Страница:
Наконец дверь открылась, и на пороге квартиры появился еще один представитель кавказской национальности. Перекинувшись на своем языке парой фраз с пришедшими, он посторонился, впуская нас внутрь.
Как только за нами закрылась дверь, мне было сказано, что нужный мне человек по имени Гудугов подойдет скоро, а пока мне следует подождать на кухне. И сделали вежливый приглашающий жест. На кухню вместе со мной прошел один из кавказцев и молча сел рядом.
Прошло где-то пять минут, в течение которых мой визави не произнес ни одного слова и тупо смотрел перед собой. Несмотря на мою уверенность в том, что мне долго придется стучаться до интеллекта этого индивидуума, я рискнул задать ему вопрос.
– А когда придет хозяин-то?
Незнакомец продолжал сидеть в такой же позе. Мне даже показалось, что он занимается духовным самосовершенствованием по какой-нибудь буддистской системе медитации, настолько безразлично он отнесся к моему замечанию.
– Вы немой, что ли? – снова повторил я свою попытку.
После пятисекундного молчания он вдруг произнес с сильным акцентом:
– Сейчас придут, будут говорить, – после чего продолжил жить духовной жизнью.
Мой следующий собеседник представлял собой полнейшую противоположность предыдущему. Если первого я уже в душе окрестил Гаутамой за его приверженность статичному положению тела, то второго следовало бы назвать Кришной, шаловливо играющего с какими-нибудь пастушками. Он был жив, энергичен и непоседлив. Эти ассоциации религиозного характера пришли мне в тот момент на ум, видимо, из-за того, что накануне в минуту, свободную от расследования, я просматривал какую-то кришнаитско-буддистскую хрень, которую прислали мне по ошибке по электронной почте.
Дверь кухни открылась, и на пороге возник Иса Бакаев, руководитель чеченского культурного центра. Я тут же отметил, что у него, видимо, недавно были неприятности, которые запечатлелись на его лбу большой ссадиной. Я решил, что он не в меру ретиво спорил с какой-то другой, такой же необузданной личностью, о вопросах культуры.
Я решил начать разговор первым, причем весьма нетрадиционно, в форме вопроса:
– Вы сегодня толкать меня не будете? А то Бог троицу любит, как у нас говорят.
И через секунду добавил:
– Не знаю, правда, любит ли ее Аллах...
Бакаев повертел головой туда-сюда, кивнул «Гаутаме», чтобы тот оставил помещение, и сел за один из столов. Создалось впечатление, что он не слышал того, что я говорил. Он быстро достал пачку «Мальборо», закурил и изобразил на лице радушнейшую улыбку.
– Здравствуйте, Валерий Борисович. Ради Бога извините, если что не так...
– Да нет, отчего же... Вроде бы пока все так, – сказал я, также доставая сигареты.
– А по-моему, – неожиданно зло сказал коротышка, – все совсем не так!
И впился в меня своими карими глазами. Я сделал затяжку и, выпуская дым изо рта, вежливо сказал:
– Вы извините, но в ваших словах мне многое непонятно...
– Почему непонятно? Все очень понятно, – возразил Бакаев. – Вы должны были заниматься одним делом, а полезли в другое.
– Не понял, – поднял я брови.
– Вы должны были заниматься расследованием исчезновения одного человека, а следите за другим...
– Так похищение Авдонина – ваших рук дело? – спросил я.
– Мы никого не похищали! – пафосно заметил Бакаев. – Просто привезли поговорить по одному делу. А вы сами пришли, и к вам у нас тоже есть пара вопросов.
– А у меня к вам есть вопросы...
Я не договорил, поскольку дверь кухни отворилась, и туда зашел высокий статный брюнет, в котором я узнал человека, которого встречал на вокзале Бакаев. Кроме того, я увидел, что в прихожей одевает свои ботинки Авдонин, явно собираясь покинуть квартиру.
Заметив мой взгляд, Бакаев улыбнулся и сказал:
– Вот видите, Валерий Борисович, мы с ним поговорили и расстались добрыми друзьями. А вы уж и подумали невесть что...
– Носсадов Абдулла Саидович, руководитель Центра Компьютерных Технологий из Ташкента, – тем временем представился брюнет.
– Очень приятно, – несколько изумленно поднялся я, подавая ему руку. – А я...
– Иса уже говорил о вас, – перебил меня Носсадов. – Валерий Борисович, у нас к вам есть один интересный вопрос как к частному детективу. Вы когда-нибудь слышали о компьютерной программе «Детектив», которая позволяет раскрывать преступления с помощью компьютера?
– Нет, – нагло соврал я. – А почему это вас интересует?
– Нас интересует все, что касается новейших компьютерных технологий.
– Нет, не слышал, – повторил я. – Но вообще-то это очень интересно.
– Вот и я говорю, что очень интересно, – согласился Носсадов, подозрительно меня осматривая. – Пройдемте в комнату, я вам кое-что покажу...
Я встал и прошел вслед за Носсадовым в комнату. Обстановка в комнате была весьма непритязательна, можно сказать, минимальна. Стол, два стула, кровать и шкаф. На столе стоял компьютер, который тихо подремывал, испуская на монитор звезды.
– Вот, смотрите, – сказал Носсадов и нажал Enter.
И я увидел до боли знакомый текст описания своей программы «Детектив». В моем мозгу пронеслись все предостережения Приятеля по поводу грозящей нам опасности и бездействия Хакера в этом направлении. Успокоило меня то, что, по утверждению Приятеля, им были приняты какие-то превентивные меры безопасности.
Я просмотрел файл и, глядя в глаза Носсадову, сказал:
– Что ж, интересно. Если бы у меня была такая программа, то мне вообще делать было бы нечего. А то езди тут по городу, от слежки отрывайся, пропавших мужей женам разыскивай...
– А, жена! – вдруг неожиданно зло сказал подошедший Бакаев. – Таких жен у нас палками бьют по суду шариата. Проститутка! Муж исчез, а она развлекается с любовником...
Я поглядел на его ссадину на лбу и спросил:
– Не вы ли, кстати, сегодня ехали по улице Чернышевского в красной «восьмерке»? Она еще очень неудачно пыталась нарушить правила около Дворца спорта...
Бакаев неожиданно взвился.
– Если бы другие не нарушали правил, то и нам бы не пришлось сталкиваться с проезжающими «Мерседесами»!
«Отлично, вот это я их посадил!», – радостно подумал я. Я вообще заметил, что если сам себя не похвалишь, потом три дня будешь ходить как оплеванный.
