– Они все приличные… – Женя оторопело смотрел на начальника, ожидая, пока тот рассмеется, но он был серьезен.
– Это хорошо, – шеф кивнул, – значит, найдешь. Дело в том, что я рекомендовал тебя для работы за границей – человек ты политически благонадежный, технически грамотный… Но! Во-первых, тебе надо вступить в партию. Этот вопрос я уже решил: наш партком рекомендовал тебя заочно, а в следующую среду примут на заседании райкома; будешь членом КПСС. А, вот, во-вторых, у тебя должна быть семья – холостых в долгосрочку не посылают, а зачем тебе ехать на три месяца, если можно на три года? Эту проблему, будь добр, решай сам. Выезд, ориентировочно, через полгода, но чтоб брак не выглядел фиктивным, делать все надо сейчас. Сроку тебе неделя – через неделю я отправляю документы в Министерство. Если не успеешь, пошлю Бородина – у него, и с партией, и с семейным положением все в порядке, а спец он не хуже тебя. Все ясно?
Женя лишь громко сглотнул – он предполагал все, что угодно, но только не такой фантастический вираж судьбы.
– Тебе все ясно? – повторил шеф, и из сотни крутившихся в голове вопросов Женя выбрал один, самый навязчивый:
– А куда ехать-то?
– От соцстран я отказался, так что, либо Франция, либо Канада. Машины там не только наши, но я знаю – тебе это без разницы, – шеф улыбнулся, – ну и думаю, сам понимаешь – долг платежом красен, да? – не получив ответа, он вздохнул, – так что иди. Да! – вспомнил он, когда Женя уже направился к двери, – ребятам в отделе не болтай.
Вышел Женя, даже забыв попрощаться.
– О, Женек, привет! – на «диване» одиноко курил Витя Седых, – чего тут шеф тебя домогался всю неделю? Влетел, что ли, куда? – сам Витя «влетал» довольно часто и на большее его фантазии не хватало.
– Ох, Вить, влетел! – по-другому Женя еще не мог охарактеризовать происходящее, поэтому ничего не объясняя, побежал вниз по лестнице.
Остановился он, только когда пересек «границу», и сразу на него обрушилось такое!.. Монмартр, Плас-Пигаль, Лувр, Эйфелева башня – миниатюрные модели всего этого очень знакомого и незнакомого одновременно, сыпались, словно спичечные коробки; он ловил их в ладони, а в ушах причудливо переплетались голоса Азнавура и Мирей Матье.
Среди этой фантасмагории возникла мысль, прямая, как солнечный луч. …А Надюшке понравится Париж! (Он был уверен, что попадет во Францию, а не в Канаду, о которой просто знал меньше). От таких поездок такие девочки не отказываются!.. Вот и вся наша Игра закончилась – одним махом!.. На даче она с мальчиком… Все! Закончились, и дачи, и мальчики. И хорошо, что я не стал звонить вчера – сегодня диспозиция круто изменилась. Вечером позвоню, обрадую… если до вечера сам не сойду с ума сойду…
Проходя мимо киосков, Женя купил бутылку пива (прошедшая ночь все-таки давала о себе знать), свежую газету и уселся на скамейке в ближайшем сквере.
…Так, что у нас тут в Париже? – он с удовольствием отхлебнул пива, – сборная Франции по футболу выиграла товарищеский матч у команды ФРГ… Молодцы-черти!.. Забастовка на заводе «Рено»… ишь, ты! Приеду, разберусь, чего они там бастуют – какого хрена им еще надо; живут, небось, как у Христа за пазухой… Это про Америку… опять Америка… проклятый рассадник империализма… – опустил газету в урну вместе с опустевшей бутылкой; закурил. …Хорошо-то как!.. Напротив какие-то ребята обсуждали предстоящую сессию. …А я еду в Париж, – злорадно подумал Женя, – ай да Федор Николаевич! Ай да шеф!.. А Лешка Некрылов не понимает, зачем я делюсь с ним бабками. А, вот, затем и делюсь, что я еду в Париж, а он в Мухосранск…
Женя встал и медленно побрел по аллее. Дождь парижских достопримечательностей закончился, и мысли приняли более приземленный вид – к примеру, кто будет все это время следить за домом или стоит ли продавать машину, ведь за три года в гараже она просто сгниет… но тут кто-то повис у него на плечах. От неожиданности Женя дернулся и, точно, ударил бы локтем, но вовремя услышал женский смех и мягкие губы коснулись его шеи; еще через минуту перед ним стояла смеющаяся Таня.
– А я, вот, в институт бегу – смотрю, ты идешь…
У Жени не было ни малейшего желания общаться с ней – это был пройденный этап, причем, пройденный безвозвратно.
– Ты не рад меня видеть? – она обиженно скривила губы.
– Да нет… – Женя пожал плечами, – я это… от неожиданности – нельзя ж так прыгать на человека.
