Страница:
для мальчишки. Толкнув входную дверь, Мирр еще раз обернулся и увидел, как
из-за ближайшего угла выплывает нос полицейского дредноута. Найти нужные
места не составило никакого труда: экран светился необычайно ярко.
Шагая по проходу между кресел, Мирр был несколько смущен тем
обстоятельством, что на чрезмерно ярком экране видна была только какая-то
бессмысленная мешанина образов, а звуковое сопровождение вообще
отсутствовало. Ничуть не озадаченные тем, что казалось Мирру весьма
существенным недостатком представления, около сотни зрителей вели себя
так, будто от души наслаждались зрелищем. Мирр начал разбираться в
происходящем, только когда заметил, что на лицах всех без исключения
посетителей надеты те же самые, похожие на солнечные, очки.
Заинтригованный, несмотря на массу других забот, Мирр уселся рядом со
своим крошкой-компаньоном и начал развязывать мешочек с очками, но
мальчишка вырвал его и сунул в руки Мирра свой мешочек с очками желтого
цвета.
- В чем дело? - прошептал Мирр.
- Мы же обо всем договорились. - Мальчишка протянул бумажку в десять
монет. - Плачу десятку в час, максимум за пять часов.
- Но я не...
- Заткнись и смотри, - сказал ангелочек. Напялив серебристые очки, он
откинулся на спинку кресла, и на его физиономии появилось
сосредоточенно-внимательное выражение.
Обиженно посмотрев на него, Мирр надел желтые очки. Экран тут же
приобрел нормальную яркость, на нем появился гоняющийся за бабочкой
пушистый котенок, а в ушах возник подходящий сюжету звук. Понаблюдав за
безумствами котенка примерно минуту, Мирр ощутил, как его охватывает
беспредельная скука, и тронул переключатель, который обнаружил на
переносице очков. Тут же мультфильм сменился другим: ярко-оранжевого цвета
пес безуспешно пытался влезть на смазанный маслом столб. Пощелкав
переключателем, Мирр выяснил, что выбор ограничен всего двумя одинаково
угнетающими мультиками. Очевидно, линзы его очков были своеобразными
стробоскопами, становящимися прозрачными с частотой несколько сот циклов в
секунду. Переключатель менял частоту мерцаний и позволял очконосителю
видеть один или другой фильм из нескольких, проецируемых на экран
одновременно. Вникнув в суть метода, Мирр одобрительно кивнул: казалось
вполне естественным заполнить промежутки между кадрами показом другого
фильма. Этим объяснялась необычная яркость экрана. Так или не так? Яркость
экрана превышала нормальную раза в четыре... к тому же, где обещанные
буйные девственницы? В этот момент сидящий рядом ангелочек хрюкнул от
удовольствия.
Мирр бросил на соседа подозрительный взгляд, быстро стянул с него
очки, напялил на свой собственный нос... и тут же был захвачен видом
вздымающейся в небывалой оргии плоти, каковой вид в сочетании с
соответствующими звуковыми эффектами создал у него твердое убеждение, что
если и есть в этой компании девственницы, пребывать им в этом благостном
состоянии осталось считанные секунды. По телу Мирра разлилось тепло.
Мальчишка потянул его за рукав.
- Отдай очки!
- Не отдам. - Мирр снял очки и сложил их.
- Но я же заплатил тебе!
- Ну и что? - твердо возразил Мирр. - Наверняка есть какой-нибудь
закон, который запрещает показ таких фильмов несовершеннолетним.
- Конечно есть, дубина! Иначе за что платить? Давай очки!
- Ничего не поделаешь. - Мирр протянул мальчишке желтые очки. -
Посмотри на Флуффо - куда лучше будет.
- Ах, Флуффо... Ну-ка, мистер, давай очки, а то будут неприятности.
Мирр самодовольно ухмыльнулся.
- После того, что я перенес, о каких еще неприятностях ты говоришь?
- Отпустите меня! - завопил мальчишка. - Не трогайте меня! Отпустите!
- Погоди, погоди, - встревоженно прошептал Мирр. - Может, мы еще...
- Нет, я не хочу смотреть во взрослые очки - там делают что-то
ужасное! Пожалуйста, не заставляйте меня смотреть! - завопил негодяй еще
громче, голосом истеричным и чрезвычайно убедительным. - Я пришел
посмотреть Песика-Оранжика и Флуффо! Уберите руку! Что вы со мной делаете!
- Замолчи сию секунду! - прошептал Мирр, суя мальчишке кулак под нос.
- А то я расквашу тебе физиономию!
- Да неужели? - произнес ворчливый голос прямо за спиной Мирра.
Кто-то очень сильный перетащил его через спинку кресла, заломил руку за
спину и повел по проходу. Женщины в крайних креслах злобно шипели
оскорбления с удивительной меткостью и весьма болезненно попадая ему
сумочками по голове. Мирр попробовал вырваться, но его противник наверняка
знал рукопашный бой не понаслышке. Тяжелую дверь он открыл чрезвычайно
просто - стукнув по ней головой Мирра, и оба оказались в фойе.
Привлеченная шумом, из боковой двери вышла женщина начальственного
вида, с голубыми волосами и в пенсне.
- Одного выловил, мисс Харли! - объявил вышибала. - Развращал
малолетнего, попался с поличным. Как насчет премии?
Мирр энергично замотал головой:
- Это просто смешно! Я его и пальцем не тронул! Я только...
- Заткнись! - Силач неодобрительно встряхнул его. - Я видел все сам,
мисс Харли. Так что с моей премией?
- Давайте сначала выслушаем оправдания джентльмена, - сказала дама, и
слова эти музыкой прозвучали в ушах Мирра. Женщина подошла поближе,
поправила пенсне, вгляделась, смертельно побледнела и отшатнулась. - Так
это ты!!! - произнесла она сдавленным голосом. - Опять принялся за старое?
Неужели детям никогда не будет от тебя покоя?
- О чем вы? - возмутился Мирр, слишком шокированный, чтобы радоваться
первой обнаруженной им ниточке в прошлое.
Обвиняющий перст мне Харли уперся в нос несчастного Мирра.
- Замаскироваться хотел? Бороду отрастил? Да я тебя где хочешь узнаю!
Ты и раньше приставал к детям! Ты - чудовище!
"Только не это", - подумал Мирр, прислушиваясь, как чересчур знакомое
слово эхом отражается от стенок его черепной коробки. Изобразив на лице
нечто, по его мнению означающее улыбку, он сказал:
- Давайте поговорим спокойно, в кабинете.
- Из-за таких как ты и прогорает мое предприятие! - сказала мисс
Харли, отрицательно покачав головой и, переведя взгляд на голову Мирра,
добавила: - Свистни, Симпкинс!
На границе поля зрения Мирра появилась огромная лапа с зажатым в ней
свистком, секундой позже раздался пронзительный ультразвуковой вопль.