Я не стал уточнять, зачем эти странные господа за мной следили, и вообще почувствовал, что мне давно пора домой к Приятелю.
– Я, наверное, пойду... – сказал я.
– Ну что ж, если вы ничего об этом не знаете, – Бакаев кивнул головой на монитор компьютера, – тогда пойдемте, я вас провожу.
Мы вышли в прихожую, и я как мог вежливо улыбнулся Бакаеву на прощание.
«КАК ЖЕ ТЫ МОГ ПРОБОЛТАТЬСЯ, ХАКЕР?» – этот вопрос сверлил меня, пока я спускался по лестнице.
Я понял КАК, когда сел в свою «пешку». Это была история начала апреля.
Я по просьбе одного из своих родственников с отцовской, татарской стороны, устанавливал редактор Word в фирме, где тот работает. При инсталляции я, естественно, перебросил все файлы с дискеты на винчестер компьютера, для которого редактор предназначался. У меня и раньше было довольно смутное ощущение, что вместе с вордовскими файлами в директории было что-то еще. А сейчас, соспоставив все факты воедино, я понял, что там было. В директорию WORD, скорее всего, затесался файл с кратким описанием моей системы «Детектив».
Скорее всего, потом кто-то очень пытливый из этой фирмы случайно наткнулся на этот файл. Может быть, кому-то рассказал... Учитывая моноэтнический характер фирмы и круга знакомых, информация распространилась среди татарской общины. А через различного рода мусульманские тусовки, которые в последнее время получили большое распространение в городе, и рукой подать до пассионарных и предприимчивых чеченцев.
«Вот так ты и ПРОБОЛТАЛСЯ, ХАКЕР!» – сказал я себе словами Приятеля, разогнав «жигуль» до восьмидесяти в час. Я спешил домой, ибо мое открытие наконец многое объяснило мне как в поведении Приятеля, так и в понимании ситуации вокруг исчезновения Вонюкова. Потому что через чеченцев ниточка явно вела к Меньшовой, а через нее – на Вонюкова как продвинутого специалиста по компьютерам.
«Господи!» – произнес я сакраментальное обращение. Это-то и был его проект, которым он был занят последние два месяца и о котором не говорил никому, даже жене. И это значит, что именно он атаковал Приятеля через модем, поскольку мой e-mail-овский адрес также был указан в этом файле. Естественно, Вонюков и стоящие за ним люди не могли знать, кто именно стоит за этим адресом, поскольку никаких указаний на мою фамилию в нем не было. И что стоило Приятелю мне все это объяснить раньше!
Приятель в этот вечер, однако, снова удивил меня. Первым делом он поинтересовался
После этого Приятель высказал определенное мнение относительно того, в каком состоянии плоти сейчас пребывает хакер Вонюков. Он ответил:
После этого Приятель запросил у меня час на проведение необходимых, по его мнению, следственных мероприятий. По истечении часа он обещал мне выдать окончательное резюме.
Как выяснилось, час Приятель потратил на то, чтобы побывать в базе данных психиатрической больницы. Выдав мне свои результаты и немало поразив меня, он дал мне две рекомендации.
Мне надлежало
– А говорил, что в компьютерах не разбираешься, – сказал я ему в качестве приветствия.
Дмитрий, не отрываясь от экрана, по котором плыли буквы AACDCDAADC и так далее, протянул мне руку и ответил:
– Да я просто хилый юзер по сравнению даже с тобой...
– Что, посылаешь в издательство новый роман? – спросил я его.
– По-моему, скорее, устраивает свою личную жизнь, – ответила за Дмитрия Ирина.
– Какое кому дело до моей личной жизни, в конце концов! – неожиданно раздраженно вскричал Живосалов. – Ты же ее устроила, дай и другим шанс.
– Тем не менее ты делаешь это через этот компьютер, который тебе не принадлежит. Даже приехал ко мне за ключом в субботу, как будто Элла не могла подождать денек-другой...
– Меня-то хотя бы никто не похищает, да и Элла на свою жизнь в Штатах не жаловалась, а твоего Авдонина взяли, что называется, тепленьким...
Ирина взъярилась и уже готова была выключить компьютер, как Живосалов вдруг вскочил и схватил свою бывшую жену за руки:
– Ирочка, солнышко мое, успокойся! Я скоро уеду, и ты меня больше не увидишь. Это последнее одолжение, о котором я тебя прошу...
Ирина резко вырвала руки и отвернулась. Я попросил ее пройти на кухню, дабы Живосалов, который не мог оторваться от Пентиума, не слышал, о чем мы там будем говорить. Ирина поставила чай, и пока он кипятился, спросила:
– У вас есть что-нибудь новое?
– Вполне возможно, что скоро будет, – уклончиво ответил я. – Хотя должен вам признаться, вести у меня для вас, видимо, неутешительные.
– То есть? – глаза Ирины округлились.
– Пока не могу утверждать на сто процентов, но, по всей видимости, вашего мужа все-таки в живых уже нет.
Глаза Ирины увлажнились.
– Ну, я думаю, что Сергей Иванович Авдонин в состоянии смягчить ваше горе, – сказал я и, увидев, что глаза Ирины на сей раз расширились от возмущения, решил упредить удар.
– Куда вы ездили в прошлую субботнюю ночь? Я выяснил, что вас не было на даче...
Вонюкова пораженно уставилась на меня. Посидев в оцепенении с полминуты, она, видимо, внутренне собралась и тихо сказала:
– Да, я ездила к Авдонину домой. И он может в случае чего это подтвердить.
– Я, конечно, понимаю, что третий в этой ситуации лишний. Но все-таки было бы лучше, если бы он был. Вас кто-нибудь видел вдвоем?
Ирина закрыла лицо руками и сквозь рыдания проговорила:
– Не-ет...
Через некоторое время Вонюкова снова взяла себя в руки и сказала:
– Зачем нам с Сережей было устранять Вонюкова? Все равно наша связь выяснилась бы. Вы ведь догадались об этом... Тем более что общение с ним удовлетворяло в основном мои духовные потребности...
– Вот как? – удивился я.
– Дело в том, что с Вонюковым-то и поговорить особо было не о чем, как о компьютерах. По остальным темам он высказываться любил, но все как-то невпопад. А Сергей – он человек гораздо более интересный.
– Что же вы не вышли замуж за этого интересного человека, а предпочли Вонюкова? – спросил я.
