Шоу Бернард. Стой, кто идет?

- Сигарет? Сигар?
Динкль серьезно кивнул.
- И не только это! Им захотелось наводнить Федерацию табаком за
бесценок! - Грозное лицо Динкля выглядело чрезвычайно патриотично. -
Негодяи заслуживают наказания!
- Но ведь их точка зрения совершенно ясна, - сказал Мирр. - Я имею в
виду...
- Кому ясна их точка зрения? - прищурился Динкль. - Ты кто, Войнан?
Релятивист? Зеленый?
- Нет! Вернее, я не знаю. А кто такие зеленые?
- Понятно, проверка... - сказал Динкль. - Я сразу подумал, что ты,
Войнан, не похож на легионера, а то, что я назвал лейтенанта Хихикинса
недоноском, так это выражение дружеских чувств. Я называю так только своих
лучших друзей. - Он похлопал по плечу сидевшего рядом легионера. - Верно,
недоносок?
Легионер тут же схватил Динкля за горло.
- Кого это ты называешь недоноском, падаль?
Динкль начал отпихивать противника, но их схватку прервал голос
лейтенанта Хихикинса, приказывавший взводу собраться поближе к капитану
Трепловеру. Все - и закаленные в боях ветераны, и зеленые новобранцы - тут
же образовали полукруг у точки, в которой, привалившись спинами к низкому
брустверу, сидели капитан Трепловер и лейтенант Хихикинс. Табачный дым все
так же окутывал окрестности и из него доносились все те же сердитые
пулеметные очереди Мирру не верилось, что всего несколько часов назад он
был еще на Земле. В безопасности. Не имея ни малейшего понятия что
стряслось с ним перед вступлением в Легион, он полагал, что тогда ему было
все же куда лучше, чем сейчас.
- Капитан Трепловер желает обратиться к вам с приветствием, - пискнул
Хихикинс, осторожно приподняв маску, и улыбнулся. Эллипс его губ при этом
чуть-чуть вытянулся, обнажив еще по одному зубу с каждой стороны. - Я
уверен, что вы, как и я, впрочем, глубоко уважаете капитана Трепловера,
одного из блестящих офицеров Легиона, и поэтому сочтете за честь, как и я,
впрочем, что офицер, о котором ходит столько легенд, нашел время, чтобы
лично руководить решающей фазой наступления.
В знак одобрения всему сказанному капитан кивнул и дотронулся пальцем
до опухоли, под которой скрывался усилитель команд.
- Хотите верьте, ребята, хотите - нет, но мне эта штука совсем не
нравится. Она не только слишком дорога, но и, я уверен в этом, совершенно
бесполезна. Я и так знаю, что каждый из вас при первой же возможности
отдаст жизнь за гордую Терру безо всякого электронного понукания.
- Дождались! - угрюмо прошептал Динкль окружающим. - Сейчас он начнет
распространяться насчет устрашающего психологического эффекта, который
произведет на противника вид солдат гордой Терры, бесстрашно марширующих
прямо на жерла пушек!
- Помолчи, - шепнул Мирр, - ни один командир не может быть таким
идиотом.
- Но это единственная тактика, известная капитану Трепловеру!
Динкль подчеркнул силу своих слов плевком, но из-за неудобного
положения промазал и принялся яростно стирать слюну со своего ботинка.
- Все пропало, прощайте, ребята...
- ...поделиться с вами кое-какими соображениями, - говорил Трепловер.
- Дела в нашем секторе идут не так хорошо как нам всем хотелось бы. Тонкая
красная линия границ гордой Терры слишком тонка... и... э-э... красна. Я
не обещаю вам быстрой победы, как на Аспатрии. Но у нас есть огромное
преимущество перед врагом, величайшее оружие, которым он не владеет - наш
несокрушимый боевой дух! Ульфанцы - сборище недисциплинированных,
трусливых подонков. Сражаться они могут только зарывшись в грязь и
отстреливаясь из-за валунов!
Трепловер сделал паузу, словно стараясь подчеркнуть свое презрение к
столь неприличному, по его мнению, поведению.