Люди, шедшие в кино, останавливались, перешептываясь и рассматривая Мирра
с очевидным презрением. Плечи его безвольно опустились - свобода уходила.
Полиция уже спешит к нему, и через несколько минут он будет передан в руки
Легиона, успев узнать о себе только то, что за ним уже числится по крайней
мере один случай совращения малолетних. Тогда он и в самом деле чудовище и
заслуживает всего, что случится.
- Сегодня в городе много оскаров, - благодушно произнесла мисс Харли.
- Спорим, они прибегут первыми?
- Надеюсь, а то полиция слишком мягкосердечна! - Крепкие руки еще раз
тряханули безвольно обмякшее тело Мирра. - Нам надо было еще в восемьдесят
третьем вышвырнуть с Аспатрии всех синежопиков. Это правительство
виновато! Тогда мы как следует проучили их, так зачем же теперь позволять
им разгуливать по нашим городам, пугая невинных детишек?
- Невинный ребенок, как же! - не мог удержаться от протеста Мирр,
хотя при упоминании об оскарах он, как всегда, похолодел. - Этот маленький
него... Но постойте! Но ведь это мы выиграли войну в восемьдесят третьем!
- Да неужели? - Великан от души расхохотался. - Что-то непохоже! Где
ты увидишь, чтобы наши парни разгуливали босиком? Разве они носят такое?..
- Разгорячившись, он отпустил руку Мирра и ухватился за его куртку. - Вы
только гляньте на это барахло, мисс Харли! Это же бумага!!!
Почувствовав, что точка приложения силы переместилась, Мирр рванулся
к выходу из кинотеатра. Раздался громкий треск рвущейся то ли ткани, то ли
бумаги, и куртка Мирра, уже достаточно пострадавшая от дневных эскапад,
развалилась окончательно. Одетый только в рубашку с короткими рукавами и
короткие брюки, он выскочил на улицу и, испытывая удивительное чувство,
что нечто подобное уже случалось с ним, повернул налево и помчался, как
газель, едва касаясь земли. Он приготовился отбиваться от доброхотов,
которые могли бы попытаться схватить его, но странно - никто на изъявлял
такого желания. Люди, которых при обычных обстоятельствах несомненно
заинтересовал бы вид не совсем одетого человека, сломя голову бегущего по
городу, на сей раз боязливо жались к стенам и смотрели не на Мирра, а
вконец улицы, в том направлении куда он бежал. Прищурившись, чтобы
защитить глаза от лучей заходящего солнца, он тоже посмотрел и с
искаженным от страха лицом остановился как вкопанный.
Блистая бронзовыми мускулами, к нему бежали два оскара.
Мирр не помнил, встречался ли он с подобными существами в прошлом, но
сопоставить их вид с описаниями Динкля не составило ни малейшего труда.
Безволосые купола черепов, металлическим оттенок нагих тел, массивные
мускулистые торсы, тонкие талии, мощные бедра. Вот они остановились,
прервав легкий бег, беззвучно посовещались секунду-другую и - как будто в
самом деле могли читать чужие мысли - безошибочно устремились прямо к
Мирру, сверкая рубиновыми глазами.
- Боже мой! - проквакал Мирр. Время, которое он простоял, объятый
ужасом, показалось ему вечностью. Стряхнув оцепенение, он бросился в
боковую аллею, открывшуюся между двумя магазинчиками. Подстегнутое мощной
дозой адреналина, отчаявшееся тело Мирра развило скорость, по сравнению с
которой его прошлые подвиги казались сущим пустяком. Сознавая, что бьет
галактический рекорд в спринте, Мирр отважился обернуться и увидел, что
аллея за ним пуста. Он начал уже поздравлять себя со спасением, как стена
в нескольких метрах позади него буквально взорвалась обломками кирпичей, и
оскары, решившие сократить дорогу и пройти напрямик через дом, появились
из облака пыли, протягивая к Мирру стальные пальцы.
Испустив крик, от которого у него самого заложило уши, и собрав
последние силы, он ухитрился на несколько шагов оторваться от
преследователей. Завернув за угол, он увидел перед собой смутно знакомую
дверь и поблекшую вывеску над ней:
ПЛАЩИ АКМЕ
Мирр распахнул дверь и пронесся вверх по неосвещенной лестнице. На
одной лестничной клетке он успел прочесть над одной из дверей:
только для служащих АКМЕ
"Надоело прятаться в сортирах", - подумал Мирр, но в этот момент
входная дверь разлетелась в щепки, и бронзовые великаны, чьи глаза кровью
горели в темноте, рванулись к нему.
Мирр шмыгнул в туалет и тут же понял, что попался в ловушку. В
крохотной комнатенке, грязной и запущенной - не пользовались ею, наверное,
лет сто или больше - была всего одна дверь и одно крохотное окошко, до
которого к тому же невозможно было дотянуться.
Хватаясь за последнюю соломинку, он повернулся, чтобы закрыть дверь,
но было уже поздно.
Оскары стояли в дверном проеме и, слегка пригнувшись, смотрели на
него.
Тупо тряся головой, Мирр отпрянул. Пятки его соприкоснулись с чем-то,
выступающим из пола, и он рухнул на древний унитаз, ударившись с такой
силой, что душа его чуть не рассталась с телом.
Комната наполнилась странным гудением, и прямо на глазах
окаменевшего, потрясенного Мирра грозные фигуры оскаров поблекли и
растворились в воздухе.
Несколько секунд, каждая из которых громовым ударом отдавалась у него
в голове, Мирр таращился на пустое пространство, которое только что
занимали бронзовые великаны. Куда они подевались? Казалось совершенно
невозможным, чтобы такие массивные и в высшей степени реальные создания
исчезли, не оставив следа. Ведь нужно же верить собственным глазам? Или не
нужно?
Потрясение, вызванное внезапной отсрочкой смертного приговора,
потихоньку выветрилось, и окружающее начало приобретать форму и цвет. Мирр
заметил, что вокруг происходит нечто странное. Стены и потолок с каждой
секундой становились все чище и светлее, трещины в штукатурке
затягивались, а краска - что противоречило естественному ходу вещей -
меняла цвет и обновлялась!
Неизвестно откуда доносилось настойчивое энергичное гудение, а свет в
окошке мигал с пугающей быстротой. Жуя нижнюю губу, Мирр попытался связать
эти эффекты с неким недавним случаем... перед его мысленным взором всплыл
мечущийся по аквариуму аспатрианский омар... отдельные части головоломки
соединились в единое целое... и Мирр громко застонал от отчаяния.
Оскары отнюдь не канули в небытие. Они остались, какими были,
накрепко запертые в 2386-ом году от рождества Христова! Это он - Войнан
Мирр - растворился в эфире на их глазах!