– Я винила себя за это почти все три года, что прожила с Андреем. Видите ли, тогда Сергей еще был женат, хотя и собирался разводиться. В случае развода он лишался квартиры. Он говорил мне, что заработает на нее, но я почему-то предпочла более удобный вариант Вонюкова. К тому же они поссорились, Авдонин ушел из «Веста» и его будущее плохо просматривалось. Я просто стала жертвой своих меркантильных расчетов...
В кухню тем временем пришел Живосалов, который выглядел радостным и оживленным.
– Ты зачем обидел Ирину, Валера? – в своей обычной панибратской манере поинтересовался он у меня, указывая на заплаканное лицо бывшей супруги. – Она нормальная баба, без заморочек. Проста как три копейки, и совершенно не способна на убийство. Как писатель тебе говорю...
– Митя! – обнял я его за плечи. – Я как-нибудь сам разберусь в этом. А к тебе у меня есть другие вопросы. Пойдем-ка на балкон покурим...
– Всегда готов! – Живосалов встал по стойке смирно и сделал пионерский салют.
На балконе я узнал у Дмитрия все, о чем просил меня Приятель, и в задумчивости вернулся в комнату. Детективщик тем временем успокоил как мог Ирину и заявил, что, скорее всего, завтра уедет в Москву.
– Чао, ребята! Желаю успехов в расследовании!
Он отвесил нам с Ириной картинный поклон и церемонно удалился.
Ирина стояла, прислонившись к косяку двери в прихожую. Перед моим уходом она вдруг тихо сказала:
– Если Андрея нет в живых, это будет для его матери смертельным ударом. Ведь 29 мая она похоронила мужа, очень переживала, мы с Андреем ездили на похороны в деревню, я видела ее лицо. А через две недели – сын... Нет, она не переживет...
Не зная, что сказать, я вздохнул и тихо попрощался. Проходя мимо квартиры Крейзи, я услышал, что за дверью вовсю идет веселье и играет музыка в стиле конца американских шестидесятых. Я прислушался и понял, что звучала знаменитая композиция «The End"– „Конец“ в исполнении Джима Моррисона. Великий американский наркоман-хиппи звучал под аккомпанемент запаха бензина со сладковатым привкусом, который просачивался на лестничную клетку из квартиры Крейзи. Это был тот самый запах, на который я обратил внимание в первое свое посещение подъезда Вонюковых.
Выйдя из подъезда, я тут же направился в 11
клуб собаководов.
После его посещения мне все стало окончательно ясно. Я позвонил Ирине и попросил собрать завтра в ее квартире вечером следующих личностей: Авдонина, Гаврюхова, Меньшову и Семенова. На присутствии Живосалова я не настаивал, поскольку рассудил, что не в меру словесно активный детективщик сможет помешать мне нормально провести финальный акт драмы.
На сбор я слегка опоздал, поскольку посетил на работе бизнесмена Алексея Голюнина, соседа Вонюковых по даче и задав ему пару уточняющих вопросов. Вообщем-то, то, что я опоздал, может быть, это было и к лучшему, так как в квартире Ирины уже собрались все люди, о которых я говорил. Авдонин сразу вспомнил меня и очень удивился, узнав о том, что именно я являюсь частным детективом Мареевым.
– Что же вы не пришли за своими семигигабайтными винчестерами? – спросил он.
– Я объясню потом, – успокоил я его.
Обведя глазами собравшихся, я начал:
– Во-первых, хочу вам всем сообщить прискорбную весть. Надеюсь, что она является таковой для всех, несмотря на наличие некоторых людей, которые, может быть, и не так сильно будут от этого переживать, – я выразительно посмотрел на Ирину и Авдонина, сидевших рядом. – Весть эта заключается в том, что Андрея Вонюкова в живых больше нет. Более того, его сложно будет даже похоронить, ибо от него, извиняюсь, мало что осталось. Можно сказать, что не осталось ничего вовсе.
Ирина смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Потом как-то неслышно она начала всхлипывать. Авдонин тут же бросился за водой, но его опередил Семенов, который смерил его ненавидящим взором. Я дождался, пока Михаил принесет воды, а Ирина ее выпьет, и продолжил.
– Миша, вы все-таки зря так смотрите на Сергея Ивановича, – несколько укоряюще посмотрел я на собаковода. – Он не виноват в смерти Вонюкова. Как не виноваты и вы, и Ирина. Хотя не скрою, вас всех я подозревал.
– В отношении себя я это заметил, – буркнул Семенов.
– Те самые винчестеры, которые я хотел у вас якобы купить, Сергей Иванович, были просто предлогом, чтобы с вами познакомиться и немного последить за вашими действиями, – обратился я к Авдонину. – Ничего интересного я за вами не заметил.
Выждав паузу, я продолжил:
– Я еще раз прошу прощения за то, что я сейчас скажу, раскрывая вам тайну исчезновения Андрея. Возможно, потребуется нашатырь, – после этих слов я вынул из кармана заранее подготовленную баночку с нашатырным спиртом и кусок ваты.
– Убит был Андрей здесь, в этой квартире в субботу вечером. Точное время мне неизвестно, на этот вопрос может дать ответ только убийца. Заранее могу сказать, что его среди нас нет.
Все собравшиеся разом вздохнули с облегчением. Как всегда, не выдержала эмоциональная Меньшова:
– Кто он? Кто убийца?
– Людмила Петровна, всему свое время, мы же договорились, что никто меня не перебивает, только когда надо, отвечает на мои вопросы.
Меньшова покачала головой в знак глубокого неудовольствия и потребовала, чтобы нашатырь с ватой положили недалеко от нее. Я пошел навстречу желанию этой дамы, а затем четко и быстро произнес:
– Андрей Вонюков был растворен в ванной этой квартиры в серной кислоте.
Как ни странно, на Меньшову данное заявление не произвело нужного эффекта, она лишь застыла в неподвижности сидя на диване. Ирина же потеряла сознание и упала вправо, прямо на руки Авдонина. Семенов бросился к нашатырю, намочил вату и начал приводить лежащую на коленях Авдонина вдову в чувство.
– Но мотивы, мотивы убийства! И личность убийцы! – снова заверещала Меньшова.
– Людмила Петровна, если вы будете так себя вести, я удалю вас из зала, – тоном заправского судьи заявил я и, несмотря на начавшиеся в комнате разговоры локального характера, продолжил.
– Кстати, где ваш бывший супруг, великий криминалист? – обратился я к Ирине.
– Уехал в Москву, – ответил Семенов. – Вы же не взяли с него подписку о невыезде...
– Это он убил, он... – сказала сама себе Меньшова.
