Шатилов Василий. А до Берлина было так далеко

   Командующий несколько раз запрашивал по рации командира корпуса генерала Степаненко о местонахождении 23-й гвардейской стрелковой дивизии. Видимо, беспокоился за свой левый фланг.
   Как мы и предполагали, наша ночная атака застала противника врасплох. Гитлеровцы не сумели организовать более или менее серьезного отпора. Наши подразделения прорвали первую линию обороны на окраине города. Вначале один батальон, а потом на разных направлениях все остальные ворвались в город Дно. Полки развернулись в боевые порядки побатальонно, батальоны - поротно. Бойцы продвигались в ночной темноте от одного дома к другому, выбивая оттуда врага. Иногда приходилось блокировать отдельные дома небольшими группами, а главные силы рот продолжали наступление вперед.
   Должен сказать, что при подготовке к ночному бою в подразделениях были проведены специальные мероприятия, уменьшившие отрицательное влияние ночных условий. Это было сделано засветло и скрытно. Командиры на местности выбрали хорошо видимые на фоне неба ориентиры, наметили по кратчайшему расстоянию до конечного рубежа направления наступления с наименьшим количеством естественных препятствий. Были указаны азимуты движения и назначены направляющие подразделения, установлены световые сигналы для целеуказания и взаимного опознавания, проведены и другие мероприятия.
   Командиры подразделений применяли различные виды маневра: бойцы пробирались по дворам, перелезали через заборы, обходили врага огородами, перекрывали улицы. В общем, делали все, чтобы зажать фашистов в клещи и не выпустить их на запад, чтобы сохранить город от полного разрушения. Несмотря на усилившееся сопротивление фашистов, дом за домом, квартал за кварталом мы освобождали город.
   В три часа ночи мне начали поступать доклады.
   Позвонил Воронин:
   - Полк при поддержке 625-го артиллерийского полка успешно преодолевает оборону врага. Наступаем по направлению к центру.
   Батальон Заварохина, во взаимодействии с артдивизионом Ерохина, уничтожил противника в первом и во втором кварталах города, ведет бой на площади. Рота Стародубцева, попав под губительный перекрестный огонь, залегла, но на помощь ей подоспела рота Смирнова, которая по дворам зашла в тыл гитлеровцам и забросала их гранатами.
   Батальон Лутовинова и артдивизион Максимова в третьем квартале города также попали под сильный, организованный ружейно-пулеметный огонь. Оставив против фашистов одну стрелковую роту с батареей, батальон обошел квартал, ударил с тыла. Гитлеровцы подожгли один, затем другой дом. Пламя перебрасывается по крышам соседних строений. Так противник пытается прикрывать свой отход.
   Полковник Емельянцев доложил:
   - Полк, во взаимодействии с 239-м танковым полком при поддержке 1186-го истребительно-противотанкового артполка, вышел на центральную площадь и ведет бой.
   В такой тревожной, критической ситуации навряд ли есть место для смеха. Но комические случаи бывают и в эти моменты. В разгар боя из-за угла дома выскочил без шапки, в распахнутом кителе с орденами немецкий офицер. Он бежал навстречу бойцам наступающей роты Сомова. Один из бойцов крикнул: "Хенде хох!" Офицер, увидев русских, заорал: "Гитлер капут! Гитлер капут!" Так они всегда кричали, попадая в плен. Впоследствии выяснилось, что офицер крепко уснул после вечерней гулянки и не слышал, как начался бой. Его батарея поспешно отошла, а офицера никто не разбудил. Так заспался пьяный вояка, что в плен попал...
   Старший лейтенант Курбатов сиял трубку:
   - Командир 140-го полка.
   - Слушаю!
   - Докладывает майор Родионов. Полк сломил упорное сопротивление врага, очистил от фашистов южную часть города, вышел на линию железной дороги и завязал бой за депо. Подтягиваю батареи Васильева и Краснова. А пока прошу оказать помощь артиллерийским огнем по депо.
   Я приказал полковнику Добылеву поддержать 140-й полк артиллерией, а сам продолжал разговор с Родионовым:
   - Владимир Иванович, воспользуйтесь артиллерийским налетом и совместно с 232-м полком атакуйте депо. Постарайтесь окружить в нем фашистов.
