Страница:
— Времени достаточно, о сын мой в двадцатом колене. Перед тобой вечность. Помнишь ли ты Полярности?
«Наш род уже был древним, когда Аркады еще почитались выскочками, — с глубокой обидой подумал Тау. — Что мне эти корявые вирши?» Вслух он сказал:
— Боюсь, что память при данных обстоятельствах плохо служит мне.
— Ха! Тогда слушай: «Вере подорванной верных не знать: власть к душам людским не способна воззвать». — Нуллер придвинулся ближе. — На Тимбервелле погибло много верных, но это было лишь началом долгих лет подорванной веры.
Нуллер задумчиво смотрел вверх. Ландшафт внизу давил на Тау почти физически.
— Можешь ли ты назвать свою вторую ошибку? — после бесконечно долгой паузы спросил Тате Кага.
«Если это то, что ему нужно, есть еще время пойти на компромисс», — с мрачной иронией подумал Тау. Он еще на Тимбервелле усвоил, как полезно иногда отступить.
— Изволь, — сказал он. — Моя вторая ошибка в том, что я недооценивал поллои. Мне с детства внушали, что их назначение — служить нам, а наше — принимать их услуги, чтобы иметь возможность, в свою очередь, служить государству.
— Будь любезен, говори правду. Не надо недомолвок.
— Хорошо. — Тау снова сделал здоровой рукой почтительно-иронический жест. Холодный воздух свистел между пальцами. — Я взывал к телам, а не к душам. Это ты хотел услышать? — От быстрого падения у Тау заслезились глаза. — Это и есть та истина, которую я должен постичь? Разве ты не для того покинул мир Дулу и сделался профетом, чтобы освободиться от своих обязательств?
— Я никогда его не покидал. Разве наша беседа не типична для Дулу? А ситуация?
— Зачем тогда ты прячешься за этим дурацким именем?
Лицо Тате Каги сморщилось в улыбке.
— Неужели «Создающий Ветер» такое уж дурацкое имя? Однако это ты, а не я создал ветер, который теперь чувствуешь на себе. — Нуллер хохотнул. — И любые ветры пахнут лучше, чем имя Шривашти вот уже больше века.
Времени больше не осталось — ни на словесное фехтование, ни на учтивость, ни на притворство.
— Да, да! Я признаю, что заблуждался во всем. Этого ты хочешь?
— Это твоя третья ошибка, — ответил неумолимый голос. — Тебе не дано постигнуть уроки ветра. Ты не желаешь просвещения.
На поверхности онейла стали видны отдельные деревья, крошечные, но растущие очень быстро. До смерти оставались считанные секунды.
— В нас течет одна кровь! Смилуйся! — выкрикнул Тау.
— Дитя внуков моих и правнуков, справедливость — это все, что я могу тебе дать. — Пузырь нуллера взмыл вверх, и до Тау донеслась птичья трель из леса, летящего ему навстречу. — Пусть Тот, другой, помилует тебя.
И ветви деревьев, как пальцы бога, сорвали Тау с небес и вырвали его душу из тела, швырнув его во тьму.
(Все лифты взяты под контроль).
Марго Нг, соскочив с платформы, ухватилась за трос и перебралась на нижнюю платформу, под прямым углом к первой.
Пролетая по воздуху, она окинула взглядом кучу наспех сооруженных торговых и игровых заведений. Повсюду постепенно восстанавливался порядок. Группа юнцов прилежно прибирала киоски, разгромленные ими забавы ради, пока власти подавляли бунт.
Платформа привела Нг к остановке транстуба, где техники занимались ремонтом пультов. Молодой мичман, руководящий работами, козырнул.
— Вот этот действует, сэр.
Нг, кивнув, вошла в капсулу, которая через несколько минут доставила ее в командный центр, кишащий людьми в военной форме. Фазо встретил ее у двери.
— Ось вращения под контролем, — сказала она.
Фазо кивнул. Его лицо осунулось от усталости, но глаза смотрели зорко.
— Кофе на буфете, адмирал.
Нг, увидев между военными одного штатского, подошла поближе и узнала Панарха.
— Садитесь, пожалуйста, — говорил он Кестлеру, который стоял перед ним навытяжку, держа одну руку чуть на отлете. — Если вы этого не сделаете, мне придется применить против вас один из моих знаменитых приемов. — Он сделал воинственный жест по направлению к лодыжкам адмирала. Зрители расхохотались, а Кестлер наконец уселся на стул.
Лицо его, помимо легкой улыбки, не выражало ничего, но Нг сказала, подойдя:
— Смотреть на вас — и то больно. — Все посмотрели на нее, и она спросила: — Аль-Гессинав еще не нашли?
— Ни звука, — сказал Найберг. — Можно подумать, они вместе с телохранителем Шривашти испарились. — Адмирал скорчил гримасу. — Только что подтвердили смерть Шривашти. От него мало что осталось.
Подошел Фазо, и Брендон спросил его:
— А как там Кендриан? Недоставало еще, чтобы после стольких хлопот толпа его растерзала.
Его голос звучал шутливо, и несколько человек засмеялось.
— Я все время следил за ним по вашему указанию, — сказал Фазо. — Он, по всей видимости, вернулся к своей команде, и они все в безопасности. Омилов назначил им какой-то эксперимент, и они должны вот-вот стартовать.
— Омилов, говорите? — слегка нахмурившись, повторил Брендон.
— Я только что говорил с ним — он в Обители. Там у них все благополучно. Рифтеры доложились ему в назначенное время.
Завязался общий разговор. Нг наблюдала, как умело Панарх направляет его, вставляя порой шутки вперемешку с похвалами их быстрой реакции и решительным действиям. Он был даже настолько тактичен, что не выражал открытого сочувствия Кестлеру по поводу его ран, — но когда Кестлер встал, собираясь уйти, он жестом велел одному из стюардов помочь адмиралу.
«Нельзя быть меньше похожим на Семиона, чем он, — сказал недавно Нг мелиарх Арторус Ванн. — То, что я в Семионе принимал за силу, было трусостью: в крепости он прятался от своего отца, железная дисциплина служила средством борьбы с недовольными, а то, что он проделывал со своими братьями под видом их воспитания, было хуже всего».
Быть может, и Кестлер стал понимать это?
Марго Нг не могла судить об этом с уверенностью, но инстинкт подсказывал ей, что какая-то перемена определенно произошла.
(Люди Лохиэль патрулируют всю ось), — ответил Ванн. — (Все спокойно. Фазо только что отозвал остатки подразделения Нг).
Брендон подтвердил прием и вернул внимание к разговору. Все его тело ныло с головы до пят, но на это можно было не обращать внимания: кризис почти миновал, и скоро он сможет отдохнуть.