– Нет, Людмила Петровна, – возразил я. – Живосалов, несмотря на то, что является большим знатоком криминала и мог бы додуматься до этого преступления, его не совершал. Убийца Вонюкова живет в этом же подъезде этажом ниже. Это наркоман Егор Елистратов, более известный под кличкой Крейзи. При желании, Александр Николаевич, – обратился я к Гаврюхову, – спустившись этажом ниже и используя свои физические данные, вы наверняка найдете в квартире остатки тех денег, которые он прихватил с собой отсюда.
– Сейчас же пойду, – пробасил Гаврюхов и направился к двери.
– Нет, сейчас не надо. Я думаю, с этим сегодня справятся наши компетентные органы. Они же наверняка поинтересуются насчет того, на какие средства Крейзи, вечно ходивший по соседям с просьбой одолжить на хлеб и ходивший в одних старых вещах, купил себе новый „прикид“. Крейзи хотел осуществить свой план еще в пятницу, видя, что Ирина уехала на дачу, а Андрей остался дома. И он позвонил в дверь его квартиры, но удача была не на его стороне. В тот вечер Андрей пьянствовал со своими постоянными собутыльниками Грибовым и Борисовым. Тогда в субботу вечером Крейзи проникает под каким-то предлогом в квартиру, видимо, напаивает Вонюкова и подсыпает ему снотворное, а затем в дело вступает серная кислота, которая за несколько часов превращает здорового и живого программиста Вонюкова в несколько кусков сажи. Это Крейзи оставил на компьютере Вонюкова надпись на английском „Я исчез навсегда“, чтобы замести следы и обвинить Андрея в самоисчезновении. Не случайно он оставил свое послание и в директории TOPPLER, чтобы в случае чего подозрение пало на господина Семенова, который очень увлечен этой, на мой взгляд, примитивной игрой.
Семенов снова буркнул:
– Ну, вот и до моих интеллектуальных способностей добрались...
– И здесь мы вплотную подбираемся к мотивам убийства. Надо признать, что мотивы присутствовали у многих: при желании можно было их найти и у Михаила Семенова, и у Сергея Ивановича Авдонина, и у жены убитого Ирины. Всем им по причинам личного характера Вонюков мешал. У господина Гаврюхова также были мотивы – избавиться от компаньона и параллельно обвинить его в исчезновении с деньгами, переложив долг на Ирину. Учитывая ее связь с Авдониным, про которую Гаврюхов наверняка знал, можно было рассчитывать на то, что Сергей Иванович, будучи в принципе человеком порядочным, помог бы Ирине с деньгами. А отсутствие денег у конкурента и одновременное наличие их у тебя всегда приятно...
– Это клевета! – громко заявил Гаврюхов.
– Это всего лишь предположение. Я лишь хочу показать, что убийство было совершено по неординарным мотивам, что понятных нормальным людям причин для лишения человека жизни в данном случае не существует. А убийство, господа, было совершено из-за собаки.
И сделав паузу, повторил:
– Да-да, господа, из-за собаки...
Поскольку все посмотрели на Семенова, я поспешил еще раз напомнить:
– Я же говорил, что Михаил здесь абсолютно ни при чем.
И снова принялся говорить:
– Итак, поскольку все более или менее объяснимые версии исчезновения Вонюкова отпали вследствие наличия алиби у подозреваемых, я обратился к нетрадиционным, о которых в принципе и подумать-то нельзя. Ирина, помните, как вы звонили из машины вашего соседа по даче своему любовнику?
Вонюкова вместо ответа утвердительно кивнула головой.
– Так вот, наверняка сразу же после этого этот самый сосед, Леша Голюнин позвонил из машины исполнителю убийства Крейзи и сообщил ему о том, что пора действовать. Во всяком случае была большая вероятность того, что при расследовании обнаружится отсутствие Ирины ночью на даче и подозрение падет на нее. А то, что ехали Авдонин с Вонюковой не туда, где находился ее муж, было очевидно. Цели, которые они преследовали, не подразумевали присутствие третьего лишнего. Вы спросите, а кто такой Голюнин и с какой стати ему убивать Вонюкова? Алексей Голюнин, с виду нормальный человек, на самом деле давно страдает маниакальным синдромом. Это я выяснил сегодня в психиатрической больнице. Он несколько раз пытался покончить с собой, время от времени был одержим навязчивыми идеями разного рода. Кроме того, председатель клуба собаководов мне сказал, что осенью прошлого года у него пропала собака, и он тут же купил себе новую. Время пропажи точно совпадает с тем, когда пьяный Вонюков застрелил собаку на даче. Странно, почему никто не идентифицировал убитую Вонюковым собаку с голюнинской. Однако это объясняется умыслом Голюнина. Дело было поздней осенью, а дачники в зимний период обычно между собой не общаются. В клуб собаководов Голюнин также до последнего времени не ходил, поскольку не хотел встречаться с Семеновым. Лишившись собаки, Голюнин за зиму подыскивает себе почти такую же, и никто не подозревает подмены. Жене Голюнин, видимо, сказал, что собака просто пропала, и он завел себе новую.
Я взял стакан воды, не допитый Вонюковой, промочил горло и продолжил:
– Далее. Связь Крейзи и Голюнина мне помог выяснить Живосалов. Все вышеназванные люди несколько лет назад входили в так называемую неформальную тусовку нашего города – журналисты, хиппи, наркоманы и все такое прочее. Голюнин со временем покинул ее, став удачливым бизнесменом, но связи свои не потерял. К сожалению, со здоровьем у него не произошли изменения к лучшему. Крейзи же очень нужны были деньги на наркотики, и он был готов достать их любыми способами. И наконец, маленькая деталь. Кто мог знать о том, что Семенов играет в TOPPLER? Как он мне признался сам, в эту игру он, извиняюсь, наяривал в клубе собаководов, который с апреля снова стал регулярно посещать Голюнин. Правда, я думаю, что со следующей недели об этих визитах можно будет говорить только в прошедшем времени. Таким образом, Крейзи являлся исполнителем убийства, а Голюнин – его заказчиком.
Как только за нами закрылась дверь, мне было сказано, что нужный мне человек по имени Гудугов подойдет скоро, а пока мне следует подождать на кухне. И сделали вежливый приглашающий жест. На кухню вместе со мной прошел один из кавказцев и молча сел рядом.
Прошло где-то пять минут, в течение которых мой визави не произнес ни одного слова и тупо смотрел перед собой. Несмотря на мою уверенность в том, что мне долго придется стучаться до интеллекта этого индивидуума, я рискнул задать ему вопрос.
