Шклярский Альфред. Томек в стране кенгуру

   — Жалко, что уже нет в живых нашего знаменитого путешественника, — продолжал мальчик. — Он-то, конечно, сумел бы довести нас до лагеря.
   — Кого это ты опять выдумал?
   — Я говорю о Павле Стшелецком.
   — Перестань вспоминать всех этих мертвецов, — сердито сказал суеверный моряк. — Этим ты можешь навлечь на нас несчастье.
   — Не бойся, ничего с нами не случится!
   — Ты в этом уверен?
   — А вы разве забыли о прорицателе из Порт-Саида? Он мне ничего не говорил о песчаной буре, значит, с нами ничего не случится. Мне интересно только о чем он думал, когда говорил, что я найду то, что другие будут безуспешно искать?
   — Это предсказние немного оправдалось, — вмешался с улыбкой боцман. — Он тебе предсказывал одного друга, а у тебя теперь целых три.
   — Верно! Вижу, что вы помните предсказание. Кроме того, прорицатель говорил, что мой друг никогда не сможет выговорить ни одного слова. Если вы после этой песчаной бури потеряете голос, предсказание исполнится до конца.
   — Не всякий сон в руку, брат ты мой. Я помню только хорошие предсказания, а в плохие не верю, — ответил боцман, стараясь казаться бодрым, хотя не был в восторге от слов своего товарища.
   Беседуя так, они рассматривали узкое ущелье, пытаясь найти лучшее убежище. Наконец они увидели глубокую нишу в отвесной стене.
   — Мы здесь бросим якорь и переждем песчаную бурю, — сказал боцман, останавливая усталую лошадь.
   Охотники быстро сняли седла с лошадей, и арканами привязали их к росшим вблизи кустам. Потом, раздевшись почти донага, уселись на горячую землю, прильнули к скале, довольно хорошо защищавшей их от горячего вихря и надоедливой грызущей пыли. Страшная жара и усталость после погони за эму сморили Томека, и он вскоре уснул, положив голову на седло. Теперь, по крайней мере, боцману не надо было скрывать свою тревогу. Он тщательно вытер платочком наболевшие глаза и сорочкой укутал свой карабин и штуцер Томека, чтобы предохранить оружие от загрязнения красной пылью. Сделав это, боцман улегся на горячую землю. Стал раздумывать над выходом из неприятного положения, в каком он очутился вместе с мальчиком, порученным его опеке.

 

 
   Время шло. Тучи красноватой пыли, гонимые горячим ветром, покрыли всю степь серым туманом. День клонился к вечеру и постепенно стемнело. Звезды были еле видны сквозь туман и казались маленькими тлеющими огоньками.
   Наступившее утро не принесло перемен. Боцман разделил остатки воды между лошадьми. На некоторое время они успокоились. Легли на землю под отвесной стеной ущелья, спрятав головы от надоедливой пыли. Охотников тоже мучала жажда. Манерки Томека были давно уже пусты, а у боцмана осталось не больше стакана чаю с ромом. Время от времени он предлагал мальчику выпить несколько капель, но сам не заглядывал в манерку уже много часов.
   Томек оказался хорошим товарищем по несчастью. Сам делил остатки еды, не жаловался на голод и жажду и не соглашался, чтобы опекун отдавал ему свой микроскопический паек.
   — Мы — друзья, и я ни за что не соглашусь, чтобы вы страдали от голода и жажды из-за меня, — серьезно говорил Томек. — Ведь я могу есть меньше вас, потому что я намного моложе.
   Опять наступила жаркая, изнурительная ночь. Друзья долго не могли уснуть. Лошади, мучившееся от жажды, были очень неспокойны. Охотники лежали, думая о том, какую тревогу должна вызвать их неудачная поездка. Они были убеждены, что песчаная буря вынудила и Вильмовского прервать охоту. Теперь их друзья, по всей вероятности, знают об отсутствии Томека и Новицкого на ферме. Нет никакого сомнения, что они немедленно начали поиски. Наши охотники, удрученные печальными думами, в конце концов погрузились в тревожную дремоту.
