Страница:
– Правда-правда, – перебила Изобел. – Он сказал, что если ты отнимаешь у него и леди Юфимию, и Мариоту, стоит присоединить к ним и меня, потому что только ты умеешь справляться со мной. Скажу честно, я благодарна ему за эти слова.
Мариота вздохнула:
– Изобел, ты становишься ужасной болтушкой. Помолчи хоть пять минут, дай поговорить другим.
Изобел встряхнула косичками, но не стала спорить, а спросила:
– Так где же они? Кристина улыбнулась:
– Наверняка спят или играют у огня в большом зале. Если ты побежишь по этой тропинке, она приведет тебя прямо к ним. Я могу договориться, чтобы, пока ты здесь, тебе давали пони[5] для прогулок. Однако должна сразу предупредить, что Гектор запретил кататься в одиночку. Слуги не разрешат тебе выезжать за пределы замковой стены без сопровождения.
Изобел обещала быть осторожной и побежала вперед. Проводив ее взглядом, тетя Юфимия нахмурилась:
– Ты хочешь сказать, что здесь опасно?
– Нет, не в том дело, – заверила ее Кристина и попыталась все объяснить, пока они поднимались по лестнице в замок.
– Тогда, очевидно, леди Майри тоже ездит не одна, – предположила Мариота, когда Кристина сказала, что аристократки на Островах часто пользуются сопровождением.
– Так и есть, – отозвалась Кристина.
Мариота кивнула, но Кристина заметила, что в отличие от Изобел она не обещала пользоваться помощью слуг во время прогулок. Зная упрямство сестры в достижении личных целей, она решила проследить, чтобы Мариота не смела нарушать приказов Гектора – хотя бы до тех пор, пока сама Кристина не определит для себя, насколько они серьезны.
Хотя до приезда мужа оставалась целая неделя, она пролетела незаметно. Родственники ужинали в большом зале, полагая, что впереди у них еще пара дней, и вдруг Кристина вскрикнула от изумления: Гектор и Лахлан входили в замок.
Заметив, как нахмурился муж при виде нового убранства помещения и как он еще больше потемнел лицом, увидев сначала Мариоту, затем Изобел и тетю Юфимию, она замерла. Но воин вежливо приветствовал гостей, а затем прошел к столу, занял свое обычное место, указал Лахлану, где сесть, и велел слуге отрезать ему мяса. Затем он обратился к Кристине:
– Надеюсь, для наших гребцов найдется еда.
– Конечно, сэр! У вас чудесный повар. Я не ожидала вас так рано, но он уже пару дней как готов к встрече.
– Кристина сказала ему, чтобы он всегда был наготове – мало ли когда вы вернетесь, сэр, – подхватила Изобел, тепло улыбаясь.
– Очень хорошо с ее стороны, – ответил Гектор. Снова пытливо взглянув на жену, он добавил: – Верно ли я понимаю, что ты произвела здесь большие перемены?
– Верно, сэр, – призналась она, осторожно глядя на него, но чувствуя, что он успокаивается.
– Мы поговорим об этом после ужина, – продолжил Гектор. – Ты, конечно, рассчитываешь, что я их все одобрю.
Заставив себя улыбнуться, Кристина повернулась, чтобы приветствовать Лахлана и представить ему своих родственников. Его легкое куртуазное обхождение заставило ее расслабиться, но вскоре она поймала взгляд мужа, и сердце ее снова сжалось.
Глава 8
Мариота вздохнула:
– Изобел, ты становишься ужасной болтушкой. Помолчи хоть пять минут, дай поговорить другим.
Изобел встряхнула косичками, но не стала спорить, а спросила:
– Так где же они? Кристина улыбнулась:
– Наверняка спят или играют у огня в большом зале. Если ты побежишь по этой тропинке, она приведет тебя прямо к ним. Я могу договориться, чтобы, пока ты здесь, тебе давали пони[5] для прогулок. Однако должна сразу предупредить, что Гектор запретил кататься в одиночку. Слуги не разрешат тебе выезжать за пределы замковой стены без сопровождения.
Изобел обещала быть осторожной и побежала вперед. Проводив ее взглядом, тетя Юфимия нахмурилась:
– Ты хочешь сказать, что здесь опасно?
– Нет, не в том дело, – заверила ее Кристина и попыталась все объяснить, пока они поднимались по лестнице в замок.
– Тогда, очевидно, леди Майри тоже ездит не одна, – предположила Мариота, когда Кристина сказала, что аристократки на Островах часто пользуются сопровождением.
– Так и есть, – отозвалась Кристина.
Мариота кивнула, но Кристина заметила, что в отличие от Изобел она не обещала пользоваться помощью слуг во время прогулок. Зная упрямство сестры в достижении личных целей, она решила проследить, чтобы Мариота не смела нарушать приказов Гектора – хотя бы до тех пор, пока сама Кристина не определит для себя, насколько они серьезны.
Хотя до приезда мужа оставалась целая неделя, она пролетела незаметно. Родственники ужинали в большом зале, полагая, что впереди у них еще пара дней, и вдруг Кристина вскрикнула от изумления: Гектор и Лахлан входили в замок.
Заметив, как нахмурился муж при виде нового убранства помещения и как он еще больше потемнел лицом, увидев сначала Мариоту, затем Изобел и тетю Юфимию, она замерла. Но воин вежливо приветствовал гостей, а затем прошел к столу, занял свое обычное место, указал Лахлану, где сесть, и велел слуге отрезать ему мяса. Затем он обратился к Кристине:
– Надеюсь, для наших гребцов найдется еда.
– Конечно, сэр! У вас чудесный повар. Я не ожидала вас так рано, но он уже пару дней как готов к встрече.
– Кристина сказала ему, чтобы он всегда был наготове – мало ли когда вы вернетесь, сэр, – подхватила Изобел, тепло улыбаясь.
– Очень хорошо с ее стороны, – ответил Гектор. Снова пытливо взглянув на жену, он добавил: – Верно ли я понимаю, что ты произвела здесь большие перемены?
– Верно, сэр, – призналась она, осторожно глядя на него, но чувствуя, что он успокаивается.
– Мы поговорим об этом после ужина, – продолжил Гектор. – Ты, конечно, рассчитываешь, что я их все одобрю.
Заставив себя улыбнуться, Кристина повернулась, чтобы приветствовать Лахлана и представить ему своих родственников. Его легкое куртуазное обхождение заставило ее расслабиться, но вскоре она поймала взгляд мужа, и сердце ее снова сжалось.
Глава 8
За предыдущую неделю Кристина и ее гостьи приобрели привычку после ужина уходить в комнату подле большого зала, где они могли уютно устроиться на устланных подушками скамьях и табуретах со спинками, заняться шитьем и побеседовать. Иных развлечений им не требовалось. Теперь же Кристина почувствовала свое упущение, так как не могла придумать повод, чтобы задержать своих родственниц или деверя за столом после завершения трапезы. А этот момент наступил очень скоро, потому что, едва опустошив тарелку, Лахлан улыбнулся и сказал:
– Благодарю за прекрасный ужин, мадам, это лучшее, что я ел в этих стенах. Вы проделали гигантскую работу за несколько дней. Я впечатлен.
– Спасибо, сэр, – искренне обрадовалась она, – надеюсь, вы заночуете у нас?
– Признателен за приглашение, но сегодня не могу, – ответил тот. – Тороплюсь домой к жене и детям. Я слишком долго не видел их и очень соскучился. Однако мы наверняка увидимся в Ардторнише или даже раньше, а до тех пор позвольте откланяться.
И всего через несколько минут ни его, ни слуг уже не было в замке.
Мариота взмахнула ресницами, взглянув на Гектора, и как ни в чем не бывало сказала:
– Кристина говорила нам, что вы ездили в Финлагган, сэр, и присутствовали на Островном совете. Но она ничего не знает о ваших делах – надеюсь, вы расскажете нам, что там происходило.
Кристина отметила, что во время ужина взгляд Гектора иногда скользил по ее прелестной сестрице, но вряд ли его можно было упрекнуть – в тот вечер Мариота была красива, как никогда. Ее изумрудно-зеленое платье оттеняло цвет глаз, и, поскольку они не ждали гостей, мягкие кудри были отчасти убраны в пару кос, начинавшихся у маленьких, чудесной формы ушей и венчавших голову чудесной короной.
Гектор улыбнулся ее словам, но покачал головой и сказал:
– Это были мужские разговоры, очень долгие – вам они показались бы смертельно скучными.
Кристина удивленно сказала:
– Но женщинам не воспрещено присутствовать на заседании Совета, сэр, и леди Майри рассказывала мне, что до рождения детей она частенько сиживала там – даже ребенком.
– Нуда, леди Майри – дочь его светлости, и он всегда баловал ее, – откликнулся Гектор, не сводя глаз с Мариоты.
– Возможно, – сказала Кристина. – Однако мне кажется…
Она замолчала, не договорив. Муж ее не слышал.
Гектор улыбался Мариоте, и та улыбалась в ответ, пронзая его тело тысячей стрел страсти. Она была великолепна! Почувствовав, что стало странно тихо, он отвел от нее взгляд и оглядел присутствующих. Кристина смотрела на него хмуро, и он спохватился, как в детстве, когда на него вот так же смотрела мать.
Он был растерян, но смутно помнил последнее, что сказал Кристине, и сообразил, что его слова можно было истолковать как критику Макдональда или Майри, а еще что обычно говорливая леди Юфимия почему-то не вступает в разговор. Он нахмурился и спросил жену:
– Что такое?
Кристина не успела ответить, как вместо нее заговорила Изобел:
– Она говорила с вами, но вы не слушали, потому что таращились на Мариоту.
– Он не таращился, – нетерпеливо возразила Мариота. – Изобел, ты самый невыносимый ребенок на Островах, и я думаю, что, если ты не способна вести себя как подобает, тебе стоит немедленно выйти из-за стола.
– Но я только сказала…
– Не надо, Изобел, – мягко сказала Кристина. – Можешь остаться, но впредь постарайся не отвечать на вопросы, заданные не тебе. Я просто хотела сказать, сэр, что вам стоило бы ответить на вопрос Мариоты. Женщине нет необходимости быть дочерью его светлости, чтобы знать, что делается на Островном совете.
– Верно, верно, – сказал он, почувствовав благодарность к ней за то, что она так дипломатично разобралась с сестрами и ему не пришлось напрягаться, чтобы вернуться к разговору. Однако он счел нужным добавить: – Я не хотел никого унизить, просто женщины редко интересуются нашими делами в Финлаггане.
– Но ведь Мариота заинтересовалась, да и леди Юфимия наверняка тоже.
В нем поднялось раздражение, и если бы леди Юфимия не сидела тут же и не переводила глаза с одного на другую, словно птичка, он бы быстро запретил жене разговаривать с ним в таком покровительственном тоне.
Изобел снова вмешалась:
– Вы наверняка очень важный чиновник, сэр, раз принимаете участие во встречах с правителем Островов. Он хороший человек?
С облегчением повернувшись к ней, он ответил:
– Он наделен громадной властью, девочка, и очень умен. Полагаю, многие сказали бы, что он добр – конечно, с теми, кто не нарушает законы Островов. Тебе понравилось у нас?
– О да! – воскликнула Изобел. – Кристина устроила, чтобы я каталась на лошади каждый день.
Гектор взглянул на Кристину:
– Надеюсь, ты не позволяешь ей кататься одной.
Изобел наморщила лоб и сказала:
– Не понимаю, почему вы запрещаете это, сэр. Дома я часто каталась одна.
– Она ездит кататься одна? – спросил Гектор, на этот раз легко встречая взгляд Кристины.
– Нет, сэр, – спокойно ответила та. – Все мы следуем вашим указаниям.
– Хотелось бы надеяться, – сказал он, улыбнулся всем и добавил: – Простите нас – мы оставим вас до утра. Как вы понимаете, у меня есть что обсудить с Кристиной.
Мариота надула губки:
– Если бы вам было не все равно, сэр, вы бы никогда не оставили меня с тетей и маленькой сестренкой. Истинный джентльмен не оставляет гостей без попытки развлечь их.
Изобел хихикнула:
– Если тебе нужны развлечения, Мариота, посмотри, как играют котята. Они наверняка на кухне. Принести их тебе – или мы сами можем поиграть…
– Не заставляй меня вновь просить тебя придержать язык, Изобел! Ты пожалеешь, – резко ответила Мариота. Затем, снова придав лицу выражение нежного упрека, она обернулась к Гектору: – Понимаете, сэр? Вы несправедливы!
Гектор усмехнулся. Ему льстили ее заигрывания, но когда Кристина встала и сделала слугам знак убрать со стола, он вспомнил, как много хотел сказать ей. Он обратился к Мариоте:
– Обещаю найти вам развлечения. Хороший хозяин не позволит гостям скучать. Полагаю, вы любите верховую езду?
– Да, люблю, и привезла с собой неплохой костюм на этот случай.
