Шведов Сергей. Калинов мост

   – Я думаю, Вадим, что этот молодой человек сын Медузы Горгоны, самой старшей дочери Морского царя. Она была невестой Люцифера и любовницей Дракулы, от которых родила дочь Анастасию. Точнее, реальная дочь морского царя родила там в Атлантиде Артемиду от Люцифера, а ее средневековое подобие родила от Дракулы Анастасию. А теперь с помощью Артемиды она родила еще и Аполлона, но уже от тебя Чарнота, хотя, возможно, посильное участие в его зачатии и утробном развитии принял Люцифер, носитель космического семени дракона Крада.
   – Ты сам-то понял, что сказал, Марк? – участливо спросил я у зарапортовавшегося актера. – Что ты мне лепишь групповуху. Леди Моргана погибла на наших глазах. Люциферу я лично снес голову, и оба они рухнули в чудовищную пропасть. Боюсь, что им было уже не до сексуальных утех.
   – Ты, видимо, забыл, что мы сбросили в этот же провал Алатырь-камень. А этот камень, как ты знаешь, дарует бессмертие. И я не исключаю, что он способствовал рождению зачатого от тебя в замке Перрон Аполлона.
   Черт знает что такое! Симпатичный и довольно молодой человек захотел покалякать о том о сем со своей хорошей знакомой, но перепутал двери в темноте и оказался совершенно случайно в постели другой женщины. Абсолютно житейская история, даже не претендующая на мифологическое содержание. И вдруг такой космического масштаба катаклизм!
   – А где находится этот Калинов мост?
   – На реке Смородине.
   Название реки мне понравилось. От него веяло садовым участком в шесть соток, где разморенные жарой дачевладельцы мирно ковыряются в земле. Но, оказывается, не все так просто в этом мире, и название реки произошло не от известного всем кустарника с его кисленькими ягодами, а от слова «мор» сиречь «смерть», как объяснил мне знаток отечественного фольклора любезный Марк де Меласс.
   – Река Смородина отделят мир живых от мира мертвых.
   – А за каким чертом этих твоих Иванов вообще носило в царство мертвых, им что на грешной земле делать было уже нечего?
   – Любовь, Чарнота, управляет миром и поступками населяющих его людей. Хотя, возможно, миф связан с умирающей и возрождающейся природой, то есть со сменой времен года. Осенью Марью Моревну похищает дракон, весной какой-нибудь Иван ее освобождает. В данном случае Марья Моревна олицетворяет плодоносящую землю. А осенью ее вновь похищает дракон.
   – Нет, – покачал я головой, припоминая слова умирающего Завида, – ты не прав Марк, все происходит иначе. Это твой Иван Быкович, он же Иван Сучич, он же Иван Медвежье Ушко сам становится драконом, и ждет на Калиновом мосту нового Ивана.
   – Хочешь сказать, что мы с тобой уже не добры молодцы, а драконы?
   – Именно, дорогой синьор де Меласс. Мы с тобой украли Марью Моревну у Люцифера и теперь в глазах нового претендента на ее любовь мы никто иные как враги народа. Кстати, я не исключаю, что речь идет о вполне конкретной женщине, любви которой будет добиваться этот Аполлон.
   – И кто же она, эта загадочная Марья Моревна?
   – Понятия не имею. Чтобы узнать ее имя нам следует наведаться в Атлантиду и Гиперборею.
   – Ты хочешь сказать, что со смертью Люцифера там многое изменилось?
   – Если верить одному моему знакомому атланту, то не только прошлое влияет на будущее, но и будущее вполне способно изменить прошлое. Оппоненты Люцифера попытались переиграть его в будущем и сделали это с нашей помощью, но, возможно, и Носитель Света оказался не лыком шит и предусмотрел такое развитее событий, заложив на пути развития человечества свою мину.
   – А как ты собираешься попасть в Атлантиду?
   – С помощью жезла, подаренного дедушкой. Я хранил его как реликвию, но на всякий случай захватил с собой, отправляясь в замок Шаузель.
   – И когда мы отправимся в путь?
   – Немедленно.
   Однако мне пришлось задержаться на несколько минут, чтобы отдать кое-какие распоряжение вассалам и попрощаться с женой. Я ждал протестов со стороны Маргариты, но она промолчала. Возможно сама прониклась серьезностью момента, но не исключено, что ее просветила мудрая львица Наташка, которая, надо полагать, обладает эксклюзивной информацией о глобальных замыслах атлантов. Я намекнул премудрой Светлане, как нехорошо скрывать тайны прошлого и настоящего от близких друзей, но жрица храма Йопитера никак не отреагировала на мои подмигивания. Нельзя было исключать, что премудрая Наташка будет играть в этой запутанной партии не на моей стороне, ибо, будучи Велесом, то есть Чернобогом, основателем храма Тьмы, я выступал оппонентом сил Света, к которым, возможно, принадлежал и новорожденный Аполлон. Что ни говори, а именно Завид погубил моих отца и деда, доверившихся сладким речам жрецов храма Йопитера. Впрочем, не исключено, что и жрецы храма, и я сам были всего лишь пешками в задуманной кем-то игре, причем пешками непроходными. Самое скверное в этой партии было то, что играть приходилось против людей давно умерших, о которых не сохранилось ни праха, ни достоверных сведений, если не считать за таковые мифы и сказки народов мира. К сожалению, эти мифы и сказки за минувшие столетия обросли такими подробностями, о которых их создатели, а возможно и герои, понятия не имели, а потому и черпать из них информацию следовало с большой осторожностью.
   Жезл подаренный дедушкой Велесом, истинным богом атлантов, я возил в седельной сумке. Однако прежде чем использовать его для собственных нужд, я решил расплатиться с Сенечкой, вернув его страждущему отечеству. Конечно, с моей стороны это был не бог весть какой подарок Российской Федерации, которая, к сожалению, не испытывает недостатка в гражданах, склонных к противоправным действиям, но будем надеяться, что общение с вампирами не прошло для Мордреда бесследно, и этот приемный сын феи Морганы осознал всю пагубность пути, на который он встал по недомыслию.
   – Передашь это письмо Борису Мащенко. И на словах перескажешь, что ты видел в эту ночь в замке Шаузель. Задание понятно?
   – Век воли не видать.
   – Не знаю, как там с волей, но жизни ты точно можешь лишиться, если вздумаешь шутки шутить. Жаль, что я не художник, и не могу набросать портрет молодого человека, назвавшегося Аполлоном.
   – Так я могу, – неожиданно предложил Сенечка. – Я в школьные годы посещал изостудию.
   – А ты его видел?
   – Как вас сейчас, синьор де Руж. Я, извиняюсь, прокрался вслед за вами в этот чертов зал и натерпелся такого страха, что мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Меня же чуть эти уроды не сожрали. Можно сказать, был на волоске от смерти.
   – Ладно, рисуй.
   Какие все же таланты сидят у нас по тюрьмам. Не прошло и десяти минут, как расторопный Сенечка нарисовал на вырванном из блокнота менестреля листе бумаги великолепный портрет молодого человека, очень похожий, как мне показалось, на мельком виденный мною оригинал. Я показал рисунок Марку, и тот со мной согласился, но в качестве главного эксперта я привлек слугу сира Антуана де Шаузеля, передавшего мне письмо.
   – Это он, сир Вадимир де Руж, вне всякого сомнения.
   Более всего меня пугало, что этот светозарный и непобедимый Аполлон Гиперборейский явится в Российскую Федерацию, отвыкшую от внимания языческих богов, и начнет там устанавливать свои порядки. Еще одной революции нам точно не пережить, даже если эта революция будет культурной.
   – А с чего ты взял, что она будет культурной? – удивился Марк де Меласс.
   – Так ведь Аполлон покровитель муз. Пастухи, пастушки, коровки на лугу и свирель.
   – Забудь о пастушках, Чарнота, культ Аполлона был одним из самых кровавых. Его сестрица Артемида порвала на части несчастного юношу, вздумавшего за ней поухаживать. А сам Аполлон беззастенчиво метал стрелы во всех, кто имел неосторожность, вызвать его гнев. Или насылал на них злобных медведей.
   Все-таки я прав в своем недоверии к поэтам. Эти типы за минувшие столетия исказили образ Аполлона до такой степени, что ввели в заблуждение вашего покорного слугу. Правда, я в любом случае собирался предупредить через Борю Мащенко генерала Сокольского, дабы появление загадочного юнца не застало врасплох федеральную службу безопасности. Пусть Миша с Васей подсуетятся, а то они, наверное, совсем закисли в своих служебных кабинетах.
   – Ну, счастливого тебе пути, – хлопнул я жезлом по плечу обомлевшего Сеню. От такого невежливого обращения бывший подручный Влада Тепеша побледнел как полотно и через три секунды растворился в воздухе, напугав своим исчезновением до икоты сира Франсуа де Мелазона, случайно оказавшегося на месте происшествия. Возможно, сир Франсуа и тронулся бы умом вслед за несчастным Антуаном де Шаузелем, но, к счастью, положение спас Марк де Меласс, дружески похлопавший моего соседа по плечу:
   – Сущие пустяки, сир Франсуа. Ликвидация уцелевших духов с их последующей утилизацией. Не можем же мы оставить замок Шаузель во власти нечистой силы.
   – Да, конечно, – проблеял несчастный де Мелазон. – Я почему-то так сразу и подумал.
   Дабы не травмировать много переживших за минувшую ночь коллег по рыцарскому ремеслу мы с Марком решили покинуть замок Шаузель перед уходом в неведомые миры. Однако наш пример оказался заразительным, благородные дамы и господа заторопились вслед за нами. Поспешный выезд из старого замка превратился очень скоро в паническое бегство, словно все его гости наконец осознали, что для дальнейшего времяпрепровождения можно выбрать место и поприличней. Подле нас остался лишь доблестный менестрель де Перрон, попечению которого мы доверили своих жен и вассалов. Сир Бернар клятвенно заверил нас, что непременно выполнит свой рыцарский долг и не выпустит из рук меча, пока благородным дамам будет угрожать опасность.
   – Ты уверен, что мы попадем именно в Атлантиду или, на худой конец, в Гиперборею?
   Разумеется, я ни в чем не был уверен, ибо подарок дорогого дедушки мог завести нас черт знает куда, но, тем не менее, я все-таки решился. Перед тем как взмахнуть волшебной палочкой, я представил храм Всех Богов в славном городе Мерувиле, поскольку именно туда я и решил направить свои стопы.
   – Может нам оставит лошадей здесь? – предложил Марк. – Все-таки храм. Чего доброго нас сочтут святотатцами.
   – Не смешите меня, дорогой царевич Мрак: что не дозволено быку, то дозволено Юпитеру. Будь я простым Бером, безусловно, отправился в храм пешком, но я ведь Велес, а потому жрецам останется только пасть ниц перед моим божественным величием.
   – Вашими устами да мед бы пить, царевич Вадимир.
   Конечно, сомнения Ключевского по поводу гостеприимства атлантических жрецов имели под собой реальные основания. Прошлый наш визит на утонувший во времени континент был на редкость скандальным, и мы могли собственными глазами убедиться, что отношение к богам в Атлантиде со стороны жрецов довольно специфическое. Эти религиозные, с позволения сказать, деятели не столько угадывают и выполняют волю богов, сколько пытаются ими управлять с помощью магических заклятий. А реформы, проводимые Люцифером, и вовсе должны были покончить как с богами, так и с рожденными от них героями. К счастью, нам удалось остановить расшалившегося не на шутку политического деятеля, но, очень может быть, посеянные им атеистические семена успели дать бурные всходы.
   Сам переход совершился в доли секунды. Я зажмурил глаза, спасаясь от яркой вспышки, а когда открыл их, то увидел стены довольно мрачного сооружения, совсем не похожие на стены старого Шаузеля. По-моему, это все-таки был храм, но совсем не тот, в котором я хотел оказаться. Храм Всех Богов в Мерувиле был сложен из камня, и из камня же были высечены статуи стоявших там богов. Здесь же все было деревянным – и стены, и огромный четырехглавый идол, возвышавшийся посреди зала. В руке этот деревянный манекен держал рог, возможно даже рог изобилия. Не успели мы с Марком обменятся впечатлениями, как навстречу нам выдвинулся человек, облаченный в ослепительно белые одежды, со столь же ослепительно белой бородой. Я слишком долго вращался среди жрецов, чтобы в эту минуту ошибиться на его счет.
   – Ты прибыл вовремя, князь Вадимир, – неожиданно звонким голосом произнес жрец. – Великий Ширгайо ждет тебя.
   Не скрою, я был поражен этим приветствием. Мне показалось странным, что абсолютно незнакомый человек знает мое имя и, более того, говорит от лица Великого Ширгайо, умершего уже довольно давно и, кажется, совсем в другую эпоху. Тем не менее, мы с Марком спрыгнули с лошадей и последовали за таинственным проводников, не очень понимая, кому и зачем мы понадобились. К сожалению, недостаток света мешал нам разглядеть таинственное сооружение, в котором мы столь неожиданно для себя оказались. Я уже собирался попросить Марка зажечь фонарик, но в последний момент передумал. Чего доброго, наше поведение будет расценено здешними обитателями как бесцеремонное, а то и вовсе святотатственное.
   – Это храм Световида в Араконе, – шепнул мне Марк.
   – Ты в этом уверен?
   – Во всяком случае, у меня есть основания думать именно так.
   Если Марк прав, то наше перемещение во времени и пространстве нельзя назвать удачным. Отправлялись мы в легендарную Атлантиду, а оказались на острове Рюген в куда более позднюю эпоху. Возможно, дедушка Велес пошутил, подарив мне этот волшебный инструмент для необыкновенных путешествий, но не исключено, что я неправильно сформулировал задачу.
   – Князь Вадимир сын Всеволода, – громко произнес наш проводник, распахивая дверь.
   Комната куда нас ввели была довольно большой, и обставленной с вызывающей роскошью. Во всяком случае, от обилия хранившегося здесь золота у меня зарябило в глазах. Возможно эта драгоценная посуда предназначалась для религиозных церемоний, но в любом случае, жрецы, владевшие ею, были людьми небедными, даже по нашим завышенным стандартам. Поднявшийся мне навстречу человек если и был похож на покойного верховного жреца храма Йопитера, то сходство это нельзя назвать разительным. Видимо, совпадение имен было чистой случайностью, и я вздохнул с облегчением.
   – Твоя готовность помочь, князь Вадимир, высоко оценена ближниками Светлого бога.
   Вообще-то я пока что ничего никому не обещал, а потому впал в легкое замешательство. Самым разумным было сейчас извиниться и уйти, сказав на прощанье, что мы не туда попали. Вот только у меня были большие сомнения в том, что наше с Марком поведение будет расценено как адекватное. А неадекватное поведение в критической ситуации вызывает большие подозрения. Нас, чего доброго, могли просто убить, как отпетых мошенников, вздумавших шутки шутить с уважаемыми людьми. А то что перед нами стоят люди уважаемые и обладающие солидным боевым потенциалом у меня не было никаких сомнений, для этого мне достаточно было взглянуть на суровые лица и облаченные в железо и кожу тела. Безоружным в этой комнате был только один человек, тот самый, которого наш проводник представил как Великого Ширгайо.
   – Я дам тебе своих Соколов, князь Вадимир, так будет лучше. Я не хочу, чтобы слухи о вашем походе распространились по округе.
   Сесть нам не предложили. Впрочем, все присутствующие в этой комнате люди, включая верховного жреца, которого, вероятно, следовало называть волхвом, тоже стояли. Видимо, эти люди очень спешили и не склонны были к долгим разговорам.
   – Я бы все-таки попросил, уточнить задачу, – негромко произнес Ключевский.
   – Кто этот человек? – вскинул на меня глаза Великий Ширгайо.
   – Это мой брат, князь Мрак.
   – Наслышан, – кивнул головой жрец.
   Я, честно говоря, был удивлен ответом, и никак не мог понять, чем же прославился в этих краях сир Марк де Меласс, если он никогда здесь не был. Конечно, я мог бы заподозрить Ключевского в чем-то нехорошем, ну, например, в том, что он скрывает от меня какие-то факты своей биографии, если бы сам не находился в сходном положении.
   – Вам придется устранить самозванца, князь Вадимир, любым способом. Не мне вас учить, как это делается. Этот жалкий выродок, называющий себя сыном Световида, должен понести суровую кару. Но главное – девушка. Ее вы должны привезти сюда живой и невредимой.
   Задача, что и говорить перед нами была поставлена масштабная, к тому же меня насторожило упоминание о самозванце. Я не исключал, что этот тип был как-то связан с событиями происходившими минувшей ночью в замке Шаузель, и если это действительно так, то, возможно, жезл бога Велеса правильно отреагировал на ситуацию. Мы с Марком переглянулись, но, к сожалению, время для обмена мнениями было не самым подходящим.
   – Пора, – сказал Ширгайо и решительно направился к двери. Нам не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Я полагал, что нам придется присутствовать при жертвоприношении, но ошибся. Во всяком случае, мы вышли из храма и оказались на довольно обширной поляне. Ширгайо бросил взгляд на восток, где в это время разгоралась заря. Сопровождавшие его люди, которых он называл Соколами, воткнули в землю два копья, третье копье они привязали поперек на высоте полуметра. Получилось что-то вроде барьера. К этому барьеру подвели роскошного белого коня. Прямо скажу, для такого красавца преодоление сооруженного искусственного препятствия было парой пустяков. Тем не менее, и волхвы и Соколы застыли в напряженном ожидании, словно не верили в способности этого изумительного по своим статям жеребца.
   – Правой, – торжественно произнес Ширгайо, когда конь легко преодолел искусственный барьер. – Вам будет сопутствовать удача, князь Вадимир.
   – А если бы он сделал первый шаг левой ногой? – спросил у волхва Марк.
   – Мы отложили бы поход, – бросил удивленный взгляд на Ключевского Ширгайо. Этот человек с резкими чертами далеко еще не старого лица мне нравился, но это еще не повод, чтобы пускаться в авантюру, возможно не имеющую к нам и нашим проблемам никакого отношения.
   – Кто эта девушка? – тихо спросил я у Ширгайо.
   Волхв вздрогнул и бросил на меня недовольный взгляд. Кажется, он счел мой вопрос неуместным.
   – Вам ведь заплатили, князь Вадимир. Какое дело ближнику Чернобога до наших проблем? Или ваш отец Великий Всеволод передумал?
   Вообще-то моего отца действительно звали Всеволодом, и он, на свою беду, связался с жрецами храма Йопитера. Но я сильно сомневался, что он был тем самым Всеволодом, о котором сейчас говорил верховный жрец храма Световида. Хотя такое количество совпадений могло насторожить кого угодно.
   – Если бы мой отец передумал, он не прислал бы нас с Мраком в твой храм, Великий Ширгайо. Угроза, исходящая от самозванца, беспокоит ближников всех славянских богов. Но я должен представлять масштаб этой угрозы, чтобы найти верные средства.
   – Не думаю, что эта девушка представляет угрозу для Тура, черпающего силу из ладоней Скотьего бога. Твоя слава кудесника, князь Вадимир, дошла и до моих ушей.
   – Я попытаюсь оправдать твое доверие, Великий Ширгайо. Когда мы отправляемся в путь?
   – Немедленно. Ладья уже готова.
   – Но мы непривычны к веслу, – поспешил отбояриться от тяжелой работы Марк.
   – Мои Соколы домчат вас до замка самозванца быстрее ветра. Их поведет Войнег.
   Если судить по внешнему виду, этот Войнег свое дело знал. Ростом он был повыше нас с Марком да и в плечах пошире, а вот годами, пожалуй, помоложе, вряд ли ему исполнилось больше двадцати пяти лет. Шлем на его голове, украшенный фигуркой хищной птицы, напомнил мне о царе Аталаве, павшем в своей крепости вместе с дружиной от рук оборотней предателя Варлава и варваров Люцифера. Правда, я не берусь утверждать, что Войнег оборотень, подобный тем Соколам, которых мы видели в Атлантиде.
   – Бог Световид уже сказал свое слово, я тоже говорю свое – возвращайся с победой, князь Вадимир.
   Ладья не показалась мне надежным средством передвижения. Как человек, выросший на бескрайней равнине, я не питаю к морю нежных чувств. И если бы в прежние добрые времена рискнул довериться волнам, то непременно выбрал бы для этого океанский лайнер, а не утлую лодчонку с пятидесятью гребцами.
   – «Титаник», например, – криво усмехнулся Ключевский, оглядываясь на тонувший в серой дымке таинственный остров, с пристани которого мы отправились в свой первый и, возможно, последний морской поход.
   – Типун тебе на язык, – огрызнулся я.
   Мы удобно устроились с ним на носу под небольшим навесом, предоставив своим новым знакомым махать тяжелыми веслами. Войнег расположился на корме у руля, голосом задавая ритм гребле. Судя по тому, как соколы управлялись со своей нелегкой работой, гребля не была для них в новинку. Я боялся морской болезни, хотя и имел о ней смутное представление. Но, кажется, все обошлось, и мое самочувствие нисколько не ухудшилось от того, что я перестал чувствовать твердь под ногами. Правда, было довольно свежо, и я пожалел, что не захватил плащ, отправляясь из замка Руж в гости к Антуану де Шаузелю.
   – Возможно, мы совершенно напрасно ввязались в это безумное дело, – вздохнул Марк.
   Я был настроен столь же пессимистично, но промолчал. До сих пор мы находились на острове Буяне, если верить Марку, и путешествовали по суше. Правда, однажды мы переместились на Атлантиду, но не исключено, что тот кусок затонувшего континента, где мы оказались, тоже был связан с таинственным островом.
   – Послушай, Марк, но остров Рюген существует до сих пор, и никаких магических катаклизмов там вроде бы не отмечено?
   – Согласен. Наш остров Буян не имеет к нынешнему острову Рюген никакого отношения. И храм Световида и город Аракона возникли здесь по тому же принципу, что и благословенная Апландия, в которой мы с тобой окопались. И появились они потому, что это было угодно атлантам.
   – Значит, игра продолжается?
   – Знать бы еще, куда она нас заведет, – покачал головой Ключевский.
   – А куда мы плывем – на север, на запад, на юг или на восток? Может эти ребята решили открыть Америку, а мы станем помехой в их славном начинании?
   – Мы плывем на запад, – сказал уверенно Марк, бросив взгляд на солнце.
   – Спасибо за исчерпывающую информацию.
   Все-таки остров Буян странное место. Не могу судить, каким объемом знаний располагали атланты и по какому принципу они сотворили свой проект, но в одном я нисколько не сомневаюсь: и Войнег, и волхвы бога Световида, и эти ребята, что сейчас усердно работают веслами – не фантомы. Они реальные люди, живущие в свою эпоху и озабоченные своими проблемами. Такие же реальные как Маргарита, отец Жильбер, Диана де Грамон и прочие наши апландские знакомые. А переместились они на остров Буян только потому, что в какой-то момент соприкоснулись с наследством наших таинственных предков атлантов, которые, развернув грандиозную междоусобную битву за власть, не сумели вовремя остановиться и тем самым поставили под сомнение не только прошлое, но и будущее Земли.
   Я собрался было обсудить волнующую меня проблему с Ключевским, но тот уже спал убаюканный мерным покачиванием нашего утлого суденышка. Мне не оставалось ничего другого, как последовать его примеру, ибо и мой организм требовал отдыха после двух бессонных ночей и столь же беспокойного дня.
   Разбудил меня Войнег. Нельзя сказать, что это пробуждение было приятным, тем более что я не сразу сообразил, где нахожусь. Над головой моей сияли звезды, а лунный свет заливал берег. Берег был пологий, но за моей спиной угадывался другой, обрывистый, из чего я заключил, что наше морское путешествие завершено, и мы движемся по реке.
   – До замка рукой подать, – тихо сказал Войнег.
   – А вы уверены, что это тот самый замок? – на всякий случай уточнил я, растерянно озираясь по сторонам.
   – Вне всякого сомнения.
   Я пока видел только пятно на горизонте, напоминающее очертаниями скалу. Впрочем, мне ничего не оставалось другого, как поверить Соколу на слово. Марк тоже неохотно продрал глаза, но, похоже, он видел в темноте лучше, чем я, поскольку не только разглядел, но и опознал замок.
   – Шаузель, – сказал он негромко.
   Для меня это оказалось сюрпризом. Черт бы побрал эту дурацкую магию вместе с атлантами, которые ее изобрели. Мы плыли, по моим прикидкам, часов сорок, чтобы оказаться в том самом месте, которое покинули с помощью волшебного жезла. И, похоже, только затем, чтобы полюбоваться на сумасшедшего сира Антуана.
   – Боюсь, что сира Антуана здесь нет, – отозвался из сумрака Марк, уже выбравшийся на берег.
   – А куда он подевался?
   – Антуан еще не родился. Посмотри на замок, он выглядит значительно новее, чем два дня назад.
   – Так может, это лунный свет на него так действует?
   Мы двигались по берегу почти бесшумно, и через каких-нибудь десять минут достигли рва, окружающего замок Шаузель. Теперь у меня не было сомнений в том, что Ключевский прав, Шаузель действительно помолодел, по меньшей мере лет на двести. Оставалось только морщить лоб в догадках, что происходило здесь в ту пору и почему его хозяин вызвал гнев волхвов.
   – Как зовут владельца этого замка? – спросил я у Войнега.
   – Его зовут Пьером, – хриплым голосом отозвался Войнег. – Дважды мы пытались взять замок штурмом и потеряли здесь более сотни людей. Великий Ширгайо надеется на тебя, князь Вадимир.
   Это приятно, когда верховный жрец храма Световида обращается за помощью ни к кому-нибудь, а к Вадиму Чарноте, но, черт возьми, почему эти люди так уверены, что я справлюсь там, где потерпели фиаско хорошо обученные люди?
   – Этот Пьер случайно не оборотень? – уточнил Марк, оглядывая высокие стены Шаузеля.