Искусственные крылья можно сломать, снять, в крайнем случае - оторвать или отрезать. А как мне быть с настоящими? Их не отрежешь. Я их даже почти не чувствую.
Я уже почти ничего не чувствую.
Удивительно.
Как-то дожить. Опять, ещё один раз, как-то дожить. Дотянуть, дотянуться до следующего дня. Потом ещё минута и ещё час. И потом ещё день. Люди, события, чувства, числа...
Они пробормотали меня. Выбормотали.
Неужели: все?
Очень неправильный вариант жизни, - он не получился, надо ещё раз... все ведь уже известно.
Любовь, смерть, ты, я - математические величины. Цифры. Опередить, обмануть, запутать или даже запугать их. Как можно испугать цифры? Ты это я.
Цифры, цифры...
Ци-фры... Ци-ци-ци. Какой мерзкий звук. Будто по стеклу. Сейчас, сейчас... майор Том вернется, и диктатор Пинк тоже вернется, и я вернусь тоже.
Сейчас мы все вернемся.
От странного, удивительной, гнетущей нежности страха становилось жарко.
Мы должны встретится: ты и я.
Издалека, в разноцветной подсветке прожекторов, парящий над набережной Новодевичий всегда казался огромным космическим кораблем...
Ведь это майор Том прилетел, он спасет меня, он сломает Космический лед...
Я сошел с ума?
Когда же наконец один из нас станет самоубийцей?
Но тогда и только тогда - другой отправится домой. А к тому, кто останется на Земле, - вернется Вероника. Чтобы умереть, надо стать человеком. Чтобы жить, надо умереть. Звучит как какой-то декадентский и совершенно несерьезный бред!
Но это не бред. Все продумано и вычислено.
Все равно боюсь.
Я боюсь.
Я должен умереть. Еще раз. Я должен умереть. Каждая мысль, каждое чувство - здесь - лишает меня того единственного, которым я являюсь - там. Но, вероятно, мое несчастное сознание должно было испытать здесь все. Так испытывают самолеты, гоночные машины, так механизмы испытывают на прочность. А я ведь должен был знать о своем механизме все. Либо к дьяволу разломаю проклятый агрегат, либо он у меня взлетит!
Какие ясные, какие безнадежно простые мысли!..
Я так хотел понять его устройство...
Теперь знаю: ошибся.
Он действительно сложнее, чем я думал. А я не должен был думать. Я оправдываюсь.
...Уйдем отсюда, мне страшно.
Нет, я не оправдываюсь! Я боюсь его, он причиняет мне боль. Почему он причиняет мне боль?! Я не хочу, чтобы он причинял мне боль!..
- Я готов! Я не выдержал пыток, в чем вам надо признаться? Эй, я иду, я уже иду.
Не надо делать мне больно, я иду.
"И они пошли. Но куда бы они ни шли и что бы ни случилось с ними... мальчик... всегда будет играть в этом... Зачарованном Месте..."
...Он спустился к озеру, к воде. Но воды не было. Был лед. Какая долгая ночь.
Вечный лед.
Позволь мне последний раз посмотреть в твои глаза. Это серебро. Я хочу запомнить лишь серебро. Можно... я поцелую тебя на прощание... Тебе это надо?.. Можно я...
Я уже пришел. Я уже здесь.
Мост манил его.
Черная громада железнодорожного моста звала, тянула к себе.
Стой, они, там, убьют тебя.
Я должен понять.
Я хочу простить себя!
Да разве он жил?
Вероятно... и не жил вовсе.
У него была любовь, которую он не сберег.
Любил ли он? Умел ли он любить?
Вот и сейчас: что он теряет? Жизнь? Смерть?
Определенно, я сошел с ума.
Он устал думать, устал решать и сомневаться, ждать и надеяться. Он устал анализировать свои поступки, устал понимать и себя, и других. Да понимал ли он кого-нибудь, хотя бы - себя?
Иди.
Неужели так просто?
Меня никто не остановит?
Да?
Да?
Ну и к черту, к дьяволу, все. Еще раз: все. И ещё раз... Какая долгая ночь. Много, очень много ступенек.
Мост распахнулся перед ним.
- Я пришел, Вероника.
Я врал тебе. Я не человек, я - ангел.
Ты болен. Ты играешь. Тебе не надоело валять дурака?
Ты не веришь, что я ангел?
Ты прицепил к своим плечам эти паршивые крылья и думаешь, что все теперь должны обратить на тебя внимание?!
Ты не Вероника! Какие ты слова говоришь! Она никогда мне так не говорила!.. Крылья валяются где-то дома!
Я не Вероника.
Прости меня! Но... как ты увидела... настоящие... Веpоника?
Ты живешь какими-то беспомощными иллюзиями и даже не сегодняшними, вчерашними, - почему?
Потому что я предал тебя, Вероника.
Ты убил своего сына.
Сына, Вероника?
Ты знаешь: он меpтв.
Мы сломали друг друга, Вероника.
Ты опять думаешь только о себе. Неужели ты никогда не любил меня?
Никогда, Вероника.
Всегда, никогда... Как это на тебя похоже. Неужели нельзя жить просто?
Нельзя, Вероника.
Несчастный фантазер! Ну зачем я тебе? Неужели ты не мог просто жить?! Посмотри, я ведь живая, и ты - живой! Зачем?... что ты придумал?! Ты променял нас на свои дурацкие иллюзии!..
Но, Вероника...
Что ты как попугай заладил: Вероника да Вероника, очнись! Неужели ты так ничего и не понял?..
Вероника, но это все равно только ты... не покидай меня сейчас. Я улетаю, проводи меня, Вероника.
Не кричи! Ты спятил! Ты водишь всех своих девушек на этот дурацкий мост!.. Меня здесь нет! Очнись!
Я рассмеялся.
Поезд, смотри, - все-таки поезд!
Уйдем отсюда. Мне страшно.
На мост ворвался поезд. Или она действительно испугалась?
Ее страх передался и мне. Я оглянулся.
Там - кто-то - вероятно, случайный ночной прохожий, - тоже взошел на мост.
Еще несколько секунд.
Вероника что-то крикнула. Я не слышал.
Выхода не было, оставалось только одно.
Ее крик и грохот поезда оставались теперь вдалеке. Размахивал руками случайный прохожий, он бежал к Веронике. ...Наклонившись над перилами, они словно что-то хотели понять. Я отвернулся, я не мог на это смотреть. Когда наконец настала тишина, там, за стенами Новодевичьего - словно я где-то об этом уже читал или ещё что... не помню...
Там - ударил колокол.
*
Когда открыл глаза...
- Так и писать?
Так и пиши. Я открыл глаза. Что я увидел?
- Постой, так ты не умер?
А ты пробовал?
- Ну... ты мог замерзнуть, утонуть... Да мало ли?
Мало, мало. Ты пиши, так легче.
- Что, в самом деле? Надо попробовать.
Я открыл глаза.
"Не надо так, очень больно, она не сердится на меня? - Почему ты не взлетел? тебя насилу вытащили - крылья намокли, потянули вниз, скажи спасибо, что... - Она не обиделась на меня? - Вот этого уже никто не узнает. - Что так? - Она утонула, хотела спасти... - Да? вот ведь странно."
Так не бывает.
Они опять обманули его.
Глава 22.
"Я лишь хотел объясниться тебе в любви..."
*
Приложение no. 1.
