Силсфилд Чарльз. Токеа и Белая Роза

   - Но откуда у индейцев столь дорогие вещи?
   - Молодой вождь каманчей - зять Токеа. Мне не раз доводилось слышать, что у каманчей немало всякого добра и золота.
   - Однако покрой платья английский, да и пошито оно по самой последней моде. Нет, в этом деле еще много загадок.
   - Попробуем разгадать их, - сказал Коупленд. - Нужно потолковать с Токеа и попытаться выведать, что у него на уме.
   29
   За те две недели, что мы не видели Розу, девушка очень изменилась. Взор ее просветлел, ибо душу Розы более не терзала мысль о том, что ее отдадут в жены ненавистному ей человеку. После гибели Канонды Роза стала единственным утешением старого Токеа, глядя на нее, он погружался в воспоминания о счастливых былых временах на берегу Натчеза. А молодой вождь каманчей обходился с ней столь почтительно, словно его единственным желанием было во всем угождать ей. Новые впечатления во время их путешествия и величественные ландшафты тоже взбодрили Розу, она стала держаться гораздо более уверенно и естественно. Поначалу ей даже удалось чуть-чуть расшевелить и Токеа. Но по мере приближения к селениям бледнолицых, старик мрачнел все больше и больше. Предвидя унижения, которые ему придется вскоре выносить, Токеа часами говорил сам собой, задавая вопросы как бы от имени бледнолицых и презрительно отвечая на них.
   На берегу Ачафалайи неподалеку от Опелоузаса индейцев заметили двое местных жителей, а вскоре сюда подоспел и отряд ополченцев. Властный тон командира и подозрительные взгляды всех остальных так возмутили индейцев, что, если бы не окрик мико, дело могло кончится стычкой. Не глядя ни на кого, Токеа молча направился к Розе, которая, закутавшись в одеяло, сидела под деревом. Некоторое время спустя к ним подошел Эль Золь, чтобы отвести девушку к реке и усадить в каноэ. Роза поднялась, одеяло соскользнуло у нее с плеч, и ополченцы с удивлением увидели ее богатый наряд. Все почтительно поздоровались с девушкой, а командир отряда подал ей руку, чтобы помочь войти в лодку. Но его оттолкнул молодой вождь каманчей.
   В лагере индейцев поместили в караульное помещение. Роза тоже осталась с ними, хотя командир предлагал отвести ее в гостиницу. Вскоре туда пришли офицеры. В одном из них Токеа тотчас признал бывшего торговца, А Роза радостно кинулась сквайру на шею.
   Индейцам предоставили комнату в гостинице, а полковник Паркер пригласил Розу погостить в его доме.
   Когда Роза стала прощаться с Токеа, он поглядел на нее так, будто они расставались навеки, и дрожащим от волнения голосом благословил девушку, положив руку ей на голову. Когда она выходила из комнаты, он снова бросился к ней, обнял и благословил. Молодой вождь вел себя не менее удивительно.
   - Бледнолицые почтительно склоняют головы перед Розой, но Эль Золь готов умереть за нее, - горестно прошептал он девушке.
   После ее ухода оба вождя погрузились в мрачное оцепенение, от которого их неожиданно пробудила громкая барабанная дробь.
   Ополченцы построились и приступили к выполнению маневров. Старик глядел на них с выражением горечи и ненависти на лице.
   - Сын мой, - обратился он к Эль Золю, - ты видишь, сколь хитры бледнолицые? Краснокожим никогда не одолеть их. В мирной жизни бледнолицые горды и неукротимы, точно буйволы, не, ступив на тропу войны, они делаются кроткими и послушными своим вождям. А краснокожие всегда своенравны. О Великий Дух, отчего ты отвратил свой лик от краснокожих? Ты больше не печешься о судьбе краснокожих, и они проклинают жизнь, которую ты им даруешь.
   - Слова мико могут омрачить лик Великого Духа, - сказал Эль Золь.
   - Тогда пусть Великий Дух покарает мико. Токеа лишь возрадуется, если Великий Дух испепелит его молнией.
   Эль Золь в ужасе отпрянул от старика.
   - Великий Дух похож на красивую скво, - продолжал мико, - ему нравится гладкая кожа бледнолицых. А краснокожих он прогоняет прочь. Его ветры сдувают их с лица земли.
   - Токеа, не хули Великого Духа! - вскричал Эль Золь.
   - Но разве Великий Дух не преследует Токеа с самого его рождения? За что он наказывает мико? За что карает его детей? Почему он наделил бледнолицых хитростью лисы, а краснокожих слепотой совы, которая ничего не видит при свете дня?
   - Краснокожие воины прозревают, когда окажутся на просторах Мексики.
   Лицо старика озарил луч надежды.
   - Сын мой говорит мудрые слова, - сказал он.
   Когда маневры были закончены, офицеры во главе с генералом Биллоу направились к гостинице. Они вошли, и старик поглядел на них с такой тоской, что все невольно прониклись к нему сочувствием. Офицеры сели в кресла, а индейцы на свой манер устроились на устланном коврами полу.
   - Желают ли краснокожие братья говорить на своем языке или предпочтут язык бледнолицых? - спросил Коупленд.
   - Токеа находится в вигваме бледнолицых и будет говорить на их языке, - помолчав, ответил мико.
   - Мы пригласили наших краснокожих братьев, чтобы спросить, нет ли у них в чем нужды и зачем они пришли в эти края, - приветливо заговорил генерал Биллоу.
   Губы старика скривились в едва заметной усмешке.
   - Разве Токеа не может пойти туда, куда захочет? Неужто бледнолицые стали так боязливы, что пугаются при виде шести краснокожих воинов?
   - Бледнолицые не боятся краснокожих воинов, - возразил генерал. - Но Токеа - мудрый вождь, и он знает, что когда подняты томагавки, нужно держать глаза открытыми, чтобы вовремя заметить врага.
   - Бледнолицый вождь поднял томагавк против краснокожих?
   - Нет, он поднял его против сыновей Великого отца Канады.
   Индеец долго молчал.
   - Краснокожие не берут с собой скво, когда собираются издать боевой клич, - наконец сказал он. - Токеа с миром пришел к бледнолицым братьям.
   - Тогда и бледнолицые с радостью протянут ему свои открытые ладони, заверил его генерал Биллоу. - Бледнолицым известно, что краснокожие воины любят свои вигвамы и охотничьи угодья. Так для чего же они отправились в столь долгий путь? Быть может, Великий отец Канады что-то нашептал Токеа устами своего молодого сына?
   - Разве сын Великого отца Канады известен моим братьям? - удивленно спросил мико.
   - Да, наши люди изловили его.
   - И что бледнолицые братья сделали с ним?
   - А как обходятся со шпионом краснокожие?
   - Разве юный сын Великого отца Канады шпион?
   - Но ведь он пришел к нам от Токеа? - сурово сказал генерал Биллоу.
   - Юный сын Великого отца Канады сказал, что пришел от Токеа? равнодушно спросил мико.
   - Неужели Токеа считает нас глупцами, неспособными отличить врага от друга?
   - Пусть бледнолицые спросят Розу. Белая Роза и та, кого уже нет в живых, привели сына Великого отца Канады в Вигвам мико. Токеа был на охоте, лишь потом он настиг его в лесу.
   - Но почему дочь мико наложила печать на уста англичанина?
   - Токеа тоже запечатал его уста, - сказал старик. - Краснокожие воины окони стерегут свои вигвамы от воров, которые могут прийти за их скотом. Окони желают жить в мире и покое.
   Похоже, слова старика убедили офицеров. Немного посовещавшись с ними, генерал Биллоу сказал:
   - Краснокожие братья - желанные гости в вигваме бледнолицых. Мы позаботимся о том, чтобы у краснокожих братьев было вдоволь дичи и огненной воды. Но пока наши братья должны оставаться тут. Мико знает, что ему нечего страшиться, если он пришел к нам с миром.
