три элемента ее социальной структуры:
1) священники (часть божия);
2) князья и начальники (часть активно-человеческая);
3) народ земли (часть пассивно-человеческая).
Политические организации в представлении Соловьева есть по преимуществу благо природно-человеческое, столь же необходимое для нашей жизни, как и наш физический организм. Христианство дает нам высшее благо, духовное благо и при этом не отнимает у нас низших природных благ – «и не выдергивает из-под наших ног той лестницы, по которым мы идем».
Здесь особое значение имеет христианское государство и христианская политика.
«Христианское государство, если оно не остается пустым именем, должно иметь определенное отличие от государства языческого, хотя бы они, как государства, имеют одинаковую основу и общую основу». Существует нравственная необходимость государства. Сверх общей и сверх традиционной охранительной задачи, которую обеспечивает каждое государство, христианское государство имеет еще прогрессивную задачу – улучшить условия этого существования, содействующие «свободному развитию всех человеческих сил, которые должны стать носительницами грядущего Царства Божия».
Правило истинного прогресса –состоит в том, чтобы государство как можно менее стесняло внутренний мир человека, предоставляя его свободному духовному действию церкви, и как можно полнее и шире обеспечивало внешние условия для достойного существования и совершенствования людей.
Право свободы основано на самом существе человека и должно быть обеспечено извне государством. Степень осуществления этого права есть нечто такое, что всецело зависит от внутренних условий, от степени достигнутого нравственного сознания.
Для правопонимания Соловьева помимо общего уважительного отношения к идее права характерно стремление выделить и оттенить нравственную ценность права, правовых институтов и принципов.
Право –является «низшим пределом или некоторым минимумом нравственности, равно для всех обязательным».
Естественное право для Соловьева не есть некое обособленное право, предшествующее исторически праву положительному. Естественное право у Соловьева, как и у Конта, есть формальная идея права, рационально выведенная из общих принципов философии.
Естественное право олицетворяет «рациональную сущность права», а право положительное воплощает историческую явленность права. Последнее является правовым, реализованным в зависимости от состояния нравственного сознания в данном обществе и от других исторических условий.
Естественное право сводится к двум факторам – свободе и равенству, то есть оно и являет алгебраическую формулу всякого права, его рациональную (разумную сущность).
Свобода есть необходимый субстрат, а равенство – его необходимая формула. Цель нормального общества и права составляет общественное благо. Эта цель есть общая, а не коллективная только (не сумма отдельных целей). Общая цель по существу своему соединяет всех и каждого. Соединение всех и каждого происходит при этом благодаря солидарным действиям в достижении общей цели. Право стремиться осуществить справедливость, но стремление это лишь общая тенденция, «логос» и смысл права.
Право положительное воплощает и реализует в конкретные форму общие тенденции. Право (справедливость) пребывает в таком соотношении с религиозной моралью (любовью), в каком пребывают государство и церковь.
55. Политико-правовые идеи солидаризма и институционализма
56. Немецкий либерализм
57. Интегративная юриспруденция
58. Теории элит, бюрократии и технократии
59. Правоведы русского зарубежья
60. Политические концепции развития современного российского государства
1) священники (часть божия);
2) князья и начальники (часть активно-человеческая);
3) народ земли (часть пассивно-человеческая).
Политические организации в представлении Соловьева есть по преимуществу благо природно-человеческое, столь же необходимое для нашей жизни, как и наш физический организм. Христианство дает нам высшее благо, духовное благо и при этом не отнимает у нас низших природных благ – «и не выдергивает из-под наших ног той лестницы, по которым мы идем».
Здесь особое значение имеет христианское государство и христианская политика.
«Христианское государство, если оно не остается пустым именем, должно иметь определенное отличие от государства языческого, хотя бы они, как государства, имеют одинаковую основу и общую основу». Существует нравственная необходимость государства. Сверх общей и сверх традиционной охранительной задачи, которую обеспечивает каждое государство, христианское государство имеет еще прогрессивную задачу – улучшить условия этого существования, содействующие «свободному развитию всех человеческих сил, которые должны стать носительницами грядущего Царства Божия».
Правило истинного прогресса –состоит в том, чтобы государство как можно менее стесняло внутренний мир человека, предоставляя его свободному духовному действию церкви, и как можно полнее и шире обеспечивало внешние условия для достойного существования и совершенствования людей.
Право свободы основано на самом существе человека и должно быть обеспечено извне государством. Степень осуществления этого права есть нечто такое, что всецело зависит от внутренних условий, от степени достигнутого нравственного сознания.
Для правопонимания Соловьева помимо общего уважительного отношения к идее права характерно стремление выделить и оттенить нравственную ценность права, правовых институтов и принципов.
Право –является «низшим пределом или некоторым минимумом нравственности, равно для всех обязательным».
Естественное право для Соловьева не есть некое обособленное право, предшествующее исторически праву положительному. Естественное право у Соловьева, как и у Конта, есть формальная идея права, рационально выведенная из общих принципов философии.
Естественное право олицетворяет «рациональную сущность права», а право положительное воплощает историческую явленность права. Последнее является правовым, реализованным в зависимости от состояния нравственного сознания в данном обществе и от других исторических условий.
Естественное право сводится к двум факторам – свободе и равенству, то есть оно и являет алгебраическую формулу всякого права, его рациональную (разумную сущность).
Свобода есть необходимый субстрат, а равенство – его необходимая формула. Цель нормального общества и права составляет общественное благо. Эта цель есть общая, а не коллективная только (не сумма отдельных целей). Общая цель по существу своему соединяет всех и каждого. Соединение всех и каждого происходит при этом благодаря солидарным действиям в достижении общей цели. Право стремиться осуществить справедливость, но стремление это лишь общая тенденция, «логос» и смысл права.
Право положительное воплощает и реализует в конкретные форму общие тенденции. Право (справедливость) пребывает в таком соотношении с религиозной моралью (любовью), в каком пребывают государство и церковь.
55. Политико-правовые идеи солидаризма и институционализма
Л. Дюги (1859–1928 гг.)
, теоретик права, конституционалист, основным трудом которого является «Трактат о конституционном праве».
Дюги является защитником социально-юридического, позитивистского и социологического понимания права, с некоторыми отступлениями в пользу естественного права.
Дюги провозглашает тезис о том, что «публичная власть есть просто факт». Государство в его прежних формах коллективности – римская, королевская, якобинская, наполеоновская, форма третьей республики во Франции – исчезает, и место этих форм начинает занимать новый государственный строй – «более гибкий, гуманный, защищающий индивида». Этот строй покоится на двух элементах:
1) концепция социальной нормы, которая основывается на факте «взаимной зависимости», соединяющей человечество вообще и членов любой социальной группы;
2) децентрализация (синдикальный федерализм).
Центральная и объединяющая идея Дюги – концепция солидаризма: «В солидарности я вижу только факт взаимной зависимости, соединяющий между собой, в силу общности и потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности членов одной социальной группы».
Централизация национального (общегосударственного) права сводится к тому, что установление правовых норм и санкций становится делом центральной политической власти и осуществляется отделенной от частной собственности правительственной властью, то есть судебной и административной.
Публичная власть участвует в формальной процедуре установления закона и не участвует в установлении обычая.
Институционализмвырос на базе признания и своеобразного истолкования того факта, что существующие в каждом обществе коллективы, такие как семья, члены одной профессии, добровольные ассоциации, следует воспринимать учреждениями интегративными, то есть обеспечивающими сплочение общества в нации-государства. Интегративная роль подобных коллективов выполняется ими вместе с выполнением более частных ролей, связанных с таким служением, которое выгодно им самим.
М. Ориу (1859–1929 гг.), основным трудом которого является работа «Принципы публичного права».
Предметом публичного праваявляется государственный режим правления, который олицетворяет собой государство, то есть режим одновременно политический, экономический и юридический, но также режим, который «овладевает нацией, видоизменяет ее, налагает на нее определенную форму и становится средой, в которой существуют индивиды».
М. Ориу различает правопорядок и правовой строй.
Правовой порядок имеет целью ввести с помощью некоторых процессов и специальных процедур меру справедливости в примитивный порядок вещей. При этом правовой порядок отделим от политического порядка вещей.
Первый прием, с помощью которого правовой порядок вводит справедливость в существующее положение вещей, – превращение фактических состояний в правовые состояния. Так, в публичном праве факт часто является результатом силы, то это создает проблему превращения результатов силы в правовые состояния.
Софизм проявляется в том, что складывается впечатление, что результаты применения силы сами собой, без вмешательств становятся формами правовых состояний. На самом деле результаты силы получают форму права только путем их дальнейшего превращения и легитимации (узаконения). Главным фактором узаконения становится «спокойное и длительное существование», поскольку такое положение вещей заставляет предполагать, что состоялось приспособление или принятие этого положения, которое таким образом становится институтом, существующим уже самостоятельно.
Дюги является защитником социально-юридического, позитивистского и социологического понимания права, с некоторыми отступлениями в пользу естественного права.
Дюги провозглашает тезис о том, что «публичная власть есть просто факт». Государство в его прежних формах коллективности – римская, королевская, якобинская, наполеоновская, форма третьей республики во Франции – исчезает, и место этих форм начинает занимать новый государственный строй – «более гибкий, гуманный, защищающий индивида». Этот строй покоится на двух элементах:
1) концепция социальной нормы, которая основывается на факте «взаимной зависимости», соединяющей человечество вообще и членов любой социальной группы;
2) децентрализация (синдикальный федерализм).
Центральная и объединяющая идея Дюги – концепция солидаризма: «В солидарности я вижу только факт взаимной зависимости, соединяющий между собой, в силу общности и потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности членов одной социальной группы».
Централизация национального (общегосударственного) права сводится к тому, что установление правовых норм и санкций становится делом центральной политической власти и осуществляется отделенной от частной собственности правительственной властью, то есть судебной и административной.
Публичная власть участвует в формальной процедуре установления закона и не участвует в установлении обычая.
Институционализмвырос на базе признания и своеобразного истолкования того факта, что существующие в каждом обществе коллективы, такие как семья, члены одной профессии, добровольные ассоциации, следует воспринимать учреждениями интегративными, то есть обеспечивающими сплочение общества в нации-государства. Интегративная роль подобных коллективов выполняется ими вместе с выполнением более частных ролей, связанных с таким служением, которое выгодно им самим.
М. Ориу (1859–1929 гг.), основным трудом которого является работа «Принципы публичного права».
Предметом публичного праваявляется государственный режим правления, который олицетворяет собой государство, то есть режим одновременно политический, экономический и юридический, но также режим, который «овладевает нацией, видоизменяет ее, налагает на нее определенную форму и становится средой, в которой существуют индивиды».
М. Ориу различает правопорядок и правовой строй.
Правовой порядок имеет целью ввести с помощью некоторых процессов и специальных процедур меру справедливости в примитивный порядок вещей. При этом правовой порядок отделим от политического порядка вещей.
Первый прием, с помощью которого правовой порядок вводит справедливость в существующее положение вещей, – превращение фактических состояний в правовые состояния. Так, в публичном праве факт часто является результатом силы, то это создает проблему превращения результатов силы в правовые состояния.
Софизм проявляется в том, что складывается впечатление, что результаты применения силы сами собой, без вмешательств становятся формами правовых состояний. На самом деле результаты силы получают форму права только путем их дальнейшего превращения и легитимации (узаконения). Главным фактором узаконения становится «спокойное и длительное существование», поскольку такое положение вещей заставляет предполагать, что состоялось приспособление или принятие этого положения, которое таким образом становится институтом, существующим уже самостоятельно.
56. Немецкий либерализм
Немецкий либерализм первой половины XIX в. представляют
Ф. Дальман, Р. Фон Моль, К. Роттек, К. Велькер, Ю. Фребель ит.д.
В. фон Гумбольдт (1767–1835 гг.) наряду с И. Кантом, стоит у истоков немецкого либерализма. Основная работа Гумбольдта – «Опыт установления границ деятельности государства».
Общая позиция, с которой Гумбольдт подходит к государству, – позиция гуманистического индивидуализма. Не столько собственно государство занимает его, сколько человек в соотношении с государством.
Гумбольдт придерживался начатой социальной наукой линии на дифференциацию общества («гражданского общества») и государства. Гранями этой дифференциации у него выступают различия между:
1) системой национальных учреждений (организаций, союзов, всяких других объединений, формируемых снизу, самими индивидами) и государственными институтами и службами;
2) «естественным и общим правом» и правом позитивным, создаваемым непосредственно государством;
3) «человеком» и «гражданином».
Проводя границу, разделяющую общество и государство, Гумбольдт не считает их равноценными величинами. Общество принципиально значимее государства, а человек есть нечто гораздо большее, чем гражданин – член политического (государственного) союза. Естественное и общее право должно быть единственной основой для права позитивного, руководящим началом для разработки и принятия государственных законов.
Цель существования государства как такового – служение обществу: «истинным объемом деятельности государства будет все то, что оно в состоянии сделать для блага общества».
Государство, которое правильно реализует предначертанную ему роль, в своей деятельности не должно преследовать ничего иного, кроме обеспечения внутренней и внешней безопасности граждан.
Посредством государства верховная власть хочет унифицировать сознание и поведение людей, всевозможные жизнепроявления нации, общества. Государственное вмешательство фактически нацелено и работает на понижение того уровня многообразия, которым отличается бытие общества.
Л. Штейн (1815–1890 гг.), основными трудами которого являются «История социального движения во Франции с 1789 г. до наших дней», «Учение об управлении», «Настоящее и будущее науки о государстве и праве Германии».
Либерализм Штейна ярко выразился в том, что во главу угла своей социально-политической доктрины он поставил вопрос об индивиде, его правах, его собственности. Главный побудительный мотив, движущий индивидом, усматривается Штейном в стремлении к самореализации, суть которой – добывание, переработка, изготовление и преумножение благ. Всякое благо, произведенное личностью, принадлежит ей, отождествляется с нею и потому становится столь же неприкосновенным, как она сама. Эта неприкосновенность блага и есть право. Соединенное через право с личностью в одно неприкосновенное целое благо является собственностью.
Общество предстает с двух сторон:
1) непреодолимое стремление к полному господству над внешним миром (над материальными и духовными благами);
2) скромные возможности отдельного конкретного индивида как ограниченного в своих потенциях существа.
Исходным пунктом устройства всякого общества служит разделение имущества. Владельцы имущества, собственники и люди труда, всегда связаны особым образом друг с другом. Невозможно общество без господствующего класса и класса, над которым он господствует.
Высшей формой общества является государство, которое вместе с тем играет другую организацию и преследует другие цели, нежели общество. В нем устанавливается органическое единство разных индивидуальных воль и действий людей, образующих общество.
В. фон Гумбольдт (1767–1835 гг.) наряду с И. Кантом, стоит у истоков немецкого либерализма. Основная работа Гумбольдта – «Опыт установления границ деятельности государства».
Общая позиция, с которой Гумбольдт подходит к государству, – позиция гуманистического индивидуализма. Не столько собственно государство занимает его, сколько человек в соотношении с государством.
Гумбольдт придерживался начатой социальной наукой линии на дифференциацию общества («гражданского общества») и государства. Гранями этой дифференциации у него выступают различия между:
1) системой национальных учреждений (организаций, союзов, всяких других объединений, формируемых снизу, самими индивидами) и государственными институтами и службами;
2) «естественным и общим правом» и правом позитивным, создаваемым непосредственно государством;
3) «человеком» и «гражданином».
Проводя границу, разделяющую общество и государство, Гумбольдт не считает их равноценными величинами. Общество принципиально значимее государства, а человек есть нечто гораздо большее, чем гражданин – член политического (государственного) союза. Естественное и общее право должно быть единственной основой для права позитивного, руководящим началом для разработки и принятия государственных законов.
Цель существования государства как такового – служение обществу: «истинным объемом деятельности государства будет все то, что оно в состоянии сделать для блага общества».
Государство, которое правильно реализует предначертанную ему роль, в своей деятельности не должно преследовать ничего иного, кроме обеспечения внутренней и внешней безопасности граждан.
Посредством государства верховная власть хочет унифицировать сознание и поведение людей, всевозможные жизнепроявления нации, общества. Государственное вмешательство фактически нацелено и работает на понижение того уровня многообразия, которым отличается бытие общества.
Л. Штейн (1815–1890 гг.), основными трудами которого являются «История социального движения во Франции с 1789 г. до наших дней», «Учение об управлении», «Настоящее и будущее науки о государстве и праве Германии».
Либерализм Штейна ярко выразился в том, что во главу угла своей социально-политической доктрины он поставил вопрос об индивиде, его правах, его собственности. Главный побудительный мотив, движущий индивидом, усматривается Штейном в стремлении к самореализации, суть которой – добывание, переработка, изготовление и преумножение благ. Всякое благо, произведенное личностью, принадлежит ей, отождествляется с нею и потому становится столь же неприкосновенным, как она сама. Эта неприкосновенность блага и есть право. Соединенное через право с личностью в одно неприкосновенное целое благо является собственностью.
Общество предстает с двух сторон:
1) непреодолимое стремление к полному господству над внешним миром (над материальными и духовными благами);
2) скромные возможности отдельного конкретного индивида как ограниченного в своих потенциях существа.
Исходным пунктом устройства всякого общества служит разделение имущества. Владельцы имущества, собственники и люди труда, всегда связаны особым образом друг с другом. Невозможно общество без господствующего класса и класса, над которым он господствует.
Высшей формой общества является государство, которое вместе с тем играет другую организацию и преследует другие цели, нежели общество. В нем устанавливается органическое единство разных индивидуальных воль и действий людей, образующих общество.
57. Интегративная юриспруденция
Рост и дифференциация современного научного знания в его позитивном варианте не имеет пределов, и поэтому каждая научная отрасль стремится противопоставить этой тенденции свое устремление к объединению, синтезированию и новому упорядочению разрозненных по тем или иным причинам фрагментов знаний.
Продолжающаяся идейная конфронтация и новые размежевания между позитивистским юридическим анализом сопровождается сегодня некоторыми взаимными уступками и нередкими попытками в той или иной форме сблизить несходные методологические позиции и установки. Подобные попытки были предприняты и в рамках синтезирующего (интегративного) правоведения (П.Г. Виноградов, А.С. Ященко ).
На рубеже XIX–XX вв. социологическая философско-нравственная критика позитивистского догматического правоведении нашла разрешение на абстрактном, чисто теоретическом уровне в стремлении выработать синтетическую теорию права (А.С. Ященко, П.Г. Виноградов и др.).
В фундаментальном труде А.С. Ященко «Теория федерализма. Опыт синтетической теории государства» автор наряду с оригинальной трактовкой конфедеративных и федеративных политических союзов с их полиархическим и дуалистическим началами проведена мысль о том, что синтетическая природа юридических (и политических) явлений особенно ярко выступает именно в федеральных политических организациях. Споры о том, кого считать суверенной властью в федерации – центральную власть или федерировавшиеся штаты, – выглядят не вполне корректно, поскольку суверенитет следует считать атрибутом совместной властной деятельности федерации и штатов, той деятельности, которая предстает в виде некой «синтетической неразрывности». Существо федерализма Ященко усматривал в некотором «равновесии федеральной и местной властей, при котором федерированные штаты сохраняют особое, своеобразное самостоятельное участие в правительственной организации общефедерального суверенитета».
Право как социальное явление и как часть социального опыта представляет важный элемент социального бытия, писал П.Г. Виноградов (1854–1925 гг.) , что в этом своем качестве оно выполняет не менее важные социальные функции, чем устройство государства или способ разделения власти в государстве. Свой подход к изучению права он называл синтетическим, противопоставляя его и обособляя от аналитического метода Дж. Остина и его последователей. Опасности аналитического метода связаны с тем, что абстрактные понятия и термины часто воспринимаются юристами-аналитиками таким образом, как будто вопрос об этих терминах и их формальных классификациях составляет существо всей юриспруденции.
По замыслу американского философа права Джерома Холла, автора термина «Интегративная юриспруденция», естественно-правовая традиция может быть обновлена сегодня за счет ее сочетания с аксиологическим (ценностным) подходом в праве. Ценности должны рассматриваться как непременный атрибут правовой нормы, а нормы должны восприниматься как «защищенные ценностные суждения».
Ценностив праве – это то, что в норме права, подобно наставнику, «формирует психические состояния и внешнее поведение». Исключительно плодотворными в этом плане являются определения права как этической в своем существе категории, данные в свое время Платоном и Аристотелем (Исследования по юриспруденции и криминальной теории. Нью-Йорк, 1958).
В настоящее время право воспринимается с позиций политического или нравственного прагматизма. В этой обстановке особая роль в деле обновления и интеграции выпадает на долю исторического правоведения.
Продолжающаяся идейная конфронтация и новые размежевания между позитивистским юридическим анализом сопровождается сегодня некоторыми взаимными уступками и нередкими попытками в той или иной форме сблизить несходные методологические позиции и установки. Подобные попытки были предприняты и в рамках синтезирующего (интегративного) правоведения (П.Г. Виноградов, А.С. Ященко ).
На рубеже XIX–XX вв. социологическая философско-нравственная критика позитивистского догматического правоведении нашла разрешение на абстрактном, чисто теоретическом уровне в стремлении выработать синтетическую теорию права (А.С. Ященко, П.Г. Виноградов и др.).
В фундаментальном труде А.С. Ященко «Теория федерализма. Опыт синтетической теории государства» автор наряду с оригинальной трактовкой конфедеративных и федеративных политических союзов с их полиархическим и дуалистическим началами проведена мысль о том, что синтетическая природа юридических (и политических) явлений особенно ярко выступает именно в федеральных политических организациях. Споры о том, кого считать суверенной властью в федерации – центральную власть или федерировавшиеся штаты, – выглядят не вполне корректно, поскольку суверенитет следует считать атрибутом совместной властной деятельности федерации и штатов, той деятельности, которая предстает в виде некой «синтетической неразрывности». Существо федерализма Ященко усматривал в некотором «равновесии федеральной и местной властей, при котором федерированные штаты сохраняют особое, своеобразное самостоятельное участие в правительственной организации общефедерального суверенитета».
Право как социальное явление и как часть социального опыта представляет важный элемент социального бытия, писал П.Г. Виноградов (1854–1925 гг.) , что в этом своем качестве оно выполняет не менее важные социальные функции, чем устройство государства или способ разделения власти в государстве. Свой подход к изучению права он называл синтетическим, противопоставляя его и обособляя от аналитического метода Дж. Остина и его последователей. Опасности аналитического метода связаны с тем, что абстрактные понятия и термины часто воспринимаются юристами-аналитиками таким образом, как будто вопрос об этих терминах и их формальных классификациях составляет существо всей юриспруденции.
По замыслу американского философа права Джерома Холла, автора термина «Интегративная юриспруденция», естественно-правовая традиция может быть обновлена сегодня за счет ее сочетания с аксиологическим (ценностным) подходом в праве. Ценности должны рассматриваться как непременный атрибут правовой нормы, а нормы должны восприниматься как «защищенные ценностные суждения».
Ценностив праве – это то, что в норме права, подобно наставнику, «формирует психические состояния и внешнее поведение». Исключительно плодотворными в этом плане являются определения права как этической в своем существе категории, данные в свое время Платоном и Аристотелем (Исследования по юриспруденции и криминальной теории. Нью-Йорк, 1958).
В настоящее время право воспринимается с позиций политического или нравственного прагматизма. В этой обстановке особая роль в деле обновления и интеграции выпадает на долю исторического правоведения.
58. Теории элит, бюрократии и технократии
Во второй половине XIX в. в связи с дальнейшей централизацией и бюрократизацией политической жизни наступил период критической переоценки опыта представительного правления и либерально-демократических ценностей. Это нашло отражение в теории элит
В. Парето (1848–1923 гг.)
и в концепции политического класса
Г. Моска (1858–1941 гг.).
Основные труды Г. Моска: «Теория правления и парламентское правление» и «Основы политической науки».
Оба мыслителя исходили из идеи о наличии в сфере управляющей деятельности каждого общества двух значительно обособленных групп – правящих и управляемых.
Элита в широком смысле весьма сходна по значению с аристократией (власть лучших) или с меритократией (власть достойных). Такое понимание исходит из того представления, что узкий слой лучший из лучших всегда обнаруживает себя в каждой обособленной общественной деятельности или в иерархии профессионального престижа.
Правление элит из семейства львов– это правление радикальных меньшинств в условиях сильно бюрократизированной деятельности. Западноевропейские общества управляются, согласно Парето, плутократическими элитами («семейство лис»).
Р. Михельсон (1876–1936 гг.), является основоположником концепции «железного закона олигархии».
Сама олигархия объяснялась Михельсоном порождением потребностей психологии масс и психологии организации, а также отчасти особенностями самих организаций, которые подвержены «особым законам структур организаций». Данная концепция была изложена в работе «Социология партийных организаций в современной демократии».
В условиях сложного взаимодействия технических свойств политической организации с психическими свойствами организованных масс и их политических лидеров происходит постепенный переход от «спонтанного лидерства» к «олигархическому руководству» через стадии «профессионализированного» и «стабилизированного» лидерства.
А. Бентли (1870–1957 гг.) , автор работы «Процесс осуществления правительственной власти: изучение общественных давлений», родоначальник теории «заинтересованных групп».
Все феномены государственного управления можно представить как феномены (и результаты) воздействия «групп, давящих друг на друга, формирующих друг друга и выделяющих новые группы и групповые представления для посредничества в обеспечении общественного согласия.
М. Вебер (1864–1920 гг.), разработчик типологии власти.
Бюрократия ассоциировалась у Вебера с типом господства, основанного не на традиционном почитании, а на строгих и рациональных правилах легалистского характера и назначения.
Это господство включает следующие моменты и характеристики:
1) существование обособленных служб и компетенции, строго определенных в законах и правилах в целях удобства для принятия решений и контроля;
2) защита статуса и компетенции служащих (несменяемость судей, гарантированное продвижение по службе и пенсия за выслугу лет у чиновников;
3) четкая иерархизация в выполнении распорядительных управленческих функций и функций исполнительских;
4) подбор кадров на конкурсной основе;
5) полное обособление выполняемой служебной функции от личностных свойств и характеристик, поскольку собственник своей должности или средств управления.
М. Дюверже – технократии, по его мнению, в чистом виде не существует, но после расцвета либеральной демократии и затем ее кризиса на Западе возникает новая форма политической организации общества и государства, которая включила в себя технократические элементы и сочетает их с уцелевшими остатками либеральной демократии и с новой олигархией.
Основные труды Г. Моска: «Теория правления и парламентское правление» и «Основы политической науки».
Оба мыслителя исходили из идеи о наличии в сфере управляющей деятельности каждого общества двух значительно обособленных групп – правящих и управляемых.
Элита в широком смысле весьма сходна по значению с аристократией (власть лучших) или с меритократией (власть достойных). Такое понимание исходит из того представления, что узкий слой лучший из лучших всегда обнаруживает себя в каждой обособленной общественной деятельности или в иерархии профессионального престижа.
Правление элит из семейства львов– это правление радикальных меньшинств в условиях сильно бюрократизированной деятельности. Западноевропейские общества управляются, согласно Парето, плутократическими элитами («семейство лис»).
Р. Михельсон (1876–1936 гг.), является основоположником концепции «железного закона олигархии».
Сама олигархия объяснялась Михельсоном порождением потребностей психологии масс и психологии организации, а также отчасти особенностями самих организаций, которые подвержены «особым законам структур организаций». Данная концепция была изложена в работе «Социология партийных организаций в современной демократии».
В условиях сложного взаимодействия технических свойств политической организации с психическими свойствами организованных масс и их политических лидеров происходит постепенный переход от «спонтанного лидерства» к «олигархическому руководству» через стадии «профессионализированного» и «стабилизированного» лидерства.
А. Бентли (1870–1957 гг.) , автор работы «Процесс осуществления правительственной власти: изучение общественных давлений», родоначальник теории «заинтересованных групп».
Все феномены государственного управления можно представить как феномены (и результаты) воздействия «групп, давящих друг на друга, формирующих друг друга и выделяющих новые группы и групповые представления для посредничества в обеспечении общественного согласия.
М. Вебер (1864–1920 гг.), разработчик типологии власти.
Бюрократия ассоциировалась у Вебера с типом господства, основанного не на традиционном почитании, а на строгих и рациональных правилах легалистского характера и назначения.
Это господство включает следующие моменты и характеристики:
1) существование обособленных служб и компетенции, строго определенных в законах и правилах в целях удобства для принятия решений и контроля;
2) защита статуса и компетенции служащих (несменяемость судей, гарантированное продвижение по службе и пенсия за выслугу лет у чиновников;
3) четкая иерархизация в выполнении распорядительных управленческих функций и функций исполнительских;
4) подбор кадров на конкурсной основе;
5) полное обособление выполняемой служебной функции от личностных свойств и характеристик, поскольку собственник своей должности или средств управления.
М. Дюверже – технократии, по его мнению, в чистом виде не существует, но после расцвета либеральной демократии и затем ее кризиса на Западе возникает новая форма политической организации общества и государства, которая включила в себя технократические элементы и сочетает их с уцелевшими остатками либеральной демократии и с новой олигархией.
59. Правоведы русского зарубежья
Заинтересованными исследователями начального опыта Советской России в сравнительно – исторической перспективе стали правоведы русского зарубежья. Это была критико-аналитическая работа, которая велась во имя «будущей» России, в зарубежных учебных и научных центрах.
П. Б. Струве (1870–1944 гг.), стоял у истоков российской социал-демократии и эволюционировавший от легального марксизма к государственническому либерализма.
В статье из сборника «Вехи»и в сборнике собственных статей «Патриотика»он развивал идеи об особой культурной роли интеллигенции, ее взаимодействии с государством, а также о роли государственности с ее мощью и дисциплиной в деле формирования нового политического и культурного сознания русского человека, в состав которого входит также «идея права и прав».
Отношение к конституции: конституция существует в праве только в законе и отсутствует в правосознании правящих, конституция отсутствует в жизни, в том политическом воздухе, которым дышит обыватель внутри страны.
Крушение монархии обнаружило «слабость» национального сознания в самом ядре России, в широких массах русского народа. В этом был повинен «старый порядок» с его систематической борьбой против образованных элементов нации, с его безответственной бюрократией и с таким официальным национализмом, который «не собирает, дробит государство».
Критикуя режим коммунистического правления и хозяйствования, Струве ратовал не за реставрацию старого режима, которую он считал невозможной, а за установление действительно нового порядка с «прочно огражденной свободой лица и сильной правительствующей властью».
П. А. Сорокин (1889–1968 гг.), автор около 40 книг и 1000 статей на главных языках Европы и Азии. Классическими работами Сорокина стали «Современные социологические теории», «Социальная и культурная динамика».
В области правоведения имя Сорокина связано с оформлением русской школы социологии уголовного права и криминологии.
Все правила поведения автор подвел под рубрику из трех групп:
· дозволенные;
· запрещенные;
· рекомендованные.
Социальная среда и социальное взаимодействие динамично по своей природе. В силу неодинаковой эластичности старых шаблонов у различных индивидов и благодаря тому, что не все индивиды стоят в одинаковом отношении к новым условиям, приспособление к этим условиям шло и идет не одновременно у разных членов, а разновременно. В силу этой не одновременности возникает конфликт шаблонов и тем самым конфликт между различными частями группы. Группа либо распадается, либо ее единство устанавливается принудительно.
Общий вывод Сорокина сводится к следующему:с усложнением и расширением социальных кругов процесс взаимодействия совершается все сильнее и сильнее, а окружающая каждого индивида социальная среда становится все сложнее и сложнее.
Сорокин отмечает, что «преступно карательное явления, изучаемые догматикой уголовного права, не охватывают всего класса однородных явлений и имеют дело лишь с маленькой частью целого класса. А в силу этого социолог может и не должен ограничиваться сферой официально-позитивных преступлений и кар (подвигов и наград), изучаемых уголовным правом и вне этой области, в более обширных морях социальной реальности».
Как уголовное право вообще, так и уголовное право в частности, характеризуются Сорокиным как лучшие выразители перемен, происходящих в нравах, в этноюридической ментальности в их повседневном рутинном проявлении. Каждая культура имеет ряд деления человеческих поступков в оппозиционных терминах-градациях, таких, как «правый и неправый», «одобренный и неодобренный» и т. д.
П. Б. Струве (1870–1944 гг.), стоял у истоков российской социал-демократии и эволюционировавший от легального марксизма к государственническому либерализма.
В статье из сборника «Вехи»и в сборнике собственных статей «Патриотика»он развивал идеи об особой культурной роли интеллигенции, ее взаимодействии с государством, а также о роли государственности с ее мощью и дисциплиной в деле формирования нового политического и культурного сознания русского человека, в состав которого входит также «идея права и прав».
Отношение к конституции: конституция существует в праве только в законе и отсутствует в правосознании правящих, конституция отсутствует в жизни, в том политическом воздухе, которым дышит обыватель внутри страны.
Крушение монархии обнаружило «слабость» национального сознания в самом ядре России, в широких массах русского народа. В этом был повинен «старый порядок» с его систематической борьбой против образованных элементов нации, с его безответственной бюрократией и с таким официальным национализмом, который «не собирает, дробит государство».
Критикуя режим коммунистического правления и хозяйствования, Струве ратовал не за реставрацию старого режима, которую он считал невозможной, а за установление действительно нового порядка с «прочно огражденной свободой лица и сильной правительствующей властью».
П. А. Сорокин (1889–1968 гг.), автор около 40 книг и 1000 статей на главных языках Европы и Азии. Классическими работами Сорокина стали «Современные социологические теории», «Социальная и культурная динамика».
В области правоведения имя Сорокина связано с оформлением русской школы социологии уголовного права и криминологии.
Все правила поведения автор подвел под рубрику из трех групп:
· дозволенные;
· запрещенные;
· рекомендованные.
Социальная среда и социальное взаимодействие динамично по своей природе. В силу неодинаковой эластичности старых шаблонов у различных индивидов и благодаря тому, что не все индивиды стоят в одинаковом отношении к новым условиям, приспособление к этим условиям шло и идет не одновременно у разных членов, а разновременно. В силу этой не одновременности возникает конфликт шаблонов и тем самым конфликт между различными частями группы. Группа либо распадается, либо ее единство устанавливается принудительно.
Общий вывод Сорокина сводится к следующему:с усложнением и расширением социальных кругов процесс взаимодействия совершается все сильнее и сильнее, а окружающая каждого индивида социальная среда становится все сложнее и сложнее.
Сорокин отмечает, что «преступно карательное явления, изучаемые догматикой уголовного права, не охватывают всего класса однородных явлений и имеют дело лишь с маленькой частью целого класса. А в силу этого социолог может и не должен ограничиваться сферой официально-позитивных преступлений и кар (подвигов и наград), изучаемых уголовным правом и вне этой области, в более обширных морях социальной реальности».
Как уголовное право вообще, так и уголовное право в частности, характеризуются Сорокиным как лучшие выразители перемен, происходящих в нравах, в этноюридической ментальности в их повседневном рутинном проявлении. Каждая культура имеет ряд деления человеческих поступков в оппозиционных терминах-градациях, таких, как «правый и неправый», «одобренный и неодобренный» и т. д.
60. Политические концепции развития современного российского государства
В России государство, начиная с XIII в., играло исключительную роль в исторических судьбах страны. Оно определяло логику ее развития, инициируя модернизационные реформы и жестко управляя процессом их осуществления. Своего апогея эта роль достигла в XX в. Советское общество в это время отличалось наивысшим за всю историю России уровнем этатизации (огосударствления) всех сфер жизнедеятельности людей.
Первый этап – 1992–1993 гг., который обычно определяют как антиэтатистский. Реформаторы первой волны ( Е. Гайдар, А. Чубайс, А. Шохин и др.) стремились вытеснить государство, прежде всего из экономической сферы. Его функции здесь, по их замыслу, должен был выполнять саморазвивающийся рынок. На этом этапе были ликвидированы институты планового регулирования экономики, началось ее разгосударствление. Приватизация государственной собственности, либерализация цен, создание институтов рыночной экономики (бирж, коммерческих банков и др.) должны были привести к становлению независимых от государства хозяйствующих субъектов.
Второй этап – 1994–1998 гг.В эти годы выявилась иллюзорность намерений реформаторов ограничить вмешательство государства в экономическую сферу. Опыт реформ свидетельствует о том, что государство не ушло из экономики, изменились лишь характер и способы его влияния на экономические процессы. Причем некоторые специалисты отмечают, что эти изменения имели крайне негативные последствия, как для государства, так и для общества.
Государственные институты, отказавшись от функций директивного управления и непосредственного контроля за деятельностью хозяйствующих субъектов, активно влияли на процесс приватизации государственной собственности.
Государство, лишившись значительной части своей собственности, не имея возможности собирать налоги в размере, необходимом для выполнения своих важнейших функций, само оказалось в ситуации острого кризиса.
Кризис проявился в следующем:
1) неспособности государства консолидировать общество, в котором резко усилилась социальная поляризация, противостояние власти и оппозиции, приобретавшее порой чрезвычайно острые формы;
2) неспособности государства обеспечить выполнение своих важнейших социальных функций, о чем свидетельствует кризис системы здравоохранения, образования, науки, культуры, пенсионного обеспечения;
3) неэффективной деятельности органов правопорядка, не сумевших остановить вал нараставшей преступности, вызванный переделом собственности;
4) деградации Вооруженных Сил России, теряющих свою боеспособность;
5) перманентных кризисах Правительства;
6) неопределенности перспектив экономического сотрудничества России с развитыми государствами, которая особенно усилилась после обвала «пирамиды» внутреннего и внешнего долга России в августе 1998 г.
В современной России создается новый государственный строй, основные параметры которого провозглашены в Конституции Российской Федерации (1993).
В современной России для формирования правового государства необходимо:
1) создать соответствующее правовое пространство;
2) достичь необходимый уровень правовой культуры как населения в целом, так государственных чиновников в частности.
Важная роль в становлении современной российской государственности отводится формированию национально-государственной идеи, задающей «общее дело» и консолидирующей российское общество. Российские демократы, приступая в начале 90-х гг. к реформам, давали обещание путем либеральных реформ сделать жизнь россиян в скором времени процветающей и приближенной к мировым стандартам.
Первый этап – 1992–1993 гг., который обычно определяют как антиэтатистский. Реформаторы первой волны ( Е. Гайдар, А. Чубайс, А. Шохин и др.) стремились вытеснить государство, прежде всего из экономической сферы. Его функции здесь, по их замыслу, должен был выполнять саморазвивающийся рынок. На этом этапе были ликвидированы институты планового регулирования экономики, началось ее разгосударствление. Приватизация государственной собственности, либерализация цен, создание институтов рыночной экономики (бирж, коммерческих банков и др.) должны были привести к становлению независимых от государства хозяйствующих субъектов.
Второй этап – 1994–1998 гг.В эти годы выявилась иллюзорность намерений реформаторов ограничить вмешательство государства в экономическую сферу. Опыт реформ свидетельствует о том, что государство не ушло из экономики, изменились лишь характер и способы его влияния на экономические процессы. Причем некоторые специалисты отмечают, что эти изменения имели крайне негативные последствия, как для государства, так и для общества.
Государственные институты, отказавшись от функций директивного управления и непосредственного контроля за деятельностью хозяйствующих субъектов, активно влияли на процесс приватизации государственной собственности.
Государство, лишившись значительной части своей собственности, не имея возможности собирать налоги в размере, необходимом для выполнения своих важнейших функций, само оказалось в ситуации острого кризиса.
Кризис проявился в следующем:
1) неспособности государства консолидировать общество, в котором резко усилилась социальная поляризация, противостояние власти и оппозиции, приобретавшее порой чрезвычайно острые формы;
2) неспособности государства обеспечить выполнение своих важнейших социальных функций, о чем свидетельствует кризис системы здравоохранения, образования, науки, культуры, пенсионного обеспечения;
3) неэффективной деятельности органов правопорядка, не сумевших остановить вал нараставшей преступности, вызванный переделом собственности;
4) деградации Вооруженных Сил России, теряющих свою боеспособность;
5) перманентных кризисах Правительства;
6) неопределенности перспектив экономического сотрудничества России с развитыми государствами, которая особенно усилилась после обвала «пирамиды» внутреннего и внешнего долга России в августе 1998 г.
В современной России создается новый государственный строй, основные параметры которого провозглашены в Конституции Российской Федерации (1993).
В современной России для формирования правового государства необходимо:
1) создать соответствующее правовое пространство;
2) достичь необходимый уровень правовой культуры как населения в целом, так государственных чиновников в частности.
Важная роль в становлении современной российской государственности отводится формированию национально-государственной идеи, задающей «общее дело» и консолидирующей российское общество. Российские демократы, приступая в начале 90-х гг. к реформам, давали обещание путем либеральных реформ сделать жизнь россиян в скором времени процветающей и приближенной к мировым стандартам.