Страница:
– Не ерничайте, – поморщился Луганов, – вы не в том положении, чтобы козырять своей непримиримостью. Все независимы и горды до определенной степени…
– Эту границу устанавливаете вы, – с издевкой улыбнулся Рок. – И что же от меня требуется?
– Это уже лучше, – самодовольная радость затопила Луганова. – Я возлагаю на вас большие надежды…
– Да?
– Я не против вас, даже хочу предложить вам сотрудничество, – хитро улыбнулся Луганов.
– Какого рода? – Рок кинул на Луганова тяжелый взгляд.
– Я оставляю вам свободу действий…
– Но границы этой свободы будете определять вы, – вскинул брови Рок.
– Мы можем координировать наши действия, – мягко улыбнулся Луганов.
– И как же мы будем это делать?
– Ну, это вопрос времени… пока я не могу так четко сказать, – вздохнул Луганов. – Я бы попросту попросил вас соблюдать некий нейтралитет. Мы недовольны, что вы нападаете на суда «Акроса», – прямо высказался он.
– Это еще нужно доказать, – проговорил Рок и тут же, усмехнувшись, спросил: – Значит, если я брошу этим заниматься, вы предоставите мне ограниченную свободу действий?
– Демократия не означает вседозволенности, – разразился банальной тирадой Федор Николаевич, – ни я, ни губернатор не потерпим произвола.
– А вы сами не творите этого самого произвола? – Рок насмешливо взглянул на Луганова.
– На что вы намекаете?
– Как раз на вашу управляемую демократию, – небрежно усмехнулся Рок.
– Так вы не хотите сотрудничать? – нахмурился Луганов.
– Вы толком не объяснили мне, в чем будет заключаться это сотрудничество, – пожал плечами Рок.
– Не нападать на суда «Акроса», – сдерживая нетерпение, проговорил Луганов, – выходить с нами на связь для получения инструкций, так, чтобы мы всегда знали, где вы находитесь и чем намерены заняться, иногда выполнять наши прямые указания, ну и вносить, так сказать, реальный вклад в экономику острова, в бюджет…
– То есть башлять вам? – назвал вещи своими именами Рок.
– Вроде того, – со вздохом – ему трудно давался этот разговор – произнес Луганов.
– И какова будет сумма этого взноса? – Рок сделал вид, что его и впрямь интересует эта проблема.
– Все будет зависеть от улова, – поигрывая бровями, довольно улыбнулся Луганов. – Или же, чтобы не ограничивать вас какими-то более тесными рамками… видите, как мы лояльны… Скажем, пятьдесят процентов от вашего ежемесячного заработка.
– А как на практике будет осуществляться этот платеж? – продолжал дурачиться Рок.
– Знаете такого Синицына? Он сейчас находится как раз напротив нас, – вице-губернатор кивнул в сторону иллюминатора, – капитана «тройки».
Рок кивнул. Синицын был капитаном судна, на котором плавал Захаров. Тот самый мичман Захаров, предложивший Року и его команде грабануть япошек-браконьеров.
– Скажем, пятого числа каждого месяца будете передавать ему определенную сумму. – Лицо Луганова просветлело, он был уверен, что дело в шляпе.
– Что ж, предложение заманчивое. – Рока жгло желание спустить вице-губернатора с трапа, и он прилагал максимум усилий, чтобы не проявить своей ненависти и довести разговор до конца – он находился не в том положении, когда можно было позволить себе какую-нибудь эксцентричную выходку, и это его тоже бесило. – Но мне необходимо время.
– Не пытайтесь отделаться от меня, – угрожающе свел брови на переносице Луганов – от его благожелательной мины не осталось и следа, – вам все равно не отвертеться от прямого ответа.
– Мне нужно время, – резким тоном повторил Рок, – я должен обсудить ваше предложение с командой. Как видите, у нас тут тоже демократия, – насмешливо закончил он.
– Сколько времени? – недовольно спросил Луганов и впился в Рока пристальным взглядом.
Его раздражало упрямство Рока, причем, как казалось ему, выверенное и хитрое, но в то же время он дорожил осенившей его идеей использования Рока в своих целях. В итоге минутного колебания он все же согласился пойти капитану «Вэндженса» на уступки.
– Вы ведь прекрасно понимаете, что никуда не денетесь, – после паузы продолжил Федор Николаевич. – Если вздумаете обмануть нас, вам несдобровать.
– Это я уже понял, – ответил Рок. – Завтра утром я сообщу вам мое решение.
– Неужели это может занять столько времени? – недоверчиво взглянул на Рокотова Луганов.
– В девять утра, – игнорируя его вопрос, уточнил Рок.
– Ладно, – натянуто улыбнулся вице-губернатор.
– Не волнуйтесь, я сдержу свое слово, – твердо произнес Рок.
– Волноваться нужно вам, – презрительно выдавил из себя Луганов.
– А пока я попрошу предоставить мне полную свободу действий, это одно из условий нашего с вами договора, – резким тоном закончил Рок. – Я прошу вас снять осаду.
– Хорошо. – Луганов был не очень доволен результатом переговоров, но был уверен, что в случае несогласия Рокотова сотрудничать с ним он запросто еще раз поймает кэпа «Вэндженса».
Скрепя сердце он согласился «снять осаду».
– Я поступаю благородно, – высокомерно взглянул он на Рока, чье лицо сейчас было непроницаемей маски, – надеюсь, что и вы в грязь лицом не ударите.
– Боюсь, что не могу тягаться с вами в благородстве, – усмехнулся Рок и, увидев, как напрягся Луганов, небрежно добавил: – Но попытаюсь…
– Ответ передайте через Синицына, не позднее девяти, – вице-губернатор задержал на Роке тяжелый пристальный взгляд.
Он вышел из каюты, сопровождаемый своими братками, и, не удостоив боцмана и Дудника вниманием, прошел к трапу. Рок следовал за ним. На палубе он остановился и стал наблюдать, как «гости» садятся в катер.
– Чего решили? – обеспокоенно спросил боцман.
– Поступило предложение о деловом сотрудничестве, – лаконично ответил Рок. – Я сказал, что подумаю, посоветуюсь с командой.
– Ты серьезно? – вскинул брови боцман.
– А что бы ты на моем месте сказал этому мерзавцу? – Рок кивнул в сторону дрейфующих кораблей.
– Значит, ты просто выиграл время? – с облегчением произнес Дудник.
– Вот именно, – невесело усмехнулся Рок, – или, может, кто-то хочет сотрудничать с этой скотиной?
– За кого ты нас держишь! – выпалил боцман. – Да чтоб мне всю жизнь в проливе Дрейка бултыхаться!
