Страница:
— А где же Смуга? — спросил Томек.
— Вот именно, я тоже хотел об этом спросить! Что случилось с Яном? — добавил Вильмовский.
— Пошел с Динго побродить по окрестностям, — ответил Новицкий. — Ведь надо же знать, что делается вокруг. На время своего отсутствия он передал командование мне. Я даже думал, что он вернется вместе с вами. Он немного беспокоился о вас и говорил, что заглянет в ваше укрытие, чтобы узнать все ли в порядке у вас.
— Мы его не встречали. Когда он ушел из лагеря? — с некоторым беспокойством спросил Вильмовский.
— Сегодня, еще до рассвета, — ответил Новицкий. — Может быть он раздумал и пошел в другом направлении?
— Возможно... Будем надеяться, что он скоро вернется, — ответил Вильмовский. — Теперь давайте пообедаем!
— Я голоден, как волк, — сказал он, поглядывая на Вильмовских. — Динго поймал себе по дороге какое-то пернатое существо на закуску, а мне пришлось только слюнки глотать.
— Где ты был так долго, Ян? — спросил Вильмовский. — Капитан говорил, что ты собрался навестить наш шалаш!
— Да, я действительно собрался было навестить вас, но изменил намерение. Я нашел лучшее место под лагерь, чем здесь. Там прямо пройти нельзя от птиц и орхидей.
— Это далеко отсюда? — заинтересовался Вильмовский.
— Гм... Не так уж далеко. Хорошо, что вы вернулись. Я прошу тебя Андрей, Томека, Бентли и капитана на совещание. Нам надо обдумать дальнейший маршрут. Потом, мне очень интересно услышать ваш рассказ об охоте.
Вильмовский внимательно посмотрел на Смугу, который, как всегда, прекрасно владел собой. Но какое-то неясное чувство подсказывало Вильмовскому, что у Смуги есть важные новости.
Как только путешественники уселись вокруг костра, Смуга набил табаком трубку и сказал:
— Андрей, расскажи подробно все, что вы видели и слышали во время охоты на райских птиц.
Пока Вильмовский давал отчет о четырехдневном сидении в шалаше, Томек подбросил в костер свежих веток, чтобы дымили. К вечеру москиты прямо-таки не давали жить...
— Нет сомнений, вам удалось собрать ценный материал и сделать важные наблюдения, — признал Смуга, внимательно выслушав рассказ Вильмовского. — Ты все уже рассказал?
— Да! — твердо заявил Вильмовский. — Возможно, Томек может что-нибудь добавить?
— Нет, я ничего добавить не могу, — возразил юноша.
Смуга выпустил клуб дыма на комара, сидевшего у него на руке, взглянул на Томека и спросил:
— А в последнюю ночь, в шалаше, тебя ничто не тревожило?
— Нет, я ничего не заметил...
— В самом деле, ничего не случилось достойного твоего внимания? — Припомни-ка хорошенько? — настаивал Смуга.
— Сейчас... перед самым рассветом я проснулся от крика какой-то ночной птицы. Потом послышалось трепыхание крыльями, но, видимо, не это вас интересует?
Смуга не ответил. Он задумчиво курил трубку, поглядывая то на Вильмовского, то на Томека. Наконец сказал:
— В стране, где отовсюду может грозить неизвестная опасность никогда не надо забывать об осторожности. Возможно, что крик ночной птицы вблизи вашей стоянки был вызван нападением хищника, но это мог быть и сигнал о присутствии в джунглях врага.
— Ян, ты там был сегодня! — вполголоса воскликнул Вильмовский. — Мы сделали ошибку и ты считаешь нужным нас упрекнуть?
Смуга загадочно улыбнулся и ответил:
— Да, ты прав, я был там еще до того, как вы сошли на землю, чтобы подстрелить райских птиц. Теперь не время говорить, что я на вашем месте, возможно, вел бы себя совершенно также, как и вы! Нет, я возможно сам тоже не обратил бы внимания на крик ночной птицы. Мы, поляки, пока гром не ударит не перекрестимся... Во всяком случае, ты Томек сделал бы хорошо, если бы сейчас же после рассвета обследовал окружающую местность. Другой раз помни об этом! За вами следили... У подножия дерева, на котором был ваш шалаш я заметил следы босых ног туземца.
— Черт возьми, ты правильно нас упрекаешь в беспечности! — признал Вильмовский.
— Как вы установили это?! — спросил Томек, взволнованный услышанной новостью.
— Когда я подходил к вашей стоянке, Динго стал проявлять явное беспокойство, — сказал Смуга. — Он меня и привел к следам, оставленным туземцами. Это были совсем свежие следы. Идя по ним, я быстро обнаружил воина, следившего за вами. Я стал наблюдать за ним. Он отнюдь не был мирно настроен, но, видимо, очень испуган. По-видимому, он впервые видел белых людей. Несмотря на это, еще немного и мне пришлось бы застрелить его. Когда ты Томек, стал стрелять райских птиц, он прицелился в тебя из лука. К счастью, звук выстрела из ружья Андрея испугал его. Он побежал, а я направился по его следам.
Вильмовский вытер рукою пот, выступивший на лбу.
— Только случай позволил нам избегнуть смертельной опасности, — сказал Вильмовский после минутного молчания. — Ты прав, мы были очень неосторожны.
— Это прекрасный урок всем нам, — сказал Новицкий. — Надо быть бдительнее.
— Правильно, капитан, я поэтому и рассказал вам обо всем, — ответил Смуга. — Следивший за вами молодой воин, был, видимо, разведчиком племени таваде. Он скрылся за рекой, которая по сообщениям мафулу считается границей между территорией их и таваде.
— Видимо, это храбрец, раз отважился ночью бродить по джунглям, — заметил Томек.
— Смелая, глубокая разведка по неприятельским тылам, — сказал Новицкий.
— Что ты думаешь делать, Ян? — спросил Вильмовский.
— Мы слишком долго стоим на одном месте, — ответил Смуга. — Мы должны, как можно скорее, свернуть лагерь и отправиться на встречу опасности. За первым разведчиком пойдут другие. Наболтают о нас бог знает чего. Надо предотвратить это.
— Совершенно согласен с вами! — поддержал Смугу Бентли.
— Если наши носильщики откроют, что за нами следят таваде, они не пойдут с нами дальше, — сказал Вильмовский. — Далеко отсюда до пограничной реки?
— Каравану придется тащиться туда почти целый день, — ответил Смуга. — Бентли, скажите, сколько времени вам надо. чтобы закончить препарирование райских птиц, добытых Вильмовскими?
— Послезавтра на рассвете все будет готово.
— Крыса, пойманная Салли, тоже уже почти готова, — заявил Новицкий.
— Прекрасно! Завтра мы начнем подготовку к дороге! — решил Смуга. — Прошу о нашей беседе ни кому ни слова!
— Вы правы, но часовых надо удвоить, — заметил Новицкий.
— Ты, капитан, и ты, Томек, смотрите в оба, — закончил совещание Смуга.
XV
— Вот именно, я тоже хотел об этом спросить! Что случилось с Яном? — добавил Вильмовский.
— Пошел с Динго побродить по окрестностям, — ответил Новицкий. — Ведь надо же знать, что делается вокруг. На время своего отсутствия он передал командование мне. Я даже думал, что он вернется вместе с вами. Он немного беспокоился о вас и говорил, что заглянет в ваше укрытие, чтобы узнать все ли в порядке у вас.
— Мы его не встречали. Когда он ушел из лагеря? — с некоторым беспокойством спросил Вильмовский.
— Сегодня, еще до рассвета, — ответил Новицкий. — Может быть он раздумал и пошел в другом направлении?
— Возможно... Будем надеяться, что он скоро вернется, — ответил Вильмовский. — Теперь давайте пообедаем!
* * *
Смуга вернулся в лагерь только перед самым закатом солнца. Увидев друга целым и невредимым, Вильмовский облегченно вздохнул. Наташа принесла миску горячего супа и Смуга, отложив в сторону оружие, с аппетитом принялся за еду.— Я голоден, как волк, — сказал он, поглядывая на Вильмовских. — Динго поймал себе по дороге какое-то пернатое существо на закуску, а мне пришлось только слюнки глотать.
— Где ты был так долго, Ян? — спросил Вильмовский. — Капитан говорил, что ты собрался навестить наш шалаш!
— Да, я действительно собрался было навестить вас, но изменил намерение. Я нашел лучшее место под лагерь, чем здесь. Там прямо пройти нельзя от птиц и орхидей.
— Это далеко отсюда? — заинтересовался Вильмовский.
— Гм... Не так уж далеко. Хорошо, что вы вернулись. Я прошу тебя Андрей, Томека, Бентли и капитана на совещание. Нам надо обдумать дальнейший маршрут. Потом, мне очень интересно услышать ваш рассказ об охоте.
Вильмовский внимательно посмотрел на Смугу, который, как всегда, прекрасно владел собой. Но какое-то неясное чувство подсказывало Вильмовскому, что у Смуги есть важные новости.
Как только путешественники уселись вокруг костра, Смуга набил табаком трубку и сказал:
— Андрей, расскажи подробно все, что вы видели и слышали во время охоты на райских птиц.
Пока Вильмовский давал отчет о четырехдневном сидении в шалаше, Томек подбросил в костер свежих веток, чтобы дымили. К вечеру москиты прямо-таки не давали жить...
— Нет сомнений, вам удалось собрать ценный материал и сделать важные наблюдения, — признал Смуга, внимательно выслушав рассказ Вильмовского. — Ты все уже рассказал?
— Да! — твердо заявил Вильмовский. — Возможно, Томек может что-нибудь добавить?
— Нет, я ничего добавить не могу, — возразил юноша.
Смуга выпустил клуб дыма на комара, сидевшего у него на руке, взглянул на Томека и спросил:
— А в последнюю ночь, в шалаше, тебя ничто не тревожило?
— Нет, я ничего не заметил...
— В самом деле, ничего не случилось достойного твоего внимания? — Припомни-ка хорошенько? — настаивал Смуга.
— Сейчас... перед самым рассветом я проснулся от крика какой-то ночной птицы. Потом послышалось трепыхание крыльями, но, видимо, не это вас интересует?
Смуга не ответил. Он задумчиво курил трубку, поглядывая то на Вильмовского, то на Томека. Наконец сказал:
— В стране, где отовсюду может грозить неизвестная опасность никогда не надо забывать об осторожности. Возможно, что крик ночной птицы вблизи вашей стоянки был вызван нападением хищника, но это мог быть и сигнал о присутствии в джунглях врага.
— Ян, ты там был сегодня! — вполголоса воскликнул Вильмовский. — Мы сделали ошибку и ты считаешь нужным нас упрекнуть?
Смуга загадочно улыбнулся и ответил:
— Да, ты прав, я был там еще до того, как вы сошли на землю, чтобы подстрелить райских птиц. Теперь не время говорить, что я на вашем месте, возможно, вел бы себя совершенно также, как и вы! Нет, я возможно сам тоже не обратил бы внимания на крик ночной птицы. Мы, поляки, пока гром не ударит не перекрестимся... Во всяком случае, ты Томек сделал бы хорошо, если бы сейчас же после рассвета обследовал окружающую местность. Другой раз помни об этом! За вами следили... У подножия дерева, на котором был ваш шалаш я заметил следы босых ног туземца.
— Черт возьми, ты правильно нас упрекаешь в беспечности! — признал Вильмовский.
— Как вы установили это?! — спросил Томек, взволнованный услышанной новостью.
— Когда я подходил к вашей стоянке, Динго стал проявлять явное беспокойство, — сказал Смуга. — Он меня и привел к следам, оставленным туземцами. Это были совсем свежие следы. Идя по ним, я быстро обнаружил воина, следившего за вами. Я стал наблюдать за ним. Он отнюдь не был мирно настроен, но, видимо, очень испуган. По-видимому, он впервые видел белых людей. Несмотря на это, еще немного и мне пришлось бы застрелить его. Когда ты Томек, стал стрелять райских птиц, он прицелился в тебя из лука. К счастью, звук выстрела из ружья Андрея испугал его. Он побежал, а я направился по его следам.
Вильмовский вытер рукою пот, выступивший на лбу.
— Только случай позволил нам избегнуть смертельной опасности, — сказал Вильмовский после минутного молчания. — Ты прав, мы были очень неосторожны.
— Это прекрасный урок всем нам, — сказал Новицкий. — Надо быть бдительнее.
— Правильно, капитан, я поэтому и рассказал вам обо всем, — ответил Смуга. — Следивший за вами молодой воин, был, видимо, разведчиком племени таваде. Он скрылся за рекой, которая по сообщениям мафулу считается границей между территорией их и таваде.
— Видимо, это храбрец, раз отважился ночью бродить по джунглям, — заметил Томек.
— Смелая, глубокая разведка по неприятельским тылам, — сказал Новицкий.
— Что ты думаешь делать, Ян? — спросил Вильмовский.
— Мы слишком долго стоим на одном месте, — ответил Смуга. — Мы должны, как можно скорее, свернуть лагерь и отправиться на встречу опасности. За первым разведчиком пойдут другие. Наболтают о нас бог знает чего. Надо предотвратить это.
— Совершенно согласен с вами! — поддержал Смугу Бентли.
— Если наши носильщики откроют, что за нами следят таваде, они не пойдут с нами дальше, — сказал Вильмовский. — Далеко отсюда до пограничной реки?
— Каравану придется тащиться туда почти целый день, — ответил Смуга. — Бентли, скажите, сколько времени вам надо. чтобы закончить препарирование райских птиц, добытых Вильмовскими?
— Послезавтра на рассвете все будет готово.
— Крыса, пойманная Салли, тоже уже почти готова, — заявил Новицкий.
— Прекрасно! Завтра мы начнем подготовку к дороге! — решил Смуга. — Прошу о нашей беседе ни кому ни слова!
— Вы правы, но часовых надо удвоить, — заметил Новицкий.
— Ты, капитан, и ты, Томек, смотрите в оба, — закончил совещание Смуга.
XV
Ни шагу дальше, не то погибнешь!
По расчетам Смуги до пограничной реки караван мог дойти за один день. В действительности же за один день караван прошел всего лишь половину дороги.
Слишком уж часто останавливались носильщики. То у них развязывался багаж, то ими овладевала непреодолимая усталость, то им мешали встречные препятствия. Вильмовский то и дело доставал подручную аптечку. Вспыльчивый капитан Новицкий подгонял отстающих, но ни убеждения, ни угрозы не действовали. В этот день носильщики во время марша не пели, как это делали обычно, что весьма красноречиво свидетельствовало об их плохом настроении. Они украдкой переговаривались друг с другом, и с опаской поглядывали на север, где виднелись высокие горные вершины, господствующие над горной страной.
Смуга успокаивал друзей и требовал, чтобы они не показывали носильщикам волнения. Он прекрасно знал причины медлительности носильщиков. Они боялись близости реки, отделявшей их от таваде.
Местность постепенно менялась. Теперь караван шел по дну глубоких, болотистых ущелий, где запах гниющих растений мешался с ароматом великолепных цветов, свисавших с деревьев. Джунгли в этих местах были не очень густые. В них часто встречались дикие фруктовые деревья. Вспугнутые караваном тучи различных птиц, то и дело срывались с деревьев, на которых жировали, и наполняли лес криками.
Спущенный с поводка, Динго несколько раз исчезал в близких кустах, но не проявлял беспокойства, какое всегда охватывало его, если вблизи таилась опасность. Томек внимательно следил за поведением своего любимца. Отметив про себя, что собака не чувствует опасности, Томек решил поохотиться, чтобы добыть свежее мясо для носильщиков. Смуга не возражал, но просил молодого друга не отходить слишком далеко от каравана. «Живые» запасы продовольствия уже давно кончились, и Смуга подумал, что хороший мясной ужин улучшит настроение перепуганных мафулу.
Взяв штуцер и малокалибровку, Томек свистом позвал собаку. Динго подбежал к нему.
— Ищи, Динго, ищи!.. — скомандовал ему Томек.
— Если тебе потребуется помощь, дай сигнал выстрелами из штуцера, — предупредил на прощание Смуга.
— Хорошо, хотя сомневаюсь удастся ли мне найти такого крупного зверя, которого без посторонней помощи не унесу, — ответил Томек и, не теряя времени, отправился вслед за Динго.
Вскоре Томек отошел от каравана на столько, что перестал слышать шаги носильщиков. Опытный в таких делах Динго, выбежал вперед. Он стриг ушами, нюхал воздух, кружил по джунглям; вдруг он остановился, шерсть его на загривке вздыбилась, словно он почуял крупного зверя.
Томек удивился поведению пса. Закинув малокалиберное ружье за спину, и взяв в руки заряженный штуцер, он направился в глубину зарослей вслед за собакой. Сделав несколько шагов, Динго опять остановился и оглянулся на Томека. Юноша осторожно раздвинул рукой ветки, мешавшие ему смотреть. На небольшой болотистой полянке паслись огромные птицы. Это были казуары[112], птицы, лишенные крыльев, но обладающие мощными ногами. Казуары бродили по болоту и прилежно ловили жаб.
Во время путешествия по Новой Гвинее путешественники уже не раз видели казуаров, но чуткие птицы, почуяв издалека толпу людей, убегали с необыкновенной быстротой. И только теперь Томеку представился случай наблюдать вблизи этих сухопутных птиц. Томек убедился, что в диком состоянии, на свободе, эти птицы ничем не отличаются от виденных им в зоологических садах. Оперение у взрослых экземпляров почти черное, голова и верхняя часть шеи — обнажены. Шкура в местах, лишенных оперения, собранная в фалды, была фиолетово-голубовато-черного цвета. Спереди на шее виднелись две особенно длинные фалды. На своих трехпалых ногах серовато-желтого цвета, казуары рысью бегали по поляне, причем туловища их, лишенные хвостов, оставались в горизонтальном положении. Около самок бродили смешные детеныши с светло-коричневым, пушистым оперением и несколькими полосами черного цвета на спине. Они с необыкновенной жадностью бросались на жаб и ящериц или пожирали плоды деревьев, сбрасываемые их матерями. Эти последние не всегда могли достать клювом плоды, поэтому стряхивали их, ударяя ногами в ветку или ствол дерева.
Томек недолго наблюдал за казуарами. Он уже знал их обычаи. Он знал также, что они отличаются прекрасным зрением и слухом, да и нюх у них был развит лучше, чем у других птиц. Поэтому, не желая быть преждевременно обнаруженным, Томек наклонился к Динго, показал ему головой на казуаров и дал знак окружить поляну. Умный пес вздыбил шерсть, махнул хвостом и исчез в кустах. Томек стоял, держа штуцер в руках, готовый выстрелить в любой момент. Взглядом он выбирал птиц помоложе, потому что мясо старых казуаров твердое и невкусное.
Динго много раз участвовал в подобной охоте и превосходно понял немой приказ. Через несколько минут он выбежал на поляну с противоположной стороны. Хрипло лая, Динго пытался направить птиц на место, где стоял Томек. Испуганные вначале казуары, скоро поняли, что враг слабее них. Охваченные бешенством, они бросились на бедного пса, стараясь ударить его клювом или мощными ногами. Но Динго, опытный в охоте на разного зверя, ловко увертывался от ударов, которые могли поломать ему кости. Томек не хотел рисковать и подвергать лишней опасности своего любимца. Он уже высмотрел двух молодых казуаров. Как только они показались в поле его зрения, Томек моментально нажал курок и послал в казуаров две пули одну за другой. Сразу же выстрелил третий раз, давая тем самым Смуге условный сигнал.
Две птицы упали на поляну, остальные исчезли с необыкновенной быстротой. Томек послал Динго навстречу друзьям, а сам сел на кочку, поросшую травой и стал ждать.
Не прошло и четверти часа, как в лесу послышались громкие крики. Томек сразу узнал зычный голос капитана Новицкого и весело ответил:
— Ауу! Я здесь! Убил двух казуаров!
Через несколько минут выбежали из кустов сначала Динго а потом запыхавшийся капитан Новицкий.
— Умнейший пес! — воскликнул Новицкий. — Сразу повел нас к тебе!
— Благодаря ему, мне удалось кое-что подстрелить на ужин, — ответил Томек.
— На безрыбье и рак рыба! — сказал моряк, взглянув на убитых птиц с неохотой.
— Не очень аппетитно выглядят эти птицы... — буркнул Бальмор.
Капитан Новицкий шепнул Томеку на ухо:
— Ты заметил, что наши носильщики тревожно оглядываются в лесу? Они ни за что не хотели отойти от каравана! Они, видать, чего-то боятся!
— Они знают, что таваде близко... — тоже шепотом ответил Томек.
Он подмигнул другу и, желая придать папуасам смелости, сам подвел их к мертвым птицам. С тех пор, как Томек показал папуасам фокус с «горением воды», он пользовался у них непререкаемым авторитетом. Несмотря на это, теперь папуасы тревожно поглядывали на окружающие поляну кусты и переговаривались только вполголоса. Не теряя времени, они быстро срубили две бамбуковые жерди, подвесили к ним убитых птиц и тронулись в обратный путь, взяв на плечи концы жердей. Вскоре они догнали караван. Вид убитых казуаров несколько улучшил настроение туземцев. Папуасы любят мясную пищу; кроме того, они очень ценят перья из крыльев казуаров, больше похожие, впрочем, на роговые иглы, из которых они изготовляли украшения, продеваемые через носовой хрящ.
К вечеру караван наткнулся на лесную полянку, лежавшую на мягком склоне горы. Смуга решил остановиться здесь на ночь. Для девушек разбили палатку, а мужчины решили переночевать у костра, чтобы отправиться в путь еще до рассвета, не теряя драгоценного времени на свертывание лагеря.
С наступлением темноты настроение у папуасов явно упало. Они сбились в тревожную кучу вокруг костра и молча прислушивались к таинственным голосам, доносившимся к ним из близких, погруженных в мрак джунглей. По местным суевериям, ночью лес становится прибежищем духов, голоса которых слышались в шуме деревьев и в криках ночных птиц. Поэтому боязливые папуасы опасались даже глядеть в сторону темного леса. Чтобы избегнуть необходимости выходить в лес по естественным надобностям, они жевали листья какого-то растения; жвачка эта, видимо, замедляла обмен веществ в организме.
Белые путешественники отнюдь не считали, что находятся в безопасности. Правда, наивные рассказы о лесных духах их не пугали, но сознание, что таваде за ними следили, требовало соблюдения мер предосторожности. Смуга, Новицкий и Томек, -сменяя друг друга, обходили лагерь кругом, выходили на опушку джунглей, внимательно наблюдая при этом за поведением Динго. Остальные белые мужчины держали ружья в боевой готовности, туземцы не выпускали из рук копья и палицы. В лагере никто не пытался затянуть песню, не слышно было громких бесед. Лагерь походил больше на военный бивак перед битвой, чем на мирную ночевку охотников.
Москиты не давали покоя путешественникам всю ночь, поэтому все с облегчением встретили наступление туманного утра. Прежде чем солнечные лучи разогнали влажную мглу, караван отправился в путь. К удивлению белых путешественников носильщики изменили тактику. Теперь они не только не задерживались в пути, но наоборот, ускорили шаг. Однако так как и накануне старались идти сплошным рядом, не растягиваться в цепочку. Шли молча, не пели обычных песен.
— Видимо, спокойная ночь приободрила их, — говорил капитан Новицкий, который вместе с Томеком и Смугой шел впереди каравана.
— Вряд ли это так. Я опасаюсь, что дело обстоит совершенно иначе, — ответил Смуга.
— Вы полагаете, они захотят уйти от нас? — спросил Томек.
— А как же! — согласился Смуга. — Они, вероятно, решили бросить нас на берегу пограничной реки.
— Вы правы, как пить дать! — воскликнул Новицкий. — Шпарят вперед, чтобы как можно скорее отправиться назад!
— Я этого ожидал, — ответил Смуга. — Думаю, Томек, тебе опять придется стать чародеем...
— Я скоро исчерпаю все свои фокусы, — с беспокойством ответил молодой человек.
— Может быть, еще раз покажешь «горящую воду», — предложил Смуга. Это произвело на них сильное впечатление.
— Покажи им шутку с монетой, которая в свое время так понравилась африканскому шаману, — посоветовал Новицкий.
— Неплохая идея, — похвалил Смуга. — Можно также зажечь костер с помощью линзы. А может быть ты сам придумаешь что-либо другое?
— Как видишь, браток, унывать нечего, — сказал Новицкий. — Вскоре ты станешь самым знаменитым колдуном во всей Океании!
Местность постепенно понижалась. Густые заросли бамбука, пальмовых деревьев, острой как нож осоки, мешали движению каравана. Запах гниющих растений указывал на близость реки. Влажный грунт становился все мягче и мягче. Нередко приходилось идти прямо по обширному болоту, оставляя за собой следы в виде небольших лужиц черной, жирной воды.
Тяжелая дорога через густые заросли вконец измучила путешественников. У всех болели ноги, порезанные длинными, острыми стеблями травы. Только лишь к вечеру караван достиг низких, болотистых берегов реки. Смуге пришлось не мало потрудиться, пока он нашел место подходящее под разбивку лагеря. Джунгли захватили здесь каждую свободную пядь земли. Мощные деревья, словно внезапно остановившиеся среди марша великаны, низко склонились над руслом реки, запустив в ее желтые воды путаницу своих корней. Смуге удалось найти участок песчаного берега. Выстрелом он согнал с него дремавших на солнце крокодилов и приказал носильщикам снять багаж. Туземцы спешно выполнили приказание и тесной толпой уселись на песке. Время от времени они бросали пугливые взгляды на противоположный, тихий, но враждебный берег реки.
Звероловы с тревогой наблюдали за поведением папуасов; их мрачное молчание не предвещало ничего хорошего. Вильмовский подошел к Смуге и сказал:
— Я опасаюсь, Ян, что мафулу не пойдут дальше.
— Возможно заартачатся, но будут вынуждены пойти, иначе — конец нашего путешествия, — ответил Смуга, набивая трубку табаком.
— Ты уверен, что тебе удастся принудить их? Я прошу тебя, будь осторожен!
— Я не думаю заставлять их силой, — ответил Смуга. — Я постараюсь убедить их пройти с нами до ближайшей деревушки. Потом, пожалуйста, пусть возвращаются, если захотят.
Они умолкли. Смуга выкурил трубку и достал бинокль из подручного мешка. Он долго наблюдал за всем, что делается на противоположном берегу реки, но кроме непроходимой, зеленой чащи джунглей, преграждавших путь к таинственным деревушкам людоедов и охотников за человеческими головами, ничего не заметил. Спрятав бинокль на место, он обратился к Вильмовскому:
— Андрей возьми в помощь Бентли, Збышека и Бальмора, пусть они займутся носильщиками. Густые заросли наверняка здорово им досадили. У них, видимо, немало ран. Потом пусть идут сюда для переговоров.
Носильщики несколько оживились, когда Вильмовский стал готовить «чудесное» лекарство из марганцовокислого калия. Все они охотно позволили себя смазать фиолетовой жидкостью, потом, по приказанию Вильмовского, расселись на песке, близ того места, где стоял Смуга. Когда раны последнего носильщика были смазаны, самый старый носильщик поднялся с земли и подошел к Смуте. Однако прежде чем он успел что-нибудь сказать, Смуга заявил:
— Я знаю, что хочешь мне сказать! Вы хотите возвратиться в свои дома. Хорошо, я согласен. Все вы получите столько раковин, сколько мы вам обещали.
Довольный гул голосов убедил путешественника в том, что он попал в точку. Смуга улыбнулся и сказал:
— Может быть кто-нибудь из вас хочет получить еще больше ракушек? За них он может купить даже поросенка. У многих из вас еще нет жен, а чего стоит мужчина, у которого нет женщины, работающей на него? Кто будет работать на ваших полях?
Айн'у'Ку перевел слова Смуги землякам. Они утвердительно кивали головами. Оказалось, что все хотели получить много-много ракушек.
— Если пойдете с нами до ближайшей деревушки таваде, мы вам дадим много-много ракушек. Все вы сразу разбогатеете, — искушал Смуга.
Папуасы сразу же опечалились. Их старшина сказал, что между таваде и мафулу идёт война. Если они перейдут реку, никто не вернется домой.
— Таваде много плохой человек. Они каи-каи человек. Пусть ваша туда не ходить! Ол райт! Канак не хочет раковин, канак хочет домой. Ол райт! — твердо заявил Айн'у'Ку.
— Скажи им Айн'у'Ку, что мы не боимся таваде, — потребовал Смуга. — Стоит нам захотеть и их воины станут не больше жабы, а кто станет бояться такого маленького человека?
Смуга достал бинокль и предложил папуасу взглянуть через него. Тот отступил в испуге, потому что чаща леса на противоположной стороне реки вдруг приблизилась к нему так близко, что казалось достаточно вытянуть руку, чтобы коснуться свисающих веток деревьев. Успокоив его жестом руки, Смуга поднес бинокль к глазам папуаса обратной стороной. Папуас онемел от изумления: противоположный берег был очень далеко, а все предметы уменьшились в размерах. Смуга позволил ему взглянуть через бинокль на крокодила, отдыхавшего на песчаной отмели и на собственных товарищей папуаса. Туземец то и дело ахал от изумления, когда люди и предметы удалялись от него или, наоборот, приближались. Конечно, любопытные носильщики стремились заполучить волшебный предмет, чтобы посмотреть через него и спрашивали всех ли таваде можно сделать маленькими людьми.
Смуга терпеливо убеждал их, что таваде не посмеют напасть на караван. Он заявил, что молодой мастер может не только «зажечь воду» в реках, но и сжечь все джунгли, потому что у него есть волшебный камень, способный перенести огонь с солнца на землю. Туземцы выразили желание немедленно посмотреть на эти чудеса. Томек еще раз «зажег воду» в ведре, а потом при помощи двух стеклышек от карманных часов поджег кучу хвороста. Носильщики, изумленные столь явным доказательством могущества белых волшебников, провели бурное совещание и, в конце концов, согласились сопровождать путешественников до ближайшей деревушки таваде. При этом они потребовали обещания, что белые волшебники будут сопровождать их на обратном пути до пограничной реки.
Река эта не была ни широкой, ни глубокой. Из желтоватой мутной воды торчали верхушки огромных камней, по которым можно было легко перейти на противоположный берег. Несмотря на это, папуасы не спешили начинать переправу. Заметив это, капитан Новицкий решил придать им смелости. Не обращая внимания на то, что река кишела крокодилами, он смело спрыгнул с берега на ближайший камень, торчавший из воды. Поскользнулся и чуть было не упал, но удержался. Держа в одной руке карабин, капитан в несколько прыжков достиг противоположного берега.
— Черт возьми, надо быть моряком, чтобы проделать такую штуку, — воскликнул Бентли.
— Привык к акробатике, лазая по реям, — вмешался Вильмовский. — Но для нас с вами это дело рискованное. Неудачный прыжок грозит падением в воду, а там поджидают крокодилы.
Папуасы, затаив дыхание следили за действиями капитана. Убедившись, что он счастливо перебрался на противоположный берег, и на земле таваде ничего плохого с ним не приключилось, они с охотой взялись за сооружение «моста». Выбрали дерево, росшее на самом берегу реки и стали подрубать его топорами. Через минуту дерево зловеще затрещало, наклонилось и рухнуло так, что вершина его очутилась почти на другом берегу. Теперь уж не раздумывая долго, носильщики перешли через реку. Переправа закончилась через каких-нибудь полчаса.
В авангарде каравана теперь шли: Новицкий, Смуга и Томек. Они медленно пробивали себе дорогу в чаще береговых зарослей. От полуденной жары птицы попрятались в свои тенистые укрытия. Только иногда змея или ящерица выскакивала из-под ног путешественников. Носильщики шли плотной толпой в некотором отдалении от авангарда.
До самого вечера караван не встретил каких-либо признаков существования человека. На ночь путешественники остановились в глубоком ущелье. Звероловы до рассвета, меняя друг друга, стерегли лагерь, чтобы успокоить туземцев. Папуасы, видимо, боялись. Они тревожно сидели у костров и любой по-слышавшийся звук заставлял их хвататься за оружие. Только вид рослого капитана Новицкого успокаивал их.
Как только свет нового дня проник в чащу джунглей, Смуга дал команду к отправлению в путь. Он повел караван прямо на север. Стояло раннее утро. Трое друзей медленно пробивались через чащу.
— Взгляните на Динго!.. — вдруг шепнул Смуга.
Слишком уж часто останавливались носильщики. То у них развязывался багаж, то ими овладевала непреодолимая усталость, то им мешали встречные препятствия. Вильмовский то и дело доставал подручную аптечку. Вспыльчивый капитан Новицкий подгонял отстающих, но ни убеждения, ни угрозы не действовали. В этот день носильщики во время марша не пели, как это делали обычно, что весьма красноречиво свидетельствовало об их плохом настроении. Они украдкой переговаривались друг с другом, и с опаской поглядывали на север, где виднелись высокие горные вершины, господствующие над горной страной.
Смуга успокаивал друзей и требовал, чтобы они не показывали носильщикам волнения. Он прекрасно знал причины медлительности носильщиков. Они боялись близости реки, отделявшей их от таваде.
Местность постепенно менялась. Теперь караван шел по дну глубоких, болотистых ущелий, где запах гниющих растений мешался с ароматом великолепных цветов, свисавших с деревьев. Джунгли в этих местах были не очень густые. В них часто встречались дикие фруктовые деревья. Вспугнутые караваном тучи различных птиц, то и дело срывались с деревьев, на которых жировали, и наполняли лес криками.
Спущенный с поводка, Динго несколько раз исчезал в близких кустах, но не проявлял беспокойства, какое всегда охватывало его, если вблизи таилась опасность. Томек внимательно следил за поведением своего любимца. Отметив про себя, что собака не чувствует опасности, Томек решил поохотиться, чтобы добыть свежее мясо для носильщиков. Смуга не возражал, но просил молодого друга не отходить слишком далеко от каравана. «Живые» запасы продовольствия уже давно кончились, и Смуга подумал, что хороший мясной ужин улучшит настроение перепуганных мафулу.
Взяв штуцер и малокалибровку, Томек свистом позвал собаку. Динго подбежал к нему.
— Ищи, Динго, ищи!.. — скомандовал ему Томек.
— Если тебе потребуется помощь, дай сигнал выстрелами из штуцера, — предупредил на прощание Смуга.
— Хорошо, хотя сомневаюсь удастся ли мне найти такого крупного зверя, которого без посторонней помощи не унесу, — ответил Томек и, не теряя времени, отправился вслед за Динго.
Вскоре Томек отошел от каравана на столько, что перестал слышать шаги носильщиков. Опытный в таких делах Динго, выбежал вперед. Он стриг ушами, нюхал воздух, кружил по джунглям; вдруг он остановился, шерсть его на загривке вздыбилась, словно он почуял крупного зверя.
Томек удивился поведению пса. Закинув малокалиберное ружье за спину, и взяв в руки заряженный штуцер, он направился в глубину зарослей вслед за собакой. Сделав несколько шагов, Динго опять остановился и оглянулся на Томека. Юноша осторожно раздвинул рукой ветки, мешавшие ему смотреть. На небольшой болотистой полянке паслись огромные птицы. Это были казуары[112], птицы, лишенные крыльев, но обладающие мощными ногами. Казуары бродили по болоту и прилежно ловили жаб.
Во время путешествия по Новой Гвинее путешественники уже не раз видели казуаров, но чуткие птицы, почуяв издалека толпу людей, убегали с необыкновенной быстротой. И только теперь Томеку представился случай наблюдать вблизи этих сухопутных птиц. Томек убедился, что в диком состоянии, на свободе, эти птицы ничем не отличаются от виденных им в зоологических садах. Оперение у взрослых экземпляров почти черное, голова и верхняя часть шеи — обнажены. Шкура в местах, лишенных оперения, собранная в фалды, была фиолетово-голубовато-черного цвета. Спереди на шее виднелись две особенно длинные фалды. На своих трехпалых ногах серовато-желтого цвета, казуары рысью бегали по поляне, причем туловища их, лишенные хвостов, оставались в горизонтальном положении. Около самок бродили смешные детеныши с светло-коричневым, пушистым оперением и несколькими полосами черного цвета на спине. Они с необыкновенной жадностью бросались на жаб и ящериц или пожирали плоды деревьев, сбрасываемые их матерями. Эти последние не всегда могли достать клювом плоды, поэтому стряхивали их, ударяя ногами в ветку или ствол дерева.
Томек недолго наблюдал за казуарами. Он уже знал их обычаи. Он знал также, что они отличаются прекрасным зрением и слухом, да и нюх у них был развит лучше, чем у других птиц. Поэтому, не желая быть преждевременно обнаруженным, Томек наклонился к Динго, показал ему головой на казуаров и дал знак окружить поляну. Умный пес вздыбил шерсть, махнул хвостом и исчез в кустах. Томек стоял, держа штуцер в руках, готовый выстрелить в любой момент. Взглядом он выбирал птиц помоложе, потому что мясо старых казуаров твердое и невкусное.
Динго много раз участвовал в подобной охоте и превосходно понял немой приказ. Через несколько минут он выбежал на поляну с противоположной стороны. Хрипло лая, Динго пытался направить птиц на место, где стоял Томек. Испуганные вначале казуары, скоро поняли, что враг слабее них. Охваченные бешенством, они бросились на бедного пса, стараясь ударить его клювом или мощными ногами. Но Динго, опытный в охоте на разного зверя, ловко увертывался от ударов, которые могли поломать ему кости. Томек не хотел рисковать и подвергать лишней опасности своего любимца. Он уже высмотрел двух молодых казуаров. Как только они показались в поле его зрения, Томек моментально нажал курок и послал в казуаров две пули одну за другой. Сразу же выстрелил третий раз, давая тем самым Смуге условный сигнал.
Две птицы упали на поляну, остальные исчезли с необыкновенной быстротой. Томек послал Динго навстречу друзьям, а сам сел на кочку, поросшую травой и стал ждать.
Не прошло и четверти часа, как в лесу послышались громкие крики. Томек сразу узнал зычный голос капитана Новицкого и весело ответил:
— Ауу! Я здесь! Убил двух казуаров!
Через несколько минут выбежали из кустов сначала Динго а потом запыхавшийся капитан Новицкий.
— Умнейший пес! — воскликнул Новицкий. — Сразу повел нас к тебе!
— Благодаря ему, мне удалось кое-что подстрелить на ужин, — ответил Томек.
— На безрыбье и рак рыба! — сказал моряк, взглянув на убитых птиц с неохотой.
— Не очень аппетитно выглядят эти птицы... — буркнул Бальмор.
Капитан Новицкий шепнул Томеку на ухо:
— Ты заметил, что наши носильщики тревожно оглядываются в лесу? Они ни за что не хотели отойти от каравана! Они, видать, чего-то боятся!
— Они знают, что таваде близко... — тоже шепотом ответил Томек.
Он подмигнул другу и, желая придать папуасам смелости, сам подвел их к мертвым птицам. С тех пор, как Томек показал папуасам фокус с «горением воды», он пользовался у них непререкаемым авторитетом. Несмотря на это, теперь папуасы тревожно поглядывали на окружающие поляну кусты и переговаривались только вполголоса. Не теряя времени, они быстро срубили две бамбуковые жерди, подвесили к ним убитых птиц и тронулись в обратный путь, взяв на плечи концы жердей. Вскоре они догнали караван. Вид убитых казуаров несколько улучшил настроение туземцев. Папуасы любят мясную пищу; кроме того, они очень ценят перья из крыльев казуаров, больше похожие, впрочем, на роговые иглы, из которых они изготовляли украшения, продеваемые через носовой хрящ.
К вечеру караван наткнулся на лесную полянку, лежавшую на мягком склоне горы. Смуга решил остановиться здесь на ночь. Для девушек разбили палатку, а мужчины решили переночевать у костра, чтобы отправиться в путь еще до рассвета, не теряя драгоценного времени на свертывание лагеря.
С наступлением темноты настроение у папуасов явно упало. Они сбились в тревожную кучу вокруг костра и молча прислушивались к таинственным голосам, доносившимся к ним из близких, погруженных в мрак джунглей. По местным суевериям, ночью лес становится прибежищем духов, голоса которых слышались в шуме деревьев и в криках ночных птиц. Поэтому боязливые папуасы опасались даже глядеть в сторону темного леса. Чтобы избегнуть необходимости выходить в лес по естественным надобностям, они жевали листья какого-то растения; жвачка эта, видимо, замедляла обмен веществ в организме.
Белые путешественники отнюдь не считали, что находятся в безопасности. Правда, наивные рассказы о лесных духах их не пугали, но сознание, что таваде за ними следили, требовало соблюдения мер предосторожности. Смуга, Новицкий и Томек, -сменяя друг друга, обходили лагерь кругом, выходили на опушку джунглей, внимательно наблюдая при этом за поведением Динго. Остальные белые мужчины держали ружья в боевой готовности, туземцы не выпускали из рук копья и палицы. В лагере никто не пытался затянуть песню, не слышно было громких бесед. Лагерь походил больше на военный бивак перед битвой, чем на мирную ночевку охотников.
Москиты не давали покоя путешественникам всю ночь, поэтому все с облегчением встретили наступление туманного утра. Прежде чем солнечные лучи разогнали влажную мглу, караван отправился в путь. К удивлению белых путешественников носильщики изменили тактику. Теперь они не только не задерживались в пути, но наоборот, ускорили шаг. Однако так как и накануне старались идти сплошным рядом, не растягиваться в цепочку. Шли молча, не пели обычных песен.
— Видимо, спокойная ночь приободрила их, — говорил капитан Новицкий, который вместе с Томеком и Смугой шел впереди каравана.
— Вряд ли это так. Я опасаюсь, что дело обстоит совершенно иначе, — ответил Смуга.
— Вы полагаете, они захотят уйти от нас? — спросил Томек.
— А как же! — согласился Смуга. — Они, вероятно, решили бросить нас на берегу пограничной реки.
— Вы правы, как пить дать! — воскликнул Новицкий. — Шпарят вперед, чтобы как можно скорее отправиться назад!
— Я этого ожидал, — ответил Смуга. — Думаю, Томек, тебе опять придется стать чародеем...
— Я скоро исчерпаю все свои фокусы, — с беспокойством ответил молодой человек.
— Может быть, еще раз покажешь «горящую воду», — предложил Смуга. Это произвело на них сильное впечатление.
— Покажи им шутку с монетой, которая в свое время так понравилась африканскому шаману, — посоветовал Новицкий.
— Неплохая идея, — похвалил Смуга. — Можно также зажечь костер с помощью линзы. А может быть ты сам придумаешь что-либо другое?
— Как видишь, браток, унывать нечего, — сказал Новицкий. — Вскоре ты станешь самым знаменитым колдуном во всей Океании!
Местность постепенно понижалась. Густые заросли бамбука, пальмовых деревьев, острой как нож осоки, мешали движению каравана. Запах гниющих растений указывал на близость реки. Влажный грунт становился все мягче и мягче. Нередко приходилось идти прямо по обширному болоту, оставляя за собой следы в виде небольших лужиц черной, жирной воды.
Тяжелая дорога через густые заросли вконец измучила путешественников. У всех болели ноги, порезанные длинными, острыми стеблями травы. Только лишь к вечеру караван достиг низких, болотистых берегов реки. Смуге пришлось не мало потрудиться, пока он нашел место подходящее под разбивку лагеря. Джунгли захватили здесь каждую свободную пядь земли. Мощные деревья, словно внезапно остановившиеся среди марша великаны, низко склонились над руслом реки, запустив в ее желтые воды путаницу своих корней. Смуге удалось найти участок песчаного берега. Выстрелом он согнал с него дремавших на солнце крокодилов и приказал носильщикам снять багаж. Туземцы спешно выполнили приказание и тесной толпой уселись на песке. Время от времени они бросали пугливые взгляды на противоположный, тихий, но враждебный берег реки.
Звероловы с тревогой наблюдали за поведением папуасов; их мрачное молчание не предвещало ничего хорошего. Вильмовский подошел к Смуге и сказал:
— Я опасаюсь, Ян, что мафулу не пойдут дальше.
— Возможно заартачатся, но будут вынуждены пойти, иначе — конец нашего путешествия, — ответил Смуга, набивая трубку табаком.
— Ты уверен, что тебе удастся принудить их? Я прошу тебя, будь осторожен!
— Я не думаю заставлять их силой, — ответил Смуга. — Я постараюсь убедить их пройти с нами до ближайшей деревушки. Потом, пожалуйста, пусть возвращаются, если захотят.
Они умолкли. Смуга выкурил трубку и достал бинокль из подручного мешка. Он долго наблюдал за всем, что делается на противоположном берегу реки, но кроме непроходимой, зеленой чащи джунглей, преграждавших путь к таинственным деревушкам людоедов и охотников за человеческими головами, ничего не заметил. Спрятав бинокль на место, он обратился к Вильмовскому:
— Андрей возьми в помощь Бентли, Збышека и Бальмора, пусть они займутся носильщиками. Густые заросли наверняка здорово им досадили. У них, видимо, немало ран. Потом пусть идут сюда для переговоров.
Носильщики несколько оживились, когда Вильмовский стал готовить «чудесное» лекарство из марганцовокислого калия. Все они охотно позволили себя смазать фиолетовой жидкостью, потом, по приказанию Вильмовского, расселись на песке, близ того места, где стоял Смуга. Когда раны последнего носильщика были смазаны, самый старый носильщик поднялся с земли и подошел к Смуте. Однако прежде чем он успел что-нибудь сказать, Смуга заявил:
— Я знаю, что хочешь мне сказать! Вы хотите возвратиться в свои дома. Хорошо, я согласен. Все вы получите столько раковин, сколько мы вам обещали.
Довольный гул голосов убедил путешественника в том, что он попал в точку. Смуга улыбнулся и сказал:
— Может быть кто-нибудь из вас хочет получить еще больше ракушек? За них он может купить даже поросенка. У многих из вас еще нет жен, а чего стоит мужчина, у которого нет женщины, работающей на него? Кто будет работать на ваших полях?
Айн'у'Ку перевел слова Смуги землякам. Они утвердительно кивали головами. Оказалось, что все хотели получить много-много ракушек.
— Если пойдете с нами до ближайшей деревушки таваде, мы вам дадим много-много ракушек. Все вы сразу разбогатеете, — искушал Смуга.
Папуасы сразу же опечалились. Их старшина сказал, что между таваде и мафулу идёт война. Если они перейдут реку, никто не вернется домой.
— Таваде много плохой человек. Они каи-каи человек. Пусть ваша туда не ходить! Ол райт! Канак не хочет раковин, канак хочет домой. Ол райт! — твердо заявил Айн'у'Ку.
— Скажи им Айн'у'Ку, что мы не боимся таваде, — потребовал Смуга. — Стоит нам захотеть и их воины станут не больше жабы, а кто станет бояться такого маленького человека?
Смуга достал бинокль и предложил папуасу взглянуть через него. Тот отступил в испуге, потому что чаща леса на противоположной стороне реки вдруг приблизилась к нему так близко, что казалось достаточно вытянуть руку, чтобы коснуться свисающих веток деревьев. Успокоив его жестом руки, Смуга поднес бинокль к глазам папуаса обратной стороной. Папуас онемел от изумления: противоположный берег был очень далеко, а все предметы уменьшились в размерах. Смуга позволил ему взглянуть через бинокль на крокодила, отдыхавшего на песчаной отмели и на собственных товарищей папуаса. Туземец то и дело ахал от изумления, когда люди и предметы удалялись от него или, наоборот, приближались. Конечно, любопытные носильщики стремились заполучить волшебный предмет, чтобы посмотреть через него и спрашивали всех ли таваде можно сделать маленькими людьми.
Смуга терпеливо убеждал их, что таваде не посмеют напасть на караван. Он заявил, что молодой мастер может не только «зажечь воду» в реках, но и сжечь все джунгли, потому что у него есть волшебный камень, способный перенести огонь с солнца на землю. Туземцы выразили желание немедленно посмотреть на эти чудеса. Томек еще раз «зажег воду» в ведре, а потом при помощи двух стеклышек от карманных часов поджег кучу хвороста. Носильщики, изумленные столь явным доказательством могущества белых волшебников, провели бурное совещание и, в конце концов, согласились сопровождать путешественников до ближайшей деревушки таваде. При этом они потребовали обещания, что белые волшебники будут сопровождать их на обратном пути до пограничной реки.
Река эта не была ни широкой, ни глубокой. Из желтоватой мутной воды торчали верхушки огромных камней, по которым можно было легко перейти на противоположный берег. Несмотря на это, папуасы не спешили начинать переправу. Заметив это, капитан Новицкий решил придать им смелости. Не обращая внимания на то, что река кишела крокодилами, он смело спрыгнул с берега на ближайший камень, торчавший из воды. Поскользнулся и чуть было не упал, но удержался. Держа в одной руке карабин, капитан в несколько прыжков достиг противоположного берега.
— Черт возьми, надо быть моряком, чтобы проделать такую штуку, — воскликнул Бентли.
— Привык к акробатике, лазая по реям, — вмешался Вильмовский. — Но для нас с вами это дело рискованное. Неудачный прыжок грозит падением в воду, а там поджидают крокодилы.
Папуасы, затаив дыхание следили за действиями капитана. Убедившись, что он счастливо перебрался на противоположный берег, и на земле таваде ничего плохого с ним не приключилось, они с охотой взялись за сооружение «моста». Выбрали дерево, росшее на самом берегу реки и стали подрубать его топорами. Через минуту дерево зловеще затрещало, наклонилось и рухнуло так, что вершина его очутилась почти на другом берегу. Теперь уж не раздумывая долго, носильщики перешли через реку. Переправа закончилась через каких-нибудь полчаса.
В авангарде каравана теперь шли: Новицкий, Смуга и Томек. Они медленно пробивали себе дорогу в чаще береговых зарослей. От полуденной жары птицы попрятались в свои тенистые укрытия. Только иногда змея или ящерица выскакивала из-под ног путешественников. Носильщики шли плотной толпой в некотором отдалении от авангарда.
До самого вечера караван не встретил каких-либо признаков существования человека. На ночь путешественники остановились в глубоком ущелье. Звероловы до рассвета, меняя друг друга, стерегли лагерь, чтобы успокоить туземцев. Папуасы, видимо, боялись. Они тревожно сидели у костров и любой по-слышавшийся звук заставлял их хвататься за оружие. Только вид рослого капитана Новицкого успокаивал их.
Как только свет нового дня проник в чащу джунглей, Смуга дал команду к отправлению в путь. Он повел караван прямо на север. Стояло раннее утро. Трое друзей медленно пробивались через чащу.
— Взгляните на Динго!.. — вдруг шепнул Смуга.