Страница:
Кристина послушно подвинулась к камину, и тут в комнату вошла Мариота.
– Боже, где ты была, Кристина? – воскликнула она. – Я решила, что ты потерялась или все еще злишься на меня.
– Сюда нельзя входить не постучавшись, дорогая, – улыбнулась Кристина, представив себе, что было бы, если бы Мариота застала в комнате переодевающегося Гектора. – Ты забыла, что я делю эту спальню с мужем.
– Не забыла, но я увидела его во дворе и была уверена, что ты позволишь мне потревожить тебя.
– Тогда войди и закрой дверь, – сказала Кристина. – Мне нужно согреться.
– Но где ты была? Я-то думала, ты пошла прогуляться.
– Гроза застала нас на утесе, возле самой высокой точки. Майри еще назвала ее «Скалой правосудия».
Мариота кивнула:
– Крейг-на-Корпс. Господи, что ты там делала?
– Я хотела найти уединение и отправилась туда полюбоваться видом, но только не читай мне нотации – я уже все это слышала.
– От Гектора? Я сказала ему, что, кажется, ты ушла на холм.
– Да, он нашел меня, как раз когда приблизились молнии, и испугался, увидев меня на открытом месте, – так что, естественно, рассердился и много чего мне наговорил.
– Понятно, но ему недолго осталось сердиться, – самодовольно сказала Мариота. – Я сегодня говорила с аббатом, и он твердо обещал мне…
– Мариота, неужели ты говорила с ним?!
– Конечно, – ответила Мариота. – Он хорошо ко мне относится и так же, как и я, все прекрасно видит. Он сказал, что это легко разрешить, так что скоро тебе не придется беспокоиться из-за характера Гектора. Что касается меня, то скажу откровенно: меня его гнев не беспокоит, ведь я прекрасно знаю, как заставить мужчин думать о чем-то более приятном, чем ругань.
– Верно, – согласилась Кристина. – Но Гектором непросто помыкать, сестрица. Кстати, он собирается завтра отправить меня домой, – добавила она со вздохом.
– Серьезно?
Лицо Мариоты просветлело, но потом она поняла, что ее радость неуместна, и попыталась изобразить сочувствие.
– Мне так жаль, что ты вынуждена ехать, – сказала она. – Ты наверняка расстроена.
– Да уж, не в восторге, – сухо произнесла Кристина, не желая выражать свои чувства при Броне. Решив, что служанка достаточно надежна, она добавила: – Боюсь, многие здесь решат, что Гектор наказывает меня за дурное поведение.
– Вполне возможно, – отозвалась Мариота. – Но вспомни, что почти все уедут отсюда к концу недели. До того времени Гектор наверняка будет занят заботами о Стюарте.
– Но сейчас он может вернуться с минуты на минуту.
Кристина встала и попросила Брону наполнить умывальник, чтобы она могла привести в порядок лицо и руки, прежде чем надеть платье и причесаться.
– Я знаю, ты торопишься, – подмигнула Мариота, – так что я лучше пойду.
Она захихикала.
Кристина приводила себя в порядок следующие двадцать минут и лишь потом осознала, что Гектору давно пора было прийти из конюшни. К тому времени когда Брона закончила причесывать ее, она уже раздумывала, не послать ли за мужем слугу, но тут щелкнула задвижка и Гектор торопливо вошел в комнату. Он выглядел встревоженным.
– Твой конь не вернулся?
– Вернулся, но ухитрился где-то растянуть ногу. Наверное, испугался молнии и оступился или наступил в кроличью нору.
Кристина почувствовала себя виноватой.
– Боже мой, и это все из-за меня. Если бы я…
– Довольно, девочка, – сказал он твердо. – Никто в этом не виноват. Мне следовало его привязать или хотя бы накинуть уздечку на куст, прежде чем бежать спасать тебя.
Кристина решила, что теперь Брона ей не нужна.
– Это все, Брона, – сказала она. – Я готова к ужину, а когда хозяин закончит одеваться, ты сможешь убраться в комнате.
– Да, миледи.
Служанка вежливо присела и вышла.
– Поторопись, девочка. Твой отец уже наверняка в зале, и если он или Лахлан станет меня искать, извинись за мое отсутствие.
Кристина кивнула:
– Я постараюсь, но приходи побыстрее.
Когда она быстрым шагом направлялась к лестнице, из темного угла перед ней, широко улыбаясь, выступил Фергюс Лав.
– Вот вы где, – начал он. – Я боялся, что вы уйдете на ужин, прежде чем я успею добежать сюда.
Она выдержала паузу и раздраженно сказала:
– Вы не должны подходить ко мне подобным образом, сэр. Вам следует знать, что такое поведение неприлично.
– Миледи, я не мог оставаться в стороне, – ответил он, раскрывая объятия. – Я бессилен перед вашими чарами. Я пришел сразу же, когда узнал, что ваш муж куда-то ушел, вынуждая вас спускаться к ужину одной. Такая красивая леди не должна гулять по этому замку без свиты.
И, словно зная ее всю жизнь, он взял ее под руку.
– Я ваш защитник, миледи. Я позабочусь о вас.
– Прошу вас, сэр, вы не должны так делать, – в смятении сказала Кристина и попыталась высвободиться.
– Девочка, не дразни меня, – произнес он, хватая ее за другую руку, притягивая к себе и обнимая за талию. – Чувствуешь, как я желаю тебя?
Он смотрел на нее с вожделением.
– Ради всего святого! – с отвращением воскликнула Кристина. – Если вы не отпустите меня сейчас же, я закричу.
– Ни в коем случае, – сказал он и крепко поцеловал ее в губы, удерживая рукой ее голову, чтобы Кристина не могла вырваться.
В ярости та подняла ногу и топнула изо всех сил. Она не поняла, куда попала, но мужчина вскрикнул от боли. Отшатнувшись, он взглянул на нее в изумлении.
– Да как ты посмела! – крикнул он. – Клянусь небом, когда ты станешь моей…
Но продолжения угрозы Кристина не услышала. Громадная рука схватила ее обидчика за плечо и развернула, а другая взяла ее за локоть и оттащила от него. Прежде чем Фергюс Лав успел возмутиться подобным обращением, ужасный удар кулака Гектора заставил его без чувств растянуться на каменном полу.
Стоя над ним, Гектор хрипло сказал:
– Не смей прикасаться к моей жене. Никогда!
– Господи, – воскликнула Кристина, глядя в замешательстве на распростертое тело. – А вдруг ты его убил?
– Ну и что? – спросил Гектор. – Не приближайся к нему, детка, или тоже пострадаешь.
– Неужели ты хоть на секунду поверил, что я…
– Нет, иначе сейчас мы шли бы обратно в комнату кое о чем поговорить, а не спускались с достоинством, чтобы присоединиться к почетным гостям его светлости.
– Мы что, оставим его лежать здесь?
– Конечно. У тебя есть возражения?
Она растерялась, но его хмурый взгляд дал ей понять, что на подобные темы с мужем лучше не спорить.
– Нет, – сказала она.
– Прекрасно. Иди вперед, эти ступеньки слишком узкие.
Они преодолели первый пролет спиральной лестницы, когда сверху послышался голос Лава:
– Почему ты так обиделась на меня, девочка? Твоя же родная сестра сказала мне, что ты влюбилась в меня и что скоро ты будешь свободна и мы сможем пожениться. Разве порядочно так обращаться с человеком, готовым взять тебя в жены?
Кристина замерла.
– Если Мариота послала этого подлеца сторожить тебя под дверью, мне придется сказать ей пару слов, от которых у нее волосы встанут дыбом, – зарычал Гектор.
– Пожалуйста, ну, пожалуйста, не надо, – попросила Кристина, с ужасом думая о последствиях подобного разговора.
– Твоя сестра так и напрашивается на порку, – ответил он. – Когда ей попадает шлея под хвост, окружающие ждут действий от тебя, но раз ты одна с ней не справляешься, остается этим заняться мне. Однако, боюсь, придется обождать с разговором до окончания приема у его светлости.
К еще большему неудовольствию Кристины, Мариота стояла во дворе, прямо у порога, и заулыбалась, увидев ее.
– Вижу, Фергюс нашел…
Она умолкла, видя, что Кристину сопровождает не Фергюс, и так и осталась стоять с раскрытым ртом.
– Мариота! – воскликнула Кристина. – О чем ты думала, посылая этого человека к нам наверх?! Ты понимаешь, что он решил, будто я готова ответить на его ухаживания?
– Не волнуйся, девочка, предоставь это мне, – мрачно произнес Гектор.
– Что «это», интересно знать? – снова заулыбалась Мариота. – Если глупец позволил себе вольности, не моя вина. Фингон сказал мне, что Фергюс хотел поближе познакомиться с Кристиной, и напомнил, что после аннулирования брака она станет подыскивать себе нового мужа. Я надеялась, что подобный мужской интерес прольет бальзам на ее раны, ведь вы были так недобры к ней и сказали, что отсылаете ее домой. Я просто хотела проявить заботу.
– Заботу! Клянусь небом, если б вы были моей дочерью, я бы…
– Дочерью?! Я вовсе не испытываю желания быть вашей дочерью. Я собираюсь стать вашей женой, и если вы полагаете, что вам удастся мне диктовать условия, вы ошибаетесь.
Боясь, как бы Гектор не сказал Мариоте, что он собирается с ней сделать, Кристина воскликнула:
– Стыдно, Мариота! Помолчи, ведь люди могут услышать. Разве ты не понимаешь, что этот ужасный человек пытался поцеловать меня прямо у двери нашей спальни?
– А если и так, я…
– Мы оставили его лежать там на полу, – прервала ее Кристина. – Это был сущий кошмар, Мариота, и если послала его ты, то виновата в этом именно ты!
Мариота переводила взгляд с одного на другую. Когда же она заметила гневный взор Гектора, выражение ее личика изменилось.
– Я не знала, – сказала она. – Я искренне извиняюсь, если мои слова заставили его подумать, что ему позволительно вести себя столь дерзко. Но ведь ты наверняка сделала что-то, что дало ему повод думать, что тебя можно поцеловать, Кристина, – не могла же я его об этом попросить! Поверьте, сэр, я приношу свои нижайшие извинения. Да-да, но вина все равно не моя. Кристина всегда так дружелюбно ведет себя, и, без сомнения, ее естественное и довольно игривое поведение навело юношу на мысль…
– Замолчи, – рявкнул Гектор. – Не хочу ничего слышать. Я расскажу твоему отцу об этом проступке. Ты поступила недостойно, и если ты хоть на одну минуту поверила, что я хотел жениться на тебе, ты горько ошибалась. Я бы скорее женился на проститутке!
– Вы обманываете меня, – сказала Мариота, и ее глаза налились слезами.
– Никогда не был так уверен в своих словах, – объявил Гектор, не обращая на это внимания. – А теперь оставь нас, иначе я скажу тебе – и наплевать, кто услышит, – все, что я о тебе думаю.
Собрав остатки собственного достоинства, девушка повернулась и быстро пошла прочь.
– Боже, ты не знаешь, что ты наделал, – сказала Кристина, соображая, как бы облегчить боль, которую испытывает Мариота.
– Я знаю, что сделал, – ответил Гектор. – Я избавил твою тупую сестру от того хлама, которым она сама набила себе башку. Боже, как мне повезло! Если бы я сделал все, как хотел, я бы женился на ней и был вынужден жить в браке, который теперь ужасает меня. Эта женщина безумна.
– Нет, не безумна, – начала Кристина, хотя ей и самой приходило в голову нечто подобное. Слезы Мариоты тронули ее так же мало, как и Гектора, потому что с самого детства сестра могла заплакать в любой момент, когда ей это было выгодно. Однако Кристина понимала, что сестра страдает, ведь ею пренебрегли, а гнев Гектора она наверняка прочувствовала сильнее, чем чей бы то ни было – хотя бы от того, что убедила себя в любви к нему. – Мариота чувствует все не так, как другие люди, и не всегда понимает, к чему могут привести ее поступки, – добавила Кристина. – Она говорит, что мыслит чувствами и поэтому более творчески – или просто иначе, чем все прочие. Объяснив тебе это, она решит, что ты уже видишь мир так же, как она.
– Тогда стоило бы убедиться, что она вообще поняла, что я ей сказал, – отрезал Гектор. – Потому что если она хоть раз еще сыграет с нами подобную шутку, я уже не проявлю подобной терпимости. И не сомневайся, я сейчас же расскажу твоему отцу о произошедшем.
Кристина кивнула, зная, что ей не переубедить мужа. Однако она знала и то, что никакими словами нельзя было убедить Маклауда, что его Мариота сотворила нечто ужасное. Если Мариоте и суждено когда-нибудь понять, что ей не добиться Гектора, Кристине пришлось бы до этого долго и трудно говорить с ней и хотя бы попытаться разъяснить сестре, отчего Гектор так разозлился на нее.
Пока она так размышляла, они уже присоединились к прочим в главном зале и заняли свои места на возвышении. Поговорить с Мариотой Кристина не успела. К счастью, а вернее, к чести Майри, Кристину посадили через стул влево от нее на женском краю стола. Слева сидела Мариота, а дальше – тетушка Юфимия.
Кристина не была знакома с женщиной справа, но решила, что это важная дама, ведь она сидела рядом с самой Майри, которая, как обычно, заняла почетное место рядом с леди Маргарет Стюарт.
Все сидели молча, ожидая молитвы, и Кристина с удовольствием увидела, что и Гектора с Маклаудом Майри удалось рассадить подальше друг от друга.
Роберт Стюарт занял место почетного гостя справа от Макдональда, а Лахлан Любанох сел рядом. Гектор и главы островных кланов, в том числе Маклауд, следовали за ним, и поскольку Стюарт путешествовал без жены, Кристина решила, что ее соседка – жена главы одного из кланов.
Когда все сели, Мариота нагнулась к ней и прошипела:
– Ты должна была остановить его и не позволять говорить со мной таким тоном.
Взглянув вправо и убедившись, что соседка увлечена разговором с Майри, Кристина тихо ответила:
– Мариота, тише. Когда ты отправила того мужчину сторожить меня, ты спровоцировала омерзительную сцену. Неудивительно, что Гектор рассердился, ты просто не можешь понять весь ужас своего поведения.
– Но я же извинилась, – прошептала она. – Ты слышала.
– Ты выговорила «простите», – сказала Кристина. – Когда ты натворишь бед, то всегда говоришь «простите», можешь повторять это сто раз, но разве ты раскаиваешься? Нет, и это видно. Даже когда ты просила прощения, то все равно обвиняла в случившемся меня. Ты видишь разницу между раскаянием и оскорблением?
– Не глупи, Кристина. Ты просто не видишь всю полноту картины в отличие от меня. Мелкие детали и глупая логика отвлекают тебя, ты боишься мнения других и все прочее. Со мной этого не случается.
Кристина сжала зубы.
– Уж это верно, – произнесла она. – Не случается.
– Потому что я всегда знаю, что мне надо, – продолжала Мариота, – и не позволяю мелочам портить мне жизнь. Гектор еще не понял мою натуру, а ты злая и не хочешь ему объяснить. Думаю, ты просто играешь им в своих целях, потому что боишься потерять его и никогда не выйти замуж. Но с твоей стороны было бы глупо считать, что опасаться тебе стоит только меня. Он пользуется бешеным успехом при дворе Макдональда. Женщины обожают его, и он флиртует со всеми. Вспомни Фиону Макдугалл. Говорят, она уже несколько лет влюблена в него, и он с удовольствием смеется над ее шутками. Гектор всегда так внимателен к ней. Да ты и сама видела. Я не удивлюсь, если узнаю, что он спит с ней, когда ему заблагорассудится.
Кристина задохнулась от гнева:
– Да как ты смеешь…
Понимая, что кругом любопытная толпа, а за плечом – слуга, готовый налить ей в кубок кларета, Кристина замолчала и с натянутой улыбкой кивнула слуге. Когда он отошел, Кристина наклонилась к Мариоте и свирепо прошептала:
– Если ты дашь мне повод подозревать, что эту гадость ты сказала еще хоть одному человеку, Мариота, я прослежу, чтобы все кругом знали, что ты лгунья.
– Но…
– Ни слова больше, – отрезала Кристина. – Это мерзко и к тому же неправда. Фиона Макдугалл – одна из добрейших женщин, которых я знаю, и я не позволю тебе марать ее честное имя ради своих целей.
– Но…
– Молчи, – шепнула Кристина, надеясь, что общий шум разговоров в зале не позволил их подслушать. – Ты поняла меня, Мариота. Если я услышу, что ты разносишь поганые слухи, я расскажу не только отцу, но и Майри, а она ближайшая подруга Фионы. Она наверняка сообщит его светлости, а он хорошо относится к Фионе и, весьма вероятно, запретит тебе появляться при дворе. А теперь я приказываю тебе не говорить со мной до завтра. Ничего доброго я тебе не скажу.
Глаза Мариоты сразу наполнились слезами, но Кристина не чувствовала жалости к ней. Она понимала, что Мариота плачет не от угрызений совести, а потому, что ее слова не произвели желаемого действия.
Зная, что слезы сестры высохнут, как только ее внимание переключится на что-то другое, и видя, что соседка справа отвлеклась от разговора с Майри, Кристина обратилась к ней и представилась.
Женщина оказалась женой главы островного клана, вовлеченного в сложности с добычей и продажей жира буревестников. Кристина постаралась забыть о разговоре с Мариотой и полностью погрузилась в светскую беседу. Они обсудили детей соседки и недавний брак Кристины. Когда они мило беседовали о сложностях, неизбежных при попытках превратить холостяцкое жилье в уютный семейный дом, соседка Кристины сказала:
– И описать вам не могу, как приятно наконец-то поговорить о чем-то, кроме этого жира. Такое впечатление, что все кругом только его и обсуждают, и так трудно все время помнить, что можно сказать, а что нельзя. Я бы с удовольствием избегала подобных разговоров, чтобы не попасть впросак.
– Но что вы такого ужасного можете сказать на эту тему?
– Мало ли, здесь не угадаешь. Я как-то предположила, что его светлости будет интересно узнать, насколько важно масло для Святого острова, и вдруг мой муж заревел на меня, как тюлень. Я не говорила? – мой муж – Макфаден из Колла. Там собирается большая часть жира.
– Но всем известно, что жир повсюду используется для церковных обрядов.
– Так-то оно так, но Зеленый аббат хочет, чтобы мы отдали непосредственно его аббатству громадное количество жира – годовой запас. Он сказал нам, что Макдональд не должен заставлять аббатство платить за него. О Боже, я снова болтаю об этом, – умоляю, давайте сменим тему.
Глава 18
– Боже, где ты была, Кристина? – воскликнула она. – Я решила, что ты потерялась или все еще злишься на меня.
– Сюда нельзя входить не постучавшись, дорогая, – улыбнулась Кристина, представив себе, что было бы, если бы Мариота застала в комнате переодевающегося Гектора. – Ты забыла, что я делю эту спальню с мужем.
– Не забыла, но я увидела его во дворе и была уверена, что ты позволишь мне потревожить тебя.
– Тогда войди и закрой дверь, – сказала Кристина. – Мне нужно согреться.
– Но где ты была? Я-то думала, ты пошла прогуляться.
– Гроза застала нас на утесе, возле самой высокой точки. Майри еще назвала ее «Скалой правосудия».
Мариота кивнула:
– Крейг-на-Корпс. Господи, что ты там делала?
– Я хотела найти уединение и отправилась туда полюбоваться видом, но только не читай мне нотации – я уже все это слышала.
– От Гектора? Я сказала ему, что, кажется, ты ушла на холм.
