Смирнов Александр. Раб и Царь

   – Спасибо, папка. Ты один веришь мне. Один на всём свете.
   – Нет, Катюша, не один. Ещё Володя верит.
   – Какой Володя?
   – Староста ваш.
   – Раб?
   – Почему раб?
   – Да фамилия у него такая – Рабов. Вот его все Рабом и зовут.
   – А мне он понравился.
   – Папка, а он тоже знает, что произошло со мной?
   – Знает, – тихо ответил отец.
   – Значит, Димка уже всем растрепал?
   – Что растрепал?
   – Он был там, папка, и всё видел. Теперь он мне никогда не поверит.
   – А Володя поверил.
   – Чему он может верить? Он верит, что этого не было, а ведь это было.
   – А ты знаешь, дочка, ты тоже не верь.
   – Как это, не верь?
   – А вот так, не верь, и всё. Вероятно, есть такое, что ты сама не знаешь. Ты же не помнишь, как попала туда? Не понимаешь, почему не сопротивлялась? А раз так, то не верь.
   – Странно, – вдруг задумчиво сказала Катя.
   – Что странно, доченька?
   – Странно, что Раб поверил. Я думала, что он не способен верить? Надо же – Димка не поверил, а Раб поверил.
   – Ты знаешь, Катюша, а он ведь здесь.
   – Кто он?
   – Володя Рабов. Сидит сейчас в садике с мамой и хочет тебя навестить.
   – Навестить? Странно, как жизнь устроена, папка, думаешь о человеке одно, а он оказывается совершенно другим. Я думала, что Дима всегда мне верить будет, а он не поверил. Думала, что Раб вообще людям не верит, а поверил именно он.
   – Человек – натура сложная.
   – Ты позови его, папка, и вообще, приходите ко мне чаще. Я теперь скоро на поправку пойду. Если есть люди, которые верят даже в такой ситуации, значит, на свете стоит жить.
 
   После больницы Володя побежал в институт. Домой он пришёл только в восемь вечера. Даже не поужинав, он сразу же, как вошёл, начал звонить по телефону.
   – Алё! Серый? Это я, Раб. Всё идёт по плану. С завтрашнего дня тебя начнут пасти у ларька.
   Володя поморщился. Видимо, Серый что-то сильно кричал ему в ухо.
   – Ой, ну что ты пристал с этими деньгами? Будут скоро деньги. Много денег и много работы.
   Как только Володя закончил разговаривать по телефону, его неожиданно позвал в свою комнату отец. Зайдя к нему, он увидел отца стоящим на коленях в центре комнаты, и ищущим что-то в чемодане.
   – Ты меня звал? – спросил Раб.
   – Вовка, ты не видел дома двух бутылочек?
   – Каких ещё бутылочек?
   – В чемодане у меня лежали. Никак найти не могу.
   – Да я и чемодана-то этого никогда не видел.
   – Не видел, конечно. Я же его от тебя всегда прятал.
   – Прятал? А зачем?
   – Там у меня спецсредства были. Ну, я их ещё из армии умыкнул. Жалко, что пропали, теперь таких не достанешь!
   – А может ты их сам, того, по пьяному делу куда-нибудь определил?
   – Может и определил, разве теперь упомнишь?
   – А что за средства, расскажи. Теперь-то уж что? Всё равно их нет.
   – Понимаешь, это для допроса пленных. Без цвета и без запаха. Полностью поражает волю человека.
   – Это как?
   – А вот так. Как робот становится. Что ты ему прикажешь, то и делает.
   – А потом?
   – А потом всё проходит. Через четыре часа очухивается. Всё начинает вспоминать, только уже поздно. Дело-то сделано.
   – Всё, всё вспоминает?
   – Нет, первый час не вспоминает. За первый час память полностью отшибает. А тебе-то зачем это знать?
   – Просто интересно, до чего наука дошла.
   – Да какая это наука? Современная наука уже далеко ушла. Я эти спецсредства лет пять тому назад как умыкнул.
 