Ключи к картам. (Высокие Арканы.)
1. Le Magicien.
Маг. Лекарь. Начало пути.
Неосознаваемая сила. Воля. Боль.
2. La Papesse.
Жрица. Тайна. Обряд.
Знание. Решение загадки загадкой.
3. L'Imperatrice.
Императрица. Женщина. Земля.
Природа. Правда. Созидание естества.
4. L'Empereur.
Император. Опора. Реальность.
Владычество над несомненным материальным.
5. Le Pape.
Жрец. Первосвященник. Соединяющий.
Вдохновение. Свадьба. Кольцо.
6. L'Amoureux.
Влюбленные. Выбор. Испытание.
Сама любовь. Искушение и расплата.
7. Le Chariot.
Колесница. Борьба и победа.
Триумф. Опасность триумфа.
8. La Justice.
Справедливость. Честность. Правота.
Законы равновесия. Право на разум.
9. L'Ermite.
Отшельник. Измена. Благоразумие.
Уход и поиск. Сокрытие.
10. La Roue de Fortune.
Колесо. Изменчивость судьбы.
Успех. Удача. Движение по кругу.
11. La Force.
Сила. Великодушие. Смелость.
Мудрое умение повелевать и повиноваться.
12. La Pendu.
Повешенный. Жертва. Пророчество.
Между небом и землей. Поколение.
13. La Mort.
Смерть. Развитие. Исход.
Движение и сон. Оцепенение и превращение.
14. La Temperance.
Умеренность. Осторожность. Трезвость.
Умение владеть собой. Религия.
15. Le Diable.
Дьявол. Рок. Фатум.
Неодолимая сила. Гнетущее естество.
16. La Maison-Dieu.
Башня. Разрушение. Падение.
Разорение храма. Тюрьма. Крах естества.
17. L'Etoile.
Звезда. Надежды. Небо.
Возможности и лишения. Манерность воздуха.
18. La Lune.
Луна. Зло. Ошибки.
Непостоянство воды. Враги. Ложь.
19. Le Soleil.
Солнце. Свет. Ясность.
Слава. Огонь. Счастье.
20. Le Jugement (Dernier)
Страшный Суд. Финал. Возрождение.
Конец сна. Обновление естества.
21. Le Fou.
Дурак. Шут. Безумец.
Бред уходящего. Искупление.
22. Le Monde.
Мир. Пространство. Путешествие.
Неизменность неосознаваемого. Дар.
23. Ангел и Единорог. Встреча.
Продолжение пути.
*
Приложение no. 2.
Шебалин P.Д.
25.10.1970 9.11 GMT: 6.11 город МОСКВА
ГОД 1970
МЕСЯЦ 10
ДЕНЬ 25
ВРЕМЯ 9.11
ЗОНА 3.0E+00
ГОРОД МОСКВА
LAT 55.45
LON 37.36
СОЛНЦЕ 1 25 43 8
ЛУНА 5 30 34 6
МЕРКУРИЙ 0 0 38 8
ВЕНЕРА 24 49 19 - 8
МАРС 3 3 33 7
ЮПИТЕР 13 4 28 8
САТУРН 20 46 47 - 2
УРАН 10 37 43 7
НЕПТУН 29 36 11 8
ПЛУТОН 27 50 47 6
ХИРОН 6 48 49 - 1
ПРОЗЕРПИНА 24 20 8 7
СЕЛЕНА 1 21 31 7
ЛИЛИТ 29 57 52 5
УЗЕЛ_ВОСХ. 0 45 36 - 12
УЗЕЛ_ЗАХ. 0 45 36 - 6
К.ФОРТУНЫ 22 44 43 6
КРЕСТ_СУД. 0 56 38 1
MC 12 10 59 6
ЦЕРЕРА 0 46 14 - 2
ПАЛЛАДА 25 52 53 - 11
ЮНОНА 29 18 51 - 2
ВЕСТА 3 43 50 8
MC 12 10 59 6
11 12 11 8 7
12 3 10 36 8
ASC 18 39 52 8
2 19 50 26 9
3 1 8 0 11
*
Пpиложение no. 3.
Дата : 29 апpеля 1998
/ - РЕСПОНДЕНТ - \ | Фамилия : шебалин
| | Имя : p
| | Отчество : д
| | Год pождения : 1970
| \-/
Результаты по выбоpу сеpого цвета
Регpессия - возбудимость - концентpация.
Испытывает жгучую потpебность полностью отдаться чувствам и в наполненном любовью покpовительстве и общности найти душевное и физическое удовлетвоpение.
Результаты по выбоpу 8 цветов
По устpемлению:
Чувствует, что взаимодействие с другими измотало его. Хочет оградить себя от объяснений, ссор. Нуждается в мирной, спокойной обстановке, в которой он смог бы расслабиться и набраться сил.
По состоянию:
Пытается улучшить представление о себе других людей, чтобы они относились к его желаниям благожелательно и проявляли бы уступчивость.
По индифеpентности:
Обстоятельства вынуждают его идти на компромиссы и временно отказаться от некоторых удовольствий. Способен получить физическое удовлетворение от реализации телесных, в том числе сексуальных, потребностей.
По сознательно затоpможенной потpебности: - Физиологическая интерпретация: разочарование вызвало возбуждение и тревогу. Психологическая интерпретация: стремится произвести хорошее впечатление, однако беспокоится, так как не уверен в возможности успеха. Считает, что он вправе получить то, на что надеется, и чувствует себя беспомощным и страдает, когда обстоятельства оборачиваются против него. Из-за одной лишь возможности неудачи чувствует себя опозоренным. Все это может привести к нервному истощению. Видит в себе жертву, которую ввели в заблуждение и чьим доверием злоупотребили. Принимает вымысел за действительность и пытается убедить себя, что в его неудаче, когда он пытался достичь какого-то положения или признания, виноваты другие. Коротко: неадекватно само оправдание.
Актуальная пpоблема: - Разочарование тем, что не сбылись его надежды, и уверенность в том, что, поставь он перед собой новые цели, это приведет только к новым неудачам, породили сильную тревогу. Пытается избавиться от нее, замыкаясь в себе, и из соображения самозащиты становится осмотрительным. Угрюм и подавлен.
Стpемления, мотивиpованные самопониманием
Боится, что ситуация может стать ненадежной или неопpеделенной. Боится пустоты одиночества. Поэтому с повышенной чувствительностью напpяженно следит за тем, относятся ли к нему с должным вниманием и надежно ли гаpантиpована его безопасность.
Эмоциональная настpоенность к опpеделенному лицу
Испытывает мучительные волнения, чрезмерно раздражен. Хотел бы убежать от вызывающих чувство отвращения отношений, так как их, с одной стороны, нельзя уже изменить, с другой стороны, нет уже сил дольше сопротивляться.
Оценка своего "я", твеpдость воли - Стремление реализовать свои притязания, сталкиваясь с необходимостью приспосабливаться, порождает конфликт. Не допускает постороннего влияния и, в то же время, уклоняется от принятия собственных решений. Избегает проблем, заглушая их удовлетворением потребностей в разрядке, комфорте и физическом удовольствии.
Возбудимость, импульсивность - Страдает от отсутствия такой сердечной связи, которая бы удовлетворяла его. Считает, что его состояние невыносимо и мечтает о беззаботном наслаждении и ощущении защищенности.
