Меч едва не выскользнул из рук. Гвардеец поймал его, уронив ветку, перехватил двумя руками и полетел вниз. Удар не получился, но лезвие пробило хитин, словно копье, Альхейм повис на нем всем телом, чувствуя боль в ушибленных коленях. Хруст, рывок, руки едва не оторвались, но гвардеец удержался.
   Удар, на это раз боком о ствол, смертельно раненый Чважи просто бежал, тычась в деревья. Следовало вдавить меч еще глубже, по самую рукоять, но для этого надо во что-то упереться, а… Альхейма швырнуло через голову, когда смертоносец ткнулся жвалами в траву. Руки сорвались, человек покатился в кусты, ломая их, разгоняя мелкую живность. Нога уперлась во что-то упругое.
   Паутина! Гвардеец прыжком оказался на ногах. Только бы не шатровики! Они не убивают жертву, вспрыскивают лишь парализующую долю яда, а потом подвешивают в своем гнезде, обмотав клейкой нитью. Альхейм попятился, и тут же увидел висящего над ним хозяина ловушки. Шанта, всего лишь маленький шанта.
   Паук размером с человеческую голову злобно рассматривал человека. Альхейм пятился, пытаясь поймать момент, когда шанта прыгнет. Его яд смертелен, как и у всех пауков.
   - Что ты, маленький? Зачем мне ломать твой домик? Это все виноват тот, здоровенный паук за моей спиной. Но я убил его, все хорошо.
   Шанта не пошевелился. Альхейм пятился, раздвигая собой ветви, и наконец они закрыли собой паучка. Тогда гвардеец оглянулся. Чважи лежал неподвижно, его настроение невозможно было почувствовать. Смертоносец действительно умер, и вокруг воцарилась такая тишина, что у Альхейма зашумело в ушах. Вокруг шелестел листвой ветер, верещали насекомые, жужжали мухи… И все равно было очень тихо. Хотелось упасть на землю, свернуться калачиком и зажмуриться.
   - Это оттого, что я первый раз в жизни остался один, без смертоносцев. Не слышу никого из них… - вслух заговорил гвардеец, унимая дрожь в коленях. - В улье я тоже бывал один, без них… Но нет, не один, рядом были люди. Теперь я один. Меч!
   Он подбежал к трупу, стал ожесточенно выдергивать из его спины оружие. Это получилось не сразу, лезвие застряло где-то в глубине огромного мозга паука. Наконец Альхейм понял, что мешал не мозг, мягкий, податливый, а хитин. Он ножом расковырял трещину, пробитую клинком, и освободил наконец меч. А вот и кусочки мозга, голубоватое желе, того же цвета, что и кровь.
   - Я убил тебя, Чважи… Это потому, что я хочу жить! Прости, восьмилапый. Но ты мог привести меня лишь к смерти.
   Не думать! Теперь, после убийства друга, это стало еще важнее. Что-то щекотало шею, Альхейм провел ладонью и увидел кровь. Красную, совсем непохожую на кровь смертоносца. Не думать! Надо спешить, пока насекомые не почувствовали, что Гнева больше нет, пока не пришли на запах мяса. Он пошел искать седло, сорвавшееся со спины паука во время агонии.
   Оказалось, что они пробежали совсем немного, не больше сотни локтей. Альхейм склонился над своим имуществом. Мешочки с пищей можно сложить в один большой, вытряхнув из него запасную одежду. Туда же баклажку, одеяло на плечо. Запасные сапоги сразу одеть, они новее. Дротики придется бросить, толку от них немного, по крайней мере в не самых умелых руках. А вот лук и стрелы надо взять обязательно, правда, гвардейский лук слишком большой, не предназначен для ношения на плече. Что поделать…
   Альхейм встал, прикинув груз. Тяжело. Подумав, он сбросил доспехи, оставив только шлем. Против крупного хищника доспехи не спасут… Ему очень хотелось взять и топорик, но он скорее мог помешать, чем помочь. Или взять его, но оставить меч? Нет, с мечом гвардеец теперь расстаться не мог. Ведь именно им он убил своего первого врага, и в то же время, последнего друга.
