Страница:
И в конце-концов, безусловно, получите.
Диалектика! От нее не забронируешься.
А они опять свою генеральную линию гнут:
-- Сами подумайте. И с другими посоветуйтесь.
Я сам подумал, посоветовался с сослуживцами, а жена с мамашей вынесли
окончательное решение:
- Брать. Двухкомнатную. И взяли.
И, надо признаться, отлично устроились. В одной комнате мы живем с
женой, в другой - - мамаша моя доживает.
Тем более, и товарищи на работе сочувствуют:
- Правильно сделал, что не отказался. Не вечная ж она, твоя мама.
Потерпи немножко.
Мамаша тоже охотно подтверждает:
- Скоро уже освобожу вам жилплощадь. Тогда... Жена сразу подхватывает:
-- Тогда, мамочка, мы вашу комнату превратим в салон. Так теперь всюду
принято, чтобы одна комната непременно называлась салоном.
Тогда, - советует мама, - вы мой платяной шкаф перенесете к себе в
комнату, мою старую тахту уберете, а на освободившееся место поставите
диван-кровать. И обязательно приобретите торшер с домашним баром. Жена
сказала:
-- Пока его достанешь, такой торшер -- набегаешься.
-- Ничего. Ноги молодые. А вообще нужно уже сейчас присматривать. Я
долго не протяну. Это точно.
-- А откуда ты знаешь, -- спросил я. -- Где гарантия?
- Чувствую, сынок. Давление подскочило.
- У врача была?
-- Была.
- И что -- он?
- Обнадеживает.
- Поживем -- увидим, -- неопределенно сказала жена.
Между тем мама продолжает:
-- Недавно к Леночке с мужем заглянула. Ах, какая у них жизнь началась,
после смерти папы. И у вас, дай Бог, скоро начнется.
- Хорошо бы все заранее обсудить, -- сказала жена, -- чтобы потом не
пороть горячку.
- Предварительно, так сказать, набросать общий план. -- Вставил я. --
Как и что. В общих чертах.
- Обстоятельно все обговорить, подробно. По-деловому, по-семейному. От
кого ж вы тогда материнского совета дождетесь,-сиротинушки мои!
Слезы выступили у меня на глазах: родная мать, --все ж-таки...
Тут жена едва все чуть не напортила.
- Однако я с вами, мамочка, не согласна. Нынче диван-кровати не в моде.
Теперь исключительно на софу разнарядка пошла,
- А толку от нее, от софы? Одна видимость. Диван-кровать практичней.
Когда хочешь диван, когда надобность возникает из-за гостей -- кровать.
- Нет, мы все-таки софу возьмем, -- настаивала жена.
- А я говорю - диван.
- Нет, софу.
- Диван, говорю, приобретете.
- Да вам-то что, мама? Вас-то уже псе равно не будет.
- Ну и что? А последнюю волю покойницы уважать надо!
- Разве мы отказываемся, мамаша? Уважим. Только я вам, как родной,
объясняю; сегодня на диван и плюнуть никто не хочет. Сегодня последнее слово
за софой.
Мама недобро поджала губы.
- Посмотрим, -- тихо сказала она. -- Посмотрим, за кем последнее слово
останется. Вот возьму и не помру. На зло сто лет жить буду. И ничего вы со
мной не поделаете!
Мы с женой не на шутку перепугались. Такого варианта мы не предвидели.
Действительно, что будешь делать, если она не захочет умереть? Не убивать же
родную мать? Она, хоть и мать, но человек -- за это по головке не
погладят...
Жена умоляюще сложила руки:
- Мамочка, не сердитесь. Пусть будет, по-вашему. Диван, так диван.
Я про себя невольно подумал: а ведь обманет, хитрющая! Непременно софу
купит. Но - благоразумно промолчал...
- Ладно уж, -- сказала мама. -- Погорячились -будет. Неслухи...
Добрая она у меня. Отходчивая,
- А еще, - продолжала мама, -- на видном месте книги выставьте. Время
такое подошло, потому и очереди за сочинениями наступили, как, прости
Господи, за селедкой.
-- Верно подметили, мама, -- согласилась жена. -Всенародное движение
развернулось на книги. И видимость культурную квартире придает и, между
нами, деньги в книги надежней вкладывать, чем в сберкассу.
- В этом вся основа, -- сказал я. -- Люди зря тратиться не станут.
Только вот вопрос: какие выбирать? Много их, книг, развелось...
-- Обидно продешевить, -- сказала жена. -- Книга ~ не вещь, на ней
стоимость не написана. С первого взгляда -- не определишь. Можно и не
угадать... Хотя, я так полагаю: книги, как и вещи -- импортные более
высокого качества.
-- Вам, дети, следует с Василием Осиповичем посоветоваться. Он человек
бывалый, цену деньгам знает. Я ему непременно напомню, перед тем, как место
мое освободится.
Так и сидели мы вечером в кругу семьи, за зеленой лампой и тихо,
по-хорошему обсуждали, какая у нас прекрасная жизнь начнется, после маминой
смерти.
Мама расчувствовалась, размечталась:
-- Эх, если б хоть одним глазком взглянуть, как вы тут без меня
устроитесь...
Мне даже жалко мамочку стало. Пусть бы заглянула на минутку, увидела,
порадовалась за детей. Какая жизнь после нее начнется!
Тогда можно будет, кстати, и комнатную собачку завести. Все, как у
людей будет,
Сколько лет ждали! Ничего! Терпение. Москва не сразу строилась...
-- Радуйтесь, дети мои, -- сказала мама. -- Скоро уже...
Жена вдруг нахмурилась:
-- А чего радоваться?
- Как -- чего? -- удивилась мама. - Чего вам еще нехватать будет?
-- Будет. Вот вы умрете, так ребенок родится. И опять тесно получится.
- Может, аборт сделаем? -- предложил я. -- Раз мы под ребенка ничего не
получили, зачем он нам нужен? Разве... чужую площадь занимать.
Мама решительно воспротивилась:
-- Не годится, товарищи, только о себе заботиться! Дети -- наше
будущее. Вы -- мое. Он -- ваше. Вы на минутку подумайте: какая жизнь у него
наступит, когда вы умрете...
Киев. На углу улиц Артема и Тургеневской черная "Волга" сбила пешехода
и скрылась на повышенной скорости.
Несчастный случай этот произошел днем, перекресток -- место оживленное,
много народа, и номер машины успели заметить многие.
В толпе громко возмущались:
-- Мало того, что не тормозил на повороте! Сбежал.
-- А обязан был по закону доставить в больницу.
-- При чем тут закон? По человечеству...
-- А закон тут при том, что ему за это по закону дополнительное
наказание полагается.
-- Правильно! Есть такое положение: при отягчающих вину
обстоятельствах.
А пожилой человек лежал пока на мостовой. Ему расстегнули ворот рубахи
и подложили под голову портфель, Он был без сознания, но дышал.
