– Не могли бы мы использовать ее в поисках кулона?
– Это можно, если ты не будешь упускать ее из виду.
– Хорошо, – ответила Лисутарида. – Я начну следить за всеми ее передвижениями по городу и буду постоянно держать тебя в курсе дела. Но прошу тебя утроить усилия. Сделай все, что в твоих силах. И даже больше. А сейчас я должна идти. У меня назначена встреча с нашим государственным министром.
Я почувствовал, что должен предупредить своего старого боевого друга о грозящей опасности.
– Сарина – страшная женщина, – сказал я. – Если Беспощадная не сможет найти кулон в городе, она наверняка решит искать его на твоей вилле. Думаю, мне действительно стоит присутствовать на твоем балу.
– Зачем тебе утруждать себя? – пожала плечами Лисутарида. – У меня на вилле прекрасная охрана.
Волшебница ушла, а я немедленно отправился вниз, чтобы принять пива.
– Полезная встреча? – поинтересовалась Макри.
– Прекрати болтовню и дай мне пива, – сказал я.
– Скажи, почему ты ведешь себя, как вечно несчастная ниожская шлюха?
– Я веду себя нормально.
– И это называется нормально?
– Да. Должен сообщить, что мне только что нанесла визит Сарина Беспощадная.
Узнав это, Макри страшно разволновалась. Сарина, как я уже упоминал, некоторое время назад всадила арбалетную стрелу ей в грудь, и моя подруга горела желанием вернуть Беспощадной должок.
– Думаю, что Сарина – единственный человек, который сумел меня ранить и после этого остаться в живых.
Я заверил Макри, что она, возможно, очень скоро получит возможность отыграться, и добавил:
– Сарина имеет способность возникать, когда ее меньше всего ждешь.
– Неужели это означает, что ты не будешь заниматься расследованием в Колледже Гильдий?
– Это дело может подождать.
– Нет, не может! – стояла на своем Макри. – Если ты не завершишь расследование, мне придется сдавать экзамен в присутствии тех, кто считает меня воровкой.
– Ну и сдавай как можно лучше! Пользуйся случаем.
– «Пользуйся случаем»?! – чуть ли не завопила моя подруга, покраснев от возмущения. – И это все, что ты можешь мне посоветовать? Если помнишь, я вообще не просила тебя встревать в это дело! Я была бы вполне счастлива, прикончив профессора Тоария. Ты убедил меня е, го не убивать, а теперь советуешь пользоваться случаем?
Увидев, что Макри сердится, все находившиеся поблизости пьянчуги опасливо расползлись в стороны.
– Да, пользуйся случаем и сдавай экзамен. Неужели весь город, включая меня, должен ублажать тебя только потому, что Лисутарида изволила пригласить тебя на свой дурацкий бал?!
– Ага! – заорала Макри. – Так вот почему ты ведешь себя как мающийся зубной болью тролль? Завидуешь тому, что меня пригласили на бал? Поделом тебя не пригласили!
– Я никому не завидую!
– Ну да! Как та эльфийская принцесса в сказке?
– Какая еще принцесса?
– Сказка называется «Принцесса, которая не могла пойти на бал».
– Нет такой сказки.
– Нет есть! Я сама ее перевела в прошлом году.
– Потрясающе, – произнес я, с ненавистью глядя на свою подругу. – Счастлив слышать, что в то время, как я ношусь по улицам, спасая город от преступников, ты в уюте классной комнаты переводишь дурацкие сказочки эльфов!
– Я иду в Колледж, чтобы прикончить профессора Тоария, – прошипела она, доставая из-за стойки бара свой меч.
– Потерпи! – возопил я, вставая на ее пути. – Я немедленно же займусь твоим делом!
Быстро схватив у Танроз кусок пирога с олениной, чтобы съесть его на ходу, я двинулся в Колледж Гильдий.
Возможно, Макри права. Мне следовало бы более внимательно отнестись к ее делу. Поиски кулона заняли все мое внимание еще и потому, что каждый мой шаг сопровождался появлением кучи жмуриков. Но, трезво поразмыслив, я понял, что, пока волшебница не снабдит меня свежей информацией, можно заняться расследованием кражи в Колледже. Однако все мое существо протестовало, что приходится тратить силы ради каких-то жалких пяти гуранов.
Мне предстояло поговорить с некоторыми студентами, находившимися в тот день недалеко от места преступления. Это означало длительное хождение по раскаленным улицам и бесконечные просьбы впустить в дом, где никто не желал меня видеть. На своем мученическом пути я постепенно продвигался на север, и чем богаче становились дома, в которые я стучал, тем лаконичнее были полученные мною ответы. Некоторые просто отказывались меня впустить и уступали лишь после того, как я угрожал им властью Кабинета Народного трибуна. Никакого «кабинета», естественно, не существовало, но обыватели этого не знали.
– Узнав, что консул восстановил пост Народного трибуна, я и не подозревал, что эти самые трибуны станут донимать честных людей, – сердито заявил богатый стеклодув, которого я оторвал от семейной трапезы.
– Всего несколько вопросов, и я вас покину, – вежливо ответил я.
Это был уже восьмой дом, который я посетил. Семь предыдущих визитов оказались безрезультатными. Для студентов, которые чему-то обучаются, посещающие Колледж Гильдий молодые люди оказались на редкость ненаблюдательны. Однако я вполне мог их понять. В свою бытность учеником чародея я после первого года обучения смог хорошо запомнить лишь дорогу к ближайшей таверне.
Меня проводили в элегантное помещение, меблировка которого говорила о том, что мастерам-стеклодувам живется в нашем городе очень неплохо. Ждать пришлось очень долго, но никто не догадался предложить мне выпить. Эти стеклодувы, видимо, страшно невоспитанны. Приличные люди так гостей не принимают. Даже консул при встречах предлагал мне вино, хоть эти встречи никакой радости ему не доставляли. В конце концов передо мной предстал сын стеклодува Оссинакс. Сыночку было на вид лет девятнадцать, и ростом он не отличался. Даже для своего возраста. Его стянутые на затылке длинные волосы конским хвостом ниспадали на спину. Такие прически, как правило, в нашем городе носят сыновья простолюдинов. Я никогда не стриг волос, и они со времен моей юности тоже струились по моей спине. Правда, в последнее время я стал замечать в них седые пряди.
