Страница:
К северу от Суэйн-рифов, вдоль всего материка тянулась главная, внешняя часть Большого Барьерного Рифа, стоявшего на краю выдвинутого в море шельфа, который в этом месте круто падал вниз в глубину океана.
Чем дальше к северу уходила «Сита», тем реже встречались на ее пути проходы, по которым суда могли бы подойти к материку. В этом месте Большой Коралловый Барьер оставлял впечатление сплошной стены, построенной между открытым морем и тропической лагуной. На внутренних водах этого естественного, коварного канала в изобилии встречались неисчислимые подводные и наводные рифы и островки, кишевшие различными животными и рыбами. С наружной стороны Коралловый Барьер погружен в воду, показывается из нее только во время отлива и почти полностью лишен жизни. На протяжении многих миль, в волнах стоит гладкая, твердая, блестящая стена. Мощные морские валы перекатываются через нее во время прилива, растут и усиливаются до невиданных размеров во время тропических бурь, и тараном бьют в гладко отполированную стену Барьера, но тот стоит неприступно, чрезвычайно медленно поддаваясь силам водной эрозии. Здесь идет неустанная борьба между постоянно растущей коралловой стеной и мощными разрушительными силами природы.
Томек и его друзья проводили на палубе яхты все свободное время. Уникальное на Земном шаре создание мельчайших полипов — Великий Коралловый Барьер, магнитом притягивал их внимание.
Бентли не скупился на пояснения. По его мнению удары морских волн не так угрожали кораллам, как губительные для их жизни потоки пресной воды, сопутствующие тропическим ливням во время циклонов. Пресная вода, устремляясь с берегов материка по бесчисленным рекам и ручьям, попадает в канал между материком и Коралловым Барьером, от чего коралловые полипы погибают. Бентли утверждал также, что малодоступная наружная часть Барьера чрезвычайно интересна. Правда, наружная сторона, показывающаяся из воды во время отливов совершенно бесплодна и лишена признаков жизни на ней, но часть круто спускающаяся вниз, на глубине нескольких метров от уровня океана кишит неисчислимым множеством морских созданий. Однако об их жизни почти ничего не известно, так как доступ к рифам со стороны открытого моря чрезвычайно труден и опасен, даже в самую тихую погоду.
Тем временем «Сита» бойко шла на север. Уже давно остался позади проход, известный под названием прохода Флиндерса, по которому можно пройти к городу Боуэн; дальше к северу яхта миновала проход Магнетик-пассаж, потом — проходы Графтон, Крузер, Ларк и вблизи небольшой группы островов Оспри-риф, стала наконец отходить от коварного Барьера.
С этого момента Томек большую часть дня стал проводить в навигационной рубке, чтобы вести корабельный журнал, и записывать туда все события, случившиеся во время плавания. Кроме результатов навигационных наблюдений и расчетов, а также распоряжений и приказаний по кораблю, в журнале отмечались все встреченные на пути суда, пройденные острова, мысы, маяки, приметные точки на побережье, причем Томек, будучи прекрасным географом, давал в журнале интересные сведения по географии пройденных мест. Капитан Новицкий с интересом читал поучительные замечания своего любимца, а поскольку сам не любил марать бумагу, приказал Томеку вести журнал, даже во время своей вахты. Томек не жаловался на дополнительную работу; часто он разнообразил монотонную вахту, определяя положение яхты на карте морских корабельных путей, которая со стороны походила на негатив географической карты с морями, усеянными таинственными знаками и материками, представленными в виде белых пятен.
Как раз кончалась вахта Томека. Он уже определил положение судна, нанес его на карту и сделал соответствующую запись в журнале. За истекший час скорость яхты значительно снизилась. Несмотря на это, Томек отправился на капитанский мостик в прекрасном настроении. До Порт-Морсби оставалось не больше полутора суток пути. Оттуда должно было начаться сухопутное путешествие в глубину таинственного острова.
Томек остановился у борта. «Сита» медленно шла по глади открытого моря. Большие паруса висели на реях почти неподвижно. Ничего странного в этом не было. В тропиках бывают полосы затишья, где воздушные течения почти неощутимы. Жара усиливалась.
«Хорошо бы немного дождя для прохлады» — подумал Томек. С удовольствием отметил, что небо на северо-восточном горизонте как бы несколько потемнело. Томек знал, что в зоне затишья в вечерние или предвечерние часы почти ежедневно проходят дожди.
В это время на палубе показался Збышек Карский. По трапу он поднялся на капитанский мостик. Остановился рядом с Томеком.
— Твой отец прав, утверждая, что путешествия многому учат, — сказал он, обмахиваясь носовым платком, как веером. — Во время уроков географии я не раз задумывался почему самый большой океан Земного шара назван Тихим. Мне казалось, что огромные водные пространства чрезвычайно опасны. Мне ведь приходилось столько читать о грозных тайфунах и циклонах[51]. А на самом деле действительность развеяла опасения. Огромный Тихий океан и в самом деле ведет себя тихо и совсем не страшен.
Томек улыбнулся и весело ответил:
— Только не говори так при капитане Новицком! Ты помнишь, как он возмущался нашими восторгами по поводу красоты коралловых рифов? Я, конечно, не так суеверен, как он, но в море не чувствую себя уверенно. Эти воды назвал Тихим океаном Фердинанд Магеллан[52], который за три месяца своего путешествия через весь океан ни разу не переживал бури. В зоне пассатов такие периоды затишья бывают часто. Но мне уже приходилось переживать циклон в открытом море.
— Ты мне никогда об этом не говорил! Когда это было? — с любопытством спросил Збышек.
— Это было мое первое боевое крещение во время путешествия в Австралию. Я тогда здорово перепугался.
— Разве циклон возник неожиданно и захватил вас врасплох?
— События происходили довольно быстро, — ответил Томек. — Сначала на горизонте появилась небольшая, черная как смола, тучка. В воздухе царила необыкновенная тишина. Только короткая волна стала будоражить поверхность моря. Вскоре небо покрылось темными тучами. Упали первые капли дождя, потом начался ужасный ливень. Ветер подул со страшной силой. Корабль, взлетая на водяные горы и падая вниз в морскую пучину, трещал по всем швам, словно вот-вот готов был развалиться.
— Томек, посмотри-ка на горизонт! — вдруг перебил его встревоженный Збышек. — Небо почернело совсем так, как ты рассказывал только что!
Томек стал пристально всматриваться в небо на северо-востоке. Темноватая полоска на горизонте, на которую он уже обратил внимание раньше, теперь сильно почернела. Томек насупил брови и побежал в навигационную рубку. Вскоре он снова показался на палубе.
— Беги, зови капитана! Давление резко упало! — воскликнул он.
Не прошло и двух минут, как на капитанский мостик поднялся Новицкий. Видимо, его внезапно разбудили от послеобеденного сна, потому что он на ходу застегивал пуговицы кителя.
— Барометр падает, капитан, — докладывал взволнованный Томек. — Посмотрите, пожалуйста, на норд-ост!
Новицкий посмотрел на небо, потом отправился в навигационную рубку. Томек шел за ним следом. Старый морской волк взглянул на барометр и сразу же склонился над картой.
— Это что? Приближается циклон, да? — тревожно спросил Томек.
— Как пить дать. Можешь быть уверен, — ответил капитан. — Кто сейчас у руля?
— Джемс Бальмор...
— Пусть его сменит Рамасан, — приказал Новицкий. — Командуй всех наверх! Надо сменить паруса. Прежде чем циклон дунет на нас, на мачтах должны быть штормовые паруса[53], понятно?! Я тем временем посмотрю в бинокль. Здесь где-то неподалеку находятся коралловые острова. Хорошо бы спрятаться в какой-нибудь тихой лагуне.
Томек выбежал из рубки. В предвечерней тишине раздались острые звуки свистка. Весь экипаж немедленно выбежал наверх. Новицкий довольно улыбнулся, услышав первые команды Томека.
«Молодец паренек!» — подумал капитан. — «Придет время — назначу его своим заместителем...»
Вооружившись огромным морским биноклем, капитан вышел на мостик. Он долго изучал горизонт; потом нагнулся к отверстию рупора, намереваясь предупредить рулевого об ожидающих судно маневрах и заодно проверить его готовность.
— Алло, у руля! — крикнул он в рупор.
— Есть, сагиб капитан, рулевой слушает[54], — был ответ.
Довольный ответом, Новицкий улыбнулся, он знал Рамасана как образцового матроса. На него можно положиться во всем.
— Быть наготове! — приказал капитан. — Три оборота влево!
— Есть, быть наготове, сагиб капитан! Три оборота влево, — как эхо ответил Рамасан.
Новицкий опять приложил бинокль к глазам. На палубе все еще слышались пронзительные свистки команд. Экипаж работал напряженно, потому что порывы ветра уже вздымали безмятежную прежде гладь океана.
Не прошло и часа, как главные штормовые паруса захлопали на мачтах. Капитан ежеминутно давал команды по акустическому телефону. Управляемая опытной рукой яхта, смело разрезала короткие, словно сердитые волны.
Офицеры, включая Бентли, поднялись на капитанский мостик. Приложив бинокль к глазам, Новицкий пытался что-то высмотреть на западной стороне.
— Томек говорил, что ты намерен переждать циклон в укромной лагуне, — сказал Смуга. — Что-нибудь уже видно на горизонте?
В этом районе, судя по карте, должны быть коралловые острова, где в случае нужды можно спрятаться и переждать бурю, — ответил Новицкий.
— Пока что я ничего не заметил, — вмешался Томек.
— Не печалься, браток, волна сейчас высокая и трудно с расстояния заметить островок, только чуть-чуть возвышающийся над водой, — утешил Томека капитан. — Как только его, наконец, заметим, свернем паруса за несколько минут.
Воцарилось довольно долгое молчание. Черные тучи на западе огромным полукругом покрывали небо. Порывистый ветер — авангард циклона — ударял в паруса «Ситы», все время ускоряя ее ход.
— Не лучше ли совсем свернуть паруса? — наивно спросил смущенный Бентли. — Ведь циклон может нас догнать прежде, чем найдем какую-либо пристань, и тогда порывы урагана могут перевернуть яхту вверх килем.
— Без парусов яхта потеряет управление и мы, как пить дать, разобьемся вдребезги на первом рифе. Разве вы не видите, что циклон несется с востока на запад, то есть прямо на Великий Коралловый Барьер? Сразу видно, что вы не очень сведущий человек в морских делах! — ответил Новицкий.
— Капитан, капитан, посмотрите! Какой-то корабль на курсе! — воскликнул Томек.
— Корабль, говоришь? — ответил Новицкий. — А ну-ка, взгляни на него в бинокль!
— Может быть это военная эскадра бросила якоря в лагуне? — быстро говорил Томек. — Вижу целый лес мачт...
Он умолк, приложив бинокль к глазам, потому что вскоре маячившие в поле зрения мачты превратились в великолепный тропический лес, выраставший, казалось, прямо из океана.
— Остров! — обрадованно воскликнул Томек.
— Атолл, браток, атолл и лагуна, где мы сможем спокойно переждать бурю, — добавил Новицкий. — Я давно уже невооруженным глазом заметил на горизонте этот спасательный круг за бортом!
Капитан очень удачно сравнил коралловый остров со спасательным крутом. Коралловые острова, как правило, возникают там, где вершина подводного вулкана не достигла поверхности океана во время извержения. На вершине погасшего вулкана селились мириады мелких морских животных с известковым скелетом, то есть красные водоросли и глубинные коралловые полипы. Они отмирали, но на их скелетах селились новые поколения. Таким образом, вокруг кратера погасшего вулкана постепенно нарастал круг белой известковой скалы. Когда подводное сооружение приближалось к поверхности океана, водоросли продолжали занимать наружный, подводный край скалы, а на месте глубинных кораллов стали появляться настоящие рифообразующие коралловые полипы, живущие сплошными колониями на совместном основании. Как известно, их существование обусловлено непосредственной связью с водами открытого океана, очень солеными и находящимися в непрерывном движении. Поэтому из глубин океана появлялось только кольцо известняковых пород, обрамляющее кратер бывшего вулкана. В океане образуется кольцеобразный островок со стоячим озером в центре. Позже волны и ветер наносят на берега нового острова семена различных растений; белое кольцо атолла становится зеленым. Со временем на нем появляется веер из стройных и гибких кокосовых пальм.
Однако в этот опасный момент никто не обратил внимания на образное сравнение капитана. С мостика раздались новые команды, которые экипаж бросился немедленно исполнять. Вильмовский сидя в корзине на носу яхты, измерял лотом[55] глубину океана, остальные сворачивали паруса или дежурили у кабестана[56], готовясь бросить якорь, как только яхта окажется на водах лагуны. Капитан Новицкий искусно направлял судно прямо в проход видневшийся в конце атолла. Ширина прохода была вполне достаточна для «Ситы». Несмотря на это, из-за сильного волнения и прибоя яхту ожидал очень опасный маневр. Поэтому все члены экипажа старались молниеносно выполнять все команды, и напряженно следили за приближающимся берегом.
Издали представлялось, что атолл весь покрыт буйной тропической зеленью, но вблизи оказалось совсем не так. Вся растительность острова состояла из кокосовых пальм и редкого кустарника. Человеческого жилья нигде не было видно.
«Сита» благополучно проскочила через проход в кольце атолла. Якорь, брошенный моментально, осадил ее на месте. Качка прекратилась почти совсем, так как пальмы прикрывали лагуну от порывов ветра, а узкая полоса суши защищала ее от волн.
Только теперь капитан Новицкий получил возможность свободно вздохнуть. Черные тучи покрыли уже почти все небо. Несмотря на полуденную пору, над островком царил сумрак. Северо-восточный горизонт, казалось, приблизился, потому что черные, тяжелые тучи спустились низко, и словно соединились с поверхностью воды. Что это значит, капитан Новицкий знал превосходно. Циклон нес с собой мощный ливень, во время которого казалось целые потоки воды льются с небес. К счастью, яхта находилась уже вне опасности.
В этот момент на палубе «Ситы» послышались крики.
— Корабль, второй корабль! — кричали матросы.
Вильмовский, Смуга, Томек, а вслед за ними и остальные поспешили на капитанский мостик.
— Мы здесь не одни. На противоположной стороне лагуны стоит какое-то судно, — сказал Вильмовский.
— Двухмачтовое, — добавил Томек.
— Вероятно спряталось здесь от бури, так же, как и мы, — догадалась Салли.
Недовольный собой, капитан Новицкий поднес к глазам бинокль. Он не мог себе простить, что не заметил судна, стоявшего на якоре почти рядом. Зато теперь он внимательно изучал в бинокль соседа, осмотрел мачты, обследовал палубу.
— Странно! — сказал капитан, опуская бинокль. — На мачте нет флага, на борту никого не видно!
— Ты не смог прочесть название судна? — спросил Смуга.
— Нет, на носу надписи нет, — ответил Новицкий.
— Может быть, на этом судне что-нибудь случилось? — вмешался Збышек Карский. — Я читал о судне, экипаж которого погиб от заразы из-за отсутствия помощи.
— Сказки, молодой человек, ведь в таком случае они бы подняли желтый флаг, — в сомнении сказал капитан Новицкий.
— А может быть, это судно оставлено своим экипажем? — высказала предположение Наташа.
— Без экипажа корабль сам в лагуну бы не вошел и не стал бы на якорь, — заметил Смуга. — Кроме того, кто бы отважился поселиться на необитаемом, бесплодном островке?
— Ваша правда, сто дохлых китов черту в зубы! — выругался капитан. — Где корабль, там должны быть и люди! Томек подай сигнал ракетой! Скорее, а то того и гляди циклон начнет свой дьявольский танец!
Вскоре с палубы «Ситы» понеслась вверх белая светящаяся полоса — след траектории ракеты, выпущенной Томеком. Ракета прочертила в небе широкую дугу. Все внимательно наблюдали за судном, лишенным признаков жизни. На сигнал ракетой ответа не было.
— Что там могло произойти? Мне кажется это очень загадочным, — изумился Новицкий. — Выглядит так, будто на судне и в самом деле живого духа нет!
Несколько минут капитан в молчании смотрел на корабль, потом рассмотрел в бинокль окрестный берег.
— Дай-ка мне бинокль, капитан, — попросил Смуга.
— Черт возьми, это какое-то таинственное судно, — сказал Новицкий, вручая Смуге бинокль. — Сдается мне, что нос недавно покрашен. Не нравится мне это дело...
— Видимо, случилось что-то необычайное, — подтвердил Вильмовский. — Возможно им нужна помощь...
Солидарность моряков перед лицом грозящей кому-либо опасности сразу же призвала капитана к действию.
— Мне нужны три добровольца, — обратился Новицкий к членам экипажа. Все мужчины сразу же подняли руки, выражая охоту подчиниться всем требованиям капитана.
— Это дело касается меня как руководителя экспедиции, поэтому я отправлюсь на чужое судно, — заявил Смуга.
— Извините, пожалуйста! Это на суше вы руководитель, на «Сите» я капитан и я решаю, — возразил Новицкий.
— Прекрасно, если так, то прошу считать меня добровольцем, — ответил Смуга.
— У меня есть основания для выбора кого-нибудь другого, — решительно заявил Новицкий. — Вы, по-видимому, будете больше необходимы здесь.
Говоря это, капитан провел глазами по лицам остальных членов экипажа.
— Андрей! — сказал Новицкий после минутного молчания. — Возьми с собой Бентли и Бальмора. Постарайся проверить, что происходит на той калоше! Спустить шлюпку! Оружие взять только одному Вильмовскому!
— Ты с ума сошел! — прошипел Смуга прямо в ухо капитану. — В случае опасности эти трое ничего не сделают!
— Помолчи-ка! — потребовал Новицкий. — Вот в этом то и дело!
Вскоре шлюпка уже колыхалась на воде лагуны. Вильмовский последним вступил на ступеньки штормтрапа. Новицкий нагнулся к нему и что-то тихо сказал. Вильмовский выслушал его, кивнул согласно головой и шепнул:
— Ты правильно поступил, уж я знаю что делать!
— Скорее, вам надо успеть еще до начала бури, — громко крикнул капитан.
Бентли и Бальмор сели на весла. Вильмовский взялся за руль. Шлюпка стала отходить от яхты. Томек подошел к Смуге.
— Почему капитан был так невежлив с вами? Какая муха его укусила?
— Его право, он здесь начальник, — спокойно ответил Смуга. — Во всяком случае он доказал, что умеет логически мыслить.
— Я вас не понимаю?..
— Приготовить винтовки! — послышалась команда капитана. Добровольцы, находившиеся на шлюпке уже не могли слышать эту команду. Они молча подходили к совершенно, казалось, безжизненному кораблю. Все быстрее работали веслами. Темнота сгущалась, в душной атмосфере чувствовалась тишина, какая бывает перед бурей. Когда они пристали к левому борту судна, Вильмовскому пришлось зажечь фонарь. Ажурная балюстрада фальшборта находилась на высоте трех метров от уровня воды. Вильмовский бросил вверх крюк с прикрепленной к нему веревкой. Крюк зацепился за борт только после второго броска. Вильмовский с помощью товарищей взобрался на борт. Вслед за ним там очутились Бентли и Бальмор. Они привязали шлюпку к поручням и последовали за Вильмовским, который уже начал обследовать палубу судна. Вдруг Вильмовский остановился над люком, закрытым деревянной крышкой. Ему показалось, что оттуда доносятся приглушенные голоса.
— Поднимите крышку, я вам посвечу, — шепнул он друзьям.
Они с усилием подняли один конец крышки. Вильмовский сунул руку с фонарем внутрь лаза. В слабом свете фонаря видны были человеческие фигуры, сидящие на полу помещения. Их ноги были продеты в двойные, деревянные колоды и закованы в железо. Из мрачного отверстия повеяло невероятно тяжелым, спертым воздухом.
— Судно работорговцев! — тихо воскликнул Вильмовский, пораженный небывалым открытием.
Он отступил на шаг, пытаясь достать револьвер. Его товарищи, изумленные не меньше, чем он, выпустили крышку из рук. Она упала с глухим стуком.
В этот момент резко распахнулась дверь надстройки на носу судна. Добровольцы увидели группу вооруженных людей.
— Руки вверх, если вам жизнь мила! — грозно крикнул по-английски широкоплечий великан, целясь в них из револьвера.
Бентли и Бальмор подчинились приказу машинально, но Вильмовский храбро вышел несколько шагов вперед и возмущенно заявил:
— Я офицер судна, идущего под английским флагом. Если вы тронете хотя бы волос на наших головах, будете висеть на реях! Отсюда вам не уйти, наш экипаж превосходно вооружен!
Великан в капитанской фуражке медленно подходил к Вильмовскому, держа его на мушке своего револьвера. За ним следовала группа вооруженных верзил. Они шли в молчании, готовясь к внезапному прыжку.
Вильмовский не отступил перед ними. Он стоял, чуть наклонившись вперед. Незаметно взглянул на «Ситу». На топе мачты горел фонарь. Внезапным движением он выхватил из кармана револьвер и выстрелил вверх. В этот момент толпа врагов бросилась на него.
— Пираты! — что есть силы крикнул Бальмор, так что голос его разнесся по всей лагуне.
С «Ситы» грянул винтовочный залп. Над палубой пиратского судна просвистали нули. Пираты повалили почти не сопротивлявшегося Вильмовского на доски палубы. Теперь, под прикрытием фальшборта бросились к Бальмору и Бентли.
Охваченный ужасом Бальмор был убежден, что все они погибнут. Вильмовский лежал без движения, к нему тянулись вооруженные лапы пиратов. В отчаянии, Бальмор грохнул ближайшего нападающего кулаком в подбородок, молниеносно подскочил к борту и словно олень прыгнул через него. Бальмор прекрасно плавал, поэтому выплыл только в нескольких метрах от судна работорговцев.
VII
Чем дальше к северу уходила «Сита», тем реже встречались на ее пути проходы, по которым суда могли бы подойти к материку. В этом месте Большой Коралловый Барьер оставлял впечатление сплошной стены, построенной между открытым морем и тропической лагуной. На внутренних водах этого естественного, коварного канала в изобилии встречались неисчислимые подводные и наводные рифы и островки, кишевшие различными животными и рыбами. С наружной стороны Коралловый Барьер погружен в воду, показывается из нее только во время отлива и почти полностью лишен жизни. На протяжении многих миль, в волнах стоит гладкая, твердая, блестящая стена. Мощные морские валы перекатываются через нее во время прилива, растут и усиливаются до невиданных размеров во время тропических бурь, и тараном бьют в гладко отполированную стену Барьера, но тот стоит неприступно, чрезвычайно медленно поддаваясь силам водной эрозии. Здесь идет неустанная борьба между постоянно растущей коралловой стеной и мощными разрушительными силами природы.
Томек и его друзья проводили на палубе яхты все свободное время. Уникальное на Земном шаре создание мельчайших полипов — Великий Коралловый Барьер, магнитом притягивал их внимание.
Бентли не скупился на пояснения. По его мнению удары морских волн не так угрожали кораллам, как губительные для их жизни потоки пресной воды, сопутствующие тропическим ливням во время циклонов. Пресная вода, устремляясь с берегов материка по бесчисленным рекам и ручьям, попадает в канал между материком и Коралловым Барьером, от чего коралловые полипы погибают. Бентли утверждал также, что малодоступная наружная часть Барьера чрезвычайно интересна. Правда, наружная сторона, показывающаяся из воды во время отливов совершенно бесплодна и лишена признаков жизни на ней, но часть круто спускающаяся вниз, на глубине нескольких метров от уровня океана кишит неисчислимым множеством морских созданий. Однако об их жизни почти ничего не известно, так как доступ к рифам со стороны открытого моря чрезвычайно труден и опасен, даже в самую тихую погоду.
Тем временем «Сита» бойко шла на север. Уже давно остался позади проход, известный под названием прохода Флиндерса, по которому можно пройти к городу Боуэн; дальше к северу яхта миновала проход Магнетик-пассаж, потом — проходы Графтон, Крузер, Ларк и вблизи небольшой группы островов Оспри-риф, стала наконец отходить от коварного Барьера.
С этого момента Томек большую часть дня стал проводить в навигационной рубке, чтобы вести корабельный журнал, и записывать туда все события, случившиеся во время плавания. Кроме результатов навигационных наблюдений и расчетов, а также распоряжений и приказаний по кораблю, в журнале отмечались все встреченные на пути суда, пройденные острова, мысы, маяки, приметные точки на побережье, причем Томек, будучи прекрасным географом, давал в журнале интересные сведения по географии пройденных мест. Капитан Новицкий с интересом читал поучительные замечания своего любимца, а поскольку сам не любил марать бумагу, приказал Томеку вести журнал, даже во время своей вахты. Томек не жаловался на дополнительную работу; часто он разнообразил монотонную вахту, определяя положение яхты на карте морских корабельных путей, которая со стороны походила на негатив географической карты с морями, усеянными таинственными знаками и материками, представленными в виде белых пятен.
Как раз кончалась вахта Томека. Он уже определил положение судна, нанес его на карту и сделал соответствующую запись в журнале. За истекший час скорость яхты значительно снизилась. Несмотря на это, Томек отправился на капитанский мостик в прекрасном настроении. До Порт-Морсби оставалось не больше полутора суток пути. Оттуда должно было начаться сухопутное путешествие в глубину таинственного острова.
Томек остановился у борта. «Сита» медленно шла по глади открытого моря. Большие паруса висели на реях почти неподвижно. Ничего странного в этом не было. В тропиках бывают полосы затишья, где воздушные течения почти неощутимы. Жара усиливалась.
«Хорошо бы немного дождя для прохлады» — подумал Томек. С удовольствием отметил, что небо на северо-восточном горизонте как бы несколько потемнело. Томек знал, что в зоне затишья в вечерние или предвечерние часы почти ежедневно проходят дожди.
В это время на палубе показался Збышек Карский. По трапу он поднялся на капитанский мостик. Остановился рядом с Томеком.
— Твой отец прав, утверждая, что путешествия многому учат, — сказал он, обмахиваясь носовым платком, как веером. — Во время уроков географии я не раз задумывался почему самый большой океан Земного шара назван Тихим. Мне казалось, что огромные водные пространства чрезвычайно опасны. Мне ведь приходилось столько читать о грозных тайфунах и циклонах[51]. А на самом деле действительность развеяла опасения. Огромный Тихий океан и в самом деле ведет себя тихо и совсем не страшен.
Томек улыбнулся и весело ответил:
— Только не говори так при капитане Новицком! Ты помнишь, как он возмущался нашими восторгами по поводу красоты коралловых рифов? Я, конечно, не так суеверен, как он, но в море не чувствую себя уверенно. Эти воды назвал Тихим океаном Фердинанд Магеллан[52], который за три месяца своего путешествия через весь океан ни разу не переживал бури. В зоне пассатов такие периоды затишья бывают часто. Но мне уже приходилось переживать циклон в открытом море.
— Ты мне никогда об этом не говорил! Когда это было? — с любопытством спросил Збышек.
— Это было мое первое боевое крещение во время путешествия в Австралию. Я тогда здорово перепугался.
— Разве циклон возник неожиданно и захватил вас врасплох?
— События происходили довольно быстро, — ответил Томек. — Сначала на горизонте появилась небольшая, черная как смола, тучка. В воздухе царила необыкновенная тишина. Только короткая волна стала будоражить поверхность моря. Вскоре небо покрылось темными тучами. Упали первые капли дождя, потом начался ужасный ливень. Ветер подул со страшной силой. Корабль, взлетая на водяные горы и падая вниз в морскую пучину, трещал по всем швам, словно вот-вот готов был развалиться.
— Томек, посмотри-ка на горизонт! — вдруг перебил его встревоженный Збышек. — Небо почернело совсем так, как ты рассказывал только что!
Томек стал пристально всматриваться в небо на северо-востоке. Темноватая полоска на горизонте, на которую он уже обратил внимание раньше, теперь сильно почернела. Томек насупил брови и побежал в навигационную рубку. Вскоре он снова показался на палубе.
— Беги, зови капитана! Давление резко упало! — воскликнул он.
Не прошло и двух минут, как на капитанский мостик поднялся Новицкий. Видимо, его внезапно разбудили от послеобеденного сна, потому что он на ходу застегивал пуговицы кителя.
— Барометр падает, капитан, — докладывал взволнованный Томек. — Посмотрите, пожалуйста, на норд-ост!
Новицкий посмотрел на небо, потом отправился в навигационную рубку. Томек шел за ним следом. Старый морской волк взглянул на барометр и сразу же склонился над картой.
— Это что? Приближается циклон, да? — тревожно спросил Томек.
— Как пить дать. Можешь быть уверен, — ответил капитан. — Кто сейчас у руля?
— Джемс Бальмор...
— Пусть его сменит Рамасан, — приказал Новицкий. — Командуй всех наверх! Надо сменить паруса. Прежде чем циклон дунет на нас, на мачтах должны быть штормовые паруса[53], понятно?! Я тем временем посмотрю в бинокль. Здесь где-то неподалеку находятся коралловые острова. Хорошо бы спрятаться в какой-нибудь тихой лагуне.
Томек выбежал из рубки. В предвечерней тишине раздались острые звуки свистка. Весь экипаж немедленно выбежал наверх. Новицкий довольно улыбнулся, услышав первые команды Томека.
«Молодец паренек!» — подумал капитан. — «Придет время — назначу его своим заместителем...»
Вооружившись огромным морским биноклем, капитан вышел на мостик. Он долго изучал горизонт; потом нагнулся к отверстию рупора, намереваясь предупредить рулевого об ожидающих судно маневрах и заодно проверить его готовность.
— Алло, у руля! — крикнул он в рупор.
— Есть, сагиб капитан, рулевой слушает[54], — был ответ.
Довольный ответом, Новицкий улыбнулся, он знал Рамасана как образцового матроса. На него можно положиться во всем.
— Быть наготове! — приказал капитан. — Три оборота влево!
— Есть, быть наготове, сагиб капитан! Три оборота влево, — как эхо ответил Рамасан.
Новицкий опять приложил бинокль к глазам. На палубе все еще слышались пронзительные свистки команд. Экипаж работал напряженно, потому что порывы ветра уже вздымали безмятежную прежде гладь океана.
Не прошло и часа, как главные штормовые паруса захлопали на мачтах. Капитан ежеминутно давал команды по акустическому телефону. Управляемая опытной рукой яхта, смело разрезала короткие, словно сердитые волны.
Офицеры, включая Бентли, поднялись на капитанский мостик. Приложив бинокль к глазам, Новицкий пытался что-то высмотреть на западной стороне.
— Томек говорил, что ты намерен переждать циклон в укромной лагуне, — сказал Смуга. — Что-нибудь уже видно на горизонте?
В этом районе, судя по карте, должны быть коралловые острова, где в случае нужды можно спрятаться и переждать бурю, — ответил Новицкий.
— Пока что я ничего не заметил, — вмешался Томек.
— Не печалься, браток, волна сейчас высокая и трудно с расстояния заметить островок, только чуть-чуть возвышающийся над водой, — утешил Томека капитан. — Как только его, наконец, заметим, свернем паруса за несколько минут.
Воцарилось довольно долгое молчание. Черные тучи на западе огромным полукругом покрывали небо. Порывистый ветер — авангард циклона — ударял в паруса «Ситы», все время ускоряя ее ход.
— Не лучше ли совсем свернуть паруса? — наивно спросил смущенный Бентли. — Ведь циклон может нас догнать прежде, чем найдем какую-либо пристань, и тогда порывы урагана могут перевернуть яхту вверх килем.
— Без парусов яхта потеряет управление и мы, как пить дать, разобьемся вдребезги на первом рифе. Разве вы не видите, что циклон несется с востока на запад, то есть прямо на Великий Коралловый Барьер? Сразу видно, что вы не очень сведущий человек в морских делах! — ответил Новицкий.
— Капитан, капитан, посмотрите! Какой-то корабль на курсе! — воскликнул Томек.
— Корабль, говоришь? — ответил Новицкий. — А ну-ка, взгляни на него в бинокль!
— Может быть это военная эскадра бросила якоря в лагуне? — быстро говорил Томек. — Вижу целый лес мачт...
Он умолк, приложив бинокль к глазам, потому что вскоре маячившие в поле зрения мачты превратились в великолепный тропический лес, выраставший, казалось, прямо из океана.
— Остров! — обрадованно воскликнул Томек.
— Атолл, браток, атолл и лагуна, где мы сможем спокойно переждать бурю, — добавил Новицкий. — Я давно уже невооруженным глазом заметил на горизонте этот спасательный круг за бортом!
Капитан очень удачно сравнил коралловый остров со спасательным крутом. Коралловые острова, как правило, возникают там, где вершина подводного вулкана не достигла поверхности океана во время извержения. На вершине погасшего вулкана селились мириады мелких морских животных с известковым скелетом, то есть красные водоросли и глубинные коралловые полипы. Они отмирали, но на их скелетах селились новые поколения. Таким образом, вокруг кратера погасшего вулкана постепенно нарастал круг белой известковой скалы. Когда подводное сооружение приближалось к поверхности океана, водоросли продолжали занимать наружный, подводный край скалы, а на месте глубинных кораллов стали появляться настоящие рифообразующие коралловые полипы, живущие сплошными колониями на совместном основании. Как известно, их существование обусловлено непосредственной связью с водами открытого океана, очень солеными и находящимися в непрерывном движении. Поэтому из глубин океана появлялось только кольцо известняковых пород, обрамляющее кратер бывшего вулкана. В океане образуется кольцеобразный островок со стоячим озером в центре. Позже волны и ветер наносят на берега нового острова семена различных растений; белое кольцо атолла становится зеленым. Со временем на нем появляется веер из стройных и гибких кокосовых пальм.
Однако в этот опасный момент никто не обратил внимания на образное сравнение капитана. С мостика раздались новые команды, которые экипаж бросился немедленно исполнять. Вильмовский сидя в корзине на носу яхты, измерял лотом[55] глубину океана, остальные сворачивали паруса или дежурили у кабестана[56], готовясь бросить якорь, как только яхта окажется на водах лагуны. Капитан Новицкий искусно направлял судно прямо в проход видневшийся в конце атолла. Ширина прохода была вполне достаточна для «Ситы». Несмотря на это, из-за сильного волнения и прибоя яхту ожидал очень опасный маневр. Поэтому все члены экипажа старались молниеносно выполнять все команды, и напряженно следили за приближающимся берегом.
Издали представлялось, что атолл весь покрыт буйной тропической зеленью, но вблизи оказалось совсем не так. Вся растительность острова состояла из кокосовых пальм и редкого кустарника. Человеческого жилья нигде не было видно.
«Сита» благополучно проскочила через проход в кольце атолла. Якорь, брошенный моментально, осадил ее на месте. Качка прекратилась почти совсем, так как пальмы прикрывали лагуну от порывов ветра, а узкая полоса суши защищала ее от волн.
Только теперь капитан Новицкий получил возможность свободно вздохнуть. Черные тучи покрыли уже почти все небо. Несмотря на полуденную пору, над островком царил сумрак. Северо-восточный горизонт, казалось, приблизился, потому что черные, тяжелые тучи спустились низко, и словно соединились с поверхностью воды. Что это значит, капитан Новицкий знал превосходно. Циклон нес с собой мощный ливень, во время которого казалось целые потоки воды льются с небес. К счастью, яхта находилась уже вне опасности.
В этот момент на палубе «Ситы» послышались крики.
— Корабль, второй корабль! — кричали матросы.
Вильмовский, Смуга, Томек, а вслед за ними и остальные поспешили на капитанский мостик.
— Мы здесь не одни. На противоположной стороне лагуны стоит какое-то судно, — сказал Вильмовский.
— Двухмачтовое, — добавил Томек.
— Вероятно спряталось здесь от бури, так же, как и мы, — догадалась Салли.
Недовольный собой, капитан Новицкий поднес к глазам бинокль. Он не мог себе простить, что не заметил судна, стоявшего на якоре почти рядом. Зато теперь он внимательно изучал в бинокль соседа, осмотрел мачты, обследовал палубу.
— Странно! — сказал капитан, опуская бинокль. — На мачте нет флага, на борту никого не видно!
— Ты не смог прочесть название судна? — спросил Смуга.
— Нет, на носу надписи нет, — ответил Новицкий.
— Может быть, на этом судне что-нибудь случилось? — вмешался Збышек Карский. — Я читал о судне, экипаж которого погиб от заразы из-за отсутствия помощи.
— Сказки, молодой человек, ведь в таком случае они бы подняли желтый флаг, — в сомнении сказал капитан Новицкий.
— А может быть, это судно оставлено своим экипажем? — высказала предположение Наташа.
— Без экипажа корабль сам в лагуну бы не вошел и не стал бы на якорь, — заметил Смуга. — Кроме того, кто бы отважился поселиться на необитаемом, бесплодном островке?
— Ваша правда, сто дохлых китов черту в зубы! — выругался капитан. — Где корабль, там должны быть и люди! Томек подай сигнал ракетой! Скорее, а то того и гляди циклон начнет свой дьявольский танец!
Вскоре с палубы «Ситы» понеслась вверх белая светящаяся полоса — след траектории ракеты, выпущенной Томеком. Ракета прочертила в небе широкую дугу. Все внимательно наблюдали за судном, лишенным признаков жизни. На сигнал ракетой ответа не было.
— Что там могло произойти? Мне кажется это очень загадочным, — изумился Новицкий. — Выглядит так, будто на судне и в самом деле живого духа нет!
Несколько минут капитан в молчании смотрел на корабль, потом рассмотрел в бинокль окрестный берег.
— Дай-ка мне бинокль, капитан, — попросил Смуга.
— Черт возьми, это какое-то таинственное судно, — сказал Новицкий, вручая Смуге бинокль. — Сдается мне, что нос недавно покрашен. Не нравится мне это дело...
— Видимо, случилось что-то необычайное, — подтвердил Вильмовский. — Возможно им нужна помощь...
Солидарность моряков перед лицом грозящей кому-либо опасности сразу же призвала капитана к действию.
— Мне нужны три добровольца, — обратился Новицкий к членам экипажа. Все мужчины сразу же подняли руки, выражая охоту подчиниться всем требованиям капитана.
— Это дело касается меня как руководителя экспедиции, поэтому я отправлюсь на чужое судно, — заявил Смуга.
— Извините, пожалуйста! Это на суше вы руководитель, на «Сите» я капитан и я решаю, — возразил Новицкий.
— Прекрасно, если так, то прошу считать меня добровольцем, — ответил Смуга.
— У меня есть основания для выбора кого-нибудь другого, — решительно заявил Новицкий. — Вы, по-видимому, будете больше необходимы здесь.
Говоря это, капитан провел глазами по лицам остальных членов экипажа.
— Андрей! — сказал Новицкий после минутного молчания. — Возьми с собой Бентли и Бальмора. Постарайся проверить, что происходит на той калоше! Спустить шлюпку! Оружие взять только одному Вильмовскому!
— Ты с ума сошел! — прошипел Смуга прямо в ухо капитану. — В случае опасности эти трое ничего не сделают!
— Помолчи-ка! — потребовал Новицкий. — Вот в этом то и дело!
Вскоре шлюпка уже колыхалась на воде лагуны. Вильмовский последним вступил на ступеньки штормтрапа. Новицкий нагнулся к нему и что-то тихо сказал. Вильмовский выслушал его, кивнул согласно головой и шепнул:
— Ты правильно поступил, уж я знаю что делать!
— Скорее, вам надо успеть еще до начала бури, — громко крикнул капитан.
Бентли и Бальмор сели на весла. Вильмовский взялся за руль. Шлюпка стала отходить от яхты. Томек подошел к Смуге.
— Почему капитан был так невежлив с вами? Какая муха его укусила?
— Его право, он здесь начальник, — спокойно ответил Смуга. — Во всяком случае он доказал, что умеет логически мыслить.
— Я вас не понимаю?..
— Приготовить винтовки! — послышалась команда капитана. Добровольцы, находившиеся на шлюпке уже не могли слышать эту команду. Они молча подходили к совершенно, казалось, безжизненному кораблю. Все быстрее работали веслами. Темнота сгущалась, в душной атмосфере чувствовалась тишина, какая бывает перед бурей. Когда они пристали к левому борту судна, Вильмовскому пришлось зажечь фонарь. Ажурная балюстрада фальшборта находилась на высоте трех метров от уровня воды. Вильмовский бросил вверх крюк с прикрепленной к нему веревкой. Крюк зацепился за борт только после второго броска. Вильмовский с помощью товарищей взобрался на борт. Вслед за ним там очутились Бентли и Бальмор. Они привязали шлюпку к поручням и последовали за Вильмовским, который уже начал обследовать палубу судна. Вдруг Вильмовский остановился над люком, закрытым деревянной крышкой. Ему показалось, что оттуда доносятся приглушенные голоса.
— Поднимите крышку, я вам посвечу, — шепнул он друзьям.
Они с усилием подняли один конец крышки. Вильмовский сунул руку с фонарем внутрь лаза. В слабом свете фонаря видны были человеческие фигуры, сидящие на полу помещения. Их ноги были продеты в двойные, деревянные колоды и закованы в железо. Из мрачного отверстия повеяло невероятно тяжелым, спертым воздухом.
— Судно работорговцев! — тихо воскликнул Вильмовский, пораженный небывалым открытием.
Он отступил на шаг, пытаясь достать револьвер. Его товарищи, изумленные не меньше, чем он, выпустили крышку из рук. Она упала с глухим стуком.
В этот момент резко распахнулась дверь надстройки на носу судна. Добровольцы увидели группу вооруженных людей.
— Руки вверх, если вам жизнь мила! — грозно крикнул по-английски широкоплечий великан, целясь в них из револьвера.
Бентли и Бальмор подчинились приказу машинально, но Вильмовский храбро вышел несколько шагов вперед и возмущенно заявил:
— Я офицер судна, идущего под английским флагом. Если вы тронете хотя бы волос на наших головах, будете висеть на реях! Отсюда вам не уйти, наш экипаж превосходно вооружен!
Великан в капитанской фуражке медленно подходил к Вильмовскому, держа его на мушке своего револьвера. За ним следовала группа вооруженных верзил. Они шли в молчании, готовясь к внезапному прыжку.
Вильмовский не отступил перед ними. Он стоял, чуть наклонившись вперед. Незаметно взглянул на «Ситу». На топе мачты горел фонарь. Внезапным движением он выхватил из кармана револьвер и выстрелил вверх. В этот момент толпа врагов бросилась на него.
— Пираты! — что есть силы крикнул Бальмор, так что голос его разнесся по всей лагуне.
С «Ситы» грянул винтовочный залп. Над палубой пиратского судна просвистали нули. Пираты повалили почти не сопротивлявшегося Вильмовского на доски палубы. Теперь, под прикрытием фальшборта бросились к Бальмору и Бентли.
Охваченный ужасом Бальмор был убежден, что все они погибнут. Вильмовский лежал без движения, к нему тянулись вооруженные лапы пиратов. В отчаянии, Бальмор грохнул ближайшего нападающего кулаком в подбородок, молниеносно подскочил к борту и словно олень прыгнул через него. Бальмор прекрасно плавал, поэтому выплыл только в нескольких метрах от судна работорговцев.
VII
Капитан Новицкий атакует
На «Сите» услышали сигнальный выстрел Вильмовского и крик Бальмора. По команде капитана Новицкого с «Ситы» прогремел винтовочный залп, но, конечно, так чтобы пули прошли выше палубы пиратского корабля. Капитан Новицкий не отрывал глаз от бинокля. В полумраке видимость была плохая, но несмотря на это капитан заметил момент поражения своих товарищей и прыжок Бальмора в воду. Новицкий приказал немедленно спустить шлюпку.
Томек, Смуга и два матроса уселись за весла. Новицкий, не выпуская из рук винтовки, сел за руль. Они быстро подошли к пловцу. Капитан помог Бальмору взобраться на борт шлюпки, которая потом, уже без всяких осложнений, вернулась к яхте.
Как раз в этот момент упали первые капли дождя. Порывистый ветер усилился, и вскоре превратился в настоящий ураган. Дождь перешел в ливень. Вода сплошным потоком лилась на качающуюся палубу корабля. К счастью, судно ставшее на якорь в относительно тихой, защищенной от ветра лагуне, находилось в безопасности. Беснующийся в темноте ураган, не позволял пиратам напасть на судно. Поэтому капитан Новицкий оставил на палубе только дежурных индийских матросов, а сам с остальными членами экипажа удалился в кают-компанию на совет.
Томек, Смуга и два матроса уселись за весла. Новицкий, не выпуская из рук винтовки, сел за руль. Они быстро подошли к пловцу. Капитан помог Бальмору взобраться на борт шлюпки, которая потом, уже без всяких осложнений, вернулась к яхте.
Как раз в этот момент упали первые капли дождя. Порывистый ветер усилился, и вскоре превратился в настоящий ураган. Дождь перешел в ливень. Вода сплошным потоком лилась на качающуюся палубу корабля. К счастью, судно ставшее на якорь в относительно тихой, защищенной от ветра лагуне, находилось в безопасности. Беснующийся в темноте ураган, не позволял пиратам напасть на судно. Поэтому капитан Новицкий оставил на палубе только дежурных индийских матросов, а сам с остальными членами экипажа удалился в кают-компанию на совет.