– Да, он нашел меня, как раз когда приблизились молнии, и испугался, увидев меня на открытом месте, – так что, естественно, рассердился и много чего мне наговорил.
– Понятно, но ему недолго осталось сердиться, – самодовольно сказала Мариота. – Я сегодня говорила с аббатом, и он твердо обещал мне…
– Мариота, неужели ты говорила с ним?!
– Конечно, – ответила Мариота. – Он хорошо ко мне относится и так же, как и я, все прекрасно видит. Он сказал, что это легко разрешить, так что скоро тебе не придется беспокоиться из-за характера Гектора. Что касается меня, то скажу откровенно: меня его гнев не беспокоит, ведь я прекрасно знаю, как заставить мужчин думать о чем-то более приятном, чем ругань.
– Верно, – согласилась Кристина. – Но Гектором непросто помыкать, сестрица. Кстати, он собирается завтра отправить меня домой, – добавила она со вздохом.
– Серьезно?
Лицо Мариоты просветлело, но потом она поняла, что ее радость неуместна, и попыталась изобразить сочувствие.
– Мне так жаль, что ты вынуждена ехать, – сказала она. – Ты наверняка расстроена.
– Да уж, не в восторге, – сухо произнесла Кристина, не желая выражать свои чувства при Броне. Решив, что служанка достаточно надежна, она добавила: – Боюсь, многие здесь решат, что Гектор наказывает меня за дурное поведение.
– Вполне возможно, – отозвалась Мариота. – Но вспомни, что почти все уедут отсюда к концу недели. До того времени Гектор наверняка будет занят заботами о Стюарте.
– Но сейчас он может вернуться с минуты на минуту.
Кристина встала и попросила Брону наполнить умывальник, чтобы она могла привести в порядок лицо и руки, прежде чем надеть платье и причесаться.
– Я знаю, ты торопишься, – подмигнула Мариота, – так что я лучше пойду.
Она захихикала.
Кристина приводила себя в порядок следующие двадцать минут и лишь потом осознала, что Гектору давно пора было прийти из конюшни. К тому времени когда Брона закончила причесывать ее, она уже раздумывала, не послать ли за мужем слугу, но тут щелкнула задвижка и Гектор торопливо вошел в комнату. Он выглядел встревоженным.
– Твой конь не вернулся?
– Вернулся, но ухитрился где-то растянуть ногу. Наверное, испугался молнии и оступился или наступил в кроличью нору.
Кристина почувствовала себя виноватой.
– Боже мой, и это все из-за меня. Если бы я…
– Довольно, девочка, – сказал он твердо. – Никто в этом не виноват. Мне следовало его привязать или хотя бы накинуть уздечку на куст, прежде чем бежать спасать тебя.
Кристина решила, что теперь Брона ей не нужна.
– Это все, Брона, – сказала она. – Я готова к ужину, а когда хозяин закончит одеваться, ты сможешь убраться в комнате.
– Да, миледи.
Служанка вежливо присела и вышла.
– Поторопись, девочка. Твой отец уже наверняка в зале, и если он или Лахлан станет меня искать, извинись за мое отсутствие.
Кристина кивнула:
– Я постараюсь, но приходи побыстрее.
Когда она быстрым шагом направлялась к лестнице, из темного угла перед ней, широко улыбаясь, выступил Фергюс Лав.
– Вот вы где, – начал он. – Я боялся, что вы уйдете на ужин, прежде чем я успею добежать сюда.
Она выдержала паузу и раздраженно сказала:
– Вы не должны подходить ко мне подобным образом, сэр. Вам следует знать, что такое поведение неприлично.
– Миледи, я не мог оставаться в стороне, – ответил он, раскрывая объятия. – Я бессилен перед вашими чарами. Я пришел сразу же, когда узнал, что ваш муж куда-то ушел, вынуждая вас спускаться к ужину одной. Такая красивая леди не должна гулять по этому замку без свиты.
И, словно зная ее всю жизнь, он взял ее под руку.
– Я ваш защитник, миледи. Я позабочусь о вас.
– Прошу вас, сэр, вы не должны так делать, – в смятении сказала Кристина и попыталась высвободиться.
– Девочка, не дразни меня, – произнес он, хватая ее за другую руку, притягивая к себе и обнимая за талию. – Чувствуешь, как я желаю тебя?
Он смотрел на нее с вожделением.
– Ради всего святого! – с отвращением воскликнула Кристина. – Если вы не отпустите меня сейчас же, я закричу.
– Ни в коем случае, – сказал он и крепко поцеловал ее в губы, удерживая рукой ее голову, чтобы Кристина не могла вырваться.
В ярости та подняла ногу и топнула изо всех сил. Она не поняла, куда попала, но мужчина вскрикнул от боли. Отшатнувшись, он взглянул на нее в изумлении.
– Да как ты посмела! – крикнул он. – Клянусь небом, когда ты станешь моей…
Но продолжения угрозы Кристина не услышала. Громадная рука схватила ее обидчика за плечо и развернула, а другая взяла ее за локоть и оттащила от него. Прежде чем Фергюс Лав успел возмутиться подобным обращением, ужасный удар кулака Гектора заставил его без чувств растянуться на каменном полу.
Стоя над ним, Гектор хрипло сказал:
– Не смей прикасаться к моей жене. Никогда!
– Господи, – воскликнула Кристина, глядя в замешательстве на распростертое тело. – А вдруг ты его убил?
– Ну и что? – спросил Гектор. – Не приближайся к нему, детка, или тоже пострадаешь.
– Неужели ты хоть на секунду поверил, что я…
– Нет, иначе сейчас мы шли бы обратно в комнату кое о чем поговорить, а не спускались с достоинством, чтобы присоединиться к почетным гостям его светлости.
– Мы что, оставим его лежать здесь?
– Конечно. У тебя есть возражения?
Она растерялась, но его хмурый взгляд дал ей понять, что на подобные темы с мужем лучше не спорить.
– Нет, – сказала она.
– Прекрасно. Иди вперед, эти ступеньки слишком узкие.
Они преодолели первый пролет спиральной лестницы, когда сверху послышался голос Лава:
– Почему ты так обиделась на меня, девочка? Твоя же родная сестра сказала мне, что ты влюбилась в меня и что скоро ты будешь свободна и мы сможем пожениться. Разве порядочно так обращаться с человеком, готовым взять тебя в жены?
Кристина замерла.
– Если Мариота послала этого подлеца сторожить тебя под дверью, мне придется сказать ей пару слов, от которых у нее волосы встанут дыбом, – зарычал Гектор.
– Пожалуйста, ну, пожалуйста, не надо, – попросила Кристина, с ужасом думая о последствиях подобного разговора.