   Закончив сборы, Альхейм взял в одну руку меч, в другую ножны и пошел, раздвигая листву, туда, где кончался лес. Уж лучше заночевать на берегу реки, чем здесь, в полутьме.
 

Глава шестая

 
   Когда деревья наконец кончились, Альхейм облегченно перевел дух. Покинуть лес оказалось непросто, по кромке тянулись целые поля паутины, сотканной разннообразными восьмилапыми, которые ловили здесь невнимательных степных мух. Их гнал к деревьям ветер с реки, которая и в самом деле оказалась совсем рядом. Пытаясь выйти к ней, не потревожив хозяев тенет, гвардеец проплутал почти до вечера, а теперь вот стоял и не занл, что делать дальше.
   С трех сторон его окружали деревья. Небольшой луг, видимо, заливной, спускался к Ронсе, за ней открывалась степь. Если оказаться там, то можно дойти до города дней за тридцать. Шансов столько времени оставаться в живых немного, но они хотя бы есть… Там, а не на этом берегу.
   Жажда заставила Альхейма приблизиться к воде. Он пожалел, что не срезал в лесу еще одну длинную палку, на которую можно было бы нацепить один из кожаных мешочков. Пришлось использовать для этого ножны, на них, специальных, гвардейских, имелся маленький крючок.
   В реке как ни в чем ни бывало буйствовали водные существа. Крупные насекомые, какие-то зеленоватые жуки, целое стадо, медленно продвигалось вверх по течению. Вокруг них плавали хищники, время от времени пытаясь отбить кого-нибудь от других, разорвать. Прямо на глазах Альхейма им это удалось, вода вскипела, началась раправа.
   На его берегу, у самой реки, неподвижно сидели и ползали, извиваясь всем телом, какие-то существа. Из них он знал только плавунцов, опасных в воде, но медлительных не суше, поэтому решился подойти. Твари нехотя двинулись к воде, попадали туда с громким плеском. Изо всех сил вытянув руку, гвардеец набрал воды и тут же отошел, жадно напился.
   Неподалеку имелось гнездо шатровиков, Альхейм почувствовал на себе их настороженное внимание. Если самцы рискнут отбежать от дома так далеко, то человека уже ничто не спасет. От одного еще можно попробовать отбиться, но, во-первых, не мечом, во-вторых, по одному шатровики не нападают.
   - Надо было все-таки запастись хорошей палкой, - вслух пожалел Альхейм, закончив с водой. - Привязал бы к ней меч… Вот я дурак!
   А ведь десятники говорили, зачем на ножнах это крючок. Он вставлялся в рукоять меча и фиксировался там со щелчком пружинки. Альхейм быстро проделал это, получилось короткое, но вполне годное в дело копье. На всякий случай он еще обмотал место соединения ремнем, чтобы конструкция не распалась в самый неподходящий момент.
   - Значит, у меня было копье… Тогда зачем было лезть на дерево? Достаточно было встать в седле и как следует ударить, копье не меч!
   Едва произнеся эти слова, Альхейм осознал их глупость. Напасть надо было внезапно, а если бы гвардеец превратил меч в копье, необхлодимое только для драки с крупным противником, Чважи наверняка почуял бы неладное.
   - Эх, бедняга… - вздохнул Альхейм и опустился на траву, полез в мешок за остатками мяса. - Прости мнея, Чважи. Я просто очень хочу жить, я человек. Всего лишь человек. Что же мне теперь делать?..
   Река и лес, полные врагов, заходящаа за деревья солнце. Гвардеец почувствовал, как им оалвдевает паника. Хотелось схватиться с кем-нибудь, умереть сейчас, сразу, не проддливая бесполезных мучений.
   - Нет! - прикрикнул на себя Альхейм. - Я человек, а не паук, нам не вредит одиночество. Тем более, что яумею не думать. Вот и не думай, медонос. Смерть придет своим чередом.