   - Да будет так, - помолчав, ответил Токеа.
   30
   - Присаживайтесь, капитан, - сказала миссис Паркер. - Дочери наверху с Розой. Я очень признательна вам за то, что вы привели ее к нам. Мне порой чудится, будто эта девушка ниспослана всем нам небесами, чтобы принести мир и покой. А как трогательно она рассказывала про свою жизнь среди индейцев и про гибель дочери Токеа! Капитан Перси, вы был на совещании?
   Молодой офицер сел на диван и раздраженно пригладил волнистые темные волосы.
   - Как мне ненавистны их тупые, самодовольные физиономии! - воскликнул он. - Все они - грубые, чванливые провинциалы!
   - Капитан, вы глядите на все предвзято, покачав головой, сказала миссис Паркер.
   - Предвзято?! Когда я сегодня вошел к майору, он беседовал с офицерами. Заметив меня, все они отвернулись.
   Капитан вскочил и зашагал взад и вперед.
   - И как поступили вы? - спросила миссис Паркер.
   - А как бы поступили вы после подобного оскорбления?
   - Я спокойно спросила бы их, что все это означает.
   - Ну, а я повернулся и вышел.
   - Капитан, все весьма недовольны тем, что вчера вы осмелились прервать собрание.
   - Осмелился прервать собрание? - побагровел от ярости молодой человек. - Да они все заслуживают того, чтобы предстать перед трибуналом! Сбежал шпион. С момента побега не прошло и часа. Я спешу к генералу, прошу, даже умоляю его дать мне хотя бы человек двенадцать, а они стоят и, разинув рты, слушают дурацкую болтовню.
   - Вы считаете себя вправе осуждать наших граждан и идти против воли народа?
   - Я не ополченец, а капитан линейных войск.
   - А кому служат линейные войска? - спросила миссис Паркер. - Вы слишком долго жили вдали от родины. Вы не знаете нашего народа и не понимаете его величия. Та власть, которой в Англии обладают лишь немногие, здесь принадлежит всему народу.
   - О чем я могу только сожалеть, - язвительно парировал капитан Перси.
   Тут дверь отворилась, и в гостиную вошли полковник Паркер и майор Коупленд, который весьма сухо кивнул капитану.
   - Совещание уже закончилось? - спросила хозяйка.
   - Да, дорогая, - ответил полковник. - И все благодаря майору. Коупленд великолепный оратор. Решение было принято единогласно. Поначалу кое-кто возражал, но потом они согласились с нами.
   - Просто эти ребята из Теннеси еще не привыкли к нашим порядкам, сказал майор. - Впрочем, в бою они будут держаться молодцами.
   - Похоже, майор несколько недооценивает силы противника, - насмешливо заметил капитан Перси. - Подобная самоуверенность до добра не доведет.
   - С такими парнями, как наши, бояться нечего. Тот, кто решил победить, победы всегда добьется.
   - А вот мне не раз доводилось слышать другое: тот, кто презирает противника, будет разбит им, - возразил капитан Перси.
   - Так, верно, принято говорить в Старом Свете. У нас же есть поговорка получше: Коли ты уважаешь себя, то тебя будет уважать и противник. Впрочем, капитан, мы живем в свободной стране, а посему можете злословить, сколько вам вздумается. Но мой вам совет: если хотите ладить с нашими людьми, не ставьте себя выше других.
   - Может, мне пойти в ученье к сквайру Коупленду? - усмехнулся капитан.
   - А почему бы и нет? Вы славный малый, и господь простит тех, кто, вместо того, чтобы воспитать вас настоящим гражданином, которым все мы могли бы гордиться, отослал вас в Англию, где вы нахватались заморских манер. Впрочем, вы прекрасно зарекомендовали себя в сражениях на озерах, и лишь поэтому я решил вступиться за вас...
   - Капитан Перси не нуждается в вашем заступничестве!
   - Капитан, не забывайтесь, когда говорите со старшим по званию, сказал майор. - Завтра мы выступаем. Двести человек пока останутся в лагере, и вы сможете на деле доказать, что вам дороже - благо отечества или ваше английское чванство. И могу вас заверить, что, если вы выпьете стаканчик виски за одним столом с рядовыми, это ничуть не унизит вашего достоинства, ибо всем этим людям не раз доводилось иметь дело и с куда более важными персонами.
   Майор вышел из гостиной. Молодой человек, побледнев, хотел было кинуться следом, но его удержал полковник Паркер.
   - Что вы намерены предпринять, капитан?
   - Потребовать объяснений у этого грубияна.
   - Успокойтесь! Я дам вам все необходимые объяснения. Известно ли вам о том, что наши ополченцы, глубоко возмущенные вашим поведением на собрании, а также вашими оскорбительными высказываниями, избрали офицерский комитет, который вынес решение доложить обо всем главнокомандующему, а пока отстранить вас от командования лагерем?
   Капитан Перси обескураженно поглядел на полковника.
   - Но тут поднялся с места майор Коупленд и наполнил всем о ваших заслугах перед страной, о храбрости, проявленной вами под Питтсбургом. Майор говорил так убедительно, что в конце концов, несколько охладил гнев наших офицеров. Решение комитета было временно приостановлено. Понимаете, капитан? Временно!
   - Но я действовал согласно приказу главнокомандующего, и если порой у меня вырывались слова...
   - Подобные слова никогда не должны срываться с уст человека, на которого возложена высокая миссия командовать другими людьми. Вы, верно, полагали, что если главнокомандующий ни во что не ставит мнение креолов, то сними можно и вовсе не считаться. Но главнокомандующий куда лучше вас разбирается в людях. Направив вас сюда метать громы и молнии, он тем временем прислал весьма любезное послание майору Коупленду, прося его поскорее прибыть с батальоном на юг, где он самолично подыскал для майора квартиру.
   Капитан взволнованно вышагивал туда и сюда по гостиной.
   - Генерал догадывался о ваших замыслах и поручил мне сделать все возможное, чтобы помешать вам.
   - И вы решили, что сумеете запугать нас? Поверьте мне, капитан Перси, в отличие от вас, главнокомандующий преспокойно проглотит вашу горькую пилюлю и постарается с самой любезной улыбкой выслушать предъявленные ему обвинения. Итак, утром мы выступаем, а вы останетесь в лагере, чтобы обучать прибывающих ополченцев.
   Ранним утром, когда над рекой еще висел густой туман, грохот пушек возвестил о прибытии пароходов. На берегу собрались ополченцы, которых пришли проводить женщины и дети. Слышался приглушенный гул голосов, лица людей были серьезны и спокойны. Полковник Паркер в последний раз поцеловал жену и дочерей и отдал приказ к построению.
   Послышалась барабанная дробь, зазвучали трубы, на пароходах вновь прогрохотали пушки. Один батальон следовал за другим. Раздались поначалу тихие, а потом уже громкие рыдания женщин.
   - Храни вас господь! - кричали провожающие.
   - Матушка, спаси меня! - вдруг вскрикнула стоявшая подле миссис Паркер Роза. - Ради бога, спаси меня!
   - Что случилось, дитя мое?
   Но Роза, помертвев от ужаса, не в силах была вымолвить ни слова. И тут к девушке подбежал высокий старик-индеец и оттащил ее в сторону.
   - Что тут происходит? - воскликнул капитан Перси, выхватив из ножен шпагу.
   Но индеец лишь молча глядел на него безумным взором, судорожно прижимая к себе Розу.
   Наконец девушка подняла голову и посмотрела по сторонам.
   - Мико, - сказала она индейцу, - вождь Соленого моря ушел. Убийцы Канонды тут уже нет.
   Глаза индейца потухли, он отпустил девушку и, пошатываясь, побрел прочь.
   - Дитя мое, в чем дело? - испуганно спросила Розу Миссис Паркер.
   - Пират, - все еще дрожа от страха, прошептала девушка.
   - Ты, верно, обозналась. Как здесь мог очутиться пират?
   - Нет, я не обозналась. Токеа тоже видел его.
   Из труб пароходов повалили клубы дыма, они отчалили и вскоре исчезли в туманной дали. "Храни вас господь!" - неслось им вслед.
   31
   Пока провожающие молча прислушивались к шуму удаляющихся судов, к берегу пристала лодка с пятью мужчинами. Двое из них были местными жителями, в третьем все признали беглого негра, на четвертого поглядели без особого интереса, зато пятый привлек всеобщее внимание.
   - Шпион! - послышались крики из толпы.
   - Господи Иисусе! Ну и дела, мистер Джеймс! Стоило нам выйти на берег, и сразу поднялся переполох, - воскликнул четвертый из прибывших мужчин, судя по говору, ирландец.
   Джеймс Ходж ничего ему не ответил.
   - Шпион! - еще громче прокричал кто-то.
   - Шпион? - оглядев себя и обоих спутников с головы до ног, весело спросил ирландец. - Кто тут, по-вашему, шпион? Сын моего отца? Или мистер Джеймс? Или вот этот черномазый господин? Да вы не в своем уме! В семействе Мэрфи висельников никогда не водилось! - И он оглушительно расхохотался.
   - А твой братец из Дублина? Разве он не повенчался с конопляной невестой? - спросил весельчака ополченец.
   - Нечего молоть всякий вздор! То был мой сводный брат.
   - А твой почтенный папаша, Дейви Мэрфи? - спросил другой ополченец.
   - Да его пристрелил констебль за бочонок виски. Ты и мечтать не можешь о столь славной гибели.
   - А разве твою сестрицу не упекли в тюрьму в Корке за кражу овец? подхватил шутку третий.
   - За кражу овец? Да во всем Корке вы не сыщите ни единой овцы!
   Эту веселую перепалку прервали два ополченца, приказавшие всем троим следовать за ними. Ирландец удивленно поглядел на ополченцев, а потом снова расхохотался.
   - Эй, мистер Джеймс! Кто бы мог подумать, что нас будут встречать с почетным караулом!
   - Экий наглец, - заметил кто-то из толпы.
   - Да он просто веселый малый, - сказали другие.
   - Где ты повстречался с англичанином? - спросил ирландца офицер.
   - Ума не приложу, как вам ответить! Язык у меня совсем пересох от жажды и едва ворочается!
   - Посидишь двое суток на хлебе и воде, так он мигом у тебя заворочается, - заметил офицер.
   - Дейви, - крикнули ему из толпы, - сын твоего отца - изрядный дурень!
   - О господь всемогущий! Меня в кутузку? Только за то, что мне не по душе было воевать с вами? Что это вы надумали?
   Джеймс, который до сих пор довольно спокойно шел рядом, вдруг вышел из себя, схватил ирландца за руку и крикнул:
   - Заткнись же, наконец, болван, а не то я отверчу тебе...
   Но его тут же оттащили прочь два ополченца.
   - Успокойтесь, молодой человек, - грозно сказал один из них, и юноша прикусил язык.
   - Успокойтесь, мистер Джеймс! - весело сказал ему ирландец. - Сами видите, у янки нет особого почтения к английским джентльменам. Ах, бедный мистер Джеймс! - продолжал он, обращаясь к толпе. - Вы только поглядите на него! Я наткнулся на него случайно, и мне стало жаль его. Эй, мистер, сказал я, давайте уберемся отсюда подальше. К примеру, в Филадельфию. Идти туда совсем недалеко.
   - Сущий пустяк! - захохотали все. - Всего-навсего две тысячи пятьсот миль.
   - В самом деле? - изумился ирландец. - Тогда и впрямь, Дейви, сын твоего отца - изрядный дурень. Мы прошагали несколько часов кряду и вдруг видим в лесу какую-то лачугу. А у дверей стоит старуха. Тут я и спрашиваю ее, не даст ли она нам чего из еды, чтобы утихомирить наши бунтующие желудки. И, черт меня побери, она отвечает мне "да" и зовет в дом. Дорого же нам обошлись жаркое и пироги. Неспроста старая ведьма заманила нас в свое логово! Поздно ночью мы вдруг услыхали, как кто-то точит ножи. Я слышал это собственными ушами.
   Но тут молодые люди, которые привезли задержанных, что-то вполголоса сказали ополченцам, и те расхохотались.
   - Выходит, кто-то покушался на ваши драгоценные жизни? - спросил один из них.
   - Можете смеяться, сколько хотите, - воскликнул ирландец. - Но нам было не до смеха. Лежим мы с мистером Джеймсом в постели и слышим за дверью шепот: "Они от нас не уйдут. Держите ножи и ружья наготове". Ну, что вы на это скажите? - обратился он к ополченцам.
   - Какой ужас! - воскликнули те и снова засмеялись.
   - Вот-вот, нас тоже охватил ужас, и мы разом вскочили. Мистер Джеймс поначалу прямо-таки не поверил собственным ушам. Но потом он приотворил дверь, а там трое с ружьями и ножами. И мрачно глядят на нашу дверь. Тут мы не стали больше мешкать и мигом в окошко!
   - Так вы, глупцы, в самом деле приняли почтенную миссис Блант и ее сыновей за разбойников? - спросили ополченцы.
   - О чем это вы? - удивился ирландец.
   - И когда они говорили про охоту на оленей, вы решили, что речь идет о вас? А доблестный мичман с фрегата "Доннерер" тоже сиганул в окошко?
   - Еще бы! Но бедному джентльмену не повезло, он попал из огня да в полымя. Прямиком угодил в лапы медведя.
   32
   Итак, наш юный мичман имел несчастье угодить в лапы молодого медведя, привязанного возле дома на цепи. Сыновья хозяина, услыхав его крики, освободили юношу из могучих объятий и передали в руки ополченцев. В лагере его снова подвергли допросу. Но капитан Перси, теперь уже свято уверовавший в его невиновность и всеми силами пытавшийся вызволить Джеймса из тюрьмы, столкнулся с непредвиденными трудностями. Англичанин делал все, чтобы еще более усугубить свое положение. Молодой человек, казалось, потерял голову. Едва войдя в комнату, он стал держаться с такой надменностью, что немедленно вызвал раздражение всех офицеров. По ходу допроса капитану Перси не раз приходилось одергивать его. Допрос шел уже несколько часов и все без толку. Англичанин даже не пожелал ответить, вступал ли он в сговор с кем-либо из горожан при побеге. Ему устроили очные ставки со многими свидетелями, в том числе и с трактирщиком, известным нам под именем Бенито. Наконец подошел черед пригласить индейцев и Розу.
   - Итак, вы не признаете того, что встречались с Токеа и его близкими? - спросил капитан Перси.
   Пленник ответил: нет.
   - Вы знаете эту молодую даму?
   И тут в комнату под руку с двумя офицерами вошла Роза. Она поклонилась всем присутствующим. Офицеры поднялись, один пододвинул к ней кресло. Роза подошла к пленному, взяла его за руку и спросила:
   - Брат мой, отчего ты так бледен? Кто причинил тебе зло?
   Озабоченный, печальный взгляд девушки на мгновение вывел его из оцепенения. Он холодно и почти сердито поглядел на нее.
   - Роза? Это вы? Простите меня.
   И опустил глаза.
   Все ждали от него хоть каких-то слов, но он продолжал упрямо молчать. Роза растерялась.
   - Брат мой, отчего ты гневаешься? - с мольбой в голосе спросила она. - Неужто ты сердишься на свою сестру? Отвечай же, брат мой. Ах, почему ты не захотел остаться с нами! Ведь Канонда говорили, что бледнолицые убьют тебя. Сколь многих бед ты бы мог избежать! У бледнолицых холодные сердца, так ведь, брат мой? - еле слышно прошептала она.
   Но в ответ он лишь громко скрипнул зубами. Роза в испуге отшатнулась.
   - Мисс Роза, - после долгого ожидания сказал капитан Перси, - не могли бы вы ответить на наши вопросы?
   Пока Роза правдиво и бесхитростно рассказывала о жизни англичанина в вигваме мико, пленник упорно смотрел в пол. Лишь время от времени он кидал быстрый взор на девушку и снова опускал голову.
   Наконец, капитан Перси встал и проводил Розу к креслу. И тут же в комнату в сопровождении двух индейцев вошел мико.
   - Токеа! - вскричал юноша. Он пристально поглядел на вождя и снова потупился. - Черт бы побрал ваш вигвам, - пробормотал он. - Уж лучше бы я угодил прямиком в адское пекло.
   - Токеа, - спросил капитан Перси, - тот ли это человек, что оказался в вашем вигваме четырнадцать дней назад?
   - Тот самый. Белая Роза и та, кого уже нет на свете, привели его в вигвам мико.
   - Тот ли это человек, которому Роза и ваша дочь подарили одежду?
   Индеец кивнул.
   - Тот ли это человек, что покинул ваш вигвам без вашего ведома? снова спросил капитан Перси.
   - Капитан, я полагаю, что вам следует задавать вопросы, а не подсказывать индейцу ответы, - заметил один из офицеров.
   - Токеа, - гордо сказал мико, - дважды открывал рот и говорил бледнолицему правду. Мико спал, когда пришел этот белый человек. Мико был на охоте, когда тот покинул его вигвам.
   - Отчего же вы не рассказали нам этого прежде? - спросил один из офицеров Джеймса.
   Тот ничего не ответил.
   Индеец удивленно поглядел на него и проговорил:
   - Брат мой, ты можешь говорить теперь, ты можешь подтвердить слова мико. Токеа снимает печать с твоих уст.
   - Мико сам решает, что ему делать, не спрашивая других. Я поступаю так же, - сердито возразил англичанин.
   - Когда бледнолицый брат покидал мой вигвам, - сказал, качая головой, Токеа, - мико запечатал его уста, чтобы ни один из чужаков не ступил на тропу, что ведет к его вигваму. Ныне же Токеа лишился своего вигвама, вождь Соленого озера сжег его. Токеа отвернулся от вождя Соленого озера. Брат мой должен говорить. Не то бледнолицые решат, будто мико и его люди встали на одну тропу с сыновьями Великого отца Канады.
   - Капитан, вы полагаете, что все обстоит именно так? - спросил один из офицеров.
   - Я не сомневаюсь в этом. Из протокола первой беседы с индейцами нам известно, что Токеа взял с Ходжа честное слово, что тот никому не расскажет об их встрече.
   Между тем индеец продолжал внимательно разглядывать пленного.
   - Брат мой, - сказал он, - похож на буйвола, угодившего в ловушку. Верно, там он и утратил былую отвагу. - С этими словами он презрительно отвернулся от англичанина.
   - Джеймс Ходж, - сказал капитан Перси, - теперь вы должны рассказать о своем пребывании у индейцев. Мне приятно отметить, с каким мужеством и благородством вы держали данное вами слово.
   - Вам и так уже все известно от этой девицы. Пишите, что хотите. Поступайте, как знаете.
   - Вы имеете в виду мисс Розу? - гневно спросил капитан. - Ту юную леди, которая с риском для жизни помогла вам уйти от индейцев?
   Пленный покраснел и опустил глаза.
   - Итак, рассказывайте, - продолжал капитан. - И помните, что ваша честь ничуть не пострадает, ежели вы с должным почтением станете отзываться о тех, кто ни чем не заслужил вашего небрежения.
   - Больше мне нечего рассказывать, - смущенно проговорил англичанин. И я вовсе не нуждаюсь в вашей заботе и сочувствии.
   - Вы глубоко заблуждаетесь, коли полагаете, что в данном деле речь идет лишь о вас самом. Во имя чести вашей родины и флота, в коем вы изволите служить, вам надлежит рассеять подозрения, тяготеющие над вами.