   Обычно, когда звучит звонок на последней лекции, студенты срываются со своих мест, как спортсмены после старта. Они на ходу забрасывают в свои сумки конспекты и разбегаются по своим делам. Не проходит и минуты, как аудитория становится пустой. Сегодняшний день не был исключением. После звонка аудитория моментально опустела. Только староста сидел на своём месте и никуда не торопился. У него сегодня была назначена встреча с отцом Кати. Они договорились встретиться в том же кафе, в каком разговаривали в первый раз. Раб посмотрел на часы и неторопливо направился в кафе. Катин отец уже сидел за столиком. Раб присел рядом с ним.
   – Я тебе кофе заказал, будешь?
   – С удовольствием, – ответил Раб.
   – Володя, я должен тебе кое-что сказать.
   Володя настороженно посмотрел на Катиного отца.
   – Там, в больнице, я не всё рассказал тебе. После разговора с Катей у нас появилась новая информация. Я не стал говорить тебе о ней при жене, но сейчас хочу сказать. Я думаю, между нами не должно быть никаких секретов.
   – Я слушаю, – ответил Володя.
   – Катя рассказала мне, что никакого изнасилования не было.
   – То есть?
   – То, что ты видел на кассете, она сделала абсолютно добровольно.
   – Не могу поверить в это.
   – Катя тоже не может в это поверить, но это так. Есть средства, вернее спецсредства, которые могут заставить человека делать что угодно. Ты понимаешь, о чём я говорю?
   – Честно говоря, не очень.
   – У нас в армии есть такие средства, которые развязывают языки на допросах.
   – Средства такие может быть и есть, но где же их можно достать?
   – У Димы отец военный?
   – У Димы? Но это совершенно исключено. Ему-то это зачем. Он же должен был сам жениться на Кате!
   – Я тоже в это мало верил, – продолжал Михаил Александрович. – Но есть и ещё одно обстоятельство.
   – Какое?
   – Катя мне сказала, что там она видела Диму. Понимаешь, он там был.
   – Он?! – удивился Володя.
   – А теперь сопоставь: у него какие-то проблемы с деньгами, он совершенно непонятно каким образом появляется в этом борделе, и, к тому же, его отец бывший военный. Ну, как?
   – То, что эти факты странны, несомненно. Однако мотива всё равно не видно. Мне кажется, тот план, который вы предложили, самый верный. Если мы возьмём и расколем этих шестёрок, а я уверен, что это шестёрки, то наверняка узнаем ответы и на эти вопросы.
 