– Я рад, что вы пришли, – сказал он, немало меня изумив.
– Неужели?
– Я не думаю, что Макри взяла деньги.
– Почему?
– Потому что как-то раз я отдал ей на хранение четверть гурана, и она вернула мне его по первой просьбе.
– Почему у тебя возникла нужда хранить у нее свои бабки?
– А никакой нужды не было. Просто мы с приятелями держали пари, сколько времени пройдет, прежде чем она украдет деньги. Но она их не украла. Мы были поражены.
– Понимаю.
– Мне Макри нравится, – произнес Оссинакс, как мне показалось, несколько смущенно. – Нравится, несмотря на то что она хорошо мне врезала, узнав о нашем споре. Но я никому об этом не сказал, так как не хотел, чтобы у нее из-за какой-то пары ударов возникли неприятности.
По голосу молодого человека я понял, что он питает к Макри чувства более сильные, чем простая дружба. Это неудивительно, так как в нашем городе женщины прикрываются одеждами чуть ли не с головы до ног, и на их фоне моя подруга выглядит обнаженной. Макри не раз отсылали из Колледжа домой, чтобы она переоделась и приобрела пристойный вид.
– Кто, по-твоему, мог прикарманить деньги?
– Не знаю. Неподалеку было несколько человек.
Все, кого он назвал, уже числились в моем списке, и я успел их проверить.
– Ты уверен, что там больше никого не было?
– Нет, насколько я помню.
– А кого-нибудь из персонала Колледжа?
– С какой стати кто-то из персонала польстится на пять гуранов?
– Человеку могут срочно понадобиться деньги. Согласен?
Оссинакс не помнил, чтобы кто-то из сотрудников учебного заведения появлялся в районе студенческих шкафчиков.
– Чуть раньше там был профессор Тоарий. Он часто обходит все здание.
– Насколько раньше?
– Примерно на час. Это было перед началом занятий по философии. Он шел по коридору вместе с Барием.
– Кто такой Барий?
– Сын профессора Тоария.
– А он что там делал?
– Не знаю. Барий – студент Имперского университета. Правда, раньше я видел его лишь раз. Он приходил в Колледж навестить отца. Не сомневаюсь, что по коридору рядом с профессором шагал Барий.
До этого в моем присутствии о профессорском сынке никто не упоминал. Скорее всего во встрече отца с сыном нет ничего подозрительного. Тем более что произошла она более чем за час до кражи. Но меня все же разбирало любопытство. Профессор не соизволил упомянуть, что его в тот день навещал сынишка. Но с другой стороны, профессор многое не сказал, поспешно убежав из комнаты. Я попросил Оссинакса рассказать мне все, что ему известно о Барии, но парнишка ничего не знал. Мой профессиональный интерес к сыну профессора его, мягко говоря, удивил.
– Это очень богатая семья, – сказал он. – Барию ни к чему воровать пять гуранов.
– Я тоже так думаю.
После этого я назвал ему мой адрес и попросил со мной связаться, если он узнает что-нибудь, что может меня заинтересовать.
– «Секира мщения»? – переспросил он. – Это там, где живет Макри?
– Да.
– И это действительно опасное место?
– Любое место, где поселяется Макри, сразу становится опасным.
– А она правда убила вождя орков и перебила всю его семью, когда бежала из лагеря гладиаторов?
– Было дело.
– И на арене ей приходилось сражаться с драконом?
Моя подруга, видимо, не устояла перед искушением немного похвастаться в своем Колледже.
– Да, – ответил я. – И кроме того, она помогла мне в битве с другим драконом. Который был гораздо больше того, первого, – добавил я, не желая, чтобы у юного Оссинакса сложилось впечатление, будто только Макри способна на эпические подвиги. Дракона мы тогда не убили, зато победили сопровождавший монстра отряд орков. Макри решила исход сражения, когда, прорубившись сквозь ряды врагов, прикончила их командира.
Я направился к двери, а Оссинакс остался стоять посреди комнаты в глубокой задумчивости. Слуга проводил меня к выходу, а за нами следовал папаша, видимо, опасаясь, что я могу передумать и вернуться. До меня доносился шум работы из расположенной в глубине дома мастерской.
– Прекрасные стекла. Вы их сами делали? – спросил я у папаши, показывая на окна дома.
Стеклодув захлопнул дверь, не удостоив меня ответом. На улице было жарко, как в оркской преисподней. Я выпил воды из фонтана и посмотрел по сторонам, не торгует ли здесь кто-нибудь арбузами. У меня почему-то возникло острое желание навестить Бария, сына профессора Тоария. Я съел два здоровенных арбуза, но желание повидать сыночка не исчезло.
Остановив взмахом руки проезжавший мимо ландус, я двинулся в округ Тамлин.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Это можно, если ты не будешь упускать ее из виду.
– Хорошо, – ответила Лисутарида. – Я начну следить за всеми ее передвижениями по городу и буду постоянно держать тебя в курсе дела. Но прошу тебя утроить усилия. Сделай все, что в твоих силах. И даже больше. А сейчас я должна идти. У меня назначена встреча с нашим государственным министром.
Я почувствовал, что должен предупредить своего старого боевого друга о грозящей опасности.
– Сарина – страшная женщина, – сказал я. – Если Беспощадная не сможет найти кулон в городе, она наверняка решит искать его на твоей вилле. Думаю, мне действительно стоит присутствовать на твоем балу.
– Зачем тебе утруждать себя? – пожала плечами Лисутарида. – У меня на вилле прекрасная охрана.
Волшебница ушла, а я немедленно отправился вниз, чтобы принять пива.
– Полезная встреча? – поинтересовалась Макри.
– Прекрати болтовню и дай мне пива, – сказал я.
– Скажи, почему ты ведешь себя, как вечно несчастная ниожская шлюха?
– Я веду себя нормально.
– И это называется нормально?
– Да. Должен сообщить, что мне только что нанесла визит Сарина Беспощадная.
Узнав это, Макри страшно разволновалась. Сарина, как я уже упоминал, некоторое время назад всадила арбалетную стрелу ей в грудь, и моя подруга горела желанием вернуть Беспощадной должок.
– Думаю, что Сарина – единственный человек, который сумел меня ранить и после этого остаться в живых.
