Сименон Жорж. Мегрэ и сумасшедшая

   — Вы уже занялись делами наследства?
   — Еще нет. Сейчас мне надо идти к нотариусу, это муж одной из моих клиенток. Сама бы я не знала, кого выбрать. Она встала как бы с облегчением.
   — Когда я могу это подписать?
   — Вы имеете в виду ваши показания? Когда, Лапуэнт?
   — Через полчаса я перепишу.
   — Вы слышали? Попрошу подождать в приемной.
   — Нельзя ли мне вернуться сюда позднее?
   — Нет. Я хочу покончить с этим. С нотариусом вы увидитесь чуть позже. А сегодня вечером вы станете богаче на несколько десятков тысяч франков. Кстати, вы намереваетесь жить на набережной Межесери?
   — Мне достаточно моей квартиры.
   Выпрямившись, она подошла к двери и вышла, не говоря ни слова.
   Мегрэ сел в ночной поезд.
   Когда поднялось солнце, он проснулся в Монтельмаре, как обычно, когда ехал на юг. Здесь начинался Прованс, и с этого момента он смотрел в окно не отрываясь. Все ему нравилось растительность, бледно-розовые и лавандовые дома с нагретыми солнцем чердаками, деревни, осененные платанами, люди, сидящие в садиках кафе.
   В Марселе, когда поезд маневрировал на вокзале Сент-Чарльз, Мегрэ слушал певучий акцент, и все казалось ему отличным.
   Уже давно они с женою не были на побережье, и он дал себе слово, что летом отпуск проведет здесь.
   Комиссар Марелла ждал его на вокзале и махал ему руками.
   — Почему ты не приезжал раньше? Сколько лет ты не был в Тулоне!
   Он был темноволосый, высокий, но не очень живой. Со времени их последней встречи у него вырос животик, что придавало ему вид обывателя.
   — Хочешь кофе?
   — Охотно. Я пил в поезде, но там был плохой. Они вошли в кафе и сели у стойки.
   — Ну, что слышно?
   — Ничего. Это сумасшедшее дело, из которого я никак не выберусь. Где сейчас Марсель?
   — В постели. Ночью он гулял с приятелями в ресторане «Виктор», против Порт-Мархаид. Там была одна мелочь. В полночь к ним присоединились две девицы.
   — Ты знал его, когда он тут жил?
   — Он никогда долго не жил в Тулоне. Надо сказать, что местные типы не принимают его всерьез и считают любителем.
   — Кто этот Боб, который служит им почтовым ящиком?
   — Бармен из «Адмирала». Ни я, ни мои люди ни на чем его не засекли.
   — А братья Джиованни?
   — Здесь только один, старший, Пепито. Второй живет, кажется, в окрестностях Парижа. Пепито купил прекрасную виллу у старой американки, которая вернулась в штаты, чтобы умереть на родине. Это самая красивая вилла в Санари, с собственным портом, где он держит свою яхту. Он почти ни с кем не встречается, в особенности со старыми приятелями. Тем не менее я за ним присматриваю. Он об этом знает, и когда мы встречаемся на улице, демонстративно здоровается.
   — Я все думаю: зачем Марсель к нему пошел?
   — Мне это тоже интересно. Тем более что Марсель никогда с ним не работал.
   — В какой гостинице он остановился?
   — Отель «Пять континентов» на аллее Республики. Было только восемь утра.
   — Хочешь пойти со мною? Это даст тебе кое-какое представление о деле. Он будет в ярости, что его разбудили так рано.
   Они поднялись наверх и сильно постучали в дверь. Через некоторое время заспанный голос спросил:
   — Кто там?
   — Полиция, — ответил Марелла.
   Марсель босой, в истрепанной пижаме дотащился до двери и открыл ее.
   — Скажите пожалуйста! Вы тоже здесь, — пробормотал он, увидев Мегрэ.
   Он раскрыл ставни, закурил сигарету и взял с кресла брюки.
   — Зачем вы приехали, мосье Мегрэ, если мы виделись позавчера?