– Тогда, смею надеяться, вы прокатитесь со мной утром после завтрака?
– И я тоже? – спросила Изобел.
Как бы ни хотелось ему отказать девочке, он понимал, что не сможет это сделать, не подчеркнув свое желание превратить обычную прогулку в интимное свидание. Да и разочаровывать дитя ему не хотелось, потому что этот ребенок ему очень импонировал.
– Да, милочка, и ты тоже. А теперь мы просим прощения и желаем всем спокойной ночи. Идем, дорогая, – улыбнулся Гектор.
Он коснулся ее спины, направляя девушку к двери. Когда Кристина подобрала юбки, чтобы сопровождать его, Гектор заметил, что ее рука дрожит. Это неплохо. Она явно взяла слишком много воли в его доме, ей стоило напомнить, кто здесь хозяин.
Кристина пыталась подавить гнев, овладевший ею при виде Гектора, откровенно отвечавшего на заигрывания Мариоты, но чувства переполняли ее, и она не знала, чему их приписать. Она искренне любила сестру и верила, что Мариота знает себе цену и никогда не перейдет границы дозволенного.
Однако сейчас все было иначе. С одной стороны, Кристина испытывала вину, отняв у сестры мужа, который, как она себя убедила, был той необходим. С другой – ее бесило то, как Гектор вел себя с момента возвращения. Она опасалась, что может дать волю чувствам. Даже будучи ребенком, Кристина почти никогда не поддавалась сильным переживаниям – каждый раз ее отчитывали или наказывали. Для взрослого наказание за подобные выходки было бы куда серьезнее. Он мог потерять уважение окружающих.
Леди не должна позволять эмоциям брать над собой верх. Мариота же всегда отстаивала право на инакомыслие. Ее поступками двигали чувства, а не ум, и в этом заключалась ее натура. Со временем семья привыкла, что от нее можно ожидать всего, что угодно. Поэтому Мариота вела себя свободнее многих женщин. Она была живым, озорным, импульсивным ребенком, почти как Изобел, только не такая отчаянная.
Маклауд души не чаял в Мариотте, потакая ее прихотям, чем портил девушку, как говорила леди Юфимия. Если Мариота шалила, Маклауд наказывал Кристину, так как та была старше и должна была следить за поведением сестры. И Кристина уяснила, в чем ее долг, и по мере того как у нее появлялись новые сестры, она принимала на себя ответственность и за них тоже.
Смерть леди Анны потрясла их всех, но внешне казалось, что Мариота страдала особенно сильно. Целыми неделями она не произносила ни слова. Затем она резко вытащила себя из своего горя и ухватилась за дела, которые ранее совсем ее не интересовали. Она запретила горничным убираться в спальне, которую делила с Кристиной и Аделой, и наводила там порядок сама – день за днем. Это длилось не слишком долго – Мариота быстро устала, но еще долгие месяцы она выглядела неестественно ранимой – легко обижалась, легко огорчалась, гневалась и впадала в неистовство.
Такие перепады были не для Кристины. Внезапно нахлынувшее желание накричать на мужа или бросить в него чем-нибудь смутило ее. Молча шагая рядом с ним вверх по лестнице, вившейся сквозь толстую северную стену главной башни, она не осмелилась даже спросить его, куда они направляются, – не говоря уже о том, чтобы вылить на него всю горечь, накопившуюся в душе.
Кристина устрашилась, что когда-нибудь ее мысленные упреки прорвутся наружу и ее ярость не уступит скандалам, которые закатывала Мариота. Тогда, казалось девушке, земля разверзнется под ее ногами и поглотит ее.
Когда они добрались до каменной площадки перед дверью в спальню Гектора, он распахнул дверь и жестом велел ей войти. Последовав за женой, он остановился на пороге и в изумлении оглядел помещение.
– Ради Бога, ты перевернула мою спальню вверх дном! Прижав вспотевшие ладони к юбке, она обернулась к мужу и, пытаясь сохранить спокойствие, проговорила:
– Прошу простить меня, сэр, если я неверно поняла ваши слова при отъезде в Финлагган, но мне показалось, вы позволили мне распоряжаться здесь всем на свое усмотрение. Я просто постаралась сделать это помещение более удобным для вас. Но если не получилось, я прикажу восстановить все, как было.
Гектор подошел к узкому полукруглому окну и осмотрел ставни.
– Ты распорядилась их отполировать и покрыть маслом. Еще недавно они были шершавыми и тусклыми, а теперь блестят.
– Да, сэр, их зачистили и пропитали маслом. Они рассохлись, и если их не смазывать регулярно, скоро придется делать новые ставни.
– Все так. Я редко задумываюсь о таких вещах.
– Вы слишком заняты, сэр, заботами более важными.
– Верно, девочка, и ты хорошо сделала, позаботившись о ставнях. Но откуда здесь балдахин? У тебя не было времени сшить его, не говоря уже о том, чтобы вышить всех этих птиц и цветы.
– Вам не нравится вышивка?
– Не могу сказать, что нет, хотя воину и негоже спать в ромашковом поле. Я просто пытаюсь понять, как тебе удалось так много сделать за такой короткий срок и во сколько мне все это обошлось. Вообще-то мне кажется, такие существенные изменения стоило обсудить со мной и заручиться моим согласием перед началом работ.
– Мне это ничего не стоило, кроме времени и сил, – последовал быстрый ответ. – Большая часть этих предметов привезена от леди Майри, которая отправила нам вещи из Ардторниша и Дуарта, чтобы мы пользовались ими, пока не решим, как лучше обставить замок. Леди сказала, что мы можем взять себе все, что сочтем нужным, а остальное вернуть, когда оно станет мешать.
Это очень мило с ее стороны, но если вы не желаете быть в долгу у своего брата и его…
– Нет-нет, дело не в этом, – сказал Гектор. Кристина подождала, но он молчал, и она решила пока не сообщать ему, что Йен Дубх также предлагал им вещи из Сейла.
Гектор молчал и думал о том, что действительно разрешил ей делать в Лохбуи все, что вздумается, так что теперь не имел права высказывать недовольство. А его мучили сомнения, заключавшиеся в том, что после аннулирования брака прекрасная Мариота могла не одобрить изменения, произведенные Кристиной.
Он заметил, что жена терпеливо ждет его дальнейших указаний, и устыдился. Затем пожал плечами и произнес:
– Ты сделала замок намного уютнее, и это хорошо, ибо за время Совета я пригласил нескольких людей переночевать у нас перед отправкой в Ардторниш на празднование Прощеного вторника.
– Сколько?
– Я не знаю… Это имеет значение?
– Не слишком большое, но мне необходимо знать, ожидается ли пара семей или сто человек.
Гектор ухмыльнулся:
– Я могу сосчитать, но вряд ли сто.
– Тогда не трудитесь, сэр. Я знаю, что делать, а если мне понадобится помощь, я уверена в Майри.
– Умница, – сказал он. – Думаю, я схожу в службы и проверю, не случилось ли чего за время моего отсутствия.
Кристина чуть не сказала ему, что там тоже все в порядке – дворецкий позаботился, – но удержалась, решив, что пусть лучше муж отправляется по делам, нежели флиртует с Мариотой. Вспомнив об обещании, данном им сестрам, она сказала:
– Не забудьте распорядиться, чтобы после завтрака нам приготовили лошадей для утренней прогулки, сэр.
Он посмотрел на нее в недоумении, как будто уже забыл об этом, но затем огорченно протянул:
– Завтра не получится. Я приказал своим людям начать с раннего утра готовить судна к отплытию, чтобы во время приезда Стюарта они были в абсолютном порядке. Тебе придется извиниться за меня, но скажи Мариоте, что в следующий раз мы обязательно совершим верховую прогулку.
Усомнившись, стоило ли приглашать свою очаровательную сестру в Лохбуи, Кристина подождала, чтобы убедиться, что не столкнется с мужем по пути, и пошла в комнату, где ее ждали тетя и сестры.
– Гектор зол на тебя? – спросила Мариота, стоило Кристине войти.
– Боже мой, дорогая, женатых людей нельзя спрашивать о столь личных вещах, – строго сказала леди Юфимия. – Даже если тебе не терпится узнать, что случилось, задавать вопросы – непозволительная грубость, тем более когда человек, с которым ты разговариваешь, – хозяйка дома, да еще твоя старшая сестра.
– Во всяком случае, выглядел он злым, – настаивала Мариота.
Изобел фыркнула:
– Мне показалось, он отходил от потрясения, вызванного присутствием в доме толпы женщин из клана Маклаудов. Ведь ты не предупредила его, что собираешься пригласить нас, правда, Кристина?
– Нет, потому что и не собиралась, пока ко мне не приехала в гости леди Майри. Она предположила, что мне скучно без мужа, и я поняла, что так оно и есть. А когда я узнала, как просто было бы привезти вас из Халамина, то уже не могла ждать. Но он не упрекал меня за ваш приезд, Изобел. Он был просто удивлен всеми теми переменами, которые я предприняла в его отсутствие.
– Он оказался более властным, чем я предполагала, – сказала Мариота. – Мне нравятся сильные мужчины – хотя кому они не нравятся? – но он заблуждается, если полагает, что я позволю ему диктовать мне условия или что мне нужен вооруженный эскорт для прогулок по острову Малл. До сих пор я старалась доставить тебе удовольствие, Кристина, но теперь, когда я убедилась, что кругом спокойно, прошу тебя запомнить, что я привыкла сама защищать себя. А если Гектор полагает, что в Кинтейле безопаснее, то он ошибается. Просто нужно знать, где безопасно ездить, а где нет, и утром на прогулке я ему так и сообщу.
Кристина подавила вздох, вспоминая множество неприятных разговоров с отцом, которому очень не нравилась привычка Мариоты разъезжать в одиночестве, но он считал, что в этом виновата Кристина, не сумевшая приструнить сестру. Даже Маклауд понимал, что Мариота всегда все делает по-своему, и если уж ему не удавалось обуздать девушку, Кристине тем паче. Однако Гектор отдал свое распоряжение, и на него можно положиться – он заставит гостью слушаться. Зная характер сестры, Кристина решила предупредить ее.
– Боюсь, что Гектор не сможет завтра уделить нам время, – сказала она, – но он поручил мне передать тебе, что обязательно сдержит слово. Надеюсь, вы с Изобел прокатитесь со мной. Мы еще не ездили вдоль берега на север, по направлению к Дуарту, и завтра можем отправиться туда.
– Мы сможем навестить леди Майри? – спросила Изобел. – Мне бы хотелось увидеть ее снова.
– Это слишком далеко, если только мы не останемся на ночь, – сказала Кристина. – Но может быть, в другой день мы сможем поплыть к ней в гости на баркасе. Из Дуарта открывается чудесный вид на залив Лорн и пролив острова Малл.
Изобел не успела ответить, как ее перебила Мариота:
– Было бы приятно проехать немножко вдоль берега и посмотреть остров, но я бы предпочла отправиться на запад вдоль южного края острова. Там мы тоже еще не были.
– Тогда так и сделаем, – обрадовалась Кристина. – Я скажу, чтобы лошадей подали сразу после завтрака.
На следующее утро она встала в обычное время и поспешила на кухню, чтобы убедиться, что у повара все готово. После этого Кристина пошла в зал, где тетя и сестры уже ждали ее за большим столом.
– Какое чудесное утро, – сказала леди Юфимия.
– Да, чудесное, – согласилась Кристина. – Прокатишься с нами, тетя?
– Нет-нет, – воскликнула леди Юфимия. – Не желаю прыгать, как мяч, на спине животного. Я езжу только по необходимости – и без седла, как вы, не умею кататься. А ведь седло – это странное подобие корзины: качается и болтается в такт движениям коня, того и гляди, свалишься на землю или в ручей. Сомнительное удовольствие.
Кристина знала, что тетя откажется, но считала своим долгом пригласить ее.
– Чем же ты займешься, пока нас не будет? – спросила она с улыбкой.
– Посижу спокойненько с пяльцами и посмотрю, как пылинки танцуют в лучах света, – отвечала леди Юфимия с умиротворенной улыбкой. – Ты не можешь себе представить, дорогая, как это приятно – делать только то, что хочется. Никогда не могла себе этого позволить, но за твоими слугами совсем не нужно присматривать, да и ты не даешь мне поручений. Так что не беспокойся за меня.
– Если ты заскучаешь без дела, тетушка, только скажи, – отозвалась Кристина. – Уверена, мы что-нибудь придумаем. Какая красивая у тебя вышивка, – добавила она. – Если эта наволочка предназначена для Лохбуи, мне остается только благодарить тебя.
– Для Лохбуи, – призналась леди Юфимия. – Я хотела сделать тебе подарок.
Кристина обняла тетю.
– Милая тетушка, – сказала она, – когда твоя работа будет закончена, я удивлюсь твоему подарку так, как ты пожелаешь.
– Очень хорошо, тогда я спокойна.
– Леди Кристина, простите, что отвлекаю, но дело не ждет, – взволнованно сказала полненькая экономка, вбегая в комнату со стороны кладовой.
– Что стряслось, Альма? – спросила Кристина.
– Там сильно тошнит горничную.
– Боже! Надеюсь, ничего серьезного, – воскликнула Кристина.
– Может, съела что, но мало ли. А вдруг она нарочно, чтоб не работать? Хотя наша Тесс не такая.
– Я сейчас приду.
Леди Юфимия запротестовала:
– Вдруг она больна?! Ты можешь заразиться!
– И заразить нас, – добавила Мариота.
– Не говорите так, – сказала Кристина. – Тесс работает на меня, и нужно выяснить, что с ней. Наверное, ничего страшного, но проследить за порядком в Лохбуи – моя обязанность.
И без дальнейших объяснений она поспешила за экономкой и застала горничную в комнатке возле кухни. Девушка выглядела бледной и измученной, но не задыхалась. Казалось, больше всего ее удручало то, что о ее недомогании узнала Кристина.
– Миледи, мне так жаль, что я потревожила вас. Разве я хотела? Живот схватило, мало ли? Съела несвежее небось. А так я здорова!
– Очень может быть, Тесс, но мне кажется, тебе стоит отдохнуть здесь какое-то время, чтобы мы могли быть уверены, что опасность миновала. Альма, проследи, чтобы она не работала, пока ей не станет лучше.
– Хорошо, миледи, посмотрю. Раз вы здесь, не сходите ли со мной в кладовую? Я вот тут думала…
Следующие двадцать минут Кристина выслушивала умозаключения Альмы и одобряла ее идеи по пополнению запасов на протяжении года. Только закончив с делами, она вспомнила, что сестры все еще ждут ее в зале и наверняка уже обижаются.
Порадовавшись, что еще до завтрака оделась в костюм для верховой езды, Кристина поспешила в большой зал и увидела там мужа, только что вошедшего с лестницы, тетю, разворачивавшую свою вышивку и посылавшую служанку за пяльцами, и двух слуг, подметавших крошки. Сестер в комнате не было.
– А где Мариота й Изобел? – спросила она. Гектор пожал плечами и взглянул на леди Юфимию, которая нахмурилась:
– Мариота сказала, что они пошли искать тебя, дорогая, чтобы ехать на прогулку. Ты их не видела?
Опасаясь, что их истинные намерения были совсем другими, но не желая выдавать свои подозрения при Гекторе, Кристина сказала:
– Нет, не видела. Надо поискать их.
– А где ты была? – спросил Гектор.
– Одна из горничных заболела, – объяснила Кристина. – Полагаю, Мариота и Изобел устали ждать меня и направились в конюшню.
– Тогда пошли найдем их, – сказал он дружелюбно.
– Я полагала, вы занимаетесь лодками, – произнесла она.
– Мои люди стелют доски, чтобы оттащить их на берег, – ответил Гектор, – и у меня уйма времени, чтобы пожелать твоим сестрам доброго утра. Так ты говоришь, в конюшню?
Кристина не сомневалась, что Мариота не могла просто так пойти в конюшню посмотреть на лошадь. Но если ее безрассудные сестры сделали что-то не то, им придется туго. Гектор не терпел непослушания.
Они молча спустились по лестнице во двор, откуда просматривалась конюшня. Заметив, что лошадей возле нее нет, Кристина посмотрела на Гектора. Его губы были сжаты в суровую прямую линию, и, словно почувствовав ее взгляд, он спросил:
– Благодарю за прекрасный ужин, мадам, это лучшее, что я ел в этих стенах. Вы проделали гигантскую работу за несколько дней. Я впечатлен.
– Спасибо, сэр, – искренне обрадовалась она, – надеюсь, вы заночуете у нас?
– Признателен за приглашение, но сегодня не могу, – ответил тот. – Тороплюсь домой к жене и детям. Я слишком долго не видел их и очень соскучился. Однако мы наверняка увидимся в Ардторнише или даже раньше, а до тех пор позвольте откланяться.
И всего через несколько минут ни его, ни слуг уже не было в замке.
Мариота взмахнула ресницами, взглянув на Гектора, и как ни в чем не бывало сказала:
– Кристина говорила нам, что вы ездили в Финлагган, сэр, и присутствовали на Островном совете. Но она ничего не знает о ваших делах – надеюсь, вы расскажете нам, что там происходило.
Кристина отметила, что во время ужина взгляд Гектора иногда скользил по ее прелестной сестрице, но вряд ли его можно было упрекнуть – в тот вечер Мариота была красива, как никогда. Ее изумрудно-зеленое платье оттеняло цвет глаз, и, поскольку они не ждали гостей, мягкие кудри были отчасти убраны в пару кос, начинавшихся у маленьких, чудесной формы ушей и венчавших голову чудесной короной.
Гектор улыбнулся ее словам, но покачал головой и сказал:
– Это были мужские разговоры, очень долгие – вам они показались бы смертельно скучными.
Кристина удивленно сказала:
– Но женщинам не воспрещено присутствовать на заседании Совета, сэр, и леди Майри рассказывала мне, что до рождения детей она частенько сиживала там – даже ребенком.
– Нуда, леди Майри – дочь его светлости, и он всегда баловал ее, – откликнулся Гектор, не сводя глаз с Мариоты.
– Возможно, – сказала Кристина. – Однако мне кажется…
Она замолчала, не договорив. Муж ее не слышал.
Гектор улыбался Мариоте, и та улыбалась в ответ, пронзая его тело тысячей стрел страсти. Она была великолепна! Почувствовав, что стало странно тихо, он отвел от нее взгляд и оглядел присутствующих. Кристина смотрела на него хмуро, и он спохватился, как в детстве, когда на него вот так же смотрела мать.
Он был растерян, но смутно помнил последнее, что сказал Кристине, и сообразил, что его слова можно было истолковать как критику Макдональда или Майри, а еще что обычно говорливая леди Юфимия почему-то не вступает в разговор. Он нахмурился и спросил жену:
– Что такое?
Кристина не успела ответить, как вместо нее заговорила Изобел:
– Она говорила с вами, но вы не слушали, потому что таращились на Мариоту.
– Он не таращился, – нетерпеливо возразила Мариота. – Изобел, ты самый невыносимый ребенок на Островах, и я думаю, что, если ты не способна вести себя как подобает, тебе стоит немедленно выйти из-за стола.
– Но я только сказала…
– Не надо, Изобел, – мягко сказала Кристина. – Можешь остаться, но впредь постарайся не отвечать на вопросы, заданные не тебе. Я просто хотела сказать, сэр, что вам стоило бы ответить на вопрос Мариоты. Женщине нет необходимости быть дочерью его светлости, чтобы знать, что делается на Островном совете.
– Верно, верно, – сказал он, почувствовав благодарность к ней за то, что она так дипломатично разобралась с сестрами и ему не пришлось напрягаться, чтобы вернуться к разговору. Однако он счел нужным добавить: – Я не хотел никого унизить, просто женщины редко интересуются нашими делами в Финлаггане.
– Но ведь Мариота заинтересовалась, да и леди Юфимия наверняка тоже.
В нем поднялось раздражение, и если бы леди Юфимия не сидела тут же и не переводила глаза с одного на другую, словно птичка, он бы быстро запретил жене разговаривать с ним в таком покровительственном тоне.
Изобел снова вмешалась:
– Вы наверняка очень важный чиновник, сэр, раз принимаете участие во встречах с правителем Островов. Он хороший человек?
С облегчением повернувшись к ней, он ответил:
– Он наделен громадной властью, девочка, и очень умен. Полагаю, многие сказали бы, что он добр – конечно, с теми, кто не нарушает законы Островов. Тебе понравилось у нас?
– О да! – воскликнула Изобел. – Кристина устроила, чтобы я каталась на лошади каждый день.
Гектор взглянул на Кристину:
– Надеюсь, ты не позволяешь ей кататься одной.
Изобел наморщила лоб и сказала:
– Не понимаю, почему вы запрещаете это, сэр. Дома я часто каталась одна.
– Она ездит кататься одна? – спросил Гектор, на этот раз легко встречая взгляд Кристины.
– Нет, сэр, – спокойно ответила та. – Все мы следуем вашим указаниям.
– Хотелось бы надеяться, – сказал он, улыбнулся всем и добавил: – Простите нас – мы оставим вас до утра. Как вы понимаете, у меня есть что обсудить с Кристиной.
Мариота надула губки:
– Если бы вам было не все равно, сэр, вы бы никогда не оставили меня с тетей и маленькой сестренкой. Истинный джентльмен не оставляет гостей без попытки развлечь их.
Изобел хихикнула:
– Если тебе нужны развлечения, Мариота, посмотри, как играют котята. Они наверняка на кухне. Принести их тебе – или мы сами можем поиграть…
– Не заставляй меня вновь просить тебя придержать язык, Изобел! Ты пожалеешь, – резко ответила Мариота. Затем, снова придав лицу выражение нежного упрека, она обернулась к Гектору: – Понимаете, сэр? Вы несправедливы!
Гектор усмехнулся. Ему льстили ее заигрывания, но когда Кристина встала и сделала слугам знак убрать со стола, он вспомнил, как много хотел сказать ей. Он обратился к Мариоте:
– Обещаю найти вам развлечения. Хороший хозяин не позволит гостям скучать. Полагаю, вы любите верховую езду?
– Да, люблю, и привезла с собой неплохой костюм на этот случай.
– Тогда, смею надеяться, вы прокатитесь со мной утром после завтрака?
– И я тоже? – спросила Изобел.
Как бы ни хотелось ему отказать девочке, он понимал, что не сможет это сделать, не подчеркнув свое желание превратить обычную прогулку в интимное свидание. Да и разочаровывать дитя ему не хотелось, потому что этот ребенок ему очень импонировал.
– Да, милочка, и ты тоже. А теперь мы просим прощения и желаем всем спокойной ночи. Идем, дорогая, – улыбнулся Гектор.
Он коснулся ее спины, направляя девушку к двери. Когда Кристина подобрала юбки, чтобы сопровождать его, Гектор заметил, что ее рука дрожит. Это неплохо. Она явно взяла слишком много воли в его доме, ей стоило напомнить, кто здесь хозяин.
Кристина пыталась подавить гнев, овладевший ею при виде Гектора, откровенно отвечавшего на заигрывания Мариоты, но чувства переполняли ее, и она не знала, чему их приписать. Она искренне любила сестру и верила, что Мариота знает себе цену и никогда не перейдет границы дозволенного.
Однако сейчас все было иначе. С одной стороны, Кристина испытывала вину, отняв у сестры мужа, который, как она себя убедила, был той необходим. С другой – ее бесило то, как Гектор вел себя с момента возвращения. Она опасалась, что может дать волю чувствам. Даже будучи ребенком, Кристина почти никогда не поддавалась сильным переживаниям – каждый раз ее отчитывали или наказывали. Для взрослого наказание за подобные выходки было бы куда серьезнее. Он мог потерять уважение окружающих.
Леди не должна позволять эмоциям брать над собой верх. Мариота же всегда отстаивала право на инакомыслие. Ее поступками двигали чувства, а не ум, и в этом заключалась ее натура. Со временем семья привыкла, что от нее можно ожидать всего, что угодно. Поэтому Мариота вела себя свободнее многих женщин. Она была живым, озорным, импульсивным ребенком, почти как Изобел, только не такая отчаянная.
Маклауд души не чаял в Мариотте, потакая ее прихотям, чем портил девушку, как говорила леди Юфимия. Если Мариота шалила, Маклауд наказывал Кристину, так как та была старше и должна была следить за поведением сестры. И Кристина уяснила, в чем ее долг, и по мере того как у нее появлялись новые сестры, она принимала на себя ответственность и за них тоже.
Смерть леди Анны потрясла их всех, но внешне казалось, что Мариота страдала особенно сильно. Целыми неделями она не произносила ни слова. Затем она резко вытащила себя из своего горя и ухватилась за дела, которые ранее совсем ее не интересовали. Она запретила горничным убираться в спальне, которую делила с Кристиной и Аделой, и наводила там порядок сама – день за днем. Это длилось не слишком долго – Мариота быстро устала, но еще долгие месяцы она выглядела неестественно ранимой – легко обижалась, легко огорчалась, гневалась и впадала в неистовство.
Такие перепады были не для Кристины. Внезапно нахлынувшее желание накричать на мужа или бросить в него чем-нибудь смутило ее. Молча шагая рядом с ним вверх по лестнице, вившейся сквозь толстую северную стену главной башни, она не осмелилась даже спросить его, куда они направляются, – не говоря уже о том, чтобы вылить на него всю горечь, накопившуюся в душе.
Кристина устрашилась, что когда-нибудь ее мысленные упреки прорвутся наружу и ее ярость не уступит скандалам, которые закатывала Мариота. Тогда, казалось девушке, земля разверзнется под ее ногами и поглотит ее.
Когда они добрались до каменной площадки перед дверью в спальню Гектора, он распахнул дверь и жестом велел ей войти. Последовав за женой, он остановился на пороге и в изумлении оглядел помещение.
– Ради Бога, ты перевернула мою спальню вверх дном! Прижав вспотевшие ладони к юбке, она обернулась к мужу и, пытаясь сохранить спокойствие, проговорила:
– Прошу простить меня, сэр, если я неверно поняла ваши слова при отъезде в Финлагган, но мне показалось, вы позволили мне распоряжаться здесь всем на свое усмотрение. Я просто постаралась сделать это помещение более удобным для вас. Но если не получилось, я прикажу восстановить все, как было.
Гектор подошел к узкому полукруглому окну и осмотрел ставни.
– Ты распорядилась их отполировать и покрыть маслом. Еще недавно они были шершавыми и тусклыми, а теперь блестят.
– Да, сэр, их зачистили и пропитали маслом. Они рассохлись, и если их не смазывать регулярно, скоро придется делать новые ставни.
– Все так. Я редко задумываюсь о таких вещах.
– Вы слишком заняты, сэр, заботами более важными.
– Верно, девочка, и ты хорошо сделала, позаботившись о ставнях. Но откуда здесь балдахин? У тебя не было времени сшить его, не говоря уже о том, чтобы вышить всех этих птиц и цветы.
– Вам не нравится вышивка?
– Не могу сказать, что нет, хотя воину и негоже спать в ромашковом поле. Я просто пытаюсь понять, как тебе удалось так много сделать за такой короткий срок и во сколько мне все это обошлось. Вообще-то мне кажется, такие существенные изменения стоило обсудить со мной и заручиться моим согласием перед началом работ.
– Мне это ничего не стоило, кроме времени и сил, – последовал быстрый ответ. – Большая часть этих предметов привезена от леди Майри, которая отправила нам вещи из Ардторниша и Дуарта, чтобы мы пользовались ими, пока не решим, как лучше обставить замок. Леди сказала, что мы можем взять себе все, что сочтем нужным, а остальное вернуть, когда оно станет мешать.
Это очень мило с ее стороны, но если вы не желаете быть в долгу у своего брата и его…
– Нет-нет, дело не в этом, – сказал Гектор. Кристина подождала, но он молчал, и она решила пока не сообщать ему, что Йен Дубх также предлагал им вещи из Сейла.
Гектор молчал и думал о том, что действительно разрешил ей делать в Лохбуи все, что вздумается, так что теперь не имел права высказывать недовольство. А его мучили сомнения, заключавшиеся в том, что после аннулирования брака прекрасная Мариота могла не одобрить изменения, произведенные Кристиной.
Он заметил, что жена терпеливо ждет его дальнейших указаний, и устыдился. Затем пожал плечами и произнес:
– Ты сделала замок намного уютнее, и это хорошо, ибо за время Совета я пригласил нескольких людей переночевать у нас перед отправкой в Ардторниш на празднование Прощеного вторника.
– Сколько?
– Я не знаю… Это имеет значение?
– Не слишком большое, но мне необходимо знать, ожидается ли пара семей или сто человек.
Гектор ухмыльнулся:
– Я могу сосчитать, но вряд ли сто.
– Тогда не трудитесь, сэр. Я знаю, что делать, а если мне понадобится помощь, я уверена в Майри.
– Умница, – сказал он. – Думаю, я схожу в службы и проверю, не случилось ли чего за время моего отсутствия.
Кристина чуть не сказала ему, что там тоже все в порядке – дворецкий позаботился, – но удержалась, решив, что пусть лучше муж отправляется по делам, нежели флиртует с Мариотой. Вспомнив об обещании, данном им сестрам, она сказала:
– Не забудьте распорядиться, чтобы после завтрака нам приготовили лошадей для утренней прогулки, сэр.
Он посмотрел на нее в недоумении, как будто уже забыл об этом, но затем огорченно протянул:
– Завтра не получится. Я приказал своим людям начать с раннего утра готовить судна к отплытию, чтобы во время приезда Стюарта они были в абсолютном порядке. Тебе придется извиниться за меня, но скажи Мариоте, что в следующий раз мы обязательно совершим верховую прогулку.
Усомнившись, стоило ли приглашать свою очаровательную сестру в Лохбуи, Кристина подождала, чтобы убедиться, что не столкнется с мужем по пути, и пошла в комнату, где ее ждали тетя и сестры.
– Гектор зол на тебя? – спросила Мариота, стоило Кристине войти.
– Боже мой, дорогая, женатых людей нельзя спрашивать о столь личных вещах, – строго сказала леди Юфимия. – Даже если тебе не терпится узнать, что случилось, задавать вопросы – непозволительная грубость, тем более когда человек, с которым ты разговариваешь, – хозяйка дома, да еще твоя старшая сестра.
– Во всяком случае, выглядел он злым, – настаивала Мариота.
Изобел фыркнула:
– Мне показалось, он отходил от потрясения, вызванного присутствием в доме толпы женщин из клана Маклаудов. Ведь ты не предупредила его, что собираешься пригласить нас, правда, Кристина?
– Нет, потому что и не собиралась, пока ко мне не приехала в гости леди Майри. Она предположила, что мне скучно без мужа, и я поняла, что так оно и есть. А когда я узнала, как просто было бы привезти вас из Халамина, то уже не могла ждать. Но он не упрекал меня за ваш приезд, Изобел. Он был просто удивлен всеми теми переменами, которые я предприняла в его отсутствие.
– Он оказался более властным, чем я предполагала, – сказала Мариота. – Мне нравятся сильные мужчины – хотя кому они не нравятся? – но он заблуждается, если полагает, что я позволю ему диктовать мне условия или что мне нужен вооруженный эскорт для прогулок по острову Малл. До сих пор я старалась доставить тебе удовольствие, Кристина, но теперь, когда я убедилась, что кругом спокойно, прошу тебя запомнить, что я привыкла сама защищать себя. А если Гектор полагает, что в Кинтейле безопаснее, то он ошибается. Просто нужно знать, где безопасно ездить, а где нет, и утром на прогулке я ему так и сообщу.
Кристина подавила вздох, вспоминая множество неприятных разговоров с отцом, которому очень не нравилась привычка Мариоты разъезжать в одиночестве, но он считал, что в этом виновата Кристина, не сумевшая приструнить сестру. Даже Маклауд понимал, что Мариота всегда все делает по-своему, и если уж ему не удавалось обуздать девушку, Кристине тем паче. Однако Гектор отдал свое распоряжение, и на него можно положиться – он заставит гостью слушаться. Зная характер сестры, Кристина решила предупредить ее.