Я заверил Макри, что она, возможно, очень скоро получит возможность отыграться, и добавил:
– Сарина имеет способность возникать, когда ее меньше всего ждешь.
– Неужели это означает, что ты не будешь заниматься расследованием в Колледже Гильдий?
– Это дело может подождать.
– Нет, не может! – стояла на своем Макри. – Если ты не завершишь расследование, мне придется сдавать экзамен в присутствии тех, кто считает меня воровкой.
– Ну и сдавай как можно лучше! Пользуйся случаем.
– «Пользуйся случаем»?! – чуть ли не завопила моя подруга, покраснев от возмущения. – И это все, что ты можешь мне посоветовать? Если помнишь, я вообще не просила тебя встревать в это дело! Я была бы вполне счастлива, прикончив профессора Тоария. Ты убедил меня е, го не убивать, а теперь советуешь пользоваться случаем?
Увидев, что Макри сердится, все находившиеся поблизости пьянчуги опасливо расползлись в стороны.
– Да, пользуйся случаем и сдавай экзамен. Неужели весь город, включая меня, должен ублажать тебя только потому, что Лисутарида изволила пригласить тебя на свой дурацкий бал?!
– Ага! – заорала Макри. – Так вот почему ты ведешь себя как мающийся зубной болью тролль? Завидуешь тому, что меня пригласили на бал? Поделом тебя не пригласили!
– Я никому не завидую!
– Ну да! Как та эльфийская принцесса в сказке?
– Какая еще принцесса?
– Сказка называется «Принцесса, которая не могла пойти на бал».
– Нет такой сказки.
– Нет есть! Я сама ее перевела в прошлом году.
– Потрясающе, – произнес я, с ненавистью глядя на свою подругу. – Счастлив слышать, что в то время, как я ношусь по улицам, спасая город от преступников, ты в уюте классной комнаты переводишь дурацкие сказочки эльфов!
– Я иду в Колледж, чтобы прикончить профессора Тоария, – прошипела она, доставая из-за стойки бара свой меч.
– Потерпи! – возопил я, вставая на ее пути. – Я немедленно же займусь твоим делом!
Быстро схватив у Танроз кусок пирога с олениной, чтобы съесть его на ходу, я двинулся в Колледж Гильдий.
Возможно, Макри права. Мне следовало бы более внимательно отнестись к ее делу. Поиски кулона заняли все мое внимание еще и потому, что каждый мой шаг сопровождался появлением кучи жмуриков. Но, трезво поразмыслив, я понял, что, пока волшебница не снабдит меня свежей информацией, можно заняться расследованием кражи в Колледже. Однако все мое существо протестовало, что приходится тратить силы ради каких-то жалких пяти гуранов.
Мне предстояло поговорить с некоторыми студентами, находившимися в тот день недалеко от места преступления. Это означало длительное хождение по раскаленным улицам и бесконечные просьбы впустить в дом, где никто не желал меня видеть. На своем мученическом пути я постепенно продвигался на север, и чем богаче становились дома, в которые я стучал, тем лаконичнее были полученные мною ответы. Некоторые просто отказывались меня впустить и уступали лишь после того, как я угрожал им властью Кабинета Народного трибуна. Никакого «кабинета», естественно, не существовало, но обыватели этого не знали.
– Узнав, что консул восстановил пост Народного трибуна, я и не подозревал, что эти самые трибуны станут донимать честных людей, – сердито заявил богатый стеклодув, которого я оторвал от семейной трапезы.
– Всего несколько вопросов, и я вас покину, – вежливо ответил я.
Это был уже восьмой дом, который я посетил. Семь предыдущих визитов оказались безрезультатными. Для студентов, которые чему-то обучаются, посещающие Колледж Гильдий молодые люди оказались на редкость ненаблюдательны. Однако я вполне мог их понять. В свою бытность учеником чародея я после первого года обучения смог хорошо запомнить лишь дорогу к ближайшей таверне.
Меня проводили в элегантное помещение, меблировка которого говорила о том, что мастерам-стеклодувам живется в нашем городе очень неплохо. Ждать пришлось очень долго, но никто не догадался предложить мне выпить. Эти стеклодувы, видимо, страшно невоспитанны. Приличные люди так гостей не принимают. Даже консул при встречах предлагал мне вино, хоть эти встречи никакой радости ему не доставляли. В конце концов передо мной предстал сын стеклодува Оссинакс. Сыночку было на вид лет девятнадцать, и ростом он не отличался. Даже для своего возраста. Его стянутые на затылке длинные волосы конским хвостом ниспадали на спину. Такие прически, как правило, в нашем городе носят сыновья простолюдинов. Я никогда не стриг волос, и они со времен моей юности тоже струились по моей спине. Правда, в последнее время я стал замечать в них седые пряди.
– Я рад, что вы пришли, – сказал он, немало меня изумив.
– Неужели?
– Я не думаю, что Макри взяла деньги.
– Почему?
– Потому что как-то раз я отдал ей на хранение четверть гурана, и она вернула мне его по первой просьбе.
– Почему у тебя возникла нужда хранить у нее свои бабки?
– А никакой нужды не было. Просто мы с приятелями держали пари, сколько времени пройдет, прежде чем она украдет деньги. Но она их не украла. Мы были поражены.
– Понимаю.
– Мне Макри нравится, – произнес Оссинакс, как мне показалось, несколько смущенно. – Нравится, несмотря на то что она хорошо мне врезала, узнав о нашем споре. Но я никому об этом не сказал, так как не хотел, чтобы у нее из-за какой-то пары ударов возникли неприятности.
По голосу молодого человека я понял, что он питает к Макри чувства более сильные, чем простая дружба. Это неудивительно, так как в нашем городе женщины прикрываются одеждами чуть ли не с головы до ног, и на их фоне моя подруга выглядит обнаженной. Макри не раз отсылали из Колледжа домой, чтобы она переоделась и приобрела пристойный вид.
– Кто, по-твоему, мог прикарманить деньги?
– Не знаю. Неподалеку было несколько человек.
Все, кого он назвал, уже числились в моем списке, и я успел их проверить.
– Ты уверен, что там больше никого не было?
– Нет, насколько я помню.
– А кого-нибудь из персонала Колледжа?
– С какой стати кто-то из персонала польстится на пять гуранов?
