Смит Барбара Доусон. Проблеск небес

   Возле конюшни Питер остановился и, опустив голову, стал ковырять землю носком сапога. Послеполуденное солнце освещало его трогательно тонкую согнутую шею.
   Кэтрин тревожилась, что в гостинице произошло что-то еще и мальчику стыдно признаться в этом. Она крепко прижала его к себе.
   – Ты уверен, что с тобой все в порядке? Они не… заставляли тебя делать что-нибудь, чего бы тебе не хотелось?
   По его голубым глазам было видно, что он смутился.
   – Они хотели, чтобы я лег спать. Но днем я никогда не сплю.
   Берк присел на корточки.
   – Есть такие взрослые, которым нравится делать детям больно. Никогда не позволяй трогать тебя там, где тебе неприятно.
   – О! – Питер свел брови, осмысливая совет. – Миссис Кэти?
   – Да?
   – Я боюсь возвращаться домой, – сказал он, еще ниже опуская плечи. – Папа запрет меня в комнате до конца жизни.
   Вдыхая его детский запах, Кэтрин снова думала о своем решении. Поскольку она не могла иметь детей, ей очень хотелось поскорее открыть свою школу.
   – Ты не должен беспокоиться, Питер, – сказала она, переходя на местный язык, язык ее юности. – Родители тебя очень любят. Помнишь притчу о блудном сыне? Отец устроил пир в честь возвращения своего сына.
   Питер не перестал хмуриться.
   – Но я так плохо вел себя.
   – Настоящий джентльмен не боится признавать свои ошибки, – сказал Берк, вставая и хлопая мальчика по спине.
   Они понимающе, как мужчина с мужчиной, переглянулись.
   – Ладно, – сказал Питер. – Я поеду домой.
   Когда Берк помогал Кэтрин взбираться на лошадь, она не удержалась, чтобы не заметить:
   – Как приятно, что вам представился случай возобновить знакомство с мисс Стеллой Секстой.
   Легкий румянец окрасил его щеки. Он с подозрением посмотрел на нее:
   – Откуда вы узнали, что это она?
   Кэтрин была готова откусить свой язык. Слишком поздно она вспомнила, что Стелла не назвала своего имени. Но может быть, ему пора узнать правду или хотя бы часть правды.
   – В ту ночь я была там. – Наклонившись, Кэтрин тихо заговорила, чтобы не услышал Питер: – Я приехала в Лондон, чтобы сообщить Альфреду… э… сделать мужу сюрприз. Но я не застала его проводящим дома тихий, вечер, а, заглянув в одну из комнат, стала свидетельницей отвратительной сцены. Не стоит и говорить, что я поспешила уйти.
   Желваки заходили на скулах Гришема.
   – Альфред никогда не говорил мне об этом.
   – Я его просила. Ситуация была такова, что ни одна респектабельная дама не пожелала бы в ней оказаться.
   Берк накрыл ладонью ее руку, державшую повод.
   – Мне очень жаль, Кэтрин. Это была ошибка. Я никогда не желал причинить вам боль.
   Ошибка. Трагедия, сделавшая ее бесплодной. Она никогда не смогла бы поделиться своим тайным горем с человеком, подобным Берку.
   Но нежность и тепло его прикосновения тронули ее. Она пыталась вернуть свой праведный гнев.
   – Возможно, вам бы хотелось вернуться к ней. Мисс Секстон, вы и сэр Джервис составили бы веселую троицу.
   Он сжал челюсти. Затем в его глазах загорелся знакомый огонек.
   – Я теперь предпочитаю быть вдвоем. Один на один.
   Жаркая волна поднималась из глубины ее тела. Она с такой силой натянула поводья, что лошадь повернула в сторону.
   – Просто проводите меня домой.
   – Как пожелаете. – Он отошел от нее и подсадил Питера в седло.
