Шахов Василий. Душехранитель

   – Клянусь вам, чем хотите: не брал!
   – Сверни здесь, – Андрей указал на берег реки.
   Вдалеке шел катер, по набережной шмыгали собаки. Рабочих на берегу еще не было.
   – Зачем?
   Ни слова не говоря, Скорпион-младший приставил дуло пистолета к его затылку и спустил курок. Кровь брызнула на переднюю панель и на лобовое стекло, труп ткнулся в руль, зацепив сигналку, и та ответила резким гудком. Андрей вышел, вышвырнул его из машины (собаки испуганно шарахнулись в разные стороны) и, отъехав подальше, стер кровавые следы.
   За три дня…
   «Чероки» добрался до Таганрога уже после полуночи.
   – Саша, ты спишь? – Рената склонилась над раненым.
   – Нет.
   – Саша скоро должна быть гостиница. Тебе придется надеть рубашку Ника и войти… Ты сможешь? – она подняла голову. – Послушай, Ник, он не сможет… Не стоит над ним издеваться. Вдруг снова кровь польет? Может, дотащим его на плечах?
   – Не надо! – телохранитель привстал на локте. – Этого мне только не хватало…
   Он выпрямился, скрипнул зубами, сел и отдышался. Рената подала ему одну из запасных Гроссмановских рубашек – тоже черную, чтобы не было видно, если повязка промокнет снова. Саша вдел руку в рукав и сделал жест, что хочет передохнуть, прежде чем вденет вторую. От чудовищной слабости он окончательно превратился в тень. Рената закусила губу, чтобы не расплакаться. Ник посмотрел на нее и подумал, что она выглядит немногим лучше Саши: бледная, измотанная, под глазами – синие круги, веки набрякли, губы распухли и полопались – смертница, и только. Лопнувшая под носом венка, ближе к щеке, походила на капельку крови. Один Гроссман держался. За день он зверски устал, но это была здоровая усталость – хотелось есть и спать, хоть сутки, хоть двое, лишь бы никто не трогал.
   Телохранитель оделся. Рената набросила на него куртку (на улице сыпал снег с дождем) и расчесала ему волосы.
   – Ну вот… Сможешь идти?
   Он запрокинул голову и сидел так до полной остановки. Затем под сочувствующим взглядом Гроссмана самостоятельно выкарабкался из джипа и распрямился. Телохранителя слегка пошатывало, но Рената взяла его под руку. Саша поднял лицо к небу и с вызовом посмотрел в затянутую тучами черноту, откуда сыпалась колючая ледяная крупа. Девушка запахнула на нем куртку. В этот момент на небольшом участке видимого между домами неба тучи раздуло, и в этом разрыве проступило созвездие Ориона с его гордо вздернутым левым плечом, отмеченным маленькой алой звездочкой – сейчас был как раз очень хорошо заметен ее цвет – и широким шагом: Охотник преодолевал небесный путь, невзирая на препятствия. Рената подумала, отчего же эта звезда такая алая? Все остальные – белые, холодные, злые…
   Гроссман указал пальцем в сторону круглосуточной коммерческой аптеки, вывеска которой светилась зеленой чашей на соседнем здании. Девушка не прореагировала. В ее голове вертелось: «Заря, свет которой отливался на…» Она, как от наваждения, не могла избавиться от этой фразы.
   – Ты помнишь? – спросил Саша, когда ветер с новой силой, задернув занавес из туч, бросил им в лицо колючий снег. – Ты ничего не помнишь… Это было бы слишком просто… а так не бывает…
   – Сашенька, держись! – прошептала она, обнимая его за талию. – Ник, у него бред! Зачем ты так далеко остановился?!
   – А как ты думаешь?
   Администратор встретил их безучастным взглядом, лишь на секунду дольше задержав его на темной фигуре Саши.
   – Мест нет, – сообщил он.
   – Прошу вас, Евгений Миронович! – прочитав его имя на табличке, взмолилась Рената. – Хоть одноместный! Это вопрос жизни и смерти!
   – Девушка, ничем не могу помочь!
