Страница:
А как же Золотая Орда на Волге, далекий западный улус некогда единой Монгольской державы, раскинувшийся от Днестра до Иртыша? В русских летописях слова «орда» и «ордынцы» упоминаются постоянно. Официальная история нам говорит, что это было обширное многонациональное государство, просуществовавшее до конца XV в. Если и Золотая Орда фантом, то где же ее прототип?
Сначала разберемся с происхождением слова «орда». М. Фас-мер, составитель «Этимологического словаря русского языка», пишет, что в древнерусском языке слово «орда» означало «стан, кочевье» и заимствовано из тюркских языков. На казахском, татарском и азербайджанском orda это «дворец, шатер султана, хана», на турецком ordu означает «военный лагерь». Монгольское и калмыцкое ordu, orda опять же «двор, лагерь, стоянка». А вот слова «орден» и «ордер», по мнению М. Фасмера, заимствованы из немецкого и восходят к латинскому ordo – «ряд, строй, порядок». М. Фасмер, конечно, авторитетнейший специалист и спорить с ним нелегко. Но вот, скажем, Сигизмунд Герберштейн, посетивший Московию в XVI в., пишет в своих «Записках», что на татарском «орда» означало «множество» либо «собрание». А в русских летописях при рассказе о военных кампаниях запросто используются выражения «шведская орда» или «немецкая орда» в том же значении «войско». А. Бушков указывает, что по-польски «Horda» – «полчище», причем не в смысле «толпа кочевников», а скорее «большое войско». Можно обратить внимание на оборот «походный ордер», который до сих пор используется на флоте и означает построение кораблей в походе. Одним словом, все значения слова «орда» так или иначе вертятся вокруг терминов «строй», «порядок», «военный лагерь» (в турецком, см. выше). Между прочим, на современном казахском «Кзыл-Орда» не что иное, как Красная Армия.
Весь вопрос в том, откуда в русский язык проникло это слово – из тюркских языков или через европейские из латыни. Фасмер склонен полагать, что слова «орда» и «орден» имеют разное происхождение. А вот Е. П. Савельев, автор «Древней истории казачества», на мнение которого ссылаются С. Валянский и Д. Калюжный, выводит слово «орда» из латинского ordo («строй, порядок») и считает, что и русские «орден» и «орда», и немецкое Ordnung – родственные слова, пришедшие из латинского языка. Академик А. Т. Фоменко пишет о том же: сталкивая латинское «ordo» и немецкое «Ordnung», он полагает, что русское слово «орда», равно как и монгольское «orda» пришли с Запада.
Мы не станем вслед за Савельевым и Фоменко полемизировать с лингвистами. Заметим только, что некоторые события, имевшие место в первой половине XIII в. на территории Восточной Европы, наводят на определенные размышления. Казалось бы, мы достаточно много знаем о духовно-рыцарских орденах и их многотрудной деятельности. У всех на слуху знаменитый Тевтонский орден, основанный еще в 1128 г. в Иерусалиме. Но немногим известно, что перед тем, как обосноваться в Прибалтике, он в течение долгого времени был расквартирован в юго-восточной части Трансильвании (территория современной Румынии) и вел активные боевые действия, направленные в первую очередь против половцев. Оказался он в этих краях совсем не случайно: король Андрей II Венгерский, принявший незадолго до этого католичество, призвал в 1222 г. Тевтонский орден в свои владения и предоставил в его распоряжение трансильванские земли (в соответствии с особым актом, утвержденным папой Гонорием II). Поход 1223 г., направленный против половцев, закончился вполне успешно (как тут не вспомнить о событиях на Калке, имевших место в том же году). Но в дальнейшем король, обеспокоенный далеко идущими стратегическими замыслами гроссмейстера Тевтонского ордена, знаменитого фон Зальца, отказался от его услуг и отобрал дарованную ему область, а папа своей буллой скрепил это решение. Тевтонский орден был передислоцирован в Прибалтику, где, слившись с орденом меченосцев (1237), обосновавшихся на этих землях еще в самом начале XIII столетия, предпринял знаменитый Drang nach Osten – крестовый поход против Северо-Западной Руси, столь успешно отраженный Александром Невским.
К сожалению, в наших летописях упоминания о рыцарских орденах предельно фрагментарны, а их названия не упоминаются вовсе – речь чаще всего идет просто о походе «на немцы». Тевтонский орден (вкупе с Ливонским, также обосновавшимся в Прибалтике) на протяжении XIII–XIV вв. непрерывно воевал с Литвой, Польшей и Северо-Западной Русью, пока польско-литовско-русская коалиция не нанесла ему жестокое поражение под Грюнваль-дом в 1410 г., после чего орден уже никогда не мог подняться и влачил жалкое существование.
Но если о событиях на северо-западе имеются хотя бы глухие упоминания в летописях, то об интереснейшем ордене Святого Креста с красной звездой мы практически ничего не знаем. Этот орден, первоначально возникший в Палестине под именем Вифлеемского духовно-рыцарского ордена, после отвоевания Иерусалимского королевства турками перебрался в Южную Францию, а в 1217 г. переместился в Богемию, Моравию, Силезию, Польшу и, возможно, Юго-Западную Русь. Орден Святого Креста в 1238 г. был утвержден папой Григорием IX как орден братьев-крестоносцев, т. е. получил право на самостоятельную деятельность как надгосудар-ственное религиозное объединение. Весьма примечателен тот факт, что орден находился в личном подчинении папы. Гроссмейстеры и командоры этого ордена носили мальтийский золотой крест с красной эмалью или красными драгоценными камнями, а члены ордена – крест из красного атласа с шестиугольной (вифлеемской) звездой. Отсюда и название – крестоносцы с красной звездой. А по золотому кресту эти крестоносцы получили на Руси название Золотого Ордена. Не кажется ли вам, уважаемый читатель, что перекличка с Золотой Ордой здесь более чем прозрачна, особенно если принять во внимание хронологическую перекличку событий?
