Шклярский Альфред. Томек в стране кенгуру

   — А что она сделает, если к ней подползет ядовитая змея? — спросил Томек, — который сам не любил и боялся змей.
   — Это правда, что их здесь множество, — ответил Бентли. — К счастью, случаи укусов бывают не очень часто. Дети поселенцев впрочем знают, что в таком случае единственное спасение — вырезать ножом место зараженное ядом змеи.
   — Ах, профессор! Я не спорю, что австралийские пацаны не испугаются в лесу куста или дерева, — резко сказал боцман Новицкий. — Но не говорите, пожалуйста, такой, извиняюсь за выражение, ерунды. Никогда не поверю, чтобы двенадцатилетняя девочка сама себе вырезала кусок тела. Если мы теперь ничем не можем ей помочь, то давайте соснем немножко.
   — Боцман прав, болтовней мы ничего не добьемся, — поддержал его Вильмовский. — Лучше отдохнуть и восстановить силы, нужные для поисков.
   Охотники вторично в этот вечер легли спать. Томек долго не мог заснуть. Он думал о заблудившейся Салли. Ее приключение напомнило ему рассказ Бентли о знаменитом путешественнике Стшелецком, который чуть не погиб в скрэбе. Одно лишь напоминание о несчастной судьбе бедной девочки бросало его в дрожь. Он уснул очень поздно, но сорвался с постели задолго до рассвета вместе с остальными охотниками и сразу же начал седлать своего пони.
   — Томек, лучше останься в лагере, — обратился к сыну Вильмовский, видя его волнение.
   — Я думаю, отец прав, — поддержал его Бентли. — Ты не знаешь местности, легко можешь потерять дорогу в обширном скрэбе.
   Не выспавшись ночью, Томек не очень стремился принять участие в поисках, во время которых надо было бродить по колючему скрэбу, но замечания взрослых задели его самолюбие. Он немедленно ответил:
   — В конце концов, я могу и не входить с вами в скрэб, но раз взрослые выйдут на поиски, то я, пожалуй, пригожусь на ферме.
   — Возможно ты прав, — признал Вильмовский. — Но обещай мне, что не сделаешь глупости. У нас и так довольно будет хлопот с поисками маленькой Салли.
   — Ах, я конечно, не сделаю никакой глупости, — неохотно пробурчал Томек, потому что не любил, когда с него брали такие обещания.
   Вильмовский оставил двух матросов на страже лагеря, а остальные члены экспедиции уселись на лошадей и поехали на ферму Алланов. Они застали там Смугу, Тони и около двадцати человек, соседей Алланов. Разработав план совместных поисков, они на рассвете, построившись длинной цепью, стали прочесывать чащу скрэба.

XVII

Заблудившиеся в скрэбе

   Томек остался на ферме с хлопотавшей на кухне над приготовлением обеда для отзывчивых соседей матерью несчастной девочки. Хозяйка фермы была измучена, взволнована и находилась в отчаянии от пропажи дочери. Томек держался тихо; сидение без дела ему наскучило и он вышел на крыльцо. Уселся на скамью, стоявшую под раскидистым деревом.
   Голоса мужчин, принявших участие в поисках, уже давно стихли в чаще скрэба. Время тянулось медленно. Томек стал думать о заблудившейся Салли. Вскоре его внимание привлекли попугаи, галдеж которых доносился из ближайшей рощи. Они свободно перелетали с ветки на ветку, блестя разноцветными перышками. Томек с любопытством смотрел на красочных птиц, летавших среди зелени листвы. Он с неудовольствием думал об обещании данном отцу. Большие и маленькие попугаи были так веселы, так красивы, что Томеку хотелось увидеть их с близкого расстояния, не нарушая, конечно, данного слова. Оглядываясь вокруг, он совершенно неожиданно увидел у стены одного из зданий собачью будку и молодую собаку лежавшую перед ней, которая упорно смотрела на него.
