Шоу Бернард. Судный день Орбитсвиля

Зинди произнесла это оценивающе, внимательно разглядывая Дани.
Элегантный костюм переливчатого синего шелка, перехваченный широким поясом,
маленькая шляпка. Девушка взмахнула рукой, когда Дани взглянула в их
сторону. Никлин, припомнив неприязнь Зинди по отношению к Дани во время
первой их встречи, удивленно посмотрел на нее.
- У Дани есть вкус, - согласился он. Ему не удалось избежать горьких
ноток.
Дани что-то сказала своим подопечным и направилась к Зинди. При виде
темных глаз под тяжелыми веками, алых губ и стройной фигуры, Никлина
охватило привычное чувство - смесь ненависти и безрассудного,
всепоглощающего желания. Три года эта женщина ускользала от него,
демонстрируя такую непреклонность характера, которую не смогли сокрушить
никакие хитроумные маневры. И эта непреклонность, как ни тяжело было
признать, позволила ей одержать полную победу над ним.
- Привет! - Дани смотрела только на Зинди. - Теперь я убеждена, всех
девочек следует держать на диете из сливочного мороженого.
Зинди улыбнулась.
- У вас хорошая память.
- На лица, но не на имена.
- Это Зинди. - Никлин жестом собственника положил руку на плечо
девушки. - Зинди Уайт.
- Рада вновь встретиться с тобой, Зинди. Ты ведь, вроде бы, не летишь с
нами?
- Нет.
- Я так и думала. У нас есть одна семья Уайтов, но они не имеют
никакого отношения к Оринджфилду.
- Я здесь на каникулах вместе с родителями.
- Жаль, что вас не будет с нами. - Дани с некоторой грустью взглянула
на девушку. - Время Орбитсвиля подходит к концу, вы это знаете? Кори Монтейн
не раз говорил об этом, и мы все уверены в его правоте.
Никлин сжал плечо Зинди.
- Кори Монтейн - это тот самый человек, который полагает, что женат на
сардинке.
- Мне нужно идти. - Дани по-прежнему не замечала Никлина. - Желаю тебе
всего хорошего, Зинди.
- Ну, и что ты думаешь об этом спектакле? - прошептал Никлин на ухо
Зинди. Он не отрывал глаз от Дани, возвращавшейся к своим подопечным,
терпеливо дожидавшимся ее у машины. - Эта женщина, без сомнения, самое
глупейшее и...
Он осекся, пораженный - Зинди с силой оттолкнула его.
- Не лезь ко мне! - резко сказала она, и в ее глазах сверкнула ярость.
- Я не желаю играть в твои гнусные игры!
- Зинди! - Никлин шагнул к ней, но его остановил взгляд девушки, полный
гнева и презрения. - Послушай, произошло какое-то недоразумение. Давай
пойдем ко мне и...
- Прощай, Джим! - Зинди сорвала бронзовую монетку с шеи, - это тебе на
память! - Она швырнула монету ему под ноги и побежала прочь.
- Но... - Джим ошеломленно смотрел на древнюю бронзу. И наконец он
вспомнил. "Я подарил ей эту монету в тот день, когда навсегда покинул
Оринджфилд".
Никлин нагнулся и подобрал монету, собираясь догнать Зинди. Он уже
сделал первый шаг, когда с резкостью захлопнувшейся двери, весь мир
погрузился в кромешную тьму.
От неожиданности Никлин вскрикнул, на какое-то мгновение его охватила
паника - он решил, что ослеп. Темнота казалась настолько абсолютной - ни
уличных огней, ни зажженных окон, ни автомобильных фар, ни прожекторов
внутри корабля - что она могла быть лишь внутри него самого. Это наказание,
наказание за грехи. Но уже через несколько мгновений глаза начали привыкать
к темноте; постепенно, словно изображение на фотопластине, стала проявляться
блеклая картина полосатого ночного неба.