   Кэтрин, прищурившись, смотрела на заходящее солнце и старалась не думать о своем безрассудном влечении к Берку Гришему. Бал. Она должна помнить о своих обязанностях. Гости начнут прибывать на это торжество, на котором Пруденс и Присцилла будут представлены местному высшему обществу, в восемь часов. И что еще более важно, это походило на сигнал к началу охоты на женихов. Лорена никогда не простит ей, если Берк не пригласит Присциллу на первый танец.
   Кэтрин вздернула подбородок. Пусть ругается эта женщина. Если бы не сообразительность Берка, они не успели бы вовремя найти Питера. Дрожь пробежала по ее спине, когда она представила, что мальчика могли лишить невинности таким гнусным образом.
   Питер сидел на черном жеребце впереди Берка. Оборачиваясь, он с обожанием смотрел на своего спасителя.
   – Никогда не видел, чтобы одним ударом сбивали с ног.
   Берк рассмеялся и пошевелил пальцами, сжимавшими поводья.
   – Не советую делать это самому. Рука у меня чертовски болит.
   – А не могли бы вы научить меня драться? Пожалуйста!
   – Этому за один день не научишься. Я много часов тренировался на ринге клуба «Джентльмен Джексон».
   – Когда-нибудь я тоже стану джентльменом. Буду драться на дуэли. Буду играть в карты и стану богатым…
   – Полегче, разбойник. Я выигрывал время от времени, но и проиграл черт знает сколько. Игра – это как большая ваза с конфетами. Если съешь слишком много, кончится тем, что у тебя заболит живот. – Берк подмигнул Кэтрин. – Кроме того, не будешь настороже – миссис Кэти бросит твою колоду в камин.
   Кэтрин вцепилась ногтями в повод. Однажды она так и сделала. Это произошло, когда Альфред проигрался в пух и прах.
   Но как Берк мог об этом узнать? Если только Альфред не рассказал ему.
   Ей стало нехорошо от мысли, что их семейные ссоры во всех подробностях известны человеку, с которым в то время она даже не была знакома. Ей было больно думать, что Альфред доверял свои беды и горести приятелю, отказываясь делиться сокровенными мыслями с женой.
   Кэтрин разжала пальцы. Возможно, она придала слишком большое значение случайному замечанию. Ведь даже с матерью Альфред не делился всеми подробностями семейной жизни.
   Питер доверчиво прильнул к Берку и засыпал вопросами о жизни высшего света. Кэтрин удивило, как граф умело подчеркивал опасности беспутной жизни. Странно. Она думала о нем как о хищнике, которого заботит только удовлетворение потребности в развлечениях. Теперь под внешностью распутника разглядела человека, с большой добротой относящегося к впечатлительному ребенку. Был ли он по-прежнему полуночным ястребом, каким она видела его четыре года назад?
   Или он изменился?
   Кэтрин вдруг поняла, как ничтожно мало она знала о Берке Гришеме. Он был наследником маркиза Уэстхейвена, и ему принадлежало имение в Корнуолле. И если не считать единственного раза, когда она видела его в Лондоне, жизнь Гришема оставалась для нее тайной.
   Наблюдая, как Берк разговаривает с Питером, она думала, не хочет ли он иметь собственного сына. Конечно, хочет! Все мужчины хотят иметь наследника. И здоровую женщину, которая могла бы удовлетворить их отцовские амбиции.
   Острая боль одиночества охватила ее. Однако, глядя на Берка, она чувствовала, как что-то оживает внутри и становится теплее на сердце. Это, безусловно, всего лишь дружба, убеждала себя Кэтрин.
   Она была слишком рассудительной женщиной, чтобы полюбить негодяя.

Глава 10

   Где же она, черт побери?
   Берк, укрывшись в нише, обвел взглядом бальный зал, высокие позолоченные колонны, расписной потолок, хрустальные люстры с горящими свечами. Спустившись по лестнице в западном крыле, которой редко пользовались, он незамеченным вошел в заполненный гостями зал через дверь рядом с оркестром. Музыканты наигрывали какую-то сельскую мелодию, а Пруденс и Присцилла танцевали, хотя Берк не мог отличить одну хихикающую девицу от другой.
   Да он и не пытался.
