Скотт Аманда. Ловушка для графа

   Проходя мимо своей спальни, услышала какой-то шорох и замедлила шаги. Дверь приоткрылась, и Мэгги подумала, что Гудэлл хочет позвать слугу, но он появился на пороге – бледный, с трясущимися руками.
   – Там, – задыхаясь сказал он, указывая на окно, – там повешенный!

ГЛАВА 21

   Гудэлл держался за голову и выглядел совершенно больным.
   – Что вы, сэр, такого не может быть, – возразила Мэгги. – Наверное, это игра вашего воображения.
   – Уверяю вас! Я сам его видел!
   – Да нет же, это все ваша фантазия!
   Позади раздался протяжный голос Ротвелла. Это сразу напомнило Лондон, ведь именно там он так лениво растягивал гласные.
   – Боже мой, дорогая. Гудэлл, простите ее. Эти горцы ни во что не ставят человеческую жизнь.
   – Эдвард! – Мэгги с негодованием повернулась к мужу. И тут гнев сменился изумлением.
   С какой стати он вырядился в халат из красной переливающейся парчи, рукава и подол которого отделаны золотистым шитьем? В руках лорнет на длинной ручке… Мэгги уже забыла, когда он им пользовался.
   Так много крови, знаете ли, после того злополучного восстания, – Ротвелл не обращал на жену ровным счетом никакого внимания. – Похоже, они решили постепенно расправиться со всеми, кто им мешает. Как быстро она забыла о судьбе одного из акцизных чиновников Кэмпбелла, который забрел в Долину Друмин. В одиночку, прошу заметить. Конечно, то был несчастный случай. По крайней мере, мне так сказали. Гудэлл покачал головой.
   – Милорд, вы не видели того, что видел я из окна! Труп болтается на одном из деревьев не далее чем в пятидесяти ярдах от окна!
   – Неужели? – Ротвелл поднял лорнет и уставился на Гудэлла. – Без сомнения, после вчерашнего вечера, точнее, после вчерашних обильных возлияний зрение вполне могло подвести вас. Мне сказали, что бедняга свалился с дерева, его голова каким-то образом застряла в ветвях. Ужасно, конечно, но едва ли это повод для судебного расследования.
   – Но его не сняли!
   – Досадная оплошность, вне всякого сомнения! Возможно, вы захотите это сделать. Осмелюсь заметить, это послужило бы вам отличной практикой. В нынешнем положении вы частенько будете иметь дело с трупами. Да, Фергус Кэмлбелл то и дело натыкался на них в лесу, А этот вовсе не так уж плох. Не хуже, чем олениха, подвешенная по всем правилам.
   Гудэлл сжал ладонями голову, и Мэгги, едва скрывая изумление, предложила:
   – Позвольте прислать вам слугу, мистер Гудэлл. Вам нужно обязательно спуститься к завтраку.
   Гудэлл издал странный звук и резко отвернулся, зажимая ладонью рот.
   – Думаю, ему нужен тазик, – Ротвелл ухмылялся. – Дорогая, отойди от комнаты, вряд ли тебе понравятся звуки, которые будут доноситься оттуда, – он потянул ее за руку по направлению к своей спальне.
   – Ты был отвратителен, – Мэгги едва сдерживала смех.
   Брови Ротвелл изумленно поднялись вверх.
   – И это говорит дочь Мак-Друмина? Надеюсь, я сыграл превосходно, не хуже твоего отца, хотя сомнения, что план сработает, как надо, все еще есть.
   – Значит, это его идея. Так и думала, но ведь трупа на дереве не было?
   – Только чучело. Твой отец очень сокрушался, что мы не догадались оставить тело Фергуса Кэмпбелла непогребенным. Даже порывался идти откапывать его, но нам с Джеймсом удалось его остановить. Мы настояли, чтобы вместо Фергуса повесили чучело.
   – Вы с Джеймсом? Значит, ты действительно уходил ночью. Без тебя сразу стало тоскливо. Но прежде чем…
   – Тоскливо? – Ротвелл уставился на нее в лорнет.
   – Убери эту штуку, она делает тебя нелепым. Надеюсь, ты не станешь расхаживать по дому в этом наряде! Это заставляет меня краснеть.
   – Мне нравится, когда ты краснеешь, дорогая. Подойди и поцелуй меня, а после этого решу, одеться мне по-другому или нет.
   – Я должна найти слугу для мистера Гудэлла.
   – К черту мистера Гудэлла. Челтон! – прокричал Ротвелл, и когда тот явился на зов, сказал: – Помоги мистеру Гудэллу. Я позову тебя, если понадобится.
   – Слушаюсь, милорд.
 
   К огромному удовольствию Ротвелла, Мэгги без возражений вошла с ним в спальню, и прошло достаточно времени, прежде чем они наконец-то спустились к завтраку, Гудэлла по-прежнему не было видно, за столом сидел один Мак-Друмин.
   Он с аппетитом поедал все, что находилось на тарелке, и по его виду нельзя было сказать, что он пил вечером наравне с беднягой Гудэллом. Когда Ротвелл рассказал о состоянии судьи, Мак-Друмин усмехнулся:
   – Эй, кто-нибудь, помогите Челтону. Он у мистера Гудэлла. – Но когда самый расторопный из слуг стал подниматься по лестнице, Мак-Друмин остановил его: – Черт с ним, не ходи, пусть помирает, – он понизил голос и заговорщицки посмотрел на Ротвелла и Мэгги. – Однако тогда придется поить нового бедолагу.
   – Отец, ради Бога! – возмутилась Мэгги. – Ты говоришь ужасные вещи! – она взглянула на Ротвелла. – Ведь плохо нас знающий человек может подумать, что горцы ни во что не ставят человеческую жизнь.
   Мак-Друмин потребовал объяснений, она подробно рассказала, какое представление устроил Ротвелл, облачившись в совершенно невозможный халат. Наблюдая за женой, граф вспомнил, как ночью помогал Мак-Друмину справиться с храпевшим на диване Гудэллом. Хорошо, что Джеймс подоспел вовремя, и они втроем растолкали пьяного гостя, а затем отвели наверх и уложили в кровать.
   Мак-Друмин очень жалел, что у них нет настоящего покойника.
   – Нужно было оставить Фергуса, – упорно твердил он.
   – Чучело – как раз то, что надо, – твердо заявил Ротвелл.
   – Ладно, согласен. У меня есть одежда, но ее придется набить соломой. Не уверен, что сам справлюсь с этим. Похоже, я слегка перебрал. Черт, куда все подевались?
   – Уже далеко за полночь, – сказал Ротвелл. – Полагаю, все давно спят.
   – Верно. Я сам отослал их спать, чтобы не крутились под ногами и не мешали плану. В таком случае, надежда только на вас с Джеймсом.
   Ротвелл заверил, что они с братом справятся сами, а Мак-Друмин может спокойно отправляться спать. Когда тот ушел, они развели в камине огонь и принялись работать над чучелом.
   – Положи в голову побольше соломы, — с энтузиазмом советовал Джеймс, улыбаясь брату. – И не говори, что тебе это не нравится, все равно не поверю. Ты здесь совершенно другой. Похоже, жизнь в горной Шотландии тебе подходит.
   – Ты так считаешь? Что ж, должен признать, мне здесь нравится, – Ротвелл увидел в глазах брата другой вопрос и поспешил сменить тему: – Как прогулка? Я вижу, ты цел и невредим.
   – Да, – Джеймс усмехнулся. Она была очень довольна, что я взял ее с собой. Между прочим, нам с Мак-Друмином удалось убедить ее, что жить в доме одной крайне опасно.
   – Неужели? И за такие слова Кейт не расцарапала тебе лицо? Как тебе удалось? Поделись секретом.