Скоро, но не сейчас.
— Чтобы кто-то из нас продал координаты Пожирателя Солнц Должару... — размышлял вслух Найберг. — Должна же она была знать, как он использует эту информацию? Или он обещал ей место в своем новом порядке?
— Это один из вопросов, который мы зададим ей, когда найдем, — заверил Фазо. — Вирус Пресечения Доступа почти уже пробил ее защиту. Это поможет извлечь ее из берлоги, где она укрылась.
Брендон старался слушать всех, чтобы не пропустить обращенных к нему замечаний. Все они теперь прониклись к нему почтением — даже Кестлер. Уважение старого вояки казалось искренним. Брендон не совсем пока понимал причину такой перемены, но чувствовал облегчение от того, что она произошла.
Кризис действительно близился к разрешению, но Брендон чувствовал какое-то инстинктивное беспокойство. Будто он недоделал что-то или просмотрел. Что-то важное. Но ему становилось все труднее сосредоточить на этом свои мысли.
Но подсознание, как часто бывало в тех случаях, когда он слишком долго обходился без сна, продолжало поставлять заряженные эмоциями образы.
Изгиб теплого коричневого тела рядом, прохладный черный шелк волос, рассыпавшийся по его груди...
Брендон моргнул, возвращая мысли к настоящему.
— ...яхту, на случай, если его приспешник найдется, — говорил Фазо. — Согласно собранным уликам, Шривашти скорее всего стоял за несколькими нашими нераскрытыми убийствами, связанными в основном с чипом об Энкаинации. А исполнитель, несомненно, Фелтон.
Она сама пришла ко мне. Он собирался лечь, чтобы как следует выспаться перед днем, который, как он знал, обещал быть трудным. Но Вийя сама — впервые — предложила остаться в анклаве, и они не спали до самого рассвета. Шуточная борьба, смех, страсть, нежность — и зачинщицей всему была она, проникая в его настроение и разделяя его удовольствие в их движении от одной вершины к другой.
— ...положиться на Лохиэль и ее помощников Байрута и Мессину. Во время всей этой шумихи насчет рифтеров они оставались незыблемыми, как планетарная гравитация, — говорила лейтенант-коммандер Джала-Альфад, заместитель Фазо.
— Они и в атаке на Пожиратель Солнц хотят участвовать, — заметила Нг.
— Если они еще не лишились доступа к гиперснарядам повышенной мощности, я бы не отказался, — сказал Кестлер от двери, где задержался, чтобы послушать.
— Камерон хорошо отзывается об их действиях в боевых условиях.
Это Нукиэль. Он-то откуда взялся?
Брендон до половины выпил кофе, пытаясь прочистить мозги. Он хотел вызвать по босуэллу Жаима, но с сожалением вспомнил, что дал ему увольнительную. А поговорить бы надо.
О чем это он думал? Да. Что-то не так...
Он потянулся к серебряному кофейнику и спохватился, когда всполошенный стюард поспешил его обслужить. Брендон подождал, пока тот нальет, и поблагодарил.
Это в порядке вещей, что Жаиму захотелось отпраздновать освобождение Локри вместе со своей командой. И они все в безопасности — это только что сказал Фазо... Еще было что-то об Омилове и эксперименте.
Ничего себе праздник у них получился. Бунт... Эксперимент...
Как это сказала Вийя? «Мы не оставляем за собой сожалений, а будущее — белое пятно. Давай подарим друг другу настоящее».
Брендон понял вдруг, что хочет поговорить не с Жаимом, а с Вийей. С Вийей, которая впервые пришла ко мне сама.
Кто-то обращался к нему — Фазо.
— Ваше величество, найдена Гештар аль-Гессинав.
Мысль о Нг и других, истекающих кровью в вакууме, вызвала у нее улыбку. Она вышла из укрытия и юркнула в лифт, только что освобожденный группой десантников.
Путешествие было долгим и опасным, но теперь она близка к цели. Босуэлл она выключила, чтобы ее не обнаружили, и не могла связаться с Аррет. А что, если ситуация изменилась?
Еще одна остановка... Гештар следила за пультом, и наконец дверцы открылись в зелень, мир и покой. Территория Дулу.
Где же Фелтон?
«На яхте? Нет, ее скорее всего конфисковали», — с немалым раздражением подумала Гештар. Она годами мечтала о сказочной яхте Тау — хорошо было бы забрать ее себе.
«Может, у меня еще и получится», — сказала она себе, выходя на мощеную дорожку.
Флотских здесь не было, шпиков тоже.
Зато Аррет встречала ее вместе с несколькими Дулу.
Гештар нахмурилась, увидев их. Они, почти все знакомые ей, были разодеты и разукрашены, точно для официального торжества, и хранили напыщенное молчание. На бал, что ли, собрались?
«Ну конечно! — подумала она, когда они подошли и безмолвно окружили ее. — Они хотят спрятать меня от патрулей». Аррет, всегда подчинявшаяся Гештар, стояла в ее мнении очень низко. Но она оказалась хорошим орудием — лучше, чем можно было ожидать. Это внушало самые светлые виды на будущее.
Ее молча вели к остановке транстуба. Аррет сама запрограммировала капсулу, и та отправилась в путь.
Гештар заметила, что все так и стоят вокруг нее — намного ближе, чем следовало бы. Сиденья здесь грязные, что ли? Она не любила, когда вторгались в ее личное пространство, — но это по крайней мере Дулу, а не грязные, потные поллои или, того хуже, рифтеры. Она вспомнила женщину, которая так легко сломала руку Тау, и урода, который перебросил его через перила.
Любопытно было бы раскопать что-нибудь против них — такие крутые личности всегда пригодятся.
Капсула остановилась, и двери открылись. Христо подступил к Гештар совсем близко, не касаясь ее, однако. В его рыжих волосах вспыхивали искры, и от него пахло сосной, его излюбленными духами.
— Прошу сюда, — сказал он.
Ио стал по другую сторону, красивый в своем черном бархате, учтивый и улыбающийся. Он тоже не касался ее.
Они вышли, и Гештар торжествующе улыбнулась, узнав ближайший к кораблю Тау шлюз. А ведь не все эти люди обязаны ей или являются ее клиентами. Еще одно доказательство того, что власть порождает власть. Гештар готовила в уме подходящую к случаю речь. Не благодарственную — это было бы проявлением слабости. Она просто выскажет им свою признательность, как равная равным, и пообещает не забыть их в будущем.
Ее мысли смешались, когда она, повернув за угол, увидела другую, еще более многочисленную группу. Неужели все гости с какого-то бала собрались здесь, чтобы проводить ее на яхту? «Какая пощечина этому дураку Аркаду!» — подумала она, подавив смех. Ее молча препроводили ко входу в шлюз. Она вошла и обернулась, чтобы произнести свою речь.