Никлин поднял голову и увидел, что солнце скрылось за одной из силовых
линий, движение которых создавало на Орбитсвиле смену дня и ночи.
Его вновь охватил страх. Джим осознал, что впервые на памяти
человечества Орбитсвиль каким-то непонятным образом вдруг перескочил из
яркого солнечного утра в беспросветно черную ночь.

16

- Ну, теперь вы сами можете убедиться, что ловушка вот-вот захлопнется.
Монтейн с посеревшим и осунувшимся лицом обращался к членам общины,
собравшимся на третьем этаже офиса. Никлин отметил, что проповедник выглядит
удрученным и нерешительным как раз тогда, когда требуется сплотить и
воодушевить своих последователей.
- Мне не надо напоминать вам, что дьявол сейчас довольно потирает руки,
- продолжал Монтейн. - Мы должны покинуть это проклятое место как можно
скорее, друзья мои, иначе будет поздно.
Никлин слушал и впервые с момента знакомства с Кори Монтейном не
испытывал никакого желания высмеять его слова. Светящиеся голографические
часы показывали 12:06, но за окном царил непроглядный мрак. Вместо обычной
для полудня картины залитых солнцем зданий и вырисовывающихся вдали холмов,
за окном ровно светились огни ночного города. Внутренние часы подсказывали
Джиму - произошло какое-то серьезное нарушение естественного порядка вещей.
Но еще большее беспокойство вызывало то обстоятельство, что впервые в жизни
у него возникло подозрение - за дело взялись сверхъестественные силы.
- Как скоро мы сможем отправиться, Кори? - крикнул кто-то.
- Как только предоставится возможность, - отрешенно ответил Монтейн. -
Я пойду в Департамент Космических Перевозок...
Договорить ему не дали. Монтейн с великим изумлением наблюдал, как с
яростными криками вскочила по меньшей мере половина его слушателей.
- У нас нет времени думать о каких-то там сертификатах, - кричал Крейг,
начисто забыв о подобострастном тоне, с каким он всегда обращался к
проповеднику. - Надо взломать запоры и отправляться немедленно.
Его слова сопровождались одобрительным шумом. Монтейн попытался
успокоить аудиторию, воздев, как обычно, руки вверх. Но на сей раз
магический жест оказался не столь эффективным, и наступившую тишину вряд ли
можно было назвать таковой.
- Правильно ли я вас расслышал, Джок? - спросил Монтейн. - Вы
предлагаете оставить здесь большинство наших собратьев? Ведь многие все еще
находятся в своих домах по всей Области Первого Портала. - Проповедник
указал на панель связи, где мигали оранжевые огоньки - сотни абонентов
дожидались ответа. - Что мы им скажем? Предложим остаться, отдаться в руки
дьявола?
- Лучше пусть спасется хоть часть, чем никто, - настаивал Крейг,
оглядываясь в поисках поддержки.
- Я думаю, мы все несколько торопим события, - вмешался Скотт Хепворт.
- Мы стали свидетелями небольшого нарушения в окружающей солнце силовой
клетке, но кроме этого ведь ничего не изменилось. Возможно, включился
какой-то механизм, который время от времени поправляет картину чередования
света и тьмы. Не забывайте - мы находимся на Орбитсвиле два столетия, по
космическим масштабам это ничто. - Хепворт обвел всех увещевающим взглядом:
- Мой совет - давайте не будем поддаваться панике.
"Вот голос здравого смысла. Только все дело в том, что никто уже не
верит в него, даже я". Никлин взглянул на Монтейна.
- Скотт абсолютно прав, - громко сказал проповедник, пытаясь
восстановить свой авторитет. - Мы вызовем всех наших соратников прямо
сейчас, но тем временем я хотел бы...
Голос его дрогнул и замолк. Тихая вспышка озарила все вокруг, и за
окнами во всем своем великолепии вновь засиял полуденный мир.