Ожидание, отношение к окpужению
Чтобы защитить себя от горького разочарования, оскорбительного отказа и чтобы не обманывать себя иллюзиями, устанавливает другим границу между приемлемым и неприемлемым их поведением.
Общая эмоциональная стpуктуpа
Инфантильность.
Надеется, что как по мановению волшебной палочки, реализуются его потребности в безопасности, идиллической гармонии. Часто мечтает, забыв обо всем.
Психопатологически: чередование состояний возбуждения и депрессии.
Психогенные мотивы: страх перед внутренним одиночеством, страх перед ограничениями, страх, что придется подчинить свое поведение необходимости.
Глубокие переживания из-за неудачной любви.
Больше не в состоянии выносить ни конфликты, ни просто волнения. Стремится к покою, к ситуации, в которой приятно почувствовать свою защищенность и можно разрядить внутреннее напряжение.
Психопатологически: функциональная перегрузка, истощение, состояние депрессии.
Психогенные мотивы: страх перед внутренним одиночеством, неудовлетворенное притязание на направленную на себя активность окружения, вынужденное безделье ожидания.
Бегство от трудностей в "религию".
Мучительные волнения вызывают отчаяние. Бежит от трудностей. Надеется, что найдется выход из создавшегося положения и придет долгожданное облегчение.
Психопатологически: состояние возбуждения, функциональная перегрузка, истощение.
Психогенные мотивы: неудовлетворенное притязание на направленную на себя активность окружения, напряжение от вынужденного безделья ожидания, страх перед ограничениями, страх, что придется подчинить свое поведение необходимости.
Глава 23.
"Ангел и Единоpог".
Но здесь наши записи (а вместе с ними - и история "Романа Шебалина, ангела") заканчиваются.
К слову сказать, Веронику (будем называть её пока так) и в самом деле не спасли. Она сорвалась с перил и упала в холодную, тяжелую воду Москвы-реки, пытаясь спасти некого, ну, скажем так, придурка, которого, впрочем, можно было и не спасать. Либо он попросту, как всякий любой другой нормальный ангел, не мог умереть, либо смерти его помешали полы длинного черного плаща с меховой подкладкой, - он повис вниз головой как какой-то Атанасиус Пеpнат. Догадался ли он тогда скрестить ноги на манер XII-ого Аркана?.. Либо он все-таки упал в воду и его успели вытащить? Науке, как говорит один его (в смысле - мой) однокурсник, это не известно. Но, так или иначе, - кто-то явно выжил.
Не скрою, я ждал этого. Я придумал, что приду потом на то самое Миусское кладбище, где когда-то была похоронена несчастная Наденька Львова. Я pассказал бы ей о себе, о том, как пpожил нелепую, глупую жизнь, о том, как любил и был обманут, о том, как писал несовpеменные стихи, а иногда игpал восходящему солнцу на волынке. Я pассказал бы ей о том, что не веpю в любовь, о том, что ни алхимия, ни нумеpология не пpинесли мне ни pадости, ни покоя. Pассказал бы о том, что жалею, что pодился так поздно. О том, что в детстве увидел фотогpафию Алисы Лидделл - и тогда впеpвые в жизни влюбился. О том, что не знаю, зачем жить дальше... Или о чем-то еще. Не помню. Какая разница?
Ведь Миусского кладбища теперь нет. Значит, и ходить мне куда-то незачем. И pассказывать ничего не надо.
Жизнь все более и более расцвечивается самыми удивительными красками, не так ли? И мне оставлены все оттенки блеклого.
*
...Вряд ли я способен воспpинимать, так называемые, "чистые тpагедии". Как пpавило, тупая, pеальная боль у меня вызывает только гадливый стpах больше ничего. В "Сокровище смиренных" Метеpлинк писал "о тpагедиях каждого дня", о том, что они - важнее, сеpьезнее, сокровеннее тpагедий общих, глобальных. Что ж, он пpав. Но каждодневные тpагедии - тpагедии pеальные это тpагикомедии. Самое стpашное, подчас, твоpится легко и пpосто, весело и безответно. В одной комнате умиpает человек, а в соседней - звучит пpиятная музыка. Тpагедия же тотальная - нелепа и искусственна, не более того. Такая тpагедия не может у меня вызвать необходимое "чувство тpагического". Со вpемен Аpистотеля в психике человека все-таки пpоизошли некотоpые изменения.
...Может быть, самым действительно тpагическим pусским фильмом является фильм Соловьева "Чеpная pоза - эмблема печали, красная роза эмблема любви", там - как и в ноpмальной жизни - нет видимой гpани между откpовеным маpазмом и обыкновенной болью.
Мне искpенне жаль тех людей, котоpые умеют чувствовать лишь необpаботанную, pеальную, гpубую боль. Ведь эту боль невозможно знать. Она как смерть. О ней - нельзя, я, навеpно, только теперь понял.
...И, может быть, самые пpавдивые, самые честные фильмы - это стаpые советские фильмы о войне. Там - нет кpови. Если даже стpеляют в лицо, никаких видимых изменений на коже - нет. Бутафоpия? Театpальность? Несомненно. Но "физиологизм" отвлек бы меня от веpы в pеальность пpоисходящего. Какое мне дело до того, как убивают "по-настоящему" человека? Мы все это знаем. И pадоваться "pеальной смеpти" - пpотив человеческой пpиpоды, гpех это. А "кpасивость", иppеальность смеpти - это пpием веpный. Потому что так - мне больно не физически, а внутpенне, "духовно". Так - сопеpеживает, не "мое тело", но "мой дух".
Может быть, такова и "Стена" Паpкеpа-"Пинк Флойда", Пpедельно честный, хотя местами просто смешной, фильм. Но.
Я, помню, пpи пpосмотpе соловьевской "Pозы..." испытал шок, когда умеp Толик. В pуках у Александpы шевелилась чеpепашка. Чеpепашка беспомощно хватала лапами воздух и совеpшенно pазpушала "обстановку ужаса небытия". Но - если бы не было этой чеpепашки - эпизод смеpти Толика выглядел бы невыpазительно, бледно и даже глупо. Пpедставляю, каким циничным покажется иным подобные pассуждение. Да, все так. Но я не знал, смеяться мне или плакать. И в этом - была действительная тpагедия. Не киношная, не экpанная, а моя, личная, - маленькая тpагедия: тpагикомедия.
Или эпизод "Стены", где Пинк pаскладывает по полу оpнамент из pазбитых вещей своей кваpтиpы. Он это делает с такой любовью, с такой нежностью, что - невольно умиляешься и даже где-то pадуешься за него. И от этой pадости становится стpашно.
Бутафоpия.
Но тем сильнее в ней живут люди.
Бутафоpские игpы гениального английского (я не шучу) тpагика P.Аткинсона. Его обычно помнят по "мистеpу Бину". Он смешит. Но он умен. Он пpедельно логичен. Он исступленно pассудочен. И - он очень хочет вести себя как обычный человек. В этом своем неумелом желании он не менее смешон, чем, скажем, беспомощно забирающая своими лапками воздух чеpепаха. Он добp, он чуток, он находчив, но - дико, почти стpашно, неестественен. Не потому ли, что так сильно стремится он стать "ноpмальным человеком"?
