- Выходит, я прав со всех сторон, - произнес Патрик зловещим голосом, снова взмахнул рукой и гулко шлепнул по Мозаике. Черная метка , как влитая, уселась в изобилие красок. Громыхнул гром, из глубин океана донесся невнятный рокот, и берег омылся беспокойной волной.
- Что ты натворил! - воскликнул Бран горестно и в бессилии уронил железные руки. Кот и Пес не спешили их выпускать, ожидая нового всплеска ярости.
- То, о чем попросила меня Сандра, - ответил Патрик и вдруг замолчал, похолодев.
- Она сделала это, не подумав, - мягко сказал Бартамон и погладил Сандру по голове. Голова была зажата у него под мышкой - очень крепко, лицо Сандры побагровело, она задыхалась, лишенная королевского величия. - Я сломаю ей хребет, - пообещал Бартамон заговорщицким шепотом. - Я ведь умею ты знаешь.
ГЛАВА 13
СНОВА ПЛЯЖ, СНОВА ПОЛДЕНЬ
Сандра плохо понимала, где она и кто стоит перед нею. В глазах сгущалась темнота, воздуха не хватало, хотя сильной боли не было. Руки повисли, как бесполезные плети, ноги налились тяжестью, очень хотелось в туалет, но будто бы не ей, а кому-то постороннему, чьи желания Сандра равнодушно оценивала. Представившаяся ей картина тоже показалась далекой от жизни и не слишком любопытной. Да, Патрик здесь - он замер возле чего-то грандиозного, сходного с огромной елочной игрушкой; на боку игрушки - черное пятнышко, то ли дырка, то ли прилипшая грязь, ложка дегтя в бочке, полной меда. Бран, которого пригнули к земле какие-то диковинные звери, да и сам он не похож на того Брана, что она знала сто лет назад: сейчас он не то железный, не то пластмассовый. Вот и Хануман, ожесточенно пытающийся выдернуть злополучный хвост из-под спящего слона - явная нелепица. "У меня начинаются видения", - подумала Сандра отрешенно. Чуть подальше растерянный старец, не знающий, куда податься и что сказать. Белый песок. Обруч черного рукава под носом, если скосить глаза. "Все-таки удалось, стучало у Сандры в висках. - Теперь ничто не важно, главное - все получилось".
- Эй, ты, урод! - прогремел над ухом голос. - Тебе, тебе говорю! Положи меч на землю. Брось его сию секунду.
Бран медленно выпрямился. Пес разжал зубы и освободил его руку. Рыцарь вытянул меч, метнул, и тот с шуршанием вошел по рукоять в песок.
- Теперь твой черед, дурная макака, - обратился Бартамон к Хануману. Хоть твой хваленый хвост и сослужил мне только что добрую службу, лучше бы тебе обвить им ноги своего дружка и прокаркать парочку заклинаний - чтоб не распутался.
- Больше ты ничего не хочешь? - проскрежетал Хануман, выгадывая время.
- Отчего же - хочу, и много чего хочу, - отозвался Бартамон. Например, я очень хочу тебе сказать, что еще одна подобная выходка - и голова у меня под мышкой будет повернута на триста шестьдесят градусов по часовой стрелке. Можно - против, если хорошо попросишь. У вас тотчас наступит летнее время.
Хануман, испепеляя демона взглядом, дошел до Брана и обвил его голени двойным кольцом.
- Ворожи, черт бы тебя взял! - повысил голос Бартамон. Обезьяна шепнула несколько слов, и стало видно, что кольца напитались упругой силой и сделались крепче стальных оков.
Бартамон довольно хихикнул.
- Теперь - мое заклинание! - объявил он тоном конферансье, набрал полную грудь воздуха и с коротким воплем выдохнул его в направлении воинов Света. Повеяло холодом, Бран и Хануман прижались друг к другу и моментально застыли, как статуи, схваченные колдовским морозом. Седой ежик Брановых волос покрылся инеем, с подбородка Ханумана нацелились в землю сосульки. Восхитительно, - одобрил Бартамон. - Этот скульптурный шедевр говорит о ваших талантах больше, чем все так называемые подвиги. Наконец-то вы на своем месте. Я боялся, что вы начнете путаться под ногами и досаждать главным действующим лицам нашей маленькой драмы, но теперь все улажено. Звери не в счет, - два тонких луча, излетевших над Сандрой из черных дыр на месте глаз Бартамона, пронзили воздух и ударили в Пса и Кота. Те, обездвиженные, рухнули и стали уменьшаться, пока не превратились в старые, потрепанные временем игрушки. - Остался старый пень, и остался не у дел, пошутил Бартамон, имея в виду беспомощного Радужного Мастера. - Уж больше не копаться ему в навозных кучах - пусть себе стоит столбом. Проку от него, как от дырявой посудины, столько же и вреда. - И он отпустил Сандру, которая села без сил на песок, поднесла руки горлу и принялась кашлять.
Бартамон, склонив голову набок, изучал Патрика. Тот, в свою очередь, не сводил глаз с Бартамона. Демон вновь изменился до неузнаваемости: перед Патриком стоял совершенный альбинос - редкие, чуть тронутые желтизной, волосы, белоснежное лицо без признаков растительности, узкие синюшные губы, и не хватало лишь пары красных кроличьих глаз - вместо них зияли рваные ямы вроде тех, что разверзались под ногами Сандры в пелене волшебного коридора. Бартамон был одет в малиновую рубаху без ворота, поверх которой напялил длинное черное пальто до пят. Босые немытые ступни с шестерками растопыренных напряженных пальцев не касались земли, и зазор составлял около трех-четырех дюймов.
- Итак, остались те, кому есть о чем потолковать, - нарушил молчание Бартамон. - Мой друг, ты должен объяснить мне очень многое.
- Ничего объяснять я не собираюсь, - выдавил Патрик. - Разбирайся сам.
- Ах ты, недоросль, - протянул Бартамон укоризненно. - Ты вообразил, будто и впрямь способен мне что-то объяснить. Но мне-то все понятно - я желаю, чтобы ты сам, своими словами рассказал, каким ты теперь себя видишь и что чувствуешь. Уж не взбрело ли тебе в голову, что наглыми действиями ты очистился от прошлых грехов и ныне чист, как стекло? Если так, то ты сам, лично, разрушил эту сказку - оглянись! Эта черная отметина, отравляющая бесконечный праздник, не есть ли вечное напоминание о содеянном зле? Или ты забыл свое изгаженное зеркало? Вот честный судья! Не напомнить ли тебе о таких маленьких, беззащитных зеленых созданиях, которых ты разместил под увеличительным стеклом? Ах, забыл, - Бартамон ударил себя по лбу. - Твои верные товарищи ничего не знают об этой истории! Придется их просветить.
- Замолчи! - Патрик сжал кулаки. - Ты же их и проглотил!
- А я и не скрываю, - хохотнул Бартамон и развернулся к Сандре лицом. Ты слышала? Твой дружок-вивисектор обожает экспериментальное естествознание. Мы с ним познакомились в тот замечательный час, когда он собирался пронзить лягушку солнечным шилом. Другую он задумал выварить в кипятке. . .
- Ты зря стараешься, - спокойно перебила Бартамона Сандра. Она пришла в себя и понимала, что терять им нечего и остается только победить. - Все эти воспоминания гроша ломаного не стоят. Потому что кое-что изменилось.
- Разве? Что? - Бартамон издевательски наморщил лоб.
- Патрик сам тебе скажет, - ответила Сандра, помедлив. И ужаснулась ну, как она ошибается? Эта мысль показалась ей ужасной - если так, то позор и еще раз позор! Уж лучше погибнуть. Но ей же самой говорить такие вещи вслух.
Патрик покраснел. Он безмолвствовал, а Сандра тоже молча призывала его: "Ну же, не тяни, скажи хоть слово! Докажи, что я права! Иначе я сгорю со стыда, даже если никто не прочтет мои мысли".
- Я влюбился, вот и все, - хмуро буркнул Патрик и стал как свекла. Сандра почувствовала, что камень свалился с ее души. Она не ошиблась, она угадала! Она знала, что Патрик, натворивший столько бед, навряд ли сможет переломить себя, слушая одну свою совесть - ведь та жила в нем и раньше, и все же не смогла его остановить. Страх? Возможно. Испугавшись Бартамона, Патрик мог бы улизнуть, отказаться от всего и переждать бурю где-нибудь в укромном уголке. Но страх не прикажет позабыть о себе и подвергнуться опасности ради чего-то большего или кого-то другого. Патрик нуждался в чем-то еще, неизмеримо более мощным и привлекательном, чем жалкое чувство страха. И не слепой же, в конце концов, была Сандра - есть вещи, о которых любая женщина способна безошибочно судить по глазам кавалера.
- Вот оно как, - процедил Бартамон, испытывая легкое замешательство. Он почувствовал себя неуютно. Он плохо представлял, как следует вести себя с влюбленными, и терпеть их не мог. Но демон собрался с силами и снова ринулся в наступление.
- Ты очень наивна, - молвил он жалостливым тоном. - Подумай о его школьном товарище: твой воздыхатель предал его, не моргнув глазом, и то же самое ждет тебя. И ради чего он так поступил? Всего лишь хотел отомстить за кражу никчемных игрушек. А чего стоят его мечты о губернаторстве, о безграничной власти? Он набрал бы себе тысячу таких, как ты. . . да что я тут разоряюсь - давай спросим у него самого!
Он с насмешкой подмигнул Патрику. Лицеист голосом, звенящим от гнева, ответил ему:
- К чему эти речи? Чего ты добиваешься, Аластор? Ты ведь хочешь нас уничтожить, хоть в этом и нет теперь смысла - работа сделана. Так начинай же! Хочешь сперва меня унизить? Дудки!
И Патрик выдернул меч из песка.
- Патрик! - в ужасе крикнула Сандра. - Меч его не убьет! Мы бессильны, его нужно лишить воплощений! А оставить его без формы может, наверно, один Сильнейший!
- Что скажешь? - Бартамон осклабился. - Девочка умнее, чем ты.
Патрик держал рукоять меча двумя руками и лихорадочно соображал. Какая-то догадка кружила совсем близко, совсем рядом, но не давалась.
- Эй, рыцарь! - послышалось сбоку. Патрик обернулся на крик и увидел Радужного Мастера, который справился с первым испугом, но, оставаясь осторожным, делал лишь какие-то знаки.
- Что? - беззвучно шепнули губы Патрика.
Мастер несколько раз яростно зыркнул в сторону океана. Он стоял так, что Бартамон не видел его лица. Патрик нетерпеливо пожал плечами и покачал головой. Старик повторил еще раз, Патрик напрягся, и вдруг до него дошло. От мысли, родившейся в мозгу, прервалось дыхание, Патрик раскрыл рот и медленно кивнул.
- Чего тебе надо, старый дурень? - грозно рявкнул Бартамон и тут же переключил внимание на Патрика. Тот тихо крался по песку, держа меч наготове. Бартамон потрясенно отшатнулся.
- Щенок! - сказал он ошарашенно. - Против кого ты выступил! Я сожгу тебя, как соломенное чучело!
Патрик не остановился. Он очень нуждался в помощи, но не мог обращаться к Сандре. С одной стороны, ему не позволяла гордость, с другой - он не хотел подвергать ее риску. Но Сандра знала без него, что надо что-то сделать. Она не понимала, на что рассчитывает Патрик, но ей оставалось только положиться на его смекалку. Ей тоже требовалась поддержка, но от кого-то невидимого, которого здесь, возможно, и нет. . . и помощь пришла. Видение - одно из многих, посещавших ее в последнее время, - завладело сознанием Сандры. Снова она не смогла разобрать, что ей пригрезилось - то ли миф, то ли сказка, то ли картина из жизни какого-то реального, но далекого мира. Только там все было наоборот: место отважного воина занимала девушка в доспехах, прикрывающаяся щитом от кошмарного черного великана, нависшего над ней, а за спиной монстра съежился маленький человечек. Он изловчился и вонзил свою тонкую шпагу под колено нападавшему. Картина расплылась; Сандра, действуя как бы в полусне, вынула из волос заколку. Бартамон приготовился бить в ладоши; Патрик отвел меч, примеряясь, и Сандра с размаху воткнула острую железку в подошву демона, который по-прежнему висел над песком. Демону было плевать, но телу, где-то похищенному, оказалось не все равно, и Бартамон взвыл, запрокинув лицо к небу. В тот же миг Патрик нанес удар: меч плашмя, не острием, хлопнул по черному пальто, и враг, потеряв равновесие, рухнул в океан.
Конечно, "океан" - это сказано слишком громко; он свалился в воду возле самого берега, где глубина была не больше двух пальцев, но этого хватило.
- Сильнейший! - крикнул Патрик, задыхаясь. - Сильнейший - это океан! Ты понимаешь?
Сандра изнеможенно кивнула, хотя не вполне сознавала, о чем идет речь. Но она знала, что Патрик все рассчитал правильно, ибо для Бартамона падение оказалось гибельным.
Течение, о котором никто не подозревал, подхватило беспомощно барахтавшуюся фигуру и оттащило подальше от пляжа. Следом возникла воронка, и Бартамон, разметавший руки и ноги, начал вращаться по часовой стрелке все быстрее и быстрее.
- Что такое? Что такое? Что такое? ! - доносились его вопли, полные ужаса.
Патрик взял Сандру за руку и бесстрашно ступил в воду. С ними ничего не случилось, и они вдвоем дошли до Бартамона, раскоряченного наподобие морской звезды. Патрик опустил меч острием вниз и протянул рукоять Сандре. Та сомкнула пальцы над кистью Патрика.
- Только попробуйте! Я сожгу вас! Я сожру вас! Я-а-а! - угрозы Бартамона слились в сплошной невыносимый визг.
- Вот тебе вселенная под ногами, - сказал Патрик.
- Вот тебе вечная награда для всех и для каждого, - вторила ему Сандра.
И они единым движением направили меч прямо в среднюю пуговицу на черном пальто. Визг оборвался. Рот Бартамона распахнулся, словно бездонная пропасть, и столб желтоватого дыма с низким гудением ударил в безоблачное небо. Вращение усиливалось; перед Патриком и Сандрой, стоявшими неподвижно, поочередно мелькали Аластор Лют, Геноссе Этвас, Лидерц и Мальчик Чернил. Потом оба ощутили легкий толчок: океан мягко предлагал им удалиться. Они вернулись на пляж, откуда смогли наблюдать, как гигантский водный смерч взлетел над притихшим изумрудным зеркалом и в небесах взорвался миллиардом радужных, пополам с черными, брызг. Водная пыль осыпала пляж, и в тот же миг все, кто там находился без движения, вздохнули полной грудью. Слон перевалился на бок, открыл глаза и с молчаливым одобрением рассматривал остальных. Изумленные взгляды Брана и Ханумана встретились; обезьяна с поспешной стыдливостью расплела хвост и отскочила в сторону. Пес и Кот раздулись, будто воздушные шары, и, продолжая расти, встали на все четыре лапы. Кот приветственно замяукал, Пес завертелся в погоне за собственной тенью, ибо не знал, на что еще потратить возвращенную энергию. Сандра взяла Патрика за плечо.
- Смотри, - сказала она и указала пальцем вверх.
Патрик взглянул: высоко над океаном двигалось, стремительно увеличиваясь в размерах, темное пятнышко. Вскоре оно превратилось в причудливое округлое сооружение сплошного черного цвета - за исключением крохотного участка, так и игравшего красками.
- Черная Мозаика, - проговорила Сандра, хотя Патрик без нее понял, что перед ним такое.
Черный Мастер восседал на самом верху. Как всегда, у него было недовольное, озабоченное лицо, а руки скрещены на груди. Мозаика снизилась, Мастер съехал с нее, как с горы, и легонько наподдал ногой горячий песок.
- Конечно, я прозевал все интересное, - изрек он трагическим голосом, обращаясь к Радужному Мастеру. - Мало того, что я лишился зрелища, так еще был вынужден лететь сюда быстрее пули - здесь, видите ли, собрались все участники представления, так что гора отправляется к Магомету.
- Кто такой Магомет? - спросил Патрик.
- Был такой, - ответил за Мастера Хануман, садясь на корточки возле Слона. - Извини меня, дружище, - попросил он вежливо. - Мой хвост непредсказуемая штука, с ним надо поаккуратнее. Как ты себя чувствуешь?
Слон благодушно шлепнул его хоботом и всем своим видом показал, что ни капельки не сердится и ему очень вольготно здесь, на этом песке.
- Не разговаривай с ними, - сердито приказал Бран, подразумевая Патрика и Сандру. - У меня мерзкое чувство, будто мной воспользовались, окатили помоями и в итоге подвели к весьма сомнительной победе.
- Чем же она сомнительная? - возмутилась Сандра.
- Всем, - угрюмо ответил Бран. - Я не понимаю таких побед. Я солдат Света и не намерен пачкаться о то, что мне глубоко чуждо и противно.
- Оставь их, - посоветовал Хануман, настроенный миролюбиво. - Нам все равно не понять этих махинаций с Мозаиками. Поступок людей недоступен нашему разуму. Мы же сохранили лицо и ни разу не пошли наперекор собственной совести.
Но Бран уныло отмалчивался и мрачно думал о превратностях верного служения любой из сторон. Сандра обратилась к Радужному Мастеру:
- Все закончилось, чем же вы теперь собираетесь заняться?
Старик развел руками:
- Похоже, ничем. Что скажешь, брат? - он повернулся к Черному Мастеру. Тот пояснил:
- Мы строили Мозаики так долго, что вряд ли сможем заниматься чем-то иным. Всему на свете приходит конец, а мы настолько втянулись в наше занятие, что с его окончанием наш конец тоже не за горами.
- И вам не жаль? - устрашилась Сандра.
Черный Мастер неожиданно улыбнулся - совсем чуть-чуть, уголками губ:
- Немножко, - сознался он. - Лично мне жаль тех осколков, что так и не пошли в дело. Я держал их в руках, вертел, рассматривал, раскладывал на песке, но выбирал лишь один. А мое творение могло бы выглядеть иначе, но многому теперь не сбыться никогда.
- Я присоединяюсь, - кивнул Радужный Мастер. - Я полностью согласен с ним. Упущенные возможности - вот чего нам жаль обоим.
Сандра промолчала, не желая судить о жалости к черным фрагментам, не попавшим в зловещие соты. Заговорил Патрик:
- Что же будет дальше? Мы. . . - и вдруг он осекся, замер и вытянул руку, призывая всех смотреть, куда он показал.
Перед собравшимися на пляже предстала величественная картина: обе Мозаики, Цветная и Черная, одновременно снялись с места и медленно поплыли вверх, как закадычные подруги. В полете они неторопливо вращались и не производили ни малейшего шума. Они поднимались без спешки, без рывков, полные спокойного достоинства, и, оказавшись на километровой высоте, начали расходиться. Перед тем, как двинуться каждой в свой путь, они немного побыли рядом неподвижно, будто прощались, а затем их скорость стала нарастать. За каждой в воздухе тянулся легкий эфирный след: звездная пыльца сохраняла память о Мозаике Цвета, а дымный шлейф вскорости стал единственным, что напоминало о ее Черной сопернице.
- Куда они полетели? - спросил Патрик, прикрывая глаза козырьком ладони.
- К Сильнейшему, разумеется, - ответил ему Хануман. - В конечном счете, после всех Царей и Королей, - к нему одному. Он решит их судьбу, как и судьбу миров, чьи слепки - отвергнутые или невостребованные - до сих пор покоятся в океане.
Патрик смешался.
- Ты сказал о Сильнейшем. Но океан. . . я думал, что они - одно и то же, ведь даже Бартамон не смог удержаться. . .
- На то он и Сильнейший, чтоб быть везде, - усмехнулся, отвечая ему, Радужный Мастер. - Ты все сделал верно. Теперь вы с Сандрой можете забирать ваше воинство и отправляться домой. Можно спокойно сказать, что вы, люди, блестяще справились с задачей. И я не советую вам слишком много размышлять над тем, что все это означает и зачем было придумано.
Сандра с Патриком переглянулись.
- Наше войско - это? - Сандра не договорила и жестом показала на преданных Пса, Кота и Слона.
Мастер кивнул.
- Я знала, что на них можно положиться, - сказала Сандра серьезно. - Я знала это еще давным-давно. Но я бы хотела взять с собой Ханумана с Браном они нам так помогли.
- Нет уж, спасибо! - воскликнул Бран, склоняясь в полупоклоне и выставляя ладонь. - Всю свою жизнь, сколько бы ни было написано мне на роду, я буду избегать общения с людьми. Это слишком ненадежное, подозрительное дело. По мне так лучше, когда все более или менее очевидно - ифриты, лестригоны, василиски. . .
Хануман издал смешок и объяснил:
- Он кривит душой. Он понимает намного больше, но люди по природе двойственны, и нам друг с другом не ужиться. Но вот тебе серьга, - и он извлек серьгу из уха, - носи ее, не снимая, и в случае беды я постараюсь оказаться рядом. А сейчас, как это ни печально, я должен осуществить обратное превращение, - он взглянул на Сандрино войско. - Здесь ничего нельзя поделать: равновесие есть равновесие.
- Я и не печалюсь, - вдруг заявил Слон, всех напугав и озадачив. - Мне проходу не будет в Святопавловске, останься я таким. Я предпочитаю теплый чемодан, - и он гордо обвел собрание взглядом. - Ты умеешь говорить? изумился Патрик.
- Ясное дело, умею, - отозвался Слон.
- Так почему же ты молчал?
- А чего было говорить-то, - хрюкнул Слон шкодливым хрюком, и все захохотали - даже Пес с Котом. Но все равно - когда Хануман приготовился к волшебству, Сандра с Патриком отвернулись - слишком грустное было бы зрелище.
- Все, - послышалось сзади как-то глухо, будто через подушку. Они взглянули и там, где мгновением раньше был берег, увидели медленно проступавшие сквозь дымку башни и небоскребы Святопавловска. И тут же новое видение - на сей раз последнее - поглотило их обоих без остатка: свидетельство сотен миров, тысяч романов и миллиарда сказок. Водоворот картин - фантастических, непохожих одна на другую, сплетавшихся в неразборчивые узоры и кружева - вынес их к общей точке, где сходились все дороги и где дремал океан, а имя той точке было"счастливый конец", и оно звучало одинаково как в настоящих, всамделишных вселенных, так и в бессчетных выдумках всех времен и планет.
Сандра и Патрик, держа друг друга, как и положено в таких случаях, за руки, вошли в просыпающийся город. Они хорошо помнили, что первый бал состоялся минувшим вечером, и теперь настало время для чего-то нового, непохожего на былое.
март 1997 - январь 1988
- Что ты натворил! - воскликнул Бран горестно и в бессилии уронил железные руки. Кот и Пес не спешили их выпускать, ожидая нового всплеска ярости.
- То, о чем попросила меня Сандра, - ответил Патрик и вдруг замолчал, похолодев.
- Она сделала это, не подумав, - мягко сказал Бартамон и погладил Сандру по голове. Голова была зажата у него под мышкой - очень крепко, лицо Сандры побагровело, она задыхалась, лишенная королевского величия. - Я сломаю ей хребет, - пообещал Бартамон заговорщицким шепотом. - Я ведь умею ты знаешь.
ГЛАВА 13
СНОВА ПЛЯЖ, СНОВА ПОЛДЕНЬ
Сандра плохо понимала, где она и кто стоит перед нею. В глазах сгущалась темнота, воздуха не хватало, хотя сильной боли не было. Руки повисли, как бесполезные плети, ноги налились тяжестью, очень хотелось в туалет, но будто бы не ей, а кому-то постороннему, чьи желания Сандра равнодушно оценивала. Представившаяся ей картина тоже показалась далекой от жизни и не слишком любопытной. Да, Патрик здесь - он замер возле чего-то грандиозного, сходного с огромной елочной игрушкой; на боку игрушки - черное пятнышко, то ли дырка, то ли прилипшая грязь, ложка дегтя в бочке, полной меда. Бран, которого пригнули к земле какие-то диковинные звери, да и сам он не похож на того Брана, что она знала сто лет назад: сейчас он не то железный, не то пластмассовый. Вот и Хануман, ожесточенно пытающийся выдернуть злополучный хвост из-под спящего слона - явная нелепица. "У меня начинаются видения", - подумала Сандра отрешенно. Чуть подальше растерянный старец, не знающий, куда податься и что сказать. Белый песок. Обруч черного рукава под носом, если скосить глаза. "Все-таки удалось, стучало у Сандры в висках. - Теперь ничто не важно, главное - все получилось".
- Эй, ты, урод! - прогремел над ухом голос. - Тебе, тебе говорю! Положи меч на землю. Брось его сию секунду.
Бран медленно выпрямился. Пес разжал зубы и освободил его руку. Рыцарь вытянул меч, метнул, и тот с шуршанием вошел по рукоять в песок.
- Теперь твой черед, дурная макака, - обратился Бартамон к Хануману. Хоть твой хваленый хвост и сослужил мне только что добрую службу, лучше бы тебе обвить им ноги своего дружка и прокаркать парочку заклинаний - чтоб не распутался.
- Больше ты ничего не хочешь? - проскрежетал Хануман, выгадывая время.
- Отчего же - хочу, и много чего хочу, - отозвался Бартамон. Например, я очень хочу тебе сказать, что еще одна подобная выходка - и голова у меня под мышкой будет повернута на триста шестьдесят градусов по часовой стрелке. Можно - против, если хорошо попросишь. У вас тотчас наступит летнее время.
Хануман, испепеляя демона взглядом, дошел до Брана и обвил его голени двойным кольцом.
- Ворожи, черт бы тебя взял! - повысил голос Бартамон. Обезьяна шепнула несколько слов, и стало видно, что кольца напитались упругой силой и сделались крепче стальных оков.
Бартамон довольно хихикнул.
- Теперь - мое заклинание! - объявил он тоном конферансье, набрал полную грудь воздуха и с коротким воплем выдохнул его в направлении воинов Света. Повеяло холодом, Бран и Хануман прижались друг к другу и моментально застыли, как статуи, схваченные колдовским морозом. Седой ежик Брановых волос покрылся инеем, с подбородка Ханумана нацелились в землю сосульки. Восхитительно, - одобрил Бартамон. - Этот скульптурный шедевр говорит о ваших талантах больше, чем все так называемые подвиги. Наконец-то вы на своем месте. Я боялся, что вы начнете путаться под ногами и досаждать главным действующим лицам нашей маленькой драмы, но теперь все улажено. Звери не в счет, - два тонких луча, излетевших над Сандрой из черных дыр на месте глаз Бартамона, пронзили воздух и ударили в Пса и Кота. Те, обездвиженные, рухнули и стали уменьшаться, пока не превратились в старые, потрепанные временем игрушки. - Остался старый пень, и остался не у дел, пошутил Бартамон, имея в виду беспомощного Радужного Мастера. - Уж больше не копаться ему в навозных кучах - пусть себе стоит столбом. Проку от него, как от дырявой посудины, столько же и вреда. - И он отпустил Сандру, которая села без сил на песок, поднесла руки горлу и принялась кашлять.
Бартамон, склонив голову набок, изучал Патрика. Тот, в свою очередь, не сводил глаз с Бартамона. Демон вновь изменился до неузнаваемости: перед Патриком стоял совершенный альбинос - редкие, чуть тронутые желтизной, волосы, белоснежное лицо без признаков растительности, узкие синюшные губы, и не хватало лишь пары красных кроличьих глаз - вместо них зияли рваные ямы вроде тех, что разверзались под ногами Сандры в пелене волшебного коридора. Бартамон был одет в малиновую рубаху без ворота, поверх которой напялил длинное черное пальто до пят. Босые немытые ступни с шестерками растопыренных напряженных пальцев не касались земли, и зазор составлял около трех-четырех дюймов.
- Итак, остались те, кому есть о чем потолковать, - нарушил молчание Бартамон. - Мой друг, ты должен объяснить мне очень многое.
- Ничего объяснять я не собираюсь, - выдавил Патрик. - Разбирайся сам.
- Ах ты, недоросль, - протянул Бартамон укоризненно. - Ты вообразил, будто и впрямь способен мне что-то объяснить. Но мне-то все понятно - я желаю, чтобы ты сам, своими словами рассказал, каким ты теперь себя видишь и что чувствуешь. Уж не взбрело ли тебе в голову, что наглыми действиями ты очистился от прошлых грехов и ныне чист, как стекло? Если так, то ты сам, лично, разрушил эту сказку - оглянись! Эта черная отметина, отравляющая бесконечный праздник, не есть ли вечное напоминание о содеянном зле? Или ты забыл свое изгаженное зеркало? Вот честный судья! Не напомнить ли тебе о таких маленьких, беззащитных зеленых созданиях, которых ты разместил под увеличительным стеклом? Ах, забыл, - Бартамон ударил себя по лбу. - Твои верные товарищи ничего не знают об этой истории! Придется их просветить.
- Замолчи! - Патрик сжал кулаки. - Ты же их и проглотил!
- А я и не скрываю, - хохотнул Бартамон и развернулся к Сандре лицом. Ты слышала? Твой дружок-вивисектор обожает экспериментальное естествознание. Мы с ним познакомились в тот замечательный час, когда он собирался пронзить лягушку солнечным шилом. Другую он задумал выварить в кипятке. . .
- Ты зря стараешься, - спокойно перебила Бартамона Сандра. Она пришла в себя и понимала, что терять им нечего и остается только победить. - Все эти воспоминания гроша ломаного не стоят. Потому что кое-что изменилось.
- Разве? Что? - Бартамон издевательски наморщил лоб.
- Патрик сам тебе скажет, - ответила Сандра, помедлив. И ужаснулась ну, как она ошибается? Эта мысль показалась ей ужасной - если так, то позор и еще раз позор! Уж лучше погибнуть. Но ей же самой говорить такие вещи вслух.
Патрик покраснел. Он безмолвствовал, а Сандра тоже молча призывала его: "Ну же, не тяни, скажи хоть слово! Докажи, что я права! Иначе я сгорю со стыда, даже если никто не прочтет мои мысли".
- Я влюбился, вот и все, - хмуро буркнул Патрик и стал как свекла. Сандра почувствовала, что камень свалился с ее души. Она не ошиблась, она угадала! Она знала, что Патрик, натворивший столько бед, навряд ли сможет переломить себя, слушая одну свою совесть - ведь та жила в нем и раньше, и все же не смогла его остановить. Страх? Возможно. Испугавшись Бартамона, Патрик мог бы улизнуть, отказаться от всего и переждать бурю где-нибудь в укромном уголке. Но страх не прикажет позабыть о себе и подвергнуться опасности ради чего-то большего или кого-то другого. Патрик нуждался в чем-то еще, неизмеримо более мощным и привлекательном, чем жалкое чувство страха. И не слепой же, в конце концов, была Сандра - есть вещи, о которых любая женщина способна безошибочно судить по глазам кавалера.
- Вот оно как, - процедил Бартамон, испытывая легкое замешательство. Он почувствовал себя неуютно. Он плохо представлял, как следует вести себя с влюбленными, и терпеть их не мог. Но демон собрался с силами и снова ринулся в наступление.
- Ты очень наивна, - молвил он жалостливым тоном. - Подумай о его школьном товарище: твой воздыхатель предал его, не моргнув глазом, и то же самое ждет тебя. И ради чего он так поступил? Всего лишь хотел отомстить за кражу никчемных игрушек. А чего стоят его мечты о губернаторстве, о безграничной власти? Он набрал бы себе тысячу таких, как ты. . . да что я тут разоряюсь - давай спросим у него самого!
Он с насмешкой подмигнул Патрику. Лицеист голосом, звенящим от гнева, ответил ему:
- К чему эти речи? Чего ты добиваешься, Аластор? Ты ведь хочешь нас уничтожить, хоть в этом и нет теперь смысла - работа сделана. Так начинай же! Хочешь сперва меня унизить? Дудки!
И Патрик выдернул меч из песка.
- Патрик! - в ужасе крикнула Сандра. - Меч его не убьет! Мы бессильны, его нужно лишить воплощений! А оставить его без формы может, наверно, один Сильнейший!
- Что скажешь? - Бартамон осклабился. - Девочка умнее, чем ты.
Патрик держал рукоять меча двумя руками и лихорадочно соображал. Какая-то догадка кружила совсем близко, совсем рядом, но не давалась.
- Эй, рыцарь! - послышалось сбоку. Патрик обернулся на крик и увидел Радужного Мастера, который справился с первым испугом, но, оставаясь осторожным, делал лишь какие-то знаки.
- Что? - беззвучно шепнули губы Патрика.
Мастер несколько раз яростно зыркнул в сторону океана. Он стоял так, что Бартамон не видел его лица. Патрик нетерпеливо пожал плечами и покачал головой. Старик повторил еще раз, Патрик напрягся, и вдруг до него дошло. От мысли, родившейся в мозгу, прервалось дыхание, Патрик раскрыл рот и медленно кивнул.
- Чего тебе надо, старый дурень? - грозно рявкнул Бартамон и тут же переключил внимание на Патрика. Тот тихо крался по песку, держа меч наготове. Бартамон потрясенно отшатнулся.
- Щенок! - сказал он ошарашенно. - Против кого ты выступил! Я сожгу тебя, как соломенное чучело!
Патрик не остановился. Он очень нуждался в помощи, но не мог обращаться к Сандре. С одной стороны, ему не позволяла гордость, с другой - он не хотел подвергать ее риску. Но Сандра знала без него, что надо что-то сделать. Она не понимала, на что рассчитывает Патрик, но ей оставалось только положиться на его смекалку. Ей тоже требовалась поддержка, но от кого-то невидимого, которого здесь, возможно, и нет. . . и помощь пришла. Видение - одно из многих, посещавших ее в последнее время, - завладело сознанием Сандры. Снова она не смогла разобрать, что ей пригрезилось - то ли миф, то ли сказка, то ли картина из жизни какого-то реального, но далекого мира. Только там все было наоборот: место отважного воина занимала девушка в доспехах, прикрывающаяся щитом от кошмарного черного великана, нависшего над ней, а за спиной монстра съежился маленький человечек. Он изловчился и вонзил свою тонкую шпагу под колено нападавшему. Картина расплылась; Сандра, действуя как бы в полусне, вынула из волос заколку. Бартамон приготовился бить в ладоши; Патрик отвел меч, примеряясь, и Сандра с размаху воткнула острую железку в подошву демона, который по-прежнему висел над песком. Демону было плевать, но телу, где-то похищенному, оказалось не все равно, и Бартамон взвыл, запрокинув лицо к небу. В тот же миг Патрик нанес удар: меч плашмя, не острием, хлопнул по черному пальто, и враг, потеряв равновесие, рухнул в океан.
Конечно, "океан" - это сказано слишком громко; он свалился в воду возле самого берега, где глубина была не больше двух пальцев, но этого хватило.
- Сильнейший! - крикнул Патрик, задыхаясь. - Сильнейший - это океан! Ты понимаешь?
Сандра изнеможенно кивнула, хотя не вполне сознавала, о чем идет речь. Но она знала, что Патрик все рассчитал правильно, ибо для Бартамона падение оказалось гибельным.
Течение, о котором никто не подозревал, подхватило беспомощно барахтавшуюся фигуру и оттащило подальше от пляжа. Следом возникла воронка, и Бартамон, разметавший руки и ноги, начал вращаться по часовой стрелке все быстрее и быстрее.
- Что такое? Что такое? Что такое? ! - доносились его вопли, полные ужаса.
Патрик взял Сандру за руку и бесстрашно ступил в воду. С ними ничего не случилось, и они вдвоем дошли до Бартамона, раскоряченного наподобие морской звезды. Патрик опустил меч острием вниз и протянул рукоять Сандре. Та сомкнула пальцы над кистью Патрика.
- Только попробуйте! Я сожгу вас! Я сожру вас! Я-а-а! - угрозы Бартамона слились в сплошной невыносимый визг.
- Вот тебе вселенная под ногами, - сказал Патрик.
- Вот тебе вечная награда для всех и для каждого, - вторила ему Сандра.
И они единым движением направили меч прямо в среднюю пуговицу на черном пальто. Визг оборвался. Рот Бартамона распахнулся, словно бездонная пропасть, и столб желтоватого дыма с низким гудением ударил в безоблачное небо. Вращение усиливалось; перед Патриком и Сандрой, стоявшими неподвижно, поочередно мелькали Аластор Лют, Геноссе Этвас, Лидерц и Мальчик Чернил. Потом оба ощутили легкий толчок: океан мягко предлагал им удалиться. Они вернулись на пляж, откуда смогли наблюдать, как гигантский водный смерч взлетел над притихшим изумрудным зеркалом и в небесах взорвался миллиардом радужных, пополам с черными, брызг. Водная пыль осыпала пляж, и в тот же миг все, кто там находился без движения, вздохнули полной грудью. Слон перевалился на бок, открыл глаза и с молчаливым одобрением рассматривал остальных. Изумленные взгляды Брана и Ханумана встретились; обезьяна с поспешной стыдливостью расплела хвост и отскочила в сторону. Пес и Кот раздулись, будто воздушные шары, и, продолжая расти, встали на все четыре лапы. Кот приветственно замяукал, Пес завертелся в погоне за собственной тенью, ибо не знал, на что еще потратить возвращенную энергию. Сандра взяла Патрика за плечо.
- Смотри, - сказала она и указала пальцем вверх.
Патрик взглянул: высоко над океаном двигалось, стремительно увеличиваясь в размерах, темное пятнышко. Вскоре оно превратилось в причудливое округлое сооружение сплошного черного цвета - за исключением крохотного участка, так и игравшего красками.
- Черная Мозаика, - проговорила Сандра, хотя Патрик без нее понял, что перед ним такое.
Черный Мастер восседал на самом верху. Как всегда, у него было недовольное, озабоченное лицо, а руки скрещены на груди. Мозаика снизилась, Мастер съехал с нее, как с горы, и легонько наподдал ногой горячий песок.
- Конечно, я прозевал все интересное, - изрек он трагическим голосом, обращаясь к Радужному Мастеру. - Мало того, что я лишился зрелища, так еще был вынужден лететь сюда быстрее пули - здесь, видите ли, собрались все участники представления, так что гора отправляется к Магомету.
- Кто такой Магомет? - спросил Патрик.
- Был такой, - ответил за Мастера Хануман, садясь на корточки возле Слона. - Извини меня, дружище, - попросил он вежливо. - Мой хвост непредсказуемая штука, с ним надо поаккуратнее. Как ты себя чувствуешь?
Слон благодушно шлепнул его хоботом и всем своим видом показал, что ни капельки не сердится и ему очень вольготно здесь, на этом песке.
- Не разговаривай с ними, - сердито приказал Бран, подразумевая Патрика и Сандру. - У меня мерзкое чувство, будто мной воспользовались, окатили помоями и в итоге подвели к весьма сомнительной победе.
- Чем же она сомнительная? - возмутилась Сандра.
- Всем, - угрюмо ответил Бран. - Я не понимаю таких побед. Я солдат Света и не намерен пачкаться о то, что мне глубоко чуждо и противно.
- Оставь их, - посоветовал Хануман, настроенный миролюбиво. - Нам все равно не понять этих махинаций с Мозаиками. Поступок людей недоступен нашему разуму. Мы же сохранили лицо и ни разу не пошли наперекор собственной совести.
Но Бран уныло отмалчивался и мрачно думал о превратностях верного служения любой из сторон. Сандра обратилась к Радужному Мастеру:
- Все закончилось, чем же вы теперь собираетесь заняться?
Старик развел руками:
- Похоже, ничем. Что скажешь, брат? - он повернулся к Черному Мастеру. Тот пояснил:
- Мы строили Мозаики так долго, что вряд ли сможем заниматься чем-то иным. Всему на свете приходит конец, а мы настолько втянулись в наше занятие, что с его окончанием наш конец тоже не за горами.
- И вам не жаль? - устрашилась Сандра.
Черный Мастер неожиданно улыбнулся - совсем чуть-чуть, уголками губ:
- Немножко, - сознался он. - Лично мне жаль тех осколков, что так и не пошли в дело. Я держал их в руках, вертел, рассматривал, раскладывал на песке, но выбирал лишь один. А мое творение могло бы выглядеть иначе, но многому теперь не сбыться никогда.
- Я присоединяюсь, - кивнул Радужный Мастер. - Я полностью согласен с ним. Упущенные возможности - вот чего нам жаль обоим.
Сандра промолчала, не желая судить о жалости к черным фрагментам, не попавшим в зловещие соты. Заговорил Патрик:
- Что же будет дальше? Мы. . . - и вдруг он осекся, замер и вытянул руку, призывая всех смотреть, куда он показал.
Перед собравшимися на пляже предстала величественная картина: обе Мозаики, Цветная и Черная, одновременно снялись с места и медленно поплыли вверх, как закадычные подруги. В полете они неторопливо вращались и не производили ни малейшего шума. Они поднимались без спешки, без рывков, полные спокойного достоинства, и, оказавшись на километровой высоте, начали расходиться. Перед тем, как двинуться каждой в свой путь, они немного побыли рядом неподвижно, будто прощались, а затем их скорость стала нарастать. За каждой в воздухе тянулся легкий эфирный след: звездная пыльца сохраняла память о Мозаике Цвета, а дымный шлейф вскорости стал единственным, что напоминало о ее Черной сопернице.
- Куда они полетели? - спросил Патрик, прикрывая глаза козырьком ладони.
- К Сильнейшему, разумеется, - ответил ему Хануман. - В конечном счете, после всех Царей и Королей, - к нему одному. Он решит их судьбу, как и судьбу миров, чьи слепки - отвергнутые или невостребованные - до сих пор покоятся в океане.
Патрик смешался.
- Ты сказал о Сильнейшем. Но океан. . . я думал, что они - одно и то же, ведь даже Бартамон не смог удержаться. . .
- На то он и Сильнейший, чтоб быть везде, - усмехнулся, отвечая ему, Радужный Мастер. - Ты все сделал верно. Теперь вы с Сандрой можете забирать ваше воинство и отправляться домой. Можно спокойно сказать, что вы, люди, блестяще справились с задачей. И я не советую вам слишком много размышлять над тем, что все это означает и зачем было придумано.
Сандра с Патриком переглянулись.
- Наше войско - это? - Сандра не договорила и жестом показала на преданных Пса, Кота и Слона.
Мастер кивнул.
- Я знала, что на них можно положиться, - сказала Сандра серьезно. - Я знала это еще давным-давно. Но я бы хотела взять с собой Ханумана с Браном они нам так помогли.
- Нет уж, спасибо! - воскликнул Бран, склоняясь в полупоклоне и выставляя ладонь. - Всю свою жизнь, сколько бы ни было написано мне на роду, я буду избегать общения с людьми. Это слишком ненадежное, подозрительное дело. По мне так лучше, когда все более или менее очевидно - ифриты, лестригоны, василиски. . .
Хануман издал смешок и объяснил:
- Он кривит душой. Он понимает намного больше, но люди по природе двойственны, и нам друг с другом не ужиться. Но вот тебе серьга, - и он извлек серьгу из уха, - носи ее, не снимая, и в случае беды я постараюсь оказаться рядом. А сейчас, как это ни печально, я должен осуществить обратное превращение, - он взглянул на Сандрино войско. - Здесь ничего нельзя поделать: равновесие есть равновесие.
- Я и не печалюсь, - вдруг заявил Слон, всех напугав и озадачив. - Мне проходу не будет в Святопавловске, останься я таким. Я предпочитаю теплый чемодан, - и он гордо обвел собрание взглядом. - Ты умеешь говорить? изумился Патрик.
- Ясное дело, умею, - отозвался Слон.
- Так почему же ты молчал?
- А чего было говорить-то, - хрюкнул Слон шкодливым хрюком, и все захохотали - даже Пес с Котом. Но все равно - когда Хануман приготовился к волшебству, Сандра с Патриком отвернулись - слишком грустное было бы зрелище.
- Все, - послышалось сзади как-то глухо, будто через подушку. Они взглянули и там, где мгновением раньше был берег, увидели медленно проступавшие сквозь дымку башни и небоскребы Святопавловска. И тут же новое видение - на сей раз последнее - поглотило их обоих без остатка: свидетельство сотен миров, тысяч романов и миллиарда сказок. Водоворот картин - фантастических, непохожих одна на другую, сплетавшихся в неразборчивые узоры и кружева - вынес их к общей точке, где сходились все дороги и где дремал океан, а имя той точке было"счастливый конец", и оно звучало одинаково как в настоящих, всамделишных вселенных, так и в бессчетных выдумках всех времен и планет.
Сандра и Патрик, держа друг друга, как и положено в таких случаях, за руки, вошли в просыпающийся город. Они хорошо помнили, что первый бал состоялся минувшим вечером, и теперь настало время для чего-то нового, непохожего на былое.
март 1997 - январь 1988