   – Никакого секрета нет. Я уверен, Кейт вполне может позаботиться о себе, но она ужасно устала от этого. И я убедил ее позволить кому-нибудь взять на себя часть ее забот, – в голосе Джеймса слышался явный вызов, и Ротвеллу осталось только надеяться, что брат не собирается увозить белокурую бестию в Англию.
   Сдавленный смех Мэгги прервал его размышления. Поднял голову и увидел спускающегося по лестнице Гудэлла, которого поддерживал Челтон. Мак-Друмин резко вскочил на ноги и поспешил навстречу гостю.
   – О, дорогой сэр, – сочувственно произнес он. – Надеюсь, вы не заболели? Вам непременно нужно выпить тодди. Я распоряжусь.
   Гудэлл прижал руку ко рту и умоляюще посмотрел на Челтона, а тот мрачно сказал:
   – Ваша милость, он ничего не хочет. Боюсь, он жестоко страдает от похмелья.
   – Ничего страшного, сейчас мы поставим его на ноги, но без тодди не обойтись. Мэгги, распорядись, чтобы принесли все необходимое, – Мак-Друмин усадил гостя за стол. Казалось, он совсем не замечает протестующих жестов судьи. – Нет-нет, сэр, вы сразу почувствуете себя лучше, уверяю вас. Никто лучше меня не готовит тодди, – самодовольно заявил он. – Ага, несут!
   – Приготовление настоящего тодди – целое искусство, – Мак-Друмин бережно расставил на столе стаканы. – Сначала берем три кусочка сахара, растворяем в кипятке… так… затем добавляем полстакана виски. Размешиваем серебряной ложечкой. Затем вливаем стакан кипятка, а теперь еще немного виски. Размешиваем… готово! Выпейте это, сэр, но медленно и небольшими глоточками.
   – Смелее, мистер Гудэлл, – подбодрила Мэгги:
   – Отец знает что говорит. Его тодди славится по всей Шотландии.
   – Это точно, – подтвердил Мак-Друмин.
   Гудэлл с сомнением, заглянул в кружку, из которой поднимался ароматный пар, и чихнул. Затем все же поднес кружку ко рту и начал осторожно пить. Выражение лица немного просветлело, и он почти с одобрением посмотрел на Мак-Друмина.
   – Хороший напиток, сэр.
   – Уверяю, вы нигде не найдете лучше. Тодди может вылечить любую болезнь. Если вас мучает лихорадка или вы ужасно простудились, следует забраться в постель, положить в ногах шляпу, велеть принести побольше тодди и пить его до тех пор, пока не померещится, что вместо одной шляпы лежит две.
   Гудэлл поморщился, выпил еще немного.
   – Да, кажется, моя голова больше не отделяется от тела, но вряд ли я сегодня смогу ездить верхом.
   – Я же говорил, для этого нет причины, – заявил Мак-Друмин. – Вы можете остаться здесь еще на одну ночь или на несколько, если пожелаете.
   У меня в запасе много хорошего виски.
   Гудэлл опять поморщился и осмотрелся. Ротвелл заметил в его глазах беспокойство.
   – Нет, господин Мак-Друмин, я должен ехать. Я абсолютно уверен, что не найду в Долине Друмин ничего противозаконного, но надо заехать в другие поместья. Мой служебный долг обязывает.
   – Конечно, – согласился Мак-Друмин. – Хотите, я дам вам в сопровождение двух крепких парней? На случай, если упадете с лошади?
   Гудэлл отрицательно покачал головой.
   – Нет. Спасибо. Кажется, я совсем поправился и справлюсь, уверяю вас.
   Через четверть часа он покинул гостеприимный дом Мак-Друмина.
   – Я же говорил, шутка не возымела никакого действия, – сказал Ротвелл.
   – Говорил, – согласился Мак-Друмин. – Но можешь быть уверен, наш гость просто решил сохранить лицо. Сегодня он не будет рыскать по Долине Друмин. Я мог бы заключить пари.
   – Думаешь, он не станет вынюхивать?