Он материализовался из мрака в одно мгновение. Все вокруг выглядело
привычным, безмятежным и незыблемым. В воздухе парили птицы, ветер медленно
колыхал флаги над главным пассажирским отделением. Мир открылся людям на
несколько секунд, в течение которых они обменивались недоуменными и
ошеломленными взглядами, а затем вновь погрузился в темноту. Его проводил
хор испуганных криков и удивленных возгласов.
Никлин тоже вскрикнул, он почувствовал, как пол уходит из-под ног, и
решил, что вот-вот все они будут похоронены под обломками здания. Но уже в
следующий миг его глаза обнаружили удивительнейший факт - офис и все
находящееся в нем по-прежнему выглядело целым и невредимым и покоилось на
своих местах. Через мгновение Никлин ощутил, как пол под его ногами вновь
обрел стабильность. Это ощущение, обычное для космического полета, было,
конечно же, совершенно незнакомо Никлину.
- Это временное прекращение действия силы тяжести, - кричал Хепворт,
подтверждая своими словами наихудшие подозрения Джима. - Только и всего. Не
следует проявлять слишком большое беспокойство.
Никлин уставился на неопрятную фигуру ученого. Понимает ли Хепворт,
сколь глупо и нелепо пытаться выдать исчезновение гравитации за
незначительное происшествие, что-то вроде отключения электроэнергии. Ничего
похожего на Орбитсвиле никогда прежде не происходило. Даже внезапное и
незапланированное наступление ночи, какой бы ужас оно ни вызвало, не могло
сравниться с тем животным страхом, который объял людей с потерей веса. Ведь
свет - это всего лишь свет, и каждый знает, как легко его включить и
выключить. Но гравитация - это совсем иное! С гравитацией такой номер не
пройдет. Никто не мог воздействовать на нее. Когда гравитация исчезает, все,
от малого ребенка до глубокого старика становятся искушенными знатоками
физических основ мироздания, глубоко проникая в суть фундаментальных
законов. Они вдруг осознают, что если с одним из условий их существования
что-то не в порядке, то под вопросом оказывается само их существование.


За окном вновь вспыхнул солнечный мир, словно Газообразное Позвоночное
решило поддержать и одобрить ход мыслей Джима. Но не успел Никлин с
облегчением выдохнуть воздух из легких, как мир опять погрузился во тьму.
Вспышка света была мгновенной, словно молния или термоядерный взрыв. Никлин
напрягся в ожидании ужасающего взрыва. Но вместо этого повисла напряженная
тишина, она сопровождалась чередой быстрых вспышек - день, ночь, день, ночь,
день, ночь... Календарный месяц сжался в десяток стробоскопических секунд.
Раз или два во время этого стаккато сила тяжести ослабевала, но не столь
резко и сильно, как в самый первый раз. А затем все кончилось столь же
внезапно, как и началось. За окном воцарилась ночь, мирная ночь. Лампы под
потолком прекратили нервозно вспыхивать, и обыденный микрокосм офиса озарил
ровный спокойный свет.
- Боже, - совершенно спокойно произнес женский голос. - Это конец
света.
"Вернее было бы сказать, что наш Орбитсвиль потерял свою устойчивость,
- заметил про себя Никлин. - Впрочем, это одно и то же..."
Хепворт шмякнул кулаком по столу:
- Кто-нибудь знает, где сейчас Меган Флейшер?
Упоминание имени пилота стало тем катализатором, который обратил
рефлексию в действие. Не было сказано ни слова, внешние признаки страха
отсутствовали, но все вдруг пришли в движение, засуетились. Никлин понимал,
что все движимы одной-единственной целью - предупредить своих близких, своих
родственников и друзей, собрать все необходимое и погрузиться на борт
корабля. Никлин точно знал, что творится в головах окружающих его людей, ибо
внезапно стал частью их.