Его занесло в работающую машину Времени!
- Со мной не могло этого случиться! - громко сказал он и упрямо
затряс головой, но мозг его выуживал из недавнего прошлого все новые и
новые факты. Официант в "Голубой лягушке" назвал свой портативный аппарат
"одноступенчатым интравертором", а это предполагало наличие и других
типов, среди которых мог оказаться и двухступенчатый экстравертор и...
вообще что угодно!
Если интравертор изменял течение времени внутри себя, никоим образом
не воздействуя на окружающий мир, то экстравертор - мозг Мирра упрямо
сражался с неизвестными понятиями - поддерживал нормальное течение времени
внутри себя и заставлял Вселенную стариться или молодеть. Термин
"двухступенчатый" подразумевал, что у оператора есть выбор, куда направить
машину: в прошлое или в будущее Но Мирр не управлял машиной, в которой
очутился случайно! Он не имел ни малейшего представления о том, где у нее
выключатель, в какую сторону движется машина, и какому идиоту пришло в
голову запрятать ее в туалете на фабрике, производящей дождевики!
Решив сделать хоть что-то, Мирр вскочил на ноги, гудение тут же
смолкло, а из окошка полился ровный яркий свет. Он повернулся и задумчиво
посмотрел на шаткий потрескавшийся унитаз, гоня прочь мысли о том, что
где-то внутри него замаскировано устройство, включающее машину времени,
когда кто-нибудь присаживался по своим делам. Мир Мирра и без того уже
исказился до неузнаваемости, но ведь должен же быть предел несуразностям!
Торопясь выбраться из сферы действия машины, Мирр выскочил на лестничную
клетку и огляделся. В здании было тихо но теперь оно имело вид, вполне
обитаемый, и это обстоятельство в сочетании с почти новенькой краской на
стенах дало Мирру основание заключить, что путешествовал он в прошлое.
Оставался нерешенным один вопрос - на сколько лет?
Ошеломленный, с трясущимися от напряжения конечностями, Мирр открыл
дверь слева от себя, прислушался, шагнул вперед и очутился в большой
комнате, приспособленной, очевидно, под научную лабораторию. Ожидавший
увидеть ряды швейных машин Мирр, не обращая внимания на раскиданные всюду
инструменты, мотки проволоки и электронные потроха, первым делом шагнул к
висевшему на стене календарю и почувствовал, как у него слабеют колени. На
календаре стояла дата 2292, и это могло означать только одно - он
углубился в историю на целых девяносто четыре года!
Мирр прижал ладонь ко лбу, пытаясь заново осмыслить ситуацию. Как
узнать о своем прошлом, если оно в будущем? Каким образом воссоединиться с
родителями, если их еще нет на свете?
Окинув помещение полубезумным взором, он заметил на рабочем столе
газету, на которой лежали остатки чего-то, напоминающего пирог со
свининой. Мирр стряхнул их на пол. Дата под заголовком - 3 июня 2292 года
- совпадала с календарем. Мирр все еще уныло глазел на цифры, когда дверь
лаборатории с треском распахнулась.
- Руки вверх! - рявкнул мужской голос. - И постарайся не делать
лишних движений, потому что у меня пистолет и направлен он как раз на твой
четвертый позвонок позвонок!
Мирр отрешенно поднял руки:
- Послушайте, я совсем не вор!
- Об этом буду судить я, - объявил голос, - но мне кажется, что
ведешь ты себя как вор вор.
- Укравший поганую газету! - вскричал Мирр, выведенный из себя
очередной несправедливостью судьбы и манерой противника повторять
последние слова предложений. - Всего-то!
- А вдруг я записал важную информацию на этой газете газете.
- Записал?
- Нет, но ты этого никогда не узнаешь... Повернись и покажи мне свое
лицо!
Мирр тяжело вздохнул и повернулся. Пухлый краснолицый коротышка,
держащий его на прицеле, вздрогнул от удивления.
- Это ты ты... - прошептал он.
- Конечно, - Мирр был удивлен не меньше собеседника, но сохранил
достаточно самообладания, чтобы перехватить инициативу.
- А ты разве не знаешь? - ответил коротышка, снова возвращая ее.
- Я-то знаю, мне просто хотелось удостовериться, знаешь ли ты...
- Откуда? Я тебя ни разу в жизни не видел.
- Когда я повернулся, ты сказал: "Это ты!"
- Я сказал не так!
- Верно, ты сказал: "Это ты ты!"
- Насмехаешься над людскими недостатками! - На цветущей физиономии
появилось презрительное выражение. - Мне казалось, этот вид грубости
вывелся еще в девятнадцатом веке.
- Я не смеюсь, - нетерпеливо сказал Мирр. - Я просто говорю тебе, что
случилось случилось.
- Никак не угомонишься? - коротышка размахивал пистолетом уже перед
самым лицом Мирра. - Я ни секунды не буду колебаться, если мне придется
воспользоваться вот этим этим! Ну, отвечай, кто ты?
- Ты и сам знаешь!
- Я тебя никогда раньше не видел, просто ты похож на одного моего
знакомого. Как тебя зовут?
- Войнан Мирр.
- Таких имен не бывает! - взвизгнул коротышка, и его щеки обрели
опасный в его возрасте вишневый оттенок. - Предупреждаю, еще одна шутка, и
все это плохо кончится!
- Но это мое имя по крайней мере, мне так кажется, - ответил Мирр,
прилагая отчаянные усилия, чтобы дрожание голоса не выдало его жалости к
самому себе. - Понимаешь, я потерял память.
- Так я тебе и поверил!
- Это правда.
- Больше всего ты похож на шпиона, который охотится за моими идеями.
Меня-то ты знаешь, надеюсь? Профессор Арман Леже, изобретатель!
- Откуда мне знать тебя, если я даже про себя ничего не знаю? - грубо
ответил Мирр. - Повторяю, я потерял всю память о прошлой жизни!
Леже продолжал, не отрываясь, смотреть на него, и постепенно в его
взгляде появилось несколько неуместное выражение удовольствия.
- Я знаю, что делать! - воскликнул он, лучась наслаждением. - И как
только это не пришло мне в голову сразу же! Я проверю тебя на своем
правдоискателе! Вот идеальный случай испытать его!
- Правдоискатель? Испытать? - Мирр в свою очередь уставился на Леже.
До него постепенно доходило, что он угодил в лапы ученого-маньяка.
Наружностью Леже, с его щечками-помидорчиками и венчиком седых волос,
походил на жизнерадостного монаха, но внешность обманчива и, судя по
первому впечатлению, он способен был с такой же легкостью засунуть мозг
жертвы неудавшегося эксперимента в банку с формалином, с какой жена
фермера укладывает в бочку капусту для засолки. Любопытный дефект речи,
благодаря которому Леже напоминал робота со слетевшей шестеренкой, вполне
мог быть признаком того, что сей изобретатель давно уже изжил в себе все
человеческое.