– Человеку могут срочно понадобиться деньги. Согласен?
Оссинакс не помнил, чтобы кто-то из сотрудников учебного заведения появлялся в районе студенческих шкафчиков.
– Чуть раньше там был профессор Тоарий. Он часто обходит все здание.
– Насколько раньше?
– Примерно на час. Это было перед началом занятий по философии. Он шел по коридору вместе с Барием.
– Кто такой Барий?
– Сын профессора Тоария.
– А он что там делал?
– Не знаю. Барий – студент Имперского университета. Правда, раньше я видел его лишь раз. Он приходил в Колледж навестить отца. Не сомневаюсь, что по коридору рядом с профессором шагал Барий.
До этого в моем присутствии о профессорском сынке никто не упоминал. Скорее всего во встрече отца с сыном нет ничего подозрительного. Тем более что произошла она более чем за час до кражи. Но меня все же разбирало любопытство. Профессор не соизволил упомянуть, что его в тот день навещал сынишка. Но с другой стороны, профессор многое не сказал, поспешно убежав из комнаты. Я попросил Оссинакса рассказать мне все, что ему известно о Барии, но парнишка ничего не знал. Мой профессиональный интерес к сыну профессора его, мягко говоря, удивил.
– Это очень богатая семья, – сказал он. – Барию ни к чему воровать пять гуранов.
– Я тоже так думаю.
После этого я назвал ему мой адрес и попросил со мной связаться, если он узнает что-нибудь, что может меня заинтересовать.
– «Секира мщения»? – переспросил он. – Это там, где живет Макри?
– Да.
– И это действительно опасное место?
– Любое место, где поселяется Макри, сразу становится опасным.
– А она правда убила вождя орков и перебила всю его семью, когда бежала из лагеря гладиаторов?
– Было дело.
– И на арене ей приходилось сражаться с драконом?
Моя подруга, видимо, не устояла перед искушением немного похвастаться в своем Колледже.
– Да, – ответил я. – И кроме того, она помогла мне в битве с другим драконом. Который был гораздо больше того, первого, – добавил я, не желая, чтобы у юного Оссинакса сложилось впечатление, будто только Макри способна на эпические подвиги. Дракона мы тогда не убили, зато победили сопровождавший монстра отряд орков. Макри решила исход сражения, когда, прорубившись сквозь ряды врагов, прикончила их командира.
Я направился к двери, а Оссинакс остался стоять посреди комнаты в глубокой задумчивости. Слуга проводил меня к выходу, а за нами следовал папаша, видимо, опасаясь, что я могу передумать и вернуться. До меня доносился шум работы из расположенной в глубине дома мастерской.
– Прекрасные стекла. Вы их сами делали? – спросил я у папаши, показывая на окна дома.
Стеклодув захлопнул дверь, не удостоив меня ответом. На улице было жарко, как в оркской преисподней. Я выпил воды из фонтана и посмотрел по сторонам, не торгует ли здесь кто-нибудь арбузами. У меня почему-то возникло острое желание навестить Бария, сына профессора Тоария. Я съел два здоровенных арбуза, но желание повидать сыночка не исчезло.
Остановив взмахом руки проезжавший мимо ландус, я двинулся в округ Тамлин.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Найти Бария было делом нелегким. В Имперском университете его не оказалось, и вот уже несколько дней парня там никто не видел. Я бесцельно слонялся по мраморным залам, задавая вопросы студентам и преподавателям, однако друзья молодого человека не знали, где он, а профессора отказывались отвечать на вопросы чужака, будь тот хоть Народным трибуном. Выслушав продолжительную лекцию какого-то профессора теологии об исторических полномочиях трибуна, я понял, что из университета пора сматываться. В окружении столь образованных людей я начинал ощущать себя полным невеждой. Глядя на сидящих в аудиториях разряженных и на вид весьма вдумчивых студентов, я размышлял о том, что эта публика сделает с Макри, если той все же удастся проложить себе путь в Имперский университет. Заместитель консула Цицерий как-то намекнул, что сможет ей в этом посодействовать, если позволят обстоятельства. Но в то время он сильно нуждался в ее услугах. Думаю, что теперь он и не подумает о помощи, даже если его об этом попросить.
Барий по-прежнему проживал в доме родителей, и теперь мне следовало отправиться туда, хотя перспектива очередной встречи с профессором Тоарием меня вовсе не вдохновляла. Если я стану донимать своими вопросами родичей его сынка, профессор обрушится на меня, словно скверное заклятие. Тоарий происходит из весьма знатного рода, и у него масса влиятельных друзей. Сам по себе пост профессора не придает человеку высокого статуса, но семейство Тоария владеет крупными угодьями за пределами города и издревле славится своим богатством. Все это очень скверно, размышлял я, направляясь к профессорской вилле. Впрочем, за свою бытность детективом я ухитрился оскорбить множество важных персон, и еще одно оскорбление уже не играло никакой роли.
Мысли об оскорблении богатых и знатных напомнили о том, что мне, видимо, все же придется потрясти секретаршу Лисутариды. Меня страшно интересовало, почему волшебница встала грудью на ее защиту. Чтобы попытаться получить ответ на этот вопрос, я временно прервал свою миссию и отправился в таверну, владелец которой когда-то служил старшим конюхом у Таса Восточной Зарницы. Когда Тас откинул копыта или, как говорят у нас, «последний раз завернулся в свою тогу», что случилось примерно год назад, конюший остался без работы. Однако парень не растерялся и вложил все свои сбережения в покупку таверны. С тех пор это заведение обеспечивало ему сравнительно безбедное существование. Когда-то я помог снять с его сына обвинения в разбойном нападении (всего лишь заурядная уличная драка), и бывший конюх, в свою очередь, оказал мне помощь, поделившись пару раз кое-какими сведениями о жизни прислуги наших магов.
– Секретарь Лисутариды? Конечно, я ее помню. Ее зовут Авенарида. Весьма нервическая малышка. Дочь старшего брата Лисутариды. После того как его убили на войне, Лисутарида взяла девочку к себе. А что, собственно, случилось?
– Ничего такого, о чем мне было бы известно. А почему она такая «нервическая», как ты выразился?
– Кто знает...
Больше он ничего не мог мне сказать. Авенарида никогда не имела никаких неприятностей и слыла преданной секретаршей. Никаких скандалов. Никаких приятелей противоположного пола. Просто нервная. Я поблагодарил парня за информацию, расплатился за несколько выпитых мною кружек и продолжил поиски Бария.
Профессор Тоарий обитал, естественно, в округе Тамлин. Не устаю удивляться порядку, царящему в этом убежище аристократов. Никаких отбросов на улицах, ни одной бродячей собаки, бегающей в поисках пищи. Тротуары и проезжая часть улиц вымощены желтой и зеленой плиткой, а перед каждым стоящим вдали от улицы домом разбит внушительных размеров сад. Улицы в Тамлине пустынны, и там лишь изредка можно встретить прекрасно вымуштрованных слуг, спешащих со свежим провиантом в дома своих хозяев. Там и сям виднеются патрули Службы общественной охраны. В округе Тамлин чужаков не особенно привечают.
Когда рядом со мной притормозил какой-то явно казенного вида экипаж, я решил, что меня приняли за подобный нежелательный элемент и хотят отсюда выставить. Представляете, насколько я был поражен, когда увидел, что из-под приподнятых занавесок на окнах кареты меня манит пальчиком сам консул Калий. Мне доводилось встречаться с консулом, но я и мечтать не мог, что самый высокий чин нашего города станет разъезжать по улицам, разыскивая вашего покорного слугу.
– Залезайте, – распорядился Калий.
Я вскарабкался в карету и спросил:
– Ну и куда же мы направляемся?
– Никуда, – бросил в ответ Калий.
Нашему консулу лет шестьдесят. Тога Калия в соответствии с его высоким постом оторочена золотом, и носит он ее с гордостью. Следует отметить, что в городе к нему относятся сравнительно неплохо. Нельзя сказать, что консул остер, как ухо эльфа, но в то же время он не столь туп, как некоторые из его предшественников. Он не так неподкупен, как Цицерий, но в открытую взяток не берет и, во всяком случае, этим не хвастает. Калий обладает гораздо большей харизмой, нежели его заместитель.
– Мне надо всего лишь поговорить с вами, – продолжил он, – и здесь мы сможем сделать это не хуже, чем в любом другом месте.
Поскольку встреча меня сильно удивила, я спросил консула, насколько она случайна.
– Я вас искал. Мой личный маг вычислил ваше местонахождение, и я быстро двинулся наперехват.
Если консул использовал для поисков мага, то мне наверняка грозят крупные неприятности. Из-за всякой чепухи сильные мира сего к помощи чародеев не прибегают.
– Какое расследование вы ведете для Лисутариды Властительницы Небес?
Я не знал, что ответить. Истинный характер расследования я раскрыть, естественно, не мог. Только в этот момент я до конца осознал, что Лисутарида скрывает от властей информацию государственного значения, и я являюсь соучастником этого – будем говорить прямо – преступления. Наркоманка-волшебница потеряла талисман, и если в Турае из-за этого разразится катастрофа, то меня обвинят в том, что я не сумел его найти. Надо думать, после этого мне до конца дней придется ворочать веслами на каторжной галере.
Поначалу я решил заявить, что Лисутарида меня вообще не нанимала, но, немного подумав, пришел к выводу, что полное отрицание чревато серьезной опасностью. У нашего консула источников информации более чем достаточно. Настало время врать, на что, как я себе льстил, у меня имеется природный талант.
– Лисутарида поручила мне найти ее личные документы.
– Какие именно?
– Потерянные дневники.
– Дневники? – одарив меня ледяным взглядом, переспросил Калий.
– Да. Властительница Небес потеряла их на бегах. Вы понимаете, конечно, что это дело весьма деликатного свойства. Ни один уважающий себя маг не хочет, чтобы его мысли сделались достоянием общественности. Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, насколько жестоким может быть наше общество. А «Достославная и правдивая хроника», если дневники попадут в ее лапы, опубликует их полностью без малейших колебаний.
Мои слова, похоже, Калия не очень убедили.
– Итак, вы утверждаете, что Лисутарида обратилась к вам для того, чтобы найти ее дневники? В это очень трудно поверить.
– Эти дневники, консул, – предмет весьма деликатный. Насколько мне известно, в них содержатся несколько любовных стихотворений. Лисутарида не хочет, чтобы они стали достоянием толпы. Желание, согласитесь, совершенно естественное.
– И вы хотите уверить меня в том, что самая высокопоставленная чародейка Турая тратит время на сочинение любовных виршей?
– Неужели вы считаете сочинение стихов о любви пустой тратой времени? – воздев руки к небу, спросил я. – В таверне, где я имею честь проживать, многие относятся к любовной лирике, как к...
– Меня совершенно не интересует, что творится в «Секире мщения», – кислым тоном прервал меня Калий.
Оказывается, консул помнил, где я живу, и я был этим крайне польщен. Однажды он меня навещал, чтобы высказать все, что обо мне думает, но я был уверен, что он об этом давно забыл.
– Лисутариде был нужен человек, которому она могла бы полностью доверять, – продолжал я развивать свою выдумку. – Не сомневаюсь, что вы способны ее понять. По правде говоря, я не должен был вам всего этого говорить и надеюсь, что информация не получит дальнейшего распространения.
– Служба общественной охраны доложила мне, что ваши действия за несколько последних дней повлекли за собой значительное количество смертей. Вам известно, что сегодня утром рядом с Садами удовольствия и развлечений обнаружено еще шесть трупов?
– Об этом я ничего не знаю. И какое отношение это печальное событие может иметь ко мне?
– Это печальное событие, как вы изволите выразиться, имеет непосредственное отношение к Лисутариде. Мне доложили, что на месте событий очень быстро появился детектив по имени Деманий и что упомянутый Деманий каким-то образом связан с Лисутаридой.
– Это имя мне о чем-то говорит... Так кто же его нанял?
Калий не соизволил мне сообщить, кто прибегнул к услугам Демания. Не поведал он и о том, откуда ему известно, что расследование моего конкурента имеет отношение к Лисутариде. Но в точности его информации сомневаться не приходилось. Служба собственной разведки в кабинете консула налажена превосходно.
Известие о гибели еще шести человек меня сильно опечалило. Еще больше опечалило меня то, что в то время как Деманий появился на месте преступления, я об этом ничего не знал.