– А когда придет хозяин-то?
Незнакомец продолжал сидеть в такой же позе. Мне даже показалось, что он занимается духовным самосовершенствованием по какой-нибудь буддистской системе медитации, настолько безразлично он отнесся к моему замечанию.
– Вы немой, что ли? – снова повторил я свою попытку.
После пятисекундного молчания он вдруг произнес с сильным акцентом:
– Сейчас придут, будут говорить, – после чего продолжил жить духовной жизнью.
Мой следующий собеседник представлял собой полнейшую противоположность предыдущему. Если первого я уже в душе окрестил Гаутамой за его приверженность статичному положению тела, то второго следовало бы назвать Кришной, шаловливо играющего с какими-нибудь пастушками. Он был жив, энергичен и непоседлив. Эти ассоциации религиозного характера пришли мне в тот момент на ум, видимо, из-за того, что накануне в минуту, свободную от расследования, я просматривал какую-то кришнаитско-буддистскую хрень, которую прислали мне по ошибке по электронной почте.
Дверь кухни открылась, и на пороге возник Иса Бакаев, руководитель чеченского культурного центра. Я тут же отметил, что у него, видимо, недавно были неприятности, которые запечатлелись на его лбу большой ссадиной. Я решил, что он не в меру ретиво спорил с какой-то другой, такой же необузданной личностью, о вопросах культуры.
Я решил начать разговор первым, причем весьма нетрадиционно, в форме вопроса:
– Вы сегодня толкать меня не будете? А то Бог троицу любит, как у нас говорят.
И через секунду добавил:
– Не знаю, правда, любит ли ее Аллах...
Бакаев повертел головой туда-сюда, кивнул «Гаутаме», чтобы тот оставил помещение, и сел за один из столов. Создалось впечатление, что он не слышал того, что я говорил. Он быстро достал пачку «Мальборо», закурил и изобразил на лице радушнейшую улыбку.
– Здравствуйте, Валерий Борисович. Ради Бога извините, если что не так...
– Да нет, отчего же... Вроде бы пока все так, – сказал я, также доставая сигареты.
– А по-моему, – неожиданно зло сказал коротышка, – все совсем не так!
И впился в меня своими карими глазами. Я сделал затяжку и, выпуская дым изо рта, вежливо сказал:
– Вы извините, но в ваших словах мне многое непонятно...
– Почему непонятно? Все очень понятно, – возразил Бакаев. – Вы должны были заниматься одним делом, а полезли в другое.
– Не понял, – поднял я брови.
– Вы должны были заниматься расследованием исчезновения одного человека, а следите за другим...
– Так похищение Авдонина – ваших рук дело? – спросил я.
– Мы никого не похищали! – пафосно заметил Бакаев. – Просто привезли поговорить по одному делу. А вы сами пришли, и к вам у нас тоже есть пара вопросов.
– А у меня к вам есть вопросы...
Я не договорил, поскольку дверь кухни отворилась, и туда зашел высокий статный брюнет, в котором я узнал человека, которого встречал на вокзале Бакаев. Кроме того, я увидел, что в прихожей одевает свои ботинки Авдонин, явно собираясь покинуть квартиру.
Заметив мой взгляд, Бакаев улыбнулся и сказал:
– Вот видите, Валерий Борисович, мы с ним поговорили и расстались добрыми друзьями. А вы уж и подумали невесть что...
– Носсадов Абдулла Саидович, руководитель Центра Компьютерных Технологий из Ташкента, – тем временем представился брюнет.
– Очень приятно, – несколько изумленно поднялся я, подавая ему руку. – А я...
– Иса уже говорил о вас, – перебил меня Носсадов. – Валерий Борисович, у нас к вам есть один интересный вопрос как к частному детективу. Вы когда-нибудь слышали о компьютерной программе «Детектив», которая позволяет раскрывать преступления с помощью компьютера?
– Нет, – нагло соврал я. – А почему это вас интересует?
– Нас интересует все, что касается новейших компьютерных технологий.
– Нет, не слышал, – повторил я. – Но вообще-то это очень интересно.
– Вот и я говорю, что очень интересно, – согласился Носсадов, подозрительно меня осматривая. – Пройдемте в комнату, я вам кое-что покажу...
Я встал и прошел вслед за Носсадовым в комнату. Обстановка в комнате была весьма непритязательна, можно сказать, минимальна. Стол, два стула, кровать и шкаф. На столе стоял компьютер, который тихо подремывал, испуская на монитор звезды.
– Вот, смотрите, – сказал Носсадов и нажал Enter.
И я увидел до боли знакомый текст описания своей программы «Детектив». В моем мозгу пронеслись все предостережения Приятеля по поводу грозящей нам опасности и бездействия Хакера в этом направлении. Успокоило меня то, что, по утверждению Приятеля, им были приняты какие-то превентивные меры безопасности.
Я просмотрел файл и, глядя в глаза Носсадову, сказал:
– Что ж, интересно. Если бы у меня была такая программа, то мне вообще делать было бы нечего. А то езди тут по городу, от слежки отрывайся, пропавших мужей женам разыскивай...
– А, жена! – вдруг неожиданно зло сказал подошедший Бакаев. – Таких жен у нас палками бьют по суду шариата. Проститутка! Муж исчез, а она развлекается с любовником...
Я поглядел на его ссадину на лбу и спросил:
– Не вы ли, кстати, сегодня ехали по улице Чернышевского в красной «восьмерке»? Она еще очень неудачно пыталась нарушить правила около Дворца спорта...
Бакаев неожиданно взвился.
– Если бы другие не нарушали правил, то и нам бы не пришлось сталкиваться с проезжающими «Мерседесами»!
«Отлично, вот это я их посадил!», – радостно подумал я. Я вообще заметил, что если сам себя не похвалишь, потом три дня будешь ходить как оплеванный.
Я не стал уточнять, зачем эти странные господа за мной следили, и вообще почувствовал, что мне давно пора домой к Приятелю.
– Я, наверное, пойду... – сказал я.
– Ну что ж, если вы ничего об этом не знаете, – Бакаев кивнул головой на монитор компьютера, – тогда пойдемте, я вас провожу.
Мы вышли в прихожую, и я как мог вежливо улыбнулся Бакаеву на прощание.
«КАК ЖЕ ТЫ МОГ ПРОБОЛТАТЬСЯ, ХАКЕР?» – этот вопрос сверлил меня, пока я спускался по лестнице.