   Телохранитель покачнулся.
   – Саша! Стоять! – шепнула она, поймав неодобрительный взгляд администратора. – Гроссман, ну ты же умеешь с ними, с такими, разговаривать!
   – А я и не знаю, чего ты полезла. Мямлишь что-то себе под нос! Идите, сядьте вон там, сейчас всё сделаю.
   Девушка почти донесла Сашу до кресел с откидными сидениями.
   Минут через пять к ним подпорхнул Николай.
   – Второй этаж, лифт не работает. Дядя Жека выдал для Саши следующее: «Не умеешь – не пей!» Так что если ты сейчас затянешь песню – если хочешь, конечно – никто не удивится… – Ник оглянулся и щитком приложил руку к губам:
   – А может, даже подпоет… Чего не сделаешь за хороший куш, правда?
   Саша кивнул, поднялся и, придерживаясь за Ренату и Ника, на обе ноги хромая, потащился к лестнице.
   Администратор покачал головой.
   Между пролетами телохранитель притянул к себе Ника:
   – Коля. Первым делом – купи надежную сигнализацию для машины.
   – Первым делом я куплю тебе лекарства…
   Саша устало зажмурился:
   – Никакие лекарства не помогут, пока я не вытащу пулю.
   Рената испуганно вскрикнула, и даже Гроссман не удержался от удивленного возгласа:
   – Так у тебя там пуля?!
   – Конечно. Поэтому займись джипом пока я буду заниматься собой…
   Рената выпроводила Гроссмана в аптеку. Саша подал ей пинцет.
   – Что делать?! – перетрусила она, думая, что он заставит ее лезть в рану.
   – Прокипяти или хотя бы оботри спиртом…
   Девушка все сделала, но не смогла смотреть, как он будет это делать. Впрочем, Саша и сам прогнал ее из комнаты. Рената сидела над ванной и сплевывала слюну, накапливающуюся от бесплодных спазмов в пустом желудке. Ей казалось, что она умрет, так было плохо. Едва она представляла, что он там делает с собой этим жутким пинцетом, её выворачивало наизнанку.
   В конце концов, он тихо позвал ее. Вздрогнув, девушка вошла. Отдыхая, Саша лежал боком на подстеленных газетах, обильно измазанных кровью. Рядом валялся пинцет и сплющенная после удара о ребра пуля, тоже все в крови, которая уже не хлестала, а вяло текла из раны: чтобы завязать ее, у телохранителя не хватило сил. Как раз вовремя появился Гроссман с лекарствами и антисептиками.
   – Ну что? Сыгранем в шесть рук, Шура?
   Когда все закончилось, Гроссман прибрался в номере, а Рената укутала Сашу в номере. Его сильно знобило, и он отключился не сразу:
   – Не забудь о сигнализации, Ник!
   – Ну, какая, Шура, посреди ночи сигнализация?! Может, мы-таки поедим да отоспимся, а все остальное – завтра?
   – Спрячь его. Найди чехол или гараж…
   – Ладно, ладно! Спи уже! Рената, пойдем, купим чего-нибудь.
   Пусть поспит спокойно. Пока ты рядом, он по инерции будет дергаться…
   – Нет! Я останусь!
   – Иди, – попросил Саша. – Ник прав: вам надо держаться вместе…
   Гроссман подхватил безвольную Ренату под руку и вывел в коридор. Закрыв глаза, телохранитель улыбнулся и прибавил:
   – Привыкайте…
   За день…
   Андрей был в Таганроге. Его позавчерашнее возвращение на то место, где он в послений раз видел Ренату и Ника, привело к нулевым результатам. Обследовав всю территорию полянки, Скорпион-младший с досадой пнул расплющенную консервную банку.
   – Не хотел я этого делать, – покачивая головой, проговорил он позавчера и вернулся в свой джип, – видит бог: не хотел… Но, видно, придется!
   И молодой человек громко хлопнул дверцей.
   Теперь он был в Таганроге и вновь занялся поисками. Выйти на беглецов пока не удавалось. Тогда Андрей выспался и стал думать, как бы он поступил на их месте и в их положении.
