Шервуд Валери. Песня ветра

   – Да, – кивнула она. – Ткань очень нежная.
   – Как и кожа под нею. – Рэй аккуратно расстегнул, стянул с нее юбку и погладил прикрытые тонкой сорочкой ягодицы.
   – Для такой холодной погоды ты слишком легко одета. – Он не отрывал взгляда от пленительной женщины, гордо стоявшей перед ним в кружевной сорочке, чулках и домашних туфлях.
   – Да. Некоторые дамы носят фланелевые юбки и корсеты, но мне нравится батист.
   – И мне тоже, – глухо отозвался Рэй, – но еще больше меня восхищают прикосновения твоей шелковистой кожи. – С этими словами он попытался стянуть вниз сорочку.
   – Там есть затянутый шнурок, ослабь его. Все хорошие служанки знают это.
   – Где же этот шнурок? – Рэй провел руками по всему телу Каролины, хотя знал, что шнурок спереди. С особым усердием он обследовал ее спину, подмышки, мягкие холмики грудей и узкую талию. Когда его нежные пальцы коснулись ее живота, она затрепетала.
   – Да это, оказывается, потайной шнурок! – воскликнул Рэй, изображая замешательство. Он поднял подол сорочки и заглянул под него. – Попробую-ка посмотреть здесь.
   Когда его темные волосы коснулись треугольника волос Каролины, она вздрогнула и отступила. Затем оправила подол сорочки.
   – Ты порвешь мне рубашку. – Голос ее дрогнул. Подняв голову, Рэй улыбнулся ей и увидел, что она смотрит на него затуманившимся взглядом.
   – Ах, вот она, эта хитрая петля! – Он сделал вид, будто только что обнаружил шнурок, и, развязав узел, сделал шаг назад. Соскользнув со стройного тела Каролины, сорочка опутала ее изящные лодыжки. – Тебе наверняка холодно стоять в одних чулках и домашних туфлях! – воскликнул он. – Сначала надо снять туфли.
   Опустившись на колени, Рэй поднял ее левую ногу, проворно снял туфлю и бросил на пол возле кровати. Так же он поступил и со второй.
   Улыбнувшись, он посмотрел вверх и увидел ее лицо сквозь ложбинку между грудями. Снимая подвязки, Рэй нарочно мешкал, его теплые руки блуждали по ее бедрам, губы нежно касались колен.
   – Рэй! – выдохнула она.
   – Дело движется. – Он снял подвязки и бросил их на домашние туфли. – Осталось снять лишь чулки, миледи, и мы можем ложиться спать. – Заметив, что она дрожит, Рэй переменил решение. – В конце концов чулки можно снять и в кровати, а ты заодно и погреешь ее. – Он приподнял пестрое одеяло и опустил Каролину на сбившийся в комки матрас.
   Она с наслаждением раскинулась, даже не пытаясь натянуть на себя одеяло или простыню из грубого неотбеленного полотна. В Левел-Грине Каролина привыкла к тонкому и гладкому льняному белью, но сейчас это не имело ни малейшего значения. Здешние простыни были прекрасным фоном для ее смуглого тела, и она представляла себе, как соблазнительно сейчас выглядит. Ее светлые волосы каскадом спадали на вздымающуюся грудь. Ягодицы утонули в матрасе, атласные бедра блестели, а в шелковистом треугольнике мерцали отблески огня.
   – Ты должен закончить работу и снять не только подвязки, но и чулки, – кокетливо проговорила она.
   – Я опасаюсь делать это, ибо, увидев тебя нагой, вероятно, не выдержу и брошусь в постель в сапогах. – Рэй попробовал стянуть сапоги. – Проклятие, они почему-то стали очень тесными!
   – Сейчас я тебе помогу. – Она соскочила с кровати. – А ну-ка давай сюда свою ногу. – С этими словами она оседлала сапог. – Я буду тянуть, а ты крепко держи свою ногу.
   Рэй уперся теплыми ладонями в ее ягодицы. Наконец сапог оказался у нее в руках.
   – А теперь другой. – Она чарующе улыбнулась. Теперь Рэй притянул ее к себе, прижал нагие ягодицы к своим бедрам и начал лениво поигрывать грудями, стараясь, чтобы соски отвердели, и одновременно покусывая ее ушко.
   – Тут холодно. – Каролина вяло попыталась высвободиться, уже плохо владея собой. – Лучше ложись.
   – К этому я и стремлюсь. Ну а теперь сниму твои чулки. – Занявшись этим, Рэй ласкал ее колени и бедра, затем, нагнувшись, стал осыпать поцелуями груди Каролины.
   Она чувствовала, как его твердеющая плоть упирается в ее ягодицы. Тяжело вздохнув, он чуть отстранил Каролину и нежно уложил на постель. Натягивая на себя одеяло, она услышала, как второй сапог со стуком упал на пол.
   Через мгновение Рэй скользнул к ней под одеяло, и его горячее нагое тело быстро согрело постель, отсыревшую за день в холодной комнате, ведь камин растопили только вечером.
   Каролина была настроена игриво. Инцидент в таверне очень возбудил ее, и, когда Рэй протянул к ней руки, она зарылась в простыни. Он нырнул в них вслед за Каролиной, и скоро они уже барахтались в простынях и одеялах. Каролина смеялась, когда он начал пощипывать ее сомкнутые колени, и, едва его горячие губы коснулись ее лобка, она отпрянула от Рэя, изобразив испуг.
   – Мы здесь задохнемся, – вымолвила Каролина.
   Рэй, словно не слыша этих слов, схватил Каролину за лодыжку, притянул к себе и уложил посреди постели. Его губы и руки ласкали все ее тело – сверху донизу, – пробуждая в Каролине жгучее желание.
   – Рэй! – Она затрепетала от его нежных ласк.
   – Тебе хочется поиграть? – Каролина услышала сдавленный смех. Рэй вдруг перевернул ее, слегка ущипнул за ягодицу, затем перевернул на спину, и его напрягшаяся, плоть оказалась между ее пышными грудями.
   – Рэй! – Каролина, смеясь, вынырнула из-под одеяла и ласково обвила руками его сильную шею. Простыни и одеяла полетели на пол. Но не успел он проникнуть в нее, как Каролина откатилась на край кровати.
   – Да ты у меня шалунья! – Рэй лег на спину, протянул руки и положил Каролину на себя. Она задыхалась от волнения, кровь пульсировала в висках. Под ней вздымалась его могучая грудь, темные курчавые волосы щекотали ее нежное тело, крепко прижавшееся к нему. – Вижу, тебе нравится такая игра?
   – Иногда. – Она одарила Рэя озорной улыбкой, теснее прижалась к нему и стиснула его ногу своими.
   Он нежно посмотрел на Каролину, и не успела она опомниться, как снова перевернул и быстро проник в нее. Она подалась навстречу ему.
   Веселая игра закончилась, теперь его движения доставляли ей неописуемое блаженство, чувства, о существовании которых она даже не догадывалась, переполняли Каролину. Казалось, их неуемная страсть не знает границ и с каждым разом становится все сильнее. Их словно уносил этой зимней ночью какой-то стремительный поток. Холодную зиму как будто сменило знойное лето. Каждое движение, каждое слово, произнесенное невнятным шепотом, обещали им все новые и новые упоитель-»ные радости. Все дальше и дальше уносил их бурный поток. Они миновали пороги, стремнины, их тела сливались воедино, а любовь кружила им головы. Их волосы сплелись, ноги скрестились. Снаружи все сильнее валил снег, поленья в камине отгорали, но они не замечали ничего.
   Последние волны желания вынесли их наконец на далекие берега, и только тогда они осознали, что находятся в гостиничной комнате под крышей, на свалявшемся матрасе, а простыни и одеяло лежат на полу.
   – Я поворошу угли. – Быстро поцеловав Каролину в грудь, Рэй встал.
   Лежа в истоме, она наблюдала за ним. Он раздувал огонь, и на его поджаром стройном теле блестели алые отсветы. Внезапно головни вспыхнули, и тут же широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги Рэя словно воспламенились. Могучий и сильный, это был мужчина ее мечты.
   – Иди ко мне, – позвала Каролина, изнемогая от страсти. Рэй пристально посмотрел на свою прелестную возлюбленную.
   – И подай мне, пожалуйста, одеяло, – попросила она, томно потягиваясь, – мне нечем укрыться.
   При взгляде на обнаженную Каролину, освещенную отблесками огня, на ее нежно розовеющие груди и золотистое тело Рэя снова охватила жажда обладания.
   – Я согрею тебя и без одеяла, – глухо отозвался он, и его могучее тело распростерлось над ней. Ласки Рэя разжигали в Каролине жгучее желание, и тихие вздохи постепенно сменялись стонами. И вновь они слились в одно целое, пронзенные стрелами ненасытной страсти.
   Потом, когда они тихо лежали, полуприкрытые одеялом, он сказал, лаская ее груди:
   – Сегодня я понял, что ты истинная дочь своей матери. Каролина прильнула к нему, наслаждаясь нежными прикосновениями его рук.
   – Да. Я всегда была ее дочерью.
   – И эта Аманда стояла в вашей столовой, когда насылала проклятие на ваш табак, – усмехнулся Рэй.
   – Мать и Вирджиния не учли одного обстоятельства: совсем не обязательно, что именно Аманда Брэмвей была той летучей мышью или лаской, которая напустила порчу на наш табак. – Каролина припала губами к его пальцам, пощипывавшим ее правый сосок.
   – И что же грозит теперь Аманде Брэмвей?
   – Ничего. – Каролина пожала плечами. – Как и Эстелле. – Она вздрогнула, почувствовав, что его руки спускаются все ниже и ниже. – Никто не останется в проигрыше. Аманда не посмеет теперь обвинить в колдовстве жену Сэнди Рэндолфа из страха, как бы такое же обвинение не предъявили и ей. Мама просто вызволила Сэнди из неприятной ситуации. Она догадалась, что это Сэнди разыскал меня и позаботился о моем благополучном возвращении, поэтому и решила отблагодарить его.
   – Вероятно, он предпочел бы, чтобы Летиция расплатилась с ним другой монетой, – задумчиво пробормотал Рэй, вспомнив, какими голодными глазами смотрел Сэнди Рэндолф на Летицию.
   – Думаю, ты прав, – печально согласилась Каролина. – У Сэнди и мамы жизнь сложилась не очень удачно. У них так много общего. Они одинаково думают, чувствуют и реагируют на все происходящее. Но, по-моему, мама искренне любит и Филдинга. Хотя и по-другому. Совсем по-другому.
   – Женщины, – изрек Рэй, повторяя чью-то сентенцию, – маленькие чудовища, и понять их почти невозможно.
   Каролина едва сдержала смех. Ее смешили не столько его слова, сколько прикосновения к сокровенным частям ее тела.
   – Рэй! – Она дернулась. – Нам следует вести себя потише. Уже поздний час, в гостинице тихо, шум могут услышать, и тогда завтра скажут, что у тебя в комнате была женщина.
   – И кого же они, по-твоему, заподозрят? – Он закрыл поцелуем ее рот.
   И тут любовь снова вознесла их на небеса. Затем, опять став простыми смертными, они в полудреме вернулись на землю. После того как Рэй сгреб последние головешки в кучу и во всей гостинице воцарилась полная тишина, Каролина проговорила:
   – Ты, видимо, не понял, что на самом деле вражда разгорелась не между Сэнди Рэндолфом и Брэмвеями. Враждующие стороны – мама и Аманда. Мама была влюблена в Сэнди, но не могла выйти за него замуж, поскольку он был уже женат, а развестись не мог, потому что его жена – безумная. Аманда надеялась, что Филдинг женится на ней, но мама завладела его сердцем. Это произошло внезапно. Они отправились к «свадебным деревьям» и тут же обвенчались. Аманда Брэмвей так и не простила этого матери. С тех пор она наш лютый враг. Аманда знает, что, ранив Сэнди, тем самым ранит и маму, вот она и воспользовалась безумием жены Сэнди, чтобы причинить боль матери.
   – Наверное, Летиции было не так-то легко вступиться за женщину, невольно вставшую между нею и любимым человеком.
   – Да, полагаю, это далось ей с трудом. – Каролина вздохнула. – Но такой уж характер у моей мамы. Она ни за что не дала бы Сэнди в обиду. Если бы его жену и в самом деле обвинили в колдовстве и предали суду, Сэнди организовал бы нападение на тюрьму и вызволил ее оттуда. Не сомневаюсь.
   – Да, так он и поступил бы.
   – После этого Сэнди пришлось бы удариться в бега, ему никогда бы не удалось вернуться сюда, и мама больше его не увидела бы. Вот этого и добивается Аманда Брэмвей. Мама нанесла ей очень болезненный удар, та ей этого не простит. Аманду бесит, что маме достались и Филдинг, и Сэнди, поэтому она изо всех сил старается удалить отсюда Сэнди. О Рэй! – Каролина вдруг схватила его за руку. – История любви мамы и Сэнди так печальна! Только подумай, как несчастны были они все эти годы. О Рэй! – Голос ее сорвался от страха. – Обещай мне, что с нами не случится ничего подобного.
   Его поцелуи и прикосновения утешили Каролину. Могучее тело Рэя, словно защищая Каролину, нависло над ней. Он шептал ей на ухо, что с ними никогда не случится ничего плохого.
   А где-то высоко в небе тихо посмеивались боги.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
МЕРЦАНИЕ СВЕЧЕЙ И ВИНО

   Безумья тени мечутся средь гор.
   Таятся чары в глубине озер.
   В сердцах .разбитых все горит костер.
   Ведут две воли свой жестокий спор.

Глава 7

   Дом тети Пэт. Уильямсберг, Виргиния. Зима 1689 года
   Перед рассветом Каролина крадучись вернулась в свою комнату и прилегла рядом со спящей Вирджинией. А проснувшись, увидела, что сестра уже встала, оделась и смотрит в окно.
   – Мы в снежном плену, – промолвила Вирджиния, глядя в заиндевевшее окно. – Я уже спускалась вниз, говорят, дорога до Уильямсберга перекрыта для экипажей. И еще я заметила, – она с улыбкой повернулась к Каролине, – что хозяин помогал какому-то джентльмену подняться по лестнице. Тот непрерывно хватался за голову и стонал. Хозяин называл его мистером Хэдлстоном.
   – Бедный мистер Хэдлстон, – вздохнула Каролина, с наслаждением потягиваясь. – Боюсь, от вина у него разыграется мигрень. Рэй напоил его и оставил под столом в общей комнате.
   – Да. Мама тоже знает об этом…
   – Мама? – Каролина подскочила в постели.
   –Она вышла из своей комнаты, когда хозяин вел стонущего джентльмена по холлу, приговаривая: «Ну вот, мистер Хэдлстон, поспали внизу и хватит. Еще несколько шагов – и вы будете в своей постели».
   – О Боже! – воскликнула Каролина. – Представляю себе, какой поднимется шум!
   Однако ничего особенного не произошло. Она застегивала свою зеленую юбку, когда в дверь вошла полностью одетая Летиция, натягивая на ходу перчатки.
   – Ты что-то разоспалась, Каролина, – сказала она. – Вчера вечером мы ведь легли не так поздно.
   Каролина смущенно посмотрела на нее.
   – Поторопись, не заставляй пас всех ждать.
   – Мы куда-то едем?
   – Да, в дом Петулы. В «Роли» для нас слишком тесно, и нехорошо, что мистеру Эвистоку приходится делить комнату с незнакомцем. – Выражение ее лица было бесстрастным. – Я уже предупредила хозяина, что мы уезжаем сегодня утром, и сейчас Филдинг будит мистера Эвистока. – Каролина отметила, что мать называет Рэя подчеркнуто официально: «мистер Эвисток».
   Каролина между тем надела платье, и Вирджиния застегнула ей крючки.
   – Полагаю, нам не мешало бы позавтракать. – Каролина взглянула на исхудавшую сестру.
   – Вирджиния спустится вниз, возьмет там горячих лепешек и булочек, а также бочоночек горячего сидра, и мы все с удовольствием поедим в кухне Петулы. Ступай, Вирджиния. Я сама застегну крючки.
   Каролине очень хотелось признаться матери, что она сочеталась с Рэем тайным браком, но Летиция поддерживала легкую беседу, не допускавшую душевных излияний.
   – Ну вот и все. Оставь волосы в покое, прикроешь их капюшоном. – Она бросила Каролине плащ и направилась к двери.
   – Будет ли у нас экипаж? – спросила Каролина.
   – Уже заказан.
   Каролина, взяв перчатки, последовала за матерью. Внизу, в общей комнате, к этому времени уже многолюдной, их ждали члены семьи. Вирджиния стояла с большим узелком, куда были упакованы горячие булочки и прочая снедь, составляющая гордость кухни «Роли». Рэй Эвисток, улыбаясь, смотрел, как дамы спускаются по лестнице. Вид у него был такой свежий, будто он спокойно проспал всю ночь. Рэй, опустив на пол бочонок с горячим сидром, помог Каролине натянуть перчатки.
   Филдинг мрачно огляделся, словно пытаясь отыскать Дункана Брэмвея, и, когда Летиция нетерпеливо сказала, что им пора отправляться, предостерег жену:
   – Лошади могут увязнуть в снегу.
   – Вздор! Ехать недалеко, скоро они отдохнут в конюшне Петулы. – Летиция решительно направилась к экипажу, хотя двор был завален снегом, но Рэй остановил ее:
   – Позвольте мне отнести вас, миссис Летиция.
   – Я сам понесу Летти, а вы позаботьтесь о девочках. – Смирившись с необходимостью, Филдинг подхватил на руки свою драгоценную ношу, а Рэй оглядел девушек.
   – Начну с мисс Вирджинии.
   Вирджинию явно обрадовало, что о ней так заботятся. Когда Рэй поравнялся с Каролиной, та прошептала:
   – Кого-кого, а меня мать не одурачит. Она знает, что Брэмвеи спят допоздна, и хочет уехать пораньше, чтобы избежать столкновения между Филдингом и Дунканом. Кстати, мать знает и о нас: о том, где мы провели эту ночь.
   Рэй вздохнул:
   – Не станет же она выговаривать мне за то, что я сплю с собственной женой?
   – Мама же не знает, что я твоя жена, – возразила Каролина. – Она ничего не сказала, однако, по словам Вирджинии, видела, как хозяин втаскивал Хэдлстона по лестнице. – Тут Каролина умолкла и вопросительно взглянула на него.
   Рэй иронически пожал плечами, словно хотел сказать: чему быть, того не миновать.
   По чистому, еще не тронутому снегу они добрались до кирпичного, с зелеными ставнями дома тети Пэт. Высокие трубы были покрыты снежными шапками, снег лежал на самшите и подрезанной живой изгороди из молодых дубков. Когда они подъехали к дому, снег стал падать с карнизов и с крыши. Ухоженный сад тети Пэт, очаровательный летом, засаженный фруктовыми деревьями и украшенный газоном, а также резными скамьями, установленными под высокими акациями, из-за снега стал почти неузнаваем.
   – Дом тети Петулы, похоже, выдержал натиск ветра и снега, – заметила Летиция, взглянув на слуховые оконца и деревянный молоток, прикрепленный к знакомой зеленой двери.
   – Я же уверял тебя, что здесь все в порядке. – Филдинг помог жене выйти. – Но у тебя, видите ли, были дурные предчувствия. – Он фыркнул и протоптал сапогами дорожку к двери.
   Когда Каролину внесли в дом, она с неожиданной тоской вспомнила, сколько счастливых часов провела здесь, где чувствовала себя более любимой, чем в своей семье. Но находиться в этих неуютных холодных комнатах в отсутствие тети Пэт ей не хотелось.
   – Мы всегда проводили здесь каникулы, – задумчиво сказала она Рэю. Окинув все взглядом, Каролина словно воочию увидела, как этот дом залит светом ярких рождественских свечей, украшен зелеными ветками падуба с алыми ягодами, ветками лавра, омелы и самшита; она будто слышала голоса, распевающие рождественские гимны, и стук молотков. А из кухни тогда доносился запах фруктовых пирогов и смешивался с ароматом поленьев гикори.
   Пока мужчины растапливали камины, где предусмотрительно оставили дрова, дамы постелили в столовой скатерть, поставили столовые приборы, положили по тарелкам булочки и разлили по кружкам сидр, привезенный из «Роли».
   – Я хочу взять сильную, хорошо отдохнувшую лошадь и сегодня же вернуться в Левел-Грин, – допив кружку теплого сидра, сказал Филдинг жене.
   – Филдинг, плантация обойдется и без тебя. Он нахмурился:
   – Я не могу допустить, чтобы девочки оставались одни.
   – Но слуги…
   – Всего лишь слуги. А вдруг кто-то из них разведет такой огонь в камине, что спалит весь дом?
   Легация молча смотрела на него, затаив улыбку. В этот момент Каролина ощутила свою особую близость к матери.
   – Но ты же не можешь оставаться здесь, Летти, – встревожился Филдинг. – Конечно, Эвисток позаботится о вас. – При этих словах Рэй с серьезным видом кивнул. – К тому же в доме нет никаких запасов провизии, а купить продукты в такую погоду очень нелегко, и ты хорошо знаешь, что слуги Петулы работают где угодно, только не здесь.
   – Ты прав, – вздохнула Летиция. Добившись того, чего хотела, она испытывала умиротворение. – Я понимаю, что тебе лучше вернуться сегодня, но мы все останемся. Ведь я должна еще купить ткань на подвенечное платье Каролине.
   Итак, все решилось. Филдинга отпустили в Левел-Грин, чтобы он не сцепился вновь с Дунканом Брэмвеем. К такому заключению пришла Каролина. Выяснилось, что ее мать вовсе не желает заниматься стряпней. Летиция предложила всем отобедать в гостинице, а поужинать в «Роли».
   Когда вечером они поехали по уже утоптанным дорогам в «Роли», девушки ощутили волнение, опасаясь еще одной стычки между Летицией и Амандой. Однако их опасения не оправдались. Летиция прошла мимо Брэмвеев, словно не замечая их. Но Рэй видел, что враги проводили ее угрюмыми взглядами.
   Очевидно, Дункан Брэмвей убедил жену не обвинять безумную жену Сэнди Рэндолфа в колдовстве, дабы самой не подвергаться опасности.
   Каролина надеялась, что гроза миновала, о чем не преминула весело сообщить Рэю на следующее утро по пути в мануфактурные лавки.
   – Надеюсь, что так. Ради тебя самой. – Его взгляд выражал любовь и нежность.
   Позвонив в колокольчик, они вошли в дверь и остановились в сторонке, обсуждая свои дела, пока Летиция критическим оком рассматривала бело-голубую голландскую посуду, выбирая тарелки для свадебного пирога.
   – У вас их слишком мало, – со вздохом сказала она лавочнику.
   – Со дня на день должны подвезти новые товары из Англии на «Бристольской красавице», – сообщил он.
   Услышав об этом, Летиция заказала огромное количество посуды, ошеломив дочерей, а также большой запас столовых приборов. После этого она начала подыскивать одежду для невесты.
   Следуя с Рэем за матерью и Вирджинией по Глостер-стрит и окидывая беглым взглядом проезжавшие мимо сани с колокольчиками, Каролина спросила спутника:
   – В каком подвенечном платье ты хотел бы меня увидеть?
   – Мне все равно, какое платье ты наденешь, лишь бы поскорее покончить со всем этим и с другим делом.
   Под «другим делом» он подразумевал свое помилование. Но о возвращении губернатора пока ничего не было слышно.
   Летиция наконец подобрала подходящую, по ее мнению, ткань для подвенечного платья.
   – Полагаю, ты будешь эффектнее всего в белом. – Она взяла в руки кусок переливающегося белого бархата.
   – Ткань очень красивая, – покорно согласилась Каролина. Сама она предпочла бы какой-нибудь пастельный тон: светло-голубой или нежно-зеленый. Но в моду для подвенечных платьев только что вошел белый цвет, а Летиция имела особое чутье ко всему самому модному.
   – Платье надо сшить с длинным шлейфом, – размышляла вслух Летиция.
   Предложение матери явно произвело впечатление на Вирджинию. Каролина же испытывала сомнения. Конечно же, она видела турнюры, но не сказала бы, что они нравятся ей.
   – Это самая последняя мода, – заверила дочь Летиция. (Каролина иногда даже подозревала, что французские портные и портнихи посылают матери письма с описанием своих замыслов, настолько точно определяла та различные направления в стиле одежды.) Рукава следует сделать с разрезами, чтобы видна была атласная подкладка. По-моему, более всего подойдет белый атлас с серебряной каймой. И у меня есть превосходное брабантское кружево для отделки рукавов.
   – А не подойдут ли кружева с рукавов моих сорочек? – осведомилась Каролина, поскольку многие пользовались ими.
   – Нет, это уже выходит из моды, – возразила Летиция. – У меня есть и подходящая юбка для тебя – я ее ни разу не надевала. Она из белого шелка с вплетенной в него серебряной нитью.
   – Это очень красиво, Кэрол! – вскричала Вирджиния. – Тебе понравится.
   – На голову ты наденешь венец из веток остролиста – серебряный с позолотой. В конце концов это сельская свадьба, и нам незачем следовать моде во всех деталях, – снисходительно заметила Летиция.
   Каролина давилась от смеха. Даже здесь, в колониях, вдали от Парижа и Лондона, ее мать безошибочно угадывала последние веяния моды. К тому же у Летиции был хороший вкус. Лавочник, во всяком случае, смотрел на нее с уважением.
   Закупив все необходимое, они провели в Уильямсберге еще целую неделю. Рэю и Каролине почти не удавалось оставаться наедине. Их приглашали на чай, они наносили утренние визиты, катались на санях и обедали в нескольких частных домах, время от времени заезжая и в «Роли». За эти дни снег на дорогах растаял, сменившись грязью, и это позволило им вернуться в Левел-Грин. Из экипажа выгрузили коробки с кружевами, подвязками, лентами и тканями. Семейство строило планы, связанные не только со свадьбой, но и с балом в Фэрфилде. Они нашли Филдинга в скверном настроении. Недовольный их долгим отсутствием, он ворчал. Дети никого не слушались, капризничали. Даже слуги почти не разговаривали друг с другом.
   – Вот так всегда в Левел-Грине, – фыркнула Вирджиния, когда Каролина заметила, что без них здесь все пошло вкривь и вкось. – Папа утверждает, что вполне способен обходиться без мамы, но, когда она уезжает, все в доме приходит в упадок.
   Каролина рассмеялась.
   – А вот я помню, как в Фарвью, когда мы были детьми, все начинало разваливаться, когда они оба оказывались дома.
   – Хватит ли времени, чтобы сшить тебе такое великолепное платье? – спросил Рэй, поднимаясь с Каролиной по широкой лестнице с красивой резной балюстрадой.
   – Мама считает, что хватит. К тому же губернатора все равно нет.
   – Но, дождавшись его, мы не будем откладывать отъезд. Каролина пожала плечами. Кто знает, какие новые идеи могут осенить ее мать? Возможно, она вдруг решит украсить платье ручной вышивкой – и подготовка к свадьбе сильно затянется. Перегнувшись через перила, она окликнула Вирджинию, не заметив, как нахмурился Рэй.
   Каролина с удивлением осознала, что наслаждается пребыванием дома. Рядом Рэй, а с ней все носятся: без конца примеряют наряды, советуются. Рэй, возможно, недоволен длительной задержкой, но зато она уверена, что здесь, на берегах Йорка, он в полной безопасности. Скоро вернется губернатор, и они сыграют пышную свадьбу, а затем отправятся в Эссекс и начнут новую жизнь.