   В зале было жарко и душно. Он никогда не любил такие празднества. Берк предпочитал испытывать судьбу в игорных заведениях, обедать в клубе с приятелями, наслаждаться чувственными объятиями очередной милашки.
   Так он проводил время до тех пор, пока французская пуля навсегда не изменила его жизнь и, погрузив в темноту, не показала свет, такой чистый и сияющий от наполнявшей его любви, что даже теперь у Берка сжималось горло от мучительного ощущения потери.
   Драгоценные воспоминания он хранил в самом потаенном уголке души и отнюдь не собирался предаваться этому безумию. Ему необходимо было найти одну женщину.
   Где же, черт побери, Кэтрин?
   Зал простирался перед ним как оживший гобелен – дамы в платьях всех цветов радуги, мужчины в вечерних черных костюмах с белыми галстуками. В поисках места для лучшего обзора Берк прошел вдоль стен зала. Дамы смотрели на него и перешептывались, прикрываясь веерами. Дебютантки таращили глаза с нескрываемым восхищением. Привыкший к сплетням и домыслам, он ни на кого не обращал внимания.
   От группы дам отделилась одна леди и медленно пробиралась через толпу к главному входу, где стояла Лорена, встречая запоздалых гостей.
   Скоро начнется охота, с сарказмом подумал Гришем. Через несколько минут мадам Бонапарт набросится на него и возьмет в плен. Такова была цена за его пребывание в этом доме в качестве гостя.
   За возможность оставаться рядом с Кэтрин Сноу. Узнать ее тайны. Отдать дань своему наваждению.
   Где же она?
   Остановившись перед занавешенной нишей, в которой на пьедестале стояла греческая ваза, Берк снова оглядел зал, но напрасно. Расставаясь с ней в конюшне после того, как они благополучно доставили Питера домой, Берк снова вырвал у нее обещание танцевать с ним. Прелесть ее нерешительной улыбки запечатлелась в его памяти.
   Кэтрин начинала лучше относиться к нему, это он заметил.
   Берк одевался к балу с непривычной быстротой, отдавая приказания Троттеру так резко, что из-за неправильно завязанного галстука довел несчастного камердинера до отчаяния.
   У него стеснило дыхание и вспотели ладони, как у юнца, готовившегося к свиданию со своей первой девушкой.
   Желать вдову своего лучшего друга, смерть которого тяжелым камнем лежала на совести Берка, было бесчестно.
   Альфред поручил ему заботиться о ней, а не разбивать сердце.
   Добиваясь Кэтрин, Гришем затеял опасную игру. Ставки были высоки даже для него, риск причинить Кэтрин еще большие страдания – слишком велик. Из его страстного увлечения никогда ничего не выйдет. Ничего!
   И все же Берк не мог сдержать желания продолжить эту игру. Еще совсем немного. Просто чтобы узнать, действительно ли она к нему неравнодушна. Он продал бы свою черную душу за еще одну ее улыбку.
   Занавес за спиной чуть заметно колыхнулся, и Берк оглянулся. В щелочке между алых складок блестел светлый глаз.
   Удивленный, Берк раздвинул занавеси.
   В узкой нише прятался кузен Альфреда, Фабиан. Испуганно вскрикнув, он забился еще дальше в угол. У него в ногах, как всегда, сидела Леди и помахивала золотистым хвостом.
   – Выходите и присоединяйтесь к гостям, – предложил Берк.
   Фабиан затряс головой.
   – Не могу, – прошептал он. – М-меня увидит тетя Лорена.
   – Так вы тоже избегаете ее?
   – Она хочет сегодня объявить о моей помолвке с м-мисс Пруденс. А я н-не хочу на ней жениться.
   Берк почувствовал родственную душу. Они оба были целью замыслов Лорены. Хозяина имения, Фабиана Сноу, уже довели до того, что он прятался по закоулкам.
   У Берка мелькнула догадка, и он спросил:
   – Вы выбрали в жены другую женщину?
   Щеки Фабиана вспыхнули, и он кивнул.
   – Н-но она слишком красива для меня.
   Господи, он, должно быть, имеет в виду девчонку, с которой целовался в винном погребе. Берк видел хорошенькую горничную, когда та приносила ему воду для умывания; она казалась веселой и простой, хотя и слишком кокетливой. Однако немного лоска, и девица могла оказаться именно; той женщиной, которая вытащила бы Фабиана из его раковины.
   – Вы уже просили эту девушку выйти за вас?
   Растрепанные волосы не позволяли видеть выражение лица Сноу – Фабиан наклонился, чтобы погладить собаку.
   – Я-я не мог. Сначала я должен покорить ее сердце.
   Странная тоска овладела душой Берка. Какая очаровательная наивность думать, что сердце можно уговорить и покорить, что любовь приносит покой, а не тревогу.
   – Если вы не возражаете против небольшого совета, – сказал он, – я бы не ждал слишком долго. Ее может увести другой.
   Фабиан вскинул голову и со злобой посмотрел на Берка. Губы сжались. Гришем не успел понять значение этого взгляда, как Фабиан посмотрел в зал. И его лицо мгновенно изменилось. Злоба исчезла так же быстро, как и появилась.
   – Тетя Лорена! – Он рывком задернул занавес.
   Берк повернулся, чтобы поздороваться с хозяйкой, которая устремилась к нему, как генерал навстречу битве. Лиловое атласное платье обтягивало ее огромную грудь и подчеркивало ширину плеч. На голове колыхались пурпурные перья. За ней семенила женщина с лошадиным лицом и выступающими вперед зубами.
   – Милорд, – сказала Лорена, протягивая затянутые в перчатки руки. – А вот и вы наконец. Я не ошибаюсь, вы только что с кем-то разговаривали? – Она с подозрением посмотрела на драпировку.
   – Только сам с собой. Вы же знаете, насколько я эксцентричен. – Он взял ее под руку и отвел от места, где прятался Фабиан.
   Лорена похлопала сложенным веером по его руке и улыбнулась:
   – Вы еще смеете дразнить меня после того, как исчезли на целый день. Кэтрин говорит, что утащила вас в какую-то глупую погоню.
   Черт бы побрал его несообразительность. Он должен был догадаться, что Лорена отругает Кэтрин за отсутствие.
   – «Утащила» – едва ли подходящее слово. – Берк постарался защитить Кэтрин. – Я предложил вашей невестке свою помощь в поисках сбежавшего мальчика. Я был уверен, что такая великодушная женщина, как вы, одобрит подобное проявление милосердия.
   – Хм… Мне пришлось предоставить честь лейтенанту Галбрейту, а не вам открыть танцы с моей дорогой Присциллой. Она была весьма разочарована.
   – Я попытаюсь искупить вину, – не подумав ответил Гришем.
   – Вы будете прекрасной парой. – Сделав это смелое заявление, Лорена повернулась к стоявшей позади женщине: – Ваше сиятельство, разрешите представить мою дорогую соседку, леди Боуфорт. Миледи, наш уважаемый гость, Берк Гришем, граф Торнуолд.
   – Наследник Уэстхейвена. – Леди Боуфорт поднесла к глазам лорнет и оглядела Берка с головы до ног, как лошадь на ярмарке. – Да вы просто копия Родерика Гришема. Он был красив как смертный грех. Дамы с ума от него сходили. – Она шумно вздохнула. – Ах, неужели это было тридцать пять лет назад?
   Берку было душно. Сохраняя вежливость, он сказал:
   – Не могу знать, миледи.
   Она издала звук, похожий на лошадиное ржание. Это заменяло смех.
   – Черт возьми, молодым не интересны воспоминания стариков. Когда увидишь своего отца, передай ему привет от меня.
   – Как пожелаете.
   Берк не видел старика десять лет, с тех пор как достиг совершеннолетия и получил право владения наследством, оставленным бабушкой. Для отца Берк всегда был лишь неудачником, доставлявшим горькое разочарование, жалким трусом. До сих пор воспоминания причиняли боль.
   Леди Боуфорт продолжала болтать, а внимание Берка привлек человек, направлявшийся к ним. Это был тот самый мужчина, которого он встретил в «Лисе и гончей». Как его звали?
   Ньюберри. Эзикиел Ньюберри… Человек, заявивший, что обожает Лорену.
   Странно, но при виде Ньюберри глаза Лорены остекленели, как будто она увидела привидение. Щеки покрылись смертельной бледностью. Женщина задрожала всем своим необъятным телом как в лихорадке. Толстые губы шевелились, но она не могла произнести ни слова.
   Берк нахмурился. Неужели Лорена знала этого человека?
   Опасаясь, что она упадет в обморок, он подошел поближе:
   – Вам нездоровится, мадам?
   Она перевела на него взгляд невидящих глаз. Затем распахнула веер и судорожно начала обмахиваться.
   – Это жара, – слабым голосом произнесла она. – Так много гостей.
   Леди Боуфорт шагнула к ней:
   – Может быть, нам лучше перейти в столовую?
   – Я… да… я сейчас.
   Лорена не отрываясь смотрела на Ньюберри и свою дочь. На элегантном пожилом мужчине был великолепный фрак, явно от самого лучшего лондонского портного. Трость с набалдашником из слоновой кости предназначалась лишь для того, чтобы производить впечатление, ибо он со своей прямой уверенной походкой в ней не нуждался. На смуглом лице сияла любезная улыбка.
   – Добрый вечер, милорд, – сказал Ньюберри, кивая Берку. – Если позволите, я бы хотел иметь честь представиться хозяйке. Эзикиел Ньюберри к вашим услугам. – Наклонившись, он почтительно поцеловал лайковую перчатку Лорены.
   Хозяйка дома отдернула руку.
   – У вас есть приглашение, сэр?
   Улыбка на лице Ньюберри увяла.
   – Я не мог и подумать, что присутствие такого незначительного джентльмена, как я, вызовет у кого-то неудовольствие. Если я создаю для вас неудобства, то сейчас же уйду.
   Пруденс поставила бокал на соседний столик.
   – О, мама, не прогоняй его. Мистер Ньюберри был так любезен, что принес мне силлабаб. – Она хихикнула. – За это я обещала ему танец.
   – Дорогая моя Пруденс, – холодно сказала Лорена, – ты даже не была представлена.
   Так вот чем объяснялось ее странное поведение. Она подумала, что Ньюберри имеет определенные намерения относительно ее дочери.
   Берк мысленно улыбнулся. Скоро Лорена обнаружит, что в действительности Ньюберри интересует она. Похотливый палец может расслабить ее сжатые губы, и она забудет, что ей надо отругать Кэтрин.
   – Простите меня, – сказал Берк. – Это моя вина. Я забыл сказать, что пригласил мистера Ньюберри. Позвольте представить его.
   После того как Берк представил гостя, Ньюберри поклонился леди Боуфорт.
   – Миледи, я слышал разговоры о том, что недавно у вас случилась неприятность.
   – Неприятность, как же, – возразила женщина. – Не надо подбирать слова – меня ограбили самым подлым образом. У вора хватило наглости оставить в моем сейфе медный фартинг. Как будто он шутки шутил!
   Ньюберри пощелкал языком.
   – Мерзавца поймали?
   – Нет. Судья думает, что злодей сбежал в Лондон, чтобы продать мои драгоценности. О, только подумать, жемчуг моей матери в руках какого-то негодяя из Уайтчепела! Это невыносимо. Просто невыносимо!
   Пока они обсуждали, стоит ли обращаться к сыщикам с Боу-стрит, Берк заметил, как вдоль стены прокрался котенок. Тигрица вскочила на столик и, сунув мордочку в чашку Пруденс, начала слизывать остатки сливочного силлабаба.
   Боже! Если Лорена увидит, как это существо бегает по залу, Кэтрин ждут новые неприятности.
   Он двинулся, к Тигрице, но Пруденс встала на его пути. От нее пахло цветочными духами. Оранжевые цветы в изобилии украшали ее платье, на шее переливалось бриллиантовое колье. Девушка походила на разукрашенный торт, способный вызвать у мужчины несварение желудка.
   – Дорогой лорд Торнуолд, – сказала она тоненьким, как у маленькой девочки, голоском. – Я искала вас повсюду.
   – Значит, вы разочаровали остальных присутствующих здесь мужчин. – Он старался обойти ее. – Я уверен, они ждут очереди потанцевать с царицей бала.
   – Но они всего лишь глупые мальчишки. – Она захлопала золотистыми ресницами. – А вы, наоборот, знаете, как надо обращаться с леди…
   – Не слушайте этот вздор, – внезапно вынырнула из толпы Присцилла и встала рядом с Берком.
   Она была точной копией сестры, если не считать жемчужного ожерелья и диадемы.
   – Милорд, как хорошо, что вы наконец здесь. Я уж подумала, что вы заплутали в наших коридорах.
   – Ты просто дурочка, – сердито перебила Пруденс. – Я уверена, его сиятельство всегда найдет дорогу.
   – Да, он сумел всю неделю избегать тебя. – Присцилла состроила сестре гримасу, затем одарила Берка ослепительной улыбкой. – Не обращайте внимания на мисс Дурочку. Может быть, милорд будет так добр, что принесет мне лимонаду?
   – С удовольствием.
   Гришем воспользовался случаем сбежать. Он как раз собирался незаметно схватить котенка, когда сзади к нему подошла Пруденс и взяла под руку.
   – Я пойду с…
   Неожиданно яростный лай заглушил ее слова. У Тигрицы шерсть встала дыбом, она зашипела и выгнула спину. Оттолкнувшись от столика, который рухнул на пол, кошка взлетела вверх и опустилась на кружевной пояс Пруденс.
   – И-и-и! – Девушка хлопнула веером по пушистому комочку.
   Котенок заскользил вниз, оставляя на белом атласе юбки следы когтей.
   Фабиан выскочил из ниши и схватил собаку, которая скулила и вырывалась, пытаясь добраться до кошки.
   Лорена бросилась вперед, Зик Ньюберри не отставал от нее.
   – Ух, кошка! – сказала она. – А кто впустил сюда эту ужасную собаку?
   Фабиан, сгорбившись, пробормотал:
   – П-простите.
   Слезы потекли по щекам Пруденс.
   – Мама, мое платье! Эта противная тварь испортила мое платье!
   Леди Боуфорт обняла Пруденс за плечи. Присцилла, раскрыв рот, смотрела на сестру. Вокруг собиралась толпа гостей, гудевших как растревоженный улей.
   В суматохе Берк подхватил, шипящего котенка и, не обращая внимание на впивавшиеся в него острые когти, сунул в карман. Затем с чувством облегчения покинул бальный зал.
   Крохотный комочек, отчаянно мяукая, яростно вырывался на свободу.
   Где же, черт побери, Кэтрин?
   Он обошел все комнаты нижнего этажа, заполненные гостями. В гостиной лакеи разносили шампанское. В библиотеке игроки толпились вокруг расставленных карточных столов. Из столовой доносились ароматы жаркого. По коридору взад-вперед сновали лакеи с подносами, полными сладких пирогов, паштетов и сыров.
   И вдруг Берк догадался.
   От бросился в конец коридора и толкнул обитую зелёным сукном дверь. В кухне над плитой, у которой дородная повариха, что-то мешая в кипящем горшке, не оборачиваясь отдавала приказания, поднималось облако пара. Служанки суетились, выполняя ее распоряжения. У огромного очага мальчик переворачивал вертел с кусками ветчины, с которых с шипением капал жир.
   И среди этой сумятицы у длинного стола, заставленного мисками с едой, стояла Кэтрин.
   Белый передник прикрывал ее золотистое платье, светившееся от падавшего на него света ламп. Ни одно украшение не портило чистую линию ее лебединой шеи. Зачесанные вверх волосы оставляли открытыми изящные уши. Не выпуская из рук деревянную ложку, она прищурившись заглядывала в раскрытую книгу, лежавшую на столе. Рассеянно смахнула со щеки легкую прядь, оставив на ней мучной след.
   Берк нахмурился. Ему следовало раньше догадаться, что она будет надрываться на кухне, в то время как ее золовки веселятся на балу.
   Он почувствовал странную нежность к ней, тоскливую и сладостную. Ему захотелось тихо сказать Кэтрин, как она прекрасна, и почувствовать, как она тает в его объятиях. Отнести ее наверх в свою постель и дать наслаждения, которых лишено ее унылое существование.
   Но он запретил себе соблазнять Кэтрин Сноу. Только так он мог доказать ей, и себе тоже, что у него еще сохранились остатки чести.
   Острые как иголки зубы впились в его большой палец. Рыже-черная головка высунулась из кармана.
   Тихо чертыхнувшись, Берк сунул палец в рот. Кэтрин подняла глаза и увидела его, сосущего свой палец как ребенок.
   Улыбка озарила ее лицо. Берк понимал, что выглядит довольно глупо, но у него отлегло от сердца. Так хотелось погреться в лучах ее доброжелательности. Ему было тяжело от мысли, что Кэтрин видела его самые дурные стороны. Но события этого дня чудесным образом стерли их неприязнь друг к другу. Он спас бы сотню сбежавших мальчишек, только бы она благосклонно взглянула на него.
   Гришем приблизился к Кэтрин, и она пригладила волосы. Ее щеки порозовели, но он не мог разобраться, покраснела ли она или просто на кухне было слишком жарко.
   – Вам не следовало приходить сюда, – сказала она.
   – И вам тоже. Мы вас повсюду искали.
   – Мы?
   Котенок счел этот момент подходящим для того, чтобы вылезти из кармана Берка и прыгнуть на книгу Кэтрин, где и уселся, возмущенно умывая свою мордочку.
   – Тигрица и я, – ответил Гришем. – Знаете ли, она устроила настоящий переполох. Об этом бале будут еще долго вспоминать. – И Берк рассказал, что произошло в бальном зале.
   Кэтрин не сдержалась и хихикнула.
   – Я должна была выпустить ее из дома и совершенно об этом забыла. – Снова став серьезной, она погладила котенка. – Бедные Пруденс с Присциллой. Так испортить их первый бал.
   – Лучше назвать это ниспосланным с небес чудом. Теперь Лорена не осмелится объявить о помолвке Пруденс и Фабиана. Ей придется переждать по крайней мере несколько месяцев, пока не утихнут разговоры.
   – Об этом я не подумала. – Лицо Кэтрин просветлело. Затем она посмотрела на Берка с очаровательной застенчивостью. – Я делаю торты с малиной. Вас не затруднит прочитать рецепт? Я забыла очки наверху.
   Она доверчиво смотрела на него янтарными глазами. Берк ощутил такой восторг, что его нельзя было даже сравнить с той радостью, которую доставляла ему улыбка леди Удачи за игорным столом. Но за свою жизнь он не оправдал доверия стольких людей – своего брата, родителей, Альфреда. Берк молил Бога, чтобы тот помог ему не разочаровать Кэтрин.
   – Очень бы затруднило, – сказал он.
   Ее улыбка исчезла, и она опустила глаза.
   – В таком случае благодарю вас за спасение Тигрицы. Я понимаю, что вам хочется вернуться на бал…
   – Вздор! Мне только хочется получить обещанный вами танец.
   Ее губы приоткрылись, и она снова подняла удивленные глаза.
   – О, но я не могу быть с гостями. Лорена сказала…
   – К черту эту старую курицу. Этому сборищу не нужно больше тортов, достаточно и того, что им дали.
   Он взял у нее ложку и бросил на стол. Затем развязал белый передник и швырнул его удивленному лакею. Слуги с любопытством наблюдали за ними. Обняв Кэтрин за тонкую талию, Берк повел ее к боковой двери.