Смит Фела Доусон. Разбуженная тигрица

   — Хватит. — Ариэль закашлялась и отпрянула от Брюса.
   — Весьма приятная реакция, любимая. Вы определенно знаете, как произвести впечатление.
   Она почувствовала, как от возмущения у нее вспыхнули щеки, и попыталась сохранить сдержанность и холодность.
   — Вы не могли бы расторгнуть нашу помолвку? — Ей доставила удовольствие его реакция: и без того мрачное лицо потемнело еще больше.
   — Только через мой труп, Ариэль.
   Злоба в ее глазах точно сказала ему, о чем она подумала. Это был взгляд дикой кошки. Он уже видел такой взгляд раньше. Брюс ударил ее по лицу, и она рухнула навзничь на кушетку.
   — Я предупреждал вас, что я всегда получаю то, что хочу. — Он улыбался, наслаждаясь причиненной им болью и тем желанием, которое Ариэль в нем пробуждала.
   Прежде чем девушка смогла пошевелиться, он заключил ее в объятия. Она попыталась бороться, но он держал ее достаточно крепко. Его губы грубо прижались к ее губам. Ариэль чуть не вывернуло от отвращения. Она задрожала всем телом и подумала, что ее может стошнить. Когда он оторвался от ее губ, его холодные серые глаза пристально посмотрели на нее.
   — Вы моя, Ариэль Локвуд. Ничто не удержит меня от обладания вами.
   Страх пронзил ее сознание. Она поняла, что он хотел сказать.
   Брюс отпустил ее.
   — Но не сегодня, любимая. Я терпеливый человек. — Его рука коснулась ее нежной щеки. — В нашу свадебную ночь вы будете полностью в моей власти.
   — Никогда, — прошипела девушка. Она оглядывалась в поисках двери, ее единственной мыслью было убежать отсюда, уйти от этого человека как можно дальше. И тут она увидела их — всех жертв охотника — стена за стеной, голова за головой. На нее смотрели пустые глаза мертвого застывшего оленя. Страшная дань склонности убивать.
   Ариэль в ужасе отпрянула и тяжело упала на колени. Шкуры всех видов покрывали дубовый паркет. Ее колени уперлись в голову огромного бенгальского тигра с раскрытой в безмолвном рычании пастью. Ариэль стало дурно, и она вновь подавила приступ рвоты.
   Боль и гнев зрели в ее душе. Она повернулась к человеку, которого с каждым мгновением ненавидела все сильнее и сильнее.
   — Вы… — Она пыталась найти самые оскорбительные слова. Слезы слепили ей глаза, от переживаний перехватило горло. Не в состоянии больше терпеть вид этого человека, она с трудом поднялась на ноги и выбежала из комнаты.
   Карета катилась по улицам, нарушая тишину ударами деревянных колес о булыжники мостовой. Мерный топот лошадей успокаивал Дилана.
   Когда он увидел Ариэль рядом с Харрингтоном, странный калейдоскоп чувств захватил его душу. Он очень долго стоял в стороне, просто наблюдая за ними, боясь подойти поближе.
   Как могла она поступить столь глупо?
   В душе его вспыхнул гнев.
   Брюс Харрингтон!
   Дилан был потрясен. Из всех мужчин, с которыми Ариэль могла бы обручиться, Харрингтон был самым неподходящим. Длинный список причин, по которым ей не следовало выходить за него замуж, мелькнул в голове Дилана. Первая заключалась в том, что Харрингтон мог оказаться хладнокровным убийцей, тем самым человеком, который убил отца Ариэль.
   Она не любила Брюса. Дилан был в этом убежден. Тогда какого черта она выходит за него замуж? Насколько он мог судить, весомой причины для этого не существовало.
   — Мне следует предоставить маленькую кокетку самой себе, — пробормотал Дилан в отчаянии. Но в то же время он прекрасно понимал, что не сделает этого. Он выяснит, что произошло в Индии и что происходит здесь. Об этом попросил его отец.
   «Черт, это была единственная вещь, которую он попросил меня сделать», — пронеслось в голове у Дилана.