– Весьма сомнительно, что подобное число убийств может быть связано с пропажей и поиском дневников независимо от объема любовных или иных виршей, в них записанных, – сказал Калий.
– Я не имею никакого отношения ко всем этим смертям, консул. Я просто оказывался в тех местах, где они случались. Поиски дневников, увы, привели меня в некоторые места, которые вряд ли можно назвать почтенными. Как гражданин нашего славного города я подобные места стараюсь всячески избегать, но как детектив я выбора не имею. Я допускаю, что там имелись некоторые проявления насилия, но заверяю вас, ни я, ни Лисутарида к ним отношения не имеем.
На пальце правой руки Калий носит перстень с печатью, свидетельствующей, что он является законным представителем нашего короля.
– Если я когда-нибудь узнаю, сыщик, что вы мне солгали, – задумчиво потирая печатку, произнес он, – вы будете серьезно наказаны.
Я заверил его, что не лгу. Мне страшно хотелось продолжить поиски Бария, но оказалось, что Калий свою воспитательную работу со мной еще не закончил.
– Когда Цицерий назначал вас Народным трибуном, он, надеюсь, ясно дал вам понять, что этот пост является всего лишь почетным?
– Да. Заместитель консула не забыл мне об этом сообщить.
– А вы тем не менее используете канувшие в историю полномочия вопреки ясно выраженной воли правительства.
На сей раз отпираться не имело смысла.
– Я полагал, что подобные действия оправданны.
– Насколько мне известно, одна из ваших попыток воспользоваться этой властью привела к покушению на вашу жизнь. Я не ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь.
– Можно было надеяться, что в дальнейшем это отвратит вас от подобных неразумных действий, – продолжал Калий, – но этого не произошло. Поймите – политика в нашем городе не является уделом таких людей, как вы. Должен вас еще раз предупредить. Ваш пост является чисто номинальным. Если в результате ваших действий у вас возникнут серьезные неприятности, на помощь правительства можете не рассчитывать.
С этими словами Калий выпустил меня из кареты. Возничий взялся за поводья, и экипаж тронулся с места. Интересно, какого рода наказание Калий имел в виду? Может быть, уже настало время паковать пожитки и мотать из города? Почему они не строят таверн в Тамлине? Мне страшно хотелось пива.
Свободного ландуса я так и не нашел, и весь длинный путь до центра города пришлось проделать пешком. Улицы, по которым я был вынужден шагать, не были вымощены, и скоро я стал задыхаться от пыли, проклиная консула и жару. Когда я находился где-то в середине бульвара Луны и Звезд, меня нагнал еще один экипаж. Похоже, открылся сезон охоты на Фракса. Причем охота шла в собственных экипажах.
Дверь кареты распахнулась, и меня поманила к себе Лисутарида. Интерьер был просто роскошным, но в карете изрядно воняло фазисом.
– Нашла меня с помощью заклинания? – поинтересовался я.
– Я полагала, ты раздобыл кулон.
– Ничего подобного! Консул подозревает, что ты его потеряла, – сообщил я и поведал ей о своей беседе с Калием.
Лисутарида страшно разволновалась и, как это ни странно, обеспокоила ее больше всего моя выдумка о любовных стихах.
– Неужели ничего более убедительного ты не смог придумать? – спросила она, изобразив на своем премилом личике кислую гримасу.
– У меня не было времени на раздумья. Да и не так уж это неправдоподобно. Некоторые маги время от времени ударяются в поэзию. Замужем ты никогда не была и вполне могла в кого-нибудь втюриться.
– Я начинаю думать, что Хормон Полуэльф был прав, говоря о тебе, – заметила волшебница.
– В чем же именно?
– Он был прав, называя тебя полоумным.
Судя по виду чародейки, она еще многое могла сказать по этому поводу, но, к моему счастью, над городом разнесся колокольный звон, возвещающий о послеполуденной молитве. Согласно закону, все граждане Турая должны были молиться три раза в день. Меньше всего мне хотелось в такую жару вставать на колени, но выбора не было. Поскольку закон запрещал оставаться на это время в экипажах, мы с Лисутаридой, пыхтя от злости, выползли из кареты и пополнили ряды тех несчастных, которые уже успели плюхнуться в пыль. Чародейка была особенно недовольна тем, что приходится пачкать свой роскошный наряд.
– Сдается мне, детектив, что я смогу добиться успеха только с помощью небес, – косясь на меня, прошептала Лисутарида, и по ее взгляду я понял, что волшебница начинает утрачивать веру в меня. Мы молились молча. Или скорее делали вид, что молились. Я кипел от негодования из-за того, что Хормон Полуэльф обозвал меня полоумным. Он, конечно, выдающийся чародей, но это не мешает ему быть полным придурком. Мои размышления прервал сигнал об окончании молитвы.
– Думаю, что мне придется сказать пару ласковых слов Хормону Полуэльфу, – обронил я, поднимаясь с колен.
– Ты поступишь очень неумно, если примешься оскорблять мага, – ответила Лисутарида.
– Неумно? Я что, по-твоему, побоюсь оскорбить этого остроухого шарлатана? Он будет не первым магом, которому я врежу по физиономии. Причем сделаю это так, что он даже заклинания выдавить не успеет.
Барий по-прежнему проживал в доме родителей, и теперь мне следовало отправиться туда, хотя перспектива очередной встречи с профессором Тоарием меня вовсе не вдохновляла. Если я стану донимать своими вопросами родичей его сынка, профессор обрушится на меня, словно скверное заклятие. Тоарий происходит из весьма знатного рода, и у него масса влиятельных друзей. Сам по себе пост профессора не придает человеку высокого статуса, но семейство Тоария владеет крупными угодьями за пределами города и издревле славится своим богатством. Все это очень скверно, размышлял я, направляясь к профессорской вилле. Впрочем, за свою бытность детективом я ухитрился оскорбить множество важных персон, и еще одно оскорбление уже не играло никакой роли.
