Страница:
Лев Шильник
А был ли мальчик?
Скептический анализ традиционной истории
От издательства
Официальная историческая наука только на первый взгляд кажется чем-то незыблемым и неизменным. Старшее поколение может подтвердить, что даже на их веку учебники истории менялись несколько раз. А уж насколько различаются точки зрения авторов-историков, принадлежащих к разным политическим течениям, и говорить не приходится. В общем, то, что принято называть «новой и новейшей историей», писано и переписано, и никого этим уже не удивишь.
Однако интерпретация интерпретацией, а факты фактами. Существует множество исторических фактов, которые не станет отрицать ни один даже самый рьяный скептик. До некоторого времени к таким фактам относилась и вся хронология, которая, кстати, в известном нам виде появилась только в XVI веке. И появилась она не сама собой из последовательно складывающихся событий, а была в самом прямом смысле слова создана – ее «написал» некто Иосиф Скалигер. И, как вы понимаете, стоило этой хронологии «родиться на свет», как тут же появилась другая версия, за ней – еще одна... В конце концов создалась «официальная» историческая наука, а рядом с ней взросла альтернативная история.
Противостояние между этими науками, к счастью, обходится без крови, хотя эмоции и у «официальщиков», и у «альтернативщиков» бьют через край. О том, как реагируют на альтернативную историю официальные историки, очень красочно рассказывает автор данной книги: «Некоторые начинают ругаться последними словами и теряют человеческий облик совершенно».
Мы очень надеемся, что наши читатели не уподобятся «упертым» ученым и с доброжелательным интересом прочтут книгу, отражающую скептическую точку зрения автора. Поверьте, в ней есть над чем задуматься.
Однако интерпретация интерпретацией, а факты фактами. Существует множество исторических фактов, которые не станет отрицать ни один даже самый рьяный скептик. До некоторого времени к таким фактам относилась и вся хронология, которая, кстати, в известном нам виде появилась только в XVI веке. И появилась она не сама собой из последовательно складывающихся событий, а была в самом прямом смысле слова создана – ее «написал» некто Иосиф Скалигер. И, как вы понимаете, стоило этой хронологии «родиться на свет», как тут же появилась другая версия, за ней – еще одна... В конце концов создалась «официальная» историческая наука, а рядом с ней взросла альтернативная история.
Противостояние между этими науками, к счастью, обходится без крови, хотя эмоции и у «официальщиков», и у «альтернативщиков» бьют через край. О том, как реагируют на альтернативную историю официальные историки, очень красочно рассказывает автор данной книги: «Некоторые начинают ругаться последними словами и теряют человеческий облик совершенно».
Мы очень надеемся, что наши читатели не уподобятся «упертым» ученым и с доброжелательным интересом прочтут книгу, отражающую скептическую точку зрения автора. Поверьте, в ней есть над чем задуматься.
Лев Шильник
А был ли мальчик?
Да был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?М. Горький «Жизнь Клима Самгина»
Часть 1
История вопроса
Когда, начитавшись Морозова, я с апломбом заявил критику Дмитрию Мирскому, что древнего мира не было, этот сын князя, изысканно вежливый человек, проживший долгое время в Лондоне, добряк, ударил меня тростью по спине.
– Вы говорите это мне, историку? Вы... вы...
Он побледнел, черная борода его ушла в рот.Юрий Олеша
Олеша рассказывает, что потом они помирились за бутылкой вина и цыпленком и Мирский разъяснил ему, в чем заключается его и Морозова невежество. «Я с ним согласился, – пишет Олеша, – хотя многие прозрения шлиссельбуржца до сих пор мне светят». Николай Александрович Морозов (1854–1946), по поводу которого схлестнулись наши уважаемые оппоненты, – народоволец и выдающийся русский ученый-энциклопедист, отсидевший в Шлис-сельбургской крепости двадцать пять лет. В 1907 г. он опубликовал книгу «Откровение в грозе и буре», где проанализировал датировку евангельского Апокалипсиса и пришел к выводам, противоречащим традиционной общепринятой хронологии. В 1924–1932 гг. вышел в свет его фундаментальный труд «Христос» («История человеческой культуры в естественно-научном освещении») в семи томах, в котором Н. А. Морозов решительно пересмотрел всю традиционную хронологию, объявив ее несостоятельной. И сразу же, подобно шаткому карточному домику, стало разъезжаться здание всемирной истории, дотоле казавшееся таким устойчивым и прочным.
Современные историки реагируют на альтернативные построения примерно так же, как князь Мирский. Некоторые начинают ругаться последними словами и теряют человеческий облик совершенно, поэтому обсуждать эту проблему с ортодоксами абсолютно бессмысленно. Официальная историческая версия сделалась в наши дни чем-то вроде неприкосновенной священной коровы и допускает только частные изменения в рамках сложившейся парадигмы. Любое покушение на устои рассматривается как откровенная ересь. Современная историческая наука, к сожалению, начинает все больше походить на религиозное учение, покоящееся на незыблемых догматах. Попытка их пересмотра или хотя бы сколько-нибудь серьезной реконструкции немедленно карается отлучением от церкви. Научное сообщество безжалостно выбрасывает таких еретиков вон.
