Страница:
Будучи не способными выполнять реальную стратегическую разведку, соответствующие авиачасти ограничились действиями в прифронтовых районах. По этой причине высшие эшелоны советского командования ничего не знали о приготовлениях немцев к войне и были не в состоянии обнаружить концентрацию немецких войск или, на более позднем этапе, следить за продвижением немцев и их обходными маневрами. Практика назначения заданий была тактически непродуманной. Самолеты отправлялись в районы разведки кратчайшим курсом, а время проведения разведки и маршруты никогда не менялись. Это приводило к непропорционально большим потерям. Пользуясь такой примитивной тактикой было невозможно проводить систематическую и надежную воздушную разведку.
Майор Яхне добавляет ко всему выше сказанному, что действия русской дальней авиационной разведки принципиально ограничивались разведывательными полетами в интересах армии; им не ставились задачи по определению стратегических целей, поскольку русские редко использовали дальнебомбардировочную авиацию по своему прямому назначению. Для подтверждения полученных результатов разведку часто вели два самолета по отдельности. Вылеты одним самолетом были непопулярны у русских.
Ближняя разведка. О советской ближней авиационной разведке немецкие командиры отзываются более благоприятно, чем о дальней. Они неоднократно подчеркивали усилия русских экипажей как можно более тесно взаимодействовать с наземными войсками. Ряд источников подтверждает, что на начальном этапе войны разведку поля боя и ближнюю разведку пришлось взять на себя истребительным и штурмовым частям.
Капитан фон Решке, наблюдатель в эскадрилье ближней разведки на южном участке фронта, сообщает, что на пятый день кампании был замечен современный самолет (МиГ-3), выполняющий разведывательные полеты. И еще, в течение четырех-шести недель после начала кампании каждый день ранним утром два И-16 "Рата" осуществляли разведывательные полеты, неожиданно появляясь над полем боя. Эти самолеты действовали на малой высоте, умно использовали рельеф местности и, если представлялась возможность, осуществляли штурмовые удары по дорогам. Русские потеряли сравнительно мало истребителей в разведывательных вылетах, а действия их штурмовиков и бомбардировщиков говорят о том, что советская разведка давала полезные результаты.
Генерал-майор Уэбе сообщает, что устаревшие типы самолетов были выведены из состава частей первой линии и не применялись для разведки поля боя в течение 1941 г. и что с этого времени такие задания возлагали на истребители и штурмовики. Эти самолеты работали по одному, на средних высотах и имели сильное истребительное прикрытие, или же это были звенья из двух или трех Ил-2, которые летели на низкой высоте или на бреющем полете без истребительного сопровождения. Самолеты-корректировщики артиллерии использовались лишь в исключительных случаях, появляясь на большой высоте.
Тактическая разведка распространялась на глубину до 15-20 км за линию фронта, но зона эта нередко охватывалась не полностью. Все чаще для данной цели использовались самолеты Пе-2, летавшие на высотах 8000 м и выше одним и тем же курсом в одно и то же время. При приближении немецких истребителей самолет пытался уйти от атаки пикированием в сторону своих позиций. В исключительных случаях русские использовали для тактической разведки подразделения Ил-2. Эти самолеты действовали на средних высотах, и немецкие истребители обычно легко их сбивали.
В отношении советской ночной разведки в 1941 г. было собрано мало сведений. Общеизвестно, что для этой цели преимущественно использовались самолеты У-2, но полученные результаты должно быть были совсем скудными, поскольку никогда не претворялись в тактические операции.
Мнение командного состава армии и флота. Взгляды командного состава немецкой армии на действия русской воздушной разведки совпадают со взглядами командиров Люфтваффе, воздействие воздушной разведки на операции немецкой армии в 1941 г. было незначительным.
Единственный район, где разведывательные полеты были частым явлением, это южный участок фронта. Так, генерал-лейтенант Хуффман пишет об оживленной разведывательной деятельности в южных районах, когда там отсутствовали немецкие истребители В большинстве случаев в вылетах участвовало от одного до трех самолетов, которые обычно при появлении немецких машин быстро возвращались на свою территорию
Бомбежки с советских разведывательных самолетов (они, как правило, осуществляли удары с тыла двигающихся немецких колон) оказывали исключительно изматывающее воздействие на немецкие войска. И хотя материальный ущерб от этих налетов был невелик, влияние на моральное состояние войск зачастую оказывалось серьезное.
Воздушная разведка не представляла трудностей на южном участке театра военных действий, местность была равнинной, практически отсутствовали естественные укрытия, так что никакие передвижения не могли пройти незамеченными. Несмотря на это, редко бывало, чтобы русские находили применение полученным результатам или претворяли их в тактические действия.
Однако во время боев вдоль реки Днепр и на Крымском полуострове стало очевидно, что советское командование быстро и точно обрабатывает данные воздушной разведки и использует полученные таким образом результаты при планировании и проведении атак бомбардировочными и штурмовыми подразделениями. Ясно видно, что в этих районах существовало тесное и надежное взаимодействие между советскими наземными войсками и авиацией.
В отличие от изложенных выше наблюдений, касающихся южного участка фронта, генерал-лейтенант Хуффман сообщает, что на северном и центральном участках действия советской разведывательной авиации были редки и не наблюдалось никаких признаков, что советское командование как-то использует полученную таким образом информацию. Даже в первый день кампании имелись сектора, где не было отмечено ни одного советского разведывательного самолета.