   – Уверен, он демонстративно проедет по поместью, но вряд ли свернет с главной дороги. Скоро тодди прекратит свое действие, и у бедняги начнет раскалываться голова. Между прочим, его тошнило не от виски, а от висельника на дереве, можешь мне поверить. Значит, воспоминание об этом еще будет долго преследовать его, – философски заметил Мак-Друмин. – В любом случае, сегодня он ничего не обнаружит. Пусть ищет. Обоз уже в пути.
   Эта история не только позабавила Ротвелла, но и напомнила, что проблемы Долины Друмин так и остались неразрешимыми. Нужно положить конец нелегальному производству виски. В конце концов, поместье принадлежит ему, и он в ответе за все, что здесь происходит. Ведь если Мак-Друмин все же попадется, то и ему, Ротвеллу, несдобровать.
   Однако, эта мысль не испугала. Он довольно влиятельный человек и вполне сможет снять с себя обвинения в пособничестве Мак-Друмину. Но самого Мак-Друмина вряд ли удастся защитить, поэтому нужно срочно искать выход.
   Ротвелл попытался убедить Мак-Друмина положить конец незаконному бизнесу, но тот впал в ярость и заявил, что скорее умрет, чем заплатит огромный налог на свое виски. Графу пришлось напомнить, что теперь Долина Друмин имеет другого владельца и распоряжаться здесь должен он, Ротвелл. На что Мак-Друмин ответил, что все прекрасно знает, но вовсе не собирается плясать под его дудку.
   Граф разрывался на части. С одной стороны, он против нарушения закона, с другой – очень привязался к здешним горцам и считал их друзьями. Он знал, что Джеймс чувствует то же самое. В последнее время он редко виделся с братом, тот или рисовал, или общался с Кейт и Ианом. Ротвелл чаще всего проводил время с Мак-Друмином, с которым очень сдружился, несмотря на все разногласия.
   Он все чаще задумывался о словах Мэгги, что человек привязан к своей земле, к месту, где родился сам и родились предки. Она права, людям непросто покинуть обжитые края и отправиться искать лучшую долю. Возможно, в этом нет необходимости, нужно только найти занятие, которое приносило бы доход и было бы законным. Снова и снова он ломал голову, как помочь горцам. Постепенно стал созревать новый план.
   Конечно, за всеми делами он не забывал об основной причине приезда в Шотландию. Райдер ждет, информацию и горит желанием узнать как можно подробнее о деятельности якобитов в этих краях. Ротвелл не сомневался, что все в Долине Друмин поддерживают якобитов; возможно, имеют связных и вместе с виски переправляют важные сведения, но пока доказательств подобной деятельности у Ротвелла не было. Зато он точно знал одно: здесь занимаются незаконным производством спиртного. Более того, узнай он о политической активности людей Мак-Друмина, вряд ли стал бы заявлять об этом властям, если, конечно, речь не идет о новом восстании. Ему понравился этот свободолюбивый народ, и граф не желал ему зла.
   В конечном итоге, Ротвелл решил сесть и написать Райдеру, что вряд ли сможет помочь. В своем письме попробует объяснить, что Долина Друмин находится далеко от других поселений. Связь с Лондоном очень плохая, дороги временами бывают размыты и далее в том же роде. Он действительно написал письмо, но не отправил, потому что пока подыскивал кандидатуру посыльного для отправки письма в Инвернесс, из Лондона прибыл гонец от Райдера.
   Узнав о приезде гонца, Мэгги бросилась разыскивать Ротвелла и нашла его в спальне с письмом в руках, которое тот перечитывал с мрачным видом. Когда она вошла, граф поднял голову и посмотрел на жену оценивающим взглядом, как бы раздумывая, стоит ли посвящать ее в дела.
   – Иан сказал, что прибыл человек из Лондона. Надеюсь, не с плохими новостями. Хотя по опыту знаю – плохие новости доходят быстрее, чем хорошие.
   Ротвелл улыбнулся.
   – Твой опыт не подвел, дорогая. В этом письме вряд ли можно отыскать что-то хорошее.
   – Могу я спросить, кто его послал?
   – Сэр Дадли Райдер.
   – Генеральный поверенный?
   – Да. Кстати, он упоминает, что Чарльз Стюарт вернулся на континент примерно через неделю после маскарада у леди Примроуз. Кажется, он не нашел в Лондоне особой поддержки.
   – Нисколько не удивлена, – Мэгги вздохнула. – Я сама могла в этом убедиться. Слишком многие ведут себя, как Лидия. Им нравится участвовать в тайных организациях, но на деле они не готовы помочь.
   – В любом случае, Чарльз никогда не добьется успеха.
   – Неужели все его сторонники так бессильны?
   – Не бессильны, если быть точным, но шотландцам после неудачного восстания нужно больше думать об экономике, чём о политике, иначе не выжить.
   – Как ты можешь говорить подобное! Ведь именно английское правительство виновато в наших бедах! – возмутилась Мэгги.
   – Я не оправдываю наше правительство. Англичане слишком далеко зашли в политической войне против кланов и в попытках изменить веками устоявшийся жизненный уклад в горной Шотландии. Но здесь больше всего якобитов, и они довольно сильны. Поэтому здесь повсюду разбросаны английские форты, призванные держать местных жителей в страхе.
   – Нас не так просто запугать, сэр. Ты сам мог убедиться в этом, – в голове промелькнула догадка, и долго не раздумывая, Мэгги спросила: – Значит, ты именно поэтому согласился поехать сюда? Чтобы шпионить, а затем докладывать обо всем своему драгоценному правительству? Да, только поэтому ты согласился сопровождать меня домой, хотя до этого не горел желанием сюда ехать.
   Молчание графа было достаточно красноречивым, и Мэгги почувствовала в сердце холодок. Неужели он что-то узнал? Неужели успел доложить Райдеру?
   – И все это время ты посылал Райдеру письма с подробным отчетом о происходящем здесь, предавая отца и всех нас? Клянусь, Эдвард, если ты…
   – Я не писал ничего, но только потому, что не знал, как отправить письмо в Лондон, – честно ответил Ротвелл. – Признаюсь, мне дали такое задание. Я не представлял себе, что Долина Друмин находится так далеко от форта Огастес и форта Вильям. Рассчитывал, что найду человека, который станет переправлять информацию в Лондон. Именно этого хотел Райдер. В своем письме он порицает меня за пренебрежение своими обязанностями. Если хочешь, можешь прочитать сама, я не возражаю. Но прежде должен кое-что тебе сказать.
   – Говори, я слушаю, – Мэгги была потрясена тем, что граф разрешил прочитать адресованное ему письмо. Горцы никогда не посвящают женщин в свои дела.
   – Мэгги, настало время вернуться в Лондон, На нее накатилась волна разочарования, но девушка постаралась не выдать этого.
   – Никогда не знала, что узнаю о твоем отъезде с сожалением. Отец, наверное, тоже будет скучать без тебя.
   Ротвелл покачал головой.
   – Твой отец, возможно, и будет скучать, но тебе не придется, дорогая, потому что ты поедешь со мной.
   – В Лондон? Но мой дом здесь, в Долине Друмин. Теперь это и твоя земля, ты можешь превратить Долину в свое главное поместье. У меня нет никакого желания возвращаться в Лондон!
   Мэгги только сейчас поняла, что не задумывалась над главным вопросом: если их брак сохранится, ей придется жить там, где живет Ротвелл. Разве она сможет покинуть Долину Друмин? Но и с Ротвеллом не хотелось расставаться.
   Должно быть, он догадался о буре чувств в ее душе.
   – Моя жизнь сосредоточена в Лондоне в течение уже многих лет. Ты должна поехать со мной. Я надеялся, ты сама хочешь отправиться в Лондон.
   – Я… его грустная улыбка остановила поток слов, готовый сорваться с ее языка. Мэгги не кривила душой, когда говорила, что будет скучать по нему, но мысль постоянно жить в Лондоне пугала. Невозможно отказаться от красоты горной Шотландии, поменять ее на грязные и пыльные улицы, даже если из окна ее будущего дома открывается приятный вид на Темзу.