– Твоя сестра так и напрашивается на порку, – ответил он. – Когда ей попадает шлея под хвост, окружающие ждут действий от тебя, но раз ты одна с ней не справляешься, остается этим заняться мне. Однако, боюсь, придется обождать с разговором до окончания приема у его светлости.
К еще большему неудовольствию Кристины, Мариота стояла во дворе, прямо у порога, и заулыбалась, увидев ее.
– Вижу, Фергюс нашел…
Она умолкла, видя, что Кристину сопровождает не Фергюс, и так и осталась стоять с раскрытым ртом.
– Мариота! – воскликнула Кристина. – О чем ты думала, посылая этого человека к нам наверх?! Ты понимаешь, что он решил, будто я готова ответить на его ухаживания?
– Не волнуйся, девочка, предоставь это мне, – мрачно произнес Гектор.
– Что «это», интересно знать? – снова заулыбалась Мариота. – Если глупец позволил себе вольности, не моя вина. Фингон сказал мне, что Фергюс хотел поближе познакомиться с Кристиной, и напомнил, что после аннулирования брака она станет подыскивать себе нового мужа. Я надеялась, что подобный мужской интерес прольет бальзам на ее раны, ведь вы были так недобры к ней и сказали, что отсылаете ее домой. Я просто хотела проявить заботу.
– Заботу! Клянусь небом, если б вы были моей дочерью, я бы…
– Дочерью?! Я вовсе не испытываю желания быть вашей дочерью. Я собираюсь стать вашей женой, и если вы полагаете, что вам удастся мне диктовать условия, вы ошибаетесь.
Боясь, как бы Гектор не сказал Мариоте, что он собирается с ней сделать, Кристина воскликнула:
– Стыдно, Мариота! Помолчи, ведь люди могут услышать. Разве ты не понимаешь, что этот ужасный человек пытался поцеловать меня прямо у двери нашей спальни?
– А если и так, я…
– Мы оставили его лежать там на полу, – прервала ее Кристина. – Это был сущий кошмар, Мариота, и если послала его ты, то виновата в этом именно ты!
Мариота переводила взгляд с одного на другую. Когда же она заметила гневный взор Гектора, выражение ее личика изменилось.
– Я не знала, – сказала она. – Я искренне извиняюсь, если мои слова заставили его подумать, что ему позволительно вести себя столь дерзко. Но ведь ты наверняка сделала что-то, что дало ему повод думать, что тебя можно поцеловать, Кристина, – не могла же я его об этом попросить! Поверьте, сэр, я приношу свои нижайшие извинения. Да-да, но вина все равно не моя. Кристина всегда так дружелюбно ведет себя, и, без сомнения, ее естественное и довольно игривое поведение навело юношу на мысль…
– Замолчи, – рявкнул Гектор. – Не хочу ничего слышать. Я расскажу твоему отцу об этом проступке. Ты поступила недостойно, и если ты хоть на одну минуту поверила, что я хотел жениться на тебе, ты горько ошибалась. Я бы скорее женился на проститутке!
– Вы обманываете меня, – сказала Мариота, и ее глаза налились слезами.
– Никогда не был так уверен в своих словах, – объявил Гектор, не обращая на это внимания. – А теперь оставь нас, иначе я скажу тебе – и наплевать, кто услышит, – все, что я о тебе думаю.
Собрав остатки собственного достоинства, девушка повернулась и быстро пошла прочь.
– Боже, ты не знаешь, что ты наделал, – сказала Кристина, соображая, как бы облегчить боль, которую испытывает Мариота.
– Я знаю, что сделал, – ответил Гектор. – Я избавил твою тупую сестру от того хлама, которым она сама набила себе башку. Боже, как мне повезло! Если бы я сделал все, как хотел, я бы женился на ней и был вынужден жить в браке, который теперь ужасает меня. Эта женщина безумна.
– Нет, не безумна, – начала Кристина, хотя ей и самой приходило в голову нечто подобное. Слезы Мариоты тронули ее так же мало, как и Гектора, потому что с самого детства сестра могла заплакать в любой момент, когда ей это было выгодно. Однако Кристина понимала, что сестра страдает, ведь ею пренебрегли, а гнев Гектора она наверняка прочувствовала сильнее, чем чей бы то ни было – хотя бы от того, что убедила себя в любви к нему. – Мариота чувствует все не так, как другие люди, и не всегда понимает, к чему могут привести ее поступки, – добавила Кристина. – Она говорит, что мыслит чувствами и поэтому более творчески – или просто иначе, чем все прочие. Объяснив тебе это, она решит, что ты уже видишь мир так же, как она.
– Тогда стоило бы убедиться, что она вообще поняла, что я ей сказал, – отрезал Гектор. – Потому что если она хоть раз еще сыграет с нами подобную шутку, я уже не проявлю подобной терпимости. И не сомневайся, я сейчас же расскажу твоему отцу о произошедшем.
Кристина кивнула, зная, что ей не переубедить мужа. Однако она знала и то, что никакими словами нельзя было убедить Маклауда, что его Мариота сотворила нечто ужасное. Если Мариоте и суждено когда-нибудь понять, что ей не добиться Гектора, Кристине пришлось бы до этого долго и трудно говорить с ней и хотя бы попытаться разъяснить сестре, отчего Гектор так разозлился на нее.
Пока она так размышляла, они уже присоединились к прочим в главном зале и заняли свои места на возвышении. Поговорить с Мариотой Кристина не успела. К счастью, а вернее, к чести Майри, Кристину посадили через стул влево от нее на женском краю стола. Слева сидела Мариота, а дальше – тетушка Юфимия.
Кристина не была знакома с женщиной справа, но решила, что это важная дама, ведь она сидела рядом с самой Майри, которая, как обычно, заняла почетное место рядом с леди Маргарет Стюарт.
Все сидели молча, ожидая молитвы, и Кристина с удовольствием увидела, что и Гектора с Маклаудом Майри удалось рассадить подальше друг от друга.
Роберт Стюарт занял место почетного гостя справа от Макдональда, а Лахлан Любанох сел рядом. Гектор и главы островных кланов, в том числе Маклауд, следовали за ним, и поскольку Стюарт путешествовал без жены, Кристина решила, что ее соседка – жена главы одного из кланов.
Когда все сели, Мариота нагнулась к ней и прошипела:
– Ты должна была остановить его и не позволять говорить со мной таким тоном.
Взглянув вправо и убедившись, что соседка увлечена разговором с Майри, Кристина тихо ответила:
– Мариота, тише. Когда ты отправила того мужчину сторожить меня, ты спровоцировала омерзительную сцену. Неудивительно, что Гектор рассердился, ты просто не можешь понять весь ужас своего поведения.
– Но я же извинилась, – прошептала она. – Ты слышала.
– Ты выговорила «простите», – сказала Кристина. – Когда ты натворишь бед, то всегда говоришь «простите», можешь повторять это сто раз, но разве ты раскаиваешься? Нет, и это видно. Даже когда ты просила прощения, то все равно обвиняла в случившемся меня. Ты видишь разницу между раскаянием и оскорблением?
– Не глупи, Кристина. Ты просто не видишь всю полноту картины в отличие от меня. Мелкие детали и глупая логика отвлекают тебя, ты боишься мнения других и все прочее. Со мной этого не случается.
Кристина сжала зубы.
– Уж это верно, – произнесла она. – Не случается.
– Потому что я всегда знаю, что мне надо, – продолжала Мариота, – и не позволяю мелочам портить мне жизнь. Гектор еще не понял мою натуру, а ты злая и не хочешь ему объяснить. Думаю, ты просто играешь им в своих целях, потому что боишься потерять его и никогда не выйти замуж. Но с твоей стороны было бы глупо считать, что опасаться тебе стоит только меня. Он пользуется бешеным успехом при дворе Макдональда. Женщины обожают его, и он флиртует со всеми. Вспомни Фиону Макдугалл. Говорят, она уже несколько лет влюблена в него, и он с удовольствием смеется над ее шутками. Гектор всегда так внимателен к ней. Да ты и сама видела. Я не удивлюсь, если узнаю, что он спит с ней, когда ему заблагорассудится.
Кристина задохнулась от гнева:
– Да как ты смеешь…
Понимая, что кругом любопытная толпа, а за плечом – слуга, готовый налить ей в кубок кларета, Кристина замолчала и с натянутой улыбкой кивнула слуге. Когда он отошел, Кристина наклонилась к Мариоте и свирепо прошептала:
– Если ты дашь мне повод подозревать, что эту гадость ты сказала еще хоть одному человеку, Мариота, я прослежу, чтобы все кругом знали, что ты лгунья.
– Но…
– Ни слова больше, – отрезала Кристина. – Это мерзко и к тому же неправда. Фиона Макдугалл – одна из добрейших женщин, которых я знаю, и я не позволю тебе марать ее честное имя ради своих целей.
– Но…
– Молчи, – шепнула Кристина, надеясь, что общий шум разговоров в зале не позволил их подслушать. – Ты поняла меня, Мариота. Если я услышу, что ты разносишь поганые слухи, я расскажу не только отцу, но и Майри, а она ближайшая подруга Фионы. Она наверняка сообщит его светлости, а он хорошо относится к Фионе и, весьма вероятно, запретит тебе появляться при дворе. А теперь я приказываю тебе не говорить со мной до завтра. Ничего доброго я тебе не скажу.
Глаза Мариоты сразу наполнились слезами, но Кристина не чувствовала жалости к ней. Она понимала, что Мариота плачет не от угрызений совести, а потому, что ее слова не произвели желаемого действия.
Зная, что слезы сестры высохнут, как только ее внимание переключится на что-то другое, и видя, что соседка справа отвлеклась от разговора с Майри, Кристина обратилась к ней и представилась.
Женщина оказалась женой главы островного клана, вовлеченного в сложности с добычей и продажей жира буревестников. Кристина постаралась забыть о разговоре с Мариотой и полностью погрузилась в светскую беседу. Они обсудили детей соседки и недавний брак Кристины. Когда они мило беседовали о сложностях, неизбежных при попытках превратить холостяцкое жилье в уютный семейный дом, соседка Кристины сказала:
– И описать вам не могу, как приятно наконец-то поговорить о чем-то, кроме этого жира. Такое впечатление, что все кругом только его и обсуждают, и так трудно все время помнить, что можно сказать, а что нельзя. Я бы с удовольствием избегала подобных разговоров, чтобы не попасть впросак.
– Но что вы такого ужасного можете сказать на эту тему?
– Мало ли, здесь не угадаешь. Я как-то предположила, что его светлости будет интересно узнать, насколько важно масло для Святого острова, и вдруг мой муж заревел на меня, как тюлень. Я не говорила? – мой муж – Макфаден из Колла. Там собирается большая часть жира.
– Но всем известно, что жир повсюду используется для церковных обрядов.
– Так-то оно так, но Зеленый аббат хочет, чтобы мы отдали непосредственно его аббатству громадное количество жира – годовой запас. Он сказал нам, что Макдональд не должен заставлять аббатство платить за него. О Боже, я снова болтаю об этом, – умоляю, давайте сменим тему.
Глава 18
Кристина была рада поговорить с такой милой женщиной, как леди Макфаден, и хотя ей было трудно не замечать Мариоту, благодаря соседке ей удалось отвлечься и не держать на сестру зла. Однако она была рада окончанию ужина и началу вечерних развлечений.
Макдональд пригласил менестрелей и труппу актеров. Некоторые мужчины включились в соревнование по танцу со шпагами. Лахлан Любанох был одним из них – он оказался ловок и проворен. Гектор остался сидеть, но с интересом следил за танцующими.
Когда Кристина обернулась, чтобы посмотреть, не пойдет ли муж танцевать, Майри перехватила ее взгляд и улыбнулась.
– Не жди, что твой муж пустится в пляс, – обратилась она к невестке через голову соседки. – Пока Лахлан руководит хозяйством моего отца и занимает пост верховного лорда-адмирала его флота, Гектору строго запрещено танцевать.
– Но почему?
Майри засмеялась:
– Когда они оба в последний раз участвовали в соревнованиях, Гектор чуть не снес своей шпагой голову одному из танцоров. Беднягу спасло только то, что Лахлан заметил это движение и успел парировать.
Смех подруги был так заразителен, что Кристина не смогла удержаться и присоединилась к ней. Когда танец закончился, она с удовольствием увидела, что Гектор взял у одного из музыкантов лютню и стал легко перебирать струны. Именно его музыкальность когда-то привлекла ее. До того как она услышала его пение, воин казался ей просто придворным – самовлюбленным, хотя и красивым. Но когда он взял лютню, ей почудилось, что он поет для нее одной.
Гектор играл непринужденно и умело, и при первых же звуках лютни в зале стихли разговоры. Убедившись, что привлек внимание, он запел, и Кристина смотрела и слушала с тем же восхищением, что и в первый раз. Гектор выбрал балладу о победах Сомерледа, и хотя все кругом хорошо знали историю о его войне с викингами, гости слушали как зачарованные. Кристина даже удивилась влиянию, которое музыкант имел на слушателей.