– В любом случае я не намерен ложиться под этого урода, – злобно процедил Рок, – а у кого другое мнение – я никого не держу. Это решение я принимаю сам, не учитывая мнения команды. Думаю, я имею иногда право не спрашивать общего мнения. Кто не хочет рисковать, скатертью дорога.
– Все равно, кэп, – озадаченно посмотрел на Рока Дудник, – ты должен поговорить с командой.
– Разумеется. – Рок сплюнул в зеленую воду и пошел в ходовую рубку.
ГЛАВА 23
– Эту границу устанавливаете вы, – с издевкой улыбнулся Рок. – И что же от меня требуется?
– Это уже лучше, – самодовольная радость затопила Луганова. – Я возлагаю на вас большие надежды…
– Да?
– Я не против вас, даже хочу предложить вам сотрудничество, – хитро улыбнулся Луганов.
– Какого рода? – Рок кинул на Луганова тяжелый взгляд.
– Я оставляю вам свободу действий…
– Но границы этой свободы будете определять вы, – вскинул брови Рок.
– Мы можем координировать наши действия, – мягко улыбнулся Луганов.
– И как же мы будем это делать?
– Ну, это вопрос времени… пока я не могу так четко сказать, – вздохнул Луганов. – Я бы попросту попросил вас соблюдать некий нейтралитет. Мы недовольны, что вы нападаете на суда «Акроса», – прямо высказался он.
– Это еще нужно доказать, – проговорил Рок и тут же, усмехнувшись, спросил: – Значит, если я брошу этим заниматься, вы предоставите мне ограниченную свободу действий?
– Демократия не означает вседозволенности, – разразился банальной тирадой Федор Николаевич, – ни я, ни губернатор не потерпим произвола.
– А вы сами не творите этого самого произвола? – Рок насмешливо взглянул на Луганова.
– На что вы намекаете?
– Как раз на вашу управляемую демократию, – небрежно усмехнулся Рок.
– Так вы не хотите сотрудничать? – нахмурился Луганов.
– Вы толком не объяснили мне, в чем будет заключаться это сотрудничество, – пожал плечами Рок.
– Не нападать на суда «Акроса», – сдерживая нетерпение, проговорил Луганов, – выходить с нами на связь для получения инструкций, так, чтобы мы всегда знали, где вы находитесь и чем намерены заняться, иногда выполнять наши прямые указания, ну и вносить, так сказать, реальный вклад в экономику острова, в бюджет…
– То есть башлять вам? – назвал вещи своими именами Рок.
– Вроде того, – со вздохом – ему трудно давался этот разговор – произнес Луганов.
– И какова будет сумма этого взноса? – Рок сделал вид, что его и впрямь интересует эта проблема.
– Все будет зависеть от улова, – поигрывая бровями, довольно улыбнулся Луганов. – Или же, чтобы не ограничивать вас какими-то более тесными рамками… видите, как мы лояльны… Скажем, пятьдесят процентов от вашего ежемесячного заработка.
– А как на практике будет осуществляться этот платеж? – продолжал дурачиться Рок.
– Знаете такого Синицына? Он сейчас находится как раз напротив нас, – вице-губернатор кивнул в сторону иллюминатора, – капитана «тройки».
Рок кивнул. Синицын был капитаном судна, на котором плавал Захаров. Тот самый мичман Захаров, предложивший Року и его команде грабануть япошек-браконьеров.
– Скажем, пятого числа каждого месяца будете передавать ему определенную сумму. – Лицо Луганова просветлело, он был уверен, что дело в шляпе.
– Что ж, предложение заманчивое. – Рока жгло желание спустить вице-губернатора с трапа, и он прилагал максимум усилий, чтобы не проявить своей ненависти и довести разговор до конца – он находился не в том положении, когда можно было позволить себе какую-нибудь эксцентричную выходку, и это его тоже бесило. – Но мне необходимо время.
– Не пытайтесь отделаться от меня, – угрожающе свел брови на переносице Луганов – от его благожелательной мины не осталось и следа, – вам все равно не отвертеться от прямого ответа.
– Мне нужно время, – резким тоном повторил Рок, – я должен обсудить ваше предложение с командой. Как видите, у нас тут тоже демократия, – насмешливо закончил он.
– Сколько времени? – недовольно спросил Луганов и впился в Рока пристальным взглядом.
Его раздражало упрямство Рока, причем, как казалось ему, выверенное и хитрое, но в то же время он дорожил осенившей его идеей использования Рока в своих целях. В итоге минутного колебания он все же согласился пойти капитану «Вэндженса» на уступки.
– Вы ведь прекрасно понимаете, что никуда не денетесь, – после паузы продолжил Федор Николаевич. – Если вздумаете обмануть нас, вам несдобровать.
– Это я уже понял, – ответил Рок. – Завтра утром я сообщу вам мое решение.
– Неужели это может занять столько времени? – недоверчиво взглянул на Рокотова Луганов.
– В девять утра, – игнорируя его вопрос, уточнил Рок.
– Ладно, – натянуто улыбнулся вице-губернатор.
– Не волнуйтесь, я сдержу свое слово, – твердо произнес Рок.
– Волноваться нужно вам, – презрительно выдавил из себя Луганов.
– А пока я попрошу предоставить мне полную свободу действий, это одно из условий нашего с вами договора, – резким тоном закончил Рок. – Я прошу вас снять осаду.
– Хорошо. – Луганов был не очень доволен результатом переговоров, но был уверен, что в случае несогласия Рокотова сотрудничать с ним он запросто еще раз поймает кэпа «Вэндженса».
Скрепя сердце он согласился «снять осаду».
– Я поступаю благородно, – высокомерно взглянул он на Рока, чье лицо сейчас было непроницаемей маски, – надеюсь, что и вы в грязь лицом не ударите.
– Боюсь, что не могу тягаться с вами в благородстве, – усмехнулся Рок и, увидев, как напрягся Луганов, небрежно добавил: – Но попытаюсь…
– Ответ передайте через Синицына, не позднее девяти, – вице-губернатор задержал на Роке тяжелый пристальный взгляд.
Он вышел из каюты, сопровождаемый своими братками, и, не удостоив боцмана и Дудника вниманием, прошел к трапу. Рок следовал за ним. На палубе он остановился и стал наблюдать, как «гости» садятся в катер.
– Чего решили? – обеспокоенно спросил боцман.
– Поступило предложение о деловом сотрудничестве, – лаконично ответил Рок. – Я сказал, что подумаю, посоветуюсь с командой.
– Ты серьезно? – вскинул брови боцман.
– А что бы ты на моем месте сказал этому мерзавцу? – Рок кивнул в сторону дрейфующих кораблей.
– Значит, ты просто выиграл время? – с облегчением произнес Дудник.
– Вот именно, – невесело усмехнулся Рок, – или, может, кто-то хочет сотрудничать с этой скотиной?
– За кого ты нас держишь! – выпалил боцман. – Да чтоб мне всю жизнь в проливе Дрейка бултыхаться!
– В любом случае я не намерен ложиться под этого урода, – злобно процедил Рок, – а у кого другое мнение – я никого не держу. Это решение я принимаю сам, не учитывая мнения команды. Думаю, я имею иногда право не спрашивать общего мнения. Кто не хочет рисковать, скатертью дорога.
– Все равно, кэп, – озадаченно посмотрел на Рока Дудник, – ты должен поговорить с командой.
– Разумеется. – Рок сплюнул в зеленую воду и пошел в ходовую рубку.
ГЛАВА 23
«Вэндженс» бросил якорь в полумиле от «Куража». Вскоре с его борта была спущена десантная лодка. В нее сели пять человек: Рок, боцман, Дудник, Палермо и Мумба. Весь день после инцидента с пограничными катерами команда отдыхала, каждый занимался своими делами. Одному боцману не сиделось на месте, а если не сиделось ему, то это означало, что Сашка и Лешка тоже были лишены такой возможности. Боцман заставил их таскать «машу» – драить палубу. Череватенко был немного не в своей тарелке. Появление Луганова на «Вэндженсе» расценивалось им – как бы ни решил Рок – как маленькое поражение, и ему, одолеваемому комплексом вечного победителя (в этом он был максималист), обидно было сознавать, что его кто-то вынудил, как он выражался, «стоять на цырлах» хотя бы в течение получаса. Он беспрестанно хмурился, запивая разочарование и досаду «доктором», а когда Ким, как обычно, подал обед, стал возмущаться «чудесами корейской кухни», от которой он, Череватенко, давно должен был заработать язву желудка.
– Ты все запасы перца сюда вбухал, – раскрывая рот как рыба, роптал Червь на Кима, – я тебе не глотатель огня!
– Червю надо устроить встречу с психоаналитиком, – усмехнулся Назарет.
– Или с Агды, – подхватил Дудник.
– О! – рыкнул Череватенко. – Началось! Команда уже «приняла на грудь». Стресс был снят, и мрачные прогнозы боцмана (он предсказывал новую, кровавую встречу с Лугановым и пограничниками) уже никого не впечатляли. Люди, связавшие свою жизнь с морем, отличаются завидной крепостью и духа, и тела, а также чертовской приспособляемостью.
– Уж если с морем подружились, – так и заявлял Дед, – что людей бояться?
Череватенко тоже перешел от жалоб и приглушенного негодования к гордому фанфаронству. Он призывал кары небесные на голову Луганова и всей тарутинской администрации и божился, что умрет, а «шестеркой» не станет. По мере потребления «доктора» настроение у команды не просто выравнивалось, а становилось прямо-таки лучезарным. Многим не терпелось назло врагу отправиться в «Кураж» и показать всем, кто такие они, пираты с «Вэндженса».
– Боюсь, этого мы сделать не сможем, – улыбнулся немного повеселевший Рок.
– Это почему же? – недовольно воскликнул боцман.
– Мы до следующего утра под охраной Луганова, – усмехнулся кэп, – а потому драки не получится. А с другой стороны, кто знает, на что может отважиться Михей… – Его глаза азартно сверкнули.
– Так это ж прекрасный повод вечерком отправиться в «Кураж». Надо же нам снять напряжение! – горланил боцман.
Его поддержало большинство. Только Немец и Назарет, отличавшиеся умеренным темпераментом, не приняли в этом ликовании должного участия. Было решено, что в казино-бордель отправятся пятеро: Рок, Дудник, Череватенко, Палермо и Мумба.
И вот когда над морем стали опускаться неспешные летние сумерки и вспыхнули первые звезды, пятерка отправилась в «Кураж».
– Аж в темноте видно, как у тебя лицо светится, – подковырнул боцмана Дудник, – не терпится попасть под крылышко к своей Агды.
– Заткнись, – беззлобно одернул Дудника Червь, – это тебе не терпится к хозяйке подъехать. Я-то видел, как ты на нее в прошлый раз таращился!
– Неплохая парочка получилась бы, – усмехнулся Палермо, – наш Дудка и сестра Михея.
– Говорят, она не больно его слушается, – гордым тоном произнес Дудник, – у нее своя голова на плечах есть.
– Может, и шалит по мелочам, но всегда его сторону держит, – вмешался боцман. – Так что не обольщайся, – засмеялся он и толкнул сидевшего рядом с ним Дудника локтем в бок.
Лодка рассекала гладь моря, словно затаившегося под маской штиля.
– Погодка-то сегодня – хоть куда! – широко дышал грудью боцман.
– «La notte que tu vedi in si dolci atti Fu da un angelo scolpita…» – самозабвенно процитировал Палермо.
– Это что за словеса? – обратил боцман к Палермо пытливый взгляд.
– Стих Микеланджело, – вздохнул Палермо.
– Ты его той чернявой прочитай, с которой в прошлый раз был, – иронично посоветовал Дудник, – бабы такое любят.
– А ты думаешь, почему они ему на шею вешаются, – усмехнулся боцман. – Он им что-нибудь на языке предков пролопочет, дамочки в обморок и падают. Мумба, – загоготал он, – а ты на каком наречии с бабами гутаришь?
Мумба широко улыбнулся.
– А ему, – ответил вместо него Дудник, – вообще говорить не приходится. Бабы думают, что у черненьких хрены длиннее, чем у белых. А я вот так сказать не могу…
– А ты что, с линейкой ходишь? – поддел его боцман. – И вообще, кого ты из негров, кроме Мумбы, без порток видел?
– Я и сравниваю Мумбу с собой, – обиженно пробормотал Дудник. – А кроме того, – вызывающе добавил он, – не одну порнуху с неграми видел.
– Раз на раз не приходится, – миролюбиво заметил Палермо.
– А у итальянцев вообще хренов нет, – раскипятился Дудник.
– Зато у них встает чаще, – нашелся Палермо, – а размеры не так и важны.
– Ну это когда…
Далее начались точные замеры и сравнительный анализ, исходя из разницы в один и более сантиметров. Рок не слушал этот спор, он молча смотрел, как на западе, где еще догорала лазурно-оранжевая кромка дня, вскипают сиреневые и чернильные космы ночи. Было что-то завораживающее в этом столкновении времен суток, что-то первозданное и даже пугающее. Мерно дышащее море придавало мгновению дополнительный драматический аккорд.
А впереди, очерченный веселыми желтыми нитями, светился гирляндами огней «Кураж». Его темный силуэт ткался на фоне сумерек загадочным рисунком запретных удовольствий и лихого кутежа.
– Не отнесло его еще к Японии? – с притворным удивлением спросил боцман.
Это была последняя реплика. Спор стих, все ждали момента высадки, горя нетерпением. Возле сейнера покачивались на спокойной воде катера. Отголоски музыки разрежали тишину сумерек. Эту шаткую, отороченную ритмичными брызгами заезженной мелодии тишину неожиданно прорезало короткое звонкое бултыхание. И тут же на палубе раздался грубый смех.
– Ну что, ополоснулся? – закричали с палубы.
Когда лодка подошла к дебаркадеру, выполнявшему роль причала, Рок увидел у борта сейнера плавающего человека.
– Надо помочь бедняге, – сказал боцман.
Они приблизились к барахтающемуся в воде человеку. Им оказался в дребезину пьяный матрос. Они втянули матроса в лодку, а потом, когда пришвартовались, перетащили его на борт дебаркадера, пришвартованного к сейнеру.
На трапе их ждали два охранника, те самые, что швырнули бедного матроса за борт. Увидев, что пираты тащат за собой матроса, они разразились добродушным, хотя и вульгарным хохотом.
– Вы что, совсем озверели? – возмутился боцман. – Он же мог захлебнуться!
– Ты бы слышал, какие он тут понты кидал! – возмущенно и в то же время весело воскликнул один из охранников – круглолицый блондин в тельняшке.
Другой охранник, крепкий вихрастый парень с волчьими глазами, видимо, был задет за живое замечанием Череватенко.
– Если он так тебе дорог, забирай его себе, а здесь он не нужен!
– В сраку тэби дышло! – разразился боцман и, оттолкнув парня, замер в сторонке, пропуская Рока.
Палермо и Дудник волокли матроса, держа его под мышки. Парень бормотал какой-то вздор, который постепенно растягивался и превращался в некий тоскливый напев. Боцман усмехнулся, проведя рукой по своему лысому черепу. Этот жест – в разных обстоятельствах – мог означать как замешательство, так и удовлетворение. Они вошли в зал, где располагалось казино и где боцман и Дудник сгрузили пьяного в стельку матроса на круглый кожаный диван. Возле застеленных зеленым сукном столов, осененных зеленовато-желтым светом низко висящей лампы под плоским абажуром, толпился народ. Это были в основном офицеры с матросами, пираты и кое-кто с острова – жители суши и туристы, добравшиеся сюда на моторках, владельцы которых подрабатывали, исполняя что-то вроде миссии гондольеров.
Столы стояли рядами, и кроме тех, кто решил попытать счастья, в зале было полно ротозеев, следящих за игрой или беззаботно фланирующих вдоль стен, увешанных маринами а-ля Айвазовский. По углам были установлены круглые столики, за которыми шла карточная игра. В смежном зале состязались в бильярд. Вдоль стен – проходы были широкими, а залы просторными – в разрывах между тянущимися зигзагом (в обход выступов, отделяющих одно помещение от другого) диванами примостились сделанные «под старину» сундуки. Они напоминали те, что использовались в давние пиратские времена, когда груженные золотом испанские галеоны пересекали караванами Атлантику, направляясь из Нового Света к родным берегам. Кроме того, зал украшала прочая пиратская бутафория, в том числе мушкеты, причудливая форма которых давала Череватенко повод для многочисленных шуток. Шикарные диваны, двумя полукружиями обрамлявшие пространство холла, где располагался один из баров заведения, являли резкий контраст всем этим тромблонам и мушкетам, но ничуть не впечатляли завсегдатаев. Крупье – элегантные, одетые в сюртуки девушки – ослепительно улыбались игрокам, ловкими движениями перемещая фишки.
Команда «Вэндженса» не спешила за игорные столы. Вначале решено было пропустить по рюмочке.
– Что-то он косит лиловым глазом, – Череватенко легонько толкнул плечом Рока.
Боцман имел в виду наблюдавшего за игрой и за всем залом менеджера казино Рудольфа Квасина. Матросня и пираты звали менеджера не иначе как Квас, те, у кого был личный повод недолюбливать его, именовали его Квашней. Но боцман и здесь выделился, он звал Квасина Адольфом. Кроме имени менеджера, на это боцмана подвигло не то чтобы разительное, но вполне примечательное внешнее сходство менеджера со всемирно известным фашистом. Не хватало только короткой полоски усов над верхней губой. Кроме того, Гитлер отличался более плотной комплекцией и округлой спиной, которая так волновала Дали. Квасин был высоким, костлявым субъектом, мелочным и осторожным. Поэтому, едва завидев команду «Вэндженса», он полез за сотовым, дабы связаться с Михеем. Глядя на боцмана, он приложил трубку к уху, с неторопливой небрежностью поправляя свою «нацистскую» челку. Но тут из-за его спины появилась Валентина, в кофточке с открытой спиной и облегающей юбке бирюзового цвета.
Квасин склонил голову набок, шепча ей что-то на ухо. В это время команда «Вэндженса» уже сидела перед стойкой на высоких табуретах, и перед каждым из пиратов стоял стакан со спиртным. Рок и Дудник заказали текилу, Палермо – мартини с водкой, боцман – джин без тоника, а Мумба – ром с кока-колой. Замечание боцмана потонуло в гуле голосов, к которым примешивался натужный однообразный ритм дешевой попсы. Тогда боцман тронул Рока за рукав. Рок чуть повернул голову и встретился глазами с Квасиным, но тут же перевел взгляд на Валентину.
Та, видать, отговорила менеджера от звонка и теперь кокетливо улыбалась пиратам с «Вэндженса» – вслед за капитаном к ней повернулись Дудник, Палермо и Мумба.
– Парень-то засуетился, – хохотнул Череватенко, – только сестричка Михея не дала ему в очередной раз выслужиться.
Словно услышав его слова, Валентина медленной, слегка развинченной походкой направилась к стойке.
– Привет, – улыбнулась она боцману, делая вид, что почти не замечает Рока и всех остальных, – не ожидала вас здесь увидеть.
Теперь она как бы между прочим посмотрела на Рокотова. Тот изобразил на своем лице полное равнодушие. Недовольная подобной небрежностью, Валентина снова обратилась к Череватенко, словно тот был капитаном. Она считала, что тот факт, будто он обращается за услугами в ее бордель регулярней остальных пиратов с «Вэндженса», дает ей право на фамильярно-дружеское обращение с ним.
– Если мой брат узнает, что вы здесь, вам всем придется туго, – с усмешкой сказала она. – Так что не лучше ли для вас сейчас же покинуть заведение?
– Крошка, – нарочито грубым и в то же время ироничным голосом ответил боцман, – мы не боимся твоего братца. Если хочешь вызвать его по мобиле, валяй. Только думаю, что и ты, и он – вы сядете в лужу.
– Ты больно высокого мнения о себе, – язвительно отозвалась Валентина. – Но мне, честно говоря, самой не хочется, чтобы «Кураж» стал местом разборок. Я не против вашего присутствия, я лишь не хочу, чтобы страдал мой бизнес, understand?
– Он не пострадает, обещаю тебе, – широко улыбнулся Палермо, решивший вмешаться в разговор. – Мы работаем на Федора Николаевича. Ты, конечно, не в курсе…
– Да плевать я хотел на твоего Федора Николаевича! – взъерепенился боцман. – Я тут потому, что хочу быть здесь, и баста! На том стою и буду стоять как Гибралтарская скала! – запальчиво добавил он.
– Нам нравится бывать в «Кураже», – оживился Рок, – и злоба твоего братца не повод для нас лишиться тех удовольствий, какие мы можем купить.
– Ну что ж, – повеселела Валентина, – тогда не пойму, что такие молодцы делают в баре! Мои девочки свежи и изобретательны как никогда! Правда, не все малышки из тех, что вы предпочитаете, свободны… – она насмешливо взглянула на боцмана.
– Для начала нужно выпить, – встрял Дудник, – потом картишки, а потом уже и девочки…
– Кстати, – Валентина хитро сощурила глаза, – Луганов-младший… ах, черт, это же секретная информация… – она тихо засмеялась. – Ну да ладно, если я уже проговорилась… Так вот, он здесь… у Агды.
Лицо боцмана нервно дернулось, но он тут же напустил на себя напыщенную невозмутимость. Он сделал глоток джина и снова принялся посасывать сигару.
– А ты, Рок, сегодня тоже ограничишься бильярдом? – лукаво засветились глаза Валентины.
– Сегодня я куплю тебя, – Рок в упор посмотрел на Валентину.
Самодовольная улыбка, придававшая ее губам что-то похотливое и таинственное, как в случае с Джокондой, растаяла с быстротой утреннего облачка. Она даже нахмурила брови.
– Боюсь, у тебя кишка тонка, – заносчиво произнесла она и, демонстрируя гордое хладнокровие, уселась на табурет.
– Что будешь пить? – не растерялся Рок.
– «Шато Ротшильд» девяносто первого года, – вызывающе засмеялась она.
– Это то, на этикетке которого изображен баран с виноградом в пасти? – насмешливо уточнил Рок.
– Нет там никакого барана, – резким тоном сказала Валентина, – да у нас и такого «Ротшильда» нет.
– А что есть? – невозмутимо спросил Рок.
– «Ротшильд», только девяносто пятого года, – напустив на себя неприступный вид, отозвалась Валентина. – А откуда ты взял барана?
– Старая история, – небрежно ответил Рок, – барон Ротшильд пришел однажды к Пикассо с просьбой сделать образец такой этикетки… -…барана с виноградом? – рассмеялась Валентина.
Рок кивнул.
– И что же? – Валентина поставила локти на стойку и сделала знак бармену – угловатому парню в радужной рубашке.
Тот достал с полки бутылку «Ротшильда» и принялся ее откупоривать.
– Пикассо сказал, что это нонсенс – баран с виноградом в пасти, – и отказался, – закончил Рок. – Так сколько ты стоишь? – понизив голос, спросил он.
– Хочешь перед Славкой героем себя выказать – мол, соблазнил сестру? – ухмыльнулась Валентина. – И вообще, – обиженно добавила она, – у тебя плохие манеры. Разве так разговаривают с девушками?
Между тем бармен достал откуда-то снизу фужер, протер его кипенно-белой салфеткой и поставил перед Валентиной. Потом наполнил его вином. Рок осушил рюмку с текилой и попросил еще. Боцман злобно косился на Валентину. Он не мог простить ей издевательского замечания об Агды.
– Ну я этому сучонку все кости пересчитаю, – насупленно твердил он, пригнувшись к стойке.
– Да что ты бесишься? – поморщился Дудник. – Как будто твоя Агды – монашка. Ее тут все вдоль и…
Закончить фразу он не успел – боцман придавил его рукой к стойке. Дудка задел головой свою рюмку, и та упала за стойку. Раздался звон. Валентина, Рок и остальные пираты воззрились на боцмана, все еще удерживающего Дудника пригнутым к стойке.
– Оставь его в покое, – недовольно сказал Рок.
– Этак вы все здесь разнесете, – с притворной обеспокоенностью воскликнула Валентина.
Боцман отпустил Дудника и, бросив на Валентину свирепый взгляд, уткнулся в рюмку.
– Вечер отравлен, – пробубнил он.
Палермо дружески похлопал его по спине. Но боцман отстранил его руку. Бармен принялся убирать осколки.
– Здесь шумно, – томно вздохнула Валентина, – не хочешь подняться ко мне?
– С удовольствием, – улыбнулся Рок.
Боцман осушил второй стакан с джином и вместе с Дудкой и Палермо направился к кассе – покупать фишки для игры. Мумба остался за стойкой. Он с олимпийским спокойствием потягивал ром с кока-колой и косился на пышнотелую блондинку, сидевшую за ближним игровым столом. Та поймала его заинтересованный взгляд и улыбнулась ему.
Рок пошел за Валентиной. Они поднялись по трапу и вошли в оформленный под восточный сераль холл, где на диванах и креслах, покрытых узорчатой тканью, сидели полуобнаженные девицы. Две из них опекали солидного господина в белых брюках и кремовой рубашке. Его пухлая барсетка стояла на инкрустированном столике, рядом с вазой с фруктами и бутылкой шампанского. Он тяжело дышал – таким был грузным и неповоротливым, рубашка ниже подмышек была мокрой от пота.
Он глухо смеялся, что-то бормоча и щипля девушек за ягодицы. Первым делом Валентина осведомилась, кого выбрал Кирилл Поликарпыч. Он сказал, что сразу двоих. Валентина кивнула и, вызвав по мобильнику свою черноволосую помощницу, попросила ее провести клиента в каюту, снабдив его досуг всем необходимым – выпивкой, закусками и прочими изысками, если пожелает.
Рок с отстраненным видом наблюдал за этой нехитрой сценой.
– Пойдем, – коснулась его руки Валентина, передавшая господина на попечение своей помощнице.
Выйдя в коридор, прошли до самого его конца. Валентина открыла ключом дверь каюты. Это был ее кабинет-будуар. Рок обвел разочарованным взглядом небольшое, тесное от обилия мебели помещение.
– Здесь даже нет нормальной кровати, – с усмешкой сказал он, – вот уж не думал, что ты довольствуешься такой каюткой.
– Я клиентов не обслуживаю, – она со значением посмотрела на Рокотова и опустилась на узкий диван в стиле рококо.
– Понятно. – Рок остался стоять, оглядывая помещение. – Тебе нравится твоя работа?
– Не скажу, что без ума от нее, но другой у меня нет, – выдавила из себя улыбку Валентина. – Может, у тебя есть что-то на примете?
– Откуда, – он пожал плечами, продолжая смотреть вокруг, – я же всего-навсего моряк.
– Слышала, ты многим доставляешь неприятности, моряк, – улыбнулась Валентина.
– Кому это? – удивленно поднял брови Рокотов.
– Ты все запасы перца сюда вбухал, – раскрывая рот как рыба, роптал Червь на Кима, – я тебе не глотатель огня!
– Червю надо устроить встречу с психоаналитиком, – усмехнулся Назарет.
– Или с Агды, – подхватил Дудник.
– О! – рыкнул Череватенко. – Началось! Команда уже «приняла на грудь». Стресс был снят, и мрачные прогнозы боцмана (он предсказывал новую, кровавую встречу с Лугановым и пограничниками) уже никого не впечатляли. Люди, связавшие свою жизнь с морем, отличаются завидной крепостью и духа, и тела, а также чертовской приспособляемостью.
– Уж если с морем подружились, – так и заявлял Дед, – что людей бояться?
Череватенко тоже перешел от жалоб и приглушенного негодования к гордому фанфаронству. Он призывал кары небесные на голову Луганова и всей тарутинской администрации и божился, что умрет, а «шестеркой» не станет. По мере потребления «доктора» настроение у команды не просто выравнивалось, а становилось прямо-таки лучезарным. Многим не терпелось назло врагу отправиться в «Кураж» и показать всем, кто такие они, пираты с «Вэндженса».
– Боюсь, этого мы сделать не сможем, – улыбнулся немного повеселевший Рок.
– Это почему же? – недовольно воскликнул боцман.
– Мы до следующего утра под охраной Луганова, – усмехнулся кэп, – а потому драки не получится. А с другой стороны, кто знает, на что может отважиться Михей… – Его глаза азартно сверкнули.
– Так это ж прекрасный повод вечерком отправиться в «Кураж». Надо же нам снять напряжение! – горланил боцман.
Его поддержало большинство. Только Немец и Назарет, отличавшиеся умеренным темпераментом, не приняли в этом ликовании должного участия. Было решено, что в казино-бордель отправятся пятеро: Рок, Дудник, Череватенко, Палермо и Мумба.
И вот когда над морем стали опускаться неспешные летние сумерки и вспыхнули первые звезды, пятерка отправилась в «Кураж».
– Аж в темноте видно, как у тебя лицо светится, – подковырнул боцмана Дудник, – не терпится попасть под крылышко к своей Агды.
– Заткнись, – беззлобно одернул Дудника Червь, – это тебе не терпится к хозяйке подъехать. Я-то видел, как ты на нее в прошлый раз таращился!
– Неплохая парочка получилась бы, – усмехнулся Палермо, – наш Дудка и сестра Михея.
– Говорят, она не больно его слушается, – гордым тоном произнес Дудник, – у нее своя голова на плечах есть.
– Может, и шалит по мелочам, но всегда его сторону держит, – вмешался боцман. – Так что не обольщайся, – засмеялся он и толкнул сидевшего рядом с ним Дудника локтем в бок.
Лодка рассекала гладь моря, словно затаившегося под маской штиля.
– Погодка-то сегодня – хоть куда! – широко дышал грудью боцман.
– «La notte que tu vedi in si dolci atti Fu da un angelo scolpita…» – самозабвенно процитировал Палермо.
– Это что за словеса? – обратил боцман к Палермо пытливый взгляд.
– Стих Микеланджело, – вздохнул Палермо.
– Ты его той чернявой прочитай, с которой в прошлый раз был, – иронично посоветовал Дудник, – бабы такое любят.
– А ты думаешь, почему они ему на шею вешаются, – усмехнулся боцман. – Он им что-нибудь на языке предков пролопочет, дамочки в обморок и падают. Мумба, – загоготал он, – а ты на каком наречии с бабами гутаришь?
Мумба широко улыбнулся.
– А ему, – ответил вместо него Дудник, – вообще говорить не приходится. Бабы думают, что у черненьких хрены длиннее, чем у белых. А я вот так сказать не могу…
– А ты что, с линейкой ходишь? – поддел его боцман. – И вообще, кого ты из негров, кроме Мумбы, без порток видел?
– Я и сравниваю Мумбу с собой, – обиженно пробормотал Дудник. – А кроме того, – вызывающе добавил он, – не одну порнуху с неграми видел.
– Раз на раз не приходится, – миролюбиво заметил Палермо.
– А у итальянцев вообще хренов нет, – раскипятился Дудник.
– Зато у них встает чаще, – нашелся Палермо, – а размеры не так и важны.
– Ну это когда…
Далее начались точные замеры и сравнительный анализ, исходя из разницы в один и более сантиметров. Рок не слушал этот спор, он молча смотрел, как на западе, где еще догорала лазурно-оранжевая кромка дня, вскипают сиреневые и чернильные космы ночи. Было что-то завораживающее в этом столкновении времен суток, что-то первозданное и даже пугающее. Мерно дышащее море придавало мгновению дополнительный драматический аккорд.
А впереди, очерченный веселыми желтыми нитями, светился гирляндами огней «Кураж». Его темный силуэт ткался на фоне сумерек загадочным рисунком запретных удовольствий и лихого кутежа.
– Не отнесло его еще к Японии? – с притворным удивлением спросил боцман.
Это была последняя реплика. Спор стих, все ждали момента высадки, горя нетерпением. Возле сейнера покачивались на спокойной воде катера. Отголоски музыки разрежали тишину сумерек. Эту шаткую, отороченную ритмичными брызгами заезженной мелодии тишину неожиданно прорезало короткое звонкое бултыхание. И тут же на палубе раздался грубый смех.
– Ну что, ополоснулся? – закричали с палубы.
Когда лодка подошла к дебаркадеру, выполнявшему роль причала, Рок увидел у борта сейнера плавающего человека.
– Надо помочь бедняге, – сказал боцман.
Они приблизились к барахтающемуся в воде человеку. Им оказался в дребезину пьяный матрос. Они втянули матроса в лодку, а потом, когда пришвартовались, перетащили его на борт дебаркадера, пришвартованного к сейнеру.
На трапе их ждали два охранника, те самые, что швырнули бедного матроса за борт. Увидев, что пираты тащат за собой матроса, они разразились добродушным, хотя и вульгарным хохотом.
– Вы что, совсем озверели? – возмутился боцман. – Он же мог захлебнуться!
– Ты бы слышал, какие он тут понты кидал! – возмущенно и в то же время весело воскликнул один из охранников – круглолицый блондин в тельняшке.
Другой охранник, крепкий вихрастый парень с волчьими глазами, видимо, был задет за живое замечанием Череватенко.
– Если он так тебе дорог, забирай его себе, а здесь он не нужен!
– В сраку тэби дышло! – разразился боцман и, оттолкнув парня, замер в сторонке, пропуская Рока.
Палермо и Дудник волокли матроса, держа его под мышки. Парень бормотал какой-то вздор, который постепенно растягивался и превращался в некий тоскливый напев. Боцман усмехнулся, проведя рукой по своему лысому черепу. Этот жест – в разных обстоятельствах – мог означать как замешательство, так и удовлетворение. Они вошли в зал, где располагалось казино и где боцман и Дудник сгрузили пьяного в стельку матроса на круглый кожаный диван. Возле застеленных зеленым сукном столов, осененных зеленовато-желтым светом низко висящей лампы под плоским абажуром, толпился народ. Это были в основном офицеры с матросами, пираты и кое-кто с острова – жители суши и туристы, добравшиеся сюда на моторках, владельцы которых подрабатывали, исполняя что-то вроде миссии гондольеров.
Столы стояли рядами, и кроме тех, кто решил попытать счастья, в зале было полно ротозеев, следящих за игрой или беззаботно фланирующих вдоль стен, увешанных маринами а-ля Айвазовский. По углам были установлены круглые столики, за которыми шла карточная игра. В смежном зале состязались в бильярд. Вдоль стен – проходы были широкими, а залы просторными – в разрывах между тянущимися зигзагом (в обход выступов, отделяющих одно помещение от другого) диванами примостились сделанные «под старину» сундуки. Они напоминали те, что использовались в давние пиратские времена, когда груженные золотом испанские галеоны пересекали караванами Атлантику, направляясь из Нового Света к родным берегам. Кроме того, зал украшала прочая пиратская бутафория, в том числе мушкеты, причудливая форма которых давала Череватенко повод для многочисленных шуток. Шикарные диваны, двумя полукружиями обрамлявшие пространство холла, где располагался один из баров заведения, являли резкий контраст всем этим тромблонам и мушкетам, но ничуть не впечатляли завсегдатаев. Крупье – элегантные, одетые в сюртуки девушки – ослепительно улыбались игрокам, ловкими движениями перемещая фишки.
Команда «Вэндженса» не спешила за игорные столы. Вначале решено было пропустить по рюмочке.
– Что-то он косит лиловым глазом, – Череватенко легонько толкнул плечом Рока.
Боцман имел в виду наблюдавшего за игрой и за всем залом менеджера казино Рудольфа Квасина. Матросня и пираты звали менеджера не иначе как Квас, те, у кого был личный повод недолюбливать его, именовали его Квашней. Но боцман и здесь выделился, он звал Квасина Адольфом. Кроме имени менеджера, на это боцмана подвигло не то чтобы разительное, но вполне примечательное внешнее сходство менеджера со всемирно известным фашистом. Не хватало только короткой полоски усов над верхней губой. Кроме того, Гитлер отличался более плотной комплекцией и округлой спиной, которая так волновала Дали. Квасин был высоким, костлявым субъектом, мелочным и осторожным. Поэтому, едва завидев команду «Вэндженса», он полез за сотовым, дабы связаться с Михеем. Глядя на боцмана, он приложил трубку к уху, с неторопливой небрежностью поправляя свою «нацистскую» челку. Но тут из-за его спины появилась Валентина, в кофточке с открытой спиной и облегающей юбке бирюзового цвета.
Квасин склонил голову набок, шепча ей что-то на ухо. В это время команда «Вэндженса» уже сидела перед стойкой на высоких табуретах, и перед каждым из пиратов стоял стакан со спиртным. Рок и Дудник заказали текилу, Палермо – мартини с водкой, боцман – джин без тоника, а Мумба – ром с кока-колой. Замечание боцмана потонуло в гуле голосов, к которым примешивался натужный однообразный ритм дешевой попсы. Тогда боцман тронул Рока за рукав. Рок чуть повернул голову и встретился глазами с Квасиным, но тут же перевел взгляд на Валентину.
Та, видать, отговорила менеджера от звонка и теперь кокетливо улыбалась пиратам с «Вэндженса» – вслед за капитаном к ней повернулись Дудник, Палермо и Мумба.
– Парень-то засуетился, – хохотнул Череватенко, – только сестричка Михея не дала ему в очередной раз выслужиться.
Словно услышав его слова, Валентина медленной, слегка развинченной походкой направилась к стойке.
– Привет, – улыбнулась она боцману, делая вид, что почти не замечает Рока и всех остальных, – не ожидала вас здесь увидеть.
Теперь она как бы между прочим посмотрела на Рокотова. Тот изобразил на своем лице полное равнодушие. Недовольная подобной небрежностью, Валентина снова обратилась к Череватенко, словно тот был капитаном. Она считала, что тот факт, будто он обращается за услугами в ее бордель регулярней остальных пиратов с «Вэндженса», дает ей право на фамильярно-дружеское обращение с ним.
– Если мой брат узнает, что вы здесь, вам всем придется туго, – с усмешкой сказала она. – Так что не лучше ли для вас сейчас же покинуть заведение?
– Крошка, – нарочито грубым и в то же время ироничным голосом ответил боцман, – мы не боимся твоего братца. Если хочешь вызвать его по мобиле, валяй. Только думаю, что и ты, и он – вы сядете в лужу.
– Ты больно высокого мнения о себе, – язвительно отозвалась Валентина. – Но мне, честно говоря, самой не хочется, чтобы «Кураж» стал местом разборок. Я не против вашего присутствия, я лишь не хочу, чтобы страдал мой бизнес, understand?
– Он не пострадает, обещаю тебе, – широко улыбнулся Палермо, решивший вмешаться в разговор. – Мы работаем на Федора Николаевича. Ты, конечно, не в курсе…
– Да плевать я хотел на твоего Федора Николаевича! – взъерепенился боцман. – Я тут потому, что хочу быть здесь, и баста! На том стою и буду стоять как Гибралтарская скала! – запальчиво добавил он.
– Нам нравится бывать в «Кураже», – оживился Рок, – и злоба твоего братца не повод для нас лишиться тех удовольствий, какие мы можем купить.
– Ну что ж, – повеселела Валентина, – тогда не пойму, что такие молодцы делают в баре! Мои девочки свежи и изобретательны как никогда! Правда, не все малышки из тех, что вы предпочитаете, свободны… – она насмешливо взглянула на боцмана.
– Для начала нужно выпить, – встрял Дудник, – потом картишки, а потом уже и девочки…
– Кстати, – Валентина хитро сощурила глаза, – Луганов-младший… ах, черт, это же секретная информация… – она тихо засмеялась. – Ну да ладно, если я уже проговорилась… Так вот, он здесь… у Агды.
Лицо боцмана нервно дернулось, но он тут же напустил на себя напыщенную невозмутимость. Он сделал глоток джина и снова принялся посасывать сигару.
– А ты, Рок, сегодня тоже ограничишься бильярдом? – лукаво засветились глаза Валентины.
– Сегодня я куплю тебя, – Рок в упор посмотрел на Валентину.
Самодовольная улыбка, придававшая ее губам что-то похотливое и таинственное, как в случае с Джокондой, растаяла с быстротой утреннего облачка. Она даже нахмурила брови.
– Боюсь, у тебя кишка тонка, – заносчиво произнесла она и, демонстрируя гордое хладнокровие, уселась на табурет.
– Что будешь пить? – не растерялся Рок.
– «Шато Ротшильд» девяносто первого года, – вызывающе засмеялась она.
– Это то, на этикетке которого изображен баран с виноградом в пасти? – насмешливо уточнил Рок.
– Нет там никакого барана, – резким тоном сказала Валентина, – да у нас и такого «Ротшильда» нет.
– А что есть? – невозмутимо спросил Рок.
– «Ротшильд», только девяносто пятого года, – напустив на себя неприступный вид, отозвалась Валентина. – А откуда ты взял барана?
– Старая история, – небрежно ответил Рок, – барон Ротшильд пришел однажды к Пикассо с просьбой сделать образец такой этикетки… -…барана с виноградом? – рассмеялась Валентина.
Рок кивнул.
– И что же? – Валентина поставила локти на стойку и сделала знак бармену – угловатому парню в радужной рубашке.
Тот достал с полки бутылку «Ротшильда» и принялся ее откупоривать.
– Пикассо сказал, что это нонсенс – баран с виноградом в пасти, – и отказался, – закончил Рок. – Так сколько ты стоишь? – понизив голос, спросил он.
– Хочешь перед Славкой героем себя выказать – мол, соблазнил сестру? – ухмыльнулась Валентина. – И вообще, – обиженно добавила она, – у тебя плохие манеры. Разве так разговаривают с девушками?
Между тем бармен достал откуда-то снизу фужер, протер его кипенно-белой салфеткой и поставил перед Валентиной. Потом наполнил его вином. Рок осушил рюмку с текилой и попросил еще. Боцман злобно косился на Валентину. Он не мог простить ей издевательского замечания об Агды.
– Ну я этому сучонку все кости пересчитаю, – насупленно твердил он, пригнувшись к стойке.
– Да что ты бесишься? – поморщился Дудник. – Как будто твоя Агды – монашка. Ее тут все вдоль и…
Закончить фразу он не успел – боцман придавил его рукой к стойке. Дудка задел головой свою рюмку, и та упала за стойку. Раздался звон. Валентина, Рок и остальные пираты воззрились на боцмана, все еще удерживающего Дудника пригнутым к стойке.
– Оставь его в покое, – недовольно сказал Рок.
– Этак вы все здесь разнесете, – с притворной обеспокоенностью воскликнула Валентина.
Боцман отпустил Дудника и, бросив на Валентину свирепый взгляд, уткнулся в рюмку.
– Вечер отравлен, – пробубнил он.
Палермо дружески похлопал его по спине. Но боцман отстранил его руку. Бармен принялся убирать осколки.
– Здесь шумно, – томно вздохнула Валентина, – не хочешь подняться ко мне?
– С удовольствием, – улыбнулся Рок.
Боцман осушил второй стакан с джином и вместе с Дудкой и Палермо направился к кассе – покупать фишки для игры. Мумба остался за стойкой. Он с олимпийским спокойствием потягивал ром с кока-колой и косился на пышнотелую блондинку, сидевшую за ближним игровым столом. Та поймала его заинтересованный взгляд и улыбнулась ему.
Рок пошел за Валентиной. Они поднялись по трапу и вошли в оформленный под восточный сераль холл, где на диванах и креслах, покрытых узорчатой тканью, сидели полуобнаженные девицы. Две из них опекали солидного господина в белых брюках и кремовой рубашке. Его пухлая барсетка стояла на инкрустированном столике, рядом с вазой с фруктами и бутылкой шампанского. Он тяжело дышал – таким был грузным и неповоротливым, рубашка ниже подмышек была мокрой от пота.
Он глухо смеялся, что-то бормоча и щипля девушек за ягодицы. Первым делом Валентина осведомилась, кого выбрал Кирилл Поликарпыч. Он сказал, что сразу двоих. Валентина кивнула и, вызвав по мобильнику свою черноволосую помощницу, попросила ее провести клиента в каюту, снабдив его досуг всем необходимым – выпивкой, закусками и прочими изысками, если пожелает.
Рок с отстраненным видом наблюдал за этой нехитрой сценой.
– Пойдем, – коснулась его руки Валентина, передавшая господина на попечение своей помощнице.
Выйдя в коридор, прошли до самого его конца. Валентина открыла ключом дверь каюты. Это был ее кабинет-будуар. Рок обвел разочарованным взглядом небольшое, тесное от обилия мебели помещение.
– Здесь даже нет нормальной кровати, – с усмешкой сказал он, – вот уж не думал, что ты довольствуешься такой каюткой.
– Я клиентов не обслуживаю, – она со значением посмотрела на Рокотова и опустилась на узкий диван в стиле рококо.
– Понятно. – Рок остался стоять, оглядывая помещение. – Тебе нравится твоя работа?
– Не скажу, что без ума от нее, но другой у меня нет, – выдавила из себя улыбку Валентина. – Может, у тебя есть что-то на примете?
– Откуда, – он пожал плечами, продолжая смотреть вокруг, – я же всего-навсего моряк.
– Слышала, ты многим доставляешь неприятности, моряк, – улыбнулась Валентина.
– Кому это? – удивленно поднял брови Рокотов.