Страница:
– Лассо, – небрежно пояснил Птенчиков, вознося мысленную благодарность голливудским историям о жизни Дикого Запада.
Афоня наконец сумел подняться на ноги.
– Не будь задницей… научи! – обратил он на Птенчикова молящий взгляд восхищенных глаз. Подумать только, этому заморышу удалось завалить непобедимого богатыря!
– Да мне секретов не жалко, – пожал плечами Птенчиков. – Только не знаю, осилишь ли науку. Ловкость тут нужна особая.
Афоня насупился:
– А ты до срока не суди, в деле проверь. Ну-ка, Добрынька, тащи еще веревок!
Богатырям так понравилась новая методика поимки врага, что они забыли обо всём на свете. Пыхтят, барахтаются, друг дружку петлями по физиономиям хлещут. Того гляди в рукопашную пойдут.
– Ладно, ребята, вы покуда тренируйтесь, а меня дела ждут, – объявил через некоторое время Птенчиков. Сцепившимся в клубок богатырям уже было не до него.
Иван подхватил веревки и поспешил в сторону башни. Стражники кучковались у входа, просвещая друг дружку на тему дурных привычек разнообразной нечисти. Для укрепления духа они пускали вкруговую ковш с калиновой настойкой.
– А вот еще какой был случай в городе Париже, – проговорил первый стражник, вытирая усы.
– Париж – енто на большой земле, напротив Гадиловки? – уточнил второй.
– Не перебивай, – зашумели остальные, придвигаясь поближе.
– Одна ведьма повадилась похищать росу. Что уж она с ею делала – не ведаю, можа пила, а можа физиономию свою умывала, а токмо как пройдет она на зорьке близ палисадника, как проведет рукой по воздуху – так все живущие окрест чахнуть начинают и струпьями сухими покрываются…
– Батюшки-светы! – закрестилась жадно внимающая аудитория.
– Это что, – вступил в разговор еще один стражник. – Дед мне сказывал, был на его веку такой случай. Поймали как-то ведьму, закопали по грудь в землю и оставили помирать смертью лютою. День она промаялась, к ночи еще жива была. А поутру приходит народ на плошадь – а вместо ведьмы дерево выросло! И ни единой на нем веточки, отовсюду метлы поганые торчат!
– Да ну? – изумились слушатели.
– Чистая правда! Стали дерево рубить – а метлы как надавали тумаков кому ни попадя, да и взвились и небо. Видать, полетели себе хозяек искать…
Птенчиков решил прервать познавательную беседу.
– Здорово, служивые! Как там наш висельник? Еще не окочурился? – бодро поинтересовался он, выступая из темноты.
– Вроде молчит, а там кто ж его ведает, – откликнулись доблестные воины, с сомнением поглядывая в сторону лестницы. Проверять самочувствие узника, находящегося в непосредственной близости от пойманной ведьмы, никому не хотелось.
– Понятненько, – протянул Птенчиков и внушительно потряс веревками. – А я для него новое развлечение приготовил, хочу опробовать. Так называемая «веревочная пытка». Тулово злоумышленника аккуратно обматывается и затягивается в направлении снизу вверх, вены и артерии пережимаются, и вся кровь постепенно выдавливается в область головы. До тех пор, пока не брызнет из ушей.
Бравые стражники дружно позеленели и ухватились за спасительный ковш. Птенчиков с одобрением покосился на его содержимое.
– Кстати, плесните-ка и мне чуток. Хорошая вещь, сил прибавляет. Когда руки устают узлы затягивать.
Стражники беспрекословно вручили ему берестяную кружку с калиновкой. Весело насвистывая, Пытарь отправился наверх.
– Во, вражина заморская! – закрестились ему вслед добры молодцы. – Это ж каким надобно быть душегубцем, чтоб кровь человеческую через уши выдавливать!
В сильном волнении Егор метался по тесной каморке. Луна – этот желтый глаз ночи – с любопытством подглядывала за ним в узкое оконце. Но вот заскрежетал тяжелый засов, и на пороге появился Птенчиков.
– Наконец-то! – Егор бросился к учителю. – Что же вы так долго? Тут такое творится: я слышал, что в соседнюю камеру бросили ведьму! Кто она, разглядеть не сумел, но думаю, что…
– Стройная, большеглазая, коса до пояса, зовут Варварой, – сухо отчитался детектив.
– Не может быть! – застонал Егор, хватаясь за голову. – Почему вы допустили, чтобы ее…
– Сидел в сундуке. Наблюдал сцену совращения царя Салтана царицей Лебедью. Еще вопросы есть?
– А зачем? – брякнул Егор и тут же покраснел.
– Что «зачем»? – передразнил Птенчиков. – Думаешь, пополнял свой сексуальный опыт древними традициями? Эх, молодежь… Держи простынку. Не знаю, пригодится ли она вам с Варварой…
– Пригодится! – обрадовался Егор и тут же снова покраснел. – В смысле…
– В смысле я не уверен, выдержит ли она ваш вес, когда вы полетите с башни, – сурово закончил Птенчиков.
– О, это мы сейчас проверим. – Егор с облегчением уткнулся в свой наручный компьютер. – Так… А если изменить коэффициент направленности? Не то, не то… Вот посмотрите: я несколько модифицировал конструкцию экстрим-планера, и теперь воздействие силы тяжести будет распределяться прямо пропорционально коэффициенту…
– Не трещи, – остановил его Птенчиков, – я в твоих выкладках разбираюсь примерно как свинья в архитектуре. Скажи прямо, хватит вам простынки, или срочно бежать за пододеяльником?
– Хватит, – уверенно ответил Егор.
– Вот и чудесно. С решеткам справился?
– А как же! – Технический гений снова оживился и начал совать под нос Ивану свои «часы». – Мне удалось довести частоту звуковых колебаний, создаваемых моим «ручником», до абсурда и вызвать диссонансный резонанс направленного действия, в результате чего нарушились молекулярные связи прутьев решетки и…
– Молодец, – кивнул Птенчиков и подошел к узкому оконцу. Далеко внизу плескалось море, расшибая волны об острые валуны и тут же взрываясь солеными слезами. Иван поспешил перевести взгляд наверх.
– Так, что мы имеем? Неплохая стеночка для начинающего альпиниста. С отрицательным уклончиком.
– Подумаешь, до крыши всего-то полметра!
– Зато вниз падать и падать. Где прутья? – Егор подал учителю изогнутые железяки.
– Что ж, крючья получились совсем неплохие. Но чем ты собираешься их вбивать?