- В этом секторе мы собираемся воспользоваться нашим главным оружием,
нашим моральным превосходством, боевым духом. Ульфанцы надеются, что мы
будем сражаться столь же трусливо, но мы удивим их, мы пойдем прямо
вперед! Вперед - с высоко поднятыми головами и развевающимися знаменами!
Представьте только, какой ужас испытают ульфанцы при виде солдат гордой
Терры, стройными рядами марширующих прямо на жерла пушек!
Воображение аудитории заработало, ряды зашевелились.
- Конечно, потери будут, - продолжал Трепловер, слегка разочарованный
отсутствием ожидаемой реакции, - и скорее всего, потери тяжелые, но в
конце концов враг подожмет хвост и побежит без оглядки! Анналы военной
истории полны такими подвигами - вспомните хотя бы Бригаду Легкой
Кавалерии!
Бенджер поднял руку.
- Сэр, я видел кино про эту атаку. Их всех поубивали. Разве это не
было трагической ошибкой?
- Десять танков, Бенджер, - приказал Хихикинс, и эллипс его рта
задвигался от неудовольствия из стороны в сторону, поочередно выставляя
напоказ отдельные группы зубов.
Радуясь нежданному развлечению, большинство зрителей повернулось,
чтобы насладится зрелищем самоистязания Бенджера, но тут совсем рядом
разорвался снаряд, и все бросились ничком на землю. Шрапнель засвистела по
кустам, и когда Мирр снова сел, то увидел, как буквально в нескольких
шагах от него кто-то бьется в беззвучной агонии. Двое санитаров с
нарукавными повязками Красного Креста подобрали страдальца и исчезли с
максимально возможной быстротой.
- Надеюсь, все видели это! - бодро произнес капитан Трепловер. -
Видели, а следовательно успокоились и приободрились. Выйдя из
прогрессивного межзвездного сообщества, ульфанцы остались с древним
огнестрельным оружием. Вы же, солдаты гордой Терры, вооружены
наисовременнейшими лучевыми винтовками - оружием неограниченной
дальнобойности и высочайшей точности! Каждая стоит дюжины презренных
ульфанских пулеметов! Идите и действуйте. Докажите, что оружие дано вам не
зря. Идите бесстрашно и гордо! Убивайте ульфанцев, и Галактика станет
подходящим местом для жизни, в котором можно... э-э... жить!
Лейтенант Хихикинс, забыв, наверное, что сейчас не тот случай,
попробовал изобразить аплодисменты.
- Ребята, я уверен, что вы, как и я, впрочем, воодушевлены блестящей
речью капитана Трепловер. Однако время разговоров кончилось, пришла пора
действовать!
- Ему-то хорошо, - пробормотал Мирр, чувствуя, как его желудок
превращается в кусок льда. - Мы понесемся в атаку, а он останется здесь.
- Не останется, - сказал Динкль, подтягивая ремешок шлема. - Эти
молодые лунатики из академии всегда идут в атаку первыми. Поэтому я еще ни
одного не видел, чтоб был старше двадцати.
- Но почему?
- Традиция, надо полагать. Все они чокнутые!
- Просто удивительно! - с горечью сказал Мирр, наблюдая за тем, как
лейтенант Хихикинс призывно машет рукой и лезет на бруствер. Пулеметы
застрочили чаще. Мирр прикинул, как бы получше вжаться в землю, но тут в
мозгу его заработали щетки, и он, не успев понять, что происходит, уже
мчался к ульфанским позициям.
Просторные ботинки затормозили его стремительное движение, и, пока
Мирр боролся с ними, взвод исчез впереди в дыму. В попытке удержать
ботинки на ногах Мирр поджал пальцы, и один из выступов, которые он
заметил раньше, слегка подался. Мгновением позже Мирр уже летел по
воздуху, толкаемый давлением подошв, словно прыгун-олимпиец,
устанавливающий мировой рекорд. Слишком потрясенный, чтобы издавать
какие-либо звуки, Мирр изо всех сил старался удержать равновесие и
сдвинуть ноги, так как ботинки явно вознамерились разлететься в разные
стороны и разорвать его пополам. Ботинки пронесли его по высокой параболе
над торчащими из дыма головами товарищей по оружию, а затем на несколько
секунд Мирр вообще потерял землю из вида. Внезапно планета прыгнула вверх,
чтобы встретить его, и Мирр, размахивая руками и ногами, неуклюже
приземлился в гуще табачных зарослей.