Но тут вперед вышла молодая женщина — пухленькая, хорошенькая, с мягкими карими глазами. Риста Как-Ее-Там, кавалерственная дама. Одна из подружек Ваннис — полное ничтожество.
— За моего брата, — сказала она и положила что-то к ногам Гештар.
Гештар удивленно взглянула — там лежала одинокая белая роза, не совсем еще раскрывшаяся.
«Экая сентиментальная чушь», — подумала она. Но приходилось быть дипломатичной, поэтому она нагнулась и подобрала розу, сказав:
— Какой прелестный жест, Риста.
Но Риста уже отвернулась, а вперед вышла другая женщина, которую Гештар не знала.
— За Меррин, — сказала она. — За Шарванн.
На этот раз Гештар протянула руку, чтобы взять розу, но женщина положила цветок к ее ногам.
Все остальные поочередно стали проделывать то же самое — так быстро, что Гештар не успевала отвечать.
— За мою мать.
— За мою подругу.
— За Облако Бредли.
— За мою семью.
Дважды Гештар наклонялась и подбирала цветы. Не все они были розами — здесь попадались и простые цветы, и редкие, встречались даже искусственные. Шелковые орхидеи, кружевные каллы, одна старинная фарфоровая лилия с бриллиантовыми росинками — но все до одной белые.
Набрав огромный душистый букет, она наконец перестала нагибаться и стала смотреть на торжественные лица перед собой. Некоторые смотрели ей в глаза прямо и твердо, другие отводили взгляд.
Одним из последних был наследник Эстрази.
— За Карелаис, — сказал он побледневшими губами. — За многие поколения Служителей, живших согласно своей клятве: «Пока я дышу, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет».
И вот тогда-то сердце Гештар дрогнуло и ускоренно забилось.
— Что это такое? — воскликнула она, бросив букет. — Я требую...
— За Мандалу, — произнес последний — неуклюжий юнец Джоф Масо. Его глупая физиономия стала почти неузнаваемой, когда он с серьезной решимостью положил розу на кучу цветов у ног Гештар.
— Что это за церемония? — В другое время она бы рассмеялась. — Уж не вообразили ли вы себя чем-то вроде судилища?
Они отошли назад, образовав ровный, красивый полукруг. Гештар с цветами у ног стояла спиной к внешнему люку.
Может, они заложили в челнок бомбу?
Или...
Или за этим шлюзом вообще нет челнока?
Она шагнула вперед, чуть не упав из-за цветов, но Христо и кто-то еще снова оттеснили ее назад. Впервые к ней прикоснулись чьи-то руки.
Тревога обожгла ее нервы, и она стала бороться. Христо и другой мужчина пытались остановить ее, не причинив ей вреда,
— Эх вы, слабаки, кашкой вскормленные, — крикнула она им.
Подошло еще несколько человек, в том числе Риста и Нор-Соту. Мягкотелые, сентиментальные существа. Самое опасное место, которое они видели, — бальный зал, самая большая жертва — отказ от десерта.
Гештар вонзила свои унизанные бриллиантами ногти в лицо Ристы. Брызнула кровь, но женщина, не дрогнув, осталась стоять у Гештар на пути.
Вперед вышла Бестан нир-Хестерфельдт с отчужденным лицом и сказала:
— Ты, поклонявшаяся тому, чье имя — ничто, ступай к своему богу.
А Ио нажал кнопку, запирающую дверь.
Гештар с криком пыталась удержать металлические створки, но они неумолимо смыкались. Дулу в нужный момент отошли назад. Гештар с обломанными, кровоточащими ногтями вдруг остановилась и с внезапной надеждой обернулась к внешнему люку.
Там яхта. Я могу вызвать челнок. Даже если они осмелятся выбросить меня в космос, пару минут я еще продержусь...
Топча цветы, она тряхнула запястьем и активировала босуэлл.
Он вспыхнул красным огнем и заверещал, отозвавшись болезненным эхом у нее в голове.
Шлюз позади нее открылся.
Порыв ветра выбросил Гештар в космос, и она познала своего бога. Она медленно раздувалась в его объятиях, кровь вскипала в ее рвущихся легких. Она кричала, пока не ушел воздух, а вместе с ним звук и свет.
25
«Наш род уже был древним, когда Аркады еще почитались выскочками, — с глубокой обидой подумал Тау. — Что мне эти корявые вирши?» Вслух он сказал:
— Боюсь, что память при данных обстоятельствах плохо служит мне.
— Ха! Тогда слушай: «Вере подорванной верных не знать: власть к душам людским не способна воззвать». — Нуллер придвинулся ближе. — На Тимбервелле погибло много верных, но это было лишь началом долгих лет подорванной веры.
Нуллер задумчиво смотрел вверх. Ландшафт внизу давил на Тау почти физически.
— Можешь ли ты назвать свою вторую ошибку? — после бесконечно долгой паузы спросил Тате Кага.
«Если это то, что ему нужно, есть еще время пойти на компромисс», — с мрачной иронией подумал Тау. Он еще на Тимбервелле усвоил, как полезно иногда отступить.
— Изволь, — сказал он. — Моя вторая ошибка в том, что я недооценивал поллои. Мне с детства внушали, что их назначение — служить нам, а наше — принимать их услуги, чтобы иметь возможность, в свою очередь, служить государству.
— Будь любезен, говори правду. Не надо недомолвок.
— Хорошо. — Тау снова сделал здоровой рукой почтительно-иронический жест. Холодный воздух свистел между пальцами. — Я взывал к телам, а не к душам. Это ты хотел услышать? — От быстрого падения у Тау заслезились глаза. — Это и есть та истина, которую я должен постичь? Разве ты не для того покинул мир Дулу и сделался профетом, чтобы освободиться от своих обязательств?
— Я никогда его не покидал. Разве наша беседа не типична для Дулу? А ситуация?
— Зачем тогда ты прячешься за этим дурацким именем?
Лицо Тате Каги сморщилось в улыбке.
— Неужели «Создающий Ветер» такое уж дурацкое имя? Однако это ты, а не я создал ветер, который теперь чувствуешь на себе. — Нуллер хохотнул. — И любые ветры пахнут лучше, чем имя Шривашти вот уже больше века.
Времени больше не осталось — ни на словесное фехтование, ни на учтивость, ни на притворство.
— Да, да! Я признаю, что заблуждался во всем. Этого ты хочешь?
— Это твоя третья ошибка, — ответил неумолимый голос. — Тебе не дано постигнуть уроки ветра. Ты не желаешь просвещения.