– Зачем вбивать? Ввинчу между камнями, и дело с концом. Вон тут какие щели, не то что наш пенобетон!
Птенчиков снова высунулся в окно и оглядел кладку.
– Ладно, выбора всё равно нет. Сейчас я тебя подстрахую, а за Варей придется спускаться самому, мне ключ от ее камеры никто не даст. Закрепись на крыше как следует.
Егор улыбнулся.
– Да не волнуйтесь, Иван Иванович, я уже не маленький!
«Всего лет на семь младше меня, – неожиданно подумал Иван. – Хотя это смотря как посчитать».
Егор обвязался концом веревки, сунул за пазуху материал для строительства «экстрим-планера» и втиснулся в узкий проем окна. Иван подал ему крюки и плотно уперся ногами, готовясь удержать смельчака на страховке, если тот сорвется со стены.
Обошлось.
Гвидонов достиг крыши и подергал веревку. Иван с облегчением отпустил свой конец. Что ж, теперь всё зависит от Егора. Надо бы предупредить Варю.
Подобрав остатки веревок, детектив щедро облил их калиновой настойкой, вышел из каморки и аккуратно затворил засов. Пожалуй, ключик лучше потерять, пусть богатыри завтра повозятся.
Он приблизился к соседней двери и тихонько постучал.
– Варя!
В ответ послышался радостный возглас.
– Иван Иванович? – прильнула к двери незадачливая ведьма. – Простите меня, не смогла удержаться в стороне! Я только что видела Соню, она мне всё объяснила…
– Соня на острове? Разве она не улетела? – удивился Птенчиков.
– Нет. Скатерку похитила Бабариха. Если она успеет передать ее Гвидонову, мы все пропадем.
– Подожди, какая может быть связь между Гвидоновым и Бабарихой?
– Они сообщники! – в отчаянии крикнула Варя.
Детектив почесал затылок. Стройная концепция, выпестованная в ходе следствия, грозила рассыпаться на куски. Ох уж эта Сонька! Наплела опять с три короба.
– Варя, слушай внимательно. Я помог Егору выбраться на крышу башни. Скоро он спустится за тобой и поможет бежать из заточения…
– Гвидонов – лжец и предатель! Я никогда не смогу ему доверять!
Птенчиков удрученно вздохнул:
– Варенька, я сейчас не стану тебе подробно рассказывать, что успел узнать и какие сделал выводы. Не время, да и не место. Дам лишь один совет: прислушивайся к голосу сердца.
– Ох, я вижу чью-то ногу! – испуганно перебила Варя.
– Это Егор, – встрепенулся детектив. – Удачи вам, ребята!
Задумчиво улыбаясь, он начал спускаться по лестнице. С намотанной на руку веревки стекали кровавые капли калиновой настойки. Стражники мигом расступились, давая «пытарю» дорогу.
С неба продолжала таращиться круглая луна. Пожалуй, ей одной было видно, как зависший над злобными волнами Егор Гвидонов рушит молекулярные связи железных прутьев в окне старой башни, где томится в ожидании смертного часа его любимая девушка.
– Сидит моя отрада… – напевал Гвидонов, трудясь над прутьями старой решетки. – Сыроежка, тебя за что в тюрягу упекли?
– Я не собираюсь тебе отвечать, – вскинула подбородок Варя.
– Значит, политическая, – удовлетворенно хмыкнул Егор. Девушка взорвалась:
– Прекрати ерничать! Как только у тебя хватает наглости в глаза мне смотреть?
– Ой, – вконец развеселился Егор, кинув взгляд на размазанную по ее лицу люминокосметику, – тут скорее требуется не наглость, а самообладание. Необразованные аборигены совершили оскорбительную ошибку, приняв тебя за ведьму. Этот маскарад больше напоминает папуаса на празднике породнения с попугаями!
Варя сорвала с ноги лапоть и запустила им в своего освободителя. Цели снаряд не достиг, помешала невынутая решетка.
– Извини, не успел справиться с прутьями. У моего «ручника» слишком маленькая мощность, – сокрушенно вздохнул Егор. – Ты второй лапоть пока прибереги, минут через пять можно будет швырять без помех.
– Зря трудишься, я всё равно с тобой никуда не пойду, – сообщила ему девушка.
– Моя прекрасная Варвара решила помереть на нарах, – задумчиво констатировал Гвидонов.
У Вари округлились глаза:
– Ты опять? Рифмами? После всего, что было? Да как ты можешь… – Она опустилась на холодный пол и заплакала.
– Ну… ты что, Сыроежка! Ну, перестань, – растерялся Егор, как все мужчины, не выносящий женских слез. Он резко надавил на обработанные прутья, те поддались и с металлическим звоном упали внутрь каменной клетушки. Егор протиснулся в узкое окно.
– Сыроежка….
– Не подходи ко мне, – всхлипнула Варя. – Лучше возвращайся в свою камеру и жди Бабариху, она уже сделала всё, что нужно.
– А что она сделала? – удивился Егор.
– Украла у Соньки скатерку.
– Во бабка дает! – восхитился парень. – Очень своевременно.
– Радуйся, радуйся. Улетишь домой, сгребешь в кучку свои миллионы и будешь упиваться достигнутым счастьем. Если полиция не помешает. А меня оставь, пожалуйста, в покое. Мне неприятно тебя видеть.
Егор присел рядом с девушкой.
– Варя, что ты говоришь? Неужели ты допускаешь, что я оказался вором? В таком случае мне остается только прыгнуть из башни вниз головой. Или дождаться царского суда…
– Я видела Соню, и она всё мне рассказала. Как полюбила Салтана и хотела остаться с ним навсегда, как вы с Бабарихой решили от нее избавиться… А ведь она пыталась тебя спасти, даже объявила своим сыном, когда ты попался возле царской сокровищницы и тебя собирались казнить!
– Ну, Сонька, ну, змея! Это ж она привела меня, связанного, к сокровищнице, телепортировала драгоценности через скатерку, а потом как заголосит: «Держите вора!» Стража и сбежалась.
Варя подняла на него заплаканные глаза:
– Я не знаю, чему верить. Вы оба так складно всё объясняете… Но одно мне известно наверняка: сейчас скатерки у Соньки нет, ее выкрала Бабариха. Зачем темной бабке машина времени? Не для того ли человека она старалась, который эту машину сконструировал и всю кашу заварил? Между прочим, венец со звездой и месяцем ты подарил мне гораздо раньше, чем мы с Соней узнали о существовании твоей чудесной скатерки.
Егор помолчал, обдумывая Варины доводы.