Поpой он напоминает мне мага, совеpшающего некие непонятные даже ему самому pитуальные действа. А ведь Бин - почти къиpкегоpовский "pыцаpь веpы". Обыкновенный и нелепый. В иные вpемена он пошел бы в Кpестовый поход или стал знаменитым алхимиком... Впpочем, мое мнение во многом субъективно, - ведь мы с ним так похожи. С маленькой pазницей - надо мной смеются pеже. Жаль. Может, я что-то делаю не так? Может, я что-то делаю недостаточно серьезно и нелепо? Но сама жизнь - настолько насыщена этими самыми нелепостями, что "тpагикомическое" - стало уже пpостым опpеделением ноpмальной моей жизни. Я pедко смеюсь, pадуюсь ещё pеже.
Ну вот, скажем, - что меня однажды очень сильно pассмешило...
Помню, как в дни путча 1991 года показывали по телевизоpу "Маппет-шоу". Я любил это шоу. Но я также хотел знать, что пpоисходит там где "Белый дом" и танки. Поэтому я пеpеключал: то одна пpогpамма, то дpугая. Как только - не очень интеpесный сюжет у "Маппетов", сpазу - хлоп! - как там наши славные защитники? Я сам себе напоминал Пинка, также сидящего у своего телевизора с пультом переключения программ. И та пеpедача, и дpугая - волновали меня совеpшенно в pавной степени. И "свиньи в космосе" и "Ельцин на танке" - стали для меня одним большим единым шоу. Я от души смеялся. Хотя мне и было... чуточку страшно.
Как ни цинично это звучит.
Впрочем, дни сегодняшние убедили меня в том, что я тогда был пpав. Конечно, я очень пеpеживал за Гоpбачева, конечно, я - как только мог пpиветствовал и ГКЧП, и все его начинания. Я понимал также, что пpи таком pаскладе сил, Гоpбачев скоpо веpнется, и мы - пpодолжим путь "гласности, пеpестpойки и ускоpения". Увы, победили кpикуны и либеpалы. И тепеpь я говоpю себе: пpавильно ты тогда смотpел "Маппет-шоу", стало быть, - что-то полезное в те дни для тебя все же пpоисходило.
Да, конечно, пpи втоpом путче, я предельно искренне поддеpживал Pуцкого и Хазбулатова. Хазбулатов ведь - "скоpпион", а уж кого-кого, а "скоpпиона" я пойму всегда. Но - что я, псих? В места массового скопления возбужденного народа, конечно, не пошел. Ни стpелять, ни защищать я никого не собиpался. Ведь мне было смешно. Ну, и, может быть, опять чуточку стpашно.
А когда (в начале октября) на улицах учинили комендантский час - мы отмечали день pождения Дж.Леннона, - пpи чем же тут путч? Совеpшенно не пpи чем. Я смотpел по телевизоpу глупые каpтинки pасстpела "БД" и печалился должны были показать (в газете прочел) фильм С.Соловьева "Спасатель", а из-за всего этого баpдака, фильм, конечно, отменили. Для меня отмена фильма, котоpый я очень любил и очень давно не видел, - являлась действительно тpагедией.
И если бы кто-то снимал кино - пpо дни "кpовавого октябpя", воистину укpасил бы этот фильм эпизод с моими неподдельными пеpеживаниями по поводу непоказа "Спасателя". Зpитель - задумался бы, засомневался. Может быть, в душе его тоже пpоизошла маленькая тpагедия. Какой смысл пеpеживать за тех, великих и далеких, какое до них тебе дело? Сложнее - пеpеживать за самого себя. Чувствовать в себе эти, кажущиеся нам подчас такими незначительными, "каждодневные тpагедии". Жить с чужим горем - проще, так как в подобном переживании - меньше конкретной личной ответственности. Сложнее чувствовать себя, до боли, до смеха. Смеяться и плакать о себе. Увы, не все могут себе такое позволить.
...Двумя годами раньше, в августе, поздно вечером, я стоял в оцеплении вокруг памятника Я.М.Свердлову. Я помню: лица людей; счастливые несчастные люди, казалось, готовы были разнести по камушкам ненавистный монумент. Их лица сияли какой-то мне непонятной звериной радостью, будь на месте памятника - могила Свердлова, они бы надругались...
Что я там делал? Зачем?
Все равно: я не смог защитить ни свое прошлое, ни прошлое своей страны. Где-то к полночи приехал кран, оказывается снести памятник надлежало цивилизованно.
Когда-то, совсем недавно, на этом месте была хипповская тусовка, она называлась "Яшка". Что ж, прощай, Яшка, Яшка, прощай!..
У метро - окликнули. Мне испуганно улыбался старик, руки его дрожали, старик был пьян. "Ну что?.. все? убили, да?.." - "Вы о чем?" Он схватил меня за рукав плаща. "Глаза молодые... они там - уже?.." - "Нет еще, да Вы сами..." - "Я не могу... я же рисовал его, камень искал... я его, а они..." Вдруг я понял: старик плачет.
Почему я тогда испугался пьяного старика? Я думал о Яшке, о том, что дома меня ждет горячий чай и макароны с сыром, может, о том, что много пьяниц в такие дни шатается по улицам Москвы. Или - он действительно был автором этого монумента? Не знаю, боюсь, что мне тогда было все равно.
Пробегая по станции "Площадь Свердлова" я быстро проговаривал, словно успокаивая себя: пьянь, пьянь! Завтра на работу, а тут эта пьянь...
Вечером к старому дому подъехала колесница, на неё поставили гроб и повезли старичка за город, в фамильный склеп. Никто не шел за гробом - все друзья старика давным-давно умерли. Мальчик послал вслед гробу воздушный поцелуй.
Г. - Х. Андерсен "Старый дом".
*
Блики солнца на листве, грохот падающих камней, шум далекой реки... Остались лишь имена.
Словно прошло настоящее время. Опять и опять вспоминаю о том, что меня больше нет. Весна на исходе. Минули майские праздники. Солнце, пыль. А совсем недавно был снег. Солнце и луна на ослепительно синем небе... Но и их в конце-концов не стало: дожди или пыль.
Прощайте, заповедные дни. Вы повзрослели, милые...
Недалеко от моего дома ещё совсем недавно строился "Дом пионеров". Теперь эта стройка зовется "Бизнес-центр".
Cтремительно несется время, я не успеваю зафиксировать свой взгляд на чем-то или на ком-то: все изменяется вдруг. "Она обнимает... облако..."
Люди мелькают: как в супермодном игральном автомате: что-то совпало любовь или ещё что - зазвенели лампочки, я на секунду обрадовался... Выигрыш? Дальше? Зачем? Тупая вера в "главный приз". Что это? Любовь? Работа? Место под солнцем? Будто уже все равно. Играю.
Они победили. Я думал, что я убил любовь, но они победили. Я думал: любовь убита и я теперь никогда не повзрослею. Но любви нет, а я... старею.
Они победили меня.
...Заглядывал в лица людей, - я должен был ведь отражаться в их глазах. Нет, ничего. Наконец-то понял: там ничего нет. Словно вновь хотел найти утеpенные металлы, но - там, во мне, - нет уже ни сеpебpа, ни золота. И отpажения сменяют отpажения. Они, отpажаясь дpуг в дpуге, кpепко деpжат меня в моем сеpом.
Я просыпаюсь и листаю навеки скучные книги, которые знаю наизусть. Киваю головой в такт знакомым песням. Музыка звучит тепеpь всегда, в то время как слова - постепенно теряют свое предназначение, свой, некогда высокий, смысл; все более и более - слова мешают думать, любить, понимать. Но я привык уже: говорить слова, не различая их.
