Серегин Михаил. Мастер кулачного боя

   – Не могу сесть, когда женщина стоит, – улыбнулся Китаец.
   Стася меланхолично пожала плечами и опустилась на диван, закинув ногу на ногу. Китаец разглядел ее ножки – стройные, с хорошей лепкой икр и изящными лодыжками. Стася поймала его откровенный взгляд и усмехнулась.
   – Вот уж не думала, что сыщики бывают такими мачо. – Она облокотилась на спинку дивана.
   – А как же Майк Хаммер? – Китаец продолжал лукаво улыбаться. – Ему прохода нет от женщин.
   – Ну, это кино, – обнажила в снисходительной улыбке свои крупные ровные зубы Стася, – в жизни совсем все иначе.
   – Я смотрю, вы лишены романтических иллюзий, – Китаец не стесняясь разглядывал сидящую перед ним женщину, – а я все еще полон ими. – Он намекающе улыбнулся.
   – Вы? – удивилась почему-то Стася.
   – А что, непохоже?
   – Мне вы кажетесь не простым человеком, а игроком, – Стася прищурила свои продолговатые глаза, ставшие неожиданно совсем темными. – Авантюристом, отпетым совратителем, – помедлив, добавила она и несколько натянуто рассмеялась.
   – Отчасти вы правы. – Китаец снова улыбнулся. – Курить у вас можно?
   Вместо ответа Стася поднялась с дивана, взяла со стеллажа бронзовую пепельницу и поставила на столик.
   – Спасибо. – Китаец достал сигареты и зажигалку.
   Он протянул Стасе пачку, но она покачала головой.
   – А вы с сестрой не похожи, – заметил Китаец.
   – Это и не удивительно, – хмыкнула Стася, – у нас разные матери. Мы сводные сестры… Никогда вместе не жили, – сказала она без всякой печали или досады.
   – Значит, у вас не такие уж близкие отношения с сестрой?
   – Наоборот, с годами мы сблизились, – Стася манерно приподняла голову, – но не настолько, чтобы делиться друг с другом самым сокровенным.
   На этот раз в голосе Стаси Китаец уловил скрытую горечь.
   – Вы часто встречались с ней в последнее время? – Китаец пристально посмотрел на Стасю.
   – Не так чтоб очень, но…
   – А с ее мужем какие у вас были отношения?
   – Теплые, – с надменной улыбкой процедила она, – товарищеские, я бы сказала.
   – Он случайно не делился с вами своими проблемами? Так, по дружбе?
   – Он и с Ленкой-то не очень обо всем этом разговаривал, – усмехнулась Стася.
   – Просто я подумал, что жену он щадил, не хотел огорчать, а с вами мог бы по дружбе поделиться… – Китаец выжидательно посмотрел на собеседницу.
   – А что вас интересует?
   – Ну, например, не рэкетировал ли кто его…
   – Нет, насчет этого ничего такого он не говорил и ни на кого конкретно не жаловался.
   – Вы не слышали про некоего Анатолия Михайловича?
   – Слышала, – таинственно улыбнулась Стася, – познакомилась с ним в ресторане у Олега. Чудной он какой-то… – передернула она плечами.
   – Это почему же? – заинтересовался Китаец.
   – Живет на яхте все лето, тоже мне яхтсмен! – язвительно усмехнулась она. – Со своими дружками. Что ни день – пьянка-гулянка. Я с подругой у него была, потом не знала, как мне из этой передряги выбраться… – засмеялась она.
   – Где базируется яхта?
   – Не знаю. – Стася пожала плечами. – Когда Толик нас пригласил туда, она стояла в Затоне, где новый пляж. Знаете?
   – Знаю, – кивнул Китаец. – А как она называется? – Он затушил сигарету в пепельнице и перевел взгляд на Стасю.
   – «Святая Анна», – насмешливо улыбнулась она.
   – Надо же, как романтично! – с иронией заметил Китаец.
   – Строит из себя Марко Поло, – продолжала издеваться Стася.
   – А чем он в жизни занимается, если опустить его плавательное хобби? – полюбопытствовал Танин.
   – Какие-то крутые дела, разборки или бизнес какой-то… – Стася приподняла плечи. – Не знаю.
   – И сколько с ним человек на яхте обычно?
   – Трое, ну, может, четверо.
   – А вы не справлялись о нем у Олега?
   – Нет. Я видела Толика всего раз в жизни. После той сумасшедшей ночи единственным моим желанием было как можно быстрее его забыть… его самого и его «матросов». Нет, вы не подумайте, – натянуто улыбнулась Стася, – ничего такого не было… с нами. Но, кроме нас, на яхте оказались две путаны. Чего мы только не насмотрелись. На следующее утро стали тормошить «матросов», требовать и просить, чтобы высадили нас, потому что мы стояли далеко от берега у какого-то острова, но они все были в отключке. Потом наконец сам Толик пришел в себя и направил «корабль» к берегу. Надо было видеть, как он с бодуна управлял «Анной» – если бы Волга не была такой спокойной, мы где-нибудь точно затонули бы. Но Толик был счастлив, что справился с яхтой, довел ее до причала. Чокнутый какой-то!
   Стася снова засмеялась, на этот раз добрее и заразительнее. Китаец лишь слабо улыбался.
   – Можно узнать, где вы работаете?
   – Это нужно для расследования? – поддела Китайца Стася.
   – На всякий случай, – хитро улыбнулся он.
   – В одной фирме, специализирующейся на консалтинговых услугах предприятиям и частным лицам.
   – Кем, если не секрет?
   – Начальником информационного отдела.
   – Неплохо, – кинул на нее восхищенный взор Китаец.
   Польщенная и гордая, Стася приподняла подбородок и прищурилась.
   – Да, мне все приходится делать самой, до всего доходить своим умом. У меня не было такого мужа, как у моей сестренки, – с ехидством добавила она.
   – Вы ей завидовали?
   – Ну уж нет! – рассмеялась Стася. – Я привыкла полагаться на себя и не потерпела бы над собой мужчину-тирана…
   – Но Олег не был тираном, – возразил Китаец.
   – Откуда вы знаете? – вскинула брови Стася.
   – Мне так показалось… – неопределенно ответил Танин.
   – Все равно, – упрямо сдвинула брови Стася, – я не хочу быть обязана своим успехом никому, понимаете, никому! – с ожесточением воскликнула она.
   Китаец кивнул, хотя и без всякого энтузиазма выслушал тираду этой гордой красавицы.
   – Вашей сестре не позавидуешь, – вызывая Стасю на откровенность, сказал он.
   – Я, конечно, постараюсь ей помочь, – холодно произнесла она, – но…
   – Вы верите в официальную версию убийства? – напрямик спросил он.
   – Вы-то не верите точно, – неожиданно заявила Стася, – иначе вас бы здесь не было.
   – У вас неплохие дедуктивные способности, – с добродушной иронией откликнулся Китаец, – я не просто не верю в версию, выдвинутую милицией, но твердо убежден, что вашу сестру подставили, а зятя убили из коммерческих соображений.
   – Отрабатываете обещанный гонорар? – колко сказала Стася.
   – Не только, – сощурил глаза Китаец, – я действительно хочу помочь вашей сестре выпутаться из этой неприятной ситуации.
   – Неприятной – мягко сказано, – укоризненно покосилась на Танина Стася. – Не думайте, что, если у меня сухие глаза, я не способна сопереживать. Просто я стараюсь не падать духом, – выпрямилась она и сквозь влажную пелену проникновенно посмотрела на Китайца. – У нее осталась только я, больше никого.
   – Извините за вопрос, который в данной ситуации покажется бестактным…
   – Спрашивайте, чего уж там, – снисходительно улыбнулась Стася.
   – Акции Олега, если Лена все-таки будет осуждена, перейдут в вашу собственность?
   Стася саркастично усмехнулась и кивнула. Ее взгляд стал надменно-непримиримым.
   – И на основании этого вы делаете вывод, что нынешнее положение вещей мне выгодно? – с вызовом спросила она, теребя язычок молнии на платье.
   – Но это действительно так, – сыграл под простачка Китаец. – Другое дело, что вы и пальцем не пошевелили, чтобы обстоятельства сложились в вашу пользу…
   – Я не бьюсь в истерике только потому, что, если потеряю душевное равновесие, Лене никто не сможет помочь. Олег мне тоже не был чужим, у нас были прекрасные отношения.
   – Ладно, оставим это. Холдинг «Геликон» случайно не значится среди ваших клиентов?
   – У нас очень много клиентов, – сдержанно и немного свысока улыбнулась Стася.
   В этот момент тишину дворика прервал задорно просигналивший клаксон.
   – Это, наверное, за мной. – Стася мигом встала и подбежала к окну. – Точно! – воскликнула она, опуская занавеску. – Извините, но мне пора.
   – Разумеется, – улыбнулся Китаец, – спасибо вам за беседу. Вот моя визитка.
   Китаец достал из кармана визитку и протянул ее Стасе. Даже не взглянув на картонку, она спрятала ее в лежавшую на диване сумочку. Китаец направился в прихожую. Стася пошла следом.
   – Выйдите, пожалуйста, первым, – попросила она.
   Китаец пожал плечами и открыл замок.
   – Я говорю вам «до свидания» чисто условно. У меня к вам есть еще несколько вопросов; поговорим, когда у вас будет время, – с нагловатой уверенностью произнес он.
   – Как вам будет угодно.
   Китаец спустился и вышел из подъезда. Возле него стояли две машины: кто из них сигналил, было непонятно. В одной, изумрудной «ДЭУ-Нексии», сидел средних лет мужчина, лица которого Китаец толком не рассмотрел. В другой – серебристом «Хендае» – два парня не особо симпатичной наружности.
   Китаец занял место за рулем «Массо» и закурил. Он решил подождать и посмотреть, куда сядет Стася. Он видел, как, соблазнительно покачивая бедрами и беспечно улыбаясь, она вышла из дома и скользящей походкой направилась к «Нексии». Китаец достал с заднего сиденья фляжку и, хотя было жарко, глотнул коньяка.
   Мужчина, очевидно, был не очень галантным кавалером – он не стал выходить из салона, а только распахнул перед Стасей переднюю дверцу. Стася ловко села на сиденье и осторожно захлопнула за собой дверцу. «Нексия» плавно качнулась, развернулась и выехала со двора.
   Китаец проделал тот же маневр и вскоре уже ехал по широкой трассе навстречу бурлящему разбитным весельем городу следом за изумрудной «ДЭУ». Он поехал за ней практически безо всякой причины, но каково же было его удивление, когда он увидел, как машина паркуется на стоянке возле «Золотого рога».
   Китаец не прятался, но и близко подъезжать тоже не стал, просто ему захотелось посмотреть на «приятеля» Стаси. Ему это удалось. Теперь ее кавалер стал более обходительным. Он вышел из машины, открыл даме дверцу и помог выбраться наружу. Хотя на улице было уже почти совсем темно, импортные лампы под козырьком, нависавшим над входом в ресторан, освещавшие стоянку бело-голубым светом, давали возможность разглядеть отдельные предметы и лица.
   Стасин знакомый оказался высоким, крепким, начавшим полнеть мужчиной сорока с небольшим лет в темных брюках и сером меланжевом пиджаке. Воротник темно-зеленой рубашки был затянут пестрым галстуком. Лицом и манерой улыбаться он походил на бывшего американского президента – Клинтона. Такой же открытый взгляд и голливудская улыбка, только вот светло-русые волосы на голове были немного пореже, чем у Билла. Для себя Китаец так его и окрестил – Билл. Он подождал, пока парочка скроется за дверями ресторана, и поехал к Затону.

Глава 7

   Двигаясь в сторону набережной, Танин миновал Троицкий собор, краеведческий музей и, проехав мост, двинулся берегом. Сразу после высокого забора судоремонтного завода, тянувшегося по правую сторону дороги, пошел бетонный забор, которым предприимчивые бизнесмены от индустрии развлечений огородили территорию нового пляжа. Слева поднимался крутой склон холма, под которым длинным рядом протянулись мини-маркеты, шашлычные, пивнушки, автостоянка и другие подобного рода заведения. Здесь же расположилась маленькая бензозаправочная станция, где автолюбители и лодочники могли наполнить горючим баки своих транспортных средств. Сейчас здесь было пустынно. В этот поздний час желающих искупаться уже не было, да и погода к этому не слишком-то располагала, а жители поселка Затон, деревянные домишки которого приткнулись у подножия склона и тянулись дальше за насосную станцию, не могли себе позволить дорогих развлечений. Впрочем, с полдюжины дорогих иномарок Китаец все же на стоянке насчитал.
   «Святую Анну», эту белоснежную красавицу морского класса, на которой, не стесняя друг друга, могли разместиться человек пятнадцать, Китаец увидел сразу, как только закончился пляжный забор. В этом месте было достаточно глубоко: когда-то здесь разгружались баржи, привозившие для нужд города песок, щебень и доломит, поэтому яхта с ее огромным килем смогла пришвартоваться к самому берегу. Рубка слегка выступала над палубой и была отделана темным полированным деревом. Обводы корпуса своим изяществом напоминали дельфиньи. Спущенные паруса шевелил легкий ветерок, и от этого яхта напоминала большую белую птицу, собиравшуюся взлететь.
   Горевшие на «Святой Анне» огни говорили, что она обитаема, это же подтверждал молодой парень в шортах до колен, сидевший на борту, рядом со спущенным трапом. Рядом с ним стояла пол-литровая банка «Туборга».
   Китаец закурил и, освещаемый светом фонарей, стоявших вдоль дороги, вышел из машины.
   – Привет, – подошел он к трапу и окликнул матроса, который тоже дымил сигаретой.
   Парень оказался маловоспитанным субъектом, поэтому молча продолжал курить, глядя куда-то мимо Китайца.
   – Эй, – Китайцу пришлось повысить голос, – ты случаем не глухой?
   – Чего тебе? – Матрос покосился на танинский «Массо», словно пытаясь по машине определить, что из себя представляет ее владелец, плюнул в воду и перевел взгляд на Китайца.
   Судя по презрительной мине на его помятой физиономии, тачка на него особого впечатления не произвела, а может, ему вообще все было по фигу.
   – Хочу познакомиться с твоим капитаном. – Китаец направился к трапу. – Он здесь?
   Матрос торопливо хлебнул пива из банки и, вскочив, преградил дорогу с другой стороны трапа.
   – Михалыча нет! – крикнул он, вынимая из кармана нож, из которого, звучно щелкнув, выскочило длинное узкое лезвие, сверкнувшее в свете фонаря. – И вообще, двигай отсюда.
   – Ох, какой ты горячий, однако. – Китаец сделал вид, что испугался, и остановился на трапе в нескольких шагах от борта.
   У него было неплохое настроение, и применять силу ему не хотелось. Из каюты доносились громкие звуки какой-то попсы, из этого Танин заключил, что Анатолий Михайлович просто-напросто отдыхает по-своему. Он решил действовать методом убеждения.
   – Слушай, парень, не знаю как тебя, – спокойно произнес Китаец, держа сигарету в руке, – а вдруг ты ошибаешься? Что, если Анатолий Михайлович на яхте, а ты его просто не заметил? Сгоняй-ка посмотри, а я тебя здесь подожду.
   – Сказано тебе, Михалыча нет, – поигрывая ножом, сквозь зубы процедил матрос. – Вали отсюда, пока я тебя не продырявил!
   Он, очевидно, решил, что такая манера разговаривать должна быть очень устрашающей. Возможно, что он долго репетировал перед зеркалом.
   – Что ж ты такой упрямый-то. – Китаец сделал шаг вверх по трапу. – А вдруг Михалыч ждет меня, а ты чинишь мне здесь препятствия? Предупреждаю: я все равно увижусь с твоим капитаном, хочешь ты этого или нет. Так что лучше давай договоримся по-хорошему.
   – Может, и увидишься, – так же громко сказал парень, – только не сегодня.
   – Это еще почему? – удивился Китаец, приближаясь к борту. – Я же знаю, что он на судне.
   – Это тебя не касается, – после минутной заминки с презрительной интонацией произнес матрос, допил пиво и бросил банку за борт. – Слишком ты любопытный. Для тебя его нет, и баста.
   Он криво усмехнулся, выставляя нож вперед.
   – Ну ладно, – вздохнул Китаец, – я хотел по-доброму.
   – Да пошел…
   Договорить парень не успел. Его голые пятки сверкнули в воздухе, и он полетел в воду следом за ножом. Китаец посмотрел с трапа вниз на бултыхавшегося и матерившегося в воде матроса и двинулся к каюте.
   С первого взгляда он понял, что жизнь на яхте бурная. Кругом перекатывались пустые бутылки, валялись окурки и предметы женского и мужского туалета. Не доходя несколько метров до дверей каюты, откуда доносилась музыка, Китаец остановился и посмотрел на дорогу.
   Мягко шурша шинами, к трапу подъехал и замер, сверкая хромом, черный «Кадиллак». Он невольно привлекал к себе взгляд, был таким блестящим, словно отполированный постельный клоп, насосавшийся крови.
   – Еще какие-то гости пожаловали, – вслух произнес Танин. – Может быть, те, о которых говорил матрос?
   Парень, выбравшийся наконец на берег, выдал стандартную серию неформальной лексики; проведя ладонью по лицу, он стер воду и кинулся следом за Китайцем.
   – Эй, Шуба, ты это куда? – Дверца «кадди» открылась, и оттуда вышел высокий кудрявый брюнет.
   Следом за ним из салона выбрались две девицы в длинных платьях. Присмотревшись, Танин узнал в них томных красавиц из «Золотого рога». От их томности теперь не осталось и следа. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу и нервно хихикая.
   – Какой-то пидор забрался на яхту, – остановившись на трапе, ответил Шуба, тыча пальцем в сторону Китайца.
   Он опять было рванул на палубу, но брюнет снова остановил его.
   – Не торопись, – неприязненно произнес он. – Отгони машину на стоянку и посмотри за девочками, я сам разберусь.
   Бросив злобный взгляд на Китайца, Шуба поплелся к машине, а брюнет бодрым шагом направился к яхте. Не став его поджидать, Танин открыл двери и вошел внутрь.
   Убранство каюты наводило на мысль, что хозяин ее – человек разносторонний, которому одинаково близки как вечные истины, так и простые житейские слабости: стены украшали образы лукавых девушек, вырванные из «Плейбоя», и строгие лики святых. У изголовья висело чудовищных размеров распятие.
   На большой лежанке на зеленом шелковом покрывале, утопая в подушках, возлежал крупный бородатый мужчина с массивной золотой цепью на шее и в просторных трусах с красной надписью, копировавшей название яхты. На носу у него красовались большие темные очки, на руке – печатка с бриллиантами. Рядом, на выступавшем из стены столике, стояли бутылка мартини, высокий стакан, в котором плавали кубики льда, лежали пачка сигарет и дорогая зажигалка.
   – Здесь прикольно, как говорят тинейджеры, – улыбнулся Китаец, опускаясь на лавку напротив лежанки.
   – Ты кто? – Мужчина взял со столика стакан и сделал несколько изрядных глотков.
   – Танин, частный детектив, – представился Китаец.
   – И чего же ты хочешь? – без тени беспокойства поинтересовался тот.
   – Поговорить, – просто сказал Китаец, – если ты Анатолий Михайлович.
   – Легко. – Анатолий Михайлович принял сидячее положение, скрестив ноги. – И зови меня просто Михалыч. Мартини будешь?
   Китаец собирался сказать, что предпочитает более крепкие напитки, но в это время в каюту вошел человек из «Кадиллака». В левой руке он держал «беретту».
   – Встать! Лицом к стене, – скомандовал он, направив дуло «беретты» на Танина.
   – Яшка, погоди, – сделал останавливающий жест Михалыч. – Не видишь, мы разговариваем?
   – Этот человек скинул Шубу за борт, – раздраженно вскрикнул вошедший. – К стене, я сказал! – Он чуть не ткнул стволом в лицо Китайцу.
   – Туда ему и дорога, – буркнул Михалыч, – не будет пасть разевать. Спрячь пушку.
   Яшка, подчинившись, сунул «беретту» в наплечную кобуру. Было видно, что делает он это без особого удовольствия. Оставив пиджак расстегнутым, он сделал пару шагов назад и замер.
   – Девочки ждут, – напряженно глядя на шефа, сказал он после некоторого молчания.
   – Подождут, – махнул рукой Михалыч, выуживая откуда-то еще один стакан, – иди, займись с ними.
   – У него пистолет, – кивнул Яшка на Китайца.
   Танин по достоинству оценил его наблюдательность: под пиджаком, сшитым по специальному заказу очень хорошим портным, заметить пистолет было совсем непросто. Да и вообще, держался Яшка так, что наметанный глаз Китайца сразу же распознал в нем человека, прошедшего хорошую школу боевой подготовки. Он был на полголовы выше Танина и на два десятка килограммов тяжелее, так что, случись схватка, Китайцу пришлось бы с ним нелегко.
   – Ты ведь не собираешься в меня стрелять? – Михалыч снял очки и вопросительно посмотрел на Танина.
   – Пока – нет, – пожал плечами Китаец.
   – Вот видишь, он сказал: «пока», – недобро усмехнулся Яшка.
   После недолгих препирательств сошлись на том, что на время разговора Танин отдаст «макаров» Яшке. Тот спрятал «пээм» в боковом кармане пиджака и вышел на палубу. Думая, с чего бы начать, Танин созерцал распятие.
   – Он меня, между прочим, один раз спас, – сказал Михалыч, уважительно показав пальцем на господа нашего, Иисуса Христа. – Там так, значит, дело было: плыли мы как-то раз с моим другом по Волге. Ну, еще пару девушек взяли. Кто такие, где их мама родила – неизвестно. Только от берега отошли, и вдруг ка-а-ак нас тряханет! Бог-то, значит, со стены упал и прямо мне по лбу хрястнул. Я тогда и думаю: нет, Михалыч, это неспроста. Это тебя всевышний предупреждает, что что-то здесь не так. Ну, взяли мы и девок обратно на берег высадили. А потом, представляешь, мать честная, на борту капсулы с клофелином нашли! Слава богу, – тут Михалыч истово перекрестился, – вмазать еще не успели.
   – Бывает. – Китаец понимающе кивнул. – Но я, собственно, хотел поговорить не об этом.
   – Да выпей ты. – Михалыч насыпал полный стакан льда и налил туда мартини.
   Чтобы не обижать капитана, Танин взял стакан и сделал несколько глотков.
   – Вообще-то, я недавно плаваю, – продолжил Михалыч, – всего второй сезон, но воды не боюсь. Ведь как Высоцкий пел: «Океан с нами заодно». Ты можешь меня спросить, зачем мне все это? Я ведь из-за яхты жену бросил, дочь, домик здесь неподалеку купил небольшой, трехэтажный. Как только лето наступает, сюда перебираюсь с Шубой и Яшкой, чтобы научиться быть независимым от сиюминутных материальных устремлений. Яшка, кстати, – добавил он, – лучший «телок» в городе.
   Михалыч раскурил огромную гаванскую сигару.
   – Я вообще, наверное, скоро философом стану, – выпуская ароматный дым, мечтательно произнес Михалыч. – Недавно, например, «Ролекс» свой утопил, и что? Раньше бы со злости всю морду кому-нибудь разбил. А теперь рюмку текилы выпил и забыл. Текилу будешь?