   Прежде всего следовало позаботиться о костре. Хорошей древесины на лугу не было, но хвороста хватло. Проверяя кажду палку копьем, Альхейм набрал достаточно топлива, чтобы продержаться ночь, а заодно обнаружил гнездо осы-полевки. Там, в трех локтях под землей, находилась толстая, вкусная личинка, но пробираться сейчас к ней опасно, может появиться взрослая особь, принести очередную порцию пищи. Гвардеец решил отложить охоту на сумерек.
   Все насекомые, кроме разве что расы жуков-огневиков, опаляющих врага факелом горючих газов, боятся огня. Но в то же время любят тепло, поэтому ночью костер будет окружен кольцом врагов. Близко подойти они не должны рискнуть, сейчас всем хватает пищи… Только близость шатровиков беспокоила Альхейма. Как они отнесутся к теплому, светлому пятну на лугу? Удержит ли их страх в гнезде?
   Стрекоза спикировала на него почти не слышно, лишь в последний момент гвардеец услышал шум раскрывающихся крыльев. Инстинктивно подкинув верх лезвие копья, Альхейм вслепую ударил хищницу прямо в грудь, оглушил, но цепкие лапы все же царапнули по бокам, раздирая форменную кожаную куртку Гвардии. Он повалился на траву, больше всего опасаясь попасть под твердые, прозрачные крылья, они могут острым краем запросто отсечь руку, а то и голову.
   Стрекоза села, на миг замерла и тут же поднялась в воздух. Альхейм еще немного полежал на спине, выставив вверх копье и следя за ее полетом. Крупная, такие часто попадались на берегах Ронсы, такая дйствительно может унести взрослого человека. Но сначала откусит ему голову огромными толстыми жвалами. Враги, всюду враги.
   Он опять подошел к воде, уже смелее запасся на ночь влагой. Для этого пришлось вытрясти всю муку из мешка, все равно ее осталось немного. Бурдюк остался в лагере, возле частокола, уже далкко отсюда… Там, где прошла таинственная Смерть. По словам Чважи, она там и осталась, надолго, почти навсегда. Что же это было?
   - Не об этом надо думать, - внушил себе Альхейм. - Да вообще не надо думать. Нужно опять увидеть сон, и во сне понять, как перебраться через реку. Потому что в лес я больше не пойду.
   Опустились сумерки. Находясь в блаженном состоянии недумния, Альхейм разжег огонь и стал раскапывать осиную нору. Земля была глинистой, лезвие меча легко срезало пласты. Личинка, толстая, беззащитная, недовольно заворочалась, почувствовав ветерок. Гвардеец безжалостно насадил ее на меч и повесил над костром. Со звонким щелчком лопнула шкурка, в пламя закапал жир. Пока мясо готовилось, человек разделил костер надвое, уселся посередине, снял курту. Жарко, но безопасно, хвороста должно хватить.
   В темноте кто-то зашевелился, подбираясь поближе. С этим ничего не поделать, ночью здесь будет много гостей. Но все-таки Альхейм не удержался, швырнул в осмелевшее насекомое головней. Это оказался всего лишь многоногий водяной паук с верхней парой глаз на отростках.
   - Проваливай! - сказал ему вслед Альхейм. - Личинку я сожру один.
   Так он и сделал, как следует вываляв жирные кусочки в муке, истратив почти всю соль. Последние лепешки, разломанные на куски, оставил на утро. Потом запил кушанье водой и улегся на землю, глядя на звезды. Блестящие светлячки, висят там и висят. Смотрят, запоминают, но никому ничего не рассказывают.
   Вспомнилась сказка о пауке Чернолапе. Огромный, он стоял над миром, солнце проходило у него под брюхом, а звезды, глаза его, холодно следили за всем происходящим внизу. Однажды Чернолап проголодается, и тогда сожрет землю со всем, что на ней имеется. После этого ему станет не на чем стоять, и он провалится в бездонную пустоту, тут и сказке конец.
   - Глупая сказка, - сонно проговорил Альхейм и перевернулся на бок, подтянув поближе копье.
   В темноте потрескивали хитиновые суставы, будто насекомые тихонечко толкались, отвоевывая себе место поближе к костру. Через некоторое время надо проснуться, подкинуть хвороста, а пока… Альхейм опять увидел сон. Он разделился на несколько независмых личностей. Один гвардеец отправился через лес на запад, другой дошел с ним до седла, забрал топор, и вернулся. На берегу этот Альхейм слубил дерево, принялся строить плот. Был и третий, этот поешл вверх по течению, держась берега, что с ним стало, осталось неясным. Четвертый Альхейм ночью вошел в Ронсу и тихо поплыл на тот берег, уповая на удачу.
   Проснувшись, гвардеец тяжело вздохнул. Ему не верилось, что кто-то из его двойников сумеет выжить. Лес подходил влотнуб к воде, идти на север означало одновременно получить и лесные, и речные опасности. Подбросив в костер топлива, он выпил еще воды и снова уснул, на этот раз без снов.
 
   Альхейм не понял, от чего проснулся. Может быть, от смутного предчувствия опасности, а может, шатровики подняли шум, подбираясь к огню. Он сел, сразу кинул в костры хвороста, потом прислушался. От реки раздавались чавкающие звуки, будто какие-то твари одна за другой бултыхались в воду. На том берегу, очень далеко, пронзительно скрежетал хитин, крупные насекомые вели молчаливую, но смертельную борьбу.
   Что-то было не так, что-то изменилось в непроглядной тьме, окружавшей круг света. Альхемй схватил копье, встал. Тишина. Заслонившись ладонью от огня, он стал всматриваться в сторону леса, показалось, что темнота там странно сгустилась. Что-то блеснуло… Глаза!
   Будто поняв, что замечен, крупный самец шатровик подался вперед, оказался на свету. Тут же треснула ветка сзади. Едва не свалившись в костер Альхейм повернулся, и увидел еще одну тварь. Оглянулся снова - там стояли уже двое.
   Шатровики значительно уступали в росте Чважи, но нечего было и думать пытаться справиться с тремя в одиночку. Как-то раз, с другими парнями-медоносами, Альхейм между рейсами к ульям подрядился выкурить семейку шатровиков, обосновавшуюся в опасной близости к огородам. Вооружившись длинными копьями, люди по трое разбирали выскакивающих из подожженного гнезда пауков, удерживая их на безопасном расстоянии. И все равно Старая самка, появившаяся последней, пугающе крупная, успела укусить двоих, сломав копья…
   Для пробы Альхейм ткнул своим оружием в того шатровика, что подобрался ближе других. Тварь чуть подалась назад, но тут же вернулась, придвинулись и остальные. Один прыжок, и с человеком было бы покончено, но паки боялись огня. Альхейм схватил горящий пучок хвороста, швырнул в хищников. Они отбежали.
   Быстро подбросив топлива, гвардеец усеял все пространство вокруг костров горящими хворостинами. Далеко их не кинешь, но на какое-то время этого хватит. Ночь близилась к концу, об том говорил треск саранчи, разминавшей крылья. Уйдут ли после расвета шатровики обратно в гнездо?..
   Не думать! Может быть, придет какое-нибудь решение?Он сел между кострами, подгреб к себе остатки хвороста. Время от времени приходилось снова разбрасывать их кругом, потому что шатровики проявляли редкую упрямость. Чважи говорил, что у них есть разум. Чушь!
   Когда рассвело, топлива почти не осталось. Пауки не спешка курсировали вокруг костров, будто знали, что игра скоро закончится. И почему им так нужен Альхейм? Он уже видел, что в паутине успели застрять несколько мух, с утра полетевших на разведку. А рядом стояли еще два самца, смотрели на сородичей. Разум…
   - Ну, ребята, если уж вы решили меня сожрать, то вам это дорого встанет, - вдруг решился Альхейм. - Сами напросились.
   Копьем он подгреб к себе столько разбросанного по всему лугу хвороста, сколько смог достать. Потом, швыряя впереди себя горящие палочки, стал пододвигаться к гнезду. Мысленно он ругал себя - надо было начать раньше. При свете дня огонь не так уж страшен, шатровики могут решиться до того, как гвардеец успеет отомстить.