Я понял КАК, когда сел в свою «пешку». Это была история начала апреля.
Я по просьбе одного из своих родственников с отцовской, татарской стороны, устанавливал редактор Word в фирме, где тот работает. При инсталляции я, естественно, перебросил все файлы с дискеты на винчестер компьютера, для которого редактор предназначался. У меня и раньше было довольно смутное ощущение, что вместе с вордовскими файлами в директории было что-то еще. А сейчас, соспоставив все факты воедино, я понял, что там было. В директорию WORD, скорее всего, затесался файл с кратким описанием моей системы «Детектив».
Скорее всего, потом кто-то очень пытливый из этой фирмы случайно наткнулся на этот файл. Может быть, кому-то рассказал... Учитывая моноэтнический характер фирмы и круга знакомых, информация распространилась среди татарской общины. А через различного рода мусульманские тусовки, которые в последнее время получили большое распространение в городе, и рукой подать до пассионарных и предприимчивых чеченцев.
«Вот так ты и ПРОБОЛТАЛСЯ, ХАКЕР!» – сказал я себе словами Приятеля, разогнав «жигуль» до восьмидесяти в час. Я спешил домой, ибо мое открытие наконец многое объяснило мне как в поведении Приятеля, так и в понимании ситуации вокруг исчезновения Вонюкова. Потому что через чеченцев ниточка явно вела к Меньшовой, а через нее – на Вонюкова как продвинутого специалиста по компьютерам.
«Господи!» – произнес я сакраментальное обращение. Это-то и был его проект, которым он был занят последние два месяца и о котором не говорил никому, даже жене. И это значит, что именно он атаковал Приятеля через модем, поскольку мой e-mail-овский адрес также был указан в этом файле. Естественно, Вонюков и стоящие за ним люди не могли знать, кто именно стоит за этим адресом, поскольку никаких указаний на мою фамилию в нем не было. И что стоило Приятелю мне все это объяснить раньше!
Приятель в этот вечер, однако, снова удивил меня. Первым делом он поинтересовался
1 °CОСТОЯНИЕМ ВОДОПРОВОДА В ПОДЪЕЗДЕ ВОНЮКОВЫХ.Что меня порадовало, так это то, что ответить я смог тут же, не проводя никаких следственных действий. Я вспомнил, что в субботу Анна Петровна из семьдесят пятой квартиры жаловалась на то, что ее залили соседи сверху. Этот факт, о котором я не посчитал нужным сообщить Приятелю раньше, был незамедлительно озвучен мной через резидентное устройство.
После этого Приятель высказал определенное мнение относительно того, в каком состоянии плоти сейчас пребывает хакер Вонюков. Он ответил:
ВОНЮКОВ МЕРТВ.И дал на это утверждение 90 процентов.
После этого Приятель запросил у меня час на проведение необходимых, по его мнению, следственных мероприятий. По истечении часа он обещал мне выдать окончательное резюме.
Как выяснилось, час Приятель потратил на то, чтобы побывать в базе данных психиатрической больницы. Выдав мне свои результаты и немало поразив меня, он дал мне две рекомендации.
Мне надлежало
1. ВЫЯВИТЬ КРУГ ЗНАКОМЫХ ЕГОРА ЕЛИСТРАТОВА ИЛИ «КРЕЙЗИ». 2. ПОСЕТИТЬ КЛУБ СОБАКОВОДОВ.Когда я в понедельник посетил вечером квартиру Ирины Вонюкову, я застал там помимо хозяйки ее бывшего супруга Живосалова. Он сидел за компьютером и не то принимал не то посылал какое-то сообщение по электронной почте.
– А говорил, что в компьютерах не разбираешься, – сказал я ему в качестве приветствия.
Дмитрий, не отрываясь от экрана, по котором плыли буквы AACDCDAADC и так далее, протянул мне руку и ответил:
– Да я просто хилый юзер по сравнению даже с тобой...
– Что, посылаешь в издательство новый роман? – спросил я его.
– По-моему, скорее, устраивает свою личную жизнь, – ответила за Дмитрия Ирина.
– Какое кому дело до моей личной жизни, в конце концов! – неожиданно раздраженно вскричал Живосалов. – Ты же ее устроила, дай и другим шанс.
– Тем не менее ты делаешь это через этот компьютер, который тебе не принадлежит. Даже приехал ко мне за ключом в субботу, как будто Элла не могла подождать денек-другой...
– Меня-то хотя бы никто не похищает, да и Элла на свою жизнь в Штатах не жаловалась, а твоего Авдонина взяли, что называется, тепленьким...
Ирина взъярилась и уже готова была выключить компьютер, как Живосалов вдруг вскочил и схватил свою бывшую жену за руки:
– Ирочка, солнышко мое, успокойся! Я скоро уеду, и ты меня больше не увидишь. Это последнее одолжение, о котором я тебя прошу...
Ирина резко вырвала руки и отвернулась. Я попросил ее пройти на кухню, дабы Живосалов, который не мог оторваться от Пентиума, не слышал, о чем мы там будем говорить. Ирина поставила чай, и пока он кипятился, спросила:
– У вас есть что-нибудь новое?
– Вполне возможно, что скоро будет, – уклончиво ответил я. – Хотя должен вам признаться, вести у меня для вас, видимо, неутешительные.
– То есть? – глаза Ирины округлились.
– Пока не могу утверждать на сто процентов, но, по всей видимости, вашего мужа все-таки в живых уже нет.
Глаза Ирины увлажнились.
– Ну, я думаю, что Сергей Иванович Авдонин в состоянии смягчить ваше горе, – сказал я и, увидев, что глаза Ирины на сей раз расширились от возмущения, решил упредить удар.
– Куда вы ездили в прошлую субботнюю ночь? Я выяснил, что вас не было на даче...
Вонюкова пораженно уставилась на меня. Посидев в оцепенении с полминуты, она, видимо, внутренне собралась и тихо сказала:
– Да, я ездила к Авдонину домой. И он может в случае чего это подтвердить.
– Я, конечно, понимаю, что третий в этой ситуации лишний. Но все-таки было бы лучше, если бы он был. Вас кто-нибудь видел вдвоем?
Ирина закрыла лицо руками и сквозь рыдания проговорила:
– Не-ет...
Через некоторое время Вонюкова снова взяла себя в руки и сказала:
– Зачем нам с Сережей было устранять Вонюкова? Все равно наша связь выяснилась бы. Вы ведь догадались об этом... Тем более что общение с ним удовлетворяло в основном мои духовные потребности...
– Вот как? – удивился я.
– Дело в том, что с Вонюковым-то и поговорить особо было не о чем, как о компьютерах. По остальным темам он высказываться любил, но все как-то невпопад. А Сергей – он человек гораздо более интересный.
– Что же вы не вышли замуж за этого интересного человека, а предпочли Вонюкова? – спросил я.
– Я винила себя за это почти все три года, что прожила с Андреем. Видите ли, тогда Сергей еще был женат, хотя и собирался разводиться. В случае развода он лишался квартиры. Он говорил мне, что заработает на нее, но я почему-то предпочла более удобный вариант Вонюкова. К тому же они поссорились, Авдонин ушел из «Веста» и его будущее плохо просматривалось. Я просто стала жертвой своих меркантильных расчетов...
В кухню тем временем пришел Живосалов, который выглядел радостным и оживленным.
– Ты зачем обидел Ирину, Валера? – в своей обычной панибратской манере поинтересовался он у меня, указывая на заплаканное лицо бывшей супруги. – Она нормальная баба, без заморочек. Проста как три копейки, и совершенно не способна на убийство. Как писатель тебе говорю...
– Митя! – обнял я его за плечи. – Я как-нибудь сам разберусь в этом. А к тебе у меня есть другие вопросы. Пойдем-ка на балкон покурим...
– Всегда готов! – Живосалов встал по стойке смирно и сделал пионерский салют.
На балконе я узнал у Дмитрия все, о чем просил меня Приятель, и в задумчивости вернулся в комнату. Детективщик тем временем успокоил как мог Ирину и заявил, что, скорее всего, завтра уедет в Москву.
– Чао, ребята! Желаю успехов в расследовании!
Он отвесил нам с Ириной картинный поклон и церемонно удалился.
Ирина стояла, прислонившись к косяку двери в прихожую. Перед моим уходом она вдруг тихо сказала:
– Если Андрея нет в живых, это будет для его матери смертельным ударом. Ведь 29 мая она похоронила мужа, очень переживала, мы с Андреем ездили на похороны в деревню, я видела ее лицо. А через две недели – сын... Нет, она не переживет...
Не зная, что сказать, я вздохнул и тихо попрощался. Проходя мимо квартиры Крейзи, я услышал, что за дверью вовсю идет веселье и играет музыка в стиле конца американских шестидесятых. Я прислушался и понял, что звучала знаменитая композиция «The End"– „Конец“ в исполнении Джима Моррисона. Великий американский наркоман-хиппи звучал под аккомпанемент запаха бензина со сладковатым привкусом, который просачивался на лестничную клетку из квартиры Крейзи. Это был тот самый запах, на который я обратил внимание в первое свое посещение подъезда Вонюковых.
Выйдя из подъезда, я тут же направился в 11
клуб собаководов.
После его посещения мне все стало окончательно ясно. Я позвонил Ирине и попросил собрать завтра в ее квартире вечером следующих личностей: Авдонина, Гаврюхова, Меньшову и Семенова. На присутствии Живосалова я не настаивал, поскольку рассудил, что не в меру словесно активный детективщик сможет помешать мне нормально провести финальный акт драмы.
На сбор я слегка опоздал, поскольку посетил на работе бизнесмена Алексея Голюнина, соседа Вонюковых по даче и задав ему пару уточняющих вопросов. Вообщем-то, то, что я опоздал, может быть, это было и к лучшему, так как в квартире Ирины уже собрались все люди, о которых я говорил. Авдонин сразу вспомнил меня и очень удивился, узнав о том, что именно я являюсь частным детективом Мареевым.
– Что же вы не пришли за своими семигигабайтными винчестерами? – спросил он.
– Я объясню потом, – успокоил я его.
Обведя глазами собравшихся, я начал:
– Во-первых, хочу вам всем сообщить прискорбную весть. Надеюсь, что она является таковой для всех, несмотря на наличие некоторых людей, которые, может быть, и не так сильно будут от этого переживать, – я выразительно посмотрел на Ирину и Авдонина, сидевших рядом. – Весть эта заключается в том, что Андрея Вонюкова в живых больше нет. Более того, его сложно будет даже похоронить, ибо от него, извиняюсь, мало что осталось. Можно сказать, что не осталось ничего вовсе.
Ирина смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Потом как-то неслышно она начала всхлипывать. Авдонин тут же бросился за водой, но его опередил Семенов, который смерил его ненавидящим взором. Я дождался, пока Михаил принесет воды, а Ирина ее выпьет, и продолжил.
– Миша, вы все-таки зря так смотрите на Сергея Ивановича, – несколько укоряюще посмотрел я на собаковода. – Он не виноват в смерти Вонюкова. Как не виноваты и вы, и Ирина. Хотя не скрою, вас всех я подозревал.
– В отношении себя я это заметил, – буркнул Семенов.
– Те самые винчестеры, которые я хотел у вас якобы купить, Сергей Иванович, были просто предлогом, чтобы с вами познакомиться и немного последить за вашими действиями, – обратился я к Авдонину. – Ничего интересного я за вами не заметил.
Выждав паузу, я продолжил:
– Я еще раз прошу прощения за то, что я сейчас скажу, раскрывая вам тайну исчезновения Андрея. Возможно, потребуется нашатырь, – после этих слов я вынул из кармана заранее подготовленную баночку с нашатырным спиртом и кусок ваты.
– Убит был Андрей здесь, в этой квартире в субботу вечером. Точное время мне неизвестно, на этот вопрос может дать ответ только убийца. Заранее могу сказать, что его среди нас нет.
Все собравшиеся разом вздохнули с облегчением. Как всегда, не выдержала эмоциональная Меньшова:
– Кто он? Кто убийца?
– Людмила Петровна, всему свое время, мы же договорились, что никто меня не перебивает, только когда надо, отвечает на мои вопросы.
Меньшова покачала головой в знак глубокого неудовольствия и потребовала, чтобы нашатырь с ватой положили недалеко от нее. Я пошел навстречу желанию этой дамы, а затем четко и быстро произнес:
– Андрей Вонюков был растворен в ванной этой квартиры в серной кислоте.
Как ни странно, на Меньшову данное заявление не произвело нужного эффекта, она лишь застыла в неподвижности сидя на диване. Ирина же потеряла сознание и упала вправо, прямо на руки Авдонина. Семенов бросился к нашатырю, намочил вату и начал приводить лежащую на коленях Авдонина вдову в чувство.
– Но мотивы, мотивы убийства! И личность убийцы! – снова заверещала Меньшова.
– Людмила Петровна, если вы будете так себя вести, я удалю вас из зала, – тоном заправского судьи заявил я и, несмотря на начавшиеся в комнате разговоры локального характера, продолжил.
– Кстати, где ваш бывший супруг, великий криминалист? – обратился я к Ирине.
– Уехал в Москву, – ответил Семенов. – Вы же не взяли с него подписку о невыезде...
– Это он убил, он... – сказала сама себе Меньшова.
– Нет, Людмила Петровна, – возразил я. – Живосалов, несмотря на то, что является большим знатоком криминала и мог бы додуматься до этого преступления, его не совершал. Убийца Вонюкова живет в этом же подъезде этажом ниже. Это наркоман Егор Елистратов, более известный под кличкой Крейзи. При желании, Александр Николаевич, – обратился я к Гаврюхову, – спустившись этажом ниже и используя свои физические данные, вы наверняка найдете в квартире остатки тех денег, которые он прихватил с собой отсюда.
– Сейчас же пойду, – пробасил Гаврюхов и направился к двери.
– Нет, сейчас не надо. Я думаю, с этим сегодня справятся наши компетентные органы. Они же наверняка поинтересуются насчет того, на какие средства Крейзи, вечно ходивший по соседям с просьбой одолжить на хлеб и ходивший в одних старых вещах, купил себе новый „прикид“. Крейзи хотел осуществить свой план еще в пятницу, видя, что Ирина уехала на дачу, а Андрей остался дома. И он позвонил в дверь его квартиры, но удача была не на его стороне. В тот вечер Андрей пьянствовал со своими постоянными собутыльниками Грибовым и Борисовым. Тогда в субботу вечером Крейзи проникает под каким-то предлогом в квартиру, видимо, напаивает Вонюкова и подсыпает ему снотворное, а затем в дело вступает серная кислота, которая за несколько часов превращает здорового и живого программиста Вонюкова в несколько кусков сажи. Это Крейзи оставил на компьютере Вонюкова надпись на английском „Я исчез навсегда“, чтобы замести следы и обвинить Андрея в самоисчезновении. Не случайно он оставил свое послание и в директории TOPPLER, чтобы в случае чего подозрение пало на господина Семенова, который очень увлечен этой, на мой взгляд, примитивной игрой.
Семенов снова буркнул:
– Ну, вот и до моих интеллектуальных способностей добрались...
– И здесь мы вплотную подбираемся к мотивам убийства. Надо признать, что мотивы присутствовали у многих: при желании можно было их найти и у Михаила Семенова, и у Сергея Ивановича Авдонина, и у жены убитого Ирины. Всем им по причинам личного характера Вонюков мешал. У господина Гаврюхова также были мотивы – избавиться от компаньона и параллельно обвинить его в исчезновении с деньгами, переложив долг на Ирину. Учитывая ее связь с Авдониным, про которую Гаврюхов наверняка знал, можно было рассчитывать на то, что Сергей Иванович, будучи в принципе человеком порядочным, помог бы Ирине с деньгами. А отсутствие денег у конкурента и одновременное наличие их у тебя всегда приятно...
– Это клевета! – громко заявил Гаврюхов.
– Это всего лишь предположение. Я лишь хочу показать, что убийство было совершено по неординарным мотивам, что понятных нормальным людям причин для лишения человека жизни в данном случае не существует. А убийство, господа, было совершено из-за собаки.
И сделав паузу, повторил:
– Да-да, господа, из-за собаки...
Поскольку все посмотрели на Семенова, я поспешил еще раз напомнить:
– Я же говорил, что Михаил здесь абсолютно ни при чем.
И снова принялся говорить:
– Итак, поскольку все более или менее объяснимые версии исчезновения Вонюкова отпали вследствие наличия алиби у подозреваемых, я обратился к нетрадиционным, о которых в принципе и подумать-то нельзя. Ирина, помните, как вы звонили из машины вашего соседа по даче своему любовнику?
Вонюкова вместо ответа утвердительно кивнула головой.
– Так вот, наверняка сразу же после этого этот самый сосед, Леша Голюнин позвонил из машины исполнителю убийства Крейзи и сообщил ему о том, что пора действовать. Во всяком случае была большая вероятность того, что при расследовании обнаружится отсутствие Ирины ночью на даче и подозрение падет на нее. А то, что ехали Авдонин с Вонюковой не туда, где находился ее муж, было очевидно. Цели, которые они преследовали, не подразумевали присутствие третьего лишнего. Вы спросите, а кто такой Голюнин и с какой стати ему убивать Вонюкова? Алексей Голюнин, с виду нормальный человек, на самом деле давно страдает маниакальным синдромом. Это я выяснил сегодня в психиатрической больнице. Он несколько раз пытался покончить с собой, время от времени был одержим навязчивыми идеями разного рода. Кроме того, председатель клуба собаководов мне сказал, что осенью прошлого года у него пропала собака, и он тут же купил себе новую. Время пропажи точно совпадает с тем, когда пьяный Вонюков застрелил собаку на даче. Странно, почему никто не идентифицировал убитую Вонюковым собаку с голюнинской. Однако это объясняется умыслом Голюнина. Дело было поздней осенью, а дачники в зимний период обычно между собой не общаются. В клуб собаководов Голюнин также до последнего времени не ходил, поскольку не хотел встречаться с Семеновым. Лишившись собаки, Голюнин за зиму подыскивает себе почти такую же, и никто не подозревает подмены. Жене Голюнин, видимо, сказал, что собака просто пропала, и он завел себе новую.
Я взял стакан воды, не допитый Вонюковой, промочил горло и продолжил:
– Далее. Связь Крейзи и Голюнина мне помог выяснить Живосалов. Все вышеназванные люди несколько лет назад входили в так называемую неформальную тусовку нашего города – журналисты, хиппи, наркоманы и все такое прочее. Голюнин со временем покинул ее, став удачливым бизнесменом, но связи свои не потерял. К сожалению, со здоровьем у него не произошли изменения к лучшему. Крейзи же очень нужны были деньги на наркотики, и он был готов достать их любыми способами. И наконец, маленькая деталь. Кто мог знать о том, что Семенов играет в TOPPLER? Как он мне признался сам, в эту игру он, извиняюсь, наяривал в клубе собаководов, который с апреля снова стал регулярно посещать Голюнин. Правда, я думаю, что со следующей недели об этих визитах можно будет говорить только в прошедшем времени. Таким образом, Крейзи являлся исполнителем убийства, а Голюнин – его заказчиком.