– Что такое? – возмутился хозяин кабинета.
В этот момент в кабинет втиснулась разгневанная секретарша.
– Алексей Петрович, – растерянно и виновато воскликнула она, – я ничего не могла сделать. Он, – она скосила глаза на Танина, – даже не представился, ворвался… – Женщина задыхалась от волнения.
Замятин поднял руку: мол, понятно, хватит тараторить. Брюнетка умолкла.
– Здравствуйте, – воспользовался Китаец мгновенной паузой, – меня зовут Танин Владимир Алексеевич. Мне нужно поговорить с вами о Монахове. Извините, что так получилось, – Китаец изобразил раскаяние, – но я не могу ждать.
– Он умер, уважаемый, – скривил губы в горькой усмешке Замятин, – и кто вы, простите, чтобы обсуждать с вами…
– Друг его друга, – уклончиво ответил Китаец. – Вы уделите мне несколько минут?
Танин заметил, что Алексей Петрович скользнул выжидательным взглядом по лицу лысого с трубкой. Танин не мог видеть выражения лица последнего, потому что тот уже отвернулся и сидел к Китайцу затылком, но понял, что «трубач» заинтересован.
– Хорошо, – неожиданно согласился Замятин, – Ольга Григорьевна, мы разберемся.
Секретарша бросила на шефа недоуменный взгляд, пожала плечами и, покачивая полными бедрами, вышла из кабинета.
– Садитесь, – Замятин показал рукой на стоящее возле стола кожаное кресло.
Китаец поблагодарил и сел напротив мужчины с трубкой за стол, упиравшийся торцом в стол хозяина кабинета. Теперь он видел вблизи и анфас лицо этого молчаливого посетителя. На губах последнего заиграла хитроватая улыбочка. Он не смотрел на Китайца, но Танин чувствовал на себе магнетизм его присутствия.
– Я частный детектив и решил на свой страх и риск не соглашаться с официальной версией убийства Олега Борисовича. – Краем глаза Танин наблюдал за лицом «трубача». – Есть некоторые нестыковки.
Физиономия замятинского собеседника оживилась, но вскоре снова приняла равнодушное выражение. Алексей Петрович из-под прикрытых век глядел на Танина, успевая кидать заинтересованные взоры на «трубача».
– Какие нестыковки? – поморщился Замятин. – Мне сейчас, честно говоря, не до них. Вас наняла Елена?
– Можно и так сказать.
– Олег Борисович очень меня устраивал как работник. Он был ответственным, исполнительным, предприимчивым, энергичным… Его внезапная трагическая смерть застигла нас врасплох – столько дел! Нужно искать новые кадры, а это все время, молодой человек, – с назидательной ноткой произнес Замятин.
– Алексей Петрович, – «трубач» поднялся с кресла, – не буду вам мешать. Созвонимся.
– Но… – развел руками Алексей Петрович, – мы же еще не обсудили…
– Я позвоню сегодня вечером, – твердо сказал лысоватый мужчина и, встав с кресла, направился к двери.
– Ладно, – устало выдохнул Замятин. – Простите, что я так прагматично… – кашлянул он, посмотрев на Китайца, – но, знаете, бизнес заедает, голова кругом! – Он тяжело вздохнул.
– Монахов ведь был акционером. – Китаец показал глазами на стоявшую на столе пепельницу из черненого серебра с чеканкой. – Сколько акций ресторана принадлежало ему?
Алексей Петрович кивнул, мол, курите. Танин пододвинул к себе пепельницу, достал сигареты и закурил.
– О господи, – снисходительно улыбнулся Замятин, – да какое это теперь имеет значение? Всякое в семье бывает, – он сокрушенно покачал головой, изображая скорбь и досаду, – все вроде хорошо, а потом вдруг такая трагедия! – Он потянулся к пачке «Мальборо», вынул сигарету и тоже задымил. – По статистике, почти восемьдесят процентов убийств совершается на бытовой почве…
– Я вам уже говорил, что официальная версия убийства грешит отсутствием убедительности и логики.
– Но ведь… – замялся Алексей Петрович, – милиция доказала… На пистолете Еленины отпечатки пальцев и все такое.
– Это ничего не значит, – возразил Танин.
– На что вы намекаете? – выпрямился в кресле Замятин. – Говорите прямо.
– Елену заставили стрелять в мужа, – не моргнув глазом, ответил Китаец.
– Что за чушь? Кому это было нужно? – приподнял брови Алексей Петрович.
– Послушайте, – усмехнулся Китаец, – если бы Монахов был почтальоном или дворником, я бы иначе смотрел на это дело. Но он был менеджером и совладельцем крупного ресторана и, как вы правильно заметили, энергичным и предприимчивым человеком. Вполне возможно, что в его голове теснились планы и проекты. Он был к тому же достаточно смелым, во все вникал, доводил до ума и отличался завидной самостоятельностью. Это дает мне основания подозревать в его убийстве тех, кто так или иначе был связан с ним по бизнесу.
– Вы хотите меня обвинить? – Если бы не груз усталости, давивший на Алексея Петровича, он бы возмутился, а так только слегка сдвинул брови.
– Ну что вы! – доброжелательно улыбнулся Китаец. – Я ищу убийцу Монахова и надеюсь на вашу помощь.
– Что вас интересует? – зевнул Замятин.
– Сколько акций было у Олега Борисовича?
– Семьдесят процентов, а что?
– А тридцать у холдинга?
– Вы, я смотрю, осведомлены, – покровительственно улыбнулся Замятин.
– Этого требует моя профессия, – вяло пояснил Китаец. – Как вы с ним познакомились?
– Через моего приятеля, – нехотя ответил Замятин.
– Поясните, пожалуйста. – Китаец выпустил облачко дыма.
– В торгово-промышленной палате, на семинаре. Олег тогда рассматривал возможность вложения капитала. Давыдов Семен Егорыч, директор молокозавода, и познакомил нас. Олег хотел заниматься продовольствием. А мы как раз с рестораном затеяли: строительство, оформление… А денег нет. Все в обороте. Вот мы его и «завербовали», – грустно улыбнулся Замятин. – Он как раз подыскивал возможности вложения капитала после продажи какой-то недвижимости.
– И Монахов стал акционером, – резюмировал Китаец.
– Стал, – кивнул Алексей Петрович.
– У вас были какие-нибудь трения по работе?
– А у кого их не бывает? – с усмешкой взглянул на Китайца Замятин.
– И чем они были вызваны? – невозмутимо спросил Китаец.
Замятин махнул рукой.
