Смит Сандра Ли. Песнь мечты

   Залетел и улетел ветерок, остудив ее влажные от пота и слез щеки. Она ждала нового дуновения ветерка. Откуда он взялся? Значит, здесь должен быть выход.
   Ей приходилось не обращать внимания на боль, пронзавшую ее каждый раз, как она двигалась, оглядываясь по сторонам. Наконец, она увидела отверстие. В небольшом отверстии мерцала звезда. Она была высоко над ней – по меньшей мере, в пятнадцати футах – в самом центре потолка.
   Вероятно, ее просто сбросили в это отверстие. Ее тело везде болело. На скуле горел синяк. Возможно, с такой высоты она упала.
   Она ощупала ноги. В ногах она ощущала колющую боль; мускулы болели, но все кости целы. Ей было больно, но все-таки она могла передвигаться.
   Она смотрела на одинокую звезду, встав на колени. Должен же быть какой-то путь к отверстию. Она вытянула руки вперед и от неожиданности отпрянула назад. Что это? На ощупь оно было твердым и холодным. Из ее груди вырвался крик, и только собрав всю свою волю, она сумела подавить его. Она была не одна. Кто-то лежал на полу рядом с ней.
   Она напрягла зрение, стараясь разглядеть хоть что-то в чернильной темноте. Она снова вытянула руку и коснулась тела. Между пальцами зашуршала материя. Тело под ней было скользким. Она отпрянула назад.
   – Джесс, – закричала она, сразу же почувствовав широкие мужские плечи, когда пыталась нащупать лицо. – Джесс, это ты?
   Она чувствовала, что находится на грани истерики. Она глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. И еще раз дотронулась до тела. Оно было неподвижно – на ощупь холодное и твердое, оно было словно мертвым.
   Осень с трудом сдерживалась. Она хотела быть спокойной и уверенной, но страх парализовал ее. Единственное, что могла она сделать, – это говорить.
   – Ты ранен?
   По-прежнему никакого движения. Неожиданно ее охватило желание убедиться, Джесс ли это. Металлический пояс послужил первым доказательством, длинные жесткие волосы окончательно убедили ее в том, что перед ней не хозяин ранчо. Она попыталась нащупать пульс на шее и на верхней части груди. Сердце не билось. Она наклонилась к самому лицу человека. Дыхания не было.
   Человек был мертв.
   Она закричала.
   Ее охватила паника. Она вскочила и отбежала от мертвеца. Ее крик отдавался эхом, и она, наконец, поняла, что оказалась в ловушке. Она уперлась в холодную стену и остановилась. Всхлипывая, опустилась на пол.
   Постепенно эмоции схлынули, и она оставалась неподвижно сидеть, облокотившись спиной на стену. Истерика прошла, она постаралась собраться с мыслями. Мысли ее метались, когда она попыталась собрать воедино все события, которые привели ее в это проклятое место.
   Осень уперлась каблуками в скалистый пол. Облегчение оттого, что это не Джесс смешалось с отвращением к близкой к ней смерти. Она подавила в себе на мгновение, охватившее ее чувство паники. Она испытывала единственное желание – бежать, но куда? Головная повязка мужчины пропиталась потом. Значит, он умер недавно. Судя по его длине, она поняла, что он не был высоким. Возможно, это один из работников Джесса, повстречавший, как и она сама, на своем пути лагерный костер.
   Нет, подожди. Ее пальцы нащупали пояс. Неожиданно она поняла, чье тело находится в пещере. Только один из мужчин, которых она знала, носил пояс, инкрустированный таким рисунком, – Арло Росс.
   Мысли ее заметались. Это не мог быть Арло. Она видела его при свете костра – он был как раз одним из тех, кто привез ее сюда. Она не могла объяснить его смерть – если только он так же случайно не набрел на костер.
   Словно во сне, Осень села. Она размышляла о том, как же найти выход, но, глядя в черное небо, снова убеждалась, насколько это невозможно сделать. Подожди до рассвета, мысленно посоветовала она себе. Тогда она сумеет оценить свою позицию.
   Несколько минут она размышляла, не стоит ли ей отойти от тела Арло, но страх перед неизвестностью – что еще она может обнаружить на полу – удерживал ее.
   Осень устроилась на холодном каменном полу, подтянув к себе ноги: так было безопасней и теплее. У нее отяжелели веки.