Мысли об оскорблении богатых и знатных напомнили о том, что мне, видимо, все же придется потрясти секретаршу Лисутариды. Меня страшно интересовало, почему волшебница встала грудью на ее защиту. Чтобы попытаться получить ответ на этот вопрос, я временно прервал свою миссию и отправился в таверну, владелец которой когда-то служил старшим конюхом у Таса Восточной Зарницы. Когда Тас откинул копыта или, как говорят у нас, «последний раз завернулся в свою тогу», что случилось примерно год назад, конюший остался без работы. Однако парень не растерялся и вложил все свои сбережения в покупку таверны. С тех пор это заведение обеспечивало ему сравнительно безбедное существование. Когда-то я помог снять с его сына обвинения в разбойном нападении (всего лишь заурядная уличная драка), и бывший конюх, в свою очередь, оказал мне помощь, поделившись пару раз кое-какими сведениями о жизни прислуги наших магов.
– Секретарь Лисутариды? Конечно, я ее помню. Ее зовут Авенарида. Весьма нервическая малышка. Дочь старшего брата Лисутариды. После того как его убили на войне, Лисутарида взяла девочку к себе. А что, собственно, случилось?
– Ничего такого, о чем мне было бы известно. А почему она такая «нервическая», как ты выразился?
– Кто знает...
Больше он ничего не мог мне сказать. Авенарида никогда не имела никаких неприятностей и слыла преданной секретаршей. Никаких скандалов. Никаких приятелей противоположного пола. Просто нервная. Я поблагодарил парня за информацию, расплатился за несколько выпитых мною кружек и продолжил поиски Бария.
Профессор Тоарий обитал, естественно, в округе Тамлин. Не устаю удивляться порядку, царящему в этом убежище аристократов. Никаких отбросов на улицах, ни одной бродячей собаки, бегающей в поисках пищи. Тротуары и проезжая часть улиц вымощены желтой и зеленой плиткой, а перед каждым стоящим вдали от улицы домом разбит внушительных размеров сад. Улицы в Тамлине пустынны, и там лишь изредка можно встретить прекрасно вымуштрованных слуг, спешащих со свежим провиантом в дома своих хозяев. Там и сям виднеются патрули Службы общественной охраны. В округе Тамлин чужаков не особенно привечают.
Когда рядом со мной притормозил какой-то явно казенного вида экипаж, я решил, что меня приняли за подобный нежелательный элемент и хотят отсюда выставить. Представляете, насколько я был поражен, когда увидел, что из-под приподнятых занавесок на окнах кареты меня манит пальчиком сам консул Калий. Мне доводилось встречаться с консулом, но я и мечтать не мог, что самый высокий чин нашего города станет разъезжать по улицам, разыскивая вашего покорного слугу.
– Залезайте, – распорядился Калий.
Я вскарабкался в карету и спросил:
– Ну и куда же мы направляемся?
– Никуда, – бросил в ответ Калий.
Нашему консулу лет шестьдесят. Тога Калия в соответствии с его высоким постом оторочена золотом, и носит он ее с гордостью. Следует отметить, что в городе к нему относятся сравнительно неплохо. Нельзя сказать, что консул остер, как ухо эльфа, но в то же время он не столь туп, как некоторые из его предшественников. Он не так неподкупен, как Цицерий, но в открытую взяток не берет и, во всяком случае, этим не хвастает. Калий обладает гораздо большей харизмой, нежели его заместитель.
– Мне надо всего лишь поговорить с вами, – продолжил он, – и здесь мы сможем сделать это не хуже, чем в любом другом месте.
Поскольку встреча меня сильно удивила, я спросил консула, насколько она случайна.
– Я вас искал. Мой личный маг вычислил ваше местонахождение, и я быстро двинулся наперехват.
Если консул использовал для поисков мага, то мне наверняка грозят крупные неприятности. Из-за всякой чепухи сильные мира сего к помощи чародеев не прибегают.
– Какое расследование вы ведете для Лисутариды Властительницы Небес?
Я не знал, что ответить. Истинный характер расследования я раскрыть, естественно, не мог. Только в этот момент я до конца осознал, что Лисутарида скрывает от властей информацию государственного значения, и я являюсь соучастником этого – будем говорить прямо – преступления. Наркоманка-волшебница потеряла талисман, и если в Турае из-за этого разразится катастрофа, то меня обвинят в том, что я не сумел его найти. Надо думать, после этого мне до конца дней придется ворочать веслами на каторжной галере.
Поначалу я решил заявить, что Лисутарида меня вообще не нанимала, но, немного подумав, пришел к выводу, что полное отрицание чревато серьезной опасностью. У нашего консула источников информации более чем достаточно. Настало время врать, на что, как я себе льстил, у меня имеется природный талант.
– Лисутарида поручила мне найти ее личные документы.
– Какие именно?
– Потерянные дневники.
– Дневники? – одарив меня ледяным взглядом, переспросил Калий.
– Да. Властительница Небес потеряла их на бегах. Вы понимаете, конечно, что это дело весьма деликатного свойства. Ни один уважающий себя маг не хочет, чтобы его мысли сделались достоянием общественности. Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, насколько жестоким может быть наше общество. А «Достославная и правдивая хроника», если дневники попадут в ее лапы, опубликует их полностью без малейших колебаний.
Мои слова, похоже, Калия не очень убедили.
– Итак, вы утверждаете, что Лисутарида обратилась к вам для того, чтобы найти ее дневники? В это очень трудно поверить.
– Эти дневники, консул, – предмет весьма деликатный. Насколько мне известно, в них содержатся несколько любовных стихотворений. Лисутарида не хочет, чтобы они стали достоянием толпы. Желание, согласитесь, совершенно естественное.
– И вы хотите уверить меня в том, что самая высокопоставленная чародейка Турая тратит время на сочинение любовных виршей?
– Неужели вы считаете сочинение стихов о любви пустой тратой времени? – воздев руки к небу, спросил я. – В таверне, где я имею честь проживать, многие относятся к любовной лирике, как к...
– Меня совершенно не интересует, что творится в «Секире мщения», – кислым тоном прервал меня Калий.
Оказывается, консул помнил, где я живу, и я был этим крайне польщен. Однажды он меня навещал, чтобы высказать все, что обо мне думает, но я был уверен, что он об этом давно забыл.
– Лисутариде был нужен человек, которому она могла бы полностью доверять, – продолжал я развивать свою выдумку. – Не сомневаюсь, что вы способны ее понять. По правде говоря, я не должен был вам всего этого говорить и надеюсь, что информация не получит дальнейшего распространения.