   — Может быть, затем, чтобы отвезти вас в Париж
   — Что? Вы шутите.
   — Речь идет прежде всего о ключе.
   — Каком ключе?
   — От квартиры старухи. Кто снял оттиск с замка? Анжела не смогла бы сделать как следует. Марсель даже не дрогнул.
   — Об этом вы будете говорить в присутствии стенографа и подпишите протокол.
   — Но, черт возьми, я не имею ничего общего с этим проклятым делом! Ладно, я жил с жандармом. Ожидал, что найду что-нибудь получше, я не скрываю, и очень рад, что уехал от нее.
   — По крайней мере два человека вас узнали.
   — Где?
   — На фотографии из картотеки полиции нравов.
   — Что это за люди?
   — Торговец птицами с первого этажа и женщина, живущая напротив старухи. Вы далее извинились, когда столкнулись с ней, взбегая с опущенной головой по лестнице.
   — Им это приснилось.
   — На вас был костюм в клетку, тот, что вчера.
   — Их продают во всех магазинах. Только в Париже их не знаю сколько тысяч.
   — Значит, у вас не было ключа. Дверь вы открыли отмычкой?
   — Вы долго здесь будете?
   — Не знаю. А что?
   — Я хочу заказать кофе с рогаликами в номер.
   — Пожалуйста.
   Марсель позвонил горничной и отдал распоряжения.
   — Не надейтесь, что я чем-нибудь вас угощу. Я не открывал никакого замка и не знаю даже, как это делается.
   — Когда она сказала вам о револьвере?
   — Кто?
   — Вы хорошо знаете — Анжела. Вы не сами догадались, что в квартире старой дамы есть револьвер.
   — Я не знал, что старая дама существует.
   — Неправда. Анжела сама призналась и подписала свои показания — она показывала вам окна квартиры тетки и говорила при этом, что когда-нибудь получит после нее наследство.
   — Вы в это верите? Разве вы не знаете, что она врет, как нанятая?
   — А вы?
   — Я говорю вам правду. Я не могу позволить себе солгать, так как полиция наблюдает за мной.
   Горничная принесла кофе с рогаликами, и приятный запах наполнил комнату. Марсель, все еще босой и в пижаме, сел за круглый столик и принялся за еду.
   Марелла взглянул на Мегрэ, как бы спрашивая, можно ли ему вмешаться. Мегрэ кивнул.
   — Что ты говорил Бобу? — спросил Марелла.
   — Вчера вечером, когда приехал? Он рассказывал о себе, а и о себе. Это мой старый приятель, мы много лет не виделись.
   — И что еще?
   — Не понимаю!
   — Кто из вас подумал о Джиованни?
   — Может быть, я. В свое время я знал его тоже. Я был еще щенком, а он жил на Монмартре.
   — Почему же ты тогда сам ему не позвонил?
   — А зачем мне ему звонить?
   — Чтобы договориться. Боб это сделал вместо тебя. Что ты велел ему сказать?
   — Не понимаю, о чем вы.
   — Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, что нельзя так просто постучать в дверь Джиованни, особенно такому мелкому альфонсу, как ты. А вчера ты пошел к нему, и вы беседовали целый час.
   — Мы просто болтали.
   — О чем?
   Марсель нервничал. Беседа начала принимать неприятный оборот.
   — Ну, я спрашивал, нет ли у него для меня работы. У него ряд предприятий, совершенно легальных. Ему мог бы потребоваться доверенный человек.
   — Он дал тебе работу?
   — Он должен подумать и через несколько дней даст ответ.
   Марелла снова взглянул на Мегрэ, давая знак, что он закончил.
   — Вы слышали, что сказал мой коллега Марелла? Вы пойдете в полицию и повторите там то, о чем говорили здесь. Подождете, пока протокол перепечатают, и подпишите его. Постарайтесь ничего не забыть, особенно что касается Боба и Джиованни. Без моего разрешения вы не выедете из Тулона.
   Мегрэ и Марелла вышли на улицу.
   — Я не слишком вмешивался в дело, которое ты ведешь? — спросил Марелла с некоторым беспокойством.
