Штерн Борис Гедальевич. Вперед, конюшня!

   В общем, жлобы хотели нас удивить. Графическое расположение пятерки нападения жлобов было похоже на знак математического корня в зеркальном изображении - четыре форварда на переднем крае и один (правый полусредний) оттянут чуть назад. Это старомодная модифицированная система "пять в линию".
   Но мы жлобов огорчили и уверенно выиграли повторный матч.
   УСТАНОВКА НА ИГРУ.
   Этот логос Лобана заслуживает войти в футбольные анналы: - А вы помотайте их, помотайте! Поиграйте подробней!
   "..." Счет о чем-то говорит: 6:1. В самом конце игры Лобан впервые выпустил на замену Племяша. Типичная тактическая замена. Пусть привыкает. Но Племяш даже успел забить- свой первый гол.
   "О других подробностях этой игры распространяться не буду - подробности забываются, исчезают, зато запоминается и остается счет, результат. Не только в спорте. Многостраничный поминутный отчет об этом матче можно будет прочитать в академическом издании "Отчетов"
   ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
   К ПРОБЛЕМЕ ЭННОЙ ПУСТОТЫ В ДИКОМ ЯБЛОЧКЕ.
   Космическая пустота нашего вселенского пузыря, в которой живут и умирают трансгалактики,- это, конечно, наполненная энергией "клокочущая пустота", как удачно выразился член-корр Кузанский, один из твердолобых и черепно-мозговых, написавший впоследствии вдноименную книгу,- нам же нужно было получить абсолютную чистую пустоту, пустоту пустот, в которой обитают Вселенные. Для разрежения грязной космической пустоты до абсолютною вакуума требовалось, как ни странно, сжатие пустоты под грандиозными давлениями. То есть, мы имели дело с теоретическими понятиями - абсолютный нуль, абсолютно твердое тело (философский камень), абсолютная пустота - и нам их следовало получить в чистом виде и в промышленном количестве. Коровина Установочка позволяла получить лишь микроскопические количества изотопов "нульпустоты",некоторые теоретики были склонны называть "абсолютную пустоту" даже не "средой", а самым последним химическим элементом без номера и названия, сверх-химическим элементом, в котором и происходят все химические реакции. Я не умею подробно описать теоретические рассуждения на этот счет, но я понял теоретиков так: химические реакции, происходящие в какой бы то ни было среде, или среда, в которой происходят химические реакции, суть одно и тоже, и в обычных условиях неразрывны, как пространство-время. Разрыв в пространстве-времени, овладение дискретностью пространства-времени привел к тому, что разум овладел всей нашей Вселенной. Выход в абсолютную пустоту будет означать овладение меж-вселенским пространством. Это уже не Космос с пространствами, подпространствами и псевдопространствами, замешанными на временных квантах. Это следующий шаг, это абсолютное знание, это абсолютный разум, это уже не какая-то чертовня в 12-ти-мерном омуте, это ОН САМ назовем его так, чтобы не поминать всуе.
   БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.
   ПОВТОРНАЯ ИГРА С БАШИБУЗУКАМИ.
   На этом матче я не присутствовал, а гонял с научными консультантами по всему Облаку Оорта в выборе места для параллельного (дублирующего) Диффузионного завода. Записываю некоторые впечатления Лобана и доктора Вольфа.
   УСТАНОВКА НА ИГРУ.
   Лобан произнес целую речь.
   Смысл:
   - Коллегиальней, коллегиальней сыграйте!
   Мы выиграли 3:1. Матч на матч не приходится. Игра была какая-то рваная. В конце Племяш опять вышел на замену.
   Сыграл хорошо. Навел панику у башибузуков. Рвался к голу, но не забил. Он выглядит пацаном, поэтому на него не обращают внимания.
   ИЗ ДНЕВНИКА ДОКТОРА.
   Подошел в перерыве Брагин:
   - Доктор, у меня левый глаз не видит!
   В первом тайме, выходя с планетоидом из шестимерного пространства, он получил сильный удар в глаз направленным ныром. Несусь к Лобану:
   - Еще один одноглазый! "Первый одноглазый - Ираклий." Надо менять!
   Бежим вместе к Брагину, у него уже все в порядке:
   - Глаз видит!
   Уже нет времени проверить. Пошел он играть. После игры подходит:
   - Не видит.
   Закончилось это неделей в госпитале.
   "..." Хуан в ангаре:
   - Доктор, я повредил ногу!
   - А я думал - голову.
   Обиделся. Я объяснил:
   - Ты упал и схватился за голову. Вот я и подумал.
   - Нет, ногу. А за голову я схватился, потому что испугался, что не смогу играть.
   ЧИФИРЬ. (Из воспоминаний Лобана):
   "Перед игрой подошел доктор Вольф и сказал, что ребята просят чай - в прошлый раз они уже пили чай перед самой игрой и хорошо себя чувствовали. Что это еще за номера? Чифирят они, что ли? Я пошел к ним. Так и есть, варят чифирь.
   Вылил. Корова их научил".
   ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
   МОИ НАБЛЮДЕНИЯ ЗА КОРОВОЙ.
   С бессмертниками я, в общем, поладил - бессмертные они и есть бессмертные, что с них взять и какой с них спрос,- если они поладили с самим чертом, то потерпят и какого-то солдафона,- но многие ученые рангом пониже, которым бессмертие пока еще не грозило, не светило, а, может быть, и не предстояло, были недовольны тем, что ими руководит человек, не имеющий отношения к Фундаментальной Науке. Неуч, попросту.Этого мне только не хватало: недовольство начальством мешает работать, вызывает чувство сопротивления и неосознанное настроение внутреннего саботажа. Не то, чтобы эти ученые плохо работали, но они работали без блеска в глазах. Однажды я прямо сказал об этом Лон Дайку.
   - Верно,- ответил он.- Вам нужно назначить своим заместителем по науке какого-нибудь авторитетного ученого.
   - Вас? - вопрошающе предложил я.
   - Нет. Я зловредный.
   - Кого же?
   - Корову, конечно.
   Я так и сел! Это была хорошая, но слишком неожиданная идея. Я не сразу оценил ее. Меня очень смущал Корова. Его клептомания раздражала. Все он тянул в карман фуфайки - авторучки, зажигалки, калькуляторы - всякую пропавшую мелочь ищи у него. Спер мое вечное перо. Не слишком ли простой приоб? Очень уж прост - не хуже ли воровства? Я осторожненько спросил у академика Тутта: какой видится ему роль Коровы в ПРОГЛОДЕ? Тутт сразу понял мои сомнения и ответил категорично:
   - Корова? Современный Альберт Эйнштейн! Тот, простой патентовед, разобрался с Пространством-Временем, а этот простой приоб - с Логосом-Космосом-Хроносом-Гумосом.
   Поверил ему на слово. "..." В придачу к мычанью, Корова изъясняется путано, с избытком восклицательных знаков- они торчат в его речи, как телеграфные столбы, между ними сидят на проводах слова-попугаи и фыркают на буквы "б", "в" и "п" - "изобретение", "водород" и "бюстгальтер" Корова произносит "изо-, фретение", "фодород" и "фюстгальтер". Вот примерный образец:
   - Изофретение - это колесо! Да, колесо! Гениально! Фозьм-м-мем (возьмем) фюстгальтер! Да, офыкнофеиный женский фюстгальтер! Это тоже феликое изофретение! Фюстгальтер, фот (вот)! Тесем-м-мочки! Фратья (братья) Райт фридумали сам-м-молет! Да, аэрофлан! Но этажерка не летала, фадала (падала)! Какой же это аэрофлан! Какой же это сам-м-молет, если он фадает?! М-м-му-му-мура это, а не сам-м-молет! Сам-м-молеты фадали и до фратьеф Райт! Райты задумались: ага! Уфрафление! (Управление.) Уфрафление - фот сам-м-молет! Фрафильно! (Правильно.) Они стали нафлюдать фтиц! (Наблюдать птиц.) Фтицы ф фолете (в полете) шефелили рулефым оферением (шевелили рулевым оперением)! Ага! Фратья фридумали закрылки! К закрылкам фрифязали какие-то ферефки-тесемки! Фростые ферефки! И сам-м-молет фолетел! Теферь идем фо (по) аналогии! Кто из фас (вас) нафлюдал (наблюдал) оффисшую (обвисшую) женскую грудь? Не очень эстетично, ферно (верно)? И тогда кто-то из иафлюдателей фридумал фюстгальтер! Но фюстгальтер фадал с груди! Ага! И тогда этот кто-то фридумал к фюстгальтеру тесем-м-мочки через флечо! Гениально фросто!
   Его спрашивают:
   - Ну и что из этого следует?
   Корова пожимает плечами:
   - Ты ничего не фонял, м-м-му-му-мудозфон! Из этого ничего не следует. Я это фросто так рассказал.
   ЗООЛОГИЧЕСКИЙ ОТРЯД ЧЕРЕПНО-МОЗГОВЫХ (Ч-МО).
   ПОДОТРЯД ЖЕЛТО-ГОЛОВЫХ.
   Ученые хоть и считали Корову чокнутым, но все-таки уважали его за природную моцартовскую гениальность. Тут надо подробней рассказать о группе черепно-мозговых Сокращенно "ч-мо"", которая состояла из амбициозных ученых среднего уровня и среднего поколения до сорока лет. Это они называли нас "солдафонами", "футболерами" и "неучами". Это были не просто трудные характеры, к которым следовало притерпеться и притереться, как, например, к зловредному характеру академика Лон Дайка,- его зловредность, в общем, была напускной, хотя и стала второй натурой и даже шла на пользу проекту, оживляла работу, уравновешивала добродушие Коровы - не всем же быть Коровами. Ч-мо раздражали своими амбициями, им все было ясно, они были всем недовольны. Я неоднократно выслушивал от ч-мо предложения о выделении 50 ученых, инженеров и проектантов для обеспечения быстрого строительства вакуумного завода.
   - Мозговой штурм и натиск! - говорили ч-мо.
   - Быстрый срок - это сколько? - спрашивал я.
   - Два, ну, два с половиной месяца.
   За каких-то два месяца! Абсурд! Через полгода на строительстве одного лишь Вакуумно-диффузионного завода в окрестности О'к-Аллисто было занято более 2 000 000 (двух миллионов!) человек, а объединенные ресурсы концернов-подрядчиков "Лукойл", "Адидас" и "Кока-Кола" уже были на грани истощения. Впоследствии этот завод отбуксировали вглубь облака Оорта, надстраивали, пристраивали, подстраивали, рядом построили еще три завода, а сейчас в Вакуумно-диффузионной промышленности работает 58 000 000 (пятьдесят восемь миллионов!) человек, не считая членов их семей,- это население крупного индустриального анклава, созданного за каких-то двадцать лет.
   Итак, я ни в коей мере не разделял черепно-мозговых взглядов, но объяснить, почему их идеи нереальны, было невозможно из-за крайнего упорства, с которым ч-мо их отстаивали. Какие-то вопли, какие-то заклинания - "Давай-давай!", "Штурм и натиск!", "Аврал!", "Навались!", "Раз-два, взяли!". Какие-то субботники и воскресники... Какое-то трудовое соревнование - кто больше? Некоторые ч-мо - этих я относил к особому роду жопо-головых "слово сказано, редактор требует изменить его на "желто-головых", так тому и быть, подчиняюсь, в дальнейшем они будут желто-головые" - так вот, эти желто-головые с запором в головах от окаменевших палеонтологических мозгов продолжали верить в эти заклинания даже после того, как стали очевидны гигантские масштабы ПРОГЛОДА, и продолжали спорить даже после завершения всех работ. Даже назначение Коровы на пост научного руководителя не ублажило этих крайних желто-головых Корову они считали зеком, недоношенным, "из грязи в князи", исподтишка передразнивали его: "М-м-му-му-мухомор!", хотя, повторяю, в душе признавали его гениальность.
   Мне было досадно, но ладно. Приходилось терпеть и время от времени посылать их на свой шесток, потому что в своем место-пространстве они были дельными специалистами. Но и на своем месте они не могли жить без скандалов,- например, некоторые из них написали патентные заявки на изобретения, выполненные по ходу работ. Заявки не показались мне обоснованными, потому что эти изобретения априори (во какие я слова знаю!) входили в заказанную нами и хорошо оплачиваемую работу,- жоп... желто-головые ДОЛЖНЫ были осуществлять эти изобретения, это была их работа! И тэдэ. Они доставили нам много неприятностей, но преданность делу даже этих желто-головых не вызывала у меня сомнений.
   "..." После первого же столкновения с ч-мо я крепко задумался о психологической атмосфере внутри Проекта. ПРОГЛОД, как хитрый (но не умный) прожорливый зверь, выбирал самых лучших и вкусных специалистов в своих областях - и этот естественный эволюционный отбор амбициозных профессионалов таил в себе опасность вырождения и медленной мучительной смерти самого ПРОГЛОДА, эта эволюция в конце концов привела бы к тому, что нормальная человеческая атмосфера внутри проекта превратилась бы в "клокочущую пустоту". Выход был один - подправлять и направлять, совмещать естественный отбор с искусственным, иногда отбирать пусть и не самых лучших, зато надежных, "своих", не впадая в другую крайность, которая под названием "коллектив единомышленников" завела бы ПРОГЛОД в стоячее высыхающее болото, где всем хорошо и ничего никому не надо.
   БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.
   ПОВТОРНАЯ ИГРА С ОБОРВАРАМИ.
   На этом матче я опять не присутствовал, а сидел на очень важном научном симпозиуме, вертел головой и пытался разобраться: о чем они говорят? Речь шла о разных состояниях Вселенной, от решения (или не решения) этих вопросов зависело направление всех работ по Проекту. Но я о матче с оборварами.
   УСТАНОВКА НА ИГРУ.
   Лобан: - Сразу применить "оборотень", забить быстрый гол, а там будем посмотреть.
   Мы быстро забили гол и хотели спокойненько доиграть, чтобы не усложнять жизнь ни себе, ни соперникам, но - в середине первого тайма один из оборваров умышленно ударил Ван дер Стуула в священное для мужчины место. Такой поступок возмущает больше всяких других нарушений - даже поломанные руки-ноги не идут в сравнение с подобным хамством.
   ДОКТОР ВОЛЬФ в таких случаях пользует народным средством для лошадей. Составные - камфара, эфирные масла, муравьиный спирт, яичный желток. Втерли Ван дер Стуулу в область пахового кольца. Ванька заржал от боли и забил ногой, как копытом. По себе знаю - кожу палит огнем, мышцы пронизывает иглами. Судья удалил хулигана с полигона, Ванька вернулся в игру, доиграл тайм, но то и дело хватался за причинное место и приседал. Во втором тайме Лобан заменил Ваньку на Племяша, и ребята так озверели, что накидали в рамку оборварам восемь мячей. 9:0. Племяш впервые играл полный тайм и забил пять голов. Лучше бы не забивал так много. Рано. Он обращает на себя внимание. Рано.
   Рано.
   За Ваньку - спасибо доктору. Вольф любит бурчать: "От этих ваших фуфаек один силикоз, аллергия и коровье бешенство". Любит лечить ахилл. Ахилл - его больное место. Воспаление ахилловых сухожилий. Вообще, на удивление, любит лечить. Или вот - повреждение мышцы задней поверхности правого бедра. Очень серьезная травма. Вольф с Фонарем сидят на завалинке "Маракканны", тепло, птички поют, те же зяблики. У Фонаря частичный разрыв мышц бедра, делает ему фиксирующую повязку. "..." Доктору часто жалуются: "Плохо сплю". Это у них либо психологическое, либо "плохой сон" служит ширмой. Плохо сыграл, потому что плохо спал, доктору об этом говорил, снотворное он не дал. "..." Наелись местной клубники и - аллергия. Красная сыпь по всему телу. Доктор Вольф шеф-коку Борщу:
   - Никаких экспериментов с продуктами, никаких изысков, никаких экзотических блюд, а только то, к чему привыкли дома: картошка, гречневая каша, суп-глазенап, антрекот из дрессуры.
   Берем с собой даже собственное "Боржоми"; разведка полагает, что ею придется и зубы чистить, чтобы не подхватить местных кишечно-желудочных заболеваний.
   ОТЛИЧНЫЕ НОВОСТИ С ФУТБОЛЬНЫХ ПОЛИГОНОВ.
   НАКОНЕЦ-ТО ВЕЗУХА!
   Пока мы выигрывали свои матчи, жлобы, башибузуки, оборвары и воблы так потрепали друг друга, что мы даже вышли на второе место, хотя первого нам было не видать при любом раскладе. И вот вчера случилась ВЕЗУХА. У башибузуков (Барнаульский шлакобетонный завод) на заводе были волнения, забастовки, потом переворот, арестовали директора. Завод занимает всю планетную систему двойной звезды Барнауль. Оказывается, этот шлакобетонный директор гнал шлак налево, бетон - направо, а деньги - себе в карман. Там чуть ли не гражданская война, футбольную команду не на что содержать, башибузуки отказались от участия в чемпионате. Я им сочувствую. Кроме того: жлобы и воблы в последнем матче так избивали друг друга на полигоне, что вышли за всякие рамки обычной футбольной драки. С каждой стороны было удалено по полкоманды, игру пришлось прервать, но тут стали драться тренеры, массажисты, запасные. Матч пришлось прекратить вообще. Жлобы, как хозяева полигона, сняты с соревнований, а воблам засчитано техническое поражение. Я всем сочувствую, но потираю руки.
   Мы еще на втором месте, но нам надо выиграть у воблов - и мы выходим в одну восьмую финала. Сомнений нет - Посторонний Наблюдатель требовал появления Лобана и сейчас повернул Фортуну (кем она ему приходится?) лицом к нам.
   ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
   К ПРОБЛЕМЕ -"СВОИХ ЛЮДЕЙ".
   В самом начале ПРОГЛОДА я приехал на "Маракканпу" и, встретив фройлен фон Дюнкеркдорфф, вдруг подумал: чем черт не шутит, почему бы и нет? Я в двух словах рассказал ей о своем новом назначении и предложил перейти ко мне в секретари. Я недальновидно описал ей новую работу как спокойную, легкую и высокооплачиваемую. Она согласилась. Первые два пункта этого предсказания оправдались лишь в первые два дня, но фройлен никогда не жалела о своем переходе из конюшни футбольной в конюшню научную.
   Ворона ведала у нас также ЖЕНСКИМ ВОПРОСОМ. Тысячи женщин и девушек работали на объектах ПРОГЛОДА в качестве секретарей, референтов, обслуживающего персонала, прочее. Было создано несколько текстильных комбинатов для производства фуфаек.
   Фройлен проводила набор женщин на комбинаты. Самая массовая профессия была "швея-мотористка", но нужны были и такие невиданные профессии как ткачихи-токари, слесаря-челночиицы, портнихи-литейщицы, вязальщицы-мотальщицы диффузионной ткани. Мужчины поначалу очень неохотно приходили к нам (потом уже, на поздней стадии Проекта, пошли косяком). Всех еще надо было обучить этим профессиям, а для этого нашим академикам Тутту и Капельцыну пришлось по вечерам готовить учителей. Везде висели объявления: "Требуются". ПРОГЛОД, хотя и был прожором, но создал сотни тысяч рабочих мест, а платили мы хорошо и аккуратно. Большинство женщин жило в общежитиях. Заботу об их специфических бытовых нуждах тоже взвалила на себя фройлен фон Дюнкеркдорфф. Она стала для них кем-то вроде матери-настоятельницы женского моластыря. К ее просьбам мы относились с полным вниманием. На вопрос дяди Сэма "Что еще нужно для женщин?", она обычно отвечала: "Мужчин".
   Кстати, я устроил на работу и бабу Валю с тетей Катей. Я спросил их, не хотят ли они стать швеями-мотористками на лентопротяжном стане Мебиуса. Они дали согласие и не пожалели. Тетя Катя стала швеей-бригадиром и сейчас уже вот-вот выйдет на пенсию, а баба Валя - царство ей небесное.
   Вскоре я взял к себе и дядю Сэма, уговаривать сю не пришлось, он сразу согласился; хотел перетянуть к себе Войновича, но разговор у нас не получился.
   - Я не хочу в это дело ввязываться,- сказал Войнович.- Я слышал о красном смещении. Не понимаю, при чем тут футбольные тренеры по имени Лобан, Бел Амор или Войнович?
   - Конюшню расформируют, а ты сгниешь под забором.
   - Не пропаду. Как-нибудь проживу без вашего ПРОЖОРА.
   - ПРОГЛОДА,- поправил я.- А жрать что будешь?
   - Тошнотники меня прокормят.
   - И пропоят.
   - И это тоже.
   - В шмен де фер?
   - А хоть бы и в шмен де фер. Хочешь совет? - спросил Войнович.
   - Знаю я твой совет.
   Мы налили и выпили.
   Я не знал, что к тому времени уже было принято политическое решение и что Войнович уже продался - вернее, уже продан - Приобскому Ханту. А я, как всегда, остался с дураками,- я ведь слышал разговор Войновича с Лобаном:
   - Касанидис плачет. Просится обратно в команду.
   - Решай как знаешь.
   Вот Войнович и принял решение - какой гад! - забрал с собой тех десятерых (и одиннадцатого Касанидиса!), с которыми делился ужином, в Приобское Хантство! А я-то думал, что он отдает ужин врагам! Хоть бы предупредил, намекнул... Наша молодежная конюшня в лапах у ханта! Я как чувствовал, что Войнович и есть тот самый Посторонний Наблюдатель! " Что еще я сделал в этом направлении (в приобщении к Проекту своих людишек)? По совету мудрого Лон Дайка (мне это в голову не пришло бы) я назначил Гуго Амбала бригадиром группы математического обеспечения ПРОГЛОДА, за что черепно-мозговые математики поначалу обзывали его (и меня) "сволочью", хотя Гуго им и слова кривого не сказал, разве что будил по утрам: "Подъем, становись, смирно!", а дальше математики вольны были делать все, что им угодно.
   Хуго Верстак был назначен бригадиром жо... желто-головой группы молекулярного анализа с теми же полномочиями утреннего будильника и тоже по согласованию с Лон Дайком. Представляю возмущенное выражение ихних желтоголовых лиц и негодующее сжимание-разжимание ихних межъягодичных впадин (научного названия этой анатомической впадины я до сих пор не знаю - век живи, век учись), когда Верстак будил их по утрам.
   Все эти меры принесли прекрасные дисциплинирующие результаты. Более того, поближе к окончанию ПРОГЛОДА математики и молекулярщики души не чаяли в своих бригадирах.
   И, наконец, я пристроил к делу Сан Саныч-сана, дворника Пентагона и Витю-электрика и очень этим горжусь. Об этой опупее я расскажу в своем месте.
   БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.
   СИМФОНИЧЕСКИЙ КОНЦЕРТ.
   Оказывается, Лобан не забыл о своей большой музыкальной идее. Дядя Сэм написал заявку в ФУФЛО на Большой Симфонический оркестр под управлением самого Вячеслава Рыбакова. Председатель Сури'Нам удивился, но заявку одобрил и подписал. Оркестр не заставил себя долго ждать и перед решающим матчем с воблами в полном составе со всеми причиндалами заявился на "Маракканну".
   - Вечерняя тренировка отменяется! Всем на Бетховена!
   - Ур-ра!
   Ну и вечерочек был! Концерт давали во втором ангаре Среднего полигона там акустика получше, чем в "Грандопера". Гром небесный! Грохоту было! "Бам-ба-ба-бам! Бамба-ба-бам!." Ребята благодарно спали.
   - Почему они спали? - ревниво спросил Лобана Вячеслав Рыбаков, когда концерт закончился.
   - Они очень устают после тренировок.
   - Бедные мальчики.
   Рыбаков понял и не обиделся. Потом он о чем-то шептался с дядей Сэмом. Я спросил Рафу: - О чем ты говорил с маэстро? Он что, тоже хотел получить наличманом?
   - Что вы! Маэстро очень, очень культурный человек! С ним расплатятся из фонда ФУФЛА по культурным расценкам.
   Маэстро попросил билетик на матч с воблами.
   - Всего один билетик? Выдай ему билеты на весь оркестр.
   Потом Лобан, Рыбаков и я поужинали. Маэстро, оказывается, любит кисленькое и красненькое винцо. Я нажимал на "Соломона", Лобан - на беседу с маэстро. Я прислушивался. Они выяснили, что в сущности тренер и дирижер родственные профессии. Дирижер так же тренирует музыкантов, как тренер дирижирует футболистами. Значит, мы - коллеги. Я выпил с маэстро на брудершафт. Лобан пригласил Славика на очередной матч - посидеть рядом с ним на тренерской скамейке. Маэстро чуть не заплакал от счастья и подарил Лобану на счастье свою дирижерскую палочку из эбенового дерева. Я ее подержал в руках. Гм. Такая гладкая тяжелая палочка. Струмент дирижера. Никогда не думал, что дирижерская палочка такая увесистая. Лобану палочка тоже очень понравилась, он засунул ее за голенище.
   - Это будет моя счастливая волшебная палочка,- сказал он.- Только успевай махать, и все получится.
   Потом Лобан рассказал старый тренерский анекдот: "Два тренера отбирают молодых спринтеров. Двое бегут стометровку. Один - высокий, гибкий, координированный, бежит красиво, плавным широким шагом и пробегает за 11 секунд ровно. Второй - какой-то кривой, маленький, бежит как-то странно: подпрыгивает, машет руками, дергает головой; но пробегает тоже за 11 секунд.
   Лон Дайка (мне это в голову не пришло бы) я назначил Гуго Амбала бригадиром группы математического обеспечения ПРОГЛОДА, за что черепно-мозговые математики поначалу обзывали его (и меня) "сволочью", хотя Гуго им и слова кривого не сказал, разве что будил по утрам: "Подъем, становись, смирно!", а дальше математики вольны были делать все, что им угодно.
   Хуго Верстак был назначен бригадиром жо... желто-головой группы молекулярного анализа с теми же полномочиями утреннего будильника и тоже по согласованию с Лон Дайком. Представляю возмущенное выражение ихних желтоголовых лиц и негодующее сжимание-разжимание ихних межъягодичных впадин (научного названия этой анатомической впадины я до сих пор не знаю - век живи, век учись), когда Верстак будил их по утрам.
   Все эти меры принесли прекрасные дисциплинирующие результаты. Более того, поближе к окончанию ПРОГЛОДА математики и молекулярщики души не чаяли в своих бригадирах.
   И, наконец, я пристроил к делу Сан Саныч-сана, дворника Пентагона и Витю-электрика и очень этим горжусь. Об этой опупее я расскажу в своем месте.
   БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.
   СИМФОНИЧЕСКИЙ КОНЦЕРТ.
   Оказывается, Лобан не забыл о своей большой музыкальной идее. Дядя Сэм написал заявку в ФУФЛО на Большой Симфонический оркестр под управлением самого Вячеслава Рыбакова. Председатель Сури'Нам удивился, но заявку одобрил и подписал. Оркестр не заставил себя долго ждать и перед решающим матчем с воблами в полном составе со всеми причиндалами заявился на "Маракканну".
   - Вечерняя тренировка отменяется! Всем на Бетховена!
   - Ур-ра!
   Ну и вечерочек был! Концерт давали во втором ангаре Среднего полигона там акустика получше, чем в "Грандопера". Гром небесный! Грохоту было! "Бам-ба-ба-бам! Бамба-ба-бам!.." Ребята благодарно спали.
   - Почему они спали? - ревниво спросил Лобана Вячеслав Рыбаков, когда концерт закончился.
   - Они очень устают после тренировок.
   - Бедные мальчики.
   Рыбаков понял и не обиделся. Потом он о чем-то шептался с дядей Сэмом. Я спросил Рафу:
   - О чем ты говорил с маэстро? Он что, тоже хотел получить наличманом?
   - Что вы! Маэстро очень, очень культурный человек! С ним расплатятся из фонда ФУФЛА по культурным расценкам.