Глава ТРЕТЬЯ

   — Дилан… лорд Кристи, — поправился пожилой мужчина, выходя из-за стола, чтобы поздороваться с Диланом. — Как я рад снова увидеть тебя.
   Дилан сердечно пожал руку, протянутую ему поверенным.
   — Франклин, ты же мой старый друг. К чему эта церемониальность?
   Франклин Браунинг улыбнулся.
   — Полагаю, ты прав, Дилан. Как жаль твоего отца. Честно говоря, я знал не так уж много людей, подобных ему.
   Странное чувство возникло у Дилана, ему вдруг захотелось, чтобы и он мог сказать такие же добрые слова. Не то чтобы он не считал отца хорошим человеком, просто он никогда не знал его по-настоящему. А теперь уже было слишком поздно.
   — Письмо Эвелин по-настоящему потрясло меня.
   Дилан сел в предложенное Франклином кресло и устроился в нем поудобнее. Его действительно потрясло известие о смерти отца. Он никогда не задумывался о такой возможности, словно бы его отец должен был жить вечно. Может быть, он очень хорошо постарался, выбросив эту часть своей жизни из головы, и никогда не оставлял места для подобных мыслей.
   — Ее письмо пришло с той же почтой, что и письмо от отца. Сначала я прочел его письмо. Было особенно странно, потом читать письмо от мачехи, в котором говорилось, что с отцом случился сердечный приступ через несколько минут после написания письма.
   — Да, — кивнул Франклин. — Смерть твоего отца была так неожиданна. Натаниэль был всегда чертовски здоров. Как Эвелин?
   — По-моему, прекрасно.
   — По крайней мере, с ней ее семья. В кругу близких горе переносится легче.
   Доселе неизведанное чувство — чувство вины — охватило вдруг Дилана. Больно защемило сердце.
   — Мне жаль, что я так долго добирался до дома. Ты отлично позаботился о делах, Франклин.
   Поверенный уселся в кожаное кресло, стоящее возле стола, заваленного кипами бумаг.
   — Твой отец позволил Чарльзу управлять имением после его женитьбы на Франсин. Я же действовал просто как советник.
   — Тогда Чарльз прекрасно потрудился. Я собираюсь позволить ему и дальше продолжать в том же духе.
   Франклин не смог сдержать удивления:
   — Не вижу этому никаких препятствий, хотя я надеялся, что теперь-то ты осядешь. Возможно, женишься и создашь семью.
   — Ну-у… — протянул Дилан. Понимающая улыбка скривила его губы. — Я не думаю, что готов расстаться со своей свободой. Каждый день, проведенный здесь, во мне умирает какая-то моя маленькая часть. Боюсь, что если я останусь, то просто растаю как мороженое.
   — Хорошая женщина дала бы тебе стимул к жизни, Дилан. Не море. Оно непостоянно и неверно.
   — Да, но зато оно дикое и не прирученное. Нет такой женщины, которая заставила бы меня так чувствовать жизнь, как это делает море.
   Но тут в голове Дилана мелькнул образ, противоречащий его собственным словом.
   — Нет, Франклин, — быстро продолжил он, выбрасывая из головы чудесное видение, — у меня нет выбора. Мое сердце принадлежит морю. Иного не дано.
   — Боюсь, что это так, — улыбнулся Франклин, кивая своей круглой лысеющей головой.
   — Я очень хочу сделать некоторые распоряжения относительно моих сестер и Роберта-младшего.
   — Какие именно, Дилан?
   — Во-первых, я хочу установить трастовый фонд для каждой из девочек. Конечно, Эвелин, Франсин, Роберт-младший и Чарльз будут достаточно обеспеченно жить в Криствуде. Я хочу, чтобы, когда Роберт-младший достигнет совершеннолетия, поместье стало его собственностью.
   — Но, Дилан, мой мальчик, Криствуд теперь твой, — возразил юрист, потирая подбородок. Дилан рассмеялся.
   — Мне не нужно ни поместья, ни денег.
   Франклин хмыкнул. Его выпирающий живот угрожающе натянул тесный атласный жилет.
   — Ты твердо уверен в том, что хочешь сделать это?
   — Твердо.
   — Тогда, — провозгласил юрист с таким воодушевлением, как будто выступая в суде, — считай, что это сделано.
   — Теперь, когда семейные дела утряслись… — Дилан замялся, не зная, как приступить к следующему делу.
   — Что? — спросил его Франклин, когда он замолчал.
   — Я упомянул о письме от отца, а, как тебе известно, мы не часто с ним переписывались. Франклин кивнул.
   — Отец выразил озабоченность по поводу смерти Ясона Локвуда.
   — Да, он говорил мне об этом, — кивнул Франклин. — У него были сомнения относительно несчастного случая, хотя я не знал, что он написал об этом тебе.
   — Он просил, чтобы я расследовал это дело.
   — И? — спросил Франклин с явным любопытством, подавшись вперед так, что его живот вплотную прижался к столу.
   — У меня только подозрения, и ничего конкретного. В основном я полагаюсь на внутреннее чутье, Франклин. Мне необходимо узнать как можно больше, прежде чем я предъявлю кому-либо обвинение в убийстве.
   Барристер медленно откинулся назад. Серьезность сказанного Диланом отразилась на его лице.
   — Что именно ты собираешься предпринять, сынок?
   — Я хочу выяснить правду. Я должен это сделать ради отца, Франклин. Он никогда ни о чем не просил меня, и, хотя теперь он мертв, я не хочу подводить его.
   Франклин поерзал и громко посопел. Выражение его лица соответствовало произнесенным им словам:
   — Он бы гордился тобой, Дилан.
   Дилан почувствовал некоторую неловкость и поспешил сменить тему разговора.
   — Что тебе известно о помолвке Ариэль Локвуд с Брюсом Харрингтоном?
   — При данных обстоятельствах она показалась мне очень странной.
   — Каких обстоятельствах? — спросил Дилан.
   — Ну, — стал объяснять Франклин, — принимая во внимание то, что этой девушке не следовало бы иметь с Харрингтоном ничего общего. Нет необходимости говорить, что после приезда Ариэль в Лондон Брюс откровенно преследовал ее.
   — Почему она вдруг изменила свое отношение к нему?
   — Этого никто не знает. Но если хочешь, я выясню.
   — Да, — сказал Дилан, переваривая в уме, свежую информацию. — Выясни, что сможешь. Это может быть как-то связано со смертью ее отца.
   — Считай, что это уже сделано.
   — Отлично. — Дилан встал. — Как хорошо было снова увидеть тебя, дружище! — Франклин пожал ему руку.
   — Мне тоже было приятно повидаться с тобой, мой мальчик. Будет еще лучше, если ты решишь остаться здесь хоть ненадолго.
   — Может быть, я так и сделаю.
   На улице Дилан надвинул шляпу на глаза, чтобы их не слепило солнце и можно было лучше видеть оживленную улицу. «Может, я так и сделаю». Он шел по улице, думая об Ариэль Локвуд.
   — Ариэль, дорогая, — всхлипывала Маргарет Уизерспун, — мистер Харрингтон не хотел обидеть тебя. Он… он только…
   Ариэль обратила на тетю свой успокаивающий взор и погладила ее по руке.
   — Я понимаю, — кивнула она, пытаясь улыбнуться, но боль в челюсти помешала ей это сделать. — Не так уж сильно и болит.
   Маргарет придвинулась к краю постели. Беспомощным жестом, не свойственным ее характеру, она коснулась кружевного воротника утреннего платья.
   — Я думала, что вы уже пришли к какому-то пониманию.
   — Я полагаю, что ему не понравилось мое поведение прошлым вечером. — Ариэль опустила глаза, чтобы скрыть вновь пробудившийся в ее душе гнев, голос ее оставался ровным. — Было ведь слишком очевидно, что мне не понравился его подарок.
   — О, дорогая моя, — простонала Маргарет. — Я надеюсь, что Генри не слышал об этом. Он и так расстроился.
   Ариэль прикусила нижнюю губу, стараясь удержаться от едкого ответа. Она закрыла глаза, чтобы не видеть разочарования на тетином лице. Бедная тетя Маргарет! Ариэль понимала, что ее тетя безнадежно, беспомощно любит Генри, и что ее собственная сила способствовала проявлению его слабостей.
   — Брюс не сильно рассердился, тетя Маргарет. Вам не следует волноваться. И конечно, не надо ничего говорить дяде Генри.
   Маргарет вздохнула, желая поверить в сказанное.
   — Он, правда, не сильно рассердился? — Рука Ариэль поднялась к лицу, вспомнился удар, нанесенный им.
   — Правда. Он разумный человек. — Улыбка разгладила тревожные морщинки на лице Ариэль, и тетя с облегчением рассмеялась.
   — Это так приятно, моя дорогая. С мужчинами, знаешь ли, бывает очень тяжело. Ариэль снова улыбнулась.
   — Просто временами с ним может быть трудно. Маргарет взяла племянницу за руку. — Ты будешь хорошо себя вести, да? Меня просто ужасает мысль о том, что вы ссоритесь.
   — Я знаю, — сказала Ариэль, Она встала и ободряюще обняла тетю. — Обещаю, что буду хорошей девочкой.
   — Ах, Ариэль, — прошептала Маргарет, приглаживая растрепанные волосы племянницы. Ее карие глаза наполнились слезами. — Я так волнуюсь за тебя!
   — Не надо. Я сама смогу позаботиться о себе.
   — Я знаю, — Маргарет тихо всхлипнула. — Я знаю.
   Она пошла к двери, но остановилась у порога, и вернулась обратно.
   — Я люблю тебя, Ариэль. Ты ведь знаешь это, права?
   — Да, тетя Маргарет, знаю.
   — Мистера и миссис Уизерспун сегодня не будет, сэр.
   — А мисс Локвуд? — спросил Дилан.
   — Мисс Локвуд сегодня не принимает. Разочарованный Дилан повернулся и пошел прочь. Он слышал, как слуга закрыл за ним дверь. Дилан остановился перед калиткой, ведущей в сад, разбитый за домом. Воспоминания о давно минувшем промелькнули у него в голове, приятные воспоминания о прежних визитах в этот дом. Он отворил кованую калитку и зашагал по узкой дорожке, ведущей в сад.
   Завернув за угол, Дилан увидел Ариэль. Она сидела, держа на коленях маленького котенка. Девушка прекрасно выглядела на фоне сада — цветущие нежно-розовые и коралловые розы великолепно подчеркивали ее изысканный силуэт. Колючие ветви вились по выкрашенной в белый цвет шпалере, образуя над головой девушки арку, за которой расположились темно-зеленые, безукоризненно подстриженные живые изгороди. Горшки с красной геранью стояли по краям кованой скамьи. Белые маргаритки с пушистыми желтыми серединками росли сзади. Бледно-розовые розочки искали прохладную тень, чтобы расцвети под ее защитой. Дилан так и застыл на месте, любуясь красотой девушки. Белое атласное платье облегало ее самым привлекательным образом, волосы пышным покрывалом рассыпались по плечам. Легчайшие порывы ветра шевелили их темные каштановые пряди, концы которых завивались в соблазнительные локоны, ярко блестевшие на солнце. Дилан поймал себя на том, что ему хочется коснуться ее волос, почувствовать кончиками пальцев их мягкий шелк, вдохнуть сладкий запах жасмина, который, он знал, витает над ней.
   Ариэль подняла голову, и он утонул в золоте ее глаз.
   — Вы так и будете стоять здесь целый день? — Дилан моргнул, словно пробуждаясь от глубокого сна.
   — Я не хотел вам мешать. — Ариэль улыбнулась, что вызвало у Дилана ответную улыбку.
   — Я ведь не одета для приема, но вас я приглашаю присесть, — ее рука поднялась, чтобы остановить его, — если только вы пообещаете не рассказывать тете об этом моем прегрешении.
   Он широко улыбнулся и элегантно поклонился в знак согласия.
   — Я не скажу ни слова, ни единой душе, миледи.
