Серегин Михаил. Свои грабли бьют не больно

   – А как бы мы вас иначе в чувство привели, когда вы упали и на все другие попытки достучаться до вас никак не реагировали? – спросила я. – Да вы не шевелитесь, пожалуйста! Вдруг у вас инфаркт? Тогда вам двигаться ни в коем случае нельзя!
   – Нет у меня никакого инфаркта! – возмутился он и снова попытался подняться.
   – Вот врачи приедут и скажут, что у вас есть, а чего нет! – решительно заявил Сашка, нажимая Куркулю на плечи и снова укладывая на землю.
   Тут до меня дошло, что врачи вполне могут захотеть перенести Куркуля в дом, а наш ближе всего! А там-то!
   Я оттащила Типа в сторону и шепотом сказал:
   – Немедленно убери на веранде все подозрительное!
   Тот понимающе кивнул и скрылся в темноте – за всей этой суматохой мы забыли включить лампу над входом.
   Но вот наконец приехала «Скорая», и врачи обступили Куркуля.
   – Что с вами случилось, больной? – спросил один из них.
   – Какой я вам больной? – возмутился тот. – Я здоровый! – И снова чихнул.
   Тогда врач спросил меня:
   – Как все произошло?
   – Понимаете, мы с друзьями сидели на веранде, болтали, и вдруг я увидела, как Виктор Петрович идет по нашему участку. Я еще подумала, что он попросить что-нибудь хочет. Ну, там соль, сахар... Ну, вы понимаете! И вдруг он упал! Сразу так! Мы, конечно, бросились к нему! Попытались привести в чувство, но у нас ничего не вышло, и тогда мы облили его водой. Он пришел в себя, но двигаться мы ему не позволили, хотя он и сопротивлялся и пытался подняться – мало ли что с ним случилось?
   – Понятно! – кивнул врач и спросил у Куркуля: – Так почему же вы упали? Где была боль? В сердце? Под левой лопаткой? За грудиной? Может быть, в животе? У вас, кстати, аппендицит удаляли?
   – Оставьте меня в покое! – рыкнул на него Куркуль. – Я совершенно здоровый!
   – Так почему же вы сознание потеряли и упали? – недоверчиво поинтересовался врач.
   – Вы бы тоже упали, если бы привидение увидели, – буркнул Куркуль.
   Врач поднял на меня удивленные глаза, и я, наклонившись к нему, на ухо объяснила:
   – Он контуженный!
   – Не тех врачей вы вызывали! – укоризненно, но тоже шепотом сказал он. – Вы же говорили, что у него сердечный приступ, а тут совсем другое!
   – Так мы вас вызвали, когда он еще без сознания был, а про привидение он нам уже после сказал, когда очнулся, – пояснила я и недоуменно спросила: – Но вы же его здесь не оставите вот так лежать?
   – Конечно, нет! Куда мы денемся? Заберем, а там пусть другие специалисты с ним разбираются, – вздохнул он и громко сказал Куркулю: – Придется вам, уважаемый, с нами в больницу поехать. Мы вам там кардиограмму снимем и посмотрим, как ваше сердце поживает. Да и другие анализы сдадите. А вот томограмму сосудов головного мозга вам придется уже в Москве делать, потому что у нас томографа нет. Нельзя с головушкой шутить, уважаемый! Никак нельзя! Так и до спазма недалеко!
   – Я же говорю, что здоров! – не на шутку рассердился Куркуль, собираясь подняться, и вдруг, застонав, схватился за сердце.
   – Ну вот! А говорили, что здоровы! – укоризненно сказал врач. – А вам обследоваться надо! Причем хорошенько! Мало ли хворей в нас скрывается? Упустишь что-нибудь, а потом поздно будет! Вовремя все надо делать! Вовремя! Тогда и за сердце хвататься не будете! Может, это просто невроз? Или гипертонический криз? Все может быть! Но нужно точно выяснить, что с вами произошло!
   Санитар приволок носилки и с помощью Сашки и Хлыща с Типом положил на них уже не сопротивлявшегося Куркуля, а потом они отнесли его в машину. «Скорая» уехала, а мы все понуро вернулись в дом и в скорбном молчании уселись вокруг стола, на котором уже ничего не напоминало о спиритическом сеансе. Не выдержав всеобщих осуждающих взглядов, я попыталась оправдаться.
   – Но ведь мы хотели только напугать его, чтобы он оставил идею искать клад, а заодно и нас в покое.
   – У тебя это просто замечательно получилось! – ехидно сказал муж. – Большей ерунды, чем твое заклинание, я в жизни не слышал! «Елочка, зажгись» по сравнению с этим просто шедевр!
   – Вообще-то я читал в одной книге описание спиритического сеанса, но никаких заклинаний там не было. Совсем! – тихонько сказал Хлыщ.
   – Мог бы и раньше меня об этом предупредить! – взорвалась я.
   – Мне неудобно было, – смущенно пояснил он. – Вы же хозяйка! И к тому же с таким энтузиазмом за это взялись!
   – А я еще, как дурак, загробным голосом говорил, – хмуро бросил Тип.
   – Знаешь, Саша! Тогда сам бы и придумывал, как от Куркуля избавиться! А то привык за моей спиной прятаться! – возмутилась я, решив не включать в наши разборки посторонних людей, то есть Типа и Хлыща. – Кто все сделал так, чтобы Мажора отсюда увезли?
   – Ты! – не стал спорить он. – А кто автор бредовой идеи с находкой якобы клада? Когда этот стеклянный ящик-стеллажик на землю грохнулся и разбился, я ведь вполне мог, когда упал, на осколок напороться, и была бы ты теперь вдовой! – сквалыжным тоном заметил он.
   – И все бы у меня тогда получилось, если бы не Зараза! – возразила я. – Тьфу-тьфу-тьфу! Не к ночи будь помянута!
   – И действительно, что-то давно ее не видно! – заметил Тип, явно желая разрядить обстановку.
   – Объявится! – уверенно заявил Сашка. – Эта гадина ничем не лучше своего хозяина! Тоже вечно суется туда, где ей не место!
   – Интересно, сколько продержат в больнице Куркуля? – задумчиво спросила я.
   – Мари, я слышал, как вы шепнули на ухо врачу, что этот ваш Куркуль контуженный, так что, думаю, с недельку его там продержат, – заметил Хлыщ.
   – А мы успеем за это время все завершить? – поинтересовался Сашка.
   – Да! – твердо сказал Хлыщ. – Мы завтра же доберемся до сейфа! Осталось всего чуть-чуть!
   – И вы будете ломом его вскрывать? – с интересом спросила я.
   – Зачем? – удивился он. – Я знаю код! Он был в сохранившихся документах!
   Немая сцена из «Ревизора» не шла ни в какое сравнение с тем, что произошло на веранде – мы застыли, и у нас не было сил даже на то, чтобы переглянуться.
   – Что же ты раньше молчал? – заорал наконец Саша.
   – Я считаю, что все нужно говорить вовремя, – ответил Хлыщ. – Раньше в этой информации просто не было необходимости.
   Мы с мужем переглянулись и поняли, что нас ждет очень нелегкая ночь.

Глава 28
Саша. А счастье было так возможно! Так близко!

   – Саша! Нам этой ночью спать нельзя! – шептала мне Маруся под одеялом, которым закрыла нас с головой. – Теперь до сейфа осталось совсем ничего, и наши квартиранты вполне могут пойти туда, когда мы заснем, и все достать, а утром здесь даже духу их не останется.
   – Дорогая! Но они вовсе не производят впечатления подлецов, – шепотом возражал я. – Напоминаю для забывчивых, что они меня откопали и от смерти спасли.
   – Не будь дураком! – возмущалась она. – Они тебя потому и откопали, что выхода другого у них не было. Представь себе, что я, вернувшись, не застала бы тебя на даче? Я бы полезла в подкоп, а там ты, мертвый! – При этих словах она даже содрогнулась. – Приехала бы милиция! Настоящая! Стали бы разбираться, в чем дело! Обнаружили бы, что Хлыщ с Типом, иностранцы, между прочим, на участке Жлоба тоже яму выкопали, а из нее проход в наш погреб, в котором... В проходе то есть тебя и завалило. Ну, мы-то на своей земле можем что угодно делать, а они? Задержали бы их, как миленьких! И как минимум выслали! Им это надо? Как раз не надо! Вот они твоими друзьями-спасителями и прикинулись! Что? Не может такого быть?
   – Тогда зачем Хлыщ сказал, что знает код сейфа? – возражал я. – Если бы они хотели потихоньку коллекцию умыкнуть, то и говорить это ему было незачем! Как и то, что нам работы осталось всего ничего!
   – А это они, чтобы притупить нашу бдительность! – объяснила она.
   – Ты сама-то веришь в то, что говоришь? – укоризненно сказал я. – Они бы тогда вообще ничего не сообщали!
   – Не знаю! – вынужденно согласилась она. – Но все равно я им до конца не верю!
   – Дело твое! – раздраженно прошипел я. – Бди, если хочешь, хоть до утра, а вот я буду спать, чтобы завтра силы были. А то хорош я буду утром невыспавшийся!
   С этими словами я демонстративно отвернулся к стене. Маруся тоже повернулась ко мне спиной, буркнув:
   – Олух царя небесного, а не муж!
   Спать-то я собрался, да вот сон сбежал! Против моей воли, хотя, казалось бы, к этому нет никаких оснований, у меня в душе сначала робко, а потом все сильнее и сильнее завозился червячок недоверия, а под конец взялся за меня уже основательно и грыз изо всех сил. Думая, что жена уснула, я старался лежать спокойно, но мысли в голове бродили такие, что я поневоле начал ворочаться. Тут я почувствовал, как из-под двери потянуло пусть и слабым, но табачным дымом. Осторожно встав, я тихонько вышел на веранду, где ночевали гости, и увидел, что Хлыщ курит, старательно выгоняя дым в открытое окно.
   – Что? Дошло до вас? – виновато спросил он.
   – Так! Чуть-чуть! – ответил я и в свою очередь спросил: – Не спится?
   – Понимаешь, Александр! Я столько думал об этой коллекции, столько мечтал, что сейчас, когда до нее уже, можно сказать, рукой подать, никак не могу успокоиться, – прошептал он.
   – Вот и я тоже, – признался я, хотя и не в том, о чем действительно думал. – Ты что со своей половиной будешь делать?
   – Двадцать процентов получит Андреас за помощь, а остальное пущу на развитие производства! И будут мои сейфы ничуть не хуже, чем у предков! – с затаенной надеждой сказал он. – А ты?
   – Ой, у нас столько дыр, которые заткнуть надо! – отмахнулся я и, видя его непонимающий взгляд, объяснил: – Купить! Сделать!
   – А-а-а! Понял! – покивал он. – Я уже в Интернете присматривался к стоимости этих монет и должен тебе сказать, что это очень солидная сумма получается.
   – Я тоже смотрел! – подтвердил я. – А как ты их продавать собираешься?
   – На интернет-аукцион выставлю, – сообщил он. – А ты?
   – А я пока еще не думал, – признался я. – Решил, вот как найду, тогда и буду думать! Я вообще-то в нумизматике профан, но тогда найду специалистов и проконсультируюсь. Наверное, в частные коллекции, чтобы не светиться. То есть не показывать властям, что у меня есть, – уже привычно объяснил я, потому что откуда этому эстонцу знать наш жаргон?
   – Учти, Александр, монеты стоят столько, что за них и убить могут, – предупредил меня Хлыщ.
   – Да я аккуратно.
   – Полуночничаете? – спросила, появляясь в дверях, Маруся.
   – Вам тоже не спится, Мари? – спросил ее Томас.
   – Да уж тут уснешь! – недовольно буркнула она.
   – Тогда, может, и мне пора перестать притворяться спящим? – сказал Андреас и сел на своей раскладушке.
   – Послушайте! Раз уж мы все равно не спим, то не пойти ли нам поработать? – предложил я. – Раз ты, Томас, сказал, что нам осталось чуть-чуть, то, может, мы к утру и управимся?
   – Пошли! – согласились они с Типом.
   – Я тоже пойду с вами! – непреклонным тоном заявила жена. – Я тоже хочу участвовать при торжественном моменте открытия сейфа!
   – Чего хочет женщина, хочет Бог! – галантно ответил Андреас, и Маруся довольно улыбнулась.
   Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять – авантюризм разбушевался в ней и начисто смел остатки здравого смысла – ведь если предположить, что Хлыщ с Типом, едва достав коллекцию, убьют нас и уйдут через тот лаз, который они прокопали из двора Жлоба, то и тревогу-то поднять будет некому. Когда нас еще хватятся? Может быть, тогда, когда из ямы станет уже основательно пованивать? Но если они не пожалеют времени, чтобы устроить еще один обвал, который нас с ней погребет, то и запаха никакого не будет. Я еще раз посмотрел на жену и увидел, что она совершенно спокойна. «Может, еще что-нибудь задумала? – промелькнуло в голове. – А что? С нее станется!»
   Вооруженные всеми имевшимися в распоряжении фонарями и лампой-переноской, мы спустились в подкоп, и работа закипела, причем Маруся хоть и двумя руками, но ведра с землей оттаскивала, пусть и недалеко, там же в подкопе, но теперь это было уже неважно, потому что шастать наверх и выносить породу к лесу необходимости больше не было.
   Когда мы дружными усилиями трех здоровых мужиков отвалили очередной пласт от стены, отделявшей нас от заветного сейфа, то в первый момент вздрогнули – перед нами была пустота. Боясь поверить в удачу, Хлыщ наконец-то направил туда свет фонаря и выдохнул только одно слово:
   – Он!
   Несколько минут мы все стояли как вкопанные, и никто не решался сделать вперед хотя бы шаг. Первой очнулась Маруся, сказав:
   – Мы строили-строили и, наконец, построили! Ура!
   Мы все вздрогнули и принялись суматошно, мешая друг другу, отбрасывать в стороны остатки земляной преграды. Оказалось, что сейф стоял в специальной нише и был совсем не засыпан землей. И вот вожделенный миг настал! Мы стояли рядом с большим старинным сейфом и от совершенно невероятного, невыразимого никакими словами счастья нас отделяли считаные секунды.
   – Ну, открывай! – потребовал я.
   – Господи! Только бы он за это время не сломался и не заржавел! – шепотом взмолилась жена.
   – Продукция нашей фирмы!.. – начал было Хлыщ, но мы все дружно цыкнули на него.
   Он обиженно посопел и начал набирать код, а потом потянул за дверцу. Мы ждали чего угодно: того, что раздастся режущий слух скрип, что дверца совсем откажется открываться, но произошло чудо – она плавно и беззвучно поддалась. Рванув вперед все вместе, мы дружно стукнулись головами, но никто, кажется, даже не заметил этого, а в свете направленных внутрь сейфа фонарей в глубине, на черном бархате, каждая в своей ячейке, лежали тускло отсвечивавшие монеты черт знает какой давности, причем черных подложек было несколько и они лежали одна на другой.
   – Слава тебе господи! – прошептала Маруся. – Я ведь до самого последнего момента не верила, что это правда и мы их найдем!
   – Зря! Вот же они! – торжествующе прошептал я. – Ты как хочешь, а я считаю, что нужно будет купить большой участок земли где-нибудь на Николиной Горе и выстроить настоящий загородный дом, где мы и будем жить! Так и быть! Разрешаю тебе разбивать там сколько угодно грядок, главное, чтобы подальше от дома и они не бросались в глаза!
   Хлыщ что-то шептал себе под нос, и я, прислушавшись, понял, что он молится на своем родном языке, а вот Тип стоял с задумчивым видом и в ответ на мой вопрошающий взгляд, сказал:
   – А начну-ка я, пожалуй, свой бизнес! Этого добра тут столько, что я на свою долю вполне могу себе это позволить и буду сам себе хозяин!