   Ржание лошадей и топот копыт внезапно прервали их сон. В ту же минуту они услышали протяжный вой. Охотники моментально вскочили на ноги.
   — Динго! Проклятые динго! — крикнул боцман, хватая винтовку.
   Но прежде, чем они успели освободить оружие, завернутое в тряпки, в ущелье разыгралась короткая, но страшная борьба. Лошади, испуганные нападением голодных динго, вырвали из земли кусты, к которым были привязаны арканами. Когда боцман и Томек подбежали к месту, где были привязаны лошади, они увидели, что те панически понеслись в степь. Вдруг сильная молния разорвала черный свод неба. В ее свете боцман увидел длинную тень, несущуюся за лошадьми. Быстро вскинул винтовку и выстрелил. Злобный вой динго несколько раз повторило эхо, отражаясь от каменных стен.
   — Попал! Попал! — крикнул Томек!
   Они побежали по направлению, откуда слышен был вой динго. Боцман одним выстрелом добил раненое животное. Они пошли на поиски лошадей. После получасовой тяжелой ходьбы они очутились в конце ущелья, где начиналась голая степь. Жгучий ветер с удвоенной силой бросил им в лицо тучу острого песка. Лошадей они не видели нигде, даже при свете молний.
   — Возвращаемся в ущелье, — хрипло сказал боцман. — Нам здесь нечего делать. Коней и так не найдем, а эти молнии ничего хорошего не предвещают.
   В молчании возвращались боцман и Томек в ущелье. Потеря лошадей удручила боцмана. До лагеря было не меньше двух дней хорошей езды верхом. Как же вернуться туда без лошадей, пищи и воды? Что будет с мальчиком? Ведь последние приключения уже лишили его сил. Оба они не выдержат без воды, даже если песчаная буря скоро утихнет. Боцман был очень удручен, и не знал, чем утешить своего молодого товарища.
   Но Томек не требовал утешений. В то время, как боцман раздумывал над тем, чем бы ободрить Томека, Томек решил ободрить своего опекуна. Поэтому он первым прервал молчание и сказал:
   — У меня превосходная идея. Вместо того, чтобы печалиться о потере лошадей, давайте будем играть в Стшелецкого.
   — Что с тобой, браток? — встревожился боцман, так как подумал, что у мальчика начался бред от жары.
   — Со мной ничего, — ответил Томек. — Я думаю, что, если мы чем-нибудь займемся, то перестанем думать о нашем положении.
   — Как же об этом не думать! — вздохнул боцман.
   — Можно, можно, только надо очень захотеть, — твердо сказал Томек. — Будем играть в Стшелецкого!
   — Что ж это за игра такая? — спросил боцман, чтобы в этот тяжелый момент не лишить мальчика удовольствия.
   — Я буду Стшелецким, а вы дедушкой Бентли. Мы теперь находимся в непроходимом скрэбе, как это рассказывал Бентли. Мы застрелили лошадей, чтобы они не мучились от жажды.
   — Порядок, мой ты Стшелецкий. Клячи уже зарезаны и что дальше?
   — Переждем бурю и пойдем на юг в Порт-Филлип. Наш лагерь будет называться тоже Порт-Филлип.
   — А мы туда дойдем без пищи и воды? — печально спросил боцман.
   — Это очень хорошо, что у нас нет воды. Нас должны мучить и голод, и жажда. В противном случае игра ничего не стоит. Я теперь выброшу последнюю небольшую консервную банку, чтобы у нас не было никакого искушения. Раз голод, так голод!
   — Легче на поворотах, браток! — поспешно возразил боцман. — Играть играем, но без выбрасывания банок!
   — Ну что ж, в конце концов, ничего. Пусть банка останется, теперь мы пойдем спать. Может быть, скорее пройдет время до конца песчаной бури, — предложил Томек.
   — Идет! Кто спит, тот не думает и восстанавливает силы, — похвалил Томека боцман, обрадованный хорошим самочувствием мальчика.
   Они легли, положив головы на седла. Закрыли усталые глаза. Моряк был рад, что его молодой друг не отдает себе отчета в положении, а Томек тем временем, пряча лицо, молча глотал слезы. Он боялся ужасной смерти от голода и жажды, печально вспоминал об отце, который уже, наверно, бросился на поиски, несмотря на разгулявшуюся песчаную бурю.
   «Как только утихнет горячий ветер, мы пойдем пешком в лагерь, — решил он про себя. — Ах, если бы тут были отец или Смуга!»
   Наконец усталость взяла верх над печальными думами. Сон смежил ему веки, но и во сне его мучила тревога. Ему приснилась страшнейшая буря на море. Ослепительные молнии разрывали небо, гремел гром... «Аллигатор» ежеминутно заливали огромные волны. Томек стоял на верхней площадке. Он давал приказания перепуганному экипажу. Как вдруг огромная волна накрыла палубу и судно скрылось в морской глубине. Он хотел кричать, но вода залила ему рот...
   Он проснулся, почувствовал, что его тянут за руку. Ночные видения сразу же пропали. Но шум волн не прекратился. Даже седло, служившее ему подушкой было мокрым, а по лицу Томека текла вода.
   «Боже мой, я с ума сошел от жажды!» — испуганно подумал Томек.
   В это время он услышал громкие слова боцмана:
   — Вставай, браток! Это проклятая страна! Только что у нас языки высыхали от жажды, а теперь мы готовы утонуть. Мы находимся в русле какой-то высохшей реки. Улепетываем отсюда, а то потонем как крысы!
   Томек проснулся окончательно. Значит, вода шумела наяву! У них теперь целая река воды. Но времени на лишние слова не было, боцман подал ему штуцер и свою винтовку.
   — Бери хлопушки! Я возьму седла! — крикнул он. — Давай отсюда скорее! Слышишь, как вода гремит по ущелью?
   Томек схватил одежду. Сразу же двинулся за боцманом, несшим на плечах седла. Под их ногами хлюпала вода. Дождевые капли приятно охлаждали разгоряченные тела. Но опасность росла с минуты на минуту, потому что уровень воды поднимался с удивительной быстротой.
   — Ах, чтоб тебя...! — выругался боцман, стараясь перекричать шум воды. — Мы не успеем выйти из ущелья!
   — Попытаемся взобраться на вершину холма, — посоветовал Томек.
   Стены ущелья были очень круты, а темнота не давала возможности найти удобное место. Тем временем вода уже достала Томеку по пояс. В конце концов боцману все же удалось найти пологий подъем. Он сначала помог Томеку взобраться на высокое место, а потом подумал о себе. Бросил седла на землю. Уселся рядом с Томеком и спросил:
   — Ну, и что же, господин Стшелецкий? Мы готовы были рассохнуться без воды, как старые бочки, а теперь чуть-чуть не утонули в реке.
   — Это верно, в Австралии даже играть трудно без препятствий. Здесь все происходит наоборот. Говорят, что здесь недостаточно воды? — пробормотал Томек. — Удивительная страна... На всякий случай не называйте лучше меня именем покойного путешественника.
   Суеверный боцман немедленно умолк. Их отчаянное положение усугубляли молнии, разрывавшие черные тучи. По степи перекатывался глухой грохот грома. Дождь лил без остановки, как из ведра. Горячий северо-западный ветер вел отчаянную борьбу с бурей, идущей с юга.
   Незадачливые охотники сначала обрадовались дождю. Он облегчал жару и давал возможность вволю напиться. Вскоре, однако, сильный ветер, несущий потоки воды, стал невыносимым. Надо было поискать укрытия.
   Они ощупью двинулись вперед. Скользили по размокшей земле, падали, и наконец присели за большим камнем, который хоть немного закрыл их от прямых ударов ветра. Буря с молнией и громом продолжалась до утра. Перед самым восходом солнца воцарилась недолгая тишина. Томек и боцман с облегчением и радостью встретили огромное жаркое солнце, вставшее над линией горизонта.

XV

Уходите отсюда немедленно

   На смену ночи, полной событий, пришел жаркий, солнечный день. Изнуренные охотники держали генеральный совет. Они решили оставить поиски убежавших лошадей. Ведь нельзя знать, что с ними произошло. Может быть, в степи сожрали их хищные динго, а может быть, лошади сами вернулись в лагерь.
   В последнем случае можно было ожидать помощи со стороны друзей, которые, вероятно, сразу же бросятся на поиски пропавших товарищей.
   — И так, и сяк рассчитывать мы можем только на себя, — говорил боцман. — Лучше всего давай съедим сейчас последнюю банку консервов, а потом перед выходом в путь вздремнем немного, чтобы набраться сил для дальнейшего похода.
   — Думаю, что надо последовать вашему совету, — согласился Томек. — Разложим одежду на солнце, чтобы она высохла пока мы будем спать. Я ужасно устал...
   Они легли в тени, отбрасываемой большой скалой. Проснулись еще до полудня. Несмотря на то, что солнце жгло немилосердно, они приготовились в путь. Боцман связал оба седла арканом и взял их себе на плечи, Томек нес оружие. Не смущаясь тяжестью груза, они быстро вышли из ущелья в открытую степь. Не колеблясь ни минуты, пошли вдоль цепи холмов на юг.

 

 
   Несколько часов наши путники шли без всякого отдыха. В пути они не встретили ни одного следа своих лошадей или следов каких-либо диких животных. Насколько хватал глаз впереди лежала пожелтевшая степь, а на безоблачном небе солнце совершало свой путь на запад. Томек и боцман, голодные, чувствовали большую усталость. Они с трудом волочили ноги, спотыкались или проваливались в кротовые норы, так что, наконец, боцман не выдержал, бросил седла на землю и, усевшись на них, просипел:
   — Надо отдохнуть! С меня седьмой пот сходит от этой жары.
   — Наши, пожалуй, еще не начали нас искать, — озабоченно сказал Томек, садясь рядом с боцманом. — Я порезал ноги об острую траву, а здесь ничего — только степь и степь.
   — У меня живот подвело от голода, потому и сил не хватает, — ответил боцман. — Кроме того, милое солнышко снова слишком горячо пригревает.
   — А далеко еще нам идти?
   — По моему расчету, мы находимся на расстоянии полутора дней марша от лагеря. Но натощак мы так скоро не дойдем.
   — Где теперь могут быть наши лошади?
   — А кто их знает! Ливень смыл всякие следы. Никакие жалобы нам не помогут. До заката солнца отдохнем, а ночью тронемся в дальнейший путь. Южный Крест будет нам путеводной звездой.
   — Как это хорошо, что вы знаете астрономию, — обрадовался Томек. — По крайней мере, мы не заблудимся. Я сам ни за что не нашел бы дорогу в лагерь.

 

 
   Боцман стал объяснять ему правила нахождения направления ночью по звездам, а по солнцу — днем. Только лишь перед самым закатом солнца они тронулись в путь. Добрый боцман с тяжелым вздохом снова взял седла на плечи. Он тревожно наблюдал за признаками усталости на лице мальчика. До лагеря было еще далеко. Сумеют ли они пройти этот путь прежде, чем Томек полностью лишится сил?
   Они продолжали идти на юг вдоль цепи каменных холмов. Время от времени боцман взбирался на возвышенное место в надежде увидеть отблески костра, пылающего на какой-либо стоянке туземцев. Однако все было напрасно. Темную ночь освещали только звезды, блестевшие на небе. Два раза они слышали вблизи вой динго, но теперь боцман и Томек слушали его с чувством облегчения. Сознание того, что в этой пустыне, кроме них, есть еще живые существа, придавало им бодрости.
   — Если здесь динго не дохнут с голоду, то и мы найдем еду, — говорил боцман.
   — Надо только взобраться днем на высокий холм и хорошенько осмотреться вокруг. Может, нам удастся подстрелить кенгуру? Хоть и волокнистое это жаркое, но все же лучше, чем ничего.
   — Жаркое из кенгуру очень хорошо, потому что... его нельзя сразу съесть, — добавил Томек.
   Беседуя так, они шли всю ночь. Утром боцман убедился, что Томек уже совсем выбился из сил. Необходимо было немедленно добыть пищу. Боцман стал искать удобную точку для наблюдения. Вскоре он заметил вершину высокого холма. Они сразу же направились туда. Как только они очутились на вершине, Томек радостно вскричал:
   — Мы спасены! Там туземная деревня! — воскликнул он.
   — Ну что ж, как-то мы добрались до порта, — обрадовался боцман. — Здесь мы, наверное, найдем пищу и отдохнем. Поставим паруса и айда полным ходом.
   Надежда удовлетворить голод прибавила им сил. Бодрым шагом они шли к небольшой котловине, в которой стояло сколько шалашей. Внутри круга из нескольких десятков хижин горел костер. Они были уже вблизи лагеря, как вдруг Томек остановился, говоря:
   — Мы чуть-чуть не совершили глупости!
   — Это почему же? — удивился боцман.
   — Сейчас все объясню. Нам нельзя сразу войти в деревню австралийцев, если мы не хотим их обидеть.
   — Что же нам делать? — спросил боцман, глядя на Томека.
   — Вы бы знали об этом, если бы были с нами, когда мы посетили племя «людей-кенгуру». Бентли тогда нам рассказал об обычаях туземцев. Нам надо остановиться перед деревней и ждать приглашения.
   — Слушай, браток, ты в этом уверен?
   — Да, да! Я все хорошо помню.
   — Бентли тоже так делал? — продолжал спрашивать боцман, потому что знал веселый характер Томека и подозревал, что он хочет разыграть его.
   — Конечно! Он тогда сказал, что нельзя нарушать обычаи туземцев, если хотим дружить с ними.
   Это убедило боцмана. Он вспомнил, что Томек сумел войти в доверие к туземцам, которые сначала отказались от участия в охоте на кенгуру. Чувствуя, что ему не хватает дипломатических способностей, он решил поручить это дело Томеку.
   — Говори с ними, брат, сам, а я буду смотреть, чтобы они нам чего-нибудь не подстроили, — решил он.
   — Хорошо, но что им сказать?
   — Скажи, что у нас сбежали лошади. Попроси продуктов и скажи, что мы хотим отдохнуть у них в деревне.
   — Мы сядем здесь и подождем, пока кто-нибудь к нам подойдет, — предложил Томек, усаживаясь на землю, недалеко от деревни.
   Прошло несколько минут. Боцман Новицкий небрежно положил винтовку на колени. Искоса он поглядывал на шалаши туземцев. Он сразу же убедился, что множество глаз рассматривает их. Вскоре из деревни вышла женщина, неся горящую ветку. Она бросила ее рядом с охотниками и вернулась обратно.
   — Что это значит, браток? — спросил боцман.
   — Не знаю, Бентли ничего не говорил о горящих ветках.
   — Гм! Может быть, это значит приглашение развести костер? — задумался моряк. — Давай попытаемся! Возьми эту австралийскую спичку, а я наберу немного хвороста.
   Боцман, не выпуская из рук винтовки, наломал немного веток. Вскоре они сидели у горящего костра. Теперь женщина принесла им жестяное ведро с водой, которое поставила на половине пути между деревней и охотниками. Томек немедленно принес ведро. Боцман поставил ведро рядом с собой, говоря:
   — Ага, огонь и вода уже есть. Интересно, чем они нас угостят.
   Женщина опять вышла из круга шалашей. На этот раз она подала путешественникам два круглых предмета на большом листе. Были это большие яйца, почти круглые с обеих сторон, с шероховатой зернистого строения, желтовато-белой скорлупой.
   — Ставлю бутылку рома, если это не яйца страуса эму, — догадался боцман. — Бентли говорил, что они годятся в еду. Пожалуй, сварим их вкрутую!
   — Да, можно их сварить в ведре, — ответил Томек.
   Часть воды боцман отлил в манерки, потом положил яйца в ведро, которое поставил на камень посреди костра. Тем временем женщина опять принесла два листа, а на них, как на тарелках, лежали полоски вяленого мяса кенгуру и съедобные корни растений.
   Друзья по-братски разделили между собой одно яйцо эму, съели немного твердого, вяленого мяса, а на десерт стали жевать коренья. Когда они наелись, к ним подошел пожилой австралиец. Томек пытался начать разговор, но понять туземца было чрезвычайно трудно. Он знал очень мало английских слов, поэтому беседа, дополняемая жестами, длилась долго, пока в глазах туземца появились признаки того, что он понял Томека. Он с любопытством посмотрел фотографию убитого тигра и Томека сидящего на слоне, внимательно выслушал рассказ о бегстве лошадей во время бури. В заключение Томек попросил обеспечить их питанием и разрешить отдохнуть в деревне.
   Туземец отошел к кучке мужчин, вооруженных копьями, бумерангами и толстыми палицами. Резким голосом он повторил им слова Томека, после чего среди туземцев воцарилась глубокая тишина. Спустя некоторое время старик вернулся к охотникам. Остановился рядом с ними и сказал:
   — Белые люди — плохие люди. Даже лошади предпочли уйти к динго, чем оставаться с ними. Мы тоже не хотим вас видеть здесь. Идите отсюда немедленно!
   Сказав это, старик сразу же ушел в деревню.
   — И что же теперь делать? — грустно сказал Томек. — Он, конечно, меня не понял.
   — Понял, не понял, один черт, — ответил боцман. — Мы им не понравились, и они не хотят нас знать.
   — Мне не надо было говорить о бегстве лошадей, — жалобным тоном сказал Томек. — Ведь если бы не динго, лошади бы не ушли от нас. По-видимому, я плохо вел переговоры.
   — Не унывай, браток! И так ничем не поможешь. Они просто не любят белых людей.
   — Что же теперь делать?
   Боцман украдкой бросил взгляд на деревню австралийцев. Несколько мужчин с оружием в руках выжидательно смотрели на них. Зловещее молчание не сулило ничего хорошего.
   — Что делать? — повторил боцман. — Берем барахло и двигаемся в дальнейший путь. «Непрошеный гость хуже татарина». Ты только посмотри, как они к нам присматриваются. Но это неплохие люди. Накормили нас и только после этого выгнали. Бери в сумку остатки завтрака, я погашу огонь. Чем скорее мы отсюда уйдем, тем будет лучше!
   Не выпуская из рук винтовки, боцман тщательно затоптал костер, после чего стал копаться в своих карманах. В конце концов добыл оттуда перочинный нож. Держа его перед собой, он несколько раз открывал и закрывал лезвия. Он делал это медленно, чтобы туземцы хорошо присмотрелись к его движениям.
   — Что вы делаете? — спросил Томек, удивленный его поведением.
   — Надо им что-нибудь оставить на память, — пояснил боцман. — Пусть, по крайней мере, знают, как с этим обходиться.
   Боцман завернул ножик в лист и положил в стоящее на земле ведро. Не мешкая больше, он водрузил седла на плечи, и они ушли. Вскоре они снова очутились в степи.
   После сытного завтрака путешествие показалось намного легче. От ночного дождя земля стала мягче, сожженная солнцем трава стала зеленеть. Боцман Новицкий приостановился. Он внимательно смотрел на пройденный путь. Ему показалось, что на некотором расстоянии за ними следует несколько черных фигур. Он ускорил шаги и с беспокойством стал думать о приближающейся ночи.
   После полудня они сделали привал на небольшом холме, откуда удобнее было наблюдать за окружающей территорией. Боцман обладал прекрасным зрением. Скоро он увидел среди высокой травы несколько притаившихся людей. Не желая тревожить мальчика, боцман до сих пор ничего не говорил о том, что за ними следят туземцы. Теперь он решил, что необходимо подготовить Томека к возможной опасности.
   — Послушай-ка, браток, черт его знает, что это такое, но мне кажется, что несколько туземцев следит за нами, — сказал он.
   — Вы в этом уверены? — встревожился Томек.
   — Я их вижу так же, как тебя. Я нарочно остановился на этом холмике, чтобы высмотреть их в степи.
   — Что мы сделаем, если они нападут на нас?
   — Днем нам ничего не грозит. У нас ружья и мы себя не дадим в обиду. Хуже будет ночью. Надо нам покумекать, что сделать.
   Томек почувствовал, как мурашки пробежали по спине. Он вспомнил рассказы Бентли о нападениях туземцев на экспедицию Стерта и работников телеграфа. Он сразу же сказал об этом боцману.
   — Это бабьи сказки, браток, — ответил моряк, силясь сохранить спокойствие. — Мы им ничего плохого не сделали, и у них не может быть к нам претензий.
   — Почему же их присутствие тревожит вас? — спросил Томек.
   Чтобы выиграть время, боцман закурил трубку. Он совсем не был уверен в том, что туземцы на них не нападут. Он боялся этого из-за Томека. Мальчик смотрел на него тревожно.
   — Гм, братец ты мой! Лучше всегда предполагать худшее, — наконец пробурчал он.
   — Я тоже так считаю, но не могу понять, чего вы хотите? Сначала вы сказали, что туземцы следят за нами и надо подумать, что нам делать ночью, потом опять утверждаете, что они на нас не нападут.
   — Видишь, браток, я не знаю чего они от нас хотят? Неужели они следят за нами только из любопытства?
   — Мне пришла в голову замечательная идея! — оживленно воскликнул Томек.
   — Что за идея?
   — Надо выстрелить в воздух, чтобы напугать их.
   — Хороший совет лучше сотни монет, — похвалил Томека боцман.
   Недолго думая, он вскинул винтовку и выстрелил. Черные фигуры молниеносно спрятались в траве.
   — Давайте еще выстрелим вместе, — предложил Томек.
   Звук их выстрелов разнесся по широкой степи, как вдруг вдали, словно эхо, послышались ответные выстрелы.
   — Вы слышали, боцман? Может быт, это наши стреляют? Бежим в том направлении! — воскликнул Томек.
   — Подожди, браток, сейчас мы убедимся в этом, — быстро ответил боцман. — Дадим еще один залп!
   Вдалеке снова послышались звуки выстрелов.
   — Это наши! Это наши! — кричал обрадованный Томек.
   — Спасательный круг за бортом! Грудь вперед, голову вверх! И в путь! Идем им навстречу!
   — Время от времени мы будем стрелять, чтобы показать нашим правильное направление! — добавил Томек.
   Они забыли об усталости. Бодрым шагом шли на юг. Время от времени они стреляли и слушали, как в ответ все ближе и ближе раздавались выстрелы их друзей. Вскоре они увидели верховых, едущих галопом. Один из них значительно опередил всю группу и летел как ветер.
   — Что это за великолепный всадник несется к нам? — удивленно спросил Томек.
   — А кто же другой, если это не твой отец или Смуга? — ответил боцман.
   Это был Смуга. Он на месте осадил покрытого пеной коня, соскочил на землю и крикнул:
   — Куда это вас занесло?
   Боцман сбросил седла с плеч, уселся на них и, не говоря ни слова, стал набивать табаком трубку. Томек, видя его смущение, ответил:
   — Мы хотели устроить маленькую охоту на эму.