   Девушка не смогла сдержать смешка:
   — Я навсегда у вас в долгу, добрый рыцарь. — Дилан присел рядом с ней и погладил по голове котенка. Почти немедленно раздалось звучное урчание.
   — Как его зовут?
   — О, я не знаю. Я зову его просто Кот.
   — Кот, — засмеялся Дилан. — Мы, наверное, сможем придумать что-нибудь получше. — Ариэль посмотрела на котенка.
   — А что бы вы предложили? — Он немного подумал и ответил:
   — Как насчет Тома?
   Слова Дилана вызвали у Ариэль мягкий, приятный смех, звук которого так нравился ему.
   — Это не намного лучше, — покачала головой она.
   — Тогда я полагаю, что ему придется остаться Котом.
   — По правде сказать, — прошептала Ариэль, низко склонившись над пушистой головой животного, — мне кажется, что ему все равно.
   — Да, думаю, что вы правы, — согласился Дилан, не отрывая глаз от нежного изгиба ее шеи. — Я помню этот сад.
   Его слова отвлекли ее внимание от котенка, который спрыгнул с ее колен и убежал.
   — Поэтому я и вернулся сюда. Мне хотелось посмотреть, не изменился ли он.
   — Когда вы здесь были в последний раз? — спросила Ариэль.
   Дилан задумался, вспоминая свое детство.
   — Мне, должно быть, было тогда около пяти или шести лет. Родители, Роберт и я приехали попрощаться с вашими матерью и отцом, уезжавшими в Индию.
   На несколько минут воцарилось молчание, оставляя каждого наедине со своими мыслями.
   — Мне кажется, — заговорил, наконец, Дилан, — что моему отцу хотелось поехать с ними. Он завидовал тому, что они будут путешествовать.
   Ариэль обдумывала услышанное.
   — На вашем отце лежала большая ответственность, — сказала она через минуту, — которая удерживала его от осуществления своих мечтаний. Титул и поместья в Англии. У моего же отца был только этот дом. Деньги и титул были давно утрачены.
   — Ваш отец неплохо преуспел в Индии.
   — Да. — Ариэль подняла голову и принялась изучать верхушки деревьев, чтобы успокоить нахлынувшую вдруг боль. Горло перехватило, и говорить было трудно. — Когда я уезжала из Индии, мне даже не приходило в голову, что его может не быть, когда я вернусь домой. Я даже не смогла проститься с ним.
   Дилан боролся с желанием рассказать ей правду о несчастном случае, произошедшем с ее отцом. Чего он этим добьется? У него нет доказательств для предъявления обвинений. Ему не хотелось огорчать Ариэль. Ему хотелось вернуть улыбку на ее губы.
   Девушка опустила голову, лицо ее спряталось за густыми волосами. Протянув руку, Дилан откинул ее волосы со лба, и лицо Ариэль полностью открылось. Он увидел синяк у нее на подбородке.
   Ариэль быстро отвернулась, смутившись от того, что позволила Дилану увидеть этот синяк.
   — Мне… мне действительно пора идти. — Она попыталась уйти, но его рука остановила ее.
   — Это сделал Харрингтон? — Голос Дилана был суров.
   Выражение его глаз заставило ее ответить не раздумывая:
   — Пустяки.
   Дилан притянул ее к себе, нежно, но твердо держа ее за руки.
   — Это сделал Харрингтон.
   — Я не понимаю, какое это имеет отношение к вам. Вы посторонний человек, капитан Кристиансон. Я поступила очень дерзко, позволив вам остаться здесь.
   Это было правдой. Он посторонний. Она ничего не знала про него. Брюса она знала лучше, чем Дилана Кристиансона. Она хорошо понимала, кто такой Харрингтон. А про этого человека, от одной близости которого она начинала трепетать, Ариэль знала только то, что их отцы были близкими друзьями.
   — Посторонний? — Дилан отступил, гнев его сменился обидой. — Я никогда не предполагал, что мы с вами посторонние по отношению друг к другу люди.
   — Боюсь, что сейчас вы должны уйти. — Ее голос дрожал, и она избегала встретиться с Диланом взглядом.
   — Ариэль, — Дилан поправился, — мисс Локвуд, не думаю, что ваш отец ушел бы, зная, что кто-то плохо обошелся с вами. И я тоже не смогу этого сделать.
   Ариэль глубоко тронули его слова. От той нежности, с которой они были произнесены, у нее бешено забилось сердце.
   — Пожалуйста, прошу вас, оставьте это. — Но Дилан не послушался.
   — Почему он так поступил с вами? Что за причина?
   Глаза Ариэль расширились от охватившего ее ужаса. Она представила себе, что ее дядю тащат в тюрьму. От этой страшной картины сердце у нее забилось еще быстрее.
   — Я поставила его в затруднительное положение своей глупо…
   — Поставили его в затруднительное положение! — Его глаза потемнели от ярости.
   — Это было его правом, — воскликнула она, испугавшись, что ее неловкость еще больше ухудшит положение.
   — Вы не должны ничего говорить, — с мольбой в голосе попросила она Дилана. — Будет только хуже.
   Было в ее голосе что-то такое, что сдержало его гнев.
   — Вы так боитесь его?
   Она попыталась оправдаться с внезапно проявившейся гордостью.
   — Я не боюсь его. Я просто ищу способ его умиротворить. Гневя Брюса, я ничего не добьюсь. Разве вы не понимаете? У меня нет выбора.
   — Простите, но я считаю, что мужчина — любой мужчина — не может ударить женщину. И вам не следует разрешать Брюсу подобное. И… — Он помолчал, борясь с собой. — У вас есть выбор. Просто скажите Брюсу Харрингтону «нет».
   На какое-то мгновение Ариэль почувствовала себя глупой, но потом ее охватил гнев.
   — Вы не имеете права судить меня или мою жизнь.
   Дилан шагнул вперед, сокращая расстояние между ними.
   — Ариэль, я не сужу вас. Я хочу помочь.
   — Не припомню, чтобы я просила вас о помощи, — резко ответила она, трепеща от его близости.
   — Верно, — сказал он, подходя еще ближе, — не просили.
   Она попыталась отступить, но он снова помещал ей. Повернув ее лицо к себе, он прямо посмотрел ей в глаза.
   — Скажите мне, Ариэль, где-то дикое создание, которое я видел в тот вечер выходящим из джунглей?
   Ариэль глубоко вздохнула. — Его больше не существует. Забудьте о нем.
   — Я не могу забыть. — Он провел рукой по ее щеке, его пальцы обвели линию ее подбородка. Затем он провел ими по шее и спустился к изгибу плеча. — Где-то внутри вас, я это знаю, спит тигр.
   — Нет, — прошептала она, не сводя с него глаз. — Нет, Дилан, тигра нет. Индия стала далеким воспоминанием. Пусть так и будет.
   Дилан опустил голову. Его губы были совсем рядом с ее губами.
   — Я не верю вам.
   Его губы требовательно захватили ее губы, язык проник в сладкую теплоту ее рта. Он крепко поцеловал ее, наслаждаясь ощущением женщины в своих объятиях. Руки скользнули по атласу платья на ее спине, затем спустились к бедрам. Он крепко прижал Ариэль к себе, немного приподняв ее, чтобы слиться своим мощным телом с ее — таким трепетным и нежным.
   — Дилан, — шептала она, когда его губы следом за пытливыми пальцами спускались вниз по ее шее. — О, Дилан.
   Сквозь дымку охватившего его желания Дилан услышал слабую мольбу. Хорошо воспитанный джентльмен повел решительную борьбу с самим собой, чтобы восстановить контроль над взбунтовавшимся телом. С величайшим усилием он отпустил девушку.
   — Я не знаю, в какие игры вы играете и почему. Я знаю только, что не могу поверить в то, будто ваша тетя приручила вас. И еще я не верю, что Индия только далекое воспоминание. — Он в третий раз подчеркнул это, — я этого так не оставлю.

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

   Погруженный в грустные мысли, Дилан сидел у себя в комнате со стаканом в руке и полупустой бутылкой бренди под боком.
   — Глупая женщина, — пожаловался он сам себе и налил еще бренди, опустошив хрустальный графин. Спиртное подавило в нем ту горящую страсть, которая медленно разъедала его душу после расставания с Ариэль. Но окончательно избавиться от ее образа — нежной красавицы, которую он так страстно желал, — Дилан не мог.
   — О, моя тигрица, — бессвязно бормотал он, — что с тобой случилось? Что погасило неистовое пламя в твоих глазах?
   Не найдя ответа на свои вопросы, Дилан отставил стакан в сторону и встал на ноги. Подойдя к кровати, он тяжело упал на нее. Медленно, трясущимися руками он сорвал с себя одежду и швырнул на пол.
   — Глупая женщина, — снова обругал он Ариэль, опуская голову на ворох мягких подушек. — Я не позволю, чтобы ты тревожила меня.
   Прежде чем было произнесено последнее слово, Дилан почувствовал, что им овладевает сон. Тяжелое дыхание сменилось похрапыванием еще до того, как полностью закрылись его глаза.
   — Ариэль!
   — Папа, — откликнулась она. — Ты здесь?
   — Ариэль!
   Его крик был едва слышен, почти терялся на ветру, но все же она услышала его.
   — Папа, я иду. Подожди меня: Я иду. — Ариэль побежала, побежала изо всех сил, но не могла догнать его. Он был слишком далеко.
   — Подожди! — закричала она, стремясь к нему, но он не становился ближе. — Подожди!
   Больше она ничего не видела. Слезы слепили ее. Упав духом, Ариэль рухнула на землю. Душа ее трепетала.
   — Папа, — горестно прошептала она, — я так и не простилась с тобой.
   — Ариэль. — Ариэль медленно пробуждалась от тревожного сна.
   — Ариэль, — прошептал тихий голос, и чья-то нежная рука погладила ее спутанные волосы.
   На этот раз при звуке своего имени она заставила себя приподнять опухшие веки.
   — Тетя Маргарет?
   — Тебя все еще мучают кошмары, дорогая?
   — Все хорошо, — солгала она. — Мне просто надо поспать.
   Ариэль попыталась отвернуться.
   Маргарет Уизерспун только рассмеялась в ответ на ворчание племянницы.
   — Разве ты забыла, что сегодня мы с тобой должны встретиться с мистером Харрингтоном, чтобы выбрать серебро и хрусталь? Тебе придется встать. Посмотри на себя, — укорила она девушку и потянула ее за вялую руку. — Ты в полном беспорядке.
   — О нет, — простонала та, живо представляя себе ужас ожидавшего ее дня. — Я не хочу никуда ехать.
   — У тебя нет выбора. — Маргарет помогла Ариэль подняться с постели. — Ты почувствуешь лучше после горячей ванны. Я послала Бетси на кухню и велела ей принести много-много горячей воды.
   Медленно, постоянно понукаемая теткой, Ариэль встала.
   — Вы слишком добры ко мне, тетя Маргарет. Что бы я делала без вас? — В ее словах сквозила ирония, но тон, которым они были произнесены, был достаточно мягким.
   — О, я уверена, ты бы справилась и сама, — ответила тетя, зачесывая волосы со лба Ариэль. — Как-нибудь.
   Ариэль кивнула в ответ.
   — Садись, Ариэль, я попытаюсь расчесать твои волосы.
   — Это безнадежное дело, — улыбнулась девушка, вспоминая ночь, проведенную в парке. Она уже почувствовала себя лучше и почти полностью отошла ото сна.
   — Я лучше начну. Чтобы распутать твои космы, понадобится целая вечность.
   И Маргарет начала расчесывать длинные пряди. Ариэль закрыла глаза, наслаждаясь ее нежными прикосновениями.
   В дверь тихо постучали, после чего та открылась, и в нее вошли слуги. Через несколько минут медная ванна была наполнена горячей водой. Нежный аромат жасмина смешивался с запахом утреннего воздуха, а огонь, разведенный в камине, наполнил комнату теплом. Когда звук шагов затих, Ариэль сбросила ночную рубашку и взлезла в ванну.