Вскоре подъехали машины "скорой помощи" и милиции.
Милиция записала номер удравшей машины, а пострадавшего отвезли в
больницу.
Это мелкое происшествие, естественно, не попало в газеты, которые
отводят свои насыщенные страницы только великим событиям.
Но поскольку врач, работавший на скорой помощи, был моим приятелем, я
невольно узнал подробности, неведомые нашей общественности.
Пострадавший, незначительный служащий пенсионного возраста, отделался
незначительными травмами. Через две недели он благополучно выписался из
больницы и смог приступить к исполнению своих обязанностей.
И о нем -- достаточно.
Врач, мой приятель, оказав первую помощь, составил, как положено,
рапорт в двух экземплярах. Один сдал по месту работы, другой -- в милицию.
И на том дело кончилось. Во всяком случае, так ему это представлялось.
Он ошибался. Дело только
начиналось.
Спустя месяц, его пригласили явиться в КГБ.
Свидание было назначено на 3 часа ночи, видимо, для того, чтобы
подчеркнуть задушевность предстоящей беседы.
Сотрудник, призванный оберегать наш покой и безопасность, вздохнул с
неподдельной грустью:
- Нехорошо, товарищ, получается. Очень даже нехорошо.
Товарищ, к которому были обращены такие проникновенные слова, прямо
скажем, растерялся:
-- А что я сделал?
-- Вы вводите в заблуждение следственные органы.
-Я?
Следственный орган протянул испуганному врачу
его рапорты.
- Вы, в частности, пишите: "Машина ушла, не оказав пострадавшему первой
помощи". Во-первых, это была наша машина и шла она на выполнение важного
оперативного задания. Ясно, она не имела права остановиться.
Конечно, вы этого не могли знать, и я вас не обвиняю. Но мы установили
другое. Так называемый "пострадавший" был в нетрезвом состоянии, переходил
улицу в неположенном месте и попал под машину по собственной вине. Повторяю,
нами это установлено точно. Почему же вы не указали этого в своем рапорте?
- Но пострадавший был абсолютно трезв.
- А нами установлено, что абсолютно пьян. Мы побеседовали с ним, и он
сам признался. Хотите ознакомиться с его показаниями? Пожалуйста. Короче,
вот вам ваши рапорты, перепишите их задним числом, как следует, и можете
быть свободны.
- И ты переписал? -- спросил я.
- А ты бы не переписал? -- ответил он.
В целях борьбы с алкоголизмом, человек временно лишившийся
трудоспособности в нетрезвом состоянии, не получал соцстраха по больничному
листу.
Таким образом, незначительный служащий предпенсионного возраста ничего
не получил за две недели, проведенные в больнице...
Зарисовка
Я лежу на средиземноморском пляже. Это, конечно, не киевщина. Очень
жарко. И ни грибочка, ни тента. Кустиков -- тоже.
Молодые люди со свистками отгоняют купающихся от глубоких мест сюда, на
песочек, подальше от греха.
И невольно вспоминается киевский пляж, где к греху поближе. Куда
вольготней. Грибочки и тентики. Опять же -- кустики для желающих. Все
условия для различных надобностей и потребностей. Опять же -- 40 в тени, 40
в бутылке: итого 80. Жарко. Как на Ближнем Востоке.
А вот и кустики -- предмет первой необходимости: распивать спиртные
напитки в местах общественного пользования воспрещается.- Равно -- как и
играть в азартные игры, -- карты, то есть. Постановление горсовета...
Оно, как в детской игре -- считалочке: холодно --
тепло -- жарко -- еще жарче...
Вот на горячем и случается кое-кому и простыть. Не всем, конечно. Тем,
которые подвержены простуде. А кто не подвержен? О них речь пойдет в конце
нашего рассказа...
Есть процессы открытые, есть закрытые. Например, чесотку не скроешь, а
вот раковые метостазы... Не знаю, к каким явлениям отнести дело киевских
лодочников?
Кондуктор автобуса не назначает остановок -- они предопределены -- он
только фиксирует их. Так и я. Мне думается, что незаметное дело лодочников
характерно не столько для остановки, сколько для тупика, в который
зашло наше общество.
Все было предельно просто. И предельно страшно. Тысячи и тысячи
киевских пляжников лежат на золотом песочке. Иногда купаются. Иногда,
бывает, тонут. Кричат; "Спасите!". Тут же на мелкой волне покачиваются
спасательные лодочки. С отважными спасальщиками. Только есть ли смысл
спасать? Нету смысла.' Спешат спасатели на зов "добычи", но только не
спасать. За спасение утопающего разве что благодарность от спасенного. И
всего. Не стоит благодарности! А вот за найденный и выловленный труп
утопленника положена премия. Тут -прямой хозрасчет. Не зря люди работают. На
лицо -коэффициент полезного действия. И лодочники-спасальщики -- здоровые
ребята -- стали потихоньку топить утопающих. Надавит на голову - и под воду.
А потом героически вытащит труп -- вот и премия. Вот и вторая зарплата.
Такая система. Хозрасчет.
Хорошо поработали товарищи, не одного погубили, покамест не поймали их
на недотопленном и не судили закрытым судом -- некоторых. Но не всех,
однако. А закрыто судили, дабы не возбуждать и без того нездоровые
настроения у населения. Не надо этого.
Только, повторяю, не всех судили. Некоторых... Никита Сергеевич Хрущев
был разумным человеком. Как всякий дальновидный руководитель в СССР, он
лучше других непосвященных осознавал и предусматривал зловещий смысл
созданной им же (ими же!) аббревиатуры: ВРИО. Временно исполняющий
обязанности. А кто -- не временно?
150
Пока -- ко времени...
Ах, как оно короткотечно! Ах!
И дальнозоркие руководители позаботились. Председатель Верховного
Совета СССР тов. Лобанов обеспечил 5--6 комнатными квартирами по всем
крупным городам Союза свою многочисленную родню. И закрепить эту родню
(проще, квартиры) законными браками вымогался...
В Киеве, например, долголетне околачивалась дочка тов. Лобанова --
вековуха. Состояла сторожем при многокомнатной квартире. Умна девка, только
уж очень на лицо страхолюдная. Студентка, а занимает не койку в общежитии,
но апартаменты. И одна. И регулярно из Москвы продуктовые посылки. С одной
стороны, хочется, с другой, -- колется. (Это я, к слову, о женихах.)
Диалектика... А вот Никита Сергеевич толковей иных оказался: обеспечивал не
только жилплощадью, но - главное! • и должностями. В смысле -
синекурами. Зятька непутевого своего определил директором Киевского
Академического театра оперы и балета. И звание почетное присвоил:
"Заслуженньш деятель искусств". Работенка -- не бей лежачего. Однако, не В
пример другим, допустим, Аджубею (тоже зять) - умней проявился. Ни во что не
вмешивался. Никому не вредительствовал. Вообще ничего не делал. Говорил
откровенно: "Я в этом деле не секу". (Не разбираюсь -- жаргон). "А вы уж
как-нибудь и без меня разберетесь: зря, что ли, вам высшее образование
давали?"
И действительно: не разбирался, но и не сек. Никого не репрессировал.
Только обогащался: две дачи в Конче Заспе воздвиг человек -- памятовал,
значит, о завтрашнем дне. (Кстати, в одну ночь ПОСЛЕ имущество с обеих дач
свез на городскую квартиру, а их за бесценок продал.) Не повезло человеку.
Не того тестя подобрал, вот и подлетел парень...
А сейчас вы скажете: в огороде бузина, а в Киеве дядько. Начал во
здравие, а кончил...
Кончу биографической справкой.
Товарищ Гонтарь, Заслуженный деятель Искусств УССР, директор
академического оперного театра, имеющий вполне законченное семиклассное
образование, по профессии -- лодочник.
Да, лодочник на днепровской спасательной станции киевского пляжа.
Именно его за широкоразвитые бицепсы (как тут не вспомнить Екатерину
ВЕЛИКУЮ!) и подобрала любвеобильная дочка Никиты Сергеевича в мужья.
Может быть, он Заслуженный Деятель, сумеет со знанием дела
прокомментировать эти заметки? Ему виднее.
Только захочет ли?..
Хлеба и зрелищ!
Всегда помните: кто спит, тот обедает, особенно, если спит со
сновидениями (лучшее средство --сто пятьдесят с прицепом). Поэтому
гигантская страна находится в состоянии непрерывной спячки.
И все-таки американского хлеба нахватает. Выручают советские зрелища.
Вчера по телевизору показывали медвежий цирк; сегодня показывают
космонавтов.
Ликующий народ, флаги, транспаранты, серпантин, много пьяных, В толпе с
озабоченно-беспечным видом шныряют сотрудники КГБ. Пиджаки привычно
застегнуты на все пуговицы. Зухтеры чем-то неуловимо напоминают огородные
пугала, которые обкакали голодные вороны. Сытые -- не решаются.
Пана, мама, нарядный ребенок. В руках ребенка шарик с надписью: ,,Слава
КПСС!" Шарик с треском лопается. Ребенок плачет.
Жена мужу:
- Сам виноват. Слишком раздул резину. Муж легкомысленно:
- Пустяки! Такого добра хватает!
Вынимает из кармана сморщенный комок и начинает надувать новый шарик.
Возникает надпись: „Вперед к коммунизму!"
Одна кумушка делится с другой :
- Вчера давали министерскую селедку -- жирную и без головы.
- С ума сойти!
Сосредоточенный, собранный карманник упорно пасет клиента --
деревенщину в соломенной шляпе. Элегантно принимает бумажник, передает
пропуль напарнику.
Два сексота с протокольными физиономиями переглядываются :
-- Это не по нашему ведомству.
-- И куда только милиция смотрит?
В толпе околачивается -- руки в брюки ~ молодой человек с унылым
еврейским носом. Он без конца потеет и часто вытирает лоб рукавом.
Толпа в состоянии эрекции. Сейчас... сейчас... сейчас наступит оргазм.
- Едут!!!
Толпа всколыхнулась: качнулась и застыла. Так от брошенного камня на
мгновение вздрагивает стоячее болото.
-Едут!!!
У ребенка лопается второй шарик с надписью „Вперед к
коммунизму!". Но сейчас на это никто не обращает внимания. Нынче не до него.
Не до ребенка, не до шарика, не до коммунизма,
-Едут!!!
Обвитая гирляндами живых цветов медленно проезжает открытая машина. В
ней, улыбаясь, стоит космонавт - молодой и счастливый. Сегодня его день, и
он это знает.
Вдруг наперерез машине бросается запрограммированная пионерка с букетом
цветов. Машина останавливается. Космонавт протягивает девочке руки,
поднимает ее...
И тогда молодой человек с унылым еврейским носом...
са Николая Сергеевича Глинобитова. Ученица 138 московской школы,
отличница Катя Назарова в порыве вдохновения бросилась к космонавту, чтобы
вручить ему цветы. Космонавт поднял ребенка на руки. Этим воспользовался
убийца. Шестью выстрелами в упор космонавт и ребенок убиты. Убийца задержан.
При нем обнаружено удостоверение личности на имя Давида Иосифовича
Финкельштейна.
В Комитете Государственной Безопасности при Совете Министров СССР.
Задержанный, Финкельштейн Давид Иосифович, признал на допросе, что
является членом сионистской террористической организации „Лига защиты
евреев". Он заявил также , что совершил преступление с целью обратить
внимание мировой общественности на бедственное положение евреев в СССР.
Следствие продолжается.
Сообщение ТАСС. Вчера, 2 апреля ликующая страна встречала своего героя
--покорителя космоса-
Передовая статья газеты „ПРАВДА".
НЕСЛЫХАННОЕ ЗЛОДЕЯНИЕ
Весь мир потрясло известие о новом чудовищном преступлении сионистов.
Гнев и возмущение охватило все прогрессивное человечество. Нет и не может
быть пощады кровавому выродку! На кого же поднял руку сионистский убийца,
поощряемый троцкистами, ревизионистами и преступной кликой Мао? На гордость
советского народа, на его будущее. Жертвой бандитской акции пал 28-летний
покоритель космоса Николай Сергеевич Глинобитов, отец двоих детей и
10-летняя пионерка-отличница Катя Назарова, единственная дочь родителей.
Труженики колхоза „Светлый проблеск" взяли шефство над семьей
погибшего космонавта и поклялись над гробом героя увеличить поголовье скота
на 18%.
Коллектив завода „Запасной двигатель" взял шефство над родителями
Кати Назаровой и дал торжественное обязательство досрочно перевыполнить
прошлогодний план и начать работать в счет будущего.
В ответ на происки сионистов-империалистов вся страна встала на
трудовую вахту в честь грядущего съезда КПСС.
Слава героям!
Смерть убийце!
Передовая статья ,,Литературной газеты". ЖАЛО СКОРПИОНА
Нет слов, чтобы описать боль утраты. Нет слов, чтобы описать гнев и
презрение. Пусть нет слов, остались междометия: !!! ???
.В Союзе Советских писателей состоялся траурный митинг. Присутствующие
единодушно заклеймили сионистского выродка Финкельштейна и литературного
белогвардейца Солженицына.
Выступивший на митинге молодой поэт Холуйский в который раз заверил
Партию и Правительство в безграничной преданности и поклялся не
злоупотреблять глагольной рифмой.
Собрание единогласно приняло резолюцию, в которой, в частности,
говорится:
„Мы знаем: скорпион перед смертью жалит особенно больно. Мы видим
свой долг и призвание советского писателя именно в том, чтобы вырвать его
ядовитое жало с корнем и коренным образом.
Мы заверяем нашу родную Партию, что будем и впредь выполнять нашу
благородную задачу, пользуясь исключительно методом социалистического
реализма".
