Страница:
Должны с тобой... нет, нет, не то... Друг друга
Любили мы... Нет, это сам ты знаешь,
Но что-то я сказать хотела, о,
Забывчивость моя! Точь-в-точь Антоний:
Антонием совсем я позабыта.
Антоний
Не будь тебе подвластна суета,
Я б за нее тебя, царица, принял.
Клеопатра
Тяжелый труд - носить так близко к сердцу,
Как я ношу, такую суету!
Но ты прости меня; мои причуды
Убийственны и для меня самой,
Когда на них ты смотришь недовольный.
Тебя зовет отсюда честь - итак,
Будь глух, суров к безумью Клеопатры,
И боги да сопутствуют тебе.
Победный лавр пускай твой меч украсит,
Успеха путь да будет пред тобой!
Антоний
Довольно же, расстанемся, пора;
Мы будем и в разлуке неразлучны:
Оставшись здесь, пребудешь ты со мной;
Отплыв отсель, с тобой я здесь останусь.
Идем!
Уходят.
Рим. Комната в доме Цезаря.
Входят Октавий Цезарь, Лепид и свита.
Цезарь
Теперь, Лепид, ты можешь убедиться,
Что не в моей натуре ненавидеть
Великого соперника. О нем
Вот что мне пишут из Александрии:
Рыбачит, пьет, пирует по ночам;
В нем столько ж свойств мужских,
как в Клеопатре,
Подобно как и женственности в ней
Не больше, чем в Антонии. Приема
Посол с трудом добился у него,
Едва-едва он вспомнить удостоил
Товарищей; в нем виден человек,
В котором все людские недостатки,
Как в перечне коротком, совместились.
Лепид
Едва ли в нем их столько, чтоб затмить
Все доброе, что есть в нем. Недостатки
Антония подобны звездам в небе,
Сияющим тем ярче, чем черней
Ночная тьма; они в нем от природы
Скорее, чем от воли; бросить их
Скорее он не может, чем не хочет.
Цезарь
Ты слишком добр. Допустим, что не грех
Покоиться на ложе Птолемея,
За миг веселья царством заплатить,
С рабами пить, или средь бела дня
По улицам шататься в пьяном виде,
Иль драться на кул_а_чки выходить
Со сволочью, воняющею потом -
Пусть это все Антонию прилично
(Хоть создан быть на редкость должен тот,
Кого оно не может опозорить);
Но для своих безумств позорных он
Уже ни в чем не сыщет оправданья,
Когда его пустой и легкий нрав
На нас тяжелым бременем ложится.
Пускай бы уж свободные часы
Он наполнял чрезмерным сладострастьем -
За это б он сухоткою в костях
И полным пресыщеньем поплатился;
Но убивать такое время, что
Зовет его, подобно барабану,
От пиршеств и так громко вопиет,
О нем самом, о нас напоминая -
За это мы бранить его должны,
Как мы браним мальчишек, что, имея
Достаточно уж смысла, отдают
Его за миг забав назло рассудку.
Входит гонец.
Лепид
Еще известья!
Гонец
Благородный Цезарь,
Исполнены веления твои;
И каждый час ты будешь получать
Известия о всем, что происходит
Вне Рима. Секст Помпей владеет морем,
И кажется, что теми он любим,
Что Цезаря боятся только; к портам
Стекается вся масса недовольных;
В народе толк идет, что Секст жестоко
Обижен был.
Цезарь
Я это мог предвидеть
Известно нам от самых древних лет,
Что человек, стремящийся ко власти,
Хотя б любим он не был до того
И никогда любви достоин не был,
Становится предметом поклоненья
Лишь потому, что нет его. Толпа
На водоросль блуждающий похожа,
Что по воде плывет вперед, назад,
Куда его теченье увлекает,
Сгнивая от движенья своего.
Гонец
Не досказал еще всего я, Цезарь.
Известные пираты - Менекрат
И Менас - все избороздили море
Судами всех родов, то там, то сям
В Италию вторгаясь; поморяне
Бледнеют, лишь подумают о них,
И молодежь возмущена: чуть судно
Из гавани успеет выйти в море,
Едва его заметят, как оно
Захвачено; и именем своим
Помпей сильней, чем войском.
Цезарь
О, Антоний,
Оставь свои роскошные пиры!
В то время, как бежал ты из Мутины,
Где Гирция и Пансу умертвил,
Двух консулов, и голод по пятам
Преследовал тебя, ты с ним боролся;
Ты, в роскоши воспитанный, его
Переносил гораздо терпеливей,
Чем дикари могли бы выносить;
Пил конскую мочу и воду луж
Вонючую, которой не могли бы
И звери пить; изнеженный твой вкус
Не брезгал и грубейшими плодами
Грубейшего куста; ты, как олень,
Глодал кору древесную; на Альпах
Ты, говорят, едал такое мясо,
Которого уж вид один иным
Смертелен был - и это все ты вынес
(Об этом я теперь упоминаю
Не в честь тебе) - как воин вынес все,
А у тебя и щеки не ввалились.
Лепид
Да, жалок он.
Цезарь
Пускай бы стыд заставил
Его спешить сюда; а нам пора
Уж выступить; так созовем военный
Совет тотчас: бездействием своим
Мы лишь даем усилиться Помпею.
Лепид
Назавтра я узнаю и тебя
Уведомлю - какие силы можно
Мне выставить на море и на суше
На первый раз.
Цезарь
Я тоже. До свиданья.
Лепид
Прощай. Когда ты в этот промежуток
Получишь весть какую, не оставь
Мне сообщить.
Цезарь
Конечно, это долг мой.
Александрия. Комната во дворце.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.
Клеопатра
Хармиана!
Хармиана
Царица?
Клеопатра
Дай мне питья из мандрагоры.
Хармиана
Зачем?
Клеопатра
Затем, чтобы проспать все время
Отсутствия Антония.
Хармиана
О нем
Ты слишком много думаешь, царица.
Клеопатра
Он изменил!
Хармиана
Я думаю, что нет.
Клеопатра
Эй, Мардиан, послушай!
Мардиан
Что угодно?
Клеопатра
На этот раз - не пение твое:
Мне угодить ничем не может евнух.
Ты счастлив тем, что не имеешь пола,
И мысль твоя не может улетать
Свободно из Египта. Ты любить
Способен ли?
Мардиан
Способен.
Клеопатра
В самом деле?
Мардиан
Не в деле, нет, не в состоянье сделать
Я ничего, что было б непристойно;
Но у меня есть бешеные страсти:
Я думаю порой о том, чт_о_ Марс
Проделывал с Венерой.
Клеопатра
Хармиана...
Где он теперь, по твоему расчету?
Как думаешь: стоит он или ходит,
Или сидит, иль едет на коне?
Счастливый конь - Антония он носит!
Конь, будь ретив, известно ли тебе
Кто твой седок? Атлас, держащий землю,
Рука и меч людского рода. Он
Не вспомнил ли теперь о Нильской Змейке?
(Так он зовет меня). Не говорит ли он,
Не шепчет ли тихонько: "Где она?"
Увы, я пью сладчайшую отраву;
Возможно ль, чтоб он вспоминал меня,
Всю черную от поцелуев Феба,
Покрытую морщинами годов?
Когда был жив широколобый Цезарь,
Тогда вот я была кусочком царским,
И к моему лицу Помпей Великий
Приковывал восторженные взоры;
Там он желал их приютить навеки
И умереть, в нем видя жизнь свою.
Входит Алексас.
Алексас
Привет тебе, владычица Египта!
Клеопатра
На моего Антония совсем
Ты не похож, но все же им ты прислан
И приобрел чрез это для меня
Как бы его особый отпечаток.
Что делает мой доблестный Антоний?
Алексас
Из дел его последних было то.
Что в сотый раз поцеловал он эту
Восточную жемчужину; и в сердце
Запали мне его слова.
Клеопатра
Мой слух
Оттуда их исторгнуть должен.
Алексас
"Друг мой, -
Так мне сказал Антоний - передай,
Что римлянин египетской царице
Сокровище вот это посылает;
А для того, чтоб столь ничтожный дар
Украсить, я повергнусь перед нею
И царствами роскошный трон ее
Обогащу; скажи, что весь Восток
Ее своей царицею признает".
Затем кивнул мне головой и сел,
Не торопясь, на гордого коня;
И конь заржал так громко, что ответ мой
Был заглушен.
Клеопатра
Скажи, Антоний грустен
Иль весел был?
Алексас
Подобно дням, когда
Нет крайностей: ни холода, ни жара,
Антоний был не грустен и не весел.
Клеопатра
Вот чудное расположенье духа!
Ты обрати вниманье, Хармиана,
Вот человек! Заметь, он не был грустен -
Так как желал сияньем озарять
Тех, что свой взгляд согласовать привыкли
Со взглядами его; он не был весел -
Как бы сказать желая им, что радость
И мысль его в Египте. Середина
Между двух чувств... небесное смешенье!
Но будешь ли ты грустен или весел,
Порывистость того, как и другого,
Тебе идет, как никому, Антоний!
(Алексасу.)
Послов моих ты встретил?
Алексас
Да, царица.
До двадцати; к чему толпа такая?
Клеопатра
Пусть в нищете погибнет человек,
Родившийся в тот день, когда забуду
К Антонию послать я. Хармиана,
Бумаги и чернил мне принеси. -
Благодарю, Алекс. - Что, Хармиана,
Любила ль я так Цезаря когда?
Хармиана
О, славный Цезарь!
Клеопатра
Подавись твоими
Восторгами, коль повторишь!
Хвали Антония.
Хармиана
О, мужественный Цезарь!
Клеопатра
Исидою клянусь, тебе я зубы
В кровь разобью, когда сравнить посмеешь
Ты с Цезарем мужчину из мужчин
Еще хоть раз.
Хармиана
Но, извини, царица,
Я с твоего лишь голоса пою.
Клеопатра
Слова моих зеленых дней, когда
Была еще незрела я рассудком!
И повторять спокойно - что в то время
Я говорила! - Принеси чернил,
Бумаги мне. Дня не пройдет, чтоб я
Гонца ему с приветом не послала,
Хотя бы весь Египет опустел!
Мессина. Комната в доме Секста Помпея.
Входят Помпей, Менекрат и Менас.
Помпей
Когда богам присуща справедливость,
То правому помочь они должны.
Менекрат
Знай, доблестный Помпей, когда их милость
Отсрочена, то это не отказ.
Помпей
Но между тем как мы мольбы возносим
К престолам их, приходит в разрушенье
Предмет молитв.
Менас
Самих себя не зная,
Нередко мы их просим и о том,
Что вредно нам. Для нашего же блага
Премудрые властители тогда
Нам шлют отказ; так получаем пользу
Мы от своих отвергнутых молитв.
Помпей
Уверен я в успехе, так как любит
Меня народ; я властвую над морем;
Могущество мое, как новый месяц,
Растет, и мне надежда говорит,
Что дорастет оно до полнолунья.
Антоний все пирует там, в Египте,
Не выйдет он за двери для войны;
Октавий Цезарь собирает деньги
Там, где сердец лишается; Лепид
Обоим льстит и льстят Лепиду оба,
Но никого из двух не любит он,
Да и они к Лепиду равнодушны.
Менас
Он с Цезарем уж выступил в поход,
И много войск ведут они с собою.
Помпей
Откуда взял ты это? Это ложь.
Менас
От Сильвия.
Помпей
Он грезит: мне известно,
Что в Риме ждут Антония они.
Но пусть уста твои, о Клеопатра,
Украсятся всей прелестью любви;
Пусть с красотой соединятся чары,
И страсти пыл - с тем и другим; свяжи
Развратника на поле шумных пиршеств,
Поддерживай туман в его мозгу;
Пусть повара из кухни Эпикура
Раздразнят в нем так жадный аппетит,
Чтобы в еде и сне он честь утратил,
Чтоб Леты мрак покрыл ее!
Входит Варрий.
Что, Варрий?
Варрий
Я сообщу вернейшие известья:
Антония ждут с каждым часом в Рим;
Уже давно оставил он Египет;
Он в этот срок и дальше б мог пройти.
Помпей
Весть менее значительную было б
Приятней мне услышать. Я не думал,
Что для такой незначащей войны
Наденет шлем влюбленный этот бражник.
Как воин он в два раза превосходит
Двух остальных. Гордиться мы должны,
Что удалось исторгнуть из объятий
Египетской вдовы нам сластолюбца,
Что в похотях своих неутомим.
Менас
Не думаю, чтоб Цезарь и Антоний
Поладили: Антония жена
Умершая немало наносила
Октавию вреда, а брат - так тот
С ним воевал, хотя едва ль Антоний
Его подвиг к тому.
Помпей
Не знаю, Менас.
Но, может быть, слабейшая вражда
Отступит пред сильнейшею враждою.
Когда бы мы не выступили против
Их всех троих, наверное, они
Схватились бы друг с другом: накопилось
У них причин довольно для того,
Чтоб обнажить мечи. Но неизвестно -
Насколько страх пред нами может их
Соединить, уладить их раздоры.
Пусть будет как угодно то богам,
Но мы должны собрать все силы наши,
Коль жизнию мы дорожим. Идем.
Уходят.
Рим. Комната в доме Лепида.
Входят Энобарб и Лепид.
Лепид
Когда бы ты, любезный Энобарб,
Уговорил вождя, чтоб он был ласков
И терпелив в речах, то поступил бы
Ты хорошо.
Энобарб
Я буду умолять,
Чтоб отвечал он, как ему прилично:
Когда его рассердит Цезарь - пусть
На Цезаря он смотрит с небреженьем,
Крича, как Марс. Юпитером клянусь,
Когда б я был украшен бородою
Антония, не стал бы я сегодня
Ее сбривать.
Лепид
Но ведь теперь не время
Для частных ссор.
Энобарб
Все времена пригодны
Для дел, что в них творятся.
Лепид
Но дела
Ничтожные должны дать место важным.
Энобарб
Нет, не должны, когда пришли вперед.
Лепид
Вся речь твоя - запальчивость одна;
Но я прошу, не разрывай ты пепла -
Сюда идет Антоний.
Входят Антоний и Вентидий.
Энобарб
Вот и Цезарь.
Входят Цезарь, Меценат и Агриппа.
Антоний
(Вентидию)
Когда мы здесь как следует поладим,
То - в Парфию. Ты слышишь ли,
Вентидий?
Цезарь
(Меценату)
Не знаю я, Агриппу ты спроси.
Лепид
Достойные друзья мои, то дело,
Которое соединило нас,
Так важно; пусть меж нами спор, не столь
Значительный, к разрыву не послужит.
С терпением и кротостью должны
Мы выслушать взаимные упреки:
Коль станем мы наш мелочный разлад
Здесь обсуждать с горячим громким спором,
То смерть одну вольем мы в эти раны,
Что заживать уж начали. Итак,
Товарищи, я умоляю вас,
Касайтеся чувствительнейших пунктов
С особенною мягкостью в словах,
Чтоб резкостью раздора не усилить.
Антоний
Ты хорошо сказал. Я поступил бы
Так именно, хотя б стояли мы
Пред нашими войсками для сраженья.
Цезарь
С приездом в Рим!
Антоний
Благодарю.
Цезарь
Садись.
Антоний
Нет, ты садись.
Цезарь
Ну, хорошо.
Антоний
Я слышал,
Что смысл дурной ты придаешь тому,
В чем собственно нет ничего дурного,
А если есть - никак не для тебя.
Цезарь
Насмешки я достоин был бы, если б
Из ничего или из пустяков
Я счел себя обиженным - тобою
Особенно; тем более когда б
Стал о тебе я дурно отзываться
В том, что меня касаться не могло.
Антоний
Ну, а мое в Египте пребыванье
Касалось ли тебя?
Цезарь
Не больше чем
Тебя мое здесь, в Риме. Но когда бы
Против меня ты ковы строить стал,
Тогда б твое в Египте пребыванье
Составило мой собственный вопрос.
Антоний
Что хочешь ты сказать? Какие ковы?
Цезарь
Смысл этих слов легко поймешь ты, если
Припомнишь то, что здесь со мной случилось.
Твоя жена, твой брат вели войну
Против меня; ты был предлогом к бунту,
И поднят он был именем твоим.
Антоний
Ошибся ты: ни разу в этом деле
Мой брат меня не выставлял; я все
Расследовал, и верные известья
Имею я от тех, что за тебя
Сражалися. Не больше ль правды в том,
Что подрывал он власть мою с твоею
И вел войну так, точно мне во вред,
Как и тебе, при нашем общем деле?
На этот счет ты успокоен был
Уж письмами моими. Если хочешь
Ты как-нибудь скроить предлог для ссоры
Из лоскутков, в запасе не имея
Готового и целого куска,
Так поищи чего-либо другого.
Цезарь
Ты хвалишься, приписывая мне
Ошибочность суждения, но сам
Из лоскутков скроил ты оправданье,
Антоний
Нет, вовсе нет; я знаю, я уверен,
Ты должен был - и неизбежно должен -
Сообразить, что я, участник твой
В том именно, против чего восстал он,
Никак не мог одобрить ту войну,
Что моему спокойствию грозила.
Что до жены моей, то я б желал
Тебе жены с ее строптивым духом.
Ты властелин над третью мира, можешь
Сдержать ту треть, уздечкой шевельнув,
Но не сдержал бы ты такой супруги.
Энобарб
Если бы все мы имели таких жен, то мужчины могли бы отправляться на
войну вместе с такими женщинами.
Антоний
С прискорбием я должен допустить,
Что при таком неукротимом нраве,
Наделала она тебе хлопот
Враждебными поступками своими,
Возникшими из нетерпенья (в них
И хитрости, притом, довольно было).
Но согласись и ты, что я не мог
Им помешать.
Цезарь
В те времена, когда
Ты пировал в Александрии, я
Тебе писал: ты сунул эти письма
В карман, причем и моего гонца,
Не выслушав его, с насмешкой выгнал.
Антоний
Но он ко мне ворвался без доклада.
Я трех царей пред этим угощал
И не был тем, чем я бываю утром.
Но на другой же день я сам ему
Все объяснил; а это все равно,
Что у него просил я извиненья.
Оставь о нем; уж если спорить нам,
Он ни при чем быть должен в нашем споре.
Цезарь
Антоний, ты свою нарушил клятву,
В чем никогда меня не упрекнешь.
Лепид
Но, Цезарь...
Антоний
Нет, Лепид, оставь его,
Пусть говорит; священна честь, которой
Лишился я, как утверждает он.
Ну, продолжай. Какую клятву, Цезарь?
Цезарь
Доставить мне оружие и помощь,
Когда они потребуются мне.
В том и другом ты отказал.
Антоний
Скорее
Беспечен был, притом в часы отравы
Когда я сам себя не сознавал.
Я повинюсь перед тобой, насколько
Возможно мне, но в честности моей
Я моего величья не унижу,
Так точно как могущество мое
Не действует бесчестно. Это правда,
Что Фульвия здесь подняла войну,
Желая, чтоб оставил я Египет;
И вот я сам, причина той войны,
Поведавший в чем дело, извиняюсь,
Насколько мне достоинство мое
В таких вещах смиряться позволяет.
Лепид
Вот это - речь прекрасная. Нельзя ль
Вам прекратить все эти перекоры?
Забыть о них - ведь значило бы вспомнить,
Что крайняя необходимость вам
Советует друг с другом примириться.
Энобарб
Притом вы могли бы и призанять любви один у другого на некоторое время,
и возвратить ее потом, когда о Помпее не будет больше и помину. Успеете
поссориться, когда вам больше нечего будет делать.
Антоний
Ты - воин лишь; молчи.
Энобарб
Да, я забыл,
Что истина должна быть молчалива.
Антоний
Ты к нашему собранью нарушаешь
Почтение.
Энобарб
Ну ладно, буду я
Почтительно безмолвен, точно камень.
Цезарь
Мне речь его не нравится по форме,
Но в сущности он прав. Едва ли мы
Останемся друзьями, так как наши
Характеры, поступки столь различны.
Однако же, когда б я знал, каким
Нас обручем связать бы можно было,
То я б за ним пошел на край вселенной.
Агриппа
Есть у тебя по матери сестра,
Прекрасная Октавия; Антоний -
Теперь вдовец.
Цезарь
Остерегись, Агриппа.
Когда б ты был услышан Клеопатрой,
Ты б заслужил вполне от ней упрек
За дерзость.
Антоний
Но я не женат; позволь
Мне выслушать Агриппу.
Агриппа
Чтобы дружба
Упрочилась меж вами навсегда
И братьями вы сделались; чтоб вам
Сердца связал нерасторжимый узел,
С Октавией вступи, Антоний, в брак.
По красоте она имеет право
Быть замужем за лучшим из мужчин,
А качества ее души и сердца -
Превыше всех похвал. Чрез этот брак
Все мелкие раздоры между вами,
Что кажутся столь важными теперь,
И страхи все великие, что ныне
Любили мы... Нет, это сам ты знаешь,
Но что-то я сказать хотела, о,
Забывчивость моя! Точь-в-точь Антоний:
Антонием совсем я позабыта.
Антоний
Не будь тебе подвластна суета,
Я б за нее тебя, царица, принял.
Клеопатра
Тяжелый труд - носить так близко к сердцу,
Как я ношу, такую суету!
Но ты прости меня; мои причуды
Убийственны и для меня самой,
Когда на них ты смотришь недовольный.
Тебя зовет отсюда честь - итак,
Будь глух, суров к безумью Клеопатры,
И боги да сопутствуют тебе.
Победный лавр пускай твой меч украсит,
Успеха путь да будет пред тобой!
Антоний
Довольно же, расстанемся, пора;
Мы будем и в разлуке неразлучны:
Оставшись здесь, пребудешь ты со мной;
Отплыв отсель, с тобой я здесь останусь.
Идем!
Уходят.
Рим. Комната в доме Цезаря.
Входят Октавий Цезарь, Лепид и свита.
Цезарь
Теперь, Лепид, ты можешь убедиться,
Что не в моей натуре ненавидеть
Великого соперника. О нем
Вот что мне пишут из Александрии:
Рыбачит, пьет, пирует по ночам;
В нем столько ж свойств мужских,
как в Клеопатре,
Подобно как и женственности в ней
Не больше, чем в Антонии. Приема
Посол с трудом добился у него,
Едва-едва он вспомнить удостоил
Товарищей; в нем виден человек,
В котором все людские недостатки,
Как в перечне коротком, совместились.
Лепид
Едва ли в нем их столько, чтоб затмить
Все доброе, что есть в нем. Недостатки
Антония подобны звездам в небе,
Сияющим тем ярче, чем черней
Ночная тьма; они в нем от природы
Скорее, чем от воли; бросить их
Скорее он не может, чем не хочет.
Цезарь
Ты слишком добр. Допустим, что не грех
Покоиться на ложе Птолемея,
За миг веселья царством заплатить,
С рабами пить, или средь бела дня
По улицам шататься в пьяном виде,
Иль драться на кул_а_чки выходить
Со сволочью, воняющею потом -
Пусть это все Антонию прилично
(Хоть создан быть на редкость должен тот,
Кого оно не может опозорить);
Но для своих безумств позорных он
Уже ни в чем не сыщет оправданья,
Когда его пустой и легкий нрав
На нас тяжелым бременем ложится.
Пускай бы уж свободные часы
Он наполнял чрезмерным сладострастьем -
За это б он сухоткою в костях
И полным пресыщеньем поплатился;
Но убивать такое время, что
Зовет его, подобно барабану,
От пиршеств и так громко вопиет,
О нем самом, о нас напоминая -
За это мы бранить его должны,
Как мы браним мальчишек, что, имея
Достаточно уж смысла, отдают
Его за миг забав назло рассудку.
Входит гонец.
Лепид
Еще известья!
Гонец
Благородный Цезарь,
Исполнены веления твои;
И каждый час ты будешь получать
Известия о всем, что происходит
Вне Рима. Секст Помпей владеет морем,
И кажется, что теми он любим,
Что Цезаря боятся только; к портам
Стекается вся масса недовольных;
В народе толк идет, что Секст жестоко
Обижен был.
Цезарь
Я это мог предвидеть
Известно нам от самых древних лет,
Что человек, стремящийся ко власти,
Хотя б любим он не был до того
И никогда любви достоин не был,
Становится предметом поклоненья
Лишь потому, что нет его. Толпа
На водоросль блуждающий похожа,
Что по воде плывет вперед, назад,
Куда его теченье увлекает,
Сгнивая от движенья своего.
Гонец
Не досказал еще всего я, Цезарь.
Известные пираты - Менекрат
И Менас - все избороздили море
Судами всех родов, то там, то сям
В Италию вторгаясь; поморяне
Бледнеют, лишь подумают о них,
И молодежь возмущена: чуть судно
Из гавани успеет выйти в море,
Едва его заметят, как оно
Захвачено; и именем своим
Помпей сильней, чем войском.
Цезарь
О, Антоний,
Оставь свои роскошные пиры!
В то время, как бежал ты из Мутины,
Где Гирция и Пансу умертвил,
Двух консулов, и голод по пятам
Преследовал тебя, ты с ним боролся;
Ты, в роскоши воспитанный, его
Переносил гораздо терпеливей,
Чем дикари могли бы выносить;
Пил конскую мочу и воду луж
Вонючую, которой не могли бы
И звери пить; изнеженный твой вкус
Не брезгал и грубейшими плодами
Грубейшего куста; ты, как олень,
Глодал кору древесную; на Альпах
Ты, говорят, едал такое мясо,
Которого уж вид один иным
Смертелен был - и это все ты вынес
(Об этом я теперь упоминаю
Не в честь тебе) - как воин вынес все,
А у тебя и щеки не ввалились.
Лепид
Да, жалок он.
Цезарь
Пускай бы стыд заставил
Его спешить сюда; а нам пора
Уж выступить; так созовем военный
Совет тотчас: бездействием своим
Мы лишь даем усилиться Помпею.
Лепид
Назавтра я узнаю и тебя
Уведомлю - какие силы можно
Мне выставить на море и на суше
На первый раз.
Цезарь
Я тоже. До свиданья.
Лепид
Прощай. Когда ты в этот промежуток
Получишь весть какую, не оставь
Мне сообщить.
Цезарь
Конечно, это долг мой.
Александрия. Комната во дворце.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.
Клеопатра
Хармиана!
Хармиана
Царица?
Клеопатра
Дай мне питья из мандрагоры.
Хармиана
Зачем?
Клеопатра
Затем, чтобы проспать все время
Отсутствия Антония.
Хармиана
О нем
Ты слишком много думаешь, царица.
Клеопатра
Он изменил!
Хармиана
Я думаю, что нет.
Клеопатра
Эй, Мардиан, послушай!
Мардиан
Что угодно?
Клеопатра
На этот раз - не пение твое:
Мне угодить ничем не может евнух.
Ты счастлив тем, что не имеешь пола,
И мысль твоя не может улетать
Свободно из Египта. Ты любить
Способен ли?
Мардиан
Способен.
Клеопатра
В самом деле?
Мардиан
Не в деле, нет, не в состоянье сделать
Я ничего, что было б непристойно;
Но у меня есть бешеные страсти:
Я думаю порой о том, чт_о_ Марс
Проделывал с Венерой.
Клеопатра
Хармиана...
Где он теперь, по твоему расчету?
Как думаешь: стоит он или ходит,
Или сидит, иль едет на коне?
Счастливый конь - Антония он носит!
Конь, будь ретив, известно ли тебе
Кто твой седок? Атлас, держащий землю,
Рука и меч людского рода. Он
Не вспомнил ли теперь о Нильской Змейке?
(Так он зовет меня). Не говорит ли он,
Не шепчет ли тихонько: "Где она?"
Увы, я пью сладчайшую отраву;
Возможно ль, чтоб он вспоминал меня,
Всю черную от поцелуев Феба,
Покрытую морщинами годов?
Когда был жив широколобый Цезарь,
Тогда вот я была кусочком царским,
И к моему лицу Помпей Великий
Приковывал восторженные взоры;
Там он желал их приютить навеки
И умереть, в нем видя жизнь свою.
Входит Алексас.
Алексас
Привет тебе, владычица Египта!
Клеопатра
На моего Антония совсем
Ты не похож, но все же им ты прислан
И приобрел чрез это для меня
Как бы его особый отпечаток.
Что делает мой доблестный Антоний?
Алексас
Из дел его последних было то.
Что в сотый раз поцеловал он эту
Восточную жемчужину; и в сердце
Запали мне его слова.
Клеопатра
Мой слух
Оттуда их исторгнуть должен.
Алексас
"Друг мой, -
Так мне сказал Антоний - передай,
Что римлянин египетской царице
Сокровище вот это посылает;
А для того, чтоб столь ничтожный дар
Украсить, я повергнусь перед нею
И царствами роскошный трон ее
Обогащу; скажи, что весь Восток
Ее своей царицею признает".
Затем кивнул мне головой и сел,
Не торопясь, на гордого коня;
И конь заржал так громко, что ответ мой
Был заглушен.
Клеопатра
Скажи, Антоний грустен
Иль весел был?
Алексас
Подобно дням, когда
Нет крайностей: ни холода, ни жара,
Антоний был не грустен и не весел.
Клеопатра
Вот чудное расположенье духа!
Ты обрати вниманье, Хармиана,
Вот человек! Заметь, он не был грустен -
Так как желал сияньем озарять
Тех, что свой взгляд согласовать привыкли
Со взглядами его; он не был весел -
Как бы сказать желая им, что радость
И мысль его в Египте. Середина
Между двух чувств... небесное смешенье!
Но будешь ли ты грустен или весел,
Порывистость того, как и другого,
Тебе идет, как никому, Антоний!
(Алексасу.)
Послов моих ты встретил?
Алексас
Да, царица.
До двадцати; к чему толпа такая?
Клеопатра
Пусть в нищете погибнет человек,
Родившийся в тот день, когда забуду
К Антонию послать я. Хармиана,
Бумаги и чернил мне принеси. -
Благодарю, Алекс. - Что, Хармиана,
Любила ль я так Цезаря когда?
Хармиана
О, славный Цезарь!
Клеопатра
Подавись твоими
Восторгами, коль повторишь!
Хвали Антония.
Хармиана
О, мужественный Цезарь!
Клеопатра
Исидою клянусь, тебе я зубы
В кровь разобью, когда сравнить посмеешь
Ты с Цезарем мужчину из мужчин
Еще хоть раз.
Хармиана
Но, извини, царица,
Я с твоего лишь голоса пою.
Клеопатра
Слова моих зеленых дней, когда
Была еще незрела я рассудком!
И повторять спокойно - что в то время
Я говорила! - Принеси чернил,
Бумаги мне. Дня не пройдет, чтоб я
Гонца ему с приветом не послала,
Хотя бы весь Египет опустел!
Мессина. Комната в доме Секста Помпея.
Входят Помпей, Менекрат и Менас.
Помпей
Когда богам присуща справедливость,
То правому помочь они должны.
Менекрат
Знай, доблестный Помпей, когда их милость
Отсрочена, то это не отказ.
Помпей
Но между тем как мы мольбы возносим
К престолам их, приходит в разрушенье
Предмет молитв.
Менас
Самих себя не зная,
Нередко мы их просим и о том,
Что вредно нам. Для нашего же блага
Премудрые властители тогда
Нам шлют отказ; так получаем пользу
Мы от своих отвергнутых молитв.
Помпей
Уверен я в успехе, так как любит
Меня народ; я властвую над морем;
Могущество мое, как новый месяц,
Растет, и мне надежда говорит,
Что дорастет оно до полнолунья.
Антоний все пирует там, в Египте,
Не выйдет он за двери для войны;
Октавий Цезарь собирает деньги
Там, где сердец лишается; Лепид
Обоим льстит и льстят Лепиду оба,
Но никого из двух не любит он,
Да и они к Лепиду равнодушны.
Менас
Он с Цезарем уж выступил в поход,
И много войск ведут они с собою.
Помпей
Откуда взял ты это? Это ложь.
Менас
От Сильвия.
Помпей
Он грезит: мне известно,
Что в Риме ждут Антония они.
Но пусть уста твои, о Клеопатра,
Украсятся всей прелестью любви;
Пусть с красотой соединятся чары,
И страсти пыл - с тем и другим; свяжи
Развратника на поле шумных пиршеств,
Поддерживай туман в его мозгу;
Пусть повара из кухни Эпикура
Раздразнят в нем так жадный аппетит,
Чтобы в еде и сне он честь утратил,
Чтоб Леты мрак покрыл ее!
Входит Варрий.
Что, Варрий?
Варрий
Я сообщу вернейшие известья:
Антония ждут с каждым часом в Рим;
Уже давно оставил он Египет;
Он в этот срок и дальше б мог пройти.
Помпей
Весть менее значительную было б
Приятней мне услышать. Я не думал,
Что для такой незначащей войны
Наденет шлем влюбленный этот бражник.
Как воин он в два раза превосходит
Двух остальных. Гордиться мы должны,
Что удалось исторгнуть из объятий
Египетской вдовы нам сластолюбца,
Что в похотях своих неутомим.
Менас
Не думаю, чтоб Цезарь и Антоний
Поладили: Антония жена
Умершая немало наносила
Октавию вреда, а брат - так тот
С ним воевал, хотя едва ль Антоний
Его подвиг к тому.
Помпей
Не знаю, Менас.
Но, может быть, слабейшая вражда
Отступит пред сильнейшею враждою.
Когда бы мы не выступили против
Их всех троих, наверное, они
Схватились бы друг с другом: накопилось
У них причин довольно для того,
Чтоб обнажить мечи. Но неизвестно -
Насколько страх пред нами может их
Соединить, уладить их раздоры.
Пусть будет как угодно то богам,
Но мы должны собрать все силы наши,
Коль жизнию мы дорожим. Идем.
Уходят.
Рим. Комната в доме Лепида.
Входят Энобарб и Лепид.
Лепид
Когда бы ты, любезный Энобарб,
Уговорил вождя, чтоб он был ласков
И терпелив в речах, то поступил бы
Ты хорошо.
Энобарб
Я буду умолять,
Чтоб отвечал он, как ему прилично:
Когда его рассердит Цезарь - пусть
На Цезаря он смотрит с небреженьем,
Крича, как Марс. Юпитером клянусь,
Когда б я был украшен бородою
Антония, не стал бы я сегодня
Ее сбривать.
Лепид
Но ведь теперь не время
Для частных ссор.
Энобарб
Все времена пригодны
Для дел, что в них творятся.
Лепид
Но дела
Ничтожные должны дать место важным.
Энобарб
Нет, не должны, когда пришли вперед.
Лепид
Вся речь твоя - запальчивость одна;
Но я прошу, не разрывай ты пепла -
Сюда идет Антоний.
Входят Антоний и Вентидий.
Энобарб
Вот и Цезарь.
Входят Цезарь, Меценат и Агриппа.
Антоний
(Вентидию)
Когда мы здесь как следует поладим,
То - в Парфию. Ты слышишь ли,
Вентидий?
Цезарь
(Меценату)
Не знаю я, Агриппу ты спроси.
Лепид
Достойные друзья мои, то дело,
Которое соединило нас,
Так важно; пусть меж нами спор, не столь
Значительный, к разрыву не послужит.
С терпением и кротостью должны
Мы выслушать взаимные упреки:
Коль станем мы наш мелочный разлад
Здесь обсуждать с горячим громким спором,
То смерть одну вольем мы в эти раны,
Что заживать уж начали. Итак,
Товарищи, я умоляю вас,
Касайтеся чувствительнейших пунктов
С особенною мягкостью в словах,
Чтоб резкостью раздора не усилить.
Антоний
Ты хорошо сказал. Я поступил бы
Так именно, хотя б стояли мы
Пред нашими войсками для сраженья.
Цезарь
С приездом в Рим!
Антоний
Благодарю.
Цезарь
Садись.
Антоний
Нет, ты садись.
Цезарь
Ну, хорошо.
Антоний
Я слышал,
Что смысл дурной ты придаешь тому,
В чем собственно нет ничего дурного,
А если есть - никак не для тебя.
Цезарь
Насмешки я достоин был бы, если б
Из ничего или из пустяков
Я счел себя обиженным - тобою
Особенно; тем более когда б
Стал о тебе я дурно отзываться
В том, что меня касаться не могло.
Антоний
Ну, а мое в Египте пребыванье
Касалось ли тебя?
Цезарь
Не больше чем
Тебя мое здесь, в Риме. Но когда бы
Против меня ты ковы строить стал,
Тогда б твое в Египте пребыванье
Составило мой собственный вопрос.
Антоний
Что хочешь ты сказать? Какие ковы?
Цезарь
Смысл этих слов легко поймешь ты, если
Припомнишь то, что здесь со мной случилось.
Твоя жена, твой брат вели войну
Против меня; ты был предлогом к бунту,
И поднят он был именем твоим.
Антоний
Ошибся ты: ни разу в этом деле
Мой брат меня не выставлял; я все
Расследовал, и верные известья
Имею я от тех, что за тебя
Сражалися. Не больше ль правды в том,
Что подрывал он власть мою с твоею
И вел войну так, точно мне во вред,
Как и тебе, при нашем общем деле?
На этот счет ты успокоен был
Уж письмами моими. Если хочешь
Ты как-нибудь скроить предлог для ссоры
Из лоскутков, в запасе не имея
Готового и целого куска,
Так поищи чего-либо другого.
Цезарь
Ты хвалишься, приписывая мне
Ошибочность суждения, но сам
Из лоскутков скроил ты оправданье,
Антоний
Нет, вовсе нет; я знаю, я уверен,
Ты должен был - и неизбежно должен -
Сообразить, что я, участник твой
В том именно, против чего восстал он,
Никак не мог одобрить ту войну,
Что моему спокойствию грозила.
Что до жены моей, то я б желал
Тебе жены с ее строптивым духом.
Ты властелин над третью мира, можешь
Сдержать ту треть, уздечкой шевельнув,
Но не сдержал бы ты такой супруги.
Энобарб
Если бы все мы имели таких жен, то мужчины могли бы отправляться на
войну вместе с такими женщинами.
Антоний
С прискорбием я должен допустить,
Что при таком неукротимом нраве,
Наделала она тебе хлопот
Враждебными поступками своими,
Возникшими из нетерпенья (в них
И хитрости, притом, довольно было).
Но согласись и ты, что я не мог
Им помешать.
Цезарь
В те времена, когда
Ты пировал в Александрии, я
Тебе писал: ты сунул эти письма
В карман, причем и моего гонца,
Не выслушав его, с насмешкой выгнал.
Антоний
Но он ко мне ворвался без доклада.
Я трех царей пред этим угощал
И не был тем, чем я бываю утром.
Но на другой же день я сам ему
Все объяснил; а это все равно,
Что у него просил я извиненья.
Оставь о нем; уж если спорить нам,
Он ни при чем быть должен в нашем споре.
Цезарь
Антоний, ты свою нарушил клятву,
В чем никогда меня не упрекнешь.
Лепид
Но, Цезарь...
Антоний
Нет, Лепид, оставь его,
Пусть говорит; священна честь, которой
Лишился я, как утверждает он.
Ну, продолжай. Какую клятву, Цезарь?
Цезарь
Доставить мне оружие и помощь,
Когда они потребуются мне.
В том и другом ты отказал.
Антоний
Скорее
Беспечен был, притом в часы отравы
Когда я сам себя не сознавал.
Я повинюсь перед тобой, насколько
Возможно мне, но в честности моей
Я моего величья не унижу,
Так точно как могущество мое
Не действует бесчестно. Это правда,
Что Фульвия здесь подняла войну,
Желая, чтоб оставил я Египет;
И вот я сам, причина той войны,
Поведавший в чем дело, извиняюсь,
Насколько мне достоинство мое
В таких вещах смиряться позволяет.
Лепид
Вот это - речь прекрасная. Нельзя ль
Вам прекратить все эти перекоры?
Забыть о них - ведь значило бы вспомнить,
Что крайняя необходимость вам
Советует друг с другом примириться.
Энобарб
Притом вы могли бы и призанять любви один у другого на некоторое время,
и возвратить ее потом, когда о Помпее не будет больше и помину. Успеете
поссориться, когда вам больше нечего будет делать.
Антоний
Ты - воин лишь; молчи.
Энобарб
Да, я забыл,
Что истина должна быть молчалива.
Антоний
Ты к нашему собранью нарушаешь
Почтение.
Энобарб
Ну ладно, буду я
Почтительно безмолвен, точно камень.
Цезарь
Мне речь его не нравится по форме,
Но в сущности он прав. Едва ли мы
Останемся друзьями, так как наши
Характеры, поступки столь различны.
Однако же, когда б я знал, каким
Нас обручем связать бы можно было,
То я б за ним пошел на край вселенной.
Агриппа
Есть у тебя по матери сестра,
Прекрасная Октавия; Антоний -
Теперь вдовец.
Цезарь
Остерегись, Агриппа.
Когда б ты был услышан Клеопатрой,
Ты б заслужил вполне от ней упрек
За дерзость.
Антоний
Но я не женат; позволь
Мне выслушать Агриппу.
Агриппа
Чтобы дружба
Упрочилась меж вами навсегда
И братьями вы сделались; чтоб вам
Сердца связал нерасторжимый узел,
С Октавией вступи, Антоний, в брак.
По красоте она имеет право
Быть замужем за лучшим из мужчин,
А качества ее души и сердца -
Превыше всех похвал. Чрез этот брак
Все мелкие раздоры между вами,
Что кажутся столь важными теперь,
И страхи все великие, что ныне