Ничего грубого он не сказал, но постарался придать голосу нужные интонации, и Таня уловила их без труда.
– Ты больше не хочешь со мной встречаться?
– Ну… – Женя красноречиво опустил взгляд.
– Я знала, что так будет… – она шмыгнула носом и быстро пошла дальше, не желая плакать прилюдно.
…Катись ты! – Женя усмехнулся, – а я еду в Париж!..
Танина фигура маячила уже далеко впереди, когда Женя сообразил, что вдвоем время летит быстрее, чем, если маяться в одиночестве, дожидаясь вечера.
– Тань! – он бросился вдогонку, но девушка даже не обернулась. Благо, на переходе вспыхнул красный, и она вынуждена была остановиться, – ох, ты и носишься! – Женя засмеялся, – ты что, обиделась?
– Отстань! – Таня дернула плечом.
– Ладно тебе, – Женя обнял ее, – не обижайся…
– Жень, – она сбросила его руку. Хотя в глазах стояли слезы, голос был неожиданно твердым, – все я понимаю – два дня поразвлекался и хватит. Я ж говорила, что этим все кончится, помнишь? А мне так не надо!.. Да, быстро у нас все случилось, но я не проститутка! Я, правда, люблю тебя и хотела быть с тобой!.. – в это время вспыхнул зеленый, и Таня, не закончив монолог, смешалась с толпой.
…Ну, и гуляй, девочка, – Женя достал сигарету. Конечно, не стоило бежать за ней, чтоб убить каких-то несколько часов, – знала б ты, дура, куда я еду, так на коленях бы умоляла, а не строила козью морду!..
Он неторопливо пошел обратно, и на душе стало очень весело – наверное, так всегда бывает, когда наводишь порядок, выбрасывая все лишнее. Только, вот, время тянулось ужасно медленно. …А схожу-ка я в кино! Сто лет уже не был. Найду что-нибудь двухсерийное; потом пообедаю, а там, глядишь, и Надюшка появится, чудо мое своенравное… Во, устрою сюрприз!.. А регистрироваться придется в Москве – сюда она вряд ли поедет… хотя там, скорее всего, очередь на месяц, а с нашим ЗАГСом я враз договорюсь…
Дома Женя был в половине седьмого. К этому времени план действий сложился окончательно; он даже придумал, что делать с домом – сдать его своим же ребятам, которые сейчас живут в общежитии; причем, сдать за чисто символическую плату; таким образом он станет еще и благодетелем!
Подойдя к телефону, Женя достал записку с номером – аккуратные кругленькие буковки вызвали прилив невиданного доселе умиления. …Сейчас, сейчас… Несколько раз глубоко вздохнул, и радостная дрожь пробежала по телу; правда, слова, которые так тщательно готовил, перепутались, но слова – это такая мелочь. …Она все поймет сама; она ж Игрок, как и я – она должна представлять, как это здорово… любит она меня или не любит – это ж Париж, черт возьми! А там разберемся…
Набрав номер, Женя долго ждал соединения и уже собирался положить трубку, когда послышалась негромкая музыка, а потом женский голос.
– Это Надя? – он не узнал его.
– Да. А кто это?
– Женя. Воронеж. Помнишь такого?
– О! – голос засмеялся, – а я и отдохнуть от тебя не успела.
– Надь, – вопрос был серьезным, и Женя решил говорить серьезно, оставив веселое щебетанье на потом, – у меня есть предложение. Меня посылают на три года во Францию.
– Ух, ты! Везет же людям!
– Поехали со мной, а?
– Классно! А в качестве кого? Кстати, я неплохо знаю французский. Тебе положена переводчица?
– Надь, хватит дурака валять, – Женя даже обиделся, – какая переводчица? Выходи за меня замуж.
– А с чего это ты решил оказать мне такую милость?
– Но ты ж знаешь, как я к тебе отношусь.
– А как ты относишься? Фактически изнасиловал меня; нет, это было жутко здорово, но как факт… ладно, я не о том – понимаешь, я ж в СЭВе работаю; там таких загранработников ошивается, море. Тебе срочно нужна жена, чтоб уехать на длинную, правильно?
– Но, Надюш… – Женя растерялся, хотя за два дня уже мог бы привыкнуть к ее прямоте.
– Нет, ты скажи, тебе нужна жена для этого?
– Ну, типа, да…
– Так вот запомни на будущее… хотя, похоже, будущего у нас не будет, но все равно запомни – я не продаюсь, даже за три года во Франции. Ты считаешь, что если я люблю покуролесить и в первый же вечер легла с тобой в постель, меня можно купить? Я не такая – я своя собственная, и все делаю только по своему желанию! А теперь я больше не хочу, ни видеть тебя, ни слышать, и это абсолютно серьезно! Катись в свою Францию, и забудь этот телефон! Когда б ты не позвонил – меня нет, и можешь не доставать моих родителей! Обратись к кому-нибудь из своих шлюшек – Олька говорила, они за тобой табунами ходят! Во, девки обрадуются. Чао, француз! – она бросила трубку.
Все произошло настолько быстро, что Женя еще минуты две слушал короткие гудки, пытаясь понять – разве он сделал плохое предложение? Может, она что-то не поняла или он не так объяснил? Он снова набрал номер.
– Надю пригласите, пожалуйста.
– Ее нет, – ответил незнакомый голос и трубку положили.
…Идиотка! – опустившись в кресло, Женя закурил, – или я идиот. Не так я все делал!.. С другой стороны, если б я начал говорить о любви, она б опять стала ржать. Или не стала бы?.. Черт, теперь не проверишь. А жаль… очень жаль… но Париж-то от этого с места не сдвинулся, и у меня по-прежнему всего неделя срока…
Мгновенно вернулся не то, что кураж, а хорошо знакомый азарт голодного волка, идущего по следу. …Не было у меня любви, и дальше обойдусь… хрень какая!.. Обратись к своим шлюшкам… да обратился б, и они, точно, были б счастливы!.. Только попробуй за неделю вытащить их из какого-нибудь Днепропетровска или Хабаровска; так надо ж не просто вытащить, а еще и жениться!.. Стоп! Я знаю, кто только и мечтает об этом – Ленка! Она третий год бьется, чтоб выскочить за меня!.. Ну, Надюша, упустила ты птицу счастья… кстати, на роль жены Ленка и больше подходит, а ты, как была, шалавой, так шалавой и помрешь!.. В СЭВе она работает… О, сделаю Ленке королевский подарок – свадебное путешествие в Париж на три года…
Женя вскочил; на ходу ткнул сигарету в пепельницу; так же на ходу сорвал с крючка ключ от гаража и выскочил во двор. Выезжая, он даже не запер ворота, но это было совсем не важно, в сравнении с решением грандиозной задачи – возможно, задачи всей его жизни, ведь обычно загранка это не только материальные блага, но и мгновенное повышение по службе после возвращения. …Это если я еще вернусь! – злорадно подумал Женя, – язык выучу и останусь, а шеф пусть тут локти кусает. Будет тебе, и долг, и платеж!..
Затормозил он перед самым подъездом и взбежав на пятый этаж, позвонил. Лена открыла в халате, такая вся домашняя; она стояла на пороге и пристально смотрела на гостя, но он не замечал ее взгляда, занятый своими мыслями.
– Привет! Я соскучился!.. – протянул руки, но она сделала шаг в сторону.
– Заходи.
– Ленка, что с тобой? Ты не рада меня видеть?
Они сели, но не как обычно, тесно прижавшись друг к другу, а по разным углам дивана.
– Знаешь, Женечка, как это не удивительно, но у меня тоже есть гордость… и потом, всякому терпению приходит конец.
– Какой конец? Я многое осознал, честно! Я решил, что хочу быть с тобой всегда! Я приехал сделать тебе предложение – выходи за меня замуж!
В ее глазах не появилось, ни радости, ни даже удивления.
– Не надо, Жень. Просто ты должен был вернуться еще на прошлой неделе, вот я и поехала к тебе…
– И что? – воинственно перебил Женя, – да, я приехал и уехал! Ты ж знаешь, с моей работой так бывает!.. Я хотел позвонить, но замотался – шеф срочно кинул в Москву; пока деньги, билеты… и в тот же день укатил. Что тут такого?
– Кому ты врешь? – Лена вздохнула, – думаешь, я совсем глупая или слепая? Ты в свою записную книжку загляни.
– А ты что, в нее заглядывала? – спросил Женя с вызовом.
– Извини, но тебя не было, а она лежала на столе…
Женя чувствовал, что все рушится, но не находил нужных слов; да и, тем более, вспомнил: …Не было ее на столе – значит, лазила по ящикам! Вот ведь, сука!..
– Любила я тебя; думала, ты изменишься…
– Я изменился, – Женя поймал брошенную соломинку, – выходи за меня замуж, сама все увидишь!
– Не изменишься ты… а зачем тебе, чтоб я вышла за тебя? То три года ждала, чтоб ты хотя бы сказал, что любишь меня, а тут скорее замуж. С чего б это?
– Лен, ты нужна мне, понимаешь? Я люблю тебя, – Женя произнес это, сметя из углов всю искренность, которая там еще осталась, но, похоже, осталось ее не очень много.
– Не надо, – Лена вздохнула, – это слова, а со словами ты обращаться умеешь, я знаю.
– Но ведь ты не знаешь всех этих женщин! Не знаешь наших отношений! Ну, Лен… – он схватил ее за руку.
– Жень, ты не в суде, где каждое сомнение работает в пользу обвиняемого – в любви законы жестче; в любви все наоборот. А замуж мне, действительно, пора. Двадцать шесть – это уже много. Только такой муж мне не нужен. Я не в гневе говорю – видишь, я спокойна, даже не плачу. Просто я много передумала и решила – все, хватит.
– Но, Ленуся!.. – Женя потянул девушку к себе и ощутил, хоть теплое, но какое-то безжизненное тело.
– Не надо, – она, видимо, по инерции пристроила голову на его плече, безразлично глядя в окно, – кончилась Ленуся. Давай завершим наш роман без сцен и истерик. Вещи свои я забрала… ты, небось, даже не заметил? – она усмехнулась, – так что, Женечка, делить нам больше нечего, и выяснять, тем более.
Женя не удерживал ее, и Лена встала; выйдя в коридор, открыла входную дверь. Она ничего не говорила, но Женя поднялся и как во сне, вышел на площадку. Наверное, впервые на его лице отразилось то, что он чувствовал на самом деле – Лена даже рассмеялась.
– Да не расстраивайся ты. Подумаешь, что я такое? У тебя их, вон, сколько осталось.
– Можно я тебя поцелую? – попросил он тихо. Зачем это нужно, Женя и сам не знал, но ему отказали даже в такой мелочи.
– Не надо, – Лена сделала шаг назад, – не мучай меня, хоть сейчас! – и дверь закрылась.
…Суки! Когда не нужны, все, вот они!.. А когда нужны, так ни одной твари нет… – он медленно спустился вниз и сев в машину, закурил. На мгновение Париж исчез, и в голове стало пусто, как после затяжной попойки, – как я вас всех ненавижу!.. И что теперь делать? – он взглянул на часы, – а день-то прошел. Если минус два выходных, то всего их пять – значит, осталось четыре… Черт! – он ударил ладонями по баранке; машина вздрогнула, но больше ничего не изменилось – совсем рядом кричали дети; пенсионеры стучали костяшками домино…
– А где же наши женщины, дружок?.. – напел Женя вслух и завел двигатель. Никто ему не ответил, поэтому выехав из двора, он снова остановился. …Не, но не могу ж я не поехать в Париж из-за того, что я! За неделю! Не найду бабу, готовую сходить со мной в ЗАГС! Это нонсенс!.. ЗАГС… ЗАГС… Стоп! Есть ведь еще Танька! Хорошая девочка – чем она меня не устраивает? Ну, не красиво сегодня получилось, и что? Подумаешь, фигня какая!.. Неужели все они такие сумасшедшие? Любовь им подавай! Нет у меня любви! Мало осталось! На всех может не хватить! Суки!.. – он случайно бросил взгляд в зеркало, увидел свои безумные глаза и сам вздрогнул, – Женя, спокойно. У тебя куча времени. Люблю… люб-лю… черт, какие-то сраные пять букв… даже три! «Л» и «Ю» повторяются – никакой фантазии… Вот, не зря я тогда провожал ее – знаю хоть, где живет…
Пропустив черную «Волгу», Женя выскочил в левый ряд. …Только номера квартиры не знаю… но разве это проблема? Вот, Париж – это проблема…
У подъезда сидели вечные дворовые бабки, которые знают о соседях гораздо больше, чем те о самих себе. Женя всегда ненавидел их любопытные, въедливые взгляды, но сейчас обрадовался, что этот двор ничем не отличался от прочих.
– Добрый вечер, – он приветливо улыбнулся, – бабулечки, помогите – где-то здесь должна жить девушка Таня, которая учится в медицинском институте. Не подскажете?
– Так то ж, Танька с семнадцатой! Волосы коротюсенькие…
– Точно! Спасибо, бабулечки!
– А ты ей кем будешь? Что-то я тебя никогда не видела.
Женя пропустил вопрос мимо ушей; взбежав на этаж, он нажал звонок, но дверь открыл невысокий мужчина в трико.
– Здравствуйте, а Татьяну я могу видеть?
– Нету Таньки-то, – мужчина смотрел настороженно и в то же время, с интересом, – проходите. Скоро, небось, будет.
– Спасибо, – Женя вошел. Комната, хоть и давно нуждалась в ремонте, но казалась довольно уютной.
– Вы учитесь вместе? – спросил мужчина.
– Я похож на студента? – Женя усмехнулся, – нет, у нас, скажем так, внепроизводственные отношения.
– Меня зовут Андрей Иванович. Я – Танин отец, – мужчина протянул руку.
– Очень приятно, – рука оказалась сильной, но Женина все равно была сильнее. Он стиснул пальцы Андрея Ивановича, глядя ему прямо в глаза, – а я – Евгений Васильевич, – после этого он отпустил руку хозяина.
Похоже, такое начало Андрею Ивановичу понравилось, и он указал гостю на кресло, а сам сел на диван.
– А Таньку вы откуда знаете?
– Мир, понимаете ли, – Женю решил, что про поезд рассказывать не стоит, – настолько тесен, что постоянно приходится с кем-то встречаться. Или вас удивляет, что у Тани есть знакомые вне стен вуза?
– Это хорошо, – шеф кивнул, – значит, найдешь. Дело в том, что я рекомендовал тебя для работы за границей – человек ты политически благонадежный, технически грамотный… Но! Во-первых, тебе надо вступить в партию. Этот вопрос я уже решил: наш партком рекомендовал тебя заочно, а в следующую среду примут на заседании райкома; будешь членом КПСС. А, вот, во-вторых, у тебя должна быть семья – холостых в долгосрочку не посылают, а зачем тебе ехать на три месяца, если можно на три года? Эту проблему, будь добр, решай сам. Выезд, ориентировочно, через полгода, но чтоб брак не выглядел фиктивным, делать все надо сейчас. Сроку тебе неделя – через неделю я отправляю документы в Министерство. Если не успеешь, пошлю Бородина – у него, и с партией, и с семейным положением все в порядке, а спец он не хуже тебя. Все ясно?
Женя лишь громко сглотнул – он предполагал все, что угодно, но только не такой фантастический вираж судьбы.
– Тебе все ясно? – повторил шеф, и из сотни крутившихся в голове вопросов Женя выбрал один, самый навязчивый:
– А куда ехать-то?
– От соцстран я отказался, так что, либо Франция, либо Канада. Машины там не только наши, но я знаю – тебе это без разницы, – шеф улыбнулся, – ну и думаю, сам понимаешь – долг платежом красен, да? – не получив ответа, он вздохнул, – так что иди. Да! – вспомнил он, когда Женя уже направился к двери, – ребятам в отделе не болтай.
Вышел Женя, даже забыв попрощаться.
– О, Женек, привет! – на «диване» одиноко курил Витя Седых, – чего тут шеф тебя домогался всю неделю? Влетел, что ли, куда? – сам Витя «влетал» довольно часто и на большее его фантазии не хватало.
– Ох, Вить, влетел! – по-другому Женя еще не мог охарактеризовать происходящее, поэтому ничего не объясняя, побежал вниз по лестнице.
Остановился он, только когда пересек «границу», и сразу на него обрушилось такое!.. Монмартр, Плас-Пигаль, Лувр, Эйфелева башня – миниатюрные модели всего этого очень знакомого и незнакомого одновременно, сыпались, словно спичечные коробки; он ловил их в ладони, а в ушах причудливо переплетались голоса Азнавура и Мирей Матье.
Среди этой фантасмагории возникла мысль, прямая, как солнечный луч. …А Надюшке понравится Париж! (Он был уверен, что попадет во Францию, а не в Канаду, о которой просто знал меньше). От таких поездок такие девочки не отказываются!.. Вот и вся наша Игра закончилась – одним махом!.. На даче она с мальчиком… Все! Закончились, и дачи, и мальчики. И хорошо, что я не стал звонить вчера – сегодня диспозиция круто изменилась. Вечером позвоню, обрадую… если до вечера сам не сойду с ума сойду…
Проходя мимо киосков, Женя купил бутылку пива (прошедшая ночь все-таки давала о себе знать), свежую газету и уселся на скамейке в ближайшем сквере.
…Так, что у нас тут в Париже? – он с удовольствием отхлебнул пива, – сборная Франции по футболу выиграла товарищеский матч у команды ФРГ… Молодцы-черти!.. Забастовка на заводе «Рено»… ишь, ты! Приеду, разберусь, чего они там бастуют – какого хрена им еще надо; живут, небось, как у Христа за пазухой… Это про Америку… опять Америка… проклятый рассадник империализма… – опустил газету в урну вместе с опустевшей бутылкой; закурил. …Хорошо-то как!.. Напротив какие-то ребята обсуждали предстоящую сессию. …А я еду в Париж, – злорадно подумал Женя, – ай да Федор Николаевич! Ай да шеф!.. А Лешка Некрылов не понимает, зачем я делюсь с ним бабками. А, вот, затем и делюсь, что я еду в Париж, а он в Мухосранск…
Женя встал и медленно побрел по аллее. Дождь парижских достопримечательностей закончился, и мысли приняли более приземленный вид – к примеру, кто будет все это время следить за домом или стоит ли продавать машину, ведь за три года в гараже она просто сгниет… но тут кто-то повис у него на плечах. От неожиданности Женя дернулся и, точно, ударил бы локтем, но вовремя услышал женский смех и мягкие губы коснулись его шеи; еще через минуту перед ним стояла смеющаяся Таня.
– А я, вот, в институт бегу – смотрю, ты идешь…
У Жени не было ни малейшего желания общаться с ней – это был пройденный этап, причем, пройденный безвозвратно.
– Ты не рад меня видеть? – она обиженно скривила губы.
– Да нет… – Женя пожал плечами, – я это… от неожиданности – нельзя ж так прыгать на человека.
Ничего грубого он не сказал, но постарался придать голосу нужные интонации, и Таня уловила их без труда.
– Ты больше не хочешь со мной встречаться?
– Ну… – Женя красноречиво опустил взгляд.
– Я знала, что так будет… – она шмыгнула носом и быстро пошла дальше, не желая плакать прилюдно.
…Катись ты! – Женя усмехнулся, – а я еду в Париж!..
Танина фигура маячила уже далеко впереди, когда Женя сообразил, что вдвоем время летит быстрее, чем, если маяться в одиночестве, дожидаясь вечера.
– Тань! – он бросился вдогонку, но девушка даже не обернулась. Благо, на переходе вспыхнул красный, и она вынуждена была остановиться, – ох, ты и носишься! – Женя засмеялся, – ты что, обиделась?
– Отстань! – Таня дернула плечом.
– Ладно тебе, – Женя обнял ее, – не обижайся…
– Жень, – она сбросила его руку. Хотя в глазах стояли слезы, голос был неожиданно твердым, – все я понимаю – два дня поразвлекался и хватит. Я ж говорила, что этим все кончится, помнишь? А мне так не надо!.. Да, быстро у нас все случилось, но я не проститутка! Я, правда, люблю тебя и хотела быть с тобой!.. – в это время вспыхнул зеленый, и Таня, не закончив монолог, смешалась с толпой.
…Ну, и гуляй, девочка, – Женя достал сигарету. Конечно, не стоило бежать за ней, чтоб убить каких-то несколько часов, – знала б ты, дура, куда я еду, так на коленях бы умоляла, а не строила козью морду!..
Он неторопливо пошел обратно, и на душе стало очень весело – наверное, так всегда бывает, когда наводишь порядок, выбрасывая все лишнее. Только, вот, время тянулось ужасно медленно. …А схожу-ка я в кино! Сто лет уже не был. Найду что-нибудь двухсерийное; потом пообедаю, а там, глядишь, и Надюшка появится, чудо мое своенравное… Во, устрою сюрприз!.. А регистрироваться придется в Москве – сюда она вряд ли поедет… хотя там, скорее всего, очередь на месяц, а с нашим ЗАГСом я враз договорюсь…
Дома Женя был в половине седьмого. К этому времени план действий сложился окончательно; он даже придумал, что делать с домом – сдать его своим же ребятам, которые сейчас живут в общежитии; причем, сдать за чисто символическую плату; таким образом он станет еще и благодетелем!
Подойдя к телефону, Женя достал записку с номером – аккуратные кругленькие буковки вызвали прилив невиданного доселе умиления. …Сейчас, сейчас… Несколько раз глубоко вздохнул, и радостная дрожь пробежала по телу; правда, слова, которые так тщательно готовил, перепутались, но слова – это такая мелочь. …Она все поймет сама; она ж Игрок, как и я – она должна представлять, как это здорово… любит она меня или не любит – это ж Париж, черт возьми! А там разберемся…
Набрав номер, Женя долго ждал соединения и уже собирался положить трубку, когда послышалась негромкая музыка, а потом женский голос.
– Это Надя? – он не узнал его.
– Да. А кто это?
– Женя. Воронеж. Помнишь такого?
– О! – голос засмеялся, – а я и отдохнуть от тебя не успела.
– Надь, – вопрос был серьезным, и Женя решил говорить серьезно, оставив веселое щебетанье на потом, – у меня есть предложение. Меня посылают на три года во Францию.
– Ух, ты! Везет же людям!
– Поехали со мной, а?
– Классно! А в качестве кого? Кстати, я неплохо знаю французский. Тебе положена переводчица?
– Надь, хватит дурака валять, – Женя даже обиделся, – какая переводчица? Выходи за меня замуж.
– А с чего это ты решил оказать мне такую милость?
– Но ты ж знаешь, как я к тебе отношусь.
– А как ты относишься? Фактически изнасиловал меня; нет, это было жутко здорово, но как факт… ладно, я не о том – понимаешь, я ж в СЭВе работаю; там таких загранработников ошивается, море. Тебе срочно нужна жена, чтоб уехать на длинную, правильно?
– Но, Надюш… – Женя растерялся, хотя за два дня уже мог бы привыкнуть к ее прямоте.
– Нет, ты скажи, тебе нужна жена для этого?
– Ну, типа, да…
– Так вот запомни на будущее… хотя, похоже, будущего у нас не будет, но все равно запомни – я не продаюсь, даже за три года во Франции. Ты считаешь, что если я люблю покуролесить и в первый же вечер легла с тобой в постель, меня можно купить? Я не такая – я своя собственная, и все делаю только по своему желанию! А теперь я больше не хочу, ни видеть тебя, ни слышать, и это абсолютно серьезно! Катись в свою Францию, и забудь этот телефон! Когда б ты не позвонил – меня нет, и можешь не доставать моих родителей! Обратись к кому-нибудь из своих шлюшек – Олька говорила, они за тобой табунами ходят! Во, девки обрадуются. Чао, француз! – она бросила трубку.
Все произошло настолько быстро, что Женя еще минуты две слушал короткие гудки, пытаясь понять – разве он сделал плохое предложение? Может, она что-то не поняла или он не так объяснил? Он снова набрал номер.
– Надю пригласите, пожалуйста.
– Ее нет, – ответил незнакомый голос и трубку положили.
…Идиотка! – опустившись в кресло, Женя закурил, – или я идиот. Не так я все делал!.. С другой стороны, если б я начал говорить о любви, она б опять стала ржать. Или не стала бы?.. Черт, теперь не проверишь. А жаль… очень жаль… но Париж-то от этого с места не сдвинулся, и у меня по-прежнему всего неделя срока…
Мгновенно вернулся не то, что кураж, а хорошо знакомый азарт голодного волка, идущего по следу. …Не было у меня любви, и дальше обойдусь… хрень какая!.. Обратись к своим шлюшкам… да обратился б, и они, точно, были б счастливы!.. Только попробуй за неделю вытащить их из какого-нибудь Днепропетровска или Хабаровска; так надо ж не просто вытащить, а еще и жениться!.. Стоп! Я знаю, кто только и мечтает об этом – Ленка! Она третий год бьется, чтоб выскочить за меня!.. Ну, Надюша, упустила ты птицу счастья… кстати, на роль жены Ленка и больше подходит, а ты, как была, шалавой, так шалавой и помрешь!.. В СЭВе она работает… О, сделаю Ленке королевский подарок – свадебное путешествие в Париж на три года…
Женя вскочил; на ходу ткнул сигарету в пепельницу; так же на ходу сорвал с крючка ключ от гаража и выскочил во двор. Выезжая, он даже не запер ворота, но это было совсем не важно, в сравнении с решением грандиозной задачи – возможно, задачи всей его жизни, ведь обычно загранка это не только материальные блага, но и мгновенное повышение по службе после возвращения. …Это если я еще вернусь! – злорадно подумал Женя, – язык выучу и останусь, а шеф пусть тут локти кусает. Будет тебе, и долг, и платеж!..
Затормозил он перед самым подъездом и взбежав на пятый этаж, позвонил. Лена открыла в халате, такая вся домашняя; она стояла на пороге и пристально смотрела на гостя, но он не замечал ее взгляда, занятый своими мыслями.
– Привет! Я соскучился!.. – протянул руки, но она сделала шаг в сторону.
– Заходи.
– Ленка, что с тобой? Ты не рада меня видеть?
Они сели, но не как обычно, тесно прижавшись друг к другу, а по разным углам дивана.
– Знаешь, Женечка, как это не удивительно, но у меня тоже есть гордость… и потом, всякому терпению приходит конец.
– Какой конец? Я многое осознал, честно! Я решил, что хочу быть с тобой всегда! Я приехал сделать тебе предложение – выходи за меня замуж!
В ее глазах не появилось, ни радости, ни даже удивления.
– Не надо, Жень. Просто ты должен был вернуться еще на прошлой неделе, вот я и поехала к тебе…
– И что? – воинственно перебил Женя, – да, я приехал и уехал! Ты ж знаешь, с моей работой так бывает!.. Я хотел позвонить, но замотался – шеф срочно кинул в Москву; пока деньги, билеты… и в тот же день укатил. Что тут такого?
– Кому ты врешь? – Лена вздохнула, – думаешь, я совсем глупая или слепая? Ты в свою записную книжку загляни.
– А ты что, в нее заглядывала? – спросил Женя с вызовом.
– Извини, но тебя не было, а она лежала на столе…
Женя чувствовал, что все рушится, но не находил нужных слов; да и, тем более, вспомнил: …Не было ее на столе – значит, лазила по ящикам! Вот ведь, сука!..
– Любила я тебя; думала, ты изменишься…
– Я изменился, – Женя поймал брошенную соломинку, – выходи за меня замуж, сама все увидишь!
– Не изменишься ты… а зачем тебе, чтоб я вышла за тебя? То три года ждала, чтоб ты хотя бы сказал, что любишь меня, а тут скорее замуж. С чего б это?
– Лен, ты нужна мне, понимаешь? Я люблю тебя, – Женя произнес это, сметя из углов всю искренность, которая там еще осталась, но, похоже, осталось ее не очень много.
– Не надо, – Лена вздохнула, – это слова, а со словами ты обращаться умеешь, я знаю.
– Но ведь ты не знаешь всех этих женщин! Не знаешь наших отношений! Ну, Лен… – он схватил ее за руку.
– Жень, ты не в суде, где каждое сомнение работает в пользу обвиняемого – в любви законы жестче; в любви все наоборот. А замуж мне, действительно, пора. Двадцать шесть – это уже много. Только такой муж мне не нужен. Я не в гневе говорю – видишь, я спокойна, даже не плачу. Просто я много передумала и решила – все, хватит.
– Но, Ленуся!.. – Женя потянул девушку к себе и ощутил, хоть теплое, но какое-то безжизненное тело.
– Не надо, – она, видимо, по инерции пристроила голову на его плече, безразлично глядя в окно, – кончилась Ленуся. Давай завершим наш роман без сцен и истерик. Вещи свои я забрала… ты, небось, даже не заметил? – она усмехнулась, – так что, Женечка, делить нам больше нечего, и выяснять, тем более.
Женя не удерживал ее, и Лена встала; выйдя в коридор, открыла входную дверь. Она ничего не говорила, но Женя поднялся и как во сне, вышел на площадку. Наверное, впервые на его лице отразилось то, что он чувствовал на самом деле – Лена даже рассмеялась.
– Да не расстраивайся ты. Подумаешь, что я такое? У тебя их, вон, сколько осталось.
– Можно я тебя поцелую? – попросил он тихо. Зачем это нужно, Женя и сам не знал, но ему отказали даже в такой мелочи.
– Не надо, – Лена сделала шаг назад, – не мучай меня, хоть сейчас! – и дверь закрылась.
…Суки! Когда не нужны, все, вот они!.. А когда нужны, так ни одной твари нет… – он медленно спустился вниз и сев в машину, закурил. На мгновение Париж исчез, и в голове стало пусто, как после затяжной попойки, – как я вас всех ненавижу!.. И что теперь делать? – он взглянул на часы, – а день-то прошел. Если минус два выходных, то всего их пять – значит, осталось четыре… Черт! – он ударил ладонями по баранке; машина вздрогнула, но больше ничего не изменилось – совсем рядом кричали дети; пенсионеры стучали костяшками домино…
– А где же наши женщины, дружок?.. – напел Женя вслух и завел двигатель. Никто ему не ответил, поэтому выехав из двора, он снова остановился. …Не, но не могу ж я не поехать в Париж из-за того, что я! За неделю! Не найду бабу, готовую сходить со мной в ЗАГС! Это нонсенс!.. ЗАГС… ЗАГС… Стоп! Есть ведь еще Танька! Хорошая девочка – чем она меня не устраивает? Ну, не красиво сегодня получилось, и что? Подумаешь, фигня какая!.. Неужели все они такие сумасшедшие? Любовь им подавай! Нет у меня любви! Мало осталось! На всех может не хватить! Суки!.. – он случайно бросил взгляд в зеркало, увидел свои безумные глаза и сам вздрогнул, – Женя, спокойно. У тебя куча времени. Люблю… люб-лю… черт, какие-то сраные пять букв… даже три! «Л» и «Ю» повторяются – никакой фантазии… Вот, не зря я тогда провожал ее – знаю хоть, где живет…
Пропустив черную «Волгу», Женя выскочил в левый ряд. …Только номера квартиры не знаю… но разве это проблема? Вот, Париж – это проблема…
У подъезда сидели вечные дворовые бабки, которые знают о соседях гораздо больше, чем те о самих себе. Женя всегда ненавидел их любопытные, въедливые взгляды, но сейчас обрадовался, что этот двор ничем не отличался от прочих.
– Добрый вечер, – он приветливо улыбнулся, – бабулечки, помогите – где-то здесь должна жить девушка Таня, которая учится в медицинском институте. Не подскажете?
– Так то ж, Танька с семнадцатой! Волосы коротюсенькие…
– Точно! Спасибо, бабулечки!
– А ты ей кем будешь? Что-то я тебя никогда не видела.
Женя пропустил вопрос мимо ушей; взбежав на этаж, он нажал звонок, но дверь открыл невысокий мужчина в трико.
– Здравствуйте, а Татьяну я могу видеть?
– Нету Таньки-то, – мужчина смотрел настороженно и в то же время, с интересом, – проходите. Скоро, небось, будет.
– Спасибо, – Женя вошел. Комната, хоть и давно нуждалась в ремонте, но казалась довольно уютной.
– Вы учитесь вместе? – спросил мужчина.
– Я похож на студента? – Женя усмехнулся, – нет, у нас, скажем так, внепроизводственные отношения.
– Меня зовут Андрей Иванович. Я – Танин отец, – мужчина протянул руку.
– Очень приятно, – рука оказалась сильной, но Женина все равно была сильнее. Он стиснул пальцы Андрея Ивановича, глядя ему прямо в глаза, – а я – Евгений Васильевич, – после этого он отпустил руку хозяина.
Похоже, такое начало Андрею Ивановичу понравилось, и он указал гостю на кресло, а сам сел на диван.
– А Таньку вы откуда знаете?
– Мир, понимаете ли, – Женю решил, что про поезд рассказывать не стоит, – настолько тесен, что постоянно приходится с кем-то встречаться. Или вас удивляет, что у Тани есть знакомые вне стен вуза?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента