Смит Шервуд. Вера и власть

   Поколебавшись, он решил встретить челнок. Престижа ему это не убавит. Как-никак, это он ее пригласил — и это может облегчить переход к настоящему разговору.
   Он встал у входа в шлюз вместе с Кирой. Как первый помощник Леннарт была вполне надежна — но, к несчастью, они с ней соперничали из-за Лури. Таллис поморщился: хоть бы Лури не вздумала вылезти и не испортила все своим флиртом.
   Челнок причалил в отсеке и спустил трап. По нему сошли две высокие фигуры — одна в черном, другая в сером. Таллис испытал великое облегчение, увидев, что инопланетян с ними нет. Но он уже забыл, какая Вийя высокая, — она смотрела на него чуть-чуть сверху вниз, и ему приходилось задирать подбородок, чтобы встретиться с ее косыми черными зенками.
   По-настоящему черными. Он вспомнил о ее темпатии и поспешно отвел взгляд, приветствовав ее изысканным дулуским жестом. Он долго репетировал у себя в каюте и считал, что это коленце отражает как утонченный вкус, так и властность.
   — Добро пожаловать на борт, капитан. Я взял на себя смелость приготовить угощение. Мой кок закончил апанаушскую школу на Рифтхавене... — Тут Таллис вспомнил, что кок «Телварны» — голголский повар, и прикусил язык. — Прошу сюда, — торопливо произнес он и сердито покосился на Леннарт, ухмылявшуюся в открытую. Она, конечно, тоже об этом знает, чтоб ей пусто было.
   Он повел гостей по кораблю, сознавая, что уж тут-то ему есть чем гордиться перед их тесной маленькой «колумбиадой». Первое, что он сделал, когда получил корабль обратно, — это выгнал всех на приборку. Не только для того, чтобы навести чистоту, которой требовали его утонченные чувства, но и чтобы подчеркнуть, что командует здесь он.
   Это напоминало ему о логосе, все еще гнездящемся в компьютерной системе. Сейчас все как будто под контролем; справочник Таллис так и не нашел, поэтому не смог провести диагностику. Но он найдет способ убрать логос, даже если для этого придется зайти на Барку и уплатить двойную цену.
   Дойдя до столовой, он отпустил Леннарт, использовав заранее подготовленные слова и жесты. Она окинула его холодным взглядом и ушла, явно обиженная.
   Должарианка этого как будто и не заметила — по крайней мере ее гладкое лицо ничего не выражало. Она села, куда он указал, и не отказалась от вина. Высокий, длиннолицый детина в сером встал у нее за стулом — в нем чувствовалась сила, но угрозы не просматривалось.
   Поза женщины говорила о том же. Таллис подумал, что престиж, пожалуй, требовал бы иметь при себе собственного телохранителя. Прихлебывая вино, он перебирал в уме свою команду и сомневался, что в ней найдется кто-нибудь с этакой выправкой. Уланшу четвертой степени, не иначе. Почему он сам прекратил заниматься этим — или не нашел себе кого-нибудь, кто не прекратил?
   Стюард подал обед, и некоторое время они говорили о Рифтхавене. Вийю как будто заинтересовала эта тема, и Таллис рассказал ей, что там происходит теперь — словно выходил в город вместе с другими, а не сидел запертый в трюме. Она об этом знать не может, твердил он себе. При этом он — весьма деликатно — старался подчеркнуть, что сама Вийя отстала от жизни. Поскольку побывала в плену.
   Впрочем, она и не думала возражать — Таллиса это даже несколько смутило.
   — Чистюли предоставили нам доступ к нескольким каналам новостей, но там в основном шла фильтрованная муть про рифтерские зверства и победы Флота, — сказала она.
   — Не так уж их и много было, побед-то, — ухмыльнулся Таллис.
   Она вздернула плечом:
   — Они, конечно, понесли потери, но и Эсабиану нанесли урон будь здоров. Если не врут.
   Таллис слышал то же самое по каналам Братства.
   — Да нет, правда. Значит, ты думаешь, они предпримут все-таки эту свою атаку?
   — Свои стратегические планы они со мной не обсуждали, но это само собой разумеется, разве нет?
   Съела она очень мало, и Таллис велел подавать десерт.
   — Видела ты у них что-нибудь, что дало бы нам тактическое преимущество?
   Она то ли потрясла головой, то ли кивнула. Он уже замечал это движение у тарканцев.
   — Они очень старались ничего такого нам не показывать. Но при вылете оттуда я видела много покореженных кораблей.
   Таллис поднял свой бокал:
   — У нас еще остались гиперснаряды.
   — А как поживает Братство? — в свою очередь спросила она.
   Он вздохнул:
   — Эсабиан стягивает всех сюда в ожидании атаки. Люди уже заработали себе целые состояния, а тратить их негде. Хорошо еще, что мы не сидим на этом паскудном Пожирателе Солнц.
   — Что, так там плохо?
   — Сама увидишь, — сказал он, стараясь не проявлять злорадства.
   Если внутри там хоть наполовину так погано, как выглядит снаружи, то сущий ад. Но ей это говорить не обязательно.
   «Интересно, есть ли какой-то прок от транквилизаторов», — подумал он. По ее лицу ничего нельзя было прочесть.
   — У Синдикатов дела хреновые, — продолжал он. — Я слышал, Чартерли помер, и Эйшелли, и Даймонд — эту замочил Рифтхавенский триумвират. Не всем это по вкусу, но что делать, пока сволочная война не кончится, чистюль не раздолбают, а мы не сможем тратить свои денежки?
   За кофе они поговорили о разных других кораблях и капитанах. Таллис немного извлек из этого разговора и поймал себя на том, что нервно поигрывает серебряной ложечкой, избегая смотреть в эти черные глаза.
   Наконец, к его облегчению, эти двое собрались уходить. Таллис, идя за высоким телохранителем к люку, наблюдал за их кошачьей походкой и сдержанными движениями.
   Он с завистью подумал, что они ребята крутые и сами об этом знают. Вийя нырнула в люк и окинула челнок быстрым взглядом.
   Таллис сохранял беззаботно-светский тон, пока она, поблагодарив его за угощение, не закрыла люк.
   Тогда он вернулся в свою каюту, чувствуя, что встреча, учитывая все обстоятельства, прошла превосходно. Впрочем, она ни разу не спросила о Хриме, хотя Таллис знал, что они смертельные враги.
   У себя он погляделся в зеркало, все еще думая об одетом в серое телохранителе. Ни оружия, ни нарядной формы, однако этот механик сразу внушает к себе уважение — и он, и женщина.
   Таллис нахмурился, глядя на себя. По сравнению с ними он казался слабее и жиже, чем был на самом деле.
   Он потряс головой, отгоняя это впечатление, и вспомнил Хрима. А ведь тот, никак, до сих пор думает, что убил ее при Дисе?
   Таллис давно подозревал, слыша, как витиевато Хрим поливает Вийю и всю ее команду, что тот боится темпатки. И ее мозговыжималок, и этого телохранителя, мастера уланшу.
   «А здорово будет сказать ему, когда он появится, что она уже здесь», — с ухмылкой подумал Таллис. Ему очень хотелось поглядеть на рожу Хрима, когда тот услышит эту новость.

29

   Все нутро у Барродаха обожгло кислотой, когда он увидел, как извивается дираж'у в руках Эсабиана.
   — Почему промежутки между сеансами так длинны? — спросил Аватар.
   — Мой господин, график экспериментов составлял Лисантер. Он хочет еще раз проверить физическое состояние темпата и провести ноэтическое сканирование. Если желаете, я прикажу ему ускорить дело.
   — У нас мало времени. Я хочу продолжить трансфигурацию Тысячи Солнц,
   Барродах выслушал эти слова с тошнотворным чувством. Вопрос о темпатах того и гляди угрожал сделаться вопросом «нар-пелькун туриш», «обнаженной воли», где промедление столь же пагубно, как и неудача.
   — Я уведомлю Лисантера, мой господин, — сказал он с поклоном.
   Аватар шевельнул пальцами, и дираж'у, стянутый узлом, распрямился.
   — Вызови ко мне наследника.
   — Слушаюсь, мой господин. — Барродах снова поклонился, хотя Эсабиан уже отвернулся от него, — высокий, широкоплечий силуэт на фоне озаренного огнем горизонта — голографии, представляющей вид из Джар Д'очча на Должаре.
   Барродах вышел от Эсабиана, располагая предстоящие дела по степени срочности. Первым делом надо связаться с Моррийоном и вызвать Анариса. Затем к Лисантеру, сказать, чтобы поторопился со своими нескончаемыми экспериментами, — но тут надо быть осторожным. Ведь Лисантер очень старается, чтобы Норио не постиг тот же конец, что предыдущих темпатов.
   «Если я нажму на него, а Норио умрет, он обвинит меня», — думал Барродах. И хотя эту проблему можно решить, сказав, что у него уже другая темпатка на подходе, Барродах решил по возможности не использовать Вийю. Темпатка-должарианка, которая к тому же жила среди панархистов и знает их обычаи? Слишком опасно. Слишком похоже на Анариса. Пропади она совсем с этими своими эйя.
   Итак, Лисантера надо будет предупредить как можно мягче, а затем подготовить Норио к следующему, более интенсивному этапу экспериментов. А когда они будут готовы — опять к Моррийону, чтобы уведомил наследника.
   Уведомить наследника... Барродах, нахмурясь, остановился около своего кабинета, в кои-то веки не заметив сочного чмоканья открывшейся двери. Он еще раз проверил свои записи и задумался, постукивая стилусом по блокноту.
   Почему наследник так настаивает, чтобы его уведомили об экспериментах, раз он ни на одном из них не присутствовал? Как и Моррийон в последнее время, убедился Барродах, сверившись с блокнотом.
   Возможно, это просто один из этапов бюрократической войны — чего следует ожидать, поскольку негласная борьба за власть началась. Наследник настаивает на этом просто потому, что имеет право, даже если сами эксперименты не интересуют его.
   А может быть, в это время он занимается чем-то другим? Но чем?
   Это как будто не имело смысла, но Барродаху пришла в голову одна мысль. Лучший способ это выяснить состоит в том, чтобы устроить очередной эксперимент прямо сейчас, когда наследник будет вызван к отцу. Тогда Барродах сможет следить за обоими событиями, а если дело в простом совпадении, никто о его махинациях не узнает.
   Барродах связался по коммуникатору с Лисантером. Когда порядком замотанный ученый появился на экране, он сказал:
   — Судя по вашему последнему рапорту, физические и ноэтические показатели Норио уже вернулись в норму после очередной попытки, не так ли?
   Лисантер осторожно кивнул.
   — Они нормальны, учитывая стресс, который он испытывает.
   Стресс? Что ты знаешь о стрессе? Барродах потер щеку. Хорошо еще, что новые наркотики, похищенные им у Норио, оказывают действие. Онемение пропало, и тик проявляется гораздо реже.
   — Аватар желает, чтобы следующая попытка была произведена немедленно. Я сам предупрежу темпата.
   Лисантер, удержавшись от возражений, коротко кивнул. Барродах передал приказ Аватара Моррийону и направился к Норио, довольно улыбаясь.

* * *

   Норио озадаченно смотрел на свою аптечку. Он не помнил, чтобы оставил экстракт негуса не на месте, хотя все возможно. Однако сны его стали ярче и все чаще повторялись. Уж не подсунул ли кто-то стимулятор в его лекарства?
   Он нахмурился, пытаясь вспомнить. Одним из побочных эффектов наркотиков было то, что они затуманивали память, и для борьбы с этим приходилось принимать другие средства.
   Норио достал пористую тестовую пластинку. Чуть дрожащими руками он нанес на нее по нескольку гранов каждого вещества и добавил соответствующие реагенты. Чаще всего в его снах повторялся образ, почерпнутый им из анимации одного старого стихотворения: громадное чрево, горой раздувшееся на берегу. Темпат нервно посмотрел на окрашенные в серый цвет, густо утыканные стазисными заслонками стены. Он все время ожидал, что к нему ворвется нечто похожее.
   В результате теста пластинка окрасилась в ярко-зеленый цвет негуса. Норио успокоился и стал готовить новые дозы; тест никакой отравы не обнаружил. Жаль, однако, что у него нет количественного пробника. Может быть, попросить? Никого здесь не было — все дело в этом месте. Я чувствую себя так, будто кто-то постоянно заглядывает мне через плечо.
   Норио облизнул губы. Возможно, ему поможет недавно сделанная видеозапись: его сеанс с работницей, которую отдали «хорею» за то, что она плюнула на сапог своему начальнику. Норио затрепетал, вспоминая густой, как кровь, суеверный ужас, лившийся из сознания этой женщины, пока он выманивал самые потаенные ее страхи из их укрытий. Она умерла слишком скоро — страх надорвал ее сердце; Норио считал должарианцев более крепкими.
   Прозвенел вестник. Норио открыл дверь и, к своему удивлению, увидел Барродаха.
   Темпат предложил ему сесть. Норио нравился Барродах, потому что тот был еще ниже ростом, чем он, и представлял собой чарующий букет тревог, болей и подавленной ярости. А теперь он пришел сюда, где нет пси-заградника, — видно, приспичило не на шутку.
   Барродах остался стоять.
   — Аватар желает интенсификации экспериментов. Очередной как раз готовится. Новый график вручат вам завтра.
   Волна гордости, смешанной с раздражением, пощекотала Норио, нахлынув на него от бори, и темпат сел, слегка погрешив против этикета.
   Если они считают меня одним из своих слуг, я их быстро разуверю.
   — Мне нужно несколько минут, чтобы подготовиться.
   — У нас не так много времени. Лисантер уже настраивает оборудование в Палате Хроноса.
   Норио покраснел от раздражения, а Барродах добавил:
   — Сюда прибывает другой темпат, но я надеюсь обойтись без него. Ваши результаты обещают многое.
   Норио откинулся назад, глядя на худое, с лихорадочно горящими глазами лицо бори.
   — Вам уже известно имя этого темпата?
   — Вийя — так она себя называет.
   Норио ощутил волнение с примесью страха.
   — Вы что, отбили ее у панархистов?
   — Нет — она, по-видимому, совершила побег. И, как видите, явилась к нам добровольно. Она будет здесь меньше чем через два дня.
   Норио живо представил себе пьянящую смесь эмоций Хрима, когда они с ним видели эту женщину в последний раз. Она их чуть было не прикончила — чуть было. Будь у нее больше кораблей и больше огневой мощи, они полегли бы все до единого.
   «Должарианцы живут ради мести», — сказал тогда Хрим.
   — А что будет, если я наконец включу станцию? — спросил Норио.
   — Два темпата нам не нужны. И Аватар не допустит, чтобы посторонние, попав на эту станцию, вышли отсюда живыми.
   — Но если ей все равно умирать... — возбужденно произнес Норио.
   — Включите станцию на полную мощность — и она ваша, — улыбнулся Барродах. — Вы сможете поэкспериментировать с нашей техникой... возможно, вам это будет интересно.
   Норио вздрогнул. Ему хотелось поработать с умовыжималкой с тех пор, как он впервые услышал о ней. Он снова облизнул губы, думая об этом холодном, красивом лице, глядящем на него с превосходящей высоты. Видеть ее растянутой перед ним, иметь в своем распоряжении всю ее должарскую свирепость, впитывать муки, чередующиеся с облегчением...
   Эмоциональная аура другого темпата, возможно, будет убийственной для него, но зато какие ощущения!
   — Пара секунд — и я готов.
   — Хорошо.
   Норио бросился в спальню и дрожащими руками полез в аптечку.

* * *

   Моррийон прислонился к стене, тщетно пытаясь успокоиться. Барродах не прятал своей ухмылки, в которой даже злости не было.
   «Мой господин вызывает наследника к себе. Можешь также уведомить наследника, что в это же время начнется следующий эксперимент».
   Ему отрежут голову и бросят ее в космос, а тело скормят Пожирателю Солнц — но лишь после долгих мучений.
   Дверь в комнату Анариса открылась. Он сидел за пультом, но встал, увидев Моррийона. Брови его сдвинулись.
   — Опять? Так скоро?
   — Да, и... ваш отец требует вас к себе. Прямо сейчас.
   Анарис сузил глаза, и Моррийон скрипнул зубами.
   Ну, держись. Сейчас придет конец либо мне, либо нам обоим.
   — Останови эксперимент, — тихо произнес Анарис. — Останови любой ценой.

* * *

   Моррийон побелел, безмолвно поклонился и вышел.
   «Если он запаникует, нам обоим конец», — подумал Анарис, бросаясь к своему тайнику.
   Он посмотрел на ампулы, которые Моррийон принес ему накануне, изъяв из запасов темпата и подменив их другими, с нейтральным веществом, не поддающимся реагентному тестеру Норио.
   — Негус, — пробормотал Анарис, вспоминая сведения, почерпнутые Моррийоном от Лисантера. Наследник не знал, чем уравновесить действие этого наркотика, но галлюцинации можно контролировать, а вот проявления телекинеза на глазах у Эсабиана — нет.
   Он торопливо впрыснул себе наркотик, убрал ампулы на место и вышел.

* * *

   Эсабиан сидел в своей внутренней комнате, развалившись в глубоком кресле боком к стенному пульту. Анарис подошел к нему и молча поклонился.
   Эсабиан указал ему на другое кресло и взял свой дираж'у. Анарис вглядывался в изборожденное складками лицо отца. Что оно выражает? Гнев? Нетерпение?
   Скорее всего просто скуку.
   — Эти техники разочаровывают меня, — сказал Эсабиан. — Я ожидал, что к этому времени станция уже будет работать на полную мощность.
   Анарис счел себя обязанным вступиться за Лисантера, который не жалел усилий ради них.
   — Если бы у панархистов имелись лучшие специалисты по Уру, чем Лисантер, они уже были бы здесь.
   — Знаю, — блеснул глазами Эсабиан, — но они будут здесь в любом случае. Барродах докладывает, что последний темпат купил наши координаты на Рифтхавене. Очень возможно, что их распространил там один из наших предприимчивых союзников — так же, как и мы распространили координаты Ареса.
   На краю зрения Анариса мелькали какие-то образы.
   — Если станция будет включена вовремя, мы сможем разделаться с Аресом.
   — Да, но все по порядку. Вот что я решил. Когда я разделаюсь с Аресом, ты примешь командование над рифтерским флотом. Их нужно организовать и придать им видимость порядка и дисциплины. Если для этого тебе понадобится перестрелять половину из них, дело твое. Когда сопротивление Панархии будет сломлено, они уже не понадобятся нам в таком количестве.
   Эсабиан впервые упомянул о будущем. Они вообще редко разговаривали. Анарис был предоставлен самому себе, и часто, исследуя таинственные переходы станции или изучая рапорты команды Лисантера, посвященные тому немногому, что они сумели выяснить о функциях Пожирателя Солнц, он думал, чем занят в это время отец.
   «Он хочет вернуться на Артелион и поселиться во дворце Геласаара», — подумал Анарис. Внезапно он узнал кожаные кресла, в которых они сидели, и подхлестнутое негусом воспоминание о библиотеке Малого Дворца затопило его волной запахов кожи и клея. Он вновь увидел солнечный свет, проходящий сквозь пурпурные окна на хорах и золотящий заглавия на корешках книг, услышал тихий, гипнотический шелест переворачиваемых страниц.
   — Но пока что у нас есть другие, более неотложные дела, — продолжал Эсабиан. Его пальцы задумчиво вязали узлы на шнурке, а глаза смотрели твердо, не мигая. — Тебе известно, что к нам скоро прибудет новый темпат?
   — Да.
   Анарис отогнал воспоминания, спрашивая себя, что, собственно, знает отец об этом новом темпате.
   Эсабиан, словно прочтя его мысли, с саркастической искрой в глазах сказал:
   — Иногда бывает полезно вникнуть в то, что наши бори не считают нужным включать в свои донесения.
   Эсабиан включил пульт, и Анарис увидел на экране маленький космический корабль, несущийся всего в нескольких метрах над зеленовато-голубой поверхностью океана. Это была старая «колумбиада», оснащенная современным оружием. Она приблизилась к С-лифту, и Анарис понял, что дело происходит на Артелионе.
   Кораблик проделал головоломный маневр и понесся вверх по кабелю — так близко он шел.
   Полет показывался в нескольких ракурсах, и Анарис смотрел с интересом — в свое время он, тогда еще неофициальный наследник, не имел доступа к этой записке. В этой «колумбиаде» сидел Брендон Аркад; скоро он ускользнет, на долю секунды опередив команду Эсабиана уничтожить корабль.
   «Колумбиада» показалась Анарису Фениксом, летящим впереди пламени, угрожающего поглотить его раньше срока. Он моргнул.
   — Пилот, как было установлено, происходит с Должара, — сказал Эсабиан.
   Как только корабль достиг Узла, Аватар переключился, и одна картина сменилась другой.
   Теперь они смотрели сверху на потасовку, происходящую в помещении, заставленном полками, сундуками и шкафами старинного вида. В одном углу вопил человек в длинном одеянии, а охранники в яркой форме вели бой с двумя мужчинами и одной женщиной.
   Гиффус Шнуркель. Моррийон избавился от него вскоре после этого происшествия, но до этой видеозаписи так и не сумел докопаться. Ну что ж, Моррийон не программист. Эта его маленькая бори куда способнее в этом отношении.
   Анарис вернул внимание к экрану. Один из мужчин был рифтер, не стоящий интереса. Другой, делая нарочито размашистые жесты, фехтовал с охранником посреди битых черепков. Несмотря на поношенный, плохо сидящий на нем комбинезон и бархатную полумаску, Брендона Аркада узнал бы всякий, кто был с ним знаком. Женщина, высокая брюнетка, тоже была в черном; если бы не длинные, собранные в хвост волосы, она легко сошла бы за тарканку. Она дралась, как умелый боец, хотя стиснутые зубы и прищуренные глаза выдавали, что ей больно.
   — Я получил это от рифтхавенских синдиков. Это случилось незадолго до того, как их захватили панархисты, — сказал Эсабиан. — Посмотри сюда.
   Он включил увеличение и показал Анарису металлический ящичек рядом со столом. Звук он тоже прибавил, и Анарис услышал комариный писк пси-заградника.
   Этот звук дразнил его, вызывая в мозгу многочисленные видения — такие, как геральдические знамена Тронного Зала в Мандале. Должарских образов он не видел. Видимо, на этой встрече отец представлял Должар, а он — Панархию. Анарис отогнал эту мысль вместе с образами — он мог ими управлять.
   Видя, что Эсабиан увлечен зрелищем, Анарис бросил взгляд на свой хроно, и его охватило отчаяние. Осталось пятнадцать секунд. Метроном в его мозгу начал отсчет.
   — Я сказал Лисантеру, чтобы он сравнил интенсивность этого пси-заградника с нашими здешними приборами и использовал эту настройку при одной из бесед с теперешним темпатом. Но темпат реагировал не так сильно, как эта женщина.
   Анарис кивнул.
   — Ты полагаешь, что чем выше чувствительность темпата, тем сильнее реагирует он на пси-заградники?
   — Совершенно верно. — И Эсабиан выключил пульт, стукнув по нему ладонью.
   Пять секунд. Анарис напрягся, зная, что он пропал, если негус не сработает.
   — Я получил также сведения из других источников, и все они сводятся к одному: она очень сильная темпатка, обладающая к тому же большим мужеством и умом. И по рождению она принадлежит к нам.
   Ноль секунд.

* * *

   Моррийон бежал к Палате Хроноса, задыхаясь от непривычных усилий. Барродах для него слишком хитер. Последней надеждой было рассказать Норио о судьбе, постигшей Ли Пунга, чтобы напугать его и заставить отказаться от опыта. Однако Норио уже отправился в Палату — возможно, он уже там. А Барродах предусмотрительно угнал куда-то все трехколесные транспортные тележки, вот и приходится бежать на своих двоих.
   Не имея возможности пользоваться коридорами, предназначенными для транспорта, Моррийон уворачивался от здоровенных должарских солдат и расталкивал бори, которые, в отличие от него, никуда не спешили, но по крайней мере уступали дорогу.
   Нейробластер, спрятанный под кителем, царапал тело сквозь тонкую рубашку. Моррийон мог сделать только одно: обездвижить или убить темпата, уповая на то, что тарканцы не пристрелят прежде его самого. Впервые он пожалел, что у него нет ядовитого зуба, но носить такое во рту было бы ужасно. Так он думал прежде, теперь же горько сожалел о своей слабости.
   Охрана около Палаты задержала его, и когда он влетел внутрь, темпат уже стоял перед Троном — так все называли сооружение, где покоилось Сердце Хроноса. Моррийон едва удостоил взглядом серебряную сферу, уже убившую двух предшественников темпата, и всю величественную, устрашающих размеров палату.
   И то и другое отгораживал от него прозрачный дипластовый барьер. Его установили, чтобы защитить наблюдателей от возможных эксцессов, — теперь он защищал темпата от Моррийона, Лисантер с несколькими техниками занимал место за своим пультом. Рядом стоял Барродах, и два огромных тарканца, к отчаянию Моррийона, охраняли вход в зону эксперимента. Нейробластер такой толстый дипласт не пробьет. Будет ли польза, если он повредит пульт?
   Барродах ехидно улыбнулся ему, не скрывая злорадства по поводу того, что обскакал соперника. Рука Моррийона поползла к груди.
   Резкий вскрик остановил его, и он увидел, что темпат, рыдая, скорчился на полу, как зародыш в утробе. Ужас и отчаяние захлестнули Моррийона. Он проиграл. Но почему и Барродах тоже скис?
   Моррийон последовал за Лисантером и другим бори за барьер и с великим облегчением услышал слова ученого:
   — Реакции не было. Я думаю, он слишком сильно понизил дозу своих эйфоретиков. У него острое тревожное состояние, только и всего.
   Моррийон торопливо покинул Палату. Он почувствовал, что сейчас его то ли вырвет, то ли он упадет в обморок от облегчения, и хотел остаться один.

* * *

   «Вот она — гибель острова Хореи», — подумал Анарис, когда отсчет дошел до нуля.
   Со временем он ошибиться не мог, однако ничего не случилось. Стиснутые челюсти болели, и какой-то мускул на спине конвульсивно дергался. Но бормотание негуса в подсознании не стало ни тише, ни громче.
   Он немного успокоился, а Эсабиан продолжил:
   — Нас учили, что наши предки очистили кровь наших знатных семей, изгнав из нее всякую хорейскую примесь, почитавшуюся слабостью и уродством. Ты придерживаешься того же мнения?