Страница:
– Спокойно, граждане, – внушительно произнес он, ища глазами револьвер и одновременно держа в поле зрения надвигавшихся на него охранников и поднявшегося с пола Михея.
Он засек михеевский револьвер под одним из столов, стоявших у самой стены. Налево от стола, между стеной и барной стойкой, был узкий проход, за которым находилась дверь, ведущая в подсобку. На столе осталась недопитая бутылка вина и тарелки с закусками, которые бросили испуганные клиенты, когда в зал ворвался Михей. Револьвер валялся у дальней ножки стола, почти на самом проходе, но, чтобы его поднять, необходимо было время, которым Рокотов не располагал. Прямо перед ним стоял один из охранников, уши у него были оттопырены, как два больших локатора. Он уже предчувствовал победу, зная, что, если первым достанет этого парня, ему будет хорошая премия. Парень скривился в злобной ухмылке, занеся руку с дубинкой за голову. Сергей шагнул ему навстречу и немного пригнулся в тот момент, когда ушастый уже хотел опустить дубинку ему на голову. Не ожидая такого финта, ушастый перелетел через спину Рокотова и, сделав в воздухе сальто, шваркнулся спиной на стол с закусками. Двоих других охранников остановили Палермо и Мумба. Они почти одновременно напрыгнули на них сзади и, не сговариваясь, ударили их головами друг о друга. Словно шары на бильярдном столе, головы охранников, а за ними и они сами разлетелись в разные стороны, продолжая при этом двигаться вперед. Воспользовавшись тем, что охранники пока ему не угрожают, Рокотов метнулся к столу, под которым лежал револьвер.
Михей почти схватил Сергея в свои смертельные объятья, когда тот ушел в сторону, позволив ему обнимать воздух. Одновременно Рокотов уцепил оставленную на столе бутылку за горлышко и, когда авторитет пролетел мимо него, что было сил опустил ее тому на затылок. Михей, продолжая по инерции двигаться, ударился в барную стойку и повис на ней, закинув за нее обе руки. Красное вино, пятном расплывшееся по его спине, было похоже на вытекшую из раны кровь.
Защищаясь, Мумба и Палермо схватили стулья и принялись размахивать ими, как дикари – дубинами.
Охранники на мгновение застыли, боясь получить по голове металлической ножкой.
– Вива Италия! – вращая стулом, орал Палермо, не подпуская никого из них к себе.
Мумба шустро метался из стороны в сторону, держа стул ножками от себя, одной рукой – за спинку, а другой – за сиденье. Он делал быстрые выпады в сторону охранников, грозя проткнуть их металлическими ножками.
Прошло не больше минуты с того момента, как в зал вломился авторитет. К тому времени подоспели его телохранители. Они ворвались в зал и, стараясь разобраться в ситуации, на секунду застыли у входа. Ухтыркин быстро отыскал глазами своего шефа, висевшего на стойке, и, показав на него Коту, бросился спасать. Пока он расталкивал охранников, окруживших Палермо и Мумбу, Рокотов успел упасть на пол и, перекатившись под стол, схватить револьвер. Выкатившись обратно уже вооруженным, он тут же вскочил на ноги и выстрелил в потолок.
– Стоять, – крикнул он, приставляя ствол револьвера к голове Михея, – а то будет у вас начальник без мозгов!
Громыхнувший выстрел заставил всех присутствующих посмотреть на Рокотова. Палермо и анголец отступили к стойке, занимая круговую оборону вместе со своим капитаном. Ухтыркин застыл в нескольких шагах от стойки, не решаясь двигаться дальше.
– Все назад, – приказал Сергей, – не то превращу этого кретина, – кивнул он на Михея, – в кусок дерьма!
Серьезность своих намерений он подтвердил еще одним выстрелом вверх.
Охранники сделали шаг назад, но остались стоять, полукольцом окружая барную стойку. У Ухтыркина тоже оказалось оружие. Это был «ТТ». Он вытащил его, передернул затвор, загоняя патрон в патронник, и снял с предохранителя.
– Вам не уйти отсюда живыми, – глухо рявкнул он в наступившей тишине, направляя ствол пистолета на Рокотова.
Михей стал приходить в себя после удара бутылкой. У него была стальная голова, и его просто немного оглоушило. Рывком развернув его к себе спиной, Сергей прикрылся им как щитом, продолжая держать револьвер у его виска.
– Ну, это мы еще посмотрим, – усмехнулся Рок, – пусть кто-нибудь из твоих людей выйдет на левый борт.
Во входном проеме появились Дудник с боцманом. Услышав первый выстрел, они сразу же поняли, что что-то не так, и бросились вниз. Они остановились на мгновение и, быстро сориентировавшись, поспешили к бару.
– Какие дела, капитан? – удивленно таращился боцман.
– Стоять, – Николай направил на боцмана «ТТ». – Чего ты там плетешь, Рок? – он снова повернулся к бару.
– Если я не появлюсь наверху через пять минут, – пояснил Рок, – вашу посудину разнесут в щепки.
– Иди посмотри, – Ухтыркин кивнул Коту, стоявшему рядом с ним.
Тот, едва не задев боцмана плечом, вышел из зала.
– Что за дела?! – Михей замотал головой и сделал попытку вырваться из рук Сергея.
К нему подлетели Палермо и Мумба и, схватив его с двух сторон, заломили руки за спину.
– Не дергайся, Михей, – Рокотов стремительно вдавил ствол револьвера в щеку авторитета.
Тот скосил на него глаза и, поморщившись от боли в затылке, бессильно зарычал. Запыхавшись, в зал вбежал Кот с биноклем, болтавшимся у него на шее.
– Там, это, того… – он показывал рукой в сторону левого борта, испуганно вращая глазами.
– Чего там? – раздраженно взглянул на него Ухтыркин. – Говори ясней.
– «Вэндженс»… – проглотив слюну, произнес Кот, – торпедные аппараты…
– Он блефует, – недоверчиво усмехнулся Ухтыркин.
– А давай проверим, – Рок посмотрел бандиту в глаза, – подождем пять минут и посмотрим.
– Михей, – Ухтыркин тревожно посмотрел на авторитета, – чего делать-то? Этот отморозок ведь и правда может нас потопить.
– Ты же сам тоже сдохнешь, – заговорил Михей, скосив глаза на Рокотова.
– Может, и не сдохну, – пожал плечами Сергей. – Представляешь, что здесь начнется, когда взорвется первая торпеда.
– Здесь же люди… – Михей попробовал затронуть нравственную струну Рокотова, но, словно устыдившись собственного пафоса – так как сам был человеком, для которого чужая жизнь ничего не значила, – осекся.
– Смотрите, как мы заговорили, – презрительно поморщился Рокотов. – Аза людей не волнуйся: тех, кто выплывет, подберет наш катер.
Этот разговор, ввиду того, что стояла почти полная тишина, слышали все посетители. В толпе поднялся ропот, каждый дрожал за свою жизнь и не хотел с ней расставаться.
– Ну, решай быстрее, – Рок еще сильнее вдавил дуло револьвера в щеку Михея, – или мы уходим, или…
– Пусть идут, – с трудом, задыхаясь от бессильной злобы, выдавил из себя авторитет, – пропустите их.
– Предупреждаю, – Рокотов убрал револьвер от лица Михея, – не задерживайте нас. А ты, – он посмотрел на Ухтыркина, – позвони своим держимордам на причал.
Он кивнул своим друзьям и, дождавшись, пока все они следом за боцманом и Дудником, стоявшими ближе всех к выходу, скрылись за дверями, двинулся за ними.
– Клянусь, я достану тебя, паскуда, – вслед ему прохрипел Михей, – я тебя со дна моря достану и удушу собственными руками…
– Купи сначала ласты, – с язвительной усмешкой ответил Рок.
Он спокойно вышел на палубу и полной грудью вдохнул свежий соленый воздух. Начал подниматься ветер, и яркие звезды частично закрылись набежавшими с запада облаками.
– Ну где ты там, Рок? – Боцман стоял у трапа, дымя сигарой.
– Скажи, Степан Ильич, – подошел к нему Сергей, – ты и в постели сигару изо рта не вынимаешь?
– С сигарой целоваться неудобно, – покачал головой Череватенко.
Они спустились на дебаркадер и, сопровождаемые напряженными взглядами охранников, принимавших швартовы, устроились в лодке.
– Гляди, – боцман показал вверх, где на борт высыпали почти все посетители «Куража», – какие проводы.
– Почет и уважение, – весело заметил Палермо, устроившись на носу.
– Погоди-ка, – Рок остановил боцмана, который собирался запустить мотор. – Иди сюда, – поманил он одного из охранников.
Тот подошел, неприязненно глядя на Рокотова.
– На, – Сергей протянул ему револьвер авторитета, – передай Михею, может, пустит себе пулю в лоб от злости. Поехали, – опускаясь на банку, сказал он Череватенко.
ГЛАВА 27
Он засек михеевский револьвер под одним из столов, стоявших у самой стены. Налево от стола, между стеной и барной стойкой, был узкий проход, за которым находилась дверь, ведущая в подсобку. На столе осталась недопитая бутылка вина и тарелки с закусками, которые бросили испуганные клиенты, когда в зал ворвался Михей. Револьвер валялся у дальней ножки стола, почти на самом проходе, но, чтобы его поднять, необходимо было время, которым Рокотов не располагал. Прямо перед ним стоял один из охранников, уши у него были оттопырены, как два больших локатора. Он уже предчувствовал победу, зная, что, если первым достанет этого парня, ему будет хорошая премия. Парень скривился в злобной ухмылке, занеся руку с дубинкой за голову. Сергей шагнул ему навстречу и немного пригнулся в тот момент, когда ушастый уже хотел опустить дубинку ему на голову. Не ожидая такого финта, ушастый перелетел через спину Рокотова и, сделав в воздухе сальто, шваркнулся спиной на стол с закусками. Двоих других охранников остановили Палермо и Мумба. Они почти одновременно напрыгнули на них сзади и, не сговариваясь, ударили их головами друг о друга. Словно шары на бильярдном столе, головы охранников, а за ними и они сами разлетелись в разные стороны, продолжая при этом двигаться вперед. Воспользовавшись тем, что охранники пока ему не угрожают, Рокотов метнулся к столу, под которым лежал револьвер.
Михей почти схватил Сергея в свои смертельные объятья, когда тот ушел в сторону, позволив ему обнимать воздух. Одновременно Рокотов уцепил оставленную на столе бутылку за горлышко и, когда авторитет пролетел мимо него, что было сил опустил ее тому на затылок. Михей, продолжая по инерции двигаться, ударился в барную стойку и повис на ней, закинув за нее обе руки. Красное вино, пятном расплывшееся по его спине, было похоже на вытекшую из раны кровь.
Защищаясь, Мумба и Палермо схватили стулья и принялись размахивать ими, как дикари – дубинами.
Охранники на мгновение застыли, боясь получить по голове металлической ножкой.
– Вива Италия! – вращая стулом, орал Палермо, не подпуская никого из них к себе.
Мумба шустро метался из стороны в сторону, держа стул ножками от себя, одной рукой – за спинку, а другой – за сиденье. Он делал быстрые выпады в сторону охранников, грозя проткнуть их металлическими ножками.
Прошло не больше минуты с того момента, как в зал вломился авторитет. К тому времени подоспели его телохранители. Они ворвались в зал и, стараясь разобраться в ситуации, на секунду застыли у входа. Ухтыркин быстро отыскал глазами своего шефа, висевшего на стойке, и, показав на него Коту, бросился спасать. Пока он расталкивал охранников, окруживших Палермо и Мумбу, Рокотов успел упасть на пол и, перекатившись под стол, схватить револьвер. Выкатившись обратно уже вооруженным, он тут же вскочил на ноги и выстрелил в потолок.
– Стоять, – крикнул он, приставляя ствол револьвера к голове Михея, – а то будет у вас начальник без мозгов!
Громыхнувший выстрел заставил всех присутствующих посмотреть на Рокотова. Палермо и анголец отступили к стойке, занимая круговую оборону вместе со своим капитаном. Ухтыркин застыл в нескольких шагах от стойки, не решаясь двигаться дальше.
– Все назад, – приказал Сергей, – не то превращу этого кретина, – кивнул он на Михея, – в кусок дерьма!
Серьезность своих намерений он подтвердил еще одним выстрелом вверх.
Охранники сделали шаг назад, но остались стоять, полукольцом окружая барную стойку. У Ухтыркина тоже оказалось оружие. Это был «ТТ». Он вытащил его, передернул затвор, загоняя патрон в патронник, и снял с предохранителя.
– Вам не уйти отсюда живыми, – глухо рявкнул он в наступившей тишине, направляя ствол пистолета на Рокотова.