– Пустяки, – после глубокой затяжки сказал он, – разные там частности. Сейчас и не вспомнишь.
– А враги у него были?
– Да черт его знает, – пожал плечами Замятин, – Олег хоть и принципиальный был, но с людьми ладил. А с чего вы взяли, что Елену кто-то заставил стрелять? – неожиданно спросил он.
– Охранник дал ложные показания, сказав, что никто в дом не входил и не выходил. Он был подкуплен бандитами. – Танин следил за выражением лица Замятина.
Алексей Петрович был удивлен, и, как показалось Китайцу, искренне.
– Откуда вы знаете? Он вам что, признался?
– Не успел, – мрачно процедил Китаец, – его убили. Но я и так все понял, – веско добавил он.
– Странно… – покрутил головой Замятин.
– Странно было бы, если бы Елена сама убила мужа, а тут, наоборот, все логично. Монахов кому-то стал неугоден, и от него решили избавиться.
– Но кто? – широко раскрыл глаза Замятин.
– Я найду этого человека – от этого зависит жизнь молодой женщины, на которую решили свалить всю вину, – безапелляционно заявил Китаец.
– Пожалуйста, – вяло кивнул Замятин, – только прошу вас, меня в это дело не впутывайте.
– Вы не хотите помочь найти убийцу вашего компаньона? – Китаец приподнял брови.
– Хочу, но мне, по большому счету, ничего не известно.
– Вы имеете в виду, – усмехнулся Китаец, – что не знаете, кто убил Монахова?
– Вот именно.
– Но я вас об этом и не спрашиваю. Но раз вы руководите холдингом, то не можете не знать о делах Монахова.
– Тут я вам должен кое-что пояснить, – Замятин поерзал в кресле. – «Геликон», конечно, управляющая компания и имеет право вето, но в основном руководители предприятий, входящих в холдинг, самостоятельно принимают решения по управлению. Если дела на фирме идут хорошо, то я как президент компании стараюсь не вмешиваться.
– А у Монахова все было в порядке? – Китаец погасил сигарету в пепельнице.
– Да, – кивнул Замятин, – ресторан полгода как приносил стабильную прибыль. Мне не в чем было упрекать Олега Борисовича.
– Как делилась прибыль?
– В соответствии с вкладами, – ответил Алексей Петрович. – «Золотой рог» оставлял себе семьдесят процентов.
– А тридцать отдавал «Геликону»?
– Вы абсолютно правы. Может быть, кофе?
Не дожидаясь ответа, Замятин вызвал секретаршу, которая через несколько минут принесла на подносе две дымящиеся чашки. Кофе, как понял Китаец, был дорогой, но растворимый. Сделав пару глотков, он поставил чашку на стол и уже до конца разговора не притрагивался к ней.
– Значит, вы даже не предполагаете, – спросил Танин, прикурив новую сигарету, – кому была выгодна смерть вашего компаньона?
– Понятия не имею, – пожал плечами Замятин.
– У него были враги?
– Если и были, то он мне о них не говорил, – устало произнес Алексей Петрович.
– Вам не кажется, что все выходит очень уж гладко? – Танин недоверчиво посмотрел на президента «Геликона». – У вас все в порядке, в ресторане Монахова вообще, как я понял, лафа. Согласитесь, в наше время это звучит как-то уж слишком сказочно.
– Вы что, хотите сказать, что я вру?! – Замятин сделал попытку возмутиться.
– Вы сказали это сами. – Не отрывая глаз от Алексея Петровича, Китаец при этом оставался с виду совершенно равнодушным. – Судите сами: процветающий ресторан, живущий припеваючи президент управляющей компании, и никаких проблем. Звучит не слишком убедительно…
– Ну, проблем-то у нас хватает, – вздохнул Замятин.
– Вот и расскажите о них поподробнее, – настойчиво произнес Танин.
– Но это же наши, так сказать, производственные проблемы, – попытался уйти в сторону Алексей Петрович. – Какое они имеют отношение к гибели Олега Борисовича?
– Может быть, и никакого, – пожал плечами Танин. – Но все-таки я бы хотел о них услышать.
– Обычно главная наша проблема, – улыбнулся Замятин, – деньги. Нужно платить налоги, за электроэнергию, тепло, газ, аренду, зарплату, конечно. В сущности, остается не так уж много…
– На хлеб-то хоть хватает? – поддел его Танин, выпуская дым к потолку.
– Вот вы иронизируете, – обиделся Замятин, – а мы едва сводим концы с концами. Если не верите, можете ознакомиться с бухгалтерскими отчетами.
– Ловлю вас на слове, – кивнул Китаец, – и как-нибудь обязательно воспользуюсь вашим предложением. Надеюсь, вы о нем не забудете.
– Если вы обязуетесь сохранить все в тайне – пожалуйста, – согласился Алексей Петрович. – Значит, у вас ко мне все? Меня люди ждут.
– Еще один вопрос. – Несмотря на более чем ясный намек Замятина, Китаец остался сидеть на месте. – Никто со стороны не претендует на ваши мизерные доходы?
– Вот именно, мизерные, – грустно усмехнулся Алексей Петрович. – Заходит к нам регулярно один молодой человек с чемоданчиком.
– И что же вы?
– А что нам остается делать? – тяжело вздохнул Алексей Петрович. – Приходится спонсировать.
– Кто это такой? – Китаец бросил окурок в пепельницу и посмотрел на Замятина.
– Я бы не хотел останавливаться так подробно на этом вопросе. – Он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. – Тем более что никакого отношения к гибели Монахова это не имеет.
– Алексей Петрович, – улыбнулся Китаец, – я все равно все узнаю, поверьте мне. Но лучше мне это сделать из первых рук, так сказать. Так что уж выкладывайте все начистоту. Обещаю, что никаких хлопот в связи с этим у вас не будет. Вы меня не нанимали, я действую как частное лицо, нечего вам бояться.
– У меня семья, Владимир… -…Алексеевич, – напомнил ему Танин.
– Ладно, – махнул рукой Замятин, – действительно, будет лучше, если вы узнаете все от меня. Только, прошу вас, действуйте осторожно.
– Я всегда действую именно так, – кивнул Китаец, устраиваясь поудобнее: с виду комфортные кресла были до ужаса жесткими.
– Так вот, – начал Алексей Петрович, – как-то ко мне на прием пришел молодой мужчина. Выглядел он не слишком презентабельно: в брюках и спортивной куртке, бритоголовый – сразу было видно, что тюрьма по нему плачет. Следом ввалился еще один, помоложе, но более развязный. Оказалось, что они вместе. Тот, который был в спортивной куртке, заявил, что я должен платить им ежемесячно определенную сумму – просто-таки огромную. Как бы невзначай он вынул из кармана нож – такой, знаете, с выпрыгивающим лезвием, и начал им поигрывать.
– У вас нет охраны?
– Сейчас есть и тогда уже была, но эти бандюги предупредили, что, если с ними что-нибудь случится, моей семье не поздоровится. Я очень переживаю за семью…
– Понимаю, – кивнул Китаец, – и что же дальше?
– Я ответил, что подумаю, а на следующий день ко мне в офис явился такой солидный мужчина с бородой, в дорогом белом костюме с огромной золотой печаткой с бриллиантами на среднем пальце. Он представился как Анатолий Михайлович, сказал, что знает о моих неприятностях, и предложил свои услуги.
– Догадываюсь, что он вам предложил, – задумчиво произнес Китаец, – но продолжайте.
– Да. – Алексей Петрович залпом выпил остывший кофе и закурил. – Анатолий Михайлович сказал, что те ребята, которые ко мне приходили, – отмороженные, кажется…
– Наверное, отморозки, – предположил Танин.
– Да, правильно, отморозки, – Замятин благодарно посмотрел на Китайца. – Он сказал, что знает их и сделает так, чтобы они забыли ко мне дорогу. Напоследок он попросил не волноваться и исчез примерно на месяц. Анатолий Михайлович сдержал слово – больше никто меня не беспокоил. Но в конце месяца снова пришел он сам. Был довольно вежлив, интересовался, как идут дела, а потом как бы с сожалением добавил, что ребята оказались очень несговорчивыми, пришлось потратить много сил и средств, чтобы успокоить их. После этого я сам предложил ему деньги: знаете, спокойствие дороже.
– Знаю, – поморщился Китаец. – И сколько же с вас слупил Анатолий Михайлович?
– По-божески, по-божески, – торопливо ответил Замятин, – меньше половины суммы, запрошенной этими отморозками.
– Вы, конечно, с радостью согласились? – предположил Китаец, в глубине души знавший, что так оно и было.
– Особой радости я не испытывал, – вздохнул Алексей Петрович, – но он ведь мне помог… Я просто обязан был его отблагодарить.
– На этом, естественно, его визиты не прекратились, – утвердительно произнес Китаец, доставая из пачки сигарету.
Иногда люди раздражали его своей тупостью. И не только тупостью. Безволие, какая-то обреченность в глазах Замятина говорили Китайцу, что этот человек ради своей шкуры готов пойти даже на преступление. Но и в этом случае он будет всего опасаться. Конечно, осторожность – не самое плохое человеческое качество, Китаец и сам редко лез напролом. Но всему же есть предел! Непонятно, как такой человек, как Замятин, мог создать крупный холдинг и управлять им?
– Вы очень догадливы, – не уловив издевки в тоне Китайца, продолжал Алексей Петрович. – Анатолий Михайлович снова появился в офисе ровно через месяц. Он долго говорил что-то по поводу всяких отморозков, что объяснения с ними занимают много времени и сил, что каждому нужна защита в наше время, а милиция не может справиться со всеми преступниками. Короче говоря, как-то так получилось, что с этого дня я стал регулярно выплачивать Анатолию Михайловичу заранее оговоренную сумму. Сам он перестал появляться – вместо него приходил молодой человек с чемоданчиком, о котором я вам уже говорил. Вот, собственно, и все. Только, – опасливо добавил Замятин, – я прошу вас: о нашем разговоре – никому ни слова.
– Это все? – переспросил Китаец. Ему показалось, что Замятин что-то недоговаривает. Вернее, он был уверен в этом, но хотел вытянуть из Алексея Петровича как можно больше информации. «Не похоже, – думал Танин, – что этот безвольный человек мог убить или приказать убить Монахова, но он что-то знает, может быть, даже не подозревая об этом».
– Когда вы видели Анатолия Михайловича в последний раз? – глядя Замятину прямо в глаза, спросил Танин.
Замятин смутился. «Замятин замялся», – скаламбурил про себя Китаец.
– Ну говорите же, черт бы вас побрал, – не повышая голоса, произнес он.
– Сначала появились какие-то люди, вроде тех, которые приходили первый раз, но другие, – снова заговорил Алексей Петрович. – Потребовали денег. Когда я им объяснил, что у меня есть «крыша», они начали угрожать и сказали, что им наплевать на какого-то там Анатолия Михайловича. Я выпросил у них несколько дней на размышление. Как раз через пару дней должен был появиться посыльный от Анатолия Михайловича. Дело в том, что я не знаю, как с ним связаться, – он не оставил своих реквизитов. Через два дня, как обычно, к вечеру, явился молодой человек с чемоданчиком, я ему все и рассказал. Он обещал доложить, как он выразился, шефу.
– Когда это случилось?
– Больше месяца назад, – с трудом выдавливая из себя слова, сказал Замятин. – Я было успокоился, ведь первый раз все прошло удачно. Только на этот раз эти отморозки, как вы сказали, снова появились. Назвали какую-то совершенно несусветную сумму, опять угрожали, даже пистолетом перед носом махали.
– А что же Анатолий Михайлович? – удивленно спросил Китаец.
– От него ни слуху ни духу. Завтра должен прийти его человек за деньгами. Снова буду с ним говорить, пусть разбирается. За что, интересно, я ему плачу? – В голосе Замятина сквозило неподдельное возмущение.
Китаец усмехнулся.
– Похоже, Алексей Петрович, вам устроили обычную разводку, как это называют бандиты. – Китаец снова закурил и на секунду задумался. – Правда, последние их действия немного не вписываются в схему, но ведь ничто не стоит на месте. Может, они изобрели что-то новенькое?
– Разборку, вы хотели сказать? – поправил его Замятин.
– Я сказал именно то, что хотел, – возможно, излишне жестко ответил Танин. – Когда бандиты облагают кого-то данью и человек исправно платит, – немного мягче пояснил он, – то даже бандитам как-то неловко ни с того ни с сего увеличивать платежи. Тогда они посылают своих же пацанов, которые еще не засветились у клиента, или за соответствующие бабки нанимают бойцов из другой группировки, и те начинают прессовать их клиента. Клиент жалуется своей «крыше», и с новенькими быстро разбираются: они больше у клиента не появляются. После этого приходит, к примеру, Анатолий Михайлович и говорит, что они свое дело сделали, но выплаты придется увеличить, потому что ребята попались серьезные и попросили отступных. В общем, вешает лапшу на уши клиенту. Тому ничего не остается делать, как платить. Вот это-то и называется разводкой. Если бы Анатолий Михайлович действовал по этой схеме, отморозки, которые махали у вас перед носом пистолетом, по идее, не должны были больше вас беспокоить. По крайней мере, какое-то время. Поэтому-то я и сказал, что это что-то новенькое. Или вас действительно навещали пацаны из какой-то другой группировки… Но тогда Анатолию Михайловичу следовало бы подсуетиться и выяснить, кто открывает рот на его кусок пирога.
Замятин слушал с нескрываемым интересом, казалось, позабыв об ожидавших в его приемной людях. Когда Китаец закончил излагать свою версию, Алексей Петрович поднялся и нервно заходил по кабинету из угла в угол. Танин спокойно курил, не глядя на него. После того, как тот немного успокоился и снова занял свое место, Китаец спросил:
– У Монахова была своя «крыша», или его тоже «курировал» Анатолий Михайлович?
– Не знаю, – поглощенный своими мыслями, рассеянно ответил Замятин.
– Олег Борисович никогда не делился с вами такими вещами? Может быть, просил совета?
– Нет, – покачал головой Замятин, – Монахов был вполне самостоятельным человеком. Может быть, излишне самостоятельным. Наверное, это его и погубило…
– Возможно, – бросил Танин, поднимаясь со стула. – Мне пора, – кивнул он Алексею Петровичу, – но, думаю, мы с вами еще увидимся.
Глава 5
В этот момент в кабинет втиснулась разгневанная секретарша.
– Алексей Петрович, – растерянно и виновато воскликнула она, – я ничего не могла сделать. Он, – она скосила глаза на Танина, – даже не представился, ворвался… – Женщина задыхалась от волнения.
Замятин поднял руку: мол, понятно, хватит тараторить. Брюнетка умолкла.
– Здравствуйте, – воспользовался Китаец мгновенной паузой, – меня зовут Танин Владимир Алексеевич. Мне нужно поговорить с вами о Монахове. Извините, что так получилось, – Китаец изобразил раскаяние, – но я не могу ждать.
– Он умер, уважаемый, – скривил губы в горькой усмешке Замятин, – и кто вы, простите, чтобы обсуждать с вами…
– Друг его друга, – уклончиво ответил Китаец. – Вы уделите мне несколько минут?
Танин заметил, что Алексей Петрович скользнул выжидательным взглядом по лицу лысого с трубкой. Танин не мог видеть выражения лица последнего, потому что тот уже отвернулся и сидел к Китайцу затылком, но понял, что «трубач» заинтересован.
– Хорошо, – неожиданно согласился Замятин, – Ольга Григорьевна, мы разберемся.
Секретарша бросила на шефа недоуменный взгляд, пожала плечами и, покачивая полными бедрами, вышла из кабинета.
– Садитесь, – Замятин показал рукой на стоящее возле стола кожаное кресло.
Китаец поблагодарил и сел напротив мужчины с трубкой за стол, упиравшийся торцом в стол хозяина кабинета. Теперь он видел вблизи и анфас лицо этого молчаливого посетителя. На губах последнего заиграла хитроватая улыбочка. Он не смотрел на Китайца, но Танин чувствовал на себе магнетизм его присутствия.
– Я частный детектив и решил на свой страх и риск не соглашаться с официальной версией убийства Олега Борисовича. – Краем глаза Танин наблюдал за лицом «трубача». – Есть некоторые нестыковки.
Физиономия замятинского собеседника оживилась, но вскоре снова приняла равнодушное выражение. Алексей Петрович из-под прикрытых век глядел на Танина, успевая кидать заинтересованные взоры на «трубача».
– Какие нестыковки? – поморщился Замятин. – Мне сейчас, честно говоря, не до них. Вас наняла Елена?
– Можно и так сказать.
– Олег Борисович очень меня устраивал как работник. Он был ответственным, исполнительным, предприимчивым, энергичным… Его внезапная трагическая смерть застигла нас врасплох – столько дел! Нужно искать новые кадры, а это все время, молодой человек, – с назидательной ноткой произнес Замятин.
– Алексей Петрович, – «трубач» поднялся с кресла, – не буду вам мешать. Созвонимся.
– Но… – развел руками Алексей Петрович, – мы же еще не обсудили…
– Я позвоню сегодня вечером, – твердо сказал лысоватый мужчина и, встав с кресла, направился к двери.
– Ладно, – устало выдохнул Замятин. – Простите, что я так прагматично… – кашлянул он, посмотрев на Китайца, – но, знаете, бизнес заедает, голова кругом! – Он тяжело вздохнул.
– Монахов ведь был акционером. – Китаец показал глазами на стоявшую на столе пепельницу из черненого серебра с чеканкой. – Сколько акций ресторана принадлежало ему?
Алексей Петрович кивнул, мол, курите. Танин пододвинул к себе пепельницу, достал сигареты и закурил.
– О господи, – снисходительно улыбнулся Замятин, – да какое это теперь имеет значение? Всякое в семье бывает, – он сокрушенно покачал головой, изображая скорбь и досаду, – все вроде хорошо, а потом вдруг такая трагедия! – Он потянулся к пачке «Мальборо», вынул сигарету и тоже задымил. – По статистике, почти восемьдесят процентов убийств совершается на бытовой почве…
– Я вам уже говорил, что официальная версия убийства грешит отсутствием убедительности и логики.
– Но ведь… – замялся Алексей Петрович, – милиция доказала… На пистолете Еленины отпечатки пальцев и все такое.
– Это ничего не значит, – возразил Танин.
– На что вы намекаете? – выпрямился в кресле Замятин. – Говорите прямо.
– Елену заставили стрелять в мужа, – не моргнув глазом, ответил Китаец.
– Что за чушь? Кому это было нужно? – приподнял брови Алексей Петрович.
– Послушайте, – усмехнулся Китаец, – если бы Монахов был почтальоном или дворником, я бы иначе смотрел на это дело. Но он был менеджером и совладельцем крупного ресторана и, как вы правильно заметили, энергичным и предприимчивым человеком. Вполне возможно, что в его голове теснились планы и проекты. Он был к тому же достаточно смелым, во все вникал, доводил до ума и отличался завидной самостоятельностью. Это дает мне основания подозревать в его убийстве тех, кто так или иначе был связан с ним по бизнесу.
– Вы хотите меня обвинить? – Если бы не груз усталости, давивший на Алексея Петровича, он бы возмутился, а так только слегка сдвинул брови.
