Шкатула Лариса. Крепостная маркиза

   Он хотел сказать что-то еще, но в это время его взгляд упал на Вивиан, которая стояла с подносом в руках, замерев столбом, и… напряженно прислушивалась к тому, о чем они говорили.
   — Подите прочь, Вивиан! — резко сказала ей Соня. — Нужно будет, я вам позвоню!
   С показной обидой служанка покинула гостиную.
   — Однако я был непростительно самоуверен, — задумчиво проговорил Патрик. — Отчего-то подумал, что, раз девушку рекомендует мадам Фаншон, она хорошо ее знает… Она говорила вам, что знает Вивиан?
   — Она говорила, что хорошо знает… Виолетт, — растерянно протянула Соня. — А ведь и в самом деле, почему я не обратила на это внимания прежде?
   Странно, не правда ли? Вивиан, Виолетт — легко спутать. Но вряд ли имена перепутала мадам Фаншон…
   Соня позвонила в колокольчик, который нашла в спальне маркиза Антуана. Похоже, в него не звонили очень давно, но теперь новая хозяйка замка решила приучить к нему слуг.
   Вивиан появилась тотчас, словно стояла прямо за дверью. А что, если это так и было?
   — Вивиан, кто тебя к нам прислал? — спросила она строго.
   — Мадам… Фаншон.
   — Она говорила про Виолетт.
   — Виолетт подвернула ногу и теперь лежит дома.
   Как только она сможет ходить, Шарль привезет ее сюда… Разве я вам не сказала? Наверное, заработалась. На меня сразу столько всего свалилось. В замке давно никто не убирал…
   Она частила и при этом старалась не смотреть на Патрика, который лишь молча слушал ее оправдания.
   Но Соня… Ее возмутило, что для своего оправдания мерзавка не гнушается ничем. Уж в чем в чем, а в лени обвинить Агриппину было нельзя. Она одна поддерживала в замке порядок, пока умирающий маркиз лежал без памяти. Вот у кого действительно не было времени.
   — Ты хочешь сказать, что работа горничной тебе не под силу? — с нажимом спросила Соня.
   — Ах, мадам княгиня… простите, ваше сиятельство! Я только хотела показать, что ничуть не хуже Виолетт. Но она родственница мадам Фаншон…
   Девушка разрыдалась, и Соне стало стыдно: чего она привязалась к девчонке?
   — Иди, Вивиан, приведи себя в порядок, — сказала она, смягчаясь.
   Девушка ушла, на этот раз Соня даже выглянула, точно ли она ушла или опять подслушивает… как ей показалось.
   — Что-то не нравится мне это, — пробормотал Патрик. — Даже слезы этой девицы выглядели ненатурально. Просто она терла передником сухие глаза.
   — Может, мы просто к ней придираемся? Всего лишь в какой-то момент мне показалось, что она подслушивает наши разговоры, — призналась Соня, — но я отругала себя за мнительность.
   — Мне тоже так показалось. А когда кажется сразу двоим, значит, так оно и есть на самом деле. Теперь я уже опасаюсь, стоит ли мне оставлять тебя здесь одну? — сказал он обеспокоенно.
   — Неужели мы будем опасаться Вивиан? Всего лишь оттого, что не знаем, что у нее на уме. Тогда не проще ли будет взять и выгнать ее? Я уверена, что за ту плату, которую мы предложили горничной, согласится у нас работать немало молодых девчонок…
   Я почему-то вспомнила мэтра Тюмеля, того нотариуса, что зачитывал нам завещание маркиза.
   — Я помню, — сказал Патрик, как показалось Соне — излишне сухо.
   — Наверняка он мог бы посоветовать нам какую-нибудь юную горожаночку, которая вряд ли окажется менее проворной, чем Вивиан. Эта девчонка так себя преподносит! Она похожа на кого угодно, только не на прислугу.
   — Среди крестьян встречаются личности, которые пытаются подняться над своей средой. В их жилах порой течет кровь бастардов, которая не дает им покоя.
   — Но к женщинам твоя теория вряд ли относится.
   — Как знать. Мне встречались женщины, тщеславие которых заставляло опасаться их даже самых отчаянных мужчин.
   — А в Шарле ты уверен? — сказала она немного кокетливо.
   — В Шарле уверен, — кивнул Патрик. — А теперь накажу ему, чтобы он приглядел за девчонкой.
   — Неужели мне не показалось… — начала было Соня и смутилась.
   — Договаривай, — потребовал Патрик, — я не отношусь к тем людям, которые отвергают предчувствия.
   — Это не предчувствие, а скорее острый слух, — медленно произнесла Соня. — Вчера, когда мы с тобой…
   — Лежали на диване, — договорил Патрик, — в дверь кто-то заглянул.
   — Значит, ты тоже слышал?! Но ты никак не показал этого, ни одна черточка на твоем лице не дрогнула, — попеняла ему Соня.
   — В тот момент меня можно было даже стукнуть по затылку или проткнуть шпагой, я ни за что бы не оторвался от своего занятия.
   — Какого? — растерянно брякнула Соня, которую моментально кинуло в жар.
   — Любить тебя, моя дорогая! — сказал Патрик, целуя ее руку.
   Больше в течение дня ничего особенного не произошло. Вивиан, чувствуя недовольство хозяйки, старалась лишний раз не попадаться ей на глаза.
   Кухарка с примесью мавританской крови, которую звали Ода, была приходящей. Она не могла оставаться в замке на ночь, и на первое время Соня с этим согласилась, но в будущем княжна собиралась найти такую прислугу, которая жила бы в замке. Благо комнат для этого хватало, вот только в ремонте они нуждались.
   Часа в четыре пополудни Ода уходила к себе домой, и ужин разогревала уже Вивиан.
   — Может, стоит нам подыскать тебе помощницу на то время, когда в доме нет Оды? — спросила ее Соня, хотя для себя уже решила такую девчонку найти.
   — Не надо, ваше сиятельство, — отказалась та, — я со всем справлюсь сама.
   Скорее всего, она жаловалась на то, что у не много работы, чтобы поднять себе цену. На самом же деле Вивиан была скора на ногу, проворна, достаточно умна. И если бы не неясная тревога, которую Соня ощущала, глядя на юную горничную, лучшей служанки не стоило и желать.

17

   На другой день ближе к ночи Патрик пришел в комнату Сони и тут же закрыл ее изнутри на засов.
   Но, против ожидания, он не поторопился распахнуть ей свои объятия, а, приложив палец к губам, тихо двинулся в угол ее спальни и стал с чем-то там колдовать. При этом он даже отчетливо чертыхнулся, смутился и, оглянувшись на Соню, пробормотал:
   — Прости меня, Софи, я — грубый мужлан! Но сейчас я постараюсь перед тобой оправдаться.
   — Что ты там ищешь? — шепотом спросила она, хотя была уверена, что за такими толстыми дверями снаружи все равно ничего не слышно.
   — Уже нашел!
   Он махнул рукой, как бы призывая ее в свидетели. Она подошла и увидела за отодвинутой в сторону драпировкой стены вмонтированное в стену небольшое колесо.
   — Что это?
   — Думаю, вход в соседнюю комнату.
   — В ту, что была прежде спальней маркиза Антуана?
   — Именно!
   — А откуда ты про него узнал?
   — Логика! — Патрик поднял кверху указательный палец. — Недаром в монастыре некий монах Вильям учил подростков из семей аристократов умению логически мыслить. Антуан де Баррас, ученый и изобретатель, не мог не придумать нечто, что давало бы ему, тогда еще довольно молодому и страстно влюбленному, навещать в соседней комнате свою молодую жену. Причем так, чтобы об этом не догадывались слуги.
   — Думаешь, он боялся слуг?
   — О, конечно, нет! Для него это была всего лишь игра. Он, видимо, днем выглядел строгим и чопорным, а по ночам превращался в страстного, обожающего любовника…
   — Глядя на тебя, никогда не скажешь, что ты такой выдумщик, Патрик!
   — Грешен, ваше сиятельство, каюсь! Вот только боюсь, не заржавел ли механизм.
   — Боишься, что ход не откроется?
   — Нет, я боюсь, что заскрипит на весь дом. Не то чтобы всполошится, к примеру, Вивиан, она и так не спит, сгорает от любопытства, приду я к тебе или нет, но она узнает, что механизм здесь есть…
   — Что же нам, сидеть в замке опустив руки из-за какой-то служанки? Что она может знать и о чем догадываться?
   — Не скажите, ваше сиятельство! Совсем ни к чему давать пищу для размышлений неведомым нам людям, которые почему-то заинтересовались бедной русской княжной. Причем откуда-то им известно, что она уже не княжна, а княгиня. Или ты думаешь, Вивиан всего лишь оговорилась?
   Патрик свалил на нее все разом: и свои логические выкладки, и механизм, который соорудил маркиз Антуан, и рассуждения о Вивиан, которая и так не шла у Сони из головы. Она не понимала, почему горничная так ею интересуется, почему подглядывает и подслушивает и не может скрыть в глазах некое злорадство, которому трудно найти объяснение.
   — Ты считаешь, Вивиан вовсе не крестьянка?
   — А ты думаешь, что в таком случае она должна быть непременно глупой?
   Нет, Соне вовсе не хотелось продолжать пикироваться с Патриком, а ему отчего-то нравилось мучить ее недоговорками.
   — Скажи все-таки, зачем тебе понадобился этот механизм? — потребовала она. — В бывшей спальне мосье Антуана все равно никто не живет.
   — Зато из нее можно выйти в коридор в таком месте, откуда тебя никто не ждет. Вот только масло найти бы.
   — У меня есть розовое масло, — сказала Соня.
   Патрик приглушенно рассмеялся, прижав ее к себе.
   — Отдаю должное твоей самоотверженности. Нет, дорогая, капелька твоего масла нас все равно не спасет. Пожалуй, я схожу на кухню, поищу там что-нибудь более масляное и менее дорогое. А то что ж это получается: вначале мы решили, что Вивиан ведет себя подозрительно, а теперь стали чуть ли не опасаться ее. Как у вас, у русских, говорят про тех, кто боится больше, чем следовало?
   — У страха глаза велики.
   — Я нахожу, что в вашем языке очень много юмора.
   Вернулся Патрик не враз, так что Соня успела напридумывать себе всяких небылиц вроде того, что в замок ворвались какие-то неизвестные, схватили его и связали и чего-то от него требуют. Она едва не побежала за ним, но тут он как раз вернулся, принеся какую-то черную массу с не слишком приятным запахом.
   — Что это? — удивилась Соня.
   — У нас тут, похоже, воздух особый. Каждому поневоле хочется что-то изобрести. Видимо, в замке все еще витает дух маркиза Антуана. Вот и Шарль пользуется каким-то своим составом, чтобы мазать ступицы колес.
   — И от этого они не скрипят?
   — Вот именно, — кивнул Патрик и предупредил:
   — Придется, ваше сиятельство, потерпеть. Как говорил один из наших монахов: сначала воняет, а потом пахнет… Это когда мы монастырскую землю навозом удобряли… Наверное, нам стоит задвинуть твою дверь на засов.
   — А как мы тогда вернемся?
   — Тем же путем.
   — А если он по какой-то причине не сработает?
   Ну, механизм этот… Тогда дверь в мою комнату придется ломать?
   — И правда, Софи, я сгораю от нетерпения проникнуть в тайну замковых секретов, проверить свои догадки, а о том, что под носом, подумать не удосужился. Но это и неплохо, что мы с тобой вот так друг друга поддерживаем и дополняем. Из нас получилась бы неплохая пара, тебе не кажется?
   Соня и сама так подумала, но вслух ничего не сказала.
   Колесо скрытого в стене механизма повернулось, и перед ними взаправду открылась дверь в соседнюю комнату.
   — Значит, я был прав, — обрадовался Патрик.
   — Ты хотел попасть в эту комнату, чтобы для чего-то обмануть Вивиан?
   — Я всего лишь хочу выяснить, куда вчера ночью наша служанка ходила и почему она сейчас не спит, а ждет чего-то. Или кого-то.
   — Мы будем за нею следить? — переспросила Соня. Она мысленно говорила себе, что в Патрике всего лишь взыграл воинственный дух предков.
   — Думаю, нужно быть готовым и к этому. Сейчас я смажу дверные петли, и, поскольку спальня маркиза находится как раз за углом коридора, мы сможем потихоньку выглянуть и увидеть все подходы к ней.
   — В темноте?
   — Та, что выйдет из своей комнаты, обязательно понесет с собой свечу, потому что и ей передвигаться в потемках несподручно. Если я не ошибаюсь, сообщник ее уже ждет. Не волнуйся, на всякий случай свечу мы с собой возьмем. Слава господу, как раз сегодня я пополнил запас свечей в замке.
   — Я только не могу понять, — поспешно проговорила Соня в спину Патрику, — про наше золото ведь никто не знает… Тогда за чем они охотятся — за камнями этого замка?
   — Не скажи. Я думаю об этом второй день и вот что надумал. Права маркиза Антуана на его родовой замок никто не оспаривал. Он француз, и здесь многие века жили его предки. Совсем другое дело — иностранка. Исчезновение Флоримона подлило масла в огонь всевозможных сплетен. Сплетники называют тебя весьма подозрительной особой.
   — Меня? — изумилась Соня. — Но за что?
   — А ни за что! Никто ведь толком не знает, почему Антуан де Баррас завещал тебе замок. Значит, остальное можно и домыслить… А можно такие слухи и организовать. Особенно если кто-то считает себя в наследстве обойденным…
   — Но кто это может быть? Маркиз Антуан говорил, что родственников у него, кроме Флоримона, не осталось.
   — Или остался кто-то, кого он родственником не считал.
   — Имеешь в виду какого-нибудь бастарда?
   — По крайней мере, исключать этого не стоит. На роль побочного отпрыска может претендовать и женщина.
   — А с чего ты взял, что мне угрожает опасность, кроме своей логики? — спросила Соня, ведь она и сама все время старалась заставить себя не думать о какой-то там угрозе для себя. — Может, так влияет на мозг и душу именно замок? Он слишком велик для того, чтобы считаться домом для людей, любящих уют. В нем, как я теперь поняла, слишком много тайн, и слишком много поколений маркизов де Баррас оставили здесь свои следы… Интересно, думал об этом мосье Антуан, завещая замок мне в наследство?
   — В свое время он же не позаботился о том, чтобы оставить после себя многочисленное потомство.
   В таком случае обычно и приходят на опустевшее место чужие люди. Хорошо, если они смогут позаботиться о наследстве и не оставить о нем дурной славы… Думаю, сейчас наша Вивиан стоит на пороге своей комнаты и прислушивается к звукам — заснули ли мы наконец?
   — Откуда ты знаешь?
   — Она выглянула, когда услышала, что я открываю дверь твоей комнаты.
   — И что она сказала?
   — Спросила, не нужно ли тебе чего? И даже попыталась идти за мной на кухню. Пришлось на нее прикрикнуть.
   — Все-таки не похожа эта Вивиан на девушку, которая живет в селе и воспитана богобоязненными родителями.
   — Я и сам подумал, что завтра с утра наведаюсь к мадам Фаншон и расспрошу ее, что к чему.
   — А как же твоя поездка — моряк уедет без тебя?
   — Спасибо, что ты мне напомнила. Если он придет, попроси его подождать. Я постараюсь не задерживаться.
   — Может, ты ошибся и нам лучше вернуться ко мне? — предложила Соня. — Что-то здесь неуютно.
   — Подожди, тихо! — Патрик жарко дохнул Соне в ухо. — Ты ничего не слышишь?
   Она замерла, пытаясь прослушать тишину. И услышала. Чьи-то легкие шаги проследовали как раз мимо двери комнаты, в которой Патрик с Соней стояли. И удалились они в противоположную от главного входа сторону, к двери черного хода.
   — Момент! — опять шепнул Патрик. — Вряд ли это во второй раз кажется нам обоим. И вряд ли такой, пусть и незначительный, шум производит какое-нибудь привидение.
   — Ты хочешь выйти из этой двери? — тоже шепнула Соня.
   — Из этой. Вивиан не должна насторожиться, потому что знает: в спальне покойного маркиза никого быть не может. Кроме привидения, конечно.
   Он опять смазал, на этот раз дверные петли, той самой вонючей мазью и осторожно приоткрыл дверь.
   Но как он ни старался при этом плечом оттеснить Софью, она уходить не желала. Хватит все новости получать из рук — вернее, из уст — Патрика. Особенно если она сама может увидеть, что в доме происходит.
   Им обоим удалось выскользнуть из бывшей спальни маркиза бесшумно и почти вплотную подкрасться к открытой двери черного хода. Вивиан стояла возле него, полностью одетая, и разговаривала с каким-то мужчиной. Коридор в этом месте образовывал небольшую нишу, так что Патрик с Соней, спрятавшись в ней, смогли услышать пусть и не весь разговор, но хотя бы весьма любопытную, на их взгляд, часть.
   — ..Приготовь все на завтра. Завтра он уезжает.
   Она останется одна. Возьми на себя Шарля. Этот дурак еще начнет ломиться, как медведь, и все испортит.
   Он. Она. Какая невоспитанность! Гадай теперь, речь шла о Софье с Патриком или Вивиан говорит о ком-то другом. Хотя вряд ли. Соня размышляла короткими, почти бессвязными мыслями, и внутри ее все кипело: она приняла эту девчонку со всей сердечностью, собиралась ей хорошо платить. Хотела на первых порах учить ее всему и не слишком придираться, как просила мадам Фаншон… Ах да, она просила совсем о другой девушке…
   — Ладно, иди, еще кто увидит.
   — Разве у нас не ночь на дворе? — услышали Соня и Патрик глухой голос. — Разве люди не должны уже спать в своих кроватях?
   — Если бы все люди делали то, что должны! — пробурчала Вивиан. — Нормальные люди должны, а этот… Все ходит, вынюхивает… Еле дождалась, когда он с нею в спальне запрется. Прощаются, надо думать!
   Она хихикнула. Соня оскорбилась.
   — Иди. Нам надо быть осторожнее, чтобы все не испортить, — вновь раздался глухой голос.
   Вивиан перекрестила темноту, в которой скрылся ее знакомец, и проворно заперла дверь на засов.
   Едва она поравнялась с замершей в нише парой, как Патрик сказал в полный голос:
   — Боюсь, милочка, что мне таки придется все испортить, как ты сама изволила выразиться. Утром Шарль отвезет тебя в полицию с моим письмом, а до утра мне придется запереть тебя в твоей комнате.
   И он схватил за плечо шарахнувшуюся от ужаса Вивиан.
   — Господин Патрик! Умоляю! Только не в полицию! — взвыла от ужаса горничная. Она упала на колени и обняла Патрика за ноги. — Делайте со мной что хотите, только не в полицию!
   — Чего это она так полиции боится? — удивилась Соня.
   — Наверное, они знают про какие-то ее делишки.
   А то, может, и разыскивают за некое злодеяние и не подозревают, что их подопечная преспокойно живет в замке. Можно сказать, у них под носом…
   Он рывком поднял Вивиан с пола, а Соня мысленно поежилась. Кажется, Патрик в гневе не слишком церемонится с женщинами. Или только в случае, когда считает их врагами? Не хотела бы она, чтобы и ее вот так же трясли, будто тряпичную куклу.
   — Я хочу знать, о чем ты договаривалась со своим сообщником!
   — Эт-то не с-сообщник!
   Оттого, что Патрик так ее тряс, слова Вивиан могла теперь выговаривать в два приема.
   — М-мой ж-жених!
   — Патрик, перестань ее трясти! — наконец не выдержала Соня.
   — Я хочу вытрясти из нее правду!
   — С такой силой ты скорее вытрясешь из нее душу.
   Он отпустил Вивиан, и та просто свалилась у его ног.
   — Может, нам ее в подземелье запереть? До утра.
   Он сделал Соне едва заметный знак.
   — Говорят, по ночам в нем бродит привидение одного маркиза, которого триста лет назад убил собственный сын…
   — У-ой! — испуганно взвыла Вивиан.
   — Но за ночь она может сойти с ума от страха, — поддержала его игру Соня. — И тогда мы никаких сведений от нее тем более не получим.
   — У меня есть идея. — Патрик с любовью улыбнулся Соне, пока Вивиан сидела на полу, сжавшись от страха в комок.
   Надо же, тут такие события происходят, а он любуется своей возлюбленной. Золотисто-русые волосы ее разметались по плечам. Розовый шлафрок подчеркивает выступивший на щечках от волнения румянец, глаза горят зеленым огнем…
   — В одной из кладовок на втором этаже я видел инструменты. Видимо, где-то в подземелье есть камера пыток.
   — Ты имеешь в виду те клещи и пилы, которыми терзали несчастную плоть тех, кого пытали? — с нарочитым страхом уточнила Соня.
   — А ты видела там такие большие иголки, которые можно раскалить и вогнать в ее нежную кожу?..
   — Скажу, я все скажу! — закричала Вивиан.
   Патрик опять рывком поднял ее с пола и потащил за собой в одну из немногих обжитых пока комнат в виде небольшой залы. Соня поспешила следом.
   Он почти бросил горничную в кресло и сурово навис над нею:
   — Говори.
   — Я — внучка покойного маркиза Антуана.
   Наверное, она хотела гордо выпрямиться или хотя бы вздернуть подбородок — ведь в ней течет такая аристократическая кровь, но смогла лишь шевельнуться в кресле, с мольбой посматривая на Соню и Патрика.
   — А я — внук короля Шотландии, — проговорил без улыбки Патрик. — Ну и что мне это дает?
   — Ну, Шотландия вон где, а мой родовой замок — вот он!
   — Нет, какова наглость! — возмутилась Соня. — Родовой замок! Кто же тебе об этом сказал? Где доказательства?
   — Мне сказала бабушка.
   — Значит, ты намеревалась поселиться в замке как хозяйка, невзирая на то, что по завещанию им владеет совсем другой человек? — с интересом спросил Патрик. — А куда делась бы ее сиятельство?
   — Мало ли… — Вивиан замялась, но потом бодро ответила, как если бы она объясняла все официальным властям:
   — Она могла бы уехать к себе на родину.
   Или еще куда-нибудь.
   — Иными словами, желание самой княжны во внимание не принималось.
   Вивиан молча пожала плечами.
   — Ну а дальше, — поторопил ее Патрик, — после того, как ты оказалась бы негласной хозяйкой замка?
   — Я купила бы себе титул.
   Соня тихо ахнула, а Патрик задумчиво поскреб подбородок.
   — И у тебя есть такие деньги?
   — Мы с Лео собирались их найти. В замке должен быть клад. Лео сказал, во всех замках они есть.
   — Лео — это твой дружок?
   Вивиан кивнула.
   — И откуда он знает про клад?
   — Люди говорили, что должен быть. Маркиз Антуан вон сколько денег дал семье Фаншон. Да и многим в Дежансоне он давал денег просто так. Откуда их брал? Нет, клад должен быть!
   — И Лео тоже купил бы себе титул?
   — Зачем? — сморщила носик Вивиан. — У него-то в роду аристократов нет. Кесарю — кесарево.
   — Ого! Похоже, наша горничная грамоте обучена.
   — У меня была гувернантка, — высокомерно кивнула Вивиан. — Бабушка говорила, раз во мне течет благородная кровь, значит, я и должна… выглядеть как благородная.
   То, что рассказывала Вивиан, было настолько невероятным, что сама Соня не могла ничего сказать.
   Только сидела и смотрела на свою горничную, которая безо всяких угрызений совести собиралась ее… убить?
   Но Патрик, оказывается, думал о том же и потому произнес вслух Сонину мысль:
   — Княжну, надо понимать, вы бы убили, а труп ее спустили куда-нибудь в подземелье?
   — Зачем убивать? — удивилась Вивиан. — Мы не душегубы какие-нибудь. Красивые женщины повсюду нужны. Лео прежде был моряком, а тут как раз встретил своего бывшего капитана — у него жена сильно захворала, ну и он привез ее на воды в Дежансон, пока корабль стоит на ремонте. Так вот Лео рассказывал, что в свое время они с этим капитаном очень порезвились на море. Не один корабль ко дну пустили, а пленниц потом на рынке продавали. За некоторых, говорят, очень хорошо платили. На юге любят женщин с золотыми волосами.
   Она покосилась на Соню. Патрик тоже невольно взглянул в ее сторону.
   — Значит, говоришь, за княжну можно было бы хорошую цену получить?
   — Да никакая она и не княжна! — выпалила Вивиан, и Соня поморщилась от ее амикошонства. — Она — жена русского князя Потемкина. Значит, княгиня.
   — Ты-то откуда знаешь это?
   Патрик обернулся к Соне, взглядом напоминая, что именовать ее княгиней Вивиан стала вовсе не по причине оговорки.
   — Я отнесла документ нашему падре, и он сказал мне, что в нем написано.
   — И падре не поинтересовался, откуда документ у тебя?
   — Поинтересовался. Но я сказала, что нашла его и не знаю, кому отдать. Теперь он тоже знает, что владелица замка — замужняя женщина, и когда я скажу, что за мадам Софи приезжал муж, с которым она уехала, никто в этом не усомнится.
   — Ну хорошо, — продолжал допытываться Патрик. — Титул ты, положим, купишь. А как быть с замком?
   — Пока я смогу в нем просто жить, а там — посмотрим. Время покажет.
   — Вот как, значит… Время покажет… — От негодования Патрик даже потемнел лицом, но Вивиан в запале ничего не замечала. — Ну а если вы с Лео никаких сокровищ не найдете? Мадам Софи ведь не нашла.
   Соня понимала, что Патрик нарочно задал этот вопрос, чтобы понять, насколько Вивиан наслышана об их делах. Но та от его вопроса озадачилась.
   — Должны найти! — сказала она с вызовом. — Мадам — иностранка, она не знает души француза.
   Потому ничего и не нашла.
   — А вы, значит, знаете душу маркиза де Барраса — Но все же представим себе, что вы с Лео ничего не найдете, — безжалостно продолжал Патрик. — Деньги, вырученные за мадам Софи, быстро кончатся, и у вас на руках останется огромный замок, который будет «ветшать, рушиться, ведь надо много денег, чтобы поддерживать его в приличном виде.
   Вивиан на мгновение задумалась. Небольшая морщинка пересекла ее лоб, но почти тут же лицо ее прояснилось:
   — Мы станем сдавать замок местному курорту! Наверное, многие отдыхающие захотят жить в настоящем замке. Лео станет на карете привозить дам к источникам и отвозить обратно…
   Патрик и Соня молча слушали Вивиан, не зная, плакать им или смеяться. Так она была непосредственна в своей убежденности, что имеет право на красивую, по ее мнению, жизнь. И так бессовестна.

18

   Не слушая возражений Сони, Патрик все же посадил Вивиан под замок.
   — Береженого бог бережет, — веско сказал он.
   Теперь они тихо беседовали в Сониной комнате — беззаботного настроения между ними как не бывало. Княжна с некоторой грустью заметила, что начиналось все куда как хорошо: в ее жизни появился человек, на чье плечо она могла опереться. Казалось бы, еще немного, и в замке стала бы царить настоящая идиллия. Но судьба поторопилась напомнить, что они живут в окружении других людей и среди этих людей есть недоброжелатели.