Михей стал приходить в себя после удара бутылкой. У него была стальная голова, и его просто немного оглоушило. Рывком развернув его к себе спиной, Сергей прикрылся им как щитом, продолжая держать револьвер у его виска.
– Ну, это мы еще посмотрим, – усмехнулся Рок, – пусть кто-нибудь из твоих людей выйдет на левый борт.
Во входном проеме появились Дудник с боцманом. Услышав первый выстрел, они сразу же поняли, что что-то не так, и бросились вниз. Они остановились на мгновение и, быстро сориентировавшись, поспешили к бару.
– Какие дела, капитан? – удивленно таращился боцман.
– Стоять, – Николай направил на боцмана «ТТ». – Чего ты там плетешь, Рок? – он снова повернулся к бару.
– Если я не появлюсь наверху через пять минут, – пояснил Рок, – вашу посудину разнесут в щепки.
– Иди посмотри, – Ухтыркин кивнул Коту, стоявшему рядом с ним.
Тот, едва не задев боцмана плечом, вышел из зала.
– Что за дела?! – Михей замотал головой и сделал попытку вырваться из рук Сергея.
К нему подлетели Палермо и Мумба и, схватив его с двух сторон, заломили руки за спину.
– Не дергайся, Михей, – Рокотов стремительно вдавил ствол револьвера в щеку авторитета.
Тот скосил на него глаза и, поморщившись от боли в затылке, бессильно зарычал. Запыхавшись, в зал вбежал Кот с биноклем, болтавшимся у него на шее.
– Там, это, того… – он показывал рукой в сторону левого борта, испуганно вращая глазами.
– Чего там? – раздраженно взглянул на него Ухтыркин. – Говори ясней.
– «Вэндженс»… – проглотив слюну, произнес Кот, – торпедные аппараты…
– Он блефует, – недоверчиво усмехнулся Ухтыркин.
– А давай проверим, – Рок посмотрел бандиту в глаза, – подождем пять минут и посмотрим.
– Михей, – Ухтыркин тревожно посмотрел на авторитета, – чего делать-то? Этот отморозок ведь и правда может нас потопить.
– Ты же сам тоже сдохнешь, – заговорил Михей, скосив глаза на Рокотова.
– Может, и не сдохну, – пожал плечами Сергей. – Представляешь, что здесь начнется, когда взорвется первая торпеда.
– Здесь же люди… – Михей попробовал затронуть нравственную струну Рокотова, но, словно устыдившись собственного пафоса – так как сам был человеком, для которого чужая жизнь ничего не значила, – осекся.
– Смотрите, как мы заговорили, – презрительно поморщился Рокотов. – Аза людей не волнуйся: тех, кто выплывет, подберет наш катер.
Этот разговор, ввиду того, что стояла почти полная тишина, слышали все посетители. В толпе поднялся ропот, каждый дрожал за свою жизнь и не хотел с ней расставаться.
– Ну, решай быстрее, – Рок еще сильнее вдавил дуло револьвера в щеку Михея, – или мы уходим, или…
– Пусть идут, – с трудом, задыхаясь от бессильной злобы, выдавил из себя авторитет, – пропустите их.
– Предупреждаю, – Рокотов убрал револьвер от лица Михея, – не задерживайте нас. А ты, – он посмотрел на Ухтыркина, – позвони своим держимордам на причал.
Он кивнул своим друзьям и, дождавшись, пока все они следом за боцманом и Дудником, стоявшими ближе всех к выходу, скрылись за дверями, двинулся за ними.
– Клянусь, я достану тебя, паскуда, – вслед ему прохрипел Михей, – я тебя со дна моря достану и удушу собственными руками…
– Купи сначала ласты, – с язвительной усмешкой ответил Рок.
Он спокойно вышел на палубу и полной грудью вдохнул свежий соленый воздух. Начал подниматься ветер, и яркие звезды частично закрылись набежавшими с запада облаками.
– Ну где ты там, Рок? – Боцман стоял у трапа, дымя сигарой.
– Скажи, Степан Ильич, – подошел к нему Сергей, – ты и в постели сигару изо рта не вынимаешь?
– С сигарой целоваться неудобно, – покачал головой Череватенко.
Они спустились на дебаркадер и, сопровождаемые напряженными взглядами охранников, принимавших швартовы, устроились в лодке.
– Гляди, – боцман показал вверх, где на борт высыпали почти все посетители «Куража», – какие проводы.
– Почет и уважение, – весело заметил Палермо, устроившись на носу.
– Погоди-ка, – Рок остановил боцмана, который собирался запустить мотор. – Иди сюда, – поманил он одного из охранников.
Тот подошел, неприязненно глядя на Рокотова.
– На, – Сергей протянул ему револьвер авторитета, – передай Михею, может, пустит себе пулю в лоб от злости. Поехали, – опускаясь на банку, сказал он Череватенко.
ГЛАВА 27
Обогнув «Кураж» со стороны кормы, они уже через несколько минут поднялись на палубу «Вэндженса», вся команда которого, за исключением дежурившего в ходовой рубке Немца, высыпала их встречать.
– Ну что, покуражились? – ожидая, что поднявшиеся на борт сообщат им подробности своего приключения, спросил Дед.
– Михей все испортил, – прокашлял боцман, придирчиво оглядывая палубу катера. – Кстати, – повернулся он к капитану, – Агды мне кое-что рассказала, если тебя, конечно, это интересует.
– Она же была с Лугановым, – удивленно посмотрел на него Сергей.
– Он тут же свалил, как только вы в казино спустились, – усмехнулся Череватенко, – видать, папашка ему вставил по первое число. Убежал, только пятки сверкали. Ну я, понятное дело, сразу к Агды…
– Не понимаю все-таки, – встрял Дудник, – чего ты нашел в этой бабе? Как с ней трахаться-то можно? От нее же жиром воняет.
Он наклонился к боцману, принюхиваясь.
– Да пошел ты, – оттолкнул тот Дудку, – я же к ней как к дочери.
– Так ты что же, не трахаешься с ней? – как на идиота посмотрел на него Палермо.
– Замолкни, придурок, – смутился боцман. – И вообще, что за дела? Почему лодку до сих пор не убрали? – гаркнул он, чтобы не показать растерянности. – Пошли, капитан, – он взял Рока под руку и повел в каюту. – Через полчаса, – обернулся он, – чтобы палуба блестела!
– Сейчас ведь ночь, Степан Ильич, – негромко сказал ему Сергей, – чего ты на них наезжаешь?
– Пусть не задают глупых вопросов, – отмахнулся Череватенко. – К тому же через пару часов – рассвет, – добавил он.