   Погружаясь в забытье, она вспомнила слова из песни Большого Хозяина. Это была песня дороги. Осень схватила амулет и зажала его в ладони. Последнее, что она увидела – был Большой Хозяин, поющий эту песню, и Джесс, идущий к ней.
 
   Вдалеке завыл койот… Это был добрый знак. Пение разбудило ночную пустыню. Большой Хозяин начал новую песню. Горевший рядом костер отбрасывал блики пламени на его лицо.
   Между пальцев Большого Хозяина скользила кукурузная мука, когда он продолжал рисовать образ на одеяле, лежавшем на песке. Рисунок был почти готов. Несмотря на отсутствие опыта, Джесс понял, что Большой Хозяин создает прекрасную форму. Требовались точность и невероятное терпение, но, наконец, требуемый образ возник.
   В отличие от пения, где для рисования требовался песок разных цветов, обряд гадания по звездам требовал краску, сделанную из кукурузной муки. Большой Хозяин окружил изображение радугой, чтобы защитить его от злых духов.
   Его усилия сконцентрировались на одной цели. Это отвлекало Джесса от постоянных мыслей о тяжелом положении Осени. Сейчас его ум находился в оцепенении. Наконец, картина была закончена. Большой Хозяин велел Джессу затушить костер и начал следующую песню. Песня загипнотизировала Джесса. Он почти ничего не видел перед собой. Он поморгал, надеясь увидеть перед собой лицо Осени в темноте.
   Допев песню, Большой Хозяин сидел не шевелясь. Джесс оставался неподвижен, зная, что шаман должен сосредоточиться в полной тишине. Только тогда придут видения.
   Они долго сидели и молчали. В небе меняли свое положение звезды, земля крутилась вокруг своей оси. Джесс закрыл глаза.
   Неожиданно перед ним появился образ Осени – иной, чем тот, который он заклинал. Казалось, он движется прямо на него. Он открыл глаза, но образ не исчезал.
   Глаза ее были широко открыты и блестели, словно полированные камешки, но из них текли слезы. Пряди волос выбились из узла. Похоже было, что на лбу у нее глубокая рана. Она негромко позвала его:
   – Помоги мне! Я в ловушке.
   Джесс поморгал и образ исчез. Большой Хозяин оставался неподвижен, откинувшись на скалу. Джесс снова вглядывался в темноту. Появилось другое видение. Перед ним снова была Осень, и в то же время не она. Она звала его, по ее щекам текли слезы, оставляя следы. Джесс много раз прежде видел ее – женщину своей мечты. Он протянул к ней руки – и образ исчез.
   – Хастен Нез, – прошептал он на языке своего племени. – Ты видел ее только что?
   Шаман не ответил. Джесс подождал, пока он заговорит сам, чтобы не помешать ему, если он сейчас действительно видит Осень. Через несколько минут Большой Хозяин сказал:
   – Она ранена, но легко. Никто не делает ей зла. Там темно и одиноко. Ей страшно.
   Большой Хозяин замолчал. Джесс с трудом удержался от того, чтобы бы не подскочить к шаману и не встряхнуть его – он должен говорить еще.
   Вдруг старик начал причитать. Встревоженный Джесс выпрямился, боясь, что Осень умерла. Нет. Он ни за что не поверит в это. Он только что сам ее видел.
   Еще один вопль разорвал тишину ночи. Джесс встал и подошел к Большому Хозяину.
   – Мой сын… Он покинул этот мир.
   У Джесса поникли плечи. Он не сомневался в словах Большого Хозяина. Там, где он последний раз видел Арло, было много крови.
   Опечаленный, он опустился на землю. Арло Росс был догматиком, но он жил по велению своего сердца. Теперь Джесс думал о наркобизнесе. Его участники были известны своей жестокостью. Страх за Осень увеличился.
   – Его тело лежит в пещере. Осень тоже там.
   – Пещера? Вы уверены? – Джесс постарался припомнить, есть ли поблизости пещеры. Ничего не приходило на ум.
   – Там темно и холодно. Она в ловушке.
   – Вы знаете, где это? – Все его существо рвалось к ней.
   Большой Хозяин, вероятно, понимал желание Джесса. Он спокойно заговорил:
   – Не волнуйся. С ней ничего не случится. Ты найдешь пещеру в небольшом боковом каньоне, там, где древние строили ферму.
   Слова Большого Хозяина мгновенно вернули его к настоящему.
   – Какую ферму?
   – Небольшое строение, сооруженное в конце каньона.
   Он описал развалины с единственным жилищем, и Джесс вспомнил. Дайя водила его туда пару раз. Они тогда нашли там разбитую посуду и кремни. Это было значительно дальше от того места, где он последний раз видел Осень.
   – Рядом находится вход в церемониальную пещеру, которую древние использовали перед тем, как идти на охоту.
   Это было для Джесса новостью. Или Дайя не знала об этом, или просто решила не говорить ему. Учитывая изменившееся отношение к его индейскому происхождению, это было вполне объяснимым.
   Джесс подавил в себе желание тут же подняться и мчаться в каньон. Он посмотрел на восток. На горизонте начала появляться узкая лента света. Скоро рассвет, и он сможет отправиться в путь. Ему хотелось ехать сейчас же, но приходилось ждать, пока Большой Хозяин окончит церемонию.
   Большой Хозяин, вероятно, чувствовал нетерпение Джесса и в какой-то мере разделял его сам, потому что стал заканчивать свою песню.
   С осторожностью он начал сворачивать углы одеяла, которое понадобилось ему для обряда. Искусный узор нарушился, как только он поднял углы. Кукурузная мука использовалась, чтобы создать картину, образующую кучу, выглядевшую, словно желтый песок.
   Джесс обождал, пока Большой Хозяин обошел по внешнему периметру их лагерь. Сначала он повернулся лицом на запад и разбросал немного священного зерна. Потом повернулся на юг и северо-запад и проделал то же самое, пока не разбросал кукурузу во всех направлениях.
   Выражение его лица было торжественным. После этого шаман принес какие-то лечебные травы из своего мешка и протянул их Джессу:
   – Вот, возьми. Когда отыщешь Осень, отдай ей. Они залечат ее раны.
   Упоминание о ранах снова усилило его беспокойство.
   На горизонте свет прогонял тьму, когда Джесс, наконец, сел на коня и отправился в путь. Над головой мерцали звезды. Он смотрел на них и молил, чтобы ему удалось отыскать Осень прежде, чем бандиты снова появятся.
 
   Свет просачивался через небольшое отверстие, отбрасывая тени в дальние утолки пещеры. Осень всматривалась в дыру над ней, откуда струился свет, и старалась определить, сколько сейчас времени. Не могло быть очень поздно. Она не видела прямых лучей. Солнечный свет не достигнет дна каньона раньше 10 или 11 часов – в том случае, если пещера находится в каньоне.
   Она поморгала глазами и постаралась сосредоточиться на событиях, приведших ее сюда. Мускулы ее напряглись, когда она вспомнила удар по голове и то, где она находится теперь.
   Она медленно повернула голову, чтобы не вызвать снова ужасную боль. Медленно она открыла глаза. Она и в самом деле находилась в пещере. Она не могла удержаться от того, чтобы не думать о том, не умрет ли она в этой дыре – мучительной смертью, от голода и жажды.
   Осень схватила свой бирюзовый амулет и закрыла лицо руками. Должен же быть какой-то выход. Она должна встать и обследовать пещеру. Нет, она немного поспит – ей понадобятся силы.
   Ее стон заглушили складки рубашки. На мгновение она почувствовала страх и усомнилась в своих возможностях, но отбросила эти мысли. Она должна верить, что останется в живых.
   После того как стало ясно, что не сумеет больше уснуть, она села прямо. Ее тело ныло от ран и синяков, но она тут же позабыла о них, как только ее взгляд задержался на теле Арло. Боль отчаяния охватила ее сердце. Теперь слишком поздно, чтобы преодолеть ту ненависть, которая была между ними.
   По щеке скатилась слеза, но Осень быстро вытерла ее. Не раскисай, твердила она себе, стараясь держаться прямо. Закрыв глаза, она помолилась сначала за своего дядю, потом за себя.
   Молитвы помогли ей обрести некоторую веру в спасение. Она оказалась в ловушке, одна, и было ясно, что тот, кто бросил ее в эту пещеру, не придет. Ситуация не была абсолютно безнадежной она могла передвигаться. Она не сумеет подняться в дыру над ней, но должен же здесь быть другой выход.
   Она медленно начала обследовать пещеру. Стены были в подтеках – может, от зимних дождей. Паутина свисала из темных углов. Ей показалось, что в одном месте она видит летучих мышей, и ей пришлось преодолевать страх, вызванный ими.
   Пол был каменистым, и она проверила, нет ли на нем следов животных. Но были только куски раскрошившегося камня. Дальше пещера сужалась, там было совершенно темно. Осень ступила во мрак.