   — Наоборот. Ты оказал мне большую услугу.
   Бар находился на углу бульвара и узкой улочки, по которой было запрещено автомобильное движение. Он назывался «Адмирал». На тротуаре под ослепительным солнцем стояли четыре столика, покрытые скатертями в клетку. Внутри помещение казалось мрачноватым, но зато там был приятный холодок.
   Бармен со сломанным носом боксера и сплющенными ушами был занят мытьем стаканов. В это время еще не было посетителей.
   — Добрый день, комиссар. Что вам подать? — обратился бармен к Марелла, Мегрэ он не знал.
   — У вас есть провансальское вино? — спросил Мегрэ.
   — Розовое в графине.
   — Два розовых. Или графин, если хотите. Мегрэ и Марелла чувствовали себя свободно, только Боб был чуточку напряжен.
   — Скажи, Боб, у тебя был гость вчера вечером, правда?
   — Вы знаете, здесь гостей предостаточно.
   — Я говорю не о клиенте. Я имею в виду того, кто приезжал из Парили специально, чтобы увидеться с тобой.
   — Увидеться со мной?
   — Ну, попросить тебя об услуге.
   — Не знаю, какую услугу я мог бы ему оказать.
   — Давно ты его знаешь?
   — Семь или восемь лет.
   — У него все в порядке?
   — Чего он хотел?
   — Он был проездом, хотел поболтать.
   — Просил тебя позвонить?
   — А?
   — Не строй из себя дурака. Один из моих людей сидел в зале и видел, как ты закрылся в телефонной будке, а твой приятель ждал. Он был неспокоен. Когда ты вернулся и что-то тихо сказал, он вздохнул с облегчением.
   — Речь идет, вероятно, о его старой подружке, Марии, он пошел повидаться с ней.
   — Не надо быть таким деликатным, Боб. Ты звонил Пепито Джиованни, с которым когда-то работал, прежде чем образумился. Он согласился принять твоего приятеля Марселя. И это более чем странно, ведь Джиованни не принимает любого, особенно дома. Что ты ему сказал?
   — Что сказал? Что у меня есть человек, который ищет работу.
   — Нет!
   — Почему вы говорите «нет»?
   — Ты хорошо знаешь, что это неправда, впрочем, Джиованни первый над этим посмеется, когда я ему расскажу.
   — Я сказал ему, что Марсель предлагает серьезное дело. Дело совершенно законное.
   — Ты видел модель?
   — Нет.
   — Знаешь, в чем дело?
   — Марсель мне не сказал. Сказал только, что пахнет большими деньгами. Дело международного масштаба, особенно заинтересует американцев.
   — Ну, это уже лучше. В конце концов я тебе поверю. Джиованни согласился?
   — Он сказал, чтобы я прислал своего приятеля вчера, в три часа.
   — Это все?
   — Он велел взять с собой модель и никого не приводить.
   Розовое вино было холодным и пахло фруктами. Мегрэ прислушивался к разговору с легкой улыбкой.
   Он всегда любил Марелла, который, возможно, занимал бы его место на набережной Орфевр, останься он в Париже Но в Тулоне он чувствовал себя лучше. Марелла родился в Ницце. Он знал здесь всех головорезов, всех девиц от Ментоны до Марселя.
   — Хочешь спросить его о чем-нибудь, Мегрэ?
   Боб сдвинул брови.
   — Вы хотите сказать, что это комиссар Мегрэ?
   — Совершенно верно. Ты рискуешь иметь с ним дело.
   — Извините, я вас не узнал, — и видя, что Мегрэ вынул бумажник, добавил: — Нет, нет. Это за счет заведения.
   — Не может быть и речи.
   Мегрэ положил на стол десять франков.
   — Думаю, как только мы выйдем, вы позвоните Джиованни.
   — Нет, я этого не сделаю. Мне бы не хотелось быть с вами в плохих отношениях. С комиссаром Мегрэ тоже.
   Они снова оказались на солнце, среди матросов с голубыми воротниками и красными помпонами на шапочках.