   Потея, задыхаясь от усердия, Альхейм подгребал хворост, поджигал его, и ьросал вперед, отвоевывая шаг за шагом. Сначала пауков это совсем не беспокоило, даже наоборот - они забегали вперед, будто подманивая жертву ближе к своему дому. Но когда до гнезда осталось не более двух сотен локтей, двое самцов, карауливших у паутины, решительно побежали вперед.
   - Спокойно, спокойно! - взмолился Альхейм, выставляя вперед копье. - Дальше не пойдем. И огонь вот-вот потухнет, подождите еще немного!
   Он стрелял неважно, но промахнуться с такого расстояний из гвардейского лука в большое гнездо невозможно. Вот только не потухли бы хворостинки - кто знает, сколько у него будет попыток? Первая стрела улетела почему-то вбок, со второй упала горящая хворостинка. Потом Альхейм чуть не пережег тетиву. Костры тухли, давая больше дыма, чем огня… Гвардеец едва удержался, чтобы не всадить стрелу в одного из пауков, самого крупного и наглого. Но этого нельзя, это спровоцирует немедленное нападение, мозгов у тварей хватит.
   Наконец он попал. Сперва повалил густой дым, и Альхейм решил было, что хворостина потухла, но вот мелькнул язычок пламени. Сухая паутина прекрасно горит, потушить гнездо теперь невозможно. На высоте в десяток локтей появилась самка, размером почти с Чважи, и разгорающийся огонь лизнул ее лапы. Паучиха исчезла, побежала спасать потомтсво.
   - Ну, а вы что стоите?! - закричал Альхейм шатровикам. - Бегите, горите!
   Но те уе и сами мчались к гнезду. Вынести паучат, вот что они попытаются сделать. Но на то, что все шатровики сгорят, надеяться не приходится. Характер у этих тварей злопамятный, может быть, и правда они разумны… По крайней мере про Старых самок, помнящих убийц потомтва годами и подстерегающих их за городом, хожио множество легенд.
   Альхейм не стал смотреть на гибель семьи, он это уже видел. Изо всех щелей побегут прочь сотни детенышей, многие повиснут на боках самок. Самцы начнут рвать паутину, чтобы дать малышам выйти, кто-нибудь из них загорится, а потом из самой глубины появится Старая самка. Гвардеец подхватил мешок, набросил на плечо лук и побежал прочь.
   Вот только куда? Постараться уйти подальше лесом? Там хватает других шатровиков, которые обязательно однажды убьют его. Днем еще можно попробовать продержаться, едва продвигаясь, но тогда нет шанса найти приличное место для ночевки. Открытое место!
   Он побежал к реке, но на берегу понял, что и это не меньшая глупость. Ронса проснулась, травоядные отправились на кормежку. Тут же рядом были и хищники, они выбирали жертвы и нещадно рвали их, ссорились друг с другом. Такую реку не переплыть…
   Не успел Альхейм придумать что-нибудь еще, как подвергся нападению водяных пауков. Противно бренча костяными лапами, они набросились на него целым десятком. Зарычав от ярости, гвардеец швырнул на землю мешок и лук, заработал копьем. Это было даже весело: он бил лезвием меча пауков и те подлетали в воздух, обиженно перебирая лапами.
   Вот только их было слишком много, а времени для того, чтобы нацелиться и ударить как следует, Альхейм не имел. Рано или поздно пауки должны были до него добраться, и вот уже один из них, незамеченным подбежавший сзади, вцепился клешнями в сапог. Лодыжке стало больно даже сквозь многослойную кожу. Гвардеец ударил его сверху, проколол насквозь, но лезвие застряло и остальные твари смогли подойти ближе.
   - Да будьте вы прокляты! - Альхейм пустился бежать, прочь от берега, туда, где поднимался в небо черный дым.
   Водяные пауки вскоре отстали, но он видел их среди травы, неподалеку от того места, где он бросил мешок и лук. Мешок кожаный, твари наверняка разорвут его на куски… У леса виднелась вся семейка шатровиков, они вышли на луг, опасаясь большого пожара. Альхейм видел даже, как Старая самка, злая от того, что ей пришлось покинуть уютную темноту, укусила одного из самцов. Тот умер мгновенно, а глава семьи повернулась к человеку. Гвардейцу показалось, что она смотрит прямо на него, стараясь запомнить.
   Опасность сверху! Альхейм упал и перекатился, помешав стрекозе схватить себя. Летучка стремительно взмыла в небо. Стоило ли выходить из леса?! Там, по крайней мере, нет летающих хищников. Он подхватил копье и побежал, стараясь держаться на равном удалении и от берега, и от леса. Впереди эти две враждебные среды сходились в одну точку, угол, в который судьба загоняла Альхейма.
   Именно оттуда и появились люди. Шесть фигур вышли из-под деревьев одна за другой, и остановились, выставив вперед копья. Гвардеец продолжал бежать к ним, не решаясь даже подумать что-либо. Почти наверняка это враги, но он был рад им, как представителям своей расы. Уж если умереть, то от них.
   - Стоять!! - закричал самый крепкий из пришельцев, рыжебородый мужчина в странно головном уборе с широкими полями. Рослому Альхейму он едва дотянулся бы макушкой до уха. - Не подходи!
   Гвардеец послушно остановился, оглянулся на луг. Крабы его не преследовали, зато шатровики, в том числе самка, находились возле места ночлега.
   - Ты кто такой?! - крикнул рыжебородый.
   - Городской я… - немного задыхаясь выдохнул Альхейм.
   - Городские разные бывают. Откуда?
   - Из Чиссимчаша, - произнес Альхейм. Не так уж часто ему приходилось вспоминать название родного города. - Это там, на востоке… За Ронсой.
   - Далеко за Ронсой, - уточнил один из копейщиков, почесывая седую короткую бородку. - От войска своего, значит, отбился.
   - А нам какое дело? - пробасил рыжий. - Пускай идет куда хочет.
   - Некуда мне идти, - мрачно сказал гвардеец. - Армии погибли, а один в лесу я погибну. И на тот берег не перебраться.
   - Да? А мосты, что вы понастроили? - ухмыльнулся рыжий. - Построй мост, и ступай себе, строитель. Или прямо здесь себе город заведи, раскоряк позови, дерьмо их жрать станешь, как привык.
   - Нельзя его отпускать, Брет, - сказал седой и оглянулся на лес. - Что там, Поль?
   - Отстали, - сказал один из воинов, с самого начала разговора всматривающийся в полумрак. - Какие из скорпионов бегуны, в лесу-то?
   - Ты смотри внимательно, - наказал ему старик. - Вот что, житель… Язык сломаешь о ваши названия! Отпустить мы тебя не можем.
   - Да я и не прошусь, - Альхейм как мог аккуратнее утвердил копье между ступней, даже попытался стать меньше ростом. - Помогите из леса выйти, или через реку перебраться. Пожалуйста, вы ведь двуногие, а война кончилась.
   - Видели мы гриб в небе, слышали, как земля тряслась… - опять поскреб бороду старик. - Вот что, надо его с собой взять.
   - Да куда же?! - возмутился рыжий. - Зачем?!
   - А это как посмотреть… Ну, хотя б затем, чтоб понять, почему война кончилась и что за гриб в небе висел. А потом поглядим - может, он нам пригодится. Деваться-то ему некуда.
   - Некуда, - подтвердил Альхейм. - Повелитель погиб, теперь и городу нашему скоро конец. Соседи придут, пожрут потомство…
   К удивлению Альхейма, рассказ не разжалобил воинов, наоборот, некоторые засмеялись.
   - Вот всегда у них так, - протянул рыжий Брет. - Повелителя убили, значит, конец всему. Как личинки беспомощные.
   - Пошли, - решился старик и первым прошел мимо Альхейма, на ходу бросив: - Оружие Брету отдай.
   Тут же рядом оказался и Брет, с силой вырвал копье. Еще двое быстро ощупали одежду гвардейца, сняли с пояса отличный нож. Альхейм злорадно подумал, что в сапог заглянуть они, конечно, не удосужились. А там есть еще два клинка… Так положено по Уставу.
   - Бегом! - крикнул старик.
   - И когда Алох угомонится? - вздохнул Поль. - Ведь оторвались же, не умеют скорпионы по лесу бегать…
   Подталкиваемый копьями, Альхейм побежал вслед за седым и Бретом. На шатровиков Алох не обратил ни малейшего внимания, хотя они стояли всего лишь в сотне локтей. Только обернулся на ходу, и крикнул:
   - Ты гнездо поджег?
   - Я! - с гордостью признался гвардеец.
   - Дурак городской! Вспыхнет лес - все пропадем!
   Старая самка проводила гвардейца все тем же мрачным, запоминающим взглядом, но не атаковала. У ее ног копошилось множество паучат. Паутина гнезда уже сгорела, теперь пламя лизало сухостой.
   Алох ворвался в лес, будто к себе домой, попутно копьем порвав паутину шант. Брет, бежавший следом, быстро ударил, и насадил на острие отчаянно перебирающего лапками паучка.
   - Пообедаем! - радостно пробасил он, даже и не собираясь расставаться с добычей.
   Чему Альхейма точно не учили в Гвардии, так это бегу, да еще по лесу. Прежде у него были крепкие ноги, медоносу без этого нельзя, но после долгого перерыва дыхание сбилось, пот заливал глаза. Он бежал будто в кольце, со всех сторон окруженный копейщиками, которые время от времени наносили удары лесным тварям. Брет, например, поверх шанты насадил еще и извивающуюся сороконожку, а теперь на ходу постукивал их о стволы, стараясь убить.
   Они побежали на запад, но миновали стороной то место, где гвардеец убил Чважи. Альхейм с удовольствием спросил бы, куда они направляются, но для этого нужно было остановиться и отдышаться. Такая возможность предоставилась ему только на берегу длинного и узкого озерца.
   - Все! - выдохнул Алох. - Добрались. Где лодки?
   - Незачем было так бежать, - заворчал Поль. - Давно уже отстали эти скорпионы…
   - Заткнись. Что, горожанин, устал?
   - Ага… - кивнул Альхейм, с завистью поглядывая на почти не запыхавшихся спутников. - А кто вы?
   - Узнаешь, если мы решим, что это твое дело.
   - Ага… А в этих озерах твари водятся страшные, знаете?
   - Как не знать?! - рассмеялся Алох.
   Поль, Брет и еще двое воинов подошли к большому дуплу в толстом стволе и принялись бить по дереву копьями. На шум оттуда высунулся ярко-красный, с черными пятнами жук, угрожающе раскрыл жвалы.
   - Иди сюда! - почти ласково сказал Брет и, поменявшись копьями с Полем, аккуратно подцепил жука. - Не обижу, не бойся! А ну…
   Он метнул жука через узкое озерцо, на другой берег. Тот спланировал, раскрыв крылья, и злобно закрутился на месте. Поль тем временем отдал копье Брета, на котором все еще извивались шанта и сороконожка, товарищу, а потом полез прямо в дупло.
   - Не боитесь? - спросил Альхейм у караулившего его мужчины. - Вдруг там еще кто-нибудь живет?
   - Бестолочь ты, - спокойно ответил тот, не глядя на собеседника. - Кто же будет жить в одном дупле с крячкой? Потому и лодки там храним.
   Из дупла, в котором полностью скрылся Поль, показался но узкого, длинного челна. Брет принял его и тут же опустил на воду, бесстрашно ступил на утлое суденышко. Альхейм ожидал появления озерных тварей, но ничего не произошло.
   - Они думают, что в воду упало дерево, - терпеливо пояснил Алох. - Здесь это обычное дело. Но древесину хищники не едят, понимаешь? Так что если не будет высовывать руку за борт, то ничего с тобой не случится. Иди к нему.