Серегин Михаил. На гребне войны

   – Вроде, – пожал плечами Шурик.
   – На всякий случай, для прикрытия, он зафрахтовал михеевский торпедник «Гремучий», или же Михей сам согласился ему помочь, так как тоже имеет на нас зуб.
   – Скоро пол-острова будет иметь на нас зуб, – усмехнулся Лешка.
   – Не мешай, – осадил его боцман.
   Он вынул сигару изо рта и выдохнул ароматный дым. После этого обмакнул кончик сигары, который держал во рту, в кружку с ромом и принялся его смаковать, перемешивая с дымом.
   – Дальше можешь не рассказывать, – пожал плечами Дед, нарушая возникшую паузу, – и так все ясно. Чеботарь просчитался, и теперь нам нужно растребушить этот стальной ящик. Кто будет пилить?
   – Зачем пилить? – пожал плечами Дудник. – Рвануть его к чертовой матери – так быстрее и надежнее.
   – Где же ты собираешься его рвануть? – сощурился боцман. – Не на корабле же. К тому же от взрывчатки может пострадать содержимое. Я не для этого свою башку подставлял, чтобы посмотреть на обгорелые бумажки…
   – Можно попробовать по-другому, – вставил Палермо, глядя на боцмана, – если у тебя в кандейке найдется стетоскоп.
   – Стетоскоп? – все удивленно посмотрели на радиста.
   – Нуда, стетоскоп, – лукаво сверкнули глаза Палермо, – такой приборчик, который врачи обычно таскают на шее и вставляют в уши, чтобы слушать больного.
   – У нас, кажется, никто не болен? – заметил Ким. – Или я ошибаюсь? – Он с притворным беспокойством посмотрел на Палермо.
   – Когда-то я был медвежатником, – весело произнес тот, – потом мне все это надоело. Не люблю работать в одиночку. Но навыки, думаю, сохранились…
   – Ты что, вскрываешь сейфы стетоскопом? – воскликнул Гарс.
   – При помощи стетоскопа я слушаю, – снисходительно улыбнулся Палермо.
   – Ладно, – боцман закряхтел, поднимаясь со стула, – сейчас посмотрим.
   Оставляя за собой шлейф ароматного дыма, он вышел из кают-компании.
   – Но это же японский сейф, – заметил Лешка, присматриваясь к надписям на стальном ящике.
   – И замок японский, – спокойно подтвердил Палермо, – но простенький, я такие умел открывать уже в первом классе. Меня дядька научил, высококлассный был специалист, три класса образования, а в технике разбирался, как Кулибин.
   – Этот подойдет, Кулибин? – Боцман вернулся из кандейки, неся в руках японский стетофонендоскоп.
   – Лучше не придумаешь. – Палермо вставил трубочки себе в уши и наклонился над сейфом. – Только прошу соблюдать тишину.
   Все замолчали и старались почти не двигаться, глядя на то, как Палермо обращается с сейфом. Сперва тот покрутил набалдашник, устанавливая нужный режим, а потом приложил его к дверке, рядом с вращающимися колесиками, на которых были нанесены деления с цифрами. Колесики были двойные, расположенные одно над другим. Палермо сначала медленно начал поворачивать большое. Сделав полный оборот по часовой стрелке, он принялся крутить его в противоположном направлении. Потом то же самое проделал с маленьким, наружным. Он работал так осторожно, будто перед ним лежал не железный ящик, а живое существо. Его пальцы касались рифленых поверхностей рукояток только подушечками, глаза были полузакрыты, но впечатление было такое, что, даже если бы они были полностью открыты, он бы ничего не увидел. Он был полностью поглощен работой, не видя и не слыша ничего вокруг себя, а только стараясь воспринять щелчки, исходящие из внутренностей сейфа. На лбу и висках Палермо появились капельки пота. Лешка, сидевший напротив него, вытащил из кармана белоснежный носовой платок, собираясь вытереть пот с его лица, но Немец остановил его, подняв вверх руку с зажатой в ней трубкой.
   – Все, – спустя несколько минут сказал Палермо, откидываясь на спинку стула и вытирая пот со лба.
   Он вытащил трубки из ушей и пожевал пухлыми губами, ни на кого не глядя.
   – Чего – все? – Гарс посмотрел на него, потом перевел взгляд на все еще закрытую дверцу сейфа.
   – Так и знал, что у него ничего не получится, – небрежно заметил Назарет, – одно слово – «Муму».
   – Заткнись, Борюсик, – беззлобно отозвался Палермо, – лучше открой ящик.
   Назарет недоверчиво посмотрел на него, на сейф и отрицательно покачал головой.
   – Я что, похож на идиота?
   – Чего ты боишься? Открывай, – весело сказал Палермо.
   Их пикировку прекратил Лешка, который поднялся и молча потянул на себя дверцу сейфа. Она медленно подалась и наконец полностью открылась.
   – Неплохо, – пробормотал Лешка и начал быстро выгребать на стол пачки долларовых банкнот. – Пересчитать?
   Не дожидаясь ответа, он стал торопливо сдергивать с пачек резинки, которыми те были стянуты, и считать деньги.
   – Заканчивайте тут без меня. – Рок поднялся и, не глядя на деньги, вышел из кают-компании.

ГЛАВА 17

   Рок, Дудник и боцман, оттеснив охранника, буквально ворвались в «Сороковую параллель». Стайки вспугнутых официанток, верещавших что-то вроде «у нас закрыто», шарахались от них в разные стороны.
   – Морган здесь? – спросил Рокотов обомлевшего от такого неожиданно резкого тона Дыма.
   – Здесь, – кивнул он, – но лучше к нему не соваться! Он не в духе.
   – Я, представь, тоже, – с этими словами Рок отодвинул бамбуковую занавесь и постучал в дверь.
   – Кто там? – недовольно крикнул Морган.
   – Открывай, мать твою, – прорычал Рок, – не то дверь вышибу.
   Дверь открылась. На пороге стоял Морган. С голым, поросшим черными волосами торсом и заспанным лицом, он был похож на человека, всю ночь пившего водку.
   – А-а! – Он тронул свой горевший медью лоб. – Голова раскалывается.
   На Рока пахнуло винным перегаром. Он вошел в кабинет, за ним следовали его подчиненные. На столе, на котором Рок видел в прошлый раз сукияки, теперь стояла бутыль самогона, стакан и банка консервов – кета в собственном соку. Морган дал гостям войти и, прихрамывая, доплелся до дивана. Повязав пестрым шарфом голову, сел.
   – «И сказал Ахав Илии: нашел ты меня, враг мой», – невесело усмехнулся Морган.
   – Думаю, ты знаешь, зачем я пришел… – Рок метнул в Моргана злобный взгляд. – Вчера тебя якобы не было… Не воображай, что от меня можно спрятаться…
   – Да погоди ты, – раздраженно махнул рукой Морган, – дай лекарство принять. Будешь? – поднял он жалобный взгляд на боцмана.
   Тот покачал головой.
   – Я же просил тебя, любого покупателя, кроме Чеботаря. Ты меня подставил и сам с носом остался. Или тебе Чеботарь заплатил?
   – Свинья ты, Морган, – вздохнул боцман, трогая рукой пластырь, которым была заклеена рана на его голом черепе, – морская… Не ожидал я такого от тебя! И я тебе скажу как на духу: не поможет тебе твоя Библия, если я захочу тебя взгреть!
   Засопев, боцман начал надвигаться на Моргана.
   – Успокойся, Червь, – одернул его Рок, – остынь.
   – Сделкой занималась Кристина, – налив стакан самогона, подавленно проговорил Морган. – Я действительно был чертовски занят, попросил ее, суку эту продажную.
   – Ты ей объяснил насчет Чеботаря? Сказал, откуда ром?…
   – А как же! – воскликнул Морган и тут же схватился за голову. Поднял стакан и выпил, шумно выдохнул, засопел, взял банку и хлебнул сока. – Она сама меня спросила: не Чеботаря ли ром? Все ж знают, что на острове он в основном пойлом занимается. Ехидна проклятая! Она давно мне мозги втирает. «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» – не удержался он от цитаты.