   Наблюдение за ларьком велось по тому плану, который предложил Михаил Александрович. Два дня прошли впустую. Только на третий день Михаил Александрович заметил, что у ларька крутится тот, кого он так долго ждал. Катин отец стал вести его. Он шёл за ним, соблюдая все правила конспирации. Парень не замечал слежки. Он прошёл по улице целый квартал и остановился у витрины магазина. К нему подошёл здоровяк, коротко подстриженный, одетый в малиновый пиджак, и с толстой золотой цепочкой на шее. Парень передал ему деньги. Здоровяк пренебрежительно похлопал парня по плечу. «А это не шестёрка», – подумал Михаил Александрович. Здоровяк дождался, когда шестёрка ушла и быстрым шагом направился в подворотню. «Вот тут-то я тебя и возьму», – подумал Катин отец.
   В несколько прыжков он настиг здоровяка и сшиб его с ног. Не успел тот понять, что произошло, как почувствовал у себя на горле лезвие ножа.
   – Колись, сволочь, кто придумал Катерину изнасиловать?
   – Какую ещё Катерину? – прохрипел здоровяк.
   – Забыл? Так я напомню! На прошлой неделе дружки твои насиловали, а ты заснял на камеру, и теперь продаёшь эту гадость.
   – Ты что, спятил? Никого мы не насиловали.
   – Колись, говорю, тварь! Я отец её. Сейчас зарежу, как барана!
   Лезвие ножа придавило горло Серого так, что капельки крови потекли по его шее.
   – Как же я буду колоться, если ты мне горло передавил? – еле прохрипел Серый.
   Давление ножа ослабло.
   – Никто не насиловал твою дочь. Она сама пришла.
   – Кто привёл её?
   – Жених её привёл.
   – Зачем?
   – Денег он нам должен, вот и рассчитался.
   – Не ври падаль, зарежу!
   – Зачем мне врать. Его расписка в правом кармане. Сам прочитай.
   Михаил Александрович свободной рукой залез в карман к Серому и достал оттуда клочок бумаги.
   – Обязуюсь вернуть долг, или рассчитаться иным образом… – стал читать он вслух. – Что это значит?
   Того мгновения, которое понадобилось Катиному отцу, чтобы прочитать записку, хватило Серому, чтобы ударить соперника. Михаил Александрович отлетел от здоровяка и выронил нож. Серый неспеша поднял нож и приставил его к горлу Катиного отца.
   – Ну что, прочитал документ? Может быть, ещё вопросы есть?
   – Есть, – прохрипел теперь уже Михаил Александрович. – Она в здравом сознании была?
   – А мы что, врачи? Может, и нанюхалась чего-то. Ей предложили сняться в кино, она и согласилась.
   – А жених её?
   – А что жених? Он нам денег должен, а рассчитаться нечем было, вот он свою бабу и уговорил. Так что можешь передать эту расписку ему, она мне больше не нужна. Мы с ним в расчёте. И ещё, запомни, если уж подставил нож кому-нибудь к горлу, то не отвлекайся на чтение долговых расписок.
   Серый пренебрежительно посмотрел на Михаила Александровича, плюнул в его сторону и ушёл. Катин отец остался лежать на асфальте, держа в руках долговую расписку Димы.
 
   Катина выписка из больницы происходила тихо, без особой огласки. Её встречали только самые близкие: те, кто наперекор самым чудовищным доказательствам не переставали верить ей, те, кто боролся за её честь, несмотря на общее презрение и осуждение. Встречавших было всего трое: отец, мать и Володя Рабов. Володя вручил Кате цветы, вчетвером они вышли из больницы, сели в такси и уехали домой.
   – Слава Богу, что этот кошмар закончился, – говорила Нина Фёдоровна. Она забрала из рук дочери букет и стала ставить его в вазу.
   – А эти цветы по случаю моей выписки? – спросила Катя.
   – Нет, – сказал отец, пряча улыбку. – Они по другому поводу.
   – И по какому же?
   – Перед тем, как ехать в больницу, Володя пришёл к нам и попросил руку нашей дочери, – ответила за отца мать.
   – Мою руку? – удивилась Катя.
   – Ну не мою же? – пошутил отец. – А ты возражаешь?
   – Я? – Катя задумалась. Лицо её сразу стало серьёзным. – А Дима?
   – А где ты видела Диму, когда с тобой беда случилась? Может быть, он сидел у твоей кровати в больнице? Дима сразу же отказался от тебя.
   – Да, но для этого у него были веские основания, – возразила дочь.
   – Деньги, вот его основания, – раздражённо сказал отец.
   – Деньги? Какие деньги?
   – Дочка, помнишь, в больнице я пообещал тебе разобраться в этом деле? Я выполнил то, что обещал. Дима задолжал каким-то отморозкам, и чтобы рассчитаться с ними, продал им тебя. Теперь ты понимаешь, каким образом попала в эту компанию?
   – Этого не может быть!
   – Ты хорошо знаешь почерк Димы?
   – Да.
   – Тогда прочитай сама. – Отец достал из кармана расписку и отдал дочери, – …или расплатиться иным образом, – процитировал он наизусть часть расписки. – Теперь ты понимаешь, как он расплатился?
   – Поверить не могу, – тихо сказала Катя.
   – Скажи, у него были проблемы с деньгами перед свадьбой?
   – Да, он кольца покупал на свои деньги. А когда я спросила, где он их взял, то он сказал, что это секрет.
   – Ну уж не знаю, на кольца, или на какие другие цели он брал в долг у бандитов, только расплатиться пришлось тобой. Ты же сама его там видела.
   – Видела.
   – А тебе не приходило в голову, что он там мог делать?
   – Я тебе уже говорила, что голова у меня там плохо работала.
   – Это потому, что он тебе подсыпал перед этим кое-что. Вспомни, вы с Димой ели или пили что-нибудь вместе?
   – Да, мы в буфет вместе всегда ходили.
   – Вот поэтому ты и не могла сопротивляться, поэтому и выполняла всё, что тебе прикажут. Ну так что? Ты принимаешь предложение Володи, или мы Диму будем ждать?
   – Принимаю, – дрожащими губами прошептала Катя.
 
   Когда Дима пришёл в институт, его никто ни о чём не спрашивал. Все понимали, что ему сейчас очень тяжело. Он почти ни с кем не разговаривал. Сразу после лекций он собирал портфель и один уходил домой. Дома у Димы тоже была гнетущая атмосфера. Родители никогда не заговаривали с ним о расстроенной свадьбе и, как только сын приходил из института, пытались его отвлечь от неприятных мыслей. Увы, ничего не получалось. Голова, помимо его воли, прокручивала кошмарные сцены, свидетелем которых он оказался. Казалось, что от этих мыслей можно сойти с ума. Они вытягивали из него все соки, не давали ни на чём сосредоточиться, не давали жить.
   Чтобы как-то помочь сыну справиться с депрессией, мать решила устроить в доме праздник.
   – А что за повод? – спросил её Дима.
   – День ангела у меня сегодня.
   – Странно, я не помню, чтобы ты когда-нибудь его отмечала.
   – А теперь буду отмечать. У нас на работе все отмечают. Сейчас сбегаю в магазин, приготовлю на стол, и отметим мой день ангела.
   Мать вернулась из магазина через два часа. Губы у неё тряслись, руки дрожали. Она хотела скрыть своё состояние, но ничего не получилось. И отец и сын заметили перемену.
   – Что случилось, мама? – допытывался Дима. – Ну скажи, тебя обидел кто-нибудь?
   – Катькину мать встретила. Так вы представляете, она сегодня замуж выходит!
   – Кто, мать? – удивился отец.
   – Да какая мать? Катька. И знаете за кого? За старосту вашего, за этого, за Рабова.
   – За Раба? – не поверил ушам Дима.
   – За него.
   – И это всё? Говори, я чувствую, что ты ещё что-то скрываешь, – требовал отец.
   – Нет, не всё. Они считают, что это Дима Катьку в бордель затащил, что это он её за долги продал.
   – Что за бред? Ты ничего не путаешь? – спросил отец.
   – Вот этими ушами слышала, – мать похлопала себя по ушам. – А ещё, что Дима её какой-то гадостью напоил, чтобы она ничего не соображала, а эту гадость ему отец дал.
   – Я? – не поверил отец.
   – Обожди, обожди, папа. Я, кажется, начинаю понимать. А ведь Катя-то действительно ни в чём не виновата.
   – Как это, ни в чём не виновата? Ты же всё своими глазами видел.
   – В том-то и дело, что видел. Меня же специально затащили туда, чтобы я всё увидел. Это же он всё специально подстроил, чтобы на ней жениться.
   – Кто он? – хором спросили родители.
   – Раб.
   – Она ещё про какую-то расписку говорила… – робко сказала мама.
   – Точно. И расписка была, и с бандитами я рассчитаться был должен.
   – Обожди, обожди, сынок. Я ничего не понимаю. Какая расписка, какие бандиты? Давай всё по порядку.
   – Ещё в сентябре мы всей группой отдыхали за городом. Там Раб сказал при всех, что женится на Кате, но никто, конечно, не поверил. Все думали, что это шутка. Я не помню, кто, но перед свадьбой мне сказали, что кольца должен покупать жених на свои деньги. Так вот, с этими бандитами меня познакомил Раб. А перед самым уходом из института Раб о чём-то разговаривал с Катей в кафе и они там, по-моему, что-то пили.
   – И что это доказывает? – спросил отец.
   – То, что всё это подстроил Раб, чтобы расстроить свадьбу, опорочить Катю в моих глазах, опорочить меня в глазах Кати, а самому жениться на ней.
   – Ты извини, Дима, но всё это только твои домыслы. У тебя есть хотя бы одно доказательство?
   – Есть. Он женится на ней.
   – Уже женился, – сказала мать, глядя на часы.
   – Ну какое же это доказательство? – отец разочарованно развёл руками. – Этак можно любого обвинить.
   – А у Кати тоже не было доказательств. А надо было просто поверить ей, и всё. Господи, что же я наделал!
   Дима обхватил руками голову и ушёл в свою комнату. День ангела так и не отметили.
 
   В институте Дима был мрачнее тучи. Вместо того, чтобы слушать преподавателя, он сверлил глазами Раба. Не успел прозвенеть звонок, как Дима, разъярённый как лев, стоял напротив старосты.
   – Ты подлец! – выкрикнул он ему в лицо.
   Вокруг них тут же образовался круг из студентов.
   – Что?! – удивился Раб.
   – Да, да. Ты гнусный и отвратительный подлец. Это ты всё подстроил.
   – Что я подстроил?
   – Скажи, ты вчера женился на Кате?
   – Ну, женился, а что, в этом есть что-то подлое?
   – Это ты всё устроил, чтобы жениться на ней!
   – Что я устроил? Ты что несёшь, Отелло?
   – Ты всё просчитал. Каждый шаг. Но ты ответишь за это.
   Дима сжал кулаки и набросился на Раба. Однако тот, видимо, просчитал и этот шаг. Размахнувшись, Раб изо всей силы ударил Диму ногой между ног. Тот взвыл от боли.
   – Остынь, Отелло, – сказал ему Раб. – Прежде, чем обвинять кого-то, потрудись обзавестись хоть мало-мальски правдоподобными доказательствами.
   – Значит, тебе нужны доказательства? – крикнул Дима. – Так вот они!
   В руках у Димы мелькнуло лезвие ножа. Он вскочил с пола и наотмашь ударил ножом своего соперника в живот. Тот схватился за рану руками и медленно повалился на пол.
 
   Для того, чтобы человеку что-то создать, приходится порой тратить целые годы, а то и десятилетия. Так, например, чтобы стать инженером, необходимо проучиться одиннадцать лет в школе, а после этого пять лет в институте. Но и это ещё не всё. Получив заветный диплом, человек осознаёт, что он ещё не полноценный инженер, а только молодой специалист. Он находится в самом начале длинного пути познания. Другое дело сломать или уничтожить. Здесь не надо долго ждать. Здесь иногда хватает всего минуты. Да что там, минуты, одно мгновение – и то, что создавал человек годами, может обратиться в прах. Так получилось и у Димы. Одно мгновение, и вот он уже никакой ни студент. Нет друзей, нет рядом родителей, которые так любят его. Нет даже имени. Вместо него только кличка – «Студент». Вместо друзей теперь сокамерники, а вместо законов – понятия. И ничего невозможно изменить. Нельзя вернуться назад и исправить ошибку. Можно только привыкнуть к тому, что презирал совсем недавно, что казалось чем-то диким, чего даже в страшном сне не могло присниться. А теперь – это реальность, и в этой реальности необходимо провести много лет. Как сложится его жизнь? Этого не знает никто. Но то, что она сложится совершенно не так, как он предполагал совсем недавно, это очевидно.

Глава 4

   В больничной палате тепло и покойно. Нет никаких тревог, нет переживаний. Всё регламентировано чётким распорядком дня. После завтрака обход врачей, потом процедуры, а потом посещение родственников.
   Двери палаты открылись, и в неё вошла Катя. Она разложила на тумбочке фрукты и поцеловала мужа.
   – Ну, как ты сегодня? – спросила она Раба.
   – Шов уже не болит, а в остальном ничего нового. Что может быть нового в больнице? А что у тебя? Ты в институт ходила? Надо же что-то решать.
   – Не пойду я туда, понимаешь, не могу. После того, что произошло, я не смогу там больше учиться.
   – Может быть, тебе в другой ВУЗ перейти?
   – Не знаю. Я даже думать об этом сейчас не могу.
   – Ну и ладно, отдохни пока. Всё должно успокоиться.
 
   Но покойным можно быть только в больнице. Стоит лишь выйти за её пределы, как жизнь моментально втягивает в свой водоворот, как она не даёт тебе ни дня, ни минуты, ни секунды для раздумья. Каждый шаг, каждый поступок может в одно мгновение перевернуть всё, к чему ты стремишься, изменить, а то и совсем прекратить всё то, что мы называем жизнью. Наверное, только один господь Бог может знать наверняка, что ожидает нас завтра, в следующий час, в ближайшее мгновение.
   Раб, лёжа в больнице в полном покое, конечно, не предполагал, что жизнь не будет ждать его выздоровления. Она продолжит своё движение вперёд, не обращая никакого внимания на временную недееспособность человека.
 
   В институте декан со своим заместителем вынуждены были разбираться в том конфликте, который произошёл между Димой и Рабом.
   – Значит, ты считаешь, что мы должны просмотреть эту порнуху, – говорил декан, показывая на кассету.
   – Хочется нам смотреть, или нет, мы должны принять только объективное решение. Вы же не станете отрицать, что конфликт между студентами имеет очень веские основания?
   – Да, но что это может изменить? Виновный сидит в тюрьме.
   – Он виновен только в том, что не сдержал своих эмоций.
   – Ну что ж, давай.
   Заместитель вставил кассету, и они замерли перед экраном. Кассета закончилась. Экран покрылся рябью.
   – Поставь ещё раз, – попросил декан.
   – Понравилось? – пошутил заместитель.
   Декан выразительно посмотрел на зама.
   – Говорят тебе, поставь сначала.
   Заместитель перемотал кассету и снова включил магнитофон.
   Декан смотрел уже не отвлекаясь, рассматривая подробно практически каждый кадр.
   – Вот здесь останови. Теперь вперёд, по одному кадрику – командовал он заму. – Стоп! Смотри, ты видишь?
   – Что? – ответил заместитель.
   – Вот там, шкаф.
   – Ну, вижу.
   – А зеркало в шкафу?
   – Зеркало вижу.
   – В зеркало посмотри.
   – Смотрю.
   – Вот эта фигура тебе ничего не напоминает? – декан показал пальцем на отражение, которое промелькнуло в зеркале шкафа. – Это же староста их группы. Рабов.
   – Значит, он был там?
   – Значит, то, что произошло между старостой и студентом, не было простой вспышкой ревности? Значит, Рабов действительно имеет к этой истории самое непосредственное отношение.
 
   Всему на свете когда-нибудь приходит конец. Вот и Володино заключение в больнице закончилось. Ему выписали больничный и отправили на амбулаторное лечение по месту жительства. Не успел он войти в дом, как Катя тут же подозвала его к телефону.
   – Володя, это тебя, – крикнула она. – Он уже третий раз сегодня звонит, – добавила она шёпотом, прикрыв ладонью микрофон трубки.
   Володя взял трубку и ушёл с ней в другую комнату.
   – Я слушаю, – сказал он.
   – Слушай, Раб, нам срочно нужно встретиться, – услышал он голос Серого.
   – Что, вот прямо сейчас?
   – Прямо сейчас. Дело очень срочное.
   – Слушай, я только из больницы выписался, даже пообедать не успел.
   – Потом пообедаешь. Больше ничего тебе по телефону сказать не могу. Бросай всё и приходи на наше место. Я тебя жду. – В трубке зазвучали короткие гудки.
   Володя вышел из комнаты и положил трубку на место.
   – Кто это? – спросила его Катя.
   – Увы, но мне надо бежать, – ответил Володя.
   – Как, бежать? А обедать? У меня уже всё готово.
   – Увы, дорогая, волка ноги кормят.
   – Но почему такая спешка, ты можешь объяснить?
   – Честное слово, я сам ничего не знаю. Вот вернусь, и всё расскажу.
   Под нашим местом Серый подразумевал как раз ту пивную, где Раб встречался с Саней.
   Войдя в кафе, Владимир стал обводить взглядом весь зал.
   – Раб, я здесь, – услышал он знакомый голос.
   В полумраке за столиком сидел Серый и махал ему рукой. Раб подошёл к Серому и сел рядом.
   – Пей. – Серый подвинул к Рабу кружку с пивом.
   – Что стряслось?
   – Понимаешь, моим придуркам менты на хвост сели.
   – Каким придуркам?
   – Да не всё ли тебе равно? Меньше знаешь, крепче спишь.
   – В таком случае, при чём тут я? – удивился Раб.
   – В этом-то вся прелесть и есть, – улыбнулся Серый. – Понимаешь, пока ты в больнице отдыхал, мы дельце одно провернули, ну и прокололись, видимо, где-то. Моих пацанов сейчас менты пасут. Если они колоться начнутся, у меня могут быть большие неприятности.
   – И что ты хочешь?
   – Я хочу, чтобы ты у меня чемоданчик один взял на время. Если ко мне менты придут, я бы не хотел, чтобы его нашли.
   – А что там?
   – Не бойся, не наркотики. Там деньги. Много денег. Но они не мои, понимаешь?
   – Да я и понимать не хочу.
   – Вот это правильно, – обрадовался Серый. – Ну, так как, выручишь?
   – А сколько это будет стоить?
   – Дорого! Я тебе за это все долги твои спишу.
   – А если менты у меня это найдут?
   – Это исключено. Ты же не при делах. Да и о нашем разговоре кроме нас никто не знает.
   – Хорошо, где твой портфель?
   – Сейчас всё будет, а пока давай выпьем за твоё выздоровление.
 
   Володя вернулся домой уже вечером. Родители были дома. Отец читал газету в гостиной, а мать с Катей что-то стряпали на кухне. Раб на цыпочках, тихонько прошмыгнул в свою комнату и спрятал там чемодан. Потом он вернулся в прихожую и подчёркнуто громко стал переодеваться.
   – Ну слава Богу! Вернулся. А мы не ужинаем, тебя ждём, – услышала его мать. – Быстро мойся и к столу. Уже всё готово.
   Вся семья расселась вокруг стола, перед каждым стоял борщ. Он испускал клубы ароматного пара, который постепенно наполнил кухню и поглотил всех находящихся в ней. Приятное блаженство разлилось по всему телу. Все проблемы ушли куда-то далеко, и все замерли в предвкушении предстоящей трапезы.
   – Ну что? – самодовольно произнесла мама. – Один дух чего стоит!
   – Нет слов, – похвалил Володя. – Но, по-моему, чего-то не хватает.
   – Это чего же не хватает, – обиженно спросила мать. – Я всё положила как надо.
   – Кто же возражает? – заулыбался отец. – Положила, конечно, всё. Но не всё налила. Перед борщом сам Бог велел! А иначе всё блюдо испортить можно.
   – Нет, я даже пробовать не буду, это же всё испортить можно! – поддержал отца Володя.
   – Ну, хитрецы! – сказала мать Кате. – Ты посмотри, что делают? Разве после этого можно отказать?
   – А зачем отказывать? К тому же, и повод есть. Надо же выздоровление Володи отметить?
   С чем можно сравнить рюмочку водочки, после которой съешь тарелку великолепного борща? Нет, такого сравнения не придумать. Это состояние какого-то блаженства. После этого хочется откинуться на спинку стула и поговорить о чём-то приятном, возвышенном…
   – Ты мне хотел о чём-то рассказать, – сказала Володе Катя.
   – Я? Не помню. Что ты имеешь в виду?
   – Про дела. Помнишь, когда ты из дома убегал?
   – А, про дела? Ну, да, конечно. Мы тут с батей посоветовались и решили тебе одно дело дать возглавить.
   – Мне?
   – Ну да, тебе. Ты человек умный, по натуре лидер, кому же ещё?
   – Можно подумать, ты не лидер?
   – Я лидер, но у меня один недостаток. Фамилия.