Точно так же генерал-лейтенант Франкевитц, командовавший артиллерийским полком на северном участке, приходит к заключению, что русские проиграли сражение 22 июня, потому что у них не было воздушной разведки. Позднее в ходе кампании, отмечает он с удивлением и удовлетворением, как и другие немецкие армейские командиры, русские практически не использовали самолеты-корректировщики. По словам Хуффмана, на северном участке авиационная разведка усилилась только в конце ноября 1941 г. Советская воздушная разведка в 1941 г. в целом не расценивалась немецким армейским командованием как серьезная угроза.
Основываясь на боевом опыте офицеров немецкого флота и мнении адмирала Вильгельма Моселя, можно сделать вывод, что советская стратегическая разведка немецких береговых районов и морских путей была вялой и проводилась несистематично.
Интенсивность ее увеличивалась только в периоды усиления оживления снабжения по морю немецких частей или прихода и ухода союзнических конвоев в полярных водах. То же можно сказать и в отношении румынских береговых районов на Черном море до оккупации немецкими войсками Крыма.
Таким образом, в отчетах немецких командиров нет упоминаний о примечательных операциях советской воздушной разведки в 1941 г.
Самолеты, вооружение, оборудование
Немецкие командиры почти единодушны во мнении, что в начале русской кампании самолеты, вооружение и оборудование советской разведывательной авиации были устаревшими, так что эта часть ВВС уступала немецкой. После потери большинства самолетов русские постепенно улучшили ситуацию, расширяя применение Пе-2 для дальней воздушной разведки, а истребителей и штурмовиков для тактической разведки.
Майор Яхне высказывается по этому поводу приблизительно так: разведка поля боя и тактическая разведка выполнялась преимущественно самолетами Ил-2, производившимся для этой цели в двухместном варианте{13}. Ил-2 имел сильное бронирование, его технические и летные характеристики были удовлетворительными, и он хорошо подходил для разведки в зоне линии фронта.
Для дальней разведки русские использовали самолет Пе-2. Для ночной разведки применялись самолеты Р-5 и У-2; оба имели примитивную конструкцию и были тихоходными, но очень маневренными и легкими в управлении.
Для фоторазведки русские имели слишком мало должным образом оснащенных самолетов, а на тех, что были, стояло оборудование, значительно уступавшее немецким стандартам (возможно, это связано с производственными проблемами).
Замечено, что на этом этапе кампании советские самолеты-разведчики оснащались исключительно пулеметами{14}. Яхне заключает, что кроме Ил-2 и Пе-2 материальная часть советской авиационной разведки не отвечала требованиям того времени.
Общая оценка советской разведывательной авиации
Оценка советской службы авиационной разведки, основанная на опыте командного состава немецких армии, авиации и флота, выглядит следующим образом.
1. Советская авиационная разведка служила практически исключительно интересам армии. Она ограничивалась прифронтовыми районами, была неполной и несистематичной. Не проводилось дальней разведки с целью обнаружения стратегических объектов для дальнебомбардировочной авиации.
2. Советская дальняя разведка не могла выполнять своего предназначения в полном объеме из-за слабой тактической и летной подготовки пилотов и отсталой материальной части. Огромный успех немецких вооруженных сил и катастрофическое состояние, в котором оказались русские в первые месяцы кампании, частично объяснялись провалом советской дальней разведки, не предоставившей советскому командованию данных о передвижениях и концентрации немецких армий.
3. Оправившись от понесенных тяжелых потерь, советская тактическая авиационная разведка стала показывать лучшие результаты, особенно после того, как для разведки поля боя стали применяться современные типы самолетов. Однако, за исключением редких случаев, советская тактическая разведывательная авиация не смогла достичь действительно больших и решающих успехов, несмотря на большое желание тесно взаимодействовать с наземными войсками. Причину этому, очевидно, следует искать в неадекватной подготовке авиационного и армейского персонала.
4. Морская воздушная разведка была неполной по охвату и в целом неудовлетворительной. Помимо отсутствия подходящих самолетов большого радиуса действия, неудачи в этой области объяснялись, вероятно, общей недооценкой важности боевых действий на море и последовательным отказом от морской разведки в пользу разведки для армии.
5. Организация и структура советских авиационных разведывательных частей и их подчинение армии были приспособлены к существовавшим обстоятельствам.
6. Самолетный парк, его вооружение и оснащение - включая фото и радиооборудование - не отвечали современным требованиям. Ситуация стала постепенно улучшаться только с введением более современных типов самолетов.
Таким образом, в 1941 г. советская авиационная разведка практически себя не показала. За исключением немецких войск на южном участке фронта, их наступающие части в других местах не обращали никакого внимания на действия советской авиационной разведки.
Ход последующих событий подтвердил предвоенное мнение верховного командования Люфтваффе о советской разведывательной авиации, как о имеющей весьма малую ценность.
Глава 3.
Истребительная авиация
Общий обзор
В отличие от подразделений авиационной разведки, состояние советских истребительных частей было хорошо известно командирам Люфтваффе, поскольку они часто имели с ними дело.
Существует множество докладов и рапортов по этому вопросу. Эти сообщения варьируются в зависимости от времени, места и условий, при которых состоялась встреча с истребителями, но по основным пунктам все они идентичны.
Так, все опрошенные командиры Люфтваффе сходятся во мнении, что советское командование уделяло особое внимание развитию истребительной авиации. Поэтому она значительно опережала в развитии остальные виды авиации русских ВВС не только по численности, но и в тактическом и техническом отношениях, и сыграла наиболее важную роль в борьбе с Люфтваффе. Личный состав для истребительной авиации специально отбирался и готовился и он представлял собой элиту советской авиации.
Несмотря на свое привилегированное положение и численное превосходство, советские истребители в 1941 г. не смогли бросить вызов господству немцев в воздухе. Напротив, осенью 1941 г. советская истребительная авиация понесла такие потери, что трудно было найти авиачасть, представлявшую на тот момент серьезную угрозу.
Но тем не менее надежды немцев на то, что Люфтваффе сможет полностью пресечь активность советских истребителей на значительное время, не сбылись. Напротив, уже к концу 1941 г. советская истребительная авиация пережила самый тяжелый этап и начала набирать силу. В этом разделе будет сделана попытка дать объяснение такому ходу событий.
Организация, структура,численный состав и стратегическая концентрация
Нам доступны только некоторые свидетельства немецких командиров, касающиеся организации советской истребительной авиации. Имеющаяся информация подтверждает взгляды верховного командования Люфтваффе, согласно которым истребители были сведены в полки и дивизии, хотя некоторые офицеры приходят к заключению, что организация ВВС была очень похожа на организацию Люфтваффе. Эти офицеры, похоже, не уловили фундаментального различия между немецкой и русской организационными структурами, которое заключалось в том, что, несмотря на кажущуюся похожесть, советские ВВС, в отличие от немецкой авиации, подчинялись армии, а не главному командованию ВВС. Для непосредственных участников боевых действий это отличие имело небольшое значение. Гораздо важнее для них было то, как организована советская авиация для ведения боевых действий. Из-за быстрого продвижения немецких войск летом и осенью 1941 г. командный состав Люфтваффе уделял мало внимания таким предметам, а благодаря превосходству в воздухе, этот интерес можно назвать весьма условным.
Все немецкие командиры признают численное превосходство советской авиации, что, несомненно, явилось неприятным сюрпризом для них. Позднее факты подтвердили, что у русских в 1941 г. было во много раз больше истребителей, чем у немцев. В отчете верховного командования Люфтваффе за 1945 г., [так в тексте] например, называется цифра годового выпуска советских истребителей в 1941 г. - 7300 шт., в дополнение к которым из США и Великобритании было поставлено около 500 истребителей{15}. Для сравнения, в том же году в Германии выпустили 2992 истребителя. Однако превосходство русских в истребителях на фронте в 1941 г. было гораздо большим, чем приведенное выше соотношение цифр годового выпуска. Поэтому довоенные оценки верховного командования Люфтваффе можно назвать ошибочными.
Немецкие командиры подтверждают, что русские истребительные силы концентрировались в прифронтовых районах. Полковник фон Бойст считает такое стратегическое расположение крайне неразумным. Размещенные вблизи фронта и без достаточной организации по глубине, советские истребительные части были крайне уязвимы для немецких атак с воздуха и к тому же постоянно открыты для наблюдения с немецкой стороны.
Помимо того, что близость к границе делала перехват немецких соединений, идущих на большой высоте, чрезвычайно трудным, такое расположение требовало большего напряжения от советских служб снабжения и связи. В некоторых случаях советские аэродромы находились так близко к границе, что были уязвимы для атак со стороны немецких сухопутных войск и нередко без затруднений их захватывала немецкая пехота.
Действия истребителей
Летчики-истребители. В оценке поведения в бою советских летчиков-истребителей мнения немецких командиров расходятся, что объясняется их разным боевым опытом. Некоторые говорят о недостаточной агрессивности советских пилотов и считают, что даже при явном численном превосходстве состояние их духа в атаке и просто в бою было достаточно низким. Другие считают среднего советского летчика-истребителя самым серьезным оппонентом, которого они до сих пор встречали и описывают его как агрессивного и мужественного.
Это очевидное несоответствие мнений можно объяснить, вероятно, тем, что убежденные в своей слабости и находясь под влиянием внезапности нападения и поспешного и неорганизованного отступления своих войск, советские летчики вели преимущественно оборонительные бои, но сражались с отчаянием и готовностью к самопожертвованию. Характерными чертами среднего советского пилота выступали склонность к осторожности и пассивности вместо упорства и стойкости, грубая сила вместо тонкого расчета, безграничная ненависть и жестокость вместо честности и благородства. Эти качества, вероятно, можно объяснить менталитетом русского народа.
Если принять во внимание врожденную медлительность и недостаток инициативы у среднего русского пилота (и не только это), а также его склонность к коллективным действиям, привитым в процессе воспитания, то можно понять, почему у русских отсутствуют ярко выраженные качества индивидуального бойца.
Подробное изучение всех факторов приводит к выводу, что советский летчик-истребитель все же был серьезным оппонентом, хотя, как индивидуальный боец, он уступал своему немецкому сопернику.
Боевые действия советской истребительной авиации. Основываясь на мнении командного состава Люфтваффе, можно следующим образом описать общие принципы, на которых строились действия советской истребительной авиации.
1. В своем большинстве, все действия русских истребителей носили оборонительный характер. Это касается не только операций против немецких бомбардировщиков и пикировщиков, но и операций против немецких истребителей. Советское командование, видимо осознав в первые дни войны, что его ВВС слабее Люфтваффе не только в тактическом и техническом отношении, но и по уровню подготовки летного состава, издало довольно двусмысленную директиву, ограничивавшую активность истребителей только оборонительными действиями.
2. Главной задачей истребительной авиации была прямая или косвенная поддержка армейских подразделений. Однако прямая поддержка в виде штурмовых ударов, в которых самолеты использовались как истребители-бомбардировщики, в 1941 г все еще играла второстепенную роль. Гораздо большее внимание уделялось заданиям косвенной поддержки посредством завоевания превосходства в воздухе над фронтовыми районами и сопровождения самолетов-штурмовиков и бомбардировщиков.
3. Советские истребители редко углублялись в немецкие тылы, а во время боя пытались оттянуть противника на свою территорию или уйти от атаки опять-таки на свою территорию.
4. С точки зрения численности, применяемой тактики и технического качества, истребительное прикрытие важных объектов в системе ПВО было недостаточным. Все это неоднократно повторяется в сообщениях различных командиров Люфтваффе.
5. Майор фон Коссарт, например, высказывает мнение, что оперативные доктрины и тактические соображения, или другими словами - советское командование - намеренно ограничивали активность истребительной авиации. Причины нужно искать не только в сокрушительных неудачах первых дней войны, но и в том, что русская истребительная авиация все еще не отвечала требованиям наступательных боевых действий.
Эту мысль поддерживает капитан фон Решке, который предполагает, что командование советской истребительной авиации несомненно осознало слабость своих сил и было вынуждено вести оборонительную войну. Но даже в рамках этих оборонительных действий советские истребители добились незначительных успехов.
Майор Ралль развивает эту тему. Действия русских в воздухе превратились в бесконечные и бесполезные вылеты с очень большим численным перевесом, которые продолжались с раннего рассвета и до поздних сумерек. Не наблюдалось никаких признаков какой-то системы или концентрации усилий. Короче говоря, прослеживалось желание в любое время держать самолеты в воздухе "в постоянных патрульных миссиях над полем боя" В дополнение к этому над эпицентрами крупных наземных сражений, таких как оборона Киева, мостов около Кременчуга и Днепропетровска, а также боев в районе Татарского рва в Крыму, существовали зоны чисто оборонительных действий истребителей. Там они постоянно осуществляли патрулирование на высотах приблизительно от 1000 до 4500 м.
Самостоятельные рейды истребителей в немецкие тылы (с целью атаковать и бросить вызов немецким истребителям) были крайне редки. Тяжелые потери, очевидно, внушили советской стороне тщетность подобных действий.
Русские немного сделали и для систематического развития авиационного прикрытия объектов в глубине своей территории, поскольку основная масса истребительной авиации использовалась в прифронтовых районах для действий над полем боя. Для ПВО оставались, как правило, лишь неподходящие и малочисленные силы. Из-за плохо развитой системы оповещения в своих действиях русские почти целиком зависели от визуальных наблюдений.
Поэтому нам было достаточно просто довольно глубоко проникнуть на вражескую территорию и внезапно появиться над целью.
Поведение советских летчиков-истребителей в воздушных боях с немецкими истребителями, разведчиками и бомбардировщиками при защите наземных объектов или при патрулировании отражало фундаментальные концепции, описанные выше.
Бой с немецкими истребителями. Существует очень много воспоминаний о поведении советских летчиков-истребителей в воздухе, особенно в боях с немецкими истребителями. Приведем наиболее важные из этих наблюдений.
Из опыта 54-й истребительной эскадры, действовавшей на северном направлении под командованием майора Траутлофта, следует, что советские истребители ограничивались преимущественно оборонительными вылетами, действуя небольшими группами в различных секторах, не концентрируя силы в определенных районах или в определенное время. При угрозе атаки немецких истребителей советские летчики немедленно пытались организовать оборонительный круг, который было тяжело расколоть кз-за прекрасной маневренности их самолетов. Как правило, русские, поддерживая это построение, летели к своим позициям, где обычно сначала разворачивались на малой высоте над позициями своих зениток, а затем возвращались на базы, по-прежнему придерживаясь оборонительного круга.
Тяжелые потери, нанесенные русским немецкими истребителями над их собственной территорией, серьезно повлияли на боевой дух летчиков-истребителей, почти 90% сбитых советских самолетов были уничтожены над своей же территорией. Если немецким истребителям удавалось расстроить оборонительный круг или захватить противника врасплох - первые же сбитые самолеты приводили к замешательству. В таких случаях большинство советских летчиков были беспомощны в воздушном бою, и немецкие пилоты легко сбивали их.
Из этого же источника известно, что во время наступления немцев в районе Ленинграда бои между истребителями были редкостью. Когда же они случались, советские летчики часто бывали застигнуты врасплох и проигрывали воздушные схватки. Если же русские пилоты обнаруживали намерение противника атаковать, они немедленно старались избежать боя и уйти. Однако когда их было больше, чем немцев, они обычно принимали бой.
Советские истребители обычно действовали малыми группами, тесно связанными в звенья (3 самолета) или пары. Однако к концу 1941 г. стали часто встречаться группы нестандартного построения - чаще из пяти машин. Они состояли из новых самолетов-истребителей И-18 (МиГ-3) и И-26 (Як-1), поддерживали правильную дистанцию между отдельными самолетами - признак того, что русские пытались перенять немецкие методы ведения боя.
В районе Ленинграда советские истребители действовали группами от трех до пяти самолетов и только изредка подразделениями по восемь, десять или двенадцать машин. Такие подразделения обычно летели клином. Если в начале русской кампании встречались группы, состоявшие из самолетов различных типов, то позднее их стали формировать из машин одного типа.
Если советские истребители оказывались втянутыми в бой, как упоминалось выше, они сразу образовывали оборонительный круг. Редким исключением являлись группы на самолетах И-18 (МиГ-3) и И-26 (Як-1).
Из-за плохой скороподъемности советских самолетов, недостаточного боевого опыта и скромного летного навыка пилотов немцам часто удавалось разбить круг и сбивать машины противника поодиночке. В целом, это относится не только к устаревшим типам советских самолетов, но также, хоть и в несколько меньшей степени, к более современным.
Большинство боев с советскими истребителями происходили на высотах от 1000 до 3000 м. Схватки на больших высотах случались редко: советские истребители избегали таких высот и обычно уходили пикированием.
Советские летчики принимали бой тогда, когда имели численное превосходство. Однако даже в этом случае они почти всегда становились в оборонительный круг, который часто вырождался в "карусель", если так можно выразиться. На этом этапе легче всего было отколоть отдельные самолеты от кружащейся группы и сбить их, поскольку остальные редко приходили на помощь своим товарищам.
Майор Яхне добавляет ко всему выше сказанному, что действия русской дальней авиационной разведки принципиально ограничивались разведывательными полетами в интересах армии; им не ставились задачи по определению стратегических целей, поскольку русские редко использовали дальнебомбардировочную авиацию по своему прямому назначению. Для подтверждения полученных результатов разведку часто вели два самолета по отдельности. Вылеты одним самолетом были непопулярны у русских.
Ближняя разведка. О советской ближней авиационной разведке немецкие командиры отзываются более благоприятно, чем о дальней. Они неоднократно подчеркивали усилия русских экипажей как можно более тесно взаимодействовать с наземными войсками. Ряд источников подтверждает, что на начальном этапе войны разведку поля боя и ближнюю разведку пришлось взять на себя истребительным и штурмовым частям.
Капитан фон Решке, наблюдатель в эскадрилье ближней разведки на южном участке фронта, сообщает, что на пятый день кампании был замечен современный самолет (МиГ-3), выполняющий разведывательные полеты. И еще, в течение четырех-шести недель после начала кампании каждый день ранним утром два И-16 "Рата" осуществляли разведывательные полеты, неожиданно появляясь над полем боя. Эти самолеты действовали на малой высоте, умно использовали рельеф местности и, если представлялась возможность, осуществляли штурмовые удары по дорогам. Русские потеряли сравнительно мало истребителей в разведывательных вылетах, а действия их штурмовиков и бомбардировщиков говорят о том, что советская разведка давала полезные результаты.
Генерал-майор Уэбе сообщает, что устаревшие типы самолетов были выведены из состава частей первой линии и не применялись для разведки поля боя в течение 1941 г. и что с этого времени такие задания возлагали на истребители и штурмовики. Эти самолеты работали по одному, на средних высотах и имели сильное истребительное прикрытие, или же это были звенья из двух или трех Ил-2, которые летели на низкой высоте или на бреющем полете без истребительного сопровождения. Самолеты-корректировщики артиллерии использовались лишь в исключительных случаях, появляясь на большой высоте.
Тактическая разведка распространялась на глубину до 15-20 км за линию фронта, но зона эта нередко охватывалась не полностью. Все чаще для данной цели использовались самолеты Пе-2, летавшие на высотах 8000 м и выше одним и тем же курсом в одно и то же время. При приближении немецких истребителей самолет пытался уйти от атаки пикированием в сторону своих позиций. В исключительных случаях русские использовали для тактической разведки подразделения Ил-2. Эти самолеты действовали на средних высотах, и немецкие истребители обычно легко их сбивали.
В отношении советской ночной разведки в 1941 г. было собрано мало сведений. Общеизвестно, что для этой цели преимущественно использовались самолеты У-2, но полученные результаты должно быть были совсем скудными, поскольку никогда не претворялись в тактические операции.
Мнение командного состава армии и флота. Взгляды командного состава немецкой армии на действия русской воздушной разведки совпадают со взглядами командиров Люфтваффе, воздействие воздушной разведки на операции немецкой армии в 1941 г. было незначительным.
Единственный район, где разведывательные полеты были частым явлением, это южный участок фронта. Так, генерал-лейтенант Хуффман пишет об оживленной разведывательной деятельности в южных районах, когда там отсутствовали немецкие истребители В большинстве случаев в вылетах участвовало от одного до трех самолетов, которые обычно при появлении немецких машин быстро возвращались на свою территорию
Бомбежки с советских разведывательных самолетов (они, как правило, осуществляли удары с тыла двигающихся немецких колон) оказывали исключительно изматывающее воздействие на немецкие войска. И хотя материальный ущерб от этих налетов был невелик, влияние на моральное состояние войск зачастую оказывалось серьезное.
Воздушная разведка не представляла трудностей на южном участке театра военных действий, местность была равнинной, практически отсутствовали естественные укрытия, так что никакие передвижения не могли пройти незамеченными. Несмотря на это, редко бывало, чтобы русские находили применение полученным результатам или претворяли их в тактические действия.
Однако во время боев вдоль реки Днепр и на Крымском полуострове стало очевидно, что советское командование быстро и точно обрабатывает данные воздушной разведки и использует полученные таким образом результаты при планировании и проведении атак бомбардировочными и штурмовыми подразделениями. Ясно видно, что в этих районах существовало тесное и надежное взаимодействие между советскими наземными войсками и авиацией.
В отличие от изложенных выше наблюдений, касающихся южного участка фронта, генерал-лейтенант Хуффман сообщает, что на северном и центральном участках действия советской разведывательной авиации были редки и не наблюдалось никаких признаков, что советское командование как-то использует полученную таким образом информацию. Даже в первый день кампании имелись сектора, где не было отмечено ни одного советского разведывательного самолета.
Точно так же генерал-лейтенант Франкевитц, командовавший артиллерийским полком на северном участке, приходит к заключению, что русские проиграли сражение 22 июня, потому что у них не было воздушной разведки. Позднее в ходе кампании, отмечает он с удивлением и удовлетворением, как и другие немецкие армейские командиры, русские практически не использовали самолеты-корректировщики. По словам Хуффмана, на северном участке авиационная разведка усилилась только в конце ноября 1941 г. Советская воздушная разведка в 1941 г. в целом не расценивалась немецким армейским командованием как серьезная угроза.
Основываясь на боевом опыте офицеров немецкого флота и мнении адмирала Вильгельма Моселя, можно сделать вывод, что советская стратегическая разведка немецких береговых районов и морских путей была вялой и проводилась несистематично.
Интенсивность ее увеличивалась только в периоды усиления оживления снабжения по морю немецких частей или прихода и ухода союзнических конвоев в полярных водах. То же можно сказать и в отношении румынских береговых районов на Черном море до оккупации немецкими войсками Крыма.
Таким образом, в отчетах немецких командиров нет упоминаний о примечательных операциях советской воздушной разведки в 1941 г.
Самолеты, вооружение, оборудование
Немецкие командиры почти единодушны во мнении, что в начале русской кампании самолеты, вооружение и оборудование советской разведывательной авиации были устаревшими, так что эта часть ВВС уступала немецкой. После потери большинства самолетов русские постепенно улучшили ситуацию, расширяя применение Пе-2 для дальней воздушной разведки, а истребителей и штурмовиков для тактической разведки.
Майор Яхне высказывается по этому поводу приблизительно так: разведка поля боя и тактическая разведка выполнялась преимущественно самолетами Ил-2, производившимся для этой цели в двухместном варианте{13}. Ил-2 имел сильное бронирование, его технические и летные характеристики были удовлетворительными, и он хорошо подходил для разведки в зоне линии фронта.
Для дальней разведки русские использовали самолет Пе-2. Для ночной разведки применялись самолеты Р-5 и У-2; оба имели примитивную конструкцию и были тихоходными, но очень маневренными и легкими в управлении.
Для фоторазведки русские имели слишком мало должным образом оснащенных самолетов, а на тех, что были, стояло оборудование, значительно уступавшее немецким стандартам (возможно, это связано с производственными проблемами).
Замечено, что на этом этапе кампании советские самолеты-разведчики оснащались исключительно пулеметами{14}. Яхне заключает, что кроме Ил-2 и Пе-2 материальная часть советской авиационной разведки не отвечала требованиям того времени.
Общая оценка советской разведывательной авиации
Оценка советской службы авиационной разведки, основанная на опыте командного состава немецких армии, авиации и флота, выглядит следующим образом.
1. Советская авиационная разведка служила практически исключительно интересам армии. Она ограничивалась прифронтовыми районами, была неполной и несистематичной. Не проводилось дальней разведки с целью обнаружения стратегических объектов для дальнебомбардировочной авиации.
2. Советская дальняя разведка не могла выполнять своего предназначения в полном объеме из-за слабой тактической и летной подготовки пилотов и отсталой материальной части. Огромный успех немецких вооруженных сил и катастрофическое состояние, в котором оказались русские в первые месяцы кампании, частично объяснялись провалом советской дальней разведки, не предоставившей советскому командованию данных о передвижениях и концентрации немецких армий.
3. Оправившись от понесенных тяжелых потерь, советская тактическая авиационная разведка стала показывать лучшие результаты, особенно после того, как для разведки поля боя стали применяться современные типы самолетов. Однако, за исключением редких случаев, советская тактическая разведывательная авиация не смогла достичь действительно больших и решающих успехов, несмотря на большое желание тесно взаимодействовать с наземными войсками. Причину этому, очевидно, следует искать в неадекватной подготовке авиационного и армейского персонала.
4. Морская воздушная разведка была неполной по охвату и в целом неудовлетворительной. Помимо отсутствия подходящих самолетов большого радиуса действия, неудачи в этой области объяснялись, вероятно, общей недооценкой важности боевых действий на море и последовательным отказом от морской разведки в пользу разведки для армии.
5. Организация и структура советских авиационных разведывательных частей и их подчинение армии были приспособлены к существовавшим обстоятельствам.
6. Самолетный парк, его вооружение и оснащение - включая фото и радиооборудование - не отвечали современным требованиям. Ситуация стала постепенно улучшаться только с введением более современных типов самолетов.
Таким образом, в 1941 г. советская авиационная разведка практически себя не показала. За исключением немецких войск на южном участке фронта, их наступающие части в других местах не обращали никакого внимания на действия советской авиационной разведки.
Ход последующих событий подтвердил предвоенное мнение верховного командования Люфтваффе о советской разведывательной авиации, как о имеющей весьма малую ценность.
Глава 3.
Истребительная авиация
Общий обзор
В отличие от подразделений авиационной разведки, состояние советских истребительных частей было хорошо известно командирам Люфтваффе, поскольку они часто имели с ними дело.
Существует множество докладов и рапортов по этому вопросу. Эти сообщения варьируются в зависимости от времени, места и условий, при которых состоялась встреча с истребителями, но по основным пунктам все они идентичны.
Так, все опрошенные командиры Люфтваффе сходятся во мнении, что советское командование уделяло особое внимание развитию истребительной авиации. Поэтому она значительно опережала в развитии остальные виды авиации русских ВВС не только по численности, но и в тактическом и техническом отношениях, и сыграла наиболее важную роль в борьбе с Люфтваффе. Личный состав для истребительной авиации специально отбирался и готовился и он представлял собой элиту советской авиации.
Несмотря на свое привилегированное положение и численное превосходство, советские истребители в 1941 г. не смогли бросить вызов господству немцев в воздухе. Напротив, осенью 1941 г. советская истребительная авиация понесла такие потери, что трудно было найти авиачасть, представлявшую на тот момент серьезную угрозу.
Но тем не менее надежды немцев на то, что Люфтваффе сможет полностью пресечь активность советских истребителей на значительное время, не сбылись. Напротив, уже к концу 1941 г. советская истребительная авиация пережила самый тяжелый этап и начала набирать силу. В этом разделе будет сделана попытка дать объяснение такому ходу событий.
Организация, структура,численный состав и стратегическая концентрация
Нам доступны только некоторые свидетельства немецких командиров, касающиеся организации советской истребительной авиации. Имеющаяся информация подтверждает взгляды верховного командования Люфтваффе, согласно которым истребители были сведены в полки и дивизии, хотя некоторые офицеры приходят к заключению, что организация ВВС была очень похожа на организацию Люфтваффе. Эти офицеры, похоже, не уловили фундаментального различия между немецкой и русской организационными структурами, которое заключалось в том, что, несмотря на кажущуюся похожесть, советские ВВС, в отличие от немецкой авиации, подчинялись армии, а не главному командованию ВВС. Для непосредственных участников боевых действий это отличие имело небольшое значение. Гораздо важнее для них было то, как организована советская авиация для ведения боевых действий. Из-за быстрого продвижения немецких войск летом и осенью 1941 г. командный состав Люфтваффе уделял мало внимания таким предметам, а благодаря превосходству в воздухе, этот интерес можно назвать весьма условным.
Все немецкие командиры признают численное превосходство советской авиации, что, несомненно, явилось неприятным сюрпризом для них. Позднее факты подтвердили, что у русских в 1941 г. было во много раз больше истребителей, чем у немцев. В отчете верховного командования Люфтваффе за 1945 г., [так в тексте] например, называется цифра годового выпуска советских истребителей в 1941 г. - 7300 шт., в дополнение к которым из США и Великобритании было поставлено около 500 истребителей{15}. Для сравнения, в том же году в Германии выпустили 2992 истребителя. Однако превосходство русских в истребителях на фронте в 1941 г. было гораздо большим, чем приведенное выше соотношение цифр годового выпуска. Поэтому довоенные оценки верховного командования Люфтваффе можно назвать ошибочными.
Немецкие командиры подтверждают, что русские истребительные силы концентрировались в прифронтовых районах. Полковник фон Бойст считает такое стратегическое расположение крайне неразумным. Размещенные вблизи фронта и без достаточной организации по глубине, советские истребительные части были крайне уязвимы для немецких атак с воздуха и к тому же постоянно открыты для наблюдения с немецкой стороны.
Помимо того, что близость к границе делала перехват немецких соединений, идущих на большой высоте, чрезвычайно трудным, такое расположение требовало большего напряжения от советских служб снабжения и связи. В некоторых случаях советские аэродромы находились так близко к границе, что были уязвимы для атак со стороны немецких сухопутных войск и нередко без затруднений их захватывала немецкая пехота.
Действия истребителей
Летчики-истребители. В оценке поведения в бою советских летчиков-истребителей мнения немецких командиров расходятся, что объясняется их разным боевым опытом. Некоторые говорят о недостаточной агрессивности советских пилотов и считают, что даже при явном численном превосходстве состояние их духа в атаке и просто в бою было достаточно низким. Другие считают среднего советского летчика-истребителя самым серьезным оппонентом, которого они до сих пор встречали и описывают его как агрессивного и мужественного.
Это очевидное несоответствие мнений можно объяснить, вероятно, тем, что убежденные в своей слабости и находясь под влиянием внезапности нападения и поспешного и неорганизованного отступления своих войск, советские летчики вели преимущественно оборонительные бои, но сражались с отчаянием и готовностью к самопожертвованию. Характерными чертами среднего советского пилота выступали склонность к осторожности и пассивности вместо упорства и стойкости, грубая сила вместо тонкого расчета, безграничная ненависть и жестокость вместо честности и благородства. Эти качества, вероятно, можно объяснить менталитетом русского народа.
Если принять во внимание врожденную медлительность и недостаток инициативы у среднего русского пилота (и не только это), а также его склонность к коллективным действиям, привитым в процессе воспитания, то можно понять, почему у русских отсутствуют ярко выраженные качества индивидуального бойца.
Подробное изучение всех факторов приводит к выводу, что советский летчик-истребитель все же был серьезным оппонентом, хотя, как индивидуальный боец, он уступал своему немецкому сопернику.
Боевые действия советской истребительной авиации. Основываясь на мнении командного состава Люфтваффе, можно следующим образом описать общие принципы, на которых строились действия советской истребительной авиации.
1. В своем большинстве, все действия русских истребителей носили оборонительный характер. Это касается не только операций против немецких бомбардировщиков и пикировщиков, но и операций против немецких истребителей. Советское командование, видимо осознав в первые дни войны, что его ВВС слабее Люфтваффе не только в тактическом и техническом отношении, но и по уровню подготовки летного состава, издало довольно двусмысленную директиву, ограничивавшую активность истребителей только оборонительными действиями.
2. Главной задачей истребительной авиации была прямая или косвенная поддержка армейских подразделений. Однако прямая поддержка в виде штурмовых ударов, в которых самолеты использовались как истребители-бомбардировщики, в 1941 г все еще играла второстепенную роль. Гораздо большее внимание уделялось заданиям косвенной поддержки посредством завоевания превосходства в воздухе над фронтовыми районами и сопровождения самолетов-штурмовиков и бомбардировщиков.
3. Советские истребители редко углублялись в немецкие тылы, а во время боя пытались оттянуть противника на свою территорию или уйти от атаки опять-таки на свою территорию.
4. С точки зрения численности, применяемой тактики и технического качества, истребительное прикрытие важных объектов в системе ПВО было недостаточным. Все это неоднократно повторяется в сообщениях различных командиров Люфтваффе.
5. Майор фон Коссарт, например, высказывает мнение, что оперативные доктрины и тактические соображения, или другими словами - советское командование - намеренно ограничивали активность истребительной авиации. Причины нужно искать не только в сокрушительных неудачах первых дней войны, но и в том, что русская истребительная авиация все еще не отвечала требованиям наступательных боевых действий.
Эту мысль поддерживает капитан фон Решке, который предполагает, что командование советской истребительной авиации несомненно осознало слабость своих сил и было вынуждено вести оборонительную войну. Но даже в рамках этих оборонительных действий советские истребители добились незначительных успехов.
Майор Ралль развивает эту тему. Действия русских в воздухе превратились в бесконечные и бесполезные вылеты с очень большим численным перевесом, которые продолжались с раннего рассвета и до поздних сумерек. Не наблюдалось никаких признаков какой-то системы или концентрации усилий. Короче говоря, прослеживалось желание в любое время держать самолеты в воздухе "в постоянных патрульных миссиях над полем боя" В дополнение к этому над эпицентрами крупных наземных сражений, таких как оборона Киева, мостов около Кременчуга и Днепропетровска, а также боев в районе Татарского рва в Крыму, существовали зоны чисто оборонительных действий истребителей. Там они постоянно осуществляли патрулирование на высотах приблизительно от 1000 до 4500 м.
Самостоятельные рейды истребителей в немецкие тылы (с целью атаковать и бросить вызов немецким истребителям) были крайне редки. Тяжелые потери, очевидно, внушили советской стороне тщетность подобных действий.
Русские немного сделали и для систематического развития авиационного прикрытия объектов в глубине своей территории, поскольку основная масса истребительной авиации использовалась в прифронтовых районах для действий над полем боя. Для ПВО оставались, как правило, лишь неподходящие и малочисленные силы. Из-за плохо развитой системы оповещения в своих действиях русские почти целиком зависели от визуальных наблюдений.
Поэтому нам было достаточно просто довольно глубоко проникнуть на вражескую территорию и внезапно появиться над целью.
Поведение советских летчиков-истребителей в воздушных боях с немецкими истребителями, разведчиками и бомбардировщиками при защите наземных объектов или при патрулировании отражало фундаментальные концепции, описанные выше.
Бой с немецкими истребителями. Существует очень много воспоминаний о поведении советских летчиков-истребителей в воздухе, особенно в боях с немецкими истребителями. Приведем наиболее важные из этих наблюдений.
Из опыта 54-й истребительной эскадры, действовавшей на северном направлении под командованием майора Траутлофта, следует, что советские истребители ограничивались преимущественно оборонительными вылетами, действуя небольшими группами в различных секторах, не концентрируя силы в определенных районах или в определенное время. При угрозе атаки немецких истребителей советские летчики немедленно пытались организовать оборонительный круг, который было тяжело расколоть кз-за прекрасной маневренности их самолетов. Как правило, русские, поддерживая это построение, летели к своим позициям, где обычно сначала разворачивались на малой высоте над позициями своих зениток, а затем возвращались на базы, по-прежнему придерживаясь оборонительного круга.
Тяжелые потери, нанесенные русским немецкими истребителями над их собственной территорией, серьезно повлияли на боевой дух летчиков-истребителей, почти 90% сбитых советских самолетов были уничтожены над своей же территорией. Если немецким истребителям удавалось расстроить оборонительный круг или захватить противника врасплох - первые же сбитые самолеты приводили к замешательству. В таких случаях большинство советских летчиков были беспомощны в воздушном бою, и немецкие пилоты легко сбивали их.
Из этого же источника известно, что во время наступления немцев в районе Ленинграда бои между истребителями были редкостью. Когда же они случались, советские летчики часто бывали застигнуты врасплох и проигрывали воздушные схватки. Если же русские пилоты обнаруживали намерение противника атаковать, они немедленно старались избежать боя и уйти. Однако когда их было больше, чем немцев, они обычно принимали бой.
Советские истребители обычно действовали малыми группами, тесно связанными в звенья (3 самолета) или пары. Однако к концу 1941 г. стали часто встречаться группы нестандартного построения - чаще из пяти машин. Они состояли из новых самолетов-истребителей И-18 (МиГ-3) и И-26 (Як-1), поддерживали правильную дистанцию между отдельными самолетами - признак того, что русские пытались перенять немецкие методы ведения боя.
В районе Ленинграда советские истребители действовали группами от трех до пяти самолетов и только изредка подразделениями по восемь, десять или двенадцать машин. Такие подразделения обычно летели клином. Если в начале русской кампании встречались группы, состоявшие из самолетов различных типов, то позднее их стали формировать из машин одного типа.
Если советские истребители оказывались втянутыми в бой, как упоминалось выше, они сразу образовывали оборонительный круг. Редким исключением являлись группы на самолетах И-18 (МиГ-3) и И-26 (Як-1).
Из-за плохой скороподъемности советских самолетов, недостаточного боевого опыта и скромного летного навыка пилотов немцам часто удавалось разбить круг и сбивать машины противника поодиночке. В целом, это относится не только к устаревшим типам советских самолетов, но также, хоть и в несколько меньшей степени, к более современным.
Большинство боев с советскими истребителями происходили на высотах от 1000 до 3000 м. Схватки на больших высотах случались редко: советские истребители избегали таких высот и обычно уходили пикированием.
Советские летчики принимали бой тогда, когда имели численное превосходство. Однако даже в этом случае они почти всегда становились в оборонительный круг, который часто вырождался в "карусель", если так можно выразиться. На этом этапе легче всего было отколоть отдельные самолеты от кружащейся группы и сбить их, поскольку остальные редко приходили на помощь своим товарищам.