– Знакомься, Танин Владимир… -…Алексеевич, – помог Китаец. С приходом парня Юля стала какой-то суетливой. Или это сексуальная неудача так повлияла на нее?
– А это мой хороший друг Александр Снежин.
Услышав неуклюжее в данной ситуации выражение «хороший друг», Снежин слабо поморщился. От Танина не укрылась эта непроизвольная гримаса, и он понял, что подобное выражение было подобно фиговому листку, прикрывавшему причинное место нашего прародителя.
– Где-то я слышал эту фамилию, – улыбнулся Китаец, – очень приятно.
Он, как принято, протянул руку Александру, тот вежливо, но без видимого воодушевления пожал ее.
– Кофе или виски? – стараясь выглядеть непринужденной, обратилась к парню Юля.
– Ты забыла, нас же Пашка ждет! – с недовольным выражением лица сказал Снежин.
– У нашего знакомого сегодня персональная выставка, – пояснила Китайцу Юля с горделивой улыбкой, – но… – снова посмотрела она на своего «хорошего друга».
– Что – но? – с нотой раздражения в голосе спросил Снежин.
– Я не могу, – более уверенно проговорила Юля. – Романа застрелили.
– Дядю Рому? – изломанные темные брови парня от удивления взметнулись вверх.
– Позвони отцу, скажи ему, – коротко сказала Юля. Она плеснула в свой стакан виски. – Тебе налить? – взглянула она на Танина. Снежин, услышав это нежданно-негаданно для самой хозяйки вырвавшееся «тебе», насторожился. Его гладкое лицо потемнело, взгляд стал недоверчивым, если не враждебным.
– Владимир Алексеевич – частный детектив, – поторопилась объяснить Юля, как будто ее суетливая речь могла исправить то неприятное впечатление, которое произвела на Снежина Юлина фамильярность по отношению к Танину, – он расследует обстоятельства смерти Ромы. Я – его клиентка.
Она сбивчиво рассказала своему «хорошему другу» обо всем, что недавно узнала сама. Тот слушал молча, стараясь выглядеть невозмутимым, лишь изредка посматривал то на Юлю, то на Танина.
– Ты платишь за расследование? – недоверчиво осведомился он после того, как выслушал путаный Юлин рассказ.
Она кивнула.
– На выставку я, наверное, не пойду, – печально проговорила Юля.
– Но Пашка нас будет ждать! – с досадой воскликнул Снежин. – Он ведь работал над своей коллекцией два года!
– Ты иди, иди один, – сказала Юля потухшим голосом, – расскажешь потом.
– Нет, я пойду с тобой! – взъерепенился Александр.
– Саша, – вздохнула Юля, – давай не устраивать сцен, пойдем.
Она пригласила его на кухню. «Идеальное место для разборок, – с горькой иронией заключил Китаец. – Снежин, Снежин…»
Объяснение между «хорошими друзьями» длилось по меньшей мере минут пятнадцать. После чего Шурик зашел в гостиную, чтобы попрощаться с Таниным. Китаец пожелал ему всего хорошего.
– Так я тебя жду, – сказал Шурик Юле, которая устроилась на диване.
– Скажи Пашке, я буду через час, – успокоила она его, – иди.
Видно было, что Шурику хочется шваркнуть дверью, но он сдержал себя, приложив к этому немало усилий.
– Горячий парень, – прокомментировал Китаец, когда за Шуриком захлопнулась входная дверь.
– Это сын друга Романа, – сказала Юля, скрестив руки на груди, словно защищаясь от какой-то опасности.
– Ты не обязана мне ничего докладывать, – мягко произнес Китаец и добавил: – Если я не попрошу тебя об этом. В интересах дела, естественно.
– Я сплю с ним, если хочешь знать, – с вызовом сказала Юля, – это не тайна. Он влюбился в меня, когда я была еще замужем за Романом.
– А почему бы нет? – пожал плечами Танин. – Симпатичный парень и не дурак, кажется. Но давай вернемся к нашим баранам. Ты говоришь, что Бондаренко был импотентом…
– Стал, – поправила его Юля, которой не хотелось распространяться на эту тему.
С упрямым видом она села на диван и, демонстративно отвергнув услугу Китайца, прикурила от собственной зажигалки.
– То есть? – Он сделал вид, что не заметил этого презрительно-враждебного жеста.
– Когда мы с ним поженились, он еще что-то мог, – уклончиво ответила Юля и язвительно усмехнулась.
– Значит, импотентом его сделала ты? – довольно грубо пошутил Китаец, но тут же добавил: – Прости.
– Да, вы, мужчины, не можете отказать себе в ложке дегтя, обязательно как-нибудь да обнаружите свою древнюю натуру, – насупилась Юля.
– Что ты понимаешь под «древней натурой»? – Китаец пожалел, что позволил себе выразиться с таким цинизмом.
– Ваше чувство превосходства, – холодно ответила Юля.
– Прости, – Китаец пересел на диван.
Юля отвернулась. Не желая упускать клиентку, Танин позволил себе невинное движение – он нашел Юлину руку и уже думал, что бы сказать в оправдание своего оскорбительного, с точки зрения Юли, демарша, но она вырвала руку и с подчеркнуто неприступным видом отстранилась.
– Ты уже извинился, – с горькой усмешкой сказала она и снова замкнулась.
– Недуг прогрессировал?
– Перестань строить из себя брата милосердия, – судорожно рассмеялась Юля, видя, каким участливым стало выражение танинского лица.
– Я понимаю, разговор не из легких, – прочувствованно произнес Китаец.
– Замолчи! Мне твое сочувствие не нужно. Я лучше сама все расскажу, только избавь меня от твоих насмешливых комментариев.
– Ладно.
– Видя, что со мной не получается, – вперила Юля взгляд в ковер, – он принялся искать ту, с которой бы у него получилось. Он не хотел верить, что все дело в нем, а не во мне. Он упрекал меня в том, что я не могу как следует разогреть его, возбудить, говорил обидные вещи, что, мол, я остаюсь холодной, что я его не люблю, что у него полно баб, а он со мной время теряет. Я, конечно, понимала, что это следствие его болезни и его упрямства. Ну, разумеется, крутой бизнесмен, он уже тогда имел огромный вес, с ним считались люди старше его, а тут вот заклинило. Он злился и на себя, и на меня. Ссоры следовали одна за другой. Потом он просил прощения, и все начиналось заново. К врачу идти отказывался. В конце концов мне осточертели все эти выяснения отношений, бессонные ночи, и я стала требовать развода. С разводом вначале дела обстояли не лучшим образом, он умолял меня остаться, вставал даже на колени, но потом вдруг неожиданно легко согласился.
– И в чем была причина такого внезапного согласия?
– Он познакомился со Светланой. Наверное, она оказалась той, с которой у него получилось, по крайней мере, один раз, – язвительно усмехнулась Юля. – Ну тебе-то лучше знать… – скосила она на Китайца свои безжалостно-насмешливые глаза.
– Это удар ниже пояса, – сухо сказал он.
– Ладно, извини, – отвернулась Юля. – Так вот, – вздохнула она, – мы разошлись.
– Значит, то обстоятельство, что, согласно завещанию, в случае смерти супругов Бондаренко ты получаешь половину состояния – это проявление чувства вины? – Китаец дымил, как паровоз.
– Думаю, да. Но и здесь, обрати внимание, «спасительнице» достается все, а той, которая целых три года терпела и верила, – половина, и то лишь в случае, если «спасительница» отдаст богу душу раньше непутевой бывшей жены, – Юля саркастически усмехнулась.
– А как ты думаешь, мог ли Роман Сергеевич убить из ревности? Ну, может, не сам, а нанять киллера, например? – решил Китаец до конца исчерпать сюжет с ревностью.
– Думаю, навряд ли, хотя кто знает, на что он отважился бы из-за «спасительницы». Ты полагаешь, что это он стрелял в тебя и Светлану? – захваченная картиной возможной драмы, встревоженно спросила она.
– Пока рано делать какие-либо предположения, но человек устроен так, что ему трудно от этого удержаться, – философски заметил Китаец, – я рассматриваю и эту версию.
– А есть еще какая-то?
Китаец пожал плечами:
– Роман Сергеевич возглавлял такое предприятие! Ты же сама сказала, что могло найтись полно охотников до солидных дивидендов.
– Да, – кивнула Юля, – но ведь милиция должна расследовать это дело… – озадаченно посмотрела она на Китайца. – И потом, я тебя почти не знаю…
– Ты хочешь сказать, что я свободен?
– Думаю, что мне ни к чему так торопиться… – с полувиноватой улыбкой проговорила Юля.
«Вот и договорились, – горько подумал Китаец, – наверное, друг, ты своими вопросами разбудил дремавшее до поры чувство обиды».
Юля пристально смотрела на Китайца. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он уже поставил крест на заказе.
– Хорошо, – выдохнул он, стараясь не показать своего разочарования, – вот моя визитка, – он достал из портмоне синий прямоугольничек из тонкого картона и положил его на журнальный столик, – если передумаешь, звони. Моя цена – пять тысяч, это я тебе на всякий случай говорю. Ввиду того, что клиентка очень уж привлекательная, я бы взял три, но, так как мне позарез нужны деньги, пришлось бы остановиться на четырех. Это в том случае, если бы соглашение было заключено сейчас… – Он с тонкой улыбкой посмотрел на Юлю. -…но, принимая в расчет, что я напрасно потерял столько времени, а как всякий ленивый человек я высоко ценю свой труд и свой досуг, в случае, если ты надумаешь нанять меня, я возьму с тебя ровно пять. Да, ты говорила, что у Романа был друг…
– Снежин Константин Семенович, – подтвердила смущенная Юля.
– И кто он? Что-то фамилия знакомая…
– Гендиректор предприятия «Тарасовазот», – Юля не сводила с Танина растерянных глаз.
– Спасибо за информацию.
– Если ты подождешь минут двадцать, я могла бы подвезти тебя, – нерешительно сказала Юля.
– Спасибо, я хочу прогуляться.
Юля пожала плечами:
– Ты намерен обратиться к Константину Семеновичу?
– Это тебя беспокоит? – бросил Танин на Юлю ироничный взгляд.
– Нет, но…
– Надеюсь, что ему недаром дали столь замечательное имя и чувства его столь же постоянны… Возможно, он захочет узнать, кто на самом деле убил его друга.
Глава 5
– А это мой хороший друг Александр Снежин.
Услышав неуклюжее в данной ситуации выражение «хороший друг», Снежин слабо поморщился. От Танина не укрылась эта непроизвольная гримаса, и он понял, что подобное выражение было подобно фиговому листку, прикрывавшему причинное место нашего прародителя.
– Где-то я слышал эту фамилию, – улыбнулся Китаец, – очень приятно.
Он, как принято, протянул руку Александру, тот вежливо, но без видимого воодушевления пожал ее.
– Кофе или виски? – стараясь выглядеть непринужденной, обратилась к парню Юля.
– Ты забыла, нас же Пашка ждет! – с недовольным выражением лица сказал Снежин.
– У нашего знакомого сегодня персональная выставка, – пояснила Китайцу Юля с горделивой улыбкой, – но… – снова посмотрела она на своего «хорошего друга».
– Что – но? – с нотой раздражения в голосе спросил Снежин.
– Я не могу, – более уверенно проговорила Юля. – Романа застрелили.
– Дядю Рому? – изломанные темные брови парня от удивления взметнулись вверх.
– Позвони отцу, скажи ему, – коротко сказала Юля. Она плеснула в свой стакан виски. – Тебе налить? – взглянула она на Танина. Снежин, услышав это нежданно-негаданно для самой хозяйки вырвавшееся «тебе», насторожился. Его гладкое лицо потемнело, взгляд стал недоверчивым, если не враждебным.
– Владимир Алексеевич – частный детектив, – поторопилась объяснить Юля, как будто ее суетливая речь могла исправить то неприятное впечатление, которое произвела на Снежина Юлина фамильярность по отношению к Танину, – он расследует обстоятельства смерти Ромы. Я – его клиентка.
Она сбивчиво рассказала своему «хорошему другу» обо всем, что недавно узнала сама. Тот слушал молча, стараясь выглядеть невозмутимым, лишь изредка посматривал то на Юлю, то на Танина.
– Ты платишь за расследование? – недоверчиво осведомился он после того, как выслушал путаный Юлин рассказ.
Она кивнула.
– На выставку я, наверное, не пойду, – печально проговорила Юля.
– Но Пашка нас будет ждать! – с досадой воскликнул Снежин. – Он ведь работал над своей коллекцией два года!
– Ты иди, иди один, – сказала Юля потухшим голосом, – расскажешь потом.
– Нет, я пойду с тобой! – взъерепенился Александр.
– Саша, – вздохнула Юля, – давай не устраивать сцен, пойдем.
Она пригласила его на кухню. «Идеальное место для разборок, – с горькой иронией заключил Китаец. – Снежин, Снежин…»
Объяснение между «хорошими друзьями» длилось по меньшей мере минут пятнадцать. После чего Шурик зашел в гостиную, чтобы попрощаться с Таниным. Китаец пожелал ему всего хорошего.
– Так я тебя жду, – сказал Шурик Юле, которая устроилась на диване.
– Скажи Пашке, я буду через час, – успокоила она его, – иди.
Видно было, что Шурику хочется шваркнуть дверью, но он сдержал себя, приложив к этому немало усилий.
– Горячий парень, – прокомментировал Китаец, когда за Шуриком захлопнулась входная дверь.
– Это сын друга Романа, – сказала Юля, скрестив руки на груди, словно защищаясь от какой-то опасности.
– Ты не обязана мне ничего докладывать, – мягко произнес Китаец и добавил: – Если я не попрошу тебя об этом. В интересах дела, естественно.
– Я сплю с ним, если хочешь знать, – с вызовом сказала Юля, – это не тайна. Он влюбился в меня, когда я была еще замужем за Романом.
– А почему бы нет? – пожал плечами Танин. – Симпатичный парень и не дурак, кажется. Но давай вернемся к нашим баранам. Ты говоришь, что Бондаренко был импотентом…
– Стал, – поправила его Юля, которой не хотелось распространяться на эту тему.
С упрямым видом она села на диван и, демонстративно отвергнув услугу Китайца, прикурила от собственной зажигалки.
– То есть? – Он сделал вид, что не заметил этого презрительно-враждебного жеста.
– Когда мы с ним поженились, он еще что-то мог, – уклончиво ответила Юля и язвительно усмехнулась.
– Значит, импотентом его сделала ты? – довольно грубо пошутил Китаец, но тут же добавил: – Прости.
– Да, вы, мужчины, не можете отказать себе в ложке дегтя, обязательно как-нибудь да обнаружите свою древнюю натуру, – насупилась Юля.
– Что ты понимаешь под «древней натурой»? – Китаец пожалел, что позволил себе выразиться с таким цинизмом.
– Ваше чувство превосходства, – холодно ответила Юля.
– Прости, – Китаец пересел на диван.
Юля отвернулась. Не желая упускать клиентку, Танин позволил себе невинное движение – он нашел Юлину руку и уже думал, что бы сказать в оправдание своего оскорбительного, с точки зрения Юли, демарша, но она вырвала руку и с подчеркнуто неприступным видом отстранилась.
– Ты уже извинился, – с горькой усмешкой сказала она и снова замкнулась.
– Недуг прогрессировал?
– Перестань строить из себя брата милосердия, – судорожно рассмеялась Юля, видя, каким участливым стало выражение танинского лица.
– Я понимаю, разговор не из легких, – прочувствованно произнес Китаец.
– Замолчи! Мне твое сочувствие не нужно. Я лучше сама все расскажу, только избавь меня от твоих насмешливых комментариев.
– Ладно.
– Видя, что со мной не получается, – вперила Юля взгляд в ковер, – он принялся искать ту, с которой бы у него получилось. Он не хотел верить, что все дело в нем, а не во мне. Он упрекал меня в том, что я не могу как следует разогреть его, возбудить, говорил обидные вещи, что, мол, я остаюсь холодной, что я его не люблю, что у него полно баб, а он со мной время теряет. Я, конечно, понимала, что это следствие его болезни и его упрямства. Ну, разумеется, крутой бизнесмен, он уже тогда имел огромный вес, с ним считались люди старше его, а тут вот заклинило. Он злился и на себя, и на меня. Ссоры следовали одна за другой. Потом он просил прощения, и все начиналось заново. К врачу идти отказывался. В конце концов мне осточертели все эти выяснения отношений, бессонные ночи, и я стала требовать развода. С разводом вначале дела обстояли не лучшим образом, он умолял меня остаться, вставал даже на колени, но потом вдруг неожиданно легко согласился.
– И в чем была причина такого внезапного согласия?
– Он познакомился со Светланой. Наверное, она оказалась той, с которой у него получилось, по крайней мере, один раз, – язвительно усмехнулась Юля. – Ну тебе-то лучше знать… – скосила она на Китайца свои безжалостно-насмешливые глаза.
– Это удар ниже пояса, – сухо сказал он.
– Ладно, извини, – отвернулась Юля. – Так вот, – вздохнула она, – мы разошлись.
– Значит, то обстоятельство, что, согласно завещанию, в случае смерти супругов Бондаренко ты получаешь половину состояния – это проявление чувства вины? – Китаец дымил, как паровоз.
– Думаю, да. Но и здесь, обрати внимание, «спасительнице» достается все, а той, которая целых три года терпела и верила, – половина, и то лишь в случае, если «спасительница» отдаст богу душу раньше непутевой бывшей жены, – Юля саркастически усмехнулась.
– А как ты думаешь, мог ли Роман Сергеевич убить из ревности? Ну, может, не сам, а нанять киллера, например? – решил Китаец до конца исчерпать сюжет с ревностью.
– Думаю, навряд ли, хотя кто знает, на что он отважился бы из-за «спасительницы». Ты полагаешь, что это он стрелял в тебя и Светлану? – захваченная картиной возможной драмы, встревоженно спросила она.
– Пока рано делать какие-либо предположения, но человек устроен так, что ему трудно от этого удержаться, – философски заметил Китаец, – я рассматриваю и эту версию.
– А есть еще какая-то?
Китаец пожал плечами:
– Роман Сергеевич возглавлял такое предприятие! Ты же сама сказала, что могло найтись полно охотников до солидных дивидендов.
– Да, – кивнула Юля, – но ведь милиция должна расследовать это дело… – озадаченно посмотрела она на Китайца. – И потом, я тебя почти не знаю…
– Ты хочешь сказать, что я свободен?
– Думаю, что мне ни к чему так торопиться… – с полувиноватой улыбкой проговорила Юля.
«Вот и договорились, – горько подумал Китаец, – наверное, друг, ты своими вопросами разбудил дремавшее до поры чувство обиды».
Юля пристально смотрела на Китайца. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он уже поставил крест на заказе.
– Хорошо, – выдохнул он, стараясь не показать своего разочарования, – вот моя визитка, – он достал из портмоне синий прямоугольничек из тонкого картона и положил его на журнальный столик, – если передумаешь, звони. Моя цена – пять тысяч, это я тебе на всякий случай говорю. Ввиду того, что клиентка очень уж привлекательная, я бы взял три, но, так как мне позарез нужны деньги, пришлось бы остановиться на четырех. Это в том случае, если бы соглашение было заключено сейчас… – Он с тонкой улыбкой посмотрел на Юлю. -…но, принимая в расчет, что я напрасно потерял столько времени, а как всякий ленивый человек я высоко ценю свой труд и свой досуг, в случае, если ты надумаешь нанять меня, я возьму с тебя ровно пять. Да, ты говорила, что у Романа был друг…
– Снежин Константин Семенович, – подтвердила смущенная Юля.
– И кто он? Что-то фамилия знакомая…
– Гендиректор предприятия «Тарасовазот», – Юля не сводила с Танина растерянных глаз.
– Спасибо за информацию.
– Если ты подождешь минут двадцать, я могла бы подвезти тебя, – нерешительно сказала Юля.
– Спасибо, я хочу прогуляться.
Юля пожала плечами:
– Ты намерен обратиться к Константину Семеновичу?
– Это тебя беспокоит? – бросил Танин на Юлю ироничный взгляд.
– Нет, но…
– Надеюсь, что ему недаром дали столь замечательное имя и чувства его столь же постоянны… Возможно, он захочет узнать, кто на самом деле убил его друга.
Глава 5
Найдя телефон-автомат, Китаец позвонил в редакцию газеты «Тарасовский листок». Когда-то он сам трудился на ниве журналистики, пока не понял, что журналисты, за редким исключением, продались властям. Он поступил как великодушный человек, ушел, не сказав ни слова, и встал на путь личной авантюры. С тех пор он ни разу не пожалел о своем выборе. Сражаться с ветряными мельницами он не желал, убеждать, доказывать, проводить агитационную работу считал пустой суетой. Свято веря в то, что, прежде чем проповедовать и призывать к чему-то, нужно измениться, стать лучше самому, вакханалии журналистики он предпочел более независимое существование, где был свободен от зрелища продажных коллег и бестолковых редакторов.
В «Тарасовском листке» работал его давний знакомый Леонид Угодин. Угодин был на редкость угодлив, когда речь заходила об услуге властям, и на редкость чопорен и холоден, когда ему доводилось общаться с менее удачливыми, чем он сам, журналистами. Но Китайца он уважал, если допустить, что этот мелкий трус и пройдоха был способен испытывать такое благородное чувство. Скорее всего, думал Китаец, он просто боялся, ведь подобным низким людишкам, как правило, чувство страха заменяет чувство уважения или рядится в одежды последнего.
Танин поддерживал с ним отношения, конечно, не из чувства любви, просто иногда в силу своей алчной пронырливости Угодин знал такие факты, о которых в городе не имел понятия ни один журналист и о которых еще только предстояло узнать корреспондентам и главным редакторам.
Когда в трубке раздался задорный баритон Угодина, Китаец напрямик спросил его о Снежине и о «Тарасовазоте». Но Леониду было явно не до того. Он был полон какого-то злорадного ликования и ехидства.
– Знаем, знаем, – рассмеялся он в трубку, – как детективы время проводят!
– Ты о чем? – нетерпеливо спросил Китаец, которому было не до веселья.
– Кончай прикидываться, Танин, – не унимался Леня, – спишь с чужими женами, мужей до самоубийства доводишь. Нехорошо.
Леня снова заржал. Если бы Китаец не был таким невозмутимым и флегматичным, можно было бы сказать, что он обомлел.
– Откуда ты пронюхал? – прямо спросил он, содрогаясь от чисто физиологического отвращения, вызванного в нем догадкой, почти уверенностью, тем плотоядно-бесстыдным интересом, с которым Леня смаковал эту новость.
– Есть свои прихваты. Мне тут даже статью заказали про тебя, – хихикнул Леня.
– Что-о?
– Что-что, – игриво передразнил Китайца Леня, – статью заказали, вот что!
– Быстро вы работаете, – с презрением проговорил Танин.
– Хочешь жить – умей вертеться, – процитировал Леня банальное утверждение беспринципных людей. – Подробностями не снабдишь? – с циничной жестокостью сказал он.
– Я тебя кое-чем другим снабжу, – прошипел Китаец.
– Угрозы? – язвительно усмехнулся Леня.
– Кто тебе заказал статью? – резко спросил Китаец.
– Производственная тайна, – отбоярился Леня.
– Ладно, черт с тобой. Меня интересует Снежин. А с твоим заказчиком я еще расквитаюсь.
– Мне некогда, Володя, – с наигранной тяжестью вздохнул Угодин. – Снежин, как ты сам знаешь, – руководитель «Тарасовазота», на работе у него – полный порядок, продукция идет на экспорт за доллары, ежемесячно увеличивается зарплата рабочих, по-моему, на пять процентов. Снежин – меценат, помогает детским садам, школам и так далее. В общем, прибыльный бизнес, платежи налоговые – вовремя. Я статью готовил о ярмарке.
– Какой ярмарке?
– Ах, ну конечно, откуда тебе, крутому детективу, знать об этом, – поддел Китайца Леня, – ты же у нас городской жизнью не интересуешься, – с оттенком превосходства произнес он, – а все больше трупами да клиентами, готовыми отвалить немалые бабки, только бы их снабдили информацией, кто их любимых и близких на тот свет отправил…
– Покороче можешь? – стискивая зубы, чтобы не наговорить Угодину гадостей, сказал Китаец.
– Ну так вот, – продолжал витийствовать Леня, и Китаец представил, как тот облизывает свои вечно слюнявые, сочные губы и плутовато улыбается, томно прикрывая маслянисто поблескивающие глазки. – Ярмарка называться должна была «Самовар», такое русское слово. И продаваться там должна была разная ликеро-водочная продукция и продукция «Тарасовазота» – ну там, ширпотреб всякий – по заводским, заметь, ценам. Организаторы ярмарки – Бондаренко и Снежин. Но теперь благодаря твоим амурным приключениям Бондаренко отправился на тот свет…
– Спасибо за информацию. С меня причитается, – Китаец повесил трубку и перевел дыхание.
Танин поймал такси и назвал адрес.
Усатый чернобородый дядечка вмиг домчал его до офиса «Тарасовспирта». Расплатившись с лихим таксистом, Танин вошел в здание и поднялся на четвертый этаж. Пружинистым шагом он преодолел отрезок, отделяющий небольшой холл, где он высадился из лифта, от кабинета гендиректора. Постучал и, услышав «войдите», открыл дверь и шагнул в приемную. Посетителей не было.
Ему показалось, что Ольгу Ивановну взволновал его приход. Но, как бы то ни было, она строго соблюдала свои обязанности. Поднялась из-за стола и с несмелой улыбкой устремилась навстречу Китайцу.
– Мне нужно поговорить с Михаилом Станиславовичем, но вначале позвонить.
Ольга Ивановна немного растерялась от такого напора, хотя сегодня утром уже познакомилась с неприхотливой манерой Китайца общаться с сильными мира сего. Она неуверенно пожала плечами и кивнула на телефон. Китаец быстро связался с Лизой. Та сообщила ему реквизиты предприятия «Тарасовазот».
– Так где я могу найти?.. – Он поднял глаза на Ольгу.
В этот момент дверь кабинета генерального открылась, и на пороге возник невысокий темноволосый мужчина в деловом сером костюме. У него было холеное лицо с тонкой полоской усов и едва намеченной восточной бородкой. Серые холодные глаза смотрели спокойно и насмешливо, крупный нос был далеко не идеальной формы. Мужчина напоминал барина позапрошлого столетия, а когда его невыразительный рот тронула самодовольная улыбка, это сходство стало просто ошеломляющим.
– Вы ко мне? – спросил он звучным голосом.
– Вы – зам Романа Сергеевича? – Китаец спокойно разглядывал мужчину.
– Да. Михаил Станиславович Гортун.
– Тогда к вам.
– Оля, – обратился Михаил Станиславович к секретарше, – сделай нам кофе.
На его лице цвела и таяла расплывчатая улыбка. Потом он, очевидно, вспомнил о чем-то малоприятном, улыбка слетела с тонких губ. Гортун принял печально-сосредоточенный вид.
– Прошу, – пригласил он Китайца в кабинет, – только я не располагаю большим количеством времени. Так что прошу излагать коротко и ясно.
Он осклабился и вслед за Таниным вошел в кабинет.
Китайцу открылась просторная, правда, немного темноватая, по вине опущенных штор и темной кожаной мебели, комната. Огромный письменный стол овальной формы нельзя было назвать сугубо офисным, скорее он казался перенесенным сюда из богатой гостиной. Справа стоял другой, более отвечающий интерьеру современного кабинета. Возле него сидел плотный молодой человек с коротко стриженными волосами и пронзительным взглядом. Войдя, Танин поздоровался с парнем, тот ответил ему снисходительным кивком. Одет парень был в тонкую спортивную куртку из ткани, напоминавшей брезент, и черные джинсы. На ногах – темные туфли. На его руке Китаец заметил золотую печатку. Глаза у парня были колючие, лицо не отличалось ни благородством, ни каким-то особенно запоминающимся выражением.
– Знакомьтесь, – благодушно посмотрел на Китайца Михаил Станиславович. – Олег Петрович Коршунов, глава службы безопасности фирмы.
– Очень приятно, – процедил Китаец. Олег Петрович отделался новым кивком.
– Суров, но справедлив и бдителен, – пошутил насчет высокомерно-лаконичной манеры общения Олега Петровича Гортун.
– Садитесь, – Михаил Станиславович указал на кожаное кресло возле овального стола.
Сам обогнул стол и привычным движением опустился в кресло руководителя.
– Я вас слушаю, – с томным вздохом сказал он, когда Китаец сел в предложенное кресло. – Курите.
Гортун пододвинул Китайцу пепельницу – вылитого в бронзе оленя, везущего полные окурков сани, – и закурил сам. Китаец тоже достал сигареты.
– Я – частный детектив, – нарушил Танин молчание.
Гортун курил, глядя куда-то в сторону, и, казалось, не слышал, что сказал Китаец.
– Танин Владимир Алексеевич, – добавил Китаец. – Вот мои документы. – Он протянул лицензию.
– Первый раз вижу настоящего сыщика не в кино, а в натуре, так сказать, – добродушно усмехнулся Гортун, возвращая документ Китайцу. – Погодите-ка, – встрепенулся он, словно большая хищная птица, – уж не вы ли крутили шашни с женой Романа Сергеевича?
От его блаженно-слащавой улыбки не осталось и следа.
– Вам об этом известно? Откуда?
– Я должен вам отвечать? – насмешливо посмотрел на Китайца Гортун.
– Как хотите, – пожал плечами Китаец, – только я сделаю для себя соответствующие выводы.
– Вы, кажется, угрожаете мне? – верхняя губа Михаила Станиславовича дрогнула, а нижняя растянулась в зловещую усмешку.
Олег Петрович насторожился, его правая рука стала медленно подниматься вверх. От Китайца не укрылось движение начальника службы безопасности, но он не стал обострять отношения, которые только завязывались.
– Разве выводы похожи на угрозу? – он миролюбиво улыбнулся и закурил.
В кабинет вошла Ольга Ивановна с подносом, что, в свою очередь, тоже внесло разрядку во внезапно накалившуюся обстановку.
– Итак, – нетерпеливо произнес Гортун, когда дверь за ней закрылась, – зачем вы пришли?
– По двум причинам, – Китаец проигнорировал кофе. – Я, раз уж вы все равно это знаете, был с женой вашего шефа, когда ее убили. Чудом не пристрелили и меня. Я собираюсь найти убийцу Светланы – для меня это дело чести.
– Смелое заявление, – со снисходительной небрежностью улыбнулся Гортун, – но, на мой взгляд, немного запоздалое. Вы ведь знаете, что Романа Сергеевича нет в живых.
Гортун вперил в Танина пристальный взгляд, следя за реакцией последнего. Но Китаец даже глазом не моргнул.
– Знаю, – кивнул он, выдержав взгляд Михаила Станиславовича.
– Откуда, если не секрет?
– Я бы не хотел об этом говорить.
– Вы сегодня взяли адрес Романа Сергеевича и, кажется, собирались его навестить? – прищурил серые, казавшиеся в эту минуту бесцветными, глаза Гортун. – Вы ведь были у него?
– Мне никто не открыл, – невозмутимо ответил Китаец, – но я знаю, что Роман Сергеевич якобы застрелился.
– Якобы? – удивился Михаил Станиславович. – Но милиция считает, что дело было именно так.
– Я считаю по-другому, – спокойно возразил Китаец, – и это вторая причина, по которой я здесь. Вы хотите найти убийцу вашего бывшего шефа?
– Если вы правы и Роман Сергеевич не застрелился, то, конечно, хочу. Но этим делом уже занимается милиция, – снисходительно кивнул Михаил Станиславович. – Так что не вижу смысла продолжать нашу беседу. В ваших услугах я не нуждаюсь.
– Я так и думал, – Танин поднялся и оперся руками о стол. – Судя по тому, как быстро вы переселились в кабинет генерального директора, вам была на руку его смерть.
– Завод должен работать, – развалившись в кресле, с надменным выражением лица процедил Гортун. – До свидания.
Китаец убрал руки со стола Михаила Станиславовича, но остался стоять рядом.
– Олег, – Гортун слегка повернул голову в сторону начальника службы безопасности, – проводи господина детектива.
Его прислужник, казалось, только этого и ждал. Он вскочил на ноги, выхватил из-под куртки пистолет и думал уже направить его на Китайца, но замер, испуганно моргая глазами и держа оружие у груди. Прямо в лоб ему смотрело дуло «пээма» Китайца.
– Спрячь пушку и сядь, – с небольшой дрожью в голосе сказал Китаец и щелкнул флажком предохранителя, – тогда, может, проживешь еще немного.
Он подождал, пока Олег Павлович выполнит его команду, и повернул голову к Гортуну, продолжая держать на мушке его приспешника.
– Я ухожу, – внятно произнес Китаец, – можете меня не провожать – я найду дорогу.
Он опустил пистолет в кобуру и, не оглядываясь, вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.
Ольга разговаривала с кем-то по телефону.
– Нет, Романа Сергеевича нет, – убеждала она своего собеседника. – Сегодня не будет, позвоните, пожалуйста, в понедельник.
Она хотела положить трубку, но Китаец перехватил ее:
– Можно позвонить?
Ольга растерянно пожала плечами. Танин набрал номер телефона ОАО «Тарасовазот».
– Добрый день, барышня, – сказал он, когда трубку на том конце сняли, – моя фамилия Танин. Мне нужно срочно поговорить с Константином Семеновичем.
– К сожалению, его нет, – ответила секретарша, у которой было глубокое контральто.
– Это очень важно, – настаивал Китаец, – где я могу его найти?
– Константин Семенович занимается организацией конкурса красоты, спонсором которого мы являемся, – хорошо поставленным голосом произнесла секретарша. – Я не представляю, где он может быть.
– Тогда дайте мне его адрес или домашний телефон, – попросил Китаец, не слишком надеясь на успех.
– Господин Танин, – дала волю холодной официальности секретарша, – я могу выполнить вашу просьбу, если у меня будет соответствующее распоряжение Константина Семеновича, вы сами должны это понимать.
– Хорошо, – согласился Китаец, – тогда скажите, завтра Снежин будет на работе?
– Завтра суббота, молодой человек, – его словно одергивали.
– Поэтому я вас и спрашиваю.
– Вы очень настойчивы, – вздохнула она и добавила: – Скорее всего, завтра Константин Семенович будет на конкурсе, так что приходите в понедельник, тогда вы его наверняка застанете. Десять пятнадцать вас устроит?
– Устроит.
– Имя-отчество, пожалуйста.
Танин представился.
– Еще один вопрос, – сказал он. – Где будет проходить конкурс?
– В нашем Дворце культуры.
– Спасибо. – Танин положил трубку и задумался.
– Владимир Алексеевич… – услышал он Ольгин голос и рассеянно посмотрел на нее, – у меня случайно есть пригласительный билет на конкурс… Если вы хотите, мы могли бы пойти вместе.
– Это было бы замечательно, – улыбнулся он.
– Тогда встретимся завтра? – потупилась она.
– У меня есть другое предложение, – Китаец посмотрел на растерявшуюся Ольгу. – Мы встретимся сегодня в восемь часов в кафе «Светлячок». Идет?
– Идет, – быстро согласилась она.
– Тогда до вечера.
Он развернулся и вышел из приемной. Спустившись вниз, закурил и неторопливо пошел вдоль улицы по направлению к центру города. На время отбросил мысли о Гортуне, которые толклись в мозгу, и решил начать с самого начала, то есть с супругов Бондаренко. Если то, что сказала о Романе Юля, было правдой – а у него не было оснований не доверять ей, – то Светлана явно вышла замуж «за деньги». Ее сумасшедшие ласки, о которых с горечью вспоминал Китаец, говорили о том, что фригидностью она не страдала. Она любила заниматься сексом и делала это самозабвенно. Такое нельзя сыграть. Китаец прекрасно чувствовал это.
Тогда возникал вопрос: зачем это супружество было нужно Роману? Может быть, затем, чтобы убедить окружающих, что он состоятелен как мужчина? Но на фотографиях, которые Китаец видел в квартире супругов Бондаренко, они выглядели вполне счастливо. Роман не мог не предполагать, что в жизни жены секс играет немаловажную роль. Мог он также догадываться, что жена время от времени ему изменяет. Значит, должен был ревновать. Только вот интересный вопрос: способен ли импотент на ревность? Причем на такую, которая доведет его до убийства жены с последующим суицидом?
В «Тарасовском листке» работал его давний знакомый Леонид Угодин. Угодин был на редкость угодлив, когда речь заходила об услуге властям, и на редкость чопорен и холоден, когда ему доводилось общаться с менее удачливыми, чем он сам, журналистами. Но Китайца он уважал, если допустить, что этот мелкий трус и пройдоха был способен испытывать такое благородное чувство. Скорее всего, думал Китаец, он просто боялся, ведь подобным низким людишкам, как правило, чувство страха заменяет чувство уважения или рядится в одежды последнего.
Танин поддерживал с ним отношения, конечно, не из чувства любви, просто иногда в силу своей алчной пронырливости Угодин знал такие факты, о которых в городе не имел понятия ни один журналист и о которых еще только предстояло узнать корреспондентам и главным редакторам.
Когда в трубке раздался задорный баритон Угодина, Китаец напрямик спросил его о Снежине и о «Тарасовазоте». Но Леониду было явно не до того. Он был полон какого-то злорадного ликования и ехидства.
– Знаем, знаем, – рассмеялся он в трубку, – как детективы время проводят!
– Ты о чем? – нетерпеливо спросил Китаец, которому было не до веселья.
– Кончай прикидываться, Танин, – не унимался Леня, – спишь с чужими женами, мужей до самоубийства доводишь. Нехорошо.
Леня снова заржал. Если бы Китаец не был таким невозмутимым и флегматичным, можно было бы сказать, что он обомлел.
– Откуда ты пронюхал? – прямо спросил он, содрогаясь от чисто физиологического отвращения, вызванного в нем догадкой, почти уверенностью, тем плотоядно-бесстыдным интересом, с которым Леня смаковал эту новость.
– Есть свои прихваты. Мне тут даже статью заказали про тебя, – хихикнул Леня.
– Что-о?
– Что-что, – игриво передразнил Китайца Леня, – статью заказали, вот что!
– Быстро вы работаете, – с презрением проговорил Танин.
– Хочешь жить – умей вертеться, – процитировал Леня банальное утверждение беспринципных людей. – Подробностями не снабдишь? – с циничной жестокостью сказал он.
– Я тебя кое-чем другим снабжу, – прошипел Китаец.
– Угрозы? – язвительно усмехнулся Леня.
– Кто тебе заказал статью? – резко спросил Китаец.
– Производственная тайна, – отбоярился Леня.
– Ладно, черт с тобой. Меня интересует Снежин. А с твоим заказчиком я еще расквитаюсь.
– Мне некогда, Володя, – с наигранной тяжестью вздохнул Угодин. – Снежин, как ты сам знаешь, – руководитель «Тарасовазота», на работе у него – полный порядок, продукция идет на экспорт за доллары, ежемесячно увеличивается зарплата рабочих, по-моему, на пять процентов. Снежин – меценат, помогает детским садам, школам и так далее. В общем, прибыльный бизнес, платежи налоговые – вовремя. Я статью готовил о ярмарке.
– Какой ярмарке?
– Ах, ну конечно, откуда тебе, крутому детективу, знать об этом, – поддел Китайца Леня, – ты же у нас городской жизнью не интересуешься, – с оттенком превосходства произнес он, – а все больше трупами да клиентами, готовыми отвалить немалые бабки, только бы их снабдили информацией, кто их любимых и близких на тот свет отправил…
– Покороче можешь? – стискивая зубы, чтобы не наговорить Угодину гадостей, сказал Китаец.
– Ну так вот, – продолжал витийствовать Леня, и Китаец представил, как тот облизывает свои вечно слюнявые, сочные губы и плутовато улыбается, томно прикрывая маслянисто поблескивающие глазки. – Ярмарка называться должна была «Самовар», такое русское слово. И продаваться там должна была разная ликеро-водочная продукция и продукция «Тарасовазота» – ну там, ширпотреб всякий – по заводским, заметь, ценам. Организаторы ярмарки – Бондаренко и Снежин. Но теперь благодаря твоим амурным приключениям Бондаренко отправился на тот свет…
– Спасибо за информацию. С меня причитается, – Китаец повесил трубку и перевел дыхание.
Танин поймал такси и назвал адрес.
Усатый чернобородый дядечка вмиг домчал его до офиса «Тарасовспирта». Расплатившись с лихим таксистом, Танин вошел в здание и поднялся на четвертый этаж. Пружинистым шагом он преодолел отрезок, отделяющий небольшой холл, где он высадился из лифта, от кабинета гендиректора. Постучал и, услышав «войдите», открыл дверь и шагнул в приемную. Посетителей не было.
Ему показалось, что Ольгу Ивановну взволновал его приход. Но, как бы то ни было, она строго соблюдала свои обязанности. Поднялась из-за стола и с несмелой улыбкой устремилась навстречу Китайцу.
– Мне нужно поговорить с Михаилом Станиславовичем, но вначале позвонить.
Ольга Ивановна немного растерялась от такого напора, хотя сегодня утром уже познакомилась с неприхотливой манерой Китайца общаться с сильными мира сего. Она неуверенно пожала плечами и кивнула на телефон. Китаец быстро связался с Лизой. Та сообщила ему реквизиты предприятия «Тарасовазот».
– Так где я могу найти?.. – Он поднял глаза на Ольгу.
В этот момент дверь кабинета генерального открылась, и на пороге возник невысокий темноволосый мужчина в деловом сером костюме. У него было холеное лицо с тонкой полоской усов и едва намеченной восточной бородкой. Серые холодные глаза смотрели спокойно и насмешливо, крупный нос был далеко не идеальной формы. Мужчина напоминал барина позапрошлого столетия, а когда его невыразительный рот тронула самодовольная улыбка, это сходство стало просто ошеломляющим.
– Вы ко мне? – спросил он звучным голосом.
– Вы – зам Романа Сергеевича? – Китаец спокойно разглядывал мужчину.
– Да. Михаил Станиславович Гортун.
– Тогда к вам.
– Оля, – обратился Михаил Станиславович к секретарше, – сделай нам кофе.
На его лице цвела и таяла расплывчатая улыбка. Потом он, очевидно, вспомнил о чем-то малоприятном, улыбка слетела с тонких губ. Гортун принял печально-сосредоточенный вид.
– Прошу, – пригласил он Китайца в кабинет, – только я не располагаю большим количеством времени. Так что прошу излагать коротко и ясно.
Он осклабился и вслед за Таниным вошел в кабинет.
Китайцу открылась просторная, правда, немного темноватая, по вине опущенных штор и темной кожаной мебели, комната. Огромный письменный стол овальной формы нельзя было назвать сугубо офисным, скорее он казался перенесенным сюда из богатой гостиной. Справа стоял другой, более отвечающий интерьеру современного кабинета. Возле него сидел плотный молодой человек с коротко стриженными волосами и пронзительным взглядом. Войдя, Танин поздоровался с парнем, тот ответил ему снисходительным кивком. Одет парень был в тонкую спортивную куртку из ткани, напоминавшей брезент, и черные джинсы. На ногах – темные туфли. На его руке Китаец заметил золотую печатку. Глаза у парня были колючие, лицо не отличалось ни благородством, ни каким-то особенно запоминающимся выражением.
– Знакомьтесь, – благодушно посмотрел на Китайца Михаил Станиславович. – Олег Петрович Коршунов, глава службы безопасности фирмы.
– Очень приятно, – процедил Китаец. Олег Петрович отделался новым кивком.
– Суров, но справедлив и бдителен, – пошутил насчет высокомерно-лаконичной манеры общения Олега Петровича Гортун.
– Садитесь, – Михаил Станиславович указал на кожаное кресло возле овального стола.
Сам обогнул стол и привычным движением опустился в кресло руководителя.
– Я вас слушаю, – с томным вздохом сказал он, когда Китаец сел в предложенное кресло. – Курите.
Гортун пододвинул Китайцу пепельницу – вылитого в бронзе оленя, везущего полные окурков сани, – и закурил сам. Китаец тоже достал сигареты.
– Я – частный детектив, – нарушил Танин молчание.
Гортун курил, глядя куда-то в сторону, и, казалось, не слышал, что сказал Китаец.
– Танин Владимир Алексеевич, – добавил Китаец. – Вот мои документы. – Он протянул лицензию.
– Первый раз вижу настоящего сыщика не в кино, а в натуре, так сказать, – добродушно усмехнулся Гортун, возвращая документ Китайцу. – Погодите-ка, – встрепенулся он, словно большая хищная птица, – уж не вы ли крутили шашни с женой Романа Сергеевича?
От его блаженно-слащавой улыбки не осталось и следа.
– Вам об этом известно? Откуда?
– Я должен вам отвечать? – насмешливо посмотрел на Китайца Гортун.
– Как хотите, – пожал плечами Китаец, – только я сделаю для себя соответствующие выводы.
– Вы, кажется, угрожаете мне? – верхняя губа Михаила Станиславовича дрогнула, а нижняя растянулась в зловещую усмешку.
Олег Петрович насторожился, его правая рука стала медленно подниматься вверх. От Китайца не укрылось движение начальника службы безопасности, но он не стал обострять отношения, которые только завязывались.
– Разве выводы похожи на угрозу? – он миролюбиво улыбнулся и закурил.
В кабинет вошла Ольга Ивановна с подносом, что, в свою очередь, тоже внесло разрядку во внезапно накалившуюся обстановку.
– Итак, – нетерпеливо произнес Гортун, когда дверь за ней закрылась, – зачем вы пришли?
– По двум причинам, – Китаец проигнорировал кофе. – Я, раз уж вы все равно это знаете, был с женой вашего шефа, когда ее убили. Чудом не пристрелили и меня. Я собираюсь найти убийцу Светланы – для меня это дело чести.
– Смелое заявление, – со снисходительной небрежностью улыбнулся Гортун, – но, на мой взгляд, немного запоздалое. Вы ведь знаете, что Романа Сергеевича нет в живых.
Гортун вперил в Танина пристальный взгляд, следя за реакцией последнего. Но Китаец даже глазом не моргнул.
– Знаю, – кивнул он, выдержав взгляд Михаила Станиславовича.
– Откуда, если не секрет?
– Я бы не хотел об этом говорить.
– Вы сегодня взяли адрес Романа Сергеевича и, кажется, собирались его навестить? – прищурил серые, казавшиеся в эту минуту бесцветными, глаза Гортун. – Вы ведь были у него?
– Мне никто не открыл, – невозмутимо ответил Китаец, – но я знаю, что Роман Сергеевич якобы застрелился.
– Якобы? – удивился Михаил Станиславович. – Но милиция считает, что дело было именно так.
– Я считаю по-другому, – спокойно возразил Китаец, – и это вторая причина, по которой я здесь. Вы хотите найти убийцу вашего бывшего шефа?
– Если вы правы и Роман Сергеевич не застрелился, то, конечно, хочу. Но этим делом уже занимается милиция, – снисходительно кивнул Михаил Станиславович. – Так что не вижу смысла продолжать нашу беседу. В ваших услугах я не нуждаюсь.
– Я так и думал, – Танин поднялся и оперся руками о стол. – Судя по тому, как быстро вы переселились в кабинет генерального директора, вам была на руку его смерть.
– Завод должен работать, – развалившись в кресле, с надменным выражением лица процедил Гортун. – До свидания.
Китаец убрал руки со стола Михаила Станиславовича, но остался стоять рядом.
– Олег, – Гортун слегка повернул голову в сторону начальника службы безопасности, – проводи господина детектива.
Его прислужник, казалось, только этого и ждал. Он вскочил на ноги, выхватил из-под куртки пистолет и думал уже направить его на Китайца, но замер, испуганно моргая глазами и держа оружие у груди. Прямо в лоб ему смотрело дуло «пээма» Китайца.
– Спрячь пушку и сядь, – с небольшой дрожью в голосе сказал Китаец и щелкнул флажком предохранителя, – тогда, может, проживешь еще немного.
Он подождал, пока Олег Павлович выполнит его команду, и повернул голову к Гортуну, продолжая держать на мушке его приспешника.
– Я ухожу, – внятно произнес Китаец, – можете меня не провожать – я найду дорогу.
Он опустил пистолет в кобуру и, не оглядываясь, вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.
Ольга разговаривала с кем-то по телефону.
– Нет, Романа Сергеевича нет, – убеждала она своего собеседника. – Сегодня не будет, позвоните, пожалуйста, в понедельник.
Она хотела положить трубку, но Китаец перехватил ее:
– Можно позвонить?
Ольга растерянно пожала плечами. Танин набрал номер телефона ОАО «Тарасовазот».
– Добрый день, барышня, – сказал он, когда трубку на том конце сняли, – моя фамилия Танин. Мне нужно срочно поговорить с Константином Семеновичем.
– К сожалению, его нет, – ответила секретарша, у которой было глубокое контральто.
– Это очень важно, – настаивал Китаец, – где я могу его найти?
– Константин Семенович занимается организацией конкурса красоты, спонсором которого мы являемся, – хорошо поставленным голосом произнесла секретарша. – Я не представляю, где он может быть.
– Тогда дайте мне его адрес или домашний телефон, – попросил Китаец, не слишком надеясь на успех.
– Господин Танин, – дала волю холодной официальности секретарша, – я могу выполнить вашу просьбу, если у меня будет соответствующее распоряжение Константина Семеновича, вы сами должны это понимать.
– Хорошо, – согласился Китаец, – тогда скажите, завтра Снежин будет на работе?
– Завтра суббота, молодой человек, – его словно одергивали.
– Поэтому я вас и спрашиваю.
– Вы очень настойчивы, – вздохнула она и добавила: – Скорее всего, завтра Константин Семенович будет на конкурсе, так что приходите в понедельник, тогда вы его наверняка застанете. Десять пятнадцать вас устроит?
– Устроит.
– Имя-отчество, пожалуйста.
Танин представился.
– Еще один вопрос, – сказал он. – Где будет проходить конкурс?
– В нашем Дворце культуры.
– Спасибо. – Танин положил трубку и задумался.
– Владимир Алексеевич… – услышал он Ольгин голос и рассеянно посмотрел на нее, – у меня случайно есть пригласительный билет на конкурс… Если вы хотите, мы могли бы пойти вместе.
– Это было бы замечательно, – улыбнулся он.
– Тогда встретимся завтра? – потупилась она.
– У меня есть другое предложение, – Китаец посмотрел на растерявшуюся Ольгу. – Мы встретимся сегодня в восемь часов в кафе «Светлячок». Идет?
– Идет, – быстро согласилась она.
– Тогда до вечера.
Он развернулся и вышел из приемной. Спустившись вниз, закурил и неторопливо пошел вдоль улицы по направлению к центру города. На время отбросил мысли о Гортуне, которые толклись в мозгу, и решил начать с самого начала, то есть с супругов Бондаренко. Если то, что сказала о Романе Юля, было правдой – а у него не было оснований не доверять ей, – то Светлана явно вышла замуж «за деньги». Ее сумасшедшие ласки, о которых с горечью вспоминал Китаец, говорили о том, что фригидностью она не страдала. Она любила заниматься сексом и делала это самозабвенно. Такое нельзя сыграть. Китаец прекрасно чувствовал это.
Тогда возникал вопрос: зачем это супружество было нужно Роману? Может быть, затем, чтобы убедить окружающих, что он состоятелен как мужчина? Но на фотографиях, которые Китаец видел в квартире супругов Бондаренко, они выглядели вполне счастливо. Роман не мог не предполагать, что в жизни жены секс играет немаловажную роль. Мог он также догадываться, что жена время от времени ему изменяет. Значит, должен был ревновать. Только вот интересный вопрос: способен ли импотент на ревность? Причем на такую, которая доведет его до убийства жены с последующим суицидом?