   Дела наши пока шли успешно. Противник заметался, пытаясь вырваться из города. Этим воспользовались командиры подразделений. Бойцы быстро продвигались по улицам города, уничтожая огневые точки фашистов на чердаках и в подвалах.
   О том, как проходил этот бой, вот что впоследствии вспоминал командир 140-го полка майор Владимир Иванович Родионов:
   - Ночь была темной, вьюжной. По глубокому снегу, с оружием и боеприпасами бойцы с трудом продвигались вперед. Лошади, тащившие пушки, минометы, кухни, повозки, завязали в сугробах. Трудности эти были велики, но, с другой стороны, пурга помогала нам незаметно подойти к городу.
   В три часа ночи в предместье города Чертены полковые разведчики захватили немецкий патруль, гревшийся около стога сена. Один из задержанных, ефрейтор, хорошо разбирался в карте и точно указал место расположения боевого охранения, огневых точек. Там же, в Чертенах, был расквартирован батальон, насчитывающий более 200 человек.
   Батальон Турчина снял боевое охранение без единого выстрела. Вслед за ним оба батальона развернулись в боевые порядки и пошли в атаку. Гитлеровцы не ожидали ночной атаки и начали в панике отходить.
   Вскоре в штабную машину вернулся начальник политотдела дивизии С. Л. Хромов. Уши шапки спущены, воротник полушубка поднят, но снег набился повсюду. Он побывал в 232-м и 140-м полках.
   - Как там? Рассказывай.
   - Все коммунисты и комсомольцы, да и беспартийные дерутся мужественно и стойко, показывают примеры подлинного бесстрашия.
   Степан Лаврентьевич достал из полевой сумки блокнот, открыл его и привел несколько примеров.
   Пулеметчик 232-го полка красноармеец Смычек из пулемета уничтожил до полутора десятков гитлеровцев, которые пытались контратаковать роту. Проявили исключительную храбрость коммунисты Васильев и Власов из 140-го полка. Они первыми бросились в атаку, захватили четырех растерявшихся фашистских солдат и одного офицера, от которого были получены цепные сведения о расположении вражеских войск.
   - Первая стрелковая рота, - продолжал Хромов, - попала под сильный огонь. Бойцы залегли. Коммунисты Ковалев, Нестеров, Никифоров, а за ними еще с десяток бойцов пробрались дворами в тыл опорного пункта, забросали гитлеровцев гранатами. Фашисты бросились врассыпную. Красноармеец Богданов из первой пулеметной роты заслонил собой командира роты старшего лейтенанта Кочановского и ценой своей жизни спас командира.
   Храбро дрались и комсомольцы. Сержант Метелкин перед штурмом города Дно подал заявление о вступлении в партию. "Хочу брать город коммунистом", заявил он. В этом бою Метелкин проявил бесстрашие. Сам погиб, но расстрелял из автомата семерых фашистов.
   - Надо, Степан Лаврентьевич, представить всех, кто проявил храбрость, мужество и бесстрашие, к наградам. Написать обстоятельно о них в дивизионной газете. Передайте весь материал редактору Холстинину, - попросил я. - Пусть все воины дивизии знают своих героев.
   - Хорошо. Сейчас же зайду к редактору и поеду в 171-й полк, - ответил Хромов.
   В полосе наступления этого полка еще ликвидировались отдельные очаги сопротивления врага.
   В пять часов утра доложил Воронин:
   - Задачу выполнил, но еще ведем бой в двух очагах. Вслед за Ворониным доложили Родионов и Емельянцев:
   - Задачу выполнили! Город очищен от фашистов.
   Поступили сведения и об успешных действиях наших соседей, участвовавших в освобождении города и железнодорожного узла Дно, - 288-й и 44-й стрелковых дивизий 111-го стрелкового корпуса 54-й армии Ленинградского фронта.
   В 6.00 24 февраля я доложил о выполнении задачи сначала командиру нашего 11-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майору П. А. Степаненко, а затем командующему 1-й ударной армией генерал-лейтенанту Геннадию Петровичу Короткову:
   - Товарищ генерал! Задача, поставленная вами 182-й стрелковой дивизии, выполнена. Город Дно освобожден от фашистских захватчиков.
   - Поздравляю вас, Василий Митрофанович, и весь личный состав дивизии. Желаю дальнейших успехов в боях. Вперед идем, комдив, на запад! Примите поздравления и от Дмитрия Емельяновича Колесникова! - тепло поздравил нас командующий.