– Служба общественной охраны доложила мне, что ваши действия за несколько последних дней повлекли за собой значительное количество смертей. Вам известно, что сегодня утром рядом с Садами удовольствия и развлечений обнаружено еще шесть трупов?
– Об этом я ничего не знаю. И какое отношение это печальное событие может иметь ко мне?
– Это печальное событие, как вы изволите выразиться, имеет непосредственное отношение к Лисутариде. Мне доложили, что на месте событий очень быстро появился детектив по имени Деманий и что упомянутый Деманий каким-то образом связан с Лисутаридой.
– Это имя мне о чем-то говорит... Так кто же его нанял?
Калий не соизволил мне сообщить, кто прибегнул к услугам Демания. Не поведал он и о том, откуда ему известно, что расследование моего конкурента имеет отношение к Лисутариде. Но в точности его информации сомневаться не приходилось. Служба собственной разведки в кабинете консула налажена превосходно.
Известие о гибели еще шести человек меня сильно опечалило. Еще больше опечалило меня то, что в то время как Деманий появился на месте преступления, я об этом ничего не знал.
– Весьма сомнительно, что подобное число убийств может быть связано с пропажей и поиском дневников независимо от объема любовных или иных виршей, в них записанных, – сказал Калий.
– Я не имею никакого отношения ко всем этим смертям, консул. Я просто оказывался в тех местах, где они случались. Поиски дневников, увы, привели меня в некоторые места, которые вряд ли можно назвать почтенными. Как гражданин нашего славного города я подобные места стараюсь всячески избегать, но как детектив я выбора не имею. Я допускаю, что там имелись некоторые проявления насилия, но заверяю вас, ни я, ни Лисутарида к ним отношения не имеем.
На пальце правой руки Калий носит перстень с печатью, свидетельствующей, что он является законным представителем нашего короля.
– Если я когда-нибудь узнаю, сыщик, что вы мне солгали, – задумчиво потирая печатку, произнес он, – вы будете серьезно наказаны.
Я заверил его, что не лгу. Мне страшно хотелось продолжить поиски Бария, но оказалось, что Калий свою воспитательную работу со мной еще не закончил.
– Когда Цицерий назначал вас Народным трибуном, он, надеюсь, ясно дал вам понять, что этот пост является всего лишь почетным?
– Да. Заместитель консула не забыл мне об этом сообщить.
– А вы тем не менее используете канувшие в историю полномочия вопреки ясно выраженной воли правительства.
На сей раз отпираться не имело смысла.
– Я полагал, что подобные действия оправданны.
– Насколько мне известно, одна из ваших попыток воспользоваться этой властью привела к покушению на вашу жизнь. Я не ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь.
– Можно было надеяться, что в дальнейшем это отвратит вас от подобных неразумных действий, – продолжал Калий, – но этого не произошло. Поймите – политика в нашем городе не является уделом таких людей, как вы. Должен вас еще раз предупредить. Ваш пост является чисто номинальным. Если в результате ваших действий у вас возникнут серьезные неприятности, на помощь правительства можете не рассчитывать.
С этими словами Калий выпустил меня из кареты. Возничий взялся за поводья, и экипаж тронулся с места. Интересно, какого рода наказание Калий имел в виду? Может быть, уже настало время паковать пожитки и мотать из города? Почему они не строят таверн в Тамлине? Мне страшно хотелось пива.
Свободного ландуса я так и не нашел, и весь длинный путь до центра города пришлось проделать пешком. Улицы, по которым я был вынужден шагать, не были вымощены, и скоро я стал задыхаться от пыли, проклиная консула и жару. Когда я находился где-то в середине бульвара Луны и Звезд, меня нагнал еще один экипаж. Похоже, открылся сезон охоты на Фракса. Причем охота шла в собственных экипажах.
Дверь кареты распахнулась, и меня поманила к себе Лисутарида. Интерьер был просто роскошным, но в карете изрядно воняло фазисом.
– Нашла меня с помощью заклинания? – поинтересовался я.
– Я полагала, ты раздобыл кулон.
– Ничего подобного! Консул подозревает, что ты его потеряла, – сообщил я и поведал ей о своей беседе с Калием.
Лисутарида страшно разволновалась и, как это ни странно, обеспокоила ее больше всего моя выдумка о любовных стихах.
– Неужели ничего более убедительного ты не смог придумать? – спросила она, изобразив на своем премилом личике кислую гримасу.
– У меня не было времени на раздумья. Да и не так уж это неправдоподобно. Некоторые маги время от времени ударяются в поэзию. Замужем ты никогда не была и вполне могла в кого-нибудь втюриться.
– Я начинаю думать, что Хормон Полуэльф был прав, говоря о тебе, – заметила волшебница.
– В чем же именно?
– Он был прав, называя тебя полоумным.
Судя по виду чародейки, она еще многое могла сказать по этому поводу, но, к моему счастью, над городом разнесся колокольный звон, возвещающий о послеполуденной молитве. Согласно закону, все граждане Турая должны были молиться три раза в день. Меньше всего мне хотелось в такую жару вставать на колени, но выбора не было. Поскольку закон запрещал оставаться на это время в экипажах, мы с Лисутаридой, пыхтя от злости, выползли из кареты и пополнили ряды тех несчастных, которые уже успели плюхнуться в пыль. Чародейка была особенно недовольна тем, что приходится пачкать свой роскошный наряд.
– Сдается мне, детектив, что я смогу добиться успеха только с помощью небес, – косясь на меня, прошептала Лисутарида, и по ее взгляду я понял, что волшебница начинает утрачивать веру в меня. Мы молились молча. Или скорее делали вид, что молились. Я кипел от негодования из-за того, что Хормон Полуэльф обозвал меня полоумным. Он, конечно, выдающийся чародей, но это не мешает ему быть полным придурком. Мои размышления прервал сигнал об окончании молитвы.
– Думаю, что мне придется сказать пару ласковых слов Хормону Полуэльфу, – обронил я, поднимаясь с колен.
– Ты поступишь очень неумно, если примешься оскорблять мага, – ответила Лисутарида.
– Неумно? Я что, по-твоему, побоюсь оскорбить этого остроухого шарлатана? Он будет не первым магом, которому я врежу по физиономии. Причем сделаю это так, что он даже заклинания выдавить не успеет.