– Ну что вы! – доброжелательно улыбнулся Китаец. – Я ищу убийцу Монахова и надеюсь на вашу помощь.
– Что вас интересует? – зевнул Замятин.
– Сколько акций было у Олега Борисовича?
– Семьдесят процентов, а что?
– А тридцать у холдинга?
– Вы, я смотрю, осведомлены, – покровительственно улыбнулся Замятин.
– Этого требует моя профессия, – вяло пояснил Китаец. – Как вы с ним познакомились?
– Через моего приятеля, – нехотя ответил Замятин.
– Поясните, пожалуйста. – Китаец выпустил облачко дыма.
– В торгово-промышленной палате, на семинаре. Олег тогда рассматривал возможность вложения капитала. Давыдов Семен Егорыч, директор молокозавода, и познакомил нас. Олег хотел заниматься продовольствием. А мы как раз с рестораном затеяли: строительство, оформление… А денег нет. Все в обороте. Вот мы его и «завербовали», – грустно улыбнулся Замятин. – Он как раз подыскивал возможности вложения капитала после продажи какой-то недвижимости.
– И Монахов стал акционером, – резюмировал Китаец.
– Стал, – кивнул Алексей Петрович.
– У вас были какие-нибудь трения по работе?
– А у кого их не бывает? – с усмешкой взглянул на Китайца Замятин.
– И чем они были вызваны? – невозмутимо спросил Китаец.
Замятин махнул рукой.
– Пустяки, – после глубокой затяжки сказал он, – разные там частности. Сейчас и не вспомнишь.
– А враги у него были?
– Да черт его знает, – пожал плечами Замятин, – Олег хоть и принципиальный был, но с людьми ладил. А с чего вы взяли, что Елену кто-то заставил стрелять? – неожиданно спросил он.
– Охранник дал ложные показания, сказав, что никто в дом не входил и не выходил. Он был подкуплен бандитами. – Танин следил за выражением лица Замятина.
Алексей Петрович был удивлен, и, как показалось Китайцу, искренне.
– Откуда вы знаете? Он вам что, признался?
– Не успел, – мрачно процедил Китаец, – его убили. Но я и так все понял, – веско добавил он.
– Странно… – покрутил головой Замятин.
– Странно было бы, если бы Елена сама убила мужа, а тут, наоборот, все логично. Монахов кому-то стал неугоден, и от него решили избавиться.
– Но кто? – широко раскрыл глаза Замятин.
– Я найду этого человека – от этого зависит жизнь молодой женщины, на которую решили свалить всю вину, – безапелляционно заявил Китаец.
– Пожалуйста, – вяло кивнул Замятин, – только прошу вас, меня в это дело не впутывайте.
– Вы не хотите помочь найти убийцу вашего компаньона? – Китаец приподнял брови.
– Хочу, но мне, по большому счету, ничего не известно.
– Вы имеете в виду, – усмехнулся Китаец, – что не знаете, кто убил Монахова?
– Вот именно.
– Но я вас об этом и не спрашиваю. Но раз вы руководите холдингом, то не можете не знать о делах Монахова.
– Тут я вам должен кое-что пояснить, – Замятин поерзал в кресле. – «Геликон», конечно, управляющая компания и имеет право вето, но в основном руководители предприятий, входящих в холдинг, самостоятельно принимают решения по управлению. Если дела на фирме идут хорошо, то я как президент компании стараюсь не вмешиваться.
– А у Монахова все было в порядке? – Китаец погасил сигарету в пепельнице.
– Да, – кивнул Замятин, – ресторан полгода как приносил стабильную прибыль. Мне не в чем было упрекать Олега Борисовича.
– Как делилась прибыль?
– В соответствии с вкладами, – ответил Алексей Петрович. – «Золотой рог» оставлял себе семьдесят процентов.
– А тридцать отдавал «Геликону»?
– Вы абсолютно правы. Может быть, кофе?
Не дожидаясь ответа, Замятин вызвал секретаршу, которая через несколько минут принесла на подносе две дымящиеся чашки. Кофе, как понял Китаец, был дорогой, но растворимый. Сделав пару глотков, он поставил чашку на стол и уже до конца разговора не притрагивался к ней.
– Значит, вы даже не предполагаете, – спросил Танин, прикурив новую сигарету, – кому была выгодна смерть вашего компаньона?
– Понятия не имею, – пожал плечами Замятин.
– У него были враги?
– Если и были, то он мне о них не говорил, – устало произнес Алексей Петрович.
– Вам не кажется, что все выходит очень уж гладко? – Танин недоверчиво посмотрел на президента «Геликона». – У вас все в порядке, в ресторане Монахова вообще, как я понял, лафа. Согласитесь, в наше время это звучит как-то уж слишком сказочно.
– Вы что, хотите сказать, что я вру?! – Замятин сделал попытку возмутиться.
– Вы сказали это сами. – Не отрывая глаз от Алексея Петровича, Китаец при этом оставался с виду совершенно равнодушным. – Судите сами: процветающий ресторан, живущий припеваючи президент управляющей компании, и никаких проблем. Звучит не слишком убедительно…
– Ну, проблем-то у нас хватает, – вздохнул Замятин.
– Вот и расскажите о них поподробнее, – настойчиво произнес Танин.
– Но это же наши, так сказать, производственные проблемы, – попытался уйти в сторону Алексей Петрович. – Какое они имеют отношение к гибели Олега Борисовича?
– Может быть, и никакого, – пожал плечами Танин. – Но все-таки я бы хотел о них услышать.
– Обычно главная наша проблема, – улыбнулся Замятин, – деньги. Нужно платить налоги, за электроэнергию, тепло, газ, аренду, зарплату, конечно. В сущности, остается не так уж много…
– На хлеб-то хоть хватает? – поддел его Танин, выпуская дым к потолку.
– Вот вы иронизируете, – обиделся Замятин, – а мы едва сводим концы с концами. Если не верите, можете ознакомиться с бухгалтерскими отчетами.
– Ловлю вас на слове, – кивнул Китаец, – и как-нибудь обязательно воспользуюсь вашим предложением. Надеюсь, вы о нем не забудете.
– Если вы обязуетесь сохранить все в тайне – пожалуйста, – согласился Алексей Петрович. – Значит, у вас ко мне все? Меня люди ждут.
– Еще один вопрос. – Несмотря на более чем ясный намек Замятина, Китаец остался сидеть на месте. – Никто со стороны не претендует на ваши мизерные доходы?
– Вот именно, мизерные, – грустно усмехнулся Алексей Петрович. – Заходит к нам регулярно один молодой человек с чемоданчиком.
– И что же вы?
– А что нам остается делать? – тяжело вздохнул Алексей Петрович. – Приходится спонсировать.
– Кто это такой? – Китаец бросил окурок в пепельницу и посмотрел на Замятина.
– Я бы не хотел останавливаться так подробно на этом вопросе. – Он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. – Тем более что никакого отношения к гибели Монахова это не имеет.
– Алексей Петрович, – улыбнулся Китаец, – я все равно все узнаю, поверьте мне. Но лучше мне это сделать из первых рук, так сказать. Так что уж выкладывайте все начистоту. Обещаю, что никаких хлопот в связи с этим у вас не будет. Вы меня не нанимали, я действую как частное лицо, нечего вам бояться.
– У меня семья, Владимир… -…Алексеевич, – напомнил ему Танин.
– Ладно, – махнул рукой Замятин, – действительно, будет лучше, если вы узнаете все от меня. Только, прошу вас, действуйте осторожно.
– Я всегда действую именно так, – кивнул Китаец, устраиваясь поудобнее: с виду комфортные кресла были до ужаса жесткими.
– Так вот, – начал Алексей Петрович, – как-то ко мне на прием пришел молодой мужчина. Выглядел он не слишком презентабельно: в брюках и спортивной куртке, бритоголовый – сразу было видно, что тюрьма по нему плачет. Следом ввалился еще один, помоложе, но более развязный. Оказалось, что они вместе. Тот, который был в спортивной куртке, заявил, что я должен платить им ежемесячно определенную сумму – просто-таки огромную. Как бы невзначай он вынул из кармана нож – такой, знаете, с выпрыгивающим лезвием, и начал им поигрывать.
– У вас нет охраны?
– Сейчас есть и тогда уже была, но эти бандюги предупредили, что, если с ними что-нибудь случится, моей семье не поздоровится. Я очень переживаю за семью…
– Понимаю, – кивнул Китаец, – и что же дальше?
– Я ответил, что подумаю, а на следующий день ко мне в офис явился такой солидный мужчина с бородой, в дорогом белом костюме с огромной золотой печаткой с бриллиантами на среднем пальце. Он представился как Анатолий Михайлович, сказал, что знает о моих неприятностях, и предложил свои услуги.
– Догадываюсь, что он вам предложил, – задумчиво произнес Китаец, – но продолжайте.
– Да. – Алексей Петрович залпом выпил остывший кофе и закурил. – Анатолий Михайлович сказал, что те ребята, которые ко мне приходили, – отмороженные, кажется…
– Наверное, отморозки, – предположил Танин.
– Да, правильно, отморозки, – Замятин благодарно посмотрел на Китайца. – Он сказал, что знает их и сделает так, чтобы они забыли ко мне дорогу. Напоследок он попросил не волноваться и исчез примерно на месяц. Анатолий Михайлович сдержал слово – больше никто меня не беспокоил. Но в конце месяца снова пришел он сам. Был довольно вежлив, интересовался, как идут дела, а потом как бы с сожалением добавил, что ребята оказались очень несговорчивыми, пришлось потратить много сил и средств, чтобы успокоить их. После этого я сам предложил ему деньги: знаете, спокойствие дороже.
– Знаю, – поморщился Китаец. – И сколько же с вас слупил Анатолий Михайлович?
– По-божески, по-божески, – торопливо ответил Замятин, – меньше половины суммы, запрошенной этими отморозками.
– Вы, конечно, с радостью согласились? – предположил Китаец, в глубине души знавший, что так оно и было.
– Особой радости я не испытывал, – вздохнул Алексей Петрович, – но он ведь мне помог… Я просто обязан был его отблагодарить.
– На этом, естественно, его визиты не прекратились, – утвердительно произнес Китаец, доставая из пачки сигарету.
Иногда люди раздражали его своей тупостью. И не только тупостью. Безволие, какая-то обреченность в глазах Замятина говорили Китайцу, что этот человек ради своей шкуры готов пойти даже на преступление. Но и в этом случае он будет всего опасаться. Конечно, осторожность – не самое плохое человеческое качество, Китаец и сам редко лез напролом. Но всему же есть предел! Непонятно, как такой человек, как Замятин, мог создать крупный холдинг и управлять им?
– Вы очень догадливы, – не уловив издевки в тоне Китайца, продолжал Алексей Петрович. – Анатолий Михайлович снова появился в офисе ровно через месяц. Он долго говорил что-то по поводу всяких отморозков, что объяснения с ними занимают много времени и сил, что каждому нужна защита в наше время, а милиция не может справиться со всеми преступниками. Короче говоря, как-то так получилось, что с этого дня я стал регулярно выплачивать Анатолию Михайловичу заранее оговоренную сумму. Сам он перестал появляться – вместо него приходил молодой человек с чемоданчиком, о котором я вам уже говорил. Вот, собственно, и все. Только, – опасливо добавил Замятин, – я прошу вас: о нашем разговоре – никому ни слова.
– Это все? – переспросил Китаец. Ему показалось, что Замятин что-то недоговаривает. Вернее, он был уверен в этом, но хотел вытянуть из Алексея Петровича как можно больше информации. «Не похоже, – думал Танин, – что этот безвольный человек мог убить или приказать убить Монахова, но он что-то знает, может быть, даже не подозревая об этом».
– Когда вы видели Анатолия Михайловича в последний раз? – глядя Замятину прямо в глаза, спросил Танин.
Замятин смутился. «Замятин замялся», – скаламбурил про себя Китаец.
– Ну говорите же, черт бы вас побрал, – не повышая голоса, произнес он.
– Сначала появились какие-то люди, вроде тех, которые приходили первый раз, но другие, – снова заговорил Алексей Петрович. – Потребовали денег. Когда я им объяснил, что у меня есть «крыша», они начали угрожать и сказали, что им наплевать на какого-то там Анатолия Михайловича. Я выпросил у них несколько дней на размышление. Как раз через пару дней должен был появиться посыльный от Анатолия Михайловича. Дело в том, что я не знаю, как с ним связаться, – он не оставил своих реквизитов. Через два дня, как обычно, к вечеру, явился молодой человек с чемоданчиком, я ему все и рассказал. Он обещал доложить, как он выразился, шефу.
– Когда это случилось?
– Больше месяца назад, – с трудом выдавливая из себя слова, сказал Замятин. – Я было успокоился, ведь первый раз все прошло удачно. Только на этот раз эти отморозки, как вы сказали, снова появились. Назвали какую-то совершенно несусветную сумму, опять угрожали, даже пистолетом перед носом махали.
– А что же Анатолий Михайлович? – удивленно спросил Китаец.
– От него ни слуху ни духу. Завтра должен прийти его человек за деньгами. Снова буду с ним говорить, пусть разбирается. За что, интересно, я ему плачу? – В голосе Замятина сквозило неподдельное возмущение.
Китаец усмехнулся.
– Похоже, Алексей Петрович, вам устроили обычную разводку, как это называют бандиты. – Китаец снова закурил и на секунду задумался. – Правда, последние их действия немного не вписываются в схему, но ведь ничто не стоит на месте. Может, они изобрели что-то новенькое?
– Разборку, вы хотели сказать? – поправил его Замятин.
– Я сказал именно то, что хотел, – возможно, излишне жестко ответил Танин. – Когда бандиты облагают кого-то данью и человек исправно платит, – немного мягче пояснил он, – то даже бандитам как-то неловко ни с того ни с сего увеличивать платежи. Тогда они посылают своих же пацанов, которые еще не засветились у клиента, или за соответствующие бабки нанимают бойцов из другой группировки, и те начинают прессовать их клиента. Клиент жалуется своей «крыше», и с новенькими быстро разбираются: они больше у клиента не появляются. После этого приходит, к примеру, Анатолий Михайлович и говорит, что они свое дело сделали, но выплаты придется увеличить, потому что ребята попались серьезные и попросили отступных. В общем, вешает лапшу на уши клиенту. Тому ничего не остается делать, как платить. Вот это-то и называется разводкой. Если бы Анатолий Михайлович действовал по этой схеме, отморозки, которые махали у вас перед носом пистолетом, по идее, не должны были больше вас беспокоить. По крайней мере, какое-то время. Поэтому-то я и сказал, что это что-то новенькое. Или вас действительно навещали пацаны из какой-то другой группировки… Но тогда Анатолию Михайловичу следовало бы подсуетиться и выяснить, кто открывает рот на его кусок пирога.
Замятин слушал с нескрываемым интересом, казалось, позабыв об ожидавших в его приемной людях. Когда Китаец закончил излагать свою версию, Алексей Петрович поднялся и нервно заходил по кабинету из угла в угол. Танин спокойно курил, не глядя на него. После того, как тот немного успокоился и снова занял свое место, Китаец спросил:
– У Монахова была своя «крыша», или его тоже «курировал» Анатолий Михайлович?
– Не знаю, – поглощенный своими мыслями, рассеянно ответил Замятин.
– Олег Борисович никогда не делился с вами такими вещами? Может быть, просил совета?
– Нет, – покачал головой Замятин, – Монахов был вполне самостоятельным человеком. Может быть, излишне самостоятельным. Наверное, это его и погубило…
– Возможно, – бросил Танин, поднимаясь со стула. – Мне пора, – кивнул он Алексею Петровичу, – но, думаю, мы с вами еще увидимся.
Глава 5
В это время в приемной раздался какой-то шум, дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился хмурый бритоголовый парень лет двадцати трех с перебитым носом. Он вошел в кабинет и развинченной походкой направился к столу Замятина. Танин заметил, что Алексей Петрович сразу же изменился в лице. Следом в комнату ввалился еще один того же примерно возраста и с такой же прической, но габаритами покрупнее. Нос у этого был в порядке, зато уши торчали в стороны словно радиолокаторы.
– Топай отсюда, дядя, – скривив рот, буркнул он, шагнув к Танину, – у нас с товарищем разговор.
Пожав плечами, Китаец хотел было уйти, но, посмотрев на Замятина и увидев в его глазах безмолвную мольбу, остановился. Он догадался, что это именно те парни, которые приходили к Алексею Петровичу требовать деньги.
– Ты че, не понял, поц? – Лопоухий подошел к нему вплотную. – Вали отсюда, и чтобы я тебя здесь больше не видел.
– Пожалуй, я останусь. – Равнодушно глядя на лопоухого, Китаец неторопливо достал сигареты, зажигалку и, закурив, двинулся к столу.
– Какого хрена, Мотя? – недовольно посмотрел на своего приятеля обладатель свернутого набок носа, уже сидевший перед Алексеем Петровичем.
– Сейчас, блин. – Мотя кинулся за Китайцем и уже почти схватил его за локоть, чтобы развернуть к себе и свалить одним ударом кулака, но произошло что-то не совсем для него понятное.
Пролетев мимо Китайца, он упал, врезавшись головой в нижнюю часть стены. А произошло следующее. Китаец, почувствовав, что на него нападают, мягко шагнул в сторону, держа сигарету в левой руке, схватил Мотю за мощную шею правой и, добавив ему ускорение, подставил ногу. Другой бы на месте лопоухого после такого удара получил сотрясение мозга и так и остался лежать у стены, но у Моти была крепкая голова, а сотрясаться в ней было практически нечему. Он поднялся на карачки и помотал головой, как выходящая из воды собака.
– Бр-р-р, – фыркнул он, опускаясь на пятую точку и переводя непонимающий взгляд с Китайца на своего приятеля.
Тот вскочил, быстро сунул руку в карман куртки, выхватил «ТТ» и направил его ствол на Китайца.
Танин, словно не замечая пистолета в его руках, выдвинул из-за стола, примыкавшего к столу Замятина, стул и опустился на него, продолжая невозмутимо курить. За его спиной послышался шорох. Это Мотя начал потихоньку приходить в себя и пробовал подняться. С первого раза у него ничего не получилось.
– Кто ты такой? – перегнувшись через стол и держа пистолет перед лицом Китайца, неприязненно процедил кривоносый.
Было ясно, что огнестрельным оружием он как следует не владеет. Китаец мог бы легко отобрать у него пистолет, но он поступил немного по-другому. Держа сигарету в зубах, Танин тыльной стороной ладони слегка отодвинул ствол пистолета, а другой рукой с силой толкнул тяжелый стол от себя. Столешница острым ребром ударила кривоносого чуть ниже живота. Кривоносый взвыл от боли и выпустил оружие, которое с грохотом упало на стол. Но перед этим бандит все-таки успел надавить на курок. Пламя, смешанное с пороховыми газами, едва не опалило Танину лицо. Пуля противно просвистела рядом с ухом Китайца. В этот момент за его спиной оказался Мотя, приготовившийся отомстить своему обидчику. Он уже занес кулак над головой Танина и со злорадной ухмылкой начал опускать его, когда выпущенная из «ТТ» пуля угодила ему в живот. Не повредив жизненно важных органов лопоухого, она прошла навылет и застряла в стене.
Схватившись за бок, Мотя замер на несколько секунд, потом посмотрел на окровавленную ладонь, которой зажимал рану, и удивленно воскликнул:
– Е-мое, Гундос, ты, блин, в меня попал, сука…
– Оба вы попали, – Китаец встал со стула, схватил не сопротивлявшегося Мотю за шкирку и поставил его рядом с корчившимся от боли Гундосом.
В дверях появилась напуганная выстрелом секретарша. Первым делом она посмотрела на своего шефа, который почти сполз с кресла и опасливо вращал глазами, и, поняв, что с ним все в порядке, немного успокоилась.
– Ольга Григорьевна, – шагнул к ней Китаец. Он наклонился к ее уху и шепнул: – Если вас не затруднит, наберите ноль два, пожалуйста, нужно пристроить ребят на государственные харчи. У вас замечательные духи, – произнес он громче, – это «Опиум»?
Секретарша зарделась, польщенная его вниманием.
– «Нина Риччи», – улыбнулась она, выходя в приемную.
– Ну что, бойцы, – с насмешливым сочувствием сказал Китаец, устроившись за столом напротив покалеченной парочки, – вляпались вы в дерьмо по самые уши. За незаконный ствол получите по «пятерке», да и то, если из него никого не пришили, плюс покушение на жизнь с использованием огнестрельного оружия, плюс… Ну, в общем, не маленькие, сами должны понимать…
– Дядя, – косясь на свой пистолет, который так и остался лежать на столе, рыкнул Гундос, – кончай нам мозги парить. Не знаю, кто ты такой, но зря ты встрял в это дело. Теперь тебе хана, так и знай.
– Топай отсюда, дядя, – скривив рот, буркнул он, шагнув к Танину, – у нас с товарищем разговор.
Пожав плечами, Китаец хотел было уйти, но, посмотрев на Замятина и увидев в его глазах безмолвную мольбу, остановился. Он догадался, что это именно те парни, которые приходили к Алексею Петровичу требовать деньги.
– Ты че, не понял, поц? – Лопоухий подошел к нему вплотную. – Вали отсюда, и чтобы я тебя здесь больше не видел.
– Пожалуй, я останусь. – Равнодушно глядя на лопоухого, Китаец неторопливо достал сигареты, зажигалку и, закурив, двинулся к столу.
– Какого хрена, Мотя? – недовольно посмотрел на своего приятеля обладатель свернутого набок носа, уже сидевший перед Алексеем Петровичем.
– Сейчас, блин. – Мотя кинулся за Китайцем и уже почти схватил его за локоть, чтобы развернуть к себе и свалить одним ударом кулака, но произошло что-то не совсем для него понятное.
Пролетев мимо Китайца, он упал, врезавшись головой в нижнюю часть стены. А произошло следующее. Китаец, почувствовав, что на него нападают, мягко шагнул в сторону, держа сигарету в левой руке, схватил Мотю за мощную шею правой и, добавив ему ускорение, подставил ногу. Другой бы на месте лопоухого после такого удара получил сотрясение мозга и так и остался лежать у стены, но у Моти была крепкая голова, а сотрясаться в ней было практически нечему. Он поднялся на карачки и помотал головой, как выходящая из воды собака.
– Бр-р-р, – фыркнул он, опускаясь на пятую точку и переводя непонимающий взгляд с Китайца на своего приятеля.
Тот вскочил, быстро сунул руку в карман куртки, выхватил «ТТ» и направил его ствол на Китайца.
Танин, словно не замечая пистолета в его руках, выдвинул из-за стола, примыкавшего к столу Замятина, стул и опустился на него, продолжая невозмутимо курить. За его спиной послышался шорох. Это Мотя начал потихоньку приходить в себя и пробовал подняться. С первого раза у него ничего не получилось.
– Кто ты такой? – перегнувшись через стол и держа пистолет перед лицом Китайца, неприязненно процедил кривоносый.
Было ясно, что огнестрельным оружием он как следует не владеет. Китаец мог бы легко отобрать у него пистолет, но он поступил немного по-другому. Держа сигарету в зубах, Танин тыльной стороной ладони слегка отодвинул ствол пистолета, а другой рукой с силой толкнул тяжелый стол от себя. Столешница острым ребром ударила кривоносого чуть ниже живота. Кривоносый взвыл от боли и выпустил оружие, которое с грохотом упало на стол. Но перед этим бандит все-таки успел надавить на курок. Пламя, смешанное с пороховыми газами, едва не опалило Танину лицо. Пуля противно просвистела рядом с ухом Китайца. В этот момент за его спиной оказался Мотя, приготовившийся отомстить своему обидчику. Он уже занес кулак над головой Танина и со злорадной ухмылкой начал опускать его, когда выпущенная из «ТТ» пуля угодила ему в живот. Не повредив жизненно важных органов лопоухого, она прошла навылет и застряла в стене.
Схватившись за бок, Мотя замер на несколько секунд, потом посмотрел на окровавленную ладонь, которой зажимал рану, и удивленно воскликнул:
– Е-мое, Гундос, ты, блин, в меня попал, сука…
– Оба вы попали, – Китаец встал со стула, схватил не сопротивлявшегося Мотю за шкирку и поставил его рядом с корчившимся от боли Гундосом.
В дверях появилась напуганная выстрелом секретарша. Первым делом она посмотрела на своего шефа, который почти сполз с кресла и опасливо вращал глазами, и, поняв, что с ним все в порядке, немного успокоилась.
– Ольга Григорьевна, – шагнул к ней Китаец. Он наклонился к ее уху и шепнул: – Если вас не затруднит, наберите ноль два, пожалуйста, нужно пристроить ребят на государственные харчи. У вас замечательные духи, – произнес он громче, – это «Опиум»?
Секретарша зарделась, польщенная его вниманием.
– «Нина Риччи», – улыбнулась она, выходя в приемную.
– Ну что, бойцы, – с насмешливым сочувствием сказал Китаец, устроившись за столом напротив покалеченной парочки, – вляпались вы в дерьмо по самые уши. За незаконный ствол получите по «пятерке», да и то, если из него никого не пришили, плюс покушение на жизнь с использованием огнестрельного оружия, плюс… Ну, в общем, не маленькие, сами должны понимать…
– Дядя, – косясь на свой пистолет, который так и остался лежать на столе, рыкнул Гундос, – кончай нам мозги парить. Не знаю, кто ты такой, но зря ты встрял в это дело. Теперь тебе хана, так и знай.