- Вы не имеете права испытывать на мне машину, - твердо сказал Мирр.
- Это запрещено законом!
- Но ведь никто не узнает!
- Оскары... - Поняв, что бесполезно угрожать маньяку существами,
которые появятся только через столетие, Мирр замолк.
- Успокойся, это совсем не больно. Раздевайся и садись вон туда.
Пользуясь револьвером как указкой. Леже привлек внимание Мирра к
машине, имевшей весьма неприятное сходство с электрическим стулом.
Понукаемый упирающимся в ребра дулом, Мирр сбросил остатки костюма и
уселся в деревянное кресло, позволив пристегнуть свои руки и ноги толстыми
ремнями. Леже вытащил откуда-то хромированный шлем, соединенный множеством
проводов с пультом управления и водрузил его на голову Мирра. Довольно
насвистывая, он выдвинул ящик одного из лабораторных столов и извлек на
свет божий розовый кружевной бюстгальтер, левая чашка которого была
заполнена миниатюрными радиодеталями. Застегнув бюстгальтер на груди
Мирра, он еще несколько минут подправлял и подкручивал что-то внутри него.
Опасения Мирра еще больше усилились, когда он увидел, что ученый
расставляет вокруг кресла шесть подставок с аэрозольными баллончиками.
Управлялись все баллончики одним рычагом.
- Отпустите меня, - попросил Мирр, забыв о гордости. - Если вы меня
отпустите, я не причиню вам больше никаких неприятностей.
- О каких неприятностях ты говоришь, сынок? Напротив, я весьма рад!
- А я - нет!
- Какое это имеет значение? Всякий, кто тайком пробирается в научную
лабораторию, должен ожидать неприятностей для себя!
- Но я думал, что это ткацкая фабрика! Так написано на вывеске!
- Всем известно, что я купил этот дом у АКМЕ два года назад, когда
она обанкротилась. Такие отговорки меня не удовлетворяют! - По мере того
как Леже заканчивал приготовления, фанатичный блеск в его глазах
разгорался все ярче. - Однако, хватит препираться! Пришло время доказать,
что правдоискатель Леже достоин занять место в одном ряду с другими его
выдающимися изобретениями, например, пам...
Коротышка внезапно умолк и прикрыл рот ладонью, будто совершил
непростительную ошибку.
- Что вы хотели сказать? - заинтересовавшись, спросил Мирр.
- Ничего. Совсем ничего. - Леже торопливо перебросил несколько
тумблеров на панели и ухватился за рычаг, управляющий шестью баллончиками.
- Десять, девять, восемь, семь, шесть...
- Что вы собираетесь со мной делать? - нервно крикнул Мирр.
- Подавить психогальванические рефлексы, - ответил Леже. - Пять,
четыре, три, два, один, ноль!
Он дернул рычаг, и баллончики с громким шипением исторгли свое
содержимое в направлении Мирра.
- Только не газ! Что угодно, только не газ! - завопил Мирр, извиваясь
в путах, но замолк и стал недоверчиво принюхиваться к обволакивающему его
облаку удушливой вони.
- Эй, так это же дешевый Деревенский Дезодорант "Вьющаяся Роза"!
- Верно, - согласился Леже. - Прошу прощения за запах, но... в
универмаге за углом недавно была распродажа... в три раза дешевле!
Мирр неуверенно хихикнул.
- Но почему именно дезодорант?
- Это не принципиально, важен только антиперспиративный эффект.
- Не понимаю...
- Чтобы подавить твои психогальванические рефлексы, дубина! Знаешь,
как работает обычный детектор лжи? Если испытуемый врет, он испытывает
эмоциональный стресс и потеет, увеличивая тем самым электропроводность
кожи. Тот же самый стресс учащает биение его сердца и меняет мозговые
ритмы. Полиграф засекает все это и определяет, когда ему врут, но это
только полдела! Определить ложь еще не значит узнать правду, верно?
- Гм-м...
- Ну конечно, это не одно и то же! Вот я и заставил систему
обнаружения лжи работать в обратном порядке. Сейчас ты не можешь потеть,
потому что все твои поры забиты антиперспирантом; биение твоего сердца не
может ускориться, потому что рядом с ним, - Леже указал на бюстгальтер, -
работает ускоритель ритма; а надетый на тебя шлем все время выдает
нормальную энцефалограмму. Так что теперь стоит мне задать вопрос, ты,
лишенный возможности воспользоваться психофизическим атрибутами лжи,
вынужден будешь говорить только правду! Чрезвычайно изобретательно, ты не
находишь?
На Мирра эта тирада не произвела никакого впечатления.
- А что, если я просто откажусь говорить?
Леже взял со стола револьвер.
- Тогда я пристрелю тебя!
- Вот это и в самом деле изобретательно, - сухо заметил Мирр. -
Надеюсь, вы понимаете, что все это - напрасная трата времени? У меня нет
абсолютно никаких причин утаивать правду.
- Не лги мне!
- Как я могу лгать, если сижу в правдоискателе?
- Ах да, я забыл, - засуетился застигнутый врасплох Леже, - но не
воображай, что ты умнее меня, Норман!
- Я не... - Мирр пронзил собеседника взглядом. - Почему вы назвали
меня Норманом?
- Гм-м... ты сам сказал, что тебя зовут Норман.
- Итак, вы утверждаете, что мы никогда не встречались раньше, что я -
вор или шпион, и тем не менее упорно называете меня по имени, как старого
знакомого. Где логика, профессор? Признайтесь, что встречали меня раньше и
знаете, кто я такой! Признайтесь, что... - Тут Мирр вынужден был прервать
поток красноречия, потому что в запале наклонился слишком далеко вперед и
струя дезодоранта ударила ему прямо в нос, заставив расчихаться. Кроме
того, он вспомнил, что пребывает в эпохе, в которой, строго говоря, еще не
родился. Непонятно, откуда Леже мог знать его, однако...
- В чем дело, яйцеголовый? - злорадствовал Леже. - Запутался в
собственной терминологии?
- Почему вы назвали меня яйцеголовым? - спросил Мирр, в душе которого
еще теплилась надежда на благополучный исход приключения. Ему пришло в
голову, что лучшим решением проблемы было бы освободиться самому, а к
машине, если она, конечно, работает, привязать профессора. Однако
действовать следовало дипломатично, и он решил подольститься к тюремщику.
- ...терпеть не могу яйцеголовых! - гнул свое Леже. - Они почему-то
думают, что если ходили в университет и получили какую-то там степень, то
превзошли умом простого человека, покинувшего школу в пятнадцать лет!
- Это просто смешно, - пробормотал Мирр.
