Слепынин Семен. Сфера разума

   Однажды в начале мая, когда зацвели поля и небо наполнилось голосами птиц, Василь провожал девушку домой. Голова у него кружилась - то ли от травяной вольницы, то ли от Викиных волос, пахнущих почему-то ландышами. С новой силой мучил вопрос: что значит тот, еще прошлогодний поцелуй? Или он просто почудился? Когда подошли к границе пока еще не видимого города и остановились под кроной трех могучих дубов - тех самых Близнецов, Василь сказал:
   - Когда стемнеет, приходи к Близнецам. Я поведаю о своей великой тайне.
   Вика посмотрела на юношу, улыбнулась и ушла, ничего не сказав.
   Еще солнце не скрылось, еще только накалялся закат, а Василь уже ходил около Близнецов и ругал себя последними словами. Болван! Хвастливое ничтожество! Разве он имеет право разглашать тайну? Об экспедиции в прошлое пока никто не должен знать.
   Прошел еще час или полтора. Давно закатилось солнце, погасли облака. На западе последними угольками дотлевала заря. Выступили звезды, по степи поползли фиолетовые тени и ночные запахи. Наконец из-за холмов выкатилась луна, запылала голубым шаром и посеребрила недвижные листья Близнецов и стлавшиеся в низинах нити тумана.
   А Вики все нет и нет. Василь хотел уже уходить, как вдруг из мглы и призрачных завитков тумана возникла... ночная фея! Быть этого не может! Волшебницы лунных ночей приходят, и то очень редко, только к знаменитым поэтам. А он тут при чем? Да и слухам этим Василь не очень верил. Ночные феи, считал он, существуют только в воображении поэтов, в их балладах и песнях.
   И все же это она! Василь как зачарованный смотрел на приближающуюся ночную незнакомку. Шла она легко и бесшумно, словно не касаясь земли. Дымились под луной ее светлые волосы, на полноватых губах вздрогнула... знакомая улыбка. Это же Вика!
   - А я тебя принял за ночную фею,- смущенно проговорил Василь.
   - То Аолла, то ночная фея. Да что с тобой творится? - спросила Вика строгим голосом, но в глазах ее плясали веселые огоньки.- Я сгораю от нетерпения. Поведай о своей великой тайне. Удиви.
   - А знаешь что...- с бьющимся сердцем прошептал Василь.- Я люблю тебя.
   - Подумаешь, нашел чем удивить. Я это давно знаю.
   Вика так искусно состроила скучающую и досадливую гримасу, что Василь сразу сник, в груди его разлился тоскливый холодок. Насладившись огорченным видом юноши, Вика рассмеялась и нежно коснулась губами его щеки.
   - Вика! Великая притворщица! - счастливо воскликнул Василь и поцеловал девушку в губы - свежие и алые... У него мигом родилось сравнение.
   - Губы у тебя алые, как вечерняя заря.
   - Не говори красиво,- улыбнулась Вика.
   Шелест, похожий на смех, заставил молодых людей взглянуть вверх - в мглистую глубину ветвей, пронизанную редкими паутинками света. Шевельнулись листья, мелькнуло девичье лицо и скрылось. И снова смех, напоминающий журчание ручейка. Незнакомка раздвинула ветки, и молодые люди увидели лесную деву серебряный дух, сотканный из лунного сияния и колышащихся теней.
   - Дриада,- восторженно прошептала Вика.- Покровительница нашей любви.
   Дриада спустилась на нижнюю ветку и, подобрав дымчатое зеленое платье, села. Губы ее лукаво изогнулись, послышался хохоток и внятный голос:
   - Влюбились! Надо же... Прямо под крышей моего дома. Даже завидно.
   - Проказница,- Василь шутливо погрозил дриаде пальцем, встал на цыпочки и коснулся ее руки - прохладной и нежной, как лепесток цветка.
   Дриада перебралась на верхние ветки. Смех ее смешался с шорохом листвы, а сама она рассеялась в лунных бликах, растаяла, как след дыхания на зеркале.