   – Я не могу уехать. Знаю, ты будешь злиться, но не смогу жить в Лондоне. Я там зачахну и умру.
   – Дорогая, ты вовсе не так слаба, – тон Ротвелла был спокойным. – Боюсь, у тебя нет выбора – теперь ты моя жена и есть определенные обязательства.
   Неожиданно перед глазами встал образ того Ротвелла, которого Мэгги впервые увидела в Лондоне. Сидящий перед ней мужчина разительно отличался от напыщенного фата, лениво растягивающего слова. Мэгги поняла, что никогда не смогла бы полюбить того Ротвелла, да и он вряд ли полюбил бы ее. Достаточно вспомнить, с каким презрением он смотрел, когда Джеймс втащил ее в кабинет. Возможно, граф и сейчас не любит ее, всего лишь испытывает страсть. Если бы Ротвелл любил ее, то понял, как ужасает Мэгги мысль покинуть Долину Друмин.
   – Я не поеду, – голос звучал безжизненно. — И не думай, что сможешь заставить. За меня заступятся все горцы. А твое слово им не указ.
   К глазам подступили слезы. Мэгги не собиралась ставить Ротвелла перед выбором между Лондоном и ею и теперь понимала – их ждет развод. Ротвелл без труда устроит это, но Мэгги хотела развода меньше всего на свете.
   Она думала, что граф разозлится, но тот только сказал:
   – Я предупреждал, что не потерплю угроз в свой адрес, и вполне могу показать свою власть, если ты меня к этому вынудишь. Запомни, теперь я хозяин Долины Друмин, а те твой отец, и он, и все остальные прекрасно знают об этом. Я предполагал, что ты не захочешь поехать, поэтому не спешил с отъездом, но обстоятельства изменились, и мне нужно вернуться в Лондон как можно скорее.
   – Что за обстоятельства? – у нее замерло сердце.
   – Моя мачеха и Лидия собираются вернуться в Лондон ко дню святого Мартина.
   – К одиннадцатому ноября? – Мэгги подсчитала дни. — Это же меньше чем через две недели!
   – Да. К счастью, мачеха проболталась одной из своих приятельниц, та сообщила другой, и слух долетел до Райдера, а он поспешил известить меня. Посыльный сделал все, что мог, чтобы добраться как можно быстрее, но даже если мы отправимся в путь прямо сейчас, то все равно не сможем .их опередить.
   – Мне жаль, что леди Ротвелл вызвала твое недовольство, собравшись без разрешения уехать из Дербишира, – спокойно произнесла Мэгги, – но не стоит так волноваться. Присутствие Лидии на маскараде теперь не имеет такого значения. Вряд ли стоит мчаться в Лондон, чтобы выразить свое недовольство, хотя знаю, как ты не любишь, когда женщины тебе не подчиняются.
   – Положение Лидии по-прежнему остается опасным. Она может быть арестована в любой момент. Правительство напугано действиями якобитов и жестоко подавляет малейшие проявления активности. Райдер сообщает, что в Парламенте начались разговоры насчет того, чтобы вешать всех сторонников якобитов. Не думаю, что начнутся массовые аресты и казни, но не хочу, чтобы моя сестра стала случайной жертвой. Ведь правительство вполне может пойти на крайние меры, если кто-то намеренно сообщит о якобы готовящемся новом восстании. Подобное уже было.
   – Тогда ты действительно должен ехать, но я останусь. У меня нет причин отправляться в Лондон.
   – Есть, и очень веская. Ни для кого не секрет, что я был в Шотландии. И что женился на шотландке, тоже станет известно, если уже не стало. Не забывай, у нас в доме был мистер Гудэлл. Если ты останешься, это заставит их заподозрить и меня в причастности к якобитам и одобрении действий Лидии.
   – Но приезд в Лондон грозит опасностью и мне?
   – Тот факт, что ты моя жена, уже послужит надежной защитой и… – он замолчал, потому что в комнату неожиданно вошел Мак-Друмин.
   – Я как раз собирался послать за вами, сэр, – сказал Ротвелл.
   – Да, я слышал о прибытии посыльного. Что, плохие новости, приятель?
   – Личные дела, но достаточно серьезные, чтобы требовать моего присутствия в Лондоне.
   – Как некстати! Ты только начал разбираться в наших делах. Нам будет тебя не хватать.
   По глазам отца Мэгги поняла – он действительно огорчен предстоящим отъездом Ротвелла, и чтобы граф не заметил, поспешно сказала:
   – Отец, Эдвард хочет, чтобы я поехала с ним, но я, конечно, останусь.
   – Что за глупости ты говоришь, дочка? – набросился на нее Мак-Друмин. – Жена должна следовать за своим мужем!
   – Но я не хочу жить в Лондоне! – Мэгги чувствовала, что лишается последней поддержки, на которую рассчитывала. – Я думала, ты меня понимаешь!
   – Да, понимаю, но ты должна отправиться в Лондон вместе с мужем, и нечего тут рассуждать. Нед, я уведу ее к себе и как следует потолкую. Наверное, у тебя много дел.
   – Да, – согласился Ротвелл. – Но перед отъездом я хотел кое-что с тобой обсудить.
   Мак-Друмин заинтересованно повернулся к графу.
   – Что именно?
   – Я много думал, как улучшить жизнь в Долине Друмин и понял – люди твоего клана должны жить все вместе и у них должно появиться занятие, позволяющее жить безбедно и не бояться правительства. Кажется, я знаю, как этого добиться.
   – И как же?
   – Мы будем выращивать овец.

ГЛАВА 22

   Мэгги была уверена: отец будет так же поражен предложением Ротвелла, как и она сама, – но тот преспокойно сказал:
   – Это гораздо труднее, чем ты думаешь, парень. Чтобы создать большую отару, понадобится много времени и сил, а чтобы обеспечить нормальную жизнь всему клану, нужна очень большая отара.
   – Однако пологие склоны холмов с сочной травой прекрасно подходят для разведения скота. Просто ты не пробовал этим заниматься. На шерсть и мясо всегда будет большой спрос, я могу назвать тебе десятки рынков сбыта, – старался убедить его Ротвелл.
   – Мы поговорим об этом позже, согласен? – Мак-Друмин удивлял дочь своим спокойствием. – Когда ты намереваешься отправиться в путь?
   – Мы уедем завтра на рассвете.
   – Ты собираешься провести воскресенье в Лаггане?
   Ротвелл понимающе усмехнулся.
   – Там остались мои кареты и кучер, но не собираюсь долго задерживаться в Лаггане. Я понял твой намек, Мак-Друмин. Мне нужно как можно быстрее добраться до Лондона, поэтому мы будем в дороге и в воскресенье, – он повернулся к Мэгги. – Дорогая, скажи Челтонам, чтобы собирались в дорогу. Пусть возьмут самое необходимое, остальное можно прислать позже. А я поговорю с твоим отцом.
   Мэгги вышла, оставив мужчин наедине. Она все еще находилась под впечатлением сдержанной реакции отца на предложение Ротвелла заменить торговлю виски овцами. Отдав распоряжение Челтонам, пошла разыскивать Джеймса и нашла его в небольшой гостиной в северном крыле дома. Он стоял перед мольбертом и задумчиво смотрел на картину.
   Зная, что он не любит, когда мешают и просят показать незаконченную вещь, Мэгги остановилась на пороге и сообщила, что завтра утром они уезжают.
   – Черт бы побрал мою мать, да и Неда тоже, – в сердцах сказал Джеймс. – Я еще не уверен, что готов уехать, хорошо хоть успел завершить картины. Заходи, можешь посмотреть.
   Мэгги ахнула от восторга. Картина изображала процесс погрузки бочек на лошадей возле хибарки, из распахнутой двери которой виднелся перегонный куб. Лучше всего Джеймсу удались фигуры Рори и Дугалда.