   – Так это баба, тысяча чертей ей в цюцюрку, над нами так потешилась? – усмехнулся боцман.
   – Я спрашиваю себя, Рок, почему она так поступила? – Морган приковал к Сергею испытующий взгляд.
   – Понятия не имею…
   – Из-за характера своего херового, – прокомментировал языкастый боцман, – как бабу ни корми, все в лес смотрит.
   – За что она так тебя невзлюбила, а? – Морган опустил печальный взгляд, взял валявшуюся на диване трубку.
   Он принялся медленно чистить трубку специальным никелированным приборчиком. Засовывая блестящую шпильку в основание трубки, он вычищал смолистый нагар и при этом покачивал головой. Морган был так сосредоточен, почти отрешен, что это навело Рока на мысль, что тому известно об их с Кристиной любовной интрижке.
   – Ты ведь спал с ней? – горько усмехнулся Морган, подтверждая догадку Рока. – А кто с ней не спал?! – судорожно расхохотался он над своим риторическим вопросом.
   Потом резко умолк и окинул гневным взглядом присутствующих.
   – Ладно тебе, – попытался разрядить обстановку боцман, – если баба дура, че ж на кэпа валить?
   – А ты замолкни, подпевала, – недружелюбно отозвался Морган, – я просто хочу знать… – Он вскинул на Рока подозрительный взгляд.
   – Все это в прошлом, – пожал тот плечами, – все быльем поросло…
   – Ладно тебе, Морган, – снова встрял боцман, – че Саргассово море разводить и Бермудский треугольник заново натягивать? Она ведь и тебя с комиссионными подставила… Ты лучше посоветуй, кому продать этот чертов ром, гори он синим пламенем!
   – Гоморру на твою задницу! – прорычал Морган. – У меня рана сердечная, а ты мне про ром!
   – Да перестань ты слезы лить, – с досадой воскликнул боцман, – че ты, другую бабу не найдешь? Сам откопал такую стерву, сирену, б… неблагодарную, а теперь тут спектакль устраиваешь.
   – Если ты этого олуха не уберешь, – стрельнув ненавидящим взглядом в боцмана, обратился Морган к Року, – я ему…
   Он тяжело поднялся с дивана и двинулся, сильно хромая, на Рока.
   – Ну че, забыл, – насмешливо поддел его словно с цепи сорвавшийся Червь, – цитатку забыл? Вот она, правда жизни! – гордо вскинул он голову и поднял указательный палец. – Здесь, брат, цитатами не обойдешься!
   – «То и я поступлю с вами так: пошлю на вас ужас, чахлость и горячку, от которых истомятся глаза и измучится душа, и будете сеять семена ваши напрасно, и враги ваши съедят их», – прохрипел в пику боцману Морган.
   Надо было видеть его: постепенно наливавшегося краской, с вытаращенными глазами, с бессмысленным выражением лица, с всклокоченными волосами и шарфом на лбу! Если бы кто-нибудь из команды Рока знал Библию, он бы уподобил Моргана разоренному до нитки Иову.
   – Это ж надо, – с горестным видом бормотал Морган, – со мной она из-за каждой драхмы грызлась, из-за каждой иены собачилась, а тут вон что учудила! Бросила такие деньги, только чтоб тебе досадить!
   – Не досадить, а погубить, – поправил боцман, – только ни нам, ни Року нет резона так подставляться. Нам шекспировские страсти не нужны, мы и так каждый день рискуем. Живота своего не жалеем, чтобы лишнюю копейку к сердцу прижать, вязать эту жизнь фалинем и манилой!
   – Я тебя хорошо понимаю, Морган… – Рок с сочувствием посмотрел на удрученного Моргана, – но, в конце концов, будь мужчиной. Тебе нужны деньги?
   – Ничего мне не нужно, – тот повалился на диван и схватился за голову, – убирайтесь!
   – Хва, остынь, приятель… – засуетился боцман, – кэп тебе дело предлагает.
   – Да пошел ты со своим делом, – огрызнулся Морган. – А ты, – он смерил Рока взглядом, полным злобного презрения, – катись отсюда, пока я тебе корму не разворотил.
   – Нуты, полегче, – резким тоном произнес Рок, – а то ведь я тоже могу засомневаться: может, ты про нас с Кристиной узнал да и продал нас Чеботарю, а теперь тут из себя сусального ангела строишь? А?
   – Это ты мог так о Моргане подумать! – рассвирепел тот и пошел на Рока с кулаками.
   – Слушай, Морган, ты не царь Давид и даже не этот… как его… Голиаф, – боцман преградил ему дорогу. Дудник, флегматично молчавший до этого, тоже встрепенулся. – Наш кэп – парень не из трусливых, к тому же единоборствами владеет, так что не стоит тебе на него с кулаками лезть.
   – Так это Кристина так меня подставила, не ты? – спросил Рок.
   – Она, Кристи, она самая, – ухмыльнулся Морган. – А ты думал как, поматросил и бросил?
   Теперь Морган словно выступал с Кристиной единым фронтом. Злорадная мысль, что его любовница так жестоко и решительно поступила с Роком, была ему во спасение.
   – Ну так что, будем бизнес делать или ты… – Рок опустил Моргану на плечо свою тяжелую руку. – Или ты из-за этой дряни расквасишься? Из-за какой-то юбки? Я тебя, честно говоря, Морган, не узнаю!
   – Б… такая! – в бессильном отчаянии выругался Морган, который, кажется, смягчился. – Думаешь, я ей так это спустил?
   Он поднял на Рока глаза. Из того, что был натуральный, текла длинная прозрачная слеза. Она терялась в пегой растительности, покрывавшей его впалую щеку.
   – Деньги мне нужны, – он смахнул слезу и, резким движением отстранив Рока, вернулся на диван. – Выпьешь?
   – Хорошо, – Рок уселся на диван.
   – Червь, ты там пошебурши в баре, достань стаканы, Року, себе и Дудке.
   – Вот это другое дело! – жизнерадостно рассмеялся боцман. – Вот это настоящий прежний Морган, отчаянный парень, а не чайка гнилая! Не какая-то там гиблая ламинария или тухлая мидия. Это полосатый кит, или нет, акула белая, чующая кровь за сто футов! – торжествующе изрек он.
   От восторга его физиономия пришла в движение, порозовела и красные прожилки на носу стали еще заметнее, словно набухли. Боцман не мог спокойно относиться к перспективе выпивки, она бесконечно радовала его и вдохновляла, пробуждая в нем шквал красноречия. Он открыл бар, достал стаканы, чуть дунул в них для пижонства и поставил на стол. Морган тут же наполнил их.
   – А закуси не найдется? – игриво посмотрел на Моргана боцман. – Не эту же мерзость нам жрать!
   – Это кета, – одернул его Морган.
   Дело в том, что еще в юности боцман переел лососевых консервов в поезде Новосибирск-Хабаровск. Есть в поезде, кроме этих консервов, было нечего оттого, что вагон-ресторан обслуживал солдат, ехавших служить надзирателями в дальневосточные тюрьмы. С тех пор боцман не мог смотреть на лосося. Забирать его у рыбаков он, конечно, мог, но питаться им…
   – А ты пошарь в холодильнике, за ширмой, – кивнул Морган на разрисованную китайскими мастерами ширму.
   – Угу, – боцман зашел за ширму и открыл холодильник.
   Через минуту на столе появились салями, консервы из краба и банка мидий в горчично-майонезном соусе.
   – Эта пакость для тебя, – скосил он насмешливый взгляд на Дудника и подвинул к нему мидии, – а это для меня, – кивнул он на колбасу. – Я разных там морских деликатесов не жалую… обожрался ими, еще когда ты, – толкнул он Дудника плечом, – в материнской утробе парился!
   Наконец все дружно выпили. Червь на миг вынул сигару изо рта. Но как только поставил стакан на место и положил в рот кусочек салями, снова вставил ее в угол рта.
   – Я даже догадываюсь, где эта потаскуха может быть… – горько усмехнулся Морган.
   – На кой черт она тебе понадобилась? – ободряюще хохотнул боцман.
   – Иногда хочется вот так взять за шкирку и проучить.
   – Я тебя очень даже понимаю, – улыбнулся боцман, – но давай лучше обсудим, как нам пристроить ром.
   – Есть у меня тут пара адресов, – хитро улыбнулся Морган, и Рок понял, что ловкий делец вновь обрел все свое пиратское хладнокровие и алчность.
 

* * *

 
   Обсудив с Морганом детали сделки и расчетов, пропустив еще по стаканчику, Рок, Дудник и боцман покинули «Параллель».
   Когда Дудник нажал на кнопку стартера и десантная лодка устремилась прочь от порта, в открытое море, боцман облегченно вздохнул.
   – Нет, все же на суше я как на иголках, а здесь, – окинул он акваторию победоносным взглядом, – мой дом родной. Да и тебе, кэп, чую, на берегу как-то не с руки, а?
   Рок молча улыбнулся и кивнул.
   – Я даже с проститутками общаться люблю больше в «Кураже», чем в «Параллели», – добавил боцман. – Кому – качка, а кому – мать родна!
   Минут через тридцать в черте архипелага появилась маленькая, едва уловимая взглядом точка. Рок взял бинокль. Сомнений быть не могло – яхта Феклистова. Эта белоснежная красавица носила гордое и поэтичное название «Лебедь» и, купленная за восемьдесят тысяч долларов, являлась предметом бесконечного любования для своего владельца, а равно и для тех, кто посещал ее каюты или видел, как, плавно рассекая пелену волн килем, она горделиво скользит в серебристо-серой дымке рассвета или на фоне ясной лазури.
   – Так что же, – снова заговорил боцман, – он будет нашим союзником?
   – Об этом рано пока говорить, – ушел от прямого ответа Рок, – но он пострадал от михеевской наглости…
   – Михей и нас мог счесть наглецами, – усмехнулся Дудник, – ведь мы пустили на дно его товар.
   – С волками жить – по-волчьи выть, – нашелся боцман. – Сколько от этой наркоты народу гибнет!
   Он скользнул взглядом по лицу Рока. Рок помрачнел. Он сидел, уставившись неподвижным взором вдаль, туда, где, увеличиваясь на глазах, трепетало с каждой минутой все более прояснявшееся пятно. Наконец из его размытых контуров, словно цыпленок из яйца, выскользнули обтекаемые линии яхты. Спущенный, обмотанный фалом парус, конечно, не мог в теперешнем виде явить глазам свое реющее великолепие, но и один корпус судна, поражая стремительным изяществом линий, производил сильное впечатление. Освещенная полуденным солнцем, яхта горела перламутровым блеском, лениво покачиваясь на дремотной волне. С пронзительными криками кружили чайки, кусками серебра падая в море и снова возносясь в небо.
   – Красотища, – оценил яхту Череватенко, – сияет точно бляха на ремне! Красота, знаешь ли, – обратился он к не столь восторженному Дуднику, – страшная сила, почище каземата будет! Как выстрелит в глаза – битый час ослепшим ходишь!
   На палубе стояли два матроса. Потом один из них исчез – видимо, спустился в каюту. Вскоре он вернулся на палубу, а вслед за ним поднялся еще один человек. Это был Феклистов.
   Дудник заглушил мотор, бросил одному из матросов швартовы. Тот ловко поймал линь и закрепил его на утке.
   – Рад видеть тебя на моем корыте, – с ложной скромностью сказал Феклистов, выдавливая из себя улыбку.
   Он был не в настроении, но старался держать себя в руках.
   – Красивое у тебя корыто, ничего не скажешь! – усмехнулся Рок.
   Они пожали друг другу руки.
   – Мы тут не одни, у меня гости, – немного смущенно произнес Феклистов. – Ноу меня есть свободная каюта…
   – Отлично, – кивнул Рок, – тогда не будем терять время.
   – Ты разобрался, кто тебя подставил? – спросил на ходу Лист.
   – Разобрался, – буркнул Рок.
   Дудник и боцман спустились следом за капитаном.
   – Серый, – кликнул матроса Феклистов, – обслужи наших гостей.
   Матрос поспешил к каютам.
   – Мы сюда, – открыл дверь одной из них Феклистов, – а ребята твои пусть здесь подождут. Там есть все необходимое, чтобы не скучать, – с напускным весельем хохотнул он.
   И распахнул дверь следующей каюты. Дудник и боцман переглянулись и вошли. За ними последовал матрос.
   – Развлекайтесь, ребята… – с заученным радушием улыбнулся Лист.
   – Только на спиртное не налегайте, – строго посмотрел на своих Рок. – Ау тебя здесь вольготно! – обвел он взглядом коридор.
   Внутренняя отделка яхты поражала роскошью не меньше, чем ее внешний вид. Здесь было царство бука, полиэфира и ковров. Феклистов пропустил Рока в каюту и, войдя, прикрыл дверь.
   – Пить будешь?
   – Немного виски. – Рок сел на обитый коричневой кожей диван.
   – Так что там у тебя с Чеботарем произошло? – с усмешкой спросил Лист, открывая бар и доставая бутылку со стаканами. – Бурбон подойдет?… «Четыре розы».
   – Трогательное название, – иронично улыбнулся Рок, – давай. Только со льдом, если можно.
   – Какие у тебя запросы! – шутливо воскликнул Феклистов. – Откуда ж я тебе лед возьму?
   Лист никак не мог без манерничанья. Это кокетство отнюдь не лишало его мужества и отваги, особенно если вставал вопрос о его собственной выгоде. Богатство, особенно когда им пресыщаешься, обязывает к выбору манеры речи, которая оттеняла бы гедонизм с помощью иронического осмеяния.
   Лист плеснул бурбон в стаканы, положил туда по три кубика льда и подал Рокотову. Тот сделал глоток и только потом вкратце рассказал о происшедшем.
   – Так ты набил Моргану морду? – сипловато рассмеялся Лист. – Извини уж, но как-то все по-дурацки получилось…
   – Вот именно, по-дурацки, только мне не смешно, – нахмурился Рок.
   – Так ты навешал Моргану?
   – Это не он. – Рок выпил виски.
   – А кто? Это он тебе сказал? – иронично приподнял брови Лист.
   Тут за дверью послышался приглушенный ковровым покрытием шум шагов, и, прежде чем Рок успел что-то ответить Листу, в каюту, резким движением распахнув дверь, вошла Кристина. На ней была претенциозная шляпа с широкими полями, в черно-белую шашечку, и солнцезащитные очки. Из одежды – атласное платье выше колен.
   – Кристи, я же просил… – Лист явно испытывал смущение.
   – Вот уж кого не ожидал у тебя увидеть, – поднялся с дивана Рок. – Так ты за этим пригласил меня?
   Его глаза недружелюбно сверкнули.
   – Я говорил тебе об одном проекте… – поспешил опровергнуть догадку Рока Феклистов.
   – Надеюсь, ты не выложил его вот этой пронырливой дамочке? – Рок с насмешливым презрением взглянул на Кристину.
   – Что ты на нее взъелся? – с недоумением пожал плечами Лист. – Знаешь, какой фингал поставил ей Морган? И все потому, что узнал, что она и ты, ну что вы… – Он замялся.
   – А ты выступил в роли защитника! – хрипло рассмеялся Рок и сам налил себе дополнительную порцию бурбона. – Какое благородство! Можно тебя на пару минут попросить удалиться? – неожиданно сказал он.
   – Удалиться? – не понял Феклистов.
   – Я тебе потом все объясню, – углами губ улыбнулся Рок.
   – Ну ладно…
   – Это лишнее! – запротестовала Кристина, которая все это время стояла молча, демонстрируя своей позой гордую неприступность.
   – Я запретил тебе появляться! – раздраженно прикрикнул на нее Лист.
   – Она не могла отказать себе в удовольствии посмотреть на меня, – язвительно усмехнулся Рок.