Но может быть, официальная историческая наука имеет серьезные основания для такой безапелляционности? Может быть, фундаментальные положения, на которых она покоится, являются образцом научной строгости, что и дает традиционалистам моральное право сверху вниз поглядывать на коллег, не разделяющих их точку зрения? К сожалению, уверенности в этом нет никакой, особенно в свете той яростной, почти священной войны, которую они объявили возмутителям спокойствия. Разве можно даже в кошмарном сне вообразить, чтобы солидная научная дисциплина, обладающая надежной доказательной базой, ну хотя бы современная астрономия, вдруг с пеной у рта ринулась в ожесточенную полемику с построениями астрологов? Если у вас в руках крепкая научная теория, проверяемая практикой, нет нужды опасаться покушений на ее устои. Хороший специалист, владеющий материалом, всегда сможет, что называется, на пальцах показать малограмотному оппоненту истинную цену его рассуждений. А вот дипломированные историки нередко предпочитают не вступать в спор по существу, а отделываться печальной констатацией, что «виртуальная всемирная история, созданная Н. А. Морозовым и его последователями, продолжает свое существование». Но такое утверждение имеет и обратную силу. Ровно с тем же успехом можно сказать, что виртуальная история, созданная Иосифом Скалигером, Дионисием Пе-тавиусом и их последователями не только продолжает существовать, но еще и получила статус истины в последней инстанции. Однако чем, собственно говоря, «дешевая морозовщина» отличается от «дешевой скалигеровщины», никто из историков внятно объяснить не может. Временами создается впечатление, что они затвердили свое знание наизусть, как детскую считалку.
Между тем вести себя таким образом настоящий ученый попросту не имеет права. Чтобы дать читателю представление о том, как должен рассуждать ученый, пекущийся об истине, а не о защите чести мундира, предоставим слово известному отечественному биологу А. А. Любищеву. И хотя Любищев придерживается традиционных взглядов на историю, ему не приходит в голову призывать сбросить Морозова с парохода современности. «Возьму для примера такого автора, как Н. А. Морозов. Я читал его блестяще написанные „Откровение в грозе и буре“ и „Христос“ (семь томов). Морозов совершенно прав, когда пишет, что если бы теории, поддерживаемые „солидными“ учеными, получали бы такое же обоснование, как его, то они считались бы блестяще доказанными... Но его выводы совершенно чудовищны: Царства – египетское, римское, израильское – одно и то же. Христос отождествляется с Василием Великим (церковный деятель, теолог и философ-платоник, живший в IV в. н. э. – Л. Ш.)... и проч. Можно ли принять все это? Я не решаюсь, но отсюда не значит, что Морозов очковтиратель и проходимец». Далее Любищев пишет, что против Монблана фактов, собранных Морозовым, можно выставить Гималаи других, но похожая картина наблюдается и в биологии, поскольку имеется огромный массив фактов, противоречащих дарвинизму (Любищев не без успеха полемизировал с Дарвином). А. А. Любищев пишет: «...не все работы Морозова приводят к нелепым выводам. Очень высоко ценят химики работу Морозова „Периодические системы строения вещества“, где он предвидел нулевую группу, изотопы и еще что-то. Это, несомненно, был очень талантливый человек, но своеобразие его жизни позволило развиться лишь одной стороне его дарования – совершенно исключительному воображению – и, по-моему, недостаточно способствовало развитию критического мышления. Как же быть? Принять или отвергнуть Морозова? Ни то ни другое, а третье: использовать как материал для построения критической гносеологии...» (Цитаты по книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история науки».) Вот это подход настоящего ученого-естественника! Придерживаясь традиционных исторических взглядов, он, тем не менее, понимает, что не лезущие в схему факты (особенно, когда их много) нельзя отметать с порога, и настойчиво призывает к ревизии официальной парадигмы. А вот историки делать этого решительно не хотят, полагая, что все спокойно в Датском королевстве. На наш взгляд, весьма симптоматично, что стоит только неглупому и здравомыслящему человеку чуть-чуть прикоснуться к зданию всемирной истории, как из него сразу же начинает сыпаться труха. Например, К. Белох (1854–1929), одним из первых применивший статистический подход к древней истории, в работе «Аттическая политика со времен Перикла» исследовал численность населения греко-римского мира и пришел к выводу, что никаких рабов в древности быть не могло. А изучив труды «древних историков», заявил, что такая, с позволения сказать, история подчиняется художественным законам и к науке никакого отношения не имеет.
Вернемся, однако, к Морозову. Перелопатив огромный фактический материал и с успехом применив естественно-научный подход (в частности, анализ древних затмений), он пришел к выводу, что традиционная хронологическая шкала непомерно растянута и искусственно удлинена по сравнению с реальной историей. От событий до рождества Христова у Морозова не осталось буквально ничего. Такой результат может показаться дикой ересью, но только на первый взгляд. Просто нас с детства приучали думать по-другому. А если отрешиться от гипноза традиционных представлений, то сразу же обнаружится, что официально принятая сегодня длинная шкала не в состоянии ответить на элементарные вопросы. Особенное недоумение вызывает назойливая, лезущая в глаза цикличность исторического процесса. Человечество проходит в своем развитии несколько эпох – древность, античность, эллинизм, варварство, ранее Средневековье, позднее Средневековье, Ренессанс (возрождение античности), Новое время. При этом ци-вилизационный крах с утратой всех достижений и последующим их чудесным возрождением повторяется не раз и не два с убийственной периодичностью. Нам рассказывают, что в III–II тысячелетиях до н. э. на Балканах и островах Эгейского моря распустился великолепный цветок крито-микенской культуры бронзового века. Корабли критян избороздили все Средиземноморье, строились прекрасные дороги, возводились циклопические здания, велась оживленная торговля, больших высот достигли металлургия и ювелирное дело. И вдруг в конце II тысячелетия до н. э. все это великолепие рухнуло под ударами северных варваров. Так называемые темные века греческой истории продолжались почти пятьсот лет. Была утрачена письменность, а люди вновь вернулись к натуральному хозяйству. Осторожный культурный подъем начинается только в VIII столетии до н. э. Греки вновь осваивают Средиземноморье и даже предпринимают плавания к Британским островам. V–IV вв. до н. э. – время расцвета греческих городов-государств. Вновь вырастают великолепные постройки, закладываются основы демократии и парламентаризма, создаются фрески и скульптуры, поражающие воображение филигранной техникой и соразмерностью. Пишутся научные труды по астрономии, философии и естествознанию, расцветает художественная литература во всем разнообразии жанров – поэзия, проза, драматургия, сатирические и утопические сочинения и проч. Затем эстафетную палочку перехватывают римляне. Переварив греческое наследие, они отстраивают огромную империю от Атлантики до Евфрата и от Британии до Северной Африки. В V в. н. э. Западная Римская империя гибнет, а Европу вновь затопляют волны варваров. Человечество опять забывает все свои прежние достижения и живет почти в первобытной дикости. Только к X в. (через 500 лет без малого) начинают пробиваться первые хилые ростки новой европейской культуры, и наконец еще через 500 лет европейцы вспоминают великолепную античность. Начинается эпоха Возрождения.
Традиционную историографию почему-то ни в малейшей степени не заботят эти эпохи культурной и технологической амнезии, периодически охватывавшие целые страны и континенты. Она полагает их само собой разумеющимися, хотя история человечества на протяжении последней тысячи с лишним лет убедительно свидетельствует об обратном: начиная с VIII–IX вв. мы видим только преемственность и неуклонное приращение знания, а катастрофических провалов в дикость и перерывов постепенности больше не наблюдается. Даже опустошительная пандемия чумы в XIV в., от которой, по разным оценкам, погибло от 25 до 50 % населения тогдашней Европы, не смогла сколько-нибудь ощутимо затормозить этот процесс поступательного развития. В таком случае уместно спросить, какая версия всемирной истории более виртуальна: морозовская, настаивающая на цельности и непрерывности человеческой цивилизации, или скалигеровская, постулирующая маятникообразное чередование периодов упадка и возрождения? Нам представляется, что ответ на этот вопрос очевиден.
Мы полагаем, что у наших оппонентов изрядно поубавилось бы оптимизма, если бы они ознакомились с трудами Иосифа Скали-гера и Дионисия Петавиуса более основательно. Здесь не место разбирать их подробно (это будет сделано в конце второй главы); отметим только, что «оккультные уши» торчат буквально из каждой строчки сочинений сих ученых мужей. Они были поклонниками каббалистической нумерологии и пребывали в убеждении, что миром правят числа. Если читатель думает, что доктора оккультных наук вдумчиво сравнивали ветхие пергаменты, тщась по мере сил реконструировать далекое прошлое, то он глубоко ошибается. Научная истина в нашем понимании Иосифа Скалигера ничуть не занимала, поскольку он решал принципиально иные задачи. Одной из таких задач была привязка светской истории к библейской. Не следует забывать, что библейские тексты рассматривались во времена Скалигера как богодухновенные, поэтому сопоставление библейских событий от Адама до Иисуса Христа с гражданской историей было едва ли не проблемой номер один. Не лишним будет напомнить, что европейские монархи XVI в. пустились во все тяжкие, стараясь проследить династические корни своих предков если не от первой греческой Олимпиады (776 г. до н. э.), то уж от основания Рима непременно (753 г. до рождества Христова). Иосиф Ска-лигер тоже уделял этому вопросу много внимания, тем более что его отец, Юлий Цезарь Скалигер, обуянный непомерным тщеславием, возводил свой род к правителям Вероны делла Скала, которые вели историю аж от короля остготов Теодориха (ок. 454–526), завоевавшего Италию. Объективная картина исторического процесса в XVI столетии попросту никого не интересовала, так как на повестке дня стояли вопросы сугубо практические. Основоположник политологии Никколо Макиавелли еще до Скалигера сформулировал следующий тезис: «История нужна правителю такой, какой она позволяет ему наиболее эффективно управлять своим народом». И на этом лапидарном тезисе покоится вся традиционная история, сочиненная поколениями ученых в XVI–XVIII вв., которую с гораздо большим основанием можно без обиняков назвать политической историографией.
К счастью, предложенная Н. А. Морозовым короткая хронология не пропала втуне, хотя сам автор отнюдь не питал особых иллюзий по поводу своего труда, справедливо полагая, что незыблемое здание официальной исторической парадигмы, освященное вековой традицией, будет защищаться его адептами до последней капли крови. Работами Н. А. Морозова в 1950 г. заинтересовался тополог и алгебраист М. М. Постников, опубликовавший солидный трехтомный труд, а его аспирант А. Т. Фоменко продолжил исследования. Группа Фоменко укоротила всемирную историю еще на пятьсот лет, придя к выводу, что события ранее X в. н. э. не могут быть реконструированы в принципе. Первая книжка А. Т. Фоменко «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии», несмотря на ряд недочетов, заслуживает самого серьезного внимания. К сожалению, впоследствии он увлекся созданием малообоснованных исторических версий, подсев на иглу коммерческого успеха. Его реконструкции мировой российской империи вызвали вполне справедливые нарекания историков. А ведь в книге «Русь и Рим» он писал: «...мы снова и снова повторяем: историк и математик здесь не конкурируют. И если уж историки заинтересованы в объективном освещении истории, что, вне всяких сомнений, именно так, то совершенно не имеет смысла заявлять, будто математик вторгается в чужую сферу деятельности, в которой ничего не понимает. Математик занимается только своей частью работы. Поэтому-то мы и не предлагаем здесь новой концепции истории. Формировать структуру новой исторической хронологии мы прекращаем там, где кончается математика. Расставлять же по этой структуре „живой“ исторический материал, выяснять, к примеру, настоящее название Троянской войны и т. п., мы не вправе, это дело историков. Максимум, что математик может себе позволить, – это высказать несколько гипотез на темы „живых“ деятелей истории».
Совершенно справедливые слова. Если бы Фоменко следовал духу и букве своих собственных заповедей, к нему не возникло бы никаких претензий. К сожалению, уважаемый академик не ограничился критическим рассмотрением источников, а занялся непродуктивным сочинением исторических концепций, вроде пресловутой всемирной Русско-монгольской империи, распространившейся, по его мнению, в Средние века чуть ли не до Антарктиды. Разумеется, подобная ересь не могла не вызвать настоящего шквала критических замечаний, в которых приняли участие поголовно все – от историков и лингвистов до астрономов и математиков. А. Т. Фоменко, сам того не желая, предоставил официальной исторической науке великолепный повод сплясать на бренных останках новохронологов бодрый жизнеутверждающий танец. К настоящему времени из печати вышло уже несколько сборников под рубрикой «Антифоменко», авторы которых всласть прогулялись по недобросовестным построениям московского математика. Но почему все-таки именно Фоменко выступил в роли козла отпущения? Почему критический огонь обрушился в первую очередь именно на него? Почему бы не начать от печки или, как выражались интеллигентные древние римляне, ab ovo? Перед вами лежит фундаментальный семитомный труд основоположника этой ереси – начните с него! Разберите трактат по косточкам, поймайте автора за шкодливую руку и ткните умника носом в его невразумительное сочинение, а уж после выносите вердикт, строгий, но, как водится, справедливый – туфта и чушь собачья. Не тут-то было! Эрудит и энциклопедист Морозов – это вам не простодушный Фоменко. У него все ходы записаны, и подставляться на ровном месте он решительно не намерен.
Ларчик открывается просто. Фоменко оказался чрезвычайно удобным мальчиком для битья, потому что допускает в своих новых работах чудовищное количество ляпов, которые без труда обнаружит любой мало-мальски грамотный человек, даже не имеющий диплома историка. Его лингвистические построения – это вообще страх и ужас, полное торжество так называемой народной этимологии. Одним словом, критиковать Фоменко очень легко, чего никак не скажешь о работах других «альтернативщиков» – С. Ва-лянского, Д. Калюжного и А. Жабинского, авторов проекта «Хро-нотрон». А ведь есть еще ядовитый Е. Габович, хулиганистый А. Бушков, обстоятельный омский математик А. Гуц и осторожные в оценках, скептические Я. Кеслер и И. Давиденко, с которыми полемизировать ох как непросто. Поэтому историки-традиционалисты пошли по пути наименьшего сопротивления: выбрав в качестве удобной мишени неосторожного и увлекающегося московского академика, они чохом записывают всех остальных в категорию «и другие».
У читателя может сложиться впечатление, что до работ Н. А Морозова никто даже не помышлял о пересмотре традиционной хронологии. Это ни в коей мере не соответствует действительности. Во-первых, до пришествия Скалигера единой мировой хронологии попросту не существовало, хотя итальянские гуманисты эпохи Возрождения изрядно потрудились на этой ниве, благополучно отправив «золотой век» греческой истории на две тысячи лет назад. Во-вторых, основополагающий труд Иосифа Скалигера «Исправление истории» (Opus novum de emendatione temporum), опубликованный в 1583 г., был встречен поначалу в штыки, что совсем не удивительно, если вспомнить о его нумерологическом подходе к всемирной истории, построенном на магии чисел. Даже в XVII столетии хронология Скалигера выглядела более чем сомнительной, и только много позже, когда его последователь Дионисий Петави-ус перевел скалигеровские выкладки в годы от рождества Христова (Скалигер считал традиционно – от сотворения мира), стала понемногу приобретать права гражданства. К середине XVIII в. усилиями многочисленных филологов и историков она сделалась почти классической, хотя скептиков все еще хватало: так, Луи де Бофор в 1738 г. опубликовал работу о недостоверности первых пяти веков римской истории. И только к началу XIX столетия длинная хронология Иосифа Скалигера окончательно превратилась в непререкаемую догму.
Наконец, в-третьих, альтернативный подход к событиям древности имеет давнюю традицию, и Н. А. Морозов отнюдь не был первым, кто обратил внимание на серьезные трудности официальной хронологии. Например, профессор Саламанкского университета де Арсилла еще в XVI в. опубликовал две работы, в которых доказывал, что вся древняя история сочинена в Средние века. К похожим выводам пришел иезуитский историк и археолог Жан Гардуин (1646–1724), а немецкий приват-доцент Роберт Балдауф в 19021903 гг. выступил с заявлением, что не только древняя, но даже средневековая история есть не что иное, как фальсификация эпохи Возрождения и следующих за ней веков.
Не все знают, что знаменитый Исаак Ньютон, автор закона всемирного тяготения, тоже занимался хронологией и опубликовал несколько работ на эту тему, самыми значительными из которых являются «Краткая хроника исторических событий, начиная с первых в Европе до покорения Персии Александром Македонским» и «Правильная хронология древних царств». В обеих работах великий физик подверг критике длинную хронологию Иосифа Ска-лигера. Хотя некоторые события он несколько состарил, но в целом его хронология значительно короче скалигеровской. Особенно сильно «пострадал» Древний Египет. Традиционная история, покоящаяся на длинной хронологии, полагает, что уже в самом начале III тысячелетия до н. э. в долине Нила сложилось классовое общество. Историю древнеегипетского государства принято делить на несколько периодов – Раннее, Древнее, Среднее, Новое и Позднее царства. Обстоятельный труд по истории Египта написал по-гречески в 300 г. до н. э. некий жрец Манефон; он же составил списки египетских фараонов и разбил их на династии. Считается, что в эпоху Раннего царства правили I и II династии фараонов, а всего этих династий Манефон насчитывал до тридцати. По преданию, первым царем Древнего Египта был Мен (Мена, Мина), с него же отсчитывает первую династию и Манефон.
По Манефону получается, что египетские фараоны царствовали непрерывно на протяжении 15-ти тысяч лет, о чем современные историки стыдливо умалчивают. Столь несуразную цифру не в состоянии переварить даже традиционная длинная хронология, поэтому ученые сошлись на том, что к 3000 г. до н. э. государство в долине Нила уже существовало, а складываться стало много раньше (поговаривают о додинастических царях, неизвестных Манефо-ну). Вот дословная цитата из Всемирной истории в 10 томах, том первый: «Этим царям предшествовал, по всей вероятности, еще в IV тысячелетии до н. э. длинный ряд царей, владевших как областями Северного (Нижнего), так и Южного (Верхнего) Египта, для которых летопись не давала погодных записей». И хотя в адрес Ма-нефона время от времени раздаются отдельные критические замечания, сдавать его царские списки в архив официальная историческая наука явно не спешит. Между тем труд Манефона вопиюще нелеп как по продолжительности царствования фараонов, так и по числу династий. На какие источники он опирался, сегодня совершенно неизвестно. Может быть, он воспроизвел всю бесчисленную вереницу царей по памяти? Попробуйте повторить подвиг Манефона. Вы учили в школе русскую историю, а потом наверняка еще кое-что на эту тему читали. На Руси было всего две династии – Рюриковичи и Романовы. Будьте добры, припомните всех князей и царей, а потом изложите все это на бумаге в хронологической последовательности. Мы сомневаемся, что у вас получится что-нибудь дельное.
Совершенно очевидно, что Манефон меньше всего был озабочен подлинной историей древнеегипетского государства и при составлении своих списков преследовал совершенно иные цели. Ему нужно было убедительно обосновать тезис об исключительной древности Египта, с чем он блестяще справился. Поэтому рассматривать его труд как надежный исторический документ могут только очень легковерные люди. К сожалению, историки классического направления порой поразительно доверчивы. Не можем удержаться, чтобы не привести еще одну цитату из академического сочинения: «Один из царей I династии хвалился тем, что взял 120 тысяч пленников. Так как он воевал с непокорным Нижним Египтом, вполне вероятно, что пленники могли происходить оттуда. Сомневаться в достоверности приведенной цифры нет оснований». И далее: «Скота было много: еще около начала I-й династии один из царей хвалился захватом 400 тысяч голов крупного рогатого и 1422 тысяч голов мелкого скота». Напоминаем читателю, что дело происходит на рубеже IV–III тысячелетий до н. э., когда Египет еще не до конца выбрался из каменного века. В той же самой работе об этом написано черным по белому: «Однако камень как материал для производства орудий продолжал еще применяться весьма широко». И дальше рассказывается о богатых кладах каменных орудий (кремневые ножи, скребки, наконечники стрел, части мотыг, деревянные серпы с кремневыми лезвиями и т. д.). Сколько же всего народу жило в долине Нила, если только в одном походе было захвачено 120 тысяч пленников? И где паслись миллионные стада крупной и мелкой рогатой скотины?
Современные историки реагируют на альтернативные построения примерно так же, как князь Мирский. Некоторые начинают ругаться последними словами и теряют человеческий облик совершенно, поэтому обсуждать эту проблему с ортодоксами абсолютно бессмысленно. Официальная историческая версия сделалась в наши дни чем-то вроде неприкосновенной священной коровы и допускает только частные изменения в рамках сложившейся парадигмы. Любое покушение на устои рассматривается как откровенная ересь. Современная историческая наука, к сожалению, начинает все больше походить на религиозное учение, покоящееся на незыблемых догматах. Попытка их пересмотра или хотя бы сколько-нибудь серьезной реконструкции немедленно карается отлучением от церкви. Научное сообщество безжалостно выбрасывает таких еретиков вон.
Но может быть, официальная историческая наука имеет серьезные основания для такой безапелляционности? Может быть, фундаментальные положения, на которых она покоится, являются образцом научной строгости, что и дает традиционалистам моральное право сверху вниз поглядывать на коллег, не разделяющих их точку зрения? К сожалению, уверенности в этом нет никакой, особенно в свете той яростной, почти священной войны, которую они объявили возмутителям спокойствия. Разве можно даже в кошмарном сне вообразить, чтобы солидная научная дисциплина, обладающая надежной доказательной базой, ну хотя бы современная астрономия, вдруг с пеной у рта ринулась в ожесточенную полемику с построениями астрологов? Если у вас в руках крепкая научная теория, проверяемая практикой, нет нужды опасаться покушений на ее устои. Хороший специалист, владеющий материалом, всегда сможет, что называется, на пальцах показать малограмотному оппоненту истинную цену его рассуждений. А вот дипломированные историки нередко предпочитают не вступать в спор по существу, а отделываться печальной констатацией, что «виртуальная всемирная история, созданная Н. А. Морозовым и его последователями, продолжает свое существование». Но такое утверждение имеет и обратную силу. Ровно с тем же успехом можно сказать, что виртуальная история, созданная Иосифом Скалигером, Дионисием Пе-тавиусом и их последователями не только продолжает существовать, но еще и получила статус истины в последней инстанции. Однако чем, собственно говоря, «дешевая морозовщина» отличается от «дешевой скалигеровщины», никто из историков внятно объяснить не может. Временами создается впечатление, что они затвердили свое знание наизусть, как детскую считалку.
Между тем вести себя таким образом настоящий ученый попросту не имеет права. Чтобы дать читателю представление о том, как должен рассуждать ученый, пекущийся об истине, а не о защите чести мундира, предоставим слово известному отечественному биологу А. А. Любищеву. И хотя Любищев придерживается традиционных взглядов на историю, ему не приходит в голову призывать сбросить Морозова с парохода современности. «Возьму для примера такого автора, как Н. А. Морозов. Я читал его блестяще написанные „Откровение в грозе и буре“ и „Христос“ (семь томов). Морозов совершенно прав, когда пишет, что если бы теории, поддерживаемые „солидными“ учеными, получали бы такое же обоснование, как его, то они считались бы блестяще доказанными... Но его выводы совершенно чудовищны: Царства – египетское, римское, израильское – одно и то же. Христос отождествляется с Василием Великим (церковный деятель, теолог и философ-платоник, живший в IV в. н. э. – Л. Ш.)... и проч. Можно ли принять все это? Я не решаюсь, но отсюда не значит, что Морозов очковтиратель и проходимец». Далее Любищев пишет, что против Монблана фактов, собранных Морозовым, можно выставить Гималаи других, но похожая картина наблюдается и в биологии, поскольку имеется огромный массив фактов, противоречащих дарвинизму (Любищев не без успеха полемизировал с Дарвином). А. А. Любищев пишет: «...не все работы Морозова приводят к нелепым выводам. Очень высоко ценят химики работу Морозова „Периодические системы строения вещества“, где он предвидел нулевую группу, изотопы и еще что-то. Это, несомненно, был очень талантливый человек, но своеобразие его жизни позволило развиться лишь одной стороне его дарования – совершенно исключительному воображению – и, по-моему, недостаточно способствовало развитию критического мышления. Как же быть? Принять или отвергнуть Морозова? Ни то ни другое, а третье: использовать как материал для построения критической гносеологии...» (Цитаты по книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история науки».) Вот это подход настоящего ученого-естественника! Придерживаясь традиционных исторических взглядов, он, тем не менее, понимает, что не лезущие в схему факты (особенно, когда их много) нельзя отметать с порога, и настойчиво призывает к ревизии официальной парадигмы. А вот историки делать этого решительно не хотят, полагая, что все спокойно в Датском королевстве. На наш взгляд, весьма симптоматично, что стоит только неглупому и здравомыслящему человеку чуть-чуть прикоснуться к зданию всемирной истории, как из него сразу же начинает сыпаться труха. Например, К. Белох (1854–1929), одним из первых применивший статистический подход к древней истории, в работе «Аттическая политика со времен Перикла» исследовал численность населения греко-римского мира и пришел к выводу, что никаких рабов в древности быть не могло. А изучив труды «древних историков», заявил, что такая, с позволения сказать, история подчиняется художественным законам и к науке никакого отношения не имеет.
Вернемся, однако, к Морозову. Перелопатив огромный фактический материал и с успехом применив естественно-научный подход (в частности, анализ древних затмений), он пришел к выводу, что традиционная хронологическая шкала непомерно растянута и искусственно удлинена по сравнению с реальной историей. От событий до рождества Христова у Морозова не осталось буквально ничего. Такой результат может показаться дикой ересью, но только на первый взгляд. Просто нас с детства приучали думать по-другому. А если отрешиться от гипноза традиционных представлений, то сразу же обнаружится, что официально принятая сегодня длинная шкала не в состоянии ответить на элементарные вопросы. Особенное недоумение вызывает назойливая, лезущая в глаза цикличность исторического процесса. Человечество проходит в своем развитии несколько эпох – древность, античность, эллинизм, варварство, ранее Средневековье, позднее Средневековье, Ренессанс (возрождение античности), Новое время. При этом ци-вилизационный крах с утратой всех достижений и последующим их чудесным возрождением повторяется не раз и не два с убийственной периодичностью. Нам рассказывают, что в III–II тысячелетиях до н. э. на Балканах и островах Эгейского моря распустился великолепный цветок крито-микенской культуры бронзового века. Корабли критян избороздили все Средиземноморье, строились прекрасные дороги, возводились циклопические здания, велась оживленная торговля, больших высот достигли металлургия и ювелирное дело. И вдруг в конце II тысячелетия до н. э. все это великолепие рухнуло под ударами северных варваров. Так называемые темные века греческой истории продолжались почти пятьсот лет. Была утрачена письменность, а люди вновь вернулись к натуральному хозяйству. Осторожный культурный подъем начинается только в VIII столетии до н. э. Греки вновь осваивают Средиземноморье и даже предпринимают плавания к Британским островам. V–IV вв. до н. э. – время расцвета греческих городов-государств. Вновь вырастают великолепные постройки, закладываются основы демократии и парламентаризма, создаются фрески и скульптуры, поражающие воображение филигранной техникой и соразмерностью. Пишутся научные труды по астрономии, философии и естествознанию, расцветает художественная литература во всем разнообразии жанров – поэзия, проза, драматургия, сатирические и утопические сочинения и проч. Затем эстафетную палочку перехватывают римляне. Переварив греческое наследие, они отстраивают огромную империю от Атлантики до Евфрата и от Британии до Северной Африки. В V в. н. э. Западная Римская империя гибнет, а Европу вновь затопляют волны варваров. Человечество опять забывает все свои прежние достижения и живет почти в первобытной дикости. Только к X в. (через 500 лет без малого) начинают пробиваться первые хилые ростки новой европейской культуры, и наконец еще через 500 лет европейцы вспоминают великолепную античность. Начинается эпоха Возрождения.
Традиционную историографию почему-то ни в малейшей степени не заботят эти эпохи культурной и технологической амнезии, периодически охватывавшие целые страны и континенты. Она полагает их само собой разумеющимися, хотя история человечества на протяжении последней тысячи с лишним лет убедительно свидетельствует об обратном: начиная с VIII–IX вв. мы видим только преемственность и неуклонное приращение знания, а катастрофических провалов в дикость и перерывов постепенности больше не наблюдается. Даже опустошительная пандемия чумы в XIV в., от которой, по разным оценкам, погибло от 25 до 50 % населения тогдашней Европы, не смогла сколько-нибудь ощутимо затормозить этот процесс поступательного развития. В таком случае уместно спросить, какая версия всемирной истории более виртуальна: морозовская, настаивающая на цельности и непрерывности человеческой цивилизации, или скалигеровская, постулирующая маятникообразное чередование периодов упадка и возрождения? Нам представляется, что ответ на этот вопрос очевиден.
Мы полагаем, что у наших оппонентов изрядно поубавилось бы оптимизма, если бы они ознакомились с трудами Иосифа Скали-гера и Дионисия Петавиуса более основательно. Здесь не место разбирать их подробно (это будет сделано в конце второй главы); отметим только, что «оккультные уши» торчат буквально из каждой строчки сочинений сих ученых мужей. Они были поклонниками каббалистической нумерологии и пребывали в убеждении, что миром правят числа. Если читатель думает, что доктора оккультных наук вдумчиво сравнивали ветхие пергаменты, тщась по мере сил реконструировать далекое прошлое, то он глубоко ошибается. Научная истина в нашем понимании Иосифа Скалигера ничуть не занимала, поскольку он решал принципиально иные задачи. Одной из таких задач была привязка светской истории к библейской. Не следует забывать, что библейские тексты рассматривались во времена Скалигера как богодухновенные, поэтому сопоставление библейских событий от Адама до Иисуса Христа с гражданской историей было едва ли не проблемой номер один. Не лишним будет напомнить, что европейские монархи XVI в. пустились во все тяжкие, стараясь проследить династические корни своих предков если не от первой греческой Олимпиады (776 г. до н. э.), то уж от основания Рима непременно (753 г. до рождества Христова). Иосиф Ска-лигер тоже уделял этому вопросу много внимания, тем более что его отец, Юлий Цезарь Скалигер, обуянный непомерным тщеславием, возводил свой род к правителям Вероны делла Скала, которые вели историю аж от короля остготов Теодориха (ок. 454–526), завоевавшего Италию. Объективная картина исторического процесса в XVI столетии попросту никого не интересовала, так как на повестке дня стояли вопросы сугубо практические. Основоположник политологии Никколо Макиавелли еще до Скалигера сформулировал следующий тезис: «История нужна правителю такой, какой она позволяет ему наиболее эффективно управлять своим народом». И на этом лапидарном тезисе покоится вся традиционная история, сочиненная поколениями ученых в XVI–XVIII вв., которую с гораздо большим основанием можно без обиняков назвать политической историографией.
К счастью, предложенная Н. А. Морозовым короткая хронология не пропала втуне, хотя сам автор отнюдь не питал особых иллюзий по поводу своего труда, справедливо полагая, что незыблемое здание официальной исторической парадигмы, освященное вековой традицией, будет защищаться его адептами до последней капли крови. Работами Н. А. Морозова в 1950 г. заинтересовался тополог и алгебраист М. М. Постников, опубликовавший солидный трехтомный труд, а его аспирант А. Т. Фоменко продолжил исследования. Группа Фоменко укоротила всемирную историю еще на пятьсот лет, придя к выводу, что события ранее X в. н. э. не могут быть реконструированы в принципе. Первая книжка А. Т. Фоменко «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии», несмотря на ряд недочетов, заслуживает самого серьезного внимания. К сожалению, впоследствии он увлекся созданием малообоснованных исторических версий, подсев на иглу коммерческого успеха. Его реконструкции мировой российской империи вызвали вполне справедливые нарекания историков. А ведь в книге «Русь и Рим» он писал: «...мы снова и снова повторяем: историк и математик здесь не конкурируют. И если уж историки заинтересованы в объективном освещении истории, что, вне всяких сомнений, именно так, то совершенно не имеет смысла заявлять, будто математик вторгается в чужую сферу деятельности, в которой ничего не понимает. Математик занимается только своей частью работы. Поэтому-то мы и не предлагаем здесь новой концепции истории. Формировать структуру новой исторической хронологии мы прекращаем там, где кончается математика. Расставлять же по этой структуре „живой“ исторический материал, выяснять, к примеру, настоящее название Троянской войны и т. п., мы не вправе, это дело историков. Максимум, что математик может себе позволить, – это высказать несколько гипотез на темы „живых“ деятелей истории».
Совершенно справедливые слова. Если бы Фоменко следовал духу и букве своих собственных заповедей, к нему не возникло бы никаких претензий. К сожалению, уважаемый академик не ограничился критическим рассмотрением источников, а занялся непродуктивным сочинением исторических концепций, вроде пресловутой всемирной Русско-монгольской империи, распространившейся, по его мнению, в Средние века чуть ли не до Антарктиды. Разумеется, подобная ересь не могла не вызвать настоящего шквала критических замечаний, в которых приняли участие поголовно все – от историков и лингвистов до астрономов и математиков. А. Т. Фоменко, сам того не желая, предоставил официальной исторической науке великолепный повод сплясать на бренных останках новохронологов бодрый жизнеутверждающий танец. К настоящему времени из печати вышло уже несколько сборников под рубрикой «Антифоменко», авторы которых всласть прогулялись по недобросовестным построениям московского математика. Но почему все-таки именно Фоменко выступил в роли козла отпущения? Почему критический огонь обрушился в первую очередь именно на него? Почему бы не начать от печки или, как выражались интеллигентные древние римляне, ab ovo? Перед вами лежит фундаментальный семитомный труд основоположника этой ереси – начните с него! Разберите трактат по косточкам, поймайте автора за шкодливую руку и ткните умника носом в его невразумительное сочинение, а уж после выносите вердикт, строгий, но, как водится, справедливый – туфта и чушь собачья. Не тут-то было! Эрудит и энциклопедист Морозов – это вам не простодушный Фоменко. У него все ходы записаны, и подставляться на ровном месте он решительно не намерен.
Ларчик открывается просто. Фоменко оказался чрезвычайно удобным мальчиком для битья, потому что допускает в своих новых работах чудовищное количество ляпов, которые без труда обнаружит любой мало-мальски грамотный человек, даже не имеющий диплома историка. Его лингвистические построения – это вообще страх и ужас, полное торжество так называемой народной этимологии. Одним словом, критиковать Фоменко очень легко, чего никак не скажешь о работах других «альтернативщиков» – С. Ва-лянского, Д. Калюжного и А. Жабинского, авторов проекта «Хро-нотрон». А ведь есть еще ядовитый Е. Габович, хулиганистый А. Бушков, обстоятельный омский математик А. Гуц и осторожные в оценках, скептические Я. Кеслер и И. Давиденко, с которыми полемизировать ох как непросто. Поэтому историки-традиционалисты пошли по пути наименьшего сопротивления: выбрав в качестве удобной мишени неосторожного и увлекающегося московского академика, они чохом записывают всех остальных в категорию «и другие».
У читателя может сложиться впечатление, что до работ Н. А Морозова никто даже не помышлял о пересмотре традиционной хронологии. Это ни в коей мере не соответствует действительности. Во-первых, до пришествия Скалигера единой мировой хронологии попросту не существовало, хотя итальянские гуманисты эпохи Возрождения изрядно потрудились на этой ниве, благополучно отправив «золотой век» греческой истории на две тысячи лет назад. Во-вторых, основополагающий труд Иосифа Скалигера «Исправление истории» (Opus novum de emendatione temporum), опубликованный в 1583 г., был встречен поначалу в штыки, что совсем не удивительно, если вспомнить о его нумерологическом подходе к всемирной истории, построенном на магии чисел. Даже в XVII столетии хронология Скалигера выглядела более чем сомнительной, и только много позже, когда его последователь Дионисий Петави-ус перевел скалигеровские выкладки в годы от рождества Христова (Скалигер считал традиционно – от сотворения мира), стала понемногу приобретать права гражданства. К середине XVIII в. усилиями многочисленных филологов и историков она сделалась почти классической, хотя скептиков все еще хватало: так, Луи де Бофор в 1738 г. опубликовал работу о недостоверности первых пяти веков римской истории. И только к началу XIX столетия длинная хронология Иосифа Скалигера окончательно превратилась в непререкаемую догму.
Наконец, в-третьих, альтернативный подход к событиям древности имеет давнюю традицию, и Н. А. Морозов отнюдь не был первым, кто обратил внимание на серьезные трудности официальной хронологии. Например, профессор Саламанкского университета де Арсилла еще в XVI в. опубликовал две работы, в которых доказывал, что вся древняя история сочинена в Средние века. К похожим выводам пришел иезуитский историк и археолог Жан Гардуин (1646–1724), а немецкий приват-доцент Роберт Балдауф в 19021903 гг. выступил с заявлением, что не только древняя, но даже средневековая история есть не что иное, как фальсификация эпохи Возрождения и следующих за ней веков.
Не все знают, что знаменитый Исаак Ньютон, автор закона всемирного тяготения, тоже занимался хронологией и опубликовал несколько работ на эту тему, самыми значительными из которых являются «Краткая хроника исторических событий, начиная с первых в Европе до покорения Персии Александром Македонским» и «Правильная хронология древних царств». В обеих работах великий физик подверг критике длинную хронологию Иосифа Ска-лигера. Хотя некоторые события он несколько состарил, но в целом его хронология значительно короче скалигеровской. Особенно сильно «пострадал» Древний Египет. Традиционная история, покоящаяся на длинной хронологии, полагает, что уже в самом начале III тысячелетия до н. э. в долине Нила сложилось классовое общество. Историю древнеегипетского государства принято делить на несколько периодов – Раннее, Древнее, Среднее, Новое и Позднее царства. Обстоятельный труд по истории Египта написал по-гречески в 300 г. до н. э. некий жрец Манефон; он же составил списки египетских фараонов и разбил их на династии. Считается, что в эпоху Раннего царства правили I и II династии фараонов, а всего этих династий Манефон насчитывал до тридцати. По преданию, первым царем Древнего Египта был Мен (Мена, Мина), с него же отсчитывает первую династию и Манефон.
По Манефону получается, что египетские фараоны царствовали непрерывно на протяжении 15-ти тысяч лет, о чем современные историки стыдливо умалчивают. Столь несуразную цифру не в состоянии переварить даже традиционная длинная хронология, поэтому ученые сошлись на том, что к 3000 г. до н. э. государство в долине Нила уже существовало, а складываться стало много раньше (поговаривают о додинастических царях, неизвестных Манефо-ну). Вот дословная цитата из Всемирной истории в 10 томах, том первый: «Этим царям предшествовал, по всей вероятности, еще в IV тысячелетии до н. э. длинный ряд царей, владевших как областями Северного (Нижнего), так и Южного (Верхнего) Египта, для которых летопись не давала погодных записей». И хотя в адрес Ма-нефона время от времени раздаются отдельные критические замечания, сдавать его царские списки в архив официальная историческая наука явно не спешит. Между тем труд Манефона вопиюще нелеп как по продолжительности царствования фараонов, так и по числу династий. На какие источники он опирался, сегодня совершенно неизвестно. Может быть, он воспроизвел всю бесчисленную вереницу царей по памяти? Попробуйте повторить подвиг Манефона. Вы учили в школе русскую историю, а потом наверняка еще кое-что на эту тему читали. На Руси было всего две династии – Рюриковичи и Романовы. Будьте добры, припомните всех князей и царей, а потом изложите все это на бумаге в хронологической последовательности. Мы сомневаемся, что у вас получится что-нибудь дельное.
Совершенно очевидно, что Манефон меньше всего был озабочен подлинной историей древнеегипетского государства и при составлении своих списков преследовал совершенно иные цели. Ему нужно было убедительно обосновать тезис об исключительной древности Египта, с чем он блестяще справился. Поэтому рассматривать его труд как надежный исторический документ могут только очень легковерные люди. К сожалению, историки классического направления порой поразительно доверчивы. Не можем удержаться, чтобы не привести еще одну цитату из академического сочинения: «Один из царей I династии хвалился тем, что взял 120 тысяч пленников. Так как он воевал с непокорным Нижним Египтом, вполне вероятно, что пленники могли происходить оттуда. Сомневаться в достоверности приведенной цифры нет оснований». И далее: «Скота было много: еще около начала I-й династии один из царей хвалился захватом 400 тысяч голов крупного рогатого и 1422 тысяч голов мелкого скота». Напоминаем читателю, что дело происходит на рубеже IV–III тысячелетий до н. э., когда Египет еще не до конца выбрался из каменного века. В той же самой работе об этом написано черным по белому: «Однако камень как материал для производства орудий продолжал еще применяться весьма широко». И дальше рассказывается о богатых кладах каменных орудий (кремневые ножи, скребки, наконечники стрел, части мотыг, деревянные серпы с кремневыми лезвиями и т. д.). Сколько же всего народу жило в долине Нила, если только в одном походе было захвачено 120 тысяч пленников? И где паслись миллионные стада крупной и мелкой рогатой скотины?