   «Он очень похож на динго, пойманного нами», — подумал Томек.
   Мальчик и собака некоторое время наблюдали друг за другом. Собака поднялась на все четыре лапы и дружески помахала хвостом. Это подсказало Томеку интересную идею. Ведь они могли бы вместе с собакой погулять по опушке рощи. Он хорошенько рассмотрел бы смешных попугайчиков и не заблудился бы, ведь собака легко найдет дорогу назад. Он побежал в дом, чтобы спросить разрешения у хозяйки. Остановился в нерешительности, увидев, что озабоченная и измученная после бессонной ночи женщина заснула, сидя в кресле.
   «Не могу же я теперь ее будить, — подумал Томек. — Она очень измучена. Ничего плохого не случится, если я погуляю с собакой около дома. Ведь мне хватит нескольких минут, чтобы хорошенько разглядеть попугайчиков».
   Томек не стал долго думать. Он взял свой штуцер и выбежал на двор. Пес встретил его, как хорошего знакомого, дружески помахивая хвостом. Томек отвязал пса. Оба они весело побежали к роще.
   Как только они очутились на опушке буша, Томек сразу же забыл об обещании, данном отцу. Пестрые смешные птицы полностью завоевали его внимание.
   Сначала ему очень понравились волнистые попугайчики^[53], пару которых он видел в Варшаве у Юрека Тымовского. Несомненно, на воле эти птицы обладали еще большим изяществом чем те, в клетке. Стая попугайчиков состояла из нескольких десятков голов. Они ничуть не боялись мальчика. Повернув набок ярко-желтые головки, они смотрели выпуклыми глазенками, трепетали голубовато-зелеными крылышками и гордо растопыривали свои зеленовато-желтые перышки, окутывавшие их словно плащом. Томек протянул к ним руки, желая поймать, но попугайчики легко перепрыгнули на соседнюю веточку, умильно красуясь. Томек очень жалел, что не захватил с собой проса, конопли или сахара, столь любимых птичками Юрека!
   «Если бы я взял приманку, наверное поймал бы теперь одного или даже двух попугайчиков, — жалел Томек. — Вот была бы прекрасная память об этой экспедиции. Потом я подарил бы их зоологическому саду в Варшаве, после того как его организует Бентли».
   Красивые птички все еще манили его. Раз ему удалось дотронуться рукой до мягких перьев одной из них. Правда, птичка ловко увернулась, но Томек обрадовался, надеясь, что он не вернется домой с пустыми руками. Со всей страстью Томек стал гоняться за птицами. Во время погони он углубился в чащу леса. Вскоре он заметил другие виды попугаев. На каучуковом дереве попугай размером с голубя и сосал нектар из цветка. Это был красный лори^[54]. Зеленые и красные перья его блестели на солнце, когда он ловко лазил по ветке от цветка к цветку. Иногда лори быстро, как стрела, перелетал на другие деревья, усыпанные красивыми цветами. Гоняясь за ним, Томек заметил несколько пестрых лори^[55] с голубыми головками, таким же ожерельем, зеленой спиной и красной, как киноварь, грудью. Попугаи верещали, словно смеялись над напрасными усилиями Томека.
   — Ах, глупец, ты думал, что поймаешь попугая, — громко сказал себе Томек, злясь, что ему не удается охота.
   «Ах, глупец, ты думал, что поймаешь попугая!» — услышал он чей-то голос, раздавшийся сзади.
   Томек покраснел, как мальчик, пойманный на глупой шалости. Значит кто-то подсмотрел его погоню за попугаями и теперь смеется над ним. Пристыженный Томек оглянулся, но никого не увидел. До крайности удивленный, он начал заглядывать за редкие в этом месте кусты, за стволы деревьев, но шутника не нашел. Кроме того, собака которую он привязал к ветке, чтобы освободить руки, стояла спокойно, наблюдая за ним.
   — Мне, пожалуй, послышалось, — пробормотал он. Как вдруг, над его головой снова раздались слова: «Ах, глупец, ты думал, что поймаешь попугая!»
   Томек взглянул вверх. На высоте не больше метра над ним сидел великолепный какаду^[56]. Наклонив головку он смешно опускал и поднимал большой венец на голове.
   — А это что за чудеса? — воскликнул изумленный Томек.
   «Ах, глупец, ты думал, что поймаешь попугая?» — ответил какаду и сразу же добавил: «А это что за чудеса?»
   Томек, в восторге от своего открытия, прямо-таки присел до земли. Он глядел на красноголового какаду, который, в свою очередь, присматривался к нему. Какаду тряхнул чубом и опять закричал:
   «А это что за чудеса?»
   — Какая же ты красивая и умная! — отозвался Томек, не веря что он в самом деле видит говорящую птицу.
   «Какая же ты красивая и умная» — повторил какаду.
   Томек забыл обо всем на свете. У него было только одно желание: поймать говорящую птицу! Он осторожно влез на дерево, но какаду в последний момент перелетел на соседнее, с иронией говоря: «Ах, глупец, ты думал, что поймаешь попугая!»
   Томек гонялся за птицей от одного дерева к другому. Он вспомнил слова старшего Тымовского, который рассказывал, что некоторые попугаи легко обучаются насвистывать легкие мелодии, а другие виды обладают способностью подражать человеческому голосу. Даже боцман Новицкий как-то упоминал о матросе, у которого был говорящий попугай. Томек не жалел трудов, стараясь поймать говорящего какаду. Вот была бы великолепная память об экспедиции!
   "Ведь попугаи принадлежат к числу долголетних птиц, — рассуждал он. — Я слышал, что даже в неволе они живут сто лет и больше... Никак не думал, что в Австралии находится столько видов этих птиц^[57]". Размышляя так, Томек бегал за какаду от дерева к дереву, держа собаку на поводке. А попугай, словно забавляясь, отлетал все дальше в глубину буша. После многих попыток Томеку удалось схватить великолепного говорящего какаду за хвост, но, получив крепкий удар клювом по руке, выпустил его. В этот же момент поводок выпал из его руки.
   Собака, словно желая отомстить за своего товарища, начала немедленно сумасшедшую погоню за птицей.
   «А это что за чудеса?» — трещал попугай, ловко избегая погони.
   Томек побежал вслед за собакой. Попугай отлетал все дальше в чащу и Томек в конце концов пришел к выводу, что не поймает птицы. Злой на себя и до крайности усталый, он прекратил безуспешную погоню. Стал звать собаку, но та и не думала возвращаться. Правда, она тоже прекратила погоню за какаду, но теперь бежала в чащу кустарника, что-то вынюхивая носом на земле.
   — Назад, противный пес! — кричал Томек, тревожно всматриваясь в чащу кустов.
   Он уже потерял направление, в котором находилась ферма. Теперь, пожалуй, только собака могла его выручить. Он испугался не на шутку и удвоил старания в поимке беглеца. А пес, как нарочно, все еще бежал вперед, держа нос у самой земли. Когда Томек останавливался, чтобы отдохнуть, пес тоже останавливался и нетерпеливо смотрел в его сторону. Мальчику начинало казаться, что теперь-то он его поймает. Он бросался вперед, с вытянутыми руками, но собака сразу же продолжала бежать дальше.
   «Он с ума сошел, а я... сделал глупость, не сдержав слова, — в отчаянии подумал Томек. — Не найду дороги на ферму и пропаду в скрэбе, как... эта Салли».
   Испуганный, уставший от погони, Томек сел на землю и заплакал. Как вдруг он почувствовал теплое, влажное прикосновение к щеке. Открыл глаза. Рядом с ним сидел на задних лапах пес и влажным языком лизал его лицо. Томек вздохнул с облегчением.
   — Значит ты не бросил меня? — растроганно спросил мальчик.
   Пес повернул голову, заглядывая мальчику в глаза.
   — Хорошо, но я совсем не знаю, как добраться домой, — пожаловался Томек дрожащим голосом.
   Розовый язык собаки снова коснулся его щеки. Томек вытянул руку и погладил пса по голове. Собака сразу же вскочила на четыре лапы, отбежала на несколько шагов в сторону и выжидательно остановилась.
   «Растяпа я, — подумал Томек. — Собака, конечно, не заблудится, а кроме того у меня ведь есть штуцер. Ничего со мной не случится!»
   Быстро встал, перебросил ремень штуцера через плечо, а собака будто только этого и ждала, сразу бросилась вперед, что-то вынюхивая на земле. День уже клонился к вечеру. Пес ни на минуту не останавливаясь, вертелся в чаще кустов, но в его поведении видна была уверенность. Как только Томек призывал его к себе, он подбегал, радостно лаял, но сразу же бежал дальше, непрерывно вынюхивая след. У Томека уже не было сомнений, что собака напала на какой-то след, и он начал поощрять его поиски.
   «Кого он ищет? — думал Томек. — Возможно, что он попал на следы всадников, прочесывающих скрэб в поисках девочки, а может быть...»
   Сердце живее забилось в его груди. Ведь собака могла напасть на след заблудившейся Салли.
   — Ищи, собачка, ищи, — обратился Томек к своему спутнику.
   Пес махнул хвостом. Уверенно побежал вперед. Томек забыл всякий страх. Если люди, принявшие участие в поисках, до сих пор не нашли Салли, то, наверное, будут продолжать прочесывать скрэб. Значит, рано или поздно он встретится с ними. Совершенно успокоившись, Томек решил проверить, по чьему следу идет пес. Он быстро шел за уверенно бегущей собакой. Вдруг он радостно воскликнул. Скрэб становился реже. Между кустарниками просвечивало свободное пространство.
   Томек остановился на краю полянки. Где-то близко шумел ручеек, на берегу которого они вчера поймали двух серых кенгуру. Но что это? Собака побежала в сторону довольно большой группы деревьев. Тихо лая, она смотрела на Томека.

 

 
   «Что она там нашла?» — подумал мальчик.
   Осторожно подошел к деревьям. Пес сразу же нырнул в густую зелень.
   «Ого, не на такого напал! — подумал Томек. — Я не хочу больше блуждать, останусь лучше на полянке».
   Остановился перед рощей. Через некоторое время собака выбежала из чащи. Жалобно скуля, она терлась о ноги мальчика, несколько раз бросалась в чащу, потом возвращалась, как бы приглашая его идти за собой.
   Томек задумался. Ведь Салли не могла быть здесь — отсюда легко было попасть на ферму.
   Вдруг ему пришла в голову ужасная догадка. Может быть, змея укусила Салли, и бедная девочка теперь лежит мертвая где-нибудь под деревом?
   «Лучше всего уйти отсюда скорее, — подумал он. — Если Салли укусила змея, то и меня может ожидать такая же судьба».
   Но Томек сразу же устыдился своей трусости. Что о таком поведении сказал бы боцман Новицкий? Разве можно будет смотреть прямо в глаза папе или Смуге? Ни один из них, очутись он в таком положении, не колебался бы ни минуты.
   «Ах, хотя бы только поэтому надо мне рискнуть! Я должен проверить, что находится в этих кустах», — принял Томек отважное решение.
   Он наклонился к собаке и твердо произнес:
   — Хорошо, я пойду с тобой, но даю слово, что больше чем на двадцать шагов в эту чащу не углублюсь.
   Умный пес побежал в кусты. Томек пошел за ним, держа в руках штуцер, готовый к выстрелу. Осторожно продвигаясь по чаще кустов, он считал шаги. Как вдруг пес исчез за широко раскинувшимся кустом. Томек, наклонив голову, чтобы не мешали ветки, поспешил за ним, считая шаги.
   «Семнадцать, восемнадцать...» — он прервал счет на полуслове. Земля под его ногами разверзлась и Томек, выпустив из рук штуцер полетел вниз. Кувыркнувшись несколько раз он упал лицом в траву. Ошеломленный падением, Томек поднял голову и оглянулся. Рядом с ним на земле лежала девочка. На ее плечи падали разбросанные в беспорядке длинные волосы.
   «Волшебница втянула меня в буш. Вот попался! Сейчас она меня опутает серой нитью...» — молнией пронеслось в голове Томека.
   Томек лежал без движения, ожидая своей судьбы, как вдруг опять почувствовал теплое, шершавое прикосновение к щеке.
   «Волшебница, или... пес?» — подумал Томек, осторожно поднимая голову.
   Вздохнул с облегчением. Это был пес. Он прижался к земле рядом с ним и, когда Томек взглянул на него, жалобно заскулил. Только теперь мальчик внимательно посмотрел на неподвижно лежавшую на земле девочку.
   «Это... по всей вероятности, Салли. Почему же она лежит так тихо и без движения? Боже мой, она, наверное, умерла!»
   Все его тело покрылось холодным потом. Томек ужасно испугался, но время шло и ничего необычного не происходило. Это несколько приободрило его. Томек поднялся и стал с близкого расстояния рассматривать девочку. Он увидел, что она легко дышит.
   «Салли, это, наверное, Салли, — шепнул он. — Почему же она здесь спит, вместо того, чтобы идти домой?»
   Томек стал на колени у изголовья девочки. Пес присел рядом с ним, и, склонив голову набок, смотрел на спящую. Томек сначала осторожно, а потом сильнее потряс девочку за руку, пытаясь ее разбудить. Она открыла глаза. Из ее груди вырвался болезненный вздох.
   — Кто ты? — слабым голосом спросила она.
   Пес радостно залаял.
   — Ах, и Динго здесь! — добавила она.
   — Это собака, которая привела меня к тебе, а не динго, — возразил Томек.
   — Да, но его зовут Динго. Это моя собака, — ответила девочка пытаясь сесть. Однако не смогла этого сделать, а со стоном опустилась на землю.
   — Значит, ты и есть Салли, заблудившаяся девочка, которую все ищут со вчерашнего дня? — недоверчиво спросил Томек.
   — Да, я Салли Аллан, — ответила девочка. — Неужели все меня ищут? А я думала, что все обо мне забыли.
   — Они ищут тебя в скрэбе, а ты, оказывается, лежишь в роще близ ручья, — говорил Томек. — Почему ты не вернулась домой? Ведь отсюда на ферму очень легко попасть.
   — Я не могла вылезть из этой ужасной ямы. Нога, моя нога, посмотри только на нее! — говорила девочка, и на ее больших глазах показались слезы. — Ах, как больно!
   Томек посмотрел на ее левую ногу. Она опухла в щиколотке.
   — Может быть тебя змея укусила? — тревожно спросил Томек.
   — Нет, это не змея. Я неожиданно упала в яму и что-то сделалось с моей ногой. Не могу ступить на нее и вообще не могу сделать ни шагу. Если бы не ты, я умерла бы здесь от боли и... голода.
   От волнения Томек покраснел.
   — Больше тебе нечего бояться, у меня есть штуцер, только... я выпустил его из рук, падая в эту яму.
   — Как, ты уже умеешь стрелять? — заинтересовалась Салли, смахивая рукой слезы с глаз.
   Томек подал ей свой носовой платок.
   — Ах, я даже тигра убил, который вылез из клетки на судне, — ответил Томек с мнимым безразличием.
   — Неужели?
   — У меня есть его фотография. Кроме того, я застрелил большого кенгуру! Мы с отцом ловим диких животных.
   — Ты очень храбрый, — признала Салли. — Мой папа рассказывал мне о вас. Я решила пойти в ваш лагерь. Можешь себе представить, я до сих пор не видела звероловов. Когда я проходила вблизи этих кустов увидела маленьких землероек^[58]. Я хотела их поймать, чтобы подарить вам. И вот тогда я попала в эту ужасную ловушку. Я кричала от боли, плакала, но никто не пришел на помощь. Я ждала всю ночь, а потом уснула и ты пришел. Ты меня здесь не оставишь одну?
   — Нет, не беспокойся, не оставлю, — уверил ее Томек.
   — Как тебя зовут? — спросила девочка.
   — Томек. Моя фамилия Вильмовский, а полное имя Томаш.
   — Томек, очень красивое имя. Я буду тебя называть Томми, хорошо?
   — Хорошо. Теперь давай я перевяжу тебе ногу.
   Томек снял сорочку, разрезал ее ножом на широкие полосы и стал накладывать на ногу Салли повязку.
   — Ах, как ужасно болит, — говорила Салли в слезах, но когда Томек закончил перевязку она почувствовала себя значительно лучше.
   — Теперь нам надо попытаться выбраться из этой ямы до наступления ночи, — заявил Томек.
   Он немедленно начал готовиться к операции по вытаскиванию Салли из глубокой ямы. Прежде всего он вылез наверх и нашел штуцер. Потом стал ножом проделывать ступеньки в отвесной стене ямы. После часа тяжелого груда ему удалось сделать что-то вроде лестницы, которая должна была помочь Салли выбраться из ямы. Салли не могла ходить. Томек взял ее на руки и стал осторожно подниматься по проделанным ступенькам. Динго, идя за ними, радостно лаял. Салли плакала от боли. К счастью, девочка была худенькой и легкой, так что Томеку удалось поднять ее наверх и взять потом «на барана». Так они добрались до берега ручья.
   — Дай мне напиться, — попросила Салли. — От этого у меня восстановятся силы.
   Томек нашел в кармане складной стаканчик. Они напились, после чего Салли опустила опухшую ногу в воду ручья.
   — В самом деле я чувствую себя лучше, — сказала она.
   — Я побегу на ферму за помощью, — предложил Томек.
   — Ах, только не это! Сейчас стемнеет. Не оставляй меня одну, — быстро сказала она и судорожно схватила его за руку. — Пойми, я не могу остаться одна, я боюсь.
   — Если так, то я тебя понесу.
   — В самом деле, понесешь? — обрадовалась Салли.
   — Понесу, даже должен это сделать. Ведь мы не можем так долго оставлять твоих родителей в неизвестности относительно твоей судьбы.
   — Томми, ты... очень добрый!
   — Конечно, такими должны быть все звероловы.
   — Если бы я была мальчиком, тоже стала бы звероловом, как ты, — ответила Салли.
   — Ну так давай, садись «на барана» и пойдем.
   Сначала все шло хорошо. Вскоре, однако, Салли «становилась» все тяжелее. Томеку пришлось часто останавливаться на отдых. На землю спустилась ночь. Томек уже почти выбился из сил, как вдруг увидел свет костра, пылающего вблизи фермы.
   — Посмотри! Наверное собрались соседи! Все они сидят у костра, — воскликнула Салли.
   — Мы бы раньше добрались до дома, только ты почему-то стала тяжелей. Наверное, ты выпила слишком много воды, — с обидой жаловался Томек.
   — Я совсем мало выпила воды, — возмутилась Салли. — Это нога пухнет и становится тяжелее.
   — Возможно ты права. Я об этом не подумал.
   Томек, держа Салли на спине, медленно приближался к костру, у которого сидела группа мужчин. Динго шел рядом, шевеля ушами.
   — Папа! Мамочка! — крикнула Салли.
   Мужчины у костра остолбенели, стали прислушиваться.
   — Боже мой, я слышу голос Салли! — воскликнул Аллан, вскакивая с сидения.
   — Салли, милая Салли, где ты? — звала мама.
   В это время в круг света вошел полураздетый Томек, согнутый тяжестью девочки, которую нес на спине. Увидев их, все на момент онемели. Не привидение ли это? Мальчик упал на колени. Ссадил Салли на землю. Потом окинул взглядом лица удивленных фермеров.
   — Я... нашел... Салли... — прерывисто дыша от усталости, сказал он.
   Описать, что было потом, слишком трудно. Фермеры во главе с матерью Салли подбежали к детям. Мама Салли чуть не задушила Томека, прижимая его к груди, а взволнованный Аллан с чувством пожимал ему руки.
   Томек с трудом овладел собой. Он чувствовал гордость и радость. Молодые и пожилые фермеры по очереди подходили к нему и с уважением поздравляли с успехом. Они его благодарили, словно он спас их собственного ребенка. Потом к Томеку подошли его друзья. Смуга первый протянул ему руку, говоря:
   — Немногие молодые люди в твоем возрасте могут похвастаться успешной охотой на тигра. Но сегодня ты совершил значительно больше. В честь этой твоей победы я приглашаю тебя в следующую экспедицию в Африку.
   Вторым подошел Бентли. С чувством пожимая руку Томека, он сказал:
   — У австралийских туземцев есть обычай устраивать торжества, во время которых молодые люди принимаются в общество взрослых. Им сообщают тайны религиозных обрядов, посвящают в дела племени, и каждому вступающему в ряды взрослых, выбивают один из передних зубов в знак того, что он стал уже мужчиной. У нас таких обычаев нет. Мы считаем, что мальчик становится мужчиной тогда, когда совершает поступки достойные мужчины. Сегодня ты доказал, что стал настоящим мужчиной.
   Боцман Новицкий речей не произносил. Он с такой силой обнял Томека, что у того затрещали кости, и тихо сказал: «Варшавянина узнаешь даже в Австралии». В заключение Вильмовский прижал сына к своей груди, говоря:
   — Мне теперь неудобно напомнить тебе о том, что ты не сдержал слова. Но в будущем, прошу не делать таких сюрпризов... Ты можешь себе представить, что я думал, когда мы не застали тебя ни здесь, ни в лагере?
   — Честное слово, я не хотел нарушить обещания. Это как-то вышло само собой, а потом... я нашел Салли, — тихонько оправдывался Томек.
   — Нет сомнения, что ты повел себя в этом случае как настоящий мужчина, — признал отец. — Ты должен нам рассказать, как это произошло.
   — Нельзя ли сначала чего-нибудь поесть? Я очень голоден, — попросил Томек.
   В то время, как звероловы вместе с фермерами мыли, одевали и кормили Томека, супруги Аллан заботливо занялись маленькой Салли. Оказалось, что она вывихнула ногу. Поселенцы знали, что надо делать в таких случаях. Вскоре девочка лежала на своей постели с крепко перевязанной ногой. Ее напоили питательным бульоном и она сразу же уснула.
   Супруги Аллан присоединились к своим гостям, сосредоточенно слушавшим рассказ Томека. Надо признать, что он не утаил заслуги Динго в деле поисков Салли. Томек хвалил ум собаки, которая не отходила от него ни на шаг. Пес лег рядом с ним на землю и, высунув розовый язык, пристально следил за каждым движением Томека.
   — Мы сделали глупость, что не взяли Динго на поиски Салли, — сказал Аллан, когда Томек закончил свой рассказ. — Я купил собаку для Салли всего лишь неделю тому назад. Я думал, что она еще не привыкла к нам. Поэтому мы держали ее на привязи.
   — Какой породы эта собака? — спросил Смуга. — По внешнему виду она сильно напоминает австралийскую дикую собаку.