– Ну и о чем тебе поведала большая чукотская мать? – спросил Рок боцмана, когда они устроились в его каюте.
– И ты туда же, капитан, – осуждающе посмотрел на него боцман и тут же взглянул на часы.
На его лице – словно мысли об Агды уступили место более приятным воспоминаниям – появилось выражение затаенного удовлетворения.
– Ладно, ладно, не обижайся, – добродушно усмехнулся Рокотов.
– Ну так вот, – боцман хитровато улыбнулся, – завтра через Таруту транзитом из Шанхая идет груз…
– Наркота? – встрепенулся Рокотов. Боцман кивнул.
– На два миллиона гринов, – с довольной улыбкой уточнил он. – Около семи они будут на границе территориальных вод. Я подсчитал… Сопровождение – два сторожевых катера. Будут идти на значительном расстоянии, чтобы не вызвать лишних подозрений. Судно принадлежит «Акросу».
– Очень хорошо, – задумался Рок, – просто замечательно. Значит, груз Федора Николаевича.
– Будем брать? – улыбнулся Череватенко.
– Обязательно, – Рок повеселел, – но как тебе удалось это узнать? Федор Николаевич должен это скрывать самым тщательным образом. Думаю, об этом не знает даже Михей.
– Михей, может, и не знает, – возразил боцман, – а вот Игорь Федорович – в курсе. В порыве покаяния Агды мне все выложила. Во-первых, этот сучонок сам ей растрепался, а во-вторых, он кому-то звонил прямо из «чума». Корабль для прикрытия будет везти груз китайских пуховиков и одноразовые шприцы. Зайдет на Таруту на несколько часов, сбросит часть барахла – и во Владик. Моя девочка знала, чем меня порадовать, – удовлетворенно закончил он.
– И ты ей все простил? – добродушно усмехнулся Рокотов.
– Простил, – без энтузиазма ответил Череватенко, снова погрустнев. – Этот дурак Дудник не понимает, что я в ней нашел! – с горделивой печалью продолжал он. – Значит, есть в ней что-то, если этот сучонок отказывается ради нее жениться на дочке губернатора. У этого выблядка, – боцман заскрежетал зубами, – особые виды на эту наркоту. Он обещал моей козочке снять солидный куш и увезти ее из борделя в теплые края. Только что на это скажет папочка! – засмеялся он.
– Мы подкорректируем планы этого сосунка, – с азартом сказал Рок, – и спасем твою Агды от утомительного путешествия, – со смехом закончил он.
– Тут у меня для тебя еще записочка имеется, – лукаво улыбнулся боцман, – телефон я твой не стал давать, хоть она и просила. Мало ли что…
Он достал из кармана брюк сложенный вчетверо небольшой лист бумаги. Рок развернул его. На нем ровным круглым почерком было написано: «В два ночи буду ждать в миле от южной оконечности Серафимы. Приезжай один. Валентина».
– Лаконично, – мотнул головой Рок.
– Мне кажется, тебе не стоит рисковать, – настороженно посмотрел на Рока боцман, – мало ли что. Меня тревожит это «приезжай один».
– Я, конечно, тронут твоей заботой, но зачем читать чужие записки? – с насмешливым упреком взглянул на Череватенко Сергей.
– Я… ну… – принялся заикаться смущенный боцман – из-за своего волнения или наивности он не заметил, что совершил оплошность, дав понять, что читал адресованную кэпу записку.
– Ладно, – Рок посмотрел на небо, – спасибо за услугу.
Он спрятал записку в карман.
– Поедешь?
Рок молча пожал плечами. Предложение было заманчивое, но он уже не понимал, хочет Валентину или нет. Еще меньше он разбирался в том мотиве, который толкнул его подняться с ней в ее каюту. Было ли это подспудное, не очень благородное по своей форме желание отомстить Михею или плотская страсть?
Рок не любил проституток и никогда бы не пошел к ним: с ними ему было скучно. Любовь за деньги отнимает то, что есть самого ценного и завлекательного в любви, а именно – тайну и отсутствие уверенности в победе. Оплаченный секс представлялся ему некой разновидностью нищеты, жалкой оголенностью простого по сути инстинкта совокупления. Когда не нужно никого завоевывать, когда поединок ни к чему, потому что женщина и так на все готова, она, даже не снимая одежды, является предельно нагой, и воображению уже нечего добавить к ее облику. Какими бы техническими приемами она ни обладала, ее заранее согласованное поведение не могло вызвать в Роке того холодящего плоть и сердце чувства предвкушения и сладкой сумятицы, той дрожи, той шаткой надежды на успех и боязни провала, которые в совокупности и превращают момент близости в апогей счастья. Влюбиться в проститутку он, при известных обстоятельствах, конечно, мог, но только в такую, которая бы с ним вела себя как свободная женщина. Вот ведь и боцман с Лугановым-младшим любили в Агды именно такую женщину, хотя – опять парадокс – и платили ей.
Рок похлопал боцмана по плечу и, развернувшись, направился в ходовую рубку.
– Курс на Серафиму, – сказал он Немцу. – Не доходя двух миль до южного шкентеля встать на якорь. Пусть Назарет, как только увидит остров на радаре, доложит мне. Я буду у себя.
Рок задремал. Его разбудил голос Назарета в динамике. «Вэндженс» стоял на якоре. Рок поднялся с люли и вышел на палубу. Там его поджидал Череватенко. Он напряженно вглядывался в темное пространство. Наконец заметил светлое пятно. Затарахтел лодочный мотор. Лодка пошла на сближение.
– Прибыли, кэп, – встретил боцман Рока. – Я сказал ребятам, что у тебя кое-какие дела. Они ужинают. Ким опять переперчил, – недовольно добавил он.
– Думаю пробыть на острове не более трех часов. Связь будем поддерживать по телефону. После ужина всем – отдыхать.
– Я сказал им, какое у нас на завтра назначено мероприятие, большинство – за, хотя знают, что им ничего не перепадет, – печально вздохнул боцман.
– Ну и отлично. – Рок тоже смотрел в темноту, где внизу, с заглушенным мотором качаясь на волнах, белела подплывшая лодка.
– Рок! – донесся до Сергея разорванный ветром голос Валентины.
Он увидел, что в лодке с ней только один матрос. Боцман сунул Сергею в руку что-то твердое и холодное. Это был «вальтер».
– На всякий случай, – улыбнулся Червь. – Не пойму, зачем ей понадобился этот остров. Там же всю жизнь и был только рыбачий поселок.