- Ни один из этих так называемых ученых и изобретателей в подметки
мне не годится! Не университетское образование сделало Эйнштейна великим,
из-за ближайшего угла выплывает нос полицейского дредноута. Найти нужные
места не составило никакого труда: экран светился необычайно ярко.
Шагая по проходу между кресел, Мирр был несколько смущен тем
обстоятельством, что на чрезмерно ярком экране видна была только какая-то
бессмысленная мешанина образов, а звуковое сопровождение вообще
отсутствовало. Ничуть не озадаченные тем, что казалось Мирру весьма
существенным недостатком представления, около сотни зрителей вели себя
так, будто от души наслаждались зрелищем. Мирр начал разбираться в
происходящем, только когда заметил, что на лицах всех без исключения
посетителей надеты те же самые, похожие на солнечные, очки.
Заинтригованный, несмотря на массу других забот, Мирр уселся рядом со
своим крошкой-компаньоном и начал развязывать мешочек с очками, но
мальчишка вырвал его и сунул в руки Мирра свой мешочек с очками желтого
цвета.
- В чем дело? - прошептал Мирр.
- Мы же обо всем договорились. - Мальчишка протянул бумажку в десять
монет. - Плачу десятку в час, максимум за пять часов.
- Но я не...
- Заткнись и смотри, - сказал ангелочек. Напялив серебристые очки, он
откинулся на спинку кресла, и на его физиономии появилось
сосредоточенно-внимательное выражение.
Обиженно посмотрев на него, Мирр надел желтые очки. Экран тут же
приобрел нормальную яркость, на нем появился гоняющийся за бабочкой
пушистый котенок, а в ушах возник подходящий сюжету звук. Понаблюдав за
безумствами котенка примерно минуту, Мирр ощутил, как его охватывает
беспредельная скука, и тронул переключатель, который обнаружил на
переносице очков. Тут же мультфильм сменился другим: ярко-оранжевого цвета
пес безуспешно пытался влезть на смазанный маслом столб. Пощелкав
переключателем, Мирр выяснил, что выбор ограничен всего двумя одинаково
угнетающими мультиками. Очевидно, линзы его очков были своеобразными
стробоскопами, становящимися прозрачными с частотой несколько сот циклов в
секунду. Переключатель менял частоту мерцаний и позволял очконосителю
видеть один или другой фильм из нескольких, проецируемых на экран
одновременно. Вникнув в суть метода, Мирр одобрительно кивнул: казалось
вполне естественным заполнить промежутки между кадрами показом другого
фильма. Этим объяснялась необычная яркость экрана. Так или не так? Яркость
экрана превышала нормальную раза в четыре... к тому же, где обещанные
буйные девственницы? В этот момент сидящий рядом ангелочек хрюкнул от
удовольствия.
Мирр бросил на соседа подозрительный взгляд, быстро стянул с него
очки, напялил на свой собственный нос... и тут же был захвачен видом
вздымающейся в небывалой оргии плоти, каковой вид в сочетании с
соответствующими звуковыми эффектами создал у него твердое убеждение, что
если и есть в этой компании девственницы, пребывать им в этом благостном
состоянии осталось считанные секунды. По телу Мирра разлилось тепло.
Мальчишка потянул его за рукав.
- Отдай очки!
- Не отдам. - Мирр снял очки и сложил их.
- Но я же заплатил тебе!
- Ну и что? - твердо возразил Мирр. - Наверняка есть какой-нибудь
закон, который запрещает показ таких фильмов несовершеннолетним.
- Конечно есть, дубина! Иначе за что платить? Давай очки!
- Ничего не поделаешь. - Мирр протянул мальчишке желтые очки. -
Посмотри на Флуффо - куда лучше будет.
- Ах, Флуффо... Ну-ка, мистер, давай очки, а то будут неприятности.
Мирр самодовольно ухмыльнулся.
- После того, что я перенес, о каких еще неприятностях ты говоришь?
- Отпустите меня! - завопил мальчишка. - Не трогайте меня! Отпустите!
- Погоди, погоди, - встревоженно прошептал Мирр. - Может, мы еще...
- Нет, я не хочу смотреть во взрослые очки - там делают что-то
ужасное! Пожалуйста, не заставляйте меня смотреть! - завопил негодяй еще
громче, голосом истеричным и чрезвычайно убедительным. - Я пришел
посмотреть Песика-Оранжика и Флуффо! Уберите руку! Что вы со мной делаете!
- Замолчи сию секунду! - прошептал Мирр, суя мальчишке кулак под нос.
- А то я расквашу тебе физиономию!
- Да неужели? - произнес ворчливый голос прямо за спиной Мирра.
Кто-то очень сильный перетащил его через спинку кресла, заломил руку за
спину и повел по проходу. Женщины в крайних креслах злобно шипели
оскорбления с удивительной меткостью и весьма болезненно попадая ему
сумочками по голове. Мирр попробовал вырваться, но его противник наверняка
знал рукопашный бой не понаслышке. Тяжелую дверь он открыл чрезвычайно
просто - стукнув по ней головой Мирра, и оба оказались в фойе.
Привлеченная шумом, из боковой двери вышла женщина начальственного
вида, с голубыми волосами и в пенсне.
- Одного выловил, мисс Харли! - объявил вышибала. - Развращал
малолетнего, попался с поличным. Как насчет премии?
Мирр энергично замотал головой:
- Это просто смешно! Я его и пальцем не тронул! Я только...
- Заткнись! - Силач неодобрительно встряхнул его. - Я видел все сам,
мисс Харли. Так что с моей премией?
- Давайте сначала выслушаем оправдания джентльмена, - сказала дама, и
слова эти музыкой прозвучали в ушах Мирра. Женщина подошла поближе,
поправила пенсне, вгляделась, смертельно побледнела и отшатнулась. - Так
это ты!!! - произнесла она сдавленным голосом. - Опять принялся за старое?
Неужели детям никогда не будет от тебя покоя?
- О чем вы? - возмутился Мирр, слишком шокированный, чтобы радоваться
первой обнаруженной им ниточке в прошлое.
Обвиняющий перст мне Харли уперся в нос несчастного Мирра.
- Замаскироваться хотел? Бороду отрастил? Да я тебя где хочешь узнаю!
Ты и раньше приставал к детям! Ты - чудовище!
"Только не это", - подумал Мирр, прислушиваясь, как чересчур знакомое
слово эхом отражается от стенок его черепной коробки. Изобразив на лице
нечто, по его мнению означающее улыбку, он сказал:
- Давайте поговорим спокойно, в кабинете.
- Из-за таких как ты и прогорает мое предприятие! - сказала мисс
Харли, отрицательно покачав головой и, переведя взгляд на голову Мирра,
добавила: - Свистни, Симпкинс!
На границе поля зрения Мирра появилась огромная лапа с зажатым в ней
свистком, секундой позже раздался пронзительный ультразвуковой вопль.
Люди, шедшие в кино, останавливались, перешептываясь и рассматривая Мирра
с очевидным презрением. Плечи его безвольно опустились - свобода уходила.
Полиция уже спешит к нему, и через несколько минут он будет передан в руки
Легиона, успев узнать о себе только то, что за ним уже числится по крайней
мере один случай совращения малолетних. Тогда он и в самом деле чудовище и
заслуживает всего, что случится.
- Сегодня в городе много оскаров, - благодушно произнесла мисс Харли.
- Спорим, они прибегут первыми?
- Надеюсь, а то полиция слишком мягкосердечна! - Крепкие руки еще раз
тряханули безвольно обмякшее тело Мирра. - Нам надо было еще в восемьдесят
третьем вышвырнуть с Аспатрии всех синежопиков. Это правительство
виновато! Тогда мы как следует проучили их, так зачем же теперь позволять
им разгуливать по нашим городам, пугая невинных детишек?
- Невинный ребенок, как же! - не мог удержаться от протеста Мирр,
хотя при упоминании об оскарах он, как всегда, похолодел. - Этот маленький
него... Но постойте! Но ведь это мы выиграли войну в восемьдесят третьем!
- Да неужели? - Великан от души расхохотался. - Что-то непохоже! Где
ты увидишь, чтобы наши парни разгуливали босиком? Разве они носят такое?..
- Разгорячившись, он отпустил руку Мирра и ухватился за его куртку. - Вы
только гляньте на это барахло, мисс Харли! Это же бумага!!!
Почувствовав, что точка приложения силы переместилась, Мирр рванулся
к выходу из кинотеатра. Раздался громкий треск рвущейся то ли ткани, то ли
бумаги, и куртка Мирра, уже достаточно пострадавшая от дневных эскапад,
развалилась окончательно. Одетый только в рубашку с короткими рукавами и
короткие брюки, он выскочил на улицу и, испытывая удивительное чувство,
что нечто подобное уже случалось с ним, повернул налево и помчался, как
газель, едва касаясь земли. Он приготовился отбиваться от доброхотов,
которые могли бы попытаться схватить его, но странно - никто на изъявлял
такого желания. Люди, которых при обычных обстоятельствах несомненно
заинтересовал бы вид не совсем одетого человека, сломя голову бегущего по
городу, на сей раз боязливо жались к стенам и смотрели не на Мирра, а
вконец улицы, в том направлении куда он бежал. Прищурившись, чтобы
защитить глаза от лучей заходящего солнца, он тоже посмотрел и с
искаженным от страха лицом остановился как вкопанный.
Блистая бронзовыми мускулами, к нему бежали два оскара.
Мирр не помнил, встречался ли он с подобными существами в прошлом, но
сопоставить их вид с описаниями Динкля не составило ни малейшего труда.
Безволосые купола черепов, металлическим оттенок нагих тел, массивные
мускулистые торсы, тонкие талии, мощные бедра. Вот они остановились,
прервав легкий бег, беззвучно посовещались секунду-другую и - как будто в
самом деле могли читать чужие мысли - безошибочно устремились прямо к
Мирру, сверкая рубиновыми глазами.
- Боже мой! - проквакал Мирр. Время, которое он простоял, объятый
ужасом, показалось ему вечностью. Стряхнув оцепенение, он бросился в
боковую аллею, открывшуюся между двумя магазинчиками. Подстегнутое мощной
дозой адреналина, отчаявшееся тело Мирра развило скорость, по сравнению с
которой его прошлые подвиги казались сущим пустяком. Сознавая, что бьет
галактический рекорд в спринте, Мирр отважился обернуться и увидел, что
аллея за ним пуста. Он начал уже поздравлять себя со спасением, как стена
в нескольких метрах позади него буквально взорвалась обломками кирпичей, и
оскары, решившие сократить дорогу и пройти напрямик через дом, появились
из облака пыли, протягивая к Мирру стальные пальцы.
Испустив крик, от которого у него самого заложило уши, и собрав
последние силы, он ухитрился на несколько шагов оторваться от
преследователей. Завернув за угол, он увидел перед собой смутно знакомую
дверь и поблекшую вывеску над ней:
ПЛАЩИ АКМЕ
Мирр распахнул дверь и пронесся вверх по неосвещенной лестнице. На
одной лестничной клетке он успел прочесть над одной из дверей:
только для служащих АКМЕ
"Надоело прятаться в сортирах", - подумал Мирр, но в этот момент
входная дверь разлетелась в щепки, и бронзовые великаны, чьи глаза кровью
горели в темноте, рванулись к нему.
Мирр шмыгнул в туалет и тут же понял, что попался в ловушку. В
крохотной комнатенке, грязной и запущенной - не пользовались ею, наверное,
лет сто или больше - была всего одна дверь и одно крохотное окошко, до
которого к тому же невозможно было дотянуться.
Хватаясь за последнюю соломинку, он повернулся, чтобы закрыть дверь,
но было уже поздно.
Оскары стояли в дверном проеме и, слегка пригнувшись, смотрели на
него.
Тупо тряся головой, Мирр отпрянул. Пятки его соприкоснулись с чем-то,
выступающим из пола, и он рухнул на древний унитаз, ударившись с такой
силой, что душа его чуть не рассталась с телом.
Комната наполнилась странным гудением, и прямо на глазах
окаменевшего, потрясенного Мирра грозные фигуры оскаров поблекли и
растворились в воздухе.
Несколько секунд, каждая из которых громовым ударом отдавалась у него
в голове, Мирр таращился на пустое пространство, которое только что
занимали бронзовые великаны. Куда они подевались? Казалось совершенно
невозможным, чтобы такие массивные и в высшей степени реальные создания
исчезли, не оставив следа. Ведь нужно же верить собственным глазам? Или не
нужно?
Потрясение, вызванное внезапной отсрочкой смертного приговора,
потихоньку выветрилось, и окружающее начало приобретать форму и цвет. Мирр
заметил, что вокруг происходит нечто странное. Стены и потолок с каждой
секундой становились все чище и светлее, трещины в штукатурке
затягивались, а краска - что противоречило естественному ходу вещей -
меняла цвет и обновлялась!
Неизвестно откуда доносилось настойчивое энергичное гудение, а свет в
окошке мигал с пугающей быстротой. Жуя нижнюю губу, Мирр попытался связать
эти эффекты с неким недавним случаем... перед его мысленным взором всплыл
мечущийся по аквариуму аспатрианский омар... отдельные части головоломки
соединились в единое целое... и Мирр громко застонал от отчаяния.
Оскары отнюдь не канули в небытие. Они остались, какими были,
накрепко запертые в 2386-ом году от рождества Христова! Это он - Войнан
Мирр - растворился в эфире на их глазах!
Его занесло в работающую машину Времени!
- Со мной не могло этого случиться! - громко сказал он и упрямо
затряс головой, но мозг его выуживал из недавнего прошлого все новые и
новые факты. Официант в "Голубой лягушке" назвал свой портативный аппарат
"одноступенчатым интравертором", а это предполагало наличие и других
типов, среди которых мог оказаться и двухступенчатый экстравертор и...
вообще что угодно!
Если интравертор изменял течение времени внутри себя, никоим образом
не воздействуя на окружающий мир, то экстравертор - мозг Мирра упрямо
сражался с неизвестными понятиями - поддерживал нормальное течение времени
внутри себя и заставлял Вселенную стариться или молодеть. Термин
"двухступенчатый" подразумевал, что у оператора есть выбор, куда направить
машину: в прошлое или в будущее Но Мирр не управлял машиной, в которой
очутился случайно! Он не имел ни малейшего представления о том, где у нее
выключатель, в какую сторону движется машина, и какому идиоту пришло в
голову запрятать ее в туалете на фабрике, производящей дождевики!
Решив сделать хоть что-то, Мирр вскочил на ноги, гудение тут же
смолкло, а из окошка полился ровный яркий свет. Он повернулся и задумчиво
посмотрел на шаткий потрескавшийся унитаз, гоня прочь мысли о том, что
где-то внутри него замаскировано устройство, включающее машину времени,
когда кто-нибудь присаживался по своим делам. Мир Мирра и без того уже
исказился до неузнаваемости, но ведь должен же быть предел несуразностям!
Торопясь выбраться из сферы действия машины, Мирр выскочил на лестничную
клетку и огляделся. В здании было тихо но теперь оно имело вид, вполне
обитаемый, и это обстоятельство в сочетании с почти новенькой краской на
стенах дало Мирру основание заключить, что путешествовал он в прошлое.
Оставался нерешенным один вопрос - на сколько лет?
Ошеломленный, с трясущимися от напряжения конечностями, Мирр открыл
дверь слева от себя, прислушался, шагнул вперед и очутился в большой
комнате, приспособленной, очевидно, под научную лабораторию. Ожидавший
увидеть ряды швейных машин Мирр, не обращая внимания на раскиданные всюду
инструменты, мотки проволоки и электронные потроха, первым делом шагнул к
висевшему на стене календарю и почувствовал, как у него слабеют колени. На
календаре стояла дата 2292, и это могло означать только одно - он
углубился в историю на целых девяносто четыре года!
Мирр прижал ладонь ко лбу, пытаясь заново осмыслить ситуацию. Как
узнать о своем прошлом, если оно в будущем? Каким образом воссоединиться с
родителями, если их еще нет на свете?
Окинув помещение полубезумным взором, он заметил на рабочем столе
газету, на которой лежали остатки чего-то, напоминающего пирог со
свининой. Мирр стряхнул их на пол. Дата под заголовком - 3 июня 2292 года
- совпадала с календарем. Мирр все еще уныло глазел на цифры, когда дверь
лаборатории с треском распахнулась.
- Руки вверх! - рявкнул мужской голос. - И постарайся не делать
лишних движений, потому что у меня пистолет и направлен он как раз на твой
четвертый позвонок позвонок!
Мирр отрешенно поднял руки:
- Послушайте, я совсем не вор!
- Об этом буду судить я, - объявил голос, - но мне кажется, что
ведешь ты себя как вор вор.
- Укравший поганую газету! - вскричал Мирр, выведенный из себя
очередной несправедливостью судьбы и манерой противника повторять
последние слова предложений. - Всего-то!
- А вдруг я записал важную информацию на этой газете газете.
- Записал?
- Нет, но ты этого никогда не узнаешь... Повернись и покажи мне свое
лицо!
Мирр тяжело вздохнул и повернулся. Пухлый краснолицый коротышка,
держащий его на прицеле, вздрогнул от удивления.
- Это ты ты... - прошептал он.
- Конечно, - Мирр был удивлен не меньше собеседника, но сохранил
достаточно самообладания, чтобы перехватить инициативу.
- А ты разве не знаешь? - ответил коротышка, снова возвращая ее.
- Я-то знаю, мне просто хотелось удостовериться, знаешь ли ты...
- Откуда? Я тебя ни разу в жизни не видел.
- Когда я повернулся, ты сказал: "Это ты!"
- Я сказал не так!
- Верно, ты сказал: "Это ты ты!"
- Насмехаешься над людскими недостатками! - На цветущей физиономии
появилось презрительное выражение. - Мне казалось, этот вид грубости
вывелся еще в девятнадцатом веке.
- Я не смеюсь, - нетерпеливо сказал Мирр. - Я просто говорю тебе, что
случилось случилось.
- Никак не угомонишься? - коротышка размахивал пистолетом уже перед
самым лицом Мирра. - Я ни секунды не буду колебаться, если мне придется
воспользоваться вот этим этим! Ну, отвечай, кто ты?
- Ты и сам знаешь!
- Я тебя никогда раньше не видел, просто ты похож на одного моего
знакомого. Как тебя зовут?
- Войнан Мирр.
- Таких имен не бывает! - взвизгнул коротышка, и его щеки обрели
опасный в его возрасте вишневый оттенок. - Предупреждаю, еще одна шутка, и
все это плохо кончится!
- Но это мое имя по крайней мере, мне так кажется, - ответил Мирр,
прилагая отчаянные усилия, чтобы дрожание голоса не выдало его жалости к
самому себе. - Понимаешь, я потерял память.
- Так я тебе и поверил!
- Это правда.
- Больше всего ты похож на шпиона, который охотится за моими идеями.
Меня-то ты знаешь, надеюсь? Профессор Арман Леже, изобретатель!
- Откуда мне знать тебя, если я даже про себя ничего не знаю? - грубо
ответил Мирр. - Повторяю, я потерял всю память о прошлой жизни!
Леже продолжал, не отрываясь, смотреть на него, и постепенно в его
взгляде появилось несколько неуместное выражение удовольствия.
- Я знаю, что делать! - воскликнул он, лучась наслаждением. - И как
только это не пришло мне в голову сразу же! Я проверю тебя на своем
правдоискателе! Вот идеальный случай испытать его!
- Правдоискатель? Испытать? - Мирр в свою очередь уставился на Леже.
До него постепенно доходило, что он угодил в лапы ученого-маньяка.
Наружностью Леже, с его щечками-помидорчиками и венчиком седых волос,
походил на жизнерадостного монаха, но внешность обманчива и, судя по
первому впечатлению, он способен был с такой же легкостью засунуть мозг
жертвы неудавшегося эксперимента в банку с формалином, с какой жена
фермера укладывает в бочку капусту для засолки. Любопытный дефект речи,
благодаря которому Леже напоминал робота со слетевшей шестеренкой, вполне
мог быть признаком того, что сей изобретатель давно уже изжил в себе все
человеческое.
- Вы не имеете права испытывать на мне машину, - твердо сказал Мирр.
- Это запрещено законом!
- Но ведь никто не узнает!
- Оскары... - Поняв, что бесполезно угрожать маньяку существами,
которые появятся только через столетие, Мирр замолк.
- Успокойся, это совсем не больно. Раздевайся и садись вон туда.
Пользуясь револьвером как указкой. Леже привлек внимание Мирра к
машине, имевшей весьма неприятное сходство с электрическим стулом.
Понукаемый упирающимся в ребра дулом, Мирр сбросил остатки костюма и
уселся в деревянное кресло, позволив пристегнуть свои руки и ноги толстыми
ремнями. Леже вытащил откуда-то хромированный шлем, соединенный множеством
проводов с пультом управления и водрузил его на голову Мирра. Довольно
насвистывая, он выдвинул ящик одного из лабораторных столов и извлек на
свет божий розовый кружевной бюстгальтер, левая чашка которого была
заполнена миниатюрными радиодеталями. Застегнув бюстгальтер на груди
Мирра, он еще несколько минут подправлял и подкручивал что-то внутри него.
Опасения Мирра еще больше усилились, когда он увидел, что ученый
расставляет вокруг кресла шесть подставок с аэрозольными баллончиками.
Управлялись все баллончики одним рычагом.
- Отпустите меня, - попросил Мирр, забыв о гордости. - Если вы меня
отпустите, я не причиню вам больше никаких неприятностей.
- О каких неприятностях ты говоришь, сынок? Напротив, я весьма рад!
- А я - нет!
- Какое это имеет значение? Всякий, кто тайком пробирается в научную
лабораторию, должен ожидать неприятностей для себя!
- Но я думал, что это ткацкая фабрика! Так написано на вывеске!
- Всем известно, что я купил этот дом у АКМЕ два года назад, когда
она обанкротилась. Такие отговорки меня не удовлетворяют! - По мере того
как Леже заканчивал приготовления, фанатичный блеск в его глазах
разгорался все ярче. - Однако, хватит препираться! Пришло время доказать,
что правдоискатель Леже достоин занять место в одном ряду с другими его
выдающимися изобретениями, например, пам...
Коротышка внезапно умолк и прикрыл рот ладонью, будто совершил
непростительную ошибку.
- Что вы хотели сказать? - заинтересовавшись, спросил Мирр.
- Ничего. Совсем ничего. - Леже торопливо перебросил несколько
тумблеров на панели и ухватился за рычаг, управляющий шестью баллончиками.
- Десять, девять, восемь, семь, шесть...
- Что вы собираетесь со мной делать? - нервно крикнул Мирр.
- Подавить психогальванические рефлексы, - ответил Леже. - Пять,
четыре, три, два, один, ноль!
Он дернул рычаг, и баллончики с громким шипением исторгли свое
содержимое в направлении Мирра.
- Только не газ! Что угодно, только не газ! - завопил Мирр, извиваясь
в путах, но замолк и стал недоверчиво принюхиваться к обволакивающему его
облаку удушливой вони.
- Эй, так это же дешевый Деревенский Дезодорант "Вьющаяся Роза"!
- Верно, - согласился Леже. - Прошу прощения за запах, но... в
универмаге за углом недавно была распродажа... в три раза дешевле!
Мирр неуверенно хихикнул.
- Но почему именно дезодорант?
- Это не принципиально, важен только антиперспиративный эффект.
- Не понимаю...
- Чтобы подавить твои психогальванические рефлексы, дубина! Знаешь,
как работает обычный детектор лжи? Если испытуемый врет, он испытывает
эмоциональный стресс и потеет, увеличивая тем самым электропроводность
кожи. Тот же самый стресс учащает биение его сердца и меняет мозговые
ритмы. Полиграф засекает все это и определяет, когда ему врут, но это
только полдела! Определить ложь еще не значит узнать правду, верно?
- Гм-м...
- Ну конечно, это не одно и то же! Вот я и заставил систему
обнаружения лжи работать в обратном порядке. Сейчас ты не можешь потеть,
потому что все твои поры забиты антиперспирантом; биение твоего сердца не
может ускориться, потому что рядом с ним, - Леже указал на бюстгальтер, -
работает ускоритель ритма; а надетый на тебя шлем все время выдает
нормальную энцефалограмму. Так что теперь стоит мне задать вопрос, ты,
лишенный возможности воспользоваться психофизическим атрибутами лжи,
вынужден будешь говорить только правду! Чрезвычайно изобретательно, ты не
находишь?
На Мирра эта тирада не произвела никакого впечатления.
- А что, если я просто откажусь говорить?
Леже взял со стола револьвер.
- Тогда я пристрелю тебя!
- Вот это и в самом деле изобретательно, - сухо заметил Мирр. -
Надеюсь, вы понимаете, что все это - напрасная трата времени? У меня нет
абсолютно никаких причин утаивать правду.
- Не лги мне!
- Как я могу лгать, если сижу в правдоискателе?
- Ах да, я забыл, - засуетился застигнутый врасплох Леже, - но не
воображай, что ты умнее меня, Норман!
- Я не... - Мирр пронзил собеседника взглядом. - Почему вы назвали
меня Норманом?
- Гм-м... ты сам сказал, что тебя зовут Норман.
- Итак, вы утверждаете, что мы никогда не встречались раньше, что я -
вор или шпион, и тем не менее упорно называете меня по имени, как старого
знакомого. Где логика, профессор? Признайтесь, что встречали меня раньше и
знаете, кто я такой! Признайтесь, что... - Тут Мирр вынужден был прервать
поток красноречия, потому что в запале наклонился слишком далеко вперед и
струя дезодоранта ударила ему прямо в нос, заставив расчихаться. Кроме
того, он вспомнил, что пребывает в эпохе, в которой, строго говоря, еще не
родился. Непонятно, откуда Леже мог знать его, однако...
- В чем дело, яйцеголовый? - злорадствовал Леже. - Запутался в
собственной терминологии?
- Почему вы назвали меня яйцеголовым? - спросил Мирр, в душе которого
еще теплилась надежда на благополучный исход приключения. Ему пришло в
голову, что лучшим решением проблемы было бы освободиться самому, а к
машине, если она, конечно, работает, привязать профессора. Однако
действовать следовало дипломатично, и он решил подольститься к тюремщику.
- ...терпеть не могу яйцеголовых! - гнул свое Леже. - Они почему-то
думают, что если ходили в университет и получили какую-то там степень, то
превзошли умом простого человека, покинувшего школу в пятнадцать лет!
- Это просто смешно, - пробормотал Мирр.
- Ни один из этих так называемых ученых и изобретателей в подметки
мне не годится! Не университетское образование сделало Эйнштейна великим,