Не лишним будет напомнить, что упомянутый орден Святого Креста (один из самых влиятельных духовно-рыцарских орденов!) располагался в Венгрии и предгорьях Татр по среднему и нижнему течению Прута и Днестра. Поэтому совершенно не исключено, что этноним «татары» (а только он встречается в русских летописях, никаких монголов, напомним, там нет) обязан своему происхождению не только греческому «Тартар», но и элементарной географии: именно отсюда, из предгорьев Татр, хлынули на Русь жестокие завоеватели. С. Валянский и Д. Калюжный рассуждали предельно просто: история монгольских походов полна уникальными событиями. Это и небывалый размах завоеваний, и быстрота ордынской конницы, и невероятная легкость, с которой нищие степняки сокрушали процветающие государства, и многое другое в том же роде (мы писали об этом достаточно). С другой стороны, запутанная история крестовых походов тоже по-своему не лишена уникальности. Бравые крестоносцы истребляли далеко не только одних неверных (читай – мусульман); в своем неудержимом стремлении на Восток они сожгли и разграбили Константинополь – оплот единоверцев-схизматиков. Возникает резонный вопрос: почему чаша сия удивительным образом миновала православную державу номер два – Древнерусское государство, хотя с силами, средствами и идеологическим обоснованием такой эскапады у крестоносного воинства все было в порядке? Сокрушить могущественную Византию и оставить в покое ее далекую, погрязшую в усобицах периферию – это бросить дело на полпути. Такие вещи не лезут ни в какие рамки. Поэтому Валянский и Калюжный справедливо предположили, что экспансия крестоносцев на восток не ограничилась Малой Азией. Рыцари ордена Святого Креста (Золотого Ордена) спланировали и осуществили поход на русские княжества, в результате которого последние сделались данниками Ватикана. А Золотой Орден с течением времени в сочинениях хронистов нечувствительно трансформировался в Золотую Орду – армию безбожных пришельцев, вынырнувших неведомо откуда. В рамках этой гипотезы находит свое объяснение и самоотверженная борьба Александра Невского с тевтонскими рыцарями: если Русь исправно платит дань Золотому Ордену (весьма влиятельному, напоминаем, образованию, подчинявшемуся непосредственно папе римскому), то агрессия «бес-предельщиков» на северо-западе справедливо рассматривалась как откровенный и возмутительный рэкет. Если читателя интересуют подробности похода рыцарей Золотого Ордена в русские земли, он может всегда обратиться к книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси».
В заключение нам хотелось бы привести небольшую цитату из современной энциклопедии относительно оснащения монгольской латной конницы (как вы помните, помимо легковооруженных всадников, монгольские полководцы располагали ударными частями тяжелой кавалерии): «Монгольские воины XIII в. были облачены в панцири – куртки, состоявшие из пластинок или полос металла с отверстиями для шнуров и лент, соединявших их в сплошную гибкую поверхность, стоячего высокого воротника и длинных широких набедренников, сделанных из пластин или пластинок, нашитых на мягкую основу. Иногда панцирь изготавливался из больших кусков металла, образующих нагрудник и наспинник – своего рода кирасу. Головы воинов покрывали сфероконические шлемы, также собранные из пластин железа, с навершиями, украшенными плюмажами, с приспособлениями из пластинок, чешуек или полос металла для защиты шеи и щек. Из пластинок, соединенных между собой, состоял и конский панцирь, покрывавший животное целиком. Голову коня защищала кованая стальная маска, иногда налобник... Длинный прямой клинок с одной рукоятью, заточенный с одной стороны (вторая сторона была иногда заточена на 1/5-1/4 длины); длинное копье с флажком или кистью под наконечником; большой мощный сложносоставный лук со стрелами... Редким дополнением были ножи, кинжалы, топоры и булавы».
Так, по мнению составителей энциклопедии, выглядела монгольская латная конница. Если бы речь шла о Западной Европе, то мы подписались бы под этим текстом обеими руками: действительно, рыцари Средневековья были закованы в сталь с головы до пят. Но вот монголы... На каком уровне развития должно находиться металлургическое производство в степях Онона и Керуле-на, чтобы экипировать подобным образом несколько десятков тысяч всадников? Даже если мы оставим в покое мастерство, выучку и опыт ремесленников, творивших такие технические чудеса, то как быть с банальной экономикой? Со школьных лет мы знаем, что оснащение и вооружение одного-единственного рыцаря стоило баснословно дорого. Законы денежного обращения не в силах отменить даже Господь Бог: историки нас уверяют, что неподъемное железо, в которое облачался рыцарь, было совокупным трудом крестьян нескольких деревень. И вдруг те же самые историки на голубом глазу хотят нас уверить, что в монгольских степях эти непреложные законы не работали. Дескать, нищим аратам, жившим натуральным хозяйством и едва сводившим концы с концами, ничего не стоило вооружить и обмундировать многотысячную профессиональную армию конных латников. Все это настолько невероятно, что подобный бред даже обсуждать скучно.
Давайте рассмотрим еще одну версию восточноевропейских событий первой половины XIII в. А. М. Жабинский, принимающий самое активное и непосредственное участие в проекте «Хронотрон» наряду с Сергеем Валянским и Дмитрием Калюжным, считает, что гипотеза его коллег о крестовом походе в русские земли хотя и представляет несомненный интерес, но далеко небезупречна, поскольку имеется немало западноевропейских преданий о нашествии «тартаров» на саму Европу. По его мнению, вопрос может быть решен лишь только в том случае, если мы обратимся к истории Византийской империи, которая на протяжении нескольких столетий оставалась самой влиятельной державой в мировом раскладе сил той далекой эпохи.
Даже после катастрофы 1204 г. Византия не погибла окончательно. Она потеряла Константинополь и сильно «похудела» за счет утраты множества земель, но выводить ее в тираж только на этом основании было бы преждевременно. Ее вес в мировой политике был вполне сопоставим с ведущими монархиями Западной Европы вплоть до 1453 г., когда турки-османы овладели Константинополем и положили конец существованию Византийской империи как независимого государства. В описываемое же время великолепная Византия просто несколько «усохла»: на землях румского султаната (часть Византии после падения Константинополя в 1204 г.) византийский император Феодор I Ласкарис, лишенный латинянами константинопольского трона, создал так называемую Никей-скую империю. Большинство историков полагают, что это образование было лишь слабой тенью некогда могущественной империи, клочком земли, зажатым между европейцами и турками. Некоторые даже берут слово «империя» в кавычки. Но вот вам ответ владыки этой игрушечной империи папе Григорию IX, не оставляющий сомнений в том, кто в доме хозяин: «Хотя какая нам в том нужда знать, кто ты и каков твой престол? Если бы он был в облаках, то было бы нам нужно знакомство с метеорологией, с вихрями и громами. А так как он утвержден на земле и ни в чем не отличается от прочих архиерейских, то почему было бы недоступно всем его познание. Что от нашей нации исходит премудрость, правильно сказано. Но отчего умолчано, что вместе с царствующей премудростью и земное сие царство присоединено к нашей нации великим Константином? Кому же не известно, что его наследство перешло к нашему народу и мы его наследники». Любопытнее всего в этом пассаже, пожалуй, то обстоятельство, что точно в таком же духе отвечает папе Иннокентию монгольский хан Гуюк, который мог себя вести подобным образом только в том случае, если бы представлял «власть от Бога». Таким вещам в Средние века придавалось очень большое значение, и позволить себе подобный высокомерный тон мог только тот властелин, который, по представлениям того времени, имел право на мировое господство. Такое неотчуждаемое право нельзя было завоевать героическими свершениями; разумеется, головы склонялись перед грубой силой, но убеждение, что власть пришлеца не от Бога, была неистребима. А вот властелин эфемерной и ничтожной, по утверждениям историков, империи мог, по всей видимости, позволить себе говорить в таких выражениях.
Итак, А. М. Жабинский полагает, что под именем Чингисхана в хрониках остался император Никейской империи Феодор I Ласка-рис, а под именем Батыя – его зять Иоанн Дука Ватац. Осколок Византии совсем не был осколком: интересы Никейской империи простирались далеко на восток и включали в себя торговые пути, ведущие в Китай и Индию. Бережно сохраняя следы былого величия, новообразованная империя продолжала оставаться заметной политической силой на просторах тогдашней Ойкумены. Жабинский обратил внимание на примечательный факт: монгольская империя возникает как будто бы в ответ на завоевание Константинополя крестоносцами и появление Латинской империи и рассыпается на удельные владения после освобождения Константинополя, когда к власти приходят Палеологи.
После укрепления в Никее Феодор I Ласкарис обратился к традиционному союзнику Византии – Киевской Руси, но получил отказ, так как последняя проводила в это время политику независимости. Ответом никейского императора стал военный поход в южные пределы Руси, завершившийся победоносной битвой при Калке в 1223 г. Потерпев поражение от волжских булгар, никейские войска повернули обратно. Через десять лет преемник Ласкариса Иоанн III Дука Ватац основал в низовьях Волги свою ставку и подчинил в 1235 г. Волжскую Булгарию. Дальнейшие события развиваются по уже известному нам сценарию – завоевание русских княжеств, возведение на великокняжеский стол Ярослава, западный поход, союз с Александром и т. д. Только все эти деяния совершаются не легендарными монголами, а дисциплинированной и хорошо обученной армией, состоящей из славян и татар, под командованием никейского императора. Более обстоятельное изложение версии А. М. Жабинского читатель может найти в книге С. Валян-ского и Д. Калюжного «Другая история Руси». Между прочим, автор обращает внимание на одно любопытное обстоятельство: из традиционной историографии известно, что в 1241 г. никейские войска вели боевые действия на Балканах (власть Ватаца признали Болгария и Фессалоника), и в то же самое время там сражаются тумены безбожного хана Батыя. Две многочисленные армии, действуя бок о бок, удивительным образом не замечают друг друга! Кстати говоря, созвучие Батый – Ватац тоже симптоматично. По мнению Жабинского, вся беда в том, что специалисты по Византии мало интересуются историей монгольских походов, а «монголоведы», в свою очередь, вполне равнодушны к событиям, имевшим место в Малой Азии и Южной Европе. Отсюда и возникает такая забавная путаница.
Подведем итоги. То обстоятельство, что помимо нашей версии (борьба за власть в русских княжествах), существуют по крайней мере еще три (версия Фоменко; версия Морозова, Валянского и Калюжного; версия Жабинского), наводит на определенные размышления. Хотя все они не свободны от недостатков, все же любая из них (кроме, пожалуй, варианта А. Т. Фоменко) аргументирована не в пример надежнее официальной, которая не в состоянии ответить на целый ряд элементарных вопросов и зачастую попросту свести концы с концами. Еще раз повторимся, что мы ни в коем случае не претендуем на истину в последней инстанции, потому что древняя и средневековая история принципиально многовариант-на. Мы готовы даже допустить, что татары на Русь все-таки приходили, но это могли быть татары из-за Волги, давние соседи славян. Не могло быть только одного: фантастического исхода скотоводов-монголов из Центральной Азии, проскакавших с боями полмира, ибо существуют, к сожалению, на свете вещи, которых не может быть никогда.
Глава 8
Сначала разберемся с происхождением слова «орда». М. Фас-мер, составитель «Этимологического словаря русского языка», пишет, что в древнерусском языке слово «орда» означало «стан, кочевье» и заимствовано из тюркских языков. На казахском, татарском и азербайджанском orda это «дворец, шатер султана, хана», на турецком ordu означает «военный лагерь». Монгольское и калмыцкое ordu, orda опять же «двор, лагерь, стоянка». А вот слова «орден» и «ордер», по мнению М. Фасмера, заимствованы из немецкого и восходят к латинскому ordo – «ряд, строй, порядок». М. Фасмер, конечно, авторитетнейший специалист и спорить с ним нелегко. Но вот, скажем, Сигизмунд Герберштейн, посетивший Московию в XVI в., пишет в своих «Записках», что на татарском «орда» означало «множество» либо «собрание». А в русских летописях при рассказе о военных кампаниях запросто используются выражения «шведская орда» или «немецкая орда» в том же значении «войско». А. Бушков указывает, что по-польски «Horda» – «полчище», причем не в смысле «толпа кочевников», а скорее «большое войско». Можно обратить внимание на оборот «походный ордер», который до сих пор используется на флоте и означает построение кораблей в походе. Одним словом, все значения слова «орда» так или иначе вертятся вокруг терминов «строй», «порядок», «военный лагерь» (в турецком, см. выше). Между прочим, на современном казахском «Кзыл-Орда» не что иное, как Красная Армия.
Весь вопрос в том, откуда в русский язык проникло это слово – из тюркских языков или через европейские из латыни. Фасмер склонен полагать, что слова «орда» и «орден» имеют разное происхождение. А вот Е. П. Савельев, автор «Древней истории казачества», на мнение которого ссылаются С. Валянский и Д. Калюжный, выводит слово «орда» из латинского ordo («строй, порядок») и считает, что и русские «орден» и «орда», и немецкое Ordnung – родственные слова, пришедшие из латинского языка. Академик А. Т. Фоменко пишет о том же: сталкивая латинское «ordo» и немецкое «Ordnung», он полагает, что русское слово «орда», равно как и монгольское «orda» пришли с Запада.
Мы не станем вслед за Савельевым и Фоменко полемизировать с лингвистами. Заметим только, что некоторые события, имевшие место в первой половине XIII в. на территории Восточной Европы, наводят на определенные размышления. Казалось бы, мы достаточно много знаем о духовно-рыцарских орденах и их многотрудной деятельности. У всех на слуху знаменитый Тевтонский орден, основанный еще в 1128 г. в Иерусалиме. Но немногим известно, что перед тем, как обосноваться в Прибалтике, он в течение долгого времени был расквартирован в юго-восточной части Трансильвании (территория современной Румынии) и вел активные боевые действия, направленные в первую очередь против половцев. Оказался он в этих краях совсем не случайно: король Андрей II Венгерский, принявший незадолго до этого католичество, призвал в 1222 г. Тевтонский орден в свои владения и предоставил в его распоряжение трансильванские земли (в соответствии с особым актом, утвержденным папой Гонорием II). Поход 1223 г., направленный против половцев, закончился вполне успешно (как тут не вспомнить о событиях на Калке, имевших место в том же году). Но в дальнейшем король, обеспокоенный далеко идущими стратегическими замыслами гроссмейстера Тевтонского ордена, знаменитого фон Зальца, отказался от его услуг и отобрал дарованную ему область, а папа своей буллой скрепил это решение. Тевтонский орден был передислоцирован в Прибалтику, где, слившись с орденом меченосцев (1237), обосновавшихся на этих землях еще в самом начале XIII столетия, предпринял знаменитый Drang nach Osten – крестовый поход против Северо-Западной Руси, столь успешно отраженный Александром Невским.
К сожалению, в наших летописях упоминания о рыцарских орденах предельно фрагментарны, а их названия не упоминаются вовсе – речь чаще всего идет просто о походе «на немцы». Тевтонский орден (вкупе с Ливонским, также обосновавшимся в Прибалтике) на протяжении XIII–XIV вв. непрерывно воевал с Литвой, Польшей и Северо-Западной Русью, пока польско-литовско-русская коалиция не нанесла ему жестокое поражение под Грюнваль-дом в 1410 г., после чего орден уже никогда не мог подняться и влачил жалкое существование.
Но если о событиях на северо-западе имеются хотя бы глухие упоминания в летописях, то об интереснейшем ордене Святого Креста с красной звездой мы практически ничего не знаем. Этот орден, первоначально возникший в Палестине под именем Вифлеемского духовно-рыцарского ордена, после отвоевания Иерусалимского королевства турками перебрался в Южную Францию, а в 1217 г. переместился в Богемию, Моравию, Силезию, Польшу и, возможно, Юго-Западную Русь. Орден Святого Креста в 1238 г. был утвержден папой Григорием IX как орден братьев-крестоносцев, т. е. получил право на самостоятельную деятельность как надгосудар-ственное религиозное объединение. Весьма примечателен тот факт, что орден находился в личном подчинении папы. Гроссмейстеры и командоры этого ордена носили мальтийский золотой крест с красной эмалью или красными драгоценными камнями, а члены ордена – крест из красного атласа с шестиугольной (вифлеемской) звездой. Отсюда и название – крестоносцы с красной звездой. А по золотому кресту эти крестоносцы получили на Руси название Золотого Ордена. Не кажется ли вам, уважаемый читатель, что перекличка с Золотой Ордой здесь более чем прозрачна, особенно если принять во внимание хронологическую перекличку событий?
Не лишним будет напомнить, что упомянутый орден Святого Креста (один из самых влиятельных духовно-рыцарских орденов!) располагался в Венгрии и предгорьях Татр по среднему и нижнему течению Прута и Днестра. Поэтому совершенно не исключено, что этноним «татары» (а только он встречается в русских летописях, никаких монголов, напомним, там нет) обязан своему происхождению не только греческому «Тартар», но и элементарной географии: именно отсюда, из предгорьев Татр, хлынули на Русь жестокие завоеватели. С. Валянский и Д. Калюжный рассуждали предельно просто: история монгольских походов полна уникальными событиями. Это и небывалый размах завоеваний, и быстрота ордынской конницы, и невероятная легкость, с которой нищие степняки сокрушали процветающие государства, и многое другое в том же роде (мы писали об этом достаточно). С другой стороны, запутанная история крестовых походов тоже по-своему не лишена уникальности. Бравые крестоносцы истребляли далеко не только одних неверных (читай – мусульман); в своем неудержимом стремлении на Восток они сожгли и разграбили Константинополь – оплот единоверцев-схизматиков. Возникает резонный вопрос: почему чаша сия удивительным образом миновала православную державу номер два – Древнерусское государство, хотя с силами, средствами и идеологическим обоснованием такой эскапады у крестоносного воинства все было в порядке? Сокрушить могущественную Византию и оставить в покое ее далекую, погрязшую в усобицах периферию – это бросить дело на полпути. Такие вещи не лезут ни в какие рамки. Поэтому Валянский и Калюжный справедливо предположили, что экспансия крестоносцев на восток не ограничилась Малой Азией. Рыцари ордена Святого Креста (Золотого Ордена) спланировали и осуществили поход на русские княжества, в результате которого последние сделались данниками Ватикана. А Золотой Орден с течением времени в сочинениях хронистов нечувствительно трансформировался в Золотую Орду – армию безбожных пришельцев, вынырнувших неведомо откуда. В рамках этой гипотезы находит свое объяснение и самоотверженная борьба Александра Невского с тевтонскими рыцарями: если Русь исправно платит дань Золотому Ордену (весьма влиятельному, напоминаем, образованию, подчинявшемуся непосредственно папе римскому), то агрессия «бес-предельщиков» на северо-западе справедливо рассматривалась как откровенный и возмутительный рэкет. Если читателя интересуют подробности похода рыцарей Золотого Ордена в русские земли, он может всегда обратиться к книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси».
В заключение нам хотелось бы привести небольшую цитату из современной энциклопедии относительно оснащения монгольской латной конницы (как вы помните, помимо легковооруженных всадников, монгольские полководцы располагали ударными частями тяжелой кавалерии): «Монгольские воины XIII в. были облачены в панцири – куртки, состоявшие из пластинок или полос металла с отверстиями для шнуров и лент, соединявших их в сплошную гибкую поверхность, стоячего высокого воротника и длинных широких набедренников, сделанных из пластин или пластинок, нашитых на мягкую основу. Иногда панцирь изготавливался из больших кусков металла, образующих нагрудник и наспинник – своего рода кирасу. Головы воинов покрывали сфероконические шлемы, также собранные из пластин железа, с навершиями, украшенными плюмажами, с приспособлениями из пластинок, чешуек или полос металла для защиты шеи и щек. Из пластинок, соединенных между собой, состоял и конский панцирь, покрывавший животное целиком. Голову коня защищала кованая стальная маска, иногда налобник... Длинный прямой клинок с одной рукоятью, заточенный с одной стороны (вторая сторона была иногда заточена на 1/5-1/4 длины); длинное копье с флажком или кистью под наконечником; большой мощный сложносоставный лук со стрелами... Редким дополнением были ножи, кинжалы, топоры и булавы».
Так, по мнению составителей энциклопедии, выглядела монгольская латная конница. Если бы речь шла о Западной Европе, то мы подписались бы под этим текстом обеими руками: действительно, рыцари Средневековья были закованы в сталь с головы до пят. Но вот монголы... На каком уровне развития должно находиться металлургическое производство в степях Онона и Керуле-на, чтобы экипировать подобным образом несколько десятков тысяч всадников? Даже если мы оставим в покое мастерство, выучку и опыт ремесленников, творивших такие технические чудеса, то как быть с банальной экономикой? Со школьных лет мы знаем, что оснащение и вооружение одного-единственного рыцаря стоило баснословно дорого. Законы денежного обращения не в силах отменить даже Господь Бог: историки нас уверяют, что неподъемное железо, в которое облачался рыцарь, было совокупным трудом крестьян нескольких деревень. И вдруг те же самые историки на голубом глазу хотят нас уверить, что в монгольских степях эти непреложные законы не работали. Дескать, нищим аратам, жившим натуральным хозяйством и едва сводившим концы с концами, ничего не стоило вооружить и обмундировать многотысячную профессиональную армию конных латников. Все это настолько невероятно, что подобный бред даже обсуждать скучно.
Давайте рассмотрим еще одну версию восточноевропейских событий первой половины XIII в. А. М. Жабинский, принимающий самое активное и непосредственное участие в проекте «Хронотрон» наряду с Сергеем Валянским и Дмитрием Калюжным, считает, что гипотеза его коллег о крестовом походе в русские земли хотя и представляет несомненный интерес, но далеко небезупречна, поскольку имеется немало западноевропейских преданий о нашествии «тартаров» на саму Европу. По его мнению, вопрос может быть решен лишь только в том случае, если мы обратимся к истории Византийской империи, которая на протяжении нескольких столетий оставалась самой влиятельной державой в мировом раскладе сил той далекой эпохи.
Даже после катастрофы 1204 г. Византия не погибла окончательно. Она потеряла Константинополь и сильно «похудела» за счет утраты множества земель, но выводить ее в тираж только на этом основании было бы преждевременно. Ее вес в мировой политике был вполне сопоставим с ведущими монархиями Западной Европы вплоть до 1453 г., когда турки-османы овладели Константинополем и положили конец существованию Византийской империи как независимого государства. В описываемое же время великолепная Византия просто несколько «усохла»: на землях румского султаната (часть Византии после падения Константинополя в 1204 г.) византийский император Феодор I Ласкарис, лишенный латинянами константинопольского трона, создал так называемую Никей-скую империю. Большинство историков полагают, что это образование было лишь слабой тенью некогда могущественной империи, клочком земли, зажатым между европейцами и турками. Некоторые даже берут слово «империя» в кавычки. Но вот вам ответ владыки этой игрушечной империи папе Григорию IX, не оставляющий сомнений в том, кто в доме хозяин: «Хотя какая нам в том нужда знать, кто ты и каков твой престол? Если бы он был в облаках, то было бы нам нужно знакомство с метеорологией, с вихрями и громами. А так как он утвержден на земле и ни в чем не отличается от прочих архиерейских, то почему было бы недоступно всем его познание. Что от нашей нации исходит премудрость, правильно сказано. Но отчего умолчано, что вместе с царствующей премудростью и земное сие царство присоединено к нашей нации великим Константином? Кому же не известно, что его наследство перешло к нашему народу и мы его наследники». Любопытнее всего в этом пассаже, пожалуй, то обстоятельство, что точно в таком же духе отвечает папе Иннокентию монгольский хан Гуюк, который мог себя вести подобным образом только в том случае, если бы представлял «власть от Бога». Таким вещам в Средние века придавалось очень большое значение, и позволить себе подобный высокомерный тон мог только тот властелин, который, по представлениям того времени, имел право на мировое господство. Такое неотчуждаемое право нельзя было завоевать героическими свершениями; разумеется, головы склонялись перед грубой силой, но убеждение, что власть пришлеца не от Бога, была неистребима. А вот властелин эфемерной и ничтожной, по утверждениям историков, империи мог, по всей видимости, позволить себе говорить в таких выражениях.
Итак, А. М. Жабинский полагает, что под именем Чингисхана в хрониках остался император Никейской империи Феодор I Ласка-рис, а под именем Батыя – его зять Иоанн Дука Ватац. Осколок Византии совсем не был осколком: интересы Никейской империи простирались далеко на восток и включали в себя торговые пути, ведущие в Китай и Индию. Бережно сохраняя следы былого величия, новообразованная империя продолжала оставаться заметной политической силой на просторах тогдашней Ойкумены. Жабинский обратил внимание на примечательный факт: монгольская империя возникает как будто бы в ответ на завоевание Константинополя крестоносцами и появление Латинской империи и рассыпается на удельные владения после освобождения Константинополя, когда к власти приходят Палеологи.
После укрепления в Никее Феодор I Ласкарис обратился к традиционному союзнику Византии – Киевской Руси, но получил отказ, так как последняя проводила в это время политику независимости. Ответом никейского императора стал военный поход в южные пределы Руси, завершившийся победоносной битвой при Калке в 1223 г. Потерпев поражение от волжских булгар, никейские войска повернули обратно. Через десять лет преемник Ласкариса Иоанн III Дука Ватац основал в низовьях Волги свою ставку и подчинил в 1235 г. Волжскую Булгарию. Дальнейшие события развиваются по уже известному нам сценарию – завоевание русских княжеств, возведение на великокняжеский стол Ярослава, западный поход, союз с Александром и т. д. Только все эти деяния совершаются не легендарными монголами, а дисциплинированной и хорошо обученной армией, состоящей из славян и татар, под командованием никейского императора. Более обстоятельное изложение версии А. М. Жабинского читатель может найти в книге С. Валян-ского и Д. Калюжного «Другая история Руси». Между прочим, автор обращает внимание на одно любопытное обстоятельство: из традиционной историографии известно, что в 1241 г. никейские войска вели боевые действия на Балканах (власть Ватаца признали Болгария и Фессалоника), и в то же самое время там сражаются тумены безбожного хана Батыя. Две многочисленные армии, действуя бок о бок, удивительным образом не замечают друг друга! Кстати говоря, созвучие Батый – Ватац тоже симптоматично. По мнению Жабинского, вся беда в том, что специалисты по Византии мало интересуются историей монгольских походов, а «монголоведы», в свою очередь, вполне равнодушны к событиям, имевшим место в Малой Азии и Южной Европе. Отсюда и возникает такая забавная путаница.
Подведем итоги. То обстоятельство, что помимо нашей версии (борьба за власть в русских княжествах), существуют по крайней мере еще три (версия Фоменко; версия Морозова, Валянского и Калюжного; версия Жабинского), наводит на определенные размышления. Хотя все они не свободны от недостатков, все же любая из них (кроме, пожалуй, варианта А. Т. Фоменко) аргументирована не в пример надежнее официальной, которая не в состоянии ответить на целый ряд элементарных вопросов и зачастую попросту свести концы с концами. Еще раз повторимся, что мы ни в коем случае не претендуем на истину в последней инстанции, потому что древняя и средневековая история принципиально многовариант-на. Мы готовы даже допустить, что татары на Русь все-таки приходили, но это могли быть татары из-за Волги, давние соседи славян. Не могло быть только одного: фантастического исхода скотоводов-монголов из Центральной Азии, проскакавших с боями полмира, ибо существуют, к сожалению, на свете вещи, которых не может быть никогда.
Глава 8
Всякая всячина
Вернемся еще раз к нашей версии, суть которой, как вы помните, заключается в том, что никакие безбожные монголы на Русь не приходили, а так называемое Батыево нашествие есть не что иное, как междоусобная борьба за власть и великое княжение в русских землях. В ходе этой борьбы победа досталась князю Ярославу Всеволодовичу и сыну его Александру, прозванному впоследствии Невским. Эта версия представляется нам наиболее убедительной, не говоря уже о том, что она милее всего нашему сердцу. В настоящей главе мы рассмотрим дополнительные аргументы в ее пользу, которые по тем или иным причинам не вошли в основной текст.
В свое время мы подробно писали о том, что в летописях монголы не упоминаются ни разу. Современники называют неведомых пришельцев как угодно – татарами, печенегами, ордынцами, таур-менами, но только не монголами. Да и внешний облик Чингиса и Батыя, по сообщениям хронистов, далек от монголоидного: длинная борода, светлые глаза, высокий рост. Не лишним будет заметить, что ни в одном языке монгольской группы нет имени Батый или Бату, а вот у половцев во время оно было широко распространено имя Бастый, а имя Бату встречается в башкирском языке, тюркском по происхождению. А ордынский царевич Неврюй носил и вовсе русское имя – Олекса, т. е. Алексей. Об именах в старину стоит вообще рассказать поподробнее, тем более что мы это читателю обещали.
У многих наших предков бывало по несколько имен, а уж два имени можно обнаружить почти всегда. Одно имя – мирское, языческое, под которым человека знали односельчане, и другое – крестильное, часто имевшее сакральный смысл и известное лишь самым близким людям. Скажем, знаменитый киевский князь Владимир Всеволодович Мономах известен нам под своим языческим именем, а в крещении он был Василием. А поскольку крестильное имя его отца было Андрей, то зваться он должен Василием Андреевичем Мономахом. Александр Бушков приводит такой показательный пример: «В Разрядной книге (официальном государственном документе Московского царства, куда на протяжении полутора столетий вносились имена всех, командовавших полками) воевода И. М. Пронский значится еще и как „Турунтай“. Турунтай – его прозвище». Поэтому нет ровным счетом ничего невероятного в предположении, что князь Александр Ярославич мог носить прозвище Батый. И пусть вас не смущает, уважаемый читатель, что прозвище это тюркское. Мешанина с именами у русских и их соседей была в то далекое время удивительная. Среди половцев, например, обнаруживаются ханы по имени Юрий Кончакович, Данило Кобяко-вич, Роман Кзич. Сумеете ли вы понять, о ком идет речь, если в какой-нибудь хронике они будут упомянуты без отчества? Между прочим, следует иметь в виду, что имена Святослав, Ярослав или Владимир, строго говоря, тоже нерусские. Это славянские имена, освященные церковной традицией. А вот простой народ именовался совершенно иначе. В книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси» приводится длиннейший (на две с половиной страницы) список старорусских имен, позаимствованных из архивных записей. В целях экономии места мы процитируем только имена на букву «О»: «Одинец, Овсяник, Осмой, Образец, Обрядка, Окул, Окула, Овлюк, Олгазей, Онашка, Омена, Окат, Онитка, Обрюта, Онцук, Озарко, Опалша, Охлопка, Обрезок, Огарок, Оладья, Опас, Орех, Охапка, Олушка». И все это в православной России!
Поэтому, когда в летописях натыкаешься на ордынского царевича по имени Олекса Неврюй, имеет смысл задаться простым вопросом: кем же все-таки был упомянутый Олекса – ордынцем или русским боярином? И кто такие татары – иноземные захватчики или просто ратники на службе у русских князей? Вот, скажем, имеется летописное свидетельство о том, что князь Дмитрий Александрович собрал войско и стал укреплять город Переяславль. Дальше говорится буквально следующее: «Орда послала на него рать многую, Туратемира и Алтына и многих татар». По другим источникам сия история нам известна значительно более подробно. Более того – нам известно и имя предводителя этой рати. А был им русский князь Андрей Городецкий. Надо полагать, что сепаратистские настроения князя Дмитрия вызвали справедливое недовольство, а татары в данном случае выступают в качестве заурядных наемников. И подобного рода записей в русских летописях имеется великое множество. Вот вам, уважаемый читатель, еще несколько примеров навскидку (позаимствованы из книги Александра Бушкова «Россия, которой не было»): «Уже говорилось о новгородце по имени Черт. Под пару ему – новгородский священник по имени... Упырь Лихой! Отмечены в истории и поп Лихач (1161), поп Угрюм (1600), поп Шумило (1608). Имя Волчий Хвост без всякого смущения носил... один из воевод Владимира Красное Солнышко».
Все эти примеры мы приводим единственно для того, чтобы наглядно проиллюстрировать весьма нехитрый тезис: небывалая путаница мирских и крестильных имен, прозвищ и кличек часто приводила к тому, что скупые летописные строки, повествующие о междоусобной борьбе на Руси, легко истолковывались впоследствии как рассказ о нашествии «безбожных татар».
Вопрос можно поставить и шире: а всегда ли можно доверять летописным свидетельствам? Вот, скажем, в записи под 1270-м годом мы читаем, что в Орде был убит рязанский князь Роман Ольго-вич, причем летописец уверяет нас, что убили его за «отказ принять бесерменскую веру». Можем ли мы согласиться с подобной мотивировкой? Ни в коем случае. Даже если Романа Ольговича действительно убили в Орде, причины этого события были, безусловно, совсем другими, поскольку редкая веротерпимость татар (мы уже писали об этом) – факт, признаваемый всеми без исключения историками. Более того – православной церкви были предоставлены уникальные привилегии. Например, согласно особому указу «безбожного» хана Батыя, смертной казнью карался всякий, посягнувший на церковное имущество, неприкосновенность церковных земель или на право церкви судить виновных своим судом. Веротерпимость, конечно, веротерпимостью, но как-то это все-таки чересчур для иноземных захватчиков. А вот Александру для укрепления своей власти поддержка церкви была необходима как воздух. Между прочим, среди татар было много христиан, а в ставке Батыя Сарае Великом стояли христианские храмы и был даже православный епископ...
Документальных свидетельств, льющих воду на мельницу нашей версии и не оставляющих камня на камне от версии официальной, рассыпано по русским летописным источникам сколько угодно. Читаем о княжении Ивана Калиты: «Сел на великое княжение Иван Данилович, и настал покой христианам на многие лета, и перестали татары воевать русскую землю». Очень странная, если вдуматься, запись. Ведь Батыево воинство нас приучили воспринимать как полудикую орду, не озабоченную ничем, кроме грабежей и разбоя. Монголы обложили Русь данью и ободрали ее как липку. Ордынские воеводы и мурзы с завидной регулярностью совершали набеги на русские земли, невзирая на то что Сарай исправно получал оговоренные суммы. И вдруг отрезало, как ножом. С 1328 г. (начало княжения Ивана Даниловича Калиты) и вплоть до времен войн с Мамаем татарских набегов на Русь не зафиксировано. Как бы ни был ловок и хитер Иван Данилович (нас уверяют, что он был большой жох), эта загадочная история со скрипом укладывается в прокрустово ложе традиционной парадигмы. А вот в рамках нашей версии все объясняется предельно просто. Для чего татарам воевать русскую землю, если единоличной власти Ивана Калиты ничего не угрожает, а конкурентов не осталось и в помине? Времена кровавых усобиц отошли в прошлое.
В свое время мы подробно писали о том, что в летописях монголы не упоминаются ни разу. Современники называют неведомых пришельцев как угодно – татарами, печенегами, ордынцами, таур-менами, но только не монголами. Да и внешний облик Чингиса и Батыя, по сообщениям хронистов, далек от монголоидного: длинная борода, светлые глаза, высокий рост. Не лишним будет заметить, что ни в одном языке монгольской группы нет имени Батый или Бату, а вот у половцев во время оно было широко распространено имя Бастый, а имя Бату встречается в башкирском языке, тюркском по происхождению. А ордынский царевич Неврюй носил и вовсе русское имя – Олекса, т. е. Алексей. Об именах в старину стоит вообще рассказать поподробнее, тем более что мы это читателю обещали.
У многих наших предков бывало по несколько имен, а уж два имени можно обнаружить почти всегда. Одно имя – мирское, языческое, под которым человека знали односельчане, и другое – крестильное, часто имевшее сакральный смысл и известное лишь самым близким людям. Скажем, знаменитый киевский князь Владимир Всеволодович Мономах известен нам под своим языческим именем, а в крещении он был Василием. А поскольку крестильное имя его отца было Андрей, то зваться он должен Василием Андреевичем Мономахом. Александр Бушков приводит такой показательный пример: «В Разрядной книге (официальном государственном документе Московского царства, куда на протяжении полутора столетий вносились имена всех, командовавших полками) воевода И. М. Пронский значится еще и как „Турунтай“. Турунтай – его прозвище». Поэтому нет ровным счетом ничего невероятного в предположении, что князь Александр Ярославич мог носить прозвище Батый. И пусть вас не смущает, уважаемый читатель, что прозвище это тюркское. Мешанина с именами у русских и их соседей была в то далекое время удивительная. Среди половцев, например, обнаруживаются ханы по имени Юрий Кончакович, Данило Кобяко-вич, Роман Кзич. Сумеете ли вы понять, о ком идет речь, если в какой-нибудь хронике они будут упомянуты без отчества? Между прочим, следует иметь в виду, что имена Святослав, Ярослав или Владимир, строго говоря, тоже нерусские. Это славянские имена, освященные церковной традицией. А вот простой народ именовался совершенно иначе. В книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси» приводится длиннейший (на две с половиной страницы) список старорусских имен, позаимствованных из архивных записей. В целях экономии места мы процитируем только имена на букву «О»: «Одинец, Овсяник, Осмой, Образец, Обрядка, Окул, Окула, Овлюк, Олгазей, Онашка, Омена, Окат, Онитка, Обрюта, Онцук, Озарко, Опалша, Охлопка, Обрезок, Огарок, Оладья, Опас, Орех, Охапка, Олушка». И все это в православной России!
Поэтому, когда в летописях натыкаешься на ордынского царевича по имени Олекса Неврюй, имеет смысл задаться простым вопросом: кем же все-таки был упомянутый Олекса – ордынцем или русским боярином? И кто такие татары – иноземные захватчики или просто ратники на службе у русских князей? Вот, скажем, имеется летописное свидетельство о том, что князь Дмитрий Александрович собрал войско и стал укреплять город Переяславль. Дальше говорится буквально следующее: «Орда послала на него рать многую, Туратемира и Алтына и многих татар». По другим источникам сия история нам известна значительно более подробно. Более того – нам известно и имя предводителя этой рати. А был им русский князь Андрей Городецкий. Надо полагать, что сепаратистские настроения князя Дмитрия вызвали справедливое недовольство, а татары в данном случае выступают в качестве заурядных наемников. И подобного рода записей в русских летописях имеется великое множество. Вот вам, уважаемый читатель, еще несколько примеров навскидку (позаимствованы из книги Александра Бушкова «Россия, которой не было»): «Уже говорилось о новгородце по имени Черт. Под пару ему – новгородский священник по имени... Упырь Лихой! Отмечены в истории и поп Лихач (1161), поп Угрюм (1600), поп Шумило (1608). Имя Волчий Хвост без всякого смущения носил... один из воевод Владимира Красное Солнышко».
Все эти примеры мы приводим единственно для того, чтобы наглядно проиллюстрировать весьма нехитрый тезис: небывалая путаница мирских и крестильных имен, прозвищ и кличек часто приводила к тому, что скупые летописные строки, повествующие о междоусобной борьбе на Руси, легко истолковывались впоследствии как рассказ о нашествии «безбожных татар».
Вопрос можно поставить и шире: а всегда ли можно доверять летописным свидетельствам? Вот, скажем, в записи под 1270-м годом мы читаем, что в Орде был убит рязанский князь Роман Ольго-вич, причем летописец уверяет нас, что убили его за «отказ принять бесерменскую веру». Можем ли мы согласиться с подобной мотивировкой? Ни в коем случае. Даже если Романа Ольговича действительно убили в Орде, причины этого события были, безусловно, совсем другими, поскольку редкая веротерпимость татар (мы уже писали об этом) – факт, признаваемый всеми без исключения историками. Более того – православной церкви были предоставлены уникальные привилегии. Например, согласно особому указу «безбожного» хана Батыя, смертной казнью карался всякий, посягнувший на церковное имущество, неприкосновенность церковных земель или на право церкви судить виновных своим судом. Веротерпимость, конечно, веротерпимостью, но как-то это все-таки чересчур для иноземных захватчиков. А вот Александру для укрепления своей власти поддержка церкви была необходима как воздух. Между прочим, среди татар было много христиан, а в ставке Батыя Сарае Великом стояли христианские храмы и был даже православный епископ...
Документальных свидетельств, льющих воду на мельницу нашей версии и не оставляющих камня на камне от версии официальной, рассыпано по русским летописным источникам сколько угодно. Читаем о княжении Ивана Калиты: «Сел на великое княжение Иван Данилович, и настал покой христианам на многие лета, и перестали татары воевать русскую землю». Очень странная, если вдуматься, запись. Ведь Батыево воинство нас приучили воспринимать как полудикую орду, не озабоченную ничем, кроме грабежей и разбоя. Монголы обложили Русь данью и ободрали ее как липку. Ордынские воеводы и мурзы с завидной регулярностью совершали набеги на русские земли, невзирая на то что Сарай исправно получал оговоренные суммы. И вдруг отрезало, как ножом. С 1328 г. (начало княжения Ивана Даниловича Калиты) и вплоть до времен войн с Мамаем татарских набегов на Русь не зафиксировано. Как бы ни был ловок и хитер Иван Данилович (нас уверяют, что он был большой жох), эта загадочная история со скрипом укладывается в прокрустово ложе традиционной парадигмы. А вот в рамках нашей версии все объясняется предельно просто. Для чего татарам воевать русскую землю, если единоличной власти Ивана Калиты ничего не угрожает, а конкурентов не осталось и в помине? Времена кровавых усобиц отошли в прошлое.