,,Хроника текущих событий". Выпуск No...
Во всех городах страны прошли массовые обыски и аресты.
В Кишиневе арестован инженер Гуревич А. Б. только за то, что заполняя
анкету, написал в графе „национальность" еврей с большой буквы.
В Киеве получил 10 лет лагерей строгого режима врач Рабинович В. Г. за
„нанесение тяжелых увечий несовершеннолетним". По просьбе родителей он
подпольно делал обрезание.
В Москве был задержан и подвергнут допросу, находящийся в командировке,
одессит Корниенко Р. 3. После того, как Корниенко доказал свою полную
непричастность к еврейству, он был избит работниками милиции за украинский
шовинизм и выпущен на поруки.
Примечание:
Гражданин Савин Л. Д., у которого обнаружена вышеозначенная
„хроника" ограничился 7 годами лагерей общего режима.
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Лежащий поперек тротуара субъект проснулся.
-- Ночь на дворе, а никто не подобрал. Куда дружинники смотрят? У-у-у,
жиды проклятые!
Разговор в кафе интеллектуалов.
-- Вы знаете, каждый третий человек на земле -китаец. И почему-то их
нигде не видно. А евреи -на каждом шагу. Плюнь -- и обязательно попадешь
в еврея.
-- Иногда создается впечатление, что евреи размножаются, как микробы:
делением на два. Представляете, - идет еврей. Щелчок -- и уже два еврея.
Разговор в трамвае домохозяек,
* Сегодня возле милиции висит новое объявление: пропал ребенок, мальчик
8 лет. Вышел погулять -- и не вернулся. Теперь я своего Вовочку отвожу в
школу и привожу домой.
- Я не улавливаю связи...
-- Меня поражает ваша наивность! Скоро еврейская пасха. Они же пекут
мацу.
-- А-а-а! А мой Васенька побежал во двор поиграться.
-- Может доиграться!
• Кошмар! -- и домохозяйка начинает бешенно проталкиваться к
выходу. Наш старый знакомый -карманник ловко потрошит ее сумку. Все это с
невозмутимым видом наблюдает молодцеватый сержант милиции. Карманник выходит
через заднюю площадку; сержант -- за ним. Вор делает безнадежную попытку
увильнуть от расплаты. Сержант ласково берет его под руку:
-- Моя доля?
Оба скрываются в парадном. Вор вынимает из кармана украденное портмоне,
открывает. Внутри -- измятый рубль, немного мелочи.
Сержант;
-- Дурак! Ты бы жидов щипал, у них денег много.
И с размаху бьет неудачника по лицу. Уходит. Передумав, возвращается.
Высыпает из кошелька на ладонь скудный улов.
-- К жидам, говорю, присматривайся!
Кабинет средних размеров руководителя средней
ответственности.
Их, сидящих в кабинете, разделяет письменный стол и невидимый барьер,
по обе стороны которого часто стоят не только враги, но и друзья. Так и
теперь.
- Гриша, ты знаешь меня тридцать лет, мы прошли фронт.
-- Нас объединяла общая цель."Тогда.
- Гриша, пойми! Теперь, как и тогда, я бы тебя взял с собой в разведку,
но я не могу взять тебя на работу. Недавно меня вызывали в райком, и я
получил нагоняй за неправильную расстановку кадров. Ты меня понимаешь? Нет,
письменных инструкций нету... устно...
-- Я тебя понимаю.
-- Но понять -- значит простить.
-- Я могу простить, но не могу забыть.
- Лейтенант Назаров, вам присваивается внеочередное звание капитана,
-- Служу Советскому Союзу,
-- Садитесь, капитан, у нас неофициальная беседа.
- Благодарю, Юрий Васильевич.
-- Мне трудно вести разговор: я ведь тоже отец. Но прежде всего -- мы
советские люди. Простите, я касаюсь самого святого, я притрагиваюсь к вашей
боли... вы позволите?
-- Юрий Васильевич...
-- Капитан Назаров. Впрочем, разрешите мне называть вас... нет, тебя
просто Николаем?
-- Конечно, Юрий Васильевич.
- Коля, ты сознательно принес в жертву самое близкое -- жизнь
единственной дочери Кати. Родине нужна была твоя жертва, и Родина приняла
ее...Так надо было, Коля. Как жена? Не догадывается?
- Она в очень тяжелом состоянии. Нет, не догадывается.
-- Правильно. Зачем травмировать Лидию Ивановну? Вы еще так молоды, у
вас еще будут дети... Пусть Лида отдохнет, успокоится. Пошлем на курорт,
создадим условия, но ты пока останешься здесь, на боевом посту. Так требует
Партия. Сможешь?
• Капитан Назаров встал, вытянулся по стойке
"смирно ": пятки вместе, носки -- врозь:
- Служу Советскому Союзу!
Юрий Васильевич посмотрел на него тепло и доброжелательно:
-- Иного я и не ожидал от вас, капитан Назаров! А сейчас - основное.
Убийца космонавта и вашей дочери Финкельштейн Давид Иосифович, как известно,
задержан...
-- Гаденыш!
-- Спокойно. Убийца, повторяю, задержан и следствие поручается вести
вам.
- Задавить бы его без всякого следствия!
-- Спокойно. Вы знали, что готовится покушение?
-- Меня поставили в известность. Знал, конечно.
- Но вы не знали главного. Финкельштейн -- это... наш человек,
-- Послушайте, Роберт, мы дружны уже более полугода, а я до сих пор не
сумел выяснить: от какой именно партии ваша независимая и беспартийная
газета получает субсидию?
-- И не сумеете. Наша газета именно потому и независима от какой-либо
партии, что получает субсидии сразу от всех.
- Включая коммунистическую?
-- К великому сожалению, -- нет.
-- Вы сожалеете?
- Конечно! Тогда бы я получал вторую зарплату.
Из Москвы.
- Мне всегда импонировал ваш цинизм.
-- А мне ваша оперативность. Я прочитал вашу корреспонденцию. Вы
уверены, что все это фальшивка?
- Безусловно! Никакого Финкельштейна в природе не существует. Могу
предсказать дальнейший ход событий. Закрытый процесс. Иностранные
журналисты, естественно, не допущены. Мифический обвиняемый, естественно, во
всем сознается. Приговор приведен в исполнение. Точка.
- Грубая работа! Жалкая попытка вызвать волну антисемитских
настроений...
- А, возможно, и погромов.
- Возможно. Я уже телеграфировал в свою газету. Но на этот раз КГБ
крепко просчиталось! Куда они денутся, когда мировая печать поднимет шумиху
: ,,Где обвиняемый?" „Предъявите Финкельштейна!"
Не завидую им. В наше время общественное мнение -- великая сила. С ним
шутить не рекомендуется...
Этот разговор вели между собой два иностранных журналиста, одиноко
сидящих на скамейке Тверского бульвара. Был холодный весенний вечер, и
Диалектика! От нее не забронируешься.
