Страница:
– По профессии я – сотрудник МЧС, – сухо сказал Макс. – Спасатель, грубо говоря. Значит, не повезете?
– Исключено, – покачал головой Константин. – Послезавтра мы уезжаем отсюда. На двух машинах. Места хватит для всех. Мы отвезем вас в Желтогорск, устроим вас в лучшую больницу и мальчика не обидим. А там, глядишь, и связь наладится...
– В таком случае вот что – поблизости от вас какой населенный пункт?
– Село Диброво. Восемь километров.
– Отвезите нас туда. Надеюсь, такая поездка не нарушит вашего комфорта?
– Какой вы неугомонный! – неодобрительно сказал Константин. – Но с позиций милосердия я не должен никуда вас везти. Вам показан строгий постельный режим, если хотите.
– Черта с два! – скрипнув зубами, сказал Макс. – Я не собираюсь лежать в этом храме тишины, как мумия. Если вы не согласны меня везти, мы с Андрюшкой уйдем пешком. В конце концов, добрались же мы сюда!
– От вас можно ожидать чего угодно – это я понял, – заметил Константин. – И все же вам придется немного подождать. Вы представляете, во что превратилась ваша одежда? Она сейчас в стирке, потом ее высушат, ну, а потом, если вы не передумаете, так и быть, я отвезу вас в Диброво.
– Моя одежда? – наморщил лоб Макс. – Черт, я как-то не подумал... Что же, мне у вас тут голым ходить?
– Ходить вам вообще пока не стоило бы, – тоже поморщился Константин. – Но если вы пожелаете выйти к общему столу, то можете надеть вот эту пижаму. Она свежая. До вас ее никто не носил. Попробуйте, не буду вам мешать.
Он вышел из комнаты. Снаружи до слуха Макса донесся обрывок кем-то сказанной фразы, тихий женский смех. Он повернулся на бок и увидел зеленоватую пижаму, аккуратно развешанную на спинке стула.
«Черт знает что! Прямо как у Вертинского – „на солнечном пляже в июне, в своих голубых пижама?х...“. Пижама, правда, в данном случае зеленая, но обстановка почти пляжная. Культурные мужчины с несложившейся личной жизнью, романтические дамы – просто театр какой-то... Хотя дело свое они знают – этого у них не отнимешь. Искромсали меня будь здоров. Я даже пикнуть не успел. Интересно, с какой целью у него тут операционная, если это место предназначено для отдыха. Надо же, даже телевизора нет! Ну и влипли мы с Андрюхой, пока наши там в городе в грязи роются! Он-то хоть приличной жрачки попробует, а мне-то что здесь делать?»
Он с опаской попробовал встать с кровати, и это ему удалось. Нога болела и двигалась с трудом, но это было уже не так мучительно, как там, на залитых водой улицах. Если можно так выразиться, это уже была здоровая боль. Макс от души порадовался за себя, но одевание отняло у него столько времени и сил, что радость улетучилась совершенно и ему опять пришлось прилечь. Слабость одолевала ужасная – словно накануне было принято не меньше литра. Да, состояние здорово было похоже на похмелье, хотя оперировали Макса под местным наркозом – это он знал точно.
Отлежавшись, он все же встал и, хромая, как одноногий пират, выбрался из комнаты на веранду. Там уже собрались все, и Макс испытал сильную неловкость, когда семь пар глаз разом уставились на него. Впрочем, никто здесь, кажется, не хотел поставить его в неловкое положение. Милая девушка с короткой стрижкой захлопала в ладоши, а бритый мужик с несложившейся жизнью поднял вверх большой палец.
– Ага, все-таки решили доказать, что дух мачо сильнее законов медицины! – засмеялся Константин, тут же направляясь навстречу Максу, чтобы помочь ему усесться за стол. – Одобрить не могу, но шляпу снимаю! Обрати внимание, Мариночка, вот это настоящий мужчина, первооткрыватель, солдат, не чета нам, беззубым интеллигентам. Думаешь, он без нас не встал бы? Черта с два – присыпал бы рану порохом и пошел бы дальше. Он и сейчас рвется в бой...
Макс видел испытующий взгляд, который при этих словах бросила жена хозяина дома на бритого, и понял, что вся эта тирада предназначалась больше для гостя, которому, видимо, предлагалось оспорить свою принадлежность к беззубой породе. Но бритый только посмеивался, намазывая кусок хлеба маслом.
На столе уже стоял завтрак – омлет, ветчина, кофе, фрукты. Возле хозяйки сидел осоловевший Андрюшка. В руке он сжимал надкусанный банан. Макс подмигнул ему и через силу улыбнулся. От вида еды у него закружилась голова.
– Василий Сергеевич, прибор для гостя! – распорядился Константин.
Макс опустился на стул рядом с доктором, который совсем недавно кромсал его ногу. Сергей сочувственно покосился на его бледное, в капельках пота лицо и тихо заметил:
– Я бы на вашем месте все-таки пока не особенно усердствовал. Ранение у вас не самое простое.
Макс машинально взял со стола салфетку и промокнул ею лицо. Неожиданно для себя спросил:
– Зачем в такой глуши операционная?
Сергей ответил серьезно:
– Константин – хирург по специальности. Сейчас он занят несколько иным делом, но мечтает, что когда-то все бросит, поселится здесь, откроет частный кабинет и станет делать операции для души. Это будет не столько бизнес, сколько некая миссия, понимаете? В общем, химера, конечно, но вам она сослужила неплохую службу, верно?
– Но операцию-то делали вы!
– Ну, я практикующий хирург, – пожал плечами Сергей. – Есть опыт работы в полевых условиях. Экспериментировать на вас мы бы не стали. Тем более Константин вообще сегодня не в настроении. У нас здесь довольно сложная обстановка. Но, собственно, к вам это не имеет никакого отношения. Пожалуй, вы даже разрядили ее. Особенно этот ваш брат... Дамы им очарованы.
– Он мне не брат, – с досадой сказал Макс. – Не знаю, что он себе вообразил. Я его всего второй день знаю. Хотя надо отдать должное, парнишка с характером. К сожалению, не уверен, что его ждет светлое будущее. Он из детского дома.
– Вот как! – озадаченно хмыкнул Сергей. – Да, это проблема. Что ж, не странно, что он увидел в вас брата. Это просто мечта – иметь брата, сильного, самостоятельного, авторитетного...
– Крутого, одним словом, – перебил его Макс. – Вся штука в том, что крутым он меня как раз и не считает. Крутым он считает себя, и, пожалуй, не без оснований. В эту ночь он во многих случаях держался лучше меня.
Сергей внимательно посмотрел в глаза Максу и, еще больше понизив голос, спросил:
– Надо понимать, не только в вас стреляли этой ночью? Вам ведь тоже пришлось?
– Пришлось, – хмуро сказал Макс, отводя взгляд. – Хуже ночи, чем эта, в моей жизни еще не было. Про стрельбу вам Андрюшка сказал?
– Просто у вас в кармане лежал пистолет, от которого пахло порохом, – пояснил Сергей. – Он сейчас лежит в моей комнате. В принципе вы можете забрать его в любую минуту.
– Ах да, пистолет! – без особого интереса сказал Макс. – Я про него совсем забыл. В принципе этот ствол теперь нужен прокуратуре, а не мне и уж тем более не вам.
– Упаси бог, я не претендую, – усмехнулся Сергей. – Вы можете забрать его в любую минуту. Только дайте слово, что не будете больше пускать его в ход.
– Кажется, меня все-таки принимают здесь за бандита, – недовольно сказал Макс. – Уверяю вас, я боюсь их не меньше, чем вы.
– Ну что вы! Никто не считает вас преступником, – дипломатично сказал Сергей. – Вы – наш гость. Кстати, советую вам основательно подкрепиться. Совсем заморочил вам голову своими разговорами, а кофе стынет.
У Макса не было аппетита, но он решил, что поесть, хотя бы через силу, необходимо, и придвинул к себе тарелку. Все прочие уже позавтракали, хотя, судя по тому, что на столе все осталось практически нетронутым, с аппетитом у хозяев тоже были проблемы. Может быть, потому Виктория с таким умилением смотрела на объевшегося Андрюшку. Почему-то с первого взгляда на нее становилось ясно, что своих детей у нее никогда не было и она уже смирилась с этим, но глубоко спрятанная боль прорвалась наружу, когда рядом оказался ребенок.
Константин, откинувшись на спинку стула, раскуривал трубку и снисходительно посматривал на супругу. Похоже, эта возня с чумазым посторонним мальчишкой его просто забавляла.
И еще Макс заметил, что потенциальный кандидат в женихи, состоятельный риелтор, держится как-то отстраненно, скованно, словно чувствует себя здесь чужим. Макс подумал, что причина может быть в том, что девушка, которая по замыслу хозяев должна была в перспективе устроить судьбу этого человека, чересчур уж часто бросает заинтересованные взгляды на загадочного симпатичного гостя, каким в ее глазах являлся Макс. Эти взгляды не были ему неприятны, но Макс совершенно искренне предпочел бы, чтобы эта красотка смотрела на того, на кого нужно. Сам он, как ни странно, почти не обращал на девушку внимания, хотя это было совершенно не в его правилах. И дело было вовсе не в том, что его волновали проблемы бритого. У него самого сейчас оказалось слишком много проблем. Сидение на уютной веранде в тихой воспитанной компании раздражало Макса все больше. Он вновь и вновь прокручивал в памяти события минувшей ночи, чувствуя, что не имеет права задерживаться здесь более ни минуты. К сожалению, не все сейчас зависело от него. Макс грозился, что отправится в ближайшую деревушку пешком, но он понимал, что реально вряд ли сумеет доковылять даже до ворот. Поэтому, механически жуя свой завтрак, Макс настраивался на очередной разговор с хозяином дома. Попасть туда, где существовала хотя бы гипотетическая возможность связаться со своими, было для него сейчас важнее всего.
Немногословный сдержанный крепыш Василий Сергеевич прервал размышления Макса, деликатно наклонившись к нему и поинтересовавшись, не желает ли гость чего-нибудь еще и не подогреть ли ему кофе. Макс поблагодарил, но от всего отказался. Уже когда Василий Сергеевич отошел, Макс пожалел, что не догадался поблагодарить его за более важную услугу. Правда, по бодрому виду домоправителя ни за что нельзя было догадаться, что этот человек совсем недавно потерял изрядную долю своей крови.
– Я бы поспал! – вдруг басом сказал Андрюшка, с трудом ворочая по сторонам глазами.
Это невинное заявление вызвало оживление за столом.
– Мальцу действительно нужен отдых! – провозгласил бритый риелтор. – После такого путешествия не грех вздремнуть часиков эдак четыре-пять. Я и сам бы, честно говоря, придавил бы сейчас... Что-то я не выспался сегодня.
– Пойдем, мой хороший, я отведу тебя в спальню, – ласково сказала Виктория, кладя руку на взъерошенную голову мальчишки.
Андрей не стал ломаться и руку не отвел, – наверное, устал от «крутой» жизни. Он только кивнул и немедленно вылез из-за стола. Хозяйка увела его в дом.
– Ну, нечего рассиживаться! – объявил Сергей, вставая. – Спасибо за завтрак, а я теперь, пожалуй, пойду к себе, поработаю немного.
Он тут же повернулся к Максу и добавил тоном пониже:
– Зайдете ко мне или принести ваше имущество вниз? Вам трудновато будет взбираться по лестнице – моя комната на втором этаже, в самом конце коридора.
– Поднимусь, – сказал Макс. – Не волнуйтесь. Раз уж вы меня заштопали, инвалида я изображать из себя не буду. У меня свои методы реабилитации.
– Ну, смотрите, – улыбнулся Сергей.
Он ушел. Вслед за ним поднялся Константин. Попыхивая трубкой, он подошел к Максу и добродушно спросил:
– Не передумали еще насчет поездки?
– С какой стати? Просто подожду, пока мальчишка выспится. Я как-то не подумал, что он тоже сутки не спал.
– Долго придется ждать. Мы можем съездить в село вдвоем. Мне самому стало интересно, что такое творится у вас в Бельске. Возможно, в Диброво что-то известно.
– Согласен, – сказал Макс. – Вот только одежда...
– Ваша одежда уже просохла. Василий Сергеевич сейчас ее принесет.
– Ну и отлично. Тогда я пока поднимусь на второй этаж, – сказал Макс, решительно вставая и делая неловкий шаг в сторону лестницы.
– Ну, если вам это так необходимо, – пожал плечами Константин. – Только учтите, вы тревожите рану, а это крайне нежелательно сейчас. Но я не буду ни на чем настаивать. Вы человек упертый, поступайте, как знаете.
– Да, я человек упертый, – подтвердил Макс.
Несмотря на весь апломб, подъем по лестнице дался ему с таким трудом, будто он взбирался на Эверест. Когда он наконец-то достиг вершины, сил у него осталось ровно настолько, чтобы обеими руками вцепиться в перила и таким образом удержаться на ногах.
Внизу на веранде пока еще оставались бритый Виталий и девушка, которая казалась сейчас задумчивой и печальной. Виталий тоже хмурился, глядя в одну точку и о чем-то напряженно размышляя. Подвижный колобок Василий Сергеевич вертелся вокруг стола, деликатно освобождая его от сервировки.
Макс подумал, что Константин все-таки был прав и обстановка в этом тихом углу не такая простая, как это могло показаться на первый взгляд. Во всяком случае, прогресса в устройстве личной жизни одинокого риелтора пока не просматривалось.
Макс передохнул и продолжил свой путь. Чтобы добраться до комнаты Сергея, ему пришлось потратить еще немало сил и энергии. В дверь он постучался уже совершенно выдохшийся. Сергей тотчас вышел ему навстречу и помог перебраться через порог и устроиться в кресле.
Комната была небольшой, скромно обставленной, но казалась необычайно уютной, может быть, из-за того, что стены, обшитые досками, излучали мягкий желтоватый свет и приятный древесный запах. Мебель в комнате также была сделана из дерева, в нарочито деревенском духе. На столе, однако, располагался раскрытый ноутбук. Экран его светился.
– Работаю над докторской, – небрежно пояснил Сергей и с улыбкой добавил: – Здесь не самое подходящее место для этого, но, признаюсь, в других местах еще хуже. Честно говоря, я в постоянном цейтноте. Боюсь, корпеть над диссертацией мне придется до самой пенсии.
– Давайте пистолет, – сказал Макс, который чувствовал себя неважно и хотел поскорее уйти.
Сергей, кажется, все понял, молча посмотрел на него и шагнул в угол. Там за дверцей оказался вделанный прямо в стену шкаф. В нем висела одежда, а внизу стоял небольшой чемодан. Сергей взял с полки коробку и повернулся.
Во дворе угрожающе залаяла собака. Лаяла она с неподдельной яростью, взахлеб, будто увидев смертельного врага. На лице Сергея появилось выражение недоумения и тревоги.
– Это что там такое случилось? – пробормотал он, невольно порываясь тут же направиться к двери.
Но в этот момент внизу бабахнул выстрел, и лай оборвался, будто выключили магнитофон. Сергей сунул коробку в руки Максу и сломя голову выскочил из комнаты.
Глава 19
– Исключено, – покачал головой Константин. – Послезавтра мы уезжаем отсюда. На двух машинах. Места хватит для всех. Мы отвезем вас в Желтогорск, устроим вас в лучшую больницу и мальчика не обидим. А там, глядишь, и связь наладится...
– В таком случае вот что – поблизости от вас какой населенный пункт?
– Село Диброво. Восемь километров.
– Отвезите нас туда. Надеюсь, такая поездка не нарушит вашего комфорта?
– Какой вы неугомонный! – неодобрительно сказал Константин. – Но с позиций милосердия я не должен никуда вас везти. Вам показан строгий постельный режим, если хотите.
– Черта с два! – скрипнув зубами, сказал Макс. – Я не собираюсь лежать в этом храме тишины, как мумия. Если вы не согласны меня везти, мы с Андрюшкой уйдем пешком. В конце концов, добрались же мы сюда!
– От вас можно ожидать чего угодно – это я понял, – заметил Константин. – И все же вам придется немного подождать. Вы представляете, во что превратилась ваша одежда? Она сейчас в стирке, потом ее высушат, ну, а потом, если вы не передумаете, так и быть, я отвезу вас в Диброво.
– Моя одежда? – наморщил лоб Макс. – Черт, я как-то не подумал... Что же, мне у вас тут голым ходить?
– Ходить вам вообще пока не стоило бы, – тоже поморщился Константин. – Но если вы пожелаете выйти к общему столу, то можете надеть вот эту пижаму. Она свежая. До вас ее никто не носил. Попробуйте, не буду вам мешать.
Он вышел из комнаты. Снаружи до слуха Макса донесся обрывок кем-то сказанной фразы, тихий женский смех. Он повернулся на бок и увидел зеленоватую пижаму, аккуратно развешанную на спинке стула.
«Черт знает что! Прямо как у Вертинского – „на солнечном пляже в июне, в своих голубых пижама?х...“. Пижама, правда, в данном случае зеленая, но обстановка почти пляжная. Культурные мужчины с несложившейся личной жизнью, романтические дамы – просто театр какой-то... Хотя дело свое они знают – этого у них не отнимешь. Искромсали меня будь здоров. Я даже пикнуть не успел. Интересно, с какой целью у него тут операционная, если это место предназначено для отдыха. Надо же, даже телевизора нет! Ну и влипли мы с Андрюхой, пока наши там в городе в грязи роются! Он-то хоть приличной жрачки попробует, а мне-то что здесь делать?»
Он с опаской попробовал встать с кровати, и это ему удалось. Нога болела и двигалась с трудом, но это было уже не так мучительно, как там, на залитых водой улицах. Если можно так выразиться, это уже была здоровая боль. Макс от души порадовался за себя, но одевание отняло у него столько времени и сил, что радость улетучилась совершенно и ему опять пришлось прилечь. Слабость одолевала ужасная – словно накануне было принято не меньше литра. Да, состояние здорово было похоже на похмелье, хотя оперировали Макса под местным наркозом – это он знал точно.
Отлежавшись, он все же встал и, хромая, как одноногий пират, выбрался из комнаты на веранду. Там уже собрались все, и Макс испытал сильную неловкость, когда семь пар глаз разом уставились на него. Впрочем, никто здесь, кажется, не хотел поставить его в неловкое положение. Милая девушка с короткой стрижкой захлопала в ладоши, а бритый мужик с несложившейся жизнью поднял вверх большой палец.
– Ага, все-таки решили доказать, что дух мачо сильнее законов медицины! – засмеялся Константин, тут же направляясь навстречу Максу, чтобы помочь ему усесться за стол. – Одобрить не могу, но шляпу снимаю! Обрати внимание, Мариночка, вот это настоящий мужчина, первооткрыватель, солдат, не чета нам, беззубым интеллигентам. Думаешь, он без нас не встал бы? Черта с два – присыпал бы рану порохом и пошел бы дальше. Он и сейчас рвется в бой...
Макс видел испытующий взгляд, который при этих словах бросила жена хозяина дома на бритого, и понял, что вся эта тирада предназначалась больше для гостя, которому, видимо, предлагалось оспорить свою принадлежность к беззубой породе. Но бритый только посмеивался, намазывая кусок хлеба маслом.
На столе уже стоял завтрак – омлет, ветчина, кофе, фрукты. Возле хозяйки сидел осоловевший Андрюшка. В руке он сжимал надкусанный банан. Макс подмигнул ему и через силу улыбнулся. От вида еды у него закружилась голова.
– Василий Сергеевич, прибор для гостя! – распорядился Константин.
Макс опустился на стул рядом с доктором, который совсем недавно кромсал его ногу. Сергей сочувственно покосился на его бледное, в капельках пота лицо и тихо заметил:
– Я бы на вашем месте все-таки пока не особенно усердствовал. Ранение у вас не самое простое.
Макс машинально взял со стола салфетку и промокнул ею лицо. Неожиданно для себя спросил:
– Зачем в такой глуши операционная?
Сергей ответил серьезно:
– Константин – хирург по специальности. Сейчас он занят несколько иным делом, но мечтает, что когда-то все бросит, поселится здесь, откроет частный кабинет и станет делать операции для души. Это будет не столько бизнес, сколько некая миссия, понимаете? В общем, химера, конечно, но вам она сослужила неплохую службу, верно?
– Но операцию-то делали вы!
– Ну, я практикующий хирург, – пожал плечами Сергей. – Есть опыт работы в полевых условиях. Экспериментировать на вас мы бы не стали. Тем более Константин вообще сегодня не в настроении. У нас здесь довольно сложная обстановка. Но, собственно, к вам это не имеет никакого отношения. Пожалуй, вы даже разрядили ее. Особенно этот ваш брат... Дамы им очарованы.
– Он мне не брат, – с досадой сказал Макс. – Не знаю, что он себе вообразил. Я его всего второй день знаю. Хотя надо отдать должное, парнишка с характером. К сожалению, не уверен, что его ждет светлое будущее. Он из детского дома.
– Вот как! – озадаченно хмыкнул Сергей. – Да, это проблема. Что ж, не странно, что он увидел в вас брата. Это просто мечта – иметь брата, сильного, самостоятельного, авторитетного...
– Крутого, одним словом, – перебил его Макс. – Вся штука в том, что крутым он меня как раз и не считает. Крутым он считает себя, и, пожалуй, не без оснований. В эту ночь он во многих случаях держался лучше меня.
Сергей внимательно посмотрел в глаза Максу и, еще больше понизив голос, спросил:
– Надо понимать, не только в вас стреляли этой ночью? Вам ведь тоже пришлось?
– Пришлось, – хмуро сказал Макс, отводя взгляд. – Хуже ночи, чем эта, в моей жизни еще не было. Про стрельбу вам Андрюшка сказал?
– Просто у вас в кармане лежал пистолет, от которого пахло порохом, – пояснил Сергей. – Он сейчас лежит в моей комнате. В принципе вы можете забрать его в любую минуту.
– Ах да, пистолет! – без особого интереса сказал Макс. – Я про него совсем забыл. В принципе этот ствол теперь нужен прокуратуре, а не мне и уж тем более не вам.
– Упаси бог, я не претендую, – усмехнулся Сергей. – Вы можете забрать его в любую минуту. Только дайте слово, что не будете больше пускать его в ход.
– Кажется, меня все-таки принимают здесь за бандита, – недовольно сказал Макс. – Уверяю вас, я боюсь их не меньше, чем вы.
– Ну что вы! Никто не считает вас преступником, – дипломатично сказал Сергей. – Вы – наш гость. Кстати, советую вам основательно подкрепиться. Совсем заморочил вам голову своими разговорами, а кофе стынет.
У Макса не было аппетита, но он решил, что поесть, хотя бы через силу, необходимо, и придвинул к себе тарелку. Все прочие уже позавтракали, хотя, судя по тому, что на столе все осталось практически нетронутым, с аппетитом у хозяев тоже были проблемы. Может быть, потому Виктория с таким умилением смотрела на объевшегося Андрюшку. Почему-то с первого взгляда на нее становилось ясно, что своих детей у нее никогда не было и она уже смирилась с этим, но глубоко спрятанная боль прорвалась наружу, когда рядом оказался ребенок.
Константин, откинувшись на спинку стула, раскуривал трубку и снисходительно посматривал на супругу. Похоже, эта возня с чумазым посторонним мальчишкой его просто забавляла.
И еще Макс заметил, что потенциальный кандидат в женихи, состоятельный риелтор, держится как-то отстраненно, скованно, словно чувствует себя здесь чужим. Макс подумал, что причина может быть в том, что девушка, которая по замыслу хозяев должна была в перспективе устроить судьбу этого человека, чересчур уж часто бросает заинтересованные взгляды на загадочного симпатичного гостя, каким в ее глазах являлся Макс. Эти взгляды не были ему неприятны, но Макс совершенно искренне предпочел бы, чтобы эта красотка смотрела на того, на кого нужно. Сам он, как ни странно, почти не обращал на девушку внимания, хотя это было совершенно не в его правилах. И дело было вовсе не в том, что его волновали проблемы бритого. У него самого сейчас оказалось слишком много проблем. Сидение на уютной веранде в тихой воспитанной компании раздражало Макса все больше. Он вновь и вновь прокручивал в памяти события минувшей ночи, чувствуя, что не имеет права задерживаться здесь более ни минуты. К сожалению, не все сейчас зависело от него. Макс грозился, что отправится в ближайшую деревушку пешком, но он понимал, что реально вряд ли сумеет доковылять даже до ворот. Поэтому, механически жуя свой завтрак, Макс настраивался на очередной разговор с хозяином дома. Попасть туда, где существовала хотя бы гипотетическая возможность связаться со своими, было для него сейчас важнее всего.
Немногословный сдержанный крепыш Василий Сергеевич прервал размышления Макса, деликатно наклонившись к нему и поинтересовавшись, не желает ли гость чего-нибудь еще и не подогреть ли ему кофе. Макс поблагодарил, но от всего отказался. Уже когда Василий Сергеевич отошел, Макс пожалел, что не догадался поблагодарить его за более важную услугу. Правда, по бодрому виду домоправителя ни за что нельзя было догадаться, что этот человек совсем недавно потерял изрядную долю своей крови.
– Я бы поспал! – вдруг басом сказал Андрюшка, с трудом ворочая по сторонам глазами.
Это невинное заявление вызвало оживление за столом.
– Мальцу действительно нужен отдых! – провозгласил бритый риелтор. – После такого путешествия не грех вздремнуть часиков эдак четыре-пять. Я и сам бы, честно говоря, придавил бы сейчас... Что-то я не выспался сегодня.
– Пойдем, мой хороший, я отведу тебя в спальню, – ласково сказала Виктория, кладя руку на взъерошенную голову мальчишки.
Андрей не стал ломаться и руку не отвел, – наверное, устал от «крутой» жизни. Он только кивнул и немедленно вылез из-за стола. Хозяйка увела его в дом.
– Ну, нечего рассиживаться! – объявил Сергей, вставая. – Спасибо за завтрак, а я теперь, пожалуй, пойду к себе, поработаю немного.
Он тут же повернулся к Максу и добавил тоном пониже:
– Зайдете ко мне или принести ваше имущество вниз? Вам трудновато будет взбираться по лестнице – моя комната на втором этаже, в самом конце коридора.
– Поднимусь, – сказал Макс. – Не волнуйтесь. Раз уж вы меня заштопали, инвалида я изображать из себя не буду. У меня свои методы реабилитации.
– Ну, смотрите, – улыбнулся Сергей.
Он ушел. Вслед за ним поднялся Константин. Попыхивая трубкой, он подошел к Максу и добродушно спросил:
– Не передумали еще насчет поездки?
– С какой стати? Просто подожду, пока мальчишка выспится. Я как-то не подумал, что он тоже сутки не спал.
– Долго придется ждать. Мы можем съездить в село вдвоем. Мне самому стало интересно, что такое творится у вас в Бельске. Возможно, в Диброво что-то известно.
– Согласен, – сказал Макс. – Вот только одежда...
– Ваша одежда уже просохла. Василий Сергеевич сейчас ее принесет.
– Ну и отлично. Тогда я пока поднимусь на второй этаж, – сказал Макс, решительно вставая и делая неловкий шаг в сторону лестницы.
– Ну, если вам это так необходимо, – пожал плечами Константин. – Только учтите, вы тревожите рану, а это крайне нежелательно сейчас. Но я не буду ни на чем настаивать. Вы человек упертый, поступайте, как знаете.
– Да, я человек упертый, – подтвердил Макс.
Несмотря на весь апломб, подъем по лестнице дался ему с таким трудом, будто он взбирался на Эверест. Когда он наконец-то достиг вершины, сил у него осталось ровно настолько, чтобы обеими руками вцепиться в перила и таким образом удержаться на ногах.
Внизу на веранде пока еще оставались бритый Виталий и девушка, которая казалась сейчас задумчивой и печальной. Виталий тоже хмурился, глядя в одну точку и о чем-то напряженно размышляя. Подвижный колобок Василий Сергеевич вертелся вокруг стола, деликатно освобождая его от сервировки.
Макс подумал, что Константин все-таки был прав и обстановка в этом тихом углу не такая простая, как это могло показаться на первый взгляд. Во всяком случае, прогресса в устройстве личной жизни одинокого риелтора пока не просматривалось.
Макс передохнул и продолжил свой путь. Чтобы добраться до комнаты Сергея, ему пришлось потратить еще немало сил и энергии. В дверь он постучался уже совершенно выдохшийся. Сергей тотчас вышел ему навстречу и помог перебраться через порог и устроиться в кресле.
Комната была небольшой, скромно обставленной, но казалась необычайно уютной, может быть, из-за того, что стены, обшитые досками, излучали мягкий желтоватый свет и приятный древесный запах. Мебель в комнате также была сделана из дерева, в нарочито деревенском духе. На столе, однако, располагался раскрытый ноутбук. Экран его светился.
– Работаю над докторской, – небрежно пояснил Сергей и с улыбкой добавил: – Здесь не самое подходящее место для этого, но, признаюсь, в других местах еще хуже. Честно говоря, я в постоянном цейтноте. Боюсь, корпеть над диссертацией мне придется до самой пенсии.
– Давайте пистолет, – сказал Макс, который чувствовал себя неважно и хотел поскорее уйти.
Сергей, кажется, все понял, молча посмотрел на него и шагнул в угол. Там за дверцей оказался вделанный прямо в стену шкаф. В нем висела одежда, а внизу стоял небольшой чемодан. Сергей взял с полки коробку и повернулся.
Во дворе угрожающе залаяла собака. Лаяла она с неподдельной яростью, взахлеб, будто увидев смертельного врага. На лице Сергея появилось выражение недоумения и тревоги.
– Это что там такое случилось? – пробормотал он, невольно порываясь тут же направиться к двери.
Но в этот момент внизу бабахнул выстрел, и лай оборвался, будто выключили магнитофон. Сергей сунул коробку в руки Максу и сломя голову выскочил из комнаты.
Глава 19
К рассвету Черный понял, что ночь в холодной воде по пояс не прошла даром – он простудился. Зверски трещала голова, из носу текло, а голос стал сиплым, как у сифилитика. Чувствовал себя Черный отвратительно, но еще больше он страдал от того, что все остальные выглядели как огурчики. Никто из них даже не чихнул ни разу. Черный съежился на дне катера, кутаясь в свою плащ-палатку, и мрачно смотрел на проплывающие мимо травянистые берега. В иных местах прямо из воды торчали деревья. Разлив добрался и сюда.
В доме у Халеева они взяли сто пятьдесят тысяч рублей и тридцать тысяч долларов. Не так плохо, но Черный не ощущал радости. Наоборот, ему казалось, что его самым подлым образом обманули, сунули в зубы сущую мелочь, а все ценное осталось лежать в неведомых тайниках, которые они так и не сумели обнаружить. Он злился на себя и на своих подельников и вообще на весь мир, понимая, что переиграть уже ничего не удастся и та ночь, что была им отпущена, ушла безвозвратно. Кое-что им удалось урвать, но втайне Черный мечтал о куда большей сумме. Еще куда бы ни шло, если бы каждому досталось по такому куску. Но добычу предстояло делить на всех – вот и получалось, что они почти задаром надрывали пупок. А тут еще эта простуда. Черный был в таком состоянии, когда за одно неосторожное слово он любому мог перервать глотку.
Но подельники помалкивали. Может быть, понимали, что босс не в духе, а может быть, и сами сокрушались по поводу предстоящей дележки. Никто не выказывал даже намека на радость. Позади осталась гора трупов и кровавый след, тянущийся за ними от самого лакокрасочного завода. Не у всех было ощущение, что ливень надежно замыл этот след.
Течение было довольно быстрое, но они помогали ему, работая поочередно веслами. На этот раз обошлось без споров. Всем хотелось поскорее и подальше убраться от Бельска.
Изюм в очередной раз должен был сменить на веслах Козыря. Они уже почти поменялись местами, как вдруг Зацепа, сидевший на руле, негромко воскликнул:
– Смотри-ка! Резиновая лодка! Вон на берегу валяется. Точно вам говорю, ее от самого Бельска несло!
Все посмотрели на то место, куда показывал Зацепа.
– В эту ночь много чего унесло! – мрачно сказал Козырь.
– Ее не унесло, – уверенно заявил Изюм. – В ней люди были. Видишь, лодку не просто к берегу прибило – ее далеко из воды вытащили. И трава примята. Кто-то высадился здесь.
– Из Бельска? – проявляя некоторые признаки интереса, спросил Черный.
– А кто его знает! Скорее всего. Не думаю, что в такую ночь кто-то выходил порыбачить.
– Ну-ка, гребите к берегу! – вдруг сказал Черный.
Изюм пожал плечами и взмахнул веслами. Нос катера развернулся к берегу.
– А на хрена, Черный? – спросил Зацепа. – Зачем нам время терять?
– Ты ничего не понимаешь, – высокомерно сказал Черный. – Может, они не зря сюда рулили. Не мы одни такие умные. Могли найтись и другие фартовые ребята, которые хорошо подзаработали этой ночью. Мне хотелось бы посмотреть на них да расспросить кое о чем.
– Не хотят ли они поделиться? – фыркнул Изюм.
– Примерно, – сказал слегка повеселевший Черный.
– Да где мы их тут будем искать? – недовольно пробурчал Зацепа. – Они уж давно ноги сделали. Балдеют где-нибудь в кабаке.
– Может, и балдеют, – не возражал Черный. – А может, сидят вон там в кусточках, бабки считают. А может, дорога тут рядом – тачку ловят. В принципе и нам не вредно транспорт сменить. Достала меня эта вода.
Тут с ним никто не спорил. Вода достала всех. Когда нос катера ткнулся в травянистый берег, Изюм с надеждой спросил:
– Значит, бросаем здесь эту калошу?
– Погоди бросать, – с досадой сказал Черный. – Может, тут на десять километров вокруг ни одной дороги? Присмотреться надо сначала. Ты вообще здесь оставайся, следи за катером. Мы втроем управимся, если чего.
Изюм не протестовал. Хотя путешествия по воде ему надоели не меньше остальных, но караулить катер было гораздо приятнее, чем идти неизвестно куда и, возможно, нарваться на пулю. Троих они уже потеряли, четвертым Изюму становиться совсем не хотелось.
– Бабки здесь оставляем, – сказал напоследок Черный, криво усмехаясь. – Не удумай чего, а то я тебя все равно хоть из-под земли достану!
– Ну чего ты говоришь, Черный! – обиженно отозвался Изюм.
Не одному Изюму не нравилась новая затея Черного. И Зацепа, и Козырь тоже шли за ним без особой охоты. Об опасности они не думали – просто считали, что напрасно теряют время. Но Черный неутомимо шел вперед, зыркая по сторонам как ищейка. Он поминутно сморкался, плевался и кашлял, но отступать не собирался. Он шагов на пять опережал своих спутников и даже, кажется, не слишком интересовался, идут они за ним или нет.
Все изменилось, когда они перевалили через холм, поросший молодым осинником. Их глазам вдруг открылся живописный пейзаж, на фоне которого особенно эффектно смотрелся одинокий добротный дом с участком, огороженным каменным забором. Уже издали через открытые ворота они увидели во дворе автомобиль, сверкающий лаком и металлом.
От неожиданности они остановились и несколько минут пристально рассматривали дом.
– Крутая хата, —сказал наконец Козырь. – Не один миллион стоит.
– А я что говорил? – торжествующе объявил Черный. – Я знал, что банк мы еще не сорвали! Этот покруче твоего Халеева будет, Зацепа!
– Сомневаюсь, – пожал плечами Зацепа. – В том смысле, что тут имеются бабки. Кто в такой глуши будет с бабками сидеть? Тут какой-нибудь олигарх с бабами оттягивается, вот в чем проблема.
– Какая же это проблема? – насмешливо спросил Черный. – Это не проблема, это улыбка фортуны!
– Знаешь, Черный, у олигархов братва с автоматами ходит, – напомнил Зацепа. – Их за это даже прокурор не тягает. Я бы туда не ходил, Черный, не нравится мне это место.
– А мне очень даже нравится, – упрямо возразил Черный. – И мы туда пойдем, что бы вы тут ни говорили. Мы – спасатели, ищем земляков, которых на резиновой лодке унесло. Кто будет проверять? А мы тем временем присмотримся, что там и как, понятно?
– Понятно, – неохотно сказал Зацепа, но Черный его уже не слышал, потому что с удвоенной энергией зашагал вперед.
Перед воротами Черный подождал остальных. С недоверчивыми физиономиями, сунув руки в карманы, они вошли во двор и остановились.
На широкой веранде стоял стол, накрытый белой скатертью. Миниатюрная девушка в брючном костюмчике и угрюмый бритый мужик сидели за столом, то ли заканчивая завтрак, то ли выясняя отношения. Еще один коротышка с волосатыми руками суетился рядом, собирая на поднос грязную посуду.
Черный нахмурился, пытаясь оценить ситуацию. Денежки здесь водились – это было ясно с первого взгляда. Не очень понятно было, что за люди перед ним. Девчонка Черного не интересовала, но бритый вполне мог иметь ствол в заднем кармане. Братвы с автоматами не наблюдалось, но откуда-то из-за угла внезапно выметнулся совершенно озверевший доберман и с угрожающим лаем устремился прямо на Черного.
Черный терпеть не мог собак, а этот пес выскочил так неожиданно и так некстати, что Черный даже не успел осознать, что делает, – рука его сама собой выхватила из кармана пистолет и спустила курок.
Выстрел оказался на редкость удачным – он подсек добермана на скаку и навсегда закрыл ему пасть. Бездыханное тело собаки рухнуло к ногам Черного, и только тут он понял, что случилось. Он с некоторым смущением посмотрел на пистолет в своей руке, а потом на людей, которые сидели на веранде.
И девушка, и бритый оторопели. Коротышка выронил поднос, и несколько чашек разлетелось на мелкие осколки, но никто этого даже не заметил.
– Ну, извините! – сказал Черный со странной улыбкой. – Не рассчитал. Привязывать собак надо.
Стукнула дверь, и на верхней площадке лестницы, которая вела на второй этаж, появился человек – крепкого телосложения, элегантно одетый и, по-видимому, неплохо устроенный в этой жизни. Но сейчас его лицо выражало растерянность и беспокойство. Вцепившись в перила, он уставился на непрошеных гостей, пытаясь понять, что происходит.
Первой из столбняка вышла, как ни странно, девушка. Она вскочила со своего места, опрокинув стул, и, отступив в глубину веранды, пролепетала бледными губами: «Я боюсь!»
Она ни к кому персонально не обращалась, но ее слова пробудили всех мужчин.
– Э, ты что себе позволяешь! – заорал коротышка, переколотивший посуду. – Ты кто такой – стрельбу здесь устраивать? Тебе здесь тир, так, что ли? Как ты посмел убить мою собаку, урод ты эдакий?
Бритый мужчина пружинисто поднялся со своего места и придержал коротышку за плечи.
– Минуточку, Василий Сергеевич! – негромко сказал он. – Нельсона все равно уже не воскресить. Лучше отведите в дом Марину. Я сам с ними объяснюсь.
Он медленно сошел по ступеням с веранды и направился к Черному. Тот про себя отметил, что нервишками этот лысый черт не страдает. Не всякий рискнул бы вот так запросто подойти к человеку с оружием. Но относительно крутизны хозяев Черный уже не испытывал беспокойства. Будь они такими крутыми – здесь бы уже давно поднялась такая буча, что небу стало бы жарко. Нет, эти не из таких – интеллигенты. У таких разве что ружье имеется – в разобранном виде и запертое под замок, как полагается по инструкции.
Черный почти с доброжелательностью смотрел на приближающегося человека и заявление его выслушал внимательно, не перебивая.
– В чем дело, любезный? – холодно поинтересовался лысый довольно напористым тоном. – Что вы себе позволяете в чужом доме? Мне наплевать, кто вы такой и какой у вас чин. Немедленно покиньте эту территорию, иначе у вас будут крупные неприятности, это я вам обещаю!
Черный дослушал до конца и удрученно покачал головой.
– Неприятности, неприятности... Кругом одни неприятности! Никто не говорит о дружбе, о братской любви, о милосердии... Все обещают только неприятности. Вешают замки на двери, спускают бешеных собак... Мы же русские! Где же ваша душа, люди! Мы голодны, мы устали, продрогли, а вы травите нас собаками и вот так запросто выставляете за порог! И после этого вы называете себя культурными людьми?
У бритого даже губы свело от ненависти.
– Знаешь, оставь-ка свою дерьмовую философию при себе! – сказал он, задыхаясь. – Тебе сказано – вон! Ждешь, чтобы применили силу?
– Жду! – с улыбкой ответил Черный. – Только вряд ли дождусь. Могли бы – давно бы применили. А раз, кроме красивых слов, у вас ничего нет, то лучше бы ты заткнулся, лысый! А то отправишься вслед за своей собакой, понял?
Он вскинул пистолет и наставил его прямо в лоб собеседнику. Тот невольно отступил на шаг, моргнул и резко побледнел. Охота говорить у него сразу же пропала.
Черный шагнул вперед и оттеснил бритого на шаг. Потом еще на один и еще. Со стороны это походило на какой-то зловещий танец. Тем временем Козырь быстрым хищным взглядом оглянулся по сторонам и уставился прямо на Сергея, замершего у лестничных перил. Секунду они, не отрываясь, смотрели друг на друга, а потом Козырь выразительно похлопал себя по карману плаща и жестом показал, что Сергей должен спуститься.
В доме у Халеева они взяли сто пятьдесят тысяч рублей и тридцать тысяч долларов. Не так плохо, но Черный не ощущал радости. Наоборот, ему казалось, что его самым подлым образом обманули, сунули в зубы сущую мелочь, а все ценное осталось лежать в неведомых тайниках, которые они так и не сумели обнаружить. Он злился на себя и на своих подельников и вообще на весь мир, понимая, что переиграть уже ничего не удастся и та ночь, что была им отпущена, ушла безвозвратно. Кое-что им удалось урвать, но втайне Черный мечтал о куда большей сумме. Еще куда бы ни шло, если бы каждому досталось по такому куску. Но добычу предстояло делить на всех – вот и получалось, что они почти задаром надрывали пупок. А тут еще эта простуда. Черный был в таком состоянии, когда за одно неосторожное слово он любому мог перервать глотку.
Но подельники помалкивали. Может быть, понимали, что босс не в духе, а может быть, и сами сокрушались по поводу предстоящей дележки. Никто не выказывал даже намека на радость. Позади осталась гора трупов и кровавый след, тянущийся за ними от самого лакокрасочного завода. Не у всех было ощущение, что ливень надежно замыл этот след.
Течение было довольно быстрое, но они помогали ему, работая поочередно веслами. На этот раз обошлось без споров. Всем хотелось поскорее и подальше убраться от Бельска.
Изюм в очередной раз должен был сменить на веслах Козыря. Они уже почти поменялись местами, как вдруг Зацепа, сидевший на руле, негромко воскликнул:
– Смотри-ка! Резиновая лодка! Вон на берегу валяется. Точно вам говорю, ее от самого Бельска несло!
Все посмотрели на то место, куда показывал Зацепа.
– В эту ночь много чего унесло! – мрачно сказал Козырь.
– Ее не унесло, – уверенно заявил Изюм. – В ней люди были. Видишь, лодку не просто к берегу прибило – ее далеко из воды вытащили. И трава примята. Кто-то высадился здесь.
– Из Бельска? – проявляя некоторые признаки интереса, спросил Черный.
– А кто его знает! Скорее всего. Не думаю, что в такую ночь кто-то выходил порыбачить.
– Ну-ка, гребите к берегу! – вдруг сказал Черный.
Изюм пожал плечами и взмахнул веслами. Нос катера развернулся к берегу.
– А на хрена, Черный? – спросил Зацепа. – Зачем нам время терять?
– Ты ничего не понимаешь, – высокомерно сказал Черный. – Может, они не зря сюда рулили. Не мы одни такие умные. Могли найтись и другие фартовые ребята, которые хорошо подзаработали этой ночью. Мне хотелось бы посмотреть на них да расспросить кое о чем.
– Не хотят ли они поделиться? – фыркнул Изюм.
– Примерно, – сказал слегка повеселевший Черный.
– Да где мы их тут будем искать? – недовольно пробурчал Зацепа. – Они уж давно ноги сделали. Балдеют где-нибудь в кабаке.
– Может, и балдеют, – не возражал Черный. – А может, сидят вон там в кусточках, бабки считают. А может, дорога тут рядом – тачку ловят. В принципе и нам не вредно транспорт сменить. Достала меня эта вода.
Тут с ним никто не спорил. Вода достала всех. Когда нос катера ткнулся в травянистый берег, Изюм с надеждой спросил:
– Значит, бросаем здесь эту калошу?
– Погоди бросать, – с досадой сказал Черный. – Может, тут на десять километров вокруг ни одной дороги? Присмотреться надо сначала. Ты вообще здесь оставайся, следи за катером. Мы втроем управимся, если чего.
Изюм не протестовал. Хотя путешествия по воде ему надоели не меньше остальных, но караулить катер было гораздо приятнее, чем идти неизвестно куда и, возможно, нарваться на пулю. Троих они уже потеряли, четвертым Изюму становиться совсем не хотелось.
– Бабки здесь оставляем, – сказал напоследок Черный, криво усмехаясь. – Не удумай чего, а то я тебя все равно хоть из-под земли достану!
– Ну чего ты говоришь, Черный! – обиженно отозвался Изюм.
Не одному Изюму не нравилась новая затея Черного. И Зацепа, и Козырь тоже шли за ним без особой охоты. Об опасности они не думали – просто считали, что напрасно теряют время. Но Черный неутомимо шел вперед, зыркая по сторонам как ищейка. Он поминутно сморкался, плевался и кашлял, но отступать не собирался. Он шагов на пять опережал своих спутников и даже, кажется, не слишком интересовался, идут они за ним или нет.
Все изменилось, когда они перевалили через холм, поросший молодым осинником. Их глазам вдруг открылся живописный пейзаж, на фоне которого особенно эффектно смотрелся одинокий добротный дом с участком, огороженным каменным забором. Уже издали через открытые ворота они увидели во дворе автомобиль, сверкающий лаком и металлом.
От неожиданности они остановились и несколько минут пристально рассматривали дом.
– Крутая хата, —сказал наконец Козырь. – Не один миллион стоит.
– А я что говорил? – торжествующе объявил Черный. – Я знал, что банк мы еще не сорвали! Этот покруче твоего Халеева будет, Зацепа!
– Сомневаюсь, – пожал плечами Зацепа. – В том смысле, что тут имеются бабки. Кто в такой глуши будет с бабками сидеть? Тут какой-нибудь олигарх с бабами оттягивается, вот в чем проблема.
– Какая же это проблема? – насмешливо спросил Черный. – Это не проблема, это улыбка фортуны!
– Знаешь, Черный, у олигархов братва с автоматами ходит, – напомнил Зацепа. – Их за это даже прокурор не тягает. Я бы туда не ходил, Черный, не нравится мне это место.
– А мне очень даже нравится, – упрямо возразил Черный. – И мы туда пойдем, что бы вы тут ни говорили. Мы – спасатели, ищем земляков, которых на резиновой лодке унесло. Кто будет проверять? А мы тем временем присмотримся, что там и как, понятно?
– Понятно, – неохотно сказал Зацепа, но Черный его уже не слышал, потому что с удвоенной энергией зашагал вперед.
Перед воротами Черный подождал остальных. С недоверчивыми физиономиями, сунув руки в карманы, они вошли во двор и остановились.
На широкой веранде стоял стол, накрытый белой скатертью. Миниатюрная девушка в брючном костюмчике и угрюмый бритый мужик сидели за столом, то ли заканчивая завтрак, то ли выясняя отношения. Еще один коротышка с волосатыми руками суетился рядом, собирая на поднос грязную посуду.
Черный нахмурился, пытаясь оценить ситуацию. Денежки здесь водились – это было ясно с первого взгляда. Не очень понятно было, что за люди перед ним. Девчонка Черного не интересовала, но бритый вполне мог иметь ствол в заднем кармане. Братвы с автоматами не наблюдалось, но откуда-то из-за угла внезапно выметнулся совершенно озверевший доберман и с угрожающим лаем устремился прямо на Черного.
Черный терпеть не мог собак, а этот пес выскочил так неожиданно и так некстати, что Черный даже не успел осознать, что делает, – рука его сама собой выхватила из кармана пистолет и спустила курок.
Выстрел оказался на редкость удачным – он подсек добермана на скаку и навсегда закрыл ему пасть. Бездыханное тело собаки рухнуло к ногам Черного, и только тут он понял, что случилось. Он с некоторым смущением посмотрел на пистолет в своей руке, а потом на людей, которые сидели на веранде.
И девушка, и бритый оторопели. Коротышка выронил поднос, и несколько чашек разлетелось на мелкие осколки, но никто этого даже не заметил.
– Ну, извините! – сказал Черный со странной улыбкой. – Не рассчитал. Привязывать собак надо.
Стукнула дверь, и на верхней площадке лестницы, которая вела на второй этаж, появился человек – крепкого телосложения, элегантно одетый и, по-видимому, неплохо устроенный в этой жизни. Но сейчас его лицо выражало растерянность и беспокойство. Вцепившись в перила, он уставился на непрошеных гостей, пытаясь понять, что происходит.
Первой из столбняка вышла, как ни странно, девушка. Она вскочила со своего места, опрокинув стул, и, отступив в глубину веранды, пролепетала бледными губами: «Я боюсь!»
Она ни к кому персонально не обращалась, но ее слова пробудили всех мужчин.
– Э, ты что себе позволяешь! – заорал коротышка, переколотивший посуду. – Ты кто такой – стрельбу здесь устраивать? Тебе здесь тир, так, что ли? Как ты посмел убить мою собаку, урод ты эдакий?
Бритый мужчина пружинисто поднялся со своего места и придержал коротышку за плечи.
– Минуточку, Василий Сергеевич! – негромко сказал он. – Нельсона все равно уже не воскресить. Лучше отведите в дом Марину. Я сам с ними объяснюсь.
Он медленно сошел по ступеням с веранды и направился к Черному. Тот про себя отметил, что нервишками этот лысый черт не страдает. Не всякий рискнул бы вот так запросто подойти к человеку с оружием. Но относительно крутизны хозяев Черный уже не испытывал беспокойства. Будь они такими крутыми – здесь бы уже давно поднялась такая буча, что небу стало бы жарко. Нет, эти не из таких – интеллигенты. У таких разве что ружье имеется – в разобранном виде и запертое под замок, как полагается по инструкции.
Черный почти с доброжелательностью смотрел на приближающегося человека и заявление его выслушал внимательно, не перебивая.
– В чем дело, любезный? – холодно поинтересовался лысый довольно напористым тоном. – Что вы себе позволяете в чужом доме? Мне наплевать, кто вы такой и какой у вас чин. Немедленно покиньте эту территорию, иначе у вас будут крупные неприятности, это я вам обещаю!
Черный дослушал до конца и удрученно покачал головой.
– Неприятности, неприятности... Кругом одни неприятности! Никто не говорит о дружбе, о братской любви, о милосердии... Все обещают только неприятности. Вешают замки на двери, спускают бешеных собак... Мы же русские! Где же ваша душа, люди! Мы голодны, мы устали, продрогли, а вы травите нас собаками и вот так запросто выставляете за порог! И после этого вы называете себя культурными людьми?
У бритого даже губы свело от ненависти.
– Знаешь, оставь-ка свою дерьмовую философию при себе! – сказал он, задыхаясь. – Тебе сказано – вон! Ждешь, чтобы применили силу?
– Жду! – с улыбкой ответил Черный. – Только вряд ли дождусь. Могли бы – давно бы применили. А раз, кроме красивых слов, у вас ничего нет, то лучше бы ты заткнулся, лысый! А то отправишься вслед за своей собакой, понял?
Он вскинул пистолет и наставил его прямо в лоб собеседнику. Тот невольно отступил на шаг, моргнул и резко побледнел. Охота говорить у него сразу же пропала.
Черный шагнул вперед и оттеснил бритого на шаг. Потом еще на один и еще. Со стороны это походило на какой-то зловещий танец. Тем временем Козырь быстрым хищным взглядом оглянулся по сторонам и уставился прямо на Сергея, замершего у лестничных перил. Секунду они, не отрываясь, смотрели друг на друга, а потом Козырь выразительно похлопал себя по карману плаща и жестом показал, что Сергей должен спуститься.