– Ладно, допустим, ты права. Но объясни мне тогда одну вещь. Правильно ли я понял со слов Ивана Ивановича, что украденные сокровища уже появились в будущем? Он упоминал какого-то антиквара…
– Появились. И вызвали настоящий фурор.
– Значит, я должен был успеть слетать к этому антиквару, чтобы сбыть товар, и затем вернуться назад.
– Ну… да.
– А скатерку Бабариха украла именно у Соньки, и ты в этом совершенно уверена?
– Да, я сама слышала их разговор.
– А не говорила ли, случаем, твоя верная подруга, что одалживала мне машину времени или где-то ее забывала – словом, теряла из виду?
Варя сосредоточенно припомнила разговор с Сонькой.
– Нет, скатерка всё время была при ней.
– Тогда каким образом я мог пересечься с антикваром?
Варя в отчаянии закрыла руками лицо:
– Егор… Какая же я, оказывается, дура! – Гвидонов с нежностью взглянул на девушку.
– Варвара, милая Варвара! Мне дела нет до антиквара. Не брал я ценного товара, невинного настигла кара!
Варя только пуще разрыдалась.
– Ты никогда меня не простишь… Я говорила тебе такие гадости… Убеждала себя, что ты обманщик…
– Ты прыгнула в машину времени и очертя голову понеслась в прошлое, чтобы меня разыскать. Одна, нарушив все правила Института истории. – Егор ласково взял Варины руки и отвел их от заплаканного лица. – Отважная моя Сыроежка!
Варя порывисто уткнулась ему в плечо:
– Неужели ты на меня не сердишься?
– Я люблю тебя, – прошептал Егор. Они помолчали. Вдруг девушка встрепенулась:
– Что же мы стоим? До рассвета не так далеко, а мне уже совсем не хочется гореть на костре!
– Ты права, – улыбнулся Егор, – можно провести время куда приятнее. Слушай внимательно: эта веревка привязана к шпилю башни. Я поднимусь по ней наверх, потом ты крепко обвяжешь этот конец вокруг талии, и я втяну тебя на крышу. Не побоишься?
– Я буду очень бояться, – вздохнула Варя. – За тебя.
– Ничего, я уже столько времени провисел над волнами, пока пилил решетку, что успел освоиться. Мне даже понравилось. Вернусь домой – обязательно займусь альпинизмом. Составишь компанию?
– Обязательно. Только бы вернуться домой.
Егор ухватился за веревку и храбро завис над пропастью. Минута – и вот его ноги уже исчезли из поля видимости. Варя высунулась в окно.
– Порядок! – прокричал сверху Гвидонов. – Не бойся, здесь близко!
Девушка быстро обмоталась веревкой и затянула ее на несколько узлов.
– Готова!
Мамоньки родные!.. Если когда-нибудь будете болтаться над пропастью, ни в коем случае не смотрите вниз. Море разинуло пасть с кривыми клыками скал и жадно облизывалось, пуская пенистую слюну. «Иди сюда, деточка», – шептали волны, гипнотически переливаясь в свете луны. Варя поспешно зажмурила глаза. «Гвидонов, миленький, ты такой сильный, такой храбрый, такой… Ой!» – Она почувствовала, что крепкие руки ухватили ее за шиворот и пытаются куда-то втащить. Нечеловеческим усилием Варя перевалилась через край стены и рухнула в объятия Егора.
– Ну, привет, – произнес тот удовлетворенно. Варя поспешила высвободиться.
– Слушай, ты просто герой. Спасибо тебе огромное. И как только ты сумел самостоятельно выбраться на крышу, даже не представляю! – затараторила она, пытаясь скрыть смущение. – Хорошо бы теперь распутать эти узлы…
– Давай попробую. О, да ты тут прямо-таки макраме изобразила! – Егор поднял глаза. Его лицо было совсем близко. И губы… Теплые, ласковые…
– Нет! – Варя поспешно вынырнула из бездонного омута. – Егор, что мы делаем? Ведь компьютер совершенно определенно доказал, что мы несовместимы по гамма-параграфу и относимся к разным…
– Ерунда! – вспыхнул Гвидонов. – Компьютер – всего лишь груда железа. Абсурдно рассчитывать счастье людей, исходя из соотношения литров и килобайтов. Хочешь, я создам для нас отдельную программу? Она будет считывать игру лунных бликов, отражающихся в твоих глазах. И вычертит траекторию полета моего сердца, когда дрогнут в легкой улыбке уголки твоих губ. А еще мы внесем в нее запах моря и шум разбивающихся о башню волн, и мое отчаяние, когда ты отвернулась в толпе на площади, и твои слезы, пролитые в тесной каморке каменной башни…
– Егор! Неужели ты станешь убеждать меня, что все достижения компьютерной мысли в области диагностики и прогнозирования человеческих отношений являются…
– Полной чушью, – уверенно закончил Егор. – Хочешь, спроси нашего учителя, что он об этом думает.
«Слушайся своего сердца», – вспомнила Варя тихий голос Птенчикова. Да что же это такое, в самом деле!
Егор тихо обнял ее и притянул к себе. Нежные губы коснулись волос, ресниц, и вот уже Варя потянулась им навстречу. Сердце зашлось ликующим вихрем.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, чувствуя, как падают все барьеры, установленные «строгим научным знанием». – Знаешь, напиши свою программу. Я верю, что у тебя получится!
ГЛАВА 17
Афоня наконец сумел подняться на ноги.
– Не будь задницей… научи! – обратил он на Птенчикова молящий взгляд восхищенных глаз. Подумать только, этому заморышу удалось завалить непобедимого богатыря!
– Да мне секретов не жалко, – пожал плечами Птенчиков. – Только не знаю, осилишь ли науку. Ловкость тут нужна особая.
Афоня насупился:
– А ты до срока не суди, в деле проверь. Ну-ка, Добрынька, тащи еще веревок!
Богатырям так понравилась новая методика поимки врага, что они забыли обо всём на свете. Пыхтят, барахтаются, друг дружку петлями по физиономиям хлещут. Того гляди в рукопашную пойдут.
– Ладно, ребята, вы покуда тренируйтесь, а меня дела ждут, – объявил через некоторое время Птенчиков. Сцепившимся в клубок богатырям уже было не до него.
Иван подхватил веревки и поспешил в сторону башни. Стражники кучковались у входа, просвещая друг дружку на тему дурных привычек разнообразной нечисти. Для укрепления духа они пускали вкруговую ковш с калиновой настойкой.
– А вот еще какой был случай в городе Париже, – проговорил первый стражник, вытирая усы.
– Париж – енто на большой земле, напротив Гадиловки? – уточнил второй.
– Не перебивай, – зашумели остальные, придвигаясь поближе.
– Одна ведьма повадилась похищать росу. Что уж она с ею делала – не ведаю, можа пила, а можа физиономию свою умывала, а токмо как пройдет она на зорьке близ палисадника, как проведет рукой по воздуху – так все живущие окрест чахнуть начинают и струпьями сухими покрываются…
– Батюшки-светы! – закрестилась жадно внимающая аудитория.
– Это что, – вступил в разговор еще один стражник. – Дед мне сказывал, был на его веку такой случай. Поймали как-то ведьму, закопали по грудь в землю и оставили помирать смертью лютою. День она промаялась, к ночи еще жива была. А поутру приходит народ на плошадь – а вместо ведьмы дерево выросло! И ни единой на нем веточки, отовсюду метлы поганые торчат!
– Да ну? – изумились слушатели.
– Чистая правда! Стали дерево рубить – а метлы как надавали тумаков кому ни попадя, да и взвились и небо. Видать, полетели себе хозяек искать…
Птенчиков решил прервать познавательную беседу.
– Здорово, служивые! Как там наш висельник? Еще не окочурился? – бодро поинтересовался он, выступая из темноты.
– Вроде молчит, а там кто ж его ведает, – откликнулись доблестные воины, с сомнением поглядывая в сторону лестницы. Проверять самочувствие узника, находящегося в непосредственной близости от пойманной ведьмы, никому не хотелось.
– Понятненько, – протянул Птенчиков и внушительно потряс веревками. – А я для него новое развлечение приготовил, хочу опробовать. Так называемая «веревочная пытка». Тулово злоумышленника аккуратно обматывается и затягивается в направлении снизу вверх, вены и артерии пережимаются, и вся кровь постепенно выдавливается в область головы. До тех пор, пока не брызнет из ушей.
Бравые стражники дружно позеленели и ухватились за спасительный ковш. Птенчиков с одобрением покосился на его содержимое.
– Кстати, плесните-ка и мне чуток. Хорошая вещь, сил прибавляет. Когда руки устают узлы затягивать.
Стражники беспрекословно вручили ему берестяную кружку с калиновкой. Весело насвистывая, Пытарь отправился наверх.
– Во, вражина заморская! – закрестились ему вслед добры молодцы. – Это ж каким надобно быть душегубцем, чтоб кровь человеческую через уши выдавливать!
В сильном волнении Егор метался по тесной каморке. Луна – этот желтый глаз ночи – с любопытством подглядывала за ним в узкое оконце. Но вот заскрежетал тяжелый засов, и на пороге появился Птенчиков.
– Наконец-то! – Егор бросился к учителю. – Что же вы так долго? Тут такое творится: я слышал, что в соседнюю камеру бросили ведьму! Кто она, разглядеть не сумел, но думаю, что…
– Стройная, большеглазая, коса до пояса, зовут Варварой, – сухо отчитался детектив.
– Не может быть! – застонал Егор, хватаясь за голову. – Почему вы допустили, чтобы ее…
– Сидел в сундуке. Наблюдал сцену совращения царя Салтана царицей Лебедью. Еще вопросы есть?
– А зачем? – брякнул Егор и тут же покраснел.
– Что «зачем»? – передразнил Птенчиков. – Думаешь, пополнял свой сексуальный опыт древними традициями? Эх, молодежь… Держи простынку. Не знаю, пригодится ли она вам с Варварой…
– Пригодится! – обрадовался Егор и тут же снова покраснел. – В смысле…
– В смысле я не уверен, выдержит ли она ваш вес, когда вы полетите с башни, – сурово закончил Птенчиков.
– О, это мы сейчас проверим. – Егор с облегчением уткнулся в свой наручный компьютер. – Так… А если изменить коэффициент направленности? Не то, не то… Вот посмотрите: я несколько модифицировал конструкцию экстрим-планера, и теперь воздействие силы тяжести будет распределяться прямо пропорционально коэффициенту…
– Не трещи, – остановил его Птенчиков, – я в твоих выкладках разбираюсь примерно как свинья в архитектуре. Скажи прямо, хватит вам простынки, или срочно бежать за пододеяльником?
– Хватит, – уверенно ответил Егор.
– Вот и чудесно. С решеткам справился?
– А как же! – Технический гений снова оживился и начал совать под нос Ивану свои «часы». – Мне удалось довести частоту звуковых колебаний, создаваемых моим «ручником», до абсурда и вызвать диссонансный резонанс направленного действия, в результате чего нарушились молекулярные связи прутьев решетки и…
– Молодец, – кивнул Птенчиков и подошел к узкому оконцу. Далеко внизу плескалось море, расшибая волны об острые валуны и тут же взрываясь солеными слезами. Иван поспешил перевести взгляд наверх.
– Так, что мы имеем? Неплохая стеночка для начинающего альпиниста. С отрицательным уклончиком.
– Подумаешь, до крыши всего-то полметра!
– Зато вниз падать и падать. Где прутья? – Егор подал учителю изогнутые железяки.
– Что ж, крючья получились совсем неплохие. Но чем ты собираешься их вбивать?
– Зачем вбивать? Ввинчу между камнями, и дело с концом. Вон тут какие щели, не то что наш пенобетон!
Птенчиков снова высунулся в окно и оглядел кладку.
– Ладно, выбора всё равно нет. Сейчас я тебя подстрахую, а за Варей придется спускаться самому, мне ключ от ее камеры никто не даст. Закрепись на крыше как следует.
Егор улыбнулся.
– Да не волнуйтесь, Иван Иванович, я уже не маленький!
«Всего лет на семь младше меня, – неожиданно подумал Иван. – Хотя это смотря как посчитать».
Егор обвязался концом веревки, сунул за пазуху материал для строительства «экстрим-планера» и втиснулся в узкий проем окна. Иван подал ему крюки и плотно уперся ногами, готовясь удержать смельчака на страховке, если тот сорвется со стены.
Обошлось.
Гвидонов достиг крыши и подергал веревку. Иван с облегчением отпустил свой конец. Что ж, теперь всё зависит от Егора. Надо бы предупредить Варю.
Подобрав остатки веревок, детектив щедро облил их калиновой настойкой, вышел из каморки и аккуратно затворил засов. Пожалуй, ключик лучше потерять, пусть богатыри завтра повозятся.
Он приблизился к соседней двери и тихонько постучал.
– Варя!
В ответ послышался радостный возглас.
– Иван Иванович? – прильнула к двери незадачливая ведьма. – Простите меня, не смогла удержаться в стороне! Я только что видела Соню, она мне всё объяснила…
– Соня на острове? Разве она не улетела? – удивился Птенчиков.
– Нет. Скатерку похитила Бабариха. Если она успеет передать ее Гвидонову, мы все пропадем.
– Подожди, какая может быть связь между Гвидоновым и Бабарихой?
– Они сообщники! – в отчаянии крикнула Варя.
Детектив почесал затылок. Стройная концепция, выпестованная в ходе следствия, грозила рассыпаться на куски. Ох уж эта Сонька! Наплела опять с три короба.
– Варя, слушай внимательно. Я помог Егору выбраться на крышу башни. Скоро он спустится за тобой и поможет бежать из заточения…
– Гвидонов – лжец и предатель! Я никогда не смогу ему доверять!
Птенчиков удрученно вздохнул:
– Варенька, я сейчас не стану тебе подробно рассказывать, что успел узнать и какие сделал выводы. Не время, да и не место. Дам лишь один совет: прислушивайся к голосу сердца.
– Ох, я вижу чью-то ногу! – испуганно перебила Варя.
– Это Егор, – встрепенулся детектив. – Удачи вам, ребята!
Задумчиво улыбаясь, он начал спускаться по лестнице. С намотанной на руку веревки стекали кровавые капли калиновой настойки. Стражники мигом расступились, давая «пытарю» дорогу.
С неба продолжала таращиться круглая луна. Пожалуй, ей одной было видно, как зависший над злобными волнами Егор Гвидонов рушит молекулярные связи железных прутьев в окне старой башни, где томится в ожидании смертного часа его любимая девушка.
– Сидит моя отрада… – напевал Гвидонов, трудясь над прутьями старой решетки. – Сыроежка, тебя за что в тюрягу упекли?
– Я не собираюсь тебе отвечать, – вскинула подбородок Варя.
– Значит, политическая, – удовлетворенно хмыкнул Егор. Девушка взорвалась:
– Прекрати ерничать! Как только у тебя хватает наглости в глаза мне смотреть?
– Ой, – вконец развеселился Егор, кинув взгляд на размазанную по ее лицу люминокосметику, – тут скорее требуется не наглость, а самообладание. Необразованные аборигены совершили оскорбительную ошибку, приняв тебя за ведьму. Этот маскарад больше напоминает папуаса на празднике породнения с попугаями!
Варя сорвала с ноги лапоть и запустила им в своего освободителя. Цели снаряд не достиг, помешала невынутая решетка.
– Извини, не успел справиться с прутьями. У моего «ручника» слишком маленькая мощность, – сокрушенно вздохнул Егор. – Ты второй лапоть пока прибереги, минут через пять можно будет швырять без помех.
– Зря трудишься, я всё равно с тобой никуда не пойду, – сообщила ему девушка.
– Моя прекрасная Варвара решила помереть на нарах, – задумчиво констатировал Гвидонов.
У Вари округлились глаза:
– Ты опять? Рифмами? После всего, что было? Да как ты можешь… – Она опустилась на холодный пол и заплакала.
– Ну… ты что, Сыроежка! Ну, перестань, – растерялся Егор, как все мужчины, не выносящий женских слез. Он резко надавил на обработанные прутья, те поддались и с металлическим звоном упали внутрь каменной клетушки. Егор протиснулся в узкое окно.
– Сыроежка….
– Не подходи ко мне, – всхлипнула Варя. – Лучше возвращайся в свою камеру и жди Бабариху, она уже сделала всё, что нужно.
– А что она сделала? – удивился Егор.
– Украла у Соньки скатерку.
– Во бабка дает! – восхитился парень. – Очень своевременно.
– Радуйся, радуйся. Улетишь домой, сгребешь в кучку свои миллионы и будешь упиваться достигнутым счастьем. Если полиция не помешает. А меня оставь, пожалуйста, в покое. Мне неприятно тебя видеть.
Егор присел рядом с девушкой.
– Варя, что ты говоришь? Неужели ты допускаешь, что я оказался вором? В таком случае мне остается только прыгнуть из башни вниз головой. Или дождаться царского суда…
– Я видела Соню, и она всё мне рассказала. Как полюбила Салтана и хотела остаться с ним навсегда, как вы с Бабарихой решили от нее избавиться… А ведь она пыталась тебя спасти, даже объявила своим сыном, когда ты попался возле царской сокровищницы и тебя собирались казнить!
– Ну, Сонька, ну, змея! Это ж она привела меня, связанного, к сокровищнице, телепортировала драгоценности через скатерку, а потом как заголосит: «Держите вора!» Стража и сбежалась.
Варя подняла на него заплаканные глаза:
– Я не знаю, чему верить. Вы оба так складно всё объясняете… Но одно мне известно наверняка: сейчас скатерки у Соньки нет, ее выкрала Бабариха. Зачем темной бабке машина времени? Не для того ли человека она старалась, который эту машину сконструировал и всю кашу заварил? Между прочим, венец со звездой и месяцем ты подарил мне гораздо раньше, чем мы с Соней узнали о существовании твоей чудесной скатерки.
Егор помолчал, обдумывая Варины доводы.
– Ладно, допустим, ты права. Но объясни мне тогда одну вещь. Правильно ли я понял со слов Ивана Ивановича, что украденные сокровища уже появились в будущем? Он упоминал какого-то антиквара…
– Появились. И вызвали настоящий фурор.
– Значит, я должен был успеть слетать к этому антиквару, чтобы сбыть товар, и затем вернуться назад.
– Ну… да.
– А скатерку Бабариха украла именно у Соньки, и ты в этом совершенно уверена?
– Да, я сама слышала их разговор.
– А не говорила ли, случаем, твоя верная подруга, что одалживала мне машину времени или где-то ее забывала – словом, теряла из виду?
Варя сосредоточенно припомнила разговор с Сонькой.
– Нет, скатерка всё время была при ней.
– Тогда каким образом я мог пересечься с антикваром?
Варя в отчаянии закрыла руками лицо:
– Егор… Какая же я, оказывается, дура! – Гвидонов с нежностью взглянул на девушку.
– Варвара, милая Варвара! Мне дела нет до антиквара. Не брал я ценного товара, невинного настигла кара!
Варя только пуще разрыдалась.
– Ты никогда меня не простишь… Я говорила тебе такие гадости… Убеждала себя, что ты обманщик…
– Ты прыгнула в машину времени и очертя голову понеслась в прошлое, чтобы меня разыскать. Одна, нарушив все правила Института истории. – Егор ласково взял Варины руки и отвел их от заплаканного лица. – Отважная моя Сыроежка!
Варя порывисто уткнулась ему в плечо:
– Неужели ты на меня не сердишься?
– Я люблю тебя, – прошептал Егор. Они помолчали. Вдруг девушка встрепенулась:
– Что же мы стоим? До рассвета не так далеко, а мне уже совсем не хочется гореть на костре!
– Ты права, – улыбнулся Егор, – можно провести время куда приятнее. Слушай внимательно: эта веревка привязана к шпилю башни. Я поднимусь по ней наверх, потом ты крепко обвяжешь этот конец вокруг талии, и я втяну тебя на крышу. Не побоишься?
– Я буду очень бояться, – вздохнула Варя. – За тебя.
– Ничего, я уже столько времени провисел над волнами, пока пилил решетку, что успел освоиться. Мне даже понравилось. Вернусь домой – обязательно займусь альпинизмом. Составишь компанию?
– Обязательно. Только бы вернуться домой.
Егор ухватился за веревку и храбро завис над пропастью. Минута – и вот его ноги уже исчезли из поля видимости. Варя высунулась в окно.
– Порядок! – прокричал сверху Гвидонов. – Не бойся, здесь близко!
Девушка быстро обмоталась веревкой и затянула ее на несколько узлов.
– Готова!
Мамоньки родные!.. Если когда-нибудь будете болтаться над пропастью, ни в коем случае не смотрите вниз. Море разинуло пасть с кривыми клыками скал и жадно облизывалось, пуская пенистую слюну. «Иди сюда, деточка», – шептали волны, гипнотически переливаясь в свете луны. Варя поспешно зажмурила глаза. «Гвидонов, миленький, ты такой сильный, такой храбрый, такой… Ой!» – Она почувствовала, что крепкие руки ухватили ее за шиворот и пытаются куда-то втащить. Нечеловеческим усилием Варя перевалилась через край стены и рухнула в объятия Егора.
– Ну, привет, – произнес тот удовлетворенно. Варя поспешила высвободиться.
– Слушай, ты просто герой. Спасибо тебе огромное. И как только ты сумел самостоятельно выбраться на крышу, даже не представляю! – затараторила она, пытаясь скрыть смущение. – Хорошо бы теперь распутать эти узлы…
– Давай попробую. О, да ты тут прямо-таки макраме изобразила! – Егор поднял глаза. Его лицо было совсем близко. И губы… Теплые, ласковые…
– Нет! – Варя поспешно вынырнула из бездонного омута. – Егор, что мы делаем? Ведь компьютер совершенно определенно доказал, что мы несовместимы по гамма-параграфу и относимся к разным…
– Ерунда! – вспыхнул Гвидонов. – Компьютер – всего лишь груда железа. Абсурдно рассчитывать счастье людей, исходя из соотношения литров и килобайтов. Хочешь, я создам для нас отдельную программу? Она будет считывать игру лунных бликов, отражающихся в твоих глазах. И вычертит траекторию полета моего сердца, когда дрогнут в легкой улыбке уголки твоих губ. А еще мы внесем в нее запах моря и шум разбивающихся о башню волн, и мое отчаяние, когда ты отвернулась в толпе на площади, и твои слезы, пролитые в тесной каморке каменной башни…
– Егор! Неужели ты станешь убеждать меня, что все достижения компьютерной мысли в области диагностики и прогнозирования человеческих отношений являются…
– Полной чушью, – уверенно закончил Егор. – Хочешь, спроси нашего учителя, что он об этом думает.
«Слушайся своего сердца», – вспомнила Варя тихий голос Птенчикова. Да что же это такое, в самом деле!
Егор тихо обнял ее и притянул к себе. Нежные губы коснулись волос, ресниц, и вот уже Варя потянулась им навстречу. Сердце зашлось ликующим вихрем.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, чувствуя, как падают все барьеры, установленные «строгим научным знанием». – Знаешь, напиши свою программу. Я верю, что у тебя получится!
ГЛАВА 17
Был уже поздний вечер, когда родители Варвары Сыроежкиной вышли из ворот ветеринарной клиники. Если бы не родительский долг, они, наверное, и вовсе ночевали бы на работе. Ранняя компьютерная диагностика профессиональных наклонностей позволяла людям будущего оптимально подбирать место службы и получать настоящее удовольствие от работы, максимально реализуя заложенный природой потенциал. Таким образом, ежедневное «хождение в должность» из тяжкой обузы превратилось в любимое и, зачастую, высокооплачиваемое увлечение.
Ветеринарная клиника, в которой служили родители Вари, входила в состав огромного центра, занимающегося проблемами разумного взаимодействия с братьями нашими меньшими. Одно из подразделений центра принимало к рассмотрению заявления от граждан, желающих обзавестись домашним любимцем. Здесь же можно было прослушать курс лекций на темы вроде: «Как заслужить любовь непарного шелкопряда» или «О необходимости защиты прав тараканов, как исчезающего вида домашних животных».
Был в центре и салон красоты, и свой дом моды. А в глубине разросшегося сада прятался уютный особнячок центра релаксации, в котором домашние любимцы могли отдохнуть от своих хозяев, пообщаться с себе подобными или, наоборот, насладиться одиночеством.
Варины родители развивали абсолютно новое направление в ветеринарии – пластическую хирургию животных. Произведя сложнейшую операцию по изменению формы носа джунгарского хомячка, они возвращались домой с чувством выполненного долга.
Против обыкновения, Варя не вышла в холл встречать родителей, и квартира встретила своих владельцев непривычной тишиной.
– Неужели девочка уже спит? – удивилась мама Сыроежкина, заглядывая в спальню дочери. Постель была аккуратно заправлена, и в комнате никого не было.
– Мне кажется, Вари нет дома, – глубокомысленно изрек папа. – Странно, почему она не предупредила нас, что задержится? Раньше она такого себе не позволяла. Нужно ей позвонить.
Но попытки связаться с Варварой успехом не увенчались – гудки мобильного видеофона грустно растворялись в безответной пустоте. Тьма за окном внезапно приобрела зловещий оттенок. Почувствовав предательскую слабость, мама тихо опустилась на диван.
– Что будем делать? – дрожащим голосом произнесла она.
– Так, без паники, – попытался успокоить ее папа. – Будем рассуждать логически. Если Варин номер не отвечает, это значит… – Он задумался. Умение мыслить логически явно не было сильной стороной ветеринара.
– Ну! – подбодрила его мама.
– Э-э… Я думаю, что… – глубокомысленно изрек папа, а мама с надеждой подалась вперед, – необходимо срочно позвонить куда-нибудь еще.
– Как же я сама не догадалась! – с облегчением воскликнула мама и бросилась набирать номер экстренной помощи в критических ситуациях.
– У нас пропала дочь! – закричала она в трубку через несколько секунд. – Что нам делать?
– Назовите кодовый номер вашей дочери, – металлическим голосом потребовал автомат. Записав информацию, он пообещал: – Через семь минут тридцать восемь секунд вы получите исчерпывающую информацию о местонахождении объекта. Ждите, ждите…
Встревоженные родители замерли у аппарата. Наконец раздался долгожданный звонок. Исчерпывающая информация сводилась к следующему: означенный объект в полицейских сводках не фигурирует, в списках авиапассажиров не значится, в больницах не числится, в моргах не зарегистрирован.
– Обновленная информация поступит через пятнадцать минут, – закончил автомат свой доклад и отключился.
– Я ничего не понимаю, – всхлипнула мама. – Где же наша девочка?
– Очень удачно, что она не зарегистрирована в морге, – произнес папа Сыроежкин, наливая себе и жене успокоительную микстуру. – Надо немного подождать, я уверен, она где-нибудь найдется. А я пока подумаю, что еще мы можем предпринять.
Несчастные родители прослушали еще шесть отчетов, не узнав из них ровным счетом ничего нового. Варина мама была близка к обмороку. Прижав руки к груди, она твердила без остановки:
– Что же нам делать? Ну, что же делать…
– Кажется, я знаю, – неожиданно произнес папа, и мама устремила на него взгляд, полный надежды. – Помнишь, Варенька рассказывала, что в их группе пропал мальчик? Егор Гвидонов, кажется.
– Да, Гвидонов, – эхом отозвалась мама.
– Вот-вот. Нужно связаться с его родителями, узнать, как они действовали в этой ситуации, и еще – подать заявление в полицию.
– В полицию? – ахнула мама.
– Да, ждать дальше не имеет смысла, пора действовать.
Немедленно было составлено и отправлено заявление для полиции. Через несколько секунд на экране компьютера светился ответ: «Благодарим за сообщение. Ваше заявление включено в экстренный список и будет рассмотрено в ближайшее время. Спасибо, что воспользовались услугой „Электронный SOS“.
– В ближайшее время! – возмутился Сыроежкин-папа. – Да они обязаны рассмотреть заявление немедленно! Бюрократы бездушные! Срочно звони Гвидоновым, мы должны объединить усилия по поиску наших детей. Я чувствую, это не простое совпадение, это звенья одной цепи! – бушевал обычно благодушный ветеринар, а деликатная Сыроежкина-мама, несмотря на то что часы показывали 5.48, без колебаний набрала номер родителей Егора.
– Абонент временно отсутствует. В экстренных ситуациях связь по телефону ноль тридцать триста три.
– Нет, я так больше не могу, – застонала мама. – Неужели мне сегодня так и не удастся поговорить с живым человеком, сплошные автоматы! И что это за дурацкий номер?
– Кажется, я знаю, – оживился папа. – За мной. Спустившись в гараж, он усадил жену в аэробот и, передвинув скоростной рычаг на максимум, взял курс к северной окраине города.
Уже начало светать, когда супруги-ветеринары припарковались возле большого стеклянного здания необычной спиралеобразной формы, фасад которого украшала переливающаяся всеми цветами радуги вывеска: «Региональный центр постстрессовой реабилитации».
– Они здесь, – коротко заметил Сыроежкин-папа и двинулся к центральному входу.
Действительно, странный телефонный номер 030303 принадлежал именно этому учреждению, и родители Гвидонова находились сейчас в его стенах.
Нужно сказать, что родители Егора, в отличие от родителей Вари, имели совершенно иные профессиональные наклонности и работали статистиками. Они находили особое очарование в бесконечных вереницах цифр, а статистические отчеты за последние несколько лет знали наизусть. Пропажа сына стала для них страшным ударом, несчастная мать превратилась в бесплотную тень, а отец, замкнувшись в своем горе, стал еще более молчаливым, чем прежде.
Проявляя невероятную твердость характера, Гвидоновы продолжали прилежно ходить на работу. Казалось, даже это ужасное событие не может выбить их из привычной колеи и оторвать от любимых цифр. Окружающие – только дивились железной выдержке этих людей. Однако, когда в статистических отчетах стали проскальзывать досадные ошибки, чего никогда не случалось раньше, родителей Егора отправили на срочное обследование. Тут-то и выяснилось, что стресс-показатель зашкалил за все допустимые пределы. Не умеющая излить свое горе в простых человеческих эмоциях, чета статистиков превратилась в пациентов реабилитационного центра.
– Мы к Гвидоновым, – вежливо обратилась Сыроежкина-мама к выкатившемуся им навстречу роботу-дежурному.
– Извините, но сейчас приема нет, – замигал красными огоньками робот.
– У нас экстренная ситуация, – взревел ветеринар.
– Так бы сразу и сказали. – Робот изменил окрас на зеленый. – Следуйте за мной.
Они вошли в лифт и моментально взмыли на четвертый этаж.
– Следуйте за мной, – снова повторил робот и заскользил по коридору, погруженному в полумрак.
Жертвы стресса приходили в себя в уютных палатах, стены которых состояли из жидкокристаллических панелей, где автоматически отображался видеоряд, наиболее подходящий для каждого отдельного пациента. Через приоткрытую дверь одной из палат струился мягкий зеленоватый свет, приятный мужской голос старательно выводил слова странной песни: «Ох, люли, гусельки…»
Ветеринарная клиника, в которой служили родители Вари, входила в состав огромного центра, занимающегося проблемами разумного взаимодействия с братьями нашими меньшими. Одно из подразделений центра принимало к рассмотрению заявления от граждан, желающих обзавестись домашним любимцем. Здесь же можно было прослушать курс лекций на темы вроде: «Как заслужить любовь непарного шелкопряда» или «О необходимости защиты прав тараканов, как исчезающего вида домашних животных».
Был в центре и салон красоты, и свой дом моды. А в глубине разросшегося сада прятался уютный особнячок центра релаксации, в котором домашние любимцы могли отдохнуть от своих хозяев, пообщаться с себе подобными или, наоборот, насладиться одиночеством.
Варины родители развивали абсолютно новое направление в ветеринарии – пластическую хирургию животных. Произведя сложнейшую операцию по изменению формы носа джунгарского хомячка, они возвращались домой с чувством выполненного долга.
Против обыкновения, Варя не вышла в холл встречать родителей, и квартира встретила своих владельцев непривычной тишиной.
– Неужели девочка уже спит? – удивилась мама Сыроежкина, заглядывая в спальню дочери. Постель была аккуратно заправлена, и в комнате никого не было.
– Мне кажется, Вари нет дома, – глубокомысленно изрек папа. – Странно, почему она не предупредила нас, что задержится? Раньше она такого себе не позволяла. Нужно ей позвонить.
Но попытки связаться с Варварой успехом не увенчались – гудки мобильного видеофона грустно растворялись в безответной пустоте. Тьма за окном внезапно приобрела зловещий оттенок. Почувствовав предательскую слабость, мама тихо опустилась на диван.
– Что будем делать? – дрожащим голосом произнесла она.
– Так, без паники, – попытался успокоить ее папа. – Будем рассуждать логически. Если Варин номер не отвечает, это значит… – Он задумался. Умение мыслить логически явно не было сильной стороной ветеринара.
– Ну! – подбодрила его мама.
– Э-э… Я думаю, что… – глубокомысленно изрек папа, а мама с надеждой подалась вперед, – необходимо срочно позвонить куда-нибудь еще.
– Как же я сама не догадалась! – с облегчением воскликнула мама и бросилась набирать номер экстренной помощи в критических ситуациях.
– У нас пропала дочь! – закричала она в трубку через несколько секунд. – Что нам делать?
– Назовите кодовый номер вашей дочери, – металлическим голосом потребовал автомат. Записав информацию, он пообещал: – Через семь минут тридцать восемь секунд вы получите исчерпывающую информацию о местонахождении объекта. Ждите, ждите…
Встревоженные родители замерли у аппарата. Наконец раздался долгожданный звонок. Исчерпывающая информация сводилась к следующему: означенный объект в полицейских сводках не фигурирует, в списках авиапассажиров не значится, в больницах не числится, в моргах не зарегистрирован.
– Обновленная информация поступит через пятнадцать минут, – закончил автомат свой доклад и отключился.
– Я ничего не понимаю, – всхлипнула мама. – Где же наша девочка?
– Очень удачно, что она не зарегистрирована в морге, – произнес папа Сыроежкин, наливая себе и жене успокоительную микстуру. – Надо немного подождать, я уверен, она где-нибудь найдется. А я пока подумаю, что еще мы можем предпринять.
Несчастные родители прослушали еще шесть отчетов, не узнав из них ровным счетом ничего нового. Варина мама была близка к обмороку. Прижав руки к груди, она твердила без остановки:
– Что же нам делать? Ну, что же делать…
– Кажется, я знаю, – неожиданно произнес папа, и мама устремила на него взгляд, полный надежды. – Помнишь, Варенька рассказывала, что в их группе пропал мальчик? Егор Гвидонов, кажется.
– Да, Гвидонов, – эхом отозвалась мама.
– Вот-вот. Нужно связаться с его родителями, узнать, как они действовали в этой ситуации, и еще – подать заявление в полицию.
– В полицию? – ахнула мама.
– Да, ждать дальше не имеет смысла, пора действовать.
Немедленно было составлено и отправлено заявление для полиции. Через несколько секунд на экране компьютера светился ответ: «Благодарим за сообщение. Ваше заявление включено в экстренный список и будет рассмотрено в ближайшее время. Спасибо, что воспользовались услугой „Электронный SOS“.
– В ближайшее время! – возмутился Сыроежкин-папа. – Да они обязаны рассмотреть заявление немедленно! Бюрократы бездушные! Срочно звони Гвидоновым, мы должны объединить усилия по поиску наших детей. Я чувствую, это не простое совпадение, это звенья одной цепи! – бушевал обычно благодушный ветеринар, а деликатная Сыроежкина-мама, несмотря на то что часы показывали 5.48, без колебаний набрала номер родителей Егора.
– Абонент временно отсутствует. В экстренных ситуациях связь по телефону ноль тридцать триста три.
– Нет, я так больше не могу, – застонала мама. – Неужели мне сегодня так и не удастся поговорить с живым человеком, сплошные автоматы! И что это за дурацкий номер?
– Кажется, я знаю, – оживился папа. – За мной. Спустившись в гараж, он усадил жену в аэробот и, передвинув скоростной рычаг на максимум, взял курс к северной окраине города.
Уже начало светать, когда супруги-ветеринары припарковались возле большого стеклянного здания необычной спиралеобразной формы, фасад которого украшала переливающаяся всеми цветами радуги вывеска: «Региональный центр постстрессовой реабилитации».
– Они здесь, – коротко заметил Сыроежкин-папа и двинулся к центральному входу.
Действительно, странный телефонный номер 030303 принадлежал именно этому учреждению, и родители Гвидонова находились сейчас в его стенах.
Нужно сказать, что родители Егора, в отличие от родителей Вари, имели совершенно иные профессиональные наклонности и работали статистиками. Они находили особое очарование в бесконечных вереницах цифр, а статистические отчеты за последние несколько лет знали наизусть. Пропажа сына стала для них страшным ударом, несчастная мать превратилась в бесплотную тень, а отец, замкнувшись в своем горе, стал еще более молчаливым, чем прежде.
Проявляя невероятную твердость характера, Гвидоновы продолжали прилежно ходить на работу. Казалось, даже это ужасное событие не может выбить их из привычной колеи и оторвать от любимых цифр. Окружающие – только дивились железной выдержке этих людей. Однако, когда в статистических отчетах стали проскальзывать досадные ошибки, чего никогда не случалось раньше, родителей Егора отправили на срочное обследование. Тут-то и выяснилось, что стресс-показатель зашкалил за все допустимые пределы. Не умеющая излить свое горе в простых человеческих эмоциях, чета статистиков превратилась в пациентов реабилитационного центра.
– Мы к Гвидоновым, – вежливо обратилась Сыроежкина-мама к выкатившемуся им навстречу роботу-дежурному.
– Извините, но сейчас приема нет, – замигал красными огоньками робот.
– У нас экстренная ситуация, – взревел ветеринар.
– Так бы сразу и сказали. – Робот изменил окрас на зеленый. – Следуйте за мной.
Они вошли в лифт и моментально взмыли на четвертый этаж.
– Следуйте за мной, – снова повторил робот и заскользил по коридору, погруженному в полумрак.
Жертвы стресса приходили в себя в уютных палатах, стены которых состояли из жидкокристаллических панелей, где автоматически отображался видеоряд, наиболее подходящий для каждого отдельного пациента. Через приоткрытую дверь одной из палат струился мягкий зеленоватый свет, приятный мужской голос старательно выводил слова странной песни: «Ох, люли, гусельки…»