Страница:
– Так тебе было известно, что там пустышка? Или нет?
– Нет. Я не знал.
– А Нарвериш… каким он тебе показался? Может быть, он был взволнован? Нервничал? Вел себя необычно?
Тайвэ надолго замолчал, а когда заговорил вновь, интонации его голоса – впервые за время беседы – изменились. Появилась неуверенность…
– Да, он… не был обычным. От него шел… странный запах.
– Запах? Давай-ка поподробнее.
– Я… – Тайвэ запнулся. – Я не знаю, как передать свои ощущения на вашем языке.
– Насколько я понял, «запахом» вы называете выделения, остающиеся в эфире после того как энергия, воспринятая душой, исходит «на выдохе» обратно в окружающее пространство.
– Да. Это можно сравнить с дыханием. Каждая сущность оставляет свой особый запах, след своего дыхания.
– И запах Ёнко изменился? Что это значит?
– Запах души постоянно меняется. Любое чувство насыщает выделяемую энергию своим ароматом.
– И какие эмоции испытывал Ёнко?
– Странные. Комбинации запахов. Радость и страх – сразу. Удовольствие и боль – сразу…
– Удовольствие от боли? Он что, был извращенцем?
– До того утра я этого за ним не замечал.
– Хм… Я слышал, что запахи людей и демонов кардинально различаются. Это так?
– Да, это так. Каждый род живых существ по-своему перерабатывает энергию. Потому имеет свой, особый вид запаха.
– В то утро… или еще ночью… ты не заходил к Маскрибу?
– Нет.
– Странно. Городской маг, конечно, не такой хороший нюхач, как ты, но даже он – с помощью своих амулетов – смог установить, что в гостинице побывал демон.
– Не в гостинице, – поправил Эдрика тайвэ. – В комнате Маскриба.
– Откуда ты знаешь?
– Я осматривал это место уже после того, как пропал Нарвериш.
– И?
– Что – «и»?
– Ты узнал его? Демона, который тут был?
– Нет. Надеюсь, ты не считаешь, что все демоны знакомы друг с другом?
– Но хоть что-то ты можешь о нем сказать? Ты ведь ощутил его запах?
Аайглато задумался.
– Очень слабый, – произнес тайвэ. – И след от него слабый. Не думаю, что такой мог представлять опасность. Силы в нем почти что и не было.
– Ты судишь об этом только по слабости следа?
Капюшон согласно качнулся.
– Значит, в принципе, можно допустить, что это был очень могущественный демон – настолько могущественный, что сумел замаскировать свой след?
– Не думаю, что это возможно, – усомнился тайвэ. – Чем больше могущества – тем больше потоков задействовано. Нельзя… по крайней мере – я не представляю, как можно очистить потоки от своего следа. Всякое действие лишь усилит твой запах. Можно только не проявлять себя, ничего не делать. Но тогда ты не сможешь и скрыть того, кто ты.
– Что-то больно мудрено, – усмехнулся Эдрик. – Наверняка есть какой-нибудь способ. Ладно… Ты не можешь определить… смерть Маскриба была вызвана тем «слабеньким демоном» или нет?
– Нет. Собери он столько энергии, чтобы превратить человека в кровавую пыль, его след был бы гораздо сильнее. Несравнимо сильнее.
– Ну хорошо… А когда Нарвериш вернулся и дал тебе пустышку вместо письма – от него этим демоном не пахло?
– Нет, – уверенно сказал Аайглато. – Фремберг тоже подозревал одержимость. Но я этого не заметил. Его сущность по-прежнему принимала и отдавала энергию так, как свойственно людям. Замены не произошло.
– Ты в этом уверен?
– Да. Он пребывал в странном состоянии. Но он оставался человеком… по крайней мере, на тот момент.
– Что значит «на тот момент»? – заинтересовался Эдрик.
– Получив пустое письмо, Фремберг немедленно отправил меня обратно, в Рендекс. Решил, что Нарвериш ошибся, перепутал один лист с другим. Но когда я вернулся, Ёнко здесь уже не было. Люди, которые находились с ним…
– Какие еще люди?
– Слуги и телохранители. Не мог же он один следить за всем караваном.
– Где они теперь?
– По большей части, пристроены к другим поставщикам. Ты хочешь поговорить с ними? Они все равно ничего не знают. По их словам, Ёнко забрал лошадь и уехал сразу после того, как ушел я. Своих действий он не объяснил.
– Очень интересно. Полагаю, ты попытался его найти?
– Да. – Аайглато опять ненадолго замолчал. – Он выехал из города и отправился на юг. След был ясным и четким, но я стал замечать, что чем дальше, тем сильнее меняется запах Ёнко.
– Опять странные эмоции?
– Не только. На этот раз менялись и сами способы взаимодействий. Он начал по-другому забирать силу из мира и по-другому ее отдавать. Он как будто перестраивал себя.
– Превращался в демона?
– Не знаю. Не могу сказать. Но его сущность становилась все более подвижной и гибкой. Это более свойственно демонам, чем людям.
– Значит, превращался… а запах, случаем, не становился похож на тот, который ты ощутил в комнате Маскриба?
Тайвэ задумался. Капюшон снова качнулся – на этот раз отрицательно.
– Нет. Совсем другой обмен.
– Скажи, а есть существа… демоны… которые способны использовать разные способы обмена? В зависимости от ситуации и личных нужд?
– Да. Но это очень высокоразвитые демоны.
– Может, именно с таким мы и имеем дело?.. Ладно, можешь не отвечать. Я и так знаю, что ты не знаешь. Это просто мысли вслух. Чем кончилось твое преследование?
– Ничем. Нарвериш предвидел, что я буду его искать. Сам он все это придумал или им кто-то управлял, мне неизвестно, но он сумел сбить меня со следа. Его колдовские способности необычайно возросли за эти два дня.
– Что он сделал?
– Создал заклятье… тошнотворный запах, едва не сведший меня с ума. Я… мне было очень плохо… Я почти ничего не помню. Вероятно, в какой-то момент я ушел домой. На Остров Цветущих Песков. Это меня и спасло. Там я исцелился. Когда токи моего мира очистили меня, я отправился к Фрембергу. Оказалось, что я отсутствовал две недели. Тогда Фремберг сам попытался найти Нарвериша, но не сумел.
– Обсидиановый шарик у Нарвериша был?
– Он выкинул шар сразу на выезде из города.
– Хорошо. Что дальше?
– Пока Фремберг занимался поисками, я получил задание навестить Маскриба. Тогда ни мне, ни моему господину еще не было известно, что он мертв. Но странное поведение Ёнко началось сразу после визита к нему, и нужно было выяснить, что произошло и о чем они говорили. Оказалось – ни о чем. Они не встречались. Маскриб погиб до появления Ёнко, еще ночью.
«Начинаю понимать, почему расследовать это дело Фремберг отправил именно меня, – думал Эдрик, в пол-уха слушая Аайглато, подходившего к финалу своего повествования. – Понимаю, почему он не отправил за книгой еще одного переписчика… Он не знал, с чем имеет дело. Требовался не только книгочей, но и боец – сочетание, которое встретишь нечасто. Вдобавок это должен быть человек, которым, в случае чего, не жаль пожертвовать… Если вдруг со мной произойдет то, что случилось с Маскрибом… или с Нарверишем».
– …после того, как я рассказал о Маскрибе, Фремберг наложил заклятье, сделавшее меня невосприимчивым к отраве Нарвериша. Я снова начал преследование. К сожалению, прошло слишком много времени. Он накопил энергию и ушел в какой-то другой мир. По путям, которые мне неизвестны.
– Преследование? Он что, тебя ждал?
– Нет. Я неверно выразился. Я взял остывший след, но шел по нему недолго. Нарвериш остановился вскоре после того, как создал заклятье с тошнотворным запахом. Ему просто нужно было время. Около недели, я полагаю. Переход он осуществил еще тогда, когда я вымывал из себя отраву на Острове Цветущих Песков.
– Ты не пытался найти его в Нижних Мирах?
– Пытался. Но проще найти песчинку в Хэплитской пустыне.
– А чем ты занимался в последнее время?
– Этим и занимался. Все время. Пока Фремберг вновь не призвал меня и не отправил к тебе.
– Понятно. – Сказал Эдрик. – Я тут уже не первый день роюсь в княжеской библиотеке. Кое-что откопал. Не уверен, что это именно то, что нужно твоему хозяину, но об этом пусть он судит сам. Завтра вечером передам тебе книги. Идет?
– Если ты еще не нашел, не нужно спешить. Я подожду…
– А если нашел? Я не собираюсь сидеть тут годами, выискивая для твоего господина неизвестно что. Отнесешь ему книги, которые я тебе дам. Завтра. Ты понял?
– Да. Как прикажешь.
– Тебе есть, где заночевать?
– Я не нуждаюсь во сне. Могу подождать здесь.
– Посетителей и так почти нет. Через пару часов трактирщик тебя выгонит и отправится спать. А может, и раньше. Ты ведь ничего не заказывал.
– Я могу уйти в Нижние Миры.
– Отлично. Там и оставайся до завтрашнего вечера.
Капюшон согласно качнулся.
Всучить Аайглато хоть что-то и заставить его убраться из города Эдрику нужно было для того, чтобы без лишних свидетелей встретиться с посланцем Школы. Точного часа прибытия Эдрик не знал, но полагал, что посланец прибудет в ближайший день-два. Хорошо, если Аайглато задержится в Обсидиановой Башне подольше… Он мог перемещаться очень быстро, но пока еще Фремберг разберется с тем, что именно принес тайвэ…
Эдрик вернулся в гостиницу ранним вечером. Завернул книги в какую-то ветошь и даже успел поужинать прежде, чем объявился демон. Вторая встреча получилась совсем короткой. Когда Аайглато ушел, Эдрик заперся в своей комнате и – уже более внимательно – принялся изучать текст единственной по-настоящему важной рукописи, неизвестно каким образом оказавшейся в княжеской библиотеке Рендекса.
Чтение он закончил в середине ночи.
Совпадений с тем, что практиковала Школа Железного Листа, оказалось гораздо меньше, чем он предполагал поначалу.
Только правила подсчета дней, в которые ритуал надлежало совершать и наименование места, куда отправлялся совершающий.
Частично – не совсем – совпадало и открывающее путь заклятье. Впрочем, расхождения тут были неизбежны, учитывая, что и написано заклятье было не на классическом Искаженном, а на одном из его диалектов. Но рисунок ритуального круга, схема накопления энергии – все очень похоже.
Куда больше его удивили цели и действия, необходимые для их осуществления. Пробежаться по Игольчатому Мосту до конца? Сменить естество человека на естество демона? Или наоборот – если пробежку совершит демон? Эдрик перечел страницы, где говорилось об этом, несколько раз. Все это выглядело полной ахинеей. «Все равно, как если бы собака хотела превратиться в кошку, – подумал он. – Даже если это возможно – зачем?..»
Школа Железного Листа ставила при переходе на Слепую Гору совсем другие цели… и неудивительно, что и ее методы были совершенно иными.
Но более всего его привлекла та часть книги, где рассказывалось о вызове демона, могущего стать проводником по Мосту. Когда он закончил чтение, ему захотелось начать его снова… нет, не просто перечитать – выполнить то, о чем там говорилось. Провести ритуал и вызвать это существо.
Странное желание. Он ведь никуда не собирался перемещаться. Или… собирался? Эдрик уже не был в этом так уверен. Он попытался вспомнить, куда хотел отправиться. На Слепую Гору?.. Но для чего?.. Впрочем, это не так важно. Важно вызвать демона. Проводника. Вот это действительно важно. Он должен это сделать немедленно.
Он начал было вставать, чтобы приступить к процедуре, когда вдруг понял, что происходит. Понимание возникло не в разуме – его мысли в этот момент, в некотором роде, ему не принадлежали – а вне, на каком-то более глубоком уровне его «я». Как только пришло понимание, он начал действовать. Захлопнул книгу. Нырнул еще глубже, отстраняясь от желаний, мыслей, от того образа себя, каковой он ежедневно демонстрировал окружающим. Найдя себя-настоящего, Эдрик победил то, что едва не овладело его волей. В этот момент он мог бы вовсе отбросить человеческую форму, как делал уже не раз, и принять свой подлинный облик, но он не стал. Чтобы одолеть этого противника, достаточно было и духовного перевоплощения. Хотя бы совсем короткого – только чтобы привести себя в чувство. Затем Эдрик перешел обратно. Выстроил человеческую психику заново, вновь начал чувствовать, мыслить, желать. Теперь это было безопасно. Пребывание в настоящем «я» уничтожило заклятье без следа.
Эдрик с любопытством посмотрел на закрытую книгу. Надо же – с виду такая безобидная вещица – а едва не достала его.
Теперь – когда разум вернулся на место – он мог попытаться осмыслить то, что произошло.
Книга-ловушка. Помимо записи заклятий, не имеющих никакой силы до тех пор, пока их не приведут в действие, книга содержала некое вторичное заклинание, как бы «вшитое» в сам текст. Эдрик слышал о таком и раньше, но видел впервые. Тот, кто это сделал, хорошо понимал, как устроена человеческая психика. Прочитываемый текст оставался просто текстом… за исключением нескольких символов Искаженного, расположенных в особой последовательности. Эта последовательность складывалась в простейшее мини-заклятье, отдававшее команду на бессознательном уровне. Человек, не пронимая, что происходит, продолжал читать, а команда уже приводила в движение структуры его собственной психики – по-прежнему вне сознания. Читатель начинал желать то, чего хотел добиться автор «вторичного текста», и несчастная жертва даже не понимала, что с ней происходит. Желания, вызванные командой, проскользнувшей мимо фильтров разума, она воспринимала как свои собственные… более того, в каком-то смысле они и были – вернее, становились – ее собственными.
«Маскриб попался на это, – с грустью подумал Эдрик. – Вот что произошло. Пока он переписывал книгу и переводил, заклятье – чья-то дурная шутка – полностью овладело им. Он совершил ритуал и вызвал демона… А демон разорвал его на части. Чтобы не говорил на этот счет Аайглато. Не понимаю только, для чего все это понадобилось автору книги… какой-то извращенный способ убийства».
Можно было бы отдать книгу Фрембергу и сообщить о том, что свои обязательства Эдрик выполнил и дело, в сущности, раскрыто… но сначала он хотел показать рукопись эмиссару Школы. Тут не нашлось никакой по-настоящему важной информации за исключением упоминания о Слепой Горе, да и эти сведения были преподнесены в вперемешку с весьма странными рекомендациями и заклятьями, работающими прежде всего против самого заклинателя.
Затем Эдрик подумал, что все-таки можно было бы вызвать демона. Посмотреть, на что тот похож. Способен разорвать человека на части или нет? А если нет – если Аайглато прав – то, может быть, хоть у вызванной твари найдется объяснение того, что случилось с Маскрибом?
Страха Эдрик не испытывал. Не потому, что заклятье снова овладело им – он знал, что ему нечего бояться, и это знание не было иллюзией.
Он был способен побеждать не только симпатичных девиц, заскучавших в княжеском дворце.
К примеру, ужасающий Страж, охранявший Обсидиановую Башню, был совсем не похож на такую девицу.
И вряд ли демон, вызываемый с помощью книги, окажется сильнее Стража.
Чтобы второе, «вшитое» в основной текст, заклятье не отвлекало внимание, Эдрик раскрыл книгу посередине и наугад затер несколько значков, складывавшихся в скрытую команду. Он старался не думать о том, как команда выглядит в целом виде. Воображение могло запустить ее в действие не хуже, чем чтение, а второй раз отстраняться и очищать себя ему совсем не хотелось.
Ножом кое-как накарябал на деревянном полу круг, выцарапал нужные символы.
«Интересно все-таки, – подумал он, – кому все это понадобилось?.. Просто дурная шутка?.. Или нечто большее?.. А может быть, – как озарение, посетила его внезапная идея, – сам демон эту книгу и написал? Почему бы и нет?.. Книга-о-Том-Как-Меня-Вызвать. Автоматическая доставка демона к его ужину. О последствиях, конечно, ничего не сообщается… а то, что сообщается – сплошное вранье. Любопытно, что он предпримет, когда поймет, что на этот раз все не так, как прежде?.. Надо постараться не убить его ненароком. И не сильно покалечить. Только допросить. А дальше – пусть Фремберг им занимается».
Эдрик начал произносить заклятье вызова. В левой руке он держал книгу, правой жестикулировал в соответствии с инструкциями. Он ощущал, как выстраивается энергетическая структура, способная, после своего завершения, изменить часть окружающей реальности.
Он не был хорошим магом, но его таланта и знаний хватило на то, чтобы создать паутину и привести ее в действие.
Затем – по тому, как стали смещаться линии – он начал понимать, что это не заклятье вызова.
Совсем нет.
Линии укорачивались, в них нагнеталось давление, цветовая гамма стремительно смещалась в область «низких» энергий.
Эдрик выпрыгнул из круга за миг до того, как меняющаяся структура приняла свой окончательный вид. Он не успел понять, что сейчас произойдет – сообразил только, что ловушки проклятой книги одним безобидным внушением не исчерпывались…
Он должен был достичь двери за один прыжок – но опуститься на пол так и не успел. Успел преодолеть половину расстояния, разворачиваясь в воздухе и прижимая книгу к груди…
Беззвучный взрыв, грянувший за его спиной, второй раз превратил обстановку в комнате Маскриба Рапхабельта в груду мусора.
Но этого Эдрик уже не видел.
С добавленным ускорением его тело, уже в бессознательном состоянии, вышибло дверь и, вместе с нею вылетев в коридор, врезалось в противоположную стенку.
Он лежал на животе – спина и ляжки горели огнем. Если не считать бинтов и повязок, он был совсем голым. Едва не теряя сознание, сумел кое-как поднять голову.
Почти такое же помещение, как и то, что он занимал. Шкаф, стол, стулья…
За столом сидел человек.
Услышав, как зашевелился Эдрик, человек повернул голову к кровати.
На вид незнакомцу было лет сорок. Волосы – когда-то темно-каштановые, а сейчас – выгоревшие на солнце и вдобавок обильно приправленные проседью. Прямой нос, сжатые в жесткую складку губы. Уверенные движения воина. Но взгляд – совсем не бойцовский: слегка рассеянный, задумчивый. Что-то не так с этим взглядом. Кажется, что человек, который так смотрит, или безумен, или тяжело болен.
– Успокойтесь, – сказал незнакомец. – Отдохните. Нам обоим будет лучше, если вы еще немного поспите.
– Это еще почему? – Приложив титанические усилия, Эдрик сумел привстать на локте.
Новый приступ головокружения. На этот раз он справился с ним быстрее, чем с предыдущим.
– А ты крепче, чем кажешься, – взгляд незнакомца перестал быть рассеянным. – Совсем недавно я гадал – выживешь ты или нет? У тебя в спине и, пардон, в заднице было столько осколков, что, если их склеить, можно было б собрать табуретку… а может, и целый письменный стол.
– Пусть моя задница вас не волнует, – буркнул Эдрик. – Кто вы… кто ты такой?
– Случайный прохожий, – с усмешкой ответил незнакомец. – На твое счастье. Пока эти идиоты догадались бы позвать врача, ты бы давным-давно истек кровью.
– Так это ты меня перевязал?
– Да… Эй! Тебе этого лучше не делать!
Но Эдрик не стал слушать добрых советов. Шипя от боли, он сел на кровати. Поставил ноги на пол. Он чувствовал, как повязки набухают кровью – но это неважно. Он мог решить проблемы с поврежденным телом за несколько секунд. Сознание достаточно прояснилось, чтобы он мог перейти.
В истинном облике проблем у него не будет. Никаких.
Он медлил, потому что, с одной стороны – оценивал свое инкогнито выше чужой жизни, а с другой – не хотел убивать незнакомца. Тот все-таки его перевязал.
А потом Эдрик заметил, что на столе перед незнакомцем лежит книга. Та самая.
В раскрытом виде.
Глава десятая
– Нет. Я не знал.
– А Нарвериш… каким он тебе показался? Может быть, он был взволнован? Нервничал? Вел себя необычно?
Тайвэ надолго замолчал, а когда заговорил вновь, интонации его голоса – впервые за время беседы – изменились. Появилась неуверенность…
– Да, он… не был обычным. От него шел… странный запах.
– Запах? Давай-ка поподробнее.
– Я… – Тайвэ запнулся. – Я не знаю, как передать свои ощущения на вашем языке.
– Насколько я понял, «запахом» вы называете выделения, остающиеся в эфире после того как энергия, воспринятая душой, исходит «на выдохе» обратно в окружающее пространство.
– Да. Это можно сравнить с дыханием. Каждая сущность оставляет свой особый запах, след своего дыхания.
– И запах Ёнко изменился? Что это значит?
– Запах души постоянно меняется. Любое чувство насыщает выделяемую энергию своим ароматом.
– И какие эмоции испытывал Ёнко?
– Странные. Комбинации запахов. Радость и страх – сразу. Удовольствие и боль – сразу…
– Удовольствие от боли? Он что, был извращенцем?
– До того утра я этого за ним не замечал.
– Хм… Я слышал, что запахи людей и демонов кардинально различаются. Это так?
– Да, это так. Каждый род живых существ по-своему перерабатывает энергию. Потому имеет свой, особый вид запаха.
– В то утро… или еще ночью… ты не заходил к Маскрибу?
– Нет.
– Странно. Городской маг, конечно, не такой хороший нюхач, как ты, но даже он – с помощью своих амулетов – смог установить, что в гостинице побывал демон.
– Не в гостинице, – поправил Эдрика тайвэ. – В комнате Маскриба.
– Откуда ты знаешь?
– Я осматривал это место уже после того, как пропал Нарвериш.
– И?
– Что – «и»?
– Ты узнал его? Демона, который тут был?
– Нет. Надеюсь, ты не считаешь, что все демоны знакомы друг с другом?
– Но хоть что-то ты можешь о нем сказать? Ты ведь ощутил его запах?
Аайглато задумался.
– Очень слабый, – произнес тайвэ. – И след от него слабый. Не думаю, что такой мог представлять опасность. Силы в нем почти что и не было.
– Ты судишь об этом только по слабости следа?
Капюшон согласно качнулся.
– Значит, в принципе, можно допустить, что это был очень могущественный демон – настолько могущественный, что сумел замаскировать свой след?
– Не думаю, что это возможно, – усомнился тайвэ. – Чем больше могущества – тем больше потоков задействовано. Нельзя… по крайней мере – я не представляю, как можно очистить потоки от своего следа. Всякое действие лишь усилит твой запах. Можно только не проявлять себя, ничего не делать. Но тогда ты не сможешь и скрыть того, кто ты.
– Что-то больно мудрено, – усмехнулся Эдрик. – Наверняка есть какой-нибудь способ. Ладно… Ты не можешь определить… смерть Маскриба была вызвана тем «слабеньким демоном» или нет?
– Нет. Собери он столько энергии, чтобы превратить человека в кровавую пыль, его след был бы гораздо сильнее. Несравнимо сильнее.
– Ну хорошо… А когда Нарвериш вернулся и дал тебе пустышку вместо письма – от него этим демоном не пахло?
– Нет, – уверенно сказал Аайглато. – Фремберг тоже подозревал одержимость. Но я этого не заметил. Его сущность по-прежнему принимала и отдавала энергию так, как свойственно людям. Замены не произошло.
– Ты в этом уверен?
– Да. Он пребывал в странном состоянии. Но он оставался человеком… по крайней мере, на тот момент.
– Что значит «на тот момент»? – заинтересовался Эдрик.
– Получив пустое письмо, Фремберг немедленно отправил меня обратно, в Рендекс. Решил, что Нарвериш ошибся, перепутал один лист с другим. Но когда я вернулся, Ёнко здесь уже не было. Люди, которые находились с ним…
– Какие еще люди?
– Слуги и телохранители. Не мог же он один следить за всем караваном.
– Где они теперь?
– По большей части, пристроены к другим поставщикам. Ты хочешь поговорить с ними? Они все равно ничего не знают. По их словам, Ёнко забрал лошадь и уехал сразу после того, как ушел я. Своих действий он не объяснил.
– Очень интересно. Полагаю, ты попытался его найти?
– Да. – Аайглато опять ненадолго замолчал. – Он выехал из города и отправился на юг. След был ясным и четким, но я стал замечать, что чем дальше, тем сильнее меняется запах Ёнко.
– Опять странные эмоции?
– Не только. На этот раз менялись и сами способы взаимодействий. Он начал по-другому забирать силу из мира и по-другому ее отдавать. Он как будто перестраивал себя.
– Превращался в демона?
– Не знаю. Не могу сказать. Но его сущность становилась все более подвижной и гибкой. Это более свойственно демонам, чем людям.
– Значит, превращался… а запах, случаем, не становился похож на тот, который ты ощутил в комнате Маскриба?
Тайвэ задумался. Капюшон снова качнулся – на этот раз отрицательно.
– Нет. Совсем другой обмен.
– Скажи, а есть существа… демоны… которые способны использовать разные способы обмена? В зависимости от ситуации и личных нужд?
– Да. Но это очень высокоразвитые демоны.
– Может, именно с таким мы и имеем дело?.. Ладно, можешь не отвечать. Я и так знаю, что ты не знаешь. Это просто мысли вслух. Чем кончилось твое преследование?
– Ничем. Нарвериш предвидел, что я буду его искать. Сам он все это придумал или им кто-то управлял, мне неизвестно, но он сумел сбить меня со следа. Его колдовские способности необычайно возросли за эти два дня.
– Что он сделал?