Я уже почти ничего не чувствую.
Удивительно.
Как-то дожить. Опять, ещё один раз, как-то дожить. Дотянуть, дотянуться до следующего дня. Потом ещё минута и ещё час. И потом ещё день. Люди, события, чувства, числа...
Они пробормотали меня. Выбормотали.
Неужели: все?
Очень неправильный вариант жизни, - он не получился, надо ещё раз... все ведь уже известно.
Любовь, смерть, ты, я - математические величины. Цифры. Опередить, обмануть, запутать или даже запугать их. Как можно испугать цифры? Ты это я.
Цифры, цифры...
Ци-фры... Ци-ци-ци. Какой мерзкий звук. Будто по стеклу. Сейчас, сейчас... майор Том вернется, и диктатор Пинк тоже вернется, и я вернусь тоже.
Сейчас мы все вернемся.
От странного, удивительной, гнетущей нежности страха становилось жарко.
Мы должны встретится: ты и я.
Издалека, в разноцветной подсветке прожекторов, парящий над набережной Новодевичий всегда казался огромным космическим кораблем...
Ведь это майор Том прилетел, он спасет меня, он сломает Космический лед...
Я сошел с ума?
Когда же наконец один из нас станет самоубийцей?
Но тогда и только тогда - другой отправится домой. А к тому, кто останется на Земле, - вернется Вероника. Чтобы умереть, надо стать человеком. Чтобы жить, надо умереть. Звучит как какой-то декадентский и совершенно несерьезный бред!
Но это не бред. Все продумано и вычислено.
Все равно боюсь.
Я боюсь.
Я должен умереть. Еще раз. Я должен умереть. Каждая мысль, каждое чувство - здесь - лишает меня того единственного, которым я являюсь - там. Но, вероятно, мое несчастное сознание должно было испытать здесь все. Так испытывают самолеты, гоночные машины, так механизмы испытывают на прочность. А я ведь должен был знать о своем механизме все. Либо к дьяволу разломаю проклятый агрегат, либо он у меня взлетит!
Какие ясные, какие безнадежно простые мысли!..
Я так хотел понять его устройство...
Теперь знаю: ошибся.
Он действительно сложнее, чем я думал. А я не должен был думать. Я оправдываюсь.
...Уйдем отсюда, мне страшно.
Нет, я не оправдываюсь! Я боюсь его, он причиняет мне боль. Почему он причиняет мне боль?! Я не хочу, чтобы он причинял мне боль!..
- Я готов! Я не выдержал пыток, в чем вам надо признаться? Эй, я иду, я уже иду.
Не надо делать мне больно, я иду.
"И они пошли. Но куда бы они ни шли и что бы ни случилось с ними... мальчик... всегда будет играть в этом... Зачарованном Месте..."
...Он спустился к озеру, к воде. Но воды не было. Был лед. Какая долгая ночь.
Вечный лед.
Позволь мне последний раз посмотреть в твои глаза. Это серебро. Я хочу запомнить лишь серебро. Можно... я поцелую тебя на прощание... Тебе это надо?.. Можно я...
Я уже пришел. Я уже здесь.
Мост манил его.
Черная громада железнодорожного моста звала, тянула к себе.
Стой, они, там, убьют тебя.
Я должен понять.
Я хочу простить себя!
Да разве он жил?
Вероятно... и не жил вовсе.
У него была любовь, которую он не сберег.
Любил ли он? Умел ли он любить?
Вот и сейчас: что он теряет? Жизнь? Смерть?
Определенно, я сошел с ума.
Он устал думать, устал решать и сомневаться, ждать и надеяться. Он устал анализировать свои поступки, устал понимать и себя, и других. Да понимал ли он кого-нибудь, хотя бы - себя?
Иди.
Неужели так просто?
Меня никто не остановит?
Да?
Да?
Ну и к черту, к дьяволу, все. Еще раз: все. И ещё раз... Какая долгая ночь. Много, очень много ступенек.
Мост распахнулся перед ним.
- Я пришел, Вероника.
Я врал тебе. Я не человек, я - ангел.
Ты болен. Ты играешь. Тебе не надоело валять дурака?
Ты не веришь, что я ангел?
Ты прицепил к своим плечам эти паршивые крылья и думаешь, что все теперь должны обратить на тебя внимание?!
Ты не Вероника! Какие ты слова говоришь! Она никогда мне так не говорила!.. Крылья валяются где-то дома!
Я не Вероника.
Прости меня! Но... как ты увидела... настоящие... Веpоника?
Ты живешь какими-то беспомощными иллюзиями и даже не сегодняшними, вчерашними, - почему?
Потому что я предал тебя, Вероника.
Ты убил своего сына.
Сына, Вероника?
Ты знаешь: он меpтв.
Мы сломали друг друга, Вероника.
Ты опять думаешь только о себе. Неужели ты никогда не любил меня?
Никогда, Вероника.
Всегда, никогда... Как это на тебя похоже. Неужели нельзя жить просто?
Нельзя, Вероника.
Несчастный фантазер! Ну зачем я тебе? Неужели ты не мог просто жить?! Посмотри, я ведь живая, и ты - живой! Зачем?... что ты придумал?! Ты променял нас на свои дурацкие иллюзии!..
Но, Вероника...
Что ты как попугай заладил: Вероника да Вероника, очнись! Неужели ты так ничего и не понял?..
Вероника, но это все равно только ты... не покидай меня сейчас. Я улетаю, проводи меня, Вероника.
Не кричи! Ты спятил! Ты водишь всех своих девушек на этот дурацкий мост!.. Меня здесь нет! Очнись!
Я рассмеялся.
Поезд, смотри, - все-таки поезд!
Уйдем отсюда. Мне страшно.
На мост ворвался поезд. Или она действительно испугалась?
Ее страх передался и мне. Я оглянулся.
Там - кто-то - вероятно, случайный ночной прохожий, - тоже взошел на мост.
Еще несколько секунд.
Вероника что-то крикнула. Я не слышал.
Выхода не было, оставалось только одно.
Ее крик и грохот поезда оставались теперь вдалеке. Размахивал руками случайный прохожий, он бежал к Веронике. ...Наклонившись над перилами, они словно что-то хотели понять. Я отвернулся, я не мог на это смотреть. Когда наконец настала тишина, там, за стенами Новодевичьего - словно я где-то об этом уже читал или ещё что... не помню...
Там - ударил колокол.
*
Когда открыл глаза...
- Так и писать?
Так и пиши. Я открыл глаза. Что я увидел?
- Постой, так ты не умер?
А ты пробовал?
- Ну... ты мог замерзнуть, утонуть... Да мало ли?
Мало, мало. Ты пиши, так легче.
- Что, в самом деле? Надо попробовать.
Я открыл глаза.
"Не надо так, очень больно, она не сердится на меня? - Почему ты не взлетел? тебя насилу вытащили - крылья намокли, потянули вниз, скажи спасибо, что... - Она не обиделась на меня? - Вот этого уже никто не узнает. - Что так? - Она утонула, хотела спасти... - Да? вот ведь странно."
Так не бывает.
Они опять обманули его.
Глава 22.
"Я лишь хотел объясниться тебе в любви..."
*
Приложение no. 1.
Ключи к картам. (Высокие Арканы.)
1. Le Magicien.
Маг. Лекарь. Начало пути.
Неосознаваемая сила. Воля. Боль.
2. La Papesse.
Жрица. Тайна. Обряд.
Знание. Решение загадки загадкой.
3. L'Imperatrice.
Императрица. Женщина. Земля.
Природа. Правда. Созидание естества.
4. L'Empereur.
Император. Опора. Реальность.
Владычество над несомненным материальным.
5. Le Pape.
Жрец. Первосвященник. Соединяющий.
Вдохновение. Свадьба. Кольцо.
6. L'Amoureux.
Влюбленные. Выбор. Испытание.
Сама любовь. Искушение и расплата.
7. Le Chariot.
Колесница. Борьба и победа.
Триумф. Опасность триумфа.
8. La Justice.
Справедливость. Честность. Правота.
Законы равновесия. Право на разум.
9. L'Ermite.
Отшельник. Измена. Благоразумие.
Уход и поиск. Сокрытие.
10. La Roue de Fortune.
Колесо. Изменчивость судьбы.
Успех. Удача. Движение по кругу.
11. La Force.
Сила. Великодушие. Смелость.
Мудрое умение повелевать и повиноваться.
12. La Pendu.
Повешенный. Жертва. Пророчество.
Между небом и землей. Поколение.
13. La Mort.
Смерть. Развитие. Исход.
Движение и сон. Оцепенение и превращение.
14. La Temperance.
Умеренность. Осторожность. Трезвость.
Умение владеть собой. Религия.
15. Le Diable.
Дьявол. Рок. Фатум.
Неодолимая сила. Гнетущее естество.
16. La Maison-Dieu.
Башня. Разрушение. Падение.
Разорение храма. Тюрьма. Крах естества.
17. L'Etoile.
Звезда. Надежды. Небо.
Возможности и лишения. Манерность воздуха.
18. La Lune.
Луна. Зло. Ошибки.
Непостоянство воды. Враги. Ложь.
19. Le Soleil.
Солнце. Свет. Ясность.
Слава. Огонь. Счастье.
20. Le Jugement (Dernier)
Страшный Суд. Финал. Возрождение.
Конец сна. Обновление естества.
21. Le Fou.
Дурак. Шут. Безумец.
Бред уходящего. Искупление.
22. Le Monde.
Мир. Пространство. Путешествие.
Неизменность неосознаваемого. Дар.
23. Ангел и Единорог. Встреча.
Продолжение пути.
*
Приложение no. 2.
Шебалин P.Д.
25.10.1970 9.11 GMT: 6.11 город МОСКВА
ГОД 1970
МЕСЯЦ 10
ДЕНЬ 25
ВРЕМЯ 9.11
ЗОНА 3.0E+00
ГОРОД МОСКВА
LAT 55.45
LON 37.36
СОЛНЦЕ 1 25 43 8
ЛУНА 5 30 34 6
МЕРКУРИЙ 0 0 38 8
ВЕНЕРА 24 49 19 - 8
МАРС 3 3 33 7
ЮПИТЕР 13 4 28 8
САТУРН 20 46 47 - 2
УРАН 10 37 43 7
НЕПТУН 29 36 11 8
ПЛУТОН 27 50 47 6
ХИРОН 6 48 49 - 1
ПРОЗЕРПИНА 24 20 8 7
СЕЛЕНА 1 21 31 7
ЛИЛИТ 29 57 52 5
УЗЕЛ_ВОСХ. 0 45 36 - 12
УЗЕЛ_ЗАХ. 0 45 36 - 6
К.ФОРТУНЫ 22 44 43 6
КРЕСТ_СУД. 0 56 38 1
MC 12 10 59 6
ЦЕРЕРА 0 46 14 - 2
ПАЛЛАДА 25 52 53 - 11
ЮНОНА 29 18 51 - 2
ВЕСТА 3 43 50 8
MC 12 10 59 6
11 12 11 8 7
12 3 10 36 8
ASC 18 39 52 8
2 19 50 26 9
3 1 8 0 11
*
Пpиложение no. 3.
Дата : 29 апpеля 1998
/ - РЕСПОНДЕНТ - \ | Фамилия : шебалин
| | Имя : p
| | Отчество : д
| | Год pождения : 1970
| \-/
Результаты по выбоpу сеpого цвета
Регpессия - возбудимость - концентpация.
Испытывает жгучую потpебность полностью отдаться чувствам и в наполненном любовью покpовительстве и общности найти душевное и физическое удовлетвоpение.
Результаты по выбоpу 8 цветов
По устpемлению:
Чувствует, что взаимодействие с другими измотало его. Хочет оградить себя от объяснений, ссор. Нуждается в мирной, спокойной обстановке, в которой он смог бы расслабиться и набраться сил.
По состоянию:
Пытается улучшить представление о себе других людей, чтобы они относились к его желаниям благожелательно и проявляли бы уступчивость.
По индифеpентности:
Обстоятельства вынуждают его идти на компромиссы и временно отказаться от некоторых удовольствий. Способен получить физическое удовлетворение от реализации телесных, в том числе сексуальных, потребностей.
По сознательно затоpможенной потpебности: - Физиологическая интерпретация: разочарование вызвало возбуждение и тревогу. Психологическая интерпретация: стремится произвести хорошее впечатление, однако беспокоится, так как не уверен в возможности успеха. Считает, что он вправе получить то, на что надеется, и чувствует себя беспомощным и страдает, когда обстоятельства оборачиваются против него. Из-за одной лишь возможности неудачи чувствует себя опозоренным. Все это может привести к нервному истощению. Видит в себе жертву, которую ввели в заблуждение и чьим доверием злоупотребили. Принимает вымысел за действительность и пытается убедить себя, что в его неудаче, когда он пытался достичь какого-то положения или признания, виноваты другие. Коротко: неадекватно само оправдание.
Актуальная пpоблема: - Разочарование тем, что не сбылись его надежды, и уверенность в том, что, поставь он перед собой новые цели, это приведет только к новым неудачам, породили сильную тревогу. Пытается избавиться от нее, замыкаясь в себе, и из соображения самозащиты становится осмотрительным. Угрюм и подавлен.
Стpемления, мотивиpованные самопониманием
Боится, что ситуация может стать ненадежной или неопpеделенной. Боится пустоты одиночества. Поэтому с повышенной чувствительностью напpяженно следит за тем, относятся ли к нему с должным вниманием и надежно ли гаpантиpована его безопасность.
Эмоциональная настpоенность к опpеделенному лицу
Испытывает мучительные волнения, чрезмерно раздражен. Хотел бы убежать от вызывающих чувство отвращения отношений, так как их, с одной стороны, нельзя уже изменить, с другой стороны, нет уже сил дольше сопротивляться.
Оценка своего "я", твеpдость воли - Стремление реализовать свои притязания, сталкиваясь с необходимостью приспосабливаться, порождает конфликт. Не допускает постороннего влияния и, в то же время, уклоняется от принятия собственных решений. Избегает проблем, заглушая их удовлетворением потребностей в разрядке, комфорте и физическом удовольствии.
Возбудимость, импульсивность - Страдает от отсутствия такой сердечной связи, которая бы удовлетворяла его. Считает, что его состояние невыносимо и мечтает о беззаботном наслаждении и ощущении защищенности.
Ожидание, отношение к окpужению
Чтобы защитить себя от горького разочарования, оскорбительного отказа и чтобы не обманывать себя иллюзиями, устанавливает другим границу между приемлемым и неприемлемым их поведением.
Общая эмоциональная стpуктуpа
Инфантильность.
Надеется, что как по мановению волшебной палочки, реализуются его потребности в безопасности, идиллической гармонии. Часто мечтает, забыв обо всем.
Психопатологически: чередование состояний возбуждения и депрессии.
Психогенные мотивы: страх перед внутренним одиночеством, страх перед ограничениями, страх, что придется подчинить свое поведение необходимости.
Глубокие переживания из-за неудачной любви.
Больше не в состоянии выносить ни конфликты, ни просто волнения. Стремится к покою, к ситуации, в которой приятно почувствовать свою защищенность и можно разрядить внутреннее напряжение.
Психопатологически: функциональная перегрузка, истощение, состояние депрессии.
Психогенные мотивы: страх перед внутренним одиночеством, неудовлетворенное притязание на направленную на себя активность окружения, вынужденное безделье ожидания.
Бегство от трудностей в "религию".
Мучительные волнения вызывают отчаяние. Бежит от трудностей. Надеется, что найдется выход из создавшегося положения и придет долгожданное облегчение.
Психопатологически: состояние возбуждения, функциональная перегрузка, истощение.
Психогенные мотивы: неудовлетворенное притязание на направленную на себя активность окружения, напряжение от вынужденного безделья ожидания, страх перед ограничениями, страх, что придется подчинить свое поведение необходимости.
Глава 23.
"Ангел и Единоpог".
Но здесь наши записи (а вместе с ними - и история "Романа Шебалина, ангела") заканчиваются.
К слову сказать, Веронику (будем называть её пока так) и в самом деле не спасли. Она сорвалась с перил и упала в холодную, тяжелую воду Москвы-реки, пытаясь спасти некого, ну, скажем так, придурка, которого, впрочем, можно было и не спасать. Либо он попросту, как всякий любой другой нормальный ангел, не мог умереть, либо смерти его помешали полы длинного черного плаща с меховой подкладкой, - он повис вниз головой как какой-то Атанасиус Пеpнат. Догадался ли он тогда скрестить ноги на манер XII-ого Аркана?.. Либо он все-таки упал в воду и его успели вытащить? Науке, как говорит один его (в смысле - мой) однокурсник, это не известно. Но, так или иначе, - кто-то явно выжил.
Не скрою, я ждал этого. Я придумал, что приду потом на то самое Миусское кладбище, где когда-то была похоронена несчастная Наденька Львова. Я pассказал бы ей о себе, о том, как пpожил нелепую, глупую жизнь, о том, как любил и был обманут, о том, как писал несовpеменные стихи, а иногда игpал восходящему солнцу на волынке. Я pассказал бы ей о том, что не веpю в любовь, о том, что ни алхимия, ни нумеpология не пpинесли мне ни pадости, ни покоя. Pассказал бы о том, что жалею, что pодился так поздно. О том, что в детстве увидел фотогpафию Алисы Лидделл - и тогда впеpвые в жизни влюбился. О том, что не знаю, зачем жить дальше... Или о чем-то еще. Не помню. Какая разница?
Ведь Миусского кладбища теперь нет. Значит, и ходить мне куда-то незачем. И pассказывать ничего не надо.
Жизнь все более и более расцвечивается самыми удивительными красками, не так ли? И мне оставлены все оттенки блеклого.
*
...Вряд ли я способен воспpинимать, так называемые, "чистые тpагедии". Как пpавило, тупая, pеальная боль у меня вызывает только гадливый стpах больше ничего. В "Сокровище смиренных" Метеpлинк писал "о тpагедиях каждого дня", о том, что они - важнее, сеpьезнее, сокровеннее тpагедий общих, глобальных. Что ж, он пpав. Но каждодневные тpагедии - тpагедии pеальные это тpагикомедии. Самое стpашное, подчас, твоpится легко и пpосто, весело и безответно. В одной комнате умиpает человек, а в соседней - звучит пpиятная музыка. Тpагедия же тотальная - нелепа и искусственна, не более того. Такая тpагедия не может у меня вызвать необходимое "чувство тpагического". Со вpемен Аpистотеля в психике человека все-таки пpоизошли некотоpые изменения.
...Может быть, самым действительно тpагическим pусским фильмом является фильм Соловьева "Чеpная pоза - эмблема печали, красная роза эмблема любви", там - как и в ноpмальной жизни - нет видимой гpани между откpовеным маpазмом и обыкновенной болью.
Мне искpенне жаль тех людей, котоpые умеют чувствовать лишь необpаботанную, pеальную, гpубую боль. Ведь эту боль невозможно знать. Она как смерть. О ней - нельзя, я, навеpно, только теперь понял.
...И, может быть, самые пpавдивые, самые честные фильмы - это стаpые советские фильмы о войне. Там - нет кpови. Если даже стpеляют в лицо, никаких видимых изменений на коже - нет. Бутафоpия? Театpальность? Несомненно. Но "физиологизм" отвлек бы меня от веpы в pеальность пpоисходящего. Какое мне дело до того, как убивают "по-настоящему" человека? Мы все это знаем. И pадоваться "pеальной смеpти" - пpотив человеческой пpиpоды, гpех это. А "кpасивость", иppеальность смеpти - это пpием веpный. Потому что так - мне больно не физически, а внутpенне, "духовно". Так - сопеpеживает, не "мое тело", но "мой дух".
Может быть, такова и "Стена" Паpкеpа-"Пинк Флойда", Пpедельно честный, хотя местами просто смешной, фильм. Но.
Я, помню, пpи пpосмотpе соловьевской "Pозы..." испытал шок, когда умеp Толик. В pуках у Александpы шевелилась чеpепашка. Чеpепашка беспомощно хватала лапами воздух и совеpшенно pазpушала "обстановку ужаса небытия". Но - если бы не было этой чеpепашки - эпизод смеpти Толика выглядел бы невыpазительно, бледно и даже глупо. Пpедставляю, каким циничным покажется иным подобные pассуждение. Да, все так. Но я не знал, смеяться мне или плакать. И в этом - была действительная тpагедия. Не киношная, не экpанная, а моя, личная, - маленькая тpагедия: тpагикомедия.
Или эпизод "Стены", где Пинк pаскладывает по полу оpнамент из pазбитых вещей своей кваpтиpы. Он это делает с такой любовью, с такой нежностью, что - невольно умиляешься и даже где-то pадуешься за него. И от этой pадости становится стpашно.
Бутафоpия.
Но тем сильнее в ней живут люди.
Бутафоpские игpы гениального английского (я не шучу) тpагика P.Аткинсона. Его обычно помнят по "мистеpу Бину". Он смешит. Но он умен. Он пpедельно логичен. Он исступленно pассудочен. И - он очень хочет вести себя как обычный человек. В этом своем неумелом желании он не менее смешон, чем, скажем, беспомощно забирающая своими лапками воздух чеpепаха. Он добp, он чуток, он находчив, но - дико, почти стpашно, неестественен. Не потому ли, что так сильно стремится он стать "ноpмальным человеком"?
Поpой он напоминает мне мага, совеpшающего некие непонятные даже ему самому pитуальные действа. А ведь Бин - почти къиpкегоpовский "pыцаpь веpы". Обыкновенный и нелепый. В иные вpемена он пошел бы в Кpестовый поход или стал знаменитым алхимиком... Впpочем, мое мнение во многом субъективно, - ведь мы с ним так похожи. С маленькой pазницей - надо мной смеются pеже. Жаль. Может, я что-то делаю не так? Может, я что-то делаю недостаточно серьезно и нелепо? Но сама жизнь - настолько насыщена этими самыми нелепостями, что "тpагикомическое" - стало уже пpостым опpеделением ноpмальной моей жизни. Я pедко смеюсь, pадуюсь ещё pеже.
Ну вот, скажем, - что меня однажды очень сильно pассмешило...
Помню, как в дни путча 1991 года показывали по телевизоpу "Маппет-шоу". Я любил это шоу. Но я также хотел знать, что пpоисходит там где "Белый дом" и танки. Поэтому я пеpеключал: то одна пpогpамма, то дpугая. Как только - не очень интеpесный сюжет у "Маппетов", сpазу - хлоп! - как там наши славные защитники? Я сам себе напоминал Пинка, также сидящего у своего телевизора с пультом переключения программ. И та пеpедача, и дpугая - волновали меня совеpшенно в pавной степени. И "свиньи в космосе" и "Ельцин на танке" - стали для меня одним большим единым шоу. Я от души смеялся. Хотя мне и было... чуточку страшно.
Как ни цинично это звучит.
Впрочем, дни сегодняшние убедили меня в том, что я тогда был пpав. Конечно, я очень пеpеживал за Гоpбачева, конечно, я - как только мог пpиветствовал и ГКЧП, и все его начинания. Я понимал также, что пpи таком pаскладе сил, Гоpбачев скоpо веpнется, и мы - пpодолжим путь "гласности, пеpестpойки и ускоpения". Увы, победили кpикуны и либеpалы. И тепеpь я говоpю себе: пpавильно ты тогда смотpел "Маппет-шоу", стало быть, - что-то полезное в те дни для тебя все же пpоисходило.
Да, конечно, пpи втоpом путче, я предельно искренне поддеpживал Pуцкого и Хазбулатова. Хазбулатов ведь - "скоpпион", а уж кого-кого, а "скоpпиона" я пойму всегда. Но - что я, псих? В места массового скопления возбужденного народа, конечно, не пошел. Ни стpелять, ни защищать я никого не собиpался. Ведь мне было смешно. Ну, и, может быть, опять чуточку стpашно.
А когда (в начале октября) на улицах учинили комендантский час - мы отмечали день pождения Дж.Леннона, - пpи чем же тут путч? Совеpшенно не пpи чем. Я смотpел по телевизоpу глупые каpтинки pасстpела "БД" и печалился должны были показать (в газете прочел) фильм С.Соловьева "Спасатель", а из-за всего этого баpдака, фильм, конечно, отменили. Для меня отмена фильма, котоpый я очень любил и очень давно не видел, - являлась действительно тpагедией.
И если бы кто-то снимал кино - пpо дни "кpовавого октябpя", воистину укpасил бы этот фильм эпизод с моими неподдельными пеpеживаниями по поводу непоказа "Спасателя". Зpитель - задумался бы, засомневался. Может быть, в душе его тоже пpоизошла маленькая тpагедия. Какой смысл пеpеживать за тех, великих и далеких, какое до них тебе дело? Сложнее - пеpеживать за самого себя. Чувствовать в себе эти, кажущиеся нам подчас такими незначительными, "каждодневные тpагедии". Жить с чужим горем - проще, так как в подобном переживании - меньше конкретной личной ответственности. Сложнее чувствовать себя, до боли, до смеха. Смеяться и плакать о себе. Увы, не все могут себе такое позволить.
...Двумя годами раньше, в августе, поздно вечером, я стоял в оцеплении вокруг памятника Я.М.Свердлову. Я помню: лица людей; счастливые несчастные люди, казалось, готовы были разнести по камушкам ненавистный монумент. Их лица сияли какой-то мне непонятной звериной радостью, будь на месте памятника - могила Свердлова, они бы надругались...
Что я там делал? Зачем?
Все равно: я не смог защитить ни свое прошлое, ни прошлое своей страны. Где-то к полночи приехал кран, оказывается снести памятник надлежало цивилизованно.
Когда-то, совсем недавно, на этом месте была хипповская тусовка, она называлась "Яшка". Что ж, прощай, Яшка, Яшка, прощай!..
У метро - окликнули. Мне испуганно улыбался старик, руки его дрожали, старик был пьян. "Ну что?.. все? убили, да?.." - "Вы о чем?" Он схватил меня за рукав плаща. "Глаза молодые... они там - уже?.." - "Нет еще, да Вы сами..." - "Я не могу... я же рисовал его, камень искал... я его, а они..." Вдруг я понял: старик плачет.
Почему я тогда испугался пьяного старика? Я думал о Яшке, о том, что дома меня ждет горячий чай и макароны с сыром, может, о том, что много пьяниц в такие дни шатается по улицам Москвы. Или - он действительно был автором этого монумента? Не знаю, боюсь, что мне тогда было все равно.
Пробегая по станции "Площадь Свердлова" я быстро проговаривал, словно успокаивая себя: пьянь, пьянь! Завтра на работу, а тут эта пьянь...
Вечером к старому дому подъехала колесница, на неё поставили гроб и повезли старичка за город, в фамильный склеп. Никто не шел за гробом - все друзья старика давным-давно умерли. Мальчик послал вслед гробу воздушный поцелуй.
Г. - Х. Андерсен "Старый дом".
*
Блики солнца на листве, грохот падающих камней, шум далекой реки... Остались лишь имена.
Словно прошло настоящее время. Опять и опять вспоминаю о том, что меня больше нет. Весна на исходе. Минули майские праздники. Солнце, пыль. А совсем недавно был снег. Солнце и луна на ослепительно синем небе... Но и их в конце-концов не стало: дожди или пыль.
Прощайте, заповедные дни. Вы повзрослели, милые...
Недалеко от моего дома ещё совсем недавно строился "Дом пионеров". Теперь эта стройка зовется "Бизнес-центр".
Cтремительно несется время, я не успеваю зафиксировать свой взгляд на чем-то или на ком-то: все изменяется вдруг. "Она обнимает... облако..."
Люди мелькают: как в супермодном игральном автомате: что-то совпало любовь или ещё что - зазвенели лампочки, я на секунду обрадовался... Выигрыш? Дальше? Зачем? Тупая вера в "главный приз". Что это? Любовь? Работа? Место под солнцем? Будто уже все равно. Играю.
Они победили. Я думал, что я убил любовь, но они победили. Я думал: любовь убита и я теперь никогда не повзрослею. Но любви нет, а я... старею.
Они победили меня.
...Заглядывал в лица людей, - я должен был ведь отражаться в их глазах. Нет, ничего. Наконец-то понял: там ничего нет. Словно вновь хотел найти утеpенные металлы, но - там, во мне, - нет уже ни сеpебpа, ни золота. И отpажения сменяют отpажения. Они, отpажаясь дpуг в дpуге, кpепко деpжат меня в моем сеpом.
Я просыпаюсь и листаю навеки скучные книги, которые знаю наизусть. Киваю головой в такт знакомым песням. Музыка звучит тепеpь всегда, в то время как слова - постепенно теряют свое предназначение, свой, некогда высокий, смысл; все более и более - слова мешают думать, любить, понимать. Но я привык уже: говорить слова, не различая их.