   — Хочешь, пойдем к Джиованни вместе?
   — Конечно.
   — В таком случае зайдем ко мне за машиной.
   Они миновали Ла Сен, издалека увидели мыс Санари, в конце которого виднелась шикарная вилла.
   — Это его дом. Далее если Боб не позвонил, это сделал Марсель, и Джиованни нас ждет. С ним так легко не пройдет.

Глава 6

   Джиованни встретил их в большой, залитой солнцем гостиной. На нем был шелковый кремового цвета костюм, он подошел к ним с протянутой рукой.
   — Добрый день, Марелла. Притворился, что внезапно узнал Мегрэ.
   — Скажите пожалуйста! Мосье Мегрэ! Не ожидал такой чести.
   Это был красивый, осанистый мужчина, без следов полноты. Ему было лет шестьдесят, но на первый взгляд можно было дать пятьдесят.
   Гостиная была обставлена со вкусом, несомненно специалистом по интерьерам, а размеры придавали ей вид театральной декорации.
   — Где хотите расположиться, здесь или на террасе?
   Он проводил их на террасу, где под зонтами стояли удобные кресла. Появился камердинер в белой куртке. Вытянувшись по стойке «смирно», он ждал распоряжений.
   — Чем вас угостить? — спросил хозяин. — Может быть, «Том Коллинз»? В такое время это наиболее освежающий напиток.
   Мегрэ кивнул, Марелла тоже.
   — Два «Коллинза», Джордж. Для меня — как обычно. Он был тщательно выбрит, с ухоженными руками и маникюром. Держался свободно.
   — Вы приехали сегодня утром? — спросил он Мегрэ, как бы желая завязать беседу.
   Море простиралось до самого горизонта, а в маленьком частном порту колыхалась яхта.
   — Я приехал ночным поездом.
   — Наверное, не только затем, чтобы встретиться со мною?
   — Когда я ехал в Тулон, я еще не знал, что зайду к вам.
   — Тем более мне лестно.
   В его взгляде была суровость, которую он тщетно старался скрыть под притворным благодушием.
   — Словом, вы находитесь вне пределов своего района, комиссар?
   — Верно. Но мой друг Марелла на своей территории.
   — У нас очень хорошие отношения с Марелла, разве нет?
   — До тех пор, пока вы не дадите мне повода вмешаться в ваши дела…
   — Я живу так спокойно! Вы знаете об этом. Почти не выхожу из дома. Этот дом стал всем моим миром Иногда зайдет кто-нибудь из друзей, иногда красивая девушка.
   — К своим друзьям вы причисляете Марселя?
   Казалось, он был оскорблен.
   — Этого мерзавца, который приходил вчера?
   — А все-таки вы его приняли.
   — Потому что моим принципом является давать каждому шанс. Когда-то и мне нужна была помощь.
   — И вы ему помогли?
   Камердинер вернулся, неся два запотевших стакана и стаканчик поменьше, наполненный томатным соком.
   — Вы извините, но я никогда не пью алкогольных напитков. Ваше здоровье! Вы, кажется, задали мне вопрос?
   — Я спрашивал, помогли ли вы ему?
   — К сожалению, нет. Я не вижу ни одного места для него на своих предприятиях. Понимаете, господин Мегрэ, много воды утекло с тех пор, как мы встречались, я стал серьезным деловым человеком. У меня двенадцать кинотеатров на побережье, два из них в Марселе, один в Антибе, три в Канне. Я уж не говорю об Экс-эн-Прованс. У меня также кабаре в Марселе и три гостиницы, из них одна — в Ментоне. Все это совершенно легально. Правда, Марелла?
   — Верно.
   — Я также владею рестораном в Париже, на аллее Гранд Арми, где всем заправляет мой брат. Очень приличный ресторан, с удовольствием вас туда приглашаю.
   Лицо Мегрэ было неподвижно.
   — Вы понимаете, господа, что во всем этом нет места для маленького сутенера без полета?
   — Он оставил модель?
   Джиованни, несмотря на то что владел собою, вздрогнул.
   — О какой модели вы говорите?
   — Вы договорились с Марселем, ведь Боб сказал вам по телефону, что речь идет о серьезном деле, деле мирового масштаба.
   — Не понимаю. Это Боб рассказал вам такую незатейливую историйку?
   — …Оно особенно должно заинтересовать американцев.
   — Но у меня нет никаких дел с американцами
   — Я вам расскажу одну историю, Джиованни, и надеюсь, что из нее вы сделаете кое-какие выводы для себя. Жила себе в Париже маленькая и обаятельная старая дама, которая вбила себе в голову, что во время ее отсутствия вещи в квартире меняют свои места.
   — Не понимаю, что…
   — Секундочку! Эта старая дама обратилась за помощью в уголовную полицию, и сначала ее приняли за сумасшедшую. Тем не менее решили сходить к ней, хотя бы только за тем, чтобы ее успокоить.
   — Мне кажется, я что-то читал об этом в газетах.
   — В самом деле, об этом писали.
   — Сигару?
   — Спасибо, нет. Я курю трубку.
   — Извините, я не хотел вас прерывать. Итак, вы пошли к старой даме…
   — Я еще до этого не дошел.
   — Слушаю вас.
   — У нее была племянница, уже немолодая особа, отличающаяся явной склонностью к мужчинам моложе себя. Шесть месяцев, например, она жила с Марселем, которого вы вчера приняли.
   Джиованни начал проявлять интерес.
   — Эта старая дама была убита прежде, чем я смог нанести ей обещанный визит.
   — Как ее убили?
   — Удушили. В ее возрасте она не могла долго сопротивляться.
   — Интересно, какое отношение это имеет ко мне?
   — Я же говорю вам, что Марсель был любовником племянницы. Двое свидетелей видели его дважды в доме старушки.
   — Вы подозреваете, что это — он?
   — Он или племянница. В конце концов это одно и то же.
   — Чего они хотели?
   — Модель.
   — Что это значит?
   — Это предмет, который Марсель показал вам.
   — О каком предмете идет речь?
   — Вы лучше меня это знаете, так как скорее всего он сейчас находится у вас.
   — Я все еще не понимаю.
   — Речь идет о револьвере. Сразу признаюсь вам, что не знаю, какие у него преимущества, и почему он такой ценный.
   — Никогда в жизни я не имел оружия, вы должны об этом знать. Еще в старое время, когда я был неопытным молокососом, полиция часто меня задерживала, и никогда мне не могли пришить нелегальное хранение оружия. Так что я не понимаю, зачем мне теперь брать револьвер у третьеразрядного сутенера?
   — Не бойтесь. Я не буду просить моего друга Марелла обыскивать вашу виллу от подвала до крыши. Вы достаточно сообразительны, чтобы спрятать этот предмет там, где его не смогут найти.
   — Благодарю за комплимент. Еще «Том Коллинз»?
   — Одного достаточно, спасибо.
   Мегрэ говорил вполголоса, как бы не придавая значения словам.
   — Идя сюда, я не ждал, что вы мне объясните цель визита Марселя. Я хотел только предупредить вас. Уверен, он не говорил вам, что этот револьвер связан с убийством. Старая дама, которая проводила дни на скамейке в Тюильри, должна была по каким-то причинам вернуться домой раньше, чем обычно… Застигнутый пришелец схватил подушку с дивана и прижимал ее к лицу старухи… Вы теперь отдаете себе отчет в том, что это «международное» дело не подходит к вашим сегодняшним занятиям? Я имею в виду ваши кинотеатры, гостиницы…
   Мегрэ замолчал и спокойно смотрел на Джиованни, который, должно быть, чувствовал себя отвратительно, но не показывал этого.
   — Спасибо, что вы меня предупредили. Если этот тип вернется, его тут же вышвырнут за дверь.
   — Он не вернется, если вы его не вызовете, а я знаю, что вы этого не сделаете.
   — Вы сказали своему коллеге, Марелла, что я стал деловым человеком и нахожусь в прекрасных отношениях с местными властями и префектурой?
   — Сказал.
   — Мне остается только повторить вам, что с этим делом у меня нет ничего общего. Мегрэ, вздохнув, встал.
   — Спасибо за «Коллинз».
   Марелла тоже встал, Джиованни проводил их через просторный мраморный подъезд.
   — С удовольствием готов встретиться с вами еще раз. Они сели в машину.
   — Не отъезжай далеко, — попросил Мегрэ Марелла, когда они выезжали из ворот виллы. — Здесь должно быть какое-нибудь бистро, откуда виден порт у виллы.
   Не выезжая из Санари, они остановились у маленького голубого кафе, перед которым четверо мужчин играли в шары.
   — Я не совсем понимаю твое поведение, — тихо сказал Марелла. — Казалось, что ты веришь всему тому, что он говорит.
   — Во-первых, человек этого типа никогда не признается. И в чем я могу его обвинить? В том, что после звонка Боба-бармена он принял какого-то преступника? Я даже не знаю, как выглядит этот револьвер.
   — Он на самом деле существует?
   — Да, существует. Именно его разыскивал пришелец, переставляя вещи в квартире старухи. А представляешь, что такое обыск в огромной вилле, даже при участии всей городской полиции? Ты думаешь, что Джиованни спрятал бы оружие в ящичке ночного шкафчика? Посмотрим, прав ли я.
   Они увидели это четверть часа спустя. Мужчина в морской шапочке взошел на яхту и включил мотор. Несколькими минутами позлее Джиованни спустился по лестнице, ведущей к порту, и также поднялся на палубу.
   — Револьвер начинает жечь ему руки, понимаешь? Он хочет как можно быстрее избавиться от него. Так или иначе дело потеряно.
   Яхта вышла из порта и, оставляя за собой длинный след на воде, направилась в открытое море.
   — Через несколько минут револьвер окажется на многометровой глубине. Отыскать его нет ни малейшей возможности.
   — Понимаю.
   — Что касается меня, то свои дела в Тулоне я закончил.
   — Я надеюсь, что ты поужинаешь и останешься у нас.
   — Я возвращаюсь ночным поездом. Это необходимо. Продолжай следить за Марселем. Надо бы присмотреть за этим Бобом, для простого бармена он слишком важен. Ты действительно думаешь, что Джиованни стал примерным гражданином?
   — Такие люди, даже если и порывают с прошлым, контакты с преступным миром поддерживают. Ты же видел.
   Белая яхта описала широкий полукруг и уже возвращалась в порт.
   — Ну, теперь он наверняка чувствует себя лучше, когда избавился от этой знаменитой «модели»
   — Что ты намерен делать до отхода поезда?
   — Хотелось бы встретиться с Длинным Марселем. В бар они пошли в пять часов. Снова было пусто. Боб не стоял за стойкой, а сидел за столиком напротив Марселя.
   При виде полицейских Марсель не смог удержаться от возгласа:
   — Снова!
   — Да, снова. Дай нам графин розового вина, Боб.
   — Сколько раз вам повторять, что я не убивал старуху?
   — Возможно. Но ты был на набережной Межесери. Мегрэ обращался с ним добродушно, на «ты».
   — Вам придется это доказать. И объяснить, зачем мне туда ходить.
   — За моделью.
   — Не понимаю.
   — Недавно кое-кто посильнее тебя тоже не понимал. Но до него дошло.
   Марсель побледнел.
   — Вы были у Джиованни? Что он вам сказал?
   — Дело международного масштаба, а?.. Которое может особенно заинтересовать американцев.
   — Не знаю, о чем вы говорите.
   — Это не имеет никакого значения. Предупреждаю, что тебе незачем ходить на виллу в Санари в надежде получить там деньги.
   Он подошел к столику с графином вина и стаканами.
   — Вы виделись с Джиованни? — спросил он, присаживаясь.
   — Мы как раз от него.
   — Он признался, что принял Марселя.
   — И в том, что вы ему звонили.
   Мегрэ маленькими глотками пил вкусное провансальское вино. Через два часа поезд повезет его в Париж. Он снова обратился к Марселю.
   — Если ты действительно не убивал старуху, советую тебе рассказать всю правду и вернуться со мною в Париж. Марсель нервно сжал руки.
   — Что ты об этом думаешь, Боб?
   — Меня это не касается. Помогаю друзьям, когда им это нужно, и все. Об этом деле я ничего не знаю.
   — Зачем мне возвращаться в Париж? — спросил Марсель.
   — Чтобы сесть в тюрьму.
   — Но я уже вам говорил…
   — Знаю, знаю. Это не ты убил старую даму. Если это сделала ее племянница, ты и так будешь отвечать за соучастие.
   — И вы уговариваете меня уехать из Тулона затем только, чтобы меня арестовали?
   — Я думаю, что парижский воздух будет тебе полезнее.
   Марсель хитро улыбнулся.
   — Нет, комиссар, я не такой уж наивный. Если у вас есть ордер на арест, то покажите и заберите меня. Вы прекрасно знаете, что не можете этого сделать, у вас нет доказательств, кроме показаний тех двух фальшивых свидетелей, которые видели костюм в клетку.
   — Как хочешь.
   — Стоило сидеть тихо все эти годы.
   Госпожа Мегрэ услышала хлопанье дверцы такси у калитки и подбежала к открытому окну.
   Мужа она ждала на лестнице. На голове у нее был платочек, она как раз принялась за уборку.
   — Я думала, что ты останешься на ночь в Тулоне. Почему ты не позвонил, что возвращаешься?
   — Хотел сделать тебе сюрприз.
   — Устал? Приготовить ванну?
   — Да, прекрасно.
   Он побрился в поезде, как обычно, перед приездом в Париж.
   — Удалось тебе сделать то, что хотел?
   — Более или менее. Кстати, Марелла и Клаудин посылают тебе привет. Они построили себе очень милый домик за городом.
   — Клаудин такая же веселая?
   — Она не изменилась. Только сын стал большим парнем и уже разговаривает басом.
   Пока ванна наполнялась водой, он позвонил на набережную Орфевр; оказалось, что и на этот раз дежурил энергичный Люка.
   — У вас ничего нового?
   — Ничего особенного, шеф.
   — Кто у тебя под рукой?
   — Здесь Невю, Жанин, Лартю…
   — Достаточно. Надо так устроить, чтобы кто-то постоянно, днем и ночью, следил за домом Анжелы Луге, массажистки. Прятаться не надо. Да, у нее есть машина.
   Он долго сидел в теплой воде, пока жена готовила кофе. Около половины десятого он вышел, сел в такси и доехал до угла улицы Сент-Андре-дез-Арт. Дежурил Жанин, и комиссар пожал ему руку.
   — Я иду увидеться с ней, и, возможно, после того, что она услышит, у нее появится охота исчезнуть.
   — Не беспокойтесь. Мы договорились с Невю, что будем сменяться каждые три часа, а ночью нам поможет Лартю.
   Мегрэ поднялся по лестнице, позвонил, и дверь открылась почти тотчас же. Анжела Луте была одета в черный костюм и как раз надевала шляпу.
   — Снова вы! — вздохнула она. — Вы не мелеете оставить меня в покое хотя бы на один день?
   — Вы уходите?
   — Разве не видно? Я не надеваю шляпы, чтобы приняться за уборку.
   — Я как раз из Тулона.
   — Каким образом это касается меня?
   — Вот именно, вас это очень касается. Ваш любовник поехал туда на машине, и мы встретились.
   — Между нами уже нет ничего общего.
   — Ну, разумеется! Об этом свидетельствует то, что именно он взял на себя переговоры с Джиованни. Она вздрогнула.
   — Из этого ничего не вышло, говорю вам это сразу, ваша тетка умерла зря. Вы знаете, где сейчас находится револьвер? В Средиземном море, на глубине нескольких десятков или сотен метров. Марсель не звонил, чтобы сказать вам это?
   — Если бы он звонил, что вы приедете, вы бы меня не застали.