   Наступал рассвет. Бой утих. Догорали пожарища, дым еще расстилался по улицам.
   "Вот освобожден еще один город, - думал я. - Сейчас он лежит в руинах, но пройдут годы и город вновь будет восстановлен, и по его новым проспектам и улицам будут ходить счастливые советские люди".
   Задумавшись, я в не заметил, как к машине подошел мальчик лет двенадцати.
   - Товарищ командир, разрешите спросить?
   - Спрашивай, сынок!
   - Возьмите меня в разведку!
   - Ты еще маленький. В разведке нужны очень сильные и ловкие бойцы.
   - Я быстро подрасту и научусь!
   - У тебя родные есть?
   - Нет. Маму и сестренку фашисты убили...
   Вот так тогда каждому советскому человеку от мала до велика хотелось мстить гитлеровцам.
   Невольно я вспомнил в ту минуту рассказ о том, как на глазах шестилетней девочки Веры Емельяновой фашисты убили в Присморжье мать и троих детей. На Украине в селе Баранье Поле тоже расстреляли мать троих детей... Сколько преступлений совершено немецко-фашистскими бандитами, сколько пролито невинной крови! Но уже близок час расплаты!
   Полковник Тарасов доложил предварительные цифры захваченных трофеев. В городе Дно нам достались сорок два склада с вещевым имуществом, бензином, боеприпасами, запасными частями к военной технике, продовольствием. В продовольственных складах расфасованное масло, шоколад, мука, крупа, маринованные огурцы и помидоры, много мяса. Все это имущество и продовольствие принадлежало основной базе снабжения группы армий "Север"...
   Вечером мы слушали по радио Приказ Верховного Главнокомандующего No 77 "...в ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение города Дно, представить к присвоению наименования Дновских..."
   Среди десяти представленных соединений и частей была и 182-я стрелковая дивизия...
   "...Сегодня, 24 февраля, в 21 час, - звучал торжественно голос Левитана, столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует нашим доблестным войскам, овладевшим городом Дно, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий..."
   За отличные боевые действия и отвагу в боях за город Дно около трехсот бойцов и командиров были удостоены государственных наград.
   Вспоминается торжественный день 26 февраля 1944 года. Утро после буранных дней было ослепительно солнечным. Над свежими сугробами стояла голубоватая дымка от легкого морозца.
   Представленные к наградам воины были построены на опушке леса, за городом.
   И хотя воины прибыли сюда после бессонных ночей уставшими, вид у всех бодрый, а настроение праздничное. Да это и понятно - победа окрыляла их!
   Вскоре приехал заместитель командующего войсками фронта генерал-лейтенант Михаил Никанорович Герасимов. Он привез еще одно радостное сообщение: войска фронта освободили город Порхов. Поздравив с победой, генерал начал вручать награды. Среди награжденных были: начальник политотдела подполковник Степан Лаврентьевич Хромов, начальник штаба полковник Сергей Петрович Тарасов, командиры полков майор Владимир Иванович Родионов и подполковник Максим Ильич Воронин.
   К генералу Герасимову были вызваны и наши снайперы. Первым подошел старший сержант Рыков из 232-го стрелкового полка. Это он скрытно пробрался на чердак одного из домов и гранатами забросал вражеский станковый пулемет, тем самым дал возможность бойцам своего батальона продолжать наступление. За ним вышла высокая девушка с большими темными глазами на смуглом лице, аккуратной толстой косой, спрятанной под ушанкой. Я посмотрел на девушку, подумал: надо же суметь спрятать под ушанкой такую косу. Еще во время боев на реке Ловать, помню, ко мне пришел начальник штаба 232-го полка майор Карпов и доложил о том, что некоторые прибывшие к нам девушки-снайперы просят разрешения оставить им косы. Назвал он тогда и фамилию этой девушки - Бушкова. Я подумал и ответил:
   - Косы - это девичье украшение. Косы не помешают им бить врага, пусть носят.
   Шесть девушек не срезали свои косы.
   И вот одна из них подошла, замерла перед генералом, чуть смущенная. Бушкова уничтожила 16 фашистов. И теперь на груди ее засверкала медаль "За отвагу". В подразделениях продолжалось подведение итогов боев.
   Вышел очередной номер дивизионной газеты "В бой за Родину!".