– Боюсь, что Гектор не сможет завтра уделить нам время, – сказала она, – но он поручил мне передать тебе, что обязательно сдержит слово. Надеюсь, вы с Изобел прокатитесь со мной. Мы еще не ездили вдоль берега на север, по направлению к Дуарту, и завтра можем отправиться туда.
– Мы сможем навестить леди Майри? – спросила Изобел. – Мне бы хотелось увидеть ее снова.
– Это слишком далеко, если только мы не останемся на ночь, – сказала Кристина. – Но может быть, в другой день мы сможем поплыть к ней в гости на баркасе. Из Дуарта открывается чудесный вид на залив Лорн и пролив острова Малл.
Изобел не успела ответить, как ее перебила Мариота:
– Было бы приятно проехать немножко вдоль берега и посмотреть остров, но я бы предпочла отправиться на запад вдоль южного края острова. Там мы тоже еще не были.
– Тогда так и сделаем, – обрадовалась Кристина. – Я скажу, чтобы лошадей подали сразу после завтрака.
На следующее утро она встала в обычное время и поспешила на кухню, чтобы убедиться, что у повара все готово. После этого Кристина пошла в зал, где тетя и сестры уже ждали ее за большим столом.
– Какое чудесное утро, – сказала леди Юфимия.
– Да, чудесное, – согласилась Кристина. – Прокатишься с нами, тетя?
– Нет-нет, – воскликнула леди Юфимия. – Не желаю прыгать, как мяч, на спине животного. Я езжу только по необходимости – и без седла, как вы, не умею кататься. А ведь седло – это странное подобие корзины: качается и болтается в такт движениям коня, того и гляди, свалишься на землю или в ручей. Сомнительное удовольствие.
Кристина знала, что тетя откажется, но считала своим долгом пригласить ее.
– Чем же ты займешься, пока нас не будет? – спросила она с улыбкой.
– Посижу спокойненько с пяльцами и посмотрю, как пылинки танцуют в лучах света, – отвечала леди Юфимия с умиротворенной улыбкой. – Ты не можешь себе представить, дорогая, как это приятно – делать только то, что хочется. Никогда не могла себе этого позволить, но за твоими слугами совсем не нужно присматривать, да и ты не даешь мне поручений. Так что не беспокойся за меня.
– Если ты заскучаешь без дела, тетушка, только скажи, – отозвалась Кристина. – Уверена, мы что-нибудь придумаем. Какая красивая у тебя вышивка, – добавила она. – Если эта наволочка предназначена для Лохбуи, мне остается только благодарить тебя.
– Для Лохбуи, – призналась леди Юфимия. – Я хотела сделать тебе подарок.
Кристина обняла тетю.
– Милая тетушка, – сказала она, – когда твоя работа будет закончена, я удивлюсь твоему подарку так, как ты пожелаешь.
– Очень хорошо, тогда я спокойна.
– Леди Кристина, простите, что отвлекаю, но дело не ждет, – взволнованно сказала полненькая экономка, вбегая в комнату со стороны кладовой.
– Что стряслось, Альма? – спросила Кристина.
– Там сильно тошнит горничную.
– Боже! Надеюсь, ничего серьезного, – воскликнула Кристина.
– Может, съела что, но мало ли. А вдруг она нарочно, чтоб не работать? Хотя наша Тесс не такая.
– Я сейчас приду.
Леди Юфимия запротестовала:
– Вдруг она больна?! Ты можешь заразиться!
– И заразить нас, – добавила Мариота.
– Не говорите так, – сказала Кристина. – Тесс работает на меня, и нужно выяснить, что с ней. Наверное, ничего страшного, но проследить за порядком в Лохбуи – моя обязанность.
И без дальнейших объяснений она поспешила за экономкой и застала горничную в комнатке возле кухни. Девушка выглядела бледной и измученной, но не задыхалась. Казалось, больше всего ее удручало то, что о ее недомогании узнала Кристина.
– Миледи, мне так жаль, что я потревожила вас. Разве я хотела? Живот схватило, мало ли? Съела несвежее небось. А так я здорова!
– Очень может быть, Тесс, но мне кажется, тебе стоит отдохнуть здесь какое-то время, чтобы мы могли быть уверены, что опасность миновала. Альма, проследи, чтобы она не работала, пока ей не станет лучше.
– Хорошо, миледи, посмотрю. Раз вы здесь, не сходите ли со мной в кладовую? Я вот тут думала…
Следующие двадцать минут Кристина выслушивала умозаключения Альмы и одобряла ее идеи по пополнению запасов на протяжении года. Только закончив с делами, она вспомнила, что сестры все еще ждут ее в зале и наверняка уже обижаются.
Порадовавшись, что еще до завтрака оделась в костюм для верховой езды, Кристина поспешила в большой зал и увидела там мужа, только что вошедшего с лестницы, тетю, разворачивавшую свою вышивку и посылавшую служанку за пяльцами, и двух слуг, подметавших крошки. Сестер в комнате не было.
– А где Мариота й Изобел? – спросила она. Гектор пожал плечами и взглянул на леди Юфимию, которая нахмурилась:
– Мариота сказала, что они пошли искать тебя, дорогая, чтобы ехать на прогулку. Ты их не видела?
Опасаясь, что их истинные намерения были совсем другими, но не желая выдавать свои подозрения при Гекторе, Кристина сказала:
– Нет, не видела. Надо поискать их.
– А где ты была? – спросил Гектор.
– Одна из горничных заболела, – объяснила Кристина. – Полагаю, Мариота и Изобел устали ждать меня и направились в конюшню.
– Тогда пошли найдем их, – сказал он дружелюбно.
– Я полагала, вы занимаетесь лодками, – произнесла она.
– Мои люди стелют доски, чтобы оттащить их на берег, – ответил Гектор, – и у меня уйма времени, чтобы пожелать твоим сестрам доброго утра. Так ты говоришь, в конюшню?
Кристина не сомневалась, что Мариота не могла просто так пойти в конюшню посмотреть на лошадь. Но если ее безрассудные сестры сделали что-то не то, им придется туго. Гектор не терпел непослушания.
Они молча спустились по лестнице во двор, откуда просматривалась конюшня. Заметив, что лошадей возле нее нет, Кристина посмотрела на Гектора. Его губы были сжаты в суровую прямую линию, и, словно почувствовав ее взгляд, он спросил: