— И ты здесь!
Они отошли к ограждению платформы. Пообрюзгший, с брюшком, розыскник и отставник, согнавший жирок на физической работе.
— Курить не начал? — Цуканов поискал по карманам. — Как здоровье, Кириллыч?
— А чего здоровье?! Все время на воздухе… Как вы там?
— А у нас чего? — Безраличный тон, каким был задан вопрос, Цуканова не обманул. — Все одно…
Отставник был в курсе всех внутренних интриг, козней, подсиживаний. Держаться с ним следовало осторожно.
Цуканов достал сигареты. Экс-подполковник потянулся к пачке.
— И я одну испорчу…
— Давай, — пора было приступать к делу . — Тут у вас жарко, — он кивнул в сторону моста. — Передали: чуть ли не бой произошел…
— Ты разве не участвуешь?!
— В осмотре ? Неясно пока чья территория…. Надо взглянуть в схему разограничения обслуживания…
Кириллыч разогнал дым рукой:
— Территория моста наша. Я помню. Сам подписывал…
— Это когда было? Наверное, при министре Бакатине…
— Сказал! После Куликова. — Подполковник оперся на лопату. — Ты того… имей в виду. Дело все равно вам передадут…
У Цуканова были более важные заботы.
— Только один труп?
— Один. Могло быть и больше. У нас тут обстановка серьезная…
— А как началось?
Уборщик задумался.
— Сначала молодого мужика обшарили. Прямо тут, на платформе. Это ещё до последней электрички…
— А кто?
— Двое. Он на лавочке заснул. Ты в курсе?
— Впервые слышу…
— Ну!
Цуканов заверил:
— Никто не говорил.
— Ну там сегодня на дежурстве этот… Майор … — Отставник въедливо следил за коллегами. — он кого угодно сплавит…
— Что у него взяли?
— Бумажник, деньги. Он ко мне подходил. Спросил, кого я видел…
— Ясно. Ты посоветовал меньше пить…
— Точно.
— Приметы рассмотрел?
— Они далеко были. Считай, на другом конце платформе…
Ничего нового узнать не удалось. Кириллыч повторил все, что Цуканов уже знал от Игумнова:
«Двое… То ли к электричке бежали, то ли только что из неё выскочили…»
— … Не видно из-за пассажиров. Тут ещё помощник машиниста окликнул. Поздоровкался… Электричка была последняя, на Каширу…
— А что потерпевший?
— Как был на лавочке, так и остался..
— Молодой?
— Молодой. В очках, коренастый. В вязанной бандитке на голове. Он подходил потом.
— Откуда он?
— Не сказал. И я его не видел…
Цуканов погасил сигарету .
«Верно, Качан при нем мало работал…»
На всякий случай спросил:
— Ты Качана знаешь — старшего опера?
— Нет. Пришел, наверное, когда меня уже не было… — Коллега не придал значения вопросу, думал уже о другом. — Тут такие вещи происходят… Раньше, когда был начальником, только по ориентировкам и представлял…
— Сейчас на тебя внимания не обращают…
— Именно! Потому и творят…
— Тут недавно мужика похитили. Веришь?! — Кириллыч неожиданно разговорился. — С площади. Прямо при мне…
— Во дают… Давно?
— Неделю назад… Вот там, — он показал на крайние освещенные палатки вблизи платформы. — Там хлебная, а рядом эта… «Азас»!
«Палатка, в которую с вечера заходил Качан!..»
— Рядом «фиат» — серебристый, навороченный…
Цуканов не пропускал ни одного слова.
— Я как раз хлеба купил, возвращаюсь… Мужик этот впереди меня шел. Подошел к «фиату», достал ключи…
— Надо же…
— Впереди стоял черный «джип»»… Знаешь, похож на сундук, стекла затемненные … Смотрю: из него с двух сторон. Четверо…
— В какое это время? Ночью?!
— Ночью! Как сейчас. Наставили пистолеты… Мужик и пикнуть не успел. Схватили, сунули в «джип» и…
Цуканов был весь внимание:
— Ну дела…
— А теперь самое интересное, Цуканов! Рядом с «джипом» стоял ППГ милицейский патруль! Патрули-сволочи! Все видели! И ни один не вышел…
***
Палатку Цуканов нашел быстро.
«Азас» не отличался от десятка других таких же. Освещенные витрины.
Яркие коробки, бутылки, свежие южные фрукты. Иллюзия новогоднего праздника…
Цуканов вспомнил. Как-то летом брал здесь ящик пива «Карлсберг». Торфушки — молоденькие девчонки с острыми язычками — понравились.
— Дядечка, а менты тоже любят «Карлсберг»? — Та, что по-бойчее, наблюдала, как Цуканов — одышливый, с брюшком — грузит коробки в милицейскую машину.
— Менты-то и должны пить пиво, дочка. Пиво ударяет менту не в голову, а в…
— В мочевой пузырь…
— В ноги. Чтобы бегать резвее…
Для начала Цуканов постучал в ставень. Окошко открылось. Первым Цуканов разглядел охранника, он стоял у полки. За прилавком сидела девица, с которой они говорили о свойствах «Карлсберга».
Она узнала его:
— А пива вашего не завезли, дядечка…
— «Карлсберг» потом. Поговорить надо. Открой дверь, пожалуйста.
Послышался шелчок поворачиваемого ключа.
Цуканов вошел. Внутри было тесно. Впереди, против двери, виднелся завешенный одеялом закуток.
Пахло горячим разваренным картофелем.
— Как торговля?
— По разному… — Вторая девица освободила застеленный газетой стул. — Этой ночью вообще ничего не наторговали. Стрельба была. Слышали?
Человека убили…
Торгашки оказались словоохотливы:
— Такое творилось. Мы все повыскакивали!..
— Патрули кого-то задерживали…
— Оказывается, тут по ночам народ ещё ходит! — подбросил Цуканов.
— Как сказать. Больше ездит.
Постепенно он вышел на заходившего после полуночи «частного детектива».
— Еще Борька был!. Молодой симпатичный…
— В очках…
Речь, несомненно, шла о Качане.
— Наверное, у вас какое-то дело к нему?
Продавщица кивнула на охранника.
— Узнать об одном бизнесмене…
— А что за бизнесмен? Может я знаю?
— Коржаков, — охранник вошел в разговор. — Я дал Борьке его визитную карточку…
Цуканов предпочел изучить проблему основательно.
— Принеси мне, милая, баночку чешского…
— Может чего по-крепче? Водочки?.. — Левая водка обходилась недорого. Хозяева учили привечать ментов. — Нина, дай ту початую…
Цуканов остановил.
— Лучше пивка.
— Вот, пожалуйста…
Цуканов с треском сорвал пряжку. Припал к отверстию.
— Клево…
Торфушки засмеялись.
Цуканов обнадежил:
— Я знаю одного Коржакова. Может тот?
— Евгений Иванович… — подсказала все та же торфушка. — Он солидный мужик…
Цуканов слушал, не перебивая: никогда не знашь, что потом пригодится.
— Из новых русских. Одет модно. Длинное английское пальто, галстук со «свинками». Стрижка…
— Он был с машиной?
— «Фиат». Я видела, стоял у палатки. Иначе, как бы он попал?! Электрички не ходили. Пешком?! Не похоже!
— Цвет «фиата» не помнишь?.
— Серебристый…
Цуканов сделал ещё пару глотков из банки. Миссию свою он мог считать законченной. Оставалось, правило, которое никогда не подводило:
«ещё чуть-чуть сверх того, что уже есть!»
Он продолжил:
— Зачем Коржаков приезжал? Влюбился в тебя… А? .
— Скорее в Нинку…
— Конфеты обеим подарил… — вставил охранник.
— А тебе коньяку…
— Он не звонил от вас?
— Звонил. Но не от нас…Телефон у него с собой был…
— Женщине, мужчине?
— Без понятия…
С очередным неторопливым глотком пива неожиданно пришла догадка:
— Что он ещё оставил, кроме визитки?
Цуканов попал в точку. Охранник объяснил:
— Спросил: «Конверт есть?» Я нашел. «Оставлю у вас несколько своих бумаг. Здесь они будут целее. Вы народ честный, порядочный. Завтра заеду, постараюсь отблагодарить… «И так с концами….
Цуканов отставил банку.
— А бумаги? Целы?
— Куда они денутся?! — Охранник достал из под стойки заклеенный плотный конверт.
— Покажи, — Цуканов протянул руку.
Охранник забеспокоился:
— А если Коржаков явится?!
— Скажешь милиция изъяла. Направишь ко мне… — Цуканов уже завладел конвертом. — Посмотрим, что в нем. Составим протокол … Так?
— Так… — Обеим торфушкам было тоже интересно.
Цуканов надорвал конверт, выложил на прилавок содержимое.
В конверте оказались документы. Первым бросился в глаза новый заграничный российский паспорт. Вместе с ним лежала ещё потрепанная книжка незнакомого Цуканову подмосковного санатория. Еще заместитель Игумнова кредитную карточку «Альфа-банка»…
«Оставил все, что удостоверяло его личность…»
Коржаков словно собирался идти в разведку в тыл врага.
«Или в баню…»
После разговора с Кириллычем Цуканов знал, что все это могло означать.
«Коржаков заметил, что его п а с у т, заскочил в ближайшую палатку…»
— Он долго пробыл у вас?
— Да нет. Это все быстро.
— Еще конверт найдется? — спросил Цуканов.
— Вот, последний…
— Конверт за мной… — Он аккуратно запечатал документы.
Мысль его не прекращала работать:
«Преследователи потеряли Коржакова на площади. Не знали, где он. Поэтому установили наблюдение за „фиатом“ и по периметру. Как только Коржаков подошел к машине, его взяли…»
— Еще пивка? — спросила все та же торфушка.
— Нет, спасибо.
Пора было уходить.
Оставалось замаскировать свой интерес к Коржакову.
— Я постараюсь найти его и все вручить. Не это сейчас главное. Главное — это убийство, что сегодня на платформе…
Ему удалось переключить их внимание с Коржакова на недавние события.
— Так вы говорите, народу ночью было немного…
— Считай никого…
— Так уж и никого…
Торгаши принялись вспоминать.
— Детектив этот Борис… Потом два кавказца. ..
— Молодая пара, что купила ананас…
— Всего пять человек?!
Все та же энергичная торгашка напомнила:
— Еще два мента. Как обычно. Взяли бутылку «Гжелки»… Это наверное уже около часа ночи…
— Знаете их?
— Здешние домодедовские опера. На линии живут… Вы уходите?
***
Туповатый сержант на подходе к мосту ничего не пожелал слышать, показал Цуканову куда-то в сторону. Зам не стал спорить. Опытным глазом он приметил бурое пятно на снегу, рядом с тротуаром, потом у лестницы. Кто-то сбегал тут сверху, оставляя вокруг кровавые брызги…
Цуканов оставил в стороне ментовскую цепочку, перешел пути. Впереди был маневровый парк с разбросанными в ночи как попало синими и красными сигнальными огнями. Рассвет ещё не чувствовался в прозрачной черноте неба.
Место происшествия можно было узнать издалека: длинные тени на фоне мощных зажженных фар передвижной криминалистической лаборатории.
В оперативной группе было человек восемь. Цуканова тут знали.
Осмотр подходил к концу.
Тело убитого уже лежало на носилках, прикрытое новой трехцветной курткой. Цуканов поднял край, чтобы взглянуть. Убитый был мужик до тридцати, коренастый, лотный, с толстой золотой цепью на шее.
Цуканов поправил куртку. Большинство пострадавших в разборках выглядели примерно одинаково: молодые, накачанные. Возраст жертв в последние годы сильно понизился. К этому уже успели привыкнуть.
Домодедовский начальник розыска взял быка за рога:
— Стреляли в него на в а ш е й з е м л е — на переходном мосту… Мы все зафиксировали. Так что пусть твой майор-дежурный сунет схему разограничения себе в…
Внешне он был мало походил на коллегу — высокий, с блестящими глазами на выкате, с усами подковой. В деле — такой же продукт «борьбы» за раскрываемость — их можно было запросто менять местами.
— Это как начальство решит. Нам-то что с тобой?! — Цуканов рассудил мудро — достал сигареты. — Ты как сейчас? В завязке?
Тот постоянно бросал и тут же снова начинал курить. Накануне он снова завязал.
— Одну можно. Одна роли не играет.
От него Цуканов узнал последние самые свежие новости.
— Убитый, его кличка Соха. Видновский авторитет. В прошлом чемпион по боксу… Документов, правда, при нем никаких. Только пачка сигарет и зажигалка… Но я уверен, это он… — Он несколько раз подряд затянулся. — Представляешь, что предстоит ?! Какая разборка должна начаться… Братва ведь это так не оставит! Убийцу достанут из под земли…
Цуканова интересовало свое:
— Оружие нашли?
— Нет. Только гильзы. Эксперт повез их к себе.
Они ещё поговорили.
— Я сейчас… — Цуканов направился к переходному мосту.
Наверху он увидел «Штирлица». Подполковник наверняка воспользовался документом прикрытия, каких всегда полно в спецслужбах. Менты разглядывали его откровенно враждебно.
«Чуют волка…»
Но милицейское оцепление его пропустило.
Цуканов принялся осторожно взбираться навстречу.
С этой стороны на лестницы были тоже кровавые потеки, здесь тащили смертельно раненного Соху. На самом переходном мосту ничего уже нельзя было рассмотреть, кроме такого же бурого пятна но уже на настиле. Размеры позволяли предположить, что ранение было очень серьезным. Соха после него уже не смог оправиться…
— Смерть мгновенная… — констатировал «Штирлиц». Он был уже рядом, поднял воротник, на мосту тянуло прилично.
— Пропустили? — поинтересовался Цуканов.
— А куда они денутся?! «Поступаете в распоряжение предъявителя данного документа». И подпись вашего заместителя министра и печать… — он взглянул на Цуканова. Глаза его ничего не выражали, кроме безучастного внимания.
— Да-а…
«С такой бумагой, смотришь, он и нас с Игумновым к себе пристегнет…»
Цуканов поспешил перейти к делам:
— Как с монтерами пути?
— Там порядок…
Оказалось, домодедовцы ещё раньше переписали работавших ночью монтеров пути и с некоторыми успели даже побеседовать. Из результатов опроса они не делали тайны.
— Ночью на парке никого и ничего не видели.
— А как со списками?
— Тоже. Завтра к вечеру обещали прислать…
Цуканов вздохнул:
«За этими списками мы ещё наездимся…»
Но комментировать не стал: знал — через месяц, не позже, сегодняшний «Штирлиц» объявится в новой должности.
«А уж должность эта низкой никому не покажется…»
Высокое начальство не забывало, что погорел он, выполняя его приказ, а потом, когда изгнали из элитного подразделения и при всех проверке, никого не назвал, не сдал, как бы не хотели недоброжелатели.
Работу подполковнику подыскивали на самом верху. Но сразу назначить на неё было нельзя — только с несколькими короткими остановками. Первая и самая короткая должна была стать эта — в Линейном Управлении…
— Ко мне что-нибудь ещё есть? — спросил «Штирлиц».
Цуканов обрадовал:
— Вам придется съездить в Москву…
— Сейчас?!
«Штирлиц» был непротив слинять. Он тоже понял: домодедовцы не оставили мысль передать ж е л е з к е ночное убийство. Вопрос решается на Верху. Если это произойдет, тут можно было застрять на сутки…
— Надо срочно отвезти документы…
— Всегда готов…
Цуканов передал конверт.
— А транспорт?..
— В том и загвоздка…
Получалось неудобно с подполковником, может , с завтрашним начальником Управления.
Цуканов заменжевался . Но выбора не было.
— К сожалению, транспорт только попутный. Водитель подбросит вас до поста, переговорит с инспектором ГИБДД. Тот поможет… В Москве надо будет сразу отдать это начальнику розыска. Игумнову.
— Ясно. Что-нибудь передать на словах?
— Ничего. Он знает.
— Что-нибудь еще?
— Нет, езжайте.
«Штирлиц» пошел к машине.
— Цуканов!.. — зама окликнул домодедовский начальник розыска — он тоже поднялся на мост. — Качан с тобой?
— Нет. Он тебе нужен?
— Не мне… — Он провел по усам. — Звонил старший опер. Спрашивал …
— А что? Как с ним связаться? — Цуканов сразу заинтересовался.
— Да никак! — начальник розыска осторожно взял из пальцев Цуканова зажженную сигарету, затянулся. — Теперь только завтра. Старший опер, он, живет за разъездом Белопесоцким, в деревне. И так непонятно, как дозвонился. С ним до утра никакой связи…
— Жаль…
Цуканов достал ещё сигарету, прикурил. Домодедовец снова глубоко затянулся. Несколько секунд кайфовал .
— Так хорошо квартал начали… И на тебе! Убийство. И к тому же авторитета!
— От криминалиста не поступало ничего больше? — Цуканов кивнул в сторону места происшествия. — Насчет оружия…
— Только предварительно. Это «макаров»…
— Подозреваемые хоть есть?
— Трое. Я только из дежурки, всех видел.
— Местные?
— Один. Двое — москвичи. Частный охранник и ещё третий. В годах. Старый вор…
Цуканов что-то заподозрил:
— Фамилии помнишь?
— Вот… — Коллега показал вырванный из блокнота листок .
Третьей в списке стояла фамилия «Анчиполовский…»
«Никола!..»
При задержании тот всегда называл фамилию мужика, по многу лет не выходившего из психушки.
Цуканов ткнул в список.
— Отпусти вот этого. Он не при чем и на воле будет полезнее…
— Твой человек? — Домодевский начальник поднял глаза. — Тогда сделаем так. Приехал следователь прокуратуры, я через него оформлю.
— Возражать не станет?
— Он?! Да ещё рад будет. Охота ему тут всю ночь гнить. Он и тех двоих освободит…
***
Cтарший опер МУРа, позвонивший Игумнову на Варсонофьевский насчет Коржакова, ждал на Петровке, 38. Игумнов уже подъезжал, когда по мобильнику объявился «Штирлиц»:
— У меня пакет от майора Цуканова.
— Что за пакет?
— Майор Цуканов просил срочно передать. Я только что из Домодедова.
«Штирлиц» доехал быстро. Он был из удачливых. Недаром сделал карьеру в спецслужбах. И даже последний его неуспех обещал обернуться новым взлетом. Правда, в смежной службе — в ментуре…
Инспектор ГИБДД Домодедова подсадил его в «мерс» к крутым новым русским — через полчаса он был уже в Москве, в самом Центре.
— Ты где сейчас? — Игумнов тоже обращался на «вы» только к задержанным, к тем, кого собирались арестовывать. И ещё к высокому начальству. Зловещее прошлое «Штирлица» и его недалекое блестящее восхождение он намеренно игнорировал. — Далеко?
— У площади Восстания. На углу. Справа от меня высотка. Знаете?
— Отлично. Переходи на другую сторону, на угол Большой Никитской…
Все находилось в Центре, довольно близко друг от друга.
— Стой там, я сейчас подъеду…
Игумнов любил высокие скорости, когда-то недолго был гонщиком, а начинал службу в ГАИ на спецтрассе.
Уже через несколько минут на углу Садового Кольца и Большой Никитской он заметил одинокую фигуру в куртке с поднятым воротником.
«Штирлиц!..»
Подполковник приглядывался к редким машинам, гнавшим в направлении Театральной. Искал отечественные марки. Игумнова тем не менее он прозевал. Заметил лишь, когда тот затормозил, опустил стекло.
— Вот! — «Штирлиц» передал конверт. — Мне ехать?
— Нет, — тот не входил в их команду. — Бери такси. И на вокзал. Скорее всего, ты будешь нужен Цуканову…
— Опять в Домодедово?!
— Да, дежурный отправит тебя тепловозом…
— Все?
— Да, разъезжаемся.
На светофоре Игумнов вскрыл конверт.
Исполненное калиграфическим почерком второгодника-школьника послание Цуканова содержало несколько отдельных сюжетов, не отделенных друг от друга знаками препинания.
«Убить нельзя помиловать…»
Тем не менее Игумнов разобрался:
«Коржакова похитили…»
Причем в ту самую ночь, когда он заходил в палатку «Азас».
Там он оставил личные документы, которые Цуканов изъял. В похищении Коржакова участвовали оборотни-патрули…
Сегодняшняя ночная разборка в Домодедове закончилась мокрухой. За переходным мостом обнаружен труп. Убитый оказался видновским авторитетом — Сохой…
«Соседом по даче начальника розыска в о з д у ш к и …С которым Желтов обещал переговорить…»
Он порвал записку
Еще в конверте лежали документы. Игумнов раскрыл заграничный российский паспорт:
«Коржаков Евгений Иванович…»
Лицо на фотографии показалось на кого-то похожим, хотя Игумнов был уверен, что видел его впервые…
«Комитет Глубокого Бурения…» Такое, чтобы увидел и тут же забыл…»
Тут же находилась карточка «Альфа-банка», лечебная книжка военного санатория. Последняя была вообще не заполнена.
«Непонятно…»
Он переложил паспорт в карман.
«Все. Погнал…»
Последняя мысль пришла как бы вдогонку:
«Если Коржакова похитили неделю назад, а теперь ищут… Значит…Коржаков бежал!..»
***
Петровка, 38 была рядом.
Cтарший опер Самарский уже ждал — высокий вихрастый живчик, коротко подстриженный, с треугольным узким лицом. На нем была спортивная куртка, кроссовки, джинсы. Так теперь ходили сыскари во всей Европе. И ещё в Израиле.
— Игумнов?.. — он открыл дверцу, сел рядом. — Привет…
Старший опер МУРа и внутренне тоже поддерживал корпоративный дух розыскного братства, Игумнов это сразу почувствовал, узнав знакомую манеру.
— Ты чего припозднился? — спросил он, словно они знали друг друга сто лет. — Дежуришь?..
— Домой еду, — Игумнов не стал говорить про дом в Варсонофьевском , у которого он недавно стоял. Ни о чем, что его в действительности заботило.
— Живешь поблизости?
— У Белорусского. — Счев этикет соблюденным, предложил. — Давай к делу, старшой…
— Что у тебя на Коржакова? — Самарский поправил надплечную кобуры под курткой, подвинулся ближе на сиденьи.
— Простой интерес…
— Так не бывает, Игумнов, — Муровец недоверчиво засмеялся.
— Бывает. — Игумнов достал визитную карточку. — В одном месте мы изъяли это… Тебе она нужна?
— Нет. Вот если бы документы!
— Держи! — Игумнов приложил к визитке российский заграничный паспорт.
Самарский глянул:
— Коржакова?! Ну ты щедр! — Старший опер обрадовался, как ребенок. — Где же он находился?
— На линии по Каширскому ходу…
— А точнее…
— Всему свое время…
Старший оперуполномоченный успокоился, но тут же спросил:
— Почему ты все-таки им заинтересовался?
— Документы лежали в одном месте, а человек за ними не приходил. Подозрительно, согласись…
Очередь задавать вопросы перешла к Игумнову:
— Как ты узнал про Качана? Тебе позвонили из Адресного?
Старший опер засмеялся.
— Там у меня жена…
— Ну, ты ценный кадр для начальства… Зеленая улица постоянно.
— А сеструха в первом спецотделе! В Главке области…
— Вот это связи, ничего не скажешь… Коржаков в розыске?
— По моей записке. Жена положила её в картотеку. «Позвоните Самарскому» и телефон… Извини, Игумнов! — Его мобильник внезапно проснулся. Старший опер прильнул к сотовому. — Да… Понял. Повтори…
Игумнов перевел взгляд.
На нескольких этажах Московского Главка горел свет. Там находились кабинеты МУРа, вся остальная часть здания была затемнена. Сбоку со Второго Колобовского выезжали машины.
«Оперативники? Начальство? Что-то произошло?!»
— Извини…
Самарский вернулся к разговору.
— У меня появились данные, что Коржакова похитили. Был анонимный звонок в МУР дежурному.
— Установили, откуда звонили?
— Из Одинцовского района.
— Давно?
— Неделю назад…
Все совпадало.
— Стали проверять. Дома его не видели. Мы связались с его фирмой… — Старший опер приоткрывал свои карты. — Я под благовидным предлогом позвонил туда. Земляк, мол. То да се… Там он тоже не появлялся…
— Живет один?
— Прописан один…
— Как у вас считают, что с ним?
— Наверное все же похитили… — Муровец подумал. — Но теперь меньше версий… Заграничный паспорт здесь, значит и сам Коржаков в России… В любом случае с меня бутылка…
Игумнов пожал плечами.
Снова прозвонил мобильник. На этот раз звонили ему.
Это был Цуканов.
— Слышишь? Николу задержали в Домодедове… — Он успокоил. — Нет, ничего такого. По подозрению. Как участника разборки… Тонкость вот в чем: среди задержанных частный охранник … Понял?
— Пока нет…
— Из той фирмы..
— Из «Освальда»?..
— Да. Ты собирался узнать о них в «Лайнсе».
— Сейчас я туда еду.
***
Коттедж, арендованный Охранно-Сыскной ассоциацией , был освещен.
Окна соседних зданий, принадлежавших крутым строительным боссам были темны. Угрюмый секьюрити на воротах, пропуская внутрь, что-то пробурчал. У коттеджа в ряду других машин Игмнов увидел красный «джип» Рэмбо. Президент «Лайнса» был уже на месте.
Игумнов припарковал машину, прошел к дверям. Подождал, пока дежурный на мониторе удостоверится в его личности. Рэмбо наверняка поставил в известность о ночном госте.
Ждать пришлось недолго. Запорное устройство сработало. Игумнов оказался внутри. Мимо дежурного и второго секьюрити прошел наверх.
Рэмбо уже вышел ему навстречу — двухметровый, рукастый, одетый дорого, но без притензий: белая сорочка с галстуком, брюки. Все от первоклассных западных фирм.
— Ну чего?! Задумал переходить к нам, Игумен?!
Он давно и пока безуспешно переманивал его в «Лайнс».
— Только ещё думаю…
— Смотри, потеряешь место! Когда тебя ждать?
— Сразу, как только выгонят. Тут уже недолго…
— Непруха?.. Как арабы называли, помнишь…
— Ф а ш л а.
Через тихую по-ночному приемную прошли в кабинет. По дороге Рэмбо включил чайник.
— Кофе? Садись…
Пока хозяин кабинета занимался кофе, Игумнов привычно огляделся.
На стене — дицензии, Диплом Всемирной Детективной Сети «Лучшему Региональному Управлению России — 2000 «. За стеклом в шкафу — переплеты Справочников. Бизнес, охрана, оружие…
Они отошли к ограждению платформы. Пообрюзгший, с брюшком, розыскник и отставник, согнавший жирок на физической работе.
— Курить не начал? — Цуканов поискал по карманам. — Как здоровье, Кириллыч?
— А чего здоровье?! Все время на воздухе… Как вы там?
— А у нас чего? — Безраличный тон, каким был задан вопрос, Цуканова не обманул. — Все одно…
Отставник был в курсе всех внутренних интриг, козней, подсиживаний. Держаться с ним следовало осторожно.
Цуканов достал сигареты. Экс-подполковник потянулся к пачке.
— И я одну испорчу…
— Давай, — пора было приступать к делу . — Тут у вас жарко, — он кивнул в сторону моста. — Передали: чуть ли не бой произошел…
— Ты разве не участвуешь?!
— В осмотре ? Неясно пока чья территория…. Надо взглянуть в схему разограничения обслуживания…
Кириллыч разогнал дым рукой:
— Территория моста наша. Я помню. Сам подписывал…
— Это когда было? Наверное, при министре Бакатине…
— Сказал! После Куликова. — Подполковник оперся на лопату. — Ты того… имей в виду. Дело все равно вам передадут…
У Цуканова были более важные заботы.
— Только один труп?
— Один. Могло быть и больше. У нас тут обстановка серьезная…
— А как началось?
Уборщик задумался.
— Сначала молодого мужика обшарили. Прямо тут, на платформе. Это ещё до последней электрички…
— А кто?
— Двое. Он на лавочке заснул. Ты в курсе?
— Впервые слышу…
— Ну!
Цуканов заверил:
— Никто не говорил.
— Ну там сегодня на дежурстве этот… Майор … — Отставник въедливо следил за коллегами. — он кого угодно сплавит…
— Что у него взяли?
— Бумажник, деньги. Он ко мне подходил. Спросил, кого я видел…
— Ясно. Ты посоветовал меньше пить…
— Точно.
— Приметы рассмотрел?
— Они далеко были. Считай, на другом конце платформе…
Ничего нового узнать не удалось. Кириллыч повторил все, что Цуканов уже знал от Игумнова:
«Двое… То ли к электричке бежали, то ли только что из неё выскочили…»
— … Не видно из-за пассажиров. Тут ещё помощник машиниста окликнул. Поздоровкался… Электричка была последняя, на Каширу…
— А что потерпевший?
— Как был на лавочке, так и остался..
— Молодой?
— Молодой. В очках, коренастый. В вязанной бандитке на голове. Он подходил потом.
— Откуда он?
— Не сказал. И я его не видел…
Цуканов погасил сигарету .
«Верно, Качан при нем мало работал…»
На всякий случай спросил:
— Ты Качана знаешь — старшего опера?
— Нет. Пришел, наверное, когда меня уже не было… — Коллега не придал значения вопросу, думал уже о другом. — Тут такие вещи происходят… Раньше, когда был начальником, только по ориентировкам и представлял…
— Сейчас на тебя внимания не обращают…
— Именно! Потому и творят…
— Тут недавно мужика похитили. Веришь?! — Кириллыч неожиданно разговорился. — С площади. Прямо при мне…
— Во дают… Давно?
— Неделю назад… Вот там, — он показал на крайние освещенные палатки вблизи платформы. — Там хлебная, а рядом эта… «Азас»!
«Палатка, в которую с вечера заходил Качан!..»
— Рядом «фиат» — серебристый, навороченный…
Цуканов не пропускал ни одного слова.
— Я как раз хлеба купил, возвращаюсь… Мужик этот впереди меня шел. Подошел к «фиату», достал ключи…
— Надо же…
— Впереди стоял черный «джип»»… Знаешь, похож на сундук, стекла затемненные … Смотрю: из него с двух сторон. Четверо…
— В какое это время? Ночью?!
— Ночью! Как сейчас. Наставили пистолеты… Мужик и пикнуть не успел. Схватили, сунули в «джип» и…
Цуканов был весь внимание:
— Ну дела…
— А теперь самое интересное, Цуканов! Рядом с «джипом» стоял ППГ милицейский патруль! Патрули-сволочи! Все видели! И ни один не вышел…
***
Палатку Цуканов нашел быстро.
«Азас» не отличался от десятка других таких же. Освещенные витрины.
Яркие коробки, бутылки, свежие южные фрукты. Иллюзия новогоднего праздника…
Цуканов вспомнил. Как-то летом брал здесь ящик пива «Карлсберг». Торфушки — молоденькие девчонки с острыми язычками — понравились.
— Дядечка, а менты тоже любят «Карлсберг»? — Та, что по-бойчее, наблюдала, как Цуканов — одышливый, с брюшком — грузит коробки в милицейскую машину.
— Менты-то и должны пить пиво, дочка. Пиво ударяет менту не в голову, а в…
— В мочевой пузырь…
— В ноги. Чтобы бегать резвее…
Для начала Цуканов постучал в ставень. Окошко открылось. Первым Цуканов разглядел охранника, он стоял у полки. За прилавком сидела девица, с которой они говорили о свойствах «Карлсберга».
Она узнала его:
— А пива вашего не завезли, дядечка…
— «Карлсберг» потом. Поговорить надо. Открой дверь, пожалуйста.
Послышался шелчок поворачиваемого ключа.
Цуканов вошел. Внутри было тесно. Впереди, против двери, виднелся завешенный одеялом закуток.
Пахло горячим разваренным картофелем.
— Как торговля?
— По разному… — Вторая девица освободила застеленный газетой стул. — Этой ночью вообще ничего не наторговали. Стрельба была. Слышали?
Человека убили…
Торгашки оказались словоохотливы:
— Такое творилось. Мы все повыскакивали!..
— Патрули кого-то задерживали…
— Оказывается, тут по ночам народ ещё ходит! — подбросил Цуканов.
— Как сказать. Больше ездит.
Постепенно он вышел на заходившего после полуночи «частного детектива».
— Еще Борька был!. Молодой симпатичный…
— В очках…
Речь, несомненно, шла о Качане.
— Наверное, у вас какое-то дело к нему?
Продавщица кивнула на охранника.
— Узнать об одном бизнесмене…
— А что за бизнесмен? Может я знаю?
— Коржаков, — охранник вошел в разговор. — Я дал Борьке его визитную карточку…
Цуканов предпочел изучить проблему основательно.
— Принеси мне, милая, баночку чешского…
— Может чего по-крепче? Водочки?.. — Левая водка обходилась недорого. Хозяева учили привечать ментов. — Нина, дай ту початую…
Цуканов остановил.
— Лучше пивка.
— Вот, пожалуйста…
Цуканов с треском сорвал пряжку. Припал к отверстию.
— Клево…
Торфушки засмеялись.
Цуканов обнадежил:
— Я знаю одного Коржакова. Может тот?
— Евгений Иванович… — подсказала все та же торфушка. — Он солидный мужик…
Цуканов слушал, не перебивая: никогда не знашь, что потом пригодится.
— Из новых русских. Одет модно. Длинное английское пальто, галстук со «свинками». Стрижка…
— Он был с машиной?
— «Фиат». Я видела, стоял у палатки. Иначе, как бы он попал?! Электрички не ходили. Пешком?! Не похоже!
— Цвет «фиата» не помнишь?.
— Серебристый…
Цуканов сделал ещё пару глотков из банки. Миссию свою он мог считать законченной. Оставалось, правило, которое никогда не подводило:
«ещё чуть-чуть сверх того, что уже есть!»
Он продолжил:
— Зачем Коржаков приезжал? Влюбился в тебя… А? .
— Скорее в Нинку…
— Конфеты обеим подарил… — вставил охранник.
— А тебе коньяку…
— Он не звонил от вас?
— Звонил. Но не от нас…Телефон у него с собой был…
— Женщине, мужчине?
— Без понятия…
С очередным неторопливым глотком пива неожиданно пришла догадка:
— Что он ещё оставил, кроме визитки?
Цуканов попал в точку. Охранник объяснил:
— Спросил: «Конверт есть?» Я нашел. «Оставлю у вас несколько своих бумаг. Здесь они будут целее. Вы народ честный, порядочный. Завтра заеду, постараюсь отблагодарить… «И так с концами….
Цуканов отставил банку.
— А бумаги? Целы?
— Куда они денутся?! — Охранник достал из под стойки заклеенный плотный конверт.
— Покажи, — Цуканов протянул руку.
Охранник забеспокоился:
— А если Коржаков явится?!
— Скажешь милиция изъяла. Направишь ко мне… — Цуканов уже завладел конвертом. — Посмотрим, что в нем. Составим протокол … Так?
— Так… — Обеим торфушкам было тоже интересно.
Цуканов надорвал конверт, выложил на прилавок содержимое.
В конверте оказались документы. Первым бросился в глаза новый заграничный российский паспорт. Вместе с ним лежала ещё потрепанная книжка незнакомого Цуканову подмосковного санатория. Еще заместитель Игумнова кредитную карточку «Альфа-банка»…
«Оставил все, что удостоверяло его личность…»
Коржаков словно собирался идти в разведку в тыл врага.
«Или в баню…»
После разговора с Кириллычем Цуканов знал, что все это могло означать.
«Коржаков заметил, что его п а с у т, заскочил в ближайшую палатку…»
— Он долго пробыл у вас?
— Да нет. Это все быстро.
— Еще конверт найдется? — спросил Цуканов.
— Вот, последний…
— Конверт за мной… — Он аккуратно запечатал документы.
Мысль его не прекращала работать:
«Преследователи потеряли Коржакова на площади. Не знали, где он. Поэтому установили наблюдение за „фиатом“ и по периметру. Как только Коржаков подошел к машине, его взяли…»
— Еще пивка? — спросила все та же торфушка.
— Нет, спасибо.
Пора было уходить.
Оставалось замаскировать свой интерес к Коржакову.
— Я постараюсь найти его и все вручить. Не это сейчас главное. Главное — это убийство, что сегодня на платформе…
Ему удалось переключить их внимание с Коржакова на недавние события.
— Так вы говорите, народу ночью было немного…
— Считай никого…
— Так уж и никого…
Торгаши принялись вспоминать.
— Детектив этот Борис… Потом два кавказца. ..
— Молодая пара, что купила ананас…
— Всего пять человек?!
Все та же энергичная торгашка напомнила:
— Еще два мента. Как обычно. Взяли бутылку «Гжелки»… Это наверное уже около часа ночи…
— Знаете их?
— Здешние домодедовские опера. На линии живут… Вы уходите?
***
Туповатый сержант на подходе к мосту ничего не пожелал слышать, показал Цуканову куда-то в сторону. Зам не стал спорить. Опытным глазом он приметил бурое пятно на снегу, рядом с тротуаром, потом у лестницы. Кто-то сбегал тут сверху, оставляя вокруг кровавые брызги…
Цуканов оставил в стороне ментовскую цепочку, перешел пути. Впереди был маневровый парк с разбросанными в ночи как попало синими и красными сигнальными огнями. Рассвет ещё не чувствовался в прозрачной черноте неба.
Место происшествия можно было узнать издалека: длинные тени на фоне мощных зажженных фар передвижной криминалистической лаборатории.
В оперативной группе было человек восемь. Цуканова тут знали.
Осмотр подходил к концу.
Тело убитого уже лежало на носилках, прикрытое новой трехцветной курткой. Цуканов поднял край, чтобы взглянуть. Убитый был мужик до тридцати, коренастый, лотный, с толстой золотой цепью на шее.
Цуканов поправил куртку. Большинство пострадавших в разборках выглядели примерно одинаково: молодые, накачанные. Возраст жертв в последние годы сильно понизился. К этому уже успели привыкнуть.
Домодедовский начальник розыска взял быка за рога:
— Стреляли в него на в а ш е й з е м л е — на переходном мосту… Мы все зафиксировали. Так что пусть твой майор-дежурный сунет схему разограничения себе в…
Внешне он был мало походил на коллегу — высокий, с блестящими глазами на выкате, с усами подковой. В деле — такой же продукт «борьбы» за раскрываемость — их можно было запросто менять местами.
— Это как начальство решит. Нам-то что с тобой?! — Цуканов рассудил мудро — достал сигареты. — Ты как сейчас? В завязке?
Тот постоянно бросал и тут же снова начинал курить. Накануне он снова завязал.
— Одну можно. Одна роли не играет.
От него Цуканов узнал последние самые свежие новости.
— Убитый, его кличка Соха. Видновский авторитет. В прошлом чемпион по боксу… Документов, правда, при нем никаких. Только пачка сигарет и зажигалка… Но я уверен, это он… — Он несколько раз подряд затянулся. — Представляешь, что предстоит ?! Какая разборка должна начаться… Братва ведь это так не оставит! Убийцу достанут из под земли…
Цуканова интересовало свое:
— Оружие нашли?
— Нет. Только гильзы. Эксперт повез их к себе.
Они ещё поговорили.
— Я сейчас… — Цуканов направился к переходному мосту.
Наверху он увидел «Штирлица». Подполковник наверняка воспользовался документом прикрытия, каких всегда полно в спецслужбах. Менты разглядывали его откровенно враждебно.
«Чуют волка…»
Но милицейское оцепление его пропустило.
Цуканов принялся осторожно взбираться навстречу.
С этой стороны на лестницы были тоже кровавые потеки, здесь тащили смертельно раненного Соху. На самом переходном мосту ничего уже нельзя было рассмотреть, кроме такого же бурого пятна но уже на настиле. Размеры позволяли предположить, что ранение было очень серьезным. Соха после него уже не смог оправиться…
— Смерть мгновенная… — констатировал «Штирлиц». Он был уже рядом, поднял воротник, на мосту тянуло прилично.
— Пропустили? — поинтересовался Цуканов.
— А куда они денутся?! «Поступаете в распоряжение предъявителя данного документа». И подпись вашего заместителя министра и печать… — он взглянул на Цуканова. Глаза его ничего не выражали, кроме безучастного внимания.
— Да-а…
«С такой бумагой, смотришь, он и нас с Игумновым к себе пристегнет…»
Цуканов поспешил перейти к делам:
— Как с монтерами пути?
— Там порядок…
Оказалось, домодедовцы ещё раньше переписали работавших ночью монтеров пути и с некоторыми успели даже побеседовать. Из результатов опроса они не делали тайны.
— Ночью на парке никого и ничего не видели.
— А как со списками?
— Тоже. Завтра к вечеру обещали прислать…
Цуканов вздохнул:
«За этими списками мы ещё наездимся…»
Но комментировать не стал: знал — через месяц, не позже, сегодняшний «Штирлиц» объявится в новой должности.
«А уж должность эта низкой никому не покажется…»
Высокое начальство не забывало, что погорел он, выполняя его приказ, а потом, когда изгнали из элитного подразделения и при всех проверке, никого не назвал, не сдал, как бы не хотели недоброжелатели.
Работу подполковнику подыскивали на самом верху. Но сразу назначить на неё было нельзя — только с несколькими короткими остановками. Первая и самая короткая должна была стать эта — в Линейном Управлении…
— Ко мне что-нибудь ещё есть? — спросил «Штирлиц».
Цуканов обрадовал:
— Вам придется съездить в Москву…
— Сейчас?!
«Штирлиц» был непротив слинять. Он тоже понял: домодедовцы не оставили мысль передать ж е л е з к е ночное убийство. Вопрос решается на Верху. Если это произойдет, тут можно было застрять на сутки…
— Надо срочно отвезти документы…
— Всегда готов…
Цуканов передал конверт.
— А транспорт?..
— В том и загвоздка…
Получалось неудобно с подполковником, может , с завтрашним начальником Управления.
Цуканов заменжевался . Но выбора не было.
— К сожалению, транспорт только попутный. Водитель подбросит вас до поста, переговорит с инспектором ГИБДД. Тот поможет… В Москве надо будет сразу отдать это начальнику розыска. Игумнову.
— Ясно. Что-нибудь передать на словах?
— Ничего. Он знает.
— Что-нибудь еще?
— Нет, езжайте.
«Штирлиц» пошел к машине.
— Цуканов!.. — зама окликнул домодедовский начальник розыска — он тоже поднялся на мост. — Качан с тобой?
— Нет. Он тебе нужен?
— Не мне… — Он провел по усам. — Звонил старший опер. Спрашивал …
— А что? Как с ним связаться? — Цуканов сразу заинтересовался.
— Да никак! — начальник розыска осторожно взял из пальцев Цуканова зажженную сигарету, затянулся. — Теперь только завтра. Старший опер, он, живет за разъездом Белопесоцким, в деревне. И так непонятно, как дозвонился. С ним до утра никакой связи…
— Жаль…
Цуканов достал ещё сигарету, прикурил. Домодедовец снова глубоко затянулся. Несколько секунд кайфовал .
— Так хорошо квартал начали… И на тебе! Убийство. И к тому же авторитета!
— От криминалиста не поступало ничего больше? — Цуканов кивнул в сторону места происшествия. — Насчет оружия…
— Только предварительно. Это «макаров»…
— Подозреваемые хоть есть?
— Трое. Я только из дежурки, всех видел.
— Местные?
— Один. Двое — москвичи. Частный охранник и ещё третий. В годах. Старый вор…
Цуканов что-то заподозрил:
— Фамилии помнишь?
— Вот… — Коллега показал вырванный из блокнота листок .
Третьей в списке стояла фамилия «Анчиполовский…»
«Никола!..»
При задержании тот всегда называл фамилию мужика, по многу лет не выходившего из психушки.
Цуканов ткнул в список.
— Отпусти вот этого. Он не при чем и на воле будет полезнее…
— Твой человек? — Домодевский начальник поднял глаза. — Тогда сделаем так. Приехал следователь прокуратуры, я через него оформлю.
— Возражать не станет?
— Он?! Да ещё рад будет. Охота ему тут всю ночь гнить. Он и тех двоих освободит…
***
Cтарший опер МУРа, позвонивший Игумнову на Варсонофьевский насчет Коржакова, ждал на Петровке, 38. Игумнов уже подъезжал, когда по мобильнику объявился «Штирлиц»:
— У меня пакет от майора Цуканова.
— Что за пакет?
— Майор Цуканов просил срочно передать. Я только что из Домодедова.
«Штирлиц» доехал быстро. Он был из удачливых. Недаром сделал карьеру в спецслужбах. И даже последний его неуспех обещал обернуться новым взлетом. Правда, в смежной службе — в ментуре…
Инспектор ГИБДД Домодедова подсадил его в «мерс» к крутым новым русским — через полчаса он был уже в Москве, в самом Центре.
— Ты где сейчас? — Игумнов тоже обращался на «вы» только к задержанным, к тем, кого собирались арестовывать. И ещё к высокому начальству. Зловещее прошлое «Штирлица» и его недалекое блестящее восхождение он намеренно игнорировал. — Далеко?
— У площади Восстания. На углу. Справа от меня высотка. Знаете?
— Отлично. Переходи на другую сторону, на угол Большой Никитской…
Все находилось в Центре, довольно близко друг от друга.
— Стой там, я сейчас подъеду…
Игумнов любил высокие скорости, когда-то недолго был гонщиком, а начинал службу в ГАИ на спецтрассе.
Уже через несколько минут на углу Садового Кольца и Большой Никитской он заметил одинокую фигуру в куртке с поднятым воротником.
«Штирлиц!..»
Подполковник приглядывался к редким машинам, гнавшим в направлении Театральной. Искал отечественные марки. Игумнова тем не менее он прозевал. Заметил лишь, когда тот затормозил, опустил стекло.
— Вот! — «Штирлиц» передал конверт. — Мне ехать?
— Нет, — тот не входил в их команду. — Бери такси. И на вокзал. Скорее всего, ты будешь нужен Цуканову…
— Опять в Домодедово?!
— Да, дежурный отправит тебя тепловозом…
— Все?
— Да, разъезжаемся.
На светофоре Игумнов вскрыл конверт.
Исполненное калиграфическим почерком второгодника-школьника послание Цуканова содержало несколько отдельных сюжетов, не отделенных друг от друга знаками препинания.
«Убить нельзя помиловать…»
Тем не менее Игумнов разобрался:
«Коржакова похитили…»
Причем в ту самую ночь, когда он заходил в палатку «Азас».
Там он оставил личные документы, которые Цуканов изъял. В похищении Коржакова участвовали оборотни-патрули…
Сегодняшняя ночная разборка в Домодедове закончилась мокрухой. За переходным мостом обнаружен труп. Убитый оказался видновским авторитетом — Сохой…
«Соседом по даче начальника розыска в о з д у ш к и …С которым Желтов обещал переговорить…»
Он порвал записку
Еще в конверте лежали документы. Игумнов раскрыл заграничный российский паспорт:
«Коржаков Евгений Иванович…»
Лицо на фотографии показалось на кого-то похожим, хотя Игумнов был уверен, что видел его впервые…
«Комитет Глубокого Бурения…» Такое, чтобы увидел и тут же забыл…»
Тут же находилась карточка «Альфа-банка», лечебная книжка военного санатория. Последняя была вообще не заполнена.
«Непонятно…»
Он переложил паспорт в карман.
«Все. Погнал…»
Последняя мысль пришла как бы вдогонку:
«Если Коржакова похитили неделю назад, а теперь ищут… Значит…Коржаков бежал!..»
***
Петровка, 38 была рядом.
Cтарший опер Самарский уже ждал — высокий вихрастый живчик, коротко подстриженный, с треугольным узким лицом. На нем была спортивная куртка, кроссовки, джинсы. Так теперь ходили сыскари во всей Европе. И ещё в Израиле.
— Игумнов?.. — он открыл дверцу, сел рядом. — Привет…
Старший опер МУРа и внутренне тоже поддерживал корпоративный дух розыскного братства, Игумнов это сразу почувствовал, узнав знакомую манеру.
— Ты чего припозднился? — спросил он, словно они знали друг друга сто лет. — Дежуришь?..
— Домой еду, — Игумнов не стал говорить про дом в Варсонофьевском , у которого он недавно стоял. Ни о чем, что его в действительности заботило.
— Живешь поблизости?
— У Белорусского. — Счев этикет соблюденным, предложил. — Давай к делу, старшой…
— Что у тебя на Коржакова? — Самарский поправил надплечную кобуры под курткой, подвинулся ближе на сиденьи.
— Простой интерес…
— Так не бывает, Игумнов, — Муровец недоверчиво засмеялся.
— Бывает. — Игумнов достал визитную карточку. — В одном месте мы изъяли это… Тебе она нужна?
— Нет. Вот если бы документы!
— Держи! — Игумнов приложил к визитке российский заграничный паспорт.
Самарский глянул:
— Коржакова?! Ну ты щедр! — Старший опер обрадовался, как ребенок. — Где же он находился?
— На линии по Каширскому ходу…
— А точнее…
— Всему свое время…
Старший оперуполномоченный успокоился, но тут же спросил:
— Почему ты все-таки им заинтересовался?
— Документы лежали в одном месте, а человек за ними не приходил. Подозрительно, согласись…
Очередь задавать вопросы перешла к Игумнову:
— Как ты узнал про Качана? Тебе позвонили из Адресного?
Старший опер засмеялся.
— Там у меня жена…
— Ну, ты ценный кадр для начальства… Зеленая улица постоянно.
— А сеструха в первом спецотделе! В Главке области…
— Вот это связи, ничего не скажешь… Коржаков в розыске?
— По моей записке. Жена положила её в картотеку. «Позвоните Самарскому» и телефон… Извини, Игумнов! — Его мобильник внезапно проснулся. Старший опер прильнул к сотовому. — Да… Понял. Повтори…
Игумнов перевел взгляд.
На нескольких этажах Московского Главка горел свет. Там находились кабинеты МУРа, вся остальная часть здания была затемнена. Сбоку со Второго Колобовского выезжали машины.
«Оперативники? Начальство? Что-то произошло?!»
— Извини…
Самарский вернулся к разговору.
— У меня появились данные, что Коржакова похитили. Был анонимный звонок в МУР дежурному.
— Установили, откуда звонили?
— Из Одинцовского района.
— Давно?
— Неделю назад…
Все совпадало.
— Стали проверять. Дома его не видели. Мы связались с его фирмой… — Старший опер приоткрывал свои карты. — Я под благовидным предлогом позвонил туда. Земляк, мол. То да се… Там он тоже не появлялся…
— Живет один?
— Прописан один…
— Как у вас считают, что с ним?
— Наверное все же похитили… — Муровец подумал. — Но теперь меньше версий… Заграничный паспорт здесь, значит и сам Коржаков в России… В любом случае с меня бутылка…
Игумнов пожал плечами.
Снова прозвонил мобильник. На этот раз звонили ему.
Это был Цуканов.
— Слышишь? Николу задержали в Домодедове… — Он успокоил. — Нет, ничего такого. По подозрению. Как участника разборки… Тонкость вот в чем: среди задержанных частный охранник … Понял?
— Пока нет…
— Из той фирмы..
— Из «Освальда»?..
— Да. Ты собирался узнать о них в «Лайнсе».
— Сейчас я туда еду.
***
Коттедж, арендованный Охранно-Сыскной ассоциацией , был освещен.
Окна соседних зданий, принадлежавших крутым строительным боссам были темны. Угрюмый секьюрити на воротах, пропуская внутрь, что-то пробурчал. У коттеджа в ряду других машин Игмнов увидел красный «джип» Рэмбо. Президент «Лайнса» был уже на месте.
Игумнов припарковал машину, прошел к дверям. Подождал, пока дежурный на мониторе удостоверится в его личности. Рэмбо наверняка поставил в известность о ночном госте.
Ждать пришлось недолго. Запорное устройство сработало. Игумнов оказался внутри. Мимо дежурного и второго секьюрити прошел наверх.
Рэмбо уже вышел ему навстречу — двухметровый, рукастый, одетый дорого, но без притензий: белая сорочка с галстуком, брюки. Все от первоклассных западных фирм.
— Ну чего?! Задумал переходить к нам, Игумен?!
Он давно и пока безуспешно переманивал его в «Лайнс».
— Только ещё думаю…
— Смотри, потеряешь место! Когда тебя ждать?
— Сразу, как только выгонят. Тут уже недолго…
— Непруха?.. Как арабы называли, помнишь…
— Ф а ш л а.
Через тихую по-ночному приемную прошли в кабинет. По дороге Рэмбо включил чайник.
— Кофе? Садись…
Пока хозяин кабинета занимался кофе, Игумнов привычно огляделся.
На стене — дицензии, Диплом Всемирной Детективной Сети «Лучшему Региональному Управлению России — 2000 «. За стеклом в шкафу — переплеты Справочников. Бизнес, охрана, оружие…