А они опять свою генеральную линию гнут:
-- Сами подумайте. И с другими посоветуйтесь.
Я сам подумал, посоветовался с сослуживцами, а жена с мамашей вынесли
окончательное решение:
- Брать. Двухкомнатную. И взяли.
И, надо признаться, отлично устроились. В одной комнате мы живем с
женой, в другой - - мамаша моя доживает.
Тем более, и товарищи на работе сочувствуют:
- Правильно сделал, что не отказался. Не вечная ж она, твоя мама.
Потерпи немножко.
Мамаша тоже охотно подтверждает:
- Скоро уже освобожу вам жилплощадь. Тогда... Жена сразу подхватывает:
-- Тогда, мамочка, мы вашу комнату превратим в салон. Так теперь всюду
принято, чтобы одна комната непременно называлась салоном.
Тогда, - советует мама, - вы мой платяной шкаф перенесете к себе в
комнату, мою старую тахту уберете, а на освободившееся место поставите
диван-кровать. И обязательно приобретите торшер с домашним баром. Жена
сказала:
-- Пока его достанешь, такой торшер -- набегаешься.
-- Ничего. Ноги молодые. А вообще нужно уже сейчас присматривать. Я
долго не протяну. Это точно.
-- А откуда ты знаешь, -- спросил я. -- Где гарантия?
- Чувствую, сынок. Давление подскочило.
- У врача была?
-- Была.
- И что -- он?
- Обнадеживает.
- Поживем -- увидим, -- неопределенно сказала жена.
Между тем мама продолжает:
-- Недавно к Леночке с мужем заглянула. Ах, какая у них жизнь началась,
после смерти папы. И у вас, дай Бог, скоро начнется.
- Хорошо бы все заранее обсудить, -- сказала жена, -- чтобы потом не
пороть горячку.
- Предварительно, так сказать, набросать общий план. -- Вставил я. --
Как и что. В общих чертах.
- Обстоятельно все обговорить, подробно. По-деловому, по-семейному. От
кого ж вы тогда материнского совета дождетесь,-сиротинушки мои!
Слезы выступили у меня на глазах: родная мать, --все ж-таки...
Тут жена едва все чуть не напортила.
- Однако я с вами, мамочка, не согласна. Нынче диван-кровати не в моде.
Теперь исключительно на софу разнарядка пошла,
- А толку от нее, от софы? Одна видимость. Диван-кровать практичней.
Когда хочешь диван, когда надобность возникает из-за гостей -- кровать.
- Нет, мы все-таки софу возьмем, -- настаивала жена.
- А я говорю - диван.
- Нет, софу.
- Диван, говорю, приобретете.
- Да вам-то что, мама? Вас-то уже псе равно не будет.
- Ну и что? А последнюю волю покойницы уважать надо!
- Разве мы отказываемся, мамаша? Уважим. Только я вам, как родной,
объясняю; сегодня на диван и плюнуть никто не хочет. Сегодня последнее слово
за софой.
Мама недобро поджала губы.
- Посмотрим, -- тихо сказала она. -- Посмотрим, за кем последнее слово
останется. Вот возьму и не помру. На зло сто лет жить буду. И ничего вы со
мной не поделаете!
Мы с женой не на шутку перепугались. Такого варианта мы не предвидели.
Действительно, что будешь делать, если она не захочет умереть? Не убивать же
родную мать? Она, хоть и мать, но человек -- за это по головке не
погладят...
Жена умоляюще сложила руки:
- Мамочка, не сердитесь. Пусть будет, по-вашему. Диван, так диван.
Я про себя невольно подумал: а ведь обманет, хитрющая! Непременно софу
купит. Но - благоразумно промолчал...
- Ладно уж, -- сказала мама. -- Погорячились -будет. Неслухи...
Добрая она у меня. Отходчивая,
- А еще, - продолжала мама, -- на видном месте книги выставьте. Время
такое подошло, потому и очереди за сочинениями наступили, как, прости
Господи, за селедкой.
-- Верно подметили, мама, -- согласилась жена. -Всенародное движение
развернулось на книги. И видимость культурную квартире придает и, между
нами, деньги в книги надежней вкладывать, чем в сберкассу.
- В этом вся основа, -- сказал я. -- Люди зря тратиться не станут.
Только вот вопрос: какие выбирать? Много их, книг, развелось...
-- Обидно продешевить, -- сказала жена. -- Книга ~ не вещь, на ней
стоимость не написана. С первого взгляда -- не определишь. Можно и не
угадать... Хотя, я так полагаю: книги, как и вещи -- импортные более
высокого качества.
-- Вам, дети, следует с Василием Осиповичем посоветоваться. Он человек
бывалый, цену деньгам знает. Я ему непременно напомню, перед тем, как место
мое освободится.
Так и сидели мы вечером в кругу семьи, за зеленой лампой и тихо,
по-хорошему обсуждали, какая у нас прекрасная жизнь начнется, после маминой
смерти.
Мама расчувствовалась, размечталась:
-- Эх, если б хоть одним глазком взглянуть, как вы тут без меня
устроитесь...
Мне даже жалко мамочку стало. Пусть бы заглянула на минутку, увидела,
порадовалась за детей. Какая жизнь после нее начнется!
Тогда можно будет, кстати, и комнатную собачку завести. Все, как у
людей будет,
Сколько лет ждали! Ничего! Терпение. Москва не сразу строилась...
-- Радуйтесь, дети мои, -- сказала мама. -- Скоро уже...
Жена вдруг нахмурилась:
-- А чего радоваться?
- Как -- чего? -- удивилась мама. - Чего вам еще нехватать будет?
-- Будет. Вот вы умрете, так ребенок родится. И опять тесно получится.
- Может, аборт сделаем? -- предложил я. -- Раз мы под ребенка ничего не
получили, зачем он нам нужен? Разве... чужую площадь занимать.
Мама решительно воспротивилась:
-- Не годится, товарищи, только о себе заботиться! Дети -- наше
будущее. Вы -- мое. Он -- ваше. Вы на минутку подумайте: какая жизнь у него
наступит, когда вы умрете...
Киев. На углу улиц Артема и Тургеневской черная "Волга" сбила пешехода
и скрылась на повышенной скорости.
Несчастный случай этот произошел днем, перекресток -- место оживленное,
много народа, и номер машины успели заметить многие.
В толпе громко возмущались:
-- Мало того, что не тормозил на повороте! Сбежал.
-- А обязан был по закону доставить в больницу.
-- При чем тут закон? По человечеству...
-- А закон тут при том, что ему за это по закону дополнительное
наказание полагается.
-- Правильно! Есть такое положение: при отягчающих вину
обстоятельствах.
А пожилой человек лежал пока на мостовой. Ему расстегнули ворот рубахи
и подложили под голову портфель, Он был без сознания, но дышал.
Вскоре подъехали машины "скорой помощи" и милиции.
Милиция записала номер удравшей машины, а пострадавшего отвезли в
больницу.
Это мелкое происшествие, естественно, не попало в газеты, которые
отводят свои насыщенные страницы только великим событиям.
Но поскольку врач, работавший на скорой помощи, был моим приятелем, я
невольно узнал подробности, неведомые нашей общественности.
Пострадавший, незначительный служащий пенсионного возраста, отделался
незначительными травмами. Через две недели он благополучно выписался из
больницы и смог приступить к исполнению своих обязанностей.
И о нем -- достаточно.
Врач, мой приятель, оказав первую помощь, составил, как положено,
рапорт в двух экземплярах. Один сдал по месту работы, другой -- в милицию.
И на том дело кончилось. Во всяком случае, так ему это представлялось.
Он ошибался. Дело только
начиналось.
Спустя месяц, его пригласили явиться в КГБ.
Свидание было назначено на 3 часа ночи, видимо, для того, чтобы
подчеркнуть задушевность предстоящей беседы.
Сотрудник, призванный оберегать наш покой и безопасность, вздохнул с
неподдельной грустью:
- Нехорошо, товарищ, получается. Очень даже нехорошо.
Товарищ, к которому были обращены такие проникновенные слова, прямо
скажем, растерялся:
-- А что я сделал?
-- Вы вводите в заблуждение следственные органы.
-Я?
Следственный орган протянул испуганному врачу
его рапорты.
- Вы, в частности, пишите: "Машина ушла, не оказав пострадавшему первой
помощи". Во-первых, это была наша машина и шла она на выполнение важного
оперативного задания. Ясно, она не имела права остановиться.
Конечно, вы этого не могли знать, и я вас не обвиняю. Но мы установили
другое. Так называемый "пострадавший" был в нетрезвом состоянии, переходил
улицу в неположенном месте и попал под машину по собственной вине. Повторяю,
нами это установлено точно. Почему же вы не указали этого в своем рапорте?
- Но пострадавший был абсолютно трезв.
- А нами установлено, что абсолютно пьян. Мы побеседовали с ним, и он
сам признался. Хотите ознакомиться с его показаниями? Пожалуйста. Короче,
вот вам ваши рапорты, перепишите их задним числом, как следует, и можете
быть свободны.
- И ты переписал? -- спросил я.
- А ты бы не переписал? -- ответил он.
В целях борьбы с алкоголизмом, человек временно лишившийся
трудоспособности в нетрезвом состоянии, не получал соцстраха по больничному
листу.
Таким образом, незначительный служащий предпенсионного возраста ничего
не получил за две недели, проведенные в больнице...
Зарисовка
Я лежу на средиземноморском пляже. Это, конечно, не киевщина. Очень
жарко. И ни грибочка, ни тента. Кустиков -- тоже.
Молодые люди со свистками отгоняют купающихся от глубоких мест сюда, на
песочек, подальше от греха.
И невольно вспоминается киевский пляж, где к греху поближе. Куда
вольготней. Грибочки и тентики. Опять же -- кустики для желающих. Все
условия для различных надобностей и потребностей. Опять же -- 40 в тени, 40
в бутылке: итого 80. Жарко. Как на Ближнем Востоке.
А вот и кустики -- предмет первой необходимости: распивать спиртные
напитки в местах общественного пользования воспрещается.- Равно -- как и
играть в азартные игры, -- карты, то есть. Постановление горсовета...
Оно, как в детской игре -- считалочке: холодно --
тепло -- жарко -- еще жарче...
Вот на горячем и случается кое-кому и простыть. Не всем, конечно. Тем,
которые подвержены простуде. А кто не подвержен? О них речь пойдет в конце
нашего рассказа...
Есть процессы открытые, есть закрытые. Например, чесотку не скроешь, а
вот раковые метостазы... Не знаю, к каким явлениям отнести дело киевских
лодочников?
Кондуктор автобуса не назначает остановок -- они предопределены -- он
только фиксирует их. Так и я. Мне думается, что незаметное дело лодочников
характерно не столько для остановки, сколько для тупика, в который
зашло наше общество.
Все было предельно просто. И предельно страшно. Тысячи и тысячи
киевских пляжников лежат на золотом песочке. Иногда купаются. Иногда,
бывает, тонут. Кричат; "Спасите!". Тут же на мелкой волне покачиваются
спасательные лодочки. С отважными спасальщиками. Только есть ли смысл
спасать? Нету смысла.' Спешат спасатели на зов "добычи", но только не
спасать. За спасение утопающего разве что благодарность от спасенного. И
всего. Не стоит благодарности! А вот за найденный и выловленный труп
утопленника положена премия. Тут -прямой хозрасчет. Не зря люди работают. На
лицо -коэффициент полезного действия. И лодочники-спасальщики -- здоровые
ребята -- стали потихоньку топить утопающих. Надавит на голову - и под воду.
А потом героически вытащит труп -- вот и премия. Вот и вторая зарплата.
Такая система. Хозрасчет.
Хорошо поработали товарищи, не одного погубили, покамест не поймали их
на недотопленном и не судили закрытым судом -- некоторых. Но не всех,
однако. А закрыто судили, дабы не возбуждать и без того нездоровые
настроения у населения. Не надо этого.
Только, повторяю, не всех судили. Некоторых... Никита Сергеевич Хрущев
был разумным человеком. Как всякий дальновидный руководитель в СССР, он
лучше других непосвященных осознавал и предусматривал зловещий смысл
созданной им же (ими же!) аббревиатуры: ВРИО. Временно исполняющий
обязанности. А кто -- не временно?
150
Пока -- ко времени...
Ах, как оно короткотечно! Ах!
И дальнозоркие руководители позаботились. Председатель Верховного
Совета СССР тов. Лобанов обеспечил 5--6 комнатными квартирами по всем
крупным городам Союза свою многочисленную родню. И закрепить эту родню
(проще, квартиры) законными браками вымогался...
В Киеве, например, долголетне околачивалась дочка тов. Лобанова --
вековуха. Состояла сторожем при многокомнатной квартире. Умна девка, только
уж очень на лицо страхолюдная. Студентка, а занимает не койку в общежитии,
но апартаменты. И одна. И регулярно из Москвы продуктовые посылки. С одной
стороны, хочется, с другой, -- колется. (Это я, к слову, о женихах.)
Диалектика... А вот Никита Сергеевич толковей иных оказался: обеспечивал не
только жилплощадью, но - главное! • и должностями. В смысле -
синекурами. Зятька непутевого своего определил директором Киевского
Академического театра оперы и балета. И звание почетное присвоил:
"Заслуженньш деятель искусств". Работенка -- не бей лежачего. Однако, не В
пример другим, допустим, Аджубею (тоже зять) - умней проявился. Ни во что не
вмешивался. Никому не вредительствовал. Вообще ничего не делал. Говорил
откровенно: "Я в этом деле не секу". (Не разбираюсь -- жаргон). "А вы уж
как-нибудь и без меня разберетесь: зря, что ли, вам высшее образование
давали?"
И действительно: не разбирался, но и не сек. Никого не репрессировал.
Только обогащался: две дачи в Конче Заспе воздвиг человек -- памятовал,
значит, о завтрашнем дне. (Кстати, в одну ночь ПОСЛЕ имущество с обеих дач
свез на городскую квартиру, а их за бесценок продал.) Не повезло человеку.
Не того тестя подобрал, вот и подлетел парень...
А сейчас вы скажете: в огороде бузина, а в Киеве дядько. Начал во
здравие, а кончил...
Кончу биографической справкой.
Товарищ Гонтарь, Заслуженный деятель Искусств УССР, директор
академического оперного театра, имеющий вполне законченное семиклассное
образование, по профессии -- лодочник.
Да, лодочник на днепровской спасательной станции киевского пляжа.
Именно его за широкоразвитые бицепсы (как тут не вспомнить Екатерину
ВЕЛИКУЮ!) и подобрала любвеобильная дочка Никиты Сергеевича в мужья.
Может быть, он Заслуженный Деятель, сумеет со знанием дела
прокомментировать эти заметки? Ему виднее.
Только захочет ли?..
Хлеба и зрелищ!
Всегда помните: кто спит, тот обедает, особенно, если спит со
сновидениями (лучшее средство --сто пятьдесят с прицепом). Поэтому
гигантская страна находится в состоянии непрерывной спячки.
И все-таки американского хлеба нахватает. Выручают советские зрелища.
Вчера по телевизору показывали медвежий цирк; сегодня показывают
космонавтов.
Ликующий народ, флаги, транспаранты, серпантин, много пьяных, В толпе с
озабоченно-беспечным видом шныряют сотрудники КГБ. Пиджаки привычно
застегнуты на все пуговицы. Зухтеры чем-то неуловимо напоминают огородные
пугала, которые обкакали голодные вороны. Сытые -- не решаются.
Пана, мама, нарядный ребенок. В руках ребенка шарик с надписью: ,,Слава
КПСС!" Шарик с треском лопается. Ребенок плачет.
Жена мужу:
- Сам виноват. Слишком раздул резину. Муж легкомысленно:
- Пустяки! Такого добра хватает!
Вынимает из кармана сморщенный комок и начинает надувать новый шарик.
Возникает надпись: „Вперед к коммунизму!"
Одна кумушка делится с другой :
- Вчера давали министерскую селедку -- жирную и без головы.
- С ума сойти!
Сосредоточенный, собранный карманник упорно пасет клиента --
деревенщину в соломенной шляпе. Элегантно принимает бумажник, передает
пропуль напарнику.
Два сексота с протокольными физиономиями переглядываются :
-- Это не по нашему ведомству.
-- И куда только милиция смотрит?
В толпе околачивается -- руки в брюки ~ молодой человек с унылым
еврейским носом. Он без конца потеет и часто вытирает лоб рукавом.
Толпа в состоянии эрекции. Сейчас... сейчас... сейчас наступит оргазм.
- Едут!!!
Толпа всколыхнулась: качнулась и застыла. Так от брошенного камня на
мгновение вздрагивает стоячее болото.
-Едут!!!
У ребенка лопается второй шарик с надписью „Вперед к
коммунизму!". Но сейчас на это никто не обращает внимания. Нынче не до него.
Не до ребенка, не до шарика, не до коммунизма,
-Едут!!!
Обвитая гирляндами живых цветов медленно проезжает открытая машина. В
ней, улыбаясь, стоит космонавт - молодой и счастливый. Сегодня его день, и
он это знает.
Вдруг наперерез машине бросается запрограммированная пионерка с букетом
цветов. Машина останавливается. Космонавт протягивает девочке руки,
поднимает ее...
И тогда молодой человек с унылым еврейским носом...
са Николая Сергеевича Глинобитова. Ученица 138 московской школы,
отличница Катя Назарова в порыве вдохновения бросилась к космонавту, чтобы
вручить ему цветы. Космонавт поднял ребенка на руки. Этим воспользовался
убийца. Шестью выстрелами в упор космонавт и ребенок убиты. Убийца задержан.
При нем обнаружено удостоверение личности на имя Давида Иосифовича
Финкельштейна.
В Комитете Государственной Безопасности при Совете Министров СССР.
Задержанный, Финкельштейн Давид Иосифович, признал на допросе, что
является членом сионистской террористической организации „Лига защиты
евреев". Он заявил также , что совершил преступление с целью обратить
внимание мировой общественности на бедственное положение евреев в СССР.
Следствие продолжается.
Сообщение ТАСС. Вчера, 2 апреля ликующая страна встречала своего героя
--покорителя космоса-
Передовая статья газеты „ПРАВДА".
НЕСЛЫХАННОЕ ЗЛОДЕЯНИЕ
Весь мир потрясло известие о новом чудовищном преступлении сионистов.
Гнев и возмущение охватило все прогрессивное человечество. Нет и не может
быть пощады кровавому выродку! На кого же поднял руку сионистский убийца,
поощряемый троцкистами, ревизионистами и преступной кликой Мао? На гордость
советского народа, на его будущее. Жертвой бандитской акции пал 28-летний
покоритель космоса Николай Сергеевич Глинобитов, отец двоих детей и
10-летняя пионерка-отличница Катя Назарова, единственная дочь родителей.
Труженики колхоза „Светлый проблеск" взяли шефство над семьей
погибшего космонавта и поклялись над гробом героя увеличить поголовье скота
на 18%.
Коллектив завода „Запасной двигатель" взял шефство над родителями
Кати Назаровой и дал торжественное обязательство досрочно перевыполнить
прошлогодний план и начать работать в счет будущего.
В ответ на происки сионистов-империалистов вся страна встала на
трудовую вахту в честь грядущего съезда КПСС.
Слава героям!
Смерть убийце!
Передовая статья ,,Литературной газеты". ЖАЛО СКОРПИОНА
Нет слов, чтобы описать боль утраты. Нет слов, чтобы описать гнев и
презрение. Пусть нет слов, остались междометия: !!! ???
.В Союзе Советских писателей состоялся траурный митинг. Присутствующие
единодушно заклеймили сионистского выродка Финкельштейна и литературного
белогвардейца Солженицына.
Выступивший на митинге молодой поэт Холуйский в который раз заверил
Партию и Правительство в безграничной преданности и поклялся не
злоупотреблять глагольной рифмой.
Собрание единогласно приняло резолюцию, в которой, в частности,
говорится:
„Мы знаем: скорпион перед смертью жалит особенно больно. Мы видим
свой долг и призвание советского писателя именно в том, чтобы вырвать его
ядовитое жало с корнем и коренным образом.
Мы заверяем нашу родную Партию, что будем и впредь выполнять нашу
благородную задачу, пользуясь исключительно методом социалистического
реализма".
,,Хроника текущих событий". Выпуск No...
Во всех городах страны прошли массовые обыски и аресты.
В Кишиневе арестован инженер Гуревич А. Б. только за то, что заполняя
анкету, написал в графе „национальность" еврей с большой буквы.
В Киеве получил 10 лет лагерей строгого режима врач Рабинович В. Г. за
„нанесение тяжелых увечий несовершеннолетним". По просьбе родителей он
подпольно делал обрезание.
В Москве был задержан и подвергнут допросу, находящийся в командировке,
одессит Корниенко Р. 3. После того, как Корниенко доказал свою полную
непричастность к еврейству, он был избит работниками милиции за украинский
шовинизм и выпущен на поруки.
Примечание:
Гражданин Савин Л. Д., у которого обнаружена вышеозначенная
„хроника" ограничился 7 годами лагерей общего режима.
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Лежащий поперек тротуара субъект проснулся.
-- Ночь на дворе, а никто не подобрал. Куда дружинники смотрят? У-у-у,
жиды проклятые!
Разговор в кафе интеллектуалов.
-- Вы знаете, каждый третий человек на земле -китаец. И почему-то их
нигде не видно. А евреи -на каждом шагу. Плюнь -- и обязательно попадешь
в еврея.
-- Иногда создается впечатление, что евреи размножаются, как микробы:
делением на два. Представляете, - идет еврей. Щелчок -- и уже два еврея.
Разговор в трамвае домохозяек,
* Сегодня возле милиции висит новое объявление: пропал ребенок, мальчик
8 лет. Вышел погулять -- и не вернулся. Теперь я своего Вовочку отвожу в
школу и привожу домой.
- Я не улавливаю связи...
-- Меня поражает ваша наивность! Скоро еврейская пасха. Они же пекут
мацу.
-- А-а-а! А мой Васенька побежал во двор поиграться.
-- Может доиграться!
• Кошмар! -- и домохозяйка начинает бешенно проталкиваться к
выходу. Наш старый знакомый -карманник ловко потрошит ее сумку. Все это с
невозмутимым видом наблюдает молодцеватый сержант милиции. Карманник выходит
через заднюю площадку; сержант -- за ним. Вор делает безнадежную попытку
увильнуть от расплаты. Сержант ласково берет его под руку:
-- Моя доля?
Оба скрываются в парадном. Вор вынимает из кармана украденное портмоне,
открывает. Внутри -- измятый рубль, немного мелочи.
Сержант;
-- Дурак! Ты бы жидов щипал, у них денег много.
И с размаху бьет неудачника по лицу. Уходит. Передумав, возвращается.
Высыпает из кошелька на ладонь скудный улов.
-- К жидам, говорю, присматривайся!
Кабинет средних размеров руководителя средней
ответственности.
Их, сидящих в кабинете, разделяет письменный стол и невидимый барьер,
по обе стороны которого часто стоят не только враги, но и друзья. Так и
теперь.
- Гриша, ты знаешь меня тридцать лет, мы прошли фронт.
-- Нас объединяла общая цель."Тогда.
- Гриша, пойми! Теперь, как и тогда, я бы тебя взял с собой в разведку,
но я не могу взять тебя на работу. Недавно меня вызывали в райком, и я
получил нагоняй за неправильную расстановку кадров. Ты меня понимаешь? Нет,
письменных инструкций нету... устно...
-- Я тебя понимаю.
-- Но понять -- значит простить.
-- Я могу простить, но не могу забыть.
- Лейтенант Назаров, вам присваивается внеочередное звание капитана,
-- Служу Советскому Союзу,
-- Садитесь, капитан, у нас неофициальная беседа.
- Благодарю, Юрий Васильевич.
-- Мне трудно вести разговор: я ведь тоже отец. Но прежде всего -- мы
советские люди. Простите, я касаюсь самого святого, я притрагиваюсь к вашей
боли... вы позволите?
-- Юрий Васильевич...
-- Капитан Назаров. Впрочем, разрешите мне называть вас... нет, тебя
просто Николаем?
-- Конечно, Юрий Васильевич.
- Коля, ты сознательно принес в жертву самое близкое -- жизнь
единственной дочери Кати. Родине нужна была твоя жертва, и Родина приняла
ее...Так надо было, Коля. Как жена? Не догадывается?
- Она в очень тяжелом состоянии. Нет, не догадывается.
-- Правильно. Зачем травмировать Лидию Ивановну? Вы еще так молоды, у
вас еще будут дети... Пусть Лида отдохнет, успокоится. Пошлем на курорт,
создадим условия, но ты пока останешься здесь, на боевом посту. Так требует
Партия. Сможешь?
• Капитан Назаров встал, вытянулся по стойке
"смирно ": пятки вместе, носки -- врозь:
- Служу Советскому Союзу!
Юрий Васильевич посмотрел на него тепло и доброжелательно:
-- Иного я и не ожидал от вас, капитан Назаров! А сейчас - основное.
Убийца космонавта и вашей дочери Финкельштейн Давид Иосифович, как известно,
задержан...
-- Гаденыш!
-- Спокойно. Убийца, повторяю, задержан и следствие поручается вести
вам.
- Задавить бы его без всякого следствия!
-- Спокойно. Вы знали, что готовится покушение?
-- Меня поставили в известность. Знал, конечно.
- Но вы не знали главного. Финкельштейн -- это... наш человек,
-- Послушайте, Роберт, мы дружны уже более полугода, а я до сих пор не
сумел выяснить: от какой именно партии ваша независимая и беспартийная
газета получает субсидию?
-- И не сумеете. Наша газета именно потому и независима от какой-либо
партии, что получает субсидии сразу от всех.
- Включая коммунистическую?
-- К великому сожалению, -- нет.
-- Вы сожалеете?
- Конечно! Тогда бы я получал вторую зарплату.
Из Москвы.
- Мне всегда импонировал ваш цинизм.
-- А мне ваша оперативность. Я прочитал вашу корреспонденцию. Вы
уверены, что все это фальшивка?
- Безусловно! Никакого Финкельштейна в природе не существует. Могу
предсказать дальнейший ход событий. Закрытый процесс. Иностранные
журналисты, естественно, не допущены. Мифический обвиняемый, естественно, во
всем сознается. Приговор приведен в исполнение. Точка.
- Грубая работа! Жалкая попытка вызвать волну антисемитских
настроений...
- А, возможно, и погромов.
- Возможно. Я уже телеграфировал в свою газету. Но на этот раз КГБ
крепко просчиталось! Куда они денутся, когда мировая печать поднимет шумиху
: ,,Где обвиняемый?" „Предъявите Финкельштейна!"
Не завидую им. В наше время общественное мнение -- великая сила. С ним
шутить не рекомендуется...
Этот разговор вели между собой два иностранных журналиста, одиноко
сидящих на скамейке Тверского бульвара. Был холодный весенний вечер, и