Страница:
– Света, Вонюков исчез. Ведется расследование, вот этот господин хочет со мной побеседовать, – объяснил своей супруге мое появление Голюнин.
Света сделала напряженное лицо и сказала:
– Я сейчас принесу вам чаю.
Мы прошли в комнату и расположились в двух плетеных креслах. Из угла ко мне подошла большая собака, хороший породистый немец. Он обнюхал меня, успокоился и снова занял прежнее место. Я заметил, что комната оклеена постерами, на которых были изображены все тот же Джим Моррисон, перемежающийся с неизвестными мне патлатыми персонажами.
– Вы увлекаетесь музыкой? – спросил я Голюнина.
– Это рудименты тусовочной молодости, – ответил он, закуривая очередную сигарету. – Так что вас интересует?
– Кое-что я узнал у дяди Леши, может быть, вы скажете чуть больше...
Голюнин искренне удивился.
– У меня очень часто возникает желание набить этому старому дураку морду, но я почему-то всегда сдерживаюсь, – откровенно сказал он.
– Вы не помните, когда Ирина Вонюкова присутствовала на даче в прошлые выходные?
– Она приехала в пятницу и уехала в воскресенье, примерно в районе четырех-пяти часов вечера, – ответил Голюнин, глядя прямо на меня своими карими глазами.
– Она не уезжала с дачи, скажем, в субботу?
– Ее автомобиль был постоянно здесь. В субботу я несколько раз видел ее занимающуюся какими-то огородными делами. Вечером, около десяти, я выходил прогуляться, ее автомобиль тоже стоял на месте.
В этот момент зашла Света с подносом, на котором стояли две чашки чая и блюдо с датским печеньем.
– Это ты про Ирину? – спросила она мужа.
Голюнин утвердительно кивнул.
– Не знаю, я могу ошибаться, – сказала Света, – но по-моему, она в прошлую субботу не ночевала в своей даче.
Голюнин и я с удивлением переглянулись.
– Я видела, как в районе одиннадцати вечера к их даче подъезжала какая-то «девятка».
– И что? – затаив дыхание, спросил я.
– А ничего, – разочаровала меня Света. – Кто приезжал и зачем, я не знаю. Думаете, мне очень интересны эти вонюковские дела?
– Почему же вы решили, что она не ночевала здесь?
– Это же элементарно! – неожиданно тоном Шерлока Холмса сказала Света. – Они вечно до часу ночи свет не тушат, а тогда в половине двенадцатого уже окна все темные были.
– Смотри-ка какая ты наблюдательная! – с некоторым подозрением посмотрел на жену Голюнин.
– А вы ничего не видели, Алексей? – спросил я.
– Нет, я в это время, кажется, смотрел футбол на втором этаже, – сказал Голюнин. – А вы что, подозреваете ее в чем-то нехорошем?
– Я просто выясняю факты, и то, что вы сказали, весьма интересно. А что вы вообще можете сказать про эту семью? – перевел я разговор на другую тему.
– Андрей нормальный парень, только даче мало внимания уделяет. Не каждый раз его здесь увидишь. Иринка – та постоянно здесь торчит, – неторопливо вещал Голюнин.
– Мне кажется, компьютерный мальчик Андрюша давно обладает весьма приличными и богатыми пантокрином рогами, – уверенно заявила Света.
– Света, – укоризненно посмотрел на нее муж. – Откуда ты знаешь?
– Тут особо знать нечего. Вы, мужчины, вечно привыкли оперировать голыми фактами, а у женщин есть интуиция. Помнишь, как с Митькой они разошлись, она начала сюда приезжать то с собачником твоим, Семеновым, то еще с одним, не знаю кем. Такой представительный мужчина лет сорока, Сергей, кажется.
– Почему с моим собачником? – акцентируя на слове «моим», спросил Голюнин.
– Потому что вы меня, извините, затрахали своей дикуссией относительно спаривания овчарок и ризеншнауцеров в различных вариантах, – очаровательно улыбнувшись, заметила Света.
– Что же касается самого Андрюши, то он большая зануда, – продолжила она. – Кроме компьютеров, и поговорить-то толком не может ни о чем. Воображает себя всезнайкой и суперменом. Гордится женой, которая работает в салоне красоты и ездит за рубеж на всякие конкурсы типа «Мисс Интернешнл» и «Мисс Всех Галактик». Что касается Ирины, то она практичная и хваткая баба, умеет использовать мужчин в своих интересах. Оба ее хахаля, что Мишка, что Сергей, активно здесь наяривали лопатой и молотком. У них, что у одного, что у другого, дач по-моему, нет...
– Света, а вы не запомнили цвет «девятки»? – прервал я ее измышления по поводу Вонюковых.
– Нет, темно же было. Но то, что «девятка» – это помню точно.
– А в воскресенье утром Ирина была на участке?
– Наверное, да, хотя я ее заметила только часов в двенадцать.
– Да, кстати, – обратилась Света к супругу. – Ты разве не помнишь, что она тем вечером попросила у тебя разрешения позвонить из машины? Наверняка она звонила тому, кто потом приехал на «девятке». У нас в машине у единственных в кооперативе телефон, так что если кому надо, сразу обращаются к нам, – последние слова были сказаны с явной гордостью за супруга.
– Ну что ж, спасибо, – я поднялся и направился к выходу.
– Не за что, – очаровательно улыбнулась Света. Ее супруг пытался повторить столь же очаровательную улыбку, но на мой взгляд, у него это вышло хуже.
«Выздоравливаешь, Мареев!», – похвалил я себя, вспомнив неожиданно то, что в последние дни стал почему-то оценивающе относиться к внешности мужчин. Настроение у меня повысилось, и я на полных парах покатил в город, для того чтобы побеседовать с господином Авдониным. Я решил его навестить дома, на улице Рахова. То, где он живет, выяснил для меня Приятель после того, как я в среду спонтанно решил за ним последить. Именно дом по улице Рахова был тогда одним из пунктов маршрута Авдонина. Если верить предположениям симпатичной блондинки по имени Света, у Авдонина дачи нет, и он вполне может быть в эту жаркую субботу дома.
«Итак, если они в одиннадцать часов выехали с дачи, то в двенадцать были уже в городе», – подумал я. И надо же такому случиться, что еще через полчаса Вонюков (или якобы Вонюков) оставил для потомков файл, содержащий фразу на английском: «Я исчез навсегда»...
На улице Рахова меня ждало разочарование. Хозяина дома не было, дверь мне никто не открыл. Я не стал особо расстраиваться и поехал домой. Заехав к себе во двор, я обнаружил там знакомую мне «пятерку» Ирины Вонюковой. Присмотревшись к машине внимательней из окна собственной «пешки», я заметил, что Ирина была в машине одна. Она сидела за рулем и курила. Интересно, что подвигло ее на это? Насколько я успел заметить, она не была подвержена вредной привычке заполнять свои легкие никотином.
Я заглушил мотор и не спеша вышел из машины. Завидев меня, Ирина быстренько вылезла из своей «пятерки» и почти бегом устремилась ко мне. По мере того, как она приближалась, мне стало ясно, что она находится во взвинченном состоянии. Я невольно испугался и спросил:
– Что случилось?
– Исчез Авдонин, – возбужденно заявила Ирина.
– Куда он исчез? – спросил главный менеджер неправительственного Фонда Индустриального Развития Энтони Брэкстон своего помощника. – Я тебя спрашиваю, Рон, куда исчез этот чертов профессор Хейр? Впрочем, видел бы он то, что довелось увидеть мне, он исчез совершенно вовремя. Поскольку то, что мы получили от него сегодня, я бы расценил как издевательство над нашей страной, которая, как известно, является лидером современного мира.
Помощник дождался, когда его шеф изольет накопившуюся у него внутри ярость, и заявил:
– Сэр, я связывался с Милуоки, но его нигде не могут найти: ни в университете ни дома. В принципе, понятно, почему: сегодня суббота, он может быть где угодно, хоть в казино Лас-Вегаса...
– Рон, сядьте на режим «redial» до тех пор, пока этот чертов «заяц» не соизволит подать свой голос. Произошло недоразумение, если, конечно, это слово здесь вообще применимо...
Брэкстон произвел яростный «клик» мышью и добавил:
– Будет лучше, если он посетит Вашингтон лично и прихватит с собой эту русскую Мату Хари.
– Мисс Элис Смит? – уточнил помощник.
– Да-да, именно ее. Я полагаю, что операция производилась через нее. Мне необходимо получить от нее разъяснения. Все, исполняйте...
– Есть, сэр, – по-военному ответил Рон и вышел из кабинета.
Оставшись в одиночестве, Брэкстон откинулся в высокое кожаное кресло и отъехал подальше от своего Пентиума.
У него заныла спина. «Гадкий сколиоз, совсем изведет человека. А мне ведь всего-то тридцать пять», – подумалось агенту. Проведя в раздумьях минут десять, Брэкстон снова подъехал к компьютеру и загрузил программу, которую он получил через Интернет от профессора Хейра.
Увы, ничего нового Брэкстон не увидел. Перед его глазами снова предстал «сыщик всех времен и народов Крайм-Рекер», который противным голосом, напоминающим персонажи диснеевских мультфильмов обещал агенту разыскать, разоблачить и замочить преступников всех мастей. Закончив свою вступительную речь, Крайм-Рекер предложил Брэкстону меню преступлений: убийство, изнасилование, кража, грабеж, шантаж, шпионаж, киднеппинг, неуплата налогов, хулиганство и прочие криминальные радости. Всего меню включало в себя двадцать наименований. Брэкстон кликнул мышкой на директорию Разбойное нападение. На экране тут же появилось следующее меню, которое состояло из вариантов: банк, официальное учреждение, одинокая женщина в ночном парке, пожилая пара, молодой человек и т. д.
Брэкстон немного подумал и решил остановиться на грабеже официального учреждения. Среди следующего меню он с удивлением обнаружил обширный список официальных учреждений: ФБР, Белый дом, Конгресс, Национальное агентство по аэронавтике, ЦРУ, космодром на мысе Канаверал и даже ядерный полигон в Лос-Аламосе, не говоря уже о более стандартных учреждениях типа суда, больницы и школы.
Ткнув мышью на ФБР, Брэкстон увидел: «Enter your name». После того, как менеджер ввел имя, он услышал голос Крайм-Рекера, который сказал ему: «Садись в машину, Тони. Сегодня ограбили ФБР, мы едем на задание». Ехал Брэкстон, однако, недолго, поскольку через два квартала врезался в машину, которая неожиданно выехала на встречную полосу. «Тебе надо подучиться, приятель», – гадко ухмыляясь, сказал Крайм-Рекер и отправил Брэкстона на курсы вождения машин в экстремальных условиях. Потратив полчаса на обучение, Брэкстон уже с успехом уворачивался от различного рода недоброжелателей на дороге и спустя три минуты напряженной езды увидел очертания штаб-квартиры ФБР. В процессе операции по поимке грабителей выяснилось, что у агента плохая огнестрельная подготовка и что ему необходимо поправить свои знания по рукопашному бою. Дойдя в игре до третьего уровня, Брэкстон нажал Escape и решил поиграть в Изнасилование.
Он решительно проигнорировал такие меню, как Одинокая старушка и Крупный рогатый скот, и в качестве жертвы избрал молодую незамужнюю женщину двадцати-двадцати пяти лет. Здесь от Брэкстона потребовалась логическая работа, поскольку условия игры включали в себя десять потенциальных насильников, которые были подробно описаны по особенностям характера и психики.
Гоняясь за компьютерными ворами и насильниками, Брэкстон скоротал где-то около полутора часов. Он был так увлечен игрой, что не заметил вошедшего Рона. Он, в отличие от других, имел право входить в кабинет шефа без особого предупреждения. Брэкстон заметил Рона только тогда, когда на лице последнего прочел непомерное удивление тем, чем босс занимается в рабочее время.
Брэкстон покраснел и попытался сразу же выйти из игры комбинацией из трех пальцев, но игра, как назло, зависла, и он, предоставив возможность помощнику любоваться сценой очередного виртуального преступления, спросил:
– Что у вас?
– Сэр, я дозвонился до Милуоки. Они будут здесь через два часа.
– Хорошо. Спасибо, вы свободны, – тоном, не подразумевающим возражения, сказал Брэкстон.
Когда Рон вышел из кабинета, Брэкстон снова устало откинулся на спинку кресла и задумался. Он вспомнил события двухмесячной давности. В тот солнечный апрельский день он сидел в своем кабинете и просматривал картотеку по истории наркоделия. Брэкстону показалось тогда символичным, что именно в этот день, пятьдесят четыре года назад швейцарский врач Альберт Хоффман синтезировал ЛСД. И Энтони страшно захотелось сотворить в этот день тоже что-нибудь исторически значимое. Словно отвечая на его потайные мысли, в кабинете раздался зуммер телефона. Нажав спикерфон, он бросил туда стандартную фразу:
– Хэлло, Энтони Брэкстон, Фонд Индустриального Развития...
– Хай, Тони, это профессор Дэвид Хейр из Милуоки. Помнишь такого?
– Как не помнить! – с некоторым удивлением проговорил Брэкстон. Профессор Хейр был старым другом его отца, и маленький Тони, живший тогда с родителями в Бостоне, регулярно получал от дяди Дэвида различного рода гостинцы, когда тот приходил в гости. А удивлен Брэкстон был тем, что с момента его переезда в Вашингтон и получением престижной должности в солидном фонде, который на самом деле занимался промышленным шпионажем, профессор Хейр ни разу не дал о себе знать. И тут на тебе...
– Тони, мальчик мой, у меня для тебя есть интересное предложение. Наверняка это стоит миллионы долларов. Однако это абсолютно нетелефонный разговор. Если не возражаешь, я завтра прилечу в Вашингтон, и мы с тобой это обсудим.
– О'кей, сэр. Как прилетите, звоните мне на работу, я подъеду туда, куда вы мне скажете.
Выключив спикерфон, Брэкстону показалось, что, несмотря на отсутствие какой бы то ни было конкретики в предложении профессора, оно является важным и, возможно, даже историческим. День следующий отчасти подтвердил ожидания Брэкстона.
Профессор Хейр заявил ему:
– Тони, ваше ведомство может совершить крупный технологический прорыв. У меня есть информация о том, что создана компьютерная программа, которая позволяет раскрывать преступления. Эффективность программы очень высока, поскольку, как ты понимаешь, скорость аналитической работы компьютера в миллионы раз превосходит аналогичные показатели простого смертного.
Брэкстон слегка нахмурился. Предложение профессора уже не казалось ему исторически значимым.
– Сэр, если бы такая программа существовала, она была бы у нас. Откуда у вас эта информация? – осторожно спросил он.
– Все дело в том, Тони, что программа находится в неких частных руках. А руки эти находятся в центре России, в городе Тарасове. Я почти уверен, Тони, что ты никогда не слышал это название.
Профессор Хейр был абсолютно прав. Брэкстон впервые в жизни услышал это название. Это было и понятно, поскольку американцы вообще не напрягают себя изучением географии в том смысле, где эта наука выходит за пределы территории пятидесяти двух штатов.
– Информация об этом поступила ко мне от сотрудницы нашего университета Элис Смит, – продолжил профессор. – Она вообще-то русская, недавно прибыла из России и будет работать здесь еще полгода. Она утверждает, что программу вполне может «хакнуть» какой-то ее друг, скорее, даже не он, а его знакомый.
– И сколько мы должны за это заплатить? – слегка насмешливо спросил Брэкстон. – Миллионы долларов?
– Тони, миллионы долларов сможем получить мы в случае успеха операции, – снисходительно заметил профессор. – А заплатить придется в сумме, может быть, всего тысяч сто, может быть, двести, не больше. Русским этого вполне хватит...
– Где гарантии того, что программа действительно существует?
– Гарантий я пока предоставить, разумеется, не могу, – развел руками профессор. – Но ты все же подумай...
Брэкстон думал три дня, после чего не выдержал и сообщил об этом своему непосредственному шефу. Президент Фонда Дейл Паркер также потребовал гарантий, но, видимо, тяга к новому и неизведанному оказалась сильнее, и еще через три дня он дал добро на проведение «хакания» программы под личную ответственность Брэкстона. На проведение операции была авансирована сумма в сто тысяч «зеленых». Примерно такая же сумма должна была быть выделена после того, как искомая программа окажется в руках Фонда.
Организационные мероприятия заняли где-то с месяц, и в середине июня Брэкстона начали «напрягать» по поводу реальных результатов. И вот наконец профессор Хейр сообщил ему, что из России прибыла компьютерная программа, которую он и не замедлил перебросить по Интернету из университета в Милуоки в вашингтонскую штаб-квартиру ФБР на персональный Пентиум Энтони Брэкстона.
Однако, как уже успел сегодня понять Брэкстон, русские подсунули своим контрагентам абсолютнейшую туфту. Сказать, что Брэкстон был просто этим раздражен, значило очень смягчить ситуацию. Увидев на мониторе выполненного по всем современным канонам компьютерной графики сыщика Крайм-Рекера, вещающего о преступлениях на уровне детского сада, Брэкстон почувствовал себя глубоко оскорбленным. Скорее, издевались над Соединенными Штатами в персональном лице менеджера Энтони Брэкстона. Издевались совершенно нагло и грубо, низведя страну, которую Тони учили почитать и любить с детства, на уровень банановой республики. И кто?! Какие-то доморощенные хакеры из далекого заштатного города Тарасова, про который Брэкстон никогда бы не узнал, если бы не этот старый козел Хейр с его дурацкими проектами по совершению технологических прорывов!
– Факинг шит! – громко выругался Брэкстон, кликая мышкой на «Exit game».
«Хотя, в принципе, рашенз придумали неплохую игруху. Я вот поиграл час-другой, и не надоело, хочется еще и еще», – подумал про себя агент. «Может быть, продать ее Майкрософту?», – мелькнула в мозгу предпиимчивого по определению янки шаловливая мыслишка.
«А может быть, программу просто где-то перехватили и подсунули это дерьмо?» – выдвинул новую версию Брэкстон. Он не особо сильно разбирался в компьютерных технологиях и в принципе представлял собой довольно продвинутого, но все же юзера. Утечки информации исключать было нельзя, несмотря на всю завесу секретности, которой облек это дело Дейл Паркер. Косвенно до Брэкстона доходили слухи, что о существовании программы знают где-то в деловых кругах. Так или иначе, тайной по большому счету это дело было назвать нельзя. «Если перехватили, то кто?» – задал себе очередной вопрос Брэкстон. От насыщенности событий, произошедших за эту субботу, у него заболела голова, и он потянулся в ящик стола за аспирином.
В этот момент в кабинет постучались. Брэкстон громко сказал:
– Входите! – и через несколько секунд увидел в дверях профессора Хейра и женщину лет тридцати в сопровождении своего помощника Рона.
– В чем дело, Тони? – начал с порога профессор.
– Это вы должны мне объяснить, в чем дело. Вы и ваша ассистентка, – яростно заявил Брэкстон.
– Элис Смит, – холодно, но вежливо представилась дама.
Как ни странно, но ее присутствие немного охладило запал агента. Это была стройная длинноволосая шатенка в очках, среднего роста, с небольшими, но волевыми серо-голубыми глазами. Ее стройность подчеркивали длинные ноги, которые Элис считала целесообразным показывать общественности процентов на семьдесят. На ней была белая кофточка, сквозь которую соблазнительно проглядывал изящный бюстгальтер, и черная мини-юбка. Следуя стандартам деловых американок, Элис, несмотря на июньскую жару, облекла свои красивые ноги в телесного цвета колготки. Однако, несмотря свою сексуальность, Элис с первого взгляда показалась Брэкстону холодной и жесткой женщиной. Он даже мысленно окрестил ее Ледяной Красавицей.
– Садитесь, – сказал Брэкстон.
– Что у вас произошло, Тони? – спросил профессор.
Вместо ответа Брэкстон загрузил «Крайм-Рекер» и освободил Хейру место за Пентиумом.
– Можете поразвлекаться, профессор. Возможно, у вас получится лучше. Я дошел только до третьего уровня. Советую выбрать изнасилование: очень качественная графика, ощущение присутствия на месте преступления, – ехидно заметил агент.
Хейр зашел в игру и стал с удивлением наблюдать за происходящим на мониторе. Элис Смит закатила глаза и весело засмеялась:
– Да, нервная игра...
– Мисс, боюсь, что ваша шутка неуместна, – прокомментировал Брэкстон. – Нам нужна программа по раскрытию преступлений...
Элис Смит сделала серьезное лицо и заявила:
– Я сегодня свяжусь с Тарасовым.
– Да уж, пожалуйста. Передайте вашему бойфренду, как его...
– Гризи? – подсказал профессор.
– Да, передайте этому Гризи, чтобы он немедленно решил проблему. В любом случае ваш гонорар будет значительно снижен, потому что мы не привыкли к тому, что нас обманывают.
– О'кей, – со вздохом согласилась Элис, плотно сжав губы.
«Видимо, Ледяная Красавица решила задать жару своему поклоннику по e-mail», – подумал Энтони и еще раз посмотрел на Элис. «Да ну, в принципе не такая уж она и красавица, нос слишком маленький, губы не совсем правильной формы», – начал успокаивать себя Брэкстон. Но, несмотря на это, ему захотелось оказаться в объятиях этой дамы, и он начал уже мысленно ее ревновать к неведомому Гризи и даже к профессору Хейру.
Элис поднялась с места, давая понять Брэкстону, что больше ее здесь ничего не держит. Энтони это не понравилось, так как он привык сам определять, когда нужно начинать или заканчивать разговор, тем более у себя в кабинете. Однако профессор Хейр, заметив маневр Элис, встал из-за компьютера и также засобирался:
– Тони, мы все поняли, не будем терять время. У нас самолет через час, мы пойдем. Завтра я созвонюсь с тобой.
Брэкстону ничего не оставалось делать, как пожать руку профессору и кивнуть на прощание головой Элис. Ему ничего не оставалось как ждать новостей из России.
Новость о том, что исчез Авдонин, повергла меня в состояние, близкое к столбняку. Я несколько секунд стоял, осмысливая ситуацию. Наконец я обнял Ирину за плечи и повел ее к себе на второй этаж. Несмотря на то, что вокруг стояла жара, моя спутница дрожала как осиновый лист. Проводив Ирину на кухню, я поставил чай.
Я решил не задавать лишних вопросов и просто спросил:
– Когда он исчез?
– Он даже не исчез, его скорее похитили, – ответила Ирина.
– И как это случилось?
Ирина тяжело вздохнула и после некоторого раздумья сказала:
– Дело в том, Валерий Борисович, что Авдонин был моим любовником.
Сказав эту фразу, она густо покраснела.
– Мне об этом факте известно, – сообщил я. – Так что вы не смущайтесь, давайте лучше по существу.
– Если по существу, то он сегодня был у меня. Ну, вернее, пришел он вчера, а ушел сегодня утром.
Я понимающе кивнул и, чтобы не смущать особо собеседницу, сосредоточился на прикуривании сигареты, долго рассматривая, как тлеет табак с низким содержанием никотина и смол в моих любимых сигаретах, выпускаемых английской фирмой «Галлахер Лимитед».
– Похитили его прямо у меня во дворе. Это произошло в районе семи часов утра. Я вышла на балкон, чтобы помахать ему на прощание рукой и увидела, что к нему подошли трое мужчин, обступили со всех сторон и стали о чем-то говорить. Я не знаю, что там происходило внизу, мне было не очень хорошо видно, но Сережа даже крикнуть не успел. Немного погодя они затащили его в машину. Я инстинктивно отпрянула назад и тут же решила бежать вниз. Однако когда я выбежала из подъезда, машина уже поворачивала за угол дома. Я в совершеннейшем оцепенении стала подниматься обратно.
– Вы не звонили в милицию?
– Нет. Когда я поднималась по лестнице, то наткнулась на своего соседа, Крейзи. Он был удивлен, почему у меня такой вид, и я ему все рассказала. Он сказал, что в милицию лучше не звонить, так как в этом случае будет хуже. Не знаю почему, но я поверила ему. Немного посидев у себя в квартире, я решила ехать к вам...
– Извините, Крейзи – это кто? – уточнил я.
– Вообще-то его зовут Егор. Это мой сосед, проживающий этажом ниже. А Крейзи – это его кличка. Кажется, по-английски это значит «сумасшедший»... Егор уже привык к этому обращению и ему даже нравится, когда его так называют.
– Вы, естественно, не запомнили номер машины, на которой увезли Авдонина? – спросил я.
– Нет, конечно, более того, я ее не видела, она находилась за деревьями. Я только краем глаза, когда бросилась с балкона в комнату, увидела, что она уезжала.
– Может быть, запомнили хотя бы цвет или марку?
– Нет, я же видела ее какие-то доли секунды...
– Да-а, – протянул я. – Ну и дельце заваривается...
Я внимательно посмотрел на Ирину, которая закрыла лицо руками и начала сквозь всхлипы спрашивать кого-то неведомого:
– Ну за что мне все это? За что? За что?...
– За что – это никто не знает, – философски заметил я, доставая чашки и разливая по ним вскипевший чай.
Во время чаепития Ирина все больше молчала, я тоже решил поддержать тишину и думал о том, что же мне сейчас нужно сделать. К помощи Приятеля сейчас я решил не обращаться. Сначала нужно куда-то, грубо говоря, «пристроить» Ирину. Я подумал, что возвращаться ей домой сейчас не нужно. Мало ли что может быть...
Несмотря на то, что я узнал сегодня от соседей по даче супругов Вонюковых, версию самоисчезновения все же исключать, наверное, нельзя. Вполне возможно, что все происходящее дело рук самого Андрея Вонюкова, который исчез из дома, что называется, по собственному желанию, прихватив с собой весьма кругленькую сумму денег, и озабочен сейчас он только местью по отношению к тому, кто когда-то являлся его другом и шефом, а после этого наставил ему рога. «Весьма богатые пантокрином», – почему-то вспомнил я шутку Светы Голюниной и некстати рассмеялся, чуть не захлебнувшись чаем. Ирина удивленно на меня посмотрела, ибо с ее точки зрения смешного в этот день ничего не происходило.
Света сделала напряженное лицо и сказала:
– Я сейчас принесу вам чаю.
Мы прошли в комнату и расположились в двух плетеных креслах. Из угла ко мне подошла большая собака, хороший породистый немец. Он обнюхал меня, успокоился и снова занял прежнее место. Я заметил, что комната оклеена постерами, на которых были изображены все тот же Джим Моррисон, перемежающийся с неизвестными мне патлатыми персонажами.
– Вы увлекаетесь музыкой? – спросил я Голюнина.
– Это рудименты тусовочной молодости, – ответил он, закуривая очередную сигарету. – Так что вас интересует?
– Кое-что я узнал у дяди Леши, может быть, вы скажете чуть больше...
Голюнин искренне удивился.
– У меня очень часто возникает желание набить этому старому дураку морду, но я почему-то всегда сдерживаюсь, – откровенно сказал он.
– Вы не помните, когда Ирина Вонюкова присутствовала на даче в прошлые выходные?
– Она приехала в пятницу и уехала в воскресенье, примерно в районе четырех-пяти часов вечера, – ответил Голюнин, глядя прямо на меня своими карими глазами.
– Она не уезжала с дачи, скажем, в субботу?
– Ее автомобиль был постоянно здесь. В субботу я несколько раз видел ее занимающуюся какими-то огородными делами. Вечером, около десяти, я выходил прогуляться, ее автомобиль тоже стоял на месте.
В этот момент зашла Света с подносом, на котором стояли две чашки чая и блюдо с датским печеньем.
– Это ты про Ирину? – спросила она мужа.
Голюнин утвердительно кивнул.
– Не знаю, я могу ошибаться, – сказала Света, – но по-моему, она в прошлую субботу не ночевала в своей даче.
Голюнин и я с удивлением переглянулись.
– Я видела, как в районе одиннадцати вечера к их даче подъезжала какая-то «девятка».
– И что? – затаив дыхание, спросил я.
– А ничего, – разочаровала меня Света. – Кто приезжал и зачем, я не знаю. Думаете, мне очень интересны эти вонюковские дела?
– Почему же вы решили, что она не ночевала здесь?
– Это же элементарно! – неожиданно тоном Шерлока Холмса сказала Света. – Они вечно до часу ночи свет не тушат, а тогда в половине двенадцатого уже окна все темные были.
– Смотри-ка какая ты наблюдательная! – с некоторым подозрением посмотрел на жену Голюнин.
– А вы ничего не видели, Алексей? – спросил я.
– Нет, я в это время, кажется, смотрел футбол на втором этаже, – сказал Голюнин. – А вы что, подозреваете ее в чем-то нехорошем?
– Я просто выясняю факты, и то, что вы сказали, весьма интересно. А что вы вообще можете сказать про эту семью? – перевел я разговор на другую тему.
– Андрей нормальный парень, только даче мало внимания уделяет. Не каждый раз его здесь увидишь. Иринка – та постоянно здесь торчит, – неторопливо вещал Голюнин.
– Мне кажется, компьютерный мальчик Андрюша давно обладает весьма приличными и богатыми пантокрином рогами, – уверенно заявила Света.
– Света, – укоризненно посмотрел на нее муж. – Откуда ты знаешь?
– Тут особо знать нечего. Вы, мужчины, вечно привыкли оперировать голыми фактами, а у женщин есть интуиция. Помнишь, как с Митькой они разошлись, она начала сюда приезжать то с собачником твоим, Семеновым, то еще с одним, не знаю кем. Такой представительный мужчина лет сорока, Сергей, кажется.
– Почему с моим собачником? – акцентируя на слове «моим», спросил Голюнин.
– Потому что вы меня, извините, затрахали своей дикуссией относительно спаривания овчарок и ризеншнауцеров в различных вариантах, – очаровательно улыбнувшись, заметила Света.
– Что же касается самого Андрюши, то он большая зануда, – продолжила она. – Кроме компьютеров, и поговорить-то толком не может ни о чем. Воображает себя всезнайкой и суперменом. Гордится женой, которая работает в салоне красоты и ездит за рубеж на всякие конкурсы типа «Мисс Интернешнл» и «Мисс Всех Галактик». Что касается Ирины, то она практичная и хваткая баба, умеет использовать мужчин в своих интересах. Оба ее хахаля, что Мишка, что Сергей, активно здесь наяривали лопатой и молотком. У них, что у одного, что у другого, дач по-моему, нет...
– Света, а вы не запомнили цвет «девятки»? – прервал я ее измышления по поводу Вонюковых.
– Нет, темно же было. Но то, что «девятка» – это помню точно.
– А в воскресенье утром Ирина была на участке?
– Наверное, да, хотя я ее заметила только часов в двенадцать.
– Да, кстати, – обратилась Света к супругу. – Ты разве не помнишь, что она тем вечером попросила у тебя разрешения позвонить из машины? Наверняка она звонила тому, кто потом приехал на «девятке». У нас в машине у единственных в кооперативе телефон, так что если кому надо, сразу обращаются к нам, – последние слова были сказаны с явной гордостью за супруга.
– Ну что ж, спасибо, – я поднялся и направился к выходу.
– Не за что, – очаровательно улыбнулась Света. Ее супруг пытался повторить столь же очаровательную улыбку, но на мой взгляд, у него это вышло хуже.
«Выздоравливаешь, Мареев!», – похвалил я себя, вспомнив неожиданно то, что в последние дни стал почему-то оценивающе относиться к внешности мужчин. Настроение у меня повысилось, и я на полных парах покатил в город, для того чтобы побеседовать с господином Авдониным. Я решил его навестить дома, на улице Рахова. То, где он живет, выяснил для меня Приятель после того, как я в среду спонтанно решил за ним последить. Именно дом по улице Рахова был тогда одним из пунктов маршрута Авдонина. Если верить предположениям симпатичной блондинки по имени Света, у Авдонина дачи нет, и он вполне может быть в эту жаркую субботу дома.
«Итак, если они в одиннадцать часов выехали с дачи, то в двенадцать были уже в городе», – подумал я. И надо же такому случиться, что еще через полчаса Вонюков (или якобы Вонюков) оставил для потомков файл, содержащий фразу на английском: «Я исчез навсегда»...
На улице Рахова меня ждало разочарование. Хозяина дома не было, дверь мне никто не открыл. Я не стал особо расстраиваться и поехал домой. Заехав к себе во двор, я обнаружил там знакомую мне «пятерку» Ирины Вонюковой. Присмотревшись к машине внимательней из окна собственной «пешки», я заметил, что Ирина была в машине одна. Она сидела за рулем и курила. Интересно, что подвигло ее на это? Насколько я успел заметить, она не была подвержена вредной привычке заполнять свои легкие никотином.
Я заглушил мотор и не спеша вышел из машины. Завидев меня, Ирина быстренько вылезла из своей «пятерки» и почти бегом устремилась ко мне. По мере того, как она приближалась, мне стало ясно, что она находится во взвинченном состоянии. Я невольно испугался и спросил:
– Что случилось?
– Исчез Авдонин, – возбужденно заявила Ирина.
– Куда он исчез? – спросил главный менеджер неправительственного Фонда Индустриального Развития Энтони Брэкстон своего помощника. – Я тебя спрашиваю, Рон, куда исчез этот чертов профессор Хейр? Впрочем, видел бы он то, что довелось увидеть мне, он исчез совершенно вовремя. Поскольку то, что мы получили от него сегодня, я бы расценил как издевательство над нашей страной, которая, как известно, является лидером современного мира.
Помощник дождался, когда его шеф изольет накопившуюся у него внутри ярость, и заявил:
– Сэр, я связывался с Милуоки, но его нигде не могут найти: ни в университете ни дома. В принципе, понятно, почему: сегодня суббота, он может быть где угодно, хоть в казино Лас-Вегаса...
– Рон, сядьте на режим «redial» до тех пор, пока этот чертов «заяц» не соизволит подать свой голос. Произошло недоразумение, если, конечно, это слово здесь вообще применимо...
Брэкстон произвел яростный «клик» мышью и добавил:
– Будет лучше, если он посетит Вашингтон лично и прихватит с собой эту русскую Мату Хари.
– Мисс Элис Смит? – уточнил помощник.
– Да-да, именно ее. Я полагаю, что операция производилась через нее. Мне необходимо получить от нее разъяснения. Все, исполняйте...
– Есть, сэр, – по-военному ответил Рон и вышел из кабинета.
Оставшись в одиночестве, Брэкстон откинулся в высокое кожаное кресло и отъехал подальше от своего Пентиума.
У него заныла спина. «Гадкий сколиоз, совсем изведет человека. А мне ведь всего-то тридцать пять», – подумалось агенту. Проведя в раздумьях минут десять, Брэкстон снова подъехал к компьютеру и загрузил программу, которую он получил через Интернет от профессора Хейра.
Увы, ничего нового Брэкстон не увидел. Перед его глазами снова предстал «сыщик всех времен и народов Крайм-Рекер», который противным голосом, напоминающим персонажи диснеевских мультфильмов обещал агенту разыскать, разоблачить и замочить преступников всех мастей. Закончив свою вступительную речь, Крайм-Рекер предложил Брэкстону меню преступлений: убийство, изнасилование, кража, грабеж, шантаж, шпионаж, киднеппинг, неуплата налогов, хулиганство и прочие криминальные радости. Всего меню включало в себя двадцать наименований. Брэкстон кликнул мышкой на директорию Разбойное нападение. На экране тут же появилось следующее меню, которое состояло из вариантов: банк, официальное учреждение, одинокая женщина в ночном парке, пожилая пара, молодой человек и т. д.
Брэкстон немного подумал и решил остановиться на грабеже официального учреждения. Среди следующего меню он с удивлением обнаружил обширный список официальных учреждений: ФБР, Белый дом, Конгресс, Национальное агентство по аэронавтике, ЦРУ, космодром на мысе Канаверал и даже ядерный полигон в Лос-Аламосе, не говоря уже о более стандартных учреждениях типа суда, больницы и школы.
Ткнув мышью на ФБР, Брэкстон увидел: «Enter your name». После того, как менеджер ввел имя, он услышал голос Крайм-Рекера, который сказал ему: «Садись в машину, Тони. Сегодня ограбили ФБР, мы едем на задание». Ехал Брэкстон, однако, недолго, поскольку через два квартала врезался в машину, которая неожиданно выехала на встречную полосу. «Тебе надо подучиться, приятель», – гадко ухмыляясь, сказал Крайм-Рекер и отправил Брэкстона на курсы вождения машин в экстремальных условиях. Потратив полчаса на обучение, Брэкстон уже с успехом уворачивался от различного рода недоброжелателей на дороге и спустя три минуты напряженной езды увидел очертания штаб-квартиры ФБР. В процессе операции по поимке грабителей выяснилось, что у агента плохая огнестрельная подготовка и что ему необходимо поправить свои знания по рукопашному бою. Дойдя в игре до третьего уровня, Брэкстон нажал Escape и решил поиграть в Изнасилование.
Он решительно проигнорировал такие меню, как Одинокая старушка и Крупный рогатый скот, и в качестве жертвы избрал молодую незамужнюю женщину двадцати-двадцати пяти лет. Здесь от Брэкстона потребовалась логическая работа, поскольку условия игры включали в себя десять потенциальных насильников, которые были подробно описаны по особенностям характера и психики.
Гоняясь за компьютерными ворами и насильниками, Брэкстон скоротал где-то около полутора часов. Он был так увлечен игрой, что не заметил вошедшего Рона. Он, в отличие от других, имел право входить в кабинет шефа без особого предупреждения. Брэкстон заметил Рона только тогда, когда на лице последнего прочел непомерное удивление тем, чем босс занимается в рабочее время.
Брэкстон покраснел и попытался сразу же выйти из игры комбинацией из трех пальцев, но игра, как назло, зависла, и он, предоставив возможность помощнику любоваться сценой очередного виртуального преступления, спросил:
– Что у вас?
– Сэр, я дозвонился до Милуоки. Они будут здесь через два часа.
– Хорошо. Спасибо, вы свободны, – тоном, не подразумевающим возражения, сказал Брэкстон.
Когда Рон вышел из кабинета, Брэкстон снова устало откинулся на спинку кресла и задумался. Он вспомнил события двухмесячной давности. В тот солнечный апрельский день он сидел в своем кабинете и просматривал картотеку по истории наркоделия. Брэкстону показалось тогда символичным, что именно в этот день, пятьдесят четыре года назад швейцарский врач Альберт Хоффман синтезировал ЛСД. И Энтони страшно захотелось сотворить в этот день тоже что-нибудь исторически значимое. Словно отвечая на его потайные мысли, в кабинете раздался зуммер телефона. Нажав спикерфон, он бросил туда стандартную фразу:
– Хэлло, Энтони Брэкстон, Фонд Индустриального Развития...
– Хай, Тони, это профессор Дэвид Хейр из Милуоки. Помнишь такого?
– Как не помнить! – с некоторым удивлением проговорил Брэкстон. Профессор Хейр был старым другом его отца, и маленький Тони, живший тогда с родителями в Бостоне, регулярно получал от дяди Дэвида различного рода гостинцы, когда тот приходил в гости. А удивлен Брэкстон был тем, что с момента его переезда в Вашингтон и получением престижной должности в солидном фонде, который на самом деле занимался промышленным шпионажем, профессор Хейр ни разу не дал о себе знать. И тут на тебе...
– Тони, мальчик мой, у меня для тебя есть интересное предложение. Наверняка это стоит миллионы долларов. Однако это абсолютно нетелефонный разговор. Если не возражаешь, я завтра прилечу в Вашингтон, и мы с тобой это обсудим.
– О'кей, сэр. Как прилетите, звоните мне на работу, я подъеду туда, куда вы мне скажете.
Выключив спикерфон, Брэкстону показалось, что, несмотря на отсутствие какой бы то ни было конкретики в предложении профессора, оно является важным и, возможно, даже историческим. День следующий отчасти подтвердил ожидания Брэкстона.
Профессор Хейр заявил ему:
– Тони, ваше ведомство может совершить крупный технологический прорыв. У меня есть информация о том, что создана компьютерная программа, которая позволяет раскрывать преступления. Эффективность программы очень высока, поскольку, как ты понимаешь, скорость аналитической работы компьютера в миллионы раз превосходит аналогичные показатели простого смертного.
Брэкстон слегка нахмурился. Предложение профессора уже не казалось ему исторически значимым.
– Сэр, если бы такая программа существовала, она была бы у нас. Откуда у вас эта информация? – осторожно спросил он.
– Все дело в том, Тони, что программа находится в неких частных руках. А руки эти находятся в центре России, в городе Тарасове. Я почти уверен, Тони, что ты никогда не слышал это название.
Профессор Хейр был абсолютно прав. Брэкстон впервые в жизни услышал это название. Это было и понятно, поскольку американцы вообще не напрягают себя изучением географии в том смысле, где эта наука выходит за пределы территории пятидесяти двух штатов.
– Информация об этом поступила ко мне от сотрудницы нашего университета Элис Смит, – продолжил профессор. – Она вообще-то русская, недавно прибыла из России и будет работать здесь еще полгода. Она утверждает, что программу вполне может «хакнуть» какой-то ее друг, скорее, даже не он, а его знакомый.
– И сколько мы должны за это заплатить? – слегка насмешливо спросил Брэкстон. – Миллионы долларов?
– Тони, миллионы долларов сможем получить мы в случае успеха операции, – снисходительно заметил профессор. – А заплатить придется в сумме, может быть, всего тысяч сто, может быть, двести, не больше. Русским этого вполне хватит...
– Где гарантии того, что программа действительно существует?
– Гарантий я пока предоставить, разумеется, не могу, – развел руками профессор. – Но ты все же подумай...
Брэкстон думал три дня, после чего не выдержал и сообщил об этом своему непосредственному шефу. Президент Фонда Дейл Паркер также потребовал гарантий, но, видимо, тяга к новому и неизведанному оказалась сильнее, и еще через три дня он дал добро на проведение «хакания» программы под личную ответственность Брэкстона. На проведение операции была авансирована сумма в сто тысяч «зеленых». Примерно такая же сумма должна была быть выделена после того, как искомая программа окажется в руках Фонда.
Организационные мероприятия заняли где-то с месяц, и в середине июня Брэкстона начали «напрягать» по поводу реальных результатов. И вот наконец профессор Хейр сообщил ему, что из России прибыла компьютерная программа, которую он и не замедлил перебросить по Интернету из университета в Милуоки в вашингтонскую штаб-квартиру ФБР на персональный Пентиум Энтони Брэкстона.
Однако, как уже успел сегодня понять Брэкстон, русские подсунули своим контрагентам абсолютнейшую туфту. Сказать, что Брэкстон был просто этим раздражен, значило очень смягчить ситуацию. Увидев на мониторе выполненного по всем современным канонам компьютерной графики сыщика Крайм-Рекера, вещающего о преступлениях на уровне детского сада, Брэкстон почувствовал себя глубоко оскорбленным. Скорее, издевались над Соединенными Штатами в персональном лице менеджера Энтони Брэкстона. Издевались совершенно нагло и грубо, низведя страну, которую Тони учили почитать и любить с детства, на уровень банановой республики. И кто?! Какие-то доморощенные хакеры из далекого заштатного города Тарасова, про который Брэкстон никогда бы не узнал, если бы не этот старый козел Хейр с его дурацкими проектами по совершению технологических прорывов!
– Факинг шит! – громко выругался Брэкстон, кликая мышкой на «Exit game».
«Хотя, в принципе, рашенз придумали неплохую игруху. Я вот поиграл час-другой, и не надоело, хочется еще и еще», – подумал про себя агент. «Может быть, продать ее Майкрософту?», – мелькнула в мозгу предпиимчивого по определению янки шаловливая мыслишка.
«А может быть, программу просто где-то перехватили и подсунули это дерьмо?» – выдвинул новую версию Брэкстон. Он не особо сильно разбирался в компьютерных технологиях и в принципе представлял собой довольно продвинутого, но все же юзера. Утечки информации исключать было нельзя, несмотря на всю завесу секретности, которой облек это дело Дейл Паркер. Косвенно до Брэкстона доходили слухи, что о существовании программы знают где-то в деловых кругах. Так или иначе, тайной по большому счету это дело было назвать нельзя. «Если перехватили, то кто?» – задал себе очередной вопрос Брэкстон. От насыщенности событий, произошедших за эту субботу, у него заболела голова, и он потянулся в ящик стола за аспирином.
В этот момент в кабинет постучались. Брэкстон громко сказал:
– Входите! – и через несколько секунд увидел в дверях профессора Хейра и женщину лет тридцати в сопровождении своего помощника Рона.
– В чем дело, Тони? – начал с порога профессор.
– Это вы должны мне объяснить, в чем дело. Вы и ваша ассистентка, – яростно заявил Брэкстон.
– Элис Смит, – холодно, но вежливо представилась дама.
Как ни странно, но ее присутствие немного охладило запал агента. Это была стройная длинноволосая шатенка в очках, среднего роста, с небольшими, но волевыми серо-голубыми глазами. Ее стройность подчеркивали длинные ноги, которые Элис считала целесообразным показывать общественности процентов на семьдесят. На ней была белая кофточка, сквозь которую соблазнительно проглядывал изящный бюстгальтер, и черная мини-юбка. Следуя стандартам деловых американок, Элис, несмотря на июньскую жару, облекла свои красивые ноги в телесного цвета колготки. Однако, несмотря свою сексуальность, Элис с первого взгляда показалась Брэкстону холодной и жесткой женщиной. Он даже мысленно окрестил ее Ледяной Красавицей.
– Садитесь, – сказал Брэкстон.
– Что у вас произошло, Тони? – спросил профессор.
Вместо ответа Брэкстон загрузил «Крайм-Рекер» и освободил Хейру место за Пентиумом.
– Можете поразвлекаться, профессор. Возможно, у вас получится лучше. Я дошел только до третьего уровня. Советую выбрать изнасилование: очень качественная графика, ощущение присутствия на месте преступления, – ехидно заметил агент.
Хейр зашел в игру и стал с удивлением наблюдать за происходящим на мониторе. Элис Смит закатила глаза и весело засмеялась:
– Да, нервная игра...
– Мисс, боюсь, что ваша шутка неуместна, – прокомментировал Брэкстон. – Нам нужна программа по раскрытию преступлений...
Элис Смит сделала серьезное лицо и заявила:
– Я сегодня свяжусь с Тарасовым.
– Да уж, пожалуйста. Передайте вашему бойфренду, как его...
– Гризи? – подсказал профессор.
– Да, передайте этому Гризи, чтобы он немедленно решил проблему. В любом случае ваш гонорар будет значительно снижен, потому что мы не привыкли к тому, что нас обманывают.
– О'кей, – со вздохом согласилась Элис, плотно сжав губы.
«Видимо, Ледяная Красавица решила задать жару своему поклоннику по e-mail», – подумал Энтони и еще раз посмотрел на Элис. «Да ну, в принципе не такая уж она и красавица, нос слишком маленький, губы не совсем правильной формы», – начал успокаивать себя Брэкстон. Но, несмотря на это, ему захотелось оказаться в объятиях этой дамы, и он начал уже мысленно ее ревновать к неведомому Гризи и даже к профессору Хейру.
Элис поднялась с места, давая понять Брэкстону, что больше ее здесь ничего не держит. Энтони это не понравилось, так как он привык сам определять, когда нужно начинать или заканчивать разговор, тем более у себя в кабинете. Однако профессор Хейр, заметив маневр Элис, встал из-за компьютера и также засобирался:
– Тони, мы все поняли, не будем терять время. У нас самолет через час, мы пойдем. Завтра я созвонюсь с тобой.
Брэкстону ничего не оставалось делать, как пожать руку профессору и кивнуть на прощание головой Элис. Ему ничего не оставалось как ждать новостей из России.
Новость о том, что исчез Авдонин, повергла меня в состояние, близкое к столбняку. Я несколько секунд стоял, осмысливая ситуацию. Наконец я обнял Ирину за плечи и повел ее к себе на второй этаж. Несмотря на то, что вокруг стояла жара, моя спутница дрожала как осиновый лист. Проводив Ирину на кухню, я поставил чай.
Я решил не задавать лишних вопросов и просто спросил:
– Когда он исчез?
– Он даже не исчез, его скорее похитили, – ответила Ирина.
– И как это случилось?
Ирина тяжело вздохнула и после некоторого раздумья сказала:
– Дело в том, Валерий Борисович, что Авдонин был моим любовником.
Сказав эту фразу, она густо покраснела.
– Мне об этом факте известно, – сообщил я. – Так что вы не смущайтесь, давайте лучше по существу.
– Если по существу, то он сегодня был у меня. Ну, вернее, пришел он вчера, а ушел сегодня утром.
Я понимающе кивнул и, чтобы не смущать особо собеседницу, сосредоточился на прикуривании сигареты, долго рассматривая, как тлеет табак с низким содержанием никотина и смол в моих любимых сигаретах, выпускаемых английской фирмой «Галлахер Лимитед».
– Похитили его прямо у меня во дворе. Это произошло в районе семи часов утра. Я вышла на балкон, чтобы помахать ему на прощание рукой и увидела, что к нему подошли трое мужчин, обступили со всех сторон и стали о чем-то говорить. Я не знаю, что там происходило внизу, мне было не очень хорошо видно, но Сережа даже крикнуть не успел. Немного погодя они затащили его в машину. Я инстинктивно отпрянула назад и тут же решила бежать вниз. Однако когда я выбежала из подъезда, машина уже поворачивала за угол дома. Я в совершеннейшем оцепенении стала подниматься обратно.
– Вы не звонили в милицию?
– Нет. Когда я поднималась по лестнице, то наткнулась на своего соседа, Крейзи. Он был удивлен, почему у меня такой вид, и я ему все рассказала. Он сказал, что в милицию лучше не звонить, так как в этом случае будет хуже. Не знаю почему, но я поверила ему. Немного посидев у себя в квартире, я решила ехать к вам...
– Извините, Крейзи – это кто? – уточнил я.
– Вообще-то его зовут Егор. Это мой сосед, проживающий этажом ниже. А Крейзи – это его кличка. Кажется, по-английски это значит «сумасшедший»... Егор уже привык к этому обращению и ему даже нравится, когда его так называют.
– Вы, естественно, не запомнили номер машины, на которой увезли Авдонина? – спросил я.
– Нет, конечно, более того, я ее не видела, она находилась за деревьями. Я только краем глаза, когда бросилась с балкона в комнату, увидела, что она уезжала.
– Может быть, запомнили хотя бы цвет или марку?
– Нет, я же видела ее какие-то доли секунды...
– Да-а, – протянул я. – Ну и дельце заваривается...
Я внимательно посмотрел на Ирину, которая закрыла лицо руками и начала сквозь всхлипы спрашивать кого-то неведомого:
– Ну за что мне все это? За что? За что?...
– За что – это никто не знает, – философски заметил я, доставая чашки и разливая по ним вскипевший чай.
Во время чаепития Ирина все больше молчала, я тоже решил поддержать тишину и думал о том, что же мне сейчас нужно сделать. К помощи Приятеля сейчас я решил не обращаться. Сначала нужно куда-то, грубо говоря, «пристроить» Ирину. Я подумал, что возвращаться ей домой сейчас не нужно. Мало ли что может быть...
Несмотря на то, что я узнал сегодня от соседей по даче супругов Вонюковых, версию самоисчезновения все же исключать, наверное, нельзя. Вполне возможно, что все происходящее дело рук самого Андрея Вонюкова, который исчез из дома, что называется, по собственному желанию, прихватив с собой весьма кругленькую сумму денег, и озабочен сейчас он только местью по отношению к тому, кто когда-то являлся его другом и шефом, а после этого наставил ему рога. «Весьма богатые пантокрином», – почему-то вспомнил я шутку Светы Голюниной и некстати рассмеялся, чуть не захлебнувшись чаем. Ирина удивленно на меня посмотрела, ибо с ее точки зрения смешного в этот день ничего не происходило.