Тяжело дыша и прислушиваясь к колотящемуся сердцу, Мирр уселся на
землю и с благоговейным ужасом обследовал красно-золотые ботинки. Он
вспомнил, что клерк в Форт-Экклсе назвал их Семимильными, и теперь, правда
со значительным опозданием, догадался, почему: в каждый из них был встроен
миниатюрный генератор антигравитации. Раздумывая, безопасно ли будет
сейчас подняться, он услышал, как где-то рядом треснула ветка. Вздрогнув,
Мирр поднял голову. Впереди осторожно пробирался сквозь дым человек в
хаки. В руках он держал допотопный автомат, и по этому признаку Мирр
безошибочно признал в нем врага. На лице ульфанца была написана такая же
растерянность, которую испытывал и сам Мирр.
Чувствуя величайшее отвращение к тому, что он делает, Мирр поднял
свое сверхсовременное оружие. Решив прикончить ульфанца сразу, чтобы тот
поменьше мучился, Мирр прицелился ему в сердце и нажал на спуск, выпуская
на волю поток смертоносного излучения. В глубине души Мирр надеялся, что
промажет, но пурпурный луч угодил прямо в цель.
Ульфанец схватился за грудь, завопил от боли и удивления, потом
грязно выругался, развернулся и выпустил из автомата длинную очередь в
направлении Мирра.
Потрясенный тем, что оружие, способное свалить динозавра, не
причинило никакого вреда человеку среднего роста, Мирр метнулся в заросли.
Размышлять о том, что именно не сработало, не оставалось времени - пули,
летящие из допотопного автомата, косили стебли табака за милую душу, и до
того, как одна из них положит конец карьере Мирра в Космическом Легионе,
оставались считанные мгновения. Но тут он сообразил, что Семимильные,
занесшие его в эту передрягу, с тем же успехом могут из нее и вынести.
Изготовившись к полету, Мирр лихорадочно зашевелил пальцами ноги и
почти сразу почувствовал, как щелкнули контрольные кнопки.
Мирр судорожно вздохнул, антигравитаторы заработали, но вместо того,
чтобы поднять их обладателя в воздух (чего он и жаждал), понесли его
вперед по прямой. Ульфанец с отвисшем челюстью уставился на летящего прямо
на него из тумана Мирра.
Раздраженный загадочным поведением обуви, Мирр попробовал выпрямиться
в полете, но ботинки опередили его, опрокинув на спину. Мирр задрал ноги,
ощутил сильнейший удар по филейной части и мгновением позже сидел на груди
вражеского солдата. При столкновении красные с золотом ботинки слетели с
ног и, освободившись от ненужного груза, взмыли в небо, как пара
испуганных попугаев. Обуреваемый смешанными чувствами Мирр следил, как они
исчезают в зените, и тут же до него дошло, что он потерял винтовку и жизнь
его подвергается серьезной опасности. Несколько запоздало он схватил
противника за горло, но тут же смущенно отпустил, увидев, что тот почти не
дышит и смотрит на Мирра с каким-то отрешенным ужасом.
- Лежи и не двигайся! - приказал ему Мирр, вставая. Он сразу заметил
валяющиеся в кустах автомат ульфанца и свою собственную винтовку и только
успел подобрать их, как из клубов дыма возникли фигуры Динкля, Фарра и
Райана.
- Войнан! Как ты ухитрился обогнать нас? Я думал тебя...
Глаза Райана расширились - он заметил недвижимого ульфанца:
- Убит?
- Нет.
Мирр с любопытством осмотрел мундир поверженного врага и заметил
только темное пятно на левой стороне груди. Он повернулся к Динклю,
протягивая ему свою винтовку.
- Посмотри, что в ней сломалось. Я стрелял всего метров с двадцати,
но это только взбесило его.
Динкль пожал плечами.
- Так всегда бывает.
- Но капитан сказал, что у этих винтовок неограниченная
дальнобойность и...
- Ну да, но только не в дыму - слишком много энергии поглощается
взвешенными частичками. - Динкль прямо-таки купался в мазохистском
удовольствии, которое испытывает человек, сообщающий дурные новости. - В
общем, если во дворе легкая дымка, обороняться лучше всего молотком. А уж
в дыму...
- Поправь меня, если я ошибусь, - вставил Райан - но ведь на Ульфе
дым в воздухе постоянно?
- Только потому, что противник пользуется устаревшим оружием -
автоматами, пулеметами, огнеметами...
- Да, все хуже, чем я думал, - пробормотал Райан, и его бледная
пухлая физиономия побледнела еще больше. - У кого есть еще такое же
лучевое оружие?
- Только у наших союзников. Они купили его у Земли.
Динкль оглядел товарищей по несчастью, желая убедиться, дошел ли до
них смысл сказанного, и продолжил:
- Если бы нам удалось подружиться с врагами и начать сражаться против
друзей, все было бы в порядке. Дело в том...
- Не верю я всей этой чепухе, - сказал Фарр, изобразив свою обычную
гримасу. - Мы же победили Аспатрию, верно? Кэп Трепловер сказал, что
победа была легкой.
Ко всеобщему удивлению, лицо Динкля исказилось от страха.
- А ты спроси меня, и я отвечу, что ни мы, ни Аспатрия войны не
кончали! Это сделали ковры-самолеты и еще оскары.
Для Мирра в этих словах не было ничего зловещего, но что-то все-таки
в нем шевельнулось...
- Кто это - ковры-самолеты и оскары?
- Радуйся, что не знаешь... Однажды ковер-самолет захапал моего
приятеля. - Глаза Динкля затуманились, словно перед ним проходила вереница
ужасных картин. - Ковер упал с дерева. Прямо на него. Покрыл его, как
огромная тряпка, и начал переваривать. Никогда не забуду этих воплей! Ему
повезло, что я оказался рядом... Здорово повезло!
- Ты спас его! - сказал Райан.
- Нет, пристрелил... Он страдал всего несколько секунд. Я рисковал,
оставаясь там так долго, но это было единственное, что я мог сделать для
друга.
Райан бочком отодвинулся от Динкля.
- Никогда ничего не делай для меня, слышишь? Если вдруг увидишь, что
я страдаю, отвернись и смотри в другую сторону!
- Что тут происходит? - послышался приглушенный маской голос
лейтенанта Хихикинса, а вскорости и он сам вынырнул из тумана. - Почему
отсиживаетесь в тылу?
- Рядовой Мирр взял пленного, сэр! - Динкль показал на подающего
первые признаки жизни ульфанца. - Мы как раз собирались допросить его.
- Прекрасная работа, Мирр! У вас есть голова на плечах! - Во взгляде
Хихикинса читалось одобрение. - Я позабочусь, чтобы с сегодняшнего дня вы
были только на передовой!
- Благодарю вас, сэр!
Слова лейтенанта пришлись Мирру не по душе, однако рассказ Динкля
оказал на него странное действие - возможность поймать ульфанскую пулю
почему-то перестала вызывать у него панический ужас. Правда, очень скоро
размышления на эту тему пришлось отложить до лучших времен - Мирр
обнаружил, что его незащищенные ботинками ноги прилипли к земле. Он стоял
в луже какой-то вязкой черной жидкости, просочившейся, казалось, из самых
бодр планеты. С трудом удерживая на ногах носки, Мирр перебрался на сухое
место.
- Я сам допрошу пленного, - сказал Хихикинс и слегка ткнул ульфанца
ботинком. - Эй ты, трусливая инопланетная собака, советую без утайки
выложить мне все о ваших силах и диспозиции!
Опершись на локоть, ульфанец приподнялся.
- Вы меня сразу расстреляете или будете сначала пытать?
- Да как ты смеешь! - Хихикинс был шокирован. - Терра обращается с
военнопленными благородно!
- В таком случае, - сказал ульфанец, - катись к чертовой матери.
В ярости Хихикинс сорвал маску, но, наглотавшись табачного дыма,
вынужден был натянуть ее снова. Он кашлял и задыхался, маска при этом
ужасно надувалась, хлопая при каждом спазме, а видимые части лица
окрасились в вишневый цвет.
- Не надо было говорить ему этого, сэр, - колотя Хихикинса по спине,
произнес Динкль. - Разрешите попробовать с ним по-другому?
- Что... - Хихикинс подсунул под маску палец и вытер слезы. - Что вы
ему скажете?
- Посочувствую, сэр. Это всегда помогает. Смотрите.
Он извлек из кармана две какие-то плоские пачки, раскрыл одну из них
и нагнулся к пленнику. В пачке оказался ряд белых тонких цилиндриков.
Динкль протянул ее ульфанцу.
- Бери.
- Спасибо.
Ульфанец взял цилиндр, засунул его в рот и несколько раз жадно
затянулся. По лицу его расплылась блаженная улыбка.
- Что такое? - потребовал объяснений Хихикинс. - Он даже не зажег эту
штуку! Что вы дали пленному?
- Ульфанцы пользуются ими вместо сигарет, сэр. - Динкль встал и
протянул пачку лейтенанту. - На прошлой неделе мы захватили целый
грузовик. Туземцы дышат табаком всю жизнь, а взбадривают себя, посасывая
чистый воздух через фильтры. Этот сорт - для самых закоренелых воздушников
хотя многие, в частности, почти все женщины, употребляют сорта послабее.
Динкль открыл вторую пачку и показал всем ряд цилиндриков очень
похожих на земные сигареты, только наоборот - длиннющий фильтр и
коротенький слой табака на одном конце.
- Отвратительная привычка! - сказал Хихикинс. - Ну, посмотрим, что у
вас получится.
Динкль вернулся к пленному и отдал ему обе пачки.
- Бери все, приятель. Подарок от Легиона!
- Спасибо. - Ульфанец заглянул поочередно в обе пачки. - Купонов нет?
С несколько виноватым видом Динкль вытащил из кармана стопку синих
прямоугольничков.
- Ну, а теперь? Говори!
Ульфанец глубоко затянулся.
- Сгинь!
Мирр, считавший пленника своей собственностью, гневно шагнул вперед,
чтобы отнять у негодяя антисигареты, но тот с искаженным от страха лицом
отполз подальше.
- Не подпускайте его ко мне! - торопливо запричитал он, умоляюще
глядя на Хихикинса. - Не разрешайте ему прыгать на меня!
Хихикинс подозрительно уставился на Мирра.
- Что вы с ним сделали?
- Просто... прыгнул на него сэр. Рукопашная схватка, понимаете ли...
- Я же говорил, Мирр - это нечто особенное! - сказал Райан Фарру. -
Спорим, он вытянет из ульфанца все, что нужно! - и, повернувшись к Мирру,
добавил: - Ну-ка сигани на него, а мы посмотрим!
- Я все расскажу! - завопил ульфанец, хватая Хихикинса за ногу. -
Видите, я уже говорю! У нас нет людей в этом секторе, только техника и
разведчики. Стреляют роботы, а их легко выключить, если подобраться сзади.
- Нет людей? - переспросил Хихикинс. - Почему?
- Потому. - Ульфанец показал на черную лужу, из которой только что
выбрался Мирр. - Это табачная смола. Ребята отказываются дышать таким
дымом, хотя лично я считаю, что он не вреднее любого другого. Дедушка
дышал им каждый день и дожил до девяноста лет. Так что, если...
- Молчать! - рявкнул Хихикинс. - Не очень-то я верю твоим россказням.
Не иначе, это грязный ульфанский трюк. Роботы одинаково стреляют и по
своим и по чужим.
Пленник отрицательно затряс головой:
- У нас есть такие устройства... они непрерывно передают кодированный
сигнал. Возьмите мое, но тогда уж не отпускайте меня далеко.
- И точно, - сказал Мирр, - пока он с нами, не слышно ни взрывов, ни
выстрелов.
- Благодарю за службу, рядовой Мирр! - Голосок лейтенанта затерялся
где-то в недрах респиратора. - Это может стать поворотным моментом битвы,
а может быть и всей кампании. Я сейчас же доложу капитану Трепловеру.
Лейтенант поднес наручный коммуникатор к области рта и что-то
забормотал, а Райан схватил руку Мирра и энергично затряс. Даже Фарр
изобразил что-то вроде дружелюбной ухмылки.
- Великолепно, Войнан, просто изумительно! - трещал Райан. - Если бы
не пленник, нам не прожить здесь и недели, а теперь... похоже, скоро будем
праздновать победу! Мне всегда хотелось въехать в город на танке. Девушки
бросают мне цветы, сигареты... бросают девушек!!!
Его внимание отвлек слабый, но безошибочно недовольный оттенок в
голосе лейтенанта. Он был тем заметнее, что оказался совершенно
неожиданным.
- Со всем уважением, сэр, - говорил Хихикинс, - но я не верю, что
ульфанцы ударятся в панику, когда услышат, что мы стройными рядами
бесстрашно маршировали прямо на их роботов. Точнее сказать, я уверен, что
они умрут со смеху. Да, я понимаю, как вы расстроены, не получив
подтверждения своей теории, но...
Некоторое время Хихикинс слушал, кивая головой.
- Я совсем не хотел сказать, что вы...
Он послушал еще немного и - невероятно! - плечи его опустились.
- Так точно, сэр, я понимаю, какая это честь - умереть за Терру!
Райан схватил Мирра за руку.
- Мне это не нравится, Войнан!
Лейтенант Хихикинс выключил радио, вздохнул, повернулся к своим
солдатам и снял маску, ухитрившись при этом даже не кашлянуть. Рот его
пополз вверх и вправо и принял форму запятой, долженствующей, очевидно,
выразить своей формой крушение иллюзий. Мирру стало его жалко. После
короткой паузы лейтенант сказал:
- Капитан Трепловер шлет свои поздравления. Вы показали себя
настолько ценной боевой единицей, что в штабе решили отправить вас на
планету Трелькельд. Вы будете там через пару часов. Я, естественно,
отправляюсь вместе с вами.
Привлекая внимание лейтенанта, Райан пошевелил пальцами.
- Этот Трелькельд, что за планета?
- Мы теряем на Трелькельде больше людей, чем успеваем туда
переправлять.
- Боже мой! - Райан повернулся к Мирру и вперил в него прокурорский
взгляд. - Это ты виноват, Войнан, мы еще не успели выпить по чашке кофе, а
уже торопимся на вторую войну!
Мирр ответил самым неприличным из всех ругательств, но мысли его были
заняты другим. Для того, чтобы хоть как-нибудь продлить свою жизнь,
существует один-единственный способ: каким бы невозможным это ни казалось
на первый взгляд, какие бы трудности ни поджидали его - он обязан
вспомнить, что случилось с ним в прошлой жизни и расторгнуть контракт с
Легионом. Начинать было совершенно не с чего, шансы встретить человека,
знавшего Мирра на Земле, - ничтожны.
Труся в составе ценной боевой единицы к месту посадки в звездолет,
Мирр не переставал думать о тайне, окутавшей его прошлое. Все, кому не
лень, твердят, что он погряз во грехе, но, покопавшись в себе, Мирр не
обнаружил никаких антиобщественных устремлений. Это поставило его перед
философской проблемой: узнает ли он криминальную тенденцию, если ему сунут
ее под нос? Способен ли кто-нибудь сознательно признать себя преступником?
Не считает ли замышляющий преступление "плохой" человек себя таким же
"хорошим", как любой образцовый член общества.
Мирру пришлось прервать свои размышления, потому что прибыл звездолет
- по размытой дуге вынырнул из-за горизонта и тяжело осел на мягкую почву.
Без всякого видимого человеческого участия его двери распахнулись, и
Хихикинс пригласил всех внутрь. Вздрогнув от прикосновения не защищенных
более пяток к ледяному металлическому полу, Мирр ввалился в корабль и
отрешенно плюхнулся на первую попавшуюся скамью. Он не участвовал в битве
за места с привязными ремнями, с холодным реализмом рассудив, что ужасы
межзвездного перелета - ничто по сравнению с опасностями, подстерегающими
легионера на передовой. Надежд на избавление у него меньше, чем у любого
другого. К прошлому не ведет ни единой тропинки, и он обречен мотаться по
галактике в похожих друг на друга, как две капли воды, железных гробах...
Внезапно взгляд Мирра упал на маленький синий предмет, лежащий прямо
перед ним на полу, и он понял, что этот звездолет - тот же самый, что
доставил их на Ульфу. В прошлый раз синяя лягушка была сплющена до
неузнаваемости, но молекулярная память уже успела вернуть ей
первоначальный вид. Пожелав своему телу того же, Мирр подобрал лягушонка и
с грустью уставился на него - будь он разумным, много чего мог бы
порассказать.
- Что это ты нашел? - Усевшийся рядом Динкль нагнулся, чтобы получше
рассмотреть загадочный предмет. - Ух ты! Кто-то весело пожил!
Мирр крепче ухватил изготовившуюся упрыгать лягушку.
- Что-что?
- Такие штуки выдают только в "Голубой лягушке" на Аспатрии, да и то
постоянным клиентам.
- В "Голубой лягушке"? - разволновался Мирр. - Это что? Бар?
Ресторан? Ночной клуб?
Динкль кивнул.
- Самый шикарный в Пионер-сити и на всей Аспатрии. Не понимаю, как
человека, получающего жалкие легионерские крохи, могло занести в такое
место.
- Все зависит от мировоззрения, - пробормотал Мирр, засовывая
драгоценное земноводное поглубже в карман. - Кое-кто просто не может
заставить себя держаться от таких мест подальше!

5

В некотором отношении планета желтых небес Трелькельд оказалась не
столь кошмарной, как представлялось Мирру. Если ульфанская кампания была
карательной операцией против взбунтовавшихся колонистов - Мирру сама идея
гражданской войны казалась отвратительной - то на Трелькельде Легион
просто-напросто расчищал покрытый джунглями континент для геологической
разведки. Еще одним обстоятельством, успокаивавшим мятущуюся совесть
Мирра, было отсутствие на планете разумных форм жизни. Коммерции угрожали
только дикие животные...
Однако на этом месте список преимуществ Трелькельда резко обрывался.
Обитатели трелькельдских джунглей были такими злобными, противными на
вид и расплодились в таком количестве, что планета казалась испытательным
полигоном Природы, задавшейся целью вывести здесь наимерзейшего монстра
Вселенной. В приступе изобретательности она создала животных, которые,
заманивая жертву, притворились растениями, и растений-хищников,
прикидывавшихся для этой же цели животными. Тут обитали насекомые,
страстно желавшие быть раздавленными - меньше чем через секунду их кровь
прожигала пластиковую подошву и сотни яиц в момент контакта с человеческой
плотью превращались в личинок, за минуту оставлявших от ноги несчастного
только гремящие в сапоге кости.
Водились в джунглях электрические змейки, змейки-удавки, и
змеи-кинжалы - цель их существования заключалась в стремлении доказать
справедливость своих имен - птицы-гранаты, птицы-томагавки, и
дятлы-черепушки - все они с утра до ночи занимались тем же; бронированные
монстры, столь полные жизнью, что даже их конечности, отрезанные лучом
лазера, бесчинствовали еще полдня, причиняя разрушений больше, чем
причинил бы родитель, останься он единым целым.