– Говорят, Михей вел там какое-то строительство, – пожал плечами Рок.
– Сухопутный вариант «Куража»? – усмехнулся боцман.
– Ро-о-ок! – снова донеслось с лодки.
Боцман еще раз взглянул на капитана и вызвал Лешку – спустить трап.
– Да не переживай ты так! – хлопнул Рок боцмана по плечу. – Все будет нормально.
Боцман машинально кивнул. Рок помахал ему, едва спустился в лодку и уселся на банку.
– Не думал, что ты такая отчаянная, – сказал Рок Валентине, покосившись на сопровождавшего ее матроса. – Что там на острове, засада? – улыбнулся он.
– Увидишь, – загадочно улыбнулась Валентина. На голове у нее был шелковый платок, завязанный как у леди, привыкшей кататься на автомобиле с откидным верхом. С запада шли тяжелые дождливые облака, поднялся довольно сильный ветер.
– Тебе не хватает солнцезащитных очков, – пошутил Рок.
Матрос завел мотор, и лодка, легко рассекая пенную волну, понеслась к берегу.
– Я чувствую себя так, словно меня кто-то хочет насильно высадить на необитаемый остров и приобщить к уделу Робинзона, – пошутил Рок.
– Тебе ничего не грозит, – Валентина кивнула в сторону замершей громады «Вэндженса».
– Да, – усмехнулся Рок, – Дудка не промахнется!
– Только поэтому ты и едешь? – с капризным выражением лица спросила Валентина.
– Не только, я привык рисковать, – снова заулыбался Рок, – а тут такой случай!
Вдали показалась еще более темная, чем окружающее водное и небесное пространство, кромка земли, сумрак которой был кое-где трачен бледными огоньками. Вскоре лодка Валентины уже швартовалась к дебаркадеру, возле которого качалось по меньшей мере десять лодок. Сойдя на берег, Рок с удивлением увидел несколько кафе, освещенных стоящими на стойках фонарями, цивилизованный пляж, огражденное толстой цепью пространство, где хранились шезлонги и зонтики. У самой воды на пластмассовом стуле сидел хмурый мужик, очевидно, сторож. Он неприветливо покосился на вновь прибывших, но как только узнал Валентину, поспешил к ней навстречу, стараясь придать своей помятой и небритой физиономии видимость радостной благожелательности.
Из кафе, перемигивающихся всполохами света, булькая и захлебываясь бешеным ритмом, неслась жизнерадостно-примитивная музыка. Пьяная парочка, желая, очевидно, уединиться на пляже, вышла из кафе шаткой походкой и направилась к воде, но, заметив сторожа, а также вновь прибывших, резко свернула за деревья. Местность была гористой, и на самой вершине занимающего две трети острова холма, поросшего елью и сосной, величаво высился гостиничный комплекс. В здании было всего три этажа, но, построенный с размахом, да к тому же на самой вершине, он производил грандиозное впечатление.
– Развлекаются, – вздохнула Валентина.
На берегу их ждала охрана – два дюжих молодца, одетых в черные брюки и белые майки. Рок заметил, что оба носят наплечную кобуру, которую не скрывали под куртками и пиджаками.
– Этот остров принадлежит Михею? – догадался Рок.
– В некотором роде, – уклончиво ответила Валентина.
На ее лице отразилось недовольство – очевидно, ей не хотелось распространяться на эту тему.
– Вносит посильный вклад в благоустройство края, – с иронией продолжил Рок.
Они пересекли песчаную полосу, вышли на асфальт.
– Пройдемся пешком – тут недалеко, – улыбнулась Валентина, проигнорировав насмешливое замечание Сергея. Два телохранителя – матрос остался на берегу – следовали за ними.
– Там веселятся друзья брата, коллеги, приезжающие из центра, – объяснила Валентина, видя, что Рок все время смотрит на гостиницу. – А там, – показала она подбородком вперед, – за небольшой горкой – мой домик. Его отсюда не видно, – добавила она.
– Таинственный Сераль, – усмехнулся Рок. – Там же был рыбачий поселок, – удивился он.
– Жители поселка получили квартиры кто где: одни на материке, другие на Таруте.
– Представляю, что это за квартиры, – состроил кислую гримасу Рок, – какие-нибудь лачуги и хрущевки.
– А что их ждало тут? – с вызовом произнесла Валентина. – А теперь здесь все по-другому…
– Братва отдыхает на горе, народ попроще – внизу, – хрипло рассмеялся Рок, – а сестра авторитета – в скромном коттедже с видом на море.
Рок с усмешкой обозревал «фазенду» Валентины. Она была отделена от прочего острова сеткой-рабицей, выступавшей на несколько десятков метров в море. Валентина подалась вправо, туда, где находились охраняемые вооруженными до зубов молодцами ворота. Проникнув на территорию, Рок на миг остановился. Перед ним открылось в высшей степени приятное и покойное зрелище – двухэтажный особняк в двухстах метрах от воды, к которому вели два пандуса. Над пандусами располагалась беседка, с высокими колоннами и полукруглой крышей. По краям – нечто вроде садиков, за ними, по обоим склонам холма, взбирались хвойные деревья. Мохнатые лапы ближних из них таинственно нависали над самыми удаленными от беседки участками сада и придавали ландшафту завершенность и некую сказочность. К дому вела массивная, отделанная мрамором лестница.
– Страна чудес, – восхитился Рок, оглядывая причал и пляж. – Это, насколько я понимаю, твой личный пляж?
– Да, – со скромным видом кивнула Валентина. Они направились к дому. Поднимаясь по лестнице, Рок различал внизу дремотную мглу папоротниковых зарослей, а за ними – дверь в подземный гараж. Гулявший над морем ветер долетал сюда ослабленным и усталым. Он без всякого старания шевелил папоротники и окончательно терялся в игольчатом изумруде сосен и елей.
– Только павлинов не хватает, – усмехнулся Сергей.
– Не хватает бассейна, – сделав серьезное лицо, возразила Валентина, – но это дело недалекого будущего.
– Я просто уверен в этом, – съязвил Рок.
Возле парадной двери их ждали еще два бугая, одетые в неизменные черные брюки и белые майки. С наплечными кобурами.
– Похоже на загородную резиденцию колумбийского наркодельца, – прокомментировал Рок, входя в особняк.
Здесь произошла рокировка. Сопровождающие их телохранители остались у дверей, а два других, охранявших вход, – вошли следом за Роком и Валентиной.
– Теперь ты видишь, как любит меня брат, – самодовольно улыбнулась Валентина, – ничего для меня не жалеет.
Рок промолчал. На него нахлынули воспоминания. Он вспомнил те далекие времена, когда они с отцом, отправляясь в погожие летние дни на рыбалку, частенько заходили на Серафиму. Он играл с детьми местных рыбаков, купался, грелся под лучами ленивого июньского солнца, а отец, куря папиросу за папиросой, болтал с рыбаками, потягивая пиво. Остров был каменистым, в иных местах неприступным. Это теперь навезли песок, сделали пляжи…
Маленькому мальчику Сереже казалось, что конца и края не будет этой вольготной беззаботности, этим овеянным морскими ветрами дням. А вот теперь след тех людей, которых когда-то знал он, Рок, и его отец, растаял в воздухе, растворился в кислоте всеобщей меркантильности и наживы. Эта кислота разъела человеческие сердца, испепелила его грезы, сожгла его надежду.
– Проходи, что ты замер? – Валентина открыла ведущую в просторный холл дверь.
Рок очнулся. По контрасту с его ностальгическими воспоминаниями лицо стоявшей перед ним женщины выглядело до отчаяния четким и динамичным, словно развеянная пыль и песок истекших лет сплавились на миг в этот белый овал. Рок поморщился. Ему стало тяжело.
– Ну проходи же, – Валентина взяла его за руку. Рок повиновался. Телохранители подались куда-то в боковую комнату. Над холлом амфитеатром нависал второй этаж, огороженный никелированными перилами. Эта конструкция сообщала холлу почти пугающую глубину и пустоту. Но стоило опустить взор, как вы попадали в царство неги и комфорта – бежевые диваны, лимонные ковры, белые стойки под теле – и аудиоаппаратуру, сама эта аппаратура, в том числе и громадный «Томсон» со сверхплоским экраном, пальмы в кадках, бледно-зеленого оттенка стены, увешанные картинами, варьировавшими одну и ту же тему – море и берег, низкие столики на изогнутых ножках, заставленные декоративными тарелками, коралловыми ветками и журналами полки.
Рок сел на диван. Валентина устроилась напротив.
– Выпьешь чего-нибудь? Рок кивнул.
– Виски, если можно.
Валентина прошлась до бара, открыла его, достала бутылку «Джек Даниэлз», два стакана и села за стол. Рок разлил виски по стаканам, и они выпили.
– Как тебе здесь? – не желая скрывать самодовольной радости, спросила Валентина.
– Ну что, покуражились? – ожидая, что поднявшиеся на борт сообщат им подробности своего приключения, спросил Дед.
– Михей все испортил, – прокашлял боцман, придирчиво оглядывая палубу катера. – Кстати, – повернулся он к капитану, – Агды мне кое-что рассказала, если тебя, конечно, это интересует.
– Она же была с Лугановым, – удивленно посмотрел на него Сергей.
– Он тут же свалил, как только вы в казино спустились, – усмехнулся Череватенко, – видать, папашка ему вставил по первое число. Убежал, только пятки сверкали. Ну я, понятное дело, сразу к Агды…
– Не понимаю все-таки, – встрял Дудник, – чего ты нашел в этой бабе? Как с ней трахаться-то можно? От нее же жиром воняет.
Он наклонился к боцману, принюхиваясь.
– Да пошел ты, – оттолкнул тот Дудку, – я же к ней как к дочери.
– Так ты что же, не трахаешься с ней? – как на идиота посмотрел на него Палермо.
– Замолкни, придурок, – смутился боцман. – И вообще, что за дела? Почему лодку до сих пор не убрали? – гаркнул он, чтобы не показать растерянности. – Пошли, капитан, – он взял Рока под руку и повел в каюту. – Через полчаса, – обернулся он, – чтобы палуба блестела!
– Сейчас ведь ночь, Степан Ильич, – негромко сказал ему Сергей, – чего ты на них наезжаешь?
– Пусть не задают глупых вопросов, – отмахнулся Череватенко. – К тому же через пару часов – рассвет, – добавил он.
* * *
– Ну и о чем тебе поведала большая чукотская мать? – спросил Рок боцмана, когда они устроились в его каюте.
– И ты туда же, капитан, – осуждающе посмотрел на него боцман и тут же взглянул на часы.
На его лице – словно мысли об Агды уступили место более приятным воспоминаниям – появилось выражение затаенного удовлетворения.
– Ладно, ладно, не обижайся, – добродушно усмехнулся Рокотов.
– Ну так вот, – боцман хитровато улыбнулся, – завтра через Таруту транзитом из Шанхая идет груз…
– Наркота? – встрепенулся Рокотов. Боцман кивнул.
– На два миллиона гринов, – с довольной улыбкой уточнил он. – Около семи они будут на границе территориальных вод. Я подсчитал… Сопровождение – два сторожевых катера. Будут идти на значительном расстоянии, чтобы не вызвать лишних подозрений. Судно принадлежит «Акросу».
– Очень хорошо, – задумался Рок, – просто замечательно. Значит, груз Федора Николаевича.
– Будем брать? – улыбнулся Череватенко.
– Обязательно, – Рок повеселел, – но как тебе удалось это узнать? Федор Николаевич должен это скрывать самым тщательным образом. Думаю, об этом не знает даже Михей.
– Михей, может, и не знает, – возразил боцман, – а вот Игорь Федорович – в курсе. В порыве покаяния Агды мне все выложила. Во-первых, этот сучонок сам ей растрепался, а во-вторых, он кому-то звонил прямо из «чума». Корабль для прикрытия будет везти груз китайских пуховиков и одноразовые шприцы. Зайдет на Таруту на несколько часов, сбросит часть барахла – и во Владик. Моя девочка знала, чем меня порадовать, – удовлетворенно закончил он.
– И ты ей все простил? – добродушно усмехнулся Рокотов.
– Простил, – без энтузиазма ответил Череватенко, снова погрустнев. – Этот дурак Дудник не понимает, что я в ней нашел! – с горделивой печалью продолжал он. – Значит, есть в ней что-то, если этот сучонок отказывается ради нее жениться на дочке губернатора. У этого выблядка, – боцман заскрежетал зубами, – особые виды на эту наркоту. Он обещал моей козочке снять солидный куш и увезти ее из борделя в теплые края. Только что на это скажет папочка! – засмеялся он.
– Мы подкорректируем планы этого сосунка, – с азартом сказал Рок, – и спасем твою Агды от утомительного путешествия, – со смехом закончил он.