   – Тоннель, – почти закричала она от волнения, увидев впереди узкий просвет. Это мог быть выход.

13

   Тени сгущались по мере того, как Осень продвигалась по сужающемуся проходу пещеры. Хотя свет был очень тусклым, она ясно видела, что это проход. Вел ли он куда – вопрос. Это мог оказаться лабиринт, уходящий все глубже в землю.
   Прежде чем войти в темноту, Осень еще раз оглядела пещеру. Стены были цельными. Через единственное отверстие струился дневной свет. Это была маленькая дырка и, судя по ее месторасположению, она была незаметна снаружи. Поисковый отряд никогда не найдет ее.
   У нее не оставалось выбора – она могла только обследовать проход. Она долго не протянет без воды. Самым лучшим было поискать выход и попробовать спастись, пока она еще в состоянии передвигаться.
   Думать – одно, делать – совсем другое. Из темноты доходили отвратительные запахи. Не нужно было обладать даром предвидения, чтобы представить, какие твари там прятались.
   – Не думай об этом! – приказала она себе. – Думай о пустыне. Вспомни, как она выглядит. Представь, что ты гуляешь по ней при солнечном свете. – Она глубоко вздохнула и принялась повторять снова и снова: – Я сильная. Я свободная.
   Это помогло, но вдруг Осени стало неодолимо трудно сделать первый шаг. Она стояла в пещере, полной утреннего света.
   В последний раз взглянув на клочок неба, она начала свое медленное продвижение по узкому тоннелю. Сразу же стены, казалось, подступили к ней. Она сумела избавиться от чувства боязни ограниченного пространства. Повернув, она оказалась в полной темноте. Она быстро отступила назад, так чтобы видеть свет из пещеры, в которой она только что находилась.
   Глубоко вдыхая воздух, она старалась подавить в себе истерику. Она ни за что не сможет пройти по абсолютно темному тоннелю – совершенно одна. И особенно потому, что она не знает, куда этот тоннель приведет.
   Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы вернуться в пещеру. Расстояние, представлявшееся огромным, оказалось всего несколькими шагами, когда она шла назад. Слезы лились у нее из глаз, когда она оперлась на стену рядом со входом в тоннель, схватившись за амулет. Да, она не сможет спуститься туда.
   Эмоциональный порыв прошел, оставив горло сухим. Чтобы выжить, ей нужна вода. Поискав глазами, она еще раз убедилась, что воды взять негде. Тело ее дяди напоминало ей о том, что случится с ней, если она не станет действовать.
   У нее есть выбор. Она может остаться здесь и умереть медленной смертью или же похоронить себя заживо в темном лабиринте.
   Не позволяя себе расслабиться и не думать о худшем, она повернула к узкому проходу и заставила себя пройти поворот, за которым света не было.
   Она напрягла зрение, стараясь что-нибудь разглядеть Воздух был спертый, но вони не было. Это хороший знак. Она даже представила, что веет легкий ветерок, но не осмелилась прервать исследование. Она не знала, что было реальным, а что ей только казалось.
   Спустя некоторое время, показавшееся вечностью, она увидела вдалеке свет. Неожиданно она разглядела очертания стены. Вскрикнув, она бросилась вперед, не обращая внимания на руки и ноги, задевавшие об острые углы стен и пола.
   Наконец, тоннель расширился, превратившись в небольшую комнату. Она так же была освещена светом, проникавшим сквозь отверстие в потолке.
   С облегчением она снова увидела дневной свет и остановилась, чтобы обдумать свое положение. Как и другое отверстие, оно находилось слишком высоко, чтобы до него можно было добраться. Это, должно быть, лабиринт, образованный просачивающейся водой, проникавшей в трещины в скале и вымывавшей почву. Ее манил еще один тоннель, и она собрала все свое мужество, чтобы покинуть свет и вступить в темноту.
   Она не хотела идти, но заставила себя продолжать двигаться. Она нашла еще две такие же комнаты, как первая. По крайней мере, отверстия обеспечивали ее воздухом и светом. Она даже думать не хотела о том, что ей нужно идти вперед в полной темноте.
   Дальше по тоннелю она продвигалась в кромешной тьме. Проход сужался. Казалось, стены подступают к ней. От напряжения у нее болели глаза.
   Она почувствовала, что ее охватывает истерика. Ее дыхание стало поверхностным и неровным. Каждый мускул ее тела находился в напряжении. Она должна взять себя в руки.
   Она начала глубоко дышать, это немного помогло. Она закрыла глаза и сосредоточилась, собирая все свое мужество. Так, как учил ее Большой Хозяин. Волна страха прошла, оставив в душе след. Ей пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы продолжать двигаться в темноту, полную неизвестности.
   Через несколько ярдов тоннель уходил влево, потом отклонялся вправо. Он сузился до такой степени, что Осень стала опасаться, как бы ей не пришлось возвращаться тем же путем назад. Ее манил оставленный позади свет. По крайней мере, если уж ей суждено умереть, она проведет последние оставшиеся ей часы там, где сможет видеть, а не похоронит себя заживо.
   Нет. Она не позволит себе так думать. Черпая силы из запаса, которого, ей казалось, у нее уже нет, она поползла дальше. На какое-то мгновение ее тело отказывалось повиноваться, но она собрала последние силы. Может, проще лечь на пол и умереть.
   И тут какой-то звук помешал ей сделать это. Она вгляделась в темноту, и ей показалось, что она уловила какое-то движение. Она закричала и рванулась вперед, не обращая внимания на то, что обдирает колени о неровный каменный пол. Пещера расширялась на несколько футов, снова сужаясь. Осень вглядывалась вперед, но ничего не видела. Было настолько темно, что она сомневалась в том, открыты ли у нее глаза.
   Ударившись о низкий выступ, она остановилась, прислушиваясь. От тишины звенело в ушах.
   Ее воображение сыграло с ней шутку. У нее появились Галлюцинации. Этого следовало ожидать.
   – Помогите, – выкрикнула она, не повторив мольбу еще раз.
   Слабый звук ее голоса, потерявшийся в пустынном тоннеле, только напугал ее. Она сжала в руке амулет, надеясь, что он придаст ей мужества.
   Вдруг она услышала пение. Оно доносилось из тоннеля. Осень напрягла слух, стараясь разобрать слова песни. Казалось, в тоннеле звучит голос Большого Хозяина. Перед ней вставало его лицо. Она протянула к нему руку, но тут же отдернула ее назад, зная, что это только игра воображения.
   "Сила и мужество с тобой. Иди вперед".
   Она слышала, как ее дед пел эту песню во время обряда, когда его сын едва не погиб в водопаде.
   Она припомнила слова, которые, казалось, наполняли ее сердце отвагой. Дед тоже стал бы молить духов помочь ей, если бы знал, что она попала в беду.
   Осень отбросила в сторону свои сомнения.
   Она понятия не имела, сколько времени пробыла без сознания. Возможно, всю ночь. Она продвинулась еще на несколько шагов вперед. И снова перед ней возник образ Большого Хозяина. Она протянула руки – и дотронулась до холодной скалы.
   Она застонала. Зловещий звук отозвался эхом во мраке. Снова она упала на пол, ее мускулы онемели от усталости и нехватки воды. На этот раз перед ней возникло лицо Джесса.
   Она поднялась на четвереньки. Она должна двигаться вперед или же она поверит в то, что уже умерла и видит привидения.
   В течение бесконечных минут она продолжала ползти вперед. Возникшая в ее памяти песня звала ее. Ошеломленная, она смотрела на привидение, влекущее ее за собой. Каждый раз, как она подходила ближе, оно отступало в тоннель.
   – Джесс!
   Звук его имени помог ей. Если бы только сейчас он был с ней. Он бы непременно нашел выход. Он знал каждый дюйм своей собственной земли. Но ее он не считает, вероятно, своей собственностью.
   Эта мысль на мгновение ослабила ее. Опустив голову, она обхватила ее руками, стараясь овладеть собой. Мысли о Джессе помогли. Она будет представлять, что ползет к нему.
   Открыв глаза, она мысленно видела его перед собой. Он был перед ней, маня ее следовать за собой из пещеры.
   – Я иду за тобой, Джесс, – бормотала она, протискиваясь через узкий проход. – Я люблю тебя.
   Снова послышался звук песни. Большой Хозяин начинал свою хатпали. Он должен ей помочь. Ведь он ее дед и могущественный шаман.
   – Я иду, – сказала она ему.
   Она с усилием продвинулась вперед, одолев еще несколько футов. Когда она миновала поворот, ее почти ослепил свет. Ей пришлось закрыть глаза. Но свет означал только одно – где-то рядом выход.
   Осень закричала, устремившись вперед. Свет становился все ярче, пока, наконец, она не дошла до большой комнаты. Она была в три или четыре раза больше, чем все предыдущие. В ней было несколько выходов наружу, но все они вне пределов досягаемости. На мгновение она почти уступила отчаянию.
   Ее руки и колени горели от царапин и мелких ран. Она попыталась сглотнуть, но язык прилип к гортани, словно кусок сухой ваты, не давая дышать. Она едва не задохнулась. Ей никогда не выйти отсюда.
   Радость оттого, что она видит свет, прошла. Ее взгляд блуждал по пещере. Она стала разглядывать зловещие черные стены из песчаника. Подходящий цвет для могилы.
   Неожиданно она выпрямилась. Черные стены. Песчаник не был черным. Просто стены покрыты сажей – когда-то здесь горел огонь. Эту пещеру использовали охотники из племени анасази. Это означало, что выход должен быть.
   Осень собрала последние силы, пересекла комнату и прислонилась к стене. Пальцами она ощупывала неровную поверхность скалы. Ногтями она царапала поверхность. На ней появились полосы.
   Впервые с тех пор, как привила в сознание на холодном полу пещеры, она почувствовала надежду.
   Здесь обязательно должен быть выход. Она обошла большую комнату вдоль стен. На фоне более светлой скалы проступали кольца. На противоположной стороне от того места, где она вошла, она остановилась.
   – Что это? – прошептала она, охваченная любопытством. Ее взгляд проследил за лучом солнца, проникавшим через продолговатое отверстие в скале прямо над ней. Словно стрела, он освещал ряд выдолбленных кругов, спиралями отходивших от центра.
   Осень осмотрела древний рисунок. Круги обычно изображали воду, здесь было что-то иначе. Падавший луч солнца служил меткой. Это напоминало солнечный календарь, чтобы отмечать времена года. Она видела подобный в Каньоне Чако.
   Это доказывало, что анасази бывали здесь. Она прижалась к стене, испытывая чувство облегчения. Ей очень хотелось знать, где же находится выход.
   Расслабившись, она успокоилась, найдя подтверждение тому, что здесь бывали люди. Она обследовала остальную часть пещеры. И в темном углу обнаружила тоннель. Он был таким же узким и темным, как и предыдущие, по нему едва можно было проползти.
   Не имея никакого желания отыскать еще что-нибудь подобное, она стала искать выход. Она вернулась к отверстию в скале и вгляделась в него. Как и в других тоннелях, по которым она пробиралась, в конце его не было света. Ее охватил страх. Она не сможет заставить себя пойти в эту дыру.
   Ее тело отказывалось выполнять команду двигаться вперед. Если и этот лабиринт не выведет наружу, у нее кончатся последние силы. Она сделает последнее усилие. Если тоннель окажется тупиком, она сомневалась, что сумеет вернуться обратно. Здесь, по крайней мере, видны следы пребывания человеческих существ. Она не будет чувствовать себя такой одинокой, когда начнет погружаться в вечный сон.
   Она оглядела комнату. Проникавший свет оставлял тени на неровной поверхности скалы. Искусство предков окружало ее. Подойдя к стене, она стала размышлять.
   Животные напоминали оленей, но скорее это были горные козлы. У нее мелькнула мысль. Она знала, что времени у нее не осталось, чтобы любоваться рисунками, тем не менее, двинулась к следующему и провела рукой по стене. Рядом были нарисованы початки кукурузы и головки девушек. Жрицы урожая. Они известны как исполнительницы танца в обряде.
   Повернувшись, она вглядывалась в зиявшую дыру. Она постаралась собрать все свое мужество, как учил ее Большой Хозяин, но волны трусости свели на нет все ее усилия. Схватив бирюзовый амулет, она постаралась успокоиться, находясь одна в каменном склепе.
 
   Пот струился по спине Джесса и стекал по лицу. Он вытер его со лба и сунул носовой платок в карман. Надежда, вспыхнувшая в нем во время обряда, исчезла. Было позднее утро, а он все еще не напал на след Осени.
   Чтобы не смотреть все время на часы, он стал думать над всеми возможными способами, как заслужить ее прощение за тот холодок, с которым он относился к ней последние месяцы. Он не позволит себе вспоминать о том времени, потраченном впустую, когда он подозревал ее в связях с торговцами наркотиками.
   – Ты мог бы пойти к Большому Хозяину и спросить его, – шептал ему внутренний голос. Джесс не обращал на него внимания. Вплоть до последней ночи не хотел он иметь ничего общего с обычаями племени. Если бы Большой Хозяин стал убеждать его в невинности Осени, Джесс просто не поверил бы ему.