   Редактор - капитан С. Н. Холстинин постарался сделать этот номер боевым и содержательным, рассказав о героях сражений.
   Из газеты мы узнали интересные боевые эпизоды. Так, группа бойцов, ворвавшаяся в село Каменка, была контратакована фашистами численностью раза и три больше, но бойцы не растерялись. Пулеметчик Шугаев выкатил на открытую площадку пулемет и в упор расстреливал гитлеровцев. Враги попытались забросать его гранатами. Шугаев продолжал вести огонь, а когда окончились патроны, подпустил к себе фашистов, схватился с ними врукопашную, уничтожил нескольких и погиб смертью героя.
   Старший сержант Лавайкин из пулемета отбил шесть контратак, так и не отступив со своей огневой позиции...
   Шла вперед 182-я дивизия. За период преследования врага ее воины освободили 239 населенных пунктов, четыре железнодорожные станции, три города, захватив 108 пленных, уничтожили 3469 фашистских солдат и офицеров.
   В историю 182-й стрелковой дивизии была вписана еще одна славная страница.
   С того времени прошло чуть более сорока лет, и вот Дновский городской Совет депутатов трудящихся принял решение о присвоении звания "Почетный гражданин города Дно" участникам освобождения города. Среди них были:
   Владимир Иванович Родионов, бывший командир 140-го Краснознаменного стрелкового полка, ныне генерал-лейтенант; Максим Ильич Воронин, бывший командир 171-го стрелкового полка; Александра Федоровна Иванова, бывшая связная, разведчица партизанского отряда "Дружный"; Татьяна Ивановна Ромашкина (Ленькова), бывшая разведчица, командир диверсионной группы отряда "Дружный". Это почетное звание было присвоено и мне.
   На торжественном заседании первый секретарь райкома партии Г. П. Перлов вручил нам грамоты о присвоении знания "Почетный гражданин города Дно" и вместе с ними ключи от города.
   За прошедшие сорок с лишком лет вырос и похорошел город. О разрушениях, нанесенных городу в годы войны, можно было узнать только по фотографиям и из рассказов очевидцев...
   К реке Великая
   После трудных переходов и тяжелых боев дивизия получила несколько дней передышки, которые использовала для отдыха и доукомплектования. Командующий 1-й ударной армией генерал-лейтенант Г. П. Коротков приказал быть в готовности к преследованию врага в направлении Дубровка, Вышегород. Стало ясно, что, выполняя ату задачу, дивизия участвовать в освобождении древнего русского города Пскова не будет. Армии предстояло наступать в направлении столицы Латвии - Риги. Но впереди был заблаговременно подготовленный оборонительный рубеж - линия "Пантера". На него-то к концу февраля командованию группы армий "Север" и удалось отвести свои войска. Уже гораздо позднее я узнал, что это был первый и наиболее мощный оборонительный рубеж в системе рубежей, прикрывавших с востока центральные районы Прибалтики. Линия "Пантера" была северной частью "Восточного вала" и проходила от Псковского озера, восточнее Пскова, Острова, севернее и восточнее Пушкинских гор, западнее Поворжева, восточнее Опочки и Себежа. Противник длительное время укреплял линию "Пантера", состоящую из двух оборонительных полос и ряда отсечных позиций.
   Командующий войсками 2-го Прибалтийского фронта генерал армии М. М. Попов после выхода нашей 1-й ударной армии на рубеж - справа - 15 км восточнее Острова, слева - 5 км севернее и 20 км восточнее Пушкинских гор - поставил ей задачу в интересах последующей наступательной операции выйти к реке Великая в районе излучины северо-западнее Пушкинских гор, форсировать ее и захватить плацдарм на левом берегу.
   Подходы к реке Великая с северо-запада плохие: местность лесисто-болотистая, дорог мало, и те не во все времена года пригодны для передвижения боевой техники. А тут еще зима - метели, снегопады, сильные морозы, а с наступлением весны начнется распутица, все движение приостановится.
   Тем временем наша 182-я стрелковая дивизия сменила части 23-й гвардейской дивизии, которая была передислоцирована на правый фланг армии. Все вопросы смены мы быстро решили с командиром дивизии полковником Андреем Марковичем Картавенко. Был он среднего роста, плотен, широк, с короткой сильной шеей, как влитой сидел на ном сшитый китель, сразу чувствовалось-бывший кавалерист. На такого командира можно было надеяться.
   Вечером 26 февраля 182-я дивизия согласно приказу двинулась в походных колоннах по двум проселочным дорогам в направлении населенных пунктов Основицы, Баровия, Дубровка, Вышегород.
   Выслали на главном направлении вперед 108-ю отдельную разведывательную роту. Вместе с ней ушел начальник разведывательного отделения майор В. И. Зорько. Была установлена связь с местными партизанами. Они проинформировали нас об оперативной обстановке.
   Для нас важно было знать заранее, где противник организует оборону на промежуточном рубеже. А если действительно он будет безостановочно отходить на реку Великую, то нам надо одновременно с ним переправиться через реку и захватить плацдарм.
   Отходя, фашистские войска подрывали мосты, минировали пути. Нашим частям приходилось расчищать завалы, строить дороги в обход. Трудно было бойцам в этом переходе, но особенно трудно было саперному батальону капитана В. И. Гончарова. Они шли впереди, слева и справа от колонн, зачастую по пояс в снегу в поисках мин.
   В полосе наступления дивизии разградительные и восстановительные работы на маршрутах наступления вели также подразделения 2-го армейского инженерного батальона майора Н. А. Стасюка.
   Добрая слава о действиях минеров и саперов этой инженерной части 1-й ударной армии шла по всему Северо-Западному фронту. Мне было известно, что командарм Г. П. Коротков использовал батальон майора Н. А. Стасюка в основном для инженерного обеспечения действий частей и соединений первого эшелона армии как в ходе наступательных, так и оборонительных боев южнее Старой Руссы и Рамушево.
   Особенно отличился этот батальон в ходе наступательной операции по ликвидации демянской группировки врага, когда в считанные часы во время артиллерийской подготовки атаки в районе деревни Цемена через реку Корповка саперы построили три двухколейных моста для прохода наших танков. Многие саперы получили за это государственные награды, а командир батальона Н. А. Стасюк был удостоен ордена Красного Знамени.
   Все это время нас беспокоило отсутствие информации о противнике, мы не знали, где находятся его части, что он собирается предпринять. Поэтому я требовал от командиров полков соблюдать осторожность и поддерживать постоянную боеготовность частей.
   Колонны не всегда шли проселочными дорогами, иногда приходилось двигаться по лесным тропам, а то и просто по бездорожью.
   Во второй половине дня 27 февраля дивизия остановилась на двухчасовой привал.
   Наша оперативная группа расположилась в одном из пустых домов.
   Вернулся майор Зорько и доложил:
   - Захвачены пленные.
   - Ведите. Допросим.
   Молоденький лейтенант Новоселов, весь сияя, радостно доложил:
   - Товарищ полковник, поймали в лесу одного офицера, а с ним фельдфебеля и рядового.
   Я с удовольствием посмотрел на Новоселова: небольшого роста, широкие плечи, чистый, без морщинки, юношеский лоб, живые светло-карие глаза, нежный румянец заливает скулы; на вид ему лет двадцать, но какой же храбрец и умница!
   Все пленные оказались из саперного батальона 5-й легкопехотной дивизии и выполняли задание по минированию дорог и подрыву мостов. Приказ они выполнили, но отойти к своим не успели.
   О планах своего командования пленные мало знали.
   Привал окончен. Снова идем вперед. К вечеру поднялась сильная пурга. Занесло дороги. Машины буксовали. Гужевой транспорт был не в состоянии обеспечить движение. Положение становилось критическим, но противника необходимо преследовать. На четвертые сутки прошли сто первый километр. Малые привалы сократили до восьми минут. За это время успевали лишь покурить. Большие привалы, на обед и ночлег, устраивали в населенных пунктах или в лесу.
   Делали это таким образом: высланные квартирьеры встречали свои подразделения и разводили в назначенные места отдыха. В каждую избу размещали по 10- 15 человек. Тесно, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Хозяева встречали солдат-освободителей с огромной радостью. Стелили на полу солому, грели воду, чтобы можно было помыться и побриться, а иногда угощали молоком и яичками, там, где удалось спасти от оккупантов скот и птицу.
   Наша оперативная группа прибыла в большое село Вышегород. На окраине нас встретил боец из комендантской роты и повел в отведенную избу. На крыльце уже ожидал хозяин дома. Нечасто мне приходилось видеть такого здоровяка. он был чуть выше среднего роста, плечист и крепко сложен. Черная густая борода закрывала почти все лицо. Из-под густых бровей смело смотрели черные глаза.