   – Что бы такого сделать плохого? – приговаривал он после каждого нового шага в этом направлении.
   Рената оторвала голову от подушки. Саша стоял у окна и, обеими ладонями упираясь в подоконник, смотрел на улицу.
   – Зачем ты встал?!
   Он оглянулся:
   – Там приехал Ник…
   – ну и что? Ты-то для чего поднялся?!
   Саша пожал плечами:
   – Понял, что в состоянии это сделать – и сделал…
   – Сумасшедший… Тебе отдыхать надо, успеешь напрыгаться…
   – Не успею. И времени жалко… Столько осталось не…
   Тут в номер влетел Гроссман:
   – Опа! А чего это ты подскочил?! Граждане, аут! Мы едва не пролетели: после всех этих приключений я чуть не забыл пароль тестя, представляете себе?!
   – «Медиум», – спокойно сказал телохранитель.
   – Ты тоже знаешь?!
   Саша кивнул. Рената взбила подушку и села. «Похорошела, – подумал Гроссман, глядя на ее свежее личико с ожившими янтарно-зелеными глазами. – И слава богу!»
   – Гроссман, скажи лучше, что это за программа?
   – Ну… как тебе объяснить?.. Это программа, при помощи которой работает большинство важных систем, управляющих делами корпораций этих недоносков – базы данных, бухгалтерия, кое-что еще, весьма, скажу я вам… Без нее им не поможет никакая «Галактика» и иже с нею. Твой батя каким-то образом добрался до нее и переписал на диск, а оригинал уничтожил, так что они остались как без рук… Но вовремя спохватились… Не думаю, конечно, что это так глобально, иначе у них все давно бы уже развалилось, еще месяц назад. Дурное дело – нехитрое…
   – А можно сделать так, чтобы программа вроде бы работала, но в то же время запорола им все к чертовой бабушке? – не вдаваясь в непролазные дебри программирования, спросила Рената.
   – Ну вот, Шура, я же говорю: аморальная кровожадная женщина, – Ник открыл банку пива. – Кто будет? Никто? Ну и зря!
   – Так можно или нет?
   – Все можно, граф Монте-Кристо…
   – Как?
   – Для этого существуют вирусы…
   – Ну, так накорми их вирусами до отвала!
   – Для этого существуют антивирусные программы.
   Рената скривила губы:
   – Фи-и-и, Гроссман! Ты, разве, когда что-нибудь приятное скажешь?!
   – Скажу. Есть еще эксклюзивные вирусы – лично мой, например… Его присутствие сразу не выявишь, пока программа не будет хорошенько протравлена. Его последствия вылезут на свет божий день на третий, четвертый, а то и на пятый работы.
   Девушка даже хлопнула в ладоши:
   – Чудненько! Оружие возмездия! Саш, что ты на это скажешь?
   – Тебя это действительно интересует? – придерживая повязку, он сел в кресло. – Если ты хочешь просто отомстить – отдай дискету их конкурентам…
   – Конкуренты – такие же сволочи! Обойдутся! Я хочу, чтобы они знали, чья рука нанесла удар. А конкуренты первыми убьют нас.
   – Это не исключено, но и не обязательно. А вот наши «друзья» сделают это непременно, если вы пустите вирус.
   – Зато я доведу папину затею до победного конца, и пусть не думают, что его убийство сойдет им с рук…
   Саша развел руками:
   – Тогда зачем ты спрашиваешь мое мнение?
   – Просто так. Интересно вдруг стало… Ну что, компьютерный гений, ты сделаешь это?
   Гроссман кивнул.
   Рушинский чертыхнулся: пока у «пакостника» оставалась последняя жизнь, гейм не мог быть выигран. Стражи Виктора Николаевича стойко держались, но его антипод снова добрался до очередного фрагмента фрески, и никто не смог его остановить. Сраженные солдаты лежали у хранилища, а «пакостник» нырнул в темноту коридора и исчез.
   Рушинский записался на этом уровне, выключил игру и пошел к автомобилю, который подали к подъездной дорожке его особняка.
   День последний…
   Андрей вошел в офис. Какой-то мужичок по-украински спросил, кого ему нужно.
   – Мне нужен Николай.
   – Так вин уихав. Зробил, що хотел, та уихав… Пара годын буде, як пийшов…
   – Куда?
   – Та я ж откуда знаю?
   Скорпион-младший вернулся на вахту, где его ждали парни – Вадим и уцелевший мотоциклист. Они держали под прицелом двух смертельно напуганных бабулек-сторожих. Андрей махнул рукой и вместе с подельщиками вышел из учреждения.
   – Ну что, Андрей Константинович? – заискивающе спросил Вадим.
   – Ничего, – Андрей достал мобильный телефон и набрал какой-то номер.
   – Билеты готовы, – входя в комнату, сказал Гроссман. – Держите, – он протянул конверты Ренате и Саше.
   Телохранитель пусто взглянул на него прозрачно-серыми глазами и поджал бесцветные губы.
   – В девять вечера? – спросила Рената. – До девяти еще два часа… Не знаю, я совсем не в восторге от вашей идеи лететь в Одессу.
   – А от идеи ЛЕТЕТЬ вообще? – уточнил Гроссман.
   – Ой, на это мне уже наплевать!..
   Саша опустил ресницы и улыбнулся. Ник уставился на телохранителя:
   – Ба-а-а, Шура! Как ты это с нею сделал?! Я полсостояния истратил на психологов, чтобы они вылечили ее знаменитые фобии, а ты…
   – Клин клином вышибают. А что диск?
   Ник вытащил коробку из внутреннего кармана куртки:
   – Не плачьте, граждане, вот ваш диск, испорченный по всем правилам. Как вы намерены его возвращать? По почте перешлете?
   – Может быть… – Саша поднялся со своего кресла и подошел к окошку. Двигался он уже вполне прилично – сдержал обещание.
   – Надо собраться, – сказала Рената, скалывая на затылке волосы и озираясь в раздумьях, с чего начать сборы.
   В номер постучали. Телохранитель выхватил пистолет и, Сделав знак Ренате и Нику уйти с открытого пространства Комнаты, шагнул к двери.
   – Кто?
   – Горничная. Евгений Миронович просил передать какому-то телохранителю Саше, что его ждут на телефоне… Я не ошиблась, есть такой?
   – Да, спасибо.
   – Что передать?
   – Я иду.
   Ничего не сказав ни Ренате, ни ее бывшему супругу, Саша вышел.
   – Кто это? – спросила девушка, и Гроссман недоуменно пожал плечами.
   Саша подошел к стойке администратора и снял трубку.
   – Это служебный телефон, – веско заметил Евгений Миронович.
   – Я не хотел бы…
   – Да, я понял, – телохранитель приложил трубку к уху:
   – Слушаю… Да… – телохранитель долго молчал, внимая говорившему, безучастно скользя взглядом по окружающим предметам. – Хорошо.
   В трубке загудело, и Саша положил ее на рычаги.
   – Да, да, я все понял! – заслонясь ладонью от приготовившегося к произнесению возмущенной тирады Евгения Мироновича, предупредил он. – Больше не повторится!
   Он устал. Он очень устал. Каждая ступенька давалась ему с трудом.
   – Кто это был? – Рената ждала его между пролетами.
   Саша не успел ничего придумать и поморщился:
   – Так, ошиблись…
   – Перестань, я не маленькая! Это были опять они?
   – Он.
   – Что ему нужно?
   – А ты не догадываешься?
   – Так каким образом он хочет его заполучить?
   – Мы встречаемся через полчаса, и я возвращаю ему их диск, вот и все…
   – Где вы встречаетесь?
   Телохранитель внимательно посмотрел на нее.
   – Это неважно.
   – Ты никуда не поедешь! Я знаю, почему ты так говоришь: собрался подставиться. Ни за что!
   – Нет уж. Теперь-то я не собираюсь подставляться, успокойся. Теперь я тебя никому не отдам.
   – Правда?
   – Правда, – Саша обнял ее за талию и поцеловал в рыжие волосы. – Поэтому все будет в порядке. Я вручу ему диск и вернусь к вам…
   – Мы поедем все вместе.
   – Нет. Вы будете ждать меня в машине возле водохранилища.
   – Мы поедем все вместе! – заходя в номер, возразила Рената.
   – Вы о чем? – собиравший чемоданы Ник обернулся.
   – Отдавать дискету мы поедем все вместе! Понятно?! – Рената намертво вцепилась в воротник Сашиной рубашки.
   Телохранитель посмотрел пустым взглядом и мягко отвел ее руки от себя:
   – Эта тема для обсуждений закрыта.
   – А если они тебя…
   – Когда я вернусь, мы сядем в самолет и улетим отсюда…
   Что, Ник, скучаешь по родному городу?
   – А? – Николай, погруженный в свои мысли, точно очнулся.
   Саша набросил куртку.
   – Пообещай, что вернешься! – Рената встала в дверном проеме.
   – Да, да, вернусь, – он попытался сдвинуть ее, но сил было мало, а у Ренаты они удвоились от отчаяния.
   – Нет, ты так не уйдешь! Поклянись самым святым, что у тебя есть, что вернешься! Слышишь? – впившись в косяки, девушка не двигалась с места.
   Саша положил ладони ей на талию и шепнул:
   – Я клянусь тобой, что вернусь. Пусти меня…
   Рената заметалась между выбором. С одной стороны, Саша всегда держал данное слово. А с другой… Она не могла ошибаться, она предчувствовала что-то страшное… Николай не мешал им.
   – Собирайся, – тихо сказал телохранитель.
   Она сорвалась и убежала в душ. Николай услышал, что она плачет, и выскочил вслед за Сашей.
   – Шура! Иди сюда! – Гроссман поймал его за рукав и затянул в холл с пальмовой кадкой посередине. – Ты туда не пойдешь. Один не пойдешь, понял? Может, за время знакомства ты-таки решил, что со мной нужно нянчиться, но меня так и раздирает переубедить тебя!
   – Не бросай Ренату, – попросил его Саша, – даже если она будет гнать тебя… Вы нужны друг другу больше, чем думаете.
   Николай схватил его за плечи, чтобы встряхнуть и образумить, но снова почувствовал, что прикоснулся к чему-то призрачному, ускользающему, словно телохранителя уже здесь не было.
   – Прекрати! – почти крикнул он. – Она не простит мне тебя!
   – Ты ни при чем. Ей нужен не тот, кто обещал охранять, а тот, кто по-настоящему любит. Ради нее ты бросил все…
   – Ты – тоже! – Гроссман ткнул в него пальцем.
   – На этом пути нет ничего такого, чем нужно дорожить. Мне нечего бросать. То, что нельзя найти ТАМ, не стоит ровным счетом ничего. Ровным счетом – ни-че-го… – Саша отторгнул Гроссмана и попытался пройти.
   – Нет, ты подожди! Я не хочу быть собакой на сене! Она не простит мне твоей смерти, я знаю! Ну? Вместе? Да?
   Саша поджал губы:
   – Я сказал: нет. Третий лишний!
   – Это я – лишний. Обещай без дураков, что вернешься, иначе я тебя свяжу и силой увезу в аэропорт!
   – Хорошо! – телохранитель с досадой взмахнул руками. – Я вернусь, ждите меня до восьми у водохранилища! И хватит обещаний на сегодняшний день!
   Он сделал шаг в коридор, но Ник снова окликнул его. Тот обернулся, и Гроссман не узнал его лица, настолько оно было пустым и бесцветным, настолько искажал его сильно проступивший на скуле шрам от выстрела.
   – Попрощайся с нею перед уходом…
   – Долгие проводы – лишние слезы. И обещания…
   Гроссман подумал, что вернуться в номер Саша был сейчас просто не в силах. Телохранитель хлопнул его по плечам и вышел в коридор.
   – Запомни: ты обещал не только мне! – крикнул Гроссман.
   Тот кивнул, не оглядываясь. Николай вернулся в номер.
   Саша вынул из кармана билет на самолет, медленно разорвал его и задумчиво выпустил из рук. Сквознячок подхватил клочки бумаги и вынес на площадку.
   Силуэт телохранителя растворился в тени лестничного пролета.
   – Сколько времени? – бессчетное число раз спрашивала Рената, не сводя глаз с дороги.
   В зависимости от интервала между вопросами, Ник отвечал то «без двух семь», то «семь», то «пять минут восьмого», то «девять минут», пока они не встали возле водохранилища:
   «Чероки» отказался ехать дальше; его наспех отремонтированное нутро громыхало так, что казалось, будто он сейчас развалится на куски.
   Вода была серой: этим вечером непогода разыгралась вовсю. Темнело медленно, не торопясь. Рената зачарованно смотрела на тусклую поверхность водохранилища, Ник – на сидящего на столбе степного орла, что, расставив крылья, караулил зазевавшихся жаворонков – и откуда им взяться в такой холод?..
   – Который час? – в очередной раз спросила девушка.
   – Тридцать пять восьмого, – машинально ответил Ник и закурил десятую сигарету.
   – Почему же его так долго нет?
   – Он только минут пять как встретился с ними… Ему нужно время…
   – Отдать дискету недолго…
   – Но ведь он без машины. Он обещал и вернется. Непременно, малышка…
   Рената заплакала:
   – Он не должен был так поступать!..
   Гроссман вздохнул:
   – Я слишком поздно понял, как он любил… любит тебя…
   – Я тоже. Ты не веришь, но я – тоже…
   – Поэтому он вернется. Все будет в порядке…
   Прошло еще несколько минут. Девушка не выдержала:
   – Заводи! Поехали в город, найдем его.
   – С ума сошла?
   – Заводи! Он ранен, ему нельзя долго быть на ногах! Если ты не заведешь, я… я пешком пойду туда!
   Ник закоротил провода, но закашлявший джип не завелся.
   Второй, третий раз… нервы Гроссмана не выдержали:
   – Кляча проклятая! – крикнул он и что есть сил ударил по рулю. «Чероки» издал короткий, резко оборвавшийся сигнал, как будто вскрикнул от боли, но все равно не завелся.
   – Не говори так о нем!.. Он спасал нам жизнь… – Рената приложила лоб к панели управления:
   – Ну, пожалуйста, малыш! Пожалуйста!
   Джип наотрез отказывался выполнить последний долг.
   – Ну, всё! Не уйдешь теперь! – Рушинский загнал противника в угол: «пакостник» обнаружил себя после похищения очередного фрагмента фрески.
   – Вить, японцы приехали, – Саблинов, собиравшийся улетать с этими самыми японцами после встречи, застегнул папку и посмотрел в сторону Виктора Николаевича.
   – Хорошо! – отмахнулся Рушинский. – Подождут.
   Станислав Антонович покачал головой, но ничего не сказал:
   Они с Константином снисходительно относились к слабостям компаньона.
   «Пакостник» яростно отбивался: последнюю жизнь он хотел продать недешево.
   – А если так? – Рушинский бросил в него виртуальный стилет.
   «Пакостник» припал на одно колено и, не выпуская кусок камня с фрагментом рисунка, потащился в сторону спасительного тоннеля.
   – Брось, а то уронишь! – засмеялся Виктор Николаевич, отбирая у него последнюю жизнь:
   – Стас! Смотри!
   – Вить! – Саблинов взглянул на часы.
   Умирая, враг растворился в тоннеле, и табло показало, что жизненных сил и оружия у него – ноль.
   – Как я его! Иду, иду!..
   Видя, что машина не заведется, Рената раскрыла дверцу и выпрыгнула.
   – Куда?! – крикнул Ник.
   Она бежала сломя голову, бежала вдоль обочины, в направлении покрытого туманом города. Бежала так быстро, что длинноногий Ник с трудом настигал ее.
   Орел тяжело снялся со своего наблюдательного поста и понес свое тело в сторону поля, вслед за жаворонком, отбившимся от стайки и подлетевшим слишком близко к опасному рубежу.
   Гроссман схватил Ренату. Она брыкалась у него в руках и рыдала.
   Жаворонок стремительно улетал от орла.
   – Пусти меня! Пусти ме… – тут она странно, неестественно вздрогнула.
   Жаворонок несся в их сторону, как за спасением. Это было последнее, что видела девушка.
   – Бо…же… – выдавила она, и на губах ее выступила кровь.
   Тело напряглось и расслабилось, и так несколько раз, помимо её воли. Глаза широко раскрылись, но она уже ничего ими не могла увидеть: тень застила их.
   Николай выхватил платок и попытался всунуть его между зубов Ренаты, но все напрасно. Сжав челюсти, она захрипела и забилась, как в конвульсиях. Позвоночник затрещал.
   – Малышка! Маленькая!!! – Гроссман прижал ее к себе.
   Стиснутые зубы внезапно раздвинулись. Изо рта девушки, ударив Николая в щеку, выплеснулась кровавая пена. Тело вытянулось, глаза потеряли выражение.
   Жаворонок, рвавшийся к ним, был отрезан хищником и спикировал в сторону для разворота. Узкие крылышки трепетали.
   Николай разорвал блузку Ренаты и приложил ухо к ее груди. Сердце не билось, пульса не было. Глаза, бесцветные и прозрачные, смотрели в никуда
   – в вечность, зрачки стекленели. Блестящие рыжие волосы путались в грязной траве, с приоткрытых губ стекала кровь. Гроссману показалось, что из девушки что-то выдернули, такой она вдруг стала невесомой и опустошенной.
   Ник положил ее на землю, до боли зажмурил веки и, вцепившись в волосы, потянул их.
   – Господи! – забормотал он. – Верни ее, господи! Я никогда не буду такой сволочью, как раньше, только верни ее!
   Гроссман взглянул на Ренату. Она по-прежнему безжизненно смотрела в сторону города, которого так и не достигла.
   Развернувшись по дуге, жаворонок опять несся к ним, преследуемый орлом…
   Ослепительная красная вспышка, растаяв, подарила ей этот мир. Она стояла на ступенях, ведущих в бассейн, завернутая в легкую темно-синюю мантию. Звучала музыка, черноглазый колдун читал заклинания.
   – Постой! – окликнула она Помощника Верховного Жреца, который из последних сил полз в сторону пространства за колоннами. Багровый след тянулся за ним по каменным плитам, он хватался за любой зазор в полу, лишь бы отвоевать у смерти маленькое мгновение.
   – Я иду с тобой! – жрица подбежала к капюшоноголовому жрецу и подхватила его под руку. Рывок – и они очутились там.
   Помощник поднялся на ноги. Здесь силы вернулись к нему, а девушка напрочь забыла о Тессетене, воины которого едва не убили всех ее служителей во главе с капюшоноголовым Проводником.
   И старый мудрец говорил тринадцати:
   Если я буду иметь дело с камнями, То не стану ломать преграды.
   Я наберусь терпения, как ты, о вода!
   – Мы вернемся. Танцуй! – попросил Помощник Верховного.
   Жрица сбросила мантию и осталась в наряде для Встречи Рассвета. И тогда, забыв обо всем, она начала свой танец.
   На границе миров вспыхнули костры, отсчитывая последние секунды Четвертого Солнца.
   Жрица увидела себя танцующей на ступенях над храмовым бассейном.
   И вспенилась неподвижная гладь бассейна, и из воды, расправив огненные крылья, вылетела прекрасная птица, что отбрасывала человеческую тень. Тогда мир перевернулся и птица помчалась к солнцу, стремясь обжечься и погибнуть, ибо так было всегда.
   Тишину нарушило нежное тоскливое пение, похожее на мелодичный стон.
   – Н-е-е-ет! – закричала упавшая в воду жрица, протягивая к ней руки.
   – Не надо! Стой!
   Я наберусь терпения, как ты, о вода!
   От солнца отделился смертоносный луч и ударил в птицу.