– Создал заклятье… тошнотворный запах, едва не сведший меня с ума. Я… мне было очень плохо… Я почти ничего не помню. Вероятно, в какой-то момент я ушел домой. На Остров Цветущих Песков. Это меня и спасло. Там я исцелился. Когда токи моего мира очистили меня, я отправился к Фрембергу. Оказалось, что я отсутствовал две недели. Тогда Фремберг сам попытался найти Нарвериша, но не сумел.
– Обсидиановый шарик у Нарвериша был?
– Он выкинул шар сразу на выезде из города.
– Хорошо. Что дальше?
– Пока Фремберг занимался поисками, я получил задание навестить Маскриба. Тогда ни мне, ни моему господину еще не было известно, что он мертв. Но странное поведение Ёнко началось сразу после визита к нему, и нужно было выяснить, что произошло и о чем они говорили. Оказалось – ни о чем. Они не встречались. Маскриб погиб до появления Ёнко, еще ночью.
«Начинаю понимать, почему расследовать это дело Фремберг отправил именно меня, – думал Эдрик, в пол-уха слушая Аайглато, подходившего к финалу своего повествования. – Понимаю, почему он не отправил за книгой еще одного переписчика… Он не знал, с чем имеет дело. Требовался не только книгочей, но и боец – сочетание, которое встретишь нечасто. Вдобавок это должен быть человек, которым, в случае чего, не жаль пожертвовать… Если вдруг со мной произойдет то, что случилось с Маскрибом… или с Нарверишем».
– …после того, как я рассказал о Маскрибе, Фремберг наложил заклятье, сделавшее меня невосприимчивым к отраве Нарвериша. Я снова начал преследование. К сожалению, прошло слишком много времени. Он накопил энергию и ушел в какой-то другой мир. По путям, которые мне неизвестны.
– Преследование? Он что, тебя ждал?
– Нет. Я неверно выразился. Я взял остывший след, но шел по нему недолго. Нарвериш остановился вскоре после того, как создал заклятье с тошнотворным запахом. Ему просто нужно было время. Около недели, я полагаю. Переход он осуществил еще тогда, когда я вымывал из себя отраву на Острове Цветущих Песков.
– Ты не пытался найти его в Нижних Мирах?
– Пытался. Но проще найти песчинку в Хэплитской пустыне.
– А чем ты занимался в последнее время?
– Этим и занимался. Все время. Пока Фремберг вновь не призвал меня и не отправил к тебе.
– Понятно. – Сказал Эдрик. – Я тут уже не первый день роюсь в княжеской библиотеке. Кое-что откопал. Не уверен, что это именно то, что нужно твоему хозяину, но об этом пусть он судит сам. Завтра вечером передам тебе книги. Идет?
– Если ты еще не нашел, не нужно спешить. Я подожду…
– А если нашел? Я не собираюсь сидеть тут годами, выискивая для твоего господина неизвестно что. Отнесешь ему книги, которые я тебе дам. Завтра. Ты понял?
– Да. Как прикажешь.
– Тебе есть, где заночевать?
– Я не нуждаюсь во сне. Могу подождать здесь.
– Посетителей и так почти нет. Через пару часов трактирщик тебя выгонит и отправится спать. А может, и раньше. Ты ведь ничего не заказывал.
– Я могу уйти в Нижние Миры.
– Отлично. Там и оставайся до завтрашнего вечера.
Капюшон согласно качнулся.
* * *
Купленные в лавке книги Эдрик оставил в княжеском книгохранилище, а вместо них – положил в сумку те, с которыми когда-то работал Маскриб. Три изученные и переведенные полностью, книгу на непонятном языке и ту, в которой содержалось упоминание о Слепой Горе. Последнюю он отдавать не собирался.Всучить Аайглато хоть что-то и заставить его убраться из города Эдрику нужно было для того, чтобы без лишних свидетелей встретиться с посланцем Школы. Точного часа прибытия Эдрик не знал, но полагал, что посланец прибудет в ближайший день-два. Хорошо, если Аайглато задержится в Обсидиановой Башне подольше… Он мог перемещаться очень быстро, но пока еще Фремберг разберется с тем, что именно принес тайвэ…
Эдрик вернулся в гостиницу ранним вечером. Завернул книги в какую-то ветошь и даже успел поужинать прежде, чем объявился демон. Вторая встреча получилась совсем короткой. Когда Аайглато ушел, Эдрик заперся в своей комнате и – уже более внимательно – принялся изучать текст единственной по-настоящему важной рукописи, неизвестно каким образом оказавшейся в княжеской библиотеке Рендекса.
Чтение он закончил в середине ночи.
Совпадений с тем, что практиковала Школа Железного Листа, оказалось гораздо меньше, чем он предполагал поначалу.
Только правила подсчета дней, в которые ритуал надлежало совершать и наименование места, куда отправлялся совершающий.
Частично – не совсем – совпадало и открывающее путь заклятье. Впрочем, расхождения тут были неизбежны, учитывая, что и написано заклятье было не на классическом Искаженном, а на одном из его диалектов. Но рисунок ритуального круга, схема накопления энергии – все очень похоже.
Куда больше его удивили цели и действия, необходимые для их осуществления. Пробежаться по Игольчатому Мосту до конца? Сменить естество человека на естество демона? Или наоборот – если пробежку совершит демон? Эдрик перечел страницы, где говорилось об этом, несколько раз. Все это выглядело полной ахинеей. «Все равно, как если бы собака хотела превратиться в кошку, – подумал он. – Даже если это возможно – зачем?..»
Школа Железного Листа ставила при переходе на Слепую Гору совсем другие цели… и неудивительно, что и ее методы были совершенно иными.
Но более всего его привлекла та часть книги, где рассказывалось о вызове демона, могущего стать проводником по Мосту. Когда он закончил чтение, ему захотелось начать его снова… нет, не просто перечитать – выполнить то, о чем там говорилось. Провести ритуал и вызвать это существо.
Странное желание. Он ведь никуда не собирался перемещаться. Или… собирался? Эдрик уже не был в этом так уверен. Он попытался вспомнить, куда хотел отправиться. На Слепую Гору?.. Но для чего?.. Впрочем, это не так важно. Важно вызвать демона. Проводника. Вот это действительно важно. Он должен это сделать немедленно.
Он начал было вставать, чтобы приступить к процедуре, когда вдруг понял, что происходит. Понимание возникло не в разуме – его мысли в этот момент, в некотором роде, ему не принадлежали – а вне, на каком-то более глубоком уровне его «я». Как только пришло понимание, он начал действовать. Захлопнул книгу. Нырнул еще глубже, отстраняясь от желаний, мыслей, от того образа себя, каковой он ежедневно демонстрировал окружающим. Найдя себя-настоящего, Эдрик победил то, что едва не овладело его волей. В этот момент он мог бы вовсе отбросить человеческую форму, как делал уже не раз, и принять свой подлинный облик, но он не стал. Чтобы одолеть этого противника, достаточно было и духовного перевоплощения. Хотя бы совсем короткого – только чтобы привести себя в чувство. Затем Эдрик перешел обратно. Выстроил человеческую психику заново, вновь начал чувствовать, мыслить, желать. Теперь это было безопасно. Пребывание в настоящем «я» уничтожило заклятье без следа.
Эдрик с любопытством посмотрел на закрытую книгу. Надо же – с виду такая безобидная вещица – а едва не достала его.
Теперь – когда разум вернулся на место – он мог попытаться осмыслить то, что произошло.
Книга-ловушка. Помимо записи заклятий, не имеющих никакой силы до тех пор, пока их не приведут в действие, книга содержала некое вторичное заклинание, как бы «вшитое» в сам текст. Эдрик слышал о таком и раньше, но видел впервые. Тот, кто это сделал, хорошо понимал, как устроена человеческая психика. Прочитываемый текст оставался просто текстом… за исключением нескольких символов Искаженного, расположенных в особой последовательности. Эта последовательность складывалась в простейшее мини-заклятье, отдававшее команду на бессознательном уровне. Человек, не пронимая, что происходит, продолжал читать, а команда уже приводила в движение структуры его собственной психики – по-прежнему вне сознания. Читатель начинал желать то, чего хотел добиться автор «вторичного текста», и несчастная жертва даже не понимала, что с ней происходит. Желания, вызванные командой, проскользнувшей мимо фильтров разума, она воспринимала как свои собственные… более того, в каком-то смысле они и были – вернее, становились – ее собственными.
«Маскриб попался на это, – с грустью подумал Эдрик. – Вот что произошло. Пока он переписывал книгу и переводил, заклятье – чья-то дурная шутка – полностью овладело им. Он совершил ритуал и вызвал демона… А демон разорвал его на части. Чтобы не говорил на этот счет Аайглато. Не понимаю только, для чего все это понадобилось автору книги… какой-то извращенный способ убийства».
Можно было бы отдать книгу Фрембергу и сообщить о том, что свои обязательства Эдрик выполнил и дело, в сущности, раскрыто… но сначала он хотел показать рукопись эмиссару Школы. Тут не нашлось никакой по-настоящему важной информации за исключением упоминания о Слепой Горе, да и эти сведения были преподнесены в вперемешку с весьма странными рекомендациями и заклятьями, работающими прежде всего против самого заклинателя.
Затем Эдрик подумал, что все-таки можно было бы вызвать демона. Посмотреть, на что тот похож. Способен разорвать человека на части или нет? А если нет – если Аайглато прав – то, может быть, хоть у вызванной твари найдется объяснение того, что случилось с Маскрибом?
Страха Эдрик не испытывал. Не потому, что заклятье снова овладело им – он знал, что ему нечего бояться, и это знание не было иллюзией.
Он был способен побеждать не только симпатичных девиц, заскучавших в княжеском дворце.
К примеру, ужасающий Страж, охранявший Обсидиановую Башню, был совсем не похож на такую девицу.
И вряд ли демон, вызываемый с помощью книги, окажется сильнее Стража.
Чтобы второе, «вшитое» в основной текст, заклятье не отвлекало внимание, Эдрик раскрыл книгу посередине и наугад затер несколько значков, складывавшихся в скрытую команду. Он старался не думать о том, как команда выглядит в целом виде. Воображение могло запустить ее в действие не хуже, чем чтение, а второй раз отстраняться и очищать себя ему совсем не хотелось.
Ножом кое-как накарябал на деревянном полу круг, выцарапал нужные символы.
«Интересно все-таки, – подумал он, – кому все это понадобилось?.. Просто дурная шутка?.. Или нечто большее?.. А может быть, – как озарение, посетила его внезапная идея, – сам демон эту книгу и написал? Почему бы и нет?.. Книга-о-Том-Как-Меня-Вызвать. Автоматическая доставка демона к его ужину. О последствиях, конечно, ничего не сообщается… а то, что сообщается – сплошное вранье. Любопытно, что он предпримет, когда поймет, что на этот раз все не так, как прежде?.. Надо постараться не убить его ненароком. И не сильно покалечить. Только допросить. А дальше – пусть Фремберг им занимается».
Эдрик начал произносить заклятье вызова. В левой руке он держал книгу, правой жестикулировал в соответствии с инструкциями. Он ощущал, как выстраивается энергетическая структура, способная, после своего завершения, изменить часть окружающей реальности.
Он не был хорошим магом, но его таланта и знаний хватило на то, чтобы создать паутину и привести ее в действие.
Затем – по тому, как стали смещаться линии – он начал понимать, что это не заклятье вызова.
Совсем нет.
Линии укорачивались, в них нагнеталось давление, цветовая гамма стремительно смещалась в область «низких» энергий.
Эдрик выпрыгнул из круга за миг до того, как меняющаяся структура приняла свой окончательный вид. Он не успел понять, что сейчас произойдет – сообразил только, что ловушки проклятой книги одним безобидным внушением не исчерпывались…
Он должен был достичь двери за один прыжок – но опуститься на пол так и не успел. Успел преодолеть половину расстояния, разворачиваясь в воздухе и прижимая книгу к груди…
Беззвучный взрыв, грянувший за его спиной, второй раз превратил обстановку в комнате Маскриба Рапхабельта в груду мусора.
Но этого Эдрик уже не видел.
С добавленным ускорением его тело, уже в бессознательном состоянии, вышибло дверь и, вместе с нею вылетев в коридор, врезалось в противоположную стенку.
* * *
Когда Эдрик очнулся, его тошнило, а комната раскачивалась, как лодка во время шторма. Вдобавок это была чужая комната.Он лежал на животе – спина и ляжки горели огнем. Если не считать бинтов и повязок, он был совсем голым. Едва не теряя сознание, сумел кое-как поднять голову.
Почти такое же помещение, как и то, что он занимал. Шкаф, стол, стулья…
За столом сидел человек.
Услышав, как зашевелился Эдрик, человек повернул голову к кровати.
На вид незнакомцу было лет сорок. Волосы – когда-то темно-каштановые, а сейчас – выгоревшие на солнце и вдобавок обильно приправленные проседью. Прямой нос, сжатые в жесткую складку губы. Уверенные движения воина. Но взгляд – совсем не бойцовский: слегка рассеянный, задумчивый. Что-то не так с этим взглядом. Кажется, что человек, который так смотрит, или безумен, или тяжело болен.
– Успокойтесь, – сказал незнакомец. – Отдохните. Нам обоим будет лучше, если вы еще немного поспите.
– Это еще почему? – Приложив титанические усилия, Эдрик сумел привстать на локте.
Новый приступ головокружения. На этот раз он справился с ним быстрее, чем с предыдущим.
– А ты крепче, чем кажешься, – взгляд незнакомца перестал быть рассеянным. – Совсем недавно я гадал – выживешь ты или нет? У тебя в спине и, пардон, в заднице было столько осколков, что, если их склеить, можно было б собрать табуретку… а может, и целый письменный стол.
– Пусть моя задница вас не волнует, – буркнул Эдрик. – Кто вы… кто ты такой?
– Случайный прохожий, – с усмешкой ответил незнакомец. – На твое счастье. Пока эти идиоты догадались бы позвать врача, ты бы давным-давно истек кровью.
– Так это ты меня перевязал?
– Да… Эй! Тебе этого лучше не делать!
Но Эдрик не стал слушать добрых советов. Шипя от боли, он сел на кровати. Поставил ноги на пол. Он чувствовал, как повязки набухают кровью – но это неважно. Он мог решить проблемы с поврежденным телом за несколько секунд. Сознание достаточно прояснилось, чтобы он мог перейти.
В истинном облике проблем у него не будет. Никаких.
Он медлил, потому что, с одной стороны – оценивал свое инкогнито выше чужой жизни, а с другой – не хотел убивать незнакомца. Тот все-таки его перевязал.
А потом Эдрик заметил, что на столе перед незнакомцем лежит книга. Та самая.
В раскрытом виде.
Глава десятая
Третий, самый последний сон, приснился мне уже в самом Рендексе, когда до летнего солнцестояния оставался всего один месяц.
На этот раз не было ужаса перед надвигающимся небытием, я оставался собой; впрочем, в какой мере это действительно был я – тот еще вопрос. Я осознавал себя, понимал, что вижу сон, но ничего не хотел и не желал. Моя воля как будто бы перестала существовать; все прочее – осталось. Я стал бездушной куклой, големом, которого неведомая сила привела в действие, заставила повернуть голову и посмотреть в определенном направлении.
Возникло ощущение движения – я будто бы опять падал во тьму вместе с духом Ламисеры. Потом направления сместились: провал стал надвигающимся горизонтом, падение – полетом по заданному пути. В пустоте, сквозь которую я плыл, образовалось отверстие – без определенных размеров, без краев, просто отверстие в пустоте – и все. В появившейся дыре посреди ничего я увидел большие золотые часы. Часы располагались то ли на башне, то ли на скале…
Красивые, округлые, со множеством декоративных деталек, они были расколоты неровной черной трещиной, делившей циферблат на две части. Вместо цифр – надписи. Очевидно, половинки, когда-то составлявшие одно целое, теперь располагались под углом друг к другу: я решил так потому, что освещение, падавшее на них, было разным. Правую часть свет окрашивал в кровавые тона, левая часть оставалась жемчужно-белой.
С двух сторон, изгибаясь по периметру циферблата, находились фигуры двух демонов. Правый висел вверх ногами. Поначалу я принял их за элементы декора, но потом увидел, как шевелятся их губы, и понял, что демоны самые настоящие. Я стал прислушиваться, но так и не сумел узнать, о чем они беседовали. Меня они не заметили. Откуда-то пришло знание, что одного зовут Артаквэйс, а второго – Тэвкэ.
Я не успел подробно рассмотреть место, где находились часы, запомнил только мутные небеса, где набухающие багровые облака вот-вот, казалось, были готовы пролиться кровавым дождем. Думается все-таки, что часы находились на вершине скалы, а не башни, хотя и неясно, для чего их там разместили.
Затем что-то сдавило грудь, картина смазалась и я обнаружил, что сижу на кровати в комнате, снятой вчера вечером. Я тяжело дышал, простыни были мокрые от пота. Что бы ни стояло за этим «видением», моему телу оно явно не понравилось. Я чувствовал себя так, как будто едва не умер. Впрочем, распад воли при сохранении разума не менее отвратителен, чем полное разложение того и другого.
Все эти «видения» начали мне уже порядком надоедать. Смысла в них не было ни на грош, но ощущения, сопровождавшие их, приводили меня в бешенство – уже после того, как все возвращалось на круги своя и момент «исчезновения» оказывался, к счастью, лишь иллюзией, кошмарным сном. Я никогда не примирюсь с тем, что исчезну, перестану быть не только как вот это тело или вот эта индивидуальность, но и как сокровенное «я», как сущность, наделенная свободой и внутренней творческой силой. Эти же сны ставили под сомнение то, в чем я всегда был абсолютно уверен, атаковали подлинные, внутренние основания моей веры в себя.
Больше всего мне не нравилось, что эти сны могут отражать – пусть очень искаженно – какую-то подлинную реальность, какой-то настоящий дефект, затронувший не только Шэ, Келат и Тэннак, но и нечто еще более глубинное. Это очень странно, поскольку оценивая свои действия после Бэрверского холма, я не могу не признать, что как бы ни были они мерзки – я был целеустремлен, как никогда прежде. Моя воля не повреждена… или я не чувствую повреждения? Сны свидетельствовали о втором. Но если принять их свидетельство за правду – как я исцелюсь? Эти мысли сводили меня с ума, они не могли принести ничего, кроме отчаянья. Однако так уж я устроен, что собственное бессилие вызывает во мне только ярость. Между злостью и отчаяньем злость предпочтительнее.
Такова была первая реакция. Когда ярость отхлынула, я постарался осмыслить проблему более-менее спокойно.
Возможно, за странным состоянием, которое я испытывал уже в третий раз, действительно стоит какая-то самостоятельная сущность. Мы как бы «делим на двоих» одно и то же состояние. А возможно, что и нет. Это не так важно. Вопрос в том, как от этого избавиться. Возможно, связь между нами существовала и раньше – я уже упоминал о нитях, связующих человеческое естество с естеством богов, духов и демонов. Строго говоря, никакого собственно «человеческого» естества и нет вовсе, есть неделимое бытие, разбиваемое сознанием на иллюзорные, якобы самостоятельные части. Но эта связь между мной и Другим, если она действительно есть, не должна осуществляться так, как сейчас, когда мы проникаем друг в друга не на уровне «естеств», но и как самостоятельные, независимые персоны. При таком взаимодействии неизбежной станет борьба до полного разрушения или порабощения другого. Похоже, что предчувствие сего финала и отражается в моих снах в виде сцен гибели, разложения, распада.
Знает ли существо в маске о нашей связи? Если и да, то не думаю, что связь доставляет ему столько же хлопот, как мне. Ему не о чем беспокоиться. Ведь он гораздо сильнее. Возможно, то, что для меня – ужас перед наступающим небытием, для него – удовольствие от предвкушения победы. Но тут я могу только предполагать, исходя из того немногого, что мне о Другом известно. Он и раньше-то не был паинькой, а после того, как его сбросили с небес (вспомним мой первый сон), характер этой твари окончательно испортился. Не удивлюсь, если он окажется демоном, занимающим в иерархии Нижнего Мира не самое последнее место – вроде того же Аллешариха. Не исключено, что это может быть и бессмертный. То-то его так и не сумели убить.
На этот раз не было ужаса перед надвигающимся небытием, я оставался собой; впрочем, в какой мере это действительно был я – тот еще вопрос. Я осознавал себя, понимал, что вижу сон, но ничего не хотел и не желал. Моя воля как будто бы перестала существовать; все прочее – осталось. Я стал бездушной куклой, големом, которого неведомая сила привела в действие, заставила повернуть голову и посмотреть в определенном направлении.
Возникло ощущение движения – я будто бы опять падал во тьму вместе с духом Ламисеры. Потом направления сместились: провал стал надвигающимся горизонтом, падение – полетом по заданному пути. В пустоте, сквозь которую я плыл, образовалось отверстие – без определенных размеров, без краев, просто отверстие в пустоте – и все. В появившейся дыре посреди ничего я увидел большие золотые часы. Часы располагались то ли на башне, то ли на скале…
Красивые, округлые, со множеством декоративных деталек, они были расколоты неровной черной трещиной, делившей циферблат на две части. Вместо цифр – надписи. Очевидно, половинки, когда-то составлявшие одно целое, теперь располагались под углом друг к другу: я решил так потому, что освещение, падавшее на них, было разным. Правую часть свет окрашивал в кровавые тона, левая часть оставалась жемчужно-белой.
С двух сторон, изгибаясь по периметру циферблата, находились фигуры двух демонов. Правый висел вверх ногами. Поначалу я принял их за элементы декора, но потом увидел, как шевелятся их губы, и понял, что демоны самые настоящие. Я стал прислушиваться, но так и не сумел узнать, о чем они беседовали. Меня они не заметили. Откуда-то пришло знание, что одного зовут Артаквэйс, а второго – Тэвкэ.
Я не успел подробно рассмотреть место, где находились часы, запомнил только мутные небеса, где набухающие багровые облака вот-вот, казалось, были готовы пролиться кровавым дождем. Думается все-таки, что часы находились на вершине скалы, а не башни, хотя и неясно, для чего их там разместили.
Затем что-то сдавило грудь, картина смазалась и я обнаружил, что сижу на кровати в комнате, снятой вчера вечером. Я тяжело дышал, простыни были мокрые от пота. Что бы ни стояло за этим «видением», моему телу оно явно не понравилось. Я чувствовал себя так, как будто едва не умер. Впрочем, распад воли при сохранении разума не менее отвратителен, чем полное разложение того и другого.
Все эти «видения» начали мне уже порядком надоедать. Смысла в них не было ни на грош, но ощущения, сопровождавшие их, приводили меня в бешенство – уже после того, как все возвращалось на круги своя и момент «исчезновения» оказывался, к счастью, лишь иллюзией, кошмарным сном. Я никогда не примирюсь с тем, что исчезну, перестану быть не только как вот это тело или вот эта индивидуальность, но и как сокровенное «я», как сущность, наделенная свободой и внутренней творческой силой. Эти же сны ставили под сомнение то, в чем я всегда был абсолютно уверен, атаковали подлинные, внутренние основания моей веры в себя.
Больше всего мне не нравилось, что эти сны могут отражать – пусть очень искаженно – какую-то подлинную реальность, какой-то настоящий дефект, затронувший не только Шэ, Келат и Тэннак, но и нечто еще более глубинное. Это очень странно, поскольку оценивая свои действия после Бэрверского холма, я не могу не признать, что как бы ни были они мерзки – я был целеустремлен, как никогда прежде. Моя воля не повреждена… или я не чувствую повреждения? Сны свидетельствовали о втором. Но если принять их свидетельство за правду – как я исцелюсь? Эти мысли сводили меня с ума, они не могли принести ничего, кроме отчаянья. Однако так уж я устроен, что собственное бессилие вызывает во мне только ярость. Между злостью и отчаяньем злость предпочтительнее.
Такова была первая реакция. Когда ярость отхлынула, я постарался осмыслить проблему более-менее спокойно.
Возможно, за странным состоянием, которое я испытывал уже в третий раз, действительно стоит какая-то самостоятельная сущность. Мы как бы «делим на двоих» одно и то же состояние. А возможно, что и нет. Это не так важно. Вопрос в том, как от этого избавиться. Возможно, связь между нами существовала и раньше – я уже упоминал о нитях, связующих человеческое естество с естеством богов, духов и демонов. Строго говоря, никакого собственно «человеческого» естества и нет вовсе, есть неделимое бытие, разбиваемое сознанием на иллюзорные, якобы самостоятельные части. Но эта связь между мной и Другим, если она действительно есть, не должна осуществляться так, как сейчас, когда мы проникаем друг в друга не на уровне «естеств», но и как самостоятельные, независимые персоны. При таком взаимодействии неизбежной станет борьба до полного разрушения или порабощения другого. Похоже, что предчувствие сего финала и отражается в моих снах в виде сцен гибели, разложения, распада.
Знает ли существо в маске о нашей связи? Если и да, то не думаю, что связь доставляет ему столько же хлопот, как мне. Ему не о чем беспокоиться. Ведь он гораздо сильнее. Возможно, то, что для меня – ужас перед наступающим небытием, для него – удовольствие от предвкушения победы. Но тут я могу только предполагать, исходя из того немногого, что мне о Другом известно. Он и раньше-то не был паинькой, а после того, как его сбросили с небес (вспомним мой первый сон), характер этой твари окончательно испортился. Не удивлюсь, если он окажется демоном, занимающим в иерархии Нижнего Мира не самое последнее место – вроде того же Аллешариха. Не исключено, что это может быть и бессмертный. То-то его так и не сумели убить.