   Следующим вечером, едва отпылал закат и выступили первые звезды, Василь и Вика пришли к Близнецам "на свидание с дриадой". Хмельные от счастья, шептали друг другу влюбленные слова, целовались и посматривали вверх. Дриада не приходила. Лишь в шелесте листвы временами словно слышался ее журчащий смех.
   - Все равно теперь она всегда с нами. И мы с тобой будем вместе,- сказал Василь.
   - Как же ты будешь меня терпеть? Я ведь Крапива.
   - Ничего, привыкну,- благодушно ответил Василь.- Мне твои колкости начинают даже нравиться.
   - Вижу,- рассмеялась Вика.- Ты по ним просто тоскуешь.
   - Хочу, чтобы родители после окончания школы объявили о нашей помолвке. Слышишь? Хочу!
   - А не рано ли говорить об этом? Я ведь знаю твое легкомыслие.- Вика с грустью посмотрела на юношу и, увидев его обиженное лицо, поспешила добавить: - Хорошо. Я согласна на помолвку. Мне нравится, что возродили этот старинный обычай.
   Однако вместо помолвки дня через три их поджидала размолвка. Да еще какая серьезная. Случилась она недалеко от Близнецов, и живущая там покровительница ничем не могла помочь.
   В тот день еще до начала занятий Саша Федин, их классный заводила, предложил:
   - Сегодня вечером сходим на Лебединое озеро.
   - А повезет ли? - засомневались ребята.
   Редким счастливцам удавалось застать озеро в тот момент, когда оно раскрывало свои волшебные свойства. А ведь недавно водоем этот считался довольно заурядным и назывался просто Лесным озером. Но вот лет пять назад распространились слухи, которым сначала не очень-то верили. На озере будто бы завелись или откуда-то прилетели необыкновенные русалки - лебеди, обладающие редкой музыкальностью и пластикой. Танцуют они, якобы, чаще всего весной, когда расцветают водяные лилии. Слухи все больше подтверждались. А в прошлом году семь выпускников их школы вернулись оттуда потрясенные: они видели сцены из старинных балетов, исполненные с завораживающей грацией. Особенно полюбился русалкам балет Чайковского "Лебединое озеро". С тех пор волшебный водоем и получил новое название - Лебединое озеро.
   Солнце близилось к горизонту, когда ребята вышли из города и миновали Трех Братьев. До озера неблизко, но и до темноты далеко. Поэтому решили идти пешком. Наташа Быстрова, страстная почитательница всяческих океанид и русалок, молитвенно сложила руки и шептала слова-заклинания:
   - Только бы нам повезло. Только бы повезло.
   Ребята рассмеялись и заговорили о древних приметах и суевериях.
   Незаметно увял закат, выступили звезды. Полная луна то прятала свой лик в белесых облаках, то снова выплывала. Извилистыми тропками потекли в низинах ночные туманы. Все замолкли, прислушиваясь к степной тишине. Перепел, притаившийся недалеко от ребят, вдруг громко прокричал:
   - Спать-пора! Спать-пора!
   - Ты спи, а нам некогда,- возразил Саша Федин и со вздохом добавил: - Эх, братцы. Скоро, как оперившиеся птенцы, разлетимся мы кто куда. Но сможем ли забыть свое родное, такое уютное и красивое гнездышко.
   - Вы можете лететь хоть на край вселенной, а я останусь на Земле. Мне и здесь дел хватит,- заявил Сережа Розов.
   - Розочка домосед,- посмеивались ребята.
   Вошли в лес и замолчали. Старались идти бесшумно, чтобы не вспугнуть русалок, если те сегодня вообще пожелают явиться. Скоро деревья расступились, и сквозь прибрежный ивняк блеснуло зеркало воды.
   - Лебединое озеро,- прошептал кто-то.
   - Тише,- Вика предостерегающе подняла палец.- Слышите? Вальс Шопена в исполнении симфонического оркестра.
   "Оркестром" было само озеро: звуки, казалось, поднимались из его глубины, стекали с берегов и свивались в нежную мелодию.
   Ребята раздвинули посеребренные луной ветви ивняка и ступили на широкую песчаную отмель. Метрах в двадцати от берега в белых платьях под звуки вальса кружились русалки. В тот же миг заключительные аккорды угасли, наступила тишина. Стройный ряд танцовщиц нарушился. Они сошлись и о чем-то заговорили. Одна из русалок взглянула на берег и воскликнула:
   - К нам гости пришли!
   Русалки, а их было десятка три, шумной толпой высыпали на берег.
   - Опоздали, милые,- смеялись они.- Мы уже домой собрались.
   - А что вы танцевали? - спросил Саша Федин.
   - Есть старинная балетная сюита "Шопениана". Слышали о такой?
   Саша сказал, что не только слышали, но и видели в исполнении земных балерин. Он попросил русалок повторить танец. Но те упрямились, говорили, что устали и что им пора домой. Саша, зная капризный нрав русалок, обратился к Наташе Быстровой.
   - Попробуй уломать их. Ты их лучше знаешь.
   Наташа встала перед русалками, молитвенно сложив руки. И вид у нее был таким просящим, что одна из русалок сжалилась и сказала:
   - А что, девушки, пусть решит наша повелительница, наша королева.
   Русалки расступились и слегка подтолкнули вперед свою слишком скромную, державшуюся позади повелительницу.
   - Королева! - послышались взволнованные возгласы ребят.- Смотрите: в самом деле королева!
   Василь стоял как оглушенный: красота "королевы" поразила его, как молния...
   "Да что это со мной?" - на миг опомнился Василь. Он знал, что красивые феи и русалки иногда прикидываются земными девушками, чтобы вскружить головы слишком легкомысленным и влюбчивым юношам, подшутить над ними. А потом эти юноши становятся посмешищем... Но влюбиться, заведомо зная, что перед тобой русалка, это уж совсем позор.
   "Надо взять себя в руки,- твердил себе Василь.- Только бы Вика ни о чем не догадалась".
   - Смотри, не влюбись в русалку,- послышался за спиной ее насмешливый голос.
   "Догадалась",- вздрогнул Василь и, обернувшись назад, сердито бросил:
   - Уж как-нибудь постараюсь.
   Королева русалок улыбнулась, поняв, что стала причиной легкой ссоры молодых людей, по-видимому, влюбленных друг в друга, и сказала:
   - Пусть будет так, как пожелает этот юноша.
   - Ты что молчишь? - возмущались ребята.- Проси. Становись на колени.
   Василь справился с волнением и сказал:
   - Просим повторить "Шопениану".
   Русалки во главе со своей повелительницей направились к озеру, оставляя на песке заметные следы. Но на воду волшебницы ступили с легкостью пушинок. Под их туфельками озерная гладь лишь чуть-чуть вздрагивала, расходясь еле приметными кругами. Словно воды касались лапки водомерок или падали сверху крохотные капельки дождя.
   Из неведомой дали, из какого-то невыразимо прекрасного мира просочились нежные звуки. Они полились в чаше озера, плескались. Рассыпчатое эхо, отражавшееся от холмистых берегов, придавало музыке объемность и глубину. А сами русалки казались духом музыки или ее зримым выражением - настолько чутко каждый их шаг, каждый пируэт отзывался на мелодию и ритм вальса. Но чаще чудилось обратное: сами звуки соскальзывали с их пальцев, возникали из плавных движений чудо-балерин. Это было идеальное слияние музыки и пластики.
   "Шопениана" длилась минут двадцать, но пролетела для юношей и девушек, как один миг. Польщенные аплодисментами, русалки раскланялись, причем подолы их кисейных платьев таяли в нитях тумана, ползущего над водой. Вот-вот и сами русалки растают в зеркальной глади озера, исчезнут, "уйдут домой".
   Но нет, они и сегодня не могли обойтись без своего любимого балета зазвучал вальс из "Лебединого озера" Чайковского. Снова русалки закружились, упиваясь своей легкостью и грацией. И вдруг... Юноши и девушки не верили глазам своим: русалки вдруг взмахнули полами своих белых платьев, как крыльями, и взлетели!
   В небе уже не русалки, а лебеди. Махая крыльями в ритм вальса, белые птицы-балерины летели в ночную высь, туда, где серебрилась вечно струящаяся река Млечного Пути. Все выше и все меньше становились птицы... Еще миг, и угасла музыка, а сами лебеди-русалки затерялись среди звезд, рассеялись в тиши мироздания.
   - Это неправда! - воскликнула Наташа Быстрова.- Это сон. Нам снится сказка!
   - А это тоже снится? - возразил Саша Федин, показывая на русалку, одиноко стоявшую на воде.
   К изумлению ребят, королева русалок не улетела вместе со своими подругами. Она вышла на берег, чуть прихрамывая и морщась: балетные башмачки, видимо, были ей тесны. Она наклонилась, сняла их и отбросила в сторону. Не долетев до травы, башмачки исчезли - ушли в Память. На смену им выступили мягкие и удобные туфли.
   - Вот это да! - удивилась Вика.- У нее были антибашмаки. Поэтому и ходила по воде вместе с русалками. И никакая это не русалка, а такая же, как мы. Она разыграла нас!
   "Я это знал! Я это предчувствовал!" - мысленно воскликнул Василь, хотя в глубине души признался, что ничего не знал.
   Юноши и девушки окружили "королеву". Смеясь, называли ее обманщицей, спрашивали, кто она и откуда. А та молча и стеснительно улыбалась. Лишь по пути, когда вышли из леса в лунные степные просторы, разговорились. Живет она и заканчивает десятый класс на одном из массивных спутников Сатурна - Титане.
   - У нас такие же леса, луга и реки. Но нашей природе, к сожалению, далеко до Сферы Разума. И нет у нас ни эльфов, ни фей, ни русалок. А я так хочу стать балериной.
   - Балетному искусству можно учиться и в студии,- возразил кто-то.
   - Можно. Но многие ваши русалки и феи - это сама стихия танца. Недавно я открыла Лебединое озеро с его изумительной акустикой. Музыкальное озеро! А его русалки - просто волшебницы. Я подружилась с ними и сегодня старалась ни в чем не уступать им. Удалось мне это?
   "Еще как!" - хотел сказать Василь, но от волнения не мог вымолвить ни слова.
   "Да что такое со мной, уж не влюбился ли всерьез?" - на секунду очнулся Василь. Но лишь на секунду. Он плелся позади всех. Шел словно отуманенный и не мог толком вникнуть, о чем говорили ребята со своей новой знакомой. Кажется, даже о нем с Викой, о их предстоящей помолвке. Балерина обернулась и с любопытством взглянула на юношу. И словно обожгла своими большими, поразившими Василя глазами. Какими? Не разглядел...
   Когда подошли к границе города и остановились около спящих Близнецов, кто-то вздохнул:
   - Пора по домам.
   - Я еще не освоилась с вашей местностью,- оглянувшись по сторонам, сказала балерина.- Где-то здесь станция миг-перехода, этакая симпатичная часовенка. Но где она? Кто покажет?
   - Я! - отозвался Василь.- Я провожу!
   Наступила неловкая тишина. Лишь одна из одноклассниц Василя, коротко рассмеявшись, прошептала:
   - Вот вам и помолвка.
   Сережа Розов с обидной усмешкой окинул взглядом Василя и что-то пробормотал. Кажется, слово "свистун". Потом подошел к Вике, потерянно стоявшей поодаль.
   - Идем, Вика. Нам по пути.
   Стараясь не глядеть на Василя, юноши и девушки заспешили к рябине, где начиналось раздвоение пространства, и ушли, став невидимыми в невидимом городе.
   "Ну и пусть",- подумал Василь, оставшись наедине с девушкой с планеты Титан. Опустив голову, она носком туфельки шевелила траву. Длинное кисейное платье ее при этом колыхалось. На нем вспыхивали голубые лунные искры, подсвечивали снизу лицо и гасли в густых ресницах.
   - Как нехорошо получилось,- прошептала девушка и подняла голову.
   Глаза ее распахнулись, и Василь смешался: не глаза, а бездонные синие озера, окруженные черными камышами ресниц.
   - Ну и пусть! - опомнившись, довольно бодро заявил Василь.- Идем.
   Под обширной листвой Близнецов он остановился. Недоумевая, девушка вместе со своим спутником вглядывалась вверх, где, рассекая мглу, дымились лучи и светились редкие пятна.
   - Здесь живет дриада,- пояснил Василь.
   Он надеялся увидеть девичье лицо, услышать шелест листвы и ласковый смех, одобряющий его дружбу с красавицей балериной. Но не колыхнулся ни один лунный блик, не шелохнулся ни один листик. Неподвижное, отчужденное молчание. "Подумаешь,- обиделся Василь.- Обойдемся".
   Юноша и девушка вышли из тени, густо черневшей под кроной Близнецов, и словно окунулись в живой, волнующийся океан: в степи стлались, клубились светлые туманы. Платье балерины сливалось с этим мерцающим дымом. Она будто не шла, а плыла и казалась Василю девушкой, живущей в нашем мире лишь наполовину.
   - Такое впечатление, что ты совсем из другого мира,- сказал он.
   - Ничего удивительного,- улыбнулась девушка.- Я ведь инопланетянка. У нас на Титане многое для вас, землян, необычно. Даже имена.
   - А как тебя зовут?
   - Аннабель Ли.
   - Что-то от поэтической старины. Эдгар По?
   - Да, у поэта-романтика встречается это имя. Но разве я похожа на его Аннабель Ли?
   - Нет. И в то же время есть что-то от другого мира...
   - Хватит об этом,- с лукавой улыбкой прервала его девушка.- Лучше расскажи о своих волшебных друзьях. Вам, землянам, можно позавидовать. У нас природа такая же, как у вас. Но, к сожалению, еще первобытная, не одухотворенная.
   Василь посочувствовал ей и стал рассказывать о спутниках своего детства фее весенних лугов, Кувшине, снегурочке.
   Остановились они на высоком холме перед кустами сирени. В их ветвях искрами мелькали светлячки и струился тихий свет. Часовенка-станция, расположенная в низине под холмом, утопала в густом тумане, и лишь купол ее сверкал под луной.
   - Дальше провожать не надо,- пожав руку юноше, сказала Аннабель Ли.
   - Но мы увидимся завтра? Там, на Лебедином озере?
   - А это уж как Вика разрешит,- на красиво очерченных губах девушки мелькнула странная улыбка, от которой сердце у Василя счастливо дрогнуло: она не против! Но тут же тень пробежала по ее лицу.- Ни к чему бы такие свидания.
   Девушка пошла к станции и, спускаясь с холма, растаяла в тумане. "Словно таинственный Пастух",- подумал почему-то Василь.
   - Ну и загулял,- недовольно проговорила мама, когда Василь вернулся домой.- И как только Вика допускает такое? Такая благоразумная девушка.
   - Не ворчи,- заступился отец.- В его годы мы с тобой бродили и до рассвета.
   Проснулся Василь, как всегда, в семь утра. До начала занятий прошелся по берегам Лебединого озера. На знакомой отмели буднично звенели детские голоса, вдали на волнах какой-то яхтсмен отчаянно пытался сладить с хлопающим парусом. Василь ушел разочарованный: самое заурядное озеро. Уж не мираж ли вчерашний вечер? Может быть, никакой размолвки с Викой и не было? А сказочные лебеди-русалки и их "королева" - всего лишь красивый сон?
   Но нет, вчерашнее не было сном. Василь убедился в этом, как только вошел в класс. На его приветствие девушки молча отворачивались. Ребята, правда, здоровались и даже пожимали руку, но при этом как-то загадочно и обидно подмигивали. Вика казалась еще более оживленной и смешливой, чем всегда. За ее беззаботным смехом Василь угадывал, однако, что-то другое, глубоко запрятанное. Ревность? Обида? Все спуталось в груди юноши: и раскаяние, и стыд, и пронзительная нежность к Вике, и нестерпимое желание повиниться. Может быть, все обойдется? Все обратится в шутку?
   Но девушка будто и не видела Василя. Лишь после занятий сделала вид, что случайно заметила его, подошла и, насмешливо сощурив глаза, спросила:
   - Поскачешь на свидание? К своей длинноногой балерине?
   - Никакая она не длинноногая, обыкновенная,- с внезапно вспыхнувшей обидой проворчал Василь.- И никуда я не пойду.
   Но он пошел. Сначала, правда, крепился, даже забывал обо всем, с головой уйдя в домашнее задание. Но с наступлением сумерек неодолимая сила влекла его к чародейским берегам. Когда совсем стемнело, он оделся в куртку с антипоясом, взмыл в небо и полетел в лунно-звездной мгле. "Словно ведьма на помеле",усмехнулся Василь, пытаясь сладить с волнением.
   Опустился он на той же песчаной отмели. Тихо. Смутно шевелятся нити тумана. Они вдруг дрогнули, откликаясь на упавшую сверху музыку. Оттуда, из мглистого неба, махая крыльями, спускаются яркобелые лебеди-русалки. Еще крохотные в далекой выси, еле заметные...
   Василь встряхнул головой, избавляясь от наваждения. То не лебеди, а трепещущие звезды. Кругом ни души. И такая тишина, что слышно, как вздыхают вдали камыши. Но лунное волшебство озера вновь захватило юношу, ожидание чуда не покидало. Так и казалось, что лесистые берега, камышовые заливы и зеркальная водная гладь полны музыкой, как грузные тучи непролившимся дождем. Не было лишь русалок, способных вызвать к жизни накопившийся ливень звуков.
   Побывал Василь и на другом берегу. Русалки так и не пришли. Вместо них возник некто такой, кто изрядно испортил Василю романтическое настроение. В одном глубоком заливчике вода забурлила, и на берег, позевывая, выбрался водяной. С длинной бородой и сутулый, он нисколько не походил на стройного Кувшина, но в язвительности тому не уступал.
   - Приглянулись наши красавицы русалки? - с усмешкой спросил он. Нахмурившись, проворчал: - Шел бы ты, парень, спать.
   - Не твое дело,- оборвал его Василь.- Знай свое место, грубиян.
   С озера ушел раздосадованный, а потом весь день терзался сознанием своей вины. Он впервые в жизни указал природному существу на его подчиненное положение; точно на слугу прикрикнул. И с наступлением вечера Василь пошел к озеру: надо извиниться перед водяным. Однако в глубине души чувствовал, что лукавит: не водяной ему нужен. Да и ноги сами собой вынесли его не к берегу, где жил водяной, а на заветную песчаную отмель.
   Сквозь ветки ивняка блеснула лунная дорожка. Из глубины озера выплывали голоса арфы, флейты, скрипок, рояля. Звуки волнами накатывались на берега, отражались и снова наплывали. Василь узнал "Вальс цветов" из балета Чайковского "Щелкунчик". Он осторожно раздвинул ветки и ступил на берег.
   Вдали, почти на середине озера, кружились в вальсе посеребренные луной спирали тумана - так удивительно выглядели русалки в своих белых платьях. Музыка внезапно затихла, и русалки стали озираться. Почувствовали, видимо, чье-то присутствие. Решив узнать, кто любуется ими, они направились к берегу. А шли-то как! Не беспорядочной толпой, а стройной шеренгой, изображая пенистую волну родного озера. "Хвастуньи",- улыбнулся Василь. Когда волна танцовщиц подкатилась к берегу, одна из русалок узнала Василя и рассмеялась:
   - Глядите! Влюбленный приплелся!
   "Нахалка",- мысленно ругнул ее Василь. Русалки поклонились Василю с подчеркнутой учтивостью. Их платья расстелились и смешались с вьющимся понизу туманом, вслед за ними рассеялись в дымке и сами русалки. Василь нахмурился: в театрально красивом уходе он уловил насмешку.
   На водной глади осталась "королева", и сердце Василя дрогнуло: она явно обрадовалась! Аннабель Ли улыбнулась и пошла к берегу. Но гасла улыбка, шаг замедлялся, хмурился красивый лоб. А когда она, ступив на песок, приблизилась к юноше, недовольным голосом сказала:
   - Пришел все-таки. И вчера приходил?
   - Приходил,- признался Василь.
   - А Вика? Она ведь страдает, да и ты любишь ее. Нет, не возражай! Ты не разобрался в своих чувствах.
   - Неправда, разобрался! - возразил Василь.- Да и ты рада видеть меня. Ведь рада?
   - Не знаю,- опустив голову, прошептала Аннабель Ли. Немного помолчав, взглянула на Василя, и выразительные губы ее шевельнулись в лукавой улыбке.Хочешь, исполню что-нибудь для тебя? По моему выбору?
   - Хочу.
   Шагах в десяти от берега Аннабель Ли вскинула руки и словно взмахом дирижерской палочки вызвала таившиеся в озере звуки. Они росли и таяли, возникали в небесах и в воде. Грудь Василя стиснула невыразимая грусть. Он узнал печальную "Песню Сольвейг" из сюиты Грига "Пер Гюнт". Но вскоре он забыл о старинном композиторе: творила песню сама балерина! Легкая, как птица, она плавно скользила, кружилась, печально стелилась на лунно-зеркальной воде. Она вся звучала, светилась музыкой, уже не одну сотню лет тревожащей души людей.
   Скованный волнением, Василь не заметил, как в наступившей тишине девушка подошла к нему.
   - Ты превзошла своих наставниц! - воскликнул он.
   - Да, эта сюита мне удалась.
   - Предложи ее Сфере Разума. Она примет!
   - Рано об этом говорить.
   Провожая девушку к той же станции-часовенке, Василь рассказал, как он сунулся в Сферу Разума со своей гипотезой "Звездные рысаки" и какой уничтожающий ответ получил. Аннабель Ли рассмеялась.
   - Вот видишь!
   - С тобой этого не случится,- уверял Василь.- Твоя "Песня Сольвейг" будет вечно храниться в Памяти и вечно волновать людей. В твоей песне есть таинственное, как вот в этом звездном небе. Ты оттуда, и есть в тебе самой что-то загадочное.
   - Ну, разошелся,- недовольным голосом прервала его Аннабель Ли.-Поговорим о другом. Ты хочешь стать космопроходцем. Вот и расскажи.
   На пологом холме они остановились перед теми же кустами сирени. В них струился лунный свет, мелькали светлячки - все, как в прошлый раз.
   - Я не случайно исполнила для тебя фрагмент из "Пер Гюнта",- прощаясь, сказала Аннабель Ли.- Есть над чем поразмыслить будущему великому космопроходцу, исследователю дальних миров.
   - Не понимаю...
   - А ты догадайся!
   Девушка повернулась и, спускаясь вниз, сливалась с белесым, пронизанным лунными лучами туманом. Василь пошел было за ней, но Аннабель Ли остановилась перед цветущей яблоней и как-то странно ("Словно ведьма",- подумал Василь) погрозила пальцем: не провожай! При этом задела ветки, и яблоня осыпала ее белыми лепестками. Так и скрылась она в этом густом весеннем снегопаде, незаметно вошла в темный зев станции миг-перехода. Василь бросился вслед за ней, но в часовне уже пусто: улетела!
   В глубокой задумчивости Василь отправился домой. У околицы села остановился. Окна многих хат почему-то светились, а на улице слышались голоса, смех, звон гитары. Это парни и девушки, его одногодки и односельчане: весна тревожила, пьянила юные сердца. "Ночь, туман, струна звенит в тумане",вспомнил Василь слова русского писателя далекого девятнадцатого века. Бродившие по улице молодые люди будто сами пришли из того же века. В руках у кого-то оказался баян, и под его протяжные переливы парни и девушки запели старинную русскую песню.
   "Дети ностальгистов и сами ностальгисты",- усмехнулся Василь и, поднявшись на антипоясе, улетел подальше от села. Сегодня он не в настроении участвовать в ностальгическом шествии. Из его головы не выходило слово "догадайся", сказанное Аннабель Ли с лукавой усмешкой.