Орбитсвиль был домом для многих миллионов, и в течение двухсот лет он
служил людям верой и правдой. Казалось, его горы и степи, его реки и океаны
обладают надежностью и постоянством старушки Земли. А ведь вряд ли можно
было бы вообразить более эфемерный объект - сферическая пленка загадочного
вещества диаметром почти миллиард километров и толщиной всего восемь
сантиметров.
Никлин всегда относился к тем счастливчикам, кто совершенно равнодушен
к подобного рода вопросам. Он отгородился от них крепкой стеной, решительно,
раз и навсегда, отогнал их прочь вместе с другими тревожными и неразрешимыми
проблемами. Тем не менее в глубинах его подсознания всегда таилась
неприятная мысль, что он живет на внутренней поверхности пузыря. И вот эта
тревога вышла наружу. Часовой механизм бомбы сработал, и Никлин перешел в
качественно новое состояние, состояние, в котором его действия определялись
одним - стремлением покинуть Орбитсвиль прежде, чем произойдет то, что
человеческий мозг не в состоянии представить.
В этом состоянии Джим воспринимал происходящее как-то туманно и
искаженно. Значение одних событий преувеличивалось, а других преуменьшалось.
В какой-то момент Никлин осознал: Кори Монтейн не способен решиться на
активные действия, а подопечные вышли из-под его власти. Проповедник
выглядел так, словно он потерпел сокрушительное поражение. Казалось, что он
полностью сбит с толку и не вполне доверяет собственным органам чувств. И
тут Никлин понял: в глубине души Монтейн полагал, что этот день не наступит
никогда. Бесконечные приготовления к побегу с Орбитсвиля стали сутью его
жизни, и он находил все новые и новые причины, дабы оттянуть решающий шаг.


В какой-то момент Никлин обнаружил, что стоит в тесной телефонной
будке. Он не помнил, как здесь очутился, не понимал, зачем он здесь.
Несколько секунд Джим тупо смотрел на аппарат, затем, придя в себя, попросил
соединить его с номером Уайтов в отеле "Первопроходец". Почти тотчас на
экране возникла огненно-рыжая голова Чама Уайта. На его лице застыла
неестественная улыбка человека, приговоренного к смерти.
- Джим! - сипло сказал Чам. - Джим Никлин?! Что происходит, Джим?
Никлин нетерпеливо качнул головой.
- Сейчас не время говорить. Вы хотите вырваться?
- Вырваться?
- Вырваться с Орбитсвиля. На корабле. Хотите?
В этот момент кабину залил солнечный свет. Расположение силовых линий
вновь изменилось. Изображение Чама тоже посветлело.
- Я боюсь, Джим! - В карих глазах Уайта сквозил неприкрытый ужас.
- Мы все боимся! - резко ответил Никлин. - Именно поэтому я и спрашиваю
вас, хотите ли вы убраться отсюда. Так что?
- Мы с Норой уже думали об этом. Мы часто вас видели в телерепортажах,
поэтому эта мысль не раз приходила нам в голову, но серьезно мы никогда не
обсуждали ее. Мы никогда не думали, что дойдет до этого. У нас нет билетов
или что там требуется...
- Корабль отправится полупустым, - отрезал Никлин, поражаясь
способности Чама, подобно Монтейну, тратить время на бессмысленные мелочи. -
Зинди с вами?
Чам оглянулся.
- Она в спальне с матерью.
- Тащите их на корабль, - приказал Никлин. - Я говорю с вами как друг,
Чам. Тащите их на корабль, и Бога ради, поторопитесь! Я жду вас у
центрального трапа. Вы поняли меня?
Чам кивнул с несчастным видом.
- Что нужно собрать?
- Собрать? Если вы станете что-либо собирать, то неминуемо погибнете,
черт бы вас набрал! - Никлин ткнул кулаком в лицо Чама, рука прошла в
изображение, исказив его. - Отправляйтесь на корабль немедленно и не
позволяйте никому задерживать вас!
Джим уже отошел от телефона, когда смысл последней фразы дошел до него.
Наверняка очень многие захотят пробраться на борт "Тары". Люди, не имеющие
никакого отношения к общине. Люди, для которых весь этот проект был лишь
развлечением. Но теперь все изменилось - грянул Судный день Большого О.
"Половина населения Бичхеда захочет отправиться с нами, - прошептал про
себя Никлин. - И никто не остановит их".


В следующий момент он обнаружил, что находится в душной комнате
напротив центрального кабинета офиса. Здесь хранилось разнообразное
имущество членов общины.
Открыв свой ящик, Джим извлек из него бластер, о котором не вспоминал с
того далекого утра в Альтамуре. Когда они покидали особняк Фугачча, Никлин
взял с собой оружие исключительно потому, что счел неразумным оставлять без
присмотра столь опасную игрушку - вдруг она попадет в руки любопытного
ребенка. Теперь бластер уже не казался ему ненужной обузой. Оружие выглядело
удобным и очень опасным - качества, наиболее уместные в данной ситуации.
Никлин проверил индикаторы, перекинул ремень бластера через плечо и
быстро вышел.
Когда он вместе с другими членами общины выбрался из здания, на улице
сиял день. Солнце светило уже целые десять минут, и то, что этот срок
казался Никлину довольно долгим, неоспоримо свидетельствовало, насколько
подорвана его вера в естественный порядок вещей. Когда Никлин вышел из-под
широкого навеса и взглянул на небо, его окатило волной тошнотворного страха.
Всю свою жизнь он видел в небе темно-синие и голубые полосы,
указывающие на области дня и ночи на противоположной стороне Орбитсвиля;
полосы имели правильную геометрическую форму и строгий порядок чередования.
Теперь же их было не узнать - так сильно они исказились. И тут по телу
Никлина пробежал озноб ужаса - они двигались! Время от времени разные
участки неба вспыхивали, несколько мгновений мерцали и колыхались, затем
успокаивались, и полосы возвращались в исходное состояние. Глядя на это
удивительное явление, Никлин догадался, что именно оно вызвало лихорадочную
смену света и тьмы в районе Бичхеда. Солнечная клетка сокращалась подобно
огромному сердцу, бьющемуся в предсмертных конвульсиях. "Это действительно
конец света".
Борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, Никлин взглянул в сторону
корабля и увидел, что толпа в несколько десятков человек, в основном рабочие
космопорта, уже скопилась у центрального трапа. Люди топтались на месте, не
делая никаких попыток миновать Кингсли и Винника, преградивших путь на трап,
но в любую минуту они могли ринуться вперед. А снаружи шумела огромная
толпа. Люди трясли прутья решетки и кричали на охранников, нервно
топтавшихся с этой стороны ограды. Часть бульвара Линдстром, видимая с той
точки, где стоял Никлин, была до отказа забита автомобилями.
Кори Монтейн, выглядевший теперь, когда решение было навязано ему
свыше, более уверенным, помчался к своему прицепу. За ним устремились Нибз
Аффлек и Лэн Хуэртас. Остальные направились к трапу.
Никлин не двинулся с места, словно отгородившись от всего происходящего
невидимой стеной. Но затем до его сознания дошли крики со стороны главного
входа. Джим повернул голову и тут же увидел Дани Фартинг. Она сопровождала
группу взрослых и детей, пробиравшуюся через соседний служебный вход.
Несколько охранников стали оттеснять толпу, создавая коридор, но в любую
минуту их могли смять. Никлин заметил, как крепкий, массивный человек
прорвался через ворота и столкнулся с двумя охранниками, только что
вышедшими из будки. Завязалась драка, стоявшие рядом женщины завизжали.
Группа переселенцев, некоторые из которых волокли чемоданы, уже
отделилась от толпы и спешила к кораблю. У взрослых были абсолютно безумные
лица, зато немногочисленные дети, защищенные броней своей невинности,
выглядели всего лишь возбужденными, и не отрывали глаз от блестящего корпуса
"Тары".
И тут Никлин спохватился, что у Чама и Норы Уайт нет пропусков. Он
ринулся к выходу. К тому моменту, когда Джим добежал до ворот, борьба между
охранниками и их пленником подошла к концу. Руки задержанного склеили за
спиной специальной лентой и отвели его в сторону.
Один из охранников, белобрысый верзила, хмуро глянул на Джима.
- Вы не имеете права носить оружие, мистер.
Никлин взглянул на небо.
- Вы хотите арестовать меня?
- Уводите побыстрей своих людей, - буркнул охранник. - Нам только что
сообщили - толпа в несколько тысяч человек движется из центра города по
Гарамонд-парку. Сейчас они ломают ограду в северной части и совсем скоро
будут здесь.
- Спасибо.
- Что уж там. Я всего лишь не хочу оказаться в центре побоища, только и
всего.
- Мудро.
Никлин подбежал к Дани, схватил ее за руку:
- Я хочу взять Зинди и ее родителей. Им нужны значки.
Она внимательно взглянула на него, извлекла из кармана три золотистых
диска и протянула ему:
- Времени почти не осталось, Меган уже на корабле.
Никлин не сразу сообразил, что так зовут пилота звездолета.
- А что с теми, кто оплатил полет? - спросил он, подавляя очередной
приступ паники. - Скольких еще нет?
Дани взглянула на часы, работающие в режиме обратного отсчета.
- Четверых. Они должны прибыть с минуты на минуту... - она вгляделась в
неистовствующую толпу. - Вот они!
Никлин прошел через служебный вход. Сдерживающие людской напор
охранники пропустили молодую пару с детьми на руках. Поднявшись на носки,
Джим оглядел толпу и с огромным облегчением увидел в море голов огненную
шевелюру Чама Уайта.
- Пропустите еще троих, - велел он охраннику.
- Проклятая работа, - пожаловался тот, вытирая пот со лба. - Еще
минута, и мы не выдержим.
Никлин бросился на стену из человеческих тел. В первую секунду он даже
растерялся - с такой готовностью она расступилась перед ним, но тут же
сообразил, что причина - в болтающемся за его спиной бластере. Он схватил
протянутую руку Чама и вытянул его из толпы. Нора и Зинди следовали за ним
по пятам. Обе были очень бледны и совершенно растерянны. Нора не отрывала
глаз от лица Никлина, словно видела его впервые, Зинди же прятала взгляд.
- Сюда, - сказал Никлин, подталкивая Чама и женщин к узкому проходу.
- Не торопитесь! - к ним подошел охранник с сержантскими нашивками на
рукаве. - Никто не войдет сюда без пропуска.
- Об этом позаботились.
Никлин передал каждому из Уайтов по золотистому значку и втолкнул их в
дверной проем, что до предела возбудило толпу. До этого момента людей
удерживали остатки уважения к установленным правилам, но после того, как на
их глазах трое из их числа совершенно неожиданно получили право проникнуть
на космодром, они в негодовании ринулись вперед. Охранников прижали к
ограде, возникла свалка. Каким-то образом охранникам все-таки удалось
выбраться и запереть изнутри служебный вход.
- Чего вы ждете? - крикнул сержант Никлину и Дани. - Вон отсюда!
Никлин вместе с остальными побежал к кораблю. Никлин увидел, как
Монтейн с Кингсли тащат вверх гроб с останками Милли Монтейн. Часть
переселенцев толпилась у подножия трапа, остальные недружным стадом
поднимались за парочкой с гробом. Несколько человек, включая Скотта
Хепворта, бежали в сторону причальных линий.
Никлин едва успел разглядеть все детали этой суматохи, как без всякого
предупреждения мир вновь погрузился во тьму. Последовала еще одна
лихорадочная смена солнечного света и ночной тьмы. Серия вспышек следовала с
частотой два-три раза в секунду. Мир превратился в огромную театральную
сцену, молнии озаряли искаженные лица застывших персонажей. Со всех сторон
раздались испуганные крики - это опять начала свои шутки гравитация.
Казалось, сама земля поднимается и опускается под их ногами.
Стробоскопический кошмар продолжался целую вечность, а точнее, секунд
десять, после чего безмятежное солнце вновь озарило мгновенно успокоившийся
мир.
Замершие в невероятных позах люди освободились от поразившего их
паралича и вновь устремились к кораблю, спотыкаясь и чуть не падая. Дани и
Зинди бежали рядом, подгоняя детей. Нора Уайт по-прежнему не отрывала
взгляда от Никлина, словно в его силах было прекратить этот кошмар.
Никлин взглянул в сторону причальных линий. Там, судя по всему,
возникла стычка между членами общины и человеком в серой форме портового
служащего. Служитель загородил дверной проем застекленной будки и яростно
размахивал руками. Понимая всю серьезность этого спора, Никлин побежал к
причальной будке.
Когда он оказался рядом, к нему обратился Скотт Хепворт:
- Этот тип, представь, называет себя хозяином причальных линий и
отказывается выпустить корабль.
- Вышвырни его оттуда, мы сами сделаем все, что требуется.
- У него пистолет, и, похоже, он намерен им воспользоваться. Я полагаю,
этот болван настроен совершенно серьезно. - Щекастое лицо Хепворта
покраснело от гнева и бессилия. - Кроме того, мы не знаем код.
- А как насчет замков на самих линиях?
- Мы их взорвем.
- Отлично! - Никлин снял ружье.
Человек шесть поспешно отскочили в сторону, освобождая Никлину
пространство. Служащему было лет пятьдесят, у него было длинное лицо,
короткая стрижка и маленькие усики. Он стоял, горделиво расправив плечи и
выпятив грудь. В его новенькой форме не было ни одного изъяна, выделялась
лишь старомодная кобура. Похоже, ее только что извлекли с какого-то военного
склада, где она пылилась в ящике и ждала своего часа - вдруг он все-таки
наступит.
- Приятель, сейчас не время для игр. Запускай линии и поживее!
Служитель презрительно оглядел его с ног до головы и качнул головой:
- Я ничего не стану делать без соответствующего разрешения.
- Вот мое разрешение, - Никлин поднял бластер. - Оно нацелено вам прямо
в пупок.
- Любопытная штука! - Служитель положил руку на свой старомодный
револьвер и улыбнулся, всем видом демонстрируя, как хорошо он разбирается в
оружии. - Это даже не очень точная копия.
- Вы абсолютно правы.
Никлин поднял ствол своего бластера и нажал на спуск. Сине-белый луч
пронзил крышу будки, мгновенно превратив в пар часть водосточного желоба,
навес и пластиковые балки. Даже Никлин, уже имевший возможность оценить мощь
этого оружия, был ошеломлен масштабом разрушений.
- Это совершенно отвратительная копия, - улыбнулся он человеку в форме,
съежившемуся и обхватившему голову руками. - Ну, а теперь перейдем к
причальным линиям.
- Я не верю, что вы осмелитесь выстрелить из этой штуки в человека.
Служитель выпрямился и попытался снова принять неприступный вид, но
удалось ему это уже не столь убедительно.
Никлин шагнул ему навстречу.
- Мне уже доводилось убивать из этой штуки и я с превеликой радостью
рассеку вас на две половины - верхнюю и нижнюю.
Какую-то секунду не было слышно ничего, кроме свиста ветра, затем
послышались шум и крики с северной стороны порта. Никлин взглянул туда, где
проходила граница парка и порта, и увидел движущиеся пестрые пятна -