   Из разговора с ним я узнал, что он командовал небольшим партизанским отрядом и только что вернулся домой.
   В избу ординарец принес ужин, установил лампочку с аккумулятором. Как только я сел за стол, хозяйка поставила горшок свежего молока. Честно признаться, давно не видел молока и с удовольствием стал пить с ломтиками черного хлеба.
   Не успел еще и поужинать, как начали заходить офицеры штаба с докладами.
   Зашел и начальник четвертого отделения Павел Матвеевич Матвеев, помялся и тихо сказал:
   - Товарищ полковник! Подорвался на мине командир 201-го саперного батальона капитан Василий Иванович Гончаров.
   Я похолодел. Погиб еще один замечательный человек, офицер с большим опытом.
   - Пишите наградной лист. Посмертно, - только и мог я сказать Матвееву...
   Всю ночь за окнами шумел лес. Непрерывно шел снег.
   На рассвете накормили людей горячим завтраком и вновь вышли на свои маршруты.
   К вечеру наши части догнали несколько мелких подразделений противника, силой от взвода до роты. С ходу сбили вражеский заслон на реке Милье, захватили несколько человек в плен. Они подтвердили, что главные силы гитлеровцев уходят за реку Великую.
   В ночь опять выслали передовые отряды от 232-го и 140-го полков, усилив их танками и батареями противотанковых орудий. Задача прежняя: не ввязываясь в бой с вражескими подразделениями прикрытия, обойти противника и выйти на железную дорогу Остров-Пушкинские горы.
   Ночь такая же, как и вчера: метель и снег.
   Главные силы решили поднять на два часа раньше, из расчета до рассвета выйти на рубеж Орлы, Лаптево и одновременно с передовыми отрядами нанести удар по врагу с фронта и тыла.
   На рассвете подошли к железной дороге. По другую ее сторону стоит лес. Из-за него одна за другой взмыли в воздух зеленые ракеты. За моей спиной раздался грохот, и на вражескую сторону полетели десятки снарядов и мин, туда, куда полетели ракеты. Эти целеуказания были поданы командиром передового отряда 232-го стрелкового полка капитаном Чабоненко.
   - Вот этого я и ждал, - сказал Добылев. - Все идет по плану.
   Вскоре мы увидели, как побатарейно развертывались и выходили на огневые позиции артиллерийские полки Смунеева и Овсянникова. Они сумели вовремя открыть огонь по врагу. Под прикрытием артиллерийского огня вышли танки, а за ними бежали на лыжах бойцы батальона Чабоненко. В то же время развернулся 140-й полк. Противник был зажат в тиски: с одной стороны передовые отряды, с другой - главные силы стрелковых частей. С каждой минутой кольцо окружения сжималось. Командиры фашистского заслона вначале не могли разобраться в создавшейся ситуации и не открывали огня.
   - Наш маневр удался, - сказал Добылев, снял папаху и вытер пот со лба.
   Вся эта маленькая по масштабу и по времени операция обошлась без потерь. Батальоны выходили к реке Великая.
   Первых пленных привели к нам на наблюдательный пункт. Старший лейтенант Бейлин приступил к допросу унтер-офицера.
   - Вы знали, что мы начнем наступать ночью?
   - Нет. Мы должны были здесь, на этом рубеже, продержаться двое суток, пока не отойдут главные силы за реку Великую, а потом отойти сами. Наша рота располагалась в лесу южнее Подосья. Еще не рассвело, когда мы подумали, что идет подразделение сменить нашу роту, после чего мы должны были уйти во второй эшелон. А это оказались ваши солдаты. Мы не успели открыть огня.
   Я оставил разведчиков продолжать допрос и разбираться с захваченными документами, а сам отправился на новый НП, который готовили на высоте 96,7, восточнее деревни Лобаны. По дороге догнал капитана Т. С. Чабоненко, который ехал на лошади. Увидев меня, он соскочил с кони и доложил:
   - Батальон разгромил до двух рот пехоты и одну минометную батарею. Остатки фашистского прикрытия бегут к Великой. Потерь у нас почти нет.
   - Рад за вас и ваших бойцов, разделавшихся, как подобает, с врагом. Вам и вашим бойцам объявляю благодарность. Особо отличившихся представьте к наградам...