   Он выудил откуда-то бутылку «Камино реал» и две рюмки.
   – Что-то ты плохо пьешь, – наливая текилу, сказал он. – Однажды я в настоящее кораблекрушение попал, – усмехнулся он, – здесь, на Волге. Пей, – подвинул он одну рюмку к краю столика. – Плыли мы, значит, в прошлом году с другом и еще несколькими девушками из модельного агентства, не помню из какого точно. Вдруг сильный ветер подул. Я тогда мотор вырубил, и мы все сюда в каюту спустились. Через час, конечно, вышли, глянули кругом – и обалдели. Повсюду из воды мачты поломанные торчат, какие-то чемоданы плавают. А наша «Аннушка» как стояла, так и стоит как ни в чем не бывало. Только потом я понял, мать честная, что нас ураганом несколько раз перевернуло, а мы и не заметили, заняты очень были. Потери тогда тоже были нешуточные: часы «Омега», зажигалка «Дюпон» цены неимоверной – я из Парижа привез – все смыло. Но, с другой стороны, какое это имеет значение для начинающего философа?
   Он одним глотком опорожнил рюмку с текилой.
   – Или вот еще случай был…
   Танина весьма утомили рассказы бравого капитана, но он решил больше не перебивать его. Выпив рюмку «Камино реал», он закурил и слушал вполуха, как Михалыча, когда он не вписался в пролет под мостом, едва не пришибло сломанной мачтой, которая прошла в нескольких сантиметрах от его головы.
   – Ну, говорил же я, что океан с нами заодно, – удовлетворенно хмыкнул капитан и налил еще текилы себе и Танину. – Теперь можешь спрашивать, – снисходительно-покровительственно проговорил он. – Хороший ты собеседник. Приятно с тобой.
   – Недавно убили директора ресторана «Золотой рог», – произнес Китаец, пристально глядя в глаза Михалыча. – Думаю, ты его знал.
   – Ну знал, я и не отказываюсь, – пожал плечами Михалыч. – Что с того?
   – Ты ведь хотел, чтобы Монахов тебе тоже отстегивал, как отстегивает Замятин… А он не захотел…
   – И ты думаешь, что я его за это порешил? – Пуская клубы дыма, Михалыч уставился на Танина. – Да я его после этого, если хочешь знать, только уважать стал, хотя там можно было сорвать жирный кусок. Но это я такой, ему просто повезло. Ты ведь знаешь: свято место пусто не бывает, кто-нибудь все равно бы его прижал как следует. А я же не могу его бесплатно крышевать, сам посуди.
   – Значит, ты к его смерти никакого отношения не имеешь?
   – Абсолютно, вот те крест, – перекрестился Михалыч. – Бля буду. И вообще, я слышал, что его собственная баба грохнула.
   – Кто-то заставил ее нажать на курок. – Китаец закинул ногу на ногу. – А у твоих бойцов не было красной «БМВ»?
   – Нет, – покачал головой Михалыч, – мои на «меринах» катаются и на джипушниках. Сам я на «Кадиллаке»… Крутая тачка, я тебе скажу, хоть и не новая.
   – Видел, – кивнул Танин, – неплохой аппарат. А не знаешь, кто на красной «БМВ» ездил?
   – На «бээмвухах» многие катаются, кое-кто и на красных. Это-то тебе зачем знать?
   – Они грохнули охранника, который впустил их в дом Монахова.
   – Откуда знаешь? – заинтересовался Михалыч.
   – Сам видел.
   – Значит, ты тоже долго не проживешь, – вздохнул Михалыч, – а жаль, хороший ты парень. Или они не знают, что ты их засек?
   – Знали… – Китаец прикурил новую сигарету.
   – А теперь что, забыли, что ли? – недоверчиво усмехнулся Михалыч. – А-мне-зи-я?
   – Нет, – покачал головой Танин, – память у них была, наверное, хорошая. Сгорели они вместе со своей «бээмвухой», Михалыч.
   – А ты, оказывается, не так прост, Танин, – уважительно глядя на него, сказал капитан.