На поверхности онейла стали видны отдельные деревья, крошечные, но растущие очень быстро. До смерти оставались считанные секунды.
— В нас течет одна кровь! Смилуйся! — выкрикнул Тау.
— Дитя внуков моих и правнуков, справедливость — это все, что я могу тебе дать. — Пузырь нуллера взмыл вверх, и до Тау донеслась птичья трель из леса, летящего ему навстречу. — Пусть Тот, другой, помилует тебя.
И ветви деревьев, как пальцы бога, сорвали Тау с небес и вырвали его душу из тела, швырнув его во тьму.
* * *
(Пятый, слушаю вас. Докладывайте).(Все лифты взяты под контроль).
Марго Нг, соскочив с платформы, ухватилась за трос и перебралась на нижнюю платформу, под прямым углом к первой.
Пролетая по воздуху, она окинула взглядом кучу наспех сооруженных торговых и игровых заведений. Повсюду постепенно восстанавливался порядок. Группа юнцов прилежно прибирала киоски, разгромленные ими забавы ради, пока власти подавляли бунт.
Платформа привела Нг к остановке транстуба, где техники занимались ремонтом пультов. Молодой мичман, руководящий работами, козырнул.
— Вот этот действует, сэр.
Нг, кивнув, вошла в капсулу, которая через несколько минут доставила ее в командный центр, кишащий людьми в военной форме. Фазо встретил ее у двери.
— Ось вращения под контролем, — сказала она.
Фазо кивнул. Его лицо осунулось от усталости, но глаза смотрели зорко.
— Кофе на буфете, адмирал.
Нг, увидев между военными одного штатского, подошла поближе и узнала Панарха.
— Садитесь, пожалуйста, — говорил он Кестлеру, который стоял перед ним навытяжку, держа одну руку чуть на отлете. — Если вы этого не сделаете, мне придется применить против вас один из моих знаменитых приемов. — Он сделал воинственный жест по направлению к лодыжкам адмирала. Зрители расхохотались, а Кестлер наконец уселся на стул.
Лицо его, помимо легкой улыбки, не выражало ничего, но Нг сказала, подойдя:
— Смотреть на вас — и то больно. — Все посмотрели на нее, и она спросила: — Аль-Гессинав еще не нашли?
— Ни звука, — сказал Найберг. — Можно подумать, они вместе с телохранителем Шривашти испарились. — Адмирал скорчил гримасу. — Только что подтвердили смерть Шривашти. От него мало что осталось.
Подошел Фазо, и Брендон спросил его:
— А как там Кендриан? Недоставало еще, чтобы после стольких хлопот толпа его растерзала.
Его голос звучал шутливо, и несколько человек засмеялось.
— Я все время следил за ним по вашему указанию, — сказал Фазо. — Он, по всей видимости, вернулся к своей команде, и они все в безопасности. Омилов назначил им какой-то эксперимент, и они должны вот-вот стартовать.
— Омилов, говорите? — слегка нахмурившись, повторил Брендон.
— Я только что говорил с ним — он в Обители. Там у них все благополучно. Рифтеры доложились ему в назначенное время.
Завязался общий разговор. Нг наблюдала, как умело Панарх направляет его, вставляя порой шутки вперемешку с похвалами их быстрой реакции и решительным действиям. Он был даже настолько тактичен, что не выражал открытого сочувствия Кестлеру по поводу его ран, — но когда Кестлер встал, собираясь уйти, он жестом велел одному из стюардов помочь адмиралу.
«Нельзя быть меньше похожим на Семиона, чем он, — сказал недавно Нг мелиарх Арторус Ванн. — То, что я в Семионе принимал за силу, было трусостью: в крепости он прятался от своего отца, железная дисциплина служила средством борьбы с недовольными, а то, что он проделывал со своими братьями под видом их воспитания, было хуже всего».
Быть может, и Кестлер стал понимать это?
Марго Нг не могла судить об этом с уверенностью, но инстинкт подсказывал ей, что какая-то перемена определенно произошла.
* * *
Брендон, изогнув запястье, запросил Арторуса Ванна относительно оси вращения, где Гессинав видели в последний раз.(Люди Лохиэль патрулируют всю ось), — ответил Ванн. — (Все спокойно. Фазо только что отозвал остатки подразделения Нг).
Брендон подтвердил прием и вернул внимание к разговору. Все его тело ныло с головы до пят, но на это можно было не обращать внимания: кризис почти миновал, и скоро он сможет отдохнуть.
Скоро, но не сейчас.
— Чтобы кто-то из нас продал координаты Пожирателя Солнц Должару... — размышлял вслух Найберг. — Должна же она была знать, как он использует эту информацию? Или он обещал ей место в своем новом порядке?
— Это один из вопросов, который мы зададим ей, когда найдем, — заверил Фазо. — Вирус Пресечения Доступа почти уже пробил ее защиту. Это поможет извлечь ее из берлоги, где она укрылась.
Брендон старался слушать всех, чтобы не пропустить обращенных к нему замечаний. Все они теперь прониклись к нему почтением — даже Кестлер. Уважение старого вояки казалось искренним. Брендон не совсем пока понимал причину такой перемены, но чувствовал облегчение от того, что она произошла.
Кризис действительно близился к разрешению, но Брендон чувствовал какое-то инстинктивное беспокойство. Будто он недоделал что-то или просмотрел. Что-то важное. Но ему становилось все труднее сосредоточить на этом свои мысли.
Но подсознание, как часто бывало в тех случаях, когда он слишком долго обходился без сна, продолжало поставлять заряженные эмоциями образы.
Изгиб теплого коричневого тела рядом, прохладный черный шелк волос, рассыпавшийся по его груди...
Брендон моргнул, возвращая мысли к настоящему.
— ...яхту, на случай, если его приспешник найдется, — говорил Фазо. — Согласно собранным уликам, Шривашти скорее всего стоял за несколькими нашими нераскрытыми убийствами, связанными в основном с чипом об Энкаинации. А исполнитель, несомненно, Фелтон.
Она сама пришла ко мне. Он собирался лечь, чтобы как следует выспаться перед днем, который, как он знал, обещал быть трудным. Но Вийя сама — впервые — предложила остаться в анклаве, и они не спали до самого рассвета. Шуточная борьба, смех, страсть, нежность — и зачинщицей всему была она, проникая в его настроение и разделяя его удовольствие в их движении от одной вершины к другой.
— ...положиться на Лохиэль и ее помощников Байрута и Мессину. Во время всей этой шумихи насчет рифтеров они оставались незыблемыми, как планетарная гравитация, — говорила лейтенант-коммандер Джала-Альфад, заместитель Фазо.
— Они и в атаке на Пожиратель Солнц хотят участвовать, — заметила Нг.
— Если они еще не лишились доступа к гиперснарядам повышенной мощности, я бы не отказался, — сказал Кестлер от двери, где задержался, чтобы послушать.
— Камерон хорошо отзывается об их действиях в боевых условиях.
Это Нукиэль. Он-то откуда взялся?
Брендон до половины выпил кофе, пытаясь прочистить мозги. Он хотел вызвать по босуэллу Жаима, но с сожалением вспомнил, что дал ему увольнительную. А поговорить бы надо.
О чем это он думал? Да. Что-то не так...
Он потянулся к серебряному кофейнику и спохватился, когда всполошенный стюард поспешил его обслужить. Брендон подождал, пока тот нальет, и поблагодарил.
Это в порядке вещей, что Жаиму захотелось отпраздновать освобождение Локри вместе со своей командой. И они все в безопасности — это только что сказал Фазо... Еще было что-то об Омилове и эксперименте.
Ничего себе праздник у них получился. Бунт... Эксперимент...
Как это сказала Вийя? «Мы не оставляем за собой сожалений, а будущее — белое пятно. Давай подарим друг другу настоящее».
Брендон понял вдруг, что хочет поговорить не с Жаимом, а с Вийей. С Вийей, которая впервые пришла ко мне сама.
Кто-то обращался к нему — Фазо.
— Ваше величество, найдена Гештар аль-Гессинав.
* * *
«Паскудные флотские, шиидрино отродье! — со злобой думала Гештар. — Когда все это кончится, устрою аварию и впущу вакуум в их помещения».Мысль о Нг и других, истекающих кровью в вакууме, вызвала у нее улыбку. Она вышла из укрытия и юркнула в лифт, только что освобожденный группой десантников.
Путешествие было долгим и опасным, но теперь она близка к цели. Босуэлл она выключила, чтобы ее не обнаружили, и не могла связаться с Аррет. А что, если ситуация изменилась?
Еще одна остановка... Гештар следила за пультом, и наконец дверцы открылись в зелень, мир и покой. Территория Дулу.
Где же Фелтон?
«На яхте? Нет, ее скорее всего конфисковали», — с немалым раздражением подумала Гештар. Она годами мечтала о сказочной яхте Тау — хорошо было бы забрать ее себе.
«Может, у меня еще и получится», — сказала она себе, выходя на мощеную дорожку.
Флотских здесь не было, шпиков тоже.
Зато Аррет встречала ее вместе с несколькими Дулу.
Гештар нахмурилась, увидев их. Они, почти все знакомые ей, были разодеты и разукрашены, точно для официального торжества, и хранили напыщенное молчание. На бал, что ли, собрались?
«Ну конечно! — подумала она, когда они подошли и безмолвно окружили ее. — Они хотят спрятать меня от патрулей». Аррет, всегда подчинявшаяся Гештар, стояла в ее мнении очень низко. Но она оказалась хорошим орудием — лучше, чем можно было ожидать. Это внушало самые светлые виды на будущее.
Ее молча вели к остановке транстуба. Аррет сама запрограммировала капсулу, и та отправилась в путь.
Гештар заметила, что все так и стоят вокруг нее — намного ближе, чем следовало бы. Сиденья здесь грязные, что ли? Она не любила, когда вторгались в ее личное пространство, — но это по крайней мере Дулу, а не грязные, потные поллои или, того хуже, рифтеры. Она вспомнила женщину, которая так легко сломала руку Тау, и урода, который перебросил его через перила.
Любопытно было бы раскопать что-нибудь против них — такие крутые личности всегда пригодятся.
Капсула остановилась, и двери открылись. Христо подступил к Гештар совсем близко, не касаясь ее, однако. В его рыжих волосах вспыхивали искры, и от него пахло сосной, его излюбленными духами.
— Прошу сюда, — сказал он.
Ио стал по другую сторону, красивый в своем черном бархате, учтивый и улыбающийся. Он тоже не касался ее.
Они вышли, и Гештар торжествующе улыбнулась, узнав ближайший к кораблю Тау шлюз. А ведь не все эти люди обязаны ей или являются ее клиентами. Еще одно доказательство того, что власть порождает власть. Гештар готовила в уме подходящую к случаю речь. Не благодарственную — это было бы проявлением слабости. Она просто выскажет им свою признательность, как равная равным, и пообещает не забыть их в будущем.
Ее мысли смешались, когда она, повернув за угол, увидела другую, еще более многочисленную группу. Неужели все гости с какого-то бала собрались здесь, чтобы проводить ее на яхту? «Какая пощечина этому дураку Аркаду!» — подумала она, подавив смех. Ее молча препроводили ко входу в шлюз. Она вошла и обернулась, чтобы произнести свою речь.
Но тут вперед вышла молодая женщина — пухленькая, хорошенькая, с мягкими карими глазами. Риста Как-Ее-Там, кавалерственная дама. Одна из подружек Ваннис — полное ничтожество.
— За моего брата, — сказала она и положила что-то к ногам Гештар.
Гештар удивленно взглянула — там лежала одинокая белая роза, не совсем еще раскрывшаяся.
«Экая сентиментальная чушь», — подумала она. Но приходилось быть дипломатичной, поэтому она нагнулась и подобрала розу, сказав:
— Какой прелестный жест, Риста.
Но Риста уже отвернулась, а вперед вышла другая женщина, которую Гештар не знала.
— За Меррин, — сказала она. — За Шарванн.
На этот раз Гештар протянула руку, чтобы взять розу, но женщина положила цветок к ее ногам.
Все остальные поочередно стали проделывать то же самое — так быстро, что Гештар не успевала отвечать.
— За мою мать.
— За мою подругу.
— За Облако Бредли.
— За мою семью.
Дважды Гештар наклонялась и подбирала цветы. Не все они были розами — здесь попадались и простые цветы, и редкие, встречались даже искусственные. Шелковые орхидеи, кружевные каллы, одна старинная фарфоровая лилия с бриллиантовыми росинками — но все до одной белые.
Набрав огромный душистый букет, она наконец перестала нагибаться и стала смотреть на торжественные лица перед собой. Некоторые смотрели ей в глаза прямо и твердо, другие отводили взгляд.
Одним из последних был наследник Эстрази.
— За Карелаис, — сказал он побледневшими губами. — За многие поколения Служителей, живших согласно своей клятве: «Пока я дышу, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет».
И вот тогда-то сердце Гештар дрогнуло и ускоренно забилось.
— Что это такое? — воскликнула она, бросив букет. — Я требую...
— За Мандалу, — произнес последний — неуклюжий юнец Джоф Масо. Его глупая физиономия стала почти неузнаваемой, когда он с серьезной решимостью положил розу на кучу цветов у ног Гештар.
— Что это за церемония? — В другое время она бы рассмеялась. — Уж не вообразили ли вы себя чем-то вроде судилища?
Они отошли назад, образовав ровный, красивый полукруг. Гештар с цветами у ног стояла спиной к внешнему люку.
Может, они заложили в челнок бомбу?
Или...
Или за этим шлюзом вообще нет челнока?
Она шагнула вперед, чуть не упав из-за цветов, но Христо и кто-то еще снова оттеснили ее назад. Впервые к ней прикоснулись чьи-то руки.
Тревога обожгла ее нервы, и она стала бороться. Христо и другой мужчина пытались остановить ее, не причинив ей вреда,
— Эх вы, слабаки, кашкой вскормленные, — крикнула она им.
Подошло еще несколько человек, в том числе Риста и Нор-Соту. Мягкотелые, сентиментальные существа. Самое опасное место, которое они видели, — бальный зал, самая большая жертва — отказ от десерта.
Гештар вонзила свои унизанные бриллиантами ногти в лицо Ристы. Брызнула кровь, но женщина, не дрогнув, осталась стоять у Гештар на пути.
Вперед вышла Бестан нир-Хестерфельдт с отчужденным лицом и сказала:
— Ты, поклонявшаяся тому, чье имя — ничто, ступай к своему богу.
А Ио нажал кнопку, запирающую дверь.
Гештар с криком пыталась удержать металлические створки, но они неумолимо смыкались. Дулу в нужный момент отошли назад. Гештар с обломанными, кровоточащими ногтями вдруг остановилась и с внезапной надеждой обернулась к внешнему люку.
Там яхта. Я могу вызвать челнок. Даже если они осмелятся выбросить меня в космос, пару минут я еще продержусь...
Топча цветы, она тряхнула запястьем и активировала босуэлл.
Он вспыхнул красным огнем и заверещал, отозвавшись болезненным эхом у нее в голове.
Шлюз позади нее открылся.
Порыв ветра выбросил Гештар в космос, и она познала своего бога. Она медленно раздувалась в его объятиях, кровь вскипала в ее рвущихся легких. Она кричала, пока не ушел воздух, а вместе с ним звук и свет.
25
— Статус, — сказала Вийя.
От каждого пульта из полукруглого банка перед ней послышались ответы. Все были на местах, словно и не отлучались никуда. Только Седри Тетрис за орудийным пультом зримо напоминала о переменах в их жизни.
— Локри, — сказала Вийя, — сообщи диспетчерской, что мы отошли от шлюза.
— Есть, — ответил Локри и доложил: — Сопровождающий корабль отчалил и совмещает скорость с нашей.
На экране показался огонь, идущий параллельным курсом.
— Интересно, кому достанется яхта Шривашти, — заметил Локри, когда они прошли в километре от ее стройного корпуса.
— Я бы ее взорвал на фиг, — сказал Монтроз.
Ивард молчал, задумавшись. Келли на мостике не было, эйя тоже. Вийя содрогнулась, вспомнив.
Фи. Я использовала фи против людей.
И эйя тоже тут же отозвалась у нее в голове:
Вийя исправила озлобленных с помощью фи. У эйя фи служит для исправления; мы празднуем исправление озлобленных и эйя...
Вийя слишком устала, чтобы объяснять им. «И потом, — подумала она, тщательно укрепляя свой умственный щит, — это, может быть, и к лучшему, если они будут готовы нанести удар в любой момент, учитывая, куда мы направляемся. Пока мы не сделаем то, что нужно, с этим Пожирателем, нам даже во сне нельзя терять бдительности».
Мрачные воспоминания осаждали ее изнуренный усталостью ум: каменные здания и чахлые деревья Должара, люди с угрюмыми лицами. А там, куда они летят, гораздо опаснее, чем на Должаре...
Она потрясла головой, отгоняя эти мысли. Руки ее тем временем продолжали делать свою работу, и «Телварна» медленно прокладывала путь среди стоящих вокруг станции кораблей, многие из которых носили следы боевых повреждений.
«Я могу положить конец этой войне», — напомнила себе Вийя.
— «Грозный» готов к буксирному ускорению, — доложил Локри, когда последние корабли остались позади. По просьбе Омилова крейсер придаст им ускорение для того, чтобы они быстрее добрались до радиуса.
— Подтверди, что мы тоже готовы.
Они не испытали никаких ощущений, когда гравиполе захватило их и метнуло вперед. Арес отскочил далеко за корму, и конвойный корабль поравнялся с ним, получив такой же толчок от крейсера.
— Еще три часа — и свобода! — донесся голос Марим из машинного отделения. — Я уж думала, мы никогда оттуда не выберемся.
— Тебе-то на что жаловаться? — проворчал Монтроз. — Там остались еще тысячи тех, кого ты могла надуть.
— Нет уж. Напоследок там стало чересчур жарко, чтобы играть. И вся эта брехня насчет рифтеров... Лохиэль своих вообще не отпускала с корабля.
— Теперь-то они на станции, — машинально сказала Вийя, и Локри бросил на нее быстрый взгляд.
— Если ты не наладишь этот шунт в плазмопроводе, — впервые подал голос Жаим, — мы и через три года не освободимся, не то что через три часа.
Марим разразилась затейливой руганью, и Вийя убрала звук.
— Успеют они наладить скачковые к нужному времени? — спросил Локри.
— Должны успеть. Я сделала для этого все, что смогла.
И Вийя почти помимо воли закрыла глаза. Она еще чувствовала эмоциональную метку Брендона, но так далеко, что это причиняло ей боль.
Эйя обрадовалась тому, что она вернулась в знакомую им сферу. Келли из кабины Иварда добавили свою энергию, придав им устойчивое равновесие.
Поищем Того-Кто-Дает-Камень-Огонь, — передала Вийя — и эйя нашли Брендона.
«Спасибо, адмирал Фазо. (Всплеск благодарности). Пожалуйста, дайте мне знать, как только найдете Фелтона. Пришлите запись о смерти Гессинав в анклав, хорошо? (Внезапная настороженность). Вийя?»
Она прервала связь так резко, что у нее закружилась голова и она вцепилась в подлокотники кресла. Опомнившись немного, она увидела, что Ивард взял функцию навигатора на себя. Он оглянулся на нее с заботливым, обеспокоенным видом, но ничего не сказал.
— Извини, — сказала она. — Больше этого не повторится.
— Я ничего против не имею, а ты устала. — Он усмехнулся. — Тате Кага говорил мне, чтобы я попрактиковался убирать навоз у себя на ферме — на Пожирателе, мол, этого добра полно.
Локри тихо засмеялся, и Вийя порадовалась искорке юмора, озарившей на миг ее мрачные мысли. Ей нравился старый профет; в другое время и в другом месте она охотно пообщалась бы с ним, поговорила о путях Вселенной.
Но в памяти тут же всплыло непрошеное: они смеются вдвоем, Брендон лежит у нее на руке с закрытыми глазами, и вьющиеся волосы упали ему на лоб.
Потом мы уснули ненадолго, и мне приснился кошмар.
Она отогнала образ Анариса, стоящего над ней с зазубренным окровавленным ножом в кулаке, с жестокими глазами.
Они смеялись вдвоем, а кошмар снился ей одной.
Она посмотрела на хронометр, зная, что эти три часа покажутся ей долгими, как никогда.
— Вызов был такой срочный — я уж подумал, что к вам вторглись бунтовщики.
Мощенная плиткой оранжерея Обители, мирная и прохладная, казалась удаленной на миллион световых лет от кровавого разгула, прокатившегося по станции.
— Нет, ничего такого, — сказал Себастьян. Однако было видно, что его что-то мучает.
— Может, тебе нужен медик? — обеспокоился Осри.
— Мое физическое самочувствие в норме, сынок, но я хочу попросить тебя о помощи в очень трудном деле. — Себастьян переплел пальцы, задумчиво глядя в пространство, и сказал: — Вийя со своими сейчас на «Телварне», и они следуют к радиусу. Предполагается, что они должны провести для меня эксперимент.
— Почему же тогда ты не с ними?
— Их сопровождает военный корабль, а я сказал, что буду наблюдать отсюда, чтобы сравнить... впрочем, не важно. Все равно это неправда. Сын, я хочу, чтобы ты пошел со мной в анклав и был там, когда Брендон это обнаружит.
— Я с радостью выполню любую твою просьбу, но не вижу, какой от меня может быть толк, если я не понимаю...
— Они не вернутся сюда, — сказал Себастьян.
Осри открыл рот и снова закрыл его, начиная потихоньку соображать.
— Да нет же, — сказал он наконец, ухватившись за то, в чем был уверен. — Это невозможно. Скачковые у них опечатаны, и детали хранятся на складе.
— Эту задачу они решили.
— Каким образом? Нет, не говори — я не хочу знать. Кто-то поплатится за это своей карьерой.
— Не обязательно. Капитан Вийя отличается большой изобретательностью. Она, видимо, сама готовила побег на тот случай, если Кендриана осудят. Она получила почти все, что ей нужно, запустив вирус в военную систему. Винить за это некого.
Себастьян вздохнул и подошел к фонтану, глядя на резвящихся там рыбок.
— Детали скорее всего выносила Марим. Но больше всего здесь скомпрометирована Элоатри: это она добилась для Вийи разрешения ночевать на корабле, а потом прекратила проверку скачковых систем. Все это делалось с определенной целью. Она сказала мне, что Вийя и ее команда должны отправиться на Пожиратель Солнц.
— На Пожиратель Солнц?! — воскликнул Осри.
— Я не знаю ее мотивов — достаточно и того, что мы хотим одного и того же. Не думаю, чтобы Нг и Кестлер предприняли хоть какие-то усилия для спасения этой станции. Но если Вийя с помощью других, с кем она связана умственно, сумеет включить станцию и взять ее под свой контроль, надобность уничтожать Пожиратель отпадет.
— Но это же огромный риск! Под носом у должарианцев — вернее, под дулами их бластеров! Что ты такое пообещал ей, чтобы добиться ее согласия?
— Ничего. Мы ни словом не обмолвились. Могу добавить, что с Элоатри она тоже не говорила.
— Откуда ты тогда знаешь, что она отправится туда, а не на Рифтхавен или на другую свою базу? Телос, только дурак мог бы пойти на такое — ведь должарианцы скорее всего подготовились к чему-то подобному. Либо дурак, либо рехнувшийся фанатик.
— Именно такие вопросы будет задавать Брендон, когда узнает. Он рассердится — и очень огорчится, как я подозреваю. Мне думается, я обязан присутствовать при этом.
— Я пойду с тобой, но должен сказать, что ты организовал это не лучшим образом. Надо было как-то обеспечить повиновение этих рифтеров... И что мешает им перейти на другую сторону, а потом вернуться и послать на нас астероид?
— Ничего — только вера, — тихо ответил Себастьян.
От каждого пульта из полукруглого банка перед ней послышались ответы. Все были на местах, словно и не отлучались никуда. Только Седри Тетрис за орудийным пультом зримо напоминала о переменах в их жизни.
— Локри, — сказала Вийя, — сообщи диспетчерской, что мы отошли от шлюза.
— Есть, — ответил Локри и доложил: — Сопровождающий корабль отчалил и совмещает скорость с нашей.
На экране показался огонь, идущий параллельным курсом.
— Интересно, кому достанется яхта Шривашти, — заметил Локри, когда они прошли в километре от ее стройного корпуса.
— Я бы ее взорвал на фиг, — сказал Монтроз.
Ивард молчал, задумавшись. Келли на мостике не было, эйя тоже. Вийя содрогнулась, вспомнив.
Фи. Я использовала фи против людей.
И эйя тоже тут же отозвалась у нее в голове:
Вийя исправила озлобленных с помощью фи. У эйя фи служит для исправления; мы празднуем исправление озлобленных и эйя...
Вийя слишком устала, чтобы объяснять им. «И потом, — подумала она, тщательно укрепляя свой умственный щит, — это, может быть, и к лучшему, если они будут готовы нанести удар в любой момент, учитывая, куда мы направляемся. Пока мы не сделаем то, что нужно, с этим Пожирателем, нам даже во сне нельзя терять бдительности».
Мрачные воспоминания осаждали ее изнуренный усталостью ум: каменные здания и чахлые деревья Должара, люди с угрюмыми лицами. А там, куда они летят, гораздо опаснее, чем на Должаре...
Она потрясла головой, отгоняя эти мысли. Руки ее тем временем продолжали делать свою работу, и «Телварна» медленно прокладывала путь среди стоящих вокруг станции кораблей, многие из которых носили следы боевых повреждений.
«Я могу положить конец этой войне», — напомнила себе Вийя.
— «Грозный» готов к буксирному ускорению, — доложил Локри, когда последние корабли остались позади. По просьбе Омилова крейсер придаст им ускорение для того, чтобы они быстрее добрались до радиуса.
— Подтверди, что мы тоже готовы.
Они не испытали никаких ощущений, когда гравиполе захватило их и метнуло вперед. Арес отскочил далеко за корму, и конвойный корабль поравнялся с ним, получив такой же толчок от крейсера.
— Еще три часа — и свобода! — донесся голос Марим из машинного отделения. — Я уж думала, мы никогда оттуда не выберемся.
— Тебе-то на что жаловаться? — проворчал Монтроз. — Там остались еще тысячи тех, кого ты могла надуть.
— Нет уж. Напоследок там стало чересчур жарко, чтобы играть. И вся эта брехня насчет рифтеров... Лохиэль своих вообще не отпускала с корабля.
— Теперь-то они на станции, — машинально сказала Вийя, и Локри бросил на нее быстрый взгляд.
— Если ты не наладишь этот шунт в плазмопроводе, — впервые подал голос Жаим, — мы и через три года не освободимся, не то что через три часа.
Марим разразилась затейливой руганью, и Вийя убрала звук.
— Успеют они наладить скачковые к нужному времени? — спросил Локри.
— Должны успеть. Я сделала для этого все, что смогла.
И Вийя почти помимо воли закрыла глаза. Она еще чувствовала эмоциональную метку Брендона, но так далеко, что это причиняло ей боль.
Эйя обрадовалась тому, что она вернулась в знакомую им сферу. Келли из кабины Иварда добавили свою энергию, придав им устойчивое равновесие.
Поищем Того-Кто-Дает-Камень-Огонь, — передала Вийя — и эйя нашли Брендона.
«Спасибо, адмирал Фазо. (Всплеск благодарности). Пожалуйста, дайте мне знать, как только найдете Фелтона. Пришлите запись о смерти Гессинав в анклав, хорошо? (Внезапная настороженность). Вийя?»
Она прервала связь так резко, что у нее закружилась голова и она вцепилась в подлокотники кресла. Опомнившись немного, она увидела, что Ивард взял функцию навигатора на себя. Он оглянулся на нее с заботливым, обеспокоенным видом, но ничего не сказал.
— Извини, — сказала она. — Больше этого не повторится.
— Я ничего против не имею, а ты устала. — Он усмехнулся. — Тате Кага говорил мне, чтобы я попрактиковался убирать навоз у себя на ферме — на Пожирателе, мол, этого добра полно.
Локри тихо засмеялся, и Вийя порадовалась искорке юмора, озарившей на миг ее мрачные мысли. Ей нравился старый профет; в другое время и в другом месте она охотно пообщалась бы с ним, поговорила о путях Вселенной.
Но в памяти тут же всплыло непрошеное: они смеются вдвоем, Брендон лежит у нее на руке с закрытыми глазами, и вьющиеся волосы упали ему на лоб.
Потом мы уснули ненадолго, и мне приснился кошмар.
Она отогнала образ Анариса, стоящего над ней с зазубренным окровавленным ножом в кулаке, с жестокими глазами.
Они смеялись вдвоем, а кошмар снился ей одной.
Она посмотрела на хронометр, зная, что эти три часа покажутся ей долгими, как никогда.
* * *
— Спасибо, что пришел, сын, — сказал Себастьян Омилов. Осри со вздохом плюхнулся на стул:— Вызов был такой срочный — я уж подумал, что к вам вторглись бунтовщики.
Мощенная плиткой оранжерея Обители, мирная и прохладная, казалась удаленной на миллион световых лет от кровавого разгула, прокатившегося по станции.
— Нет, ничего такого, — сказал Себастьян. Однако было видно, что его что-то мучает.
— Может, тебе нужен медик? — обеспокоился Осри.
— Мое физическое самочувствие в норме, сынок, но я хочу попросить тебя о помощи в очень трудном деле. — Себастьян переплел пальцы, задумчиво глядя в пространство, и сказал: — Вийя со своими сейчас на «Телварне», и они следуют к радиусу. Предполагается, что они должны провести для меня эксперимент.
— Почему же тогда ты не с ними?
— Их сопровождает военный корабль, а я сказал, что буду наблюдать отсюда, чтобы сравнить... впрочем, не важно. Все равно это неправда. Сын, я хочу, чтобы ты пошел со мной в анклав и был там, когда Брендон это обнаружит.
— Я с радостью выполню любую твою просьбу, но не вижу, какой от меня может быть толк, если я не понимаю...
— Они не вернутся сюда, — сказал Себастьян.
Осри открыл рот и снова закрыл его, начиная потихоньку соображать.
— Да нет же, — сказал он наконец, ухватившись за то, в чем был уверен. — Это невозможно. Скачковые у них опечатаны, и детали хранятся на складе.
— Эту задачу они решили.
— Каким образом? Нет, не говори — я не хочу знать. Кто-то поплатится за это своей карьерой.
— Не обязательно. Капитан Вийя отличается большой изобретательностью. Она, видимо, сама готовила побег на тот случай, если Кендриана осудят. Она получила почти все, что ей нужно, запустив вирус в военную систему. Винить за это некого.
Себастьян вздохнул и подошел к фонтану, глядя на резвящихся там рыбок.
— Детали скорее всего выносила Марим. Но больше всего здесь скомпрометирована Элоатри: это она добилась для Вийи разрешения ночевать на корабле, а потом прекратила проверку скачковых систем. Все это делалось с определенной целью. Она сказала мне, что Вийя и ее команда должны отправиться на Пожиратель Солнц.
— На Пожиратель Солнц?! — воскликнул Осри.
— Я не знаю ее мотивов — достаточно и того, что мы хотим одного и того же. Не думаю, чтобы Нг и Кестлер предприняли хоть какие-то усилия для спасения этой станции. Но если Вийя с помощью других, с кем она связана умственно, сумеет включить станцию и взять ее под свой контроль, надобность уничтожать Пожиратель отпадет.
— Но это же огромный риск! Под носом у должарианцев — вернее, под дулами их бластеров! Что ты такое пообещал ей, чтобы добиться ее согласия?
— Ничего. Мы ни словом не обмолвились. Могу добавить, что с Элоатри она тоже не говорила.
— Откуда ты тогда знаешь, что она отправится туда, а не на Рифтхавен или на другую свою базу? Телос, только дурак мог бы пойти на такое — ведь должарианцы скорее всего подготовились к чему-то подобному. Либо дурак, либо рехнувшийся фанатик.
— Именно такие вопросы будет задавать Брендон, когда узнает. Он рассердится — и очень огорчится, как я подозреваю. Мне думается, я обязан присутствовать при этом.
— Я пойду с тобой, но должен сказать, что ты организовал это не лучшим образом. Надо было как-то обеспечить повиновение этих рифтеров... И что мешает им перейти на другую сторону, а потом вернуться и послать на нас астероид?
— Ничего — только вера, — тихо ответил Себастьян.