– Тут у меня для тебя еще записочка имеется, – лукаво улыбнулся боцман, – телефон я твой не стал давать, хоть она и просила. Мало ли что…
Он достал из кармана брюк сложенный вчетверо небольшой лист бумаги. Рок развернул его. На нем ровным круглым почерком было написано: «В два ночи буду ждать в миле от южной оконечности Серафимы. Приезжай один. Валентина».
– Лаконично, – мотнул головой Рок.
– Мне кажется, тебе не стоит рисковать, – настороженно посмотрел на Рока боцман, – мало ли что. Меня тревожит это «приезжай один».
– Я, конечно, тронут твоей заботой, но зачем читать чужие записки? – с насмешливым упреком взглянул на Череватенко Сергей.
– Я… ну… – принялся заикаться смущенный боцман – из-за своего волнения или наивности он не заметил, что совершил оплошность, дав понять, что читал адресованную кэпу записку.
– Ладно, – Рок посмотрел на небо, – спасибо за услугу.
Он спрятал записку в карман.
– Поедешь?
Рок молча пожал плечами. Предложение было заманчивое, но он уже не понимал, хочет Валентину или нет. Еще меньше он разбирался в том мотиве, который толкнул его подняться с ней в ее каюту. Было ли это подспудное, не очень благородное по своей форме желание отомстить Михею или плотская страсть?
Рок не любил проституток и никогда бы не пошел к ним: с ними ему было скучно. Любовь за деньги отнимает то, что есть самого ценного и завлекательного в любви, а именно – тайну и отсутствие уверенности в победе. Оплаченный секс представлялся ему некой разновидностью нищеты, жалкой оголенностью простого по сути инстинкта совокупления. Когда не нужно никого завоевывать, когда поединок ни к чему, потому что женщина и так на все готова, она, даже не снимая одежды, является предельно нагой, и воображению уже нечего добавить к ее облику. Какими бы техническими приемами она ни обладала, ее заранее согласованное поведение не могло вызвать в Роке того холодящего плоть и сердце чувства предвкушения и сладкой сумятицы, той дрожи, той шаткой надежды на успех и боязни провала, которые в совокупности и превращают момент близости в апогей счастья. Влюбиться в проститутку он, при известных обстоятельствах, конечно, мог, но только в такую, которая бы с ним вела себя как свободная женщина. Вот ведь и боцман с Лугановым-младшим любили в Агды именно такую женщину, хотя – опять парадокс – и платили ей.
Рок похлопал боцмана по плечу и, развернувшись, направился в ходовую рубку.
– Курс на Серафиму, – сказал он Немцу. – Не доходя двух миль до южного шкентеля встать на якорь. Пусть Назарет, как только увидит остров на радаре, доложит мне. Я буду у себя.
Рок задремал. Его разбудил голос Назарета в динамике. «Вэндженс» стоял на якоре. Рок поднялся с люли и вышел на палубу. Там его поджидал Череватенко. Он напряженно вглядывался в темное пространство. Наконец заметил светлое пятно. Затарахтел лодочный мотор. Лодка пошла на сближение.
– Прибыли, кэп, – встретил боцман Рока. – Я сказал ребятам, что у тебя кое-какие дела. Они ужинают. Ким опять переперчил, – недовольно добавил он.
– Думаю пробыть на острове не более трех часов. Связь будем поддерживать по телефону. После ужина всем – отдыхать.
– Я сказал им, какое у нас на завтра назначено мероприятие, большинство – за, хотя знают, что им ничего не перепадет, – печально вздохнул боцман.
– Ну и отлично. – Рок тоже смотрел в темноту, где внизу, с заглушенным мотором качаясь на волнах, белела подплывшая лодка.
– Рок! – донесся до Сергея разорванный ветром голос Валентины.
Он увидел, что в лодке с ней только один матрос. Боцман сунул Сергею в руку что-то твердое и холодное. Это был «вальтер».
– На всякий случай, – улыбнулся Червь. – Не пойму, зачем ей понадобился этот остров. Там же всю жизнь и был только рыбачий поселок.
– Говорят, Михей вел там какое-то строительство, – пожал плечами Рок.
– Сухопутный вариант «Куража»? – усмехнулся боцман.
– Ро-о-ок! – снова донеслось с лодки.
Боцман еще раз взглянул на капитана и вызвал Лешку – спустить трап.
– Да не переживай ты так! – хлопнул Рок боцмана по плечу. – Все будет нормально.
Боцман машинально кивнул. Рок помахал ему, едва спустился в лодку и уселся на банку.
– Не думал, что ты такая отчаянная, – сказал Рок Валентине, покосившись на сопровождавшего ее матроса. – Что там на острове, засада? – улыбнулся он.
– Увидишь, – загадочно улыбнулась Валентина. На голове у нее был шелковый платок, завязанный как у леди, привыкшей кататься на автомобиле с откидным верхом. С запада шли тяжелые дождливые облака, поднялся довольно сильный ветер.
– Тебе не хватает солнцезащитных очков, – пошутил Рок.
Матрос завел мотор, и лодка, легко рассекая пенную волну, понеслась к берегу.
– Я чувствую себя так, словно меня кто-то хочет насильно высадить на необитаемый остров и приобщить к уделу Робинзона, – пошутил Рок.
– Тебе ничего не грозит, – Валентина кивнула в сторону замершей громады «Вэндженса».
– Да, – усмехнулся Рок, – Дудка не промахнется!
– Только поэтому ты и едешь? – с капризным выражением лица спросила Валентина.
– Не только, я привык рисковать, – снова заулыбался Рок, – а тут такой случай!
Вдали показалась еще более темная, чем окружающее водное и небесное пространство, кромка земли, сумрак которой был кое-где трачен бледными огоньками. Вскоре лодка Валентины уже швартовалась к дебаркадеру, возле которого качалось по меньшей мере десять лодок. Сойдя на берег, Рок с удивлением увидел несколько кафе, освещенных стоящими на стойках фонарями, цивилизованный пляж, огражденное толстой цепью пространство, где хранились шезлонги и зонтики. У самой воды на пластмассовом стуле сидел хмурый мужик, очевидно, сторож. Он неприветливо покосился на вновь прибывших, но как только узнал Валентину, поспешил к ней навстречу, стараясь придать своей помятой и небритой физиономии видимость радостной благожелательности.
Из кафе, перемигивающихся всполохами света, булькая и захлебываясь бешеным ритмом, неслась жизнерадостно-примитивная музыка. Пьяная парочка, желая, очевидно, уединиться на пляже, вышла из кафе шаткой походкой и направилась к воде, но, заметив сторожа, а также вновь прибывших, резко свернула за деревья. Местность была гористой, и на самой вершине занимающего две трети острова холма, поросшего елью и сосной, величаво высился гостиничный комплекс. В здании было всего три этажа, но, построенный с размахом, да к тому же на самой вершине, он производил грандиозное впечатление.
– Развлекаются, – вздохнула Валентина.
На берегу их ждала охрана – два дюжих молодца, одетых в черные брюки и белые майки. Рок заметил, что оба носят наплечную кобуру, которую не скрывали под куртками и пиджаками.
– Этот остров принадлежит Михею? – догадался Рок.
– В некотором роде, – уклончиво ответила Валентина.
На ее лице отразилось недовольство – очевидно, ей не хотелось распространяться на эту тему.
– Вносит посильный вклад в благоустройство края, – с иронией продолжил Рок.
Они пересекли песчаную полосу, вышли на асфальт.
– Пройдемся пешком – тут недалеко, – улыбнулась Валентина, проигнорировав насмешливое замечание Сергея. Два телохранителя – матрос остался на берегу – следовали за ними.
– Там веселятся друзья брата, коллеги, приезжающие из центра, – объяснила Валентина, видя, что Рок все время смотрит на гостиницу. – А там, – показала она подбородком вперед, – за небольшой горкой – мой домик. Его отсюда не видно, – добавила она.
– Таинственный Сераль, – усмехнулся Рок. – Там же был рыбачий поселок, – удивился он.
– Жители поселка получили квартиры кто где: одни на материке, другие на Таруте.
– Представляю, что это за квартиры, – состроил кислую гримасу Рок, – какие-нибудь лачуги и хрущевки.
– А что их ждало тут? – с вызовом произнесла Валентина. – А теперь здесь все по-другому…
– Братва отдыхает на горе, народ попроще – внизу, – хрипло рассмеялся Рок, – а сестра авторитета – в скромном коттедже с видом на море.
Рок с усмешкой обозревал «фазенду» Валентины. Она была отделена от прочего острова сеткой-рабицей, выступавшей на несколько десятков метров в море. Валентина подалась вправо, туда, где находились охраняемые вооруженными до зубов молодцами ворота. Проникнув на территорию, Рок на миг остановился. Перед ним открылось в высшей степени приятное и покойное зрелище – двухэтажный особняк в двухстах метрах от воды, к которому вели два пандуса. Над пандусами располагалась беседка, с высокими колоннами и полукруглой крышей. По краям – нечто вроде садиков, за ними, по обоим склонам холма, взбирались хвойные деревья. Мохнатые лапы ближних из них таинственно нависали над самыми удаленными от беседки участками сада и придавали ландшафту завершенность и некую сказочность. К дому вела массивная, отделанная мрамором лестница.
– Страна чудес, – восхитился Рок, оглядывая причал и пляж. – Это, насколько я понимаю, твой личный пляж?
– Да, – со скромным видом кивнула Валентина. Они направились к дому. Поднимаясь по лестнице, Рок различал внизу дремотную мглу папоротниковых зарослей, а за ними – дверь в подземный гараж. Гулявший над морем ветер долетал сюда ослабленным и усталым. Он без всякого старания шевелил папоротники и окончательно терялся в игольчатом изумруде сосен и елей.
– Только павлинов не хватает, – усмехнулся Сергей.
– Не хватает бассейна, – сделав серьезное лицо, возразила Валентина, – но это дело недалекого будущего.
– Я просто уверен в этом, – съязвил Рок.
Возле парадной двери их ждали еще два бугая, одетые в неизменные черные брюки и белые майки. С наплечными кобурами.
– Похоже на загородную резиденцию колумбийского наркодельца, – прокомментировал Рок, входя в особняк.
Здесь произошла рокировка. Сопровождающие их телохранители остались у дверей, а два других, охранявших вход, – вошли следом за Роком и Валентиной.
– Теперь ты видишь, как любит меня брат, – самодовольно улыбнулась Валентина, – ничего для меня не жалеет.
Рок промолчал. На него нахлынули воспоминания. Он вспомнил те далекие времена, когда они с отцом, отправляясь в погожие летние дни на рыбалку, частенько заходили на Серафиму. Он играл с детьми местных рыбаков, купался, грелся под лучами ленивого июньского солнца, а отец, куря папиросу за папиросой, болтал с рыбаками, потягивая пиво. Остров был каменистым, в иных местах неприступным. Это теперь навезли песок, сделали пляжи…
Маленькому мальчику Сереже казалось, что конца и края не будет этой вольготной беззаботности, этим овеянным морскими ветрами дням. А вот теперь след тех людей, которых когда-то знал он, Рок, и его отец, растаял в воздухе, растворился в кислоте всеобщей меркантильности и наживы. Эта кислота разъела человеческие сердца, испепелила его грезы, сожгла его надежду.
– Проходи, что ты замер? – Валентина открыла ведущую в просторный холл дверь.
Рок очнулся. По контрасту с его ностальгическими воспоминаниями лицо стоявшей перед ним женщины выглядело до отчаяния четким и динамичным, словно развеянная пыль и песок истекших лет сплавились на миг в этот белый овал. Рок поморщился. Ему стало тяжело.
– Ну проходи же, – Валентина взяла его за руку. Рок повиновался. Телохранители подались куда-то в боковую комнату. Над холлом амфитеатром нависал второй этаж, огороженный никелированными перилами. Эта конструкция сообщала холлу почти пугающую глубину и пустоту. Но стоило опустить взор, как вы попадали в царство неги и комфорта – бежевые диваны, лимонные ковры, белые стойки под теле – и аудиоаппаратуру, сама эта аппаратура, в том числе и громадный «Томсон» со сверхплоским экраном, пальмы в кадках, бледно-зеленого оттенка стены, увешанные картинами, варьировавшими одну и ту же тему – море и берег, низкие столики на изогнутых ножках, заставленные декоративными тарелками, коралловыми ветками и журналами полки.
Рок сел на диван. Валентина устроилась напротив.
– Выпьешь чего-нибудь? Рок кивнул.
– Виски, если можно.
Валентина прошлась до бара, открыла его, достала бутылку «Джек Даниэлз», два стакана и села за стол. Рок разлил виски по стаканам, и они выпили.
– Как тебе здесь? – не желая скрывать самодовольной радости, спросила Валентина.