Когда он замолчал, наступила тишина, но затем зазвучала веселая песенка, и скоро весь зал заливался смехом. Песенка кончилась, и кто-то выкрикнул название еще одной, потом еще: многие из присутствующих уже слышали пение Гектора раньше. В огромных руках воина лютня выглядела игрушечной, но его движения были искусными, а насыщенный голос – приятным и трогательным. Скоро весь зал уже пел с ним хором припев к известной балладе, и чистый голос Кристины звучал яснее всех. Она видела, что он исподволь наблюдает за своей женой, и когда он улыбнулся, ей показалось, что он прикоснулся к ней.
Гектор не мог понять, как он раньше не заметил, что у Кристины такой ясный, приятный голос. Он поражался и тому, что не замечал ее раньше при дворе его светлости. Уже несколько человек сказали ему, как им приятно снова видеть Кристину и как ему повезло с женой. Она не носила ярких цветов и вычурных нарядов, которые так нравились жителям Островов и их женам, и Гектор боялся, что она будет чувствовать себя не в своей тарелке. Но хотя Кристина не пыталась достичь того блеска и роскоши, в которых купалась Мариота, Гектор вскоре осознал, что скромная элегантность Кристины нравится ему даже больше.
У Мариоты были слишком глубокие вырезы, слишком тугие корсеты. Гектор удивлялся, как она ухитряется в них дышать. К тому же она постоянно любовалась собой и заигрывала с каждым взглянувшим на нее мужчиной. Он не завидовал ее будущему мужу, но молодые люди стремились к ней, как коровы к соли.
Когда песня закончилась, Лахлан подал брату знак из глубины зала. Гости просили его спеть и сыграть еще, но он с улыбкой покачал головой и вернул лютню менестрелю.
Встретившись взглядом с братом, он кивнул в сторону Кристины и повернулся к ней. Брат должен был понять: какие бы ни предстояли дела, Гектору необходимо было убедиться, что жена ушла в спальню и находится в безопасности. За время ужина он успел рассказать Лахлану о происшествии с Ферпосом Лавом, и они подробно обсудили этот случай. Но прежде чем расправиться с Ферпосом, ему необходимо было решить вопрос с пленниками.
Кристина увидела, что муж уверенно направляется к ней. Менестрели как раз начали играть хороводную, и в какой-то момент она решила, что он хочет пригласить ее или просто поговорить. Но хотя на лице Гектора была улыбка, девушка заметила его обмен кивками с братом и заподозрила неладное. Подойдя, он подал ей руку и сказал:
– Надо идти, дорогая. Час поздний, а нам с Лахланом надо обсудить с его светлостью дела, связанные с отъездом Стюарта. Я уложу тебя спать и пойду.
Не желая обвинять его в недоверии к ней и боясь, что их могут услышать, она спросила только:
– Не будет ли неуважением уйти из зала раньше, чем Стюарт?
– Я извинюсь за тебя, – ответил Гектор, беря ее под руку.
– Что-то случилось?
– Мои люди допросили людей, захваченных нами во время нападения, – объяснил он. – Нам нужно обсудить то, что удалось узнать, и принять решение о дальнейших действиях.
Кристина нахмурилась, и, пока они быстро шли по замку – так быстро, что никто бы не посмел подойти к ним, – спросила:
– Так это не из-за жира буревестников? Муж взглянул на нее:
– Нет. По крайней мере я не ожидаю сложностей с этой стороны. Сейчас главное – нападение на наследника престола.
Она замялась, потом произнесла:
– Наверное, мне все равно следует сказать тебе, что я узнала за ужином.
– Подожди, пока мы выйдем во двор, – попросил он. Когда они пересекали двор замка, Кристина вполголоса сказала:
– Леди Макфаден из Колла сказала мне, что аббат обратился к ее мужу и потребовал, чтобы тот пожертвовал его аббатству на Святом острове большое количество жира.
– Вот это да! Колл – владения Маклейнов, он принадлежит Лахлану! Интересно было бы знать, что опять задумал этот проклятый хитрец…
– Он сказал Макфадену, что его светлость не должен получать прибыль от продажи жира аббатству, – продолжала Кристина.
Гектор фыркнул.
– Макдональд не обязан слушать аббатство, аббата или даже самого папу римского, начнем с этого, – заявил он и добавил: – Без сомнения, Фингон решил, что мы будем по его указке дарить жир всем христианским церквам, которые попросят… но подожди! Буревестники острова Иона дают жир бочками, и доход с продажи идет аббатству и жителям Святого острова в той же мере, как и прочим жителям Островов. Почему же он требует благотворительности от других островов, когда мог бы просто удерживать часть собираемого на острове жира в своих целях?
– Не знаю, – призналась Кристина.
– И я, – помрачнел Гектор. – Но я выясню. Рад, что ты сообщила мне эту новость, девочка. Мы подозревали, что он снова что-то затевает, что не могли додуматься, что именно.
До самой спальни они молчали. В комнате их уже ждала Брона. Гектор быстро поцеловал Кристину и попросил не ждать его.
– Не могу сказать, сколько я там пробуду, – пояснил он. – Но завтра у тебя будет много дел со сборами, дорогая, так что лучше сразу ложись спать.
Она выдержала его взгляд. Ей хотелось сказать мужу, что она думала о его приказах, но Кристина знала, что, если она попросит Брону выйти, Гектор велит ей остаться и служанка не посмеет его ослушаться. Она со вздохом проводила его взглядом, обещая себе все объяснить ему, как только они в следующий раз останутся наедине. Сегодняшнее происшествие дало ей понять, что если она заговорит с мужем резко – и даже даст ему пощечину, – земля не разверзнется и не поглотит ее.
Она не боялась Гектора, и если он полагает, что может легко пренебрегать ее желаниями и взглядами, то его ждет раскаяние. Эта мысль заставила ее улыбнуться, и она вздрогнула от нетерпения: скоро ей предстоит еще одно противостояние с воином.
Макдональд пригласил менестрелей и труппу актеров. Некоторые мужчины включились в соревнование по танцу со шпагами. Лахлан Любанох был одним из них – он оказался ловок и проворен. Гектор остался сидеть, но с интересом следил за танцующими.
Когда Кристина обернулась, чтобы посмотреть, не пойдет ли муж танцевать, Майри перехватила ее взгляд и улыбнулась.
– Не жди, что твой муж пустится в пляс, – обратилась она к невестке через голову соседки. – Пока Лахлан руководит хозяйством моего отца и занимает пост верховного лорда-адмирала его флота, Гектору строго запрещено танцевать.
– Но почему?
Майри засмеялась:
– Когда они оба в последний раз участвовали в соревнованиях, Гектор чуть не снес своей шпагой голову одному из танцоров. Беднягу спасло только то, что Лахлан заметил это движение и успел парировать.
Смех подруги был так заразителен, что Кристина не смогла удержаться и присоединилась к ней. Когда танец закончился, она с удовольствием увидела, что Гектор взял у одного из музыкантов лютню и стал легко перебирать струны. Именно его музыкальность когда-то привлекла ее. До того как она услышала его пение, воин казался ей просто придворным – самовлюбленным, хотя и красивым. Но когда он взял лютню, ей почудилось, что он поет для нее одной.
Гектор играл непринужденно и умело, и при первых же звуках лютни в зале стихли разговоры. Убедившись, что привлек внимание, он запел, и Кристина смотрела и слушала с тем же восхищением, что и в первый раз. Гектор выбрал балладу о победах Сомерледа, и хотя все кругом хорошо знали историю о его войне с викингами, гости слушали как зачарованные. Кристина даже удивилась влиянию, которое музыкант имел на слушателей.
Когда он замолчал, наступила тишина, но затем зазвучала веселая песенка, и скоро весь зал заливался смехом. Песенка кончилась, и кто-то выкрикнул название еще одной, потом еще: многие из присутствующих уже слышали пение Гектора раньше. В огромных руках воина лютня выглядела игрушечной, но его движения были искусными, а насыщенный голос – приятным и трогательным. Скоро весь зал уже пел с ним хором припев к известной балладе, и чистый голос Кристины звучал яснее всех. Она видела, что он исподволь наблюдает за своей женой, и когда он улыбнулся, ей показалось, что он прикоснулся к ней.
Гектор не мог понять, как он раньше не заметил, что у Кристины такой ясный, приятный голос. Он поражался и тому, что не замечал ее раньше при дворе его светлости. Уже несколько человек сказали ему, как им приятно снова видеть Кристину и как ему повезло с женой. Она не носила ярких цветов и вычурных нарядов, которые так нравились жителям Островов и их женам, и Гектор боялся, что она будет чувствовать себя не в своей тарелке. Но хотя Кристина не пыталась достичь того блеска и роскоши, в которых купалась Мариота, Гектор вскоре осознал, что скромная элегантность Кристины нравится ему даже больше.
У Мариоты были слишком глубокие вырезы, слишком тугие корсеты. Гектор удивлялся, как она ухитряется в них дышать. К тому же она постоянно любовалась собой и заигрывала с каждым взглянувшим на нее мужчиной. Он не завидовал ее будущему мужу, но молодые люди стремились к ней, как коровы к соли.
Когда песня закончилась, Лахлан подал брату знак из глубины зала. Гости просили его спеть и сыграть еще, но он с улыбкой покачал головой и вернул лютню менестрелю.
Встретившись взглядом с братом, он кивнул в сторону Кристины и повернулся к ней. Брат должен был понять: какие бы ни предстояли дела, Гектору необходимо было убедиться, что жена ушла в спальню и находится в безопасности. За время ужина он успел рассказать Лахлану о происшествии с Ферпосом Лавом, и они подробно обсудили этот случай. Но прежде чем расправиться с Ферпосом, ему необходимо было решить вопрос с пленниками.
Кристина увидела, что муж уверенно направляется к ней. Менестрели как раз начали играть хороводную, и в какой-то момент она решила, что он хочет пригласить ее или просто поговорить. Но хотя на лице Гектора была улыбка, девушка заметила его обмен кивками с братом и заподозрила неладное. Подойдя, он подал ей руку и сказал:
– Надо идти, дорогая. Час поздний, а нам с Лахланом надо обсудить с его светлостью дела, связанные с отъездом Стюарта. Я уложу тебя спать и пойду.
Не желая обвинять его в недоверии к ней и боясь, что их могут услышать, она спросила только:
– Не будет ли неуважением уйти из зала раньше, чем Стюарт?
– Я извинюсь за тебя, – ответил Гектор, беря ее под руку.
– Что-то случилось?
– Мои люди допросили людей, захваченных нами во время нападения, – объяснил он. – Нам нужно обсудить то, что удалось узнать, и принять решение о дальнейших действиях.
Кристина нахмурилась, и, пока они быстро шли по замку – так быстро, что никто бы не посмел подойти к ним, – спросила:
– Так это не из-за жира буревестников? Муж взглянул на нее:
– Нет. По крайней мере я не ожидаю сложностей с этой стороны. Сейчас главное – нападение на наследника престола.
Она замялась, потом произнесла:
– Наверное, мне все равно следует сказать тебе, что я узнала за ужином.
– Подожди, пока мы выйдем во двор, – попросил он. Когда они пересекали двор замка, Кристина вполголоса сказала:
– Леди Макфаден из Колла сказала мне, что аббат обратился к ее мужу и потребовал, чтобы тот пожертвовал его аббатству на Святом острове большое количество жира.
– Вот это да! Колл – владения Маклейнов, он принадлежит Лахлану! Интересно было бы знать, что опять задумал этот проклятый хитрец…
– Он сказал Макфадену, что его светлость не должен получать прибыль от продажи жира аббатству, – продолжала Кристина.
Гектор фыркнул.
– Макдональд не обязан слушать аббатство, аббата или даже самого папу римского, начнем с этого, – заявил он и добавил: – Без сомнения, Фингон решил, что мы будем по его указке дарить жир всем христианским церквам, которые попросят… но подожди! Буревестники острова Иона дают жир бочками, и доход с продажи идет аббатству и жителям Святого острова в той же мере, как и прочим жителям Островов. Почему же он требует благотворительности от других островов, когда мог бы просто удерживать часть собираемого на острове жира в своих целях?
– Не знаю, – призналась Кристина.
– И я, – помрачнел Гектор. – Но я выясню. Рад, что ты сообщила мне эту новость, девочка. Мы подозревали, что он снова что-то затевает, что не могли додуматься, что именно.
До самой спальни они молчали. В комнате их уже ждала Брона. Гектор быстро поцеловал Кристину и попросил не ждать его.
– Не могу сказать, сколько я там пробуду, – пояснил он. – Но завтра у тебя будет много дел со сборами, дорогая, так что лучше сразу ложись спать.
Она выдержала его взгляд. Ей хотелось сказать мужу, что она думала о его приказах, но Кристина знала, что, если она попросит Брону выйти, Гектор велит ей остаться и служанка не посмеет его ослушаться. Она со вздохом проводила его взглядом, обещая себе все объяснить ему, как только они в следующий раз останутся наедине. Сегодняшнее происшествие дало ей понять, что если она заговорит с мужем резко – и даже даст ему пощечину, – земля не разверзнется и не поглотит ее.
Она не боялась Гектора, и если он полагает, что может легко пренебрегать ее желаниями и взглядами, то его ждет раскаяние. Эта мысль заставила ее улыбнуться, и она вздрогнула от нетерпения: скоро ей предстоит еще одно противостояние с воином.