Страница:
– Странно, – сказал Марк, глядя на часы, одолженные у Бори Мащенко, – Вылет ведь был назначен на три часа ночи, а сейчас десять минут четвертого. Не узнаю компетентных товарищей.
– Нам не к спеху, – сказал я, откидываясь на спинку удобного кресла. – Время терпит.
И словно бы в ответ на мои слова взревели двигатели. Самолет слабо завибрировал и тронулся с места.
– Кажется, поехали, – сказал Марк. – Где-то сядем.
Взлетели мы без проблем. Из пилотской кабины по-прежнему не доносилось ни звука. Стюардессы мы так и не дождались. Судя по всему компетентные товарищи решили сэкономить на обслуживающем персонале. Нам ничего другого не оставалось, как попить водички и погрузиться в глубокий оздоравливающий сон. Спал я без сновидений, а проснулся оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо. Открыв глаза, я обнаружил в шаге от себя Борю Мащенко, взволнованного чем-то до крайности.
– Ты здесь откуда взялся? – удивился я.
– Что значит откуда? – возмутился Боря. – Я лечу в этом самолете.
– Куда?
– На Кудыкину гору, – рассердился Боря.
На Кудыкиной горе, между прочим, никто Борю не ждал, так что он мог остаться в Москве и вплотную заняться своим строительным бизнесом. В конце концов, мы ведь не в туристическую поездку отправились.
– Пилотов нет в кабине.
– Что? – подхватился со своего места Марк.
Дверь в пилотскую кабину была открыта, так что мы смогли проникнуть туда без помех, дабы убедиться собственными глазами, что она пуста, как желудок нищего. Нет, по части приборов здесь был полный ажур, но человеческим духом в кабине даже и не пахло. Вдоволь налюбовавшись на хамски подмигивающие нам огоньки, мы растерянно переглянулись. Конечно, самолет мог двигаться на автопилоте, и, судя по всему, этот самый автопилот был включен, но ведь кто-то же должен был поднять эту махину в воздух?
– Когда ты обнаружил, что дверь в кабину открыта? – спросил я у Бори.
– Только что. Я проснулся, прошел к вам, заглянул в кабину и обнаружил, что она пуста.
– А чем занимаются остальные?
– Спят. Мы летим уже семь часов.
– Семь?! Значит, горючка у нас на исходе?
– Ты у меня спрашиваешь? – удивился Боря.
– Зови сюда компетентных, а остальным пока ни звука.
Никакого чуда в исчезновении пилотов, конечно, не было. Они вполне могли покинуть самолет, воспользовавшись парашютами. И судя по всему, такое развитие событий планировалось заранее. Брошенный экипажем самолет непременно должен был рухнуть на землю, покончив разом со всеми проблемами. Мне непонятно было только одно: кому и зачем понадобилось вместе с богами отправлять на тот свет и ни в чем не повинных людей? Того же Борю Мащенко, Василия с Михаилом и даровитого драматурга Ираклия Мораву.
– Перестраховались, – криво усмехнулся Ключевский. – Первые трое, как ты помнишь, были превращены феей Морганой в кабанов, а Ираклий был с нами в Атлантиде.
– Вирусов, что ли, испугались?
– А черт их знает.
Кроме майора и капитана Боря Мащенко привел с собой еще и Сеню с Ираклием. Видимо, Мордред, путавшийся с Дракулой тоже показался высокому начальству подозрительным, и его решили устранить за компанию с нами. На Василии не было лица, Михаил держался более уверенно и даже уселся в кресло пилота:
– Кто-нибудь умеет управлять самолетом?
Ответом ему было молчание. В конце концов, «Ил», это вам не велосипед и даже не навороченный «Мерс», такая махина требует от человека, садящегося за штурвал, опыта и умения.
– Так что же нам теперь – пропадать? – возмутился Ираклий.
Положение было безвыходным и надеяться нам можно было разве что на Бога.
– Так я на бога и надеюсь. Пришла пора тебе, Чарнота, подтвердить делом свой статус.
Нет, как вам это понравится! А ведь уже с давних времен известно, что не боги горшки обжигают, а уж тем более управляют самолетами. Я, конечно, мог произнести несколько магических заклинаний, но боюсь, что в данном случае это нам не помогло бы.
– А если воспользоваться волшебной палочкой? – предложил Марк.
– Риск, – покачал я головой. – Мы, возможно, переместимся в Атлантиду, но при этом окажемся на большой высоте и без самолета и без парашютов.
– Пробуй, – махнул рукой Михаил, тоскливо глядя на приборы. – Выхода у нас все равно нет, горючее на нуле.
К сожалению, мои манипуляции с волшебной палочкой ни к чему не привели. Хорошо хоть самолет не развалился. Однако жить нам оставалось от силы полчаса. Самолет начал снижаться, Михаил попробовал пошевелить штурвалом, но, увы, без всякого успеха. Если верить высотомеру мы сейчас находились на высоте трех тысяч метров над землей. Падать с такой высоты, конечно, удовольствие сомнительное. Вот уж не думал, что моя жизнь оборвется так глупо.
– А я так в тебя верил, Чарнота, – вздохнул Ираклий.
– Я бог подземного мира, Иван. Рожденный ползать летать не может.
– Подожди, – спохватился драматург, – а этот твой Аполлон ведь, кажется, рожден летать?
– Он рожден летать на колеснице, влекомой лебедями, – засмеялся Ключевский.
– Если уж с лебедями справляется, то самолет должен посадить. – возликовал Морава. – Тащите его сюда, мужики.
Сеня с Борей бросились за Аполлоном, а нам с Марком осталось только плечами пожать. Откуда мальчишке, рожденному черт знает где всего неделю назад, знать, как управляется могучая машина, созданная лучшими умами нашей страны. Впрочем, разубеждать Ираклия я не собирался. Просто стоять и ждать смерти было невыносимо.
– Сущие пустяки, – услышал я голос драматурга за спиной. – Садишься в кресло, берешь в руки штурвал и сажаешь самолет.
– А что его больше некому посадить? – зевнул Аполлон.
– Решили вот доверить тебе, как самому молодому и продвинутому. Сможешь?
– Раз плюнуть, – недовольно буркнул самоуверенный юноша. – Где штурвал-то?
Михаил со вздохом освободил место первого пилота. Расторопный Ираклий усадил на его место зевающего во весь рот Аполлона. Ситуация, конечно, была идиотской, но протестовать против самодурства драматурга никто не стал.
– А куда сажать-то? – спросил Светозарный.
– Ищи, – пожал плечами Морава. – Но учти, машина тяжелая. Стоит миллионы. Поклюйскому вовек не рассчитаться, если ты ее угробишь.
– Не учи ученого.
Самолет стремительно полетел вниз. Я нисколько не сомневался, что в конечной точке он неизбежно встретиться с землей или с водой. Но и в том и другом случае результат для нас будет плачевный. Дабы не расстраивать скепсисом борющихся за спасение людей, мы с Марком покинули кабину и вернулись в свои кресла.
– Закуришь? – спросил Ключевский, протягивая мне пачку. Беречь здоровье было уже не к чему, поэтому я взял сигарету и прикурил от зажигалки актера. Удовольствие я при этом испытал ниже среднего, но кашель безусловно отвлек меня от горьких мыслей.
– Странно, – задумчиво проговорил Марк, – мы еще, оказывается, летим.
– Ты уверен? – спросил я, прислушиваясь к натужному реву мотора. Прошло уже минут десять с тех пор, как юнец сел за штурвал лайнера, а мы еще были живы. На всякий случай я выглянул в иллюминатор и едва не вскрикнул от изумления. Под нами находился город, причем город явно не российский, и в какой-то момент мне показалось, что я его узнал.
– Это Мерувиль, – подтвердил мою догадку Марк. – Значит, дедушкина палочка все-таки сработала. Поздравляю, Чарнота, ты великий маг. Перебросить такую махину в прошлое, не каждому дано.
Доброе слово и кошке приятно, но в данном случае проблема была не в том, чтобы перебросить самолет из одной временной точки в другую, а в том чтобы посадить его на грешную землю.
– Идем на посадку, – услышали мы голос Ираклия из кабины. – Просим пассажиров лайнера пристегнуть ремни.
– Прощай, Чарнота, – сказал Марк. – Может на том свете свидимся.
Ответить я ему не успел, поскольку самолет довольно сильно встряхнуло. Я уже готовился вручить душу представителям небесных инстанций, но, видимо, поторопился с этим намерением. Ничего катастрофического пока не случилось. Самолет довольно долго катился по земле, а потом замер. Двигатели чавкнули в последний раз и заглохли. Зато от наступившей тишины у меня зазвенело в ушах. Убедившись, что этот звон не похоронный я решил слегка пошевелить рукой. Сделать мне это удалось без особых усилий. Ноги тоже были целы, как и все остальные внешние и внутренние органы. Мне не оставалось ничего другого, как признать, что рожденный летать летать умеет и не только на колеснице, запряженной лебедями.
– Вот это я понимаю ас! – послышался из кабины голос Ираклия. – Такую махину притер к земле с первого же захода. Можете пока отдыхать, товарищ пилот.
– А выступление?
– Пока разгрузимся, пока созвонимся с местными администраторами. На целый день эта волынка затянется.
Зевающий Аполлон вышел из кабины и с любопытством уставился на нас с Марком. Глаза у юноши были наивные и поразительно голубые. Такие же голубые, как небо Атлантиды над нашей головой.
– Где-то я вас видел, – сказал он задумчиво.
– Так ведь в одном самолете летели, – пришел нам на помощь Ираклий. – Это попутчики, прихватили в аэропорту.
– Ах, да, – кивнул головой Аполлон. – Так я пока вздремну?
– Спите, юноша, я вас разбужу.
Драматург сиял как именинник. Стрельнув у Ключевского сигарету, он упал в кресло и приготовился принимать поздравления. Василий с Михаилом не замедлили выразить ему восхищение. Боря Мащенко прослезился от переполнявших его чувств. Сеня вздумал было аплодировать победителю, но был остановлен Марком:
– Тихо ты, Поклюйского разбудишь.
– А где мы сейчас находимся? – спохватился Боря. – Хотя бы приблизительно?
– Могу сказать совершенно точно, – вздохнул Ключевский. – Мы находимся в Атлантиде. В двух верстах от священного города Мерувиля.
– Мама дорогая, – прошептал Ираклий Морава, и розы на его щеках превратились в пепел. – Твои штучки, бог Велес?
– Ты же сам просил его, помахать волшебной палочкой, – усмехнулся Ключевский.
Ликование на борту увяло, едва начавшись. Компетентные товарищи переглядывались, но свое мнение высказывать не спешили. С одной стороны, они вроде бы выполнили приказ командования и избавили человечество от грозившей ему угрозы, с другой стороны, это самое командование поступило с доблестными офицерами откровенно по свински, отправив их если и не на тот свет, то, во всяком случае, очень далеко от родных мест.
– А назад ты нас сможешь перебросить, Чарнота? – угрюмо спросил Василий.
– Нет проблем, товарищ капитан. Но на твоем месте я бы не торопился.
– Это еще почему?
– Тебя пристрелят, Василий, – сказал Марк. – Просто из предосторожности. Дабы избежать распространения информации и вирусов.
– Каких еще вирусов? – не понял Мащенко.
– Откуда мне знать. Но, видимо, эскулапы обнаружили в наших организмах отклонение от нормы, если нас решили устранить столь неоригинальным способом. Служебные командировки на остров Буян таят в себе серьезную опасность, Василий.
– Но это же чушь!
– Не уверен, – покачал головой Марк. – Я Сокольского не сужу. Мы не знаем, какую опасность несет с собой этот юнец. Но если верить одному нашему знакомому жрецу из храма Световида, именно Аполлон погубил Атлантиду.
Спорить с Ключевским было трудно, но соглашаться еще труднее. Конечно, мы могли бы вернуться домой, но ведь и для Аполлона подобные перемещения во времени и пространстве не представляли особого труда. Этот малый без особых усилий посадил самолет, хотя прежде никогда не видел штурвала. Не знаю, как он это сделал. Возможно, с помощью магии, возможно, с помощью знаний, которые в него вложили его создатели. Но в любом случае, он может использовать эти знания не только для спасения людей, но и во зло им.
– А что мешает нам убить его прямо сейчас? – шепотом спросил Михаил. – Уж если он представляет такую опасность для человечества, то…
– По-твоему, Сокольский не способен был додуматься до такой простой мысли?
– Да, но почему тогда он этого не сделал?
– А потому что игру ведет не Аполлон и даже не его сестра Артемида. Игроки находятся здесь, в Атлантиде, и ни Сокольскому, ни его начальникам до них не дотянуться через тысячелетия. Зато это можете сделать вы, товарищи офицеры. С нашей, разумеется, помощью. Вы сможете вернуться домой, господа, но только с победой. Никакого другого пути для вас нет. Да и для нас, впрочем, тоже.
Я был согласен с Марком. Проблему с Аполлоном можно было решить только здесь в Атлантиде. Но я боялся, что кое у кого может возникнуть желание, продолжить операцию по ликвидации лиц, связанных с островом Буяном. На всякий случай, и во избежание последствий. А среди этих людей был мой, рожденный Людмилой, сын, который уже однажды чуть не погиб здесь в Мерувиле. Я должен был защитить своих родных и знакомых хотя бы для того, чтобы не мстить потом за их гибель.
– Вы что же собираетесь воевать со своей страной, сержант Чарнота? – надвинулся на меня Михаил.
– Я не сержант Чарнота, я бог Велес. И было бы хорошо, чтобы ваши начальники наконец уяснили для себя этот факт. Вы меня понимаете, товарищ майор?
– У тебя мания величия, Вадим, – покачал головой Боря Мащенко.
– Возможно. Но если с головы моих близких и знакомых упадет хотя бы волос, я сам сведу Аполлона с Марьей Моревной и укажу им цель. Об этом вы, Михаил, скажете генералу Сокольскому, а он донесет полученную от вас информацию до нужных ушей. Не жалейте красок, описывая мои возможности, ибо от этого зависит в том числе и ваше драгоценное здоровье. Впрочем, возвращение покойника с того света, думаю, произведет впечатление на людей, склонных к скороспелым и непродуманным решениям.
– Вы что же собираетесь вернуть меня в Россию?
– Прямо в кабинет генерала Сокольского.
Михаил не спешил с ответом. Впрочем, майора можно было понять, ему предстояло сыграть роль шантажиста, посланца темных сил, что, конечно, не очень красило сотрудника компетентного органа. Но у меня была надежда, что Сокольский все-таки играет на нашей стороне, и он сумеет использовать возвращение своего сотрудника, как решающий аргумент в споре с оппонентами.
– Хорошо. Я согласен.
Я представил кабинет генерала Сокольского и прикоснулся волшебным жезлом к плечу майора. Перед моим мысленным взоров в ту же секунду промелькнуло растерянное лицо Станислава Андреевича, и я даже успел услышать испуганный крик другого человека, сидевшего ко мне спиной. А потом видение исчезло.
– А кто у нас сейчас заправляет в Мерувиле? – спросил Марк, задумчиво глядя в иллюминатор.
– Если мне не изменяет память, – наморщил лоб Ираклий Морава, – то его высочество царевич Вадимир рекомендовал на пост верховного жреца царя Киликии Аскера. Он и был избран при большом стечении народа.
Я с трудом, но припомнил этого Аскера. Это был худой желчный и, кажется, не очень умный старик с властным выражением лица. Впрочем, на счет его умственных способностей я мог и ошибаться, поскольку видел его мельком, а ситуация была такова, что решение следовало принимать немедленно. Но в любом случае, прежде чем соваться с головой в омут атланто-гиперборейских интриг, следовало выяснить обстановку. Помочь мне в этом мог только Ворон, старый и проверенный подручный царевича Вадимира в сомнительного рода делах. Я оставил его здесь в Мерувиле в доме царя Цемира, когда покидал Атлантиду. Возможно, он и еще не успел сменить место жительства или оставил свои координаты тамошней обслуге. Так или иначе, но нам придется наведаться в город, ибо дальнейшее пребывание на борту самолета становилось бессмысленным.
– Со мной пойдут Марк и Морава, – распорядился я, – всем остальным оставаться на борту и присматривать за спящим Аполлоном.
– А если он проснется? – спросил Мащенко.
– Развлеките его анекдотами. Он, судя по всему, большой любитель баек.
Озабоченный сверх меры свалившимися на голову проблемами, я упустил из виду Серапиона Павлиновича Поклюйского, который, наконец, изволил проснуться и страшно удивился, что наш полет благополучно завершился.
– Я ведь буквально только голову успел преклонить, – сказал он, потягиваясь в кресле. – А вы куда собрались, господа?
– Решили поздороваться с местной администрацией, – усмехнулся Марк.
– В таком случае, я пойду с вами, – подхватился с места Поклюйский. – Надо же присмотреться к обстановке. Нам здесь выступать. И не отговаривайте меня, господа, я все-таки профессионал и сам знаю, что надо делать.
Спорить с Поклюйским я не стал, боясь разбудить спящего Аполлона. К тому же продюсеру самая пора была привыкать к мысли, что его партнеры по бизнесу оказались даже более обязательными людьми, чем он предполагал. Обещали доставить его в Атлантиду и слово свое сдержали.
Самолет мы покинули без проблем, через грузовой люк. Осмотрев местность, я пришел к выводу, что Аполлон выбрал идеальное место для посадки. Это каменистое и ровное плато как нельзя больше подходило для взлетно-посадочной полосы. И если что-то и могло помешать нам поднять «Ил» в воздух, так только отсутствие горючего и хорошего пилота.
– Это что за город? – спросил Серапион Павлинович, удивленно разглядывая солидные ворота, преградившие нам путь.
– Мерувиль, – охотно отозвался Ираклий. – Город храмов и жрецов.
– Каких еще жрецов? – не понял Поклюйский.
– Атлантических и гиперборейских.
– Шутите?
Ответить Морава не успел, поскольку как раз в этот момент нас придержал патруль мерувильской службы охраны. Серапион Павлинович с удивлением разглядывал экипировку местных стражей порядка, но пока помалкивал, боясь попасть впросак в незнакомом месте.
– Разуйте глаза, морды, – рыкнул на стражников драматург, – перед вами сам царевич Вадимир сын Аталава, краса и гордость Гипербореи.
Мне показалось, что аборигены меня опознали, во всяком случае они смущенно переглянулись. Однако стражники, похоже, не получили строгих инструкций, как вести себя со столь значительным лицом, имеющим в Атлантиде и Гиперборее скандальную репутацию. И пока они мучительно морщили лбы в раздумье, как поступить в деликатной ситуации, мы, оттерев их плечами в сторону, проникли на охраняемый объект. Мерувиль мало изменился с тех пор, как я побывал здесь в последний раз. Все так же поражали неискушенный взор его величественные здания, и все тот же покой и благоденствие царили на его площадях. Насколько я знал, в обычные дни простонародье на улицы священного города не допускалось, а следовательно и устраивать свары здесь было некому. Ибо уважающие себя атлантические и гиперборейские аристократы предпочитали действовать исподтишка, плетя красивые кружева интриг для тихого и пристойного удушения оппонентов. Потрясшие было Атлантиду реформы верховного жреца Люцифера заглохли, судя по всему, сами собой, и в священном городе торжествовали победу силы добра и справедливости. А какие, собственно, еще силы мог представлять в этом городе благородный Аскер, чья статуя возвышалась на мраморном постаменте в самом центре Мерувиля, как раз при входе в храм Всех Богов?
Мы без труда отыскали роскошный дворец царя Саматрии благородного Цемира и без особых церемоний ввалились под его кров, перепугав как обслуживающий персонал, так и самого хозяина, который предавался отдохновению в кругу близкий друзей. Честно скажу, для меня их появление здесь явилось сюрпризом.
– Я так и знал, Чарнота, что слухи о вашей смерти сильно преувеличены? – вздохнул Вацлав Карлович Крафт, поднимаясь с густо обляпанного золотом кресла нам навстречу.
Кроме Крафта в уже знакомом нам пиршественном зале находились Петр Сергеевич Смирнов, он же царь Цемир, и Аркадий Петрович Закревский, он же Адольф Гитлер, он же узник замка Монсегюр.
– Вы что, же успели прочитать мой некролог?
– Представьте себе, – усмехнулся Вацлав Карлович, – вы были перечислены в числе людей, сопровождавших известного столичного продюсера Поклюйского и его подававшего большие надежды воспитанника Ивана Царева в скобочках Аполлона. Это сообщение явилось последней каплей, переполнившей чашу наших сомнений.
– Меня Настя Зимина предупредила, – слегка прояснил ситуацию Аркадий Петрович Закревский. – Я сразу же побежал к Петру Сергеевичу, который как раз в эту минуту читал газету с некрологом.
Вид у актера был слегка растерянным. Судя по всему, он совсем недавно перебрался на континент, почивший во времени, и чувствовал себя здесь пока что не в своей тарелке.
– Позвольте, господа, – вмешался в разговор Поклюйский, – о каком некрологе, собственно, идет речь?
Царь Цемир молча протянул ему газету. Портрет Поклюйского в черной траурной рамке был помещен на первой странице, с чем я его и поздравил. Рядом с продюсером красовался Аполлон, он же Иван Царев, восходящая звезда отечественной эстрады. Прочие погибшие граждане были сухо перечислены в двух газетных строках чуть ниже портретов. Из этого скупого сообщения я впервые узнал фамилии компетентных товарищей: Миша, оказывается, был Крупновым, а Василий – Игумновым.
– Могли бы и мой портрет поместить, – обиделся на газетчиков Ираклий Морава. – Вот гады, пожалели бумаги.
– Но позвольте, – вскричал потрясенный Поклюйский, – я же живой. Мы же благополучно приземлились в заданном районе.
– Вам очень не повезло, Серапион Павлинович, – мрачно изрек царь Цемир. – Вы могли оказаться в раю, а прилетели прямехонько в ад. Кой черт вас дернул связываться с Чернобогом?
Склонность Петра Сергеевича к меланхолии и мрачным пророчествам, мне была хорошо известна, поэтому я оставил его заявление без внимания, куда больше меня интересовали подробности счастливого спасения давних знакомых из лап спецслужб.
– Я получил информацию из собственных источников, – вздохнул Крафт. – К сожалению, мне не удалось предупредить Людмилу, она бесследно исчезла вместе с ребенком.
– Мне почитать утреннюю газету посоветовал Сокольский, позвонивший по телефону, – пояснил Смирнов. – А тут еще Закревский прибежал с предупреждением от своей знакомой.
– И вы приняли предложение Анастасии Зиминой?
– А что нам еще оставалось делать, – развел руками Смирнов. – У нас не было времени на раздумья. Атлантида мне показалась более приемлемым местом, чем Лефортово. Впрочем, до Лефортова нас могли и не довезти.
– А бывшую жену вы предупредили, Петр Сергеевич?
– Пытался, но Верки не было дома. Не завидую я тем службистам, которые придут арестовывать эту Медузу Горгону. Памятники на могилы им точно обеспечены, вот только хоронить в тех могилах будет некого.
Оказывается в своем предвидении ситуации я был прав на все сто процентов. Судя по тому, как оперативно сработали газетчики, некролог им заказали еще до того, как мы взлетели с военного аэродрома. Непонятно только к чему такая спешка? Почему этим людям так не терпелось нас похоронить?
– А где сейчас находится Анастасия?
– Понятия не имею, – пожал плечами Смирнов. – Она заскочила в мою квартиру на минутку, взмахнула пару раз руками, и вот мы здесь, в этой жуткой дыре. Люди без прошлого и без будущего.
– Эта Зимина здесь на больших ролях? – спросил меня Крафт.
– По моим сведениям, в Атлантиде она числится богиней Артемидой, сестрой того самого парня, который дрыхнет на борту нашего самолета. Это она помогла ему родиться.
Мой рассказ о пережитых нами в Апландии приключениях поверг в ужас Вацлава Карловича. А члена общества поклонников Мерлина, много чего повидавшего на своем веку, напугать довольно трудно. Меня реакция Крафта насторожила, наверняка он обладал, какой-то эксклюзивной информацией, которой однако не спешил с нами делиться.
– Какое-нибудь древнее пророчество? – полюбопытствовал Марк. – Случайно не из Араконы?
– Откуда вы знаете, Ключевский? – насторожился Крафт.
– Древнее славянское святилище разрушили крестоносцы, так что изъятые там древние пергаменты вполне могли оказаться в ваших руках.
– Славяне в то время не имели письменности, – небрежно отмахнулся Вацлав Карлович.
– Не смешите меня любезнейший, – оскалил зубы Марк. – Славянский язык и культура ведут свое начало из Гипербореи, вам ли, дорогой масон, этого не знать.
– Я не знаю другого, Ключевский, – побурел от гнева Крафт, – я не знаю, кто вы такой и чьи интересы защищаете.
– Можете звать меня царевичем Мраком, Вацлав Карлович, я не обижусь. Так что там у нас с пророчеством из Араконы?
– Даджбог или Светозар был сыном Световида и Лады. У него действительно была сестра, ее звали то Лелей, то Мореной. Светозар влюбился в собственную сестру, но ее похитил бог Велес. Светозар отправился в подземное царство и одолел Чернобога.
– На Калиновом мосту?
– Да, – кивнул головой Крафт. – Но Морена не пожелала покинуть подземное царство, и Светозар вынужден был остаться с ней. Это было концом света.
– Нам не к спеху, – сказал я, откидываясь на спинку удобного кресла. – Время терпит.
И словно бы в ответ на мои слова взревели двигатели. Самолет слабо завибрировал и тронулся с места.
– Кажется, поехали, – сказал Марк. – Где-то сядем.
Взлетели мы без проблем. Из пилотской кабины по-прежнему не доносилось ни звука. Стюардессы мы так и не дождались. Судя по всему компетентные товарищи решили сэкономить на обслуживающем персонале. Нам ничего другого не оставалось, как попить водички и погрузиться в глубокий оздоравливающий сон. Спал я без сновидений, а проснулся оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо. Открыв глаза, я обнаружил в шаге от себя Борю Мащенко, взволнованного чем-то до крайности.
– Ты здесь откуда взялся? – удивился я.
– Что значит откуда? – возмутился Боря. – Я лечу в этом самолете.
– Куда?
– На Кудыкину гору, – рассердился Боря.
На Кудыкиной горе, между прочим, никто Борю не ждал, так что он мог остаться в Москве и вплотную заняться своим строительным бизнесом. В конце концов, мы ведь не в туристическую поездку отправились.
– Пилотов нет в кабине.
– Что? – подхватился со своего места Марк.
Дверь в пилотскую кабину была открыта, так что мы смогли проникнуть туда без помех, дабы убедиться собственными глазами, что она пуста, как желудок нищего. Нет, по части приборов здесь был полный ажур, но человеческим духом в кабине даже и не пахло. Вдоволь налюбовавшись на хамски подмигивающие нам огоньки, мы растерянно переглянулись. Конечно, самолет мог двигаться на автопилоте, и, судя по всему, этот самый автопилот был включен, но ведь кто-то же должен был поднять эту махину в воздух?
– Когда ты обнаружил, что дверь в кабину открыта? – спросил я у Бори.
– Только что. Я проснулся, прошел к вам, заглянул в кабину и обнаружил, что она пуста.
– А чем занимаются остальные?
– Спят. Мы летим уже семь часов.
– Семь?! Значит, горючка у нас на исходе?
– Ты у меня спрашиваешь? – удивился Боря.
– Зови сюда компетентных, а остальным пока ни звука.
Никакого чуда в исчезновении пилотов, конечно, не было. Они вполне могли покинуть самолет, воспользовавшись парашютами. И судя по всему, такое развитие событий планировалось заранее. Брошенный экипажем самолет непременно должен был рухнуть на землю, покончив разом со всеми проблемами. Мне непонятно было только одно: кому и зачем понадобилось вместе с богами отправлять на тот свет и ни в чем не повинных людей? Того же Борю Мащенко, Василия с Михаилом и даровитого драматурга Ираклия Мораву.
– Перестраховались, – криво усмехнулся Ключевский. – Первые трое, как ты помнишь, были превращены феей Морганой в кабанов, а Ираклий был с нами в Атлантиде.
– Вирусов, что ли, испугались?
– А черт их знает.
Кроме майора и капитана Боря Мащенко привел с собой еще и Сеню с Ираклием. Видимо, Мордред, путавшийся с Дракулой тоже показался высокому начальству подозрительным, и его решили устранить за компанию с нами. На Василии не было лица, Михаил держался более уверенно и даже уселся в кресло пилота:
– Кто-нибудь умеет управлять самолетом?
Ответом ему было молчание. В конце концов, «Ил», это вам не велосипед и даже не навороченный «Мерс», такая махина требует от человека, садящегося за штурвал, опыта и умения.
– Так что же нам теперь – пропадать? – возмутился Ираклий.
Положение было безвыходным и надеяться нам можно было разве что на Бога.
– Так я на бога и надеюсь. Пришла пора тебе, Чарнота, подтвердить делом свой статус.
Нет, как вам это понравится! А ведь уже с давних времен известно, что не боги горшки обжигают, а уж тем более управляют самолетами. Я, конечно, мог произнести несколько магических заклинаний, но боюсь, что в данном случае это нам не помогло бы.
– А если воспользоваться волшебной палочкой? – предложил Марк.
– Риск, – покачал я головой. – Мы, возможно, переместимся в Атлантиду, но при этом окажемся на большой высоте и без самолета и без парашютов.
– Пробуй, – махнул рукой Михаил, тоскливо глядя на приборы. – Выхода у нас все равно нет, горючее на нуле.
К сожалению, мои манипуляции с волшебной палочкой ни к чему не привели. Хорошо хоть самолет не развалился. Однако жить нам оставалось от силы полчаса. Самолет начал снижаться, Михаил попробовал пошевелить штурвалом, но, увы, без всякого успеха. Если верить высотомеру мы сейчас находились на высоте трех тысяч метров над землей. Падать с такой высоты, конечно, удовольствие сомнительное. Вот уж не думал, что моя жизнь оборвется так глупо.
– А я так в тебя верил, Чарнота, – вздохнул Ираклий.
– Я бог подземного мира, Иван. Рожденный ползать летать не может.
– Подожди, – спохватился драматург, – а этот твой Аполлон ведь, кажется, рожден летать?
– Он рожден летать на колеснице, влекомой лебедями, – засмеялся Ключевский.
– Если уж с лебедями справляется, то самолет должен посадить. – возликовал Морава. – Тащите его сюда, мужики.
Сеня с Борей бросились за Аполлоном, а нам с Марком осталось только плечами пожать. Откуда мальчишке, рожденному черт знает где всего неделю назад, знать, как управляется могучая машина, созданная лучшими умами нашей страны. Впрочем, разубеждать Ираклия я не собирался. Просто стоять и ждать смерти было невыносимо.
– Сущие пустяки, – услышал я голос драматурга за спиной. – Садишься в кресло, берешь в руки штурвал и сажаешь самолет.
– А что его больше некому посадить? – зевнул Аполлон.
– Решили вот доверить тебе, как самому молодому и продвинутому. Сможешь?
– Раз плюнуть, – недовольно буркнул самоуверенный юноша. – Где штурвал-то?
Михаил со вздохом освободил место первого пилота. Расторопный Ираклий усадил на его место зевающего во весь рот Аполлона. Ситуация, конечно, была идиотской, но протестовать против самодурства драматурга никто не стал.
– А куда сажать-то? – спросил Светозарный.
– Ищи, – пожал плечами Морава. – Но учти, машина тяжелая. Стоит миллионы. Поклюйскому вовек не рассчитаться, если ты ее угробишь.
– Не учи ученого.
Самолет стремительно полетел вниз. Я нисколько не сомневался, что в конечной точке он неизбежно встретиться с землей или с водой. Но и в том и другом случае результат для нас будет плачевный. Дабы не расстраивать скепсисом борющихся за спасение людей, мы с Марком покинули кабину и вернулись в свои кресла.
– Закуришь? – спросил Ключевский, протягивая мне пачку. Беречь здоровье было уже не к чему, поэтому я взял сигарету и прикурил от зажигалки актера. Удовольствие я при этом испытал ниже среднего, но кашель безусловно отвлек меня от горьких мыслей.
– Странно, – задумчиво проговорил Марк, – мы еще, оказывается, летим.
– Ты уверен? – спросил я, прислушиваясь к натужному реву мотора. Прошло уже минут десять с тех пор, как юнец сел за штурвал лайнера, а мы еще были живы. На всякий случай я выглянул в иллюминатор и едва не вскрикнул от изумления. Под нами находился город, причем город явно не российский, и в какой-то момент мне показалось, что я его узнал.
– Это Мерувиль, – подтвердил мою догадку Марк. – Значит, дедушкина палочка все-таки сработала. Поздравляю, Чарнота, ты великий маг. Перебросить такую махину в прошлое, не каждому дано.
Доброе слово и кошке приятно, но в данном случае проблема была не в том, чтобы перебросить самолет из одной временной точки в другую, а в том чтобы посадить его на грешную землю.
– Идем на посадку, – услышали мы голос Ираклия из кабины. – Просим пассажиров лайнера пристегнуть ремни.
– Прощай, Чарнота, – сказал Марк. – Может на том свете свидимся.
Ответить я ему не успел, поскольку самолет довольно сильно встряхнуло. Я уже готовился вручить душу представителям небесных инстанций, но, видимо, поторопился с этим намерением. Ничего катастрофического пока не случилось. Самолет довольно долго катился по земле, а потом замер. Двигатели чавкнули в последний раз и заглохли. Зато от наступившей тишины у меня зазвенело в ушах. Убедившись, что этот звон не похоронный я решил слегка пошевелить рукой. Сделать мне это удалось без особых усилий. Ноги тоже были целы, как и все остальные внешние и внутренние органы. Мне не оставалось ничего другого, как признать, что рожденный летать летать умеет и не только на колеснице, запряженной лебедями.
– Вот это я понимаю ас! – послышался из кабины голос Ираклия. – Такую махину притер к земле с первого же захода. Можете пока отдыхать, товарищ пилот.
– А выступление?
– Пока разгрузимся, пока созвонимся с местными администраторами. На целый день эта волынка затянется.
Зевающий Аполлон вышел из кабины и с любопытством уставился на нас с Марком. Глаза у юноши были наивные и поразительно голубые. Такие же голубые, как небо Атлантиды над нашей головой.
– Где-то я вас видел, – сказал он задумчиво.
– Так ведь в одном самолете летели, – пришел нам на помощь Ираклий. – Это попутчики, прихватили в аэропорту.
– Ах, да, – кивнул головой Аполлон. – Так я пока вздремну?
– Спите, юноша, я вас разбужу.
Драматург сиял как именинник. Стрельнув у Ключевского сигарету, он упал в кресло и приготовился принимать поздравления. Василий с Михаилом не замедлили выразить ему восхищение. Боря Мащенко прослезился от переполнявших его чувств. Сеня вздумал было аплодировать победителю, но был остановлен Марком:
– Тихо ты, Поклюйского разбудишь.
– А где мы сейчас находимся? – спохватился Боря. – Хотя бы приблизительно?
– Могу сказать совершенно точно, – вздохнул Ключевский. – Мы находимся в Атлантиде. В двух верстах от священного города Мерувиля.
– Мама дорогая, – прошептал Ираклий Морава, и розы на его щеках превратились в пепел. – Твои штучки, бог Велес?
– Ты же сам просил его, помахать волшебной палочкой, – усмехнулся Ключевский.
Ликование на борту увяло, едва начавшись. Компетентные товарищи переглядывались, но свое мнение высказывать не спешили. С одной стороны, они вроде бы выполнили приказ командования и избавили человечество от грозившей ему угрозы, с другой стороны, это самое командование поступило с доблестными офицерами откровенно по свински, отправив их если и не на тот свет, то, во всяком случае, очень далеко от родных мест.
– А назад ты нас сможешь перебросить, Чарнота? – угрюмо спросил Василий.
– Нет проблем, товарищ капитан. Но на твоем месте я бы не торопился.
– Это еще почему?
– Тебя пристрелят, Василий, – сказал Марк. – Просто из предосторожности. Дабы избежать распространения информации и вирусов.
– Каких еще вирусов? – не понял Мащенко.
– Откуда мне знать. Но, видимо, эскулапы обнаружили в наших организмах отклонение от нормы, если нас решили устранить столь неоригинальным способом. Служебные командировки на остров Буян таят в себе серьезную опасность, Василий.
– Но это же чушь!
– Не уверен, – покачал головой Марк. – Я Сокольского не сужу. Мы не знаем, какую опасность несет с собой этот юнец. Но если верить одному нашему знакомому жрецу из храма Световида, именно Аполлон погубил Атлантиду.
Спорить с Ключевским было трудно, но соглашаться еще труднее. Конечно, мы могли бы вернуться домой, но ведь и для Аполлона подобные перемещения во времени и пространстве не представляли особого труда. Этот малый без особых усилий посадил самолет, хотя прежде никогда не видел штурвала. Не знаю, как он это сделал. Возможно, с помощью магии, возможно, с помощью знаний, которые в него вложили его создатели. Но в любом случае, он может использовать эти знания не только для спасения людей, но и во зло им.
– А что мешает нам убить его прямо сейчас? – шепотом спросил Михаил. – Уж если он представляет такую опасность для человечества, то…
– По-твоему, Сокольский не способен был додуматься до такой простой мысли?
– Да, но почему тогда он этого не сделал?
– А потому что игру ведет не Аполлон и даже не его сестра Артемида. Игроки находятся здесь, в Атлантиде, и ни Сокольскому, ни его начальникам до них не дотянуться через тысячелетия. Зато это можете сделать вы, товарищи офицеры. С нашей, разумеется, помощью. Вы сможете вернуться домой, господа, но только с победой. Никакого другого пути для вас нет. Да и для нас, впрочем, тоже.
Я был согласен с Марком. Проблему с Аполлоном можно было решить только здесь в Атлантиде. Но я боялся, что кое у кого может возникнуть желание, продолжить операцию по ликвидации лиц, связанных с островом Буяном. На всякий случай, и во избежание последствий. А среди этих людей был мой, рожденный Людмилой, сын, который уже однажды чуть не погиб здесь в Мерувиле. Я должен был защитить своих родных и знакомых хотя бы для того, чтобы не мстить потом за их гибель.
– Вы что же собираетесь воевать со своей страной, сержант Чарнота? – надвинулся на меня Михаил.
– Я не сержант Чарнота, я бог Велес. И было бы хорошо, чтобы ваши начальники наконец уяснили для себя этот факт. Вы меня понимаете, товарищ майор?
– У тебя мания величия, Вадим, – покачал головой Боря Мащенко.
– Возможно. Но если с головы моих близких и знакомых упадет хотя бы волос, я сам сведу Аполлона с Марьей Моревной и укажу им цель. Об этом вы, Михаил, скажете генералу Сокольскому, а он донесет полученную от вас информацию до нужных ушей. Не жалейте красок, описывая мои возможности, ибо от этого зависит в том числе и ваше драгоценное здоровье. Впрочем, возвращение покойника с того света, думаю, произведет впечатление на людей, склонных к скороспелым и непродуманным решениям.
– Вы что же собираетесь вернуть меня в Россию?
– Прямо в кабинет генерала Сокольского.
Михаил не спешил с ответом. Впрочем, майора можно было понять, ему предстояло сыграть роль шантажиста, посланца темных сил, что, конечно, не очень красило сотрудника компетентного органа. Но у меня была надежда, что Сокольский все-таки играет на нашей стороне, и он сумеет использовать возвращение своего сотрудника, как решающий аргумент в споре с оппонентами.
– Хорошо. Я согласен.
Я представил кабинет генерала Сокольского и прикоснулся волшебным жезлом к плечу майора. Перед моим мысленным взоров в ту же секунду промелькнуло растерянное лицо Станислава Андреевича, и я даже успел услышать испуганный крик другого человека, сидевшего ко мне спиной. А потом видение исчезло.
– А кто у нас сейчас заправляет в Мерувиле? – спросил Марк, задумчиво глядя в иллюминатор.
– Если мне не изменяет память, – наморщил лоб Ираклий Морава, – то его высочество царевич Вадимир рекомендовал на пост верховного жреца царя Киликии Аскера. Он и был избран при большом стечении народа.
Я с трудом, но припомнил этого Аскера. Это был худой желчный и, кажется, не очень умный старик с властным выражением лица. Впрочем, на счет его умственных способностей я мог и ошибаться, поскольку видел его мельком, а ситуация была такова, что решение следовало принимать немедленно. Но в любом случае, прежде чем соваться с головой в омут атланто-гиперборейских интриг, следовало выяснить обстановку. Помочь мне в этом мог только Ворон, старый и проверенный подручный царевича Вадимира в сомнительного рода делах. Я оставил его здесь в Мерувиле в доме царя Цемира, когда покидал Атлантиду. Возможно, он и еще не успел сменить место жительства или оставил свои координаты тамошней обслуге. Так или иначе, но нам придется наведаться в город, ибо дальнейшее пребывание на борту самолета становилось бессмысленным.
– Со мной пойдут Марк и Морава, – распорядился я, – всем остальным оставаться на борту и присматривать за спящим Аполлоном.
– А если он проснется? – спросил Мащенко.
– Развлеките его анекдотами. Он, судя по всему, большой любитель баек.
Озабоченный сверх меры свалившимися на голову проблемами, я упустил из виду Серапиона Павлиновича Поклюйского, который, наконец, изволил проснуться и страшно удивился, что наш полет благополучно завершился.
– Я ведь буквально только голову успел преклонить, – сказал он, потягиваясь в кресле. – А вы куда собрались, господа?
– Решили поздороваться с местной администрацией, – усмехнулся Марк.
– В таком случае, я пойду с вами, – подхватился с места Поклюйский. – Надо же присмотреться к обстановке. Нам здесь выступать. И не отговаривайте меня, господа, я все-таки профессионал и сам знаю, что надо делать.
Спорить с Поклюйским я не стал, боясь разбудить спящего Аполлона. К тому же продюсеру самая пора была привыкать к мысли, что его партнеры по бизнесу оказались даже более обязательными людьми, чем он предполагал. Обещали доставить его в Атлантиду и слово свое сдержали.
Самолет мы покинули без проблем, через грузовой люк. Осмотрев местность, я пришел к выводу, что Аполлон выбрал идеальное место для посадки. Это каменистое и ровное плато как нельзя больше подходило для взлетно-посадочной полосы. И если что-то и могло помешать нам поднять «Ил» в воздух, так только отсутствие горючего и хорошего пилота.
– Это что за город? – спросил Серапион Павлинович, удивленно разглядывая солидные ворота, преградившие нам путь.
– Мерувиль, – охотно отозвался Ираклий. – Город храмов и жрецов.
– Каких еще жрецов? – не понял Поклюйский.
– Атлантических и гиперборейских.
– Шутите?
Ответить Морава не успел, поскольку как раз в этот момент нас придержал патруль мерувильской службы охраны. Серапион Павлинович с удивлением разглядывал экипировку местных стражей порядка, но пока помалкивал, боясь попасть впросак в незнакомом месте.
– Разуйте глаза, морды, – рыкнул на стражников драматург, – перед вами сам царевич Вадимир сын Аталава, краса и гордость Гипербореи.
Мне показалось, что аборигены меня опознали, во всяком случае они смущенно переглянулись. Однако стражники, похоже, не получили строгих инструкций, как вести себя со столь значительным лицом, имеющим в Атлантиде и Гиперборее скандальную репутацию. И пока они мучительно морщили лбы в раздумье, как поступить в деликатной ситуации, мы, оттерев их плечами в сторону, проникли на охраняемый объект. Мерувиль мало изменился с тех пор, как я побывал здесь в последний раз. Все так же поражали неискушенный взор его величественные здания, и все тот же покой и благоденствие царили на его площадях. Насколько я знал, в обычные дни простонародье на улицы священного города не допускалось, а следовательно и устраивать свары здесь было некому. Ибо уважающие себя атлантические и гиперборейские аристократы предпочитали действовать исподтишка, плетя красивые кружева интриг для тихого и пристойного удушения оппонентов. Потрясшие было Атлантиду реформы верховного жреца Люцифера заглохли, судя по всему, сами собой, и в священном городе торжествовали победу силы добра и справедливости. А какие, собственно, еще силы мог представлять в этом городе благородный Аскер, чья статуя возвышалась на мраморном постаменте в самом центре Мерувиля, как раз при входе в храм Всех Богов?
Мы без труда отыскали роскошный дворец царя Саматрии благородного Цемира и без особых церемоний ввалились под его кров, перепугав как обслуживающий персонал, так и самого хозяина, который предавался отдохновению в кругу близкий друзей. Честно скажу, для меня их появление здесь явилось сюрпризом.
– Я так и знал, Чарнота, что слухи о вашей смерти сильно преувеличены? – вздохнул Вацлав Карлович Крафт, поднимаясь с густо обляпанного золотом кресла нам навстречу.
Кроме Крафта в уже знакомом нам пиршественном зале находились Петр Сергеевич Смирнов, он же царь Цемир, и Аркадий Петрович Закревский, он же Адольф Гитлер, он же узник замка Монсегюр.
– Вы что, же успели прочитать мой некролог?
– Представьте себе, – усмехнулся Вацлав Карлович, – вы были перечислены в числе людей, сопровождавших известного столичного продюсера Поклюйского и его подававшего большие надежды воспитанника Ивана Царева в скобочках Аполлона. Это сообщение явилось последней каплей, переполнившей чашу наших сомнений.
– Меня Настя Зимина предупредила, – слегка прояснил ситуацию Аркадий Петрович Закревский. – Я сразу же побежал к Петру Сергеевичу, который как раз в эту минуту читал газету с некрологом.
Вид у актера был слегка растерянным. Судя по всему, он совсем недавно перебрался на континент, почивший во времени, и чувствовал себя здесь пока что не в своей тарелке.
– Позвольте, господа, – вмешался в разговор Поклюйский, – о каком некрологе, собственно, идет речь?
Царь Цемир молча протянул ему газету. Портрет Поклюйского в черной траурной рамке был помещен на первой странице, с чем я его и поздравил. Рядом с продюсером красовался Аполлон, он же Иван Царев, восходящая звезда отечественной эстрады. Прочие погибшие граждане были сухо перечислены в двух газетных строках чуть ниже портретов. Из этого скупого сообщения я впервые узнал фамилии компетентных товарищей: Миша, оказывается, был Крупновым, а Василий – Игумновым.
– Могли бы и мой портрет поместить, – обиделся на газетчиков Ираклий Морава. – Вот гады, пожалели бумаги.
– Но позвольте, – вскричал потрясенный Поклюйский, – я же живой. Мы же благополучно приземлились в заданном районе.
– Вам очень не повезло, Серапион Павлинович, – мрачно изрек царь Цемир. – Вы могли оказаться в раю, а прилетели прямехонько в ад. Кой черт вас дернул связываться с Чернобогом?
Склонность Петра Сергеевича к меланхолии и мрачным пророчествам, мне была хорошо известна, поэтому я оставил его заявление без внимания, куда больше меня интересовали подробности счастливого спасения давних знакомых из лап спецслужб.
– Я получил информацию из собственных источников, – вздохнул Крафт. – К сожалению, мне не удалось предупредить Людмилу, она бесследно исчезла вместе с ребенком.
– Мне почитать утреннюю газету посоветовал Сокольский, позвонивший по телефону, – пояснил Смирнов. – А тут еще Закревский прибежал с предупреждением от своей знакомой.
– И вы приняли предложение Анастасии Зиминой?
– А что нам еще оставалось делать, – развел руками Смирнов. – У нас не было времени на раздумья. Атлантида мне показалась более приемлемым местом, чем Лефортово. Впрочем, до Лефортова нас могли и не довезти.
– А бывшую жену вы предупредили, Петр Сергеевич?
– Пытался, но Верки не было дома. Не завидую я тем службистам, которые придут арестовывать эту Медузу Горгону. Памятники на могилы им точно обеспечены, вот только хоронить в тех могилах будет некого.
Оказывается в своем предвидении ситуации я был прав на все сто процентов. Судя по тому, как оперативно сработали газетчики, некролог им заказали еще до того, как мы взлетели с военного аэродрома. Непонятно только к чему такая спешка? Почему этим людям так не терпелось нас похоронить?
– А где сейчас находится Анастасия?
– Понятия не имею, – пожал плечами Смирнов. – Она заскочила в мою квартиру на минутку, взмахнула пару раз руками, и вот мы здесь, в этой жуткой дыре. Люди без прошлого и без будущего.
– Эта Зимина здесь на больших ролях? – спросил меня Крафт.
– По моим сведениям, в Атлантиде она числится богиней Артемидой, сестрой того самого парня, который дрыхнет на борту нашего самолета. Это она помогла ему родиться.
Мой рассказ о пережитых нами в Апландии приключениях поверг в ужас Вацлава Карловича. А члена общества поклонников Мерлина, много чего повидавшего на своем веку, напугать довольно трудно. Меня реакция Крафта насторожила, наверняка он обладал, какой-то эксклюзивной информацией, которой однако не спешил с нами делиться.
– Какое-нибудь древнее пророчество? – полюбопытствовал Марк. – Случайно не из Араконы?
– Откуда вы знаете, Ключевский? – насторожился Крафт.
– Древнее славянское святилище разрушили крестоносцы, так что изъятые там древние пергаменты вполне могли оказаться в ваших руках.
– Славяне в то время не имели письменности, – небрежно отмахнулся Вацлав Карлович.
– Не смешите меня любезнейший, – оскалил зубы Марк. – Славянский язык и культура ведут свое начало из Гипербореи, вам ли, дорогой масон, этого не знать.
– Я не знаю другого, Ключевский, – побурел от гнева Крафт, – я не знаю, кто вы такой и чьи интересы защищаете.
– Можете звать меня царевичем Мраком, Вацлав Карлович, я не обижусь. Так что там у нас с пророчеством из Араконы?
– Даджбог или Светозар был сыном Световида и Лады. У него действительно была сестра, ее звали то Лелей, то Мореной. Светозар влюбился в собственную сестру, но ее похитил бог Велес. Светозар отправился в подземное царство и одолел Чернобога.
– На Калиновом мосту?
– Да, – кивнул головой Крафт. – Но Морена не пожелала покинуть подземное царство, и Светозар вынужден был остаться с ней. Это было концом света.