   – Ну, я, пожалуй, выйду… – Лист сообразил наконец, что обстановка начала накаляться, и, не желая принимать участия в выяснении отношений между Роком и Кристиной, решил ретироваться.
   – Будь другом, – многозначительно посмотрел на него Рок.
   Оставшись в каюте наедине с Роком, Кристи с нагловатой улыбочкой плюхнулась на диван. Теперь она изображала что-то вроде вальяжной непринужденности баронессы, которую обстоятельства вынудили бежать в изгнание, но которая не утратила мятежного духа.
   – Мало того, что ты сдала меня и моих людей Чеботарю, так ты еще и врешь, обвиняя в этом Моргана!
   – Какой у нашего мальчика грозный вид! – натянуто рассмеялась она и закинула ногу на ногу. – Не нальешь даме выпить?
   – Ты больше смахиваешь на девку из борделя, да и там попадаются леди, – брезгливо усмехнулся Рок.
   – Не думала, что ты сюда пожалуешь… – кокетливо приподняла плечи Кристи.
   – Значит, такова цена твоей любви?
   – Я добилась того, чего хотела! – запальчиво сказала она.
   – Ничего ты не добилась! – резким тоном возразил Рок.
   – Ну как же! Ты ведь даже попросил Листа убраться, чтобы только наедине пристыдить меня.
   – Единственное, чего я хотел, это посмотреть тебе в глаза, но неосторожность Моргана лишила меня этой возможности, – парировал Рок. – Я все же благородней тебя – не буду стаскивать с тебя очки.
   – Подлец! – Налет светской вальяжности слетел с Кристи.
   Она подлетела к стоявшему возле стола Року и в гневе замахнулась на него. Он поймал ее руку и сильно сжал. Кристина вскрикнула. Рок отшвырнул ее к дивану. Она не удержалась на ногах и села.
   – Вот что мне в тебе всегда нравилось – твоя мальчишеская резкость! – со смесью восхищения и злобы воскликнула она.
   – Нам не о чем больше разговаривать, – презрительно посмотрел Рок на Кристи. – Жаль, что ты не мужчина. Но уверен, жизнь тебя еще накажет.
   Кристина все еще сидела в растерянности на диване, когда в каюту ворвался взволнованный Лист.
   – Там Морган, требует, чтобы ты села к нему в лодку, иначе он разнесет мою яхту! У него гранаты. Он рехнулся, пьян в стельку! – прокричал он.
   – Я не поеду, он сумасшедший, он меня убьет! – завопила Кристи и, закрыв лицо руками, истерически задергалась.
   Рок, а за ним Лист выбежали из каюты. Матросы Феклистова были на палубе, они отчаянно матерились, стараясь заглушить своими криками рев надтреснутого голоса возмущенного Моргана. Тот сидел в моторке по правому борту яхты и требовал выдачи Кристины.
   – Все разнесу, мать вашу! Где эта б…?! Я знаю, вы все с ней спите!
   Когда Рок появился на палубе и был замечен Морганом, тот издал что-то вроде животного рыка.
   – И ты здесь! Кобели сбежались к течной сучке! Ну все, в натуре, прощайся со своей посудиной! – заорал он Листу, который вторым выскочил на палубу и теперь стоял в полной тревоге и растерянности рядом с Роком.
   Морган действительно потерял контроль над собой. Он размахивал зажатой в руке гранатой «РГД-5», исторгая гневные проклятия.
   Услышав шум, из каюты на палубу взбежали Дудка и Червь. Увидев, в чем дело, боцман истошно заматерился, а Дудник ограничился одним простым и крепким ругательством с посылом Моргана за три моря.
   – Заткнись, Морган! – перекричал кабатчика Рок. – Послушай меня. Кристина здесь, но ты ее не получишь, пока не успокоишься. Хочешь швырять «лимонку», давай! Мы все сдохнем, ведь у тебя не одна граната, я полагаю!
   – Ты с ума сошел, – тряхнул Рока за руку не на шутку перепуганный Феклистов.
   – Но ты не получишь Кристины, мы все взлетим на воздух, – не обращая внимания на Листа, кричал Рок. – Ты этого хочешь?