   Мы еще немного постояли и полюбовались на сокровища, и тут... Тут сзади нас раздался резкий властный голос:
   – Всем оставаться на своих местах! Милиция!
   «Так вот что Маруся задумала! – мысленно хмыкнул я. – Повторяется она, однако! Но сейчас это будет подло по отношению к Хлыщу и Типу – они-то поступили с нами честно!»
   – Хватит, Паша! Уже не смешно! – небрежно бросил я через плечо.
   – Извините, но меня зовут иначе и в мои планы не входит кого бы то ни было веселить! – получил я в ответ.
   – Ну хоть ты ему скажи! – повернулся я к жене и увидел, что она смотрит на меня круглыми от ужаса глазами.
   «Он настоящий!» – промелькнула в голове фраза из дурацкой рекламы, и мое сердце разом ухнуло куда-то вниз, а поскольку мне тут же судорогой свело ногу, то я понял, что оно в пятке.
   – Как хорошо, что вы приехали! – радостно воскликнула Маруся. – А мы как раз собирались вызывать милицию, когда наверх поднимемся!
   – Это мы еще разберемся, собирались вы нас вызывать или нет! – неласково ответил милиционер. – А сейчас очень настоятельно прошу вас всех очистить помещение! – приказал он.
   – Ну уж нет! – решительно заявила Маруся, явно обидевшись на то, что ее словам не поверили. – Мы нашли этот клад и собирались честно сдать его государству! И мы сами, своими руками достанем его из сейфа! А то у вас вдруг что-нибудь выпадет! – с намеком произнесла она. – А поскольку мы собираемся получить за него совершенно законное вознаграждение, то являемся людьми заинтересованными в том, чтобы ни одна монетка не пропала! Они очень, – выделила она, – дорогие!
   – А где у меня гарантия, что вы сами его не ополовините, пока будете доставать? – недоверчиво спросил милиционер. – Сто процентов всяко лучше, чем двадцать!
   – А вы нас потом обыщите! – хладнокровно заявила моя жена.
   – Хорошо! – подумав, согласился милиционер. – Доставайте! Моя машина стоит около вашей калитки, и мы все сейчас проедем в отделение, где официально оформим все необходимые документы. Но сначала вы мне докажете, что действительно собирались сдать его государству, – ехидно добавил он.
   – Презумпция невиновности! – четко выговорила Маруся. – Мы не обязаны доказывать кому бы то ни было свою невиновность!
   – Черт с вами! – не выдержал милиционер. – Доставайте уж свои цацки-ляльки и пошли отсюда!
   Посоветовавшись исключительно при помощи взглядов, мы единодушно решили, что подложки с монетами понесет Маруся, как самая боевая из нас. Хлыщ подошел к сейфу и, осторожно вынув стопку подложек, протянул ее Марусе, прошептав:
   – Хоть в руках подержал!
   Описывать, как мы выходили из подкопа, можно бесконечно. Впереди, постоянно оглядываясь, шел милиционер. За ним – я спиной вперед и отслеживал каждый шаг Маруси, чтобы она ни в коем случае не споткнулась и не упала, а по бокам ее страховали Хлыщ и Тип. Около лестницы мы затормозили – подниматься-то как?
   – Саша, принеси сюда сумку с плоским дном, – распорядилась она. – Ну ту! Красную, с которой я за яйцами в Салтыковку езжу!
   Я мухой взлетел по лестнице и услышал сзади себя, как Хлыщ горестно вздохнул:
   – Такую коллекцию – и в сумке из-под яиц!
   Пробежав в дом, я быстро схватил сумку и бросился назад.
   – Вот она! – крикнул я вниз.
   – Бросай сюда! – велела жена.
   Я послушно бросил сумку и через некоторое время увидел, как из ямы вылезает сначала Хлыщ, потом Тип, следом за ними – моя жена и только последним – милиционер.
   – Ну все! Поехали скорее! – нетерпеливо сказала он.
   – Скорее не получится, – безмятежно ответила Маруся, нежно прижимая к груди старую красную сумку. – Томасу и Андреасу, как и моему мужу, нужно зайти в дом за паспортами. Кстати, Саша, не забудь взять и мой паспорт и запереть дверь!
   – А сразу взять нельзя было? – возмутился милиционер.
   – Лазить в подкоп с документами было бы по меньшей мере странно, вы не находите? – спокойно парировала Маруся.
   Мы расселись в машине, и милиционер, предварительно связавшись по рации с отделением – чтобы мы по дороге его не укокошили и не смылись, – наконец-то завел мотор, и мы поехали. Впереди нас ждала неизвестность!

Глава 29
Маша. Уж такие мы все хорошие! Такие хорошие!

   В Боровском райотделе нас уже ждали. Следователь, несмотря на середину ночи, сидел за столом и украдкой зевал, прогоняя сон крепким кофе, как я смогла увидеть и учуять, заглянув в кабинет поверх плеча привезшего нас милиционера.
   – Их тут четверо, Михаил Михайлович! – отрапортовал он. – Двое иностранцев из Эстонии и муж с женой, которая клад при себе и держит.
   – Давайте начнем с жены, – распорядился тот. – А то иностранцы потребуют, чтобы их допрашивали только в присутствии консула, и хлопот с ними не оберешься!
   Милиционер не без ехидства сделал мне приглашающий жест пройти в кабинет. Я поднялась со стула и медленно пошла, думая на ходу: «Черт! Мы же не договорились, что говорить, а что нет! Нужно было раньше предусмотреть такую возможность и все обсудить! Эх, правильно сказано: знал бы, где упасть, соломки бы подстелил! Чего же теперь жаловаться? Все мы задним умом крепки!» Занимаясь таким самобичеванием, я прошла и села возле стола.
   – Фамилия, имя, отчество? – задал дежурный вопрос следователь, и я вместо ответа положила перед ним свой паспорт.
   – Род занятий? – спросил он.
   – Режиссер-постановщик массовых мероприятий, – сказала я, решив, что факт владения мной небольшой фирмой никакого отношения к делу не имеет.
   – Ну, расскажите, как вы докатились до жизни такой? – без всякого интереса спросил следователь, с трудом подавив зевок.
   – Какой? – уточнила я.
   – Ты мне Ваньку не валяй! – прикрикнул он. – Отвечай, раз спросили!
   – А вы сначала объясните мне, о какой моей жизни идет речь, – попросила я. – О семейной? Половой? Общественно-политической? И очень прошу вас мне не тыкать! Мы с вами в одном классе не учились!
   – Вот посидишь у меня в обезьяннике, сразу шутить отучишься! – возмутился он.
   – А я накатаю на вас жалобу в прокуратуру! Напишу, что мы, законопослушные граждане, отыскали то, что считалось навсегда утраченным, и хотели добровольно сдать это государству, а работники милиции специально задержали нас, чтобы коллекция редчайших монет Яхонт-Изумрудова никогда не могла быть экспонирована ни в одном музее мира, а разошлась по рукам частных коллекционеров, – отрезала я, крепче прижимая к себе сумку.
   – Так вы ее нашли? – изумленно воскликнул следователь.
   – А вы о ней слышали? – удивилась я.
   – У нас каждый ребенок о ней знает! – отмахнулся он. – Учительница истории у нас очень хорошая... Пенсионерка уже, за семьдесят ей, а все работает! – с гордостью сказал он. – Так вот она у нас в школе краеведческий кружок вела и много об этом субчике рассказывала – родители у нее из Салтыковки, так что от них много о нем узнала.
   – А что ж никто раньше не попытался эту коллекцию найти? – спросила я.
   – Так все считали, что она во время взрыва погибла, – ответил он и вдруг попросил: – Покажите, а? А то Митька мне только сказал, что какие-то дачники клад нашли, а что именно, не уточнил.
   – Смотрите! – великодушно разрешила я. – Только руками не трогайте!
   Я начала по одной выкладывать подложки на стол, и Михаил Михайлович, низко склонившись над монетами, только что не пожирал их глазами, ахая от восторга. А вот я, прощаясь с ними, смотрела на нашу находку с грустью и потихоньку вздыхала. Насмотревшись, следователь поднял на меня недоверчивый взгляд и спросил:
   – И вы действительно собирались все это сдать государству?
   – Конечно! – делая вид, что оскорблена этим вопросом, воскликнула я.
   – И ни малейшего искушения не было? – продолжал допытываться он.
   – Рассудите сами, Михаил Михайлович! – предложила я. – Мы с мужем не нумизматы и оставлять ее себе, естественно, не собирались. Это во-первых! Во-вторых, даже если бы мы решили так поступить, то это было бы весьма опрометчиво с нашей стороны – ведь о наших поисках знает вся округа! И, между прочим, не у всех были такие благонамеренные планы, как у нас.
   – Кто конкретно? – быстро спросил он, нацеливая ручку на бумагу.
   – В частности, Максим Иванович Парамонов, который тайком лазил в наш подкоп, и Виктор Петрович Афонин, который с нас глаз не спускал! Постоянно подсматривал, подслушивал и даже собаку науськивал! – гневно заявила я.
   Тут я, конечно, соврала – Заразу не надо науськивать, она и так неуправляемая!
   – Между прочим, именно Афонин, находясь в больнице, нам сюда и позвонил. Он сообщил о том, что вы нашли клад и собираетесь присвоить его, – испытующе глядя на меня, сказал следователь.
   – Он судит о других по себе, – изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие при таком известии, сказала я и пожала плечами. – Можете быть уверены, что уж он-то ничего государству не стал бы сдавать, – уверенно заявила я. – Но я с вашего позволения продолжу. Итак, предположим, мы оставили бы ее себе, но люди бы знали, чем мы владеем. Но ценность этих монет баснословна, а в наше человеколюбивое время убивают и за гораздо меньшую сумму – вам ли этого не знать! – Тут он согласно кивнул. – Это в-третьих! В-четвертых, где их держать? Дома? Это самоубийство! В банке? Но зачем? Тратить деньги на сейф в депозитарии просто так? Нонсенс!
   – А может, вы собирались их продать? – встрял следовать в мои рассуждения.
   – Как? – удивленно воскликнула я. – Для этого нужно знать не только стоимость этих монет, но иметь связи в нумизматических кругах, а у нас их нет и быть не может!
   – Могли бы обратиться к экспертам, – предположил он.
   – Которые все связаны с нумизматами? – укоризненно качая головой, спросила я. – Так весть об этом тут же разошлась бы среди них, а коллекционеры ведь – настоящие фанатики! Они на все пойдут, чтобы получить какую-нибудь редкость. И что тогда? Смотрите пункт третий! Нет, Михаил Михайлович! Нам с мужем жизнь еще не надоела! Мы люди здравомыслящие и практичные, а главное, предпочитаем жить с законом в ладу! Мы официально все сдаем и так же официально получаем свое вознаграждение! Поверьте, нам и этого до конца жизни хватит, причем, – выделила я, – без всякого риска для этой самой жизни!
   – Ну, что ж! Вполне разумно! – согласился он и спросил: – Но как вам вообще пришла в голову мысль искать эту коллекцию?
   – Мой муж, как и вы, увлекается краеведением. Он увидел по телевизору передачу о Яхонт-Изумрудове и загорелся. Понимаете, он жуткий лентяй и ничего на даче не делает...
   – Так заставлять надо! – возмутился Михаил Михайлович.
   – Попробовала один раз! – с кислой миной ответила я. – И осталась без перцев!
   – Жук-вредитель! – неодобрительно покачал головой он. – А вы какие сорта высаживаете?
   Обрадовавшись, что нашла родственную душу, я